Визит

ВИЗИТ

Объект появился в понедельник утром. Постоял перед входом, вошёл. Не привлекая внимания просочился через один пост, второй. Спустился на лифте. Миновал третий пост. И отправился бродить по невероятно секретным коридорам ужасно секретной базы. Бродил, уклоняясь от столкновений со спешащими к своим рабочим местам сотрудниками. Разглядывая совершенно голые стены, причём с таким заинтересованным видом, как будто на них нарисовано что-то забавное.

Так продолжалось до девяти часов утра по вашингтонскому времени.

В девять часов одну минуту утра по вашингтонскому времени сотрудник Агентства по изучению аномальных и инопланетных явлений агент первой категории Тимоти Дробски, кодовый номер 009, обнаружил Объект и принял решение вступить с ним в контакт.

Так началось то, что позже назвали неделей кошмара...

* * *

— Привет! — улыбнулся Тим украшенному двумя изогнутыми рожками затылку, покрытому короткой серой шерстью. И вздрогнул, когда неизвестное существо повернулось к нему и кивнуло в ответ. Да, именно существо. То, что стояло сейчас перед Дробски, не могло быть ни ребёнком, ни карликом в маскарадном костюме. Слишком тонкие конечности. И хвост. Управляемый...

Однако существо продолжало вопросительно смотреть, и агент 009, мысленно напомнив себе, что как раз к этому (примерно) их и готовили, попробовал продолжить:

— Ты меня понимаешь?

Кивок.

— Может быть, пройдём в другое место? Там будет удобнее.

Короткое раздумье — и снова кивок.

Кивнув в ответ, Тим развернулся в сторону опросных и по привычке, как делал не раз, когда ходил куда-то с сыном, протянул существу левую руку. Что делает что-то не то, Дробски сообразил, когда существо хмыкнуло. И почти сразу после — что именно не то. Однако исправить положение просто не успел — его ладонь оплели пальцы существа. Длинные. Сухие. Горячие. И твёрдые. Очень твёрдые.

И так, рука об руку, они прошли следующие двадцать метров и вошли в опросную. Там Дробски наконец-то избавился от хватки чужака и, попросив того немного подождать, быстрым шагом направился в соседнее помещение. То, что располагалось за огромным, во всю стену опросной зеркалом. Там, помимо Франклина Брауна, носившего кодовый номер 0011 и являвшегося официальным младшим (поскольку из второй десятки, то есть второй категории) напарником Дробски, присутствовали два сотрудника технической службы, занимающиеся точной настройкой записывающей аппаратуры, и их начальник, бдительно следящий за тем, чтобы подчинённые не напортачили.

Не обращая внимания на любопытствующих (фактически — первый на самом деле чужой за всю историю Агентства), Ноль-ноль-девятый подскочил к смотровому окну и едва не влип лицом в стекло. Объект сидел за столом, так, как Дробски его и оставил. И, похоже, о чём-то думал.

Это продолжалось около минуты (точный хронометраж лежал на напарнике, а кроме того на записях также присутствовали таймеры). Затем Объект вытащил из-за спины какой-то квадратный блок со стороной около пятидесяти сантиметров (в Агентстве была принята метрическая система мер) и толщиной около четырёх дюймов (хотя иногда, в горячке...).

Агент Дробски отвесил себе мысленный подзатыльник: он же подходил к Объекту сзади!..

Аккуратно положив блок на стол, Объект поднял верхнюю плоскость, оказавшуюся крышкой, и ещё некоторое время изучал содержимое... чего? Ранца? Пенала?..

Вопрос названия предмета, пять минут назад успешно незамеченного Дробски, так и остался нерешённым, поскольку его подопечный наконец извлёк из своего переносного хранилища другой предмет. Неизвестный предмет. Величиной и формой напоминающий толстый карандаш. Круглого или близкого к круглому сечения. Один из концов, насколько удалось разглядеть, имеет оживальную форму. Цвет чёрный. Возможны слабо выраженные оттенки. Поверхность предположительно матовая.

Все эти характеристики Дробски ухватил мгновенно, с одного взгляда, и отправил в один из уголков своей тренированной памяти, чтобы потом изложить на бумаге.

Тем временем Объект, не закрывая своё переносное хранилище и удерживая извлечённый предмет в левой верхней конечности (Предположительно — руке, — сделал очередную мысленную пометку Дробски), встал из-за стола, подошёл к противоположной от входа в опросную (Ближайшей) стене и нарисовал на ней небольшой — с длиной линии не более дю... э-э-э... трёх сантиметров — крестик...

Составление агентом Ноль-ноль-девять мысленного отчёта оказалось прервано сначала неприличным словом, произнесённым одним из техников, а потом коротким разносом, устроенным его начальником за несдержанность.

Не то чтобы Старина Боб, как за глаза называли начальника технической службы сотрудники, был ярым противником нецензурных выражений, но в том помещении, где они сейчас находились, писался каждый чих. И выявленное впоследствии отсутствие реакции начальника на некорректное поведение подчинённого могло закончиться неприятностями для многих.

Однако самым главным здесь и сейчас был не старший агент Роберт Дрейк, а агент первой категории Ноль-ноль-девятый, напряжённые нервы которого при неуставном восклицании техника вздрогнули и послали в перегретый мозг сигнал: Оно!!! И следуя этому сигналу, Ноль-ноль-девятый сначала приказал старшему агенту Дрейку помолчать, а потом спросил проштрафившегося техника, что из происходящего в опросной вызвало у него столь резкую реакцию.

Пока они беседовали, Объект успел поставить ещё один крестик, почти рядом с входной дверью, и подошёл к стене, противоположной зеркалу. Там, как почему-то шёпотом пояснил Дрейк, камера располагалась под самым потолком. Как и на зеркальной стене. И до неё объекту ни дотянуться, ни допрыгнуть. Но посмотреть, как он попытается это сделать, будет забавно. Наверное. Во всяком случае, он, Роберт Дрейк, именуемый также Старым Бобом, основываясь на своём богатом жизненном опыте, считает так.

Как-то прокомментировать это заявление Дробски не успел: его подопечный, подойдя к стене, подпрыгнул и...

...с размаху воткнул указательный и средний пальцы правой руки в бетон. Подтянулся. Снова воткнул в стену пальцы, но уже левой руки. Опять подтянулся и появившимся в правой руке стержнем поставил почти ставший традиционным крестик.

Вниз Объект просто спрыгнул. Точнее, отцепился от стены, пролетел около метра, коснулся пола... копытами?! И присел, гася инерцию. Хотя, справедливости ради, какая может быть инерция у такого тщедушного тельца?..

Эта мысль чуть было не канула в небытие, однако оказалась подхвачена натренированным подмечать несообразности разумом Ноль-ноль-девятого и засунута в свой персональный угол с пометкой Провести взвешивание. На подсознательном уровне. На сознательном Дробски следил за приближающимся к зеркалу подопечным и гадал, чем тот удивит наблюдателей (в том, что Объект о них знает, агент был уверен, как и в том, что и последняя не помеченная камера не останется таковой) на этот раз. Сам Ноль-ноль-девятый, имея такие... м-м-м... цепкие пальцы, поднялся бы сбоку и, как паркурщик, уже оттуда перебрался к камере.

Тем временем Объект, не дойдя до зеркала пары метров, подбросил свой стержень вверх, и тот, повисев секунду, неторопливо поплыл к цели. Сам же пришелец развернулся и так же неторопливо отправился к столу.

