Месть Блэка

Месть Блэка

Annotation

Артем был довольно беззаботным и безответственным парнем. Мотоциклы, девушки, деньги, веселая жизнь — все перечеркнул один лишь случай. Оказавшись на месте Сириуса (бродяги) Блэка, ему предстоит принять ответственность за судьбу ребенка, который всеми считается "избранным". Или же...

Книга 1. <a href='https://author.today/work/48074' target="_blank" rel="noopener noreferrer nofollow">https://author.today/work/48074</a>

Книга 2. <a href='https://author.today/work/322799' target="_blank" rel="noopener noreferrer nofollow">https://author.today/work/322799</a>

Книга 3. <a href='https://author.today/work/370165' target="_blank" rel="noopener noreferrer nofollow">https://author.today/work/370165</a>

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34 — Финал

Дополнительные материалы

Отсылки

Месть Блэка

Пролог

— До скорого, Арти! — рыжеволосая красотка на прощанье послала ярко-малиновыми губами воздушный поцелуй. Сделав вид, что поймал его и прижал к сердцу, подмигнул.

Алис — роковая девушка, яркая, энергичная и компанейская. Даже немного жаль, что мы расстались. И главное из-за чего?! «Повзрослей, Артём! Ты ведёшь себя как ребёнок».

— Брр-р, — словно наяву я услышал её строгий голос, все ещё задумчиво вглядываясь в уходящую фигуру. А, точнее — в самую красивую её часть в обтягивающих лосинах немного странной расцветки. Всё никак не мог определить, если честно, какого они вообще были цвета?

— Так, собраться! — вздохнул и хлопнул по щекам, отвлекаясь от привлекательного вида.

«А что, если я не хочу взрослеть?»

Я сдвинул рукав кожаной куртки и посмотрел на часы. Чёрт, похоже, опять опаздываю, придётся чуть подускориться: в двенадцать собрание клуба, где ваш покорный слуга играет главную роль придворного барда, если можно так выразиться. В целом, на гитаре играть могли конечно многие, но как-то так вышло, что доверяли эту обязанность именно мне. Не скажу, что это мне не льстило...

Щёлкнул стартер и округлые контуры железного коня стали мерно содрогаться под гулкий рокот мотора. Мы громко называли кучку энтузиастов, любителей мотоциклов и рока байкерским клубом «Черный Пёс», однако по факту, были всего лишь любителями, да и байки были всего лишь у половины клуба… Но это звучало красиво, даже если довольно максималистично. Хотя, какие наши годы? Ещё вся жизнь впереди. И, я надеюсь, она будет очень яркой!

Мне ведь всего двадцать, учусь в лингвистическом, как и половина тусовки, все обеспечены, молоды, кое-кто даже богат. А Алис… Возможно, она когда-нибудь и передумает. Будем снова кататься вдвоем, петь песни, перекрикивая ветер, и пугать бабулек на лавочках.

Я мчался по полупустым улицам северной столицы, с шиком обгоняя медлительные металлические гробики. В наушниках играл старый добрый «AC/DC», стрелка на спидометре, перевалившая отметку за сто двадцать, будоражила кровь. Жизнь была прекрасна! Дорога вообще часто помогала мне расслабиться и разгрузить голову.

Вот знакомый светофор ярко подмигивает зелёным огоньком. Вроде бы пусто, но на всякий чуть снизил скорость, интуиция скреблась где-то на задворках сознания и тихонько подвывала дурным голосом, заставляя напрягаться, тут иногда случались аварии, бывает. Ещё пара километров, знакомый поворот во двор-колодец и нужное мне место.

Я на секунду отвлекся на электронный циферблат — без минуты двенадцать. Успеваю!

— Чего?! — на перекрёсток откуда ни возьмись вынырнула девочка, одетая в красную курточку и, почему-то, со школьным портфелем. Я был готов поклясться, что секунду назад ее здесь не было. Да и откуда взяться на зебре школьнице в двенадцать-то часов ночи? На красный!

Я ещё успел увидеть застывшее в неверии лицо, резко побелевшее в свете фары. Руки вцепились мёртвой хваткой в руль, пока левой ногой уже автоматически переключал на пониженную. Затормозить не успею.

— Йу-ху! — мотоцикл, описав ломаную дугу вокруг ребенка, проскочил пешеходник. Сзади что-то дико кричала какая-то женщина, но я этого уже не услышал. Ярко-белый свет фар неторопливо приближающейся фуры вспышкой резанул по глазам. Мгновение дикой боли и пустота, только наушники почему-то продолжали кричать…

Cause I'm back

Yes, I'm back

Yes, I'm back in black…

(AC/DC — Back in Black)

Глава 1

Когда ты просыпаешься, ты каждый раз заново появляешься из ниоткуда. И всё остальное точно так же. А смерть — это замена знакомого утреннего пробуждения чем-то другим, о чём совершенно невозможно думать. У нас нет для этого инструмента, потому что наш ум и мир — одно и то же. (с. В. Пелевин)

* * *

— Ох.. как же болит голова… и, с#^$*@… кто опять открыл окно?! — голос, вырвавшийся из груди был каким-то странным, хриплым. Все. Похоже, заболел, ибо кто-то опять на ночь оставил окно открытым. А так как диван стоит именно там… Вот, опять простуда. Северная столица такая северная.

"Так, стоп!"

Ещё толком не продрав глаза, я зашарил руками в поисках одеяла, пытаясь не дать ускользающему от меня сну снова сбежать. В этот раз мне приснилось, что я Сириус Орион Блэк собственной лохматой персоной, блудный сын Ориона и Вальбурги Блэк, лучший друг Джеймса, тот ещё оторва, но самый настоящий маг! И это было так круто...

Во сне я сражался с каким-то крысоподобным пухляшом, а с моей палочки то и дело срывались далеко не самые светлые заклинания. Управлять магией было классно. Как приятно осознавать, что по твоей воле меняется сама реальность. «Матушка бы одобрила…» — появилась чуждая мне мысль. И это было странно. Как будто кто-то шепнул мне прямо в ухо.

— Все, — решил я, открывая глаза. — Пора просыпаться и закрыть, наконец, это чёртово окно… э-э…

Первое, что я увидел, открыв глаза, была стена. Не стенка моей комнаты с чёрно-золотистыми обоями, все заклеенные постерами любимых групп, а самая настоящая стена — каменная, из грубого гранита, поросшая мхом, через щели в которой на меня дул холодный влажный воздух.

— Опять… — пробормотал я, вновь закрывая глаза. Иногда бывает, что просыпаешься прямо во сне, и сначала не осознаешь, что всё произошедшее было только воображением воспалённого мозга. Но это явно был не тот случай.

Я полежал ещё с закрытыми глазами, успокаивая забившееся от адреналина сердце.

«Вот сейчас я проснусь, и…» — я сильно зажмурился и открыл глаза. Ничего не изменилось.

Признаюсь, я немного запаниковал.

Вскочив с какого-то полуразвалившегося матраса, огляделся по сторонам. Три стенки из всё такого же грубого камня, и толстая железная дверь, сквозь большое окно которой виднелась другая железная дверь и кусочек узкого коридора, освещаемый лишь редкими факелами. В каменной коробке два на два метра был только этот соломенный топчан, дырка в камне в углу под нечистоты, и лужа уже грязной воды с противоположной стороны с какими-то глиняными осколками. С внутренней дрожью, я подошёл к этой луже, до рези в глазах вглядываясь в нечёткое отражение. Из лужи, словно из другого мира, на меня смотрел совершенно незнакомый человек. Лишь глаза остались прежними — голубыми, с небольшой примесью зелёного.

Я отшатнулся, рухнув на топчан. В голове закружилось, реальность уплыла куда-то далеко, а перед глазами зелёной вспышкой начали возникать образы и воспоминания. Вот мне шесть, и я делаю бумажные кораблики с дядей Альфардом, заставляя их магией плавать против течения ручья. Мне семь, и я сижу в родовой библиотеке на коленях у деда Арктуруса, а он рассказывает мне сказки Барда Бидля. Воспоминания о сёстрах и младшем брате Регулусе. Бэлла, Цисси, Меда… Отец, подаривший первую палочку и научивший первому заклинанию. Вальбурга — всегда аристократично отстранённая, но с гордостью смотревшая на своего маленького сына. Первая встреча с Джеймсом, первая драка и дружба, учёба в Хогвартсе, Ремус, Лили, Питер, оказавшийся предателем. Гарри… Калейдоскоп воспоминаний крутился всё быстрее и быстрее, словно в ускоренной перемотке показывая мне жизнь Сириуса, мою жизнь. И только ласковая темнота забытья прекратила эту раскручивающуюся карусель. В этот раз я был ей рад.

* * *

Сознание вернулось резко, толчком заставив меня подняться. Откуда-то со стороны коридора донёсся еле слышимый шелест. Резко стало холоднее, изо рта повалил пар. Казалось, что света стало ещё меньше, хотя, вроде бы, куда уж. Изнутри стала подниматься глухая тоска, иррационально хотелось завыть… Это были они. Дементоры. Сириус знал, как защититься от их влияния. Вторая форма анимага притупляла мысли, выставляя вперёд лишь инстинкты и желания. Но это был Сириус. А я же совершенно не знал, как становиться псом. Помнил, но... в присутствии стражей Азкабана сконцентрироваться на воспоминаниях было слишком тяжело.

Вдруг я буквально почувствовал, как внутри шевельнулось что-то темное, тяжёлое. Словно большой мохнатый зверь, оно медленно выползало из подсознания. Я и не заметил, как упал на четвереньки. Тело ломало, но вместе с этим становилось легче. Откуда-то из другой камеры раздался полный отчаянья женский крик. Спустя минуту в камере уже не было исхудалого узника, вместо него гневно скалился на безмолвные фигуры гигантский пёс.

Когда дементоры ушли… ускользили, уплыли даже, если можно так выразиться. Я с трудом превратился обратно. Тело била крупная дрожь, сил не было даже чтобы подняться и дойти до топчана. Черт... зато вспомнил, каково это, превращаться.

Так я и лежал на холодных камнях до момента когда в двери открылось маленькое окошко и внутрь засунули деревянный поднос. Обострённое обоняние уловило запах еды. В животе появилось тягущее чувство с привкусом боли, так что кое-как наскреб в себе сил, чтобы дойти до двери и, едва себя сдерживая, принялся за тюремную пищу. Это был какой-то жирный бульон с крупой и кусок хлеба. Мяса не было, даже волокон. Только пленка отвратительного на вид жира и недоваренные гроздья крупы. Порция, достаточная для того, чтобы не сдохнуть, но не достаточная для того, чтобы хоть наесться. А еще — он был едва теплым. Буквально через пару минут, как я отставил тарелку в сторону — поднос исчез вместе с посудой, а на полу остались несколько камешков. Временная трансфигурация — как-то отрешённо мелькнуло в голове.

— Черт... — выругался я, откинвушись спиной на холодную стену. — и как так-то...

* * *

Когда последствия прихода дементоров немного прошли, я принялся обдумывать план побега. Даже не то, что со мной случилось, это можно было обдумать позднее, а план. Я всей душой чувствовал, что ещё пара таких визитов и думать будет уже попросту некому. Эти твари высосут мой мозг через трубочку, как это и случилось с Сириусом… со мной? Сложно сказать.

Кстати, план побега у меня-Сириуса уже был, он обдумывал его без малого семь лет, но боялся. Как боялся и я. Выбраться из камеры было сложно, но не невозможно. Тело настолько исхудало, что в обличье собаки я бы смог протиснуться через окошко для кормежки. Анимагия позволяет при должных тренировках изменять размеры второй формы. Но помимо клетки, препятствием было то, что стены камеры служили не только способом удержать узника. Но и защитой от… Дементоров!

Они не могли пройти через толстые преграды, и это защищало узников от «поцелуя». А тюрьма находилась где-то в Северном море, под антиаппарационным и магглоотталкивающим куполами. На расстоянии многих километров от стен тюрьмы обитали лишь дементоры и узники, а до твёрдой земли было неизвестное количество миль, и я-Сириус не знал, хватит ли сил добраться до неё.

В отличие от него, теперь я был уверен. Хватит. Либо так, либо останется только вскрыть себе вены. Мой взгляд упал на осколки кувшина, почему-то не превратившиеся обратно. Но это было бы слишком малодушно. Ведь в отличие от Сириуса, погрузившегося в пучину вины за смерть друзей, у меня была цель. Спасти Гарри, своего крестника, и отомстить одной мерзкой жалкой крысе…

Хорошо, если подумать — в этом наши с Сириусом желания практически полностью совпадали.

* * *

Подготовка к побегу неожиданно затянулась на без малого две недели. Я отсчитывал дни по кормёжке. Маленькая дверца открывалась ровно два раза в день — утром и вечером. Или утром и днём… Мордред его знает, в обозримом сквозь щели кладки пространстве погода не менялась совершенно, там всегда было темно и пасмурно, а свинцовые тучи прямо над островом не пропускали ни единого лучика света. Числа я царапал на стене осколками кувшина, чтобы не забыть. Бывший обиталец этого тела делал точно так же, похоже, я просто продолжил его занятие. От любопытства обследовал стены камеры, каждый ее угол. Похоже, я здесь не первый. Под мхом встречались имена, даты, стихи… Но чаще всего повторялись три имени — Гарри, Джеймс, Лили.

Память приходила урывками. Думается мне, что всё было бы намного проще, если бы не эти твари в плащах и балахонах. О, этих страшных созданий я возненавидел на всю оставшуюся жизнь. Уже через пару дней я мог безошибочно опознать когда они приближаются к камере, чтобы заблаговременно перекинуться в обличье пса.

Приходили они дважды в день, словно бы в издёвку, до приема пищи. Видимо, чтобы узники не откинули ласты слишком рано. И ещё я узнал крик женщины — это была Беллатрикс, моя кузина. Первое время я пытался докричаться до неё. Не знаю, зачем. Возможно, чтобы убедиться, что я не один здесь. Но она все не отвечала. А другие узники уже даже и не кричали совсем. Итак, чего я ждал. А ждал я момента, когда вспомню как именно правильно аппарировать. Почему-то именно это воспоминание приходило дольше других, я практически вспомнил всю жизнь меня-Сириуса, даже палочковую и беспалочковую магию! Последний раздел я-Блэк знал не очень хорошо, и у меня не выходил даже слабенький Lumos.

Хотя, возможно, здесь просто нельзя было колдовать.

Ещё я откладывал еду на побег. Ну как, еду… по половинкам от той краюхи, что давали к баланде. Я прятал их в узелок, который сделал из уголка грязного топчана. Но тут уж не до брезгливости. Их я отрывал от самого сердца. Голод здесь стал моим постоянным другом — и я постоянно одергивал себя, чтобы не съесть даже эти крохи. Хорошо ещё, что блох, вшей и прочих насекомых тут не водилось. Похоже, они здесь просто не выживали, хоть какой-то плюс.

Ещё я немного занимался физкультурой… Ну как, физкультурой, это так даже называть стыдно.

Отжаться я мог всего один раз, организм был слишком истощен даже для этого, что было даже несколько обидно. Конечно, я понимал, что почти с десяток лет просидеть на Азкабановой диете — тут не каждый и двигаться-то сможет, но где-то в глубине души поселилась иррациональная обида, ведь что я там, в России, что я-Сириус тут были в прекрасной форме, а тут тело напоминало анатомический справочник.

