Омегаверс Под мерный стук колёс

ОМЕГАВЕРС

Под мерный стук колёс

(Дон Берил бета/Адриан Стоун омега)

Дон стоял на платформе и наблюдал за посадкой. Слишком много бестолковой суеты, с которой кое-как справлялись дежурные-омеги, помогая подсаживать детей и поднимать на подножку объёмистые сумки и чемоданы. Сам он не просил о помощи, с лёгким раздражением ожидая своей очереди пройти в вагон. До конца стоянки оставалось минут десять, когда бете надоело ждать, и он пошёл напролом. Встретить сопротивление парень никак не ожидал...

 — Куда прёшь, дебил??? Тут же дети!!! Совесть есть вообще или совсем атрофировалась за ненадобностью???

Дон резко обернулся, намереваясь поставить наглеца на место, и наткнулся на сердитого омегу, который помогал вставать двум малышам, которых бета случайно толкнул своей сумкой. Ребятишкам было пять и семь лет, младший плакал, размазывая грязь кулачком.

— Это ты меня дебилом назвал?

— Я! И готов повторить, если такой тупой!.. Тише-тише, малыш, не плачь, — повернулся омега к хныкающему малышу, вытирая замурзанную мордашку носовым платком. — Дядя плохо воспитан.

Дон мрачно смерил омегу долгим взглядом. Таких смелых он практически не встречал... кроме Салли. От одного только воспоминания об омежке из его школы в груди сладко сжалось.

К смелому омеге протиснулся родитель малышей и горячо поблагодарил за присмотр. Омега только улыбнулся в ответ.

— Не стоит благодарностей. У меня самого двое детей.

Дон забросил сумку на багажную полку купе и плюхнулся на своё место. Инцидент с омегой на платформе испортил настроение. Во-первых, сам факт, что омега посмел повысить голос на бету. Во-вторых, он напомнил о том, что тревожило Дона с самого выпускного и не отпускало, как бы он не старался отвлечься.

Салли... Он не походил на других омег из их школы и вообще был примечателен на весь Кайел своим свободолюбивым и необузданным характером. Оставалось только удивляться, как его до сих пор не сдали обратно в детдом приёмные родители... Но Вороны искренне любили сына. Салли был смелым, подвижным, изобретательным... и пах просто обворожительно. За этим удивительным и невозможным мальчишкой бегали все, кому не лень, не только в дни течки. И Дон был одним из немногих, кто парня не трогал. Когда им было по шестнадцать лет, Дон, не надеявшийся вообще привлечь внимание Салли, был поражён, когда омежка подошёл и попросил его помочь с подготовкой к выпускным экзаменам. Это стало настоящим подарком судьбы, и Дон за него ухватился с радостью. Более близкое общение показало, что он не ошибся — Салли был просто потрясающий омега! И, чтобы защитить парня от остальных, Дон предложил всем втирать, что они любовники. Один раз даже пришлось уговорить Салли на настоящий секс, поскольку нашлись и такие, которые не верили. Было видно, что Салли этого боится до жути, но Дон пообещал сделать всё как можно безболезненнее и постарался. Они заранее договорились на нужный день, отрепетировали, что и как говорить и делать... Юному бете было непросто сдерживать охватившие его восторг и нетерпение, ведь он наконец получил то, чего так долго хотел... Но за ними наблюдали, и пришлось прикрутить свою радость и сосредоточиться на роли. Салли тоже был на высоте. Входя в заметно дрожащее тело омежки, Дон старательно массировал нужные точки, чтобы максимально расслабить приятеля, чтобы ему не было больно — смазки выделилось не так много, как он ожидал. Наваливаясь сверху и толкаясь, бета старался быть как можно осторожнее... Когда Салли уходил домой, то был не слишком разговорчив. Дон всю ночь проворочался, чувствуя себя виноватым, опасался, что Салли на него всё же обиделся... но на следующий день омежка разговаривал с ним как обычно. Больше они про этот случай не вспоминали.

