Твое... величество! Обновление

* * *

Расмус вошел без стука. Покои, где находился Валент Эрсон он уже посещал, но крысой, и знал, что дверь не заперта. А раз так — чего жеманиться?

Валент вытаращился на него, как на привидение.

— Тыыыыы?!

— Я, конечно. Вечер добрый. Эрра Розабелла не придет.

— Почему?

Не был бы Валент так огорошен, может, он и драться бы кинулся, или еще что, но нервы сыграли с благородным эрром злую шутку. А может, и стакан крепкого рома подействовал. Нервничал эрр перед выходом, вот и принял чуток, а ром штука коварная. Валента он чуточку притормаживал. Ноги-руки ходят, язык разговаривает, голова соображает, но все это с легким замедлением. Вот и не напал сразу, а потом уже и поздно было.

— А она королеву хотела убить и на тебя свалить, — разъяснил Расмус, который решил перенять у королевы ее манеру разговаривать. Четко и по делу.

А чего накручивать словесные конструкции там, где можно обойтись без них? Когда надо — понятно, надо, на приеме, в разговоре с послами, к примеру, с дамами тоже помогает. А сейчас чего ходить вокруг да около?

— К-королеву? Убить?

Расмус кивнул.

— У нее был кинжал, смоченный вываркой розетника, она хотела им ударить королеву, ну и добить, если с первого удара не удастся. Потом позвала бы тебя, ну и кто б тебе поверил?

Валент Эрсон аж задрожал от перспективы.

Повешение?

Не-ет, тут бы и четвертованием с сожжением не обошлись! Наслушался он про королеву, за нее бы на клочья порвали, и каждый клочок отдельно сожгли!

— Эта...

— Абсолютно точно. На, выпей.

Фляга у Расмуса была с собой, и пришлась как нельзя более кстати. По крайней мере эрр смог адекватно реагировать и начал расспрашивать.

— Что я ей такого сделал?

— Королева сказала, завтра тебя привести. Так что все узнаешь.

— Меня? Привести?

Расмус кивнул.

— Королева же...

Валент задумался.

— Вот ты о ней так говоришь, словно мы ее не видели каждый день.

Расмус пожал плечами.

Королева поменялась?

Так это и неудивительно, благословение Многоликого кого хочешь поменяет. Это он и сказал Валенту. Эрсон подумал, и согласился.

А и правда.

Если раньше королева следовала за королем, то потом она последовала за Многоликим, а это куда как выше... конечно, ей и король, и Виталис казались мелковаты. И все же уточнил.

— Она меня казнить не хочет?

— Мне кажется, ее величество вообще не кровожадна. Только если нет выбора.

Валент подумал, что выбор надо бы предоставить. Он хороший, правда-правда. И ругаться с ее величеством не будет.

Завтра утром?

Что ж, он добивался встречи с королевой, он ее получил. А что иначе это себе представлял, так в нашей жизни все случается не так, как ты себе воображаешь. Жизнь такая.

* * *

Мария вставала рано, на рассвете. Двуипостасным хватало небольшого количества времени, чтобы выспаться, и сейчас она себе не изменила.

Рикардо лежал рядом, тяжелая рука хозяйственно пригребла королеву себе под бочок, Мария ткнулась ему носом в плечо... хорошо! У каждой женщины, наверное, свои игрушки, свои 'зацепки' на мужчин. Кто-то сходит с ума от длинных волос, кто-то от цвета глаз, кто-то реагирует на голос. Мария же фиксировалась на запахе.

Если мужчина пахнет правильно, это ЕЁ мужчина. Если же нет — тут и одеколон не поможет, хоть ты в нем отмачивайся. Рикардо пах правильно. Терпкий мужской запах, чистый, чуть горьковатый, никаких козлиных ноток, которые она не переносила, ничего душного, затхлого. Хочется просто лежать рядом и дышать, спокойно и размерено. Обнять и не отворачиваться.

Рикардо шевельнулся, коснулся ладонью ее щеки.

— Ты проснулась?

— Доброе утро?

