Скиталец

ПРОЛОГ

— Аллах Акбар! Аллах Акбар! — на всю Пальмиру раздавался ликующий крик ИГИЛовца.

— Аллах Акбар! — вторили ему его дружки.

— 'Одно по одному!' — засевший в полуразрушенной многоэтажке снайпер саркастически усмехнулся, наблюдая за этой картиной — 'Могли хотя бы девиз за столько лет сменить'.

Между тем обстановка в городе накалялась. Стрельба, ещё недавно раздававшаяся где-то на задворках, теперь шла по всему городу. Солдаты Асада, при поддержке авиации наступали, стремясь отбить город после тяжёлого поражения годичной давности, боевики ИГИЛ, напротив — сдавали свои позиции. И оказавшийся посреди этой мясорубки одинокий снайпер, чувствовал себя, как между молотом и наковальней.

— 'Да где же ты!' — Мономах (позывной снайпера) со скоростью, которой позавидовал бы и Шумахер, переводил прицел своей винтовки с одного боевика на другого, выискивая нужную ему цель, попутно следя за улицей одного из древнейших городов Сирии, на которой в данный момент нос в нос стояли два грузовика, один из которых привёз какую-то особо важную шишку — 'Ещё минута и придётся сворачиваться'.

Ну вот, наконец, объект показался в поле зрения. Всё, мысли в сторону, только задание. Поворот ствола, практически бесшумный хлопок, и террорист рухнул на землю с отверстием в груди. Следом раздались яростные крики его дружков, смешанные с автоматными очередями, выпускаемыми во все стороны. Несколько точных выстрелов, каждый из которых достиг цели, поумерили пыл радикалов, заставив их искать укрытия.

— 'Пора!' — мысленно скомандовал себе Владимир, затем быстро, не отрываясь от пола, вылез из своего укрытия и ящерицей дополз до коридора, где и побежал, встав во весь рост.

Едва он отбежал на несколько десятков метров, как раздался мощный взрыв и весь коридор заволокло густым облаком бетонной пыли. Осколочно-фугасный снаряд, выпущенный из орудия танка Т-72, угодил прямо в лежку, которую Владимир оборудовал внутри помещения, и разнёс её на куски.

— 'Опоздали!' — Владимир стоял, прислонившись к стене, давая крови равномерно разойтись по всему телу, после долгой лежанки. Сердце работало как отбойный молоток, а в ушах звенело от грохота, разнёсшегося после взрыва. Но время не ждёт, вот-вот должна начаться бомбёжка. Поэтому разведчик, быстро проверив снарягу, провёл рукой по лицу, стирая толстый слой пыли и песка, и, глубоко вздохнув, двинулся по коридорам в точку эвакуации. Она находилась за городом и добраться туда безопаснее всего было по подземке. До прорытого туннеля капитан добрался быстро. Замер и осмотрелся.

Внезапно на первом этаже здания прогремел ещё один взрыв. Владимир довольно ухмыльнулся. Сработала заложенная им мина, так что какое-то лишнее время он выиграл. А в его положении каждая секунда на счету.

Убедившись, что впереди всё чисто, а хвоста за ним нет, он пригнувшись скрылся в чёрном отверстии в углу стены. Туннель сам по себе был лишь переходным пунктом и вёл в подземные катакомбы Пальмиры. Которые, наверно, были здесь ещё во времена Древнего Египта. А за долгие века несмолкающих войн на Ближнем Востоке, местные жители прорывали всё новые и новые ходы, так что весь город был пронизан гигантской сетью катакомб.

Так вот, короткими перебежками, Владимир осторожно пробирался по многовековому лабиринту, внимательно прислушиваясь к каждому шороху. Наверху продолжалась перестрелка, которая временами стихала. Хотя Мономах и понимал, что это вовсе не перестрелка стихала, а он сам уходил так глубоко. Причём от бойни наверху, стены туннелей иногда дрожали, а с потолка сыпался щебень вперемешку с песком. Но матёрого вояку это нисколько не пугало. Древние строили на века, и он это знал.