Мой план был прост. Смотровое окошко закрывалось на простой замок, который в обычном состоянии можно было бы попробовать выбить. Но сейчас — вряд ли. Поэтому, паз для затвора я решил залепить кусочками матраса, размоченными до бесформенного состояния. Где-то в одном фильме так и делали.

Я с трудом вспомнил, как после допроса меня вели по длинным тёмным коридорам без окон. Только на третьем пролете был оборудован небольшой смотровой балкончик. Оставалось надеяться, что он на той стороне крепости, примыкающей вплотную к морю. Иначе… впрочем, об ином варианте я предпочитал не задумываться. И вот, на тринадцатый день моего «попадания» я наконец решился.

* * *

Старый смотритель Кентон не любил место своей работы. Впрочем, он бы наверняка удивился, если бы кто-то сказал, что любит такое место, как Азкабан. Однако бывший аврор, получивший в войне с Тем, кого нельзя называть, увечье не совместимое с его старой работой, не привык жаловаться на жизнь.

Ко всему можно было привыкнуть — к постоянному ветру и холоду, чуть ли не спартанским условиям, обществу матерых уголовников, часть из которых он засадил сюда лично. Но вот к чему не мог привыкнуть седой однорукий аврор, так это к дементорам. У него был амулет, для защиты. Их сторожка была защищена самыми разнообразными чарами, а в камине всегда весело потрескивал огонь… но за пределами уютных комнат мерзкий холод все равно проникал прямо в душу. Так что момент, когда приходила его очередь разносить еду живым трупам, он не любил.

Однако служба есть служба. И старик отправился по этажам, постоянно подновляя на левитирующих за ним подносах чары трансфигурации. Почему-то, даже за пределами камер, заклинания держались очень недолго. Словно бы проклятые твари выпивали и их. Подойдя к камере номер тринадцать, Кентон прислушался. Из каменного мешка доносились слабые стоны, свидетельствующие о том, что знаменитый узник еще жив.

Сириус Блэк — бывший аврор, герой войны — и убийца. Предатель собственных друзей, приспешник Темного. Кентон всегда знал, что из этой паршивой темной семейки аристократишек не может выйти нормальный человек. Ему все давалось легко, по блату. Он не карабкался по карьерной лестнице, как честный магглорожденный Кентон Бретт. Не рисковал своей жизнью ради какого-то пустякового значка. И кто в итоге победил? А? Бывший аврор с трудом удержался, чтобы не плюнуть в миску с тюремной похлебкой или вылить ее, как делал это ранее.

Но он вспомнил, как пару недель назад этот сумасшедший затих, хотя вечно смеялся и выл как собака в своей камере. Но когда труп уже хотели уносить, тот вдруг снова начал выть. Так что смотритель лишь поставил поднос внутрь камеры, не пролив ни капли. Смерть была бы для тебя слишком легким исходом — злорадно думал смотритель, защелкивая дверцу.

— Помучайся еще, ублюдок.

За своими мыслями, старик не заметил, как неправильно щелкнул замок. Он был слишком погружен в воспоминания своей юности, раз за разом переживая ее негативные моменты. Азкабан, невзирая ни на что, действовал на всех.

* * *

Едва успел. Затолкать тряпку в паз для замка задубевшими от холода пальцами, да еще так, чтобы этого не заметить было сложно. Но старый, бубнивший себе под нос ругательства маг ничего не заметил, и один этот факт наполнял меня бурлящей энергией надежды.

Для верности подождал пять минут, пока смотритель не уйдет на этажи повыше, и только потом открыл предательски скрипнувшее окошко. Узелок был на месте, но перед тем, как окончательно расстаться со своим обиталищем — следовало нанести последние штрихи. Остаток глиняного осколка ушел на небольшую надпись. Как бы не пошло дальше, но сюда я уже не вернусь. В путь.

Превратившись в собаку, усилием воли и магии сделал свою вторую ипостась максимально низкой. Теперь я больше походил на таксу. Перед началом, с наслаждением съел половину своих запасов. Мне требовались все силы. А теперь — узелок в зубы — и бежать. С трудом протиснувшись в окошко (все же я был достаточно крупным даже так) я зубами вытащил тряпки из паза замка, лапой захлопнув дверцу. Так меня не хватятся дольше.

Дальше я медленно двинулся по коридору. Хотя собачье сердце требовало нестись во все лапы из страшного места, спешить было нельзя. Можно натолкнуться либо на обход, либо на дементоров. Но путь был, на удивление, практически чист. Приближение тварей темницы я чуял и обходил эти места стороной, а обходов не было. Так что спустя считаные минуты я уже был на балкончике.

Мокрый ветер трепал мою шерсть. Снизу раскинулось бушующее море. Черные волны бились о скалы внизу, а я никак не мог решиться. Сердце колотилось как бешеное, мне было действительно страшно.

«Ну же…» — подталкивал меня внутренний голос. — «Чего ты медлишь! Вперед!»

И я прыгнул.

* * *

Замок черным клыком возвышался над бушующими волнами, но в некогда темных помещениях, где хозяйничали дементоры, сейчас было непривычно светло и многолюдно.

— Альбус, полюбуйтесь! — низенький, полноватый волшебник в зелёном котелке был непривычно бледен. Его спутанные седые волосы прилипли к покрывшемуся испариной лбу, который тот постоянно промокал малиновым галстуком. Министр Фадж, а это был именно он, был явно напуган.

Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, кавалер ордена Мерлина первой степени, Великий волшебник, Верховный чародей Визенгамота и прочее, был же наоборот неестественно спокоен. Его постоянная полуулыбка и искрящиеся глаза сейчас внимательно осматривали входную дверь. Искали что-то и не находили ответа.

— Да, министр, вы что-то хотели показать? — высокому волшебнику пришлось немного согнуться при входе в камеру. Фоукс, недовольно крикнув, слетел с его плеча внутрь помещения, наполняя каменный мешок теплым светом.

— Что это значит, Альбус?! — министр показывал на каменную, испещренную цифрами стену, на которой ярко выделялось расчищенное ото мха место и написанные недавно строки. Дамблдор, нахмурившись, поправил очки-половинки, магией увеличивая четкость изображения и вчитываясь в буквально выдолбленные в камне строки.

Мы лежим на холодном и грязном полу,

Присужденные к вечной тюрьме.

И упорно и долго глядим в полумглу:

Ничего, ничего в этой тьме!

Только зыбкие отсветы, факела смрад

И вода с равнодушных небес.

Только длинные шаткие тени дрожат,

Протянулись — качнулись — слились.

Позабыты своими друзьями, в стране,

Где предатели, звери да ночь,

Мы забыли о солнце, о звездах, луне,

И никто нам не может помочь.

Очень скоро я скину оковы тюрьмы

Не поможет предателям лесть

И как духи чумы, как рождение тьмы,

Бойтесь Блэка, ведь я ваша месть…

(Константин Бальмонт, «В тюрьме», с изм. автора)

— Он жаждет… мести? Альбус! Но этот сумасшедший же сам убил своих друзей. А теперь ещё и сбежал, — министр в очередной раз промокнул лоб. — Как он это сделал?!

— Наверное, бедный мальчик и вправду сошел с ума, — Дамблдор, с уже привычной покровительственной улыбкой повернулся к министру. — А с сумасшедшими никогда нельзя быть ни в чем уверенным. Следует усилить охрану тюрьмы и объявить его в розыск.

— Разумеется, Альбус, я так и сделаю, — Фадж обернулся к ожидающим их на выходе аврорам и принялся за любимое дело — раздавать указания. Дамблдор же казалось сильно задумался.

— Как же ты сбежал, Сириус. И почему только сейчас? — холодный разум старого волшебника анализировал полученную информацию со скоростью хорошего компьютера… Но не находил ответов. Возможно, стоило бы расспросить последнюю представительницу темного семейства Блэков — Беллатрикс. Кто знает, какие ещё тайны скрывает эта самостоятельно изжившая себя семейка. Но в ее безумии Альбус точно не сомневался. В отличие от безумия бывшего мародера. Светлый маг понимал, что вряд ли она что-то скажет добровольно. А легилименция на разуме сошедших с ума, к сожалению, может навредить даже опытному легилименту. Так что нужно искать не здесь. Но где?

— Месть… Мой мальчик, и кому же ты собираешься мстить?

Глава 2

«Как камень, брошенный в море, имеет действие на всё море, так каждый человек имеет действие на всё человечество.» (с. Блез Паскаль)

* * *

Не знаю, сколько меня мотало по беспокойному морю. Я потерял счёт времени уже давно. Только холодная вода, чайки и круглый диск солнца, медленно поднимающийся из-за горизонта. Хорошо, что в обличье собаки я был намного выносливей, ведь когда впереди появилась нечеткая полоска земли, сил практически не осталось. Если бы ещё несколько минут — мне, наверное, уже ничего не помогло.

Когда мою тушку выбросило беспокойными волнами на песчаный берег, я понял героев фильмов робинзонады — я в буквальном смысле был готов целовать твердую землю. Очень хотелось вырубиться прямо там, но я усилием воли не позволил себе этого сделать. Меня уже могли начать искать, и если это ближайший материк от острова, то все пляжи будут прочесываться с особой тщательностью. Вряд ли они опознают в большой черной таксе Сириуса Блэка… но я не знал, был ли в курсе ли Дамблдор о моей аниформе.

На памяти Блэка Мародеры дали непреложный обет неразглашения тайны друг друга. Но Дамблдор в то время уже был директором, и, я думаю, вряд ли был не в курсе происходящего в замке. Не уверен. В любом случае, затеряться в форме безымянной собаки будет гораздо проще, чем небритому тощему мужику в арестантской робе. Так что в обличье собаки я медленно потрусил по песочку в сторону виднеющегося где-то вдалеке полуразвалившегося строения.

* * *

Как в последствии оказалось, судьба в лице темных волн, забросила меня в местечко под названием Уитби. Это был небольшой городок в Северном Йоркшире, близ Йорка. Вообще курортный, сейчас он был практически пуст из-за наступивших холодов. Шел ноябрь тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года, четырнадцатое или пятнадцатое число. Я узнал это, стащив из урны почти свежую газету, лежавшую поверх остального мусора.

То строение, которое я видел издалека, по словам местных сплетников, которые даже не думали прекращать трепаться при моем приближении, оказалось руинами знаменитого бенедиктинского аббатства, где Брэм Стокер написал часть романа «Дракула». К слову, там я и поселился. Без туристов здание пустовало и давало мне защиту от холода. Нужно было привести мысли в порядок и чуть-чуть прийти в себя.

Все проведенные в этом гостеприимном местечке дни я отъедался. С голодухи крал все, что попадалось мне на глаза. Владельцы пляжных кафе, ресторанчиков и булочных наверняка были в ужасе от мелкой верткой таксы, которая могла стащить всё что угодно, откуда угодно, и не раз разоряла честных предпринимателей. Настоящим раем был рынок.

О, эти одурительно пахнущие рогалики колбас, целые венки сосисок, копчёной рыбки… но нигде я не брал помногу. Чуть там, чуть здесь. Я был осторожен. Ну, хотя бы настолько, насколько это было возможно.

Иногда попадались добрые люди, которые сами отдавали что-то вкусненькое приблудившемуся псу. Иногда пытались пнуть или ударить тростью. Быстрые, хоть и маленькие собачьи ноги позволяли мне избежать угроз. Спустя пару дней в очередной газете заметил свою старую, статичную фотографию в тюремной робе, с табличкой, и подпись — разыскивается сбежавший преступник. Не самая удачная фотография Сириуса, здесь он и вправду выглядел безумцем.

В человека я пока что не превращался. Даже из памяти Сириуса можно было догадаться, что существуют заклятья поиска по крови, волосам, магии и ещё куче других вещей. Последнее, впрочем, относилось только к пользователям волшебной палочки. Беспалочковую магию до определенного уровня было невозможно засечь. Возможно, одной из причин объявления меня в розыск даже в маггловском мире было то, что полицейские могут вынудить меня использовать сильную беспалочковую на них, что засекут артефакты в аврорате.

Вот только как ее использовать я хоть и помнил, но пока что испытать в действии не приходилось. Да и Сириус не слишком углублялся в этот раздел магии, предпочитая пользоваться палочкой. Эх. где она теперь? Скорее всего верную подругу уничтожили после заключения. Придется искать новую… Благо в Блэк-хаусе, Сириус помнил, хранятся практически все палочки членов их семьи. Возможно, одна из них мне подойдет.

Но, вернемся к слежке. Я не помнил, чтобы у меня забирали кровь или волосы, однако, с другой стороны, я вообще много чего не помнил, некоторые места в памяти были словно в тумане, разобраться в котором было решительно невозможно. И, честно говоря, не был убежден наверняка, что это все из-за стражей Азкабана. Хм-м… могли ли ко мне применять обливиэйт? Да запросто. Начиная от Пожирателей, заканчивая дознавателями. Да и в светлом волшебнике я не был так уверен, как бывший хозяин этого тела. Эх, как же все сложно.

После нескольких дней обитания в заброшенном аббатстве в голове всплыла интересная информация по магическим ритуалам. В тот момент я дожевывал сосиску и думал, как мне без палочки избавиться от возможного обнаружения по крови. Существовал один ритуал, который не требовал особой подготовки для его применения, однако же действовал быстро и эффективно. Был только один в нем момент — ритуал был на крови и считался темным. Хотя, не в моем положении обращать внимание на нарушения закона.

Сам Сириус в первый и последний раз использовал это заклинание когда сбежал из дома, чтобы разгневанная Вальбурга не смогла его найти. Для ритуала требовались всего несколько вещей — руны, которые я кое-как вычертил палкой на земле внутри развалин. Надо сказать, зубами это было делать мягко говоря неудобно. На мусорке я откопал треснувшую, со сколотым краем, но ещё крепкую пиалу, в которую набрал на пляже воды. Осталась только кровь. Чтобы осуществить суицидальные наклонности, я запасся какой-то острой железкой.

Превращаться было, конечно же, немного страшно, но вновь хотелось почувствовать себя человеком. Все же инстинкты животного при долгом пребывании в аниформе начинают брать верх над разумом, совсем недавно я поймал себя на вычесывании блох, чем был изрядно шокирован. Тьфу!

* * *

Итак, чары поиска действуют отнюдь не за секунду, но нужно было все сделать быстро. Так что я решил воспользоваться моментом по максимуму и, изловчившись, утащил с рынка попавшиеся штаны и рубашку. Все равно после ритуала нужно было уходить. Наконец, когда все приготовления были закончены, я превратился в человека. Заклинание на кельтском языке было древним и напевным. В круг из рун я поставил чашу с водой. Как только я начал читать, вода засветилась мягким голубоватым светом. Но когда из проколотого пальца туда капнула капля моей крови, полыхнуло багрянцем. Все, теперь по крови, слюне и волосам меня не найти… Надеюсь. Конечно же, оставались другие способы отследить мое местоположение в человеческом обличье, но мне стало как-то спокойнее.

Тщательно затерев все следы и переодевшись в добытую одежду, я вновь превратился в черного пса. На этот раз, несмотря на мои усилия, он все равно был довольно крупным, что меня немного демаскировало, с другой стороны телу так было гораздо приятней. То еще ощущение, когда ты колбаса на ножках.