В романах эти фразы закончились бы бурным сексом. В жизни же...

— Доброе. Кажется, мне пора уходить?

Мария пожала плечами.

— Можешь не уходить. Мне сейчас надо бы в тюрьму, разберусь, что там с Розабеллой, а потом уж буду принимать решение.

— Тогда я с тобой, — сориентировался Рикардо.

И подумал, что они — хорошая пара. Для них сначала дело и государство, а потом уже нежности и красивости. Безусловно, у них и страстные ночи будут, и романтические встречи, и красивые жесты, куда же без них, если хочешь сохранить чувства надолго? Но он будет уходить в море. А Мария будет в это время с полной отдачей заниматься государством, и не почувствует себя покинутой или заброшенной. И не станет искать развлечений на стороне.

Она не такая, и это просто замечательно.

Кажется, Мария одобрила его слова, потому что карие глаза блеснули теплым золотом.

— Пойдем. Вдруг я чего-то не замечу? Хотелось бы с этим покончить побыстрее... вот что ей было нужно? Почему нельзя просто прийти и сказать?

Рикардо пожал плечами.

Может, и можно было. Но... женщины же! Сложно с ними. Поди, пойми, если они и сами себя не всегда понимают!

* * *

Эрра Розабелла сидела у стены, на соломе, и злобно сверкала глазами.

Эрр Видас Ленок кое-что предпринял по своей инициативе, и выбил женщину из равновесия. Когда поспать не дали, да еще крысы, да холодно, да тюремщики немного постарались... а что такого? До главного не дошло, но потискали эрру на совесть. Она вроде еще и ничего баба, в самом соку...

Сейчас она не напоминала Питтипэт. Кудряшки развились, обозначились резко морщины, да и глаза зло сверкали. Нет, у той, киношной, отродясь такой злобной морды не было.

Мария смотрела спокойно, потом улыбнулась, и это вывело женщину из себя.

— Довольна, гадина?!

Мария была полностью уверена в себе, и даже больше. Рикардо стоял за ее спиной, и присутствие адмирала придавало сил. Он молчал, он просто БЫЛ РЯДОМ, и это было намного важнее. Мария знала, если понадобится, он ее собой закроет. А если нет?

Что ж, он выбрал себе умную и сильную женщину, и признает ее право встречаться с проблемами. Если ей так хочется — пожалуйста.

Смысл жениться на соколице, чтобы превратить ее в курицу? То-то и оно!

— Я? Довольна? Чем?!

— Ты победила! Радуйся! А мой брат мертв.

— Я его не убивала.

— Ты этому радовалась.

Мария пожала плечами, не видя повода скрывать свое отношение.

— Он мне изменял и хотел меня убить.

— Что ж. Ты и его победила, и меня!

Если бы Мария еще представляла, что она побеждала, рвалась, преодолевала... так нет же! Расмус сам все сделал, сам выследил, сам схватил... но не говорить же это одурелой от своей злости бабе?

Поэтому Мария предпочла промежуточный вариант.

— Иоанн мертв. Почему ты мстила мне?

Розабелла пожала плечами.

— Тебе? Нет, ему. Это были его дети! Не твои — его!

Мария сделала шаг назад.

— Это... ты?

Розабелла оскалилась и кивнула, сейчас, как никогда, напоминая бешеную лису.

— Я!

Мария взялась рукой за горло. Дыхание перехватило, она сразу и не сообразила, что сказать, ладно — ТЕ дети! Которых она просто не помнит, не знает, те, смерть которых довела до отчаяния настоящую Марию! Но Анна? Но маленький Алек?

Как хорошо, что Клара никого не подпустила к малышу, иначе...

— Я бы и последнее твое отродье удавила, — прошипела эрра, — да, жаль, не успела!

Рикардо обхватил Марию за талию, и развернул к двери.

— Мария, любимая, пожалуйста, подожди за дверью?

Мария кивнула.

Да, такие откровения не для нее. Выслушать-то она может, что угодно, и не поморщится, и не чихнет. Но... если ее кто-то и о чем-то спросит, она мгновенно покажет свою неосведомленность. Все же 'рассказывали' и 'непосредственно участвовала' это вещи разные.