Обратно в опросную Тим Дробски возвращался значительно медленнее, чем покидал её — слишком много нового и необычного. Необходимо было составить линию поведения или хотя бы выбрать одну из рекомендованных. Но какую именно? Понятно, что основанную на дружелюбии. Но до какой степени?..

С другой стороны, их ведь учили доверять первому впечатлению, правильно? А у него, агента первой категории Дробски, первое — да и не только первое — впечатление об Объекте вполне себе положительное. Даже несмотря на мальчишескую выходку с метками. А может, благодаря и ей тоже — проверка камер, которую проводили по, так сказать, горячим следам, показала, что ни одна не была выведена из строя. И хотя окончательные выводы...

Дробски вдруг обнаружил, что уже какое-то время стоит у входа в опросную, держась за дверную ручку, тряхнул головой и решительно вошёл. В конце концов, данные сами по себе не соберутся, а чтобы их добыть, для начала нужно хотя бы познакомиться.

Объект сидел лицом к зеркальной стене, откинувшись на спинку стула и вытянув под столом ноги. Контейнер, который изначально был закреплён на спине (Дробски, как ни пытался, так и не смог его там вспомнить), теперь лежал на правой, если смотреть от Объекта, стороне стола. Закрытый. Ни пишущего стержня, ни каких-либо других предметов не наблюдалось. Ещё в зеркале было видно, что глаза Объекта прикрыты — сомнительно, конечно, что он задремал. Скорее, над чем-то задумался.

И, похоже, глубоко, — подумал Дробски, когда Объект никак не отреагировал на его появление. — Жаль, но придётся отвлечь...

На следующее утро Тим Дробски прибыл на службу не просто в хорошем, а в преотличнейшем настроении. Во-первых, потому что — и это самое главное — на совещании, посвящённом новому проекту, его, агента Ноль-ноль-девять, утвердили этого проекта руководителем. Официально. Как пошутил Шеф: Ты его нашёл — тебе с ним и возиться.

Вторая приятная новость ожидала Тима дома: его сына пригласили на вступительные испытания в одно очень специфическое учебное заведение для детей сотрудников государственных служб... определённого рода. Испытания эти должны будут начаться через два месяца, так что у них обоих — у самого Тимоти Дробски и у его сына, тоже Тимоти Дробски, но с дополнением младший, ещё остаётся достаточно времени. У первого — чтобы добиться результатов в так вовремя подвернувшемся деле, а у второго — ещё больше отточить свои знания и навыки.

Третье же обстоятельство — то, о котором он не расскажет никогда и никому, — сон. Яркий. Цветной. С голубым небом. С маленькими белыми облачками, плывущими по нему. С зелёной травой и такими же зелёными деревьями вдали...

И с настоящими сказочными единорогами. Такими же белыми, как и облака в небе. И даже ещё белее.

Изящные стройные самочки, беспокойные жеребята, напомнившие Тиму его собственного сына. Мощный самец с длинным витым рогом, державшийся между своим... да нет! Семьёй! Между семьёй и Тимом! И время от времени бросающий на пришельца предостерегающие взгляды...

А потом они уходили — не спеша, то и дело подхватывая приглянувшиеся травинки...

Не оборачиваясь...

А Тим смотрел им вслед...

Пока не проснулся.

А и когда проснулся, всё равно внутри осталось что-то тёплое, светлое... И память... О приснившемся... Впервые со дня поступления в колледж...

Своего подопечного Дробски обнаружил там же, где оставил вчера — в опросной. Как сообщили наблюдатели, с прошлого вечера Объект не только не делал попыток покинуть помещение, но даже не вставал со стула. Так и просидел до утра. Дважды ему предлагали перекусить, трижды — хотя бы выпить чаю или кофе. На все предложения последовал отказ. Жестами. Причём у всех предлагавших создалось впечатление, что отказ этот был вежливым.

Дробски, ожидавший от подопечного какой-нибудь выходки, только кивнул. Правда, отказ от еды, питья и сортира на лёгкую шалость не тянул... Хо-тя-а...

Озарение было... неожиданным. Как и полагается озарению: Скафандр! Правда, это не объясняло, что объект не спал (наблюдатели отмечали, как он водил своим пишущим стержнем по лежащему на столе листу), но наверняка у них, там знают о существовании стимуляторов или...

...может, просто спросить?

А почему бы и нет? — подумал Ноль-ноль-девятый, и когда подопечный, проведя очередную линию, поднял взгляд, спросил.

Оказалось, Дробски угадал верно — Объект носит скафандр. Но не потому, что ему что-то угрожает, а просто... холодно?!

Удивительно. С одной стороны. Хотя с другой — мало ли, какие условия... где-то там, в родном мире Объекта? Но как бы то ни было, а о медицинском обследовании речи идти не может. Разве что уговорить взвеситься?..

Мысль была из категории Хоть что-то, и Дробски не мог сказать, когда и кому пригодятся эти данные. И потому на вопросительный взгляд, означавший, по всей вероятности, что-то вроде Зачем тебе это, честно ответил, что ему интересно.

Как ни странно, Объект признал эту причину достаточно веской и встал, выражая готовность следовать за Ноль-ноль-девятым. Контейнер, лист материала и пишущий стержень остались на столе...

Шли не торопясь, разглядывая стены (Объект) и давая пояснения (Дробски). Заглянули к агентам, где Тим показал своё рабочее место, которое не произвело на экскурсанта никакого впечатления. Да и, честно говоря, не удивительно: монитор выключен, клавиатура на подвижной доске убрана под столешницу... Другое дело — стоящее в углу МФУ*, как раз в это время начавшее выдавать один за другим листы с... текстом. Но и оно занимало подопечного только до тех пор, пока подошедший Ник Роджерс, известный также, как агент Ноль-ноль-пять, не принялся засовывать в аппарат пачку бумаги. От Объекта при этом зрелище потянуло разочарованием, и он выразил готовность следовать дальше.

*Многофункциональное устройство — устройство, сочетающее в себе функции принтера, сканера, факсимильного устройства, копировального модуля.

А дальше была развилка. Налево — спортивный зал с тренажёрами, направо — медчасть. С медиками. И с медичками.

В спортзале Объект может застрять у тренажёров. В медчасти... Нет, не у медичек. У Ноль-ноль-девятого хватало ума понять , что чужие падки на человеческих женщин только в низкопробных боевиках. А вот установленные там медицинские приборы...

Проблема выглядела неразрешимой, но тут Дробски вспомнил, что последователи Эскулапа располагаются на восемь метров ближе, и...

...повернул направо.

В медчасти предположения Ноль-ноль-девятого подтвердились только частично. Объект на самом деле не проявил какого-либо интереса к присутствовавшей там парамедику Джиллиан Адамс. Если, конечно, не считать за таковой вежливый кивок в ответ на приветствие Джилл. Но также не заинтересовался и различными приборами. Кроме напольных электронных весов, тщательно осмотрев которые, объяснил жестами: сломаются. Парамедик же, когда Дробски на неё посмотрел, только пожала плечами и сообщила, что производитель гарантирует взвешивание объектов весом до пятисот килограммов и нареканий на качество продукции ранее не имел. Во всяком случае, ей о таких случаях неизвестно.

