Месть Блэка
Annotation
Артем был довольно беззаботным и безответственным парнем. Мотоциклы, девушки, деньги, веселая жизнь — все перечеркнул один лишь случай. Оказавшись на месте Сириуса (бродяги) Блэка, ему предстоит принять ответственность за судьбу ребенка, который всеми считается "избранным". Или же...
Книга 1. <a href='https://author.today/work/48074' target="_blank" rel="noopener noreferrer nofollow">https://author.today/work/48074</a>
Книга 2. <a href='https://author.today/work/322799' target="_blank" rel="noopener noreferrer nofollow">https://author.today/work/322799</a>
Книга 3. <a href='https://author.today/work/370165' target="_blank" rel="noopener noreferrer nofollow">https://author.today/work/370165</a>
Пролог
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Глава 20
Глава 21
Глава 22
Глава 23
Глава 24
Глава 25
Глава 26
Глава 27
Глава 28
Глава 29
Глава 30
Глава 31
Глава 32
Глава 33
Глава 34 — Финал
Дополнительные материалы
Отсылки
Месть Блэка
Пролог
— До скорого, Арти! — рыжеволосая красотка на прощанье послала ярко-малиновыми губами воздушный поцелуй. Сделав вид, что поймал его и прижал к сердцу, подмигнул.
Алис — роковая девушка, яркая, энергичная и компанейская. Даже немного жаль, что мы расстались. И главное из-за чего?! «Повзрослей, Артём! Ты ведёшь себя как ребёнок».
— Брр-р, — словно наяву я услышал её строгий голос, все ещё задумчиво вглядываясь в уходящую фигуру. А, точнее — в самую красивую её часть в обтягивающих лосинах немного странной расцветки. Всё никак не мог определить, если честно, какого они вообще были цвета?
— Так, собраться! — вздохнул и хлопнул по щекам, отвлекаясь от привлекательного вида.
«А что, если я не хочу взрослеть?»
Я сдвинул рукав кожаной куртки и посмотрел на часы. Чёрт, похоже, опять опаздываю, придётся чуть подускориться: в двенадцать собрание клуба, где ваш покорный слуга играет главную роль придворного барда, если можно так выразиться. В целом, на гитаре играть могли конечно многие, но как-то так вышло, что доверяли эту обязанность именно мне. Не скажу, что это мне не льстило...
Щёлкнул стартер и округлые контуры железного коня стали мерно содрогаться под гулкий рокот мотора. Мы громко называли кучку энтузиастов, любителей мотоциклов и рока байкерским клубом «Черный Пёс», однако по факту, были всего лишь любителями, да и байки были всего лишь у половины клуба… Но это звучало красиво, даже если довольно максималистично. Хотя, какие наши годы? Ещё вся жизнь впереди. И, я надеюсь, она будет очень яркой!
Мне ведь всего двадцать, учусь в лингвистическом, как и половина тусовки, все обеспечены, молоды, кое-кто даже богат. А Алис… Возможно, она когда-нибудь и передумает. Будем снова кататься вдвоем, петь песни, перекрикивая ветер, и пугать бабулек на лавочках.
Я мчался по полупустым улицам северной столицы, с шиком обгоняя медлительные металлические гробики. В наушниках играл старый добрый «AC/DC», стрелка на спидометре, перевалившая отметку за сто двадцать, будоражила кровь. Жизнь была прекрасна! Дорога вообще часто помогала мне расслабиться и разгрузить голову.
Вот знакомый светофор ярко подмигивает зелёным огоньком. Вроде бы пусто, но на всякий чуть снизил скорость, интуиция скреблась где-то на задворках сознания и тихонько подвывала дурным голосом, заставляя напрягаться, тут иногда случались аварии, бывает. Ещё пара километров, знакомый поворот во двор-колодец и нужное мне место.
Я на секунду отвлекся на электронный циферблат — без минуты двенадцать. Успеваю!
