— Чтоб я ещё раз поверила синоптикам! "Возможен небольшой кратковременный дождь", — стоя под деревом я возмущалась очередным неверным прогнозом погоды. Нет, с какой-то стороны они правы. Небольшой дождь действительно был, но только в перерывах между ливнями, так что и с кратковременным формально тоже не обманули. И, что самое обидное, с утра на небе не было ни облачка, иначе я бы осталась дома. А так только добавила в рюкзак дождевик и поехала за город. Есть у нас одно место, примерно в часе ходьбы от конечной автобуса. Тропинка проходит через пихтовый лес и заканчивается перед обрывом, откуда открываются просто замечательные виды на реку и на высокие сопки на другом берегу. Люди сюда ходят редко — слишком далеко идти от дороги, а мест для пикника, тоже с хорошими видами, хватает и ближе.
Я захотела перед началом учебного года отдохнуть денёк на природе. И чёрт бы побрал этих синоптиков! Вместо того, чтобы сидеть на камушке и любоваться могучей рекой, стою у разлапистой пихты, укрываясь от струй воды, льющейся сверху. Хорошо, что дождевик туристический и надевается поверх рюкзака, не хочу, чтобы вещи промокли. Собственно, вещей, которые могли пострадать, было всего две — фотоаппарат и толстая общая тетрадь. Купила её в киоске, пока ждала автобус, соблазнившись на красивую обложку в стиле старинной книги.
Идти в такой ливень, даже под дождевиком, желания не было. Вот и стояла под защитой густой кроны дерева, пережидая непогоду. Не может же дождь в конце лета идти долго. Ливень, будто слыша мои мысли, полил сильнее. Из-под пихтовых лап виднелся только небольшой фиолетовый клочок неба. Цвет быстро менялся на свинцовый и обратно — ветер быстро гнал грозовые тучи, ещё немного, и небо всё же очистится. Но здесь, в густом лесу его усилия почти не ощущались. Только слышно, как шумят качающиеся кроны где-то над головой.
Совсем близко сверкнула молния, сразу же оглушил раскатистый гром. Голова внезапно закружилась, земля будто наклонилась, и, чтобы удержаться на ногах, я вынужденно сделала несколько шагов вперёд. В глазах появилась радуга, и всё закончилось также неожиданно, как и началось, только ливень перестал бить по ветвям, и ветер стих.
Я по инерции сделала ещё шаг и в растерянности остановилась. Откуда в лесу деревянный пол? В нос ударили запахи горящего воска и жжёной тряпки, сменив приятный аромат влажного хвойного леса. Как назло, ещё и капюшон сполз на глаза, ограничивая видимую область полуторами метров перед собой. В этих метрах за секунды моей растерянности, появились чьи-то ноги в сапогах размера так шестидесятого. Ноги по толщине вполне соответствовали размеру сапог, и мне захотелось увидеть этого гиганта целиком. Но стоило только приподнять руки, как в правый бок что-то неприятно ткнуло. Я скосила глаза на это что-то и увидела широкий наконечник копья, на вид весьма острый. Копьё, которому принадлежал наконечник, держал ещё один гигант, опять-таки представленный только обувью и мешковатыми коричневыми штанами.
— Ага, понятно, — медленно опуская руки, я произнесла ни к кому конкретно не обращаясь. А что тут непонятного? Стой и не рыпайся, вполне однозначное послание копьём. А вот ещё одно — молчи, пожалуйста. Это сказал второй тычок. Не больно, но весьма понятно.
