|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
В эти зимние дни особенно думается о новом романе,
о физиках...
Галина Николаева,
24 января 1963 года
Предисловие
Академические пролегомены
В городе физиков
'Собачьи' дела директора ОИЯИ
Что за люди теоретики
Немного физики элементарных частиц
Пространство-время в микромире
'Молодёжь себя ещё покажет'
Пассионарий Тяпкин
Люди на средних энергиях
В поисках героини
Физик на партработе
Скелеты в шкафу
Встреча с хозяином
Послесловие к роману
Двадцать лет спустя
Примечания
ПРЕДИСЛОВИЕ
В феврале этого года музей истории науки и техники ОИЯИ стал обладателем электронной копии записных книжек Галины Николаевой, относящихся к 1962 году, когда писательница собирала в Дубне материал для романа о физиках.
Первейшая задача автора, творящего историю, основанную на реальных событиях, это не дать прототипам узнать в героях романа себя, в особенности если эти герои ведут себя не лучшим образом. Любая мелочь может испортить дело, как в случае, например, с повестью Николая Асанова "Богиня победы", где в "знаменитом дубненце Тропинине" дубненские читатели сразу узнали доктора наук А. А. Тяпкина, а сам Алексей Алексеевич решительно возражал: "Там этот тип лучше всех катается на водных лыжах, и все, конечно же, подумали на меня!"
У Галины Николаевой была непродолжительная, но счастливая писательская судьба: в 1945-м её стихи заметил Николай Тихонов, потом её оценили как очеркиста, а в 1950-м её первый роман удостоился Сталинской премии I степени. В 1957-м вышел второй её роман. Первый — о колхозном крестьянстве, второй о рабочем классе; теперь она задумала роман о трудовой интеллигенции, которая вышла из народа и не забыла об этом.
Что подвигло автора романа "Битва в пути" взяться за роман о физиках?
1961 год. Страна на подъёме. Принята Программа построения коммунизма. А коммунизм — это наука. Учёные — люди будущего. Значит, надо писать о них. Достаточно было звонка вице-президенту Академии А. В. Топчиеву — и писательница на заседании в Академии наук СССР. Блокнот писательницы быстро покрывается записями:
"Какие интересные и разные люди! Один — "аристократ", рядом с ним "скептик"... Академики, "полуакадемики", "четверть-академики"... Лысых и седых предостаточно. Лица важные, спокойные, много познавшие и немного скучающие. В углу — высокий, похожий на английского лорда; сидит, не сгибая спины. Другой похож на Керенского: нервно курит, красиво держит тонкими пальцами тонкую папиросу; выражение лица то ли грустное, то ли тоскливое — не могу определить...
А докладчик продолжает:
— Плохо внедряются в промышленность лабораторные исследования... Полимеры... Синтетические материалы... Мобилизованы на решение задач в области синтетических волокон..."
Александр Васильевич выделяет главные направления советской физики. Он говорит о прорывных работах академика Векслера по созданию новых сверхмощных ускорителей, о работах над созданием термоядерного реактора, которые ведутся в Институте атомной энергии имени Курчатова. А вообще-то поговорите об том с академиком-секретарём Л. А. Арцимовичем.
Галина Евгеньевна откладывает полимеры в сторону. Прикладные науки — это хорошо, но это настоящее, а естествоиспытатели смотрят в будущее. Героями её романа станут исследователи в области физики высоких энергий.
АКАДЕМИЧЕСКИЕ ПРОЛЕГОМЕНЫ
Академик-секретарь встречает Галину Николаеву на пороге своего двухэтажного коттеджа. Тут следует уточнить, что не её одну: в тени известной советской писательницы жил и работал муж-драматург Максим Сагалович, её ангел-хранитель, "адъютант её превосходительства".
