Ничтожный... Охотник.

Охотник...

— -

Я Охотник и тот, кто убивал неисчисляемое количество монстров и других, опоенных кровью Охотников, тот, кто достиг высот, в этом ремесле и прикоснулся к Истине, достигнув небывалых высот в Озарении, но во всём есть свои нюансы и, получив вместе с силой, я получил и понимания истинности того, что здесь происходит.

Я прохожу по тропам крови, заглядывал в те места, куда даже луна не дотягивалась своим светом, красная ¿луна? всегда встречала меня, становясь от каждого шага всё ближе и ближе, чтобы в какой-то момент я не прикоснулся к Космосу. Ложь и правда переплелись в клубок, но моя трость-хлыст верой и правдой служила от сражения к сражению. Мушкетон не раз выручал меня, а ртутные пули стали частью моей крови, настолько часто я окроплял их своей кровью, что ртуть попала в мою кровь.

Герман первый из Охотников, мой друг и учитель... тот, кто показал мне, как сражаться и тот, кто научил меня держать оружие в своих руках. Смерть она мотивирует... даже то, что каждый раз умирая, я, просыпался во Сне Охотника, ничего не меняло. Фантомные раны болели... даже с учётом того что их сейчас нет. Душа от раза в раз разрывалась на клочки, дабы быть вновь собранной из праха, а кровь... она постоянно была моим спутником в этом пути.

Как сейчас помню мои первые шаги на пути Охотника... Герман, старый друг... тот, кого я про себя называл отцом. Каждый раз, получая в свои руки новое оружие, я приходил к нему, дабы спросить и попытаться понять, как оно работает, а он отвечал на мои вопросы и даже будучи прикованным к инвалидному креслу помогал.

— Запомни Добрый Охотник, оружие лишь часть нас. — как-то сказал Герман мне, когда я в очередной раз пришёл, ища его совета. — Оружие безлико и ему плевать, кого убивать, но вот ты... — он указал на меня. — Добрый Охотник, направляешь это оружие... именно в твоих руках судьбы многих... — сказал он и отвернувшись продолжал говорить. — Что ты принесёшь им, Кошмар или Сон, а может быть Пробуждение? — он замолчал, давая время подумать. — Чем для тебя является оружие?

— Продолжением меня. — ответил я.

— Именно поэтому трость-хлыст? — спросил он, не смотря на меня. — Добрый Охотник, твой путь очень сложен, а трость-хлыст... знаешь ли ты его историю?

— Нет... — я покачал головой. — Расскажите мне. — попросил я и посмотрел на правую руку что сжимает оружие, которое прошло со мной не одно сражение.

— Спрятать оружие в трость и избить чудовищ хлыстом — это часть церемонии, попытка доказать, что жажда охоты никогда не овладеет душой. — процитировал Герман какое-то писание. — Многие охотники пользовались этим оружием, но не один не понял Истины, что спрятана в этом оружие.

— Истина... — прошептал я.

— Сможешь ли ты познать Истину? — спросил меня Герман. — Продолжай свой путь, Добрый Охотник... продолжай свой путь.

— Я хотел спросить... — было начал я говорить.

— Да... я знаю, но не могу рассказать тебе. — ответил он мне тогда. — Только идя вперёд, ты сможешь получить ответ на свои вопросы.

Тогда я ушёл, чтобы продолжать свой путь. И нет, я не обиделся, в конце концов он имеет право на свои секреты. Фонарь вновь загорелся, а Посланники доставили меня до места назначения, сапог вновь вступил в реку крови, что течёт здесь, а трость вновь превратилась в хлыст дабы познать плоть врага в близком контакте. Мой путь продолжался, чтобы вновь умереть... и проснуться.

Сон охотника... как много смысла в этих словах, луна наблюдает за всем этим безмолвно освещая территорию, луна в этом месте не красная, хотя вот здесь она и должна быть красной, ибо это место — сам символ Охоты. Место, где Охотники приходят в себя после очередной смерти. От смерти до смерти... мы умираем, чтобы вновь проснуться, дабы вновь заснуть... замкнутый цикл, который пока не разорвать.

