прода ссыльного-2

Ну вот, снова возвращение в ставший родным Звонкий Ручей. Если честно, то не думал, что стану радоваться этому, увидев дымящиеся трубы и заснеженные крыши. Но вот рад, и очень рад.

Вчера, переписываясь с Верой, я договорился с ней о том, чтобы она не встречала меня на въезде. Ну не стоит так рисковать. Все-таки постоянные ссылки на Герду могут и приесться, и кто-нибудь из тех, кому это не надо, может и задуматься о каких то странных особенностях нашей пары, больше всего напоминающей пользование нейросети и прочих высокотехнологичных гаджетов. А потому она будет дожидаться посыльных.

В город мы въехали спокойно, но уже через пару минут нас опознала парочка шустрых пацанов, и своими звонкими воплями оповестили об этом окружающих.

Ну, а учитывая, что развлечений в зимнем городе немного, то толпа встречающих собралась мгновенно. Девушек одобрительно освистали, надо мной посмеялись, тоже со свистом. Но я так думаю, что, то ли еще будет. Ранение в задницу — это повод для бесконечных шуток. Ну, по крайней мере, до следующего серьезного дела.

Впрочем, даже этому я был рад. Я себя чувствовал вернувшимся домой. И потому, оставив девушек на подошедшего Илью, а трофеи и артефакты на Бирюкова, я забрался в небольшие сани, и хлопнул по плечу знакомого извозчика.

— Поехали, Генри. Вези меня до дома. — И от души потянулся.

— Что, помощник, по бабе соскучился? — ухмыльнулся возница, и слегка стегнул сонную кобылу вожжами.

— Конечно. Сколько дней за нее не держался. — Согласно кивнул я, ставя поудобнее свой марлин промеж колен на пару с костылем. Мда, проблемы, проблемы. Надо торопить Сэма с медкапсулой, надо.

А то не дело, сотрудник Корпуса, да еще восстановленный на службе и повышенный в звании абордажник — и хромец-калека.

Кстати, интересно, раз меня восстановили на службе во Флоте, пусть и нелегалом — мне выслуга и жалование идут? Вот как-то об этом ни разу не подумал, а это есть глупость. Нужно напрячь Брауна, пусть уточняет. На то он начальство, чтобы такие вопросы решать.

Городок у нас небольшой, и потому я оказался около флигеля скоро. Расплатившись с Генри, вылез из санок, и не успел сделать пару шагов у дому, как дверь распахнулась, и меня едва не сбил с ног вихрь из одной голованы и одной черноволосой девушки.

Этот вихрь втащил меня в дом, и вскоре я сидел за столом, на коленях у меня лежала тяжелая башка голованы( причем Герда аж глаза зажмурила, транслируя мне свое блаженство), а Вера, повязав поверх платья небольшой кружевной фартук, накрывала на стол.

Судя по всему, она серьезно готовилась меня встретить. Отварная кукуруза в початках, немалый кусок запеченной оленины, салат из картофеля и форели, бутерброды с осетровой икрой ( про которую я до того, как попал в ссылку, только читал в Интернете). Небольшой графинчик запотевшей водки, маринованые грибы, залитые сметаной, зеленые перья лука.

И застеленная свежей, выглаженной белой простынью наша кровать со взбитыми подушками.

Увидев, что я обратил внимание на кровать, Вера довольно улыбнулась, и покачала головой.

— Нет, Матвей. Сначала поешь, потом, как следует, выкупаешься, потом я осмотрю твою рану ( судя по всему, она у тебя достаточно успешно заживает, ты даже сидишь спокойно), и только потом похулиганим. Но от души.

— Дорогая, я, как ты, наверное, заметила, серьезно ранен в задницу. Так что от души не получится, но я буду стараться. — Я поймал проходящую мимо девушку за талию, и прижал к себе.

Вера фыркнула, чмокнула меня в небритую щеку, и вывернулась.

— Грязный, небритый, вонючий — настоящий альфа-самец. — Усмехнувшись, она села напротив меня, и принялась накладывать мне в тарелку салат. Отрезала шмат оленины, положила светящийся оранжевым початок, и подала мне тарелку. — А насчет постараться — тут скорее мне трудиться придется.

