Скиталец

ПРОЛОГ

— Аллах Акбар! Аллах Акбар! — на всю Пальмиру раздавался ликующий крик ИГИЛовца.

— Аллах Акбар! — вторили ему его дружки.

— 'Одно по одному!' — засевший в полуразрушенной многоэтажке снайпер саркастически усмехнулся, наблюдая за этой картиной — 'Могли хотя бы девиз за столько лет сменить'.

Между тем обстановка в городе накалялась. Стрельба, ещё недавно раздававшаяся где-то на задворках, теперь шла по всему городу. Солдаты Асада, при поддержке авиации наступали, стремясь отбить город после тяжёлого поражения годичной давности, боевики ИГИЛ, напротив — сдавали свои позиции. И оказавшийся посреди этой мясорубки одинокий снайпер, чувствовал себя, как между молотом и наковальней.

— 'Да где же ты!' — Мономах (позывной снайпера) со скоростью, которой позавидовал бы и Шумахер, переводил прицел своей винтовки с одного боевика на другого, выискивая нужную ему цель, попутно следя за улицей одного из древнейших городов Сирии, на которой в данный момент нос в нос стояли два грузовика, один из которых привёз какую-то особо важную шишку — 'Ещё минута и придётся сворачиваться'.

Ну вот, наконец, объект показался в поле зрения. Всё, мысли в сторону, только задание. Поворот ствола, практически бесшумный хлопок, и террорист рухнул на землю с отверстием в груди. Следом раздались яростные крики его дружков, смешанные с автоматными очередями, выпускаемыми во все стороны. Несколько точных выстрелов, каждый из которых достиг цели, поумерили пыл радикалов, заставив их искать укрытия.

— 'Пора!' — мысленно скомандовал себе Владимир, затем быстро, не отрываясь от пола, вылез из своего укрытия и ящерицей дополз до коридора, где и побежал, встав во весь рост.

Едва он отбежал на несколько десятков метров, как раздался мощный взрыв и весь коридор заволокло густым облаком бетонной пыли. Осколочно-фугасный снаряд, выпущенный из орудия танка Т-72, угодил прямо в лежку, которую Владимир оборудовал внутри помещения, и разнёс её на куски.

— 'Опоздали!' — Владимир стоял, прислонившись к стене, давая крови равномерно разойтись по всему телу, после долгой лежанки. Сердце работало как отбойный молоток, а в ушах звенело от грохота, разнёсшегося после взрыва. Но время не ждёт, вот-вот должна начаться бомбёжка. Поэтому разведчик, быстро проверив снарягу, провёл рукой по лицу, стирая толстый слой пыли и песка, и, глубоко вздохнув, двинулся по коридорам в точку эвакуации. Она находилась за городом и добраться туда безопаснее всего было по подземке. До прорытого туннеля капитан добрался быстро. Замер и осмотрелся.

Внезапно на первом этаже здания прогремел ещё один взрыв. Владимир довольно ухмыльнулся. Сработала заложенная им мина, так что какое-то лишнее время он выиграл. А в его положении каждая секунда на счету.

Убедившись, что впереди всё чисто, а хвоста за ним нет, он пригнувшись скрылся в чёрном отверстии в углу стены. Туннель сам по себе был лишь переходным пунктом и вёл в подземные катакомбы Пальмиры. Которые, наверно, были здесь ещё во времена Древнего Египта. А за долгие века несмолкающих войн на Ближнем Востоке, местные жители прорывали всё новые и новые ходы, так что весь город был пронизан гигантской сетью катакомб.

Так вот, короткими перебежками, Владимир осторожно пробирался по многовековому лабиринту, внимательно прислушиваясь к каждому шороху. Наверху продолжалась перестрелка, которая временами стихала. Хотя Мономах и понимал, что это вовсе не перестрелка стихала, а он сам уходил так глубоко. Причём от бойни наверху, стены туннелей иногда дрожали, а с потолка сыпался щебень вперемешку с песком. Но матёрого вояку это нисколько не пугало. Древние строили на века, и он это знал.

Спустя какое-то время в лицо ударил едва заметный поток свежего воздуха — подземка заканчивалась. Но когда до выхода оставалось буквально пару сотен метров, Владимир резко замер, внимательно прислушиваясь. Толи ему показалось, толи где-то впереди раздался хруст песка.

— 'Что-то не так' — капитан тихо убрал 'винторез' за спину и достал из кобуры свой 'Стечкин', нацепив на него глушитель, начав тихо отходить назад. И вдруг из-за угла показалась бородатая харя, явно арабской наружности — видимо передовая разведка, заплутавшего в катакомбы отряда. Не теряя ни секунды, Мономах пригнулся и выстрелил. Пуля угодила террористу прямиком в шею. Он по инерции сделал ещё пару шагов и рухнул на землю, схватившись за горло. Пока первый враг дергался в предсмертных судорогах, капитан перевёл прицел чуть выше и нажал на спуск. Второй боевик отправился вслед за своим товарищем.

— "Валить надо!" — пронеслось в его голове.

Пригнувшись, Мономах стремглав кинулся в обратную сторону, и только чудо спасло его от участи быть раздавленным. Именно в этот момент в небе пролетал Российский бомбардировщик и одна из бомб угодила в землю, под которой и пролегал тот самый злополучный тоннель. Многовековые стены, державшиеся тысячи лет, на этот раз не выдержали и рухнули, едва не похоронив Владимира под своим пластом, но блокировав ему путь к отступлению.

Владимир стиснул зубы от боли, с трудом сдержав крик. Один из валунов таки сыграл за боевиков, намертво придавив ему ногу, лишив всякой надежды выбраться.

ИГИЛовцы, тем временем, явно что-то прочухали, но ещё не решались идти в атаку, будучи не зная, пережил ли неведомый враг, убивший их разведчиков, обвал или нет. Воспользовавшись данной ему паузой, Владимир рывком вскрыл поясную аптечку, достал противошоковое и, стянув зубами защитный колпачок с иглы, сделал инъекцию в бедро. Боль на какое-то время ушла.

А зверьки-то зашевелились. Их разговор стал слышен более отчётливо. Видимо решили проверить.

Мономах тихо выругался про себя, вскинул свой 'винторез' и выстрелил на звук, прострелив черепную коробку, посланному к завалу боевику. От выстрела голова разорвалась и её содержимое разлетелось в разные стороны, покрыв собой пол и стены.

— Мрази! — уже не скрывая эмоций, рявкнул капитан, продолжая стрелять из укрытия, которое ему обеспечивал, рухнувший сверху булыжник.

— Шайтан! — кто-то прорычал в ответ. Затем раздались автоматные выстрелы.

Строгов продолжал отбиваться от нападавших. Но силы покидали его, как и выпускаемые один за другим патроны. Вот и 'Стечкин' опустел, остался только 'винторез'. Тем временем духов становилось всё больше и судя по их поведению, они жаждали взять противника живым, понимая, что бежать ему некуда. Сначала допросят, а потом убьют. И если повезёт, то долго мучить не будут. Но, зная характер этих башибузуков, надежда на такой исход ничтожно мала.

Раздался леденящий душу щелчок, означающий, что магазин опустел. И что хуже всего — больше патронов к 'винторезу' не было. Теперь, действуя строго по инструкции, Мономах достал из нагрудного кармана последний оставшийся у него патрон, зарядил в магазин, дослал в ствол и нажал на спуск.

Хлопок. Из ствола снайперки повалил густой едкий дым зеленоватого цвета, характерный для взрыва "особого" патрона.

— 'Паршиво!' — капитан со злостью отбросил опустевший, но теперь уже и ставший бесполезным, а значит не доставшийся врагу, 'винторез' — "Чем теперь воевать?"

Словно в насмешку, командир боевиков решил снова вступить в переговоры:

— Слышь, неверный — начал парламентёр, коверкая русский язык на свой манер — Ты, как я погляжу, мужик смелый, раз сдаваться не хочешь. Сражаешься храбро, как мужчина, уже восьмерых моих ребят положил. Поступок, достойный настоящего воина...

— "Сладко поёшь, пташка" — Владимир всеми силами пытался остановить кровотечение — "Сам-то хоть веришь, во что говоришь?"

— ... поэтому лучше сдавайся, жизнь гарантируем. — продолжал распыляться переговорщик — К жене и детям своим вернёшься, мамой клянусь!

Ответом несостоявшемуся переговорщику послужил, такой поток отборного мата, сопровождаемого оскорблениями религиозного толка, что даже дураку было ясно, что переговоры окончены. Разъярённые боевики с криками бросились на штурм укрытия, но уже не встречали сопротивления.

Владимир бессильно рухнул на землю. Сил на ещё один бой у него уже не оставалось, ранения были слишком серьёзными, поэтому о попытке идти на прорыв и речи идти не могло. Когда-то данная ему судьбой жизнь, медленно вытекала из его уже полумёртвого тела на землю, вместе с кровью, сквозь раны, оставленные вражескими пулями. Но тут уж ничего не поделаешь. Один человек однажды говорил: "жизнь разведчика не стоит ничего, а его смерть дороже золота".

— "Жаль семейное фото не разрешили взять" — Владимир мысленно прокрутил перед глазами лица своих детей, оставшихся в России, и жены, умершей четыре года назад. Лицо разведчика озарила весёлая и одновременно грустная улыбка — "С ним бы и умирать было веселее, а так... Галюня, я иду к тебе!"

Уже без всяких мыслей и эмоций рванул ослабевшим пальцем чеку гранаты и поднёс её к лицу, чтобы его было невозможно опознать. Клацнула, вылетев из разжатой ладони, скоба.

Последнее, что он увидел — это выражение удивления и ужаса на лицах врагов. А они — его злобную ухмылку.

Грохот взрыва, вспышка и тьма.

Глава 1

— 'Забавно! Никогда бы не подумал, что загробный мир выглядит именно так'.

Сознание приходило к нему волнообразными скачками. Оно то приходило, то угасало вновь. И это доставляло массу неудобств. Владимир долгое время не мог даже понять — существует ли он или нет. Память была словно стёрта, лишь изредка всплывали какие-то картины, осколки, воспоминания из прошлой жизни. И с каждым разом их становилось всё меньше и меньше.

— 'Отставить!' — злость, с которой была отдана команда словно придала сил. Владимир не хотел исчезать бесследно. Его сознание всеми силами боролось за своё существование. В одно мгновение вернулись все воспоминания, начиная от рождения, заканчивая вспышкой от взрыва гранаты.

— 'Вот так уже намного лучше!' — он мысленно похвалил себя и принялся изучать обстановку.

Темнота. Всё пронизывающая беспросветная тьма, от которой не спрятаться, ибо она повсюду. А вместе с ней приходит ледяной, липкий ужас перед чем-то необъятным. И ничего кроме этого.

— 'Стало быть, это и есть Ад?!' — капитан отнёсся к увиденному с неким разочарованием, словно ожидал увидеть совершенно другое. — 'А где же тогда огонь, котлы и всё такое?'

На самом деле, Мономах никогда не строил иллюзий по поводу своей кармы, которая под конец жизни просто почернела от количества убитых людей. Пускай и большинство из них были обыкновенными бандитами и садистами, всё же это никак не могло повлиять на степень греха. В то же самое время, капитан никогда не верил в существовании преисподней, считая всё это сказками, придуманными христианскими священниками, чтобы держать неразумный народ в повиновении.

А теперь... теперь он просто не знал, что нужно делать дальше. Смерти Владимир не боялся. С того дня как он попал в учебку, инструктора по психологической подготовке раз за разом твердили ему и его однокашникам о том, что страх смерти — это наибольшая глупость, на которую способен человек. Она неизбежна, так какой смысл тогда бояться её? Эти рассуждения полностью подтвердились на практике, в горячих точках, когда Мономах и его сослуживцы, каждый раз вступая в бой с врагами, приближались к смерти настолько насколько это было возможно. В конечном итоге они просто привыкли к этому и перестали её бояться. Но вот, порог смерти пройден. А что дальше? Что теперь делать?

Дальше только неизвестность, которая была хуже всего. Мономаху было бы гораздо проще, если бы он попал в кипящий котёл, над которым стоял бы чёрт с рогами и копытами. Но эта пустота была значительно хуже. Не было глаз, чтобы закрыть их, не было ног, чтобы убежать, не было рук, чтобы отбиться от чертей, не было даже этих самых чертей. Только тьма, пустота и беспомощный офицер разведки посреди неё.

— 'Так дело не пойдёт!' — промелькнуло у него в голове — 'Надо выбираться отсюда! Куда угодно! Выход! Должен быть выход. Надо искать выход!'.

Едва он закончил свою мысль, как где-то вдалеке загорелся яркий белый огонёк. Издалека он казался крохотным, как светлячок, но при этом он излучал такую надежду, что Владимир, не теряя ни секунды, направился к огоньку, боясь, что тот может исчезнуть в любую секунду, оставив капитана одного в этой пустоте. Ну уж нет!

По мере приближения огонёк становился всё больше и больше, вот он уже полностью окутал Мономаха, отделяя его от пустоты, даруя ему покой и безмятежность.

Затем всё резко изменилось, белый свет начал постепенно затухать, а на смену ему пришла темнота, но уже совершенно другая. Не та, что окутывала Владимира пронизывающим ужасом. Ощущение было такое, будто он плавал в тёплом желе. И даже больше, он вновь чувствовал своё тело, слышал биение сердца, чувствовал, как его лёгкие наполняются воздухом, но при этом вроде бы и не дышал, словно это делали за него. Но он был живым!

Попытался открыть глаза, безрезультатно, тело плохо слушалось его. Второй и третий раз — результат такой же. С четвёртого раза наконец получилось, но картина была размытой до такой степени, что получить информацию было практически нереально. Снова закрыл глаза, сделал небольшую разминку для них и открыл.

— 'Ничего себе!' — удивился военный — 'И где я нахожусь?'.