Ладно, уговорили, стою, молчу, осматриваю пол под ногами и ноги в сапогах. Больше не получается. Сапоги неинтересные. Кожаные, хорошо ношеные, затёртые, но не драные, похожи на кирзовые. Видимая часть штанов тоже не представляет ничего особенного, плотная ткань то ли окрашена неравномерно, то ли сильно вылиняла. Точнее сказать сложно, у обоих гигантов штанины заправлены в сапоги. А вот пол занятный. Гладкие строганые доски залиты лаком. И на них что-то нарисовано. Ух ты, кажись, многолучевая звезда вписана в двойную окружность. Это если судить по видимой части. Между двумя окружностями что-то нарисовано или, скорее, написано символами, средними между арабской вязью и китайскими иероглифами. На мгновение показалось, что я понимаю текст, но ощущение сразу же исчезло. А неплохо тут художник развернулся. Окружность метра три в диаметре будет, и я, появившись здесь, несколько шагов прошла по её краю. Сейчас стою за пределами рисунка, почти наступив на оплавившиеся остатки толстой свечи.
Мысли ускакали в сторону вариантов визуализации моего появления вместо того, чтобы решать, что же делать дальше и как себя вести. Что на месте не прибили уже хорошо. Не удивлюсь, что гигант сможет особо не напрягаясь насквозь проткнуть своей тыкалкой.
— Труп убрать, печать не трогать до приезда мага, пусть сам разбирается, для чего она, — спереди слева мужской голос начал отдавать команды. Его обладателя не было видно. Хотя, какого там обладателя, если не снять капюшон, то также только ноги и увижу. — А это... заприте где-нибудь. Не до него сейчас.
— А где? — второй голос, низкий глухой бас принадлежал первой паре сапог. По чуть замедленному произношению мне показалось, что гигант туповат.
— Да в подвале, тупица. Найдите, где народу поменьше, — отмахнулся командир. Похоже, он тоже невысокого мнения об умственных способностях подчинённого.
Первые сапоги потоптались на месте, развернулись и пошли налево. Вторые ткнули копьём в бок. До чего информативное оружие — вроде простая палка с железкой, ничего не говорит, жестов и мимики не имеет, а всё понятно. Спорить с таким аргументом желания не появилось, и я пошла вслед за первой парой сапог. Через несколько шагов пришлось пройти по большой красной луже — обойти её или перепрыгнуть не представлялось возможным как из-за её размеров, так и из-за следующего за мной конвоира с копьём. Теперь он тыкал им в спину, вернее, в рюкзак на спине, скрытый дождевиком, но всё равно тычки чувствовались.
Ещё через шаг я увидела и источник лужи — безголовое тело под ярко алым плащом. Тело лежало так, что отсутствие головы сомнений не вызывало, но подробности в виде места среза, торчащего позвоночника и тому подобного, я не увидела. Не знаю, какова могла быть моя реакция, в обморок точно не грохнулась бы, всё-таки два курса меда закончила, но там были уже чистые, подготовленные тела, а не свежеубитые покойники, так что я поспешно отвела глаза от тела.
Шли достаточно долго, и, в конце концов, добрались до подвала. Я бы сказала, до подвальных казематов, так как продуктовой части совсем не было, а спустились по каменным ступеням ниже уровня первого этажа. С обеих сторон широкого коридора сначала шли камеры, закрытые решётками, потом решётки сменились глухими дверьми. Кто и сколько находился в этих камерах, я не знаю — поднять капюшон так и не рискнула. Судя по звукам, свободные места если и были, то совсем немного.
Мне стало страшно. Только спустившись в казематы, я поняла, как попала. Неизвестно где, арестовали, можно сказать, на месте преступления, пусть и не моего, ведут в тюрьму на подселение к каким-нибудь криминальным элементам. Жуть! Мало того, мои конвоиры прошли мимо всех камер на лестницу, ведущую ещё ниже, захватив по дороге лампу со стены.
Коридор на нижнем уровне оказался намного уже предыдущего. Я бы могла дотянуться одновременно до обеих его стен. А ещё он длился всего с полтора десятка шагов и заканчивался дверью, запертой на огромный висячий замок, массивный врезной замок и, в довершение всего, ещё и на окованный железом засов. Хорошее такое полено, с меня толщиной. Впередиидущий долго возился с замками, но засов отодвинул, как обычную защёлку. Дверь приоткрыли ровно настолько, чтобы хватило туда войти, втолкнули меня внутрь и торопливо заперли. Пока конвоиры не ушли, унося с собой единственный источник света, я успела немного осмотреть камеру.
