Перевёрнутый мир

* * *

В институте усовершенствования врачей происходили определенные события. Коллектив не поддержал заведующего кардиологическим отделением Звонарева. А когда последний был осужден за клевету к двум годам лишения свободы условно, его уволили в связи с отсутствием доверия. Никто из персонала с ним не здоровался, не называл по имени, обращаясь презрительно — клеветник.

Что это было у Звонарева — эгоизм, амбициозность или нечто другое? Во всяком случае он сдаваться не собирался, решив встретиться с одним из лидеров ОПГ.

Кастет встретил его не очень доброжелательно, спросив сразу:

— Что тебе надо, Звонарь?

— Я вам не Звонарь, а Звонарев, прошу обращаться ко мне соответственно, — возмутился он.

— Чё надо? — повторил свой вопрос Кастет.

— Мне нужен пистолет и патроны.

— Пистолет и патроны, — повторил Кастет, — ты где-то видел объявление, что я их продаю?

— Я знаю, ты можешь достать, — возразил Звонарев, — я заплачу.

— Для чего тебе нужен пистолет, мразь, я догадываюсь...

— Попрошу не оскорблять меня, — возмутился Звонарев, перебивая, и сразу же получил удар в солнечное сплетение.

Пока хватал ртом воздух, согнувшись, Кастет объяснил:

— Ты ещё жив, сука, только потому, что в своё время помог нам, вылечил больного на дому, вынув пулю. А сейчас вали отсюда, еще раз появишься — закопаем.

Братва выкинула его на улицу и закрыла дверь. Но и это не остановило Звонарева, он стал искать оружие другими способами и наконец-то нашел продавца, купив пистолет Макарова с патронами за тысячу долларов. Его взяли с поличным — продавцом оказался действующий сотрудник уголовного розыска.

Чего не хватало Звонареву? Скорее всего воспитания в детском и подростковом возрасте. Желание ставить себя выше, а потому не терпящего правды, если она унижала его по его же мнению. Такие личности вряд ли что-то поймут, даже если отсидят срок.

Не только во врачебном институте, но и у Полуянова тоже намечались небольшие изменения. Он решил переговорить с Васильковой.

— Эля, мы с тобой работаем прекрасно, помогаем больным людям, но я должен о тебе заботиться. Как-то раньше не подумал об этом вопросе, но ты у меня работаешь без трудовой книжки, что означает отсутствие пенсии в будущем и потере квалификации. По окончании срока тебе не продлят врачебную лицензию, имея диплом, ты перестанешь быть настоящим врачом.

Эльвира с удивлением слушала его и молчала. Полуянов продолжал:

— Я вполне справлюсь один и ты можешь приходить сюда в любое время. Считаю, что тебе пора вернуться в институт, там как раз освободилось место заведующего кардиологическим отделением.

— Кто же меня назначит? — печально возразила Василькова.

— Назначат, полагаю, что ректор уже ждет тебя.

— Твоё волшебство? — она посмотрела на него прямо в глаза.

— Волшебство— не волшебство, но так будет лучше. И я уверен, что ты справишься — это главное. Ректор тебя ждет, ступай.

Оставшись один, Полуянов убрал компьютер, телефон и стол из приемной, сделав из неё обыкновенную прихожую. Приходит пациент или посетитель, раздевается и проходит в кабинет.

В помещение буквально ворвалась ураганом Петровская и впилась в губы Антона, шепча между поцелуями:

— Не могу больше ждать, не могу...

Придется вернуть стол, подумал Антон, и усадил Жанну на появившуюся мебель.

* * *

Полуянов просматривал файлы ведущих клиник города, выискивая определенную категорию больных с назначенным паллиативным лечением. То есть неоперабельных, неизлечимых, тех, кому жить осталось, по мнению врачей, от одного дня до месяца максимум. Он старался брать в день двух человек, не более. И всегда приглашал их сам. Богатого исцелял за деньги, за немалые деньги, а бедного лечил бесплатно. Не совсем бесплатно, если быть точным — стороны подписывали договор возмездного оказания услуг на сумму один рубль. Потом он перечислял НДФЛ по конкретному договору в сумме тринадцати копеек, что удивляло, смешило и одновременно напрягало сотрудников налоговой службы. Приходили с проверкой и уходили, разведя руками — нарушений не выявлено.

