Волчица и пергамент. Том 10

Исуна Хасэкура

ВОЛЧИЦА И ПЕРГАМЕНТ

Том 10

Перевод с японского: Google, DeepL, О.М.Г.

Иллюстратор Дзю Аякура

ПРОЛОГ

Это одеяние не случайно было чёрного цвета. "Темней всего перед рассветом ночи мрак". И каждый, увидев эти цвет и покрой, сразу поймёт.

Два слова — "Предрассветный кардинал" — составляют единую суть.

Сейчас перед Коулом стояла девушка, которая каждый вечер с невероятным увлечением записывала на бумагу потрясающие строки, услышанные в какой-нибудь таверне от менестреля.

Наморщив лоб, с такой серьёзностью, которая заставляла Коула задуматься о причине её, она окунала пальцы в яичные белки и проводила ими по его волосам.

Сделав ещё парочку мелких исправлений, она шагнула назад, оценила результат и удовлетворённо раздула ноздри.

Коулу было немного не по себе, но деваться было некуда, поскольку в официальных случаях внешний вид, без сомнений, внешний вид был очень важен.

Будучи сорванцом по натуре, любительницей песен и розыгрышей, она в своём безукоризненно-белом одеянии и с заплетёнными серебристыми волосами, каких не было ни у кого, выглядела чистой душой, невинной святой.

Святая с солнечной улыбкой посмотрела на Коула сверху вниз и степенно кивнула, словно поняла его мысли.

После этого парнишка, ожидавший справа, почтительно вручил Коулу священную книгу. Коул держал её в руке, словно рыцарь держит меч или торговец — весы. Он понимал, что, поступая так, он будет похож на Предрассветного кардинала.

Но, что иронично, очень ограниченное число людей на самом деле видело Предрассветного кардинала. Вероятно, тех, кто видел, было просто очень мало. Поэтому, когда кто-то выдаёт себя за Предрассветного кардинала, людям легко поверить, что он настоящий. Более того, они на одном рвении даже способны построить город на пустом месте. Такую силу обретают люди, измученные тиранией Церкви, благодаря своим чаяниям, связанным с Предрассветным кардиналом.

Но они были слишком невинны и беззащитны. Коул не должен был допустить, чтобы его власть использовали нечистоплотные люди.

А значит, сейчас не время скромничать, считать себя недостойным этого имени. Даже если чрезмерные ожидания людей обременительны для него, он должен бороться.

Это ответственность того, кто поднял тревогу.

— Идём, брат, — сказала девушка, притворявшаяся святой, и протянула ему руку.

Как бы ни было страшно, если этот маленький рыцарь будет рядом, он сможет выдержать. А ещё у него были товарищи, и если он повернёт назад, они не дадут ему сойти с пути.

Он глубоко вдохнул и сделал шаг вперёд как Предрассветный кардинал.

Для начала предстоит встреча в огромном соборе с архиепископом, являвшимся неотъемлемой частью империи. Архиепископ — звание громкое, а его обладатель являлся ещё и аристократом в мирской жизни, если удастся привлечь его на свою сторону, это будет большим шагом вперёд в противостоянии с Церковью. Лучшего, чем он, в качестве первого соперника не сыскать.

Теперь пройти через внутреннюю часть собора, высокого настолько, что нужно было задирать голову, чтобы рассмотреть.

За огромным круглым столом собрались сановники, внимательно рассматривавшие его.

Он остановился перед ними, не испытывая ни малейшего страха.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Родившиеся в деревнях мальчишки брали в руки палки, изображая из себя героев, они мечтали когда-нибудь свершить великие подвиги на поле битвы.

Но иногда встречались те, в ком не было такого влечения, эти горячо молились на ненавистных для остальных церковных службах и просили священника, единственного умеющего читать в деревне, обучить их. Вскоре некоторые из них решают стать торговцами, некоторые — деревенскими судьями, а кое-кто задумывается о пути священнослужителя.

Истории успеха в жизни в большом количестве и с неизменным успехом исполнялись менестрелями в тавернах.

Каждый к чему-то годен, к чему-то — нет, однако в этом мире бывает так, что, стремясь к чему-то, можно в итоге этого достичь, но оно окажется таким, каким и представить себе не мог.

К примеру, это может оказаться престижным положением в обществе, вызывающим всеобщее восхищение.

— Брат, ты долго собираешься оставаться в этом городе? — прозвучал вопрос в покачивавшейся карете.

Окна кареты были забраны алыми занавесками, дававшими сразу понять, что в ней должны были ездить аристократы. Для человека, называвшегося Предрассветным кардиналом, провозглашавшего целью исправление Церкви и боровшегося со злоупотреблениями, накопленными за долгие годы высокомерного возвеличивания Церкви, использование такой кареты казалось несколько предосудительным. Однако совсем недавно ему пришлось испытать, что может произойти, если пройтись пешком, а не поехать в экипаже.

После встречи в соборе Коул твёрдо отказался от предложения архиепископа вернуться на постоялый двор в карете и пошёл по городу пешком.