Около двух секунд — агент должен уметь думать быстро — Ноль-ноль-девятый прикидывал все pro et contra и в конце концов, решив, что Объект скорее всего перестраховывается, предложил попробовать.

Хмыкнув — как показалось Дробски, с одобрением — Объект осторожно поставил на весы одну ногу, оторвал от пола другую...

В приборе что-то коротко протрещало, хлопнуло, и в медчасти запахло горелыми проводами...

Не перестраховывался, — подумал Дробски, с невероятным трудом удерживая на лице выражение благосклонного внимания. — Вероятность неисправности прибора крайне низка, а значит...

— Ты что, каменный?! — опередила агента первой категории Ноль-ноль-девятого парамедик.

Объект медленно кивнул...

До спортзала они в этот день так и не добрались. Адамс очень быстро сообразила, что за добыча попала в её цепкие лапки, и решила извлечь из этого максимум возможного. Сначала она попыталась уговорить Объект снять скафандр и пройти обследование. Когда же убедилась, что это бесполезно, засыпала его вопросами. И здесь парамедика ждала вторая неприятность: Объект не говорил. Не желал, как выяснилось ещё в первый день его пребывания на базе. Однако от общения не отказывался, изъясняясь жестами и, в исключительных случаях, рисунками. Вот только времени это требовало...

На обед не пошли. Объект — поскольку как-то обходился своими ресурсами, Дробски — потому что не мог оставить подопечного без присмотра, мисс Адамс же, насколько понял Ноль-ноль-девятый, не давало остановиться любопытство. И понимание, что второй раз возможности удовлетворить его может и не представиться. И только ближе к ужину, когда у парамедика закончились то ли вопросы (что сомнительно), то ли силы (что более вероятно), Дробски с Объектом наконец-то смогли откланяться. В прямом смысле — воспользовавшись паузой, попрощались резкими кивками и выскочили за дверь. Не сговариваясь.

И точно так же не сговариваясь направились обратно в опросную, решив, что на сегодня впечатлений достаточно...

А ночью Тиму снова снились единороги...

Третий день пребывания Объекта на главной (и пока что единственной) базе Агентства начинался (для агента первой категории Ноль-ноль-девятого) так же, как и предыдущие. Отметиться на контрольном посту. Получить составленную лично для него сводку событий, приказов и распоряжений начальства за прошедшие сутки. Подтвердить ознакомление личным кодом.

И отправиться к месту выполнения текущего задания. В данном случае — в опросную...

Своего подопечного Дробски застал в том же положении, что и прошлым утром, и даже немного позавидовал его способности с удобством развалиться на не предназначенном для этого стуле. Немного. И недолго — пока садился напротив. Потом был обмен приветствиями, а после обмена агент первой категории Тимоти Дробски, кодовый номер 009, от имени руководства Агентства и от своего личного принёс гостю базы, кодовое имя Объект, официальные извинения за некорректное поведение одного из своих сотрудников.

Долгих пять секунд Объект смотрел в глаза Ноль-ноль-девятого, а потом медленно кивнул, показывая, что извинения приняты. Одновременно с этим Дробски почувствовал облегчение и... улыбнулся.

Некоторое время они сидели, глядя друг на друга и думая каждый о своём. Потом Дробски, собравшись с духом, предложил подопечному всё же посетить спортзал...

И получил отказ.

Правда, затем Объект потратил почти три минуты, чтобы объяснить Ноль-ноль-девятому, что отказ этот не окончательный. Просто сейчас у него, Объекта, несколько иные планы. И Ноль-ноль-девятый обязательно о них узнает. Если немного подождёт...

И опять задумался. Дробски же, поглядев на него, подавил вздох и занялся воспоминаниями...

* * *

По сложившейся традиции ежевечернее подведение итогов начиналось с отчётов начальников отделов и служб. Затем слово давали, как кто-то однажды пошутил, приглашённой звезде, в роли которой в последние два дня пребывал агент первой категории Тимоти Дробски, кодовый номер 009. И наконец с заключительной речью выступал директор Агентства, неофициальный позывной Шеф.

И даже в день появления на базе Объекта отступлений от заведённого порядка почти не было. Разве что начальник аналитического отдела с гордостью заявил, что существование иных высокоразвитых цивилизаций получило окончательное подтверждение. И такая сдержанность вполне оправдывалась недостатком информации.

В отличие от сегодняшнего дня. Когда, благодаря отвлечению Объекта на экскурсию по базе, удалось наконец-то осмотреть помещение опросной. Результаты осмотра (с пояснениями начальника технической службы) присутствующие имели возможность увидеть на установленном в кабинете директора большом экране. И с каждым новым кадром настроение находящихся в кабинете становилось всё хуже и хуже.

Конечно, внешне это почти не отражалось, но Дробски присвоили статус агента первой категории не просто так. И замечать мелочи он умел очень даже хорошо. Да и причины для ухудшения настроения у окружающих имелись в достатке — всё же вот так вот, внезапно осознать, что уже больше тридцати шести часов рядом с тобой бродит ядерный боеприпас с неизвестно как настроенным активатором...

Сам Шеф казался спокойным. Так, мелькнёт иногда... что-то... И это было понятно — всё же сведения он получил вторым — от Старого Боба и от Дробски. И оказался первым, кто смог увидеть если не всю картину вообще, то всю доступную её часть. Увидеть, переварить и принять решение. Которое сейчас и...

* * *

Говорят, следствие к одному из законов Мерфи гласит, что если неприятность случается, она случается в самый неподходящий момент.

Дробски в законы Мерфи не верил, считая их скорее хорошей шуткой, чем именно законами. Но вот с тем, что возникла эта шутка на основе реальных жизненных ситуаций, был согласен целиком и полностью. Как сейчас: стоило в воспоминаниях дойти до самого интересного места, как пришлось срочно возвращаться в реальность. Потому что на базе объявили боевую тревогу...

Согласно должностной инструкции, которую агент первой категории Ноль-ноль-девятый знал наизусть, первое, что следовало сделать в данной ситуации — обеспечить безопасность объекта. То есть для начала переместить его из середины помещения в место, не просматриваемое от входной двери. Для выполнения этого пункта Дробски, держа в правой руке направленный на дверь табельный пистолет, левой схватил подопечного за плечо и повлёк его за собой.

То есть попытался повлечь. Потому что несмотря на всю свою подготовку, сдвинуть с места объект массой более полутонны вот так, без всяких приспособлений и подготовки...

Повернувшись к подопечному — для этого пришлось выпустить из поля зрения дверь — Дробски обнаружил, что тот смотрит на него с...

...выражением, рассмотреть которое не позволяет маска шлема скафандра.

Мысленно обругав себя за несообразительность и постоянно крутя головой по сторонам, агент первой категории коротко объяснил, что на базу напали, объявлена тревога и он, агент Ноль-ноль-девять Тим Дробски, должен отвести его, Объект, в безопасное место. По инструкции...

Однако вместо ожидаемого содействия подопечный сначала отрицательно покачал головой, а потом показал жестами, чтобы Дробски встал рядом с ним.

Увы, разница в, образно выражаясь, весовых категориях делала любую попытку настоять на своём заведомо безуспешной, а должностные инструкции такого варианта развития событий не предусматривали. Обычно в таких ситуациях запрашивают вышестоящее руководство и только в случае невозможности этого принимают решение самостоятельно.