Герда, положившая морду на стол, тоненько заскулила, попрошайничая. Вообще-то, она себя так не ведет, голована очень воспитанная девочка, но Вера на самом деле расстаралась — от оленины шел потрясающий аромат.

— Подруга, мы же с тобой недавно перекусили, и ты очень даже неплохо? — Вера удивилась, но отрезала ломоть мяса, и положила на отдельную тарелку. — Пусть остынет немного, обожжешься. Кукурузу будешь? Она почти остыла?

Герда согласно кивнула (уже не первый раз замечаю, что голована переняла наши жесты), и благодарно заурчав, ухватила здоровенный початок. После чего с достоинством прохромала к камину, в котором тлели уголья, и улеглась на свой любимый коврик. Устроив кукурузину меж лап, Герда с аппетитом принялась обкусывать распареные зерна.

А я смотрел в вырез платья нагнувшейся на столом Веры, и не мог оторваться от потрясающего зрелища. Как здорово, что снова в метрополии, а за ней на все обитаемые планеты пришла мода на платья. И вот уже несколько десятилетий не уходит.

— Охальник. — Перехватив мой взгляд, девушка улыбнулась. Где она нахваталась старинных русских слов, совершенно непонятно. Вроде как именно русской крови в ней нет совершенно, но с каждым днем именно русская речь у нее звучит все чаще, дома мы на русском почти всегда говорим.

Хороший ужин, горячая ванна, красивая девушка рядом... и я вот наконец-таки лежу на кровати. Угу, кверху задом, и Вера внимательнейшим образом рассматривает мою покалеченную задницу. Оченно сексуально.

— Ну, я могу сказать только, что Шел молодец. — Наконец меня закончили осматривать, и шлепнули по уцелевней половинке. — Я совершенно не уверена. Что смогла бы лучше тебя заштопать в тех условиях.

— А откуда ты Шейлу знаешь? — переворачиваясь на спину ( ну чтоб этих трапперов, опять ногу заклинило, пришлось руками ее перебрасывать), спросил я у Веры

Моя девушка сденлала вид, что не заметила последнего моего действия, и подошла к столу. Налила в два стакана янтарное абрикосовое бренди, чуть плеснула сливок. Ну да, мы с Верой немного извращенцы, любим бренди со сливками.

-Держи. — Вера подала мне стакан с коктейлем, и чуть тюкнулась краешком. Немножко отпив, она села на угол кровати, положим свою тонкую, изящную, но сильную ладонь на мою ногу. — Мы с Брауберг учились в одной академии. Я чуть раньше, она на несколько лет позже. Встречались на вечеринках выпускников.

Рука Веры скользнула дальше, стакан с выпивкой очутился на столике. Мой, уже опустевший, оказался на полу. Комната, в играющих отблесках тлеющих углей, сверкающие глаза девушки, ее нежное тело в моих объятиях... да пускай весь мир подождет!

Раннее зимнее утро. Тишина, только храп голованы, тихое посапывание Веры и звонкое тиканье механических часов. За окном тишина, морозно и ясно. На востоке вроде как светает, но вставать и походить к окну, чтобы это проверить просто лень. Да и прохладно, нужно вставать и растопить камин, да и в булерьян в ванной тоже. Можно и под саму ванную дров подкинуть, чтобы вода теплая была, но всем этим займусь чуть попозже, пока можно просто полежать, понежиться в чистой и мягкой кровати, рядом с любимой девушкой.

Вера вчера, так сказать, опытным путем, и сама получила удовольствие, и мне его доставила. По ее словам, " каждая сложная задача имеет несколько способов решения!". Вот мы и решали, несколько раз. И вообще, повторение, как известно, мать учения!

Тихонько встав, я прошкандыбал до своей поклажи, и вытащил замшевый мешочек с янтарными украшениями, который положил под подушку. Утром подарю Вере, как солнышко взойдет. Пусть порадуется. И завалился спать дальше, поцеловав сонную девушку в макушку.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Герда рывком подняла голову, а я схватил из-под кровати револьвер, взводя курок. В утренней тишине громовыми раскатами прозвучал стук подков по дороге, и всадник гулко соскочил около моей коновязи.

