— Прекрасно, прекрасно! — выдохнула мадам Максим, когда Хендри закончил. — Вы замечательный музыкант, месье...
— Хендри Маклауд, — Хендри поклонился. — Премного благодарен за столь лестную оценку моих скромных талантов...
— О, не надо скромничать, мой юный друг! — провозгласила Максим. — Дамблдор, дорогой мой, как я рада вас видеть!
— Взаимно, дорогая Олимпия! — рослому Дамблдору почти не пришлось наклоняться, чтобы поцеловать протянутую руку. — А вы становитесь всё очаровательней...
В этот момент французская делегация неожиданно засуетилась, девушки, составлявшие её большую часть, возмущённо зашептались — и на землю ступила, во всём своём великолепии, вейла. Совершенная фигура, почти идеальное — ровно настолько "почти", чтобы не казаться неживым — лицо, полное осознание собственного совершенства...
Луна Лавгуд за спиной Хендри тихо зарычала. Промозглый ветер стал совсем уж ледяным, по земле потянулась изморозь...
Вейла остановилась и медленно подняла руки к плечам, демонстрируя пустые ладони.
Луна, свистяще выдохнув, тряхнула головой, успокаиваясь, ледяная аура исчезла.
Хендри поёжился — если уж прирождённый убийца и дочь одной из сильнейших сидхе по эту сторону Рейна — а не узнать Флёр Делакур было сложно — столь официально демонстрирует мирные намерения... Кто же ты такая, Луна Лавгуд?
К счастью, появившийся именно в этот момент корабль Дурмстранга надёжно отвлёк внимание от несостоявшейся стычки.
Хендри, глядя на появившегося на палубе Каркарова, гнусно ухмыльнулся — час пробил, и этой его выходке будут завидовать не только близнецы, но и Сириус, которому такое было бы просто не под силу. Музыкального слуха у Мародёров не было...
Снова надув волынку, Хендри поймал взгляд Дамблдора и подмигнул. Нет, директор, конечно, не знал, что он задумал, но явно подозревал что-то...
Гости спустились на берег, и Хендри снова заиграл. Незнакомая тревожная мелодия поплыла над поляной, заставляя вскинуться и англичан, и французов. Музыка звала в бой, напоминала об оставшемся за спиной доме...
И музыка была хорошо знакома гостям.
Каркаров сбился с шага, и на его лице на мгновение мелькнула жуткая смесь ненависти, бешенства и страха, засуетились немцы... А вот болгары и сербы сперва замерли, недоверчиво прислушиваясь, а затем — ко всеобщему удивлению — Виктор Крам взмахнул рукой и неожиданно сильным голосом запел:
— От безкрайните родни простори,
в градове и села с ясен глас
с нас могъщата сила говори,
тя е с майчино мляко при нас!
Каркаров потянулся было за палочкой — но песню подхватили остальные, шагнув вперёд, Хендри заиграл ещё громче — и Каркаров поспешно сделал вид, что просто хочет выйти вперёд.
— Здравствуй, Дамблдор! — провозгласил он, едва музыка смолкла. — Как поживаешь, старина?!
— Не жалуюсь, — хохотнул Дамблдор, — хотя в мои-то годы ежели у тебя ничего не болит, значит, ты уже умер... Тоже, как я погляжу, не бедствуешь?
Пока три директора распинались друг перед другом, Хендри изучал гостей. К счастью, вейла имелась в единственном экземпляре — как и Зимняя сидхе, и с этой стороны проблем не ожидалось... Если, конечно, Каркаров не притащил кого-нибудь замаскировавшимся. Насколько Хендри было известно, сочетание хитрости и глупости этого деятеля вполне позволяло провернуть что-нибудь подобное.
Итак, если расклад именно таков, каким выглядит, смертоубийства не произойдёт — по крайней мере, между сидхе. Ловли Каркарова тоже не предвидится, а значит, в кои-то веки, в Хогвартсе хоть что-то пройдёт без сюрпризов.
