Омегаверс Мы же братья

ОМЕГАВЕРС

Мы же братья!

(Рюк и Ленни Тори, близнецы)

Юный омега плакал и дрожал всем телом, уткнувшись в плечо своего родителя, который заслонял его от своего взбешённого мужа-беты.

— Нет, не бей Виктора! Он не виноват!

— Не виноват??? Он же лишний рот в дом притащил, а мы и так едва сводим концы с концами!!! Как только течка закончится — тащи его на обследование, а потом на аборт! Так уж и быть, заплачу.

Омежка сжался ещё сильнее, кутаясь в изорванную куртку. Мокрые тёмные волосы свесились на бледное лицо, на котором алели две длинные царапины и наливался синяк на скуле. Родитель снова заслонил его собой, прикрывая практически голые ноги.

— Сделаю... Я всё сделаю... Только не бей Виктора...

Бета с шумом выдохнул, сплюнул на пол и утопал на кухню. Его муж снова крепко обнял сына, целуя его заплаканное лицо.

— Ничего, Викки, всё будет хорошо. Твой отец скоро остынет.

— Прости, папа... — Виктор шмыгнул носом. — Я не хотел...

— Кто это был?

— Альфа...

Омега скрипнул зубами, видя отчётливые свежие синяки на руках и ногах измученного вспышкой сына. Осторожно отогнул ворот куртки и увидел на шее довольно глубокую метку с корочкой запекшейся крови — укус альфы.

— Очень было больно?

— Да... Я боялся, что он отхватит целый кусок...

— Ничего, дорогой, справимся. Идём в ванную... Завтра в школу не пойдёшь... и до конца течки тоже. Потом наверстаешь.

Как бы не ворчал глава семейства, их семья отнюдь не бедствовала, но Гумберту Тори постоянно казалось, что денег не хватает. Он трудился делопроизводителем в госконторе, получал неплохой оклад с надбавками — в том числе и в виде взяток — муж-омега, купленный на Ярмарке всего за тысячу, транжирой не был, старательно отчитываясь за каждую истраченную монетку. Пах бета не слишком плохо — на общем фоне вполне прилично — но к аромату его феромонов постоянно примешивалось что-то мерзкое, что убивало любую надежду. Сын Виктор был единственным ребёнком в семье, поскольку Гумберт считал, что двое — лишняя обуза для кармана. Если бы только он не родился омегой... Потому-то Гумберт и взбесился, когда сын вернулся домой весь в синяках, оборванный, мокрый и признался, что его изнасиловал какой-то альфа. Как назло, у Виктора был третий день течки, что означало, что он обязательно забеременеет. Представив себе, сколько придётся тратить на ублюдка, Гумберт злился ещё больше. Услуги абортария тоже денег стоят, но на ранних сроках это стоит дешевле, и лучше заплатить один раз, чем раскошеливаться всю оставшуюся жизнь.

Едва в ванной утих шелест воды, Гумберт рявкнул во всю глотку:

— Кирин, где моё пиво?!

— Сейчас-сейчас, дорогой... — Его муж бегом примчался на кухню и достал из холодильника сразу две бутылки. Проще было достать пиво самому, но Гумберту нравилось наблюдать, как исполняется, причём незамедлительно, его малейший приказ и каприз. Он годами дрессировал мужа, чтоб тот делал всё по первому слову. Кирина он выбрал не только за приятный запах и невысокую цену, но и за безропотность.

Кирин откупорил первую бутылку и протянул мужу. Гумберт отпил глоток и смачно шлёпнул его по пухлому заду.

— Ладно, иди к своему ублюдку, поворкуй над ним. Родил мне позорище...

— Прости, милый... — Кирин виновато опустился рядом с ним на колени и потёрся лицом о бедро мужа. Омега хорошо знал, как вернуть ему хорошее настроение.

— Не прощу. — Гумберт отпихнул его ногой. — Катись.

Из ванной, кутаясь в папин халат и всё ещё дрожа, вышел Виктор, бросил взгляд на родителей и торопливо скрылся в своей комнате.

— Что?.. — Кирин побледнел.

