Глава 21 Бенезия и Явик. Общение (от лица Бенезии)
То, что Шепард вернулся на борт фрегата после сложной и тяжёлой работы, я, отдыхавшая в своей "выгородке", почувствовала сразу. То, что он пришёл в медотсек к Карин, пришёл "сдаваться" врачу фрегата, она не просто почувствовала, она услышала.
Карин провела коммандера к знакомой ему выгородке, он снова переоделся, улёгся на свою кровать. Чаквас напоила его своим отваром и он уснул.
— Шепард спит, Бенезия, — врач тихо и быстро вошла в "выгородку", занимаемую матриархом. — Я не знаю всех деталей, но, похоже, ему удалось невозможное. — Карин не скрывала своего волнения. — Он договорился с пилотом Жнеца о том, что тот не будет вредить Иден-Прайму и фрегату. И не будет инициировать Жатву.
— Это... Джону дорого стоило, — произнесла я, решив не озвучивать обычные возгласы изумления и удивления.
— Очень дорого, — подтвердила врач. — Дэвид, хоть и выслушал его доклад очень внимательно, но сразу порекомендовал, чтобы Джон вернулся в Медотсек, а не приступил к исполнению служебных обязанностей. Пока я шла к вам, пришло сообщение от командира, — она подала мне ридер. — У вас теперь тоже появилась на корабле своя жилплощадь, — врач корабля подождала, пока я включу прибор и прочту недлинный текст.
— Но я... — попыталась было возразить я.
— Вы — вполне в норме. И пока что мы можем позволить себе предоставить нашим гостям нормальные условия для жизни на борту нашего корабля. Вы были правы — всё происходящее указывает на то, что мы в ближайшее время не покинем Иден-Прайм.
— Да уж, — вздохнула я, вставая с кровати и подходя к Чаквас. — Карин... спасибо вам.
— Я проведу вас в ваш салон, — ответила врач.
— Буду рада, — тихо сказала я.
Вдвоём мы вышли из Медотсека и через несколько минут подошли к двери бокового салона. Открыв дверь, Чаквас пропустила вперёд меня, уже зная, что вахтенные постарались привести салон во вполне жилое состояние. Здесь были две кровати, — Чаквас настояла, чтобы вахтенные установили вторую, рассчитывая не без оснований, что сюда же поселится в недалёком будущем и дочь матриарха, — шкафы, тумбочки, стол с несколькими креслами.
— Это... это даже больше, чем я могла бы пожелать, — восхищённо выдохнула я, оборачиваясь к Карин, стоявшей на пороге салона. — Я... я очень рада. Надеюсь...
— Вы никого не стесните, Бенезия, — спокойно кивнула Чаквас. — О своих вещах, оставшихся в Медотсеке, не беспокойтесь. Сегодня же вахтенные принесут их вам сюда. Если будут какие проблемы и вопросы, — врач указала на настенный пульт, — вот кнопки вызова и прямой связи с вахтслужбой. Вам помогут. В любое время дня и ночи.
— А...
— Со временем, Бенезия, со временем. Сегодня пока не надо стремиться выходить, независимо от того, что теперь фрегат стоит на поверхности планеты, а не висит у Жнеца. Разместитесь, а там — будет видно, — врач повернулась к двери, намереваясь вернуться в Медотсек. Я не стала её удерживать. Дверь в салон тихо закрылась.
Обойдя своё новое обиталище и заглянув по обыкновению, во все углы, я остановилась, всё острее понимая, что мне сделали роскошный подарок. Наверняка нормандовцы получили о мне самую полную информацию от подруг Чаквас и постарались учесть все мои запросы в максимальной степени.
Здесь... здесь могли бы совершенно свободно и комфортно жить несколько нормандовцев, но салон отдали мне одной. В личное, единоличное, индивидуальное пользование. Может быть — учли мой возраст, вряд ли — статус. Какая я теперь член Азарийского Матриархата? Нет, я уже давным-давно не вхожу в его состав, я слишком долго отсутствовала. Возможно, меня искали, но — недолго и, скорее всего, быстро прекратили официальные поиски. Если меня и продолжали искать, то только сподвижницы и последовательницы, которых среди азари у меня всегда было немало.