Спустя какое-то время в лицо ударил едва заметный поток свежего воздуха — подземка заканчивалась. Но когда до выхода оставалось буквально пару сотен метров, Владимир резко замер, внимательно прислушиваясь. Толи ему показалось, толи где-то впереди раздался хруст песка.

— 'Что-то не так' — капитан тихо убрал 'винторез' за спину и достал из кобуры свой 'Стечкин', нацепив на него глушитель, начав тихо отходить назад. И вдруг из-за угла показалась бородатая харя, явно арабской наружности — видимо передовая разведка, заплутавшего в катакомбы отряда. Не теряя ни секунды, Мономах пригнулся и выстрелил. Пуля угодила террористу прямиком в шею. Он по инерции сделал ещё пару шагов и рухнул на землю, схватившись за горло. Пока первый враг дергался в предсмертных судорогах, капитан перевёл прицел чуть выше и нажал на спуск. Второй боевик отправился вслед за своим товарищем.

— "Валить надо!" — пронеслось в его голове.

Пригнувшись, Мономах стремглав кинулся в обратную сторону, и только чудо спасло его от участи быть раздавленным. Именно в этот момент в небе пролетал Российский бомбардировщик и одна из бомб угодила в землю, под которой и пролегал тот самый злополучный тоннель. Многовековые стены, державшиеся тысячи лет, на этот раз не выдержали и рухнули, едва не похоронив Владимира под своим пластом, но блокировав ему путь к отступлению.

Владимир стиснул зубы от боли, с трудом сдержав крик. Один из валунов таки сыграл за боевиков, намертво придавив ему ногу, лишив всякой надежды выбраться.

ИГИЛовцы, тем временем, явно что-то прочухали, но ещё не решались идти в атаку, будучи не зная, пережил ли неведомый враг, убивший их разведчиков, обвал или нет. Воспользовавшись данной ему паузой, Владимир рывком вскрыл поясную аптечку, достал противошоковое и, стянув зубами защитный колпачок с иглы, сделал инъекцию в бедро. Боль на какое-то время ушла.

А зверьки-то зашевелились. Их разговор стал слышен более отчётливо. Видимо решили проверить.

Мономах тихо выругался про себя, вскинул свой 'винторез' и выстрелил на звук, прострелив черепную коробку, посланному к завалу боевику. От выстрела голова разорвалась и её содержимое разлетелось в разные стороны, покрыв собой пол и стены.

— Мрази! — уже не скрывая эмоций, рявкнул капитан, продолжая стрелять из укрытия, которое ему обеспечивал, рухнувший сверху булыжник.

— Шайтан! — кто-то прорычал в ответ. Затем раздались автоматные выстрелы.

Строгов продолжал отбиваться от нападавших. Но силы покидали его, как и выпускаемые один за другим патроны. Вот и 'Стечкин' опустел, остался только 'винторез'. Тем временем духов становилось всё больше и судя по их поведению, они жаждали взять противника живым, понимая, что бежать ему некуда. Сначала допросят, а потом убьют. И если повезёт, то долго мучить не будут. Но, зная характер этих башибузуков, надежда на такой исход ничтожно мала.

Раздался леденящий душу щелчок, означающий, что магазин опустел. И что хуже всего — больше патронов к 'винторезу' не было. Теперь, действуя строго по инструкции, Мономах достал из нагрудного кармана последний оставшийся у него патрон, зарядил в магазин, дослал в ствол и нажал на спуск.

Хлопок. Из ствола снайперки повалил густой едкий дым зеленоватого цвета, характерный для взрыва "особого" патрона.

— 'Паршиво!' — капитан со злостью отбросил опустевший, но теперь уже и ставший бесполезным, а значит не доставшийся врагу, 'винторез' — "Чем теперь воевать?"

Словно в насмешку, командир боевиков решил снова вступить в переговоры:

— Слышь, неверный — начал парламентёр, коверкая русский язык на свой манер — Ты, как я погляжу, мужик смелый, раз сдаваться не хочешь. Сражаешься храбро, как мужчина, уже восьмерых моих ребят положил. Поступок, достойный настоящего воина...