Явь и сон, всё это переплелось в тесный комок непонятно чего, а я был во многих местах и видел многое. Красная луна освещала мне путь всегда, чем дальше я продвигался, тем ближе она становилась. Зачем я приехал в этот город? А да... я искал спасения от своей болезни и даже в "большом мире" были слухи, что именно здесь можно найти спасение и лекарство от многих болезней... глупец.

Таких как я называли "Ничтожество": "Вы — ничто. Бесталанный. Вам не следовало рождаться." Именно так мне говорили день ото дня, за что бы я, ни брался, всё сыпалось из рук, даже своих родителей я никогда не видел. Жизнь... существование было сложным, но я существовал и продолжал двигаться, пока не заболел.

Даже у Ничтожества есть инстинкт жизни, у меня этот инстинкт тоже был... Старый Ярнам, встретил меня очень, "гостеприимно", но я выжил, там, где умирали другие, сохранил себя там, где другие превращались в монстров из-за действия крови, что раскрывало их истинную природу. Кровослужение, что приносило спасение, оказалось дорогой в... Ад.

Ярнам, место где нашли лекарство от болезней и место в которое стекались многие путники, превратилось в рассадник чудовищ, которые порой выглядят как безумные творения чей-то фантазии. Сны что сменяются явью... всё переплетено и является чем-то ужасным. Впрочем, что есть Сон и что есть Кошмар и не сплю ли я сейчас? Всё это не важно... важна лишь трость, что сжимает правая рука, и мушкет что находится в левой. Охота продолжается... кровь продолжает литься... на меня.

В столь уже далёком прошлом я был болен что, пожалуй, было для меня неким финишем и подведением итогов моей жизни, да вот только я не хотел умирать. Не хотел так умирать... именно тогда, когда меня выкидывали врачи из больницы и кидали прямо в лицо мои последние деньги, я понял, что мне может помочь только чудо... переливание крови в Ярнаме.

Переливание крови действительно помогло, но и кинуло меня в пучину кошмара, где реальность и сон переплетены в тесный комок непонятно чего и где неизвестно даже спишь ты или бодрствуешь. Кровь лилась реками... реки крови, чудища, которые напились проклятой кровью и мутировали и хуже всего то, что ты знаешь, что это люди.

"Если ты ещё не понял, то все монстры это... люди" именно так мне как-то раз сказали, и я сначала очень сильно... испугался? Быть может, почувствовал раскаяние? Возможно, только и эти чувства потонули в реках крови. Кровь пропитала моё оружие, мою одежду и меня... самого. В какой-то момент мне стало просто всё равно кто мой противник и любой, кто направлял на меня свой жаждущий крови взор погибали от трости-хлыста, что я держал в правой руке и от мушкета, что держал в левой.

"Надо полагать, что ты все ещё видишь сны? В следующий раз, когда будешь видеть сон подумай... Ведь ты охотишься не на чудищ." — Джура, Старый Охотник. Его слова преследовали меня, пока не стало просто всё равно. Впрочем, он и сам после того как атаковал меня стал лишь очередной жертвой, жертвой которую я убил. Да я убил его... также, как и других людей или чудовищ что атаковали меня, какая, по сути, разница кто перед тобой? Человек или зверь, инопланетянин или порождение Бездны? Все они рано или поздно с охотников становятся дичью... да, а я на них охочусь. Такова правда этого места, такова правда моей Охоты... таковы законы этой ночи. Красная огромная луна взирает на всё, что твориться в этом городе и его окрестностях, безмолвно даря свой свет всему и ничему одновременно.