— Чего?! — на перекрёсток откуда ни возьмись вынырнула девочка, одетая в красную курточку и, почему-то, со школьным портфелем. Я был готов поклясться, что секунду назад ее здесь не было. Да и откуда взяться на зебре школьнице в двенадцать-то часов ночи? На красный!
Я ещё успел увидеть застывшее в неверии лицо, резко побелевшее в свете фары. Руки вцепились мёртвой хваткой в руль, пока левой ногой уже автоматически переключал на пониженную. Затормозить не успею.
— Йу-ху! — мотоцикл, описав ломаную дугу вокруг ребенка, проскочил пешеходник. Сзади что-то дико кричала какая-то женщина, но я этого уже не услышал. Ярко-белый свет фар неторопливо приближающейся фуры вспышкой резанул по глазам. Мгновение дикой боли и пустота, только наушники почему-то продолжали кричать…
Cause I'm back
Yes, I'm back
Yes, I'm back in black…
(AC/DC — Back in Black)
Глава 1
Когда ты просыпаешься, ты каждый раз заново появляешься из ниоткуда. И всё остальное точно так же. А смерть — это замена знакомого утреннего пробуждения чем-то другим, о чём совершенно невозможно думать. У нас нет для этого инструмента, потому что наш ум и мир — одно и то же. (с. В. Пелевин)
* * *
— Ох.. как же болит голова… и, с#^$*@… кто опять открыл окно?! — голос, вырвавшийся из груди был каким-то странным, хриплым. Все. Похоже, заболел, ибо кто-то опять на ночь оставил окно открытым. А так как диван стоит именно там… Вот, опять простуда. Северная столица такая северная.
"Так, стоп!"
Ещё толком не продрав глаза, я зашарил руками в поисках одеяла, пытаясь не дать ускользающему от меня сну снова сбежать. В этот раз мне приснилось, что я Сириус Орион Блэк собственной лохматой персоной, блудный сын Ориона и Вальбурги Блэк, лучший друг Джеймса, тот ещё оторва, но самый настоящий маг! И это было так круто...
Во сне я сражался с каким-то крысоподобным пухляшом, а с моей палочки то и дело срывались далеко не самые светлые заклинания. Управлять магией было классно. Как приятно осознавать, что по твоей воле меняется сама реальность. «Матушка бы одобрила…» — появилась чуждая мне мысль. И это было странно. Как будто кто-то шепнул мне прямо в ухо.
— Все, — решил я, открывая глаза. — Пора просыпаться и закрыть, наконец, это чёртово окно… э-э…
Первое, что я увидел, открыв глаза, была стена. Не стенка моей комнаты с чёрно-золотистыми обоями, все заклеенные постерами любимых групп, а самая настоящая стена — каменная, из грубого гранита, поросшая мхом, через щели в которой на меня дул холодный влажный воздух.
— Опять… — пробормотал я, вновь закрывая глаза. Иногда бывает, что просыпаешься прямо во сне, и сначала не осознаешь, что всё произошедшее было только воображением воспалённого мозга. Но это явно был не тот случай.
Я полежал ещё с закрытыми глазами, успокаивая забившееся от адреналина сердце.
«Вот сейчас я проснусь, и…» — я сильно зажмурился и открыл глаза. Ничего не изменилось.
Признаюсь, я немного запаниковал.
Вскочив с какого-то полуразвалившегося матраса, огляделся по сторонам. Три стенки из всё такого же грубого камня, и толстая железная дверь, сквозь большое окно которой виднелась другая железная дверь и кусочек узкого коридора, освещаемый лишь редкими факелами. В каменной коробке два на два метра был только этот соломенный топчан, дырка в камне в углу под нечистоты, и лужа уже грязной воды с противоположной стороны с какими-то глиняными осколками. С внутренней дрожью, я подошёл к этой луже, до рези в глазах вглядываясь в нечёткое отражение. Из лужи, словно из другого мира, на меня смотрел совершенно незнакомый человек. Лишь глаза остались прежними — голубыми, с небольшой примесью зелёного.