Мой путь лежал в Литтл Уингинг. Возможно, это было не совсем хорошее решение, но туда меня гнало дикое иррациональное желание увидеть крестника. Да и, как я успокаивал себя, там меня стали бы искать, как мне кажется, в последнюю очередь. В фильме ведь Гарри впервые встретил Сириуса именно там. Вроде. Сейчас я жалел, что смотрел этот фильм так давно и больше не пересматривал, опасаясь избавиться от детского впечатления. Мне бы эти знания ох как пригодились.

Первоначальный вариант с особняком на «Гриммо 12» я отмел практически сразу, не говоря уже о домике дяди Альфарда, в котором засада ждет в первую очередь. В молодости Дамблдор дружил с дедом Сириуса, а значит — точно знал, где именно находится особняк. Увидеть его обычным взглядом было не под силу даже ему, но установить слежку за самой площадью это ему не мешает. Не хочу привести авроров прямо в единственное место, где я мог бы спрятаться. Сначала нужно обзавестись хотя бы временной палочкой. К сожалению, аппарировать туда я не мог, так как просто там не был. Сириус — да. Я же — нет. Как показала практика, я не мог переместиться в место по чужим воспоминаниям. Этот факт стал для меня ударом, тогда, в море.

Впрочем, в передвижении на своих двоих были и плюсы. Ведь по пути я продолжил свою истинно мародерскую деятельность, а именно — крал еду, газеты, одежду. Теперь я больше не походил на обтянутый кожей скелет даже в человеческом обличье, а от постоянного бега форма пса стала сухой и поджарой. Под густой чёрной шерстью вовсю перекатывались каменные мышцы. Шутка ли, за несколько недель я преодолел практически половину Англии! Учитывая, что знал я лишь примерное направление и двигался по дорожным картам, считаю это своим личным подвигом. Как и то, каким чудом мне удалось вспомнить улицу, где жили Дурсли. Сириус был у них на свадьбе, но тогда его перенес туда Джеймс… Так что Тисовую улицу в памяти пришлось искать уже мне.

* * *

Литтл Уингинг. Что можно сказать об этом месте. Это был тихий и какой-то сонный пригород. Аккуратные однотипные домики образовывали четкую прямую линию и со стороны казались абсолютно одинаковыми. Это впечатление усиливалось от того, что перед каждым домом зеленел аккуратно подстриженный газон. Все участки на Тисовой улице разграничивали низенькие каменные заборчики, которые открывали взору фасады домов. На мой взгляд, единственным различием участков являлись садики под окнами. Что удивительно, садик дома номер четыре и вправду отличался своей ухоженностью и красотой. Цветы в нем до сих пор цвели, хотя и был уже конец ноября. Газоны же здесь похоже были зеленые круглый год. Если они вообще были настоящими.

«Как и девять лет назад, ничего не поменялось», — фыркнул большой черный пес, наблюдая за домом Дурслей. Его внимательные глаза пару раз замечали сгорбленную старушку, выгуливающую по Глициниевому переулку целую стаю кошек, но пес не спешил реагировать на извечных врагов своего рода, продолжая лениво лежать в кустах, под деревом, изредка порыкивая на надоедливых птиц, которые садились рядом с его мордой. Он пришел сюда ночью, а сейчас просто ждал одного человека.

Вот белая дверь тихо отворилась, и оттуда, аккуратно ее прикрыв, выскользнул маленький черноволосый паренек, устремившись к парку.

Гарри всегда был слишком маленьким и тощеньким для своего возраста. А выглядел еще меньше и худее, из-за того, что ему приходилось донашивать за Дадли старую одежду, а Дадли раза в четыре превосходил Гарри по всем параметрам. У Гарри было худое лицо, торчащие коленки, черные волосы и яркие зеленые глаза. Он носил круглые очки, перемотанные посередине толстым слоем изоленты — оправа часто ломалась, потому что Дадли все время норовил врезать Гарри по носу.

Его длинные черные волосы были неаккуратно растрепаны. Недавно Петуния, возмутившись, что Гарри всегда приходит из парикмахерской таким, будто и не стригся вовсе, обкорнала его кухонными ножницами настолько коротко, что он стал почти совсем лысым, если не считать челки, оставленной, «чтобы прикрыть этот отвратительный шрам». Дадли тогда чуть не описался от смеха при виде Гарри, а тот провел бессонную ночь, воображая, как на следующий день пойдет в школу, где его и так все дразнили за мешковатую одежду и заклеенные очки. Однако, на следующее утро обнаружилось, что волосы стали точно такими же, как раньше, до парикмахерских экспериментов тети Петунии. За это его на неделю упрятали в чулан, хотя Гарри говорил им, что не может объяснить, как волосы могли отрасти так быстро.

Сегодня был особенный день для всего семейства Дурслей — приезжала любимая тетушка Мардж. Любимая для всех, кроме Гарри, ему казалось, что тетушка его ненавидит. В прошлый приезд она натравила на него своего нового питомца, Злыдня, и тот чудом не успел покусать мальчика. Гарри хватило сил взобраться на дерево, где он провел остаток дня.

— Эх… — Гарри ещё раз посмотрел на то место. Он думал, удастся ли ему убежать на этот раз. Под раскидистым вязом мирно дремал большой черный пес. Гарри любил собак, да и вообще животных. Но теперь их немного опасался.

Ноги сами вели его в парк, где мальчик любил проводить время наедине с птицами. Он кормил их, если удавалось стащить крошки, которые оставались от завтрака Дурслей. Но чаще всего голод был настолько силен, что он даже подумывал над тем, чтобы напроситься на чай у старухи Фигг. Которая, кстати, сейчас заканчивала выгуливать своих мерзких кошек. А когда она уйдет, можно и покормить голубей.

Гарри украдкой проверил бережно ссыпанные в карман крошки и кусочки булки. Сегодня удалось взять немного, когда он нарезал тосты для семьи… Да, семьи. Но не его. Гарри не знал своих родителей и иногда представлял, что они живы и заберут его. Или какой-нибудь другой родственник. Ведь не могло же у его отца не остаться родных? Почему они не забрали его!

Гарри украдкой смахнул злую слезу. Ничего, он вырастет — и у него будет большая любящая семья. Где никто не будет ни над кем издеваться. Он искренне верил в это.

Мальчик не заметил, как дошел до излюбленной скамейки у пруда. Он, погрузившись в мечты, автоматически бросал крошки. До тех пор, пока не осталось совсем ничего. Было воскресенье, и в парке гуляли дети со своими родителями. Зеленоглазый парень смотрел на чужое счастье сквозь старые очки-велосипеды и представлял на их месте себя.

Вдруг оставшиеся голуби разлетелись и что-то тяжелое придавило его ноги к скамейке. Гарри и не заметил, как до этого лежащий в тени пес подошел и положил голову ему на колени, взглянув на него почти что человечьим взглядом, в которых отражалась осязаемая тоска. Сначала Гарри на секунду испугался. Но пес просто держал свою голову у него на коленях, согревая чуть замерзшие ноги горячим дыханием.

Осмелев, мальчик погладил пушистого по голове. Тот в ответ лизнул протянутую ладонь. В животе у пса заурчало.

— Извини, мне нечего тебе дать, — с сожалением сказал Гарри псу, почесывая того за ухом. — Ты, наверное, потерялся? Породистый…

Пес на это лишь фыркнул, буд-то понял, о чем он говорит. Так мальчик с псом сидели, любуясь переливами солнца в озере. До тех пор, пока пес вдруг не пошевелил ушами и не посмотрел куда-то за спину Гарри.

— Поттер!!! Вот ты где! А мы всюду тебя искали, заморыш.

— Да, заморыш! — Гарри услышал за спиной довольный гогот Дадли с приятелями.

Его первой мыслью было убежать. Он хотел было вскочить со скамьи, но пес, привстав, вдруг положил на его колени свою лапу, придерживая. Ободряюще лизнул руку и медленно развернулся.

Шерсть пса вздыбилась вверх, делая и без того крупного пса ещё больше. Из собачьего горла донеслось тихое, угрожающее рычание, похожее на гулкий рокот.

Гарри беспомощно посмотрел на своих мучителей, затем на пса. Тот не отрываясь смотрел Дадли в глаза.

— Ну, ты это… ну его… — бледный Пирс Полкинс дернул такого же бледного Дадли за рукав.

— Да, ну его… — костлявый мальчик, похожий на крысу, спрятался за спины остальных. Пес оскалил зубы.

— Поттер, дома разберемся, — на прощание пригрозил Дадли, осторожно пятясь назад, не решаясь повернуться спиной. Отойдя на безопасное, по их мнению, расстояние, они быстрым шагом двинулись прочь из парка.

— Спасибо, черныш, — грустно улыбнулся Гарри псу, еще раз взлохматив шерсть. Он пока ещё не знал, как будет объясняться с Дурслями, но заранее приготовился к худшему. Лучше бы он убежал, но псу ведь не объяснишь…

* * *

— Вот же идиот!!! Захотелось ему увидеть крестника! Увидел?! — сквозь зубы матерился я, позорно сбегая от грустно смотрящего вслед мальчика. — Мало того, что сейчас я забрать его просто не смогу, так еще и испугал его чокнутого свиноподобного братца! Остается только надеяться, что Гарри не сильно накажут дома… Дьявол!

Я резко остановился, увидев знакомый фургон. Живодерка! Со службой по отлову бродячих собак мне сегодня видеться совсем не хотелось, и я спрятался в кустах. Пока чадящая ужасным выхлопом машина не скрылась за поворотом, старался успокоить бешено стучащее сердце. Получалось плохо. Да и мне самому было плохо. Неожиданно проснувшаяся совесть мучила меня ничуть не хуже накопившегося за день голода. Метаболизм собаки слишком быстро переварил украденный утром бургер, но на неприятное чувство голода я не обращал практически никакого внимания, меня терзал стыд.

Когда я очутился на свободе, пускай даже в такой форме, первой моей мыслью был не Гарри. Такая идея могла возникнуть только в голове у старого Сириуса, который души не чаял в маленьком ребенке. Моей же первой мыслью было свалить из этой негостеприимной страны куда подальше. Желательно — в Россию. Я не знал, живы ли мои родители сейчас, или это вовсе другая вселенная, но там мне было бы… легче. Привычней. Даже не пользуясь магией, хотя такое представить трудно: «магия же!», я вполне мог сыграть на знании истории развалившегося государства и неплохо так подняться на волне приватизации и общего упадка. Может быть, раскрыть пару знаменитых преступлений, стать в глазах общества героем.

Ну а кто из нас не тщеславен? Это помимо спасенных людей. Или просто прожить яркую жизнь, заново познакомиться со старыми друзьями, Элис… Поймите меня правильно — меня здесь ничего не держало. В глазах магической Англии я был преступником, диким зверем, которого нужно посадить в клетку. Но в Азкабан я не вернусь. Только не туда.

И мое желание найти Гарри было продиктовано одной, вполне себе эгоистичной целью. А именно — убедиться, что все идет как в фильме, и вполне спокойно сделать ноги! В последней части фильма, которую я смотрел относительно недавно, все у Гарри было хорошо. Он со всем справился, хоть и не без потерь, конечно. Но это была знакомая мне история, влезать в которую я не имел права. Старый Блэк в ней особо роли не играл. Не думаю, что все кардинально бы изменилось с моим отсутствием. Но Гарри… Черт! Да, для детей мне было еще рано, но и у меня была любимая племянница, которой я дарил конфеты и пару раз водил в зоопарк. Этот маленький ангелок, откликающийся на имя «Настя», был действительно мне дорог. И я бы никогда не позволил обращаться с ней так!

Я плохо помнил первые части, но в них никогда не создавалось ощущение, что над Гарри постоянно издевались. Да, у него была одежда не по размеру, да и жил тот в чулане, но тот актер не имел с этим Гарри ничего общего. Маленький. Для восьми лет — действительно маленький ребенок был, что называется, кожа и кости! Слишком большая и старая для него одежда особенно четко это подчеркивала. Сломанные очки, синяки и ссадины… Все было бы не так плохо, если бы не взгляд.

Взгляд, полный пустой покорности при виде своих мучителей. Даже вскочить он пытался, похоже, просто по привычке. Все равно ведь догонят. В тот момент я четко понял, с каким взглядом Гарри пойдет на свою смерть от авады Волдеморта. Полным застарелой боли… и облегчения, что все это наконец закончилось.

Я просто не понимал, как в школе на это не обращали внимания! Ведь есть же завучи, психологи, социальные работники. Или в Англии все не так? Сириус не учился в обычной школе и не знал наверняка. Но, я был практически уверен, что все не могло быть настолько плохо в системе образования. Так почему? Почему за ребенком никто не следил? Но я явно видел, как кошатница Фигг смотрела в сторону дома Дурслей. Она не могла не видеть, как обращаются с сыном Джеймса и Лили…

Ответ очень прост. Дамблдор.

При воспоминании о «великом волшебнике» у меня непроизвольно вздыбился загривок. Сириус действительно верил ему, для нас… для Джеймса и Лили он был непререкаемым лидером. И как же старик отплатил за их преданность?! Почему Гарри отдали этим… людям. Ведь у малыша и в магическом мире было много родственников, с радостью принявших дитя к себе. Да даже Малфои и то были бы лучшим вариантом! Люциус, конечно, та ещё скотина и павлин, но даже бывший Пожиратель не стал бы издеваться над ребенком.

Я не знал, что побудило старика сделать такой выбор, но только сейчас твердо для себя решил. Гарри будет лучше со мной. Я еще не знаю, как, но вытащу отсюда своего крестника. И ни старый долькоман, ни змеелицая тварь мне не смогут помешать. А если для этого мне нужно будет стать чем-то большим, чем просто двадцатилетний парень в шкуре сказочного персонажа, то хорошо. Попробуем что-то сделать...

С громким лаем, пугая редких вечерних прохожих, большой, черный как смоль пес несся по темным аллеям Литтл-Уингинга.

Он направлялся в Лондон.

Глава 3

Смогу ли я переступить или не смогу! Осмелюсь ли нагнуться и взять или нет? Тварь ли я дрожащая или право имею! (с. Фёдор Михайлович Достоевский)

* * *

Старый квартал Лондона радовал глаз красивой архитектурой, изысканными статуями и барельефами. А ещё — запахом тухлой рыбы, стихийно организованными мусорками и подозрительными личностями на темных узеньких улочках. Разве что помои выливали не на тротуар. Шел восемьдесят восьмой год, и это было в порядке вещей… Англичане. Хотя, возможно, такое впечатление создавалось из-за того, что забрался я не в самый благополучный район города.

Именно на одной из таких улочек, оканчивающейся кирпичным тупиком, я и устроил засаду. Здесь, возле переулка на Филипп-стрит, под старинным каменным мостом, находился один из входов в мир Волшебной Англии. Не думали же вы, что проход в волшебный квартал существовал в единственном экземпляре? Только входов на Диагон-аллею Сириус, будучи долгое время аврором, знал около шести, а уж проходов в переулок контрабандистов, разумеется, было гораздо больше, и, думаю, даже старый пройдоха Грюм не смог бы отыскать их все, иначе ловить преступников было бы слишком легкой затеей.

Оказался я здесь по одной простой причине. Мне сейчас была жизненно необходима палочка, и план беглого преступника был довольно прост. Рано или поздно, но одна из личностей, населяющих сумеречный переулок словно стаи крыс, должна была здесь показаться.

А дальше, дело за малым — корягой по голове и в речку… Шучу, убивать я никого не собирался.