И теперь я буду жить уже не в Медотсеке, а в своём салоне. Хорошо бы найти Лиару. Здесь, в этом салоне мы смогли бы спокойно и свободно жить вдвоём, пока фрегат не прибудет в пределы Азарийского Пространства. Путь займёт несколько суток, может быть — целую декаду. За это время я смогу о многом поговорить с дочерью. Здесь, в этом салоне, нам никто не будет мешать — в этом матриарх была уверена.
Осторожный и чёткий стук в дверь прервал мои размышления. Подойдя к двери, матриарх нажала клавишу открытия. На пороге стояли двое вахтенных с пакетами в руках.
— Майор Чаквас просила передать это вам, — вахтенные чуть приподняли пакеты. — Здесь — ваши вещи из Медотсека.
— Проходите, пожалуйста. Поставьте здесь, — матриарх ощутила, что молодым военнослужащим не так уж сильно хочется сразу уходить. Они смогли увидеть матриарха азари вблизи и даже поговорить с ней. Пусть сухо и официально, но — поговорить. — Большое спасибо, — сказала я, отметив, что пакеты были аккуратно и бережно уложены на тумбочки и кресла.
Козырнув, оба вахтенных вышли из салона.
Закрыв дверь на защёлку, я распаковала пакеты. Всё было уложено в них, несомненно, самой Карин — чувствовалась женская рука. И когда только она успела это сделать?
Развесив одежду и разложив вещи по тумбочкам и шкафам, я опустилась в кресло.
Вспыхнул настенный экран, на котором сразу проступила картинка стоящего рядом с фрегатом Жнеца. Несколько минут я рассматривала корабль, на котором мне пришлось провести долгие годы. Теперь он не вызывал у меня ни страха, ни насторожённости, ни боязни.
Вполне обычный корабль. Да, неизвестный расам Галактики ранее, но теперь... Теперь хотя бы здесь, на Иден-Прайме, он будет привычен. В какой мере привычен — это уже другой вопрос. Он не скрывается, он не прячется под маскировочным полем, его оружие отключено, скрыто под бронеколпаками.
Джон... обезопасил "креветку". Сделал это. Один на один пообщавшись со Жнецом и его пилотом...
Со стороны Жнец выглядит теперь покинутым, мёртвым, но ведь я и другие нормандовцы знают, что именно Шепард об очень многом лично договорился с пилотом этого корабля. И сейчас Жнец вроде бы на стороне нормандовцев и иден-праймовцев. Он действительно неподвижен, он теперь не двигается куда-либо по планете.
Да, он заметен с очень большого расстояния, ведь его высота — больше километра. Трудно такой большой корабль скрыть... Жнец не скрывается, но он... не нападает, он не агрессивен. Где-то когда-то я впервые прочитала, что "человек способен привыкнуть ко всему". Сейчас, на Иден-Прайме я видела очередное подтверждение справедливости и правильности этого суждения. Не относящегося только к людям, к землянам.
На столе лежали пульты. Взяв один из них в руки, я надавила несколько сенсоров. Изображение на большом настенном экране изменилось. Я смогла увидеть Иден-Прайм и с борта "Нормандии" и с бортов нескольких дронов-наблюдателей, патрулировавших сейчас окрестности. Да, огромный иллюминатор салона был по-прежнему закрыт бронекрышкой. Но теперь, по меньшей мере, я, пассажирка фрегата, могла спокойно и свободно смотреть на планету, на которую несколько часов назад меня доставил Жнец.
Пиликнувший сигнал привлёк мое внимание. Бенезия склонилась к столу, открыла один из ящиков и обнаружила там новый ноутбук, продолжавший тихо пищать. Вынув прибор из ящика, матриарх открыла экран и первое, что она прочла на засветившейся матовой поверхности, было сообщение о том, что этот ноутбук теперь принадлежит ей.