— Роман о физиках? Похвально! — одобряет академик. Одобряет он и пьесу. Тема горячая! В кинотеатрах страны идёт и пользуется большим успехом зрителей фильм Михаила Ромма "9 дней одного года", в журнале "Знамя" готовятся к печати главы из романа Даниила Гранина "Иду на грозу"; издательство "Прогресс" выпустило книгу американского писателя Митчелла Уилсона "Встреча на далёком меридиане", и в одном из героев, советском физике Гончарове, многие увидели черты директора международного научного центра в Дубне Д. И. Блохинцева.
Свой дар рассказчика (а иногда и сказочника) Арцимович пускал в ход всякий раз, когда надо было кого-то убедить в важности того, чем он занимается. Важность избранной писателями темы он оценил сразу. И вот он крупными мазками рисует картину современной физики. Излагает доходчиво, образно, с присущим ему остроумием, украшает речь цитатами из классиков естествознания и искромётными афоризмами, об авторстве которых скромно умалчивает. Его кредо: "Если не можешь объяснить в целом, грубо, хотя бы значимость того, чем занимаешься, значит и сам не до конца понимаешь, чем занимаешься".
Галина Николаева слушает с огромным вниманием. Перед ней не только крупный учёный, но и большой человек в государстве — под его руководством ведутся работы по укрощению термоядерной реакции. Он интересен и сам по себе, как личность. Аристократ в науке, гусар, даже бретёр — так отзывались о нём хорошо знавшие его и близкие ему люди. А ещё: барин. И снова: забияка, задира... В драке похож на Томаса Гексли, "бульдога Дарвина": если вцепится — не оторвать. Можно добавить: сибарит, острослов. И просто обаятельный человек. Лёвушка — так называл его Курчатов.
Арцимович говорит о несовершенстве нашей промышленности, о старении научных коллективов. Никакая реорганизация не спасёт научный организм от склероза (это ещё не о Дубне, ОИЯИ до этого пока далеко).
Он говорит о поиске молодых талантов. Занятие наукой стало делом престижным и высокооплачиваемым, в науку устремились даже те, кто о ней раньше и не помышлял; число учёных за последние десять-пятнадцать лет возросло в десятки, в сотни раз — и во столько же раз сократился процент талантов: природа продолжает рождать "собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов" не чаще, чем два-три раза в столетие. Наша задача — тут Лев Андреевич говорит от лица всех физиков страны старшего поколения, — найти таланты, помочь им занять командные высоты в науке и отогнать от директорских кресел карьеристов. Говоря о том, как разрослась наука, Арцимович буквально убивает таким сравнением: в 1900 году всех известных физиков России можно было бы усадить на одном диване, а сколько диванов у нас сейчас?
Говорит академик и про узкую специализацию: каждый роет свою норку, и не хватает времени, чтобы высунуться наружу и посмотреть, что делается у соседа — так крупных открытий не сделаешь! Говорит академик и о "золотой лихорадке" в физике элементарных частиц: "Достаточно кому-то наткнуться на что-то новое, то едва он успевает сказать "а", как тут же налетает толпа конкурентов..."
Говорит Арцимович и о том, что уже давно и безвозвратно ушло то время, когда экспериментатор мог прикоснуться к предмету исследований — теперь между ними громадные ускорители, измерительная аппаратура и, увы, порой сложнейшая математика...
В физике элементарных частиц мы, к сожалению, отстаём. Стараемся, но отстаём. Если вы идёт за кем-то по пятам, след в след и дышите кому-то в затылок, у вас нет шансов испытать радость первых открытий... Бывает, что мы создаём большие установки, которые к моменту пуска становятся памятниками незрелых идей... Вот Векслер — он построил самый крупный в мире ускоритель, а почти все открытия сделали американцы, хотя их ускоритель уступал нашему...
Вы зря пытаетесь записывать за мной, в какой-то момент замечает академик, всё это будет напечатано в моём докладе. И действительно, всё это Галина Николаева вскоре прочла в январском номере "УФН" и многое из перечисленного увидела потом в Дубне своими глазами. Её задело замечание академика об отставании от Запада. Она твёрдо решила самой разобраться, что же мешает советским физикам выйти на передовые рубежи мировой науки.