То есть требовалось поставить в известность хотя бы дежурного, чем Дробски и занялся, не сводя глаз с двери.

Дежурный отозвался сразу. Выслушал короткий доклад, сообщил, что тревога началась в административно-хозяйственном блоке. В бухгалтерии. Пообещал в ближайшее время прислать усиление и отключился.

Ноль-ноль-девятый мысленно хмыкнул: усиление для чего? Для обеспечения безопасности объекта? Или всё же для его эвакуации?

Как хочешь, так и понимай...

Через две минуты выяснилось, что всё же для первого варианта: постучав и подав голос, в опросную втиснулся Ноль-ноль-одиннадцатый. Обвешанный оружием (два МП5) и средствами защиты (три бронежилета и два раскладных щита, в сложенном состоянии имевших вид портфелей-дипломатов). Дотащив всё это богатство до столика, Ноль-ноль-одиннадцатый сгрузил его на пол (кроме оружия, само собой) и облегчённо выдохнул: Я с вами...

Позади Дробски раздались хлопки, и, обернувшись, он увидел, что Объект аплодирует. Фрэнк же, когда Ноль-ноль-девятый опять посмотрел на него, гордо задрал нос.

Хмыкнув (вслух) и обозвав подопечного с напарником клоунами (мысленно. Но Объект явно что-то почувствовал), Дробски принялся снаряжаться. Когда же он справился наконец с подгонкой бронежилета и вновь обратил внимание на окружающую обстановку, то обнаружил, что напарник с Объектом что-то увлечённо разглядывают на экране прибора, напоминающего земной планшет (и вероятнее всего им и являющегося).

Нарушение, конечно. Причём достаточно серьёзное. С одной стороны. С другой — не имея даже приблизительных инструкций и не получив от дежурного никаких приказов, они с напарником имеют полное право поступать по своему разумению. Так что пристроив МП5 поудобнее, Дробски принялся следить, как отбивается бухгалтерия...

Строго говоря, то, что происходило в настоящее время в административно-хозяйственном блоке, больше походило на какой-то бродячий цирк (Тиму о таких рассказывала бабушка. В далёком детстве), чем на боевые действия.

Сначала камера показала обычный канцелярский стол с какими-то документами и такой же обычный монитор. Крупным планом. Потом немного расфокусировалась, и в кадр попали стоящие полукругом бойцы охранного подразделения, явно этот стол, гм, оцепившие.

Дав агентам возможность полюбоваться этой картиной, Объект переключился на другую камеру. Теперь на переднем плане оказалась... э-э-э... дама, что-то экспрессивно объясняющая командиру прибывшей для отражения нападения группы. Тот, судя по положению тела, слушал с подчёркнутым вниманием. При этом кивал в нужных местах и то и дело оглядывался на блокированный его бойцами стол.

Продолжалось это объяснение, по прикидкам Дробски, уже минут пять. То есть достаточно долго, чтобы пойти даже не по второму кругу, а по третьему или четвёртому. Но командир терпеливо слушал, явно надеясь узнать что-то новое. Правда, вскоре после того, как Ноль-ноль-девятый присоединился к просмотру, терпение боевика наконец-то закончилось, и он, передоверив атакованную одному из подчинённых, направился к её рабочему месту.

То есть к оцепленному столу.

Подойдя, четырнадцать секунд то ли о чём-то размышлял, то ли что-то разглядывал, затем решительно протянул руку к монитору...

...и так же решительно её отдёрнул. Даже ещё решительнее, поскольку тянул неторопливо, а вот отдёргивал... И потом ещё потряс... И подул... На пальцы...

Обжёгся? Об монитор?!

Похоже, Дробски спросил это вслух, поскольку подопечный отрицательно покачал головой.

— А что тогда? — это уже Ноль-ноль-одиннадцатый.

Объект взял со стола свой пишущий стержень, потёр им по рукаву Фрэнка, а затем поднёс к его руке. Проскочила маленькая искра, раздался короткий треск, и Ноль-ноль-одиннадцатый радостно сообщил: Знаю! ...! Статика! Потом посмотрел на подопечного, вспомнил рекомендации не учить возможных контактёров жаргонным-неприличным-и-так-далее выражениям и спешно поправился: Статическое электричество. Разряд. Дробски же, когда Объект повернулся к нему, хмыкнул и заявил, что теперь осталось только выяснить, откуда взялся статический заряд такой величины, что напугал бухгалтерию.

Следующие восемь секунд Объект разглядывал Ноль-ноль-девятого, как будто увидел впервые в жизни. Или решал какой-то важный вопрос. Или просто раздумывал, говорить не говорить.

Восемь секунд.

Потом медленно кивнул в сторону планшета, о котором они как-то позабыли. А на планшете, то есть на его экране, в правом верхнем углу появилось небольшое окно. С каким-то... фигуркой. Что-то вроде анимированного смайлика.

Окно увеличилось, заняв примерно одну пятую экрана, и смайлик превратился в мультипликационного монстрика. Как их рисуют в мультфильмах для самых маленьких: вроде бы и злобное чудище, но совсем-совсем нестрашное! Шарик на двух тонких ножках-палочках с двумя такими же тонкими ручками. Зелёный. Точнее, светло-зелёный, почти белый в самом низу и тёмно-зелёный, почти чёрный на макушке, там, где, изображая причёску, торчали маленькие треугольные выступы. Ещё у монстрика были два белых шарика-глаза с чёрными зрачками и маленький рот бантиком.

Агрессор, если это был он, не вызывал ни страха, ни отвращения. Наоборот, его хотелось погладить и, может быть, шутливо щёлкнуть по... э-э-э... по чему? Носа не было! И ушей...

Но всё равно этот... этот. Да. Опасным не выглядел (и не ощущался — а своему чутью Ноль-ноль-девятый привык доверять). О чём Дробски и сообщил подопечному.

Подопечный спорить не стал. Просто предложил потрогать монстрика. Не обязательно тыкать, нет. Погладить. И вот теперь чутьё Тима взвыло чуть ли не в голос, предупреждая не об опасности — о подвохе. В другой ситуации после подобного предупреждения Тимоти безусловно отказался бы. Но сейчас, почти заглушенная предупреждениями интуиции, в сознание стучалась мысль, что это может быть проверкой на доверие. И проваливать эту проверку очень нежелательно. Так что Дробски, попросив интуицию помолчать, просто взял и протянул руку к планшету — в конце концов, бухгалтерия-то уцелела, правильно?..

Подвох был. Когда между кончиками пальцев Ноль-ноль-девятого и картинкой оставалось меньше двух дюймов, монстрик вдруг рванулся навстречу, распахнув на весь экран зубастую пасть, и зарычал. Точнее, рыкнул. После чего снова превратился в милого и доброго монстрика...

...способного вынести мозги инфразвуком...

Точнее, предположительно инфразвуком, поскольку воздействие было очень коротким. Но ощущения всё равно оказались похожи на те, что довелось испытать... на одном задании. Так что основания поднять тревогу у пострадавшей (да-да, без кавычек) были. Теперь осталось выяснить, откуда этот монстрик взялся и для чего вообще предназначен, и можно докладывать Шефу...