В ноутбуке содержалась богатейшая подборка информации о том, что произошло в Галактике за те несколько лет, которые я провела под властью Жнеца и я не смогла удержаться от искушения сразу начать знакомиться с этой подборкой. Настенный экран продолжал менять картинки и светиться, но на него я уже почти не обращала внимание — чтение захватило меня полностью. Столько нового, столько интересного...
* * *
(от лица Явика)
Я очнулся. Несколько минут — и я возвращаюсь в обычное состояние. Отдых подошёл к концу.
В каюте-выгородке царит привычный полумрак, вокруг в основном тихо. Острый слух выделяет из неясного шума обрывки разговоров членов экипажа "Нормандии". На борту, как ощутил я, по-прежнему присутствуют азари и турианец. А вот "марки" пилота Жнеца на борту нет, значит, пилот уже находится за пределами корабля. Волна ощущений доложила мне, что Жнец уже не обездвижен и не лежит на поверхности планеты. Теперь он стоит, но его оружие деактивировано, огромный корабль неподвижен и, по всей вероятности, не угрожает ни "Нормандии" ни Иден-Прайму.
Обойдя каюту-выгородку, я решил, что она станет моим постоянным обиталищем. За часы, прошедшие с того момента, как я ступил на борт фрегата с борта челнока меня никто так и не потревожил дверь и стены каюты. Сейчас рядом с каютой тоже никого из обитателей фрегата не было. Да, члены экипажа и команды проходили по коридору мимо, но не замедляли шаги, не останавливались, не пытались приблизиться к запертой двери.
Я раздумывал над тем, что мне следует теперь делать и всё больше склонялся к мысли о невозможности и дальше надолго оставаться в этой каюте. Необходимо было выйти за её пределы, пройти по кораблю, познакомиться с нормандовцами.
Да, мне ясно, что люди, да и не только люди, но и турианец и азари будут напуганы моим внешним видом — он слишком для них непривычен. Насколько мне удалось понять, почти все расы нынешней Галактики считают протеан вымершими.
Пятьдесят тысяч лет. Слишком большая цифра. Неудивительно, что появление Явика на борту вызвало у многих разумных состояние, близкое к шоку в той или иной мере. Тем не менее, война со Жнецами приближается. В очередной раз она очень близка. Ещё немного — и она начнётся. Вряд ли эта пауза, это предвоенное время будут длительными. А значит, надо выходить, надо преодолевать вполне понятный страх у нормандовцев перед ним, представителем вроде бы давным-давно вымершей расы.
Почему мне не верится, что я — один? Сейчас, конечно, доказательств того, что я выжил не один, у меня нет. Никаких. Кроме неясного ощущения. А его, это ощущение... нельзя ставить в основу предположений.
Надо найти что-то более осязаемое. И для этого придётся на время, вряд ли надолго, но покинуть пределы этой каюты-выгородки. Я отдохнул, восстановился, мне никто не мешал, не прерывал моего отдыха, не навязывал своё общество. И я тоже не буду навязывать никому своё общество, но я должен собрать побольше информации о происходящем не только на корабле, но и вокруг него. Сейчас мне нужна информация.
— Командир, — вахтенный БИЦ взглянул на индикаторы боковых экранов Звёздной Карты, включил канал прямой связи с Андерсоном, — наш гость из далёкого прошлого очнулся. Скорее всего, он вознамерился выйти за пределы каюты.
— Принято, — говоривший с работавшими в ангаре фрегата техниками, занятыми обслуживанием обоих челноков Андерсон нажал сенсор на наушном спикере и повернулся к старшине техников. — Продолжайте. Доклад мне — по готовности.
— Есть, командир, — кивнул мужчина в комбинезоне, склоняясь над проёмом в борту челнока.
Андерсон остановился у двери каюты Явика в тот момент, когда она только-только начала открываться.
— Я не удивлён, Дэвид, — сказал я, переступая порог каюты-выгородки и выходя в коридор. — Вам уже доложили.