Их первая случка заставила Дона задуматься. Его предыдущие встречи с омегами проходили в шумных компаниях. Это было весело, особо он не задумывался — просто делал, что хотел... но с Салли так же обходиться не хотелось. При всех юный бета демонстрировал напускную развязность, то и дело вгонял Салли в краску, демонстрировал использованные презервативы, когда у Салли начиналась течка и он отводил приятеля в укромное местечко, где тот переламывался без лишних нервов... Ему до смерти хотелось всё повторить, но он не знал как сделать всё так, чтобы Салли не оттолкнул его и позволил сделать это ещё и ещё раз. Когда они купались летом на озёрах, Дон украдкой любовался хрупким гибким телом друга, представляя себе, как бы он его обнимал, поглаживал, изучая каждый изгиб, каждую выпуклость. Хотелось повалить этого юношу на мягкую траву и целовать-целовать... Выдержки хватило только до выпускного, и Дон провернул хитроумный, оправдавший себя на все сто, но не вполне честный план. Когда захмелевший от подлитого в праздничный пунш спиртного Салли разомлел и расслабился, Дон сделал всё так, как хотел, а не как считали правильным все остальные. Слыша, так тихо постанывает омежка и вяло подставляется под его ласки, Дон ликовал. Смазки выделилось вполне достаточно, и Салли не было больно. Даже случилась сцепка! Если бы только он тогда запомнил больше... Когда на следующий день Дон навестил страдающего от жуткого похмелья друга, Салли только попросил больше ему не наливать. Он не сердился, не дулся, но легче от этого не становилось. Особенно от того, как строго на него поглядывал Лексус — приёмный родитель Салли.

Вскоре они разъехались — Дон поступил в военное училище, а Салли в какой-то университет. За эти четыре года Дон не только получил профессию, но и оторвался по полной программе, ища приключений на свою задницу. Были у него и любовники, и шлюхами не брезговал... но всякий раз, как вожделение иссякало и бета смотрел на лежащих рядом с ним голых омег, он снова и снова вспоминал о Салли. В такие моменты хотелось видеть рядом с собой именно его. Дон не понимал, что с ним творится... и начал это понимать после разговора по душам с отцом, когда как-то приехал домой на каникулы. Заметив, что сын то и дело околачивается возле дома Воронов, но не решается войти, Декстер Берил всё понял и вызвал сына на откровенный разговор. Тогда-то Дон и понял, что то, что он испытывает к Салли — это любовь. Настоящая первая любовь. Первой реакцией был стыд — любовь к омегам считалась проявлением слабости, достойной лишь самих омег... но отец успокоил, сказав, что такое всё-таки иногда случается. У него самого была такая любовь в школе, но было так же очевидно, что жить с этим избалованным отпрыском зажиточной семьи он не сможет. Декстер Берил женился по расчёту, и расчёт оказался верным — Андре был хорошим мужем, уважал и ценил супруга, заботился о нём и о сыне, вкладывая всё своё старание. Дон понимал, почему отец так хорошо обращается с папой — это находило искренний отклик. Но от Салли он хотел большего.

И вот теперь он наткнулся на какого-то ненормального дерзкого омегу, который своим словом резанул по больному. Дон так и не смог выяснить, куда именно уехал учиться его омега — не хватило духу зайти к Воронам и поговорить с Лексусом и Майкаром. От неизвестности пробивала тревога. Где сейчас Салли? Не обижают ли его? Не попался ли он с ножом, защищаясь от очередного "ухажёра"? Да, в их городке пареньку жилось несладко, но в тюрьмах было ещё хуже.

Дверь купе отодвинулась. Дон открыл глаза и уставился на своего попутчика, которым оказался... тот самый дерзкий омега. Сам омега был поражён не меньше и сдавленно выругался.

— ...! И тут ты тоже?! И что делать будем?

— Просто ехать, — буркнул Дон, отворачиваясь. Этот омега совсем не был похож на Салли — плотнее и крепче, блондин — но видеть его всё равно было больно. — Не съем я тебя.

— И на том спасибо, — буркнул омега, занимая своё место.

Вот поезд тронулся с места. Первый час в купе висело ощутимое напряжение. Первым не выдержал бета.

— А ты не боишься дерзить при всём честном народе?

— Плевать больно, — равнодушно отозвался омега, читая газету. — Я никому ничего не должен.