— Матвей! Матвей, проснись, беда! — В дверь гулко забарабанили. Мартин, его голос. Тоже помощник шерифа, сегодня его дежурство.

В паре окон напротив загорелись огоньки свечей. А я, подхватив костыль, с револьвером в левой руке, поскакал к входной двери.

— Халат набрось, простынешь! — Вера, вскочив с кровати, накидывала свой. — Балбес, в одних трусах на мороз!

— Входи, Мартин. — Я пропустил сослуживца сначала на веранду, а потом в дом, после чего закрыл за ним двери. — В чем дело, что за беда?

— Здравствуйте, мэм. — Мартин вежливо приподнял шляпу, здороваясь с Верой. — Шейлу арестовали. За то, что пыталась тебя зарезать. И судья Картер в городе, он и приказал задержать. Илья в бешенстве, девчонку пришлось вязать ему. А она сопротивлялась, пару раз ему нехило съездила, зуб выбила. Сейчас девица в камере, шериф в участке, злой как гризли с больным зубом. Требует тебя немедленно. Да еще ваша с Бирюковым знакомая, Линда, она у Брауберг за адвоката.

— Кофе будешь? — Я взял с каминной решетки кофейник, проверил его температуру. — Правда, чуть теплый . И сэндвич какой-либо?

— Садитесь, сейчас приготовлю завтрак. Молчать! — Вера стремительно заняла господствующее положение, загремела сковородкой, из-под тонких грабовых полешек показались язычки пламени. Вскоре на здоровенной медной сковороде, шкворча, жарились колбаски и куски вчерашней оленины. Кофейник был залит свежей водой, и, будучи поставлен в самое пламя, мгновенно вскипел.

Тем временем я оделся, и сел за стол к скромно молчащему Мартину, сидящему едва ли не по стойке "смирно".

Тем временем на столе появились нарезанный хлеб, масло, кувшинчик с молоком, рядом со столом материализовалась Герда, которая, облизываясь, проводила взглядом сковородку, перенесенную я огня на стол.

-Вот, тебе я отложила, стынет. — Вера показала головане тарелку с ее долей, после чего повернулась к нам. — Приятного аппетита, кушайте. А я тем временем переоденусь. Мартин, ты ведь на санях? Вот нас всех и отвезешь. Кстати, а почему арестовали Шейлу? Ведь Грессию не арестовали? Хотя она на тебя с ножом тоже бросалась? — Спросила Вера уже из-за ширмы, куда ушла переодеваться.

— Она не дотронулась до меня, во-первых, и она не видела значка во-вторых. А Шейла знала, что я при исполнении. Мартин, я не понял, как она умудрилась на судью Картера напороться? — То, что приказ отдал именно судья — очень плохо. Картер очень сильный эмпат, его невозможно обмануть. Он и сюда, на планету ссыльных попал из-за этого. Служил судьей, порой чуял ложь и вынужден был выносить оправдательные приговоры.

Однажды по делу об изнасиловании и убийстве молоденькой девчонки ему пришлось освободить нескольких парней из "золотой молодежи". Ну, и судья взял правосудие в свои руки. Грохнул всех четверых, и после этого дождался полиции, которой и сдался совершенно спокойно.

Судья один из отцов-основателей нашего городка, он маньяк-законник, и то, что Шел попалась ему очень нехорошо. Наказание за нападение на офицера полиции у нас очень жесткое, минимально десять ударов кнутом. А для девушки такое — почти смертный приговор.

— Ребята потащили ее и Елену отмечать в трактир, в "Сосновый бор". Там еще две девчонки подрулили из тех, которых в Медвежьем выкупили. Поддали, начали расспрашивать, что да как. Шейла рассказала, как пыталась сначала от тебя сбежать, а потом как с тобой дралась, и ножом пыталась ткнуть. А судья сидел рядом, у него там вообще любимое место. Ну, ты же знаешь. — Мартин быстренько сделал из хлеба и мяса пару сэндвичей, и завернул их в поданную мной плотную бумагу. — Судья послал за шерифом, когда тот прибыл, потребовал, чтобы Шейлу арестовали для дальнейшего разбирательства. Вот так, глупо получилось.