Я отшатнулся, рухнув на топчан. В голове закружилось, реальность уплыла куда-то далеко, а перед глазами зелёной вспышкой начали возникать образы и воспоминания. Вот мне шесть, и я делаю бумажные кораблики с дядей Альфардом, заставляя их магией плавать против течения ручья. Мне семь, и я сижу в родовой библиотеке на коленях у деда Арктуруса, а он рассказывает мне сказки Барда Бидля. Воспоминания о сёстрах и младшем брате Регулусе. Бэлла, Цисси, Меда… Отец, подаривший первую палочку и научивший первому заклинанию. Вальбурга — всегда аристократично отстранённая, но с гордостью смотревшая на своего маленького сына. Первая встреча с Джеймсом, первая драка и дружба, учёба в Хогвартсе, Ремус, Лили, Питер, оказавшийся предателем. Гарри… Калейдоскоп воспоминаний крутился всё быстрее и быстрее, словно в ускоренной перемотке показывая мне жизнь Сириуса, мою жизнь. И только ласковая темнота забытья прекратила эту раскручивающуюся карусель. В этот раз я был ей рад.
* * *
Сознание вернулось резко, толчком заставив меня подняться. Откуда-то со стороны коридора донёсся еле слышимый шелест. Резко стало холоднее, изо рта повалил пар. Казалось, что света стало ещё меньше, хотя, вроде бы, куда уж. Изнутри стала подниматься глухая тоска, иррационально хотелось завыть… Это были они. Дементоры. Сириус знал, как защититься от их влияния. Вторая форма анимага притупляла мысли, выставляя вперёд лишь инстинкты и желания. Но это был Сириус. А я же совершенно не знал, как становиться псом. Помнил, но... в присутствии стражей Азкабана сконцентрироваться на воспоминаниях было слишком тяжело.
Вдруг я буквально почувствовал, как внутри шевельнулось что-то темное, тяжёлое. Словно большой мохнатый зверь, оно медленно выползало из подсознания. Я и не заметил, как упал на четвереньки. Тело ломало, но вместе с этим становилось легче. Откуда-то из другой камеры раздался полный отчаянья женский крик. Спустя минуту в камере уже не было исхудалого узника, вместо него гневно скалился на безмолвные фигуры гигантский пёс.
Когда дементоры ушли… ускользили, уплыли даже, если можно так выразиться. Я с трудом превратился обратно. Тело била крупная дрожь, сил не было даже чтобы подняться и дойти до топчана. Черт... зато вспомнил, каково это, превращаться.
Так я и лежал на холодных камнях до момента когда в двери открылось маленькое окошко и внутрь засунули деревянный поднос. Обострённое обоняние уловило запах еды. В животе появилось тягущее чувство с привкусом боли, так что кое-как наскреб в себе сил, чтобы дойти до двери и, едва себя сдерживая, принялся за тюремную пищу. Это был какой-то жирный бульон с крупой и кусок хлеба. Мяса не было, даже волокон. Только пленка отвратительного на вид жира и недоваренные гроздья крупы. Порция, достаточная для того, чтобы не сдохнуть, но не достаточная для того, чтобы хоть наесться. А еще — он был едва теплым. Буквально через пару минут, как я отставил тарелку в сторону — поднос исчез вместе с посудой, а на полу остались несколько камешков. Временная трансфигурация — как-то отрешённо мелькнуло в голове.
— Черт... — выругался я, откинвушись спиной на холодную стену. — и как так-то...
* * *
Когда последствия прихода дементоров немного прошли, я принялся обдумывать план побега. Даже не то, что со мной случилось, это можно было обдумать позднее, а план. Я всей душой чувствовал, что ещё пара таких визитов и думать будет уже попросту некому. Эти твари высосут мой мозг через трубочку, как это и случилось с Сириусом… со мной? Сложно сказать.