Внушительных размеров прямоугольное помещение, со стенами на вид сделанными из железа или обитых им. Дверь без петель и замков. Оборудование, которое Владимир никогда раньше не видел, а потому не стал зацикливаться на нём. Сам капитан плавал в какой-то стеклянной колбе, заполненной прозрачной жидкостью. На него был надет респиратор, от которого в потолок колбы шла резиновая трубка, через которую и поступал воздух.

— 'Неужели я остался жив и сейчас нахожусь в какой-то лаборатории?' — предположил Владимир — 'Но этого просто не может быть! Не мог я уцелеть при взрыве! Не мог! Граната была оборонительной, рвануть должно было так, что и откачивать-то по логике уже нечего! Да и откуда у бандерлогов такое оборудование?'.

Его вопрос оставался без ответа недолго. Дверь с шипением отъехала вверх и в помещение вошло двое посетителей. Один из них подошёл к компьютеру и принялся что-то настукивать на клавиатуре, второй подошёл к колбе.

— 'Это что такое?' — только и смог подумать Владимир, шокированный внешностью своего наблюдателя.

Сквозь прозрачную поверхность колбы, в которой держали Владимира, на него смотрело непонятного вида человекообразное существо со смуглой кожей и необычайно плоским лицом, на котором располагались глаза фиолетового цвета, нос, практически не выступающий наружу, плоские уши, возвышавшиеся над черепом... но больше всего, Мономаха шокировало то, что на месте, где у людей находится рот, у этого существа не было ничего кроме межкостной впадинки. Зато, вместо этого, на месте щёк у гуманоида были два плоских отверстия, по мнению капитана являющихся ртами, что подтвердилось, когда гуманоид приоткрыл их, обнажив два ряда мелких зубов.

Руки 'пришельца' были непропорционально длинными и доходили до колен, достаточно ему было слегка нагнуться, и он достал бы до пола. Или это ноги были такими короткими.

Владимир не испугался, не запаниковал, выучка и железная воля, закалённого в боях капитана, и сейчас не подвели его. Теперь в его голове с огромной скоростью начали появляться всё новые и новые вопросы, требовавшие ответов, которых просто не было. А собрать информацию было неоткуда. Единственное, что можно было утверждать — это то, что он находился в плену НЕ у игиловцев. Но если не у них тогда у кого?

Впрочем, вскоре всё это перестало быть существенным. Раздался звук, похожий на тот, который раздаётся при спуске воды в унитазе, и жидкость, в которой плавал Владимир, начала стекать вниз.

Он вновь повернул лицо к 'пришельцу' и только сейчас заметил, что в его фиолетовых глазах ясно читается удивление (по крайней мере интонация, с которой тот переговаривался со своим товарищем, очень сильно походила на таковое).

Это насторожило Владимира. Но он даже не успел ничего подумать, как почувствовал, что опять теряет контроль над телом.

— 'Газ!' — догадался он и мешком осел на дно колбы.

Последнее, что он успел разглядеть прежде чем отключиться, было то, как стена колбы с шипением отходит наверх, а 'пришелец' тянет к нему свои длинные руки.

* * *

В себя Владимир пришёл довольно быстро, и едва к нему вернулось сознание, он тут же сообразил, что лежит на матрасе, уткнувшись в него лицом, одетый-обутый, запястье правой руки неприятно ныло от врубившегося в него кольца наручников, а голова трещала как с перепоя. Тем не менее через доли секунды в его голове одно за другим начали просыпаться воспоминания прошедших событий: Пальмира, засада, боль от попадания пули, вспышка от взрыва гранаты, затем бездонная тьма, яркий огонёк света... жуткая рожа, смотрящая на него сквозь прозрачную поверхность колбы и снова тьма... а теперь ещё и это.

— Он уже должен был очухаться — раздался рядом чей-то незнакомый голос. — Газ действует недолго.

Усилием воли оборвал мелькание картин и образов, но не подал виду, что очнулся.

— Так может снова потормошить его? — предложил уже кто-то другой.

— 'Ждут моего пробуждения' — начал анализировать ситуацию Мономах — 'Газ... О чёрт! Тот газ! Так это не сон!?' — вспомнил он неприятную внешность своего наблюдателя — 'Неужели всё-таки инопланетяне похитили? Ну не может это быть адом! Впрочем, чего я гадаю на кофейной гуще!?'.

Втянул носом. В воздухе витали десятки запахов: грязь, пот, запёкшаяся кровь, что-то съестное и даже человеческие отходы, но вкупе они представляли собой до боли знакомое Владимиру место.

— 'Тюрьма?' — удивился он — 'Стоп, момент! Какая тюрьма? Сначала подлатали, а потом в тюрьму? Бред... Хотя, почему бред?..'

Пока Мономах пытался переварить полученную информацию, один из его 'сокамерников' аккуратно, но в тоже самое время настойчиво, потеребил его за плечо.

— Просыпайся, Феску — требовательно сказал 'сокамерник' — Хватит уже спать.

— 'Какой ещё Феску?' — удивился Владимир, но всё же подчинился. Открыл глаза и перевернулся на другой бок, за долю секунды оценив обстановку.

Небольшая квадратная каморка, площадью три на три метра, и чуть больше двух метров в высоту. Потолок, пол и стены были серого цвета, сделанные из какого-то непонятного материала, без всяких следов краски, обоев, штукатурки, линолеума и прочих строительных материалов. Но при этом выполнены были идеально ровно, как по линейке. Ни одной неровности или выемки, всё абсолютно гладко. Строители явно знали своё дело.

Весь интерьер комнатушки состоял из отхожего места в углу, нескольких матрасов, на одном из которых он спал и металлической двери, без петель и замков. Окна не было, как и любых других предметов удобства. Единственным источником освещения являлась небольшая круглая лампа, прикрученная в самом центре потолка, которая светилась мертвенно-бледным светом, изредка мерцая.

Где бы Владимир сейчас не находился, хозяева этого места несильно заботились о комфорте гостей, в роли которых выступили двое парней. Один из них сидел рядом с Владимиром, внимательно смотря на него, второй сидел, прислонившись к стене напротив. Обоим на вид было не больше двадцати лет, оба имели сильно потрёпанный вид. Впрочем, и Владимир сам едва ли мог выглядеть опрятней.

— Очнулся — облегчённо выдохнул собеседник — Прекрасно! Мы уже боялись, что после последнего побоя не встанешь.

— 'Оба меня знают' — приметил новую деталь Мономах — 'Только я не знаю их... Минутку. Почему он назвал меня Феску?'

Перевел взгляд на себя, ожидая увидеть изорванное осколками тело или пропитанные кровью бинты. И тут обнаружил деталь, которая стала для него шоком.

— 'Это еще что за такое? Как это? Что с моим телом?!' — Владимир внимательно осмотрел свои руки, ноги, торс и всё, что он смог разглядеть, ощупал лицо. Но ничего опровергающего его безумную догадку не нашёл. Тело действительно оказалось чужим. Молодой парень, примерно восемнадцати лет от роду. Рост — примерно метр семьдесят пять, плюс минус сантиметр, волосы вроде бы темно-коричневые, растрёпанные. Что еще? Руки в мозолях, оставленных явно тяжёлым инструментом — скорее всего отбойником, одет неброско — плотные штаны с множеством карманов, тёмная кофта, порванная в нескольких местах. Ботинки стоптаны, давно не чищены, нанесённый слой каменной пыли. Моторика развита, но грубовата, лицо на ощупь чисто пролетарское. В общем — это не Владимир Строгов. Кто угодно, но не сорокавосьмилетний офицер разведки. Это совершенно другой человек.

— Что с тобой, Род? — взволнованно спросил второй сокамерник, вскочив на ноги и подойдя к Владимиру — Тебе плохо? — и тут же ответил — Нас предупредили, что у тебя может быть кратковременная амнезия. Ты что-нибудь помнишь?

Владимир ничего не помнил, но он всё понял. Его мозг работал как запущенная на полную мощность вычислительная машина, пытаясь найти правильное решение. На обработку информации и принятие решения капитану Строгову была отпущена даже не секунда — малая её часть. Его собеседник даже не успел закончить вопрос, а Мономах уже прокрутил в голове несколько вариантов и выбрал один — самый бредовый и в то же самое время самый, а точнее, единственный логичный из всех. Множество разрозненных фактов превратились в теорию. Бой с боевиками, взрыв гранаты, тьма — он умер. Свет, колба, незнакомое существо с двумя ртами — он воскрес. Чужое тело, два парня, незнакомые ему, но знающие его, вернее не его, а того, кому это тело принадлежало. По сему выходило что Владимир Строгов погиб в катакомбах пальмиры, но после смерти его душа не ушла, а просто переместилась в чужое тело, до того занята неким Родом Феску (или Феску Родом). При всей своей бредовости, эта теория была единственным разумным объяснением. От осознания этого хотелось кричать, но капитан сдержался. В конце концов, настоящий разведчик даже своё воскрешение должен принять с достоинством.

— 'Могло быть и хуже' — против воли проскользнула в голове мысль — 'Хорошо, что попал в парня, да ещё и человека'.

Несмотря на своё незавидное положение, Мономах, приученный к внутренней дисциплине, быстро собрался. Он был достаточно опытен, чтобы собраться и поставить задачу даже в такой ситуации (огромное спасибо инструкторам разведшколы).

Теперь ему не хватало ответа на один вопрос: Если он в чужом теле, то где конкретно находится? Понятно, что в тюремной камере, но это не объясняет наличие существ с двумя ртами. И единственные, кто могут дать ответ — это его друзья-сокамерники. И сейчас как раз подвернулся подходящий случай. Когда они думают, что этот самый Феску ничего не помнит. Ну значит они сами всё расскажут ему.

— Я... — Мономах, делая акцент на своём положении, изо всех сил старался изображать растерянность — Ничего не помню. Абсолютно ничего.

Оба собеседника переглянулись, видимо решая, кто будет выступать в роли рассказчика.

— Ну хоть нас с Джейком ты помнишь? — наконец спросил один из них, тот самый, который будил Мономаха.

Владимир на секунду задумался. Парни, стоящие перед ним, были ему незнакомы, а потому он просто не знал какие у них были отношения с этим Феску, тело которого он занял. Были ли они ему друзьями или может просто соседями по камере, знакомых ему пару недель? И что в этом случае отвечать? Можно просто молча кивнуть, но тогда он спалится на первой же минуте разговора. А если сказать нет? Тогда, если они всё же являются друзьями, а судя по их реакции этот вариант более вероятен, они сильно удивятся... Или не удивятся? В любом случае нужно получить от них ответы, а если что, то можно отбрехаться, сославшись на потерю памяти — не знают же они всех свойств того газа. Приняв такое решение, Мономах повертел головой.

— Я Кайл — представился юноша, почти никак не отреагировав на ответ — Это Джейк — указал он на второго, тот коротко кивнул — Мы вообще только чуть больше недели знакомы, так что неудивительно, что ты нас не узнаёшь.

Прекрасно, значит Владимиру не придётся изворачиваться, кося под умалишённого.

— Где мы находимся? — задал Мономах самый важный интересующий его вопрос.

— Э-э-э — задумался Кайл — Я точно не уверен, но вроде бы они называют себя... вагри... нет вагаари. Точно! Вагаари. Мы сейчас на их корабле.

— 'Значит вагаари' — вспомнил Владимир двуротое существо.

— Вагаари? — уже вслух произнёс он — А кто они? Как они выглядят?

— Кто они я не знаю, знаю только то, что живут они в неизведанных регионах. А выглядят... ну, знаешь, такие невысокие, фиолетовая кожа и два рта...

Дальнейших разъяснений Мономаху пока не требовалось.

— А как мы сюда попали? — продолжил он допрос.

— Нас схватили во время поездки на работу. Они напали на транспорт, напали и схватили нас. Нас и других шахтёров.

— Почему я прикован к стене, а вы нет?

— Ты напал на охранника, я правда не знаю почему, но тебя сильно избили, а потом двое суток продержали в медицинской капсуле...

Кайл ещё что-то говорил, но Мономах слушал его в пол уха, пытаясь переварить услышанное. Из сказанного можно было сделать вывод, что Владимир попал в далёкое будущее. И ведь всё сходится. Космические корабли, инопланетная раса, неизведанные регионы космоса, значит есть и изведанные, причём в буквальном смысле, иначе бы Кайл просто сказал бы, что эти вагаари происходят с другой планеты. Но стоит ли так предвзято делать выводы? Нет не стоит, говорил себе капитан, нужно продолжать допрос.

— Какой сейчас год? — неожиданно спросил он.

— Что? — не понял Кайл.

— Ну год сейчас какой? — чуть более требовательно спросил Владимир и добавил — Просто ответь мне на этот вопрос.

Кайл хотел что-то возразить, но требовательный тон офицера заставил его передумать.

— Девятьсот пятьдесят восьмой после Руусанской реформы — не меняя удивлённого выражения лица, сказал он.

— 'Какая ещё Руссанская реформа?' — удивился Владимир — 'Девятьсот шестьдесят первый... неужели так далеко?'.

— А от Рождества Христова?

Кайл посмотрел на прикованного к стене Рода Феску, видимо прикидывая не передышал ли он усыпляющим газом.

— Понятно — пробормотал Владимир. — А Земля далеко?

— Какая ещё Земля!? — уже не удивился, а скорее испугался Кайл. — Ты вообще о чём говоришь!?

— Я говорю о планете, которая называется Земля. Никогда не слышал? — Владимир оставался спокоен. Хотя ему очень не нравилось, даже не то, что вместо ответов он получает новые вопросы, а то, что он был очень ограничен в средствах допроса. Так и хотелось встать, треснуть сопляка об стенку и выбить из него ответы. Но нельзя, кроме этих чёртовых наручников, ещё неизвестно как на это отреагируют хозяева корабля. Осознание собственной беспомощности был хуже всего.

— Не знаю такой планеты — отмахнулся Кайл — Давай-ка лучше поспи ещё немного. Может быть голова и прояснится.

С этими словами он отошёл к противоположной стенке и присел рядом с молчавшим весь допрос и смотревшим на них с офигеванием, Джейком. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим дыханием сокамерников.

