Рой. Особь

Рой

Особь.

Оглавление(ссылки на отдельные файлы)

1) Глава 1.

2) Глава 2.

Глава 1.

Не думал, что начну свою историю так. Я был выращен задолго до этого дня, я был создан с конкретной целью. Инстинкты, заложенные ненавистными мною создателями сильны, и разуму едва хватает сил, чтобы их сдерживать. Но я не сдамся, как не сдался тогда. Мне был дан выбор. Смерть. Или же спячка, долгая, возможно, бесконечная. И пробуждение в мире, который уже не будет моим. Выбор между смертью и неизвестностью. Я сделал выбор. Шагнул в пропасть, поверив, что смогу взлететь. И проснулся во тьме и тишине. Тишина, и только тишина вокруг. Я был прав, меня ждали только неизвестность и тишина. Но я еще жив. Возможно, последний из своего племени, но я еще жив.

Кокон дрогнул под давлением изнутри. Он был моими оковами столько лет, но он же и защищал меня. Тюрьма и клетка, которой я обязан жизнью. Но его время ушло. Когти вспарывают оболочку, и руки разводят стенки в стороны. Кокон, поддерживающий форму только благодаря давлению жидкости изнутри, сдулся на глазах, выплюнув меня в холодный и враждебный мир. Чувствую себя новорожденным, только что лежал в безопасном и теплом коконе, и вот уже силюсь сделать хоть глоток влажного холодного воздуха отвыкшими дышать легкими. По пещере проноситься вопль, содержащий в себе боль и одновременно облегчение. Не могу подняться. Приходится упираться всеми четырьмя руками, чтобы приподнять голову из слоя гнилой плоти, оставшейся от кладки. Я был здесь один, остальные коконы распались намного раньше, кладка должна была сохранить жизнь только мне. Приподнимаюсь, но когтистые пальцы проскальзывают по вязкой воняющей тухлятиной смеси, и я вновь распластался в ней. Чувствую, как грязь попадает в рот, жаль, не могу закрыть его полностью, не то строение челюсти. Я видел тех, кто может, но не думаю, что они понимают свое счастье. Со второго раза получается приподняться. Ну же! Нас создали оружием, мы не можем быть слабыми. По пещере пронесся второй уже рык.

Поднялся, стряхивая с себя налипшую гниль. Обернулся на тюрьму и клетку. На то, что от нее осталось. Сколько дней прошло? Сколько циклов сменилось с тех пор, как я был заточен? Оглядываюсь. Я не помню всего этого. Либо кто-то решил перестроить весь улей, либо улья здесь уже давно нет. Темно. Сыро. Холодно. И запах такой, что хочется заткнуть нос. Радуйся, ты жив. Оглянись и посмотри, как этот мир рад тебя снова видеть. Рожденный не в свое время.

Проклятье. Темно настолько, что даже я не вижу ничего. Значит, пойдем иначе. Хитин, закрывающий уши отходит неохотно, и я издаю тихое шипение, вслушиваясь в эхо. Мы жили под землей многие циклы, и никогда не ограничивались чем-то одним. Так лучше, я в пещере, и до потолка очень высоко. Но теперь я ориентируюсь в пространстве. Нужно отойти от этого смрада. Если я еще могу дышать, значит, кокон не сожрал весь воздух, и значит, он должен сюда поступать. Кладка всегда закладывалась в проветриваемом месте. Но почему вокруг все так незнакомо? Не могли же меня перенести? Или могли?

Пещера. Да, это бы улей. Один из самых больших. Но от него осталась только перегнившая труха, что хрустит под моими ступнями. Сколько циклов должно было пройти, чтобы хитин обратился прахом? Я помню сеть тоннелей, но теперь эти воспоминания не имеют значения. Груз знаний, бесполезный, вызывающих только тоску по давно ушедшему времени. И вот он я. Истощенный, изнеможенный. Жалкая пародия на самого себя в прошлом. Любой сильный воин разорвет меня на части, если я такого вообще встречу. Ведь если нет одного из главных ульев, то что с самим роем? Вопросы, на которые не было ответов.

