Люди и сидхе пировали вместе — едва ли не впервые со времён Артура. Эль лился рекой, и никто не удивился, когда Сокол Лета сам поднялся, чтобы приветствовать гостей.
— Ла Команданте, Летнее Дитя, — заговорил он, — вы сокрушили скверну, и я приветствую вас, как подобает приветствовать героев. Знай же, Летнее Дитя, что отныне ты вправе прийти в мой сид, когда пожелаешь и с кем пожелаешь. Леод из Дал Риады заключил союз с Благим Двором — но тебя я называю своим другом и вновь повторяю: сид Лох Клеат открыт для тебя и для твоего рода!
С этими словами он забрал у стоявшего рядом с котлом воина большую двузубую вилку, вынул из котла кусок мяса побольше и протянул его Хендри. Тот, достав нож, отрезал половину и отдал Гермионе, не заметив, как блеснули глаза Луны... Тем более, что свинина была отменной.
— Пусть же Летнее Дитя и возлюбленная жена его воссядут за моим столом по правую руку от меня, ибо так подобает доброму хозяину привечать героев! — провозгласил Сокол Лета.
— Мы точно собирались ограничиться помолвкой?.. — Хендри с подозрением уставился на Гермиону, а та — на него, после чего оба посмотрели на девушку в платье из лунного света, что сидела за столом по левую руку от хозяина... И хором выдохнули:
— Луна, безумное исчадие Зимы!..
— Как это понимать?! — поднявшийся Дэн Грейнджер — в сине-серебряной рубахе и алом плаще, с кубком в одной руке и кинжалом в другой выглядел ни разу не смешно. Правда, глаза его как-то подозрительно блестели...
Хендри не ошибся — Дэн играл. Он разразился свирепой речью, обещаниями страшной мести и прочих небесных и вполне земных кар, и закончил её заявлением:
— Это самое дикое объявление о помолвке, какое я слыхал со времён Лета Любви, а потому благословляю вас, дети мои! — и залпом опустошил кубок.
И пир продолжился...
Хендри не знал, сколько прошло времени, и его это и не волновало — да и был ли смысл говорить о времени здесь, в сиде? Пространство и время были истинной стихией сидхе, ни один маг не мог даже мечтать приблизиться к этим высотам — и под холмом часы действительно могли обернуться веками... И наоборот. Вот только сейчас всё это значения не имело — порыв холодного ветра пронёсся по залу, когда Луна поднялась с арфой в руках, и под сводами зазвучала незнакомая плывущая мелодия...
- Волчий глаз темноты.
Намагничен зрачок грозой,
Я шагаю в него,
Пробиваюсь немой слезой
На ту сторону сна,
На ту сторону сна...
И в самом деле, какое время может быть по ту сторону сна?..
Последний звук растаял в тишине, наваждение отступило, и пир продолжился.
— Луна... — протянул Хендри. — Кстати, как-то слишком легко твой отец воспринял новости — мне казалось, что он вполне мог и метнуть кинжал.
— Вообще-то, — усмехнулась Гермиона, — мои родители были чуть старше нас с тобой, когда впервые встретились в Хайт-Эшбери... Сам понимаешь, что это значит.
— Вот уж никогда бы не подумал...
— Ага. Говорю же — Гриффиндор головного мозга мало того, что заразен, так ещё и наследственное. Нет, меня, конечно, пытались воспитать нормальным ребёнком... Но как можно стать нормальным, если твои родители — матёрые хиппи? И, главное, зачем?.. Будь мы нормальными магами, этого всего бы не было... Да, кстати, как так получилось, что помолвка превратилась в свадьбу?
— Так с точки зрения сидхе мы женаты, — пожал плечами Хендри. — Насколько я понимаю, их представления о семье от наших отстоят тысячи на три-четыре лет — мы ведь сейчас, считай, в бронзовом веке... А Луна вообще странная по меркам любой эпохи.
— Вот уж точно, — вздохнула Гермиона, задумчиво крутя в руке кубок. — Тебе не кажется, что что-то затевается?
— Очень может быть. Какой же это пир без хорошей свары? — хмыкнул Хендри.