— Боюсь, что всё именно так, — сухо ответил врач-бета. — Медикаментозный аборт вашему сыну противопоказан. Только операция, а её можно делать только после третьей луны. И это совсем другие деньги. Будете записываться?

Виктор сжался, инстинктивно прикрывая свой пока плоский живот ладонями. Всё, это конец... Аллергия на препараты!!! Если отец узнает, то снова взбесится! Он и так-то сына куском попрекал при каждом удобном случае, а тут и вовсе поедом есть будет...

Кирин взглянул на едва не плачущего сына и принял решение.

— Нет, не будем. Будем рожать.

— Папа... — ахнул Виктор, почувствовав, как внутри ёкнуло. — Но ведь отец...

— Знаю. Но мы справимся. Я устроюсь на работу, а потом и тебя пристроим куда-нибудь, когда малыш подрастёт. В конце концов, ребёнок не виноват в том, что случилось.

— Но что мы отцу скажем?

— Скажем, что всё сделали, как он велел, а деньги потратим на таблетки от токсикоза. К тому времени, как он всё узнает, будет уже поздно. Даже если он нас из дома выгонит, то мы не пропадём.

— Но он же разозлится...

— Обязательно разозлится. Я сам за всё отвечу, дорогой. — Кирин ласково обнял сына, целуя в макушку. — И он тебя не тронет.

— А если он потом ребёнка в детдом отдаст? — В глазах Виктора заблестели слёзы. — Ты же говорил, что там просто ужасно...

— Не отдаст, обещаю. Малыша мы вырастим сами. Можешь уже придумывать ему имя. — Кирин пригладил вихры сына. — А если родится альфа, то отец наверняка захочет извлечь из этого выгоду.

Сидя на уроке, Виктор отчаянно боролся с желанием выбежать из класса, чтобы никто не увидел, как его рвёт. Таблетки от токсикоза помогали, но действовали почему-то не так долго, как было заявлено в инструкции. Действие таблетки, которую он принял утром, кончилось на предыдущей перемене, и все начали замечать, что какой-то он бледный. На все вопросы Виктор только отмахивался. Главное — дотерпеть до звонка, а там можно спокойно проблеваться в туалете и принять ещё одну таблетку. Лишь бы отец не узнал слишком рано, что они с папой решили рожать...

Опираясь на край унитаза, Виктор отдышался и вдруг почувствовал, что на него кто-то смотрит. Резко обернулся, внутренне обмирая, и увидел знакомого мальчишку-омегу из соседнего дома. Карин был старше него почти на год, учился в выпускном классе, причём довольно неплохо и даже шёл на "зелёный" диплом... но пять лун назад его изнасиловала подгулявшая компания, подловив во время долгой вспышки, и у парня уже был заметен выпирающий животик. С родителями Карину повезло — отец-бета сперва долго ругался, потом смирился с позором и позволил рожать, поставив условие, что, едва ребёнка отдадут в детский сад, Карин устроится на работу. Свою беременность Карин не скрывал и с нетерпением ждал рождения сына.

— И ты тоже? — сочувственно кивнул Карин. — Сколько уже?

— Вторая луна заканчивается... — хрипло ответил Виктор, выпрямляясь и вытирая рот обрывком туалетной бумаги. — Ты... только не говори пока никому, ладно? Если дойдёт до моего отца, то папе не поздоровится.

— Да, твой отец тот ещё скряга... А чего аборт не сделал?

— Аллергия на препараты... а операция дороже стоит. — Виктор кое-как поднялся с коленей, пошатываясь, опустил крышку и спустил воду, после чего побрёл умываться. Перед глазами ещё мелькали чёрные мушки. — Мы с папой решили рожать.

— Ну и правильно, — улыбнулся Карин, любовно поглаживая свой живот. — Дети — это замечательно! Да, с ними поначалу много возни, но они такие забавные... а своих ещё и любить будешь больше всех.

Виктор вспомнил, как унижался перед мужем папа, защищая сына, и чертыхнулся. Он себе такой участи не хотел. Нащупав на шее шрам от метки, Виктор поклялся себе, что у него никогда не будет мужа. Уж лучше жить ничейным и с ребёнком на загривке, чем жить с ребёнком и мужем-сволочью.