Тем временем Филч внёс ларец, Дамблдор толкнул речь, извлёк из ларца кубок — вроде бы деревянный — и взмахнул над ним палочкой. Из кубка вырвалось голубое пламя, на мгновение взметнулось чуть не до потолка, опало и осталось гореть, не поднимаясь выше фута над кубком.
— Перед вами Кубок Огня, — объявил Дамблдор. — Могущественный древний артефакт, некоторые свойства которого послужат нам сегодня. Он будет установлен в холле, и всякий желающий — разумеется, если ему исполнилось семнадцать лет — сможет бросить в него записку со своим именем. Трое из бросивших — по одному от каждой школы — будут избраны Кубком для участия в Турнире... А чтобы оградить юные умы от соблазна, а тела — от увечий, я лично установлю вокруг кубка барьер, не пропускающий никого, кому не сравнялось бы семнадцать лет. Я вижу на некоторых лицах работу мысли, и меня искренне радует это наблюдение — но всё же вынужден вас разочаровать: ни старящие зелья, ни заклинания, ни Оборотное — ничто не позволит вам перейти эту черту.
Близнецы Уизли переглянулись — похоже, они и раньше планировали проверить на прочность этот барьер, а теперь обязательно это сделают... И возможно, что и успешно — Фред или Джордж были бы едва ли не идеальными чемпионами Хогвартса, и для них стоило бы сделать исключение. Тем более, что кубок мог бы выбрать их обоих разом, и это было бы прекрасно...
— Хендри, откуда ты знаешь болгарские песни? — в лоб спросила Гермиона, как только в гостиной собрался весь факультет. Взгляд самозабвенного вивисектора прилагался...
— Вообще-то, — покопавшись в стопке пластинок, Хендри извлёк нужную и завёл патефон, — не песня, и не болгарская.
Он опустил иглу, и знакомая мелодия затопила гостиную — только на сей раз это был настоящий оркестр, а не одинокая волынка, и звучала она куда более впечатляюще...
— Это русский марш, написанный перед Первой мировой войной, — объяснил Хендри, — в общем-то, специально для Болгарии и Сербии, которые тогда воевали с Турцией. Понятное дело, там он очень популярен... Ну вот, я его нашёл на прадедовой пластинке и решил, что это именно то, что надо. Нашёл ноты, мне их помогли переложить для волынки... Результат вы и сами слышали.
— А мне нравится, — заявила Джонсон. — Слушай, а вот в цирке, когда акробаты выходят, играют такой марш... — она попыталась насвистеть мелодию, но особого успеха не добилась.
— Он называется "Выход гладиаторов", — сообщил Хендри. — Ты хочешь переплюнуть в безумии Оливера и выводить под него команду? Серьёзно?
— А что в этом такого? — Анжелина пожала плечами. — Музыка классная, слизняки, опять же, расстроятся...
— Я попробую, — вздохнул Хендри. — Ноты найти несложно, а вот получится ли переложить для волынки, а если получится, то смогу ли я это сыграть — это вопрос.
— Ну, пока не попробуешь — не узнаешь, — снова пожала плечами Анжелина. — Кстати, я записку в кубок брошу — как думаете, кто окажется нашим чемпионом?
— Может, и ты, — заметила Гермиона, оторвавшись от "Виртуального света". — Хотя не будь черты, я бы поставила на Хендри, но только потому, что Дочери Зимы это не интересно.
Разумеется, барьер не смог остудить энтузиазм близнецов Уизли, и они предприняли несколько попыток забросить свои имена в Кубок. Безуспешных, конечно же — но весьма настойчивых. Всем остальным немногочисленным желающим хватило одного раза...
Рон выклянчил у Хендри линзы магического зрения и полдня проторчал возле Кубка, изучая черту и что-то вычисляя, однако пройти так и не попытался. Сам Хендри суетой вокруг Кубка почти не интересовался — кроме близнецов, выдумки не проявил никто. Поэтому, понаблюдав за ними и заглянув в записи Рона (и ничего в них не поняв), он ушёл в гостиную и играл все марши, которые только мог вспомнить. А поскольку память на музыку у Хендри всегда была отличной, его репертуара хватило до самого ужина...
— Итак, — объявил Дамблдор, когда опустевшие тарелки исчезли, — Кубок готов принять решение! Мистер Филч, прошу!