— "Сладко поёшь, пташка" — Владимир всеми силами пытался остановить кровотечение — "Сам-то хоть веришь, во что говоришь?"

— ... поэтому лучше сдавайся, жизнь гарантируем. — продолжал распыляться переговорщик — К жене и детям своим вернёшься, мамой клянусь!

Ответом несостоявшемуся переговорщику послужил, такой поток отборного мата, сопровождаемого оскорблениями религиозного толка, что даже дураку было ясно, что переговоры окончены. Разъярённые боевики с криками бросились на штурм укрытия, но уже не встречали сопротивления.

Владимир бессильно рухнул на землю. Сил на ещё один бой у него уже не оставалось, ранения были слишком серьёзными, поэтому о попытке идти на прорыв и речи идти не могло. Когда-то данная ему судьбой жизнь, медленно вытекала из его уже полумёртвого тела на землю, вместе с кровью, сквозь раны, оставленные вражескими пулями. Но тут уж ничего не поделаешь. Один человек однажды говорил: "жизнь разведчика не стоит ничего, а его смерть дороже золота".

— "Жаль семейное фото не разрешили взять" — Владимир мысленно прокрутил перед глазами лица своих детей, оставшихся в России, и жены, умершей четыре года назад. Лицо разведчика озарила весёлая и одновременно грустная улыбка — "С ним бы и умирать было веселее, а так... Галюня, я иду к тебе!"

Уже без всяких мыслей и эмоций рванул ослабевшим пальцем чеку гранаты и поднёс её к лицу, чтобы его было невозможно опознать. Клацнула, вылетев из разжатой ладони, скоба.

Последнее, что он увидел — это выражение удивления и ужаса на лицах врагов. А они — его злобную ухмылку.

Грохот взрыва, вспышка и тьма.

Глава 1

— 'Забавно! Никогда бы не подумал, что загробный мир выглядит именно так'.

Сознание приходило к нему волнообразными скачками. Оно то приходило, то угасало вновь. И это доставляло массу неудобств. Владимир долгое время не мог даже понять — существует ли он или нет. Память была словно стёрта, лишь изредка всплывали какие-то картины, осколки, воспоминания из прошлой жизни. И с каждым разом их становилось всё меньше и меньше.

— 'Отставить!' — злость, с которой была отдана команда словно придала сил. Владимир не хотел исчезать бесследно. Его сознание всеми силами боролось за своё существование. В одно мгновение вернулись все воспоминания, начиная от рождения, заканчивая вспышкой от взрыва гранаты.

— 'Вот так уже намного лучше!' — он мысленно похвалил себя и принялся изучать обстановку.

Темнота. Всё пронизывающая беспросветная тьма, от которой не спрятаться, ибо она повсюду. А вместе с ней приходит ледяной, липкий ужас перед чем-то необъятным. И ничего кроме этого.

— 'Стало быть, это и есть Ад?!' — капитан отнёсся к увиденному с неким разочарованием, словно ожидал увидеть совершенно другое. — 'А где же тогда огонь, котлы и всё такое?'

На самом деле, Мономах никогда не строил иллюзий по поводу своей кармы, которая под конец жизни просто почернела от количества убитых людей. Пускай и большинство из них были обыкновенными бандитами и садистами, всё же это никак не могло повлиять на степень греха. В то же самое время, капитан никогда не верил в существовании преисподней, считая всё это сказками, придуманными христианскими священниками, чтобы держать неразумный народ в повиновении.

А теперь... теперь он просто не знал, что нужно делать дальше. Смерти Владимир не боялся. С того дня как он попал в учебку, инструктора по психологической подготовке раз за разом твердили ему и его однокашникам о том, что страх смерти — это наибольшая глупость, на которую способен человек. Она неизбежна, так какой смысл тогда бояться её? Эти рассуждения полностью подтвердились на практике, в горячих точках, когда Мономах и его сослуживцы, каждый раз вступая в бой с врагами, приближались к смерти настолько насколько это было возможно. В конечном итоге они просто привыкли к этому и перестали её бояться. Но вот, порог смерти пройден. А что дальше? Что теперь делать?