Он просматривал файлы, когда раздался телефонный звонок.

— Алло, это Антон Николаевич?

— Представьтесь, пожалуйста, — попросил он.

— Старший следователь Следственного комитета области Русланова Антонина Павловна. Антон Николаевич?

— Я слушаю вас, — ответил он.

— Мне необходимо допросить вас. Вы можете подойти завтра к десяти часам?

— Допросить? — удивился Антон, — по какому поводу и в качестве кого?

— В качестве потерпевшего.

— И чего это я там потерпел? — спросил он с усмешкой.

— Мы задержали человека с намерениями вас убить, который не осуществил свои планы по независящим от него причинам.

— Сто пятая через тридцатую, — произнес Полуянов. — Хорошо, я приду в шестнадцать часов, в десять у меня важная встреча.

— Придется отменить, жду вас завтра в десять, — настаивала Русланова.

— Хорошо, буду в шестнадцать, — ответил Полуянов и положил трубку, представляя, как сейчас беснуется следователь.

Он понимал, что без повестки может не ходить совсем, но ссориться со следствием не хотелось. Данный термин не подходил совсем к указанному случаю — завтра в десять он должен был исцелить престарелого отца начальника Следственного комитета области. "Ссорилась" бы тогда следователь со своим шефом.

Русланова в ярости ударила кулаком по столу. Она не знала с кем будет у Полуянова встреча, но хорошо помнила, как об него обломали зубы олигарх Загитов, вор в законе Князь и кардиолог Звонарев. С такими связываться себе дороже.

На следующий день она встретила Полуянова очень сухо.

— Антон Николаевич, с вами желает переговорить начальник отдела, я допрошу вас позже. Пройдемте к ней в кабинет.

Ни здрасьте, ни до свиданья, как говорится. Он пожал плечами и последовал за Руслановой. Перед дверью заметил табличку: "Отдел по особо важным делам, начальник полковник юстиции Полухина Т. В."

Она поздоровалась и сразу предложила присесть.

— Я хотела поговорить с вами вот по какому поводу.

Полуянов перебил её:

— Извините, там за дверью "Т. В." — это вы?

Он непроизвольно оценивал её. Молода для полковника и красива, лет тридцать пять, не более. Чем заработала звание и должность — передком или действительно что-то соображает?

— Татьяна Викторовна — это я. Мне бы хотелось знать, — перешла она сразу к делу, — на какие средства вы существуете, Антон Николаевич?

— В каком контексте вы желали побеседовать со мной, Татьяна Викторовна? Как человек или как сотрудник СК?

— Я задала вопрос, — ответила она.

— Так и я задал, — отпарировал Полуянов. — Человек может задать подобный вопрос, а вот для следствия он не корректен, ибо тунеядство в нашей стране имеет место быть, но оно уголовно не наказуемо, нет такой статьи в кодексе.

— Вы намекаете на то, что занимаетесь тунеядством?

— Ну что вы, Татьяна Викторовна, не понимаю, как умному человеку могла прийти в голову такая глупость? Вы хотели со мной побеседовать, о чём?

— Вы не просите милостыню на паперти и при этом нигде не работаете. Откуда дровишки, Антон Николаевич?

— Ах, вот вы о чем. Приходят ко мне Икс, Игрек или Зет, иногда Иванов, Петров, Сидоров и советуются: как потратить деньги и не жалеть об этом. Потом понимают, что лучше отдать денежку мне и не жалеть. И не жалеют действительно, не жалеют, благодарят, что взял безвозмездно.

— Не получается у нас разговор, не получается, ладно, поживем — увидим. Сейчас идите к Руслановой, она вас допросит по поводу Звонарева.