Небольшой пенал, примерно два на четыре метра, дальняя часть утопала в темноте, но на возвышении вдоль длинной стены кто-то сидел. Тихо журчал ручеёк где-то там же, у дальней стены. С уходом конвоя в камере наступила темнота, и в ней тускло, на грани видимости светилась тёмно-красным неравномерная решётка, очерчивая контур помещения. В одном месте, там, где я успела заметить сидящую фигуру, эту решётку прерывало тёмное пятно.
— Здрасьте, — произнесла я в темноту и неловко замолчала, не зная, что сказать и делать далее.
— Ну, здравствуй, — из темноты ответил приятный баритон. — Проходи, что в дверях стоять?
* * *
Андин Ирро лежал на жёсткой каменной лежанке и сосредоточенно собирал даже самые малые отблески искр в амулет-накопитель. Накопителем служила деревянная пуговица от камзола — единственная из доступных вещей, в которую можно поместить искры, не опасаясь их скорого погашения. Работа продвигалась медленно. Впрочем, Андин не спешил. Даже если ему удастся накопить в пуговице хотя бы пять искр, максимум, что он сможет — на два-три мгновения увидеть охранную сеть. Но к тому моменту, наиболее вероятно, его уже казнят. Но сидеть без дела и пялиться в темноту было ещё хуже этой практически бесполезной работы.
Со стороны лестницы донеслись шаги. Странно, смотритель совсем недавно приходил, половина краюхи хлеба до сих пор лежит в углу лежанки. Андин прислушался. Шло несколько человек. Неужели уже всё закончилось, и за ним пришли? Кто, друг или враг? Пока посетители долго молча возились с дверью, Андин привёл себя в порядок, то есть застегнул и оправил камзол, пригладил пятернёй волосы и сел на лежанке с нетерпеливым интересом повернувшись к двери.
Наконец, дверь отворилась ровно настолько, чтобы впустить внутрь человека. Сразу за этим дверь торопливо захлопнули и замки вновь заскрежетали, теперь запираясь. За те несколько мгновений, что свет от лампы тюремщиков проникал через приоткрытую дверь, Андин не успел рассмотреть посетителя. Хотя, его вернее назвать сокамерником — тюремщики ушли, заперев дверь.
Человек был невысок, вряд ли достанет до плеча, и при этом с огромного размера горбом. Лица не было видно, а вместо головы — бесформенный нарост. Андин не сразу сообразил, что это не голова так выглядит, а колпак, или, что более вероятно, капюшон плаща непривычного покроя.
Человек долго неподвижно стоял и молчал. Шаги тюремщиков успели затихнуть, когда от двери послышалось неуверенное:
— Здрасьте.
Голос оказался молодым и звонким. Да это же ещё мальчишка, ему не больше семнадцати! Интересно, что он натворил, что его сюда посадили?
— Ну, здравствуй, — старательно сдерживая любопытство и непрошенную радость от нежданного сокамерника, ответил Андин. — Проходи, что в дверях стоять?
Парень пробормотал что-то невнятное, но с места не сдвинулся. Точно! В полной темноте он же ничего не видит, это Андин за время своего заточения выучил камеру и может ходить по ней, как при свете.
— Три шага вперёд и один налево. Осторожно, не ударься о кровать, — посоветовал он колеблющемуся парню.
Тот осторожно подошёл, выполняя инструкции, но садиться на жёсткий каменный лежак не спешил.
— Я плащ сниму, пусть подсохнет.
Послышался долгих шорох, пока плащ снимали, затем что-то не очень тяжёлое, и, судя по звуку, мягкое и объёмное, положили на лежанку. Ещё несколько мгновений парень с чем-то возился, затем грустно вздохнул.
— Сдох.
— Здесь артефакты не работают, — сообщил Андин, догадавшись, что сосед проверяет своё имущество. Странно, что его не обыскали.
— Да? Ну, ладно, — скептически ответил парень и всё-таки сел.