Пир продолжался. Мелькнувшие брауни утащили котёл с догоревшего очага, притащили эль и вино и снова скрылись. Разговоры за столами становились всё громче, кто-то с кем-то спорил, кто-то явно затевал свару...
— Я не могу? Да ты просто боишься, Чёрная Луна!
— Упс... — Гермиона отставила кубок. — Маму разозлили...
— Не слабее вас Дети Миля!
Луна снова ударила по струнам, выпустив на волю неистовую мелодию:
- Снова теченьем реки
Музыка бьет изнутри,
В этой мелодии жизни — сила!
Жизнь разбивает мечты,
Надежды, другие миры,
Но музыка сердца сотрет — что было!
И сидхе, и люди замерли, иные — не донеся до губ кубок, когда Джин Грейнджер, сбросив платье, шагнула на рдеющие угли и вскинула над головой руки.
— ... оставь оковы на земле,
И воспари над этим миром ввысь...
Мечте, своей мечте,
Открой свой мир земной,
Зажги в груди своей
Огонь!
Босые ноги бешено кружащейся в пляске женщины выбивали облака искр, свет факелов играл на коже, а музыка неслась неудержимым потоком:
— Отдай свои прошлые сны,
В сомненьях себя обрети,
В бешеном танце душа кружится!
Не думай, что будет потом,
Здесь и сейчас мы живем,
Стань хоть на миг сам собой, слышишь!
Она — слышала. Слышала и подчинялась, повелевая, взметнувшись над углями, словно беснующееся пламя...
- Оставь сомненья и иди,
Мир в ожидании затих.
Танцуй,
Впусти в себя огонь,
Познай желаний боль,
Сомнений плен и слабость...
Кажется, сам холм пришёл в движение, подчиняясь неистовой музыке...
— Танцуй,
Лети к своей мечте,
Она твоей судьбы
Одна откроет тайну!
Музыка оборвалась. Танцующая замерла застывшим языком пламени...
И впервые за тысячи лет вождь сидхе склонился перед смертной.
Первый удар
Возвращаться было решено камином — сперва в замок Маклаудов, а оттуда уже по домам. Первой отправилась Луна, заявив, что она догадывается, где искать морщерогого кизляка, за ней — старшие Грейнджеры, а за ними и Хендри с Гермионой — навестить дом Блэка и посмотреть, что показывает гобелен. Хендри на нём точно был отмечен, а алгоритм старого артефакта до сих пор работал без сбоев.
Правда, знай Хендри, что его ожидает в доме на Гриммо, он бы туда вряд ли отправился...
Впрочем, началось всё совершенно безобидно — камин исправно сработал, выбросив парочку в гостиной старого особняка. Вот только предполагалось, что там не будет никого, кроме самого Сириуса и его домовиков...
Нет, Сириус, конечно, имелся — но не один. Сириус подпирал спиной камин, напротив него в кресле-качалке устроилась Вальбурга Блэк, неспешно покуривающая папиросу на длинном мундштуке, перед ней только что не на вытяжку стояла Нарцисса Малфой, а в углу старался не отсвечивать лишний раз Драко.
— Вот так компания... — прошептала Гермиона.
— ...Просто поразительно, — говорила Вальбурга, продолжая разговор. — Цисси, деточка, неужели ты наконец-то начала думать? Подумать только — я возвращаюсь из Японии, и что же вижу? Одна моя племянница сбежала из тюрьмы, вторая — собирается сбежать, бросив всё, включая и труп муженька, а третья и вовсе делает вид, что так и надо! Меня не было месяц — а у вас тут уже настоящая гражданская война... А, мальчишка Поттеров, да ещё и не один!.. Поздравляю — вы первые, кому удалось заклинить гобелен... Да, так вот, моя дорогая племянница: ты сейчас берёшь в одну руку чемодан с самым необходимым, в другую — своего сопляка и убираешься с острова. В Дарвин — у меня там есть знакомые...
— Что случилось-то? — вполголоса поинтересовался Хендри у крёстного.
— Волдеморт устроил налёт на Азкабан, — так же тихо ответил Сириус. — Получилась кровавая баня, но большую часть своих выродков он всё-таки вытащил, а с ними — и кучку всякой мрази, живенько поскакавшей лизать ему задницу. Единственный плюс этой истории — Азкабан разнесли нахрен и перебили не меньше половины дементоров...