Вообще, если привыкнуть, общаться с Объектом было довольно просто: задаёшь вопрос, в зависимости от ответа — да, нет, не знаю или правильно, но не совсем — формулируешь следующий. В особо сложных случаях в ход шли рисунки, которые у подопечного выходили очень даже неплохо. И которые — к огромному сожалению и самого Дробски, и всех связанных с этим проектом — зафиксировать не получалось. А в очень-очень сложных — тему приходилось откладывать в сторону и переходить к другой. Как сейчас. Когда на вопрос, почему монстрик напал на бухгалтера, Объект ответил пожатием плеч: Не знаю...

Хотя в данном случае это вполне могло быть предложением догадаться самим.

Уточнить Дробски не успел, поскольку в бухгалтерии появились новые действующие лица. Начальник информационно-технической службы Грегори Смит с помощником.

Что-то будет, — подумал Тим, как и вся база, осведомлённый о взаимной, горячей и ничем не замутнённой... любви между айтишниками и бухгалтерией. Потом вспомнил, что труженики ведомостей и калькуляторов эвакуированы (за исключением поднявшей тревогу) в безопасное место, и подавил вздох облегчения — такие свары не для посторонних зрителей. Теперь бы как-нибудь придержать Грега, пока он не получил инфразвуком по мозгам...

Быстро перебрав варианты — связаться с дежурным, чтобы тот передал Шефу, или напрямую с Шефом — Дробски остановился на втором и когда вернулся к столу, Смит уже стоял навытяжку, придерживая левой рукой гарнитуру и кивая невидимому собеседнику.

Инструктаж — а ничем иным это быть просто не могло — продолжался ещё около минуты, после чего Смит немного расслабился, коротко переговорил с командиром боевой группы и провожал его взглядом, пока тот со своими людьми и потерпевшей не покинул помещение. Потом он ещё около двадцати секунд разглядывал закрывшуюся за ушедшими дверь, явно пытаясь совместить услышанное от Шефа со своей картиной мира, и только после этого, решительно тряхнув головой, занялся делом.

То есть подошёл к подозрительному монитору, осмотрел его со всех сторон...

...и потянулся пальцем к экрану...

В голове Дробски возникла картинка: айтишники активно крутят установленное в их помещении колесо с табличкой Не крутить!, а за стеной соединённый с этим колесом генератор вырабатывает электрический ток.

Интересно, — подумал Дробски, — на освещение базы хватит?

Грег вытащил палец изо рта, что-то приказал помощнику и продолжил заниматься самолечением. Что именно приказал, осталось неизвестным, но судя по тому, что помощник полез под стол, речь шла об отключении компьютера от электричества.

Через четверть минуты помощник вылез и доложил, что... что-то, чему Смит, судя по выражению лица, не поверил и в доказательство своей правоты ткнул пальцем в экран. Автоматически.

Что было дальше, Ноль-ноль-девятый не видел, так как его отвлекли. Объект. Объяснивший как всегда знаками (но Дробски, к своему удивлению, его понял с первого раза), что нужно просто проверить компьютер. Точнее, какие программы на нём запускались. И что если не тыкать пальцем в экран, ничего не будет. Наконец, что Грег может прийти за объяснениями. Если хочет.

А отключать питание бесполезно...

Это было достаточно важно, чтобы побеспокоить Шефа, но тот успел первым. Вызвал Ноль-ноль-девятого по каналу экстренной связи и поинтересовался, какого ... происходит. Дробски ответил, что сказать точно не имеет возможности, поскольку экран монитора отвёрнут от камеры, но, предположительно... И пересказал то, о чём только что узнал от подопечного.

Результат этого разговора проявился почти сразу: Смит, получив очередную порцию руководящих указаний, послал подчинённого подключать отключенное, а сам, аккуратно взяв монитор за подставку, развернул его в нужное положение. После чего, посмотрев в камеру, ткнул в экран пальцем...

Опять...

Потом было скучно... Придя в себя после очередного поражения электрическим током и последовавших за этим комментариев Шефа, Грег просто запустил на компьютере несколько сканирующих программ (одновременно!!!) и о чём-то задумался. Монстрики — оба (один в бухгалтерии, другой на планшете Объекта) — тоже застыли, наблюдая, как подумал Дробски, за медленно ползущими по экрану полосками прогресса. Подопечный... тоже был чем-то занят. В общем, делать было нечего, и Ноль-ноль-девятый перешёл в состояние ожидания...

Прошёл почти час, прежде чем монстрик в бухгалтерии вдруг вскочил на одну из полосок прогресса и принялся на ней подпрыгивать, размахивая руками. Это было настолько неожиданно, что Грег инстинктивно дёрнулся назад и едва не свалился вместе со стулом. Но удержался и подался вперёд — то ли у него внезапно ухудшилось зрение, то ли он просто не поверил своим глазам. Второе более вероятно, поскольку уже через пять секунд Смит барабанил по клавиатуре с такой скоростью, что хорошая машинистка позавидует. А ещё через минуту откинулся на спинку стула и, любуясь появившимся на экране текстом, принялся вызывать кого-то по внутренней связи...

А пока всё это происходило, монстрик незаметно исчез...

Возвращаясь из столовой — тревогу уже отменили, так что жизнь на базе вернулась к привычному распорядку — Ноль-ноль-девятый обнаружил у входа в опросную Грегори Смита. Тот, завидя Дробски, обрадовался и сообщил, что Шеф дал разрешение на встречу с Объектом. В смысле, проконсультироваться. По поводу монстрика и... вообще. Вот.

Ноль-ноль-девятый хмыкнул. Мысленно. Открыл дверь в опросную и немного посторонился, приглашая начальника информационно-технического отдела войти...

Общение с айтишником началось (если не считать представления) с короткой лекции. А точнее, с появления на экране планшета макета базы. Макет этот некоторое время неторопливо поворачивался, давая возможность участникам беседы хорошенько себя рассмотреть. Потом один из участков плавно приблизился, на нём появилось светлое пятнышко, а в правом верхнем углу экрана, в небольшом окошке, изображение с одной из установленных в опросной камер наблюдения.

Грег, для которого это оказалось полной неожиданностью, сначала подался вперёд, как будто не верил своим глазам, а потом повернулся к Ноль-ноль-девятому. За разъяснениями или чтобы высказаться — осталось неизвестным. Потому что ожидавший чего-то подобного Дробски сочувственно сообщил, что и ему тоже попало от монстрика. Причём не только электрическим разрядом, но и инфразвуком.

После чего Смит впал в ступор.

Достойный начальник информационно-технической службы был славен тем, что при столкновении с чем-то, чего по его мнению не может быть, на некоторое время отрешался от действительности, дабы привести свою картину мира в соответствие с новыми обстоятельствами. Так и сейчас. Он мог принять квазиразумные действия монстрика. Он мог принять удар электрическим током. Но инфразвук?!

Тем временем светлое пятнышко на макете базы исчезло, сам макет уменьшился настолько, что стал помещаться на экране полностью, и вокруг него возник параллелепипед с чёрными рёбрами и прозрачными гранями. Очень прозрачными гранями.

Этот параллелепипед неторопливо поворачивался, а из его вершин, заполняя внутренний объём, так же неторопливо вытекала голубоватая дымка. И это было важно. Очень важно. Настолько, что и Ноль-ноль-девятый, и начальник информационно-технической службы не могли отвести от этой дымки глаз...

Дробски тряхнул головой, прогоняя остатки наваждения. Рядом точно так же старался привести мозги в порядок Грег. Только при этом ещё и чертыхался. Что являлось грубейшим нарушением сразу нескольких инструкций. И осознание этого как раз и стало той каплей, благодаря которой мысли наконец прояснились и Ноль-ноль-девятый посмотрел на экран.