Люди, что жили здесь, лекарство... что оказалось ядом, то, что делала церковь невозможно назвать правильным, но и обвинять их не получится. Я не лучше... для достижения своих целей убивал не только монстров, но и людей, которые бы стали монстрами, я сам монстр, который идёт вперёд, и раз от раза становлюсь всё сильнее и сильнее... кровь делает меня сильнее.

Посмотрел бы я на тех людей, что презирали меня, на тех людей, что били меня, на них... на их перекошенные в страхе лица от осознания кем... я стал. Охотник, тот, у кого нет имени и тот, кто убивает, чудищ и получает за них отголоски, тот, кто постоянно идёт вперёд несмотря не на что. Кровь делает меня сильнее, чем сильнее я — тем сильнее противник и тем больше я получаю крови или отголосков.

Отголоски крови — это своеобразная частица крови Великих, эти частицы есть во всех и даже во мне... особенно во мне. Убивая я, получаю эти частицы, чтобы вернутся в сон Охотника, дабы стать сильнее. Даже, в изменённых обезображенных собаках есть отголоски, но я перестал различать, что именно получаю, кровь или отголоски, какая, по сути, разница? В каждом живом существе есть отголоски и, убивая их, я получаю эти отголоски, вот только если я умру, то отголоски останутся победителю.

Круговорот крови в этом проклятом всеми городе, и даже в его недрах ничего не меняется, а становится только хуже. Как будто это своеобразный могильный мох, что прорастает и со временем тянется всё выше и выше прямо к красной луне, безмолвно наблюдающей за всем, что происходит на земле.

Ночь Охоты... ночь, где все против всех, безумие, что вгрызается в сознание, озарение, что давит на череп и словно хочет его разорвать изнутри. Озарение... это и благословение и проклятие, видеть то, чего нет... видеть странных паукообразных существ, замерших на высоких постройках и лишь изредка покачивающихся, показывая, что это вовсе не статуя.

Вот только вместе с этим сознание затуманивается всё сильнее и сильнее, а я иду дальше, успокоительное помогает крайне слабо. Бабушка, которая его давала, уже давно исчезла и в её исчезновении виноват я. Она давно жаловалась на головные боли, но я... отвечал, что "У меня есть своя доля несчастий". Она делилась успокоительным, чтобы я мог продолжать свой путь... по улочкам этого города, заражённого кровью и с искажёнными и сумасшедшими жителями. Они, опьянев, взялись за оружие, и пошли на улицы, которые погрязли в безумии.

Безумие витало в воздухе, вместе со смрадом чудищ, что вышли в эту ночь на Охоту, безумие коснулось и меня, именно поэтому я принимал помочь бабушки абсолютно не понимая чем это ей грозит. Свои проблемы были куда ближе, нежели проблемы старой женщины, которая уже давным-давно не может без успокоительного. Проблемы старого человека, который возможно видел расцвет этого города в своём великолепии и как толпы путников приходили сюда, дабы получить исцеление и испить бледной крови.

Возможно, она видела, как Церковь Исцеления приносила сначала спасение, а затем и смерть, видела, как появились первые Охотники или, к примеру, застала тот момент, когда появились еретики мастерской. Это неизвестно, я этого не знаю, она могла поведать свою историю, но не поведала её, я был глух к её проблемам, своих было слишком много.

Её проблемы волновали меня куда как меньше собственных проблем, пока она не ушла... за новым успокоительным. Да вот только я знаю, что она умерла, не смогла бы она выжить, не смогла бы. Все, кого я приводил в убежище приходили по моим тропам, которые тянулись вместе с кровью за мной. Естественно, что она не смогла бы убить или убежать даже от простого горожанина, который, обезумев, взял топор и вышел на улицу. Не говоря уже даже о дворнягах или о тварях, которые могут прятаться в тенях.