Пока что.

Требовалось только оглушить и забрать магический инструмент. За следилки от Министерства на палочке я особо не волновался, личности, что приходят сюда, о них заботятся в первую очередь. Да и деньги бы мне не помешали, в банк сейчас соваться смысла нет. Гоблины хоть и не слишком любили волшебников, за звонкую монету вполне могли оповестить заинтересованных лиц, что со счетом рода Блэк производились финансовые манипуляции.

Не то чтобы это было страшно, но пока что Аврорат больше времени уделяет маггловскому миру, и в моих же интересах было оставлять положение таким как можно дольше. Сейчас я исходил из цели «пробраться в особняк рода», а для беспрепятственного проникновения в Блэк-хаус мне нужны были кое-какие вещи, из которых палочка стояла практически первым местом на очереди.

После нескольких часов ожидания, когда я успел уже порядком заскучать, проголодаться и возненавидеть рыбную вонь, исходящую, казалось бы, отовсюду, Фортуна всё же повернулась ко мне лицом. Из-за неприметной кирпичной опоры моста вдруг, воровато оглянувшись, выглянул приземистый кривоногий человек с длинными, растрёпанными рыжими волосами.

Немного посидев, бессмысленно глядя на это чудо человеческой эволюции, или скорее деградации, почесал затылок, а после радостно оскалился. Ба! Да это же старина Наземникус собственной персоной! Интересно, это удача или же случайное совпадение? В любом случае, меня это абсолютно устраивает.

Грязный, воняющий перегаром и дешевым табаком, Флэтчер словно сошел с плаката «их разыскивает полиция». Немного выждав, Наземникус двинулся в сторону переулка, где, спрятавшись за мусорным баком, его уже ожидал я.

Через минуту, когда он наконец-то подошёл на нормальное расстояние, что в его положении явно было сродни чуду, стало ясно, что понадобилось Флэтчеру в этом переулке. Он банально вышел отлить и выкурить очередную вонючую сигарету, от запаха которой даже у меня, казалось, привыкшего к отвратительной вони за это время, перекосило лицо. Видимо, даже контингент Лютного не переносил этот въедливый запах. Когда тот достал палочку и зажег на ее кончике маленький огонек, прикуривая, я и выбрал моментом для нападения.

— Я же говорил, что дешевые сигареты тебя погубят, — поднимаясь во весь свой немаленький рост, снова оскалился в выражении, которое даже пьяный в хлам Наземникус не смог принять за улыбку.

— С… Си-ириус? — красные, с полопавшимися капиллярами глаза вора расширились от изумления, прежде чем на голову ему опустилось что-то тяжелое.

Откинув в сторону уже ставшую бесполезной балку, я быстро оттащил «успокоенного» вора в дальний угол. Рыться в его вещах было откровенно противно, но я всё же справился, уговаривая себя тем, что в виде собаки делал и не такое. Карманы же порадовали меня набором зачарованных отмычек, кисетом с тем вонючим табаком и парой десятков галлеонов. Надо же, всё же, и от таких поганцев, как Флетчер, иногда бывает прок.

Отойдя от тела на приличное расстояние, смог наконец вдохнуть свободнее, а затем всё же осмотрел главное приобретение. Хм. Бывало и лучше. Определенно.

Палочка Наземникуса была ему точно под стать. Двенадцать дюймов, из неизвестного материала, неимоверно грязная, со следами сколов и царапин, из самого кончика уже проглядывалась магическая начинка. Но, впрочем, действовала исправно, в чем я тут же убедился, наслав на старого знакомого чары вечного сна и для верности связывая тело веревками.

Теперь встал следующий вопрос, куда же его деть?

Над этим всё же стоило действительно поразмышлять. Убить? Помимо омерзения, к этому человеку я ничего не испытывал, но лишать кого-то жизни всё ещё претило. Можно, конечно, было оставить его здесь, но если не расколдовывать, то это быстро превратится в обыкновенное убийство. Он либо замерзнет насмерть, либо крысы отгрызут что-нибудь, с их точки зрения, ненужное, либо его обнаружат магглы или другие волшебники. И если первые просто передадут в полицию, а там уже очень сложно прогнозировать развитие событий, то вторые просто и незатейливо грохнут, уверен, Наземникус много кому нервы потрепал.

Но в целом — ни тот, ни другой, ни третий вариант меня не устраивал, поэтому я выбрал иной путь. С помощью трансфигурации тушка Флетчера успешно превратилась в не слишком симпатичную табакерку, которую я положил в карман пальто. Трансфигурация — великая вещь. Да и в целом, колдовать было довольно увлекательно, память реципиента услужливо подсовывала мне информацию о том, как нужно делать необходимые взмахи, даже пальто создал из украденной одежды.

Мой внешний вид претерпел в конечном счёте некоторые изменения, в Лютный отправился уже не беглый преступник Сириус Блэк, а вполне себе респектабельный молодой человек чуть за тридцать, в строгом черном пальто, костюме и шляпе-цилиндре. В нем даже самый въедливый аврор не сразу бы распознал беглого преступника, а я очень сомневался, что хоть один из обитателей этого местечка даже отдалённо сошёл бы за местную полицию.

О всех доступных способах снять следилки я позаботился прямо здесь, благо применение магии возле прохода в магический мир засечь было довольно сложно, что логично.

Придирчиво оглядев свою тушку и с пару секунд позволив себе покрутиться у зеркала, я был более-менее удовлетворен маскировкой и уверенно двинулся в «тайное место».

Лютный за восемь лет мало изменился, это была все та же кривая улочка, большей частью затемнённая и грязная. Казалось, от сырых кирпичных стен исходил холод, от которого у случайно забредшего сюда обывателя на коже выступали мурашки. Влажный туман, дымчатой пеленой покрывающий неровную дорогу из треснутого, местами замшелого камня, дополнял картину, создавая ощущение, будто где-то за углом, среди мусора и старых, гнилых досок, притаился дементор, поджидающий свою очередную жертву.

Все окна магазинов были забиты и заколочены давно прогнившими досками, а те, которые не были закрыты, очень старательно делали вид, что магазин давно заброшен, чтобы постороннему человеку ненароком не взбрело в голову посетить столь отвратительное по своей сути место… Но такое первое впечатление было очень обманчиво, и хоть до этого я знал это только благодаря Сириусу, теперь смог увидеть собственными глазами. Жизнь здесь, как и в располагающемся неподалеку Косом переулке, существовала в своей бурлящей, как мерзкое зелье, атмосфере.

Туман и мягкий полумрак удобно скрывал лицо фигуры в черном пальто от других волшебников, так что попадающиеся тут и там силуэты в капюшонах и мантиях не видели лиц друг друга. Это вызывало усмешку. В Лютном всегда ценили инкогнито, что мне было только на руку.

Я шел мимо кажущихся старыми лавок и разглядывал смутно-знакомые названия, вызывавшие в голове небольшой эффект наложения. «Яды и отравы Шайверетча», «E.L.M. — волшебные похороны и бальзамирование», «Эльф-трубочист», «Дистальная фаланга»… Хозяева этих заведений явно знают толк в хорошей шутке. Некоторые из названий действительно описывали то, что предлагали покупателям. Ну, а некоторые просто делали вид. Даже в волшебном мире, к сожалению, у всего есть двойное дно, а у некоторых даже тройное. Как, например, у хозяина той лавки, куда я сейчас направлялся.

«Горбин и Беркс» — самое известное заведение в волшебном Лондоне и его округах, занимающееся скупкой и продажей сильных, но приметных магических вещей, в основном связанных с тёмным колдовством. Просто, как дважды два, первый смысловой слой оказывался как на ладони. Но, разумеется, сразу же возникал вопрос, почему же при этой дурной славе его до сих пор не закрыли? У всех на слуху, но нельзя поймать — это можно сказать про старика Горбина. Ушлый делец, овеянный мрачной славой, был отнюдь не частым гостем в стенах аврората, как можно было бы о нем подумать. Да, он торговал не слишком одобряемыми законом вещами, но каждый аврор знал, что на поверку все эти «темнейшие артефакты» были просто пустышкой, за которые при сильном старании можно было предъявить некрупный штраф. Некоторых особенно мерзких типов Горбин и сам чуть ли не за ручку приводил в соответствующий отдел министерства, например, тех безумцев, которые пытались продать «сердце новорожденного младенца» или ещё что похуже. Так что его лавка, как и многие в этом переулке, была негласно признана «необходимым злом», поэтому и держалась на плаву так долго. Проверки конечно же устраивались, но без огонька, никто не горел желанием баламутить и так очень мутную, стоячую воду.

И лишь малый круг «избранных», своеобразная ВИП-клиентура, вполне себе свободно покупали, продавали и обменивали в этой самой лавке по-настоящему темные артефакты. Из тех, за наличие которых в Азкабан сажали не глядя (хе, как меня (ну, ладно, не меня, Сириуса)), а то и вовсе разбирались на месте. Как говорил один умный человек — если хочешь что-то спрятать, положи это на самом видном месте, и такой фокус проворачивал не один только Горбин. Это помимо того, что в Лютном, к тому же, существовали места, забрести в которые без приглашения просто невозможно. Так что забавное место этот Лютный…

Но мне на секунду стало немного не по себе, когда я открыл скрипучую дверь. За ней обнаружился большой, слабо освещенный зал с развешанными на потолке ржавыми инструментами пыток. В витрине под стеклом красовались сушеная рука, заляпанная кровью, колода явно проклятых карт и пристально смотревший прямо на меня хрустальный глаз. Со стен на вошедшего безмолвно взирали оскалившиеся в ухмылках маски, на прилавке были разложены человеческие кости разных форм и размеров, а в углу примостился большой черный шкаф.

«За антураж твердая десятка» — я с интересом оглядывал экспонаты камеры пыток.

Как только дверь закрылась и мелодично звякнул колокольчик, из-за прилавка раздались твердые шаги. Секунду спустя оттуда показался сутулый человечек с сальными, зализанными назад волосами. Мысленно поморщился.

— Добро пожаловать, мистер…

— Кэбб, — быстро подсказал я ему. —Джон Кэбб.

— Рад видеть вас в лавке Горбин и Бэркс, мистер Кэбб, — голос у хозяина лавки был такой же елейный, как и волосы. Что, впрочем, никак не вязалось с его холодными цепкими глазами, которыми он буквально просканировал меня вдоль и поперек и, видимо, признал платежеспособным. Так как продолжил умасливать покупателя. — Что желаете-с? У меня есть что показать. Только что получили товар, и цены умеренные! Рука славы, проклятое ожерелье…

— Порошок живой смерти, — прервал я речь Горбина, мысленно повторив, что мне нужно. — Прыгун, амулет отвращения, пара одноразовых амулетов сокрытия, мантию-невидимку, ритуальные принадлежности…

По мере того, как я перечислял все пункты списка, подобострастная улыбка Горбина медленно сползала с лица, превращаясь в хищный оскал.

— И да, чуть не забыл, — выписал в воздухе причудливую фигуру, превращающуюся вслед за палочкой в смутно знакомую вензель-литографию, которую я подсмотрел в первый и единственный раз, когда отец взял меня-Сириуса в эту лавку. Она и служила своеобразным опознавательным знаком, по которому определяли, свой ли ты, или чужой.

На самом деле, это был самый слабый момент моего плана, так как я не был уверен, что пароль не поменялся за столько лет. В случае, если это действительно так, мне сейчас предстояла бы небольшая драка, но, к счастью, все обошлось. Я понял это по удовлетворенным глазам Горбина.

— Сразу я не смогу собрать все необходимое, мистер Кэбб. Боюсь, вам придется зайти чуть позже, — старик задумался. — Скажем, завтра к полудню. Вас это устроит?

— Конечно, — легко согласился. Я и не ожидал, что он хранит все в этой лавке. Сейчас мне нужна была только одна вещь. — Но, я надеюсь на то, что прыгун вы найдете прямо сейчас.

— Разумеется, для Вас я отыщу один экземпляр. Сию секунду.

С этими словами он скрылся в недрах лавки, оставив меня созерцать экспонаты. Внимание привлекла рука с зажатой в ней свечой. Та самая рука славы. «Никто, кроме вас, не увидит ее огня» — гласила надпись внизу.

Оставалось только похмыкать. Для этих целей вполне себе есть модификация Люмоса. Какой дурак будет таскаться с засушенной рукой в руке? Хм, забавный каламбур.

— Вот, Ваш прыгун, — Горбин на этот раз появился практически бесшумно, я чудом не вздрогнул. — Популярная вещь. Всего двадцать галеонов.

— Благодарю, — бесстрастно кивнул и передал требуемую сумму, хотя в душе у меня бесновалась жаба. Всего, как же! Да это все мои деньги!

— Остальное будет готово завтра.

Это я уже понял, да, спасибо. Надеюсь, сегодня все пройдет успешно, и к завтрашнему полудню я буду обладать достаточной суммой для оплаты всего заказанного. Впрочем, в другом случае мне эти вещи уже не понадобятся.

— До свидания, мистер Горбин.

— До встречи, мистер Блэк…

Я с трудом удержал ровную, неторопливую походку, выходя на улицу. В голове ровно билось что-то из разряда «ну ты и кретин!». Только сейчас я понял, где Сириус мог видеть похожий вензель, кроме того памятного случая. На чертовом гербе рода Блэк. Конспиратор хренов!

Внутри появился противный червячок, который подсказывал, что если здесь завтра будет наряд авроров — я ни капли не удивлюсь.

«Ну да ладно» — продолжил размышлять, неспешно следуя по каменной мостовой и разглядывая собственные портреты на фонарных столбах. Если узнал и согласился на сделку — значит можно доверять. В каком-то смысле. Правда, я не сомневался, что цену Горбин накрутит о-го-го как.

Из того, что я заказал, прыгун, или «попрыгунчик», так назывался амулет сокрытия следов трансгрессии, — был самым дешевым товаром. Он улавливал остаточную магию в процессе прыжка и не позволял чарам надзора засечь место перемещения.

К сожалению, в отличие от более дорогих аналогов, прыгун быстро исчерпывал запас прочности, десять, максимум — двадцать перемещений, и он приходил в негодность, начиная подрагивать так, будто скоро взорвется. Надо сказать, что частенько так оно и было.

Другой его вариант, «пробойник», помимо сокрытия следов аппарации, самостоятельно аккумулировал эту энергию для прорыва антиаппарационного щита, да и действовал намного дольше, однако и цена там была совершенно другая.

Были конечно же заклинания, способные сделать всю эту работу, но сам Сириус, к моему огромному сожалению, знал только то, что они в принципе существуют.

Впрочем, у него никогда и не было необходимости скрываться от властей, ведь он тогда был в команде «хороших парней», это сейчас меня весь аврорат ищет с пеной у рта. Кстати, в этом я им немного даже помогу! Правда, на своих условиях.

В Лютном меня пока что ничего не задерживало, и я, немного поплутав по закоулкам, сквозь неприметный отворот вышел к паучьему тупику, а оттуда, активировав медальон, трангрессировал в Лондон, к зданию аэропорта. Это был недавно построенный аэропорт «Лондон-Сити», расположенный в районе Доклендс, Ньюэм в Восточном Лондоне.