Как будто ожидавший, когда на него обратят внимание, параллелепипед замер, макет приблизился к зрителям, и на нём опять появилось светлое пятнышко. Только в этот раз после его появления находящаяся поблизости дымка сгустилась, часть её собралась в жгут, одним концом уходящий куда-то за пределы экрана, а другим касающийся пятнышка. И сразу после посреди экрана планшета и появился формальный виновник сегодняшнего безобразия...

Потом началось то, что Дробски мысленно обозвал смесью рекламного ролика и презентации. Правда, смесь эта, надо отдать ей должное, состояла из действительно полезных сведений. Если, конечно, не считать ужимок монстрика, оказавшегося чем-то вроде исполнительного механизма. Да-да, при той самой синеватой дымке...

Впрочем, совершенно иррациональное желание погладить его или хотя бы просто потрогать никуда не делось...

Что же касается начальника информационно-технической службы Грегори Смита, он ещё дважды, как говорят его коллеги, зависал, после чего перешёл на язык, в котором Ноль-ноль-девятый понимал только предлоги. То есть формально это, конечно, был американский вариант английского, но настолько насыщенный специфическими терминами...

С другой стороны, если не вдумываться в слова, выглядел этот разговор, как выступление юмористов. И если не смеяться вслух, можно представить себя на этаком импровизированном концерте. Ещё бы стул...

Стул! Точно!

Связавшись с дежурным, Ноль-ноль-девятый затребовал оный предмет мебели, и когда его доставили, сел немного в стороне и начал наслаждаться зрелищем...

Представление завершилось за полчаса до окончания официального рабочего дня. Просто на экране планшета появились часы — круглые, со стрелками — и подопечный постучал по ним пальцем.

Смит, который как раз собирался задать Самый Главный Вопрос если не всей своей жизни, то последнего часа уж точно, и уже раскрыл рот, закрыл его и беспомощно посмотрел на Ноль-ноль-девятого. Однако тот, вместо сочувствия, только плечами пожал — его голос в данной ситуации даже совещательным не был.

Следующим утром начальник информационно-технической службы снова подпирал стену у входа в опросную. Как за день до этого. Только с незначительными отличиями. В частности, под левой мышкой была зажата пачка офисной бумаги в фабричной упаковке, а глаза Грега не шарили по сторонам в поисках неизвестно куда запропастившегося Ноль-ноль-девятого, а буквально прикипели к планшету. Точнее, к его экрану. И, похоже, не только глаза, поскольку на приветствие Дробски айтишник ответил невнятным мычанием.

Хмыкнув, совершенно не обидевшийся на такую реакцию Ноль-ноль-девятый отвернулся и взялся за ручку двери, но тут Смит сообщил, что счёт уже два — один. Хотя это явно ненадолго, потому что малыш быстро учится. Посмотрел на ничего не понявшего агента и развернул планшет, на экране которого оказались крестики-нолики. Но не привычные, три на три, а продвинутые. Пять на пять. А рядом с игровым полем весело приплясывал и размахивал ручками монстрик...

Припомнив слова бабушки, частенько говорившей, что чем бы дитя ни тешилось, Дробски снова хмыкнул и, провожаемый полным надежды взглядом, вошёл в опросную...

...чтобы спустя минуту выглянуть в коридор и сообщить едва не приплясывающему от нетерпения Грегори Смиту, что звёзды сошлись, карты легли и... что там может быть ещё?.. В общем, что беседа состоится...

...и едва успеть посторониться, чтобы не оказаться размазанным по полу рванувшимся к новым знаниям айтишником...

Если не вдаваться в подробности, то этот день мало чем отличался от второй половины предыдущего. Разве что Дробски понимал из беседы подопечного со Смитом ещё меньше, поскольку Грег, по примеру Объекта, частенько предпочитал что-то нарисовать на принесённой бумаге. Что именно — Тим со своего места разглядеть не мог, а стоять за спиной и заглядывать через плечо считал неприличным. Тем более что в данной ситуации потребности в плотном контроле не было.

Проще говоря, опять пришлось представлять себя зрителем... Нет, не театра. Скорее, концертного зала. Маленького. Исключительно для своих...

Это состояние прерывалось дважды. Первый раз — когда наступило время обеденного перерыва. Подопечный вывел на экран планшета часы и занялся... размышлениями?.. Наверное. При этом всем своим видом показывая, что продолжать общаться не намерен. Во всяком случае, до окончания обеденного перерыва.

А вот во второй раз Ноль-ноль-девятый вернулся к реальности сам. От удивления. Когда начальник информационно-технической службы Грегори Смит аккуратно собрал все исписанные листки, вежливо поблагодарил за консультацию и попрощался. Хотя до конца рабочего времени оставалось ещё полтора часа.

Странно...

В то, что Грег узнал всё, что хотел, не верилось. Совсем. Тогда почему?..

Объект, на которого Дробски перевёл взгляд, сначала пожал плечами, а затем указал на планшет. На экране которого большой схематично — кружок вместо головы и палочки вместо всего остального — нарисованный человек что-то приказывал выстроившимся перед ним маленьким монстрикам. Выше располагались две фотографии — Шефа и Дробски — от которых к импровизированной голове человека отходили стрелочки. А ещё выше парил — иначе не скажешь — большой вопросительный знак. Что означало — если Ноль-ноль-девятый всё правильно понял — вопрос: Кто будет управлять монстриками? В смысле, той дымкой, которая окутывает базу и которая на самом деле является огромным суперкомпьютером. Подопечный считал, что либо Шеф, либо Дробски. А Грег как же?..

Ноль-ноль-девятый спросил.

Почти сразу после этого картинка сменилась. Теперь большой монстрик приказывал человечку. Человечку, к голове которого тянулась стрелка от портрета Грегори Смита. Другими словами, Грег не справится. И если Объект показал эти картинки и Смиту тоже...

Кстати, показал?

Ответ отрицательный.

Тогда в чём дело?..

Впрочем, это можно будет узнать и позже, на совещании. На котором начальник информационно-технической службы просто обязан доложить об итогах сегодняшней встречи. А после заседания можно и Шефа озадачить. Только сначала выяснить, что будет, если ни Шеф, ни Дробски не пожелают взваливать на себя эту ношу. Тем более что сам Ноль-ноль-девятый, к примеру, в компьютерных проблемах ориентируется слабо...

Приняв решение, Дробски пошевелил затёкшими от долгой неподвижности плечами и предложил вопросительно глядящему на него Объекту всё же посетить спортзал. Вдруг там окажется что-нибудь интересное?..

На совещание Смит пришёл с той кипой исписанной бумаги, которую вынес из опросной. А когда наступила его очередь выступать, первым делом предъявил записи собравшимся и заявил, что стоят они не менее двух миллионов. Долларов. Если найдётся тот, кто пожелает их приобрести. Потому что с нынешним направлением развития вычислительной техники изложенная на этих листках информация несовместима. А вот когда нынешнее направление упрётся в тупик... Другими словами, это — Грег в очередной раз показал всем свои записи — дело далёкого будущего...

Утром пятого дня Дробски застал своего подопечного за разглядыванием висящей над столешницей конструкции, состоящей из пластиковых (предположительно) палочек белого цвета. И шариков. Тоже белых. В местах, где палочки соединяются.