— Как тебя хоть зовут, недоразумение? — Дон развернулся и сел.

— Адриан.

— Газеткой не поделишься?

Адриан молча вынул середину и протянул соседу.

До самого вечера они не разговаривали. Дон украдкой поглядывал на Адриана, невольно сравнивая его с Салли. Ну, ничего общего, кроме откровенной дерзости!..

— Чего это ты на меня так пялишься? — проворчал Адриан, складывая свою половину газеты и вставая, чтобы достать с багажной полки свою сумку. — Прикидываешь, как бы отодрать? Так я не дамся, учти.

— И не думал даже! — огрызнулся бета. — Не воображай о себе лишнего. Я видал омег и посимпатичнее тебя.

— А, может, ты импотент? — хмыкнул Адриан, опуская сумку на стол и расстёгивая.

Дон побагровел.

— Сам ты шлюха фригидная! Я просто не хочу!

— Накануне хорошенько погулял в борделе? Я слышал, что беты там развлекаются с выдумкой...

Адриан, посмеиваясь, начал выкладывать свёртки, из которых пахло весьма заманчиво — у Дона даже слюнки потекли. И омега, разумеется, это заметил.

— Слюни подбери! Не про твою честь готовил.

— Да подавись ты своей готовкой! Надо больно... — И Дон отвернулся.

Адриан склонил голову набок, принюхался...

— А ты неплохо пахнешь.

— И что?

— Да так... просто сказал.

Дон промолчал, слушая, как Адриан хлопочет, накрывая на стол. Запахло ещё вкуснее.

— Ладно, хорош дуться, садись и перекуси. Вижу же, что голодный. Ты вообще сегодня завтракал?

— С чего вдруг такая доброта?

— Заслужил. Хватит ломаться, присоединяйся!

Дон взглянул на попутчика и удивился. От омеги не исходила враждебность — только лёгкая снисходительность.

— А не жалко харчей? Что если я всё схомячу один?

— Всё не схомячишь — лопнешь. Тебе далеко ехать?

— До Кретины.

— Значит, сойдёшь раньше меня. Нормально. — Адриан порезал сдобную булку на ломти и придвинул. — Угощайся.

Дон неуверенно потянулся за булкой. Он действительно не успел позавтракать и на вокзал сорвался в последний момент. А всё из-за раздолбайства делопроизводителей их училища, куда-то запихнувших его документы! Пока искали, пока он торопливо забрасывал в сумку свои пожитки, пока ехал на вокзал...

Несколько минут они просто жевали, и Дон, чувствуя вновь повисшее напряжение, выдавил из себя:

— Спасибо...

— Не за что.

— А что означает твоё "заслужил"?

— Только то, что я сказал.

— А разжевать?

— У меня работа такая — с разъездами, — охотно объяснил Адриан, сооружая бутерброд и протягивая соседу. — Сам понимаешь, в дороге бывает всякое... Ты первый, кто не потащил меня в привокзальный "обезьянник" за оскорбление.

— Попадал? — хмыкнул Дон, вгрызаясь в бутерброд уже увереннее.

— Было пару раз. Хорошо, что на обратном пути... В нашем деле сроки не последнюю роль играют.

— А если бы я ответил?

— Я бы тебя обложил похлеще. А то и по морде бы врезал.

— Что ж ты такой борзый?

— Меня папа таким родил. Я всегда был борзый, за что иногда даже принимали за альфу, пока не принюхивались.

Дон пригляделся к Адриану внимательнее. Омеге было уже под сорок, жизнь его успела потрепать, но не настолько, чтобы сломить.

— А сколько тебе лет?

— Тридцать девять.

Дон подумал... и полез в свою сумку, из которой достал фляжку с коньяком.

— Будешь? — предложил он Адриану.

— Коньяк? — проницательно уточнил тот.

— Ага. "Армавир", три звезды.

— Давай, только немного.

Под коньячок разговор пошёл живее, и Дон расслабился. То, что этот омега почти вдвое старше, совершенно не беспокоило. Живой, раскованный, он хохмил, рассказывая наиболее занимательные истории из своих командировок. Выяснилось, что Адриан был посыльным в частной конторе, и его чаще всего гоняли по стране из одного города в другой. Командировки порой растягивались на луны, и оставалось только посочувствовать его детям, которые оставались, возможно, без присмотра...