— Именно, — сказал Андерсон. — Шепард сейчас отдыхает. Ему удалось как-то решить проблему с пилотом Жнеца. Или, по меньшей мере — начать её решать. Идёмте сейчас ко мне. У меня есть информация, которая вам пригодится.
— От Жнеца? — проговорил я.
— Да. — Андерсон повернулся и сделал первый шаг, удаляясь от двери каюты. Я последовал за ним.
Нормандовцы привычно козыряли командиру, уступая ему дорогу, но когда их взгляды наталкивались на мою фигуру, шедшую следом за Андерсоном, на их лицах отражалось нешуточное напряжение. Я старался не смотреть на людей, уже поняв, что мой взгляд пока что крайне непривычен для землян.
— Присаживайтесь, Явик. — Андерсон закрыл дверь своей каюты на защёлку, подошёл к столу, взял из стопки несколько ридеров. — Посмотрите, — он подал ридеры мне.
Несколько минут я просматривал содержимое ридеров. Андерсон, присев в своё рабочее кресло, не смотрел на меня, набирал на своём инструментроне текст очередного служебного распоряжения.
— Не понимаю, — сказал я, отложив стопку ридеров на столешницу. — Как Шепарду это удалось?
— Я и сам это не понимаю, Явик. Мы очень беспокоились за исход дела. Были готовы чуть ли не силой забрать Шепарда из Жнеца, были готовы стрелять по поднимавшемуся на лапы кораблю, — сказал Андерсон, не стремясь смотреть на собеседника. — Несколько раз проверили старпома на наличие признаков индоктринации. Насколько сумели, конечно. Шепард сказал об этих дарах только мне. Ещё в ангаре. И я был крайне удивлён. Не скрою, мне подумалось и о том, что это — дезинформация, но... вряд ли это действительно ложь. Я потом проверил, совместив современные нам карты Иден-Прайма с той, которая была предоставлена Жнецом. Почти всё совпало. А то, что не совпало, в большинстве случаев таких отметок на наших картах не было. Так что у меня пока что нет оснований считать, что предоставленная Жнецом, не скрою, неожиданно полная информация — лжива. И, да, Шепард особо подчеркнул, что такой картой протеанских артефактов на Иден-Прайме могли располагать только высшие руководители протеан. У вас, как у командира местных сил обороны планеты, такой карты по понятным причинам не было.
— Не было, — подтвердил я. — Действительно не было. Была похожая, но столь полной — не было. Да и не нужна была мне столь подробная карта... мирного времени. На моей карте было предостаточно других отметок, — я включил свой инструментрон и вывел картинку с него на настенный каютный экран. — Вот моя карта. Её последняя версия на момент нашего отступления в подземные уровни...
— Да, она отличается, — подтвердил Андерсон, детально рассмотрев предъявленную протеанином карту, отмечая, что я ещё раз пересматриваю содержимое нескольких ридеров и начинаю, как сказал бы любой человек, сильно волноваться внешне.
— Почему он... не добивает нас? — стрёкот моего голоса стал ощутимее — я позволил волнению проявиться вовне.
— В задачу разведчика-наблюдателя могут и не входить активные боевые действия. Он может, к примеру, только вызвать поддержку, — размышляя, проговорил Андерсон. — Но этот вызов в данном случае означает — начать очередную Жатву. Начать, практически, войну, что противоречит недавним заверениям Наблюдателя. Никто, кроме него не мог дать такие заверения. В конечном итоге мы, разумные органики, находящиеся на этой планете и в Галактике — цели для Жнецов, а цель не спрашивают, хочет ли она быть поражённой. Цель либо уничтожают, либо оставляют временно в покое.
— Разведка — дело специфическое, — прострекотал я.
— То-то и оно, — подтвердил Андерсон. — Не сомневаюсь, что Жнец, Назара при всей непохожести на нас, ныне живущих, руководствуется в своей деятельности разведчика схожими с нашими принципами и правилами. Полигон — един, значит число вариантов приемлемых действий и решений — очень ограничено. Во всяком случае — не бесконечно.