Филч, печатая шаг, внёс Кубок, поставил его перед Дамблдором и отдал честь.
— Вольно! Итак... — Взмахом палочки директор погасил свет в зале. — Ещё мгновение, и...
Пламя над Кубком неожиданно стало алым и выбросило кусок пергамента.
— Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори! — провозгласил Дамблдор.
Седрик, похоже, особенно ни на что не надеялся — поднялся он с несколько недоумевающим видом, помахал однокашникам и вышел в дверь за директорским креслом.
— Пожалуй, завтра же, а то и сегодня, пригласим — давно пора, — прокомментировал Хендри.
— Не возражаю, — согласилась Гермиона.
Кубок выбросил следующий пергамент.
— Чемпион Шармбатона — Флёр Делакур! — объявил Дамблдор.
Сидхе неспешно прошествовала по залу, собрав всеобщее внимание. Большая часть однокашниц, что характерно, смотрели на неё весьма неприязненно...
— Ожидаемо, — синхронно произнесли Хендри и Луна и переглянулись.
— Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам!
— Тоже хороший выбор, — заметил Рон. — Крам не только ловец лучший, он ещё и рукопашным боем занимается...
— Редкость, однако, — хмыкнула Гермиона.
— Только не для Думстранга, — отмахнулся Хендри. — Там как раз физкультуре уделяют куда больше внимания... Поэтому, кстати, Рептилоид там бы не смог учиться — куда ему без палочки!
Дамблдор снова зажёг свет в зале, погладил бороду и произнёс:
— Итак... А это ещё что такое?!
Покрасневшее пламя Кубка, отвечая на его вопрос, выбросило четвёртый пергамент.
— Хендри Поттер, — прочитал Дамблдор. — Мда... А придётся — Хендри, тебе в ту же дверь.
Хендри поднялся. Несколько секунд он изучал зал и вытаращившихся учеников, а затем поднял палочку и размеренно произнёс:
— Небо надо мною, земля подо мною, море вокруг меня — и пусть рухнет на меня небо, разверзнется подо мной земля и поглотит меня море, если я бросал своё имя в кубок, просил кого-то бросить его или подстрекал к этому, не говоря прямо!
После чего прошествовал по залу и вошел в комнату чемпионов.
— Нас зовут обратно? — спросила Флёр. — Что-то случилось?
— Случилось, — согласился Хендри. — Кто-то слишком умный закинул в кубок моё имя, да ещё и заставил его меня выбрать.
— Какой смешной шутка! — фыркнула Делакур, забыв, что секунду назад говорила почти без акцента.
— Очень смешная, да. Вполне в стиле твоих дружков, Пчела, — дразнить вейлу было не самым умным занятием, но Хендри, чей клан был союзником Летнего Двора, мог себе это позволить... до определённого предела. — Не твоя ли? Или, может, Робин втихаря пробрался в Хогвартс?
Вейла зашипела разозлённой кошкой, а Седрик чертыхнулся и спросил:
— Он и правда здесь?
— Мне бы этого не хотелось, но подстава вполне в его духе, так что возможно, — о том, что в наличии имеется неправильный Грюм, Хендри пока говорить не стал — не в последнюю очередь потому, что не мог представить себе мотива. С другой стороны, будь здесь Робин-весельчак — и не Флёр, так Луна его бы заметили...
В этот момент дверь открылась, и в комнату буквально ввалились все три директора, Крауч, Грюм, Людо Бэгмен и Сириус Блэк.
— Дамблдор, это возмутительно! — орал Каркаров. — Я требую снять этого мальчишку...
— Ты не в том положении, чтобы чего-то требовать, Игорь, — осклабился Блэк. — Кстати, как там наколочка — не чешется?..
Каркаров заткнулся.
— Могу только повторить, — Хендри эту записку не мог бросить, и дело даже не в клятве... — начал Дамблдор.
— Он не поклялся магией! — возмущённо перебила его Максим. — Это ничего не значит!
