Аврорат развёрнут по штатам военного времени, начат новый набор. Соседи, разумеется, выражают беспокойство, но сейчас не до них.
Сторонники Волдеморта объявлены вне закона, некоторые схвачены и понесут наказание, остальные бежали., зачастую вместе с семьями.
О событиях на кладбище не сказано практически ничего — что, впрочем, и неудивительно, поскольку свидетели предпочитают молчать. О Волдеморте тоже было сказано немного — только то, что он вернулся, созвал бывших сторонников, но был разбит и теперь где-то скрывается...
По сути дела, это было объявлением войны.
Правда, пока что война оставалась чистой формальностью — такого не ожидал никто, кроме разве что Блэка, и теперь обе стороны поспешно пересматривали планы и собирали силы. Прямо сейчас никто не знал, что делать... Но Пожиратели знали чуть меньше, чем Министерство...
— Да уж... — Хендри отложил газету и посмотрел на Гермиону. — Не сказать, что это такая уж неожиданность, но всё равно неприятно. В связи с этим спрашиваю: что вы собираетесь делать?
— Пока — ничего, — Гермиона пожала плечами. — Какое-то время всё будет тихо, а потом... Если кто-нибудь попытается к нам вломиться, то брауни зададут ему хорошую трёпку, ну а если уж дела пойдут совсем скверно... Полагаю, ты не откажешь в убежище своей невесте и её семье?
— И ты ещё спрашиваешь?!
— Тогда вообще никаких проблем, — Гермиона встала и потянулась. — Ладно, мне пора. Жаль, конечно, расставаться, но Акихабара... Кстати, попробую я в Японии забросить удочки на предмет наёмников.
— Попробуй, — согласился Хендри, — только вот... Так, подожди немного.
И выскочил из комнаты. Идея, пришедшая ему в голову, вполне могла закончится подзатыльником, но попробовать стоило. Одно дело, когда наёмников ищет частное лицо, и совсем другое — когда это самое лицо действует от имени шотландского клана. Теперь только бы дед оказался на месте...
Дед оказался на месте. И внука выслушал внимательно.
— Значит, предлагаешь нанять ещё бойцов? — уточнил он.
— Ну да. Всяко лишними не будут — крёстный, конечно, крут, но он всё-таки не Барлоу, и трёх с лишним тысяч у него нет.
— И то верно... — Дункан быстро выписал мандат, скрепил печатью и протянул Хендри.
— Держи. Как я понимаю, сам ты им пользоваться не собираешься...
— Вроде того, — Хендри сцапал свиток и умчался к себе — заставлять Гермиону скучать в его планы не входило.
Правда, Гермиона и не скучала — оккупировав компьютер Хендри, она носилась по Имперскому Городу
— Это что? — подозрительно осведомилась она.
— Мандат. Ты сможешь искать наёмников не сама по себе, а от нашего имени, и даже нанимать их прямо на месте.
— Полагаю, предельная сумма там прописана... — Гермиона вышла из игры, взяла свиток и задумчиво погладила пальцем печать. — Хотя я, признаться, собираюсь брать качеством , а не количеством... Что едва ли обойдётся дешевле, но оно того стоит, ага? Короче, спасибо! — и Хендри был вознаграждён поцелуем.
В отсутствие Гермионы Хендри занялся попытками разобраться, что же ему предстоит тридцатого июля. Получалось плохо — никаких упоминаний этого обряда не нашлось. Может быть, где-то они и были, но... Перебирать все книги, когда-либо написанные в магической Британии — занятие невозможное, а без этого...Оставалось только надеяться, что сидхе знают, что делают. Луна могла быть на сто процентов уверена в обряде, но это никак не отменяло того факта, что сидхе — не люди, и могут просто не знать, что их магия не годится для людей. С другой стороны, у Луны не было ни малейших сомнений — а это показатель... Ну и, в конце концов, это всяко лучше, чем подставляться под Аваду. Если что-то пойдёт по-настоящему не так, его хотя бы смогут откачать...
Тряхнув головой, Хендри взял со стола оставленную Гермионой газету — и обнаружил, что пропустил самое интересное — скромно пристроившийся на последней полосе снимок.