Писательница сообщает, что собирается в Дубну. Дубна? Похвально, поддерживает академик. Там люди делают большое дело. Увидите и наши достижения, и наши недостатки. Только не тратьте много времени на академиков. Пусть у вас будут другие герои. Обратите внимание на молодёжь. Мы, люди старшего поколения, можем направлять, указывать перспективные направления в науке, а двигать науку вперёд — это дело молодых...
Галина Николаева принимается за изучение физики. "Нужно известное самопожертвование, чтобы дать себя вырвать из привычной среды, из уютного кабинета, оторваться от мудрых и милых книг и отправиться в шумный цех к пахнущим смазочным маслом машинам, слушать фабричный шум, резкие голоса хлопочущих, торопящихся людей, погрузиться в путаницу винтов, болтов, подъемных кранов, а затем забраться еще выше — в страшную сферу математических формул, приводящих в движение этот мир грохота и скрежета" — польский писатель Ян Парандовский мог и не знать о Галине Николаевой, но написал это как будто о ней.
Программа-минимум: не чувствовать себя профаном и говорить с физиками на одном с ними языке. Программа-максимум — говорить на равных. Учебники, научно-популярные брошюры, биографии великих учёных, книги по истории физики первой половины XX века — всё это постепенно загромождало её письменный стол. Множились толстые тетради конспектов... Так впоследствии писал её муж-драматург Максим Сагалович, на глазах которого всё это происходило.
В ГОРОДЕ ФИЗИКОВ
Через полгода Галина Николаева пришла к выводу, что программа-минимум выполнена. Настало время познакомиться с физикой как с профессией.
Тихий поросший соснами подмосковный городок понравился ей сразу. Деревня не деревня, а воздух сельский, уже тогда жил на два берега, но для Галины Николаевой Дубна ограничивалась её институтской частью. В 1962 году она заканчивалась там, где сейчас 9-я школа, которой тогда её ещё не было, а Чёрная речка сводилась к двум улочкам на отшибе, Лесной и Дачной. И гостиницы "Дубна" ещё не было, её строительство закончат в следующем году, к открытию Международной конференции по ускорителям. И лето 1962 года Николаева с Сагаловичем провели в одном из коттеджей по улице Интернациональной, который в то время был общежитием для молодых специалистов (а позднее Объединённый институт выделил им трёхкомнатную квартиру на улице Вавилова).
Дубненцы были избалованы вниманием московских журналистов уже настолько, что Герцен Копылов, физик и поэт, не выдержал и разразился пародией: "Пахнет жареным. Это физики горят на работе". Дубну посещали люди с мировыми именами. В 1959 году в Дубну приезжал премьер-министр Великобритании Гарольд Макмиллан, а в 1961-м два дня в Дубне провёл один из патриархов квантовой теории Нильс Бор. Но чтобы оставаться в Дубне на месяц и писать здесь роман, это было в новинку. Это стало событием. Настолько значительным, что заместитель начальника международного отдела В. С. Шванев откликнулся на него в городской газете "За коммунизм" статьёй под многозначительным заголовком "Писательница Галина Николаева в Дубне". Короче, все были приятно ошеломлены.
Писательница открывала новый для себя мир. Спадала шелуха книжных знаний, открывалась современная физика, которой занимаются её будущие литературные герои. График плотный. Днём — посещение лабораторий, в которых занимались физикой элементарных частиц, а по вечерам Галина Николаева принимала у себя на дому потенциальных прототипами будущих литературных героев. И только воскресенье у неё было помечено словом "отдых".
