Дитя магии

— Шейтар, снижайся, — попросила я. — До города сами дойдем.

"Хорошо".

Снижался он, не в пример айту, плавно и мягко. А последний, кстати, благополучно проспал весь полет на руках у Калле. Что-то неладное с ним творится... В Облачных горах он был гораздо активнее, а с тех пор как мы уехали — только спит да спит.

Приземлившись на лесной опушке, Шейтар лег, подобрав под себя ноги, и я с опаской посмотрела на землю. В таком... состоянии, жеребец, то есть это существо, было выше раза в три.

"Ровно в два. Спускайтесь по крылу".

— Как, интересно? — осведомилась я.

"Как зимой с горок съезжают".

И Шейтар вытянул левое крыло.

— Откуда мне знать, как с них съезжают? — проворчала я. — Я до приезда в Облачные горы и снега-то почти не видела...

"Просто садись и съезжай".

Спуск я опробовала на сумках. Ничего страшного. Сумки спокойно съехали вниз, а следом — и мы с Калле. Та, лишь успев спустить на землю айта, сразу же рванула в ближайшие кусты, а я поманила к себе охранителя.

— Присмотри за ней. Лекарство какое-нибудь дай, что ли? И вина немного. Пусть расслабится, а то столько эмоций за один день... И мозоли заодно проверь, она ноги стерла.

— Будет сделано, — кивнул Иф и полетел следом за девочкой.

Я же повернулась к Шейтару. Он уже встал и в упор смотрел на меня. А мне стало не по себе. Надо мной возвышалось черное нечто, лишь отдаленно напоминающее жеребца. И оно действительно было: а) в два раза выше и б) в два раза шире. Про хвост с гривой и крылья я вообще промолчу. Но больше всего поразили его глаза — не черные и лукавые, а бездонные, ярко-алые, без единого намека на зрачки.

Я подошла ближе. В глубине его глаз вспыхнули и рассыпались желтоватые искорки. Шейтар встряхнулся, и нас окутало облако серого пепла. Волшебное алое пламя гривы и хвоста догорало, обращаясь в седину. Я невольно попятилась.

"Лекс, неужели ты меня боишься?".

Вообще-то...

— Не знаю, — честно ответила я.

"А если подумать?".

— Не понимаю, кто ты... — я нервно улыбнулась. — Мне всегда казалось, что ты... необычен, но кто ж знал... что настолько...

"Я обещал все тебе рассказать, но мне надо вернуться в прежний облик".

— Подожди! — заторопилась я, усилием воли подавив страх.

Я внимательно обошла вокруг него. При ближайшем рассмотрении оказалось, что он весь, с ног до головы, покрыт длинной густой шерстью. И в угольно-черном покрове зияли проплешины... не то седины, не то — до пепла сгоревшей шерсти. А крылья, сначала напоминавшие птичьи, скорее смахивали на перепончатые конечности летучих мышей. Или — на рваные полы длинного плаща, сейчас тоже тлеющие и... осыпающиеся пеплом.

"Нас называют ниарами, что в переводе с языка древних означает..."

— ...ночной кошмар, — дополнила я, бочком подбираясь к хвосту.

"Или ночной призрак".

— Это с древнелиийского.

"Молодец, девочка, хорошо училась".

— А то... — и я решилась потрогать тлеющий хвост.

"Не прикасайся".

Поздно! Ойкнув, я подула на обожженную ладонь.

"Надеюсь, гриву трогать не будешь?".

Я сердито поджала губы и опустилась на колени, изучая его копыта.

— А ты можешь...

"А волшебное слово?".

Но соизволил приподнять заднюю ногу. Я невольно подалась назад, прикрыв глаза. Вместо подковы на его копыте сверкала искрящаяся и пульсирующая шаровая молния. Сколько еще у него тайн?..

"Если ты насмотрелась, то я вернусь в прежний облик и всё тебе расскажу".

— Давай.

И вновь Шейтара с ног до головы окутало дымное черное облако.

"Это туман".

Рассеянно кивнув, я с любопытством наблюдала, как скрытый черным туманом силуэт уменьшается вдвое, принимая облик вредного жеребца.

"Я не вредный, а шаловливый".

— Это одно и то же. Рассказывай.

Я обняла спящего айта, а Шейтар улегся рядом с нами.

Глава 12. Другой мир

"Лекс, тебя никогда не удивляло то, что я сильнее, быстрее и выносливее любого коня?"

— Поначалу удивляло, конечно, но у всех есть свои особенности, и я решила, что так и надо.

"Логика железная... Ладно, извини. Как думаешь, кто я?".

— Ты... — я запнулась, вспоминая.

И с досадой поняла, что все мои познания о волшебном животном мире сводятся лишь к умениям из него "готовить". Варить из звериных составных снадобья то есть. И всё.

"Смелее".

— Ты как Чудик, да? — я зарылась пальцами в теплую шерстку сумеречного зверька и вспомнила рассказ Вэла. — Питаешься магической силой мира? Ты...

"Я?.. — и он легонько ткнулся носом в мое плечо. — Какая разница между мной и обычной лошадью?".

— Как между человеком и... магом? — наконец сообразила я. — Ты... колдун? — и меня прорвало: — Так ты колдуешь крылья, они волшебные? Или... ты меняешь облик? А почему ты... сгораешь? А пепел?.. Но, Шейтар, ведь маги не меняют обличье, как ты, оно у них одно! И они потом пеплом не осыпаются!

"А ты видела многих магов и много мощного волшебства?"

Я обернулась, недоуменно нахмурившись, и встретила веселый прищуренный взгляд. А ведь бабушка... она изменилась! Я вспомнила лунную волшебницу — помолодевшую и неуловимо... другую.

"Магия сильно нас меняет. И чем взрослее ты становишься, тем сильнее проявляются способности. И изменяют тебя. Поверь, у всех магов есть вторая ипостась, но она недолговечна и проявляется лишь в миг опасности. Как доспех на воине. А после — сгорает, ненужная, либо потоками воды сходит. Но накладывает печать узнавания на внешность. Иметь вторую магическую ипостась и работать с ней считается верхом мастерства".

Язык чесался узнать о собственных возможностях, но я не решилась. И вместо этого спросила осторожно:

— Ты — черный... Потому что... темный?

"Верно. Я питаюсь тьмой".

Как и те жуткие маги, о которых рассказывал Иф?.. Я невольно отодвинулась. Как и Вэл?.. Шейтар придвинулся ближе и громко фыркнул:

"Тьма — не значит зло, Лекс. Ночь темна и мрачна, но много ли в ней зла? В ней прохлада, свет звезд и запах дождя. Днем порой свершаются ужасные вещи, а после приходит ночь — и спокойная тишина".

Я кивнула, признавая правоту.

"И много ли зла во мне? Я тебя подставлял или обижал?"

— Нет, только издевался порой, — проворчала я.

"Я не вреднее тебя. И слишком долго молчал".

Я задумчиво погладила по боку спящего айта и невольно прислушалась к лесной тишине. Деревья заинтересованно молчали, а из кустов не доносилось ни звука. Куда Иф с Калле запропастились?..

"Ей все еще плохо. Пластом лежит".

— Ты видишь?.. — я обернулась.

"И слышу. Через любые преграды и расстояния. И всё про всех знаю".

— А... про него? — я дернула за ушко спящего Чудика, но тот лишь недовольно всхрапнул и вновь сладко засопел. — Он тоже... темный?

"Он половинчатый. Сумеречный. И светом питается, и тьмой. Свет — это жизнь, тьма — его силы. Айт спит, ибо ему не хватает тьмы, как и многим из нас. Как и мне. Мы погибаем без нее. Мы погибаем, Лекс".

Я недоверчиво обернулась. Шейтар выглядел на редкость цветущим. Здоровый, мускулистый и в меру упитанный зверь с лоснящейся шкурой и блестящей на солнце черной гривой. Да и айт еще совсем недавно, в замке мэтра Звездочета, был весьма активен. Я нахмурилась. А может...

"Может. Вэлкон темный. А сила скапливается в ауре тех, кто умеет ее приманивать. Прилипает, как грязь к одежде. Пока он находился рядом, мы оба не голодали. Но теперь у меня мало колдовских сил".

— Сила скапливается только у людей? — уточнила я, укладывая Чудика на траву и устало вытягиваясь рядом на животе.

Шейтар кивнул:

"У магов. Для них сила — материал. Для нас — сродни пище".

Всё встало на свои места. И нездоровая привязанность айта к Вэлу, и...

— Ты меня искал, — я сорвала и зажевала травинку, глядя на Шейтара. — Мы неслучайно встретились, верно? Ты меня нашел... чтобы присматривать? Потому что я дитя магии, а вы... погибаете? Я для вас что-то могу сделать? — и, помолчав, уточнила: — Но что именно?..

Шейтар шумно вздохнул и посмотрел на меня, как на несмышленыша, но я не отвела глаз. Да, я о силе волшебников знаю очень мало! И?..

"Сила приходит в этот мир вместе с падающими звездами и рождающими существами. Оболочка звезды — свет, хвост — тьма".

— Но люди до сих пор рождаются, — заметила я, лениво жуя травинку, — а звезды — падают.

Из близлежащих кустов донеслись слабые стоны и суетливая возня. Я позволила себе расслабиться перед дорогой. После погони и перелетов поваляться в лесу на травке — тихое счастье...

"Да, и сила приходит. Но она для нас малопригодна. Ты смогла бы есть картофель, сырой и только что выкопанный из земли?"

— Нет, конечно. Помытый, почищенный и сваренный — да, но...

"А мы научились, но помалу. Обычно сила звезд уходит во Внутренний мир, где... "чистится", "моется" и "варится". А после возвращается к нам — природной силой, а не чужой-звездной. От магов мы сейчас такую же получаем, но в очень малых количествах".

— Обычно? — повторила я. Опять этот странный Внутренний мир, о котором бабушка упомянула, но не рассказала. — То есть...

"Врата, ведущие во Внутренний мир, наглухо закрыты. Сила звезд в основном уходит туда, "готовится", но остается запертой внутри. И в очень малых количествах скапливается здесь и..."

— ...прилипает к тем, кто умеет ее приманивать, — закончила я и нахмурилась. — И, если не попадаются нужные маги для подпитки, вы... постоянно голодаете? А не нарочно ли порталы закрыли? И я?.. Что я смогу сделать?

"Над этим думают умные люди. Тебе же пока нужно раскрыть свою силу. Когда придет время..."

— ...у меня даже не спросят, хочу ли я кого-то спасать? — иронично улыбнулась я. — А если откажусь? Что мне до дел магов, если я человек?

В кустах недовольно завозились. Я перевернулась на живот, щурясь на заходящее солнце.

"Мы погибнем. Ты сможешь простить себя, если останешься в стороне?".

— А ты?

"Кому ты это говоришь? Мне многое известно и из того, что было, и из того, что будет. И, в отличие от тебя, я вижу".

— И что же ты видишь? — с сарказмом спросила я.

"Например, что к нам из кустов выйдут девочка и твой охранитель".

Многострадальные кусты действительно красноречиво зашуршали: Калле и ифрил наконец покинули свое "убежище" и довольно бодро направились к нам. Девчонку заметно шатало, и цвет ее лица оставлял желать лучшего, но хоть не тошнит больше.

— Все в ажуре, — довольно сообщил ифрил. — Девочка почти в норме, мозоли больше не болят. И к тому же... Ой, Лекс, у тебя же вся рука в крови!

— Где? — я села и удивленно изучила обе ладони.

Точно. На левой ладони теперь не хватало одной колдовской звездочки, и на ее месте образовалась небольшая ранка. Эк Шейтар мне зубы заговорил...

— Дай-ка обработаю, — засуетился охранитель, вытаскивая полупустую бутыль вина и чистые тряпки.

А я, добровольно отдав себя на растерзание этой кудахчущей наседке, внимательно наблюдала за своей спутницей. Та же, замявшись у кромки поляны, спрятала взор, не решаясь посмотреть на Шейтара, и нервно вцепилась в драный подол платья. Боится.

"Значит, уважает".

— Вот еще... Да она ни жива, ни мертва от страха.

"А ты здесь для чего?".

— Калле, подойди, — поманила ее я. — Не бойся, он ничего тебе не сделает.

— Но оно — чудовище... — пробормотала девочка.

— Конечно, — охотно согласилась я.

"Твоя взяла, спорить не стану".

Конечно, чудовище. Во сне увидишь — не проснешься. Если бы я такое кошмарное создание наяву встретила, то удирала бы от него со всех ног.

"Я с любого расстояния тебе пятки поджарю".

Тоже мне, дракон выискался...

"Ты нас с этими хвостатыми не сравнивай. У нас свои хвосты не хуже".

Ладно, теперь моя очередь не спорить...

— Он доброе чудовище, — я миролюбиво улыбнулась, — и, кстати, спасшее твою жизнь.

"А где благодарность?".

Я обернулась к Шейтару:

— Вот ее спас — пусть она и благодарит. Я бы сама в такую переделку не ввязалась.

"Не зарекайся".

Калле робко подошла к нам и, помявшись, уселась рядом с Шейтаром и порывисто его обняла. И тихо заплакала.

"Еще немного — и я начну подвывать".

— Серьезно? — фыркнула я.

"Хлюп, хлюп..."

— Вот и всё, — ифрил полюбовался на мою перевязанную руку и попятился: — Если я вам пока не нужен, то я, пожалуй, пойду, да?..

— Куда?

— Лекс, у нас, охранителей, тоже есть свои дела... — промямлил он, по дурному примеру Калле нервно теребя свое покрывало.

— Что за дела?

"Сам скажи, не то пытать начнет".

Подлый поклеп. Охранители — духи и не чувствуют боли.

— К твоей бабушке, — сознался ифрил. — Рассказывать о нападении и вообще...

"Ябеда".

Молчал бы лучше...

— Ладно, лети, — махнула рукой я. — И наилучшие пожелания от меня передать не забудь. А лучше... — и запнулась: — лучше ничего не передавай. Всё равно...

...всем всё равно, что со мной. Иначе бы появились, отписались, помогли, хотя бы деньгами. Но ни денег, ни сопроводительных бумаг мне с Ифом не выслали. Значит, плюнули на позор семьи. Переживу. Подумаешь, болит... Не пройдет, так привыкну.

Ифрил, кивнув, исчез. Я посмотрела на Калле. Та по-прежнему обнимала Шейтара и, шмыгая носом, ласково перебирала его гриву — крохотное белое пятнышко жизни на фоне мощной, смертоносной тьмы.

Порывшись в карманах плаща, я отыскала носовой платок:

— Держи. Вытри глазки.

"Приятно, когда тебя ценят...".

Само собой...

Калле, проревевшись, наконец успокоилась и пришла в себя. И теперь не желала отходить от Шейтара ни на шаг. Куда подевались все ее прежние страхи?..

"Спроси, что полегче".

— А я не с тобой разговариваю, — и недовольно покосилась на жеребца. — Я вообще... думаю.

— Лекс?.. — вытаращилась на меня девчонка.

— Что?

— Ты... кому?

— Ему.

— Ты и правда можешь разговаривать с животными?..

"Кого это она назвала животным?".

— Разумеется, не меня, — ухмыльнулась я. — Да, могу. И не только с ними.

— А... как?..

— Мысленно.

Калле смотрела на меня с недоверием.

— Хочешь, могу мысленно передать ему твою просьбу, — предложила я.

Она подбежала ко мне и тихонько зашипела:

— Попроси, чтоб он меня покатал!

"Я сделаю вид, что ничего не слышал".

Я сосредоточилась и послала ему мысль:

"Так покатай ребенка!".

"Лекс, не мучайся. Просто подумай. Я легко читаю твои мысли. Ты, я и природа — единое целое, одно я, помнишь?".

— Нет уж, вслух мне легче, — отказалась я.

— Что? — нетерпеливо подпрыгивала рядом со мной Калле. — Он согласен? Ну, пожалуйста, пусть он согласится!..

Шейтар медленно встал и лениво подошел к нам, чтобы вновь улечься. Я помогла Калле взобраться на жеребца, и он мягко встал, тряхнув головой и чутко поведя ушами.

— Высоко! — заверещала девочка, судорожно вцепившись в густую гриву.

— Не бойся, не упадешь, — улыбнулась я. — Давай, Шейтар, бегом! Как обычно!