Место, запечатлённое на снимке, было знакомо — перекрёсток близ Хогсмида. На перекрёстке рос старый корявый вяз, словно нарочно там посаженый — что, кстати, было вполне возможно. На толстой нижней ветке этого вяза красовалась верёвка, на которой раскачивался неопрятный полноватый человек с серебряной рукой. Под вязом, задрав лапу прямо под висельником, пристроился здоровенный чёрный пёс...
Незабываемая ночка
Замок Данвеган скрылся за поворотом, и Гермиона, поёжившись, сжала руку Хендри. Гермиона нервничала больше всех, хоть и точно знала, как проходит обряд и что от неё потребуется... Но всё равно нервничала.
— Расслабься, Ла Команданте, всё будет правильно, — сказала сидевшая рядом Луна, закрыла глаза и переплела пальцы в замысловатом жесте, рассеяв Фет Фиада...
Нечеловечески правильные черты лица, узкие скулы, странный разрез глаз — похоже, из-за нечеловеческих глазниц, куда сильнее развитые клыки, длинные острые уши... Гермиона крепилась. Гермиона боролась с собой. Гермиона напрягала волю... Но хватило её минут на пять. Подняв свободную руку, она принялась чесать Луну за ухом.
— Ня, — отозвалась на это Луна, блаженно зажмурившись.
Хендри только вздохнул. Картина была совершенно безумной... Хотя вряд ли безумнее поездки к волшебному холму на кемпере с безумным учёным за рулём — а Мэг сложновато было назвать здравомыслящим человеком... А, к Мордреду — уж если ты полез в кроличью нору, здравый смысл тебе не понадобится.
Холм ничем не отличался от любого другого холма на острове Скай — и тем не менее, это был именно нужный холм. В этом не было бы никаких сомнений, даже если бы его хозяин не сидел на склоне, покусывая травинку.
— Приехали, — Мэг остановила машину и потянулась. — Вылезайте, а я помотаюсь по окрестностям и посмотрю, что тут можно найти... Аппарировать, я надеюсь, вы и без меня сможете.
— Да уж как-нибудь, — хмыкнул Килан, открыв дверь и спрыгнув на землю, — спасибо, что подвезла... И не на пикапе.
— Обращайся, — хмыкнула Мэг.
Проводив взглядом машину, Сокол Лета встал, взмахнул рукой и произнёс:
— Я приветствую вас и приглашаю войти в сид Лох Клеат. Я даю клятву, что никому из живых, вошедших в сид, не будет причинён никакой вред.
Земля на склоне холма разошлась, открыв слегка наклонный проход, освещённый ярким золотистым огнём факелов.
— Я принимаю твоё приглашение, Сокол Лета, и клянусь, что не стану возмущать мозгошмыгов против тебя, — ну конечно же, Луна не могла не испортить торжественный момент.
Летний сидхе только закатил глаза, всем своим видом демонстрируя, как его достала эта сумасшедшая...
— У меня такое чувство, словно мы все провалились в прошлое на несколько тысяч лет, — протянул Дэн Грейнджер. — Хендри, помнится, говорил, что сидхе сейчас живут почти как мы?..
— В общем, да, — согласился Сокол Лета. — Многие живут с Сынами Миля, но и они не бросают своих сидов.
— Постоянно живут в холмах только вожди и упорные консерваторы, — пояснил Хендри, — ну и часть фейри, естественно. Но и те, кто не живёт постоянно, регулярно здесь бывает, да и дома стараются строить либо прямо на своём холме, либо рядом... Знаете, я никогда не был в сиде, так что все мои познания сугубо теоретические...
— А никто не может рассказать о доме лучше, чем хозяин, — с ухмылкой закончила Диорвел. — А уютно у вас здесь...
* * *
Гермиона поёжилась. Время пришло...
Две девчонки лет десяти на вид увели её в какую-то комнатку, освещённую добрым десятком факелов, и принялись раздевать. Вспомнилось ехидное мамино: "Милая, тебе же почти шестнадцать, неужели у тебя нет чего-нибудь менее приличного?" Есть, конечно, но — не в этот раз...