Когда ложный "Предрассветный кардинал" затуманил глаза людей, город Эшьютадт обезлюдел несмотря на подошедшее время большой ярмарки. Однако после того как обезумевшие из-за мошенника люди пришли в себя, буквально окаченные водой наводнения, Эшьютадт снова ожил. И Миюри попросила Коула пройти вместе по улицам и посмотреть город.

Коул попытался сказать, что сначала надо хотя бы вернуться на постоялый двор и переодеться, но Миюри, раздосадованная затянувшейся встречей в соборе, не стала его слушать.

Поскольку на встречу собрались лишь люди высокого положения, включая соседних землевладельцев, Коул был одет в сутану, присланную Хайленд. Миюри тоже была наряжена в белоснежное одеяние святой с солнечной улыбкой, которая, поговаривали, была способна исцелять больных. Они оба были в своих особенных одеяниях, но Коул подумал, что ничего страшного не будет, если они просто прогуляются по городу.

Однако если Миюри, рассудил он, само олицетворение аккуратности в этом платье, пойдёт по улице с прутиками поджаренной великолепной рыбой, с которой стекал жир, это будет не слишком хорошо выглядеть, поэтому он решил, что сейчас лучше подошли бы сладости на загустевшем меду, но когда Коул стал их покупать...

Он вдруг обернулся и был потрясён.

Огромное число людей наблюдало за ним, держась поодаль.

Вспомнив об этом, Коул перевёл взгляд с рынка, шумевшего за занавесью в карете, на сидевшую рядом Миюри.

— Мне нужно остаться в городе ещё на некоторое время. Сначала нужно будет обменяться с архиепископом письмами о взаимопонимании в отношении будущего, для чего придётся дождаться официального чиновника королевства Уинфилд. Ещё, как сказал архиепископ, из разных мест должны собраться аристократы, до которых дошли слухи о нашей истории. Пока мы не наладим связи, покидать город нельзя.

Прежде всего, по миру разнеслось только имя "Предрассветный кардинал", в лицо же его никто не знал, что привело к весьма шумной истории с самозванцем. Даже если встреча со знатью не даст результатов, будет важна уже сама встреча.

Однако Миюри, похоже, думала, что, если на встречу приедет высшая знать, на ней непременно будет вкусная еда.

Конечно, вкусные блюда и в самом деле выстроились в ряд, но встречи проходили одна за другой, не оставляя времени для еды, каждый хотел пожать руку, вознести молитвы, начинал говорить что-то вроде: "Мой сын с тобой почти одного возраста, и ему... " После чего начиналась та или иная торговля.

Так что Миюри была совершенно измотана, словно кошка, которой уделяли чрезмерно много внимания.

В обычной ситуации она могла бы быстренько избавиться от платья святой, чтобы, прихватив меди, отправиться на рынок, но сейчас, к сожалению, сделать этого было нельзя. Потому что люди могут там увидеть её лицо.

— Ха-а-а... хотела бы я уехать туда, где нас никто не знает... — пожаловалась Миюри и уткнулась Коулу в подмышку.

Но её лицо было известно, цвет её волос также сразу бросался в глаза, так что неторопливо прогуляться по городу, не привлекая особого внимания, было бы сложно. Однако, поскольку ей не хватило характера остаться одной на постоялом дворе, она, в конце концов, тоже пошла на встречу в соборе. В итоге она могла есть столько, сколько хотела, лишь тогда, когда её не могли видеть.

Неизвестно, что сказали бы горожане, увидев в таком состоянии Предрассветного кардинала и святую с солнечной улыбкой.

Когда Коул покупал тогда на рынке медовые сладости для Миюри, жители города узрели в этом идиллию чистой любви брата и сестры... Это то, что они увидели, но святая с солнечной улыбкой никогда не отличалась должными аккуратностью и послушанием, а Предрассветный кардинал, конечно же, не обладал безупречной святостью.

— Ты хотя бы немного поняла, почему я говорил, что не люблю славы? — спросил с улыбкой Коул.

Он улыбался, задавая этот вопрос не потому, что хотел придраться к Миюри. Просто, хотя почести несли с собой досадное неудобство, но и польза от них была тоже. Когда Коул, ища средство справиться с самозванцем, хотел попасть в книгохранилище собора, это потребовало непростой процедуры и внесения пожертвований, сейчас у него был туда свободный доступ. Более того, он мог брать столько книг, сколько хотел.

Сегодня он взял на время очень ценную книгу комментариев к Священному писанию, и его пальцы любовно перелистывали пыльные, шероховатые страницы.

— Это когда ты не можешь и думать о том, чтобы немного свободно поиграть... — с обидой в голосе проныла Миюри.

Сейчас они могли что-то делать свободно лишь внутри этой кареты, в комнате постоялого двора и склада, который снимала Ив. Куда бы они ни пошли, люди их замечали и окружали, чтобы пожаловаться на свои болезни, чтобы получить дар удачи в жизни или чтобы помолились за Божью защиту их от превратностей судьбы. И то им следовало благодарить бдительного владельца постоялого двора за то, что перед дверью в их комнату не выстраивалась огромная очередь.

— В книгохранилище собора много книг. Уверен, ты была рада возможности свободно читать их.