Повторение уроков трансфигурации, плюс легкое внушение — и в кармане два билета на ближайший рейс в Париж, на имя мистера и миссис Скайуокер. Последние часы выдались достаточно напряженными, так что мне захотелось немного пошутить. Даже если шутку смогу понять лишь один я. Кто знает, возможно здесь снимут знаменитую сагу совсем с другими актерами, но смеха ради я простенькими чарами изменил себе внешность на облик Энакина, ну а Наземникус под Империо отыгрывал красавицу Падме.

К сожалению, долго в трансфигурированном состоянии живого человека держать нельзя, иначе тот скоро переставал быть живым. А Флэтчер, как один из членов ордена Феникса, мне пока что был нужен. Времени, чтобы расспросить этого бесполезного субъекта сейчас не было, но в Блэк-хаусе я думал им заняться основательней.

Надо сказать, Империус не зря введен в разряд запретных заклинаний. Та легкость, с которой человек превращается в раба — пугала… И притягивала одновременно. Если я прикажу Флэтчеру сейчас вскрыть себе вены зубочисткой, которую нам принесли вместе с обедом, он только спросит, какую именно. Надо будет сделать заметку — пользоваться этим заклинанием только в крайних случаях. Не хотелось бы слететь с катушек, как дражайшая сестрица Бэлль.

Самолёт довольно быстро доставил нас на родину романтики, моды и съедобных лягушек. Я снял номер на двоих, оставив Наземникуса отдыхать, на всякий случай погрузив того в сон. Чары должны были продержаться достаточно долго, пока бы я не закончил все свои дела.

* * *

Перелет через Ла-Манш не занял много времени сам по себе, сейчас была уже ночь, даже скорее раннее утро, солнце медленно красило небо над крышами домов в розовый цвет, заставляя щурить глаза и позевывать. Однако приятный момент был в том, что банки гоблинов работают круглосуточно.

Вход в волшебный квартал магической Франции находился на знаменитой улице Мулен, где некогда находилось заведение «BellesPoules», а попросту — публичный дом.

По преданиям магглов, в XVII столетии знаменитая фаворитка короля Людовика XIV, Франсуаза-Атенаис де Монтеспан, проводила там черные мессы. Однако память Сириуса мне подсказывала, что проводились, и проводятся там отнюдь не мессы…

К счастью, сам Блэк был во Франции во время своей молодости, к несчастью же — его интересовали больше всяческие развлечения, которые может дать как мир магглов, так и магов. Однако в волшебном квартале я, вместе с его памятью, ориентировался вполне сносно, что, опять же, было к счастью и моей собственной удаче.

Несмотря на очень поздний час, волшебный квартал был наполнен людьми. Парижские маги были менее консервативны, чем английские, и здесь легко можно было встретить волшебниц и волшебников, одетых по последней маггловской моде. Проходя мимо магазина с квиддичными принадлежностями, «Квиберон», я и вовсе увидел команду, по-видимому, игроков в квиддич, которые эпатировали публику ярко-розовой формой и раздавали автографы.

«Наверное, местные знаменитости» — решил я, оценив толпу фанатов. Сириус любил квиддич, одним из самых счастливых его воспоминаний были полеты на метле, но играть, при этом, Блэк не очень-то стремился. Даже когда Джеймс потащил его пробоваться в команду во время учёбы, тот был выбран одним из лучших загонщиков, но впоследствии отказался от вступления в команду. Я же был к квиддичу пока что более чем равнодушен, так что проследовал мимо столпившегося народа по дороге в банк.

Французское отделение Гринготтс, было, как и английское, монументальным. Белоснежное большое здание, отполированные бронзовые двери, белые каменные ступени и традиционный привратник в ало-золотой униформе. Даже строчки из стишка не изменились, разве что язык был другим.

Направившись к гоблину за стойкой, обозначенному как управляющий, я сходу обозначил цель присутствия:

— Сириус Блэк желает снять деньги со своего счета.

— А есть ли у мистера Блэка его ключ? — носатый гоблин с холодным прищуром смотрел на меня сверху вниз, отложив в сторону какие-то бумаги. Какие же они все-таки мерзкие. И имена у них идиотские.

— Я готов провести процедуру восстановления ключа.

Хомяк внутри схватился за сердце, прошептав нечто вроде «моя остановочка». Первый персональный ключ от сейфа гоблины выдавали бесплатно, при заведении этого самого сейфа, в случае же утери идентификатора… Вы когда-нибудь теряли карточку? Так вот, процесс переоформления всех документов у гоблинов вызывал зубовный скрежет, отражающийся также и в цене за эту услугу. Восстановление ключа стоило денег, и не маленьких — ведь с ключом менялась практически вся защита сейфа.

— Следуйте за мной, мистер Блэк, — носач, назвавшийся Грудребуком, пригласил меня в кабинет для переговоров. — Через час прибудет поверенный вашего рода, Ликбах, с копией завещания вашей матушки — Вальбурги Блэк. Пока же, я предложу вам пройти процедуру привязки ключа. Вы можете пройти ее сейчас, либо после разговора с поверенным.

— Пожалуй, я пройду её до встречи, — подумав, ответил я. Не думаю, что о прибытии разыскиваемого по всей Британии преступника сообщат сейчас, скорее всего министерство узнает сразу же как я покину стены банка.

* * *

Завещание… Так значит матушка все же умерла. Сириусу сообщили об этом два года назад, но в душе узника до сих пор теплилась мысль, что кто-то из его семьи остался жив. Сейчас же эта ниточка полностью оборвалась.

В глазах неожиданно защипало. Я и не знал, что это окажется так тяжело принять. Хотя Сириус никогда не был особенно близок с матерью, ее окончательная потеря выбила его-меня из колеи. В голове всплывали моменты детства, те времена, когда их семья ещё была крепка. После поступления на алый факультет все это изменилось… Странно, я ощущал грусть, хотя все же это был, по сути, сторонний мне человек, и это не менял даже тот факт, что я вдруг стал реципиентом его не крови, но памяти.

— Здесь нужна капля крови, — проскрежетал гоблин.

Пока я разбирался с собственными ментальными особенностями, Грудребук принес крошечный золотой ключик на серебряном подносе, по краям которого шла рунная вязь. К ключу шла цепочка, за которую его можно было повесить на шею в качестве кулона. Украшение было бы несколько оригинальным.

— Секо, — заклинание оставило на пальце маленький разрез. Я приложил окровавленную конечность к желтому металлу. Палец немного кольнуло, затем порез исчез, ключик же немного потемнел, будто вобрал часть крови.

— Прекрас-сно! Стоимость замены будет списана с вашего счета, мистер Блэк, — гоблин оскалился, обнажив кривые желтые зубы. — В вашем личном сейфе останется три тысячи галлеонов и двести двадцать сиклей.

Да, оказывается, не густо у меня с финансами. Работая аврором много не заработаешь, особенно с разгульной жизнью Сириуса. Немного покопавшись в памяти, осознал, что дядя Альфард помимо охотничьего домика оставил кое-какое наследство, но за это время племянник несколько поиздержался. К тому же, как оказалось, участие в Ордене было отнюдь не альтруистической затеей, и деньги Блэка уходили только так. Мне же предстояло забрать оставшееся. В моей ситуации определенно было нужно больше золота.

Я планировал снять половину средств, но гулять с мешком золота за плечами было бы не самой лучшей идеей, и вспомнил об этом я весьма кстати.

—У вас можно приобрести безразмерный кошелек? — благодаря чужой памяти я знал, что до ареста у Сириуса был такой. Удобная вещь, что и говорить, денег своих определенно стоило.

— Конечно же. Советую приобрести кошелек с привязкой к сейфу, монетница «галлеон-200». Безопасность проверена временем. На материал наложено заклятье кровной привязки. Постороннему человеку достать деньги из вашего кошелька будет практически невозможно, — глаза гоблина жадно заблестели. Похоже, дорогая вещица.

Только вот оговорка «почти» мне не нравится. Видимо, защиту все же можно взломать. Да и если на пользователя наложат Империус — он сам отдаст всё до последнего кната. Наверное, многие люди об этом даже не задумывались, когда покупали кошель, но как человека, использовавшего это же заклинание меньше суток назад, меня это не могло не напрягать. С другой стороны, если произойдет такая ситуация, мне будет уже скорее всего безразлично, что станет с деньгами. Беру.

После согласия мне на выбор предоставили несколько моделей разного дизайна и, поскольку розовый для меня был явным перебором, остановил свой взгляд на черно-золотой монетнице из драконьей кожи. В принципе, вид был не особо важен, но в хороших магазинах встречают по одежке, и в глазах продавцов хотелось выглядеть более-менее презентабельно. Или просто мне досталась тоска по былой роскоши от прошлого Сириуса, проведшего в камере почти десятилетие.

— Двести галлеонов, — произнес гоблин. Да, говорящее у модели название. —Требуется ваша кровь, и подпись на некоторых документах…

* * *

Пока я вчитывался в договор купли-продажи, подтверждения замены ключа, и прочего, в залу вошёл даже на вид старый гоблин. При виде его, Грудребук склонил голову в приветствии. Гоблины, несмотря на их странные законы и уклад жизни, очень уважали тех, кто дожил до старости.

— Мистер Блэк, не ожидал Вас ещё когда-нибудь увидеть, — скрипучий голос старого гоблина был полон сарказма. Он устроился в кресле напротив, разглядывая меня через золотое пенсне. Ликбах был поверенным моего рода довольно долгое время, и уже в воспоминаниях моего детства он был довольно стар, отличаясь не слишком легким характером даже по меркам самих гоблинов. Впрочем, управлял финансами рода Блэк он весьма долгое время, причем успешно, так что отец Сириуса позволял ему некоторые вольности. Интересно, как он так быстро прибыл из Магической Британии…

— И все же я здесь, — озвучил очевидную истину.

— Да, и все же Вы здесь, — гоблин некоторое время помолчал, затем без какого-либо предисловия открыл принесенную с собой папку. — Завещание леди Блэк было оглашено шестого марта тысяча девятьсот восемьдесят пятого года, в зале Визенгамота, при полном собрании палаты. Здесь находится его полная копия, помещенная в ячейку номер четырнадцать согласно воле владелицы.

Он протянул мне пергаментный свиток, запечатанный гербовой печатью Блэк. Убедившись, что она не нарушена, я развернул свиток, уткнувшись в ровные, каллиграфически выверенные строчки.

— Если не вдаваться в подробности, то в этом завещани леди Блэк оставляет в ваше единоличное пользование личный сейф номер четырнадцать, здание особняка на площади Гриммо, летний домик во Франции, поместье четы Блэк в Германии, и всю недвижимость в пределах Лондона. С полным перечнем имущества можно ознакомиться в протоколе заседания суда Визенгамота от шестого марта тысяча девятьсот восемьдесят пятого года, которым данная недвижимость признается собственностью Министерства и изымается в пользу пострадавших от ваших рук… магглов, — под конец монолога Ликбах уже гневно шипел. — К счастью, мне удалось отговорить леди Блэк от опрометчивого шага заочной передачи вам титула Лорда, что является юридическим основанием для изъятия принадлежащих роду предприятий, и долей.

— А сейф? — оторвался я от завещания.

— Вам доступен сейф номер четырнадцать, а также ваш личный сейф. Общее состояние счета: тридцать три тысячи галлеонов, четырнадцать тысяч сиклей…

— А если просто в галлеонах? — перебил гоблина. Несмотря на память, пересчитывать эти сикли и кнаты было сложной задачей для моего совершенно гуманитарного мозга.

— Тридцать пять с половиной тысяч, — пожевав губами, ответил гоблин, — плюс-минус пара кнатов. Сейф рода Блэк также поступит в ваше владение после принятия титула, но только по полному ритуалу.

Отчитавшись, Ликбах скептически посмотрел на меня поверх очков, ожидая реакции, но так и не дождался, её попросту не было. Слова «по полному ритуалу», возможно, смутили бы Сириуса, который чурался всего, что было связано с так называемой «темной» магией, хотя на деле это всего лишь означало, что я должен провести пару ритуалов на алтаре Блэк-Хауса. Несмотря ни на какое «изьятие», проникнуть в этот особняк, особенно после смерти Вальбурги, мог только я. Ну, и Бэлла, наверное.

Как же быстро подсуетились Министерские — меня в застенки, имущество конфисковать. Если бы не Ликбах, у Блэков не осталось бы практически ничего. Хотя остатки не тронули лишь потому, что все думали: последнему Блэку не долго и осталось. После моей смерти, наверняка, добрались бы и до владений рода. Интересно только, почему в сейфе номер четырнадцать осталось так мало наличности? Это был сейф Вальбурги и Ориона, и насколько я помню, там было куда больше чем тридцать тысяч. Нет, это тоже вполне себе внушительная сумма… Но куда делись те горы золота, которые я помню из детстких воспоминаний?

— Мне нужны выписки по расходам со счета четырнадцать, — матушка всегда использовала чековую книжку, так что проследить, куда девались деньги не составляло труда.

Ликбах выглядел удивленно. Похоже, одной фразой я умудрился сломать его стереотипы, в отношении самого непутевого представителя семейства. Это, если честно, весьма грело самооценку.

— В последнее время, финансовых операций со счетом леди Блэк было очень много. Если Вы подскажете, что именно Вас интересует, я могу сказать без обращения в архив.

— Наиболее крупные траты. Кому, куда, сколько, зачем?

— Хм… — старый гоблин задумался, на пару минут уйдя в себя. — Сумма наиболее крупного списания денег со счета лорда и леди Блэк составляет тридцать тысяч галеонов.

— Кому? — тут же спросил я. Вот эта информация была ценнее, чем многое другое. И говорила о многом.

— Этого я вам сказать не могу, — развел руками Ликбах. — Леди Блэк в этот раз не использовала чековую книжку, спустившись в сейф сама. Но, могу предположить, что эта сумма ушла на… э-э. пожертвования.

— А остальные траты? — значит, взятка. Только вот кому. Дамблдору? Министру? Или остальным крысам Визенгамота, которые так шустро растащили оставшееся после ее смерти? Сомневаюсь, что до семей пострадавших от взрыва дошла хоть пара фунтов.

— Гонорар в пять тысяч галлеонов некоему Эварду Аткинсу. Это был один из самых известных адвокатов, — в ответ на мой недоуменный взгляд пояснил гоблин.

— Был? — уцепился я за оговорку.

— Умер, в феврале тысяча девятьсот восемьдесят пятого года. Несчастный случай, — пояснил Ликбах, оскалившись, и было даже непонятно, радуется он за мою догадливость или просто счастлив, что одним человеком на бренной земле стало меньше.

— А визит леди Блэк, случаем, был не в том же месяце?

Молчаливое согласие было мне ответом.

— Ясно… — я тоже умолк, погрузившись в мысли.

А думы были одна веселей другой. В принципе, теперь все стало гораздо понятнее. Вальбурга после ареста Сириуса пыталась вытащить сына из тюрьмы любыми способами. Возможно, обращалась в суд. Сначала наняла адвоката, и, видно тот что-то да раскопал. Затем его убрали, и Вальбурга попыталась освободить меня уже другим способом, у рода Блэк в свое время были друзья…

Или её шантажировали, тоже как вариант. Но в конце концов она не выдержала всего этого. Братья мертвы, муж ненадолго пережил гибель Регулуса, сын осужден на пожизненное, родных нет, а если и есть, то в не менее ужасном положении… Но обстоятельства её смерти были для меня тайной. В этой истории в принципе было множество темных мест, но я чуял, что рано или поздно покопаюсь до правды.