Обнажённая Гермиона стояла неподвижно, пока девчонки, весело пересмеиваясь, расчесывали её волосы и скрепляли причёску шпильками-стилетами из белой бронзы, а затем разрисовывали тело замысловатыми узорами.
Что ж, всё готово, последний штрих — и Гермиона Грейнджер шагнёт в легенду...
Поудобнее перехватив кинжал, Гермиона усмехнулась, взмахом руки заставила землю расступиться и шагнула в ночь.
* * *
Оба кинжала Хендри отдал Луне — никакого железа, обряд слишком стар, чтобы ужиться с ним...
— Очки, — негромко сказала Луна.
— Я же ни хрена не вижу без них!
— Это не то, что должно тебя беспокоить, Летнее Дитя, — Луна осторожно стянула очки и закрыла глаза ладонями...
В глаза словно плеснули жидким азотом, Хендри взвыл и попытался шарахнуться в сторону — но не смог.
— Прости, Летнее Дитя, — в голосе Луны — нет, Зимнего Безмолвия — слышалось искреннее сожаление, — я лишь недавно смогла овладеть этим... и не посмела бы сделать это не здесь, в средоточии силы Лета. Это было бы погибельно для тебя.
Хендри проглотил заковыристую матерную конструкцию, глядя на стоявшую перед ним девушку в платье из лунного света. Вместо смазанного силуэта он видел её в мельчайших деталях...
— Луна, безумное отродье Зимы... — вздохнув, Хендри почесал её за ухом. — Ладно, спасибо, но в следующий раз хотя бы предупреждай, ладно?
— Ня, — безмятежно отозвалась Луна, крутанулась на пятке и выскользнула из комнаты, позволив мальчишкам приняться за дело.
Одежду долой. Голубые линии вайды ложатся на кожу, сплетаясь в узор, смысл которого помнят лишь сидхе. Пояс с мечом и два копья — и всё. Здесь и сейчас нет Хендри Маклауда — а юный воин, не нуждающийся в ином одеянии, коме собственной доблести, шагнул в ночь, готовый к новому сражению...
Хендри стоял в двойном кольце костров, отобравших у ночи футов тридцать . Там, в ночи, за чертой, мелькали тени, рокотали бубны и звенели флейты, там, скрываясь от глаз человека, таилось неведомое...
И оттуда шагнула в кольцо огней Гермиона. Блики огня скользили по обнажённому телу, заставляя рисунки извиваться в причудливом танце, зажгли нестерпимым блеском кинжал, играли в глазах...
Хендри вонзил оба копья в землю, бросил меч и раскинул руки, показывая, что безоружен. Гермиона, чуть пригнувшись, плавным звериным движением скользнула вперёд,, заставив Хендри напрячься, одним стремительным ударом вспорола шрам и отпрыгнула назад.
По лицу словно ударили плетью, из шрама хлынула маслянисто-чёрная дымка, постепенно сгустившаяся в человекоподобный силуэт...
— Ты безоружен, — зашипел знакомый по кладбищу голос, — ты выбросил палочку, и теперь ты не более, чем жалкий магл...
— Alba gu brath! — Хендри пальцами ноги подхватил копьё, подбросил его и поймал, перехватывая для удара. Тень метнулась в сторону, вскинув призрачную палочку — даже более опасную, чем настоящая — и дёрнулась, когда копьё вспороло ей бок.
— Ты будешь молить меня о пощаде, жалкий червь, — снова зашипела она. — А потом я заберу твоё тело... И ты будешь видеть, как я твоими руками убиваю всех тех недочеловеков, которых ты так обожаешь, и ниче...
Тень замолчала на полуслове, когда копьё пробило призрачную грудь и вонзилось в землю за её спиной, полыхнула смесью ужаса, ненависти и бессильной ярости — и рассеялась. Хоркрукса больше не существовало...
Хендри стоял в двойном кольце костров, отобравших у ночи футов тридцать . Там, в ночи, за чертой, мелькали тени, рокотали бубны и звенели флейты, там, скрываясь от глаз человека, таилось неведомое...
А прямо перед ним, бросив кинжал на землю, стояла Гермиона. Блики огня скользили по обнажённому телу, заставляя рисунки извиваться в причудливом танце, играли в глазах, резко очертили приоткрытые губы...