Владимир не стал настаивать на продолжении разговора, понимая, что этим он сделает только хуже. Впрочем, и того объёма добытой информации хватило ему для серьёзных раздумий.

— 'Так, стало быть о Земле здесь не знают' — размышлял он — 'Знакомая мне система летоисчисления также неизвестна. Что бы это могло означать? Очень-очень далёкое будущее? Вполне возможно. Только вот беда — будущее-то далёкое, а вот люди нет. Может эти два придурка просто тупые? Наверное, но не то. Дальше. Другая галактика? Нет, другая галактика, в которой живут люди. Тоже вариант. Или может вообще другой мир?'.

Три варианта. Какой из них верный? Чтобы получить ответ на этот вопрос у Мономаха был только один выход. Допросить ещё одного свидетеля...

* * *

Последующие полчаса Владимир сидел на месте, почти не шевелясь, пытаясь найти хоть какие-то воспоминания предыдущего владельца этого тела. Честно говоря, он особо не надеялся на успех. В разведшколе его обучали кое-какой практике в похожей области. Был даже такой предмет 'Ментальная атака и методика противодействия', там молодых курсантов учили сопротивляться гипнозу и другим методам психологического контроля — вот в чём не придраться к Советской Армии, так в том, что на спецвойска начальство не жалело ни времени, ни средств. Но так чтобы гулять по своей собственной памяти или читать чужие мысли, такому их никогда не учили. Поэтому всё, что Мономах мог делать — погрузиться в себя и надеяться, что воспоминания Рода Феску сами как-то откроются ему. Но они не открывались. Невзирая на все свои усилия, Владимир видел лишь свои собственные воспоминания и ничего кроме них.

Через час ему уже надоело это бессмысленное занятие, и он решил отдохнуть. Прилёг на матрас и расслабился — единственное, что ему оставалось делать.

Сон уже готов был нависнуть над ним как вдруг на него, словно на голову упал толстый снежный ком, навалились, десятки разных и до невозможности ярких воспоминаний. Начался процесс активации чужой памяти!

Воспоминания нахлынули потоками волн. И каждая волна сопровождалась страшной болью. Мономах стиснул зубы, пытаясь не показывать своей боли, чтобы не привлекать лишнего внимания, но это не могло остановить поток картин. Они врубались в его сознание, как топор мясника в свиную тушу, не прекращаясь ни на секунду, не выстраиваясь в хоть какой-то ряд, шли огромным беспорядочным, мощным как половодье, потоком, грозя своим напором свести капитана с ума. Одни картины вспыхивая перед глазами, практически сразу заменялись другими, но даже не думали исчезать, вихрем продолжая крутиться в его сознании. Мономах молчал. Несмотря на терзавшую его боль, он молчал. Собрав всю волю в кулак, всеми силами пытался взять контроль над этим хаотичным потоком.

В эти минуты всё висело на волоске, вихрь воспоминаний не ослабевал, но и Мономах не сдавался, понимая, что если он проиграет эту битву, то до конца своих дней останется умственным калекой, если не хуже. Эти мысли, простое желание жить, и поистине железная воля делали своё дело. Медленно, но верно капитан начинал брать верх, подчиняя этот ментальный смерч себе.

Спустя два часа эта ментальная битва наконец закончилась, Мономах выдержал испытание. А наградой за победу стали требуемые им воспоминания. И пока капитан рылся в них, стараясь выстроить в нужную последовательность, он всё больше и больше узнавал о своей новой жизни.

Его новое тело принадлежало молодому парню по имени Род Феску. Уроженец окраиной планеты Бакура, семнадцать лет. Родители — Кэр и Мила Феску — шахтёры, работали на одной из местных шахт. Сам Род с пятнадцати лет работал там же. До поры до времени жил самой обычной жизнью, ничем не отличаясь от своих сверстников-шахтёров. Но однажды, во время поездки на работу, на их транспорт напали неизвестные. Позже выяснилось, что это были вагаари — кочевники из Неизведанных Регионов, промышляющие работорговлей. И к великому горю парня, его родителей убили прямо у него на глазах. Причём, убили весьма зверским способом.

Дальше всё как по нотам. Поймали, построили, быстро сгрузили в камеры и отчалили. О длительности путешествия Род ничего не знал, но со временем камеры начинали пустеть. И парень догадывался, в чём причина, и не желал для себя рабства. Однажды, выбрав момент, он в отчаянии напал на охранника, но вагаариец оказался сильнее. Парня скрутили, отвели в какое-то помещение и от души начали избивать. Да так старались, что бедолага просто не вынес и потерял сознание! Остальное Владимир додумал сам.

Но всё это оказалось сущей мелочью в сравнении с тем, что Владимир узнал дальше. Истина оказалась намного хуже любых страшных сказок. Хотелось взвыть, но это не изменило бы ровном счётом ничего.

Теперь Мономах понял причину такой странной реакции сокамерников на свои вопросы. Он понял всё. Последний кусочек мозаики встал на своё место, завершив картину происходящего. Земля, Рождество Христово и всё остальное... Да они просто не могли знать об этом! И никто кроме него не мог. Потому, что ни самой Земли, ничего с ней связанного здесь просто нет. Нет и никогда не было!

Владимир попал не в будущее и не в прошлое, и даже не в другую галактику. Он оказался гораздо дальше от дома. Он оказался в настоящем. Но совершенно ином настоящем. Настоящем другого мира, находящегося далеко за пределами привычного ему бытия.

Это оказался чужой мир, чужое бытие! Но вовсе не неизвестное ему. Наоборот, этот мир был весьма популярен на Земле. Просто он считался плодом богатого воображения одного человека, чистой выдумкой. Мир Звёздных Войн! Та самая Далёкая-Далёкая Галактика!

— 'Охренеть!' — только и выдавил из себя Строгов — 'И что теперь делать?'.

В этот момент Владимир испытывал целый ряд чувств. С одной стороны, ему было даже интересно в живую посмотреть на эту легендарную галактику, где водятся самые настоящие джедаи и ситхи, где вовсю кипят галактические конфликты, сражения... Мечта очень многих земных мальчишек, но случилось это именно с ним.

С другой, ему было не по себе. Почему он попал именно в этот мир, а не в какой-то другой? Почему он сохранил свою личность? Почему именно в это тело? Что это? Игра Высших Сил или просто аномалия? Если второе, то ещё ничего... а вот если первое... Если первое, то возникает ещё масса вопросов, но главный один — с какой целью он здесь? Эти бесконечные вопросы, ответов на которые просто не существует в природе, были значительно хуже любых работорговцев.

Но больше всего его душила печаль, при мысли, что он жив, пускай и жив в другом мире. Но где-то там, на Земле, в катакомбах Пальмиры лежит его тело, изодранное железом. А престарелая мать и дети скоро получат известие о его гибели. И даже не это хуже всего, в конце концов он знал, на что шёл, когда подрывал себя. Но мёртвому было бы всё равно, а Владимир живой, пусть и в другом теле, в другом мире, но живой. И он даже не сможет послать им весточку! Теперь Артём с Надюшкой остались без обоих родителей...

Однако, не время скорбеть об этом, надо собраться. В настоящий момент его положение было незавидным. Он оказался совершенно один в другом мире, да ещё и на корабле работорговцев. Нужно было как-то выбираться, чтобы не валить лес (или ещё чего похуже) всю оставшуюся жизнь. Катастрофически не хватало информации. Часть её можно было достать из воспоминаний Феску, чем Владимир и собирался заняться в ближайшее время, но основную информацию можно было получить только у хозяев корабля или у любого, кто зайдёт в камеру. Необходимо добыть её, любым способом.

Глава 2

Владимир уже несколько часов сидел на полу, прислонившись спиной к холодной стене камеры и, с выражением полного безразличия, смотрел куда-то в сторону. Он думал, думал о многом — о своём положении, об этом мире, о своих, оставшихся на Земле, детях. Иногда он засыпал. Но больше всего его разум занимало поглощение остатков сущности прежнего хозяина тела. Это оказалось непростой и нетривиальной задачей для разведчика. Прежде он никогда не имел дело с менталистикой, поэтому все его действия были основаны чисто на интуиции. Он выискивал воспоминания и старался максимально долго удерживать их в своём сознании, пока образ не впечатается максимально глубоко.

Как ни странно, но такая деятельность приносила плоды. В конечном итоге ему удалось добиться желаемого. Мономах словно заново пережил все двадцать лет жизни Рода Феску и теперь все воспоминания парня стали и его воспоминаниями, все навыки шахтёра с Бакуры передались тридцатишестилетнему офицеру внешней разведки с Земли. Теперь они едины — Владимир Строгов и Род феску.

Владимир открыл глаза, уже по-новому взглянув на окружающий его мир. Он видел дверь в камеру, но уже знал, что находится за ней, он понимал, что находится на корабле, но уже знал модель и внешность. Он знал, что находится в чужом мире, но теперь знал где и когда он находится. Он переродился!

Оказалось, что молодой шахтёр, тело которого он теперь занимал, был на редкость информированной личностью, поскольку не хотел всю свою жизнь батрачить на шахтах, как его родители, а мечтал поступить в Альдеранский университет и выучиться на политика или экономиста. И целеустремлённо шёл к своей цели: был завсегдатаем интернета, или как он тут назывался — голонет, в основном научных сайтов, а, следовательно, знал о событиях, происходящих в Республике.

Таким образом, Владимир выяснил, что он попал в Далёкую-Далёкую не раньше не позже, нескольких лет до Блокады Набу, которая показывается в первом эпизоде киносаги. Правда конкретной даты он не знал, а своё предположение выстроил на тех фактах, что война с Империей Ситхов закончилась практически тысячу лет назад, завершившись полным уничтожением ордена лютых врагов джедаев, как в первом эпизоде и говорил... то ли Йода, то ли Винду... не важно. И тот факт, что канцлером Республики является некий Финис Валорум, избранный на эту должность в этом году, тоже говорил о многом... Хотя на самом деле очень не о многом, почти ни о чём. Как назло, в прошлой жизни Владимир не был ярым поклонником вселенной Звёздных Войн. Он конечно посмотрел все шесть фильмов, плюс даже убогий седьмой, сериал, кое-что из периферийных сцен, но на этом его интерес и закончился. Зато один из его сослуживцев сильно увлекался этим вымышленным миром. Смотрел мультфильмы, играл в игры, читал книги и комиксы и практически наизусть знал историю Далёкой-Далёкой Галактики. Все остальные, включая самого Мономаха, тихо посмеивались над ним, за увлечения называя его Йодой. Мужику почти сорок, семья и офицерское звание, а он всё витал в облаках, так думали остальные бойцы подразделения. Но сейчас Владимир был искренне благодарен ему. Лишь благодаря такому странному хобби сослуживца, Мономах соизволил в своё время прочитать несколько книг по ЗВ и сыграть в пару-тройку игр. Потому сейчас он обладал хоть какой-то информацией.

Но были и хорошие новости. Если с датировкой и событиями Владимир был знаком очень слабо, то про вагаарийцев, захвативших его, он кое-что вспомнил. Удача, что среди прочитанных им книг была одна, в которой фигурировали представители этой расы.

Итак, вагаари — гуманоидная раса кочевников и завоевателей, населявшая Неизведанные Регионы. Они довольно небольшого роста с короткими ногами и длинными руками. На лице у них располагается два рта с двумя рядами мелких зубов, плоские уши смещены на верхнюю часть головы (это Владимир наблюдал воочию). Большую часть жизни они путешествуют по просторам космоса и грабят всех, кто слабее их. Изредка они даже посещают с набегами окраинные территории Галактической Республики (во время недавнего набега и был захвачен Род Феску, в тело которого, спустя некоторое время попал Мономах).

— 'Вот, ублюдки!' — раздосадовался Владимир — 'Не могли подождать пару недель. Хрен бы тогда взяли... Ладно, проехали! Что там дальше-то? Память, память, память...'.

Вагаари фактически не имели постоянной планеты, которую могли бы считать родиной, а их собственная промышленность находилась в зачаточном состоянии. Их родная планета называлась Вагар Праксут, но где она находилась Мономах не знал. Но на этой планете проживал лишь небольшой процент вагаарианцев. Основная часть населения предпочитала кочевать в бескрайнем космосе. Большую часть своих богатств вагаари добывали набегами, в ходе которых захватывали продукты питания, топливо, запчасти для своих судов, угоняли корабли и брали пленников, которых затем обращали в рабство. Работорговля была дополнительной статьей дохода вагаари. Корабли вагаарийцев — крейсера 'Сурфейк', что характерно, вовсе не их корабли (чьи конкретно — Владимир не помнил, хоть убейся), на фоне технической отсталости большинства миров Неизведанных Регионов, выглядели как шедевр военной мысли. Были снабжены внушительным арсеналом, толстой бронёй и мощным генератором защитного поля. Но главным и весьма своеобразным способом защиты корабля были прозрачные блистеры на всем протяжении корпуса являвшиеся ничем иным как тюремными камерами с огромным иллюминатором. Вагаари справедливо считали, что многие противники, встреченные ими на пути, едва завидев в блистере пленников, могли отказаться от атаки или вести стрельбу по кораблю очень осторожно опасаясь задеть невиновных.

Конструкция 'Сурфейков' позволяла легко модифицировать их, что было особенно полезно для космических кочевников. Это позволило превратить некоторые 'Сурфейки' в узкоспециализированные корабли: транспортники, десантные суда или авианосцы. Это всё, что Мономах вспомнил из когда-то мельком прочитанной им статьи. Ничтожно мало, но лучше, чем ничего. Потому как Кайл и Джейк, в качестве источников информации, были малоэффективны, поскольку не знали о вагаарийцах практически ничего.

— Слушайте, пацаны — обратился Владимир к своим сокамерникам — Меня ещё долго в кандалах держать будут? Я ссать хочу.

— Мы не знаем — ответил Джейк — После того как ты напал на охранника тебя увели из камеры и долго не возвращали, мы даже думали, что тебя убили. Но потом тебя всё-таки вернули уже в таком состоянии. Сказали, что ты можешь бредить, когда очнёшься. Больше ничего. Ни ключа от наручников, ни горшка не оставили.

