Сизиф, Орфей, и компания

Сизиф, Орфей, и компания

Жил да был в древней Элладе царь Сизиф. Правил он в Коринфе, (допустим), и вроде бы был нормальным царем — развивал и укреплял там флот, торговлю, и всё такое прочее, если бы не одно но: он любил зазывать людей к себе в гости, а там он у себя их убивал и грабил.

Это было прямым нарушением законов гостеприимства. Среди олимпийцев эти законы были в ведомстве самого Зевса, а тот обычно общался со смертными эллинами мужского пола с посредством своего перуна, т.ч. казалось, что сейчас останется от Сизифа только куча пепла и может быть пара дымящихся подошв, но то ли Сизиф был чьим-то сыном, то ли чьим-то любовником, то ли сыном чьего-то любовника, то ли любовника чьего-то сына, а то ли Громовержец решил посветить эту десятилетку Гере, а на свои смертные дела забил. Остальным же олимпийцам и прочим богам этот противный Сизиф был как-то неинтересен, т.ч. получилось примерно так же, как в стихе Б. Заходера про стол: поручили быку, а отдуваться в конце концов пришлось муравью. Так и тут — кому бы не поручили, а отдуваться пришлось в конце концов Танату, сиречь древнегреческому олицетворению смерти как таковой.

— Вот спасибо, — сказал Танат Аиду. — И так еле умудряюсь не выбиться из графика, так мне ещё и сверхурочные! — И добавил такие слова, что их не всякая цензура и пропустит. Аид же мимо ушей пропустил — а куда Танат денется, он у нас хтоний подневольный — и пошёл Танат в Коринф, к Сизифу.

Пришёл туда, постучался... — Здравствуйте, — говорит.

— И вам того, не болеть, — машинально отвечает Сизиф, а потом уточняет: — А зачем вы здесь? Мне же срок ещё не вышел, я дела не доделал, Коринф не поднял с колен-

— А вас досрочно вызывают, — отвечает Танат. — Собирайтесь! Я и так из графика выбиваюсь, а у меня отпуска с самого Золотого века ещё не было...

— Так в чем проблема? — возражает Сизиф. — Вот тут у меня ваш отпуск, в этом сундуке.

— Чего? — удивился Танат и залез в сундук. Сизиф дал пенделя. Сундук захлопнулся. Танат оказался в отпуске первый раз с самого Золотого века. Смертные перестали умирать. Боги удивились, и особенно Арей бог войны, чей удел теперь стал выглядеть не кроваво, но анекдотично.

— Непорядок! — заявил из Скандинавии Один. — Мои эйнхерии дошли до этого первыми! Заставьте ваших-то помирать, а не то — в суд, в Гаагу, за нарушение божественного авторского права!!

— Сейчас, — завопил Арей и стал разбираться. Учитывая, что все мозги в воинском деле достались Афине, это был ещё тот балаган лимитед, но как-то наш вояка вышел в конце концов на Коринф и Сизифа, и освободил Таната из сундука, т.с.

— Вот спасибо, впервые за свою бессмертную жизнь отдохнул, — сказал Танат Сизифу.

Арей не стерпел, и раскрыв свой рот, заявил, что Танату надо возвращаться за работу, излагая всё это в стиле бухого прапорщика...

— Угу, понял, — среагировал на эту речь Танат, и дал Арею пенделя, отправив того на Олимп в нокауте — перед Афродитой выпендривайся, блин!.. А сам Танат, отведя Сизифа наконец в подземное царство, ушёл по своим делам.

— И что мне с тобой делать? — Сизифа... спросила Персефона, т.к. её муж был чем-то занят.

— Отпустить обратно в мир смертных, чтобы я все дела закончил и себе похоронные жертвы учредил, — ответил Сизиф.

— Хорошо, ступай, — разрешила добрая барыня Персефона, а сама занялась своими делами. Сделала их. Доделала. Переделала. Огляделась, а Сизиф... снова тут, вообще-то.

— А что ты тут делаешь? — спрашивает Персефона его снова.

— Так я всё своё сделал, срок моей жизни вышел, и вот я здесь, — отвечает Сизиф. — А куда мне ещё деваться?

Персефона глядит по сторонам — в одной стороне Танат, лицо кирпичом, что-то такое рисует стилусом на папирусе. В другой — её муж Аид идёт, подходит:

— Вот тебе камень, — говорит он Сизифу, — и теперь будешь катать его по этой горе, снизу-вверх.