— Для начала — это вообще не его почерк, хотя подделка отличного качества, — Дамблдор недовольно блеснул очками. — Вот только тот, кто это сделал, не учёл одной вещи — Хендри так никогда не подписывается. Только "Хендри Маклауд" или "Хендри Маклауд Поттер", если уж совсем официально.
— Кто-то приложил Кубок мощным ментальным заклинанием , чтобы он решил, что в Турнире участвуют четыре школы, — прокаркал Грюм. — Кто-то достаточно сильный... И желающий мальчишке смерти.
Оба глаза — и живой, и искусственный — сосредоточились на физиономии Каркарова.
— Послушайте, Грюм, вам уже пора лечиться! — возмутился тот. — Если ваша память вас подводит, напомню, что меня полностью оправдали...
— Да-да, я помню, как ты топил своих дружков, — гнусно ухмыльнулся Грюм.
— Всё это, несомненно, весьма интересно, — Дамблдор хлопнул в ладоши, — но я всё же хотел бы услышать ваше мнение, леди и джентльмены.
— Напоить сопляка веритрасерумом...
— Заткнитесь! — прорычала Флёр. В её голосе слышался весьма причудливый коктейль эмоций — и желание лично придушить Хендри, и долг перед союзником, и острая неприязнь к Каркарову...
— Сделать ничего нельзя, — равнодушно сообщил Крауч. — С кубком заключается магический контракт в тот момент, когда он выбрасывает пергамент с именем. Контракт заключён, теперь единственная возможность — пройти Турнир.
— Тогда пусть и нам позволят выставить по два чемпиона!
— Знаешь, — громким шёпотом сообщил Седрику Хендри, — Каркаров, говорят, в молодости в СС служил...
— Исключено, — ответил Каркарову Крауч. — Кубок невозможно зажечь до следующего турнира.
Начался скандал. Хендри, засев у камина, наслаждался зрелищем, параллельно склоняя Седрика к вступлению в "Белый Лотос". Главным аргументом в пользу этого решения служило наличие печенек, а также Луны Лавгуд, которая могла пропустить в гостиную...
О романе Седрика с ловцом Рейвенкло "Белому Лотосу" было известно едва ли не лучше всех, и аргумент был серьёзным. Седрик, тем не менее, колебался — то ли набивал себе цену, то ли опасался встречи с обожаемой Чанг на её территории. Первое было глупым, второе — простительным, поскольку слухи о членстве семьи Чанг в гонконгской Триаде ходили не только в Хогвартсе.
Тем не менее, к концу скандала Седрик всё же согласился. Хендри, мысленно накинув Гриффиндору пару баллов за красноречие, потёр руки и сообщил:
— Похоже, все наконец-то высказались и даже что-то придумали. Надеюсь — как мне избавиться от этой каторги...
Увы, почтенное общество пришло к прямо противоположному выводу — контракт не может быть расторгнут.
— Ах так... — прошипел Хендри. — Ну тогда извини, Седрик, но клянусь тем, чем клянётся мой народ, что порву вас всех!
Объявление вызвало в Большом зале нездоровый ажиотаж — слишком многие были свято уверены, что Кубок обманул сам Хендри. Другие соглашались с тем, что его подставили и были готовы отстаивать своё мнение любыми способами, а третьи — в основном, гости — считали всё случившееся хитрым планом Дамблдора. Мнение своё при этом все были готовы отстаивать любыми способами и в любое время, так что утихомирить зал было нелегко. Но это были проблемы Дамблдора, и Хендри они не интересовали. Хендри заметил в делегации Шармбатона знакомого, вспомнил одну дедову идею и заорал на весь зал:
— Эй, Лау, дело есть!
Гийом Кергелен закатил глаза, тяжело вздохнул, но из-за стола выбрался.
Семейство Кергелен было старым бретонским родом магов — правда, на вопрос, имеет ли к ним отношение французский мореплаватель, они никогда не отвечали — и занималось делами вполне мирными, главными среди которых были книззлы и сидр. Впрочем, полуразумные котообразные твари Хендри не интересовали — дело было в сидре, и даже не в нём самом...
— Лау, напиши отцу, пусть пришлёт нам пару дубовых бочек из-под сидра, только старых.