— И что Вы собираетесь теперь делать, молодой человек? — наконец не вытерпел гоблин игры в молчанку. Ликбах был связан с нашей семьей долгие годы, и не думаю, что ему нравилось видеть, как угасает доверенный ему род, это вопрос престижа его собственной семьи. Вопрос в том, готов ли я ему доверять? Гоблины никогда не были преданы волшебникам, этот народ кровью выбивал себе право жить в Волшебном Мире, и до сих пор ненавидел практически поработивших их на долгое время людей.

Другое дело, что несмотря на всю их нелюбовь к нам, коротышкам все-таки можно было верить, в разумных пределах. По части финансов — принципиальность этих созданий подпитывали давние клятвы. Иначе просто никто бы не пользовался их услугами. Если гоблин давал слово — гоблин его держал, чего нельзя сказать о многих людях, а Ликбах давал клятву оберегать финансы рода Блэк, чтобы стать его хранителем. Так что, в совокупности этих фактов, мне всё же следует рискнуть.

* * *

В небольшом, изысканно обставленном кабинете сидели двое. Старый, разменявший не один десяток лет гоблин поверх пенсне с ожиданием смотрел на молодого мужчину в черном костюме. Несмотря на молодость и аристократичный профиль лица, его собеседник был изможден. Усталость чувствовалась в наклоне головы, задумчивом прищуре синих глаз, горькой складке в углу рта, неслышному перестуку подушечек пальцев по колену.

Тишина царила в этом кабинете довольно продолжительное время, и никто не торопился её нарушать, словно подписав негласный договор. Высокие восковые свечи на бронзовых подставках успели прогореть практически наполовину с начала разговора, и ещё на четверть после вопроса старого гоблина, отмеряя неумолимый ход времени, который даже искусные в хитросплетениях чар гоблины не способны были остановить.

— Все просто, — тишину нарушил глубокий, с легкой хрипотцой голос черноволосого мага. Он встал одним слитным движением и накинул на плечи пальто. — Я собираюсь вернуть роду Блэк его величие.

До этого спокойные огоньки на кончиках свечек вдруг заметались как безумные, вспыхнули с новой силой, будто кто-то капнул на них топливом. В кабинете повеяло холодом, стало чуть темнее, несмотря на горение свечей, тени в углах комнаты стали больше, выросли за несколько секунд, достигая каменного потолка, а затем всё так же быстро вернулось в норму.

Такая реакция удивила, кажется, только самого мага, который под воздействием момента решил немного удариться в пафос, но, похоже перестарался.

— Вы можете на меня рассчитывать, Сириус, — старый гоблин посмотрел магу прямо в глаза, и по помещению будто прошёлся маленький сквозняк, заставляя огоньки свечей вновь трепетать.

Магия подтвердила старую клятву.

Глава 4

— Если бы мне пришлось тут жить, я бы застрелилась.

— Это вряд ли. Ты бы покрасила дверь в цвет взбесившейся лососины, поставила бы на газоне пару розовых фламинго и планомерно доводила бы соседей до исступления.

(Н.Р. «Адвокат мог не знать»)

* * *

Я пробыл во Франции ещё несколько часов, за это время обновив свой гардероб и приобретя пару полезных вещей. В частности, самой необходимой моей покупкой была небольшая, тонкая папка-портфель с чарами незримого расширения. Туда поместились все мои остальные вещи и Наземникус, вновь обращенный в табакерку. И почему именно она пришла мне на ум?

Далее хотел было купить нормальную палочку, но те, которые могла предложить мне «лавка магических инструментов Мельеза», не подходили, а делать на заказ не было времени, так что до поры оставил палочку Флетчера. Она также мне не подходила, но слушалась чуть лучше. То ли из-за непритязательности, то ли из-за "победы" над хозяином. Было такое поверье в магическом мире. Уже в маггловском Париже я постригся, обкорнал усы и начинающуюся бородку, разом скинув лет пять. Последний раз брился еще в Лондоне, на скорую руку и сейчас уже успел обзавестись не слишком ровной порослью.

Теперь, без грима, из зеркала на меня смотрел бледный молодой мужчина лет тридцати. Я явно выглядел моложе своего биологического возраста, но все равно ещё был довольно худ. К сожалению, последствия Азкабана проявлялись, в том числе и на внешности, отмотав время вперед слишком быстро. Гораздо быстрее, чем оно течет вне этого страшного места.

В магазинах французского магического квартала приобрел комплект восстанавливающих зелий. Все по-настоящему хорошие зелья делались индивидуально под заказчика, так что пришлось обойтись ширпотребом и «общим курсом», но даже они за короткое время заставили почувствовать себя гораздо лучше, давая весьма быстрый эффект, заметный невооружённым глазом.

По крайней мере, я не был похож на дикого безумца, скалящегося с фотографий розыскных листов.

Францию покинул примерно в полдень, трансгрессировав прямо в Лютный. После такой дальней аппарации «попрыгун» начал мелко вибрировать на цепочке. Судя по всему, его хватит ещё на пару раз, а потом только выбросить.

— Здравствуйте, мистер Блэк! — старик Горбин встретил меня радушно. Я буквально чувствовал, как он подсчитывает будущую прибыль. — У меня все готово. Прошу за мной…

И после этого безусловно вежливого приглашения, за последующие пять минут я стал беднее на без малого тысячу галлеонов. Кто-то грабит людей в подворотне. Кто-то, скрываясь за вежливой улыбкой. Для сравнения, спортивная метла «Комета-260», выпуск которой только-только был запущен этой компанией, и она считалась одной из лучших в своем классе, стоила всего двести галлеонов. А комплект восстанавливающих зелий, которые купил во Франции — всего пятнадцать.

Впрочем, такая высокая цена была действительно оправдана. Особенно меня порадовал маленький флакончик Веритасерума, который я сразу же положил в папку рядом с табакеркой. Пару капель я точно уже знаю, как использовать. Да и остальное пригодится.

* * *

Скинув мантию,трансгрессировал в Литтл-Уингинг. Занятия в младшей школе заканчивались около двенадцати, и я надеялся встретить Гарри.

Моим лицом уже нельзя было распугивать всю живность в округе, палочка слушалась средне, но всё же позволяла колдовать, а амулет отвода глаз так и вовсе делал меня почти неотличимым от обычной толпы, повышая шансы спокойно побыть рядом с крестником.

Перво-наперво нужно было посмотреть, какую защиту поставил на его дом старик. Что-то было в этих фильмах про защиту дома Дурслей, из-за чего Гарри должен был жить там, но что конкретно— я уже не помнил, а значит, нужно было это проверить. Какая бы не была — а что-то на доме должно было быть. Хотя бы сигналка.

Аппарировал я прямо в парк, с расчётом на то, что в будние дни здесь должно быть мало народу. На одни только чары отвлечения внимания рассчитывать не стоит, так что ножками, ножками…

Спустя пару минут довольно быстрого шага я был уже у дома на Тисовой улице. Гарри, по-видимому, был ещё в школе, по крайней мере, через окна я заметил только Петунью, которая в одиночестве готовила обед. Машины Дурсля-старшего тоже не наблюдалось, так что момент был как есть удачным.

— Magis Revelio! — от палочки в сторону дома поплыла едва видимая волна. На секунду вокруг дома вспыхнул прозрачный купол, а волна пошла дальше, огибая препятствия. Когда она коснулась Петунии, та неожиданно вздрогнула, выронив тарелку со свежими огурцами. Бздынь! — только осколки разлетелись по кухне.

Ничего себе, а я и не знал, что Петунья сквиб. Вроде нигде не говорилось об этом, я-Сириус тоже ничего такого не помнил. Впрочем, если в семье Лили родилась волшебница — шанс на рождение второго мага высок. Но, видимо, не судьба.

Заклинание, которое я использовал сейчас, позволяет обнаруживать источники магии, такие, как чары отвлечения внимания — слабый Репелло Инимикум, растянутого на дом Дурслей. Но это заклинание даже сквиба не отпугнет, не то что Пожирателей! А если так…

— Magis Aperio! — И снова ничего, только ослабление внимания. Хм…

* * *

В последующие минут десять я планомерно закидывал дом Дурслей различными обнаруживающими заклинаниями, какие только удалось выкопать из памяти, да только всё попусту. Лишь вымотался. Долгое использование магии после Азкабана в целом было противопоказано. Но я должен был убедиться.

Существовало лишь два варианта развития событий, при которых целая куча разного рода заклинаний могла выдать такой результат: либо я просто не был достаточно силен, чтобы обнаружить защиту, либо все разговоры о ней — это просто чушь, то ли выдуманная Великим волшебником, то ли выдуманная самой создательницей книги. Как и все, что меня окружало, впрочем.

Первый вариант был возможен, но маловероятен. Я хотя и далеко не Дамблдор по силе, но для обнаружения сигналки этого было достаточно. А десяток минут с непрерывным поток неслабых чар только подтвердил, что уж хоть что-то, но я мог бы заметить.

Значит, осталось только подождать.

* * *

Спустя некоторое время к дому подъехал Вернон, выгрузив свою тушу из благодарно скрипнувшей машины. С ним была и его маленькая копия, Дадли, но вот чёрной вихрастой макушки не наблюдалось. Я несколько секунд просто стоял и глупо хлопал глазами, пытаясь понять, что только что произошло. Они что, забыли его в школе?!

Поняв это, я аппарировал прямиком туда. И точно, Гарри как раз двигался в сторону от ворот большого кирпичного здания. От вида его одинокой фигуры у меня защемило сердце. И ведь не подойдешь просто так, уже представляю: «Сириус Блэк, я — друг твоих родителей, недавно сбежал из самой жуткой тюрьмы на островах, из которой до этого никто ещё не сбегал. Поедешь ко мне жить?» Да любой нормальный ребенок на его месте сразу сбежит, голося от страха на всю округу! И будет бесконечно прав, их ведь учат с самого детства не доверять подозрительным мужикам, которые сами заявляют, что преступники. Черт, собакой втереться в доверие к ребенку было бы проще… Стоп, точно ведь, собака!

Я с раздражением выбросил отчетливо дергающийся амулет, повесив на его место «пробойник». Еле слышный хлопок аппарации — и я на окраине Уитби, где провел несколько недель в обличье колбасы на ножках. У анимагии, на самом деле, есть один бонус, о котором можно узнать только проведя в этой форме большое количество дней, причем в обществе себе подобных. Когда маг превращается в животное, сродняясь с ним, он может найти общий язык практически со всеми представителями своего вида, но это было ещё не всё. С определенного момента они признают тебя как бы «старшим братом» или, если поразмышлять и углубиться в звериную психологию, скорее вожаком, начиная потихоньку слушаться.

Здесь, в Уитби, как бы странно это не звучало, я «познакомился» с одним бродячим псом. Я звал его Лаки. Это был по-настоящему большой, мне по бедро холкой, и, насколько я знаю, породистый азиат, который неведомым образом оказался на улице. Черный с белым «передничком», он был уже стар, умен и вполне миролюбив. Обычно, на уикенд, когда собиралось много народу, тот притворялся, что у него болит лапа. Хромая и смотря на людей жалостливыми глазами, Лаки мог выпросить все, что угодно, а взамен, он, словно бы нехотя, играл с детьми или давал себя погладить взрослым. И о нем я вспомнил в первую очередь, когда ассоциативный ряд принес мне идею познакомиться с Гарри более официально через хоть какой-то предлог.

* * *

В мантии-невидимке я бегал по улицам Уитби до тех пор, пока за участком одного банкира не мелькнул знакомый хвост. Ах да. Забыл сказать, что Лаки был еще и профессиональным вором еды. Он забирался на открытые террасы, даже в присутствии хозяев, и крал со столов все, что влезало в его большую клыкастую пасть. Пару раз я ходил «на дело» именно с ним, и, вероятно, нужно пояснить, почему я звал его «Лаки». На моей памяти, тот ни разу не попадался, и это при том, что были моменты, что меня, человека в собачьем облике, едва-едва не ловили.

— Вот ты где, Счастливчик! Sopporo… — прошептал я сонное заклинание, направив палочку на доедающего кошачий корм пса. Когда заклинание настигло вора, тот удивленно икнул и завалился на бок, мгновенно захрапев.

Только он уснул, как я трансфигурировал поводок с ошейником, и, застегнув его на спящем псе, как можно аккуратнее, чтобы его случайно не расщепило, аппарировал вместе с ним в Литтл-Уингинг, попутно развеяв сонные чары.

— Ну смотри, псина, это твой шанс на беззаботную жизнь, — опустив Лаки на землю, я постарался как можно более внятно передать с мыслеобразами псу то, что он должен сделать.

Счастливчик, ошалев от таких резких перемен, вяло сопротивлялся и пару раз порывался привычно удрать, но в конце концов гавкнул что-то утвердительное, заставляя вздохнуть с облегчением.

В это же время я заметил Гарри, бредущего вдалеке по дороге из школы и вновь облегчённо выдохнул, ведь успел найти собаку раньше, чем тот оказался бы в доме Дурслей. Гарри шел довольно медленно даже для ребенка его возраста, а ещё — погрузился в свои мысли, явно не самые веселые, судя по нахмуренным бровям и поджатым губам, и ничего вокруг не замечал. Момент был самый подходящий.

— Все, пошел! — я скинул мантию-невидимку и, хлопнув пса по заднице для направления движения, отпустил поводок. Дальше все зависело только от Лаки. Надеюсь, пес и в этот раз оправдает свое прозвище.

* * *

В школе у Гарри друзей не было. Все знали, что Дадли с приятелями терпеть не могут дурака Поттера с его мешковатой одеждой и разбитыми очками, и никто не хотел идти против банды мальчишек, которые любили драться и хулиганить. Так что окончание уроков мальчик воспринимал с радостью. Не то чтобы он не любил учиться, очень даже наоборот, но среди ненавидящих его людей каждая минута превращалась в пытку, совершенно не позволяя сосредоточиться. А сегодня день был и вовсе ужасный, ведь в дом вновь собиралась приехать тетушка Мардж. На уикенд она, к счастью, приехать так и не смогла, из разговоров старших Дурслей, Гарри понял, что ее любимый бульдог заболел и та повела его к ветеринару, но уже сегодня сестра дяди Вернона должна была приехать на Тисовую улицу. В честь этого дядя Вернон даже заехал в школу пораньше, забрав Дадли, Гарри же ничего не оставалось как добираться самому.

Не сказать, чтобы он очень этому огорчился, Гарри и сам старался проводить по возможности больше времени вне дома, вдали от кошмарных родственников, чаще всего он бродил по окрестностям или кормил голубей в парке, так что дойти от школы до дома самому не составляло особых проблем, чем больше он не будет видеть Дурслей — тем лучше.

Гарри настолько погрузился в свои мысли, что не заметил показавшегося из-за аккуратных кустов на другой стороне улицы большого, практически полностью черного пса. Пес бежал явно без какой-то было цели, но, увидев мальчика, медленно направился к нему. Он бежал как-то странно, прихрамывая, а позади тащилась рукоятка дорогого даже на вид поводка, делая всё ещё более необычным. Пес подбежал к остановившемуся мальчику, недоверчиво обнюхал того, затем ткнулся в маленькую руку и тихо заскулил, возя по коже мокрым холодным носом.