Дальше только неизвестность, которая была хуже всего. Мономаху было бы гораздо проще, если бы он попал в кипящий котёл, над которым стоял бы чёрт с рогами и копытами. Но эта пустота была значительно хуже. Не было глаз, чтобы закрыть их, не было ног, чтобы убежать, не было рук, чтобы отбиться от чертей, не было даже этих самых чертей. Только тьма, пустота и беспомощный офицер разведки посреди неё.

— 'Так дело не пойдёт!' — промелькнуло у него в голове — 'Надо выбираться отсюда! Куда угодно! Выход! Должен быть выход. Надо искать выход!'.

Едва он закончил свою мысль, как где-то вдалеке загорелся яркий белый огонёк. Издалека он казался крохотным, как светлячок, но при этом он излучал такую надежду, что Владимир, не теряя ни секунды, направился к огоньку, боясь, что тот может исчезнуть в любую секунду, оставив капитана одного в этой пустоте. Ну уж нет!

По мере приближения огонёк становился всё больше и больше, вот он уже полностью окутал Мономаха, отделяя его от пустоты, даруя ему покой и безмятежность.

Затем всё резко изменилось, белый свет начал постепенно затухать, а на смену ему пришла темнота, но уже совершенно другая. Не та, что окутывала Владимира пронизывающим ужасом. Ощущение было такое, будто он плавал в тёплом желе. И даже больше, он вновь чувствовал своё тело, слышал биение сердца, чувствовал, как его лёгкие наполняются воздухом, но при этом вроде бы и не дышал, словно это делали за него. Но он был живым!

Попытался открыть глаза, безрезультатно, тело плохо слушалось его. Второй и третий раз — результат такой же. С четвёртого раза наконец получилось, но картина была размытой до такой степени, что получить информацию было практически нереально. Снова закрыл глаза, сделал небольшую разминку для них и открыл.

— 'Ничего себе!' — удивился военный — 'И где я нахожусь?'.

Внушительных размеров прямоугольное помещение, со стенами на вид сделанными из железа или обитых им. Дверь без петель и замков. Оборудование, которое Владимир никогда раньше не видел, а потому не стал зацикливаться на нём. Сам капитан плавал в какой-то стеклянной колбе, заполненной прозрачной жидкостью. На него был надет респиратор, от которого в потолок колбы шла резиновая трубка, через которую и поступал воздух.

— 'Неужели я остался жив и сейчас нахожусь в какой-то лаборатории?' — предположил Владимир — 'Но этого просто не может быть! Не мог я уцелеть при взрыве! Не мог! Граната была оборонительной, рвануть должно было так, что и откачивать-то по логике уже нечего! Да и откуда у бандерлогов такое оборудование?'.

Его вопрос оставался без ответа недолго. Дверь с шипением отъехала вверх и в помещение вошло двое посетителей. Один из них подошёл к компьютеру и принялся что-то настукивать на клавиатуре, второй подошёл к колбе.

— 'Это что такое?' — только и смог подумать Владимир, шокированный внешностью своего наблюдателя.

Сквозь прозрачную поверхность колбы, в которой держали Владимира, на него смотрело непонятного вида человекообразное существо со смуглой кожей и необычайно плоским лицом, на котором располагались глаза фиолетового цвета, нос, практически не выступающий наружу, плоские уши, возвышавшиеся над черепом... но больше всего, Мономаха шокировало то, что на месте, где у людей находится рот, у этого существа не было ничего кроме межкостной впадинки. Зато, вместо этого, на месте щёк у гуманоида были два плоских отверстия, по мнению капитана являющихся ртами, что подтвердилось, когда гуманоид приоткрыл их, обнажив два ряда мелких зубов.

Руки 'пришельца' были непропорционально длинными и доходили до колен, достаточно ему было слегка нагнуться, и он достал бы до пола. Или это ноги были такими короткими.