Визит

ВИЗИТ

Объект появился в понедельник утром. Постоял перед входом, вошёл. Не привлекая внимания просочился через один пост, второй. Спустился на лифте. Миновал третий пост. И отправился бродить по невероятно секретным коридорам ужасно секретной базы. Бродил, уклоняясь от столкновений со спешащими к своим рабочим местам сотрудниками. Разглядывая совершенно голые стены, причём с таким заинтересованным видом, как будто на них нарисовано что-то забавное.

Так продолжалось до девяти часов утра по вашингтонскому времени.

В девять часов одну минуту утра по вашингтонскому времени сотрудник Агентства по изучению аномальных и инопланетных явлений агент первой категории Тимоти Дробски, кодовый номер 009, обнаружил Объект и принял решение вступить с ним в контакт.

Так началось то, что позже назвали неделей кошмара...

* * *

— Привет! — улыбнулся Тим украшенному двумя изогнутыми рожками затылку, покрытому короткой серой шерстью. И вздрогнул, когда неизвестное существо повернулось к нему и кивнуло в ответ. Да, именно существо. То, что стояло сейчас перед Дробски, не могло быть ни ребёнком, ни карликом в маскарадном костюме. Слишком тонкие конечности. И хвост. Управляемый...

Однако существо продолжало вопросительно смотреть, и агент 009, мысленно напомнив себе, что как раз к этому (примерно) их и готовили, попробовал продолжить:

— Ты меня понимаешь?

Кивок.

— Может быть, пройдём в другое место? Там будет удобнее.

Короткое раздумье — и снова кивок.

Кивнув в ответ, Тим развернулся в сторону опросных и по привычке, как делал не раз, когда ходил куда-то с сыном, протянул существу левую руку. Что делает что-то не то, Дробски сообразил, когда существо хмыкнуло. И почти сразу после — что именно не то. Однако исправить положение просто не успел — его ладонь оплели пальцы существа. Длинные. Сухие. Горячие. И твёрдые. Очень твёрдые.

И так, рука об руку, они прошли следующие двадцать метров и вошли в опросную. Там Дробски наконец-то избавился от хватки чужака и, попросив того немного подождать, быстрым шагом направился в соседнее помещение. То, что располагалось за огромным, во всю стену опросной зеркалом. Там, помимо Франклина Брауна, носившего кодовый номер 0011 и являвшегося официальным младшим (поскольку из второй десятки, то есть второй категории) напарником Дробски, присутствовали два сотрудника технической службы, занимающиеся точной настройкой записывающей аппаратуры, и их начальник, бдительно следящий за тем, чтобы подчинённые не напортачили.

Не обращая внимания на любопытствующих (фактически — первый на самом деле чужой за всю историю Агентства), Ноль-ноль-девятый подскочил к смотровому окну и едва не влип лицом в стекло. Объект сидел за столом, так, как Дробски его и оставил. И, похоже, о чём-то думал.

Это продолжалось около минуты (точный хронометраж лежал на напарнике, а кроме того на записях также присутствовали таймеры). Затем Объект вытащил из-за спины какой-то квадратный блок со стороной около пятидесяти сантиметров (в Агентстве была принята метрическая система мер) и толщиной около четырёх дюймов (хотя иногда, в горячке...).

Агент Дробски отвесил себе мысленный подзатыльник: он же подходил к Объекту сзади!..

Аккуратно положив блок на стол, Объект поднял верхнюю плоскость, оказавшуюся крышкой, и ещё некоторое время изучал содержимое... чего? Ранца? Пенала?..

Вопрос названия предмета, пять минут назад успешно незамеченного Дробски, так и остался нерешённым, поскольку его подопечный наконец извлёк из своего переносного хранилища другой предмет. Неизвестный предмет. Величиной и формой напоминающий толстый карандаш. Круглого или близкого к круглому сечения. Один из концов, насколько удалось разглядеть, имеет оживальную форму. Цвет чёрный. Возможны слабо выраженные оттенки. Поверхность предположительно матовая.

Все эти характеристики Дробски ухватил мгновенно, с одного взгляда, и отправил в один из уголков своей тренированной памяти, чтобы потом изложить на бумаге.

Тем временем Объект, не закрывая своё переносное хранилище и удерживая извлечённый предмет в левой верхней конечности (Предположительно — руке, — сделал очередную мысленную пометку Дробски), встал из-за стола, подошёл к противоположной от входа в опросную (Ближайшей) стене и нарисовал на ней небольшой — с длиной линии не более дю... э-э-э... трёх сантиметров — крестик...

Составление агентом Ноль-ноль-девять мысленного отчёта оказалось прервано сначала неприличным словом, произнесённым одним из техников, а потом коротким разносом, устроенным его начальником за несдержанность.

Не то чтобы Старина Боб, как за глаза называли начальника технической службы сотрудники, был ярым противником нецензурных выражений, но в том помещении, где они сейчас находились, писался каждый чих. И выявленное впоследствии отсутствие реакции начальника на некорректное поведение подчинённого могло закончиться неприятностями для многих.