Шаг вперёд, взгляд скользит по стремительным извивам рисунка, бегущего по телу, свивающегося в тугие спирали вокруг сосков, подчёркивающего талию, стекающего к кончикам пальцев. Ещё шаг — вплотную, глаза в глаза, судорожный вдох — не поймёшь, чей — и во всём мире не осталось ничего, кроме пляшущего в глазах пламени и обжигающего женского тела в руках...
Костры давно погасли, поляна опустела, а солнце клонилось к закату, когда Хендри открыл глаза. Он лежал на земле, рядом — а по большей части на нём — устроилась Гермиона. Чуть дальше лежали оба копья, меч и кинжал, а рядом с ними стояла корзина...
— Доброе утро, — сонно пробормотала Гермиона, не открывая глаз и крепче прижимаясь к Хендри.
— Скорее уж добрый вечер, — рука парня скользнула по её спине, на мгновение задержалась на талии и двинулась дальше. — Похоже, мы проспали большую часть дня...
— Учитывая, чем мы занимались большую часть ночи...
— Да уж, а ты, оказывается, горячая штучка...
— Да и ты не хуже, — Гермиона, не вставая, потянулась. — Признайся, такого ты не ожидал?
— У меня были подозрения, но да — такого я не ожидал точно, — Хендри поцеловал Гермиону, — спасибо... И не пора ли всё-таки вставать?
Вместо ответа Гермиона вскочила, провела ладонями по телу и прыгнула в озеро. Хендри последовал её примеру — получилось далеко не так изящно — и нырнул.
— Не знаю, как ты, а я дико проголодался, — сообщил он, вынырнув, — и не думаю, что наша родня будет довольна, если мы явимся прямо в таком виде...
— Думаю, в той корзине есть все необходимое, — хмыкнула Гермиона, выбравшись из воды и выжимая волосы. — И кстати, а где твои очки?
— Луна вылечила, — ответил Хендри. — Ну что, посмотрим, что нам оставили?
Он полез в корзину, в которой обнаружились кувшин вина, хлеб и варёное мясо, а так же сверток с одеждой и их палочками. Правда, одежда оказалась... Своеобразной.
— Нас примут либо за помешанных, либо за реконструкторов, — довольно ухмыльнулся Хендри, разглядывая алую, расшитую золотом рубаху и пояс с ножнами. — Кстати, оружие-то вполне стальное...
На самом дне обнаружилась записка от Луны: "Можете не торопиться, пир без вас не закончится".
— Значит, начался он без нас, — фыркнула Гермиона сквозь мясо. — И надеюсь, что папа будет достаточно пьян, чтобы не наделать глупостей.
-Достаточно пьян?..
— Да. Пьяным я его, правда, ни разу не видела, но могу тебя уверить — все глупости он всегда делал на трезвую голову...
— Что скажешь? — Гермиона крутанулась на пятке.
— Скажу, что ты великолепна в любой одежде, а без неё — тем более, — ответил Хендри.
Расшитое золотом и серебром зелёное платье и впрямь смотрелось на Гермионе потрясающе. Дополняли картинку тартановый плащ цветов Маклаудов, сандалии и, разумеется, золотой торк на шее. Такой же плащ был и на Хендри, наброшенный поверх той самой алой рубахи, и торк с оленьими головами на концах.
— Ну что, пойдём? — поправив пояс с мечом и ножом, Хендри поднял копья и протянул Гермионе руку.
— Подожди, — Гермиона взмахнула палочкой, поймала взлетевшие гребни и протянула их Хендри. — Вот. Сделай, пожалуйста, что-нибудь с волосами.
— Что-нибудь, говоришь... — за пару минут Хендри соорудил некое подобие причёски и скрепил её гребнями. — Такое пойдёт?
— Отлично! — заявила Гермиона, на несколько секунд склонившись над водой. — А вот теперь — вперёд! Надо же нам официально заявить о нашей помолвке?
Пир, разумеется, был в самом разгаре. Золотое пламя факелов заливало светом пиршественный зал, поднимались кубки, блестели ножи, кипел котёл над очагом...