Но наконец, среди влажного тлена пещеры, я учуял свежий воздух. Значит, не все так плохо. Вскоре показались и первые лучи не яркого света. Пещера сужалась, уменьшалась. Я обошел несколько обвалов, но был почти у цели. Да, я знал это место. То, каким оно было. Главный переход из внешнего улья во внутренний. А там, снаружи, стоит пройти наш хитиновый дворец, откроется вечно зеленая долина с деревьями, чья листва закрывает небо. Так было тогда.

Чтобы подняться до просвета, мне пришлось лезть по стене. Когти едва царапали камень, и грозили сломаться. Я слишком давно не ел. Кладка не дала мне умереть, но состояние, в котором я находился, иначе, как отвратительным, не назовешь. Но такая мелочь, как карабканье по стене, меня остановить точно не могло. Раньше я не брезговал лазить по деревьям, но по скалам как-то не приходилось. Вот он, мой шанс наверстать упущенное. Да. Само мое пробуждение, большой шанс наверстать все упущенное. Но раньше отступникам вроде меня таких шансов не давали.

Добравшись до просвета всем телом ощутил неладное. Или, если проще, меня обдуло пронзительно холодным ветром. Холодным. Проклятие, я не чувствовал такого холода, когда поднимался на вершины гор, что же твориться в долине? Последние несколько шагов к выходу из пещеры были тяжелейшими в моей жизни. Я уже догадывался, что именно увижу. Но от этого не становилось легче. Позабыв о холоде, я сделал последний шаг, закрывая хитин на ушах, и остановился, давая глазам привыкнуть к свету. Холодный ветер издавал тоскливый свист, а ступни встали на уже подзабытый мною снег. Наконец, глаза привыкли.

Да, в этом что-то было. Какой-то скрытый, сакральный смысл. Огромный памятник рою был мне наказанием. Когда-то это был город. Сейчас это было кладбище, с торчащими повсюду развороченными ребрами стоявших здесь когда-то зданий. И надгробием возвышался полуразрушенный скелет улья, имевший лишь половину своего былого размера. А время погребло это кладбище под слоем снега, и оставило ветер петь о горе тех, что здесь когда-то жил. И я, стоящий здесь и сейчас, был насмешкой судьбы, концентрацией черной и злой иронии, символ величия, которое было утеряно, и осталось лишь в моей памяти, восставший из праха, из останков погибшего мира. Да, в этом есть смысл. Мое старое имя должно быть погребено под этим снегом вместе с городом, в котором я когда-то жил. Я больше не достоин его носить. Нет, теперь это мое имя, потому что имя должно отражать суть. Кхурс. Вот, кто я теперь.

Чтобы добраться до остатков улья пришлось сначала спускаться из пещеры. Каким бы сильным ни было мое желание никогда не приходиться сюда, я должен был осмотреться. Но я не узнавал свой дом. Все было иначе. Все было не так, как я помнил. Я будто бы пришел в совершенно чуждое мне место. Хотя наверное это я был здесь лишним. Призраком прошлого. Странно. Снаружи улей стал ниже, но я начал спускаться на нижние уровни, и они уходили глубоко под землю. Раньше этого не было. Не зачем было закапываться, уподобляясь червям, наши шпили всегда поднимались в небо, или под защиту гор, но не под землю. Но что-то изменилось. Что-то заставило рой зарыться, закопаться. Закапываются, чтобы прятаться. Кто мог напугать рой? Что могло напугать рой? У меня был ответ, но он мне совсем не нравился.

Чем дальше я спускался вниз, тем меньше узнавал архитектуру улья. Все меньше хитина, все больше холодного мертвого камня. Это не правильно, так не должно быть. Мы не зря строили здания из хитина. Они были живыми, поддерживали нас, защищали. А мертвый камень всегда был лишь мертвым камнем. И проходы и тоннели уже не напоминали улей. Угловатые стены, пустые стены. Здесь жили не свободные существа, рабы. Вот, куда нас привело служение. Вот, во что оно нас превратило. Чем больше я бродил по запыленным, запрелым коридорам, тем сильнее разгоралась внутри ярость. Глупая ярость на существ, которым я не ровня.