— Слушай, Эд, а с кем твои дети остались? — отхлебнув из фляжки в последний раз, спросил Дон.

— С Тони, конечно. — Адриан тоже слегка опьянел.

— А кто такой Тони?

— Мой муж. А кем он может быть? — Адриан достал из кармана пачку сигарет и закурил, попутно вставая и приоткрывая окно, за которым, похоже, намечался дождик. Весна в этом году наступила как-то очень рано...

— И он не бьёт тебя за курево? — Дон кое-как разглядел под воротником рубашки соседа старый шрам от метки. "Антонио" что ли?.. — Или ты от него прячешься?

— А с чего бы Тони меня бить за курево? — нахмурился Адриан, затягиваясь. — Он же не альфа, чтобы руки чуть что распускать.

— Бета что ли?

— Не, омега.

Дон едва не поперхнулся взятым со стола куском зернистого сервелата.

— Твой муж — омега? Это как?

— А что такого?

— Так ведь ты же омега...

— И чё? По-твоему, омеги не могут жить вместе, трахаться в своё удовольствие и заводить детей?

— Эд, по-моему, ты слишком много выпил... Очнись, приятель, ты омега! — Дон пощёлкал перед носом попутчика.

— И чё?

— Омеги в принципе не могут трахаться с другими омегами. Стояка не хватит. Я уже не говорю про зачатие.

Адриан насупился и вперился в бету долгим обиженным взглядом.

— Чё вякнул? Думаешь, у меня не хватит стояка, чтобы отодрать своего мужа?

— Эд, ты омега. Так не бывает.

— У меня не бывает? У меня не бывает?! Думаешь, я те лапшу вешаю?

— Эд, омеги не могут...

— Я??? Не могу??? — Адриан аж вскочил, упираясь в стол руками. — Это я-то не могу?!! Да я тебя легко вы...ать смогу, не задавайся!!!

— Эд... — начал примирительно размахивать руками бета, видя, как лицо немолодого омеги начинает багроветь от гнева.

— Нужны доказательства??? Ладно, смотри!!! — И Адриан начал рывками расстёгивать штаны.

— Эд... Эд, прекрати, я не хочу сейчас...

— Не, я тебе докажу!!! И смотри внимательно, дурила — вряд ли тебе выпадет шанс увидеть такое ещё раз...

Дон растерянно уставился на руки соседа. Вот Адриан приспустил штаны вместе с бельём, демонстрируя небольшой, пусть и необычно крупноватый, изящный омежий член в обрамлении мягких курчавых волосиков. Чтобы ничто не мешало, Адриан ещё и свитер с рубашкой снял. Омега оказался вполне себе стройным крепышом, больше похожим на бету-работягу, чем на омегу... Таких Дон ещё не видел. Он что, в юности на тяжёлых работах пахал?

— Ну, кто я, по-твоему? — сурово поинтересовался Адриан, расставив ноги по-устойчивее.

— Омега...

— А теперь смотри. И не моргай, а то самое главное проморгаешь.

Адриан решительно обхватил свой член ладонью и начал неторопливо поглаживать, чуть сжимая.

— О, Адам, почти три луны ни одного омеги под боком... — бурчал он, прикрыв глаза. — И какого пса я соглашаюсь на командировки? Скоро руки до плеч сотру...

Дон не заметил, как у него начала отвисать нижняя челюсть. Небольшой член Адриана наливался и поднимался буквально на глазах! Омега мастурбировал точно так же, как альфы и беты, причём весьма сноровисто. Очень быстро он начал постанывать и прислонился к столу, чтобы сохранить равновесие. Это мало походило на то, как "прочищаются" омеги — бета как-то случайно застал одного из своих любовников за этим делом, когда остался у него на ночь. Диллан потом, краснея, признавался, что у него на это порой уходило до двух часов, отчего болели руки из-за перенапряжения. А тут за какие-то считанные минуты, да ещё до состояния полукости...