Сизиф камень взял — с Аидом не поспоришь и не обманешь — а вот как он его катал — история умалчивает. Официально только он остановился только однажды — когда Орфей пришёл к Аиду за Эвридикой.

Был Орфей вроде бы сыном Аполлона и музы Каллиопы, или её сестры Полимнии, или смертной девы Мениппы, да и про Аполлона точно неизвестно. Был он самым лучшим певцом Эллады, (кроме своего брата Лина, но про того известно ещё меньше). Была у него жена, Эвридика, да вот беда — померла от змеиного укуса и попала в подземное царство...

— Это дело поправимое, — сказал Орфей, и тоже туда отправился, в живую.

Пришёл туда. Его посылают — не то обратно, не то просто посылают.

— Ясно, — сказал Орфей, и взял свою арфу с тем выражением лица, с которым Рембо и Терминатор брали автоматы-пулемёты. — Сейчас я буду — музицировать.

И заиграл. Цербер, естественно, завыл в три свои собачьи глотки, Харон-перевозчик — в одну, но ещё громче. Фурии-эриннии и прочие бесы — не отстают. Грешники перестали мучится в Тартаре. Праведник — наслаждаться в Элизии. Про массовку на Асфоделовых полях и говорить нечего. Только сами Аид и Персефона устояли.

Приходят к Орфею:

— Полубог, зачем пришёл?

— Чтобы вам ежедневно музицировать с 9 до 5, — отвечает Орфей, — пока не отдадите мне жену!

Персефона сказала: "Мама!" и упала в обморок на мужа. Аид ей не поверил, но Эвридику Орфею отдал — с условием, что пока они не уйдут из их царства окончательно, на неё не смотреть. Орфей согласился, но что-то пошло не так, и Эвридика вернулась обратно в Аид.

Орфей, естественно, тоже поспешил обратно за ней, но вход в подземное царство теперь был закрыт плотнее, чем прямая кишка у медведя зимой, и ему пришлось вернуться обратно не солоно похлебавши.

А причём тут Сизиф? А чьим камнем, вы думаете, Аид путь Орфею преградил? При всеобщем одобрении, кстати, т.к. Орфея и его музыки за один раз всем хватило. А что там Зевс поручил... а ничего он не поручил... ах да, он приказал запустить Иксиона по крыше подземного царства в горящем колесе, чтобы знал, смертный хрен, как к Гере авансы подбивать.

Гера, в свою очередь, утверждает, что ничего между ней и Иксионом не было, это всё Нефела— Какая Нефела? Да новая богиня облаков, конечно! ("Соблазнитель, вы где? Ку-ку!") Что, кентавры? Какие кентавры? Коне-люди, которые? А что они? У Деметры и Посейдона вообще сын — конь Арион...

— Как конь? Какой конь? — схватился за сердце бессмертный Громовержец. — Брат Колебатель, сестра Деметра, вы что? Виагру в Одессе заказывали?

— Что это за намёки? — возмутились Посейдон и Деметра, и... про Сизифа все благополучно забыли... Про Орфея тоже, а тот, бедолага, бродил всё по Элладе и пел песни о несчастной любви, причём преимущественно об однополой, между двумя мужчинами, нежели женщинами, и — набрёл на вакханок, последовательниц Диониса. Девственницами, как последовательницы Артемиды, они не были, к своему богу не воззвали, а просто разорвали Орфея на куски, тот и охнуть не успел, как снова оказался в загробном мире со своей Эвридикой, на этот раз — по всем правилам.

Правда, для Аида и ко. это оказалась ситуация в стиле "пень и сова" — от радости, что её Орфей снова с ней, и теперь уже навсегда, Эвридика задала такое верхнее "си", что оно было ничуть не хуже Орфеевой музыки, да и за той дело не стало — Орфей попал в загробное царство со своей арфой, т.ч. ...

... Т.ч. Аид не стал тут рефлексировать, а просто отправил этот тандем, сиречь музыканта и певицу... куда-то, и так далеко, что с тех пор про Орфея и Эвридику собственно и не слышно... Сизиф-то вот, на своей горы сидит/живёт, вместе с камнем и какой-то там эриннией, которая там от музыки Орфея и пения Эвридики прячется...

ПС: Ах, Одиссей говорил, что он видел мучения Сизифа (и Тантала, но это другая история)? Да мало ли что он говорил! Да он говорил, что солнце-бог — это Гелиос, не Аполлон! Верьте вы ему меньше! Он сам себе на уме!