— Так это он собирался меня убить?

— Его задержали при покупке пистолета, он пояснил, что хотел убить вас, — ответила Полухина.

— Вот дурак! — воскликнул Полуянов и вышел из кабинета. Потом заглянул вновь и произнес в проеме двери:

— Он тоже не верил...

После допроса Полуянов решил прогуляться немного по городу. Ему даже стало немного жалко Звонарева — получит теперь, придурок, лет восемь-десять колонии. Он шел не спеша и внезапно увидел впереди себя девушку. Она тоже шла вперед и лица не было видно, но фигура... Это было что-то прелестно невообразимое. Если личико симпатичное, подумал Антон, то каким девушкам одним ходить по городу опасно даже днем — украдут. И только он об этом подумал, как рядом с девушкой резко затормозил джип, высунувшаяся рука быстро схватила её и втащила в салон. Она успела вскрикнуть, но внутри ей, видимо, сразу зажали рот.

Антон кинулся на помощь, но не успел: автомобиль рванул с места на полном газу. Похитители не знали, что в данной ситуации убегать бесполезно, они и не убегали от Полуянова, они пытались побыстрее исчезнуть с места похищения.

Двигатель заглох практически сразу, Антон подошел к автомобилю и открыл дверцу. В лицо сразу же полетел кулак, но он поймал его и вывернул руку до хруста костей. Неимоверный вопль оглушил всех в салоне и ещё трое парней выскочили из него. Бой, если можно назвать это боем, длился меньше минуты, секунд тридцать, не более. Четверо крепких парней корчились от болей в сломанных конечностях, валяясь на асфальте. Пятый, водитель, сбежал, бросив машину.

Антон протянул руку девушке, и она вышла из машины. Он рассмотрел её лицо — прелесть, таким нельзя ходить по улицам одной: вот и хотели похитить. Но мысли прервали не весть откуда появившиеся сотрудники ППС. Полицейские сразу схватили и надели наручники на Полуянова. Девушка пыталась объяснить, что её похитили, а этот парень спас её. Но её никто не слушал и запихнули в отсек для задержанных в полицейской машине вместе с Полуяновым. В отделе полиции сразу же поместили в "обезьянник", и даже в одну камеру, не оформляя никаких документов. Не до них было — в отдел доставили полтора десятка девушек легкого поведения после проведенного рейда. Их тоже не оформляли, но по кабинетам разобрали сразу.

Антон познакомился, девушку звали Рита. И она пыталась звать на помощь, требовала пригласить руководство отдела. Полуянов кое-как уговорил её не шуметь и не привлекать внимания.

— Рита, я знаю, что делаю: надо подождать до ночи, и мы выйдем отсюда.

— До ночи? — ужаснулась она, — ты с ума сошел, Антон... Сидеть в этом вонючем клоповнике ещё полсуток?! Кошмар... Нет, надо требовать, нас не могут здесь держать более трех часов! — возмутилась Рита.

— Не могут, но будут, — с сожалением произнес Антон, — нам не выгодно сейчас, чтобы кто-то из полицейских нами занимался.

— Не поняла?! — удивилась Рита

— Не поняла, тогда слушай. Освобождая тебя, я повредил пакостливые ручонки четверым подонкам. Почему тебя не стали даже слушать полицейские, с сразу запихнули в кутузку? Да потому, что они знают одного из парней, один сержант проговорился, а я услышал: там был сынок полицейского генерала. На наше счастье все менты заняты проститутками, а нас даже не оформили в дежурке. Здесь, в камере, мы ничего не докажем, а ночью уйдем, словно нас и не было здесь. Ментам всё боком выйдет: и наше задержание, и то, что они настоящих преступников упустили, и то, что держали нас в камере без оформления. У них здесь видеокамеры, и они нас зафиксировали. Станешь шуметь и требовать исполнения законности — придут, оформят, наркоту подкинут и будем мы сидеть здесь, в ИВС, в СИЗО, а дальше уж как суд решит. Этот генеральский сынок и его папаша нас в покое не оставят. У нас единственный шанс — исчезнуть, так что сиди тихо и помалкивай, в полночь уйдем отсюда.