— Сказали? — переспросил Владимир — То есть вагаарийцы знают общегалактический язык?

— Это были не вагаарийцы — вмешался Кайл — Как мы успели понять, это — он обвёл руками окружающее пространство — вообще не их корабль. Я даже знаю модель звездолёта. Вероятно, они могут использовать захваченные на территории изученной галактики суда и использовать их для большей маскировки при нападении. Вагаари здесь только охранники и командование, пилотирование, обслуживание и прислуга здесь состоит из пленных. На них же висит забота о пленных.

— Но между собой они как-то общаются — заметил Мономах — Значит вагаари всё же владеют общегалактическим языком. Верно?

— Получается, что так — согласился Кайл, переглянувшись с Джейком. — А тебе это зачем?

— Просто так, любопытно — пробормотал Владимир.

Действительно любопытно. Здесь очень много любопытного. Мономах пытался понять логику действий вагаари, в принципе делая это успешно. Но кое-какие детали всё равно оставались непонятными. Если Феску напал на одного из них, то почему бы просто не убить его? Если у Республики нет боевого флота и, как следствие, пограничных войск, то её окраины уязвимы и можно набрать рабов оттуда. Какой тогда смысл лечить раба, в подконтрольности которого нет никаких гарантий? В принципе можно объяснить это тем, что раствор бакты, в которой держали его, не подходит для вагаарийцев, а потому они ничего не теряли. Подконтрольность? Ну если учесть, что их стаж в этом деле насчитывает века. То эта проблема для них решаема. Но с этим никак не вяжется зверское убийство родителей Феску.

Не менее интересным является то, что после лечения Мономаха бросили не в карцер, как обычно делают с буйными заключёнными, а в обитаемую камеру. Вариант, что Феску владеет какой-либо ценной информацией сразу отпадает — Мономах бы знал это. Может быть просто на корабле нет подходящего помещения, если он изначально не тюремный? Может быть, но маловероятно.

Вопросов было ещё много, но чем упорнее Мономах пытался найти на них ответы, тем больше путался. И тем больше убеждался в бесполезности этого занятия. В конце концов, вагаари — не люди, и логика у них может быть совершенно иной — то, что для человека кажется абсурдом, для вагаарийца является нормой. Вскоре он бросил эти думы, оставив их на далёкий потом, переключившись на составление более важного плана побега.

Если эти два идиота не врут, а они определённо говорят правду, то пилотируют корабль пленные, возможно люди. А значит с ними можно договориться. Но сначала перебить всех или большинство вагаарийцев. Что для этого требуется?

Естественно, знать их количество, вооружение и текущее местоположение звездолёта. Если он ещё не находится во владениях вагаари, то шансы остаются неплохие.

А у кого можно добыть такую информацию? У самих вагаарийцев? Нет. Они всё-таки не люди, их психология и культура были Владимиру неизвестны. У кого ещё? Только у обслуги, которая находится на корабле подольше чем Феску и его соплеменники, и знает о положении вещей больше чем они.

Значит поговорить с обслугой. Надо бы придумать план, как бы пригласить их сюда на несколько минут разговора, при этом раньше времени не тревожить надсмотрщиков. Но не вообще, а как учили в разведшколе — не знаете что делать, говорили инструктора, задавайте себе как можно больше вопросов, разбейте одну большую задачу, на тысячи мелких составляющих и решайте их по очереди. Заведомо более сильного противника бьют по частям.

Значит, как можно больше вопросов. Хорошо. Что может заставить персонал войти внутрь? Смерть пленника? Да, это определённо сработает. Понарошку или по-настоящему? Владимир незаметно, но внимательно осмотрел помещение. Камер не видно, микрофонов вроде тоже. Хотя со вторым надо будет ещё проверить. Перевёл взгляд на свои наручники — полный архаизм, никакой электроники, такие обычным куском железа вскрыть можно. Посмотрел на Кайла с Джейком.

— 'Подозвать к себе' — прикинул он — 'Этого кулаком в лицо... нет, лучше в горло, а второго носком ботинка в висок... Стоп! Чего это я? Кончать придётся обоих, а моим крикам вертухаи уже не поверят. Два трупа рядом с третьим живым неадекватом — тут даже олух догадается. Нет, по-настоящему не вариант. А если понарошку?' — ещё раз окинул взглядом сокамерников — 'И понарошку тоже не выйдет — оба бичи, петухи опущенные, если ещё и не капо'.

Смерть отпадала. Какие ещё варианты? Болезнь, страшная болезнь, смертельная болезнь... Не то. Взяться ей здесь неоткуда. А изобразить — либо не поверят, либо утилизируют.

И это тоже отпадает. Так дело не пойдёт, надо идти от противного. Что вагаарийцам свойственно в равной степени, так же, как и людям. Страх смерти? Жалость? Жажда хлеба и зрелищ? А может быть...

Закончить мысль Мономах не успел. Как раз в этот момент дверь с шипением отъехала в сторону, в помещение вошли трое вагаарийцев.

— Пришёл в себя? — двуротый с сильным акцентом обратился к прикованному одной рукой к стене Владимиру — Это прекрасно! — и обращаясь к своим подчинённым, кивая на Кайла с Джейком — Уведите их.

Шестёрки молча поставили на ноги испуганных пленников и увели их за дверь. Вагаариец собрался идти следом, но перед самой дверью остановился, что-то обдумывая, развернулся, подошёл к Владимиру и с размаху ударил его ногой в живот.

От полученного удара Владимир задохнулся, захватал открытым ртом воздух. Но он не сопротивлялся, хотя мог. Он мог увернуться, подставить под удар твёрдую часть тела или даже сбить инопланетянина подсечкой, а затем добить, но он этого не сделал. Он играл роль пленника, который бросил все попытки к сопротивлению, после полученного 'урока'. Поэтому не сопротивлялся. Если бы попытался, то проиграл бы всё. Но он выиграл, подавив в себе инстинкт самосохранения, выиграл первую часть партии.

— Это только аванс — вагаариец нанёс ещё один удар — Скоро прибудем на место, вот тогда ты пожалеешь, что вообще родился!

Он хотел ударить третий раз, но видимо передумал, здраво рассудив, что сейчас это будет излишне. Бросил на пол металлический горшок, развернулся и покинул камеру, оставив Владимира одного.

— 'Слабак!' — усмехнулся Мономах, восстанавливая дыхание — 'Я в шестнадцать лет бил сильнее'. Он ещё немного полежал, потирая живот. Затем вернулся к недосказанной мысли. Вернее, ненадолго приостановил её. Теперь, когда его сокамерников увели, возможно навсегда, действовать будет не в пример легче. По крайней мере не на кого кроме безответственных охранников, даже не удосужившихся снять с пленного браслет, будет вешать вину.

* * *

Следующие сутки, Владимир не предпринимал никаких активных действий. Он просто сидел на месте. Он выжидал. Выжидал хода своих врагов. Не зная их заранее, Мономах не мог играть на опережение. Оставалось только отвечать на удар, вроде того, как чёрные фигуры на шахматной доске имеют право делать свой ход только после хода белых и ни мгновением раньше.

Так и Владимир сидел и ждал. Ждал час, два... шесть... десять... двадцать четыре... Но ничего не происходило. Дверь в его камеру открывалась только один раз, во время кормёжки. Зашёл какой-то довольно юного возраста, сгорбившийся от постоянных унижений охраны человек. Бросил Владимиру кусок хлеба и какой-то овощ, а после скрылся, не сказав ни слова. Ещё несколько раз в камеру заглядывал охранник вагаариец. Но тут же уходил, увидев пленного на том же месте, на котором он был вчера.

На вторые сутки ничего не изменилось. Значит белые сделали ход и ждут ответного от чёрных. Ну так они получат его! Получат, но не заметят.

* * *

— Что там у вас происходит? — командир отряда недовольно смотрел на двух воинов вагаари, которые стояли перед ним, вытянувшись по стойке смирно. — Почему в коридоре так воняет?

— Ваше превосходительство — неуверенно начал один из охранников — Тот пленник из девятой камеры, который напал на меня десять дней назад, ведёт себя очень странно.

— Что значит странно!? — прищурился командир.

— Он уже двое суток неподвижно сидит в углу камеры. Не ест, не пьёт... вообще не обращает внимания на еду. А ещё он не посещает туалет. Так и ходит под себя. Оттого уже и в коридоре стоит его вонь, в камеру просто невозможно зайти!

— А какого вы здесь стоите!? — начальник 'двуротых' едва сдерживался чтобы не сорваться на крик — Без моей команды и шагу ступить не можете? Уже забыли, как надо воспитывать таких как этот!?

— Ваше превосходительство, мы пытались. — к разговору подключился второй охранник — Но реакция нулевая, он даже не пытался сопротивляться. Как сидел в своём углу, так и сидит там неподвижно.

Командир охотничьего отряда молча плюхнулся в своё кресло и начал устало массировать виски. Двое подчинённых, не меняя позы, смиренно ожидали его решения. Никто из них не смел потревожить главного вагаарийца, погрузившегося в свои мысли. В строгом иерархическом обществе вагаари любое неуважительное действие в сторону вышестоящих было равносильно нарушению Десяти Заповедей, и каралось достаточно сурово.

— Вот, что вы сейчас сделаете. — после долгих минут молчания, наконец произнёс командир — Этого пленника не убивать. Сейчас, когда Его Высочество Мискэра готовится к новому походу, нельзя разбрасываться ресурсами. В качестве живого щита он сгодиться...

Вагаари поднялся с кресла и принялся расхаживать по комнате.

— Через три часа мы будем на месте. К тому времени пленный должен оставаться живым, накормите его... как хотите, хоть силой пихайте ему в глотку еду. Прихватите с собой нашего раба, пусть он почистит камеру и отмоет пленного. Иначе он нам весь крейсер провоняет! Ясно?

— Ясно, ваше превосходительство. — оба охранника почтительно склонили головы.

— Тогда выполняйте! И учтите — если через несколько часов всё не будет сделано, я заставлю вас обоих вылизывать пол в камере!

* * *

— 'Сработало!' — ликованию Владимира не было предела. — 'Наконец-то!'

Мономах радовался так, как если бы он одержал победу в каком-нибудь крупномасштабном сражении. В каком-то смысле так оно и было. Три дня назад Мономах приступил к выполнению своего плана. Он заключался в том, чтобы заставить внимательных охранников притупить свою бдительность, потерять к нему интерес, и даже заставить их забыть о нём. Для этого Владимир начал старательно создавать образ парня, у которого случилось психическое расстройство на фоне депрессии. Начав с простого, капитан постепенно наращивал планку сложности.

В первый день Владимир просто замер на месте в позе эмбриона. Когда началась ежедневная кормёжка, вошедшие в его камеру юнец и охранники обнаружили Рода Феску, сидящего в углу, молча уставившись в одну точку. И этот взгляд излучал сухое безразличие с примесью отчаяния.

Вагаари никак не отреагировали на увиденное. В их практике подобное явление случалось довольно часто. Раб, который занимался кормёжкой пленных также не выказал удивления, ограничившись несколькими устными предложениями еды. Так ничего не дождавшись, лишь молча пожал плечами и покинул камеру. Но это было только начало! На следующий день всё повторилось. Только теперь, вошедшие в камеру охранники, заставшие пленника в той самой позе, в которой он был вчера, проявили заинтересованность. Разумеется, они не поверили в разыгрываемый спектакль, поэтому решили всё проверить.

Следующие двое суток были особенно трудны для капитана. Сам он, как снайпер, привык подолгу находиться без движений, но не привыкшее к подобным условиям тело Рода Феску начинало подводить. Мышцы затекли и неприятно болели, кроме того сказывалось отсутствие еды и воды. А что хуже всего — охранники вагаари оказались на редкость упёртыми, а их логика иногда выходила за рамки привычной Владимиру. Психология среднестатистических работорговцев предусматривала, что некоторую некомпетентность в отношении слежки за пленными можно было простить, особенно если эти пленные были серой массой, а не заказными личностями. Жив и слава Богу. И Владимир не ждал, что за ним будут следить также пристально, как и в тюрьмах, для охранников которых, такая процедура является обязательной составляющей их повседневной рутины. В придачу, тюремщики в отличии от работорговцев ограничены трудовым правом.

Сперва, как и ожидалось, охранники попытались вылечить нерадивого заключённого самым простым методом — избиением. Били несильно, но по шоковым точкам, так что Владимиру пришлось собрать волю в кулак, чтобы не оказать сопротивления. Охранники даже отстегнули его и принялись лупить с удвоенной силой. Но Владимир, невзирая на боль, голод и жажду, которая становилась всё сильнее, а также все издевательства охранников, не собирался отступать, прекрасно понимая — что стоит на кону. Но он был готов в любой момент броситься в бой, если издёвки надзирателей выйдут за рамки дозволенного.

Однако это был ещё не конец. На третий день, пришедшие покормить пленных, вагаари неожиданно почувствовали жуткий запах исходящий из девятой камеры. Зайдя внутрь они сразу поняли в чём дело. Вонь в камере стояла просто невыносимая.

— Вонючий ублюдок! — рявкнул один из них, глядя на пленного, который продолжал сидеть неподвижно в своём углу. — Убью, тварь!