Однако самым главным здесь и сейчас был не старший агент Роберт Дрейк, а агент первой категории Ноль-ноль-девятый, напряжённые нервы которого при неуставном восклицании техника вздрогнули и послали в перегретый мозг сигнал: Оно!!! И следуя этому сигналу, Ноль-ноль-девятый сначала приказал старшему агенту Дрейку помолчать, а потом спросил проштрафившегося техника, что из происходящего в опросной вызвало у него столь резкую реакцию.

Пока они беседовали, Объект успел поставить ещё один крестик, почти рядом с входной дверью, и подошёл к стене, противоположной зеркалу. Там, как почему-то шёпотом пояснил Дрейк, камера располагалась под самым потолком. Как и на зеркальной стене. И до неё объекту ни дотянуться, ни допрыгнуть. Но посмотреть, как он попытается это сделать, будет забавно. Наверное. Во всяком случае, он, Роберт Дрейк, именуемый также Старым Бобом, основываясь на своём богатом жизненном опыте, считает так.

Как-то прокомментировать это заявление Дробски не успел: его подопечный, подойдя к стене, подпрыгнул и...

...с размаху воткнул указательный и средний пальцы правой руки в бетон. Подтянулся. Снова воткнул в стену пальцы, но уже левой руки. Опять подтянулся и появившимся в правой руке стержнем поставил почти ставший традиционным крестик.

Вниз Объект просто спрыгнул. Точнее, отцепился от стены, пролетел около метра, коснулся пола... копытами?! И присел, гася инерцию. Хотя, справедливости ради, какая может быть инерция у такого тщедушного тельца?..

Эта мысль чуть было не канула в небытие, однако оказалась подхвачена натренированным подмечать несообразности разумом Ноль-ноль-девятого и засунута в свой персональный угол с пометкой Провести взвешивание. На подсознательном уровне. На сознательном Дробски следил за приближающимся к зеркалу подопечным и гадал, чем тот удивит наблюдателей (в том, что Объект о них знает, агент был уверен, как и в том, что и последняя не помеченная камера не останется таковой) на этот раз. Сам Ноль-ноль-девятый, имея такие... м-м-м... цепкие пальцы, поднялся бы сбоку и, как паркурщик, уже оттуда перебрался к камере.

Тем временем Объект, не дойдя до зеркала пары метров, подбросил свой стержень вверх, и тот, повисев секунду, неторопливо поплыл к цели. Сам же пришелец развернулся и так же неторопливо отправился к столу.

Обратно в опросную Тим Дробски возвращался значительно медленнее, чем покидал её — слишком много нового и необычного. Необходимо было составить линию поведения или хотя бы выбрать одну из рекомендованных. Но какую именно? Понятно, что основанную на дружелюбии. Но до какой степени?..

С другой стороны, их ведь учили доверять первому впечатлению, правильно? А у него, агента первой категории Дробски, первое — да и не только первое — впечатление об Объекте вполне себе положительное. Даже несмотря на мальчишескую выходку с метками. А может, благодаря и ей тоже — проверка камер, которую проводили по, так сказать, горячим следам, показала, что ни одна не была выведена из строя. И хотя окончательные выводы...

Дробски вдруг обнаружил, что уже какое-то время стоит у входа в опросную, держась за дверную ручку, тряхнул головой и решительно вошёл. В конце концов, данные сами по себе не соберутся, а чтобы их добыть, для начала нужно хотя бы познакомиться.

Объект сидел лицом к зеркальной стене, откинувшись на спинку стула и вытянув под столом ноги. Контейнер, который изначально был закреплён на спине (Дробски, как ни пытался, так и не смог его там вспомнить), теперь лежал на правой, если смотреть от Объекта, стороне стола. Закрытый. Ни пишущего стержня, ни каких-либо других предметов не наблюдалось. Ещё в зеркале было видно, что глаза Объекта прикрыты — сомнительно, конечно, что он задремал. Скорее, над чем-то задумался.

И, похоже, глубоко, — подумал Дробски, когда Объект никак не отреагировал на его появление. — Жаль, но придётся отвлечь...

На следующее утро Тим Дробски прибыл на службу не просто в хорошем, а в преотличнейшем настроении. Во-первых, потому что — и это самое главное — на совещании, посвящённом новому проекту, его, агента Ноль-ноль-девять, утвердили этого проекта руководителем. Официально. Как пошутил Шеф: Ты его нашёл — тебе с ним и возиться.

Вторая приятная новость ожидала Тима дома: его сына пригласили на вступительные испытания в одно очень специфическое учебное заведение для детей сотрудников государственных служб... определённого рода. Испытания эти должны будут начаться через два месяца, так что у них обоих — у самого Тимоти Дробски и у его сына, тоже Тимоти Дробски, но с дополнением младший, ещё остаётся достаточно времени. У первого — чтобы добиться результатов в так вовремя подвернувшемся деле, а у второго — ещё больше отточить свои знания и навыки.

Третье же обстоятельство — то, о котором он не расскажет никогда и никому, — сон. Яркий. Цветной. С голубым небом. С маленькими белыми облачками, плывущими по нему. С зелёной травой и такими же зелёными деревьями вдали...