— Ладно, я готова. — Вера вышла из-за ширмы практически полностью одетая, разве шубку застегнуть осталось, шапочку надеть да шаль повязать. Вера, за время моей командировки, купила просто роскошную пуховую шаль, и по ее словам, с ней не расстается. — Что делать будем, Матвей?

— Поедем на место и будем думать. Может быть, что-нибудь Илья посоветует. — Я накинул на плечи свою шинель, в которой сюда попал. Придется по новой гардеробом озадачиваться, мой-то рабочий весь в крови был, а ходить в той куртке, которую взял в хижине трапперов — нет ни малейшего желания. — Сейчас сложно сказать что-то точнее.

Винтовку с собой я брать не стал, ограничился револьверами. Не хватало еще хоть малейшую возможность дать для шерифа о возможности незаконных действий. Хотя, именно сейчас я совершенно не гожусь для лихого избавления девицы из тюряги, и героического бегства с ней. Такому как я, хромому, далеко не убежать. Да и не стану я настолько рисковать, пусть и из-за очень хорошей девчонки. У меня есть любимая, которой я уже сделал предложение.

Но все равно, нужно сделать все возможное, чтобы вытащить Шейлу из-за решетки. Но умеет девка находить неприятности, слов нету.

В участке, несмотря на раннее утро, было многолюдно. Кроме шерифа и дежурной смены, только что вернувшейся с патрулирования, были Кетлин и Полина, сонный Бирюков, на данный момент отчаянно зевающий. В уголке около печки скромно сидела Линда, та самая дама, которую я с Федором спасли от отморозков. Она сейчас в городе живет, с дочерью, и вроде как умудряется делать карьеру адвоката.

Шейла сидела в средней камере, сжавшись в комочек на нарах и обняв коленки.

— Привет. Подруга. — Вера, скидывая шапочку и шаль, подошла к решетке, и брызнула подтаявшим снегом на Брауберг. — Ты чего нос повесила?

— Мэм? — Изумление Шейлы было огромным. Она аж забыла о своем отчаянии, и подскочила к решетке, вцепившись в прутья. — Миссис Трам...?

— Здесь мое имя Вера Круз, Шейла. Я бы сказала, что здорово рада тебя видеть, но вот только не за решеткой. Что ж ты подруга, то моего жениха под пулю подставляешь, то с шерифом дерешься? А потом мы должны думать, как тебя вытащить? — Вера ласково погладила девушку по щеке. — Не переживай, мы что-нибудь придумаем.

— Это будет очень непросто, леди. К мисс Брауберг предъявлены очень и очень серьезные обвинения. — Со скамьи встала, и подошла к молодым женщинам Линда.

-Ничего, придумаем. Не брать же тюрьму штурмом, да, Матвей?

— Именно. С такой ногой, я далеко не убегу. — Я усмехнулся, одновременно здороваясь с сослуживцами.

— Явились. Матвей, за мной. — Увидев меня, Илья встал со стула, на котором он до этого момента раскачивался.

У себя в кабинете он злобно хлопнул своим тяжелым стетсоном по столу.

— Ты что, совсем тупой? Не мог девчонке рассказать, о чем можно говорить, а о чем стоит молчать в тряпочку? Если решил спустить дело на тормозах, надо делать это основательно, чтобы комар носа не поточил. Что теперь прикажешь делать? — Шериф сел на краешек стола, и вытащил из коробки сигару. Зло откусив кончик, Илья раскурил ее, и пыхнув в потолок, махнул мне рукой. — Иди, может, чего придумаете. У вас есть время до завтра, заседание суда назначено на десять часов утра.

Повернувшись было к двери, я услышал.

— Вообще-то, Матвей, за то, что ты не доложил по команде о попытке нанести увечья офицеру полиции, тебя следовало бы уволить со службы. Но ты ранен, и выздоравливать, судя по всему, будешь долго. Поэтому ты просто отстранен от службы, на время твоего больничного. Вероятно, буду привлекать тебя для бумажной работы, отчетов нам писать приходится много. И вообще, Матвей, ты хороший солдат, отличный служака, но пока отвратительный мент. Ты еще не научился думать как офицер полиции. Будем надеяться, у тебя еще получится.