Привёл я туда многих выживших... привёл, чтобы они все в какой-то момент просто умерли... да-да, они все мертвы, и Сестра Аделла, моя милая... та, кто относилась ко мне несколько по-другому, нежели чем к Охотнику. Она была милой девушкой, даже, несмотря на то, что была не в себе, вот только я продолжал свой путь, а она ждала. Было приятно осознавать, что хоть кому-то ты нужен не просто как охотник, а как просто человек. Я много времени проводил с ней просто сидя в безопасном месте. Мы не особо много говорили, что у неё, что у меня были свои секреты, но это не мешало получать нам обоим удовольствие от простого нахождения рядом.

Чёртов подозрительный человек убил её. Я не хотел, чтобы он приходил туда и отправлял совсем в другое место, но он... подозрителен. Отправил его в Лечебницу, но он пришёл в Собор, вокруг него прямо летала своеобразная аура недоверия ко всему и даже к самому себе. Я замечал его взгляд, но не придавал значения... они же, единственные, кто до сих пор не сошли с ума, те, кто находятся в этом месте. Они были доказательством того, что я делаю хоть что-то правильно.

Только если монстры не могут добраться до этого места и войти, то это совершенно не значит, что монстр не сможет притаиться внутри того, кто будет здесь. Я был глуп... и за эту глупость поплатился.

В конечном итоге он убил Аделлу, а я убил его, разорвал на клочки, съел потроха, только моя боль в тот момент и породила Зверя. Породила сущность внутри меня, сущность, что не засыпала не на миг и того, кто оставался со мной до конца. Быть может, Зверь был там с самого начала? Был и шептал, но я не слышал, или он был там и сладко спал? Кто знает, кто знает.

Липкое безумие накатывало на сознание, а глаза изменялись от одного озарения до другого. Глаза, которые стали видеть куда как больше, "закройте глаза и смотрите внутрь себя". Вот только если смотреть только внутрь то, как увидеть, что происходит с тобой? Кто окружает тебя? Как отличить правду ото лжи? Всё это стало не актуальным хотя бы от того, что Зверь просто нашёптывал, кого стоит "спасать", а кого можно отправить в Лечебницу.

Я прекрасно знал, что в этой лечебнице нет спасения. Йозефка, каждый раз вознаграждала меня за нового "выжившего". Первый раз я действительно думал, что там спасение, но вот когда, придя туда, я постучав в дверь, а она дала мне награду, тогда я понял, как сильно ошибался. Разумеется, она тогда говорила как хорошо выжившим у неё... только если им хорошо, то почему я стою около закрытой двери? Ответ был страшным... посланники небес, похожие на инопланетян, отличаются большой головой, чей размер немного меньше размера тела, а также влажной синей кожей. Они, очень похожи на инопланетян, были в этой лечебнице, если зайти с другой стороны, и чем дальше я продвигался, тем отчётливей понимал кто такие "посланники небес".

Она превращала всех, кого я отправлял сюда в этих существ, это тоже были люди, и она ставила на них эксперименты. Вот только когда я добрался до неё самой, но она попросила меня уйти... я ушёл. В тот раз отчётливо понял, что не в праве её судить, не в праве её убивать, вот только это совершенно не значит, что я перестал туда отправлять "выживших". О нет... несколько "людей" отправились туда уже после моего открытия. Зверь помогал определять, кто будет продан... с тех самых пор, как я сожрал подозрительного человека, Зверь продолжал жить во мне.

Мы делили одно тело, мы существовали вместе, Охотник, что убивает монстров, и Зверь, что пожирает монстров, мы были едиными в своей ненависти ко всему этому, к этому месту, которое излечило меня и дало надежду, чтобы в следующий миг эту надежду растоптать. Я продолжал свой путь, переплетаясь, всё сильнее и сильнее, со Зверем.

Сон превратился в кошмар, путь, пролегающий по городским улицам, что завалины трупами, повешенные на деревьях и домах, обезумевшие люди, которые перестали быть людьми, я понимал это. Это понимал и Зверь, мы не сражались за право управлять телом, нет. У нас было странное партнёрство, и я с ним считался, пускай я его сдерживал, но в людях он разбирался куда как лучше.