Миюри все эти беседы и переговоры надоели уже сверх меры, и она часто пользовалась возможностью посидеть в книгохранилище. Там было много записей о войнах и сражениях.

Однако даже в книгохранилище, кажется, собиралось много народу, чтобы только посмотреть на святую с солнечной улыбкой. Смотрители, охранявшие порядок в книгохранилище, в целом старались отгонять самых нахальных, но заставить всех посетителей закрыть глаза они не могли. А потому Миюри оставалось лишь читать, сидя на стуле ровно и чинно, что же до чтения, лежа на кровати с куском вяленого мяса в зубах и размахивая хвостом, то это стало несбыточной мечтой, чем Миюри была недовольна.

— Ха-а... Я должна была ещё поучиться фехтованию у дяди Руварда и его людей...

Миюри, вечно оживлённая и весёлая, теперь увяла, подобно заплесневелому хлебу.

Вообще-то Коулу было её немного жаль, но он надеялся, что сейчас она сможет перестать быть сорванцом и научиться вести себя, как подобает девушке. Имея это в виду, он потрепал Миюри по голове и сказал:

— Могло бы быть прекрасно ознакомиться с историей принцессы, которая пыталась сбежать из замка.

Миюри больше не ныла, вместо этого она толкнула Коула локтем в бок и уснула.

Когда Миюри уже была готова разорваться от недовольства течением её жизни, состоявшего из перемещения между собором и постоялым двором, встреча, наконец, завершилась.

Таким образом Коул и Миюри, впервые за долгое время, навестили склад, который снимала Ив.

Добраться сюда было непросто, если не соблюдать осторожности, в этом месте собралась бы толпа, чтобы её рассеять, вызвали бы городскую стражу, поднялся бы ненужный шум. Но всё прошло благополучно, благодаря чему Миюри смогла попрактиковаться во владении мечом, и она размахивала им так, словно старалась вложить в движения всё недовольство последними днями.

Остальные собрались на первом этаже склада, чтобы обсудить дальнейшие действия.

Склад, совсем недавно ещё пустой, теперь был полон товаров. Похоже, Ив, имея за спиной сияние Предрассветного кардинала, усердно занималась своими делами. Заполненность склада позволила Коулу достаточно легко найти место, чтобы пристроить все вещи, перенести туда же длинный стол и разложить на нём большую карту. Ханаан, самый, пожалуй, горячий последователь Предрассветного кардинала среди всех находившихся в городе, рисовал что-то на ней и делал подписи.

— При такой сильной поддержкой среди аристократов, думаю, заручиться поддержкой не только архиепископа Эшьютадтского, но и других выборщиков, будет достаточно легко.

По всей карте были теперь расписаны имена аристократов, проделавших весь путь до этого города ради встречи с Предрассветным кардиналом.

— В действительности, похоже, архиепископ получил запросы не только из этих мест, но и со всей империи. Все, все со вниманием следят за передвижениями преподобного Коула! — добавил Ханаан.

Он с какого-то времени начал, как верный секретарь Коула, присутствовать на этих встречах и разговорах. На подчинённых Эшьютадту землях имелось очень большое число городов, деревень, церквей, так что ежедневно приходило не меньше десяти человек. Именитых землевладельцев оказалось тоже немало, из-за чего по первому времени Коул не мог разобраться, кто есть кто.

Ханаан старательно записывал их имена, разговаривал с сопровождавшими их чиновными лицами, расспрашивал, нет ли у них жалоб или претензий, а также учтиво отклонял предложения приехать в земли этих аристократов, где в честь Предрассветного кардинала был бы устроен пир.

Вероятно, всему этому он обучился, работая при Святом престоле, который постоянно наполняли посетители. Он обладал должными учтивостью и сдержанностью в обращении и использовал эти качества налево и направо при каждом подходящем случае.

Коул на его месте постоянно мучился бы беспокойством, не будет ли слишком грубо ответить отказом, и, если бы он не смог бы отказать настойчивой просьбе, другие, увидев это, могли тоже просить посетить их родовые земли, даже если этот приём разорил бы их.

Его верный рыцарь в этом случае оказался бы совершенно бесполезным, так что Ханаан оказал Коулу большую помощь. Однако, из-за того, что на встречах при Коуле оставался только Ханаан, возникло некоторое осложнение. Когда Коул, возвращаясь на постоялый двор, встречался с Миюри, девушка-волчица с подозрением крутилась вокруг него и многозначительно фыркала. То, что она старалась держаться вплотную к нему, означало, скорее, утверждением своего права территории, чем проявлением игривости.

И пока Ханаан помечал на карте, где обитали землевладельцы, которые могли бы стать союзниками, Коул раздражённо вздыхал, вспоминая это.

— Преподобный Коул, — окликнул его голос другого человека. — Мы получаем бесчисленное число запросов, в которых интересуются, если какие-то книги с учениями преподобного Коула.

Это был книготорговец Ле Руа.

— Пришло время, и я бы хотел, чтобы бы ты поскорее взял бы в руку перо, — добавил книготорговец с самой дружеской улыбкой.