— Ты всё поняла, Циссии? — Вальбурга затянулась.
— Да, тётя!
— Выполняй.
Нарцисса, судорожно метнувшись за сыном, схватила его и почти запрыгнула в камин.
— А задница у неё всё ещё ничего себе... — заметил Сириус. — Слушайте, вам обязательно надо сидеть на полу?
— А почему бы и нет? — поинтересовался Хендри, но всё-таки встал и протянул руку Гермионе. — Здравствуйте, миссис Блэк. Простите, что не приветствовал вас сразу, но вы были заняты...
— Во-первых, — Вальбурга, — отмахнулась почтенная леди Блэк папиросой, — во-вторых, я далеко не такая любительница церемоний, как обо мне говорят, а в-третьих, мне больше всех интересно, что вы такого натворили... Да и вам, я полагаю, не меньше.
Самообновляющееся родословное древо — чаще всего на гобелене — не было чем-то уж очень необычным и имелось у многих старых семей. Гобелен Блэков выделялся даже на этом фоне — он, во-первых, был сделан в девятнадцатом веке, а во-вторых, был способен на куда большее. Например, показывал наследников второй очереди — правда, Хендри Маклауда считал Гарри Поттером... А вот с Гермионой были проблемы. Гермиону гобелен ухитрялся считать одновременно женой, невестой и наложницей, приписав ей, к тому же, фамилию Маклауд.
— Какая прелесть... — произнесла Гермиона разглядывая гобелен. — А как оно вообще работает?
— Эти чары следят за всеми членами семьи, — принялась объяснять Вальбурга, — а поскольку любое изменение в её составе сопровождается специальным ритуалом, он его записывает и определяет, что это было... Кроме смерти, конечно, тут и так всё ясно.
— Тогда я, кажется, понимаю, в чём тут дело, — сообщила Гермиона, постучав пальцем по своему имени. — Следящие чары засекли обряд, но так и не смогли его опознать, поэтому логический блок и не сработал, как надо.
— Обряд? — Вальбурга хмыкнула. — Именно обряд?
— Именно, — кивнула Гермиона. — Обряд двух кровей.
— Так называемый Тёмный лорд ухитрился запихнуть кусок своей и без того убогой душонки мне в лоб, — пояснил Хендри. — Выяснилось это только после Турнира, и пришлось воспользоваться помощью старых друзей...
— Святые угодники... — охнула Вальбурга. — Ну, тогда понятно, хорошо хоть, его вручную переписать можно... Как тебя записать?
— Как невесту, — ответила Гермиона. — Может, по обычаям сидхе мы и считаемся мужем и женой, но мы всё-таки не они.
— Хорошо, — Вальбурга достала палочку и принялась выписывать ей замысловатый узор по гобелену. — Хоркрукс? Ещё один? Знаете, я разочаровалась в нём ещё тогда, когда началась вся эта история с пророчеством, но хоркрукс — это что-то вообще немыслимое, а тем более два. Я была в шоке, когда нашла медальон...
— Вообще-то, он их наделал семь штук, — перебил Сириус. — Как-то случая сказать не было, извини. И один из них в чаше Хельги Хаффлпаф, а чаша в сейфе Беллы — по крайней мере, мы так предполагаем.
— Знаешь, когда-то я думала, что самый большой придурок в нашей семье — ты, — вздохнула Вальбурга. — А вот теперь оказывается, что главная дура — я сама... Ладно, поскольку эти твари объявлены вне закона, всё имущество Беллы отходит мне, так что эту проблему мы решим.
— Сириус! — воскликнула Гермиона, сунув руку в карман. — Чуть не забыла — держи, — она протянула Блэку свиток.
— Это что?
— Ну, когда я ездила в Японию, я там по просьбе Хендри кое-кого наняла...
— Вот деньги твои она транжирит, как настоящая жена, — лающе рассмеялся Сириус. — Мордред, эти три десятка стоят нескольких сотен! Как тебе вообще удалось их нанять?