И реакции тоже.

Не сыграет Мария такое, не сможет. Так что она без малейшего сопротивления вышла и была передана с рук на руки коменданту, который и отправился поить королеву горячим отваром трав. Да-да, иван-чай и тут знали, хотя и не ферментировали, как полагается. Но все равно вкусно, особенно с медом и с вареньем.

Быстро перестроились. Узнали, что королева тоже двуипостасная, и мигом вспомнили, что вино те не любят.

Мария пила, поддерживала беседу на отвлеченные темы, комендант тоже никуда не спешил, он на работе. Палача он к эрре Розабелле отправил, остальное подождет. Вот узнает, что и как, потом и видно будет, как дальше поступать.

Рикардо появился только через два часа.

Усталый, встрепанный и откровенно злой, с таким видом, словно его в навозе все это время купали. Противно ему гадко, тошно, сразу видно. И говорить придется, никуда не денешься.

— Рикардо?

Мария лично налила ему отвара, подвинула мед, Рикардо сунул в рот большую ложку и зажмурился.

— Сейчас, минуту.

Поняли все.

Что сложнее? Наслушаться гадостей — или пересказать их любимой женщине? Так сразу и не выберешь, все плохо.

— Я поговорил с эррой. До поры... она была довольна своим положением, потом начала злиться. Незаконная дочь от служанки, это не то, что от эрры, отношение к ней было похуже. И мужа ей подобрали не самого лучшего, любви между ними не было. Сына она любила безумно, и тут ее ребенок погибает.

— Наверное, тогда она и сошла с ума, — тихо сказала Мария. — Страшно это. По-настоящему страшно.

Рикардо пожал плечами.

— Наверное. Она решила мстить Иоанну, особенно когда стало ясно, что ее внук останется калекой.

— Так...

— Выбор был прост. Иоанн отнял ее сына, она заберет его детей. До поры все шло достаточно спокойно, она выжидала, да и решилась не сразу... она убила двоих. Ее высочество Ригонду, девочка тогда болела, металась в жару, Розабелла сидела с ней.

— Она дала ей яд?

— Совсем немного, ослабленное болезнью тело просто не выдержало.

Мария сжала пальцы.

— И?

— Твой старший сын.

— тоже яд?

— Просто подушка. Сопротивляться мальчишка не мог, был в беспамятстве. Ты впала в отчаяние, Иоанн тебя не поддерживал, и тут Виталис Эрсон подсунул ему Диану.

— Так...

— Розабелла сначала разозлилась всех-то не передавишь, а потом поняла, что это ее шанс нанести Иоанну еще удар. И сильный... для этого потребовалось вас развести, или как-то тебя нейтрализовать.

— Замечательно.

— Она напросилась в твои фрейлины, сказала Иоанну, что будет тебя уговаривать, и до поездки в монастырь так и поступала.

— А в монастыре?

— Она сказала, что ты начала меняться, Розабелла поняла, что не может тобой управлять, и решилась убить.

— И подговорила Лизанду?

— У Валента Эрсона не было возможности достать документы с королевской печатью и подписью, но такая возможность была у Розабеллы. А Лизанда... она была в бешенстве. Валент Эрсон встречался с ней, но так, ничего серьезного, а ее это злило, хотелось большего, она не знала, что делать, и тут предложение. Даже не убивать — спихнуть в ублиет, и все. Розабелла показала ей письмо, якобы от Иоанна, печать, подпись, Лизанда и не засомневалась. В этом письме Иоанн предлагал за твое убийство титул и поместье лично Лизанде. И устройство ее брака, если она пожелает.

— Она не устояла.

— Да.

— А когда мы принялись ее допрашивать...

— Свалила все на любовника. Валент Эрсон и знать ничего не знал. Потому Иоанн и Эрсонов тогда не покарал, уж больно это глупо...

Мария кивнула.

— А бумаги?