Кстати, план побега у меня-Сириуса уже был, он обдумывал его без малого семь лет, но боялся. Как боялся и я. Выбраться из камеры было сложно, но не невозможно. Тело настолько исхудало, что в обличье собаки я бы смог протиснуться через окошко для кормежки. Анимагия позволяет при должных тренировках изменять размеры второй формы. Но помимо клетки, препятствием было то, что стены камеры служили не только способом удержать узника. Но и защитой от… Дементоров!
Они не могли пройти через толстые преграды, и это защищало узников от «поцелуя». А тюрьма находилась где-то в Северном море, под антиаппарационным и магглоотталкивающим куполами. На расстоянии многих километров от стен тюрьмы обитали лишь дементоры и узники, а до твёрдой земли было неизвестное количество миль, и я-Сириус не знал, хватит ли сил добраться до неё.
В отличие от него, теперь я был уверен. Хватит. Либо так, либо останется только вскрыть себе вены. Мой взгляд упал на осколки кувшина, почему-то не превратившиеся обратно. Но это было бы слишком малодушно. Ведь в отличие от Сириуса, погрузившегося в пучину вины за смерть друзей, у меня была цель. Спасти Гарри, своего крестника, и отомстить одной мерзкой жалкой крысе…
Хорошо, если подумать — в этом наши с Сириусом желания практически полностью совпадали.
* * *
Подготовка к побегу неожиданно затянулась на без малого две недели. Я отсчитывал дни по кормёжке. Маленькая дверца открывалась ровно два раза в день — утром и вечером. Или утром и днём… Мордред его знает, в обозримом сквозь щели кладки пространстве погода не менялась совершенно, там всегда было темно и пасмурно, а свинцовые тучи прямо над островом не пропускали ни единого лучика света. Числа я царапал на стене осколками кувшина, чтобы не забыть. Бывший обиталец этого тела делал точно так же, похоже, я просто продолжил его занятие. От любопытства обследовал стены камеры, каждый ее угол. Похоже, я здесь не первый. Под мхом встречались имена, даты, стихи… Но чаще всего повторялись три имени — Гарри, Джеймс, Лили.
Память приходила урывками. Думается мне, что всё было бы намного проще, если бы не эти твари в плащах и балахонах. О, этих страшных созданий я возненавидел на всю оставшуюся жизнь. Уже через пару дней я мог безошибочно опознать когда они приближаются к камере, чтобы заблаговременно перекинуться в обличье пса.
Приходили они дважды в день, словно бы в издёвку, до приема пищи. Видимо, чтобы узники не откинули ласты слишком рано. И ещё я узнал крик женщины — это была Беллатрикс, моя кузина. Первое время я пытался докричаться до неё. Не знаю, зачем. Возможно, чтобы убедиться, что я не один здесь. Но она все не отвечала. А другие узники уже даже и не кричали совсем. Итак, чего я ждал. А ждал я момента, когда вспомню как именно правильно аппарировать. Почему-то именно это воспоминание приходило дольше других, я практически вспомнил всю жизнь меня-Сириуса, даже палочковую и беспалочковую магию! Последний раздел я-Блэк знал не очень хорошо, и у меня не выходил даже слабенький Lumos.
Хотя, возможно, здесь просто нельзя было колдовать.
Ещё я откладывал еду на побег. Ну как, еду… по половинкам от той краюхи, что давали к баланде. Я прятал их в узелок, который сделал из уголка грязного топчана. Но тут уж не до брезгливости. Их я отрывал от самого сердца. Голод здесь стал моим постоянным другом — и я постоянно одергивал себя, чтобы не съесть даже эти крохи. Хорошо ещё, что блох, вшей и прочих насекомых тут не водилось. Похоже, они здесь просто не выживали, хоть какой-то плюс.
Ещё я немного занимался физкультурой… Ну как, физкультурой, это так даже называть стыдно.