— Альфа... — понимающе протянул Карин. — Один из... моих... тоже был альфой. — И коснулся плеча. — Ты уже придумал, как сына назовёшь?

Виктор улыбнулся. За эти две луны он уже свыкся с мыслью, что у него будет маленький, и перестал бояться. Папа с таким удовольствием рассказывал, как возился с ним в первые три года... И, кажется, он уже начал любить своего сына, а не просто беспокоиться за маленькую жизнь внутри себя. Вчера они с папой снова до поздней ночи перебирали самые подходящие имена...

— Если будет альфа — то Рюк. Если омега — то Ленни.

— Рюк? Замечательное имя для альфы, — одобрил Карин. — Уверен, что ты и твой папа отлично его воспитаете, и он не будет такой эгоистичной сволочью, как все остальные, когда созреет.

— Не будет, — скрипнул зубами Виктор, снова вспомнив своего насильника и опустив ладонь на живот. — Я этого не допущу.

Гумберт ударил сына по лицу наотмашь, и Виктор упал навзничь, едва успев выставить руки, чтобы не шлёпнуться на живот. Следом досталось и бросившемуся ему на помощь Кирину.

— Ну, и как будете оправдываться? Почему не сделали так, как я велел???

— Дорогой... у Виктора аллергия на все препараты... — зачастил Кирин, заслоняя собой сына и принимая все пинки мужа на себя, чтобы тот не попал по животу Виктора. — Операция же очень дорогая... Мы решили рожать...

Виктор уже был на пятой луне. Таблетки от токсикоза помогли дотянуть до конца этой напасти, однако медленно, но верно растущий живот отец всё-таки углядел, как и то, как стережётся сын.

— Вы решили??? Вы решили!!! Здесь всё и всегда решаю я!!! Я!!! Я здесь хозяин!!!

Виктор отполз в угол комнаты, инстинктивно защищая живот и с ужасом наблюдая, как отец вымещает злость на папе.

— Гумберт... милый... послушай... — в перерывах между ударами заговорил омега. — Позволь оставить малыша... — Он и не пытался защищаться, зная, что это разозлит бету ещё больше. — Мы на него у тебя ни единой монетки не попросим... Я уже... работу подыскиваю... а потом, когда малыш подрастёт... и Виктор работать пойдёт... Мы уже всё обсудили... Может, альфа родится...

— Альфа?.. — Гумберт замахнулся и замер. Он уже заметно запыхался.

— Да, альфа. Мы недавно на осмотр ходили... Малыш довольно крупный... Пожалуйста... позволь его оставить... — Кирин, обливаясь слезами и кровью, на четвереньках пополз к мужу, преданно заглядывая в его налитые кровью глаза. — Я всё сделаю, что ты скажешь... всё, что угодно... только не отдавай малыша в приют...

Полюбовавшись приятным зрелищем, Гумберт окончательно остыл. Покосился на сына, о чём-то размышляя... поджал губы...

— Ладно, пусть остаётся. Но его содержание будешь отрабатывать по полной программе. — Он вцепился в длинные растрёпанные волосы мужа и встряхнул. — Понял меня, шлюха грошовая? Ты будешь отрабатывать! И только посмей пикнуть, что хватит.

— Хорошо... — В лице Кирина не было ни кровинки. Он только зажмурился.

— Иди умойся. — Гумберт брезгливо выпустил его и отпихнул от себя ногой. — Смотреть противно на твои сопли...

— О чём он? — встревожился Виктор, помогая папе смывать кровь с разбитого лица и кровоточащего носа.

— Будет водить к нам домой клиентов. — Кирин заметно вздрагивал, вцепившись в край раковины. — Он и раньше грозился, что будет продавать меня... когда ты заболел... и пришлось потратиться на лекарства...

— Папа... не надо... — У Виктора затряслись колени, и омежка опустился на край ванны.

— Ничего, Викки, я выдержу. А тебе вредно волноваться, милый. — Кирин приобнял сына. — Я потерплю... не в первый раз... Самое главное — наш Рюк останется с нами.