— За что тебя сюда? — полюбопытствовал Андин.
— Понятия не имею! — довольно резко ответил парень.
— Как так?
— А вот так. Стою я спокойно, дождь пережидаю, вдруг раз! И я в какой-то башне и в меня копьём тычут. Потом сюда привели, без объяснений и вообще, без разговоров. Тупые они какие-то.
— В башне? В какой?
— Не знаю. Там на полу символы разные по кругу написаны.
— Похоже на заклинательскую, — Андин даже по такому скудному описанию узнал место. — Кто там был?
— Откуда я могу знать? Они не представились, а дождевик мешал осмотреться. Двое, что меня привели и мужик какой-то. Он в стороне стоял, его не видно было, только голос.
Парень, похоже, призванный, если не врёт, конечно. С другой стороны, зачем ему врать? Втереться в доверие, чтобы выведать секреты удобней не с такой легендой. А если он призван, то кем?
— Стоп! — Андин вслух оборвал свои измышления. — Опиши как можно подробней место своего появления и что там происходило.
Парень вздохнул, но послушно начал говорить.
— Стою в лесу, закружилась голова, когда прошла — уже тут. В смысле, там, в башне. Слева дуга окружности, кусок звезды. Сбоку копьём тычут. Потом голос приказал меня запереть. Эти два тупаря меня и повели.
— Тупаря? — слово было совсем незнакомым.
— Ну да. Они глупые какие-то, не обыскали, погнали напрямую, хорошо хоть, труп не пришлось перешагивать. Хотя лужу могли бы и обойти.
— Труп? Какой труп, чей? — непривычная манера речи не помешала ухватить главное.
— Не знаю, он без головы был. Плащ у него красивого цвета, алый такой, будто шёлковый.
Алые плащи носили исключительно члены королевской семьи. Самого короля с женой и наследником убили ещё давно, так что тело могло принадлежать только принцессе. Значит, ей не удалось спастись.
— Можешь подробней тело описать? — Андин хотел увериться, что это была действительно принцесса.
— Могу попробовать, но мне тогда не до него было, — слегка задумчиво и устало ответил собеседник. Видимо, начали сказываться последствия призыва. Первое время, от пары часов до суток, мозг значительно снижает продуктивность, позволяя призванным легче принять свой новый статус. Заодно и полученные при переходе знания усваивает. Выражается в некоторой пассивности, заторможенности и слабой эмоциональной реакции. Раньше, пока этот ментальный тормоз не внедрялся в заклинание призыва, происходило множество неприятностей от сходивших с ума или впавших в шоковое состояние созданий. Интересно, к какому виду принадлежит собеседник? На призыв мог откликнуться кто угодно, и демон, и простой человек, и совсем невиданное создание, объединяло их только одно — разумность и способность к человеческому общению. Всё остальное зависит от условий призыва и его целей, заклинание само находило наиболее подходящий объект и в добровольно-принудительной форме вынуждало согласиться на сотрудничество. Надо бы узнать, какой договор был им подписан. Лучше это сразу выяснить, чтобы не ожидать неприятностей от призванного, но не имеющего хозяина.
Ещё одно ограничение современного призыва. Раньше с призванными торговались уже сами призвавшие, часто безрезультатно, и тогда призванный возвращался к себе, когда заканчивалась энергия в удерживающем круге. Но, бывало и так, что круг не мог удержать сильное создание и, хорошо, если всё ограничивалось смертью только призвавшего. Потому и запретили старые методы, разработав более безопасный ритуал. Но с ним существа появлялись намного слабее, о среднем демоне можно было мечтать, не говоря уж о высших.
— Головы нет, плащ всё тело закрывает, на ногах туфли на небольшом каблуке, — монотонно перечислял парень. — Размер, похоже, тридцать шестой или около. Ну, небольшая нога, но уже не детская. А, да. Рука ещё была. На среднем пальце перстень с зелёным камнем во всю фалангу. Вроде всё. Больше не помню.