— Розабелла испугалась, что станут обыскивать всех, и подкинула все лишнее Лизанде. И даже успела ей шепнуть, что вытащит, надо просто чуточку продержаться. Полагаю, он хотела отравить сообщницу, но...

— Понятно.

Мария вспомнила свои приключения, вспомнила, как укусила Лизанду... вот лишний ей урок! Все должны заниматься своим делом. Бухгалтер — сводить баланс, а сыщик искать преступников. А если все наоборот, то толку не будет. Это уж точно.

— По возвращении в столицу Розабелла задумалась, но вроде бы ты собиралась разводиться, а то, что время от времени кусала и Иоанна, и Диану... это ей было только приятно.

— Убивать меня стало незачем.

— А после побега и поздно. Розабелла понадеялась, что ты сама помрешь, и взялась за тех, кто был рядом. Иоанн женился на Диане, и Розабелла подсунула ей любовника. Глупая стервочка вцепилась в Расмуса, оно и понятно, Иоанн был уже не так прыток, дальше все было делом техники. Подождать, подкинуть анонимку, потом проверка, и вот! Диана изменяет, Иоанну больно, что еще надо? Убить Диану? Да, она ее и убила, когда поняла, что та решила соблазнить тюремщика. Мало ли? Вдруг ребенок все же будет, Розабелла же хотела, чтобы Иоанну было плохо. Чтобы он умер бездетным.

— Так. А потом?

— Ихорас?

— Да.

— Она и тут приложила лапку, увы. Иоанн прекрасно мог жениться еще шесть раз, и вторая жена могла оказаться приличнее Дианы.

— Понятно.

— Поэтому она помогла Ихорасу. У него деньги, у Розабеллы знания, в результате он договорился с фарданцами, чем все это кончилось, мы знаем.

— Знания?

— Она наблюдательна и умеет находить подход к людям. Кто чем дышит, кто доволен, кто недоволен правлением Иоанна, опять же, потайные ходы, через которые он пытался уйти, и в которых его поймали. Откуда бы их знал казначей?

— Иуда, — тихо сказала Мария. Здесь эту историю не знали, да и ни к чему она им, так что женщина кашлянула, и высказалась уже в духе этого мира. — Предателям — собачья смерть.

Мужчины с ней были полностью согласны.

— А ее внук?

Мария пожала плечами.

— Он знал, что задумала бабка?

— Расмус уверен, что да.

— Тогда сюда, допросить, и если он принимал участие, то казнить, — приняла решение Мария. По здешним меркам парень совершеннолетний, так что отвечать будет по всей строгости закона. — Если нет, тогда ссылка на двадцать лет, потом посмотрим.

— Да, ваше величество.

Жалости у Марии не было.

Знал или не знал, вот в чем вопрос. И если знал... предлагаете ей пожалеть тех, кто хотел убить ее детей? В музей такую жалость, два раза!

Мария подумала что теперь многие странность получили объяснение, и выкинула этот вопрос из головы.

Главное — выловили, остальное мелочи.

* * *

— Предстоятель?

— Предстоятельница?

Два старых интригана заулыбались друг другу.

— Когда коронация?

— Примерно через десять дней. Как раз нам хватит утвердить тейна, а там и коронацию проводить можно.

Да-да, неожиданно, власть над Фарданией оказалась практически в их руках. И пришлось искать ближайшего родственника его величества Ханса. Нашелся четвероюродный брат, его на трон и посадили, вроде и родство есть, но и помощь храма ему будет нужна, чтобы удержаться. Да и Эрланд под шумок передвинул пограничные рогатки.

Мария знала, но искренне считала, что это ей компенсация. Как раз тот лес, в котором ее убить хотели, и пойдет Эрланду. Ну и шесть деревенек, и вот тот симпатичный кусочек земли до реки... и что? Дело житейское, язык особо не различается, примерно, как русский, белорусский, люди друг друга всегда поймут, вот и ладно.

Тейна выбрали, правда, без их помощи. Один из монахов храма оказался двуипостасным, и решил остаться в Фардании. И служить Многоликому именно здесь.

Начал он с того, что приказал подсчитать все. От и до.