— Сириус... Ещё не родился такой человек, что смог бы отказать девушке, которая улыбается ему... и обещает отдать имения богатейших магов Англии на разграбление.
— Знаете что? — вздохнула Вальбурга. — Давайте чай пить, а то мне как-то нехорошо от ваших разговоров. Хендри, как я слышала, ты увлекаешься японской анимацией? По просьбе одного моего друга я приобрела в Японии небольшую коллекцию афиш к фильмам, но поскольку его не интересует анимация, я полагаю, что это лучше отдать тебе.
Постер "Порко Россо" с автографами всей съёмочной группы и сэйю, который оказался у Вальбурги, Хендри решил отдать Луне — всё-таки без неё всего, что было прошлой ночью, просто не случилось бы...
А чай у Вальбурги оказался превосходным.
— Ну, что будем делать дальше? — поинтересовался Хендри, любуясь сидящей у камина Гермионой.
— Полагаю, для начала стоит заглянуть к Луне и отблагодарить, — сказала Гермиона. — Потом я всё-таки отправлюсь домой — надо же перетаскивать вещи... И не надо делать страшные глаза, я шучу. Но с родителями поговорить необходимо — а я не представляю, что из этого получится.
— Если что-то пойдёт не так — можешь сбежать ко мне, — предложил Хендри. — Ладно, к Луне и правда надо наведаться...
Луна Лавгуд рисовала. По всей вероятности — мозгошмыга, но с тем же успехом это могла быть и космологическая сингулярность, и Хендри, зная Луну, не поручился бы, что это не одно и то же.
— Летнее Дитя. Ла Команданте, — Луна оторвалась от холста. — Папа, вероятно, курит сыр, поэтому располагайтесь.
Хендри и Гермиона переглянулись и синхронно пожали плечами — речь шла о Лавгуде, а когда речь идёт о Лавгуде, глупо удивляться вообще хоть чему-то. Ксенофилиус курит сыр? А почему бы и нет?..
— Это, конечно, замечательно, — высказался Хендри, достав из споррана свёрнутый постер, — но знаешь ли ты, что это такое?
— Рог морщерогого кизляка? — осведомилась Луна.
— Гораздо лучше! — Хендри развернул постер.
Луна восторженно пискнула и полезла обниматься, едва не помяв постер.
— Луна, Зимнее Безмолвие... — Хендри положил постер на стол. — Спасибо. За всё. И за глаза, и за обряд, и вообще — за то, что ты наш друг. Просто спасибо...
И он расцеловал Луну в обе щеки, а Гермиона не только последовала его примеру, но и принялась чесать Луну за ухом.
— Ня-а... — мечтательно протянула Луна.
От Луны отправились про домам... То есть — сперва в замок Маклаудов, поскольку камин Грейнджеров имел только одно подключение.
— Ну ладно, — Гермиона вздохнула, — всё-таки мне пора...
— Подожди, — Хендри поднял руку. — Гермиона, можешь заявиться к нам, когда захочется, без приглашения. Даже если меня не будет дома. В конце концов, теперь это и твой дом тоже...
— Я запомню... — отозвалась Гермиона, прежде чем нырнуть в зелёное пламя.
Погасив камин, Хендри поднялся в гостиную, где собралось всё семейство, включая и Сириуса.
— Садись, — кивнула Анна. — Итак, мы решили две проблемы сразу — всегда бы так... Надеюсь, ты догадался разрешить ей приходить, когда захочется?
— Конечно, бабушка...
— Ну, тогда мне сказать больше нечего, — Анна кивнула, — а вот у Сириуса кое-что для тебя есть.
Блэк встал, извлёк из кармана маленький истёртый кожаный кошель и протянул его Хендри. Тот развязал его и вытряхнул на ладонь два узких золотых кольца, столь же потрёпанных временем.
— Обручальные кольца твоих родителей, — тихо сказал Сириус, — они носили их с самой помолвки и до конца... Джеймс всегда только улыбался, когда мы о них спрашивали, и отмалчивался, так что единственное, что я тебе могу сказать — они старше Хогвартса, и магии в них нет ни капли... Думаю, он был уверен, что они понадобятся только твоим внукам, но...