Он угрожающе двинулся на Рода, как всегда не отреагировавшего на угрозу, но тут же одёрнул себя, вовремя вспомнив, что этого пленника уже приходилось лечить и его смерть вряд ли будет одобрена начальством. А убирать его вонючий труп придётся ему самому. Поэтому брезгливо сморщив нос, вагаари наконец снял кандалы с пленного и покинул камеру. Мономах в очередной раз праздновал победу. Случилось, то чего он и добивался. Вагаари поверили! Они повелись на его уловку. Даже не удосужились проверить. Никто из них даже не подозревал, что весь этот спектакль был намеренно разыгран опытным офицером внешней разведки, а те, кто считал себя хозяевами, просто-напросто плясали под дудку Владимира, не подозревая об этом. Мономах рассчитал всё абсолютно точно. То чувство, которое вагаари испытывают наравне с человеком, есть не что иное, как знаменитое чувство брезгливости. На это Владимир и рассчитывал. А поэтому заканчивая задуманную операцию с целью еще более уменьшить их бдительность, Мономах реально сходил под себя, выбросив всё, что копил несколько суток. Всё это только сыграло ему на руку. Вагаари, проявив банальную брезгливость, больше не появлялись. Они просто привыкли к его новому образу и повелись на развод. Валяться в собственном дерьме было неприятно! Но такова уж работа разведчика. Чего-чего, а романтики в ней нет! А уж чувство брезгливости выбивают из разведчиков на первом году обучения, на занятиях по психологической подготовке. Потому, что брезгливость ведёт к гибели. Её выбивают в самом буквальном смысле, заставляя молодых разведчиков с головой нырять в выгребные ямы, заполненные нечистотами. А тут своё родное (ну не совсем родное), не такое противное. Самый трудный этап был пройден.

Как бы то ни было, но следующий шаг Вагаари был предсказуем. Они не желали заходить в камеру к такому засранцу, но и не могли оставить всё, как есть. Они обязаны были почистить камеру. Но брезговали, поэтому вместо себя послали раба. Сами остались в коридоре. То, на что Владимир и рассчитывал. Трое суток он добивался именно этого! Был конечно риск, что охранники просто нацепят дыхательные маски и продолжат нести свою неусыпную вахту, но именно для избегания этого Владимир изображал полную апатию, и весьма успешно, ну и в придачу Вагаари было бы неприятно наблюдать за процедурой чистки камеры от продуктов человеческой жизнедеятельности.

* * *

Джассер с неприкрытой брезгливостью смотрел на Рода Феску, не решаясь начинать работу. То, что ему поручили его хозяева, совершенно не нравилось парню. Запах, который исходил от пленника был просто ужасным, а ему даже не удосужились выдать маску. И теперь он вынужден был отмывать заключённого, который уже ни на что кроме органов не годен. Но ничего с этим он поделать не мог. С того самого момента как его насильно уволокли в плен, а затем не стали продавать, решив, что в качестве персонального раба на корабле он будет более полезным.

— О Сила! — с отвращением выдавил юноша, вплотную подойдя к пленнику — Почему эта работа досталась именно мне?

— Наверное потому, что ты по жизни петух. — неожиданно последовал ответ.

Джассер машинально повернулся в сторону двери и лишь затем сообразил, что голос шёл не оттуда. Он шёл от Рода Феску, трое суток не подававшего никаких признаков разума. Но парень ничего не успел сделать, как пленный в мгновенном рывке повалил его на пол, намертво припечатав ногами. Напуганный раб попытался закричать, но пленный быстро пресёк все дальнейшие попытки, несильным ударом по горлу, тут же крепко зажав ему рот, перекрыв поток воздуха.

— Да не кричи ты так — прошипел пленный, смотря в глаза, начавшему задыхаться, горе-уборщику — Я несколько дней ждал этого разговора, и если ты сейчас всё испортишь, то сдохнешь о-о-очень мерзко!

— 'За что?!' — попытался прокричать юнец — 'Я тебе ничего не сделал!'.

— Как за что?! — словно прочитав его мысли ответил Феску — Я вынужден был изображать сумасшедшего, позволял тем двоим мордоворотам издеваться над собой, не ел, не пил, вместо положенного места ходил под себя, почти не спал.

У Джассера начало темнеть в глазах от недостатка кислорода. Ещё немного и он умрёт. Но пленник неожиданно убрал руку с его лица.

— Я... здесь... не причём — прошептал Джассер, жадно хватая ртом воздух.

— Конечно — кивнул Феску — Но кого-то убить за это надо.

Джассер в ужасе представил, какую злость испытывает сейчас Род Феску, и что он сделает с ним если выплеснет её. Парень даже не ощутил, что не управляет своим телом, трясясь как осиновый лист.

Феску отреагировал на это с насмешкой.

— Да ты, я погляжу, настоящий герой! — сарказмом в его голосе несло за версту, но он тут же стал серьёзным — Но оставим лирику и перейдём к делу.

Пленный отпустил Джассера и, вернувшись на своё место, продолжил разговор:

— У нас примерно полтора, ну самый максимум — два часа, до того, как твои хозяева заглянут сюда. Поэтому время для разговора ещё есть. Мне нужна информация. Много информации. Поэтому к тебе у меня много вопросов, на которые — будь любезен — ответь. Ответишь — отпущу с миром, нет — умрёшь... И не вздумай звать на помощь, я убью тебя раньше, чем она придёт. Хотя можешь звать, если есть желание, те двое уже смертники.

Феску говорил об этом с ледяным спокойствием, но при этом в его голосе временами проскальзывало что-то такое, что непроизвольно вызывало ужас. Джассеру на секунду показалось, будто перед ним сидит вовсе не человек. Ещё ребёнком, гуляя вместе с друзьями по Дантуинским равнинам, они наткнулись на огромного удава, который неподвижно лежал на земле. Тогда, по детской глупости своей, мальчишки стали закидывать рептилию камнями. Но змей оставался неподвижным. Тогда самый смелый из их компании, решив, что он мёртв, рискнул приблизиться к исполину. Медленно и осторожно он вплотную приблизился к туше удава. Но змей по-прежнему лежал не двигаясь. Однако вместо того чтобы благоразумно отойти, смельчак забрался на удава, усевшись на его кольца, а затем и вовсе стал прыгать на нём, подзывая остальных последовать его примеру, беря их на слабо. Он старательно выбирал самые обидные выражения и, в конце концов, поддавшись на провокации, к змею приблизились остальные. Но даже после этого рептилия продолжала лежать неподвижно. Окончательно расслабившись, на монстра забралась вся компания. И вот тут гигант со страшным шипением бросился на мальчишек. Джассеру повезло тогда, он не успел подойти близко, а вот двое его друзей стали жертвами зверя. Удав просто играл с ними. Позволил им подойти вплотную, притупив их бдительность. И убил!

А сейчас Джассеру на мгновение показалось, что он вновь видит того самого змея, который уже вдоволь наигрался со своей добычей и начал охоту.

И тут парень, наконец, осознал, что всё это происходит на самом деле и, если он сейчас не подчинится, то станет первой жертвой голодного и очень злого чудовища, в человечьем обличии. А ему очень хотелось жить.

— Что ты хочешь узнать? — сдавленно спросил он.

— Другое дело! — осклабился Феску, причём его улыбка больше напоминала оскал — Прежде всего меня интересует численность экипажа: сколько здесь вагаари, чем вооружены, кто из них владеет общегалактическим. Далее расскажи мне о пленных, какие места они занимают. Ну и меры безопасности, которые применяются при разгрузке заключённых в местах посадки кораблей и транспортировки их на непосредственно точки торговли.

* * *

— 'Может не стоило так сильно пугать его?' — задумался Владимир, слушая бессвязную речь 'языка'. — 'Ведь он мне пока живым нужен'.

Джассер Лорано, а именно так звали раба, оказался весьма информированным кадром, но чрезмерно запуганным. Во время допроса он то и дело заикался, через раз. На некоторые вопросы отвечал с трудом, явно прикидывая — кого он боится больше. А Мономаха поначалу распирала злость на мальчишку. Порой так и хотелось подойти и ударить этого труса в лицо, наорать на него и провести допрос по всем правилам. Но Владимир понимал, что в этом случае он только загубит дело, ради которого затеял такую игру. Чтобы хоть как-то разбавить угнетающую атмосферу, он велел Джассеру вести уборку параллельно с беседой, а попутно и поглощал принесённый Джассером ужин. После нескольких дней голодовки ему нужна была еда, чтобы восполнить потраченные силы.

Допрос длился, в общей сложности, двадцать минут. Но этого времени капитану хватило, чтобы получить ответы на все интересующие его вопросы.

В общем и целом, ситуация была не то чтобы хуже некуда, но и приятного в ней было мало. Вагаари оказались сведущи в торговом деле и хорошо знали, как нужно обращаться с живым товаром. Корабль, на котором они летели, как и говорил Кайл, действительно не был кораблём вагаари, это был обычный грузовой звездолёт, который раньше принадлежал одной шахтёрской компании. До того момента, как был захвачен. Это было не так давно: группа шахтёров летела добывать руду, на планете в окраинной системе, но по пути подверглись нападению вагаарийцев. Уроженцы Вагаар-Праксута быстро захватили грузовик, взяли на буксир, переведя туда часть своего экипажа и поволокли за собой, чтобы потом разобрать на металлолом и продать вместе с захваченными в плен. Но видимо здраво рассудив, что целым этот грузовик, как и его экипаж, будут полезнее, вагаарийцы решили использовать его в качестве приманки. И с тех пор совершили немало разбойных нападений на окраинах Внешнего кольца, порой заходя довольно глубоко на территорию изученной галактики.

Однако, система контроля за пленными на этом корабле была далека от идеальной, поскольку всё оборудование находилось на их родном крейсере, который ждал их в условленном месте. Так что, единственной мерой безопасности осталось удерживание пленных в камерах, бывших раньше каютами или складами.

Относительно самого экипажа. Он насчитывал двадцать шесть вагаари, каждый из которых имел индивидуальное лёгкое оружие, плюс три бластерных пулемёта, пара базук, попавших к ним в руки после очередного налёта на корабль чиссов, гранаты, ну и ещё масса всякой мелочи. Всё, что успели награбить. А пилотом оказался один из пленных захваченных вместе с кораблём, общегалактический понимает. Но, как и все остальные, его удерживает в повиновении животный страх смерти. Так что, пока вагаарийцы живы он не изменит курс.

— Где находится кабина пилота? — спросил Мономах

— Через два отсека, на верхней палубе — прибодрился Джассер, поняв, что прямо сейчас его не убьют.

— Количество охраны и патрули, их вооружение?

— Двое в конце коридора, пять на нижней палубе, один охраняет капсулы, вооружены бластерными винтовками. Весь остальной экипаж в жилых отсеках на верхних уровнях.

— Где находится арсенал?

— Недалеко от жилых отсеков. Правда есть ещё и тюремный арсенал, он находится в комнате главного надзирателя — комната слева, на выходе из коридора.

— В случае моей смерти — что будет с моим телом?

— Его отнесут в мусорный отсек и выбросят в открытый космос.

— Обрисуй мне схему: местоположение отсека, охрана, путь к нему, в общем все детали. Чётко, сжато и понятно.

Джассер старательно отвечал на все вопросы, то и дело вспоминая какую-нибудь деталь. Владимир внимательно слушал его, изредка прерывая, если парень увлекался и начинал говорить громко или требуя уточнений. Но в целом, картина ситуации сложилась практически во всех подробностях. Задав ещё несколько уточняющих вопросов, Владимир сменил тему допроса.

— Так, а теперь давай о крейсере. Где он находится? Когда ожидается встреча? И что предполагается делать с пленными?

— Крейсер ждёт нас на орбите какой-то необитаемой планеты, пригодной к жизни — ответил Джассер — Встреча очень скоро, мы вот-вот должны уже выйти из гиперпространства. Все пленные будут переведены на крейсер, а что будет потом я не знаю.

Владимир тихо скрипнул зубами, прикинув свои шансы на силовой захват транспортника. Если Джассер говорит правду, то времени на это у капитана уже не остаётся. Придётся действовать как-то иначе. И вновь мозг разведчика заработал на полную мощность, выискивая и прорабатывая варианты действий.

Внезапно, Владимир схватил ложку, которой ел, и поднёс её к лицу, рассматривая своё отражение. Затем перевёл взгляд на Джассера, снова на отражение, снова на Джассера, снова на отражение. Вроде похожи.

— Скажи-ка мне — заинтересованным тоном спросил он — А ты сам на этом крейсере чем занимаешься?

— Ничем. Я вообще туда не хожу. Я занимаюсь обслуживанием этого корабля.

Мономах внешне не повёл ни одним мускулом на лице, но внутри у него всё перевернулось. Кажется, у него только что зародился новый план.

— Раздевайся — бросил он.

— Что? — удивился Джассер.

— Я говорю, махнёмся одеждой. Снимай свои шмотки и надевай мои. Быстро, пока не убил!

Ничего не понимающий, но испуганный раб, начал торопливо раздеваться. Владимир в свою очередь занимался тем же, снимая с себя свой запачканный костюм, натягивая шмотки Джассера. Одежда юнца была более изношенной, зато воняла не так зверски, да и была в самую пору. Осмотрел работу.

Вышло очень даже неплохо. Теперь нужно провести коррекцию лица. Рывком поднявшись на ноги, капитан подошёл к рабу, повернул к себе боком, нанёс точный удар в основание черепа и оттащил его тело в угол.

— 'Только бы сработало!' — вздохнул он.

Схватил тарелку, в которой Джассер принёс ему еду, поставил её на пол, накрыл матрасом и притопнул ногой. Тщательно осмотрел получившиеся осколки, выбрал один самый удобный. Сел на колени перед телом Джассера, смазал его щёки слюной, двумя пальцами расправил и одновременно сильно потянул вниз кожу. Прижал под острым углом, повел вниз лезвие, выбривая широкую дорожку. Не 'Жиллет', конечно, но, чтобы сбрить густую растительность на лице мертвяка, вполне сгодится.

Бриться куском тарелочного боя — дело не лёгкое. Это почти невозможно сделать, только если не знать, как это делается. А Мономах знал. На уроках по маскировке его учился бриться всем, чем ни попадя — ножами, топорами, косами, оконным, витринным и бутылочным боем. Оказывается, что бритьё — это целое, очень сложное искусство, которому в разведшколе уделялось особое внимание.