Конструкция выглядела довольно сложной и никаких ассоциаций не вызывала. Разве что походила на головоломку. Но одно дело — просто догадки. И совсем другое — догадки подтверждённые. И потому Ноль-ноль-девятый после обмена приветствиями спросил:

— Головоломка?

— Не совсем, — хмыкнул Объект. — Функциональная схема вашей системы обучения.

— А что там непонятного? — нахмурился Дробски, одновременно пытаясь справиться с удивлением: подопечный заговорил!

— Слишком сложно, — хмыкнул Объект. — Сложно и, — он помолчал, подбирая слово, — специализировано.

— А у вас не так? — осторожно поинтересовался Ноль-ноль-девятый, лишь бы поддержать беседу. Его сознание разделилось на два потока. Один внимательно слушал и запоминал, что рассказывал собеседник, другой же, едва не срываясь в панику, искал объяснение такой странной разговорчивости гостя.

Впрочем, недолго. Уже на четвёртом варианте Дробски осенило, и он, дождавшись паузы в рассказе Объекта, выдал:

— Ты уходишь!

Пауза, кивок и пояснение:

— Завтра. Примерно в это время.

Пауза...

— Нашёл?

— Да.

— А-а-а... что? Если не секрет?

Подопечный вздохнул:

— Страх. Вы всё время боитесь. Что на вас нападут. Что вам не дадут кредит. Что вас уволят. Что предприятие, в которое вы вложили деньги, разорится...

— И что? — не понял Дробски.

— Вы громко боитесь, — опять вздохнул Объект. — Очень громко.

Ноль-ноль-девятый задумался. В чём-то чужак, несомненно, прав. Однако не во всём. Во всяком случае, у него, у Тимоти Дробски, дела обстоят не настолько печально. Что же касается других...

Явно наблюдавший за ним Объект невесело хмыкнул и продолжил перечисление:

— А ещё вы боитесь своих соседей. Я о соседях по миру. Одних меньше, других больше. И пытаетесь их подавить. А это опасно. И вы это понимаете. И боитесь ещё сильнее...

Некоторое время они молчали, потом Дробски спросил:

— Вы читаете мысли?

Объект покачал головой:

— Нет. Но мы, — он запнулся, — ощущаем, что чувствуют другие. И можем обмениваться образами. Не все. Некоторые из нас.

— И насылать сны, — пробормотал Тим, вспомнив единорогов.

— Не совсем, — поправил чужак. — Можем делиться, — он опять запнулся, — чувствами. Иногда даже выбирать, какими.

— А сны...

— А сны разум выбирает сам.

Они опять помолчали, прежде чем Ноль-ноль-девятый наконец задал вопрос, волнующий, без преувеличения, всё агентство:

— Почему?

— Соседи, — отозвался Объект, не дожидаясь уточнений. — Наши миры находятся рядом и связаны большим количеством переходов. Природных переходов, — подождал, пока Дробски осознает услышанное, и добавил: — Кроме того, из вашего мира можно попасть и в другие миры.

Дробски кивнул: всё понятно. Голый практицизм. Но на всякий случай уточнил:

— Торгуете?

— Торгуем, — подтвердил чужак. — Хотя чаще меняемся. Ну и просто исследуем...

И это тоже было понятно: чтобы успешно торговать или меняться, желательно знать о партнёре как можно больше.

— А у нас?..

— С тех времён, когда ваши предки ещё не умели обрабатывать металлы.

— Мне нужно доложить, — заявил Ноль-ноль-девятый после очередной паузы, встал из-за стола и, отойдя на два шага, вызвал по экстренному каналу Шефа.

Шеф известие о скором отбытии Объекта никак не прокомментировал, но попросил узнать, не согласится ли тот встретиться со священником.

Объект согласился, но честно предупредил, что если встреча продлится более пяти минут, может случиться драка. Мол, имеется печальный (для священников) опыт.

Это могло быть шуткой. А могло и не быть. И во втором случае... В общем, Дробски передал условие Шефу — в конце концов, это он главный. Вот пусть и...

Шеф озадаченно хмыкнул, помолчал, то ли пытаясь сформулировать ответ без употребления крепких выражений, то ли просто успокаиваясь, и наконец приказал сообщить Объекту, что у нас давно не Средневековье. Ну и добавил, что священником будет штатный капеллан Агентства, которому широта взглядов предписана служебными обязанностями.

Что к предупреждению Объекта не мешало бы прислушаться, Ноль-ноль-девятый подумал, когда штатный капеллан, едва войдя в опросную, тут же осенил находящихся в ней крёстным знамением. После чего выжидательно уставился на чужака.

Тот оставаться в долгу не пожелал и тоже принялся рассматривать посетителя. С изрядной, как почему-то показалось Дробски, долей скепсиса.

Эта игра в Кто кого пересмотрит продолжалась почти полминуты, и на лице капеллана начали (как показалось Ноль-ноль-девятому) проступать признаки отчаяния, когда молчание оказалось нарушено. Продолжая пристально разглядывать служителя культа, Объект заявил: Это работает не так! После чего взял небольшую (примерно десять на шесть на два сантиметра) светло-серую коробочку, которую вытащил из контейнера, пока они с Дробски ждали священнослужителя, и отправил в неторопливый (ориентировочно — с такой же скоростью, как и пишущий стержень в день появления) полёт к стене у входной двери. Коробочка летела невероятно долго, целых двенадцать секунд, и всё это время взгляд капеллана метался с неё на чужака и обратно. Когда же полёт наконец завершился, Объект приказал (нет, если формально, то, конечно, попросил, но фактически...) повторить благословение...

— В вашем языке, — объяснял Объект, пока они с Дробски, усадив капеллана на стул, приводили его в сознание, — нет нужного термина. Не изобрели за ненадобностью. А несколькими словами — что-то вроде устройства для создания разноплановых иллюзий и отвлечения внимания.

Дробски хмыкнул: да уж, хорошее отвлечение! На что чужак тут же поинтересовался, не было ли гуманнее дать жрецу по голове. После чего добавил, что устройство разрабатывалось давно, в те времена, когда христианства ещё не придумали. А точнее, вскоре после того, как обнаружили переход в этот мир. Потому что тогдашнее население миролюбием не страдало. А один раз напугать всяко проще, чем десять раз поколотить. Вот и...

Дробски мысленно поморщился: как ни крути, а Объект прав. Святоша начал первым. Не знал, с кем имеет дело? Или, наоборот, решил, что знает лучше других. Или...

Додумать Ноль-ноль-девятый не успел — пришёл вызов от Шефа. Директор агентства очень хотел знать, ...что за ... происходит во вверенной ему организации. Наверное, опоздал к началу, — подумал Дробски и коротко доложил о некорректном поведении капеллана и о проведённой демонстрации прибора, создающего иллюзии. Как раз и предназначенного, по словам Объекта, для успокоения без применения физического воздействия.

Шеф переваривал доклад подчинённого почти двадцать секунд, после чего приказал приводить этого ... борца за веру в сознание и гнать к нему. Помолчал ещё секунд пять и

спросил, не согласится ли Объект побеседовать с мисс Адамс. Дробски переадресовал вопрос подопечному. Тот ответил, что не больше, чем на три минуты, и Шеф, пробормотав напоследок: Клоуны! — отключился.