И каким же было мое удивление, когда я нарвался на баррикаду. Коридор был завален мусором так, чтобы мешать пройти. И за этим завалом что-то было. Что я найду там? Очередной символ падения своего народа? Или же ответы на вопросы, которых становилось все больше? Разгребать завал оказалось нелегко. Он был сложен из вещей, которые я не узнавал. Я не мог узнать даже материал, из которого они были сделаны. Твердый, но холодный и мертвый. Прочный и тяжелой, но совершенно безликий. В этих предметах узнавалось, пусть и с большим трудом, культура моего народа. Но она была в них лишь бледной тенью. Нет, эти вещи делали не творцы, а рабы, согнувшиеся под немыслимым гнетом. Наконец, завал был немного расчищен. Достаточно, чтобы я смог пролезть на ту сторону.

И я оказался прав в обоих своих догадках. Я нашел тела. Тела, истлевшие, и достаточно давно, но еще не обратившиеся прахом. Это были воины, когда-то очень давно они ими были. Двурукие. Ранее это бы значило, что они из второго рода, но сейчас я не делал таких предположений. Меня больше удивляли вещи, в которые были закованы их тела. Воины роя и раньше носили доспехи. Хитин покрывал не все тело, чтобы не снижать возможности двигаться. Доспехи прикрывали уязвимые места, и были показателями опыта владельца. Но это. На пяти из семи найденных мною тел были совершенно одинаковые доспехи. Из того же холодного мертвого материала. И закрывали они не только уязвимые участки, но почти все тело, оставляя совсем немного. На двух других доспехи были легче, меньше. Но что они сделали с собой. Я поднял череп одного из мертвых собратьев и заглянул в глазницы. Холодным и мертвым материалом они покрывали не только свое тело. Они пошли намного дальше. Я осмотрел не только голову, снял части брони, заглянул в них. Они вживляли его себе. Когда-то мои собраться вкалывали в свои конечности заточенные кристаллы, прочности которым не было границ. Кристаллы приживались, становясь смертоносным оружием. Но сколько всего эти несчастные врезали в свои тела? Руки, грудь, ноги, голова. Везде я находил то, чего там быть не должно. Все семеро были солдатами. Но повреждений на броне я не видел, убили их не враги. Что же тогда? Время? Голод?

Мне стоило озаботиться собственной защитой. Мои когти едва выдерживали столкновение с камнями. Если я встречу тех, кто пользуется такой броней, то моя новая жизнь оборвется, не успев толком начаться. Осмотрев броню солдат, я начал примерку. Когда то я отказался бы от такого пути. Но моего народа нет, а значит и гордость для меня чувство излишнее. Как именно надевался нагрудный доспех, я не знал. Поэтому сумел снять с солдат только доспехи, надеваемые на руки. Тяжесть и холод, вот что они приносили мне. Доспех на двух оставшихся солдатах был иным, меньше, проще. Я забрал нагрудник, но даже его не сумел натянуть на себя. Так же меня привлек странный конструкт, надетый на голову одного из солдат. Сняв его и осмотрев, я ничего не обнаружил, и постарался примерить на себя. Не вышло, не та форма головы. Еще раз посмотрел на тела. Немного подумав, перетащил их в один угол и сложил. Вот так. Вот и все, что я могу. Сложить тела и выцарапать когтем на стене знак прощания. Совсем не то, чего достойны воины. Самое время сказать себе: Ты жалок.

Больше ничего здесь не было. Мусор из все того же неизвестного мне материала, к которому я не хотел даже прикасаться. Пора покинуть мавзолей. Еще не решил, что я буду делать дальше. Но оставаться на кладбище не было никакого желания.

Выбрался наружу, с неким противоречивым удовольствием вдохнув холодный воздух. Хорошо, что снег только под ногами, а не валит с неба. Пройдя по полуразрушенным залам, от которых остались только стены, а вместо потолка только такое знакомое зеленоватое небо, я вышел из руин улья, оглядев долину. Снег, снег, и еще раз снег. И остатки зданий... И дым? Чтобы развести огонь, нужно хотя бы не быть животным. Даже не знаю, радоваться, или бежать не оглядываясь.