— Но как, кто нас выпустит?

— Рита, просто доверься мне и всё

— Отец не позволит...

— У тебя крутой отец, — перебил её Антон, — может быть, тебя он вытащит, а у меня отца нет, вытаскивать некому. Так что ждем молча.

Полночь, тишина... Все полицейские с проститутками по кабинетам... Полуянов отомкнул дверь. Маргарита ахнула:

— Откуда у тебя ключ?

— Когда помощник дежурного нас сюда садил, то пялился во все глаза на ножки одной проститутки в очень короткой юбке. Я тихонечко у него ключик прихватизировал, он автоматически дернул решетку: закрыта и он уже девоньку повел куда-то, не до нас ему было.

Они тихо вышли из камеры, и Антон сумел через окно достать сумочку Маргариты из дежурной части, её даже никто не смотрел. Теперь следов пребывания не осталось, кроме видеокамер, естественно.

На улице, отойдя на достаточное расстояние, Антон предложил:

— Поздно уже, у меня офис рядом, можно переночевать там.

— Спасибо, но я вызову такси.

— Из офиса и вызовешь... туалет хочется посетить, извини.

— Да, ты прав, Антон.

В комнате отдыха она приняла душ, попила чай с печеньем и её сморило. Проснулась утром и даже не сообразила сразу где находится. Вышла в кабинет и увидела спящего в кресле Антона.

Чай пили вместе, обменялись визитками, и Маргарита уехала, обещая звонить и навещать. Вернулась она уже к концу рабочего дня.

— Не ожидал увидеть тебя так скоро, но рад новой встрече, — довольно произнес Антон, — проходи, будем пить чай или чего покрепче желаешь?

— Антон, тебя хочет видеть мой отец.

— Отец?

— Да, он хочет поблагодарить тебя и познакомиться, естественно.

— А ты?

— Что я?

— Ты хочешь общения?

— Конечно, — ответила она и покраснела.

Маргарита приехала на такси, а домой она возвращалась в качестве штурмана на автомобиле Антона.

— Расскажи о себе, — попросил он, — учишься, работаешь?

— Окончила Университет в этом году, физико-математический факультет. На работу пока не устроилась, думаю. А ты?

— А я не трудоустроен ни в одной фирме, но работаю по договорам, договорам возмездного оказания услуг. Приходит ко мне человек за помощью, и я ему помогаю. Оплачивает услугу в зависимости от финансового состояния и совести. Я не называю цену, он определяется сам. Кто-то платит рубль, а кто-то десятки миллионов практически за одно и тоже, если смотреть со стороны.

— Смотреть со стороны? — удивилась Маргарита.

— Ну да, — кивнул головой Антон, — одно и тоже событие может быть для кого-то праздником, а для кого-то горем. Но событие-то одно.

— Например.

— Ну-у-у, примеров может быть много. Позже договорим. Мы приехали?

— Да, вон отец вышел на крыльцо нас встречать.

Крыльцо... площадью квадратов тридцать, не меньше. Полуянов оценил и бетонный забор высотою три метра. Сам дом вряд ли можно было назвать коттеджем, скорее виллой или усадьбой, в которой работали три горничные или домработницы (как хотите), повар и садовник (он же дворник), несколько человек охраны. Но сейчас никого из прислуги не было видно по понятным причинам, отец Маргариты не хотел казаться олигархом. Он им не был, конечно, но должность позволяла, если не пить и не есть несколько лет, то крыльцо бы купить смог. Хотя... можно философствовать на тему о принадлежности "шалашика" государству. Но это для журналистов.

Полуянов въехал внутрь усадьбы и ворота закрылись, скрывая от посторонних глаз происходящее внутри. Он открыл пассажирскую дверцу и подал руку Маргарите. Она представила его отцу: