Нулевой элемент

И снова дилемма — нам налево или направо? Труп из проёма, условно говоря, был повёрнут спиной налево — ну, не стану спорить.

Только музыку сменить на что-то более динамичное, да с риффами гитарными покрасивше... В неврозах есть свои преимущества.

А вот чистота повсеместная, даже стерильность какая-то, раздражает. И попадающиеся разводы крови, плюс примерно пять живописно разбросанных частями церберовцев на ещё один труп студента — в этот раз паренёк постарше, с щетиной, без правой руки и половины головы... А нет, вон ещё под лавочкой девчонка, эта просто без лица — надо же, первое разнообразие за три коридора. Так вот, такие вот дополнения к интерьеру изрядно давили на нервы. Чем-то Dead Space напомнили, а эта игрушка мне не понравилась. Не люблю ни соло-шутеры, ни хорроры...

— Здоровченко! — едва успела вякнуть я, заскакивая обратно за поворот. Как-то безлюдность расхолаживает, сначала кралась — теперь вот вышла, как у себя дома, едва не по центру. А тройка чёрно-белых бронированных красавцев и рада.

Первый, едва выкатившись, схлопотал биотический взрыв (надо его что ли назвать как-то покороче) в шлем, второй неудачно подставился под выстрел из дробовика, но успел выстрелить и выбил у меня из рук оружие, третий... Ну ё-моё, коридор, как на зло, без клумб и лавочек — прямой, как австралийское шоссе Эйр, куда прятаться? Третий пустил короткую очередь, я даже почти увернулась. Ну, как могла, толку-то? В бедро все равно два попадания... И спиной ещё об стену неудачно ударилась.

А выживший после столкновения единственный товарищ, насторожённо в меня целясь, потихоньку наступал — ему там те три шага... Серьёзно? Что, биотики, обеими руками рану зажимающие, уже прям безопасны? Ничего не знаю, у меня биотический взрыв вполне себе без левых жестов выходит. Правда, прицел сбит, но тут народ что без верхней, что без правой половины тела всё равно не выживает.

И без крови тоже, чтоб его. Ну и что теперь делать? Волшебная пластинка как-то не помогает. Нет, оно-то конечно, нога онемела и вообще не беспокоит, только кровь течь не перестала всё равно.

Подсознание любезно предложило в качестве музыкальной темы дня самое популярное творение Шопена, но так легко сдаваться мне не хотелось. У меня-то студенческий запасник всяких лечебных порошочков, причём в большей части пластинок и пакетиков вообще не разберёшь, валерьянка это или какая-нибудь травка двадцать второго века. А вот у церберовцев...

Осторожно, почти ползком, стараясь по минимуму тревожить раненую ногу... да и руку, не везёт что-то сегодня моим правым конечностям... Я добралась до юнитов противника, практически предвкушая участие в старой-доброй традиции мародёрства. Тем больнее было разочарование — каждый труп был оснащён парой внешних карманов и подсумков, где находились малогабаритные цилиндры и параллелепипеды, отличающиеся кроме формы цветом и двойной маркировкой — с латинскими буквами и цифрами и инородными сатанинскими значками. Пару секунд я ещё посмаковала картину попытки лечения термозарядом или противопехотной миной, но рисковать не стала.

За поворотом, в общем-то, больше противников не было. Взвесив все за и против, я решила всё же ползти дальше. Правда, оружие, кроме пистолета, пришлось оставить, и тот выполнял скорее косметическую функцию — я не была уверена, что в нынешнем состоянии смогу выстрелить как-то осмысленно, а не просто в сторону противника. Так что по стеночке, опираясь на неё левой рукой (тренировка трюка с резким уходом вниз при появлении гипотетического противника далась мне очень легко. И очень непроизвольно), я медленно продвигалась дальше. И да, в голове всё-таки играл похоронный марш.

Повороты этой дурацкой академии мне положительно не нравятся. Вечно из-за них какая-то похабщина появляется, вот и сейчас вылетело... Э-э. То, что вначале мне показалось крупнокалиберным снарядом, ударилось об стенку и, не сдетонировав, разложилось на полу в переломанного штурмовика. Я расценила это как добрый знак, так что снова встала на ноги и осторожно выглянула из-за угла. Картинка была довольно оптимистичной — ещё четверо штурмовиков разной комплектации и степени переломанности разлеглись перед кинетическим барьером. С другой стороны субтильный русый парнишка в настоящих очках (в смысле, не визор, а натуральные, стеклянные) нервно ощупывал правую руку, которая была в крайне плачевном состоянии — пропаханная вдоль едва не до кости. При этом студент старался не смотреть вправо, на истекающую кровью уже мёртвую девчонку. Та лежала на животе, скорее всего, куда-то в переднюю часть и была фатально ранена.

Тем временем парень кинул насторожённый взгляд в мою сторону и, естественно, заметил меня. Немало удивился, кажется, и радушно крикнул:

— Нех..! — Видимо, это означало, что штурмовики сами виноваты, а не что мне следует уходить, потому что в следующую секунду он, забывшись, попытался поманить меня руками: — Давай, скорее сюда! Там может быть ещё кто-то. Ты никого не видела? — я послушно и молча захромала в его сторону, надеясь, что деликатные вопросы нашего общего прошлого и немного настоящего всплывут нескоро. Парень, видя моё плачевное состояние, нахмурился ещё больше и подорвался, снимая щит, бежать помогать. Только на девушку грустно разок посмотрел.

— Осторожно, так, — бормотал он, подставляя мне плечо. — Сейчас, Кинг, сейчас, не беспокойся.

Новая вводная — я откликаюсь на Кинг.

Добрый самаритянин и мой на данный момент любимый друг осторожно облокотил меня на стенку, и, не переставая бормотать что-то успокаивающее и посматривать по сторонам, достал из кармана на бедре (тоже хочу тактические штаны, а не то обтягивающее безобразие, что на мне сейчас!) странного вида стеклянный цилиндр с металлическим каркасом и основами, как оказалось, инъектор, и щедро всандалил мне в кровоточащее бедро всё, что там было. И всё — одной левой.

Затем достал из того же волшебного кармана белый прямоугольник, с ладонь длиной и сантиметр шириной. Штука разделялась продольной линией на два сегмента. Её парень передал мне:

— Тут я, как видишь, не помощник, — он чуть виновато указал кивком на свою руку, затем отвернулся — и перед нами замерцал прозрачно-синий защитный барьер.

Золото, а не человек. Рыцарь, одно слово. Пока не проясним ситуацию с именами, будет у него такая партийная кличка.

Так вот, пока Рыцарь обеспечивал тишину и покой в отдельно взятой ячейке биотического общества, я немного заторможено потянула прямоугольник за края. Он пошёл туговато, но сегменты разъехались, открывая матово-стальную тонкую ленту. Бинт и жгут, видимо, — предположила я, и, с некоторыми трудностями, но растянула его до нужной длины и обернула им пострадавшую ногу, уже переставшую кровить, в месте ранения. Белые края нашли друг друга и сцепились намертво. Мне нравится.

На радостях я даже сдёрнула с одного трупа винтовку в личное пользование.

— Всё нормально, — по-прежнему бормотал мой новый товарищ. — Мы выберемся, и никто больше не умрёт... — глаза за поверхностью очков были точно такими же стеклянными. Я осторожно тронула его за плечо и указала на раненую руку. Он сфокусировался на мне: — А... Не волнуйся, я перетянул. Тут ничем больше не помочь, не тем, что у меня есть.

"Перетяжкой", очевидно, была тонкая чёрно-зелёная полоска, которая отделяла повреждённую часть руки от ещё целой.

— Нам не стоит здесь оставаться, — неуверенно пробормотала я на английском. Рыцарь согласно кивнул, ещё пару секунд растерянно глядел в пространство и обернулся. Направление, им выбранное для движения, видимо, совпадало с моим первоначальным.

Я про себя украдкой выдохнула. Ещё пунктик в анкету — предположительно, мой разговорный язык английский. Хотя не факт, Рыцарь, кажется, в своеобразном шоке — реагировать на события в состоянии, а вот мыслить чуть дальше уже не очень, так что аспект моего языкознания мог пропустить.

Его реплики слышать было чудно — с одной стороны, я чётко слышу английский и самостоятельно его понимаю, так как знаю язык; с другой же, параллельно с его словами у меня был какой-то... мысленный дубляж, что ли. Интуитивное понимание смысла сказанного. Или тихий и незаметный суфлёр. Он же, я полагаю — универсальный переводчик из юни-тула, или куда там его вставляют...

— Я не могу поставить защитный барьер, — на всякий случай предупредила я Рыцаря. Очкарик с таким состраданием посмотрел на меня, что мне стало как-то стыдно — как будто я его обманываю или последний хлеб отбираю.

— Это ничего, — забормотал он, — ничего... Всё вернётся, не переживай.

Так мы и пошли — вскоре замолчавший Рыцарь, и потихоньку хромающий инвалид в моём лице. Время от времени мы оборачивались, чтобы проверить — не ползёт ли какая дрянь следом, но в целом было тихо. Доносящиеся порой звуки взрывов и отдалённых перестрелок не считаются.

На ближайшей развилке мой компаньон не глядя повернул налево:

— Мы шли оттуда, — лишь сказал он.

Через пять минут и пару коридоров мы всё-таки наткнулись на активность. Неожиданной встреча не была, постепенно усиливающиеся звуки схватки предупредили нас о предстоящих гадостях заранее.

Что отрадно, в этот раз я была на правильной стороне — в очередном коридоре был выход в какой-то зал, вот на этом-то месте и стояли двое очень злых и очень взрослых биотиков в компании одного охранника, рядом лежали ещё пять трупов в похожей форме. Нас немедленно заметили:

— Ленни! — скомандовал ненадолго повернувшийся биотик, выглядевший, как главный: — Нех..! Идите скорее дальше, поторопитесь! Директриса передала общий сбор в точке эвакуации, идите туда! Там дальше ещё есть группы, они помогут, а мы подержим оборону тут. Быстрее! Давайте!

Ленни, кажется, хотел заикнуться насчёт помощи, но я дёрнула его за здоровую руку и заковыляла шустрее. Охранник, контролирующий коридор нашего выхода, одобрительно кивнул.

Люди знают, что делают, оборона у них хорошо поставлена, профессионально, наверно — нас быстро рассмотрели через прицелы, опознали, послали... И даже незаметно совсем держат на мушке. В смысле, я не вижу, но в сложившихся условиях я бы на всякий случай проследила, не думаю, что тут тупее меня ребята в безопасности сидят.

Так что не стоит мешать.

Буквально через минуту мы всё-таки нагнали "группы" — семь студентов и ещё три охранника. Они немного застопорились с церберовским пилотируемым роботом, название ещё с картами связанное... Мы подоспели в разгар вечеринки и едва успели откатиться от угла, в котором немедленно взорвался ракетный снаряд, посланный противником. Я, как удачливый человек, приземлилась аккурат на правую руку.

Под роботом ещё ползали штук восемь штурмовиков, и, кажется, они были вполне себе близки к тому, чтобы дожать щиты ребят и устроить раздачу слонов. Тут помочь своим я не могла — защитный юнит из меня отстойный.

А вот атакующий вполне себе так ничего. Биотический взрыв размазал пилота робота по всей кабине, даже не нарушив её целостности, и машина замерла на полушаге.

Едва подавляющий огонь потерял былую массивность, из-под защитного купола выползла парочка добровольцев и нас с Ленни затащили к остальным, под успокаивающее прозрачно-синее мерцание.

Штурмовики, кажется, не особо расстроились потере робота — "Атласа", как стало ясно из довольных выкриков окружающих, и продолжали методично обстреливать полусферу щита. Трое ребят уже тихонько отдыхали на полу с перенапряжением, остальные тоже не выглядели полными сил. Охранники огрызались выстрелами редко — у них была нехватка патронов. Я незлым тихим словом помянула оставленную за пределами щита винтовку, которую я, как молодец, каким-то чудом посеяла где-то между прыжком от взрывающейся стенки и волоком под щит.

Впрочем, зря времени я тоже не теряла — по моим прикидкам, две с хвостом секунды вполне себе прошли, так что...

Как храбрый портняжка, я удобно подгадала место для шутки, и одним биотическим взрывом снесла сразу троих товарищей в бело-оранжевом — уж очень удобно они скучковались за одной панелью с силовым щитом, а, благодаря видимой проницаемости преграды, расчёт нужного места проблемы не составил. Один дядька, центровой, остался без половины туловища, двое по бокам лишились примерно по четвертинке тела каждый. К счастью, у обоих по полголовы всё же снесло.

Биотики решили не размениваться на вопросы о привалившем счастье и провернули довольно рискованную комбинацию — оставили щит на одного товарища, пока двое комбинированной атакой раскатали в блин ближайшего штурмовика, а связка из двух охранников и колдуна тем временем сняла самого левого церберовца.

Ситуация определённо начинала выглядеть лучше.

— У вас интересные возможности, Кинг-сан, — пробормотал ближайший ко мне охранник. Тот, кстати, который и занёс меня под щит.

— Почему это у меня? — вяло возмутилась я, распыляя ещё одного вражину, самого доставучего. Снайпер, которого я поначалу не заметила, притаился в конце коридора. Из-за дальности (или меня уже глючить начинает) биотический взрыв дал осечку, да неплохую, чуть не полметра, но цель была достигнута — без сердца, как выяснилось, церберовские юниты тоже не функционирует, а краешком всё-таки это самое сердце стрелку задело. Совсем краешком.

— До вашего появления, увы, в рядах противников столь необычных проблем не наблюдалось, — буднично известил меня, как написано на его рукаве, Кумагаи-сан.

"Вообще-то, тут ещё Ленни есть", хотела было сказать я и машинально обернулась, пытаясь найти Рыцаря, а то что-то его не было слышно. Мог бы, наверно, на защиту встать.

Ленни лежал чуть в стороне, глядя на коридор спокойным умиротворённым взглядом, а из его горла торчал острый опалённый кусок пластика.

Что-то я...

— Могу я попросить вас попытаться убрать второго слева штурмовика? Это бы весьма помогло, — спокойно продолжал японец. Я послушно сосредоточилась. Но снова осечка — в этот раз биотический взрыв сработал выше, чем следовало, и только по счастливой случайности снял скальп с цели. Немедленно упали подстреленными ещё двое штурмовиков.

...торможу.

Резко навалилась мигрень, и даже играющая в голове песенка, не могу вспомнить название, смолкла.

Пришла в себя я уже у стенки, в сидячем положении, жующей.

— Сладко, — пожаловалась я в пространство.

— С шоколадом такое случается, — кивнул Кумагаи-сан. Не особо люблю сладкое. — Тише, Кинг-сан, вам следует доесть плитку. У вас биотическое переутомление. Вы ведь помните, как оказались здесь?

Помню. Мы с Ленни пришли... Но я не помню пути от первой группы к этой. И не помню кусок после взрыва — как я вообще оказалась рядом с японцем? И, кажется, бой тоже не весь.

— Хотя бы запить есть? — я всё же с отвращением покосилась на плитку, которую сжимала в левой руке. Охранник молча кивнул и передал мне протянутую откуда-то флягу. На удивление, фляга была самой обычной, чёрного цвета, но привычной мне формы и размера. Армейская, совсем как отцовская...

Всё, что находилось за пределами метрового радиуса, расплывалось аляповатыми яркими пятнами, и чьи-то голоса тоже сливались в смутную какофонию. Всё, что я могла видеть — это хмурый Кумагаи-сан, внимательно наблюдающий за чем-то в стороне, да плитка ненавистного сейчас шоколада на фоне собственных ног. Голова казалась лёгкой-лёгкой, и совсем не способной на какие-либо мысли.