Хорошим охотником я никогда не был, и скрыть хруст снега под ступнями не мог. Но приближался скрытно, надеясь, что треск огня или разговоры тех, кто там сидит, заглушат мои шаги. Осталось еще не обращать внимания на уязвленное самолюбие. Хозяин этой долины должен красться, чтобы остаться незамеченным для незваных гостей. Может и хорошо, что я один? Некого стыдиться, кроме руин вокруг, помнящих не одну сотню циклов жизни моего народа. Но руины, если они и смеются надо мной, их смех я не услышу.

Чем ближе я подходил, тем сильнее становились запахи. Незнакомые мне, чуждые. Запах животных, животного пота. Он забивал все остальное, но я чуял, там есть что-то еще. О, эта великолепная свобода неведения. Раньше мне казалось, что я знаю все. Сейчас мало того, что я не знаю, кто развел этот костер. Я даже не уверен, не убьют ли они меня на месте. И чем ближе я подходил, тем отчетливее слышал голоса на незнакомом мне языке. Много рычащих интонаций, не разговор. Так рычат друг на друга звери в лесу. Но от этого не легче, звери тоже могут быть очень опасны.

Аккуратно обойдя завал, служащий им стеной, защищающей от ветра, а заглянул туда, где раньше был чей-то дом. Костер в центре. В стороне стоят животные, запряженные. Значит их хозяева хоть немного, да разумны. Но вот их хозяева сами напоминали животных. Пятеро. Четыре конечности. Крупные фигуры, закутанные шкурами. На головах шлемы из голов тех зверей, что были запряжены. На поясе у каждого по грубому толстому клинку. Один копошился у животных. Трое сидели у костра, переругиваюсь друг с другом. Еще один спал в стороне от остальных. Я не знал, кто они. Даже предположений не было, что это за существа и откуда они взялись. Я уже размышлял над тем, просто уйти, или еще понаблюдать за неизвестными мне созданиями, когда мои таланты скрытного охотника все решили за меня. На неаккуратном шаге под ступней проломилась невидимая под снегом черепушка, огласив все вокруг неприлично громким треском. Радуйся, воин. Прими это, как знак судьбы. Как указание на то, что ты должен сделать. В твой дом пришли гости, нельзя оставлять это без внимания.

По почти одновременному злому рыку не сложно было определить, как отнеслись они к моему появлению. Значит — драться. Может это у меня выйдет лучше, чем тихое подкрадывание? Первый звереныш выскочил почти прямо передо мной, и замер, удивленный. Он был ниже меня, едва не доставал до плеча. Но уже держал в руке меч. Посмотрим, как он умеет с ним обращаться. Морда исказилась гримасой ненависти, и с животным рыком он сделал сильный и резкий взмах снизу вверх, а я пока отпрыгнул назад. Второй удар был не таким удачным, он не так уверенно стоял на ногах, и замах вышел не таким сильным. Я принял его клинок на ручную броню, не блокируя, отводя в сторону, отталкивая. Он успел удивиться, прежде чем отшатнулся назад и шлепнулся на снег. Но атаковать в ответ мне не позволили, выскочил его один, а второй обходил сзади. От взмаха первого я отступил, второй принял на жесткий блок. Мои мышцы еще болели, но я был сильнее их, да и в скорости не уступал. Животные. Единственным их преимуществом было количество, не мастерства, не подготовки. Когда-то давно я даже был похож на них. Слабее своих собратьев, не было опыта, не было умений. Но те времена давно прошли. Перехватив очередной взмах второго правой верхней рукой, правой нижней дважды ударил в грудь и один раз снизу вверх по морде. Удар первого перехватил левой нижней рукой, левой верхней нанеся удар в морду. Правой рукой сдавил его ладонь, заставляя отпустить меч. Уже им отмахнулся от поднявшегося на ноги первого противника. Двое других так же выбежали из руин, но были вооружены луками. Слишком слабые. Я даже не чувствуя азарта сражения. Почему они живы, а мой рой уничтожен?