"СОБАЧЬИ" ДЕЛА ДИРЕКТОРА ОИЯИ
Прежде чем окунуться в повседневные заботы "следопытов микромира", как окрестили дубненских физиков московские журналисты, писательнице предстояло узнать, что представляет собой Объединённый институт в целом. Узнать про нетривиальный переход от режима строгой секретности к широкому международному сотрудничеству, который в исторически сжатые сроки проделала институтская Дубна, и оценить роль первого директора ОИЯИ Д. И. Блохинцева. Рождённая в недрах Атомного проекта, Дубна ещё долго выводила родимые пятна "закрытой" физики, но так и не вывела... *
Дмитрий Иванович сразу отбросил ассоциации с директором завода. Его полномочия куда скромнее. Особенность ОИЯИ не только в том, что это комбинат познания, выпускающий продукцию особого рода. ОИЯИ — это пять Лабораторий, и каждая и по масштабу, и по сути полноценный институт, и у каждой свой директор, а у каждого директора свои интересы и нрав. И эти директора не всегда слушаются. Люди всё взрослые, в угол не поставишь. Попробуйте что-нибудь посоветовать Векслеру! Дмитрий Иванович хорошо знает его ещё по ФИАНу. Настолько хорошо, что однажды, когда к нему пришли от Векслера с бумагами на подпись, Дмитрий Иванович, прежде чем подписать, походил по кабинету, посмотрел в окно и задумчиво сказал: "Если я не подпишу этот приказ, Володя будет выпрыгивать из штанов!"
О Лаборатории ядерных проблем Дмитрий Иванович отзывается со сдержанной похвалой (традиции, заложенные первым директором, живы). Всё делается основательно, работы по большей части средние, но выполнены первоклассно, и среди них нет сомнительных. Фирма! При новом директоре сложился коллегиальный метод руководства. "Хорошую атмосферу создаёт Понтекорво. Но — блестящая голова и детская честность... Это даже опасно!"
О Лаборатории высоких энергий Дмитрий Иванович высказывается просто сдержанно. После пуска самого крупного на тот момент ускорителя ЛВЭ помогали все Лаборатории ОИЯИ. Полтора года ушло на доведение интенсивности до значений, приближающихся к проектным. Прошёл ещё год... В конце 1959 года — телеграмма из ЦЕРНа: "пошёл" новый ускоритель, с энергией частиц в два с половиной раза большей и интенсивностью большей в 50 раз. "Это такой удар, от которого вратарь влетает в ворота вместе с мячом," — записывает ДИ в дневнике. Оставалась надежда на как будто открытый D-мезон, тает после вторичной проверки...
Спасение для Лаборатории и для ОИЯИ в целом явилось в образе молодого физика, который на одном из 40 тысяч снимков, уже просмотренном до него, увидел нечто такое, что сразу привлекло его внимание: "Картинка положительно заряженной частицы с изломом очень подходила к гипотезе распада положительно заряженного сигма-гиперона, распадающегося на положительный пион и нейтрон..." И ранним утром 24 марта 1960 года первооткрыватель Анатолий Кузнецов, "по поручению Векслера", срочно выехал в Москву, чтобы доставить в редакцию ЖЭТФ, где его уже ждали с рукописью статьи, задерживая сдачу номера в набор... Античастица, оставившая свой "автограф" на одном из 40 тысяч снимков, позволила Векслеру сказать: "Теперь мы, как говорится, оправдали строительство синхрофазотрона". А Дмитрий Иванович мог бы добавить: "И создание ОИЯИ". Ведь авторами открытия стали учёные семи стран-участниц...
Физика — это бег на короткие дистанции, иногда всё решают доли секунды... Условия соревнования в экспериментальной физике очень тяжёлые. Сказываются недостатки нашей промышленности. Мы получаем некачественные механизмы, на доведение которых до рабочего состояния уходит 5-6 месяцев... Крупные установки у нас на мировом уровне, а что попроще, так либо наша промышленность не выпускает, либо выпускает низкого качества. "Мы стараемся всё делать своими руками, только что руду не переплавляем... Я купил в Женеве французские фотоумножители. Я провёз их через границу в чемодане с бельём". Его не проверили — у него был дипломатический паспорт...
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