Это было неожиданно, но Гарри давно привык к тому, что даже дикие звери ничуть его не боялись и иногда подбегали почти вплотную, ластясь к рукам, а совсем недавно какой-то бродячий пес даже спас его от Дадли с его бандой, изрядно подняв настроение. За тот случай Гарри конечно пришлось все выходные провести в чулане под лестницей, но испуганное выражение лица кузена того стоило.

— Хэй, приятель, ты потерялся? — Гарри почесал шерстистого пса за ухом, с любопытством разглядывая ошейник. На позолоченной бляшке красивыми вензельками было выбито имя пса, но ни номера, ни адреса больше не было. — Счастливчик… Так вот как тебя зовут. Хорошее имя.

Механически почесывая пса, Гарри размышлял, что же можно было предпринять в такой ситуации. В приют его отдавать не хотелось, ведь он слышал страшные разговоры о том, что делают с животными, если тех не забирают хозяева… Но и взять себе пса тот не мог, Дурсли никогда не позволят ему завести домашнее животное, даже если это будет какой-нибудь хомяк, не то, что пес размером с половину Гарри.

— Лаки! Лаки, иди сюда, псина ты эдакая! — откуда-то издалека донёсся громкий мужской голос, поначалу показавшийся мальчику смутно-знакомым. Но затем Гарри увидел спешащего к нему молодого мужчину, который довольно скоро оказался рядом с ними, и мимолётное чувство пропало, когда он принялся осматривать подошедшего.

Это был высокий черноволосый мужчина в даже на вид дорогом костюме и шляпе-цилиндре. Придерживая правой рукой деловую кожаную папку, тот ловко подхватил с земли поводок, начав слегка тянуть за него.

— И куда же ты собрался, беглец? — задав явно риторический вопрос, мужчина усмехнулся и потрепал пса по голове, а после, наконец, заметил и Гарри. — Фу-ух, еле догнал его. Спасибо, что остановил этого сорванца, парень. Сейчас, дай отдышаться…

* * *

Мужчина и вправду выглядел слегка запыхавшимся и запылившимся, видимо, не одну улицу преследовал сбежавшего пса. Гарри подумал, что тот должно быть очень любит собаку, если бегает за ней в таком дорогом костюме.

— Меня Сириус зовут, Сириус Блэк, а тебя? — тем временем представился мужчина, наскоро отряхнув штаны и пиджак.

— Гарри… Гарри Поттер, сэр, — мальчик немного смутился. В школе учили не разговаривать с незнакомцами, но мужчина, назвавшийся Сириусом, располагал к себе какой-то внутренней искренностью, так что Гарри подумал, что ничего страшного не произойдет если тот назовет свое имя.

— Значит, сэр Гарри Поттер? Приятно познакомиться, юный рыцарь! — негромко, немного лающе засмеялся Сириус, широко улыбнувшись на несмелый ответ.

Гарри не знал, что сказать на шутку, а потому просто робко улыбнулся, все еще поглаживая ластящегося к нему пса.

— А ты, похоже, понравился Счастливчику, — вновь улыбнулся Сириус, тоже заметивший это. — Все, хорош, бандит, пользоваться расположением ребенка, можно подумать, что дома тебя мало чешут за ушком!

Пес в ответ на это демонстративно фыркнул, вновь подставляя голову для ласки и не обращая внимания на снова чуть потянувшего за поводок хозяина.

— Представляешь, испугался выхлопа от машины и как дал деру… Я даже не знал, что он может такую скорость развить, — пожаловался на пса Сириус, покачав головой. — Если бы не ты, Гарри, даже не знаю сколько бы я за ним бегал! Надо тебя хотя бы мороженым угостить!

— Спасибо, сэр, но я ничего не сделал… — вежливо попытался отказаться Гарри, хотя при воспоминании о мороженом голодный желудок призывно заурчал. Смутившись своей реакции, мальчик потупился.

— Даже думать не смей, что твой благородный поступок останется безнаказанным! — мужчина ничего не хотел слышать, увлекая ребенка и пса за собой. — Здесь на углу, кажется, было одно заведение… Да, вот и оно. Тебе какое мороженое, Гарри? Выбирай любое, и сироп не забудь обязательно. Сейчас девушка нас обслужит…

Как-то совсем незаметно для себя Гарри оказался уже внутри уютного кафе. Он иногда проходил мимо него, возвращаясь из школы, разглядывая блестящие витрины со сладким, но тогда он и подумать не мог, что когда-нибудь окажется внутри.

— Извините, мистер, здесь нельзя с собаками! — пока Гарри и Сириус усаживались за стол, к ним подбежала хозяйка заведения. — Вам придется сейчас же покинуть это кафе!

Эта полненькая, с крашенными мелкими кудряшками женщина в ярко-желтом платье не раз отгоняла Гарри от витрины, чтобы он не портил аппетит заходящим в кафе, и при виде неё мальчик инстинктивно съежился, вжав голову в плечи. Мистер Блэк же, словно уловив перемену в настроении Гарри, и сам переменился. От фигуры в черном будто бы повеяло холодом, на миг мальчику даже стало жутко, но, повернувшись к Гарри, тот вновь мягко улыбнулся.

— Мне кажется, что для нас вы сделаете исключение, — Сириус вытащил откуда-то из-за пазухи целую пачку бумажных банкнот, небрежно впихнув в руки растерянной женщине. — Не так ли?

— Да… Да, разумеется, — Лина Эсвельд не была бы удачливым дельцом, если бы не почувствовала выгоду. Оно и понятно, ведь сумма в ее руках с успехом покрывала целый месяц работы кафе, а собака… Да подумаешь, собака, она и сама животных любит. — Эвелин, обслужи наших дорогих гостей по высшему разряду!

— Чего изволите? — молодая девушка в форменном костюмчике на хорошенькой фигуре будто по волшебству, светясь дежурной улыбкой, появилась рядом со столиком, за который они сели.

Сириус поглядел на мальчика, который до сих пор, похоже не мог поверить, что это не сон, вздохнул и начал делать заказ. Похоже, это будет труднее, чем он предполагал.

* * *

Я провел с Гарри практически весь день. Сначала мы посидели в кафе, затем прогуляли пса по парку. Все это время моей навязчивой идеей было схватить этого испуганного паренька в охапку, и переместиться куда-нибудь в Австралию, послав и Дамблдора, и Волдеморта куда подальше. Судя по тому, с какой легкостью Гарри начал мне доверять уже через пару минут, я мог бы прямо сейчас рассказать ему все… Тем более, что обманывать мальчика было достаточно стыдно. Ему и так всю жизнь врали.

Да вот только побег от проблем никогда не являлся их решением. Я был уверен, что они рано или поздно найдут нас, в любой точке земного шара. А постоянно скрываться, переезжать с места на место и жить в страхе… Я не хотел маленькому Гарри такой судьбы. У него должно быть нормальное детство, и пока что еще не все потеряно.

Так что мое вмешательство ограничилось только шикарным обедом в том кафе и ещё одной шикарной порцией лжи. Я оплатил обеды мальчика на месяц вперед, отвалив за это кругленькую сумму. И немного ментально покопался в мозгах у Эсвельд — хозяйки заведения, оставил ей на попечение пса. Теперь Гарри мог приходить сюда и есть все что хочет, взамен на прогулки с псом, правда, я попросил официантку Эвелин следить за тем, чтобы он ел не только сладкое. Благо денег у меня, благодаря трансфигурации и чарам копирования, было практически неограниченное количество.

Хотел всучить и Гарри пару банкнот, но тот уперся всеми руками и ногами, а если бы были, ещё и рогами, точно не благородный олень, а баран. Еле уговорил его на обеды взамен присмотра за собакой. Да и то, пришлось задействовать всю свою харизму, чтобы договориться с упрямым ребенком.

Пришлось солгать, что на неделю улетаю по делам, а Счастливчика оставить не на кого, так как тот не подпускает посторонних. Да, сыграл на жалости к псу… Но цель оправдывает средства, всё ради того, чтобы этот упрямец хотя бы питался нормально. К Дурслям я обратиться с такой просьбой попросту не мог, кошатница Фигг могла сообщить Дамблдору о подозрительном посетителе, пахнущем магией, как это пытался сделать Живоглот на третьем году.

Но если Гарри будет чуть задерживаться после школы, думаю, никто не узнает, даже старой сквибке не было дела до того, где пропадал национальный герой. Это было странно, но очень играло мне на руку, учитывая, что через пару дней я планировал его и вовсе забрать.

После того, как распрощался с крестником и сбагрил довольного пса на попечение хозяйки кафе, я принялся готовиться к прорыву в Блэк-хаус. Мой план основывался на том, чтобы в мантии-невидимке вырубить наблюдателей Дамблдора порошком живой смерти и незамеченным проскользнуть в дом на Гриммо. Я не думал, что там будут авроры, ведь, скорее всего, Дамблдор будет до последнего держать в тайне расположение Блэк-Хауса, надеясь на единоличную «прихватизацию» единственного места, защищённого ничуть не хуже, чем Хогвартс. А значит — один, максимум — два члена Ордена, старого или нового состава. Я был уверен, что справлюсь.

Стоило дождаться вечера.

* * *

Стержис Подмор — рослый длинноволосый блондин средних лет, изнывал от скуки. Задание Дамблдора, собравшего некоторых бывших соратников после побега Блэка, в начале показавшееся глотком свежего воздуха в рутине однотонных серых будней, на поверку оказалось таким же скучным заданием, как и жизнь после победы над Тем-кого-нельзя-называть.

Стержис, довольно амбициозный и сильный магглорожденный, после окончания школы с радостью вступил в Орден Феникса, когда он только-только создавался для борьбы с проклятыми Пожирателями. Это казалось ему правым делом, да и участие в организации неплохо оплачивалось Великим Волшебником, не говоря уже про прочие преференции как знакомого самого могущественного волшебника Великобритании. Именно это знакомство после развоплощения Темного Лорда позволило Подмору начать неплохую карьеру в Министерстве. К которой он, впрочем, довольно быстро охладел. Стержис не любил корпеть над бумагами, или проводить исследования, а вот погони и схватки… Ему бы самое место в аврорате, но строгое подчинение приказам было не по душе талантливому магглокровке.

К тому же, после окончания Хогвартса Стержис с удивлением понял, что даже самый посредственный маг может и без капли денег сделать свое существование крайне комфортабельным. Так что без проблем заработав на неплохой домик в Клэпхеме, по адресу «Лабурнум Гарденс, 2», Стержис с удовольствием предавался лени и ничегонеделанью. Ровно до момента побега его бывшего соратника. И что могло понадобиться преступнику на этой ничем не примечательной улочке в старом квартале Лондона…

* * *

— Нда, — протянул я, просмотрев ленивые мысли Подмора Легилименцией. Сейчас мы находились в одном из баров на площади Гриммо, где эта тушка методично накачивала себя алкоголем до тех пор, пока ее там не застал я.

«Так значит, здесь только один наблюдатель, если старик не перестраховался. И они даже не знают о том, что именно охраняют. Узнаю Великого Волшебника», — с этими мыслями, я дополнительно внушил старому знакомому мысль основательно напиться.

Порошок живой смерти действовал по принципу Империуса, только тоньше и незаметнее. У человека, вдохнувшего крупицы этого порошка, размягчалось сознание, он становился очень внушаемым, что облегчало применение легилименции. Ну а свое название порошок получил за его действие в крупных количествах. Пара вдохов — и человек погружается в состояние, не отличимое от смерти. Мозг не работает, сердце почти не бьется — и в целом все процессы в организме замедляются. Целители Мунго используют этот порошок для транспортировки тяжело больных, прочими же он используется несколько не по назначению. Стержис больше ничего не знал, так что я оставил его в баре напиваться. А сам вышел к фасаду домов одиннадцать и тринадцать по Гриммо.

Внешний вид площади изменился за эти годы. Закопченные фасады стоящих вокруг высоких, обветшалых домов теперь имели, мягко говоря, негостеприимный вид. Некоторые из окон были разбиты, краска на дверях облупилась, у ведущих к ним ступеней за сломанными воротами кучами лежали горы переполненных мешков с мусором, от которых разило гнилью даже с расстояния в десяток метров. Когда-то это был очень престижный район города, однако время его не пощадило.

Подойдя к промежутку между домами, я осторожно порезал Секо ладонь и, невнятно чертыхаясь от боли, приложил ее к мгновенно вспыхнувшему куполу. Кровь — и почему все старые заклинания используют именно кровь?!

Пока убирал повреждение чарами исцеления, передо мной происходило нечто! Огромный, возвышающийся над остальными домами, особняк появлялся прямо из воздуха, неслышно раздвигая своими боками стоящие рядом дома и разрастаясь вширь и вглубь, наполовину скрываясь в поднявшемся из ниоткуда тумане.

Большие темные окна, фигурная лепка на каменных стенах, широкие мраморные ступени, позолоченные вензеля — все это прямо кричало о роскоши, в которой привыкли жить хозяева дома, который в буквальном смысле стоял на границе двух миров.

Я вздохнул. Ни Сириус, ни я никогда не страдали гигантоманией. Мне в своей прошлой жизни вполне хватало уютной студии на седьмом этаже многоэтажки, а Сириус полжизни жил сначала в гриффиндорском общежитии, деля и без того не самую большую комнату с ещё тремя людьми, затем в небольшом летнем домике дяди Альфарда. Этот дворец был точно слишком большим для меня одного. Но, надеюсь, Гарри понравится.

Затаив дыхание, я шагнул в гостеприимно распахнувшуюся дверь, приготовившись к встрече с воспоминаниями. Или еще с чем-нибудь.

Это как повезет.

Глава 5

Мы можем избавиться от болезни с помощью лекарств, но единственное лекарство от одиночества, отчаяния и безнадежности — это любовь. В мире много людей, которые умирают от голода, но ещё больше тех, кто умирает от того, что им не хватает любви.

(с. Мать Тереза)

* * *

Дом, на первый взгляд, производил гнетущее впечатление. Сразу было понятно, что в нем никто давно уже не жил. Пыль, паутина… Бр-р.

Сириус помнил это место совсем не таким, хотя и воспринимал его больше как клетку, в которую его заточили обстоятельства. Вальбурга была строгой матерью, а уравновешивающий её нрав отец Сириуса, Орион, к сожалению, долгое время болел. Что не прибавляло Вальбурге доброты.

Пройдя по длинному коридору, ведущему к гардеробу и гостиной, я с некоторым волнением приблизился к паре длинных, покрытых пылью портьер. Они были закрыты, но я знал, что должно находиться за ними. Несколько секунд я постоял, собираясь с духом.

— Здравствуй, мама…

С портрета, словно живая, на меня смотрела Вальбурга Блэк. Это была немолодая, но все ещё красивая женщина в старомодном парадном платье и черном чепце. В воспоминаниях Сириуса она была совсем другой. Моложе, стройнее… И в зелёных глазах никогда не было столько ненависти и презрения, смешанного с глухой тоской и болью, как сейчас. Сейчас же она стояла, выпрямившись во весь рост, сложив руки на груди и глядела мне прямо в глаза. По-блэковски тяжело, не отводя взгляд и не моргая.

— О, ты, наконец, назвал меня матерью. Для этого момента, наверно, стоило умереть, правда, Сириус? — лицо Вальбурги исказилось в горькой усмешке.

Это была правда. После их первой крупной ссоры Сириус называл мать в глаза только «леди Блэк». Сначала, стремясь поддеть вечно холодную строгую женщину, а затем это попросту вошло в привычку.

— Это действует в обе стороны, мама, — вырвалось у меня.