И с настоящими сказочными единорогами. Такими же белыми, как и облака в небе. И даже ещё белее.

Изящные стройные самочки, беспокойные жеребята, напомнившие Тиму его собственного сына. Мощный самец с длинным витым рогом, державшийся между своим... да нет! Семьёй! Между семьёй и Тимом! И время от времени бросающий на пришельца предостерегающие взгляды...

А потом они уходили — не спеша, то и дело подхватывая приглянувшиеся травинки...

Не оборачиваясь...

А Тим смотрел им вслед...

Пока не проснулся.

А и когда проснулся, всё равно внутри осталось что-то тёплое, светлое... И память... О приснившемся... Впервые со дня поступления в колледж...

Своего подопечного Дробски обнаружил там же, где оставил вчера — в опросной. Как сообщили наблюдатели, с прошлого вечера Объект не только не делал попыток покинуть помещение, но даже не вставал со стула. Так и просидел до утра. Дважды ему предлагали перекусить, трижды — хотя бы выпить чаю или кофе. На все предложения последовал отказ. Жестами. Причём у всех предлагавших создалось впечатление, что отказ этот был вежливым.

Дробски, ожидавший от подопечного какой-нибудь выходки, только кивнул. Правда, отказ от еды, питья и сортира на лёгкую шалость не тянул... Хо-тя-а...

Озарение было... неожиданным. Как и полагается озарению: Скафандр! Правда, это не объясняло, что объект не спал (наблюдатели отмечали, как он водил своим пишущим стержнем по лежащему на столе листу), но наверняка у них, там знают о существовании стимуляторов или...

...может, просто спросить?

А почему бы и нет? — подумал Ноль-ноль-девятый, и когда подопечный, проведя очередную линию, поднял взгляд, спросил.

Оказалось, Дробски угадал верно — Объект носит скафандр. Но не потому, что ему что-то угрожает, а просто... холодно?!

Удивительно. С одной стороны. Хотя с другой — мало ли, какие условия... где-то там, в родном мире Объекта? Но как бы то ни было, а о медицинском обследовании речи идти не может. Разве что уговорить взвеситься?..

Мысль была из категории Хоть что-то, и Дробски не мог сказать, когда и кому пригодятся эти данные. И потому на вопросительный взгляд, означавший, по всей вероятности, что-то вроде Зачем тебе это, честно ответил, что ему интересно.

Как ни странно, Объект признал эту причину достаточно веской и встал, выражая готовность следовать за Ноль-ноль-девятым. Контейнер, лист материала и пишущий стержень остались на столе...

Шли не торопясь, разглядывая стены (Объект) и давая пояснения (Дробски). Заглянули к агентам, где Тим показал своё рабочее место, которое не произвело на экскурсанта никакого впечатления. Да и, честно говоря, не удивительно: монитор выключен, клавиатура на подвижной доске убрана под столешницу... Другое дело — стоящее в углу МФУ*, как раз в это время начавшее выдавать один за другим листы с... текстом. Но и оно занимало подопечного только до тех пор, пока подошедший Ник Роджерс, известный также, как агент Ноль-ноль-пять, не принялся засовывать в аппарат пачку бумаги. От Объекта при этом зрелище потянуло разочарованием, и он выразил готовность следовать дальше.

*Многофункциональное устройство — устройство, сочетающее в себе функции принтера, сканера, факсимильного устройства, копировального модуля.

А дальше была развилка. Налево — спортивный зал с тренажёрами, направо — медчасть. С медиками. И с медичками.

В спортзале Объект может застрять у тренажёров. В медчасти... Нет, не у медичек. У Ноль-ноль-девятого хватало ума понять , что чужие падки на человеческих женщин только в низкопробных боевиках. А вот установленные там медицинские приборы...

Проблема выглядела неразрешимой, но тут Дробски вспомнил, что последователи Эскулапа располагаются на восемь метров ближе, и...

...повернул направо.

В медчасти предположения Ноль-ноль-девятого подтвердились только частично. Объект на самом деле не проявил какого-либо интереса к присутствовавшей там парамедику Джиллиан Адамс. Если, конечно, не считать за таковой вежливый кивок в ответ на приветствие Джилл. Но также не заинтересовался и различными приборами. Кроме напольных электронных весов, тщательно осмотрев которые, объяснил жестами: сломаются. Парамедик же, когда Дробски на неё посмотрел, только пожала плечами и сообщила, что производитель гарантирует взвешивание объектов весом до пятисот килограммов и нареканий на качество продукции ранее не имел. Во всяком случае, ей о таких случаях неизвестно.

Около двух секунд — агент должен уметь думать быстро — Ноль-ноль-девятый прикидывал все pro et contra и в конце концов, решив, что Объект скорее всего перестраховывается, предложил попробовать.

Хмыкнув — как показалось Дробски, с одобрением — Объект осторожно поставил на весы одну ногу, оторвал от пола другую...

В приборе что-то коротко протрещало, хлопнуло, и в медчасти запахло горелыми проводами...

Не перестраховывался, — подумал Дробски, с невероятным трудом удерживая на лице выражение благосклонного внимания. — Вероятность неисправности прибора крайне низка, а значит...