Виктор с ужасом следил за тем, как из комнаты выходят последние на сегодня клиенты — двое альф. Гумберт с довольным видом пересчитывал деньги. Когда "гости" ушли, он распахнул дверь в спальню и рявкнул:

— Чего развалился? Марш в ванную, приводи себя в порядок и живо готовь ужин! Я уже жрать хочу!

Кирин, спотыкаясь на каждом шагу и волоча за собой измятый халат, вышел в коридор. Он кривился от боли, широко расставлял ноги, по которым стекала свежая сперма, и держался за стену. Дождавшись, пока отец скроется на кухне, Виктор поспешил к родителю, придерживая свой уже внушительный живот.

Кирин сидел рядом с ванной и молча плакал. На его плечах и шее наливались синяки, темнели следы многочисленных меток — Гумберт делал скидку на время течки, ругаясь, покупая противозачаточные таблетки. Омега дрожал от унижения и стыда, но не смел подать голос. Увидев сына, осторожно пристраивающегося рядом с ним, он улыбнулся сквозь слёзы.

— Ничего... ничего, дорогой... Мы справимся...

— Они тебя... вдвоём... одновременно?..

— Да... но это ничего... Они мне ничего не порвали... Я выдержу...

— Папа, так нельзя! Давай уйдём?

— Куда, Викки? От Гумберта и его связей не уйдёшь... да и идти нам некуда... И тебе рожать скоро...

— Но я не могу больше слушать, как эти гады над тобой измываются! Они же так когда-нибудь тебя убьют ненароком! И им ничего за это не будет... Участковый тоже на "прикорме"...

— Ничего... я выдержу. Я уже пожил достаточно. Вот родишь... я тебе помогу, пока Рюк не подрастёт... Потом на работу устроишься... отселим тебя... Ты справишься... ты сильный, сынок... Вы будете хорошо жить...

С болью разглядывая истерзанное тело родителя, Виктор решил признаться.

— Пап... я не совсем уверен... но, кажется... у меня двойня, — прошептал он, поглаживая живот.

— Но ведь... — Кирин приподнял голову.

— Так ведь УЗИ не делали — это отдельно оплачивать надо... Я чувствую, что когда Рюк толкается, рядом с ним шевелится кто-то ещё... И с каждым днём я чувствую это всё сильнее. — Кирин побледнел ещё больше. — У нас же послезавтра осмотр... Давай попросим УЗИ сделать? Я одолжил денег у Карина и его родителей...

— Хорошо... — Кирин решительно сжал зубы. — И если малышей действительно двое... будем думать дальше.

— Да, у вас двойня, — кивнул врач, глядя в монитор. — Вот, видите?

Виктор зачарованно смотрел на своих детей. За эти луны он настолько свыкся с их присутствием в себе, что уже с трудом представлял, что будет, когда малыши появятся на свет... А, увидев их, понял, что хочет поскорее взять их на руки. Один был довольно большим — альфа, сразу видно. Второй ребёнок был меньше и из-за брата едва виден.

— Второй... омега? — благоговейно прошептал он.

— Да, второй омега, — подтвердил доктор, водя сканером по его животу. — И это очень странно.

— Что именно? — Кирин тоже не мог оторвать глаз от малышей.

— То, что они оба развиваются нормально и с виду полностью здоровы.

— А что в этом странного? Просто многоплодная беременность, разнояйцевые близнецы...

— Да, но когда одновременно развиваются альфа и омега, или бета и омега, то на поздних сроках беременности омега обычно погибает — альфа или бета полностью подавляют его. А ваш вполне нормален... вот, видите? Он только что рукой шевельнул...

— Ленни... — выдохнул Виктор, чувствуя, как по лицу катятся слёзы.

— А... как они ладят впоследствии, если всё-таки рождаются оба? — встревоженно спросил Кирин.

— Подобных случаев не так много, но я слышал, что такие альфы и беты иногда вообще не реагируют на течки своих братьев-омег. Чувствуют высокий уровень феромонов, но сексуального желания у них это не вызывает. Причины такого феномена пока неизвестны, но такие случаи зафиксированы.

Виктор радостно переглянулся с папой. Значит, всё будет хорошо...

— Альфа ведь родится первым?