И это тоже было правдой. Леди Блэк называла сына по имени только во времена приступов материнской нежности, либо в гневе. Воспитанная в строгой семье старых аристократов, Вальбурга редко когда позволяла себе «лишние», по ее мнению, нежности, а росший бунтарем сын всячески противился прививаемым ему манерам. Так что второй случай выражения чувств был более частым.

«Черт…» — я уже корил себя за сорвавшуюся с языка фразу. Она задела старую женщину, и сейчас я буквально видел как на ее лице сменялись эмоции. Вот сейчас она закричит, как это было в детстве, властным глубоким голосом, её губы знакомо кривились, а к щекам пришло немного крови. Но Вальбурга неожиданно… попросту рассмеялась.

— Похоже, это у нас семейное, — после того, как на ее лице засияла улыбка, леди Блэк словно бы преобразилась. Даже краски холста, казалось, стали ярче. Отсмеявшись, она вновь взглянула мне в глаза, смахнув с щеки одинокую слезинку.

— Я ждала тебя, сын.

* * *

Я ещё долгое время стоял около холста, разговаривая с матерью обо всем, что приключилось со мной. О Питере, о холодных днях в Азкабане, о побеге и первой встрече с крестником, о своих размышлениях, о Дамблдоре и министерстве. Только о своей жизни Артема я не сказал ни слова. Я не думаю, что Вальбурга примет это… К тому же, как бы сильно мне не казалось что я разговариваю с живым человеком — это был всего лишь портрет.

Когда-то раньше я слышал от старого мастера, что портрет — это отпечаток души на холсте, где собраны самые сильные эмоции, мысли, воспоминания, всё самое хорошее и плохое. Это было действительно так. Вальбурга не была жива в полном смысле этого слова… Но она все еще продолжала оставаться моей матерью. Пусть даже так.

Немного задумавшись, я понял, что я-Артем уже не отделял себя от Сириуса, по крайней мере, не так сильно, как это было в первые дни в Азкабане. Не знаю, когда это произошло, но только сейчас я понял, что меня нельзя было назвать ни Артемом ни Сириусом в полной мере этого слова. Я-настоящий был другим, словно бы неоднородным…

Но, оставим сеанс самокопания до следующего раза.

Наговорившись с матерью, я дал слово, что, когда закончу все дела, открою ее портрет снова. Сейчас же, и ей и мне требовалось немного отдохнуть. Портьеры вызывали эффект вроде сна, хотя нарисованным личностям в полной мере и не нужно было отдыхать, это помогало справиться со скукой и не сойти с ума от одиночества.

Пройдя мимо подставки для зонтов, о которую так любила спотыкаться неуклюжая Меда, я вышел к гостиной, откуда можно было пройти в библиотеку, а также в рабочий кабинет главы дома. И обнаружил… Да! Опять эту гребаную пыль, от которой мне постоянно хотелось чихать. С этим нужно что-то делать.

— Кричер! — я точно знал, что хотя бы этот эльф должен был остаться в доме после смерти Вальбурги. Остальные же… Чаще всего, после смерти хозяина домовики умирают. Связано ли это с тем, что раса забавных ушастых волшебных созданий вынуждена подпитываться магией владельца, или с тем, что они очень привязываются к хозяевам, вплоть до попыток самоубийства после потери, я не знал. Раньше в доме Блэков было много домовиков, но, скорее всего, остался только этот старый ворчун — личный домовик Регулуса.

— Кричер! — еще раз позвал я. — Где тебя черти носят?!

Спустя секунду передо мной с негромким хлопком появился домовик. Он был совершенно голый, если не считать грязной набедренной повязки, и выглядел очень старым. Кожа, казалось, была настолько ему велика, что могла вместить несколько таких, как он, словно натянутый поверх скелета акваланг на пять размеров больше. Хотя Кричер был лысый, как все эльфы-домовики, из его больших, как у летучей мыши, ушей торчало изрядное количество седых волос. Глаза — водянисто-серые, с краснотой, а длинный мясистый нос напоминал рыльце животного.

— Хозяин… — вскинулся было домовик, но тут же сгорбился и угрюмо зашептал себе под нос хриплым утробным голосом, похожим на лягушачье кваканье: — Господин, неблагодарный отпрыск Хозяйки, разбивший материнское сердце…

— Перестань, — прервал я разошедшегося домовика, — твое поведение недостойно слуги дома Блэк.

— Как будет угодно Господину, — домовик отвесил до нелепости низкий поклон, распластав нос-рыльце по полу. Впрочем, не переставая бормотать ругательства. — Кричер всегда верой и правдой служил благороднейшему и древнейшему дому Блэков, который предал мерзкий…

— Довольно! — еще раз заткнул я домовика. — Во что превратился дом? Почему я, наследник рода Блэк, должен самостоятельно очищать грязь с портрета моей матери?!

Последняя фраза заставила домовика выпучить глаза, словно выброшенной на берег рыбы.

— Я…

— Живо, привести дом в порядок. Убрать пыль и паутину, для начала прибрать кабинет и гостиную, — я командирским тоном давал указания вскинувшемуся домовику. — Дальше приготовь ужин и подай его в фамильную библиотеку, я буду там.

Хлопнув себя по карманам, кинул пару галлеонов машинально поймавшему их домовику. Этой суммы должно было хватить на закупку еды хоть на какое-то время, готов поспорить, то, что было в магическом холодильнике, давно уже испортилось.

— И приведи себя в порядок, что бы сказала матушка, увидев тебя в таком виде? — я недовольно фыркнул, покачав головой.

— Слушаюсь, хозяин! — Кричер явно чуть не протаранил лбом пол, бухнувшись передо мной на колени. Затем исчез.

«Фу-ух…» — я утер со лба несуществующий пот. Подбирать слова для этого создания было очень сложно. Слушаться он бы слушался меня и так, но своими «оговорками» про наследника, род Блэк, а также тоном, полностью скопированным с моей строгой матери, я сумел достучаться до его дрессированного сознания, чтобы он слушал мои приказы, а не просто слышал их, извращая, как это умеют делать домовики. Хотя, конечно же, он первым делом пойдет к портрету. А, уже сходил…

Еще один хлопок — и в гостиной комнате словно бы поселился маленький торнадо. Эльф перемещался так быстро, орудуя тряпкой и своей магией, что был практически незаметен за поднявшейся дымовой завесой. Пока Кричер убирался, я решил осмотреть другие портреты знаменитых предков Сириуса, поскольку я помнил из детских воспоминаний, что они любили поговорить с маленьким наследником. Сейчас же все как один безмолвствовали.

Пройдясь по портретной галерее, я не заметил ни одного говорящего портрета. Просто обычные картины, ничего волшебного. Странно. Нужно будет спросить об этом у Вальбурги. Я что-то знал о том, что за портретами нужно периодически ухаживать… Но слишком смутно, чтобы вспомнить подробности, Сириус этим точно никогда не интересовался.

К тому времени, как я проверил настенные картины, Кричер закончил с уборкой гостиной, и, судя по шуму, доносящемуся из кабинета, убирался там. Я же оценивающим взглядом посмотрел на старый цветастый диванчик. К счастью, чистый. И решил пока что немного отдохнуть. Меня ждало ещё много дел, и требовалась свежая голова.

* * *

Во сне я видел Гарри. Повзрослевший он и постаревший Дамблдор стояли на маленьком острове, посреди черного озера, до того огромного, что другого берега разглядеть не удавалось. Озеро находилось в очень высокой пещере, даже потолок ее терялся из виду. Вдалеке, быть может в самой середине озера, различался мглистый зеленоватый проблеск, отражавшийся в совершенно неподвижной воде

— Вы думаете, что крестраж здесь, сэр?

— Да, конечно, — Дамблдор еще больше наклонился над резервуаром. Гарри увидел, как отражается его перевернутое лицо на гладкой поверхности зеленого зелья. — Но как нам добраться до него? Зелье нельзя уничтожить руками, вычерпать, нельзя заставить его исчезнуть, разделиться, его нельзя превратить во что-то другое, на него нельзя наложить заклятие или как-то по другому изменить его природу, — Дамблдор рассеянно поднял свою палочку, ещё раз покрутил ею в воздухе, а потом поймал кристальный кубок, который взялся словно из ниоткуда. — Я могу только сделать заключение, что это зелье надо выпить.

— Что? — тут же воскликнул во сне Гарри. — Нет!

— Да, я так думаю. Только выпив его, можно опустошить резервуар и увидеть, что в нем лежит…

Вдруг вид ошеломленного Гарри утонул в водовороте, вся картинка смялась, будто тетрадный лист, а перед глазами возникли строки, написанные убористым, слишком знакомым почерком.

Я знаю, что умру задолго до того, как ты прочитаешь это, но хочу, чтобы ты знал — это я раскрыл твою тайну.

Я похитил настоящий крестраж и намереваюсь уничтожить его, как только смогу. Я смотрю в лицо смерти с надеждой, что, когда ты встретишь того, кто сравним с тобою по силе, ты уже снова обратишься в простого смертного…

* * *

Я проснулся рывком, садясь и шумно глотая воздух, будто в том самом озере утонул я сам. Этот странный сон напомнил мне еще одну очень важную деталь. А именно — медальон Слизерина. Его хранил Кричер после смерти Регулуса, но так, что об этом никто даже и не догадывался. Вальбурга рассказывала, как после смерти моего непутевого братца тот вдруг совершенно ошалелый появился в доме, что-то бессвязно вопя. И в тот же момент имя Регулуса на родовом древе потускнело, а под его именем, после даты рождения, сама собой проступила вторая дата. Дата смерти.

Сколько бы безутешная Вальбурга ни пытала упрямого домовика (и я сильно сомневаюсь, что она сказала это в переносном смысле), тот ничего не мог ей ответить, связанный приказом молчать, отданным хозяином. То, что мой брат умер, Кричера не останавливало, к тому времени он уже был немного безумным и явно себе на уме. И вот сейчас я вспомнил эпизод из фильма, где Гарри достал из «чаши без дна» медальон с запиской от брата. Может, так на подсознание повлияло моё появление на Гриммо, может, ещё что. Эх, Рег… Почему же ты не сказал никому? Ладно мне, но даже матери? Не доверял? Или не хотел подвергать опасности, решив, что справишься сам… Раз за этот амулет умер брат, мне точно было необходимо его найти. И он должен находиться где-то в этом доме, это я помнил четко и ясно.

— Accio, медальон Слизерина! — я взмахнул палочкой, но ничего не произошло. Хотя, я и не думал, что будет так просто, следовало хотя бы попробовать. Вот засада. Где же Кричер может его хранить? Я сомневался, что тот постоянно таскает эту проклятую вещь при себе, часть души Волдеморта — это не кулончик «дружба». Такие артефакты смертельно опасны, а, судя по фильмам он еще и на разум может влиять. Может быть, поэтому эльф до сих пор ведет себя неадекватно?..

Хотя кто его знает. В любом случае, артефакт нужно было найти и уничтожить, или каким-то образом изолировать. А для этого мне нужна была палочка получше, чем старый артефакт Наземникуса. Кстати, нужно потом ещё его допросить и решить что с ним делать.

— Ох… — схватился я за голову. Слишком много всего на меня одного. И ведь не попросишь кого-нибудь еще разобраться со всем этим. У Сириуса хоть друзья были…

«Один из которых оказался трусом, другой — предателем» — ехидно подсказал внутренний голос, заставляя поежиться. Да, и то верно, не повезло Сири с выбором друзей, вся удача, видимо, закончилась на Джеймсе.

Ладно, хватит себя жалеть, пора за работу.

Первым делом я вновь вызвал Кричера, отправив того убирать остальные комнаты и подвал, тот едва успел пискнуть нечто вроде «ужин готов», по крайней мере, я разобрал только это. Кстати, надо, наверное, пояснить мое отношение к старику. Я никогда не был за жестокое обращение со слугами, но конкретно этого домовика нужно было чем-то занять. Сейчас Кричер, признав меня хозяином, начинает напитываться излишками магии, вылетающими в пространство просто от моего существования, а это на домовиков действует немного одуряюще, особенно тех, кто до этого был от магии очень долго отлучен, ведь уже три года эльф, можно сказать, сидел на голодном пайке. Пусть уж лучше убирается, чем страдает фигней и переизбытком энергии, особенно учитывая то, что тараканов в голове у этого эльфа тоже переизбыток, придумает ещё что-то такое, от чего останется лишь снова хвататься за волосы.

Первым делом следовало подкрепиться. В библиотеке очень кстати обнаружился уютный столик для работы с книгами. Сейчас на полированной поверхности стояли разные блюда английской кухни, и преобладающим ингредиентом было мясо — то что надо бывшему заключённому самой ужасной тюрьмы.

Отдав должное стряпне домовика, я направился в хранилище артефактов. Оно было скрыто банальнейшим образом — при нажатии на нужную книгу стенка вместе с частью шкафа, нещадно скрипя несмазанными петлями, отодвигалась и открывала проход в «тайную комнату». Это была сравнительно небольшая зала с чарами расширенного пространства, однако охранялось это место ничуть не хуже, чем сам дом, поскольку ещё один проход из этой комнаты вел прямо к родовому алтарю — сосредоточению фамильной магии, и по совместительству — крупному накопителю, который питал заклинания, наложенные на дом. Никто, кроме Блэков, не мог сюда войти, даже домовики, так что убираться тут придётся самому.

Я скептически посмотрел на ещё более толстый слой пыли внутри залы. Работы предстоит много, но сейчас я был тут не для уборки. Здесь были не только палочки, а еще и различные артефакты темного и не очень происхождения, Блэки тащили в сокровищницу все, что плохо лежало на протяжении нескольких веков. Стоило разобраться с этим немного позже, сейчас меня интересовали только магические инструменты.

Они лежали в ряд под витриной с массивной стеклянной крышкой, которая тут же исчезла, стоило капнуть на нее кровью. Каждая из палочек лежали на бархатных подушечках, не соприкасаясь друг с другом, чтобы не вызывать случайного резонанса. Концентраторы были самых разных форм, цветов и размеров, где-то в начале коллекции встречались даже самые настоящие жезлы. Они все были подписаны и принадлежали нашей семье, под каждой подушкой была табличка с именем хозяина. Правда некоторые были сломаны, либо изуродованы… Не все Блэки уходили в мир иной просто так, в окружении семьи, но это было неудивительно, этот род всегда выдавал первоклассных боевиков.

Я двинулся вдоль ряда волшебных артефактов, протянув руку и пытаясь найти нужный отклик. Это в детстве, когда чародей ещё не может управлять своей магией, он должен держать палочку в руке, чтобы понять, подходит концентратор лично ему или же нет. Более взрослым магам этого не требовалось, но требовалось выбросить из головы все мысли, настроившись только на то, чтобы найти себе идеальную половинку.

Я всё шел и шел, медленно продвигаясь вдоль бархатных подушечек, пытаясь найти подходящий инструмент. Некоторые палочки были словно бы рады мне, руку от них хотелось отвести как можно скорее, некоторые — несильно жалили, намекая, что они мне явно не подходят. Наконец, ладонь почувствовала приятное тепло, исходящее из тринадцатидюймовой, черной с вкраплениями алого, палочки.

«Ликорус Блэк — черная вишня». Вот и все, что было написано на поясняющей табличке, никакого описания, только годы жизни.

— Лаконично, — хмыкнул я и взял в руки теплую