Ноль-ноль-девятый подумал, что при таком условии парамедик не придёт, однако всего через семь минут она возникла на пороге опросной и, потупя взор, попросила уважаемого гостя принять её извинения.

Уважаемый гость, выдержав приличествующую случаю паузу, извинения принял, и окрылённая Джиллиан Адамс, пожелав напоследок счастливого пути, умчалась... куда-то.

Как мало нужно некоторым для счастья! — подумал Дробски, глядя на закрывшуюся за парамедиком дверь.

— Я бы сказал, большинству, — поправил его Объект.

— Э? — удивился Ноль-ноль-девятый.

— Ты вслух подумал, — правильно понял удивление агента чужак.

Дав себе мысленный подзатыльник (агент, называется. Совсем расслабился!), Дробски собрался было возразить. Мол, далеко не большинству, и в качестве примера привести себя и своих коллег по работе в Агентстве. Однако вспомнил сны с единорогами и — промолчал.

Затем разговор как-то незаметно вернулся к страху. Эту тему крутили и так и сяк и раз за разом приходили к одному: нужна Угроза. Большая, чтобы заставить забыть о распрях с соседями.

Или Общая Цель. Такая же большая. Например, полёт к звёздам...

После обеда зашёл Грег. Узнать, кто будет администрировать монстриков — его, как главного айтишника, это касалось, что называется, напрямую. Когда услышал, что никто не будет, что дымка самообучается и что её поле деятельности ограничится только штатной сетью Агентства, на пару минут отрешился от мира. Точнее, на две минуты и семнадцать секунд. После чего осторожно поинтересовался, нельзя ли как-то согласовать её работу с общепринятыми правилами и стандартами.

После этого из реальности выпал Объект. И отсутствовал почти пять минут (четыре минуты и одиннадцать секунд). Когда же он вернулся и кивнул, настала очередь Ноль-ноль-девятого. С той разницей, что он ни от чего не отрешался и ни из чего не выпадал. Просто большая часть сознания погрузилась в нечто сродни медитации. Меньшая же продолжила контролировать обстановку. И она же сообщила Дробски, что очередная высокоинтеллектуальная беседа закончилась и Грегори Смит, всячески — и позой, и взглядом, и голосом — выражая уважение собеседнику, прощается с ним и желает счастливого пути...

Проще говоря, приходить на проводы не собирается...

Да и чёрт с ним! — подумал Ноль-ноль-девятый, и когда дверь за айтишником закрылась, повернулся к Объекту и вопросительно приподнял левую бровь. Объект в ответ хмыкнул и пожал плечами.

Вот и поговорили, — подумал Дробски, придвигаясь ближе к столу...

За оставшиеся до конца рабочего дня полтора часа Ноль-ноль-девятый с подопечным успели поговорить о разном. О мирах, в которых побывал Объект. Об их обитателях. О некоторых особенностях их поведения. О связанных с этими особенностями курьёзных случаях...

Очень часто рассказы сопровождались демонстрацией видеоматериалов — как коротких роликов, так и просто изображений. Пейзажей, растений, зверей, птиц... Разумных и не очень. Дружелюбных, насколько это возможно по отношению к никогда не виданным ранее существам, и считающих всё, что попадает в поле зрения, своей законной добычей.

В числе первых, к удивлению Дробски, оказались и единороги. Настоящие. Невыдуманные. Обитающие совсем не далеко — в каких-то двух межмировых переходах. И выглядящие так или почти так, как те, что ему снились. А вот среди последних главное место занимали драконы.

Огромные. Красивые. Опасные...

А ещё — покрытые обладающей невероятными свойствами чешуёй, которую они периодически сбрасывают. Во время линьки. И ради этой чешуи, как рассказывал подопечный, в течение почти трёх сотен лет шесть научных групп...

Объект вздохнул:

— Не договорились.

Дробски сочувственно покивал и уже раскрыл рот для следующего вопроса, но тут запищал сигнал вызова: Шеф хотел видеть своего подчинённого. Очень сильно хотел. И чем скорее, тем лучше. А поскольку до конца рабочего времени оставалось всего четырнадцать минут, пришлось прощаться. До завтра...

Утром шестого дня Ноль-ноль-девятый, придя на службу на полчаса раньше положенного, был слегка удивлён приказом явиться к Шефу, полученным на контрольном посту вместе с обычной сводкой. Несколько больше его удивило короткое: Не уходил, — брошенное дежурным в ответ на вопросительный взгляд.

Впрочем, учитывая обстоятельства...

А если добавить вполне вероятное давление сверху...

Иначе говоря, в кабинет к начальнику агент первой категории Ноль-ноль-девять входил до предела собранным и готовым к любым, как он считал, неожиданностям. Даже к тому, что Шеф на его появление отреагирует несколько... вяло — бессонная ночь в его возрасте... Так что когда Шеф, кивнув на ближайший стул, вернулся к созерцанию неизвестного предмета, выглядевшего, как лист неизвестного материала с верхней стороной около одиннадцати с половиной дюймов, просто молча сел и всем видом выразил готовность к...

Готовность. Даже к длительному ожиданию. Однако Шеф, стоило Дробски занять указанное место, тут же прервал своё занятие и, передав объект своего интереса подчинённому, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.

Мысленно хмыкнув, Ноль-ноль-девятый перенёс внимание на полученный предмет. Оказавшийся выполненным на листе писчей бумаги (предположительно) и запаянным в толстый прозрачный пластик групповым портретом, выполненным (предположительно) карандашом. На этом портрете были изображены Шеф и сотрудники Агентства, с которыми Объекту довелось встречаться во время своего пребывания на базе. Даже Ноль-ноль-пятый. Кроме того, в правом нижнем углу присутствовали надпись С наилучшими пожеланиями, дата и подпись директора Агентства. Судя по всему, это был...

— Подарок, — хмыкнул Шеф, успевший открыть глаза и сейчас с нескрываемым любопытством наблюдавший за реакцией подчинённого. — Что скажешь?

Дробски вспомнил изображения, которые Объект показывал ему прошлым вечером, и кивнул:

— Очень хорошо!..

Прощание вышло несколько скомканным. Сначала Шеф с Объектом почти две минуты разглядывали друг друга. Потом директор Агентства взял из рук подчинённого (ему самому что-то нести было не по чину) приготовленный подарок и с приличествующими случаю выражениями вручил гостю. Тот выразил благодарность кивком и в свою очередь передал Шефу лист материала, который его народ использовал вместо бумаги. На этом листе, как сумел разглядеть Дробски, тоже был групповой портрет. Только в середине располагалось... изображение пришельца, а лицо Шефа было сдвинуто выше.

После обмена подарками они ещё секунд двадцать (восемнадцать, если точно) стояли молча. Затем гость пожелал им удачи и, сделав шаг назад, растворился в воздухе...

Прошло ещё полминуты, прежде чем Шеф, разглядывающий место, где исчез пришелец, задумчиво проронил:

— Н-да... Вот и не верь в чудеса... После такого, — помолчал ещё немного и повернулся к подчинённому: — Ну что, агент первой категории Тимоти Дробски, кодовый номер 009, готовы к выполнению особо ответственного задания по поиску Особо Важного Дела?

— Да, сэр! — ответил, вытягиваясь, означенный агент. Потому что а что он ещё мог ответить?..

17 сентября 2022 — 13 ноября 2022

Санкт-Петербург