Осыпающиеся волосы Мономах ловил на раскрытую ладонь и складывал в две кучки на полу. В одной — усы, в другой — борода. Разложил, стараясь получить форму, которую они имели на лице. Теперь нужен был клей. Кровь не подходила, кровь будет заметна. Попробовал высморкаться, это тоже неплохой клей. Но нос был сухой, как песок в самом сердце пустыни Сахара. Остается только... Быстро расстегнул ширинку. Не ко времени, конечно, и не к месту, да и давно уже не по возрасту, но деваться некуда. Другого клея поблизости нет.

Сосредоточиться было трудно, нужные образы в голову не лезли.

— Да чтоб тебя! — тихо выругался Мономах.

Получилось! Образ его жены в нижнем белье, в их первую брачную ночь много лет назад, сработал на все сто.

Размазал 'клей' по подбородку, по верхней губе, наложил, прижал пучки чужих волос. 'Клей' подсох, приклеил муляжи к коже. Посмотрел в своё отражение, на лезвии ножа. Вышло очень даже похоже. Но с причёской придётся немного повозиться. При внимательном взгляде в упор, его конечно вычислят. Но Мономах не собирался доводить до этого.

На 'преображение' он потратил целых пятнадцать минут. Но результат стоил затраченного времени. Теперь его практически нельзя было отличить от Джассера, если только не обладать орлиным зрением (а Джассер утверждал, что физически вагаари практически идентичны с людьми). А то, что для этого пришлось использовать свою собственную... детородную жидкость... так это только говорит о профессионализме Мономаха. Есть задача, а средства значения не имеют. Уровень разведчика определяет не его умение стрелять по целям или махать кулаками, а грамотно распорядиться подручными средствами, пустив их в нужное разведчику дело. С чем Владимир успешно справился.

В этот момент корабль тряхнуло. Это не хорошо. Владимир понял, что это означает выход из гиперпространства, а значит до стыковки с крейсером считанные минуты. Нужно заканчивать.

— Помогите! — испуганно закричал он, довольно успешно копируя голос покойного Джассера. — На помощь!

В коридоре послышался топот. Дверь с шипением отворилась и в камеру забежали двое вагаарийцев, грозно водя стволами винтовок.

— Что произошло, раб? — спросил один из них.

— Пленный умер! — проскулил Владимир, тыча пальцем на лежащее в углу тело, повёрнутое к охранникам спиной.

Оба охранника быстро подскочили к трупу и перевернули его, но среагировать не успели

— Дураки — сказал Мономах, резким движением вырвав винтовку у одного из них и, практически не целясь дважды нажал на спуск. Оба выстрела оказались точными, как и полагается профессионалу. Охранники рухнули на пол, убитые всепрожигающими бластерными зарядами.

— 'Ух ты! Прикольная машинка!' — отметил про себя Мономах.

Звуки выстрелов разнеслись по всему кораблю. Всё, время пошло! Работая максимально быстро, Мономах оттащил тела охранников, подкорректировав их положение, так чтобы всем казалось, что их застрелил забившийся в угол пленник. Затем приставил ствол к лицу Джассера и выстрелил. Одного выстрела вполне хватило чтобы от лица парня не осталось ничего кроме безликого куска палённой плоти.

Вот теперь всё.

Услышавшая выстрелы охрана подбежала вплотную к помещению.

— 'Ну с Богом!'.

* * *

Охрана, на этот раз соблюдая все меры осторожности, вошла в камеру. Но всё, что они увидели — два трупа своих сородичей, ещё один, судя по одежде, принадлежавший содержащемуся здесь пленному, и зажавшегося в угол, трясущегося и скулящего от страха раба.

— Что здесь произошло? — потребовал вагаариец у скулящего раба, но тот в ответ лишь заскулил ещё громче.

— Уведите это ничтожество в карцер — приказал он двоим своим подчинённым — Чтобы пока идёт разгрузка, я его не видел. Потом разберёмся с ним.

Охранники молча подхватили напуганного до дрожи раба и поволокли его в коридор.

* * *

— 'Купились!' — капитан облегчённо вздохнул, когда 'двуротые' поволокли его на выход. План сработал. Вагаарийцы не смогут распознать в мёртвом теле своего собственного раба. Значит у Владимира появляется шанс переждать выгрузку пойманных рабов, а затем, когда они вновь улетят за очередной партией, загасить весь остальной экипаж и захватить корабль. А дальше... дальше по обстоятельствам. Главное, действовать аккуратно! Сейчас малейшая ошибка может привести к провалу. И если заострить внимание на...

Бурный поток мыслей прервал внезапно раздавшийся сигнал тревоги. Свет погас, но вскоре зажглись красные огни аварийного освещения. И через секунду корабль сотряс мощный взрыв. Коридор как будто перевернулся.

Удар был настолько сильным, что Мономаха отбросило в сторону ближайшей стены. Благодаря своей молниеносной реакции, офицер спецназа успел среагировать и сгруппироваться, но его подвело недостаточно тренированное тело. Удар об стену вышел болезненным и Владимира на короткое время дезориентировало. Из лёгких словно выбили весь воздух. Пока он пытался восстановить дыхание, его швырнуло к противоположной стене.

Подбитый корабль завертелся как юла и с огромной скоростью полетел на сближение с поверхностью планеты, на орбите которой закипала схватка.

Мономаха швыряло из стороны в сторону, по всему коридору. Пока корабль неуправляемо летел сквозь атмосферу, теряя кусок за куском, всех его обитателей крутило, вертело и било обо что ни попадя. Секунда, две три... казалось, что эта пляска будет длиться вечно. Но в одно мгновение всё оборвалось. Корабль ударился о поверхность, Мономаха ещё раз швырнуло в груду каких-то обломков и его сознание полностью отключилось.

Глава 3

В звёздной системе не было никаких следов цивилизации. Всё её убранство состояло из белого карлика, освещавшего своим холодным сиянием космическую пустоту, и шести небесных тел, мирно вращающихся вокруг него. Все шесть планет, за исключением одной, были абсолютно безжизненны, а некоторые даже полуразрушены. И потому немудрено, что за миллионы лет эта система не заинтересовала какую-либо цивилизацию, ни как объект колонизации, ни как источник ресурсов. А если и заинтересовала, то это было так давно, что никто уже и не помнит.

Такая дикая гармония нарушалась изредка пролетающими сквозь систему кометами, появляющихся и также исчезающих в необъятных глубинах загадочного космоса. Но сегодня, возможно впервые за несколько лет, одиночество безымянной системы нарушил космический корабль, неподвижно зависший на орбите одной из планет, той единственной, на которой была жизнь.

Звездолёт был крупных размеров и обладал очень необычной, для космического тяжёлого крейсера формой. Весь его корпус был усеян прозрачными колбами, достаточно большими, чтобы в них мог поместиться взрослый вуки, перемежёвывающихся с металлическими платами, довольно грубо наваренных на корпус. Но несмотря на такую кажущуюся хрупкость, крейсер обладал внушительным арсеналом и являлся одной из самых мощных боевых кораблей Неизведанных Регионов галактики. А на его борту находилось несколько сотен безжалостных воинов-кочевников, принадлежащих расе вагаари, испокон веков наводящих страх на жителей слаборазвитых планет, которым не повезло попасть на прицел этим работорговцам.

Однако в данную минуту большая часть экипажа мирно спала, набираясь сил для предстоящего вторжения в новую звёздную систему, сулившую их расе новые ресурсы и рабов. Остальные несли неусыпную вахту, следя за окружающим вакуумом и готовясь принять на борт вернувшийся из набега отряд, чей небольшой звездолёт скоро должен прибыть в систему, неся на своём борту необходимый для войны 'живой товар'.

Атмосфера царила на редкость спокойная. Но вскоре это должно было измениться. Из-за чьей-то халатности или просто случайно, дежурные по кораблю не заметили угрозы извне.

Неожиданно с обратной стороны системы из гиперпространства вынырнул корабль и неспешно, держась вне поля видимости, поплыл в сторону звездолёта вагаари. Выглядел этот корабль очень архаично. Его очертания имели поразительную схожесть с клиперами, когда-то бороздившими моря и океаны Земли, до появления паровых двигателей, что создавало резкую контрастность на фоне космического пространства.

На самом деле это был космический клипер расы тофов, и несмотря на кажущуюся архаичность, он обладал весьма внушительными боевыми характеристиками. Его десять палуб вмещали в себя несколько десятков орудий, расположенных вдоль хорошо бронированных бортов. А конструкции, похожие на паруса, в действительности являлись солнечными парусами, которые могли разгонять корабль до огромных скоростей, вне гиперпространства. А если и этого было мало, то на борту клипера находилось свыше пятисот воинов.

По всем параметрам звездолёт тофов представлял из себя грозную боевую машину, при грамотном командовании, способную выдержать бой с тяжёлым боевым крейсером вагаари. А два-три таких клипера, вполне могли помериться силами с пока не существующими Венаторами — основными крейсерами тоже пока не существующей и даже не начавшей зарождаться Армии Клонов.

Командовал этим клипером капитан Сильверро Грот — типичный зеленокожий тоф. Он обладал высоким ростом, крепким телосложением и, как и любой представитель его расы, носил длинную пышную бороду и усы. Его голову покрывала копна столь же густых и уже седых волос. Если бы не бледно-зелёный цвет кожи, то его было-бы не отличить от толстого пожилого человека, который за всю жизнь ни разу не брился. Но главной его чертой, которую он ценил в себе больше всего, была непомерная жестокость и склонность к садизму в отношении других рас (да и свои иногда попадаѓли под раздачу). За что его уважали и боялись другие члены экипажа.

Грот твёрдой походкой шагал на мостик корабля. Рядовые члены экипажа, едва заметив капитана, сразу отходили в сторону, почтенно склонив головы, что вызывало у самодовольного тофа пристуѓпы гордости.

Едва он зашёл на мостик, к нему тут же подошёл старпом, отличавшийся от Грота лишь менее густой растительностью на лице.

— Господин капитан, разрешите доложить! — прогорланил старпом.

— Разрешаю — ответил Грот.

— Господин капитан, мы перехватили одно из сообщений с крейсера вагаари. У них на борту возникли проблемы с реактором, поэтому они тронутся в путь не раньше, чем через несколько суток.

— Это хорошая новость. — ухмыльнулся Грот, довольно поглаживая бороду — В таком случае действуем по запасному плану. Готовьтесь к гиперпрыжку, наведём страх на эти ничтожества.

— Будет сделано, господин капитан!

— Абордажная группа?

— Готова. Ждёт вашу пламенную речь.

— Хорошо! Вводите курс. Я подниму боевой дух команды.

-Слушаюсь! — старпом развернулся на каблуках и бросился выполнять команду.

Грот направился в главный зал, где его ожидали бойцы, которым сегодня предстоит первыми пойти на штурм корабля вагаари, и понести основные потери. Можно было бы обойтись и без этого, но стремление к схваткам испокон веков было неотъемлемой чертой расы тофов. Без этого они навряд ли бы добились своего положения. Именно бесстрашие, презрение к смерти и невероятная жестокость к поверженным врагам привели расу мореплавателей к величию, сделав их хозяевами нескольких звёздных систем. И сегодня тофы в очередной раз докажут своё право называться хозяевами космоса, сначала разграбят вагаарийский крейсер, затем они найдут и взломают его навигационный компьютер и если повезёт, то найдут там информацию, о которой Грот мечтал с малых лет, сидя на коленях своего деда, восхищённо слушая его рассказы. Тогда он впервые услышал древнюю легенду об огромной стране Солосо, находящейся далеко за пределами Великого Рубежа (так тофы называли границу галактики Небесная Река). Его дед, как и большинство тех, кто вообще знает эту легенду, считал, что это всё выдумки, но сам Грот уже тогда отнёсся к этому на полном серьёзе и вот уже на протяжении сорока лет, с тех пор как сменил предыдущего капитана корабля, он искал подтверждения этой теории, в своих поисках ведя клипер 'Серебряное копьё' всё дальше и дальше на территорию большой галактики, заходя туда, где ещё не ступала ботфорта тофа. Его поиски давали некоторые плоды. Захватывая корабли вагаари и других рас, обитающих здесь, Грот открывал доселе неизвестные звёздные системы и гиперпространственные маршруты, тем самым расширяя сферу влияния Королевства тофов, за что ему и прощались его порой безрассудные хождения в неисследованные регионы. Но никаких доказательств существования Солосо он так и не нашёл.

И может быть сегодня, его поиски наконец подойдут к концу. Вагаари — кочевники, они летают в этой части галактики гораздо дольше чем тофы, значит могут что-то знать. Если на этом корабле есть хоть какое-то доказательство существования легендарной страны, то это будет поистине королевский подарок Его Величеству. В награду король завалит Грота всеми возможными почестями, даруя ему почётный титул, земли на одной из колоний и рабов. И может быть даже он соизволит организовать экспедиционный корпус для вторжения. Это конечно утопия, но вдруг... И тогда тофы станут полноценными хозяевами обеих галактик.

Ну а в дополнение ко всему, сегодня его ожидает самая приятная процедура — издевательство над пленными. Грот уже предвкушал то удовольствие, которое он поѓлучит, заставив ненавистных вагаари ползать на коленях умоляя его о пощаде, и конечно они её не получат, как молодняк будет тренироваться на них в сабельной рубке. И дело было даже не только во врождённой жестокости тофов, но и в почитании их пиратских традиций. Так всю жизнь жил отец Грота, его дед, его прадед и остальные предки.

Капитан вышел на пьедестал и окинул взглядом своих воинов, таких разных по возрасту и опыту — от опытных, прошедших множество боёв, до безусых юнцов, чьи бороды только начали пробиваться. Но одинаково храбрых и преданных ему.

— Через несколько часов вы отправитесь в свой первый бой и лишь немногие из вас вернутся. — громким голосом начал вещать он, обращаясь к самым молодым, тем кого недавно приняли в экипаж — Но те, кто выживут, станут истинными воинами Тофа! Ваши предки сейчас смотрят на вас и ждут, что вы проявите бесстрашие. Так не обманите их надежд! Смело идите вперёд, прославляя свой род. Ни шагу назад, за отступление — смерть и вечный позор! Пусть ваши враги содрогнутся от страха, пусть лязг ваших мечей будет услышан на другом краю галактики! Докажите, что вы — сыны Тофа, по праву называетесь хозяевами космоса или примите смерть достойно. — толпа заметно оживилась, а Грот продолжил, обращаясь уже ко всем — Помните, что лишь бесстрашие притягивает удачу в бою. Наши враги трусливо прячутся за спинами пленных, боясь вступить в открытый бой. Будет справедливо, если все их богатства станут принадлежать нам. Идите и заберите их. Слава Тофу!

— Слава Тофу! — разнеслось по всему залу. Грот сходил с пьедестала под восторженный рёв толпы. Последние приготовления к атаке были завершены.

* * *

Тем временем клипер тофов ушёл обратно в гиперпространство и спустя несколько часов вынырнул уже в другой точке той же самой звёздной системы и на полном ходу устремился в сторону вагаари. Всё-таки, несмотря на природную грубость во многих областях, тофы были первоклассными космоходами, их штурманы точно рассчитали курс, чтобы обойти вагаарийцев за пределами видимости и вынырнуть буквально у них под носом. Кочевники на крейсере заметили приближение врага, но было слишком поздно. Тофы вошли в зону поражения ещё до того, как Вагаари успели что-то предпринять и открыли огонь из бортовых орудий.

Крейсер жителей Вагаар-Праксута покрылся расцветающими вспышками взрывов и начал быстро терять куски обшивки. Меньше чем через минуту, вагаарийцы наконец пришли в себя и попытались дать отпор, отделив от кораблей прозрачные колбы, в каждом из которых сидел живой пленник. Но их стандартная тактика прикрытия 'живыми щитами' на этот раз не дала абсолютно никакого результата. Тофы по своей природе были лишены какой-либо морали или сострадания, поэтому огонь их клипера не ослабевал ни на секунду.

Вагаари успели дать несколько залпов, оставивших незначительные повреждения в бронированном корпусе клипера. Но серьёзного сопротивления они оказать уже не могли, атака выходцев из Огненного Кулака была слишком внезапной. Из пробоин в корпусе вагаарийсого судна вырвались потоки воздуха и тела членов экипажа. Корабль оказался полностью обездвижен. После чего клипер сделал несколько выстрелов из абордажных гарпунов и начал стыковку. А пираты, находящиеся возле стыковочных люков, приготовились к ближнему бою.

Между тем, рейдерский грузовик, вынырнувший из гипера за десять минут до появления тофов, заметил нападение и поспешил ретироваться, чтобы не стать жертвой. В такой битве гигантов этот кораблик не играл никакой значимой роли, поэтому отступление было единственным адекватным решением в данной ситуации. Но и тут тофские канониры оказались на высоте. Из кормы их клипера вырвался красный электромагнитный луч, чем-то напоминающий выстрел из 'Звезды смерти', и ударил корабль точно в корпус, не нанеся серьёзных повреждений, но выведя из строя всю электронику. Звездолёт оказался обездвижен, и находящиеся на его борту пленники рисковали стать жертвами ещё более жестокой расы чем та, что захватила их. Но за них сыграла чистая случайность, в конечном итоге навсегда определившая судьбу галактики. Очередной попадание сгустка плазмы вырвало из крейсера оплавленный кусок металла, некогда бывший частью орудия, который с огромной скоростью врезался в крохотный звездолёт, инертной силой толкнув его в сторону планетного шара, уводя прочь от места битвы.

* * *

Владимир медленно открыл глаза. Это действие далось ему с трудом, веки как будто залепили чем-то густым. Но тут же закрыл их. Вокруг было темно, однако капитан сразу понял где он находится. В его пришедшем в себя сознании начали всплывать последние картины, аварийного освещения, мощного удара и мечущегося во все стороны коридора корабля. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что корабль рухнул на поверхность планеты. До его носа доносились запахи горелого металла и крови.

— 'Как же больно!' — говорила каждая клетка его тела.

— 'Значит я жив!' — успокаивал мозг. — 'Я жив! Я жив!..'

Повторяя про себя эту фразу, как заклинание, Мономах провёл небольшую дегустацию своего тела, по очереди плавно водя конечностями. Правая рука цела. Левая тоже. Корпус... Несколько рёбер сломаны. Хреново! Но спина целая и это главное. А вот с мышечной тканью всё серьёзнее. В трёх местах из него живота торчали обломки, один насквозь. Серьёзной кровопотери нет. Хоть это радует. Кожа на лбу рассечена, кровь уже успела застыть. А вот сотрясение мозга определённо есть. Ноги — правая относительно цела, левая... Чёрт! Похоже, закрытый перелом берцовой кости.

Хорошо не открытый, иначе бы не очнулся. Кость — не такая уж и большая проблема, латать такие повреждения Мономах умел. Но всё равно, без медикаментов, да ещё в совершенно чужой среде, он не протянет долго. Для начала нужно выбраться отсюда и осмотреться. Владимир попытался приподняться, но упёрся в переборку. А вот это уже не хорошо. Попытался сдвинуться в сторону, но вскоре упёрся в такую же перегородку. Значит его зажало по крайней мере с двух сторон.

— 'Хорошо, что клаустрофобией никогда не страдал' — маленькая шутка немного приободрила. В общем и целом, для такого случая отделался легко. Могло быть и хуже.

Вскоре, привыкшие к темноте глаза, уловили впереди едва заметный лучик света. Собравшись с силами, Владимир пополз в его сторону. Нетренированное тело давало знать о себе. Каждое движение сопровождалось острой болью. Сломанные рёбра сильно мешали движению. Со всех сторон раздавался скрип железа, заставляющий ползти быстрее, чтобы не остаться погребённым под грудой хлама.

Постепенно Мономах пробирался сквозь завалы, иногда останавливаясь чтобы передохнуть или расчистить себе дорогу. Перебираясь через очередную гору металлического мусора, его взгляд зацепился за торчавшую из-под неё руку с неестественно короткими и толстыми пальцами. Похоже, один из охранников вагаари.

— 'А ведь мог оказаться на его месте' — невольно подумал капитан и продолжил путь. Корабль был небольшим, но чтобы выбраться наружу свозь многочисленные завалы Владимир потратил не меньше часа, периодически теряя сознание от боли, сплёвывая сгустки своей крови. В эти мгновения он держался только на своём упрямстве, изо всех сил стараясь удержать уходящую жизнь в израненном теле. Постепенно его состояние ухудшалось, но он не сдавался. Он хотел жить! Когда в лицо ударил прохладный ветерок, Владимир втянул носом, насколько позволяли ему сломанные рёбра, замер и выдохнул. Никаких побочных эффектов не последовало, значит атмосфера пригодна для дыхания, что подразумевает наличие флоры и фауны.

Проползя ещё несколько метров, Мономах заметил маячащую впереди и непривычно яркую от проникающего сквозь неё дневного света, дыру во внешней переборке корабля. Однако ползти к ней с радостными криками 'Ура!' разведчик не стал, только наметив путь и сразу развернулся, вновь уползая в тёмные коридоры рухнувшего звездолёта. Джассер говорил, что встреча должна состояться на орбите безымянной необитаемой планеты, значит ждать помощи глупо, придётся как-то выкручиваться самостоятельно. А память, оставшаяся от предыдущего хозяина тела, давала подсказку, где находится медицинский отсек. К счастью до него было совсем недалеко и, спустя несколько минут, Владимир наконец дополз до медблока, с облегчением обнаружив, что необходимые медикаменты остались нетронуты. Видимо вагаари так и не проявили к ним интереса. И снова огромную помощь оказала память Рода Феску, благодаря которой Мономах, незнакомый с местной фармацевтикой, определил назначение некоторых препаратов — стандартный медицинский набор, который шахтёр обязан был знать.

Владимиру потребовались некоторые усилия, чтобы ввести себе антишоковое, удерживая шприц в слабеющих пальцах. Боль на какое-то время ушла, что позволило ему, хоть и не без проблем, но извлечь из тела наиболее крупные обломки, перекрыв раны какой-то быстро затвердевающей массой, заменяющей пластырь. Затем...

— Поднимайся! — Мономах распахнул глаза и обнаружил, что сидит возле покорёженной стены, а в его руке было зажато две металлические пластины. Что это было?

— Хто здесь? — заплетающимся языком пробормотал он.

Тишина. Похоже, что он опять потерял сознание, вот и померещилось. А эти пластины... да, он заготовил их специально для корсета, надо заканчивать работу.

Наложив пластины на рёбра, Мономах зафиксировал их, стянув бинтами. Получилось довольно грубо, но тут уж ничего не поделаешь. Правила вообще запрещают лечить рёбра самостоятельно, так что приходится импровизировать.

С ногой было немного проще. Владимир просто вправил кость наложил шину, закинув под язык несколько чудом сохранившихся пилюль-бактэидов, чтобы ускорить выздоровление.

Снаружи было уже темно, поэтому Владимир решил не покидать корабль, переждав ночь, а утром смотаться на разведку. Всё равно состояние не позволяло ему отправиться в ночной рейд. В качестве временной ночёвки он облюбовал небольшую каморку, появившуюся в результате падения, в которую можно было пробраться только по очень узкому проходу и при этом она находилась недалеко от выхода, поэтому подходила в качестве убежища. Обыскав корабль более тщательно, капитан нашёл несколько сухих пайков, немного воды и даже целый матрас, когда-то предназначавшийся для перевозившихся здесь пленников.

Несмотря на прекратившееся кровотечение, состояние Владимира продолжало ухудшаться. Постоянно болела голова, появился озноб, к горлу подступила тошнота. Разведчик с каждой минутой терял силы. Он с трудом добрался до своего убежища, перекрыв выход.

Ночь была просто ужасной. Владимир почти не спал. Его мучили кошмары и видения. В них он шёл по практически пустынной земле и выходил на порог какого-то строения. Изнутри которых раздавался еле слышный, неразборчивый шёпот. И капитан вновь просыпался в поту, дрожа от холода, ещё сильнее кутавшись в матрас.

Прорвавшиеся сквозь щели первые лучи солнца принесли некоторое облегчение. Ночная болезнь немного ослабила хватку и Владимир наконец выбрался наружу, ступив на поверхность этой безымянной планеты.

Похоже он оказался посреди какого-то горного плато. Куда ни брось взгляд, со всех сторон из земли торчат гряды каменных гор, по нескольку километров в высоту, сама же долина была сплошняком завалена валунами самых разных форм и размеров, а время от времени вырывающиеся с поверхности клубы густого пара, говорили о вулканической активности. По всем признакам эта планета была почти точной копией той, на которую попал Риддик в третьей части кинофраншизы. Хотелось надеяться, что тех земноводных монстров здесь не водится.

— Ну и куда теперь идти? — пробормотал себе под нос Владимир.

— Иди на солнце — громом среди ясного неба последовал ответ.

Несмотря на хреновое состояние разведчик среагировал мгновенно, сместившись в сторону ближайшего, торчащего из земли сталагмита, так чтобы со спины его прикрывал остов корабля. Хотя Владимир понимал, что это глупо, ведь у него не осталось сил отбить серьёзное нападение. Но вбитые в голову рефлексы взяли контроль над телом ещё до того, как мозг переварит информацию.

— Кто это сказал? — произнёс Владимир, водя головой из стороны в сторону, пытаясь определить источник звука. — Покажитесь.

— Не могу — спустя минуту уже более ясно ответил неизвестный собеседник, судя по голосу — женщина преклонного возраста. Владимир никак не мог определить его источник. Складывалось такое ощущение, что голос идёт со всех сторон. — Если хочешь увидеть меня и спасти свою жизнь, оправляйся в сторону восходящего солнца, найди храм, и ты получишь ответы. Но поторопись, тофы уже близко.

— Какие то?.. — хотел спросить Мономах, но тут же осёкся вспомнив события последних дней. Вчера, когда его лихорадило, у него просто не оставалось сил критически осмыслить ситуацию. Теперь, когда стало немного легче, холодный разум разведчика вновь заработал на полную мощность. Обойдя корабль со всех сторон, капитан обнаружил зияющую в его корпусе дыру, нанесённую не иначе как выстрелом из крупнокалиберного орудия, если судить по оплавленным краям. Теперь всё встало на свои места.

— Значит, нападение — прошептал он — Час от часу не легче...

Но от прояснения ситуации легче не становилось. Тофы, вероятно и были теми нападавшими. Похоже, что выиграли космическое сражение с вагаари, и сейчас по логике должны отправить отряд на поиск рухнувшего звездолёта. И что теперь делать? Сдаться на милость этим победителям, уповая на то, что не убьют? Маловероятно.

Но и верить на слово своей неизвестной собеседнице Мономах тоже не торопился. Слишком всё запутано. Кто она такая? Что ей нужно? Два варианта, оба без гарантий на жизнь. Где-то вдалеке раздался выстрел, похоже, что из огнестрела. Следом за ним до капитана донёсся басистый крик на каком-то неизвестном ему языке. Тофские разведчики, не иначе.

Впрочем, оставался ещё третий вариант — просто плюнуть на всё и пойти в другую сторону. Но даже этот путь не давал никаких гарантий, а возможно даже окончательно лишал их.

Вздохнув, Владимир произнёс в пустоту:

— Ладно! Поиграю в твои игры, кто бы ты не была.

Владимир отлично понимал, что сейчас лезет как баран под нож, но особого выбора у него не было. Голоса слышались всё более отчётливо. Капитан в темпе собрал все свои небогатые запасы провизии и тронулся в путь.

Своей цели Мономах достиг только ближе к вечеру, когда солнце уже находилось у него за спиной, клонясь к закату. Удивительно, но за целый день он не встретил ни одного обитателя этой планеты. Ходящего по земле живого обитателя. Время от времени ему попадались кости крупных животных, их свежие следы, а пару раз в небе он замечал каких-то тварей, чем-то напоминающих летающих динозавров, свидетельствовавших о том, что на планете есть жизнь. Но ни разу не предпринималось попытки напасть на него, как будто никто не воспринимал его ка добычу. Владимир даже невольно подумал, что у него в этом мире появился ангел-хранитель, взявшийся защищать его. Интересно только, где он был раньше?

Как бы то ни было к закату капитан вышел на обширную равнину, очищенную от камней, на обратной стороне которой, в скале зияло большое прямоугольное отверстие, хранящее на себе следы искусственной обработки. Наверное, это и есть тот самый храм, о котором... Момент!...

Владимир внимательнее осмотрел площадку.

— Да быть того не может! — воскликнул он.

Впервые за всё время, что он находится в этом мире, ему захотелось безудержно хохотать. Находившийся напротив него храм был тем самым строением, которое он видел во сне сегодня ночью. И как это понимать? Вещий сон или же к нему обращался призрак того, кто здесь похоронен? Уж больно это место напоминает гробницу.

Решив не тратить время на всякие теории, Мономах подошёл к отверстию, которое вблизи оказалось просто огромным, но ничем не перекрытым, без всяких признаков того, что здесь вообще были ворота. Это сильно насторожило разведчика. Для каких бы целей не строили это сооружение, его создатели обязаны были озаботиться вопросами безопасности. И если отсутствуют ворота, значит система защиты должна работать как-то иначе. Например, ловушки, или охранные дроиды, или вообще монстры какие-нибудь.

Подойдя к арке вплотную, капитан заглянул внутрь. По ту сторону проёма угадывались гладкие стены наклонного коридора и ступени, ведущие вниз, так глубоко, что подножие лестницы терялось в темноте. Владимир стоял на пороге, но входить пока не решался.

— Алё! Есть кто? — почти прошептал он, прислушиваясь.

В ответ тишина.

— Есть кто, говорю? — спросил он уже громче.

Тишина.

Наконец он решился.

— Ладно! Хватит играть со мной в прятки. Я добрался до храма, ка ты и велела. Теперь твоя очередь. Или ты сейчас покажешься или я разворачиваюсь и топаю отсюда. Минута на размышление, время пошло.

Его голос эхом отразился от стен коридора и погас где-то в глубине. Возможно Мономах сейчас нарушал все законы не только разведки, но и здравого смысла. Но ситуация не располагала к ярлыкам. Его физическое состояние продолжало ухудшаться, поэтому вырвись из коридора местное чудовище, Владимир бы просто не выдержал нападения. С другой стороны, больше идти было некуда. До корабля он уже вряд ли доберётся. А оставаться на месте... Сколько он продержится с такими ранениями? Вряд ли долго, все запасы воды у него закончились. Так что, ещё максимум сутки, которые он будет умирать в агонии.

Спустя минуту всё ещё царила тишина.

— Как хочешь — пожал плечами Владимир и уже развернулся, как за его спиной вновь раздался уже знакомый женский голос:

— Упрямец!

Владимир резко развернулся. Возле входа стояла полупрозрачная человеческая фигура, закутанная в чёрный плащ с капюшоном, который скрывал большую часть её лица, лишь две косы торчали из-под него.

— Если бы я желала тебе смерти, просто не стала бы вмешиваться. Сомнения часто приводят к гибели.

Прежде чем Владимир успел что-либо ответить, какая-то неведомая сила подняла его в воздух и понесла в сторону призрака, остановив лишь в паре метров от него.

— С другой стороны — всё так же размерено говорила неизвестная — Это хорошо, что ты прежде всего доверяешь своим инстинктам.

— Кто ты? — единственный адекватный вопрос.

— Моё имя тебе ничего не скажет — ответил призрак — Но если хочешь... Я Крея. Когда-то давно меня звали так.

Шах и мат! Вот уж кого Владимир меньше всего ожидал увидеть здесь, так это Дарт Трею — владычицу ситхов, в прошлом лидера Триумфата Ситхов, наставницу самого Ревана и Митры Сурик и ещё много всякого. Но что она здесь делает? В каноне Крея погибла на Малакоре, который так же был разрушен. Как она оказалась здесь?

— Ну, типа, здорова — поприветствовал Владимир древнюю владычицу ситхов — И что ты тут делаешь, Дарт Трея? — к чертям все правила конспирации.

— Знаешь мой титул? — Крея не выглядела сильно удивлённой — Что ж, я рада, что этот мир не забыл меня. А кто ты такой?

— Меня зовут Род Феску...

— Меня не интересует имя того, в чьё тело ты вселился — перебила его Крея — Меня интересуешь ты. Можешь не отвечать, я сама узнаю.

— Что ты... — начал Владимир, но внезапный приступ боли прервал все попытки разговора. В голове как будто взорвалась петарда. Боль была настолько сильной, что перед глазами всё поплыло. Тело затряслось в конвульсиях, изо рта потекла пена...

— Это невероятно — первое, что услышал Владимир, когда очнулся и сразу обнаружил себя посреди большого квадратного зала, с абсолютно гладкими стенами, освещаемого лишь крохотным белым огоньком, парящим под потолком.

— Вставай — приказала Крея.

— Ах ты старая карга! — процедил Мономах сквозь зубы, поднимаясь с пола — Что ты со мной сделала?

— Я спасла тебя — невозмутимо ответила владычица ситхов — Разве нет?

Весь гнев улетучился со скоростью света, когда капитан обнаружил, что у него ничего больше не болит. Пошевелил левой ногой. Невероятно! Кость оказалась целой, будто и не ломалась вовсе. Всё остальное тоже зажило, даже шрамов не осталось. Мономах чувствовал себя отлично.

— Зачем тебе это? — вздохнул разведчик.

— Хочу предложить тебе сделку. — ответила Крея.

— И какую?

Вместо ответа, Крея растаяла в воздухе, но уже через мгновение материализовалась уже за спиной разведчика.

— Я наблюдала за тобой с тех пор, как твой корабль вышел на орбиту планеты. Ты очень интересная личность. Не только в плане ума. Хотя твоя смекалка мне нравится. Обмануть вагаари, поменявшись местами с их рабом, да ещё используя свою... — Крея осеклась, не затрагивая эту деликатную тему — Нестандартный ход. Но ещё интереснее природа твоей Силы.

— И что в ней такого?

— Сила протекает сквозь тебя, как и через любое живое существо. Но ты находишься вне её. Ты Рана в Силе. Мёртвое пятно, пустота, в которой её воля может быть отвергнута. — Крея принялась расхаживать из стороны в сторону, при этом делая вид, что ей нужны ноги — Это невероятно! Такого не было со времён битвы за Малакор. Ты представляешь, что это значит?

— Не тяни волынку! Говори толком. Что такое рана в Силе?

— Очень редкое явление — начала пояснять Крея — Мощное возмущение в Силе, вызываемое единовременной смертью миллионов живых существ. Природа этого феномена толком не изучена, и возможно не будет изучена никогда, но на месте Раны искажается сама материя Силы, а вместе с ней и её законы перестают работать в своих привычных рамках, а порой даже ломаются. Очень большой раной в Силе был Малакор V. Структура Силы там была изменена настолько, что её эхо пролетало сквозь пространство и время, но никогда не достигало своей цели, а одарённые, оказавшиеся под его воздействием могли открыть в себе доселе невиданные возможности. В твоём случае всё произошло по иным причинам. Я пока не могу понять деталей, но Сила не влияет на твои поступки, на твой разум. Ты можешь действовать вопреки её воле. Это поистине великий дар! Абсолютная свобода! Возможно, ты однажды сможешь обрести могущество, которого не было ещё ни у кого и никогда. Но это пока только теория.

— Ну вот с этого и надо было начинать. А то всё — рана в Силе, пятно, пустота... Так в чём заключается сделка?

— Я вытащу тебя с этой планеты, обучу путям ситхов и джедаев, наделю тебя знаниями.

— А взамен?

— Ты что-нибудь слышал о Юужань-Вонгах? — вновь соскочила с темы Крея.

Владимир задумался. Конечно он кое-что знал об этих Юужань-Вонгах. Вроде как раса завоевателей из другой галактики, которая должна начать вторжение через десятки лет, если исходить из того, что Палпатина на тот момент уже не было среди живых, а здесь он ещё даже не стал Канцлером. Но говорить об этом Крее лучше не стоит. Приняв решение, Владимир помотал головой, придав лицу удивлённое выражение.

— Не притворяйся — ухмыльнулась Дарт Трея — Вижу, что знаешь. Так вот, эта раса вторгнется на территорию галактики через шестьдесят лет, принеся с собой бесчисленные разрушения и смерть. Я хочу, чтобы ты предотвратил это.

Мономах, на этот раз искренне удивлённо, вцепился взглядом в призрачное лицо старухи.

— А тебе-то с этого какая выгода? — спросил он, пытаясь найти в её словах скрытый подвох.

— Мне неприятно думать, что Сила опять будет играть в свой баланс, ложа на чашу весов миллиарды жизней.

— Понятно — пробормотал капитан — То есть, моими руками хочешь насолить Силе, разрушив её планы. И при удачном исходе я окажусь крайним.

— Ты окажешься крайним при любом исходе — ответила Крея, хитро улыбаясь — Ты уже им оказался. Одно твоё существование несёт угрозу планам Силы, поэтому она будет пытаться устранить тебя, что бы ты не делал. Вопрос лишь в том, хватит ли у тебя сил выстоять. До сих пор ты выигрывал схватку со смертью, но в следующий раз фортуна может отвернуться от тебя. Поэтому я предлагаю тебе ученичество, прими мои знания и стань сильнее.

Владимир ничего не ответил. Он молча отошёл в сторону саркофага, крышка которого валялась в нескольких метрах, в виде каменных осколков. Заглянул внутрь, но не обнаружил там ничего, кроме кучки разбитых костей, некогда бывших останками того, кто был похоронен здесь.

— Не ищи истины среди мёртвых — спокойным тоном произнесла, вновь материализовавшаяся рядом Крея — Их ответы предназначены для тех, кто желает ошибиться. Это не про тебя.

— Кто здесь похоронен? — спросил Мономах, указывая на прямоугольный саркофаг.

— Я не знаю — ответила Крея — Если тебе интересно... Эта гробница когда-то была построена для безымянного ситха, желавшего спрятать свои секреты подальше от Коррибана, как это часто случается у безумцев. Он умер, но спустя несколько веков или тысячелетий, группа сектантов нашла гробницу и решила призвать дух повелителя, чтобы он поделился своими знаниями.

— И у них получилось?

— И да, и нет. Они смогли призвать призрака из тьмы, но это был не хозяин гробницы. Это была сущность, обезумевшая от времени, которая уничтожила сектантов, а затем принялась уничтожать всё, что было в гробнице — свитки, меч, голокрон, личные вещи...

— А что было дальше? Куда подевалась сущность?

— Эти недоумки — сектанты, провели ритуал очень грубо, в результате призвав в этот мир не только ту сущность. Я сумела найти тропу из мира Силы и вернулась. Естественно гробница оказалась слишком тесной для двоих, пришлось одному из нас уйти обратно во мрак, а второму остаться запертым здесь. Дальше можешь додумать сам.

Владимир повёл бровью, но промолчал, присев на край саркофага. Его интересовал не столько рассказ, сколько сама Крея. Её слова о том, что он якобы Рана в Силе и несёт угрозу, и обо всём остальном. Стоило ли доверять владычице предательства? Конечно нет. Но капитан не мог не признать, что определённое рациональное зерно в её словах всё-таки было. Ответь он ей отказом, что будет дальше? В лучшем случае он проживёт на этой планете несколько лет, постепенно превращаясь в дикаря, и в итоге умрёт здесь в полном одиночестве, так и не увидев ни одного человеческого лица. А единственный путь отсюда лежал через ученичество, что тоже несло свои последствия. Если Мономах согласится, то он научится управлять Силой, что дарует ему невероятные возможности — мечта всех фанатов Звёздных Войн. Но с другой стороны, начал постигать таинства Силы, разведчик выйдет на тропу войны с такими силами, с какими он ещё не встречался. Орден джедаев, Палпатин, Республика, даже возможно Семья с Мортиса — все захотят его смерти. Рано или поздно придётся с ними столкнуться. А ведь остаются ещё и Юужань-Вонги. Сегодня они далеко, а завтра придётся испытать на себе могущество их биотехнологий. И что с этим делать?

И главное — собственные амбиции Мономаха. В прошлой жизни он был исполнителем, которого бросали куда вздумается, не интересуясь его собственным мнением. С семьёй он виделся от случая к случаю, дома почти не бывал, вечно пропадая в горячих точках. Да и получал за это не так уж и много (в начале службы зарплата была вообще копеечной). А сейчас, впервые за много лет, Владимир был волен не только решать свою судьбу, но и судьбу целой галактики! За такой куш, можно было и рискнуть.

— Каковы мои шансы? — после двадцати минут раздумий, нарушил молчание Владимир.

— Невелики, я полагаю — ответила Крея, положив свою призрачную руку ему на плечо — Если тебя это утешит, то в случае провала отвечать будем оба. Но я прошу тебя сделать выбор без сожалений, обратной дороги не будет.

— Опять врёшь?

— Не в этот раз.

Владимир глубоко вздохнул.

— Я согласен.

Крея, всё это время не двигавшаяся с места, торжествующе улыбнулась.

— Да будет так! Твой выбор сделан! Назови своё имя.

— Владимир.

— Очень хорошо, Владимир. Я обучу тебя контролировать Силу и владеть мечом. Первый этап своего обучения ты проведёшь здесь, пока не научишься чувствовать Силу и контролировать её. Затем, мы с тобой покинем эту планету. И своё обучение ты будешь продолжать, странствуя по галактике. Однако, я дам тебе далеко не всё, лишь основу.

— А как мы покинем эту планету, если ты заперта здесь? — спросил капитан.

— На клипере тофов, конечно — улыбнулась Крея — А насчёт второго, всему своё время. Но тебе нет причин тревожится. Это моя забота.

Владимир недоверчиво прищурился, но вновь промолчал, оставив своё мнение при себе.

— Когда приступаем? — спросил он.

— Времени у нас мало. Нельзя медлить. Первый урок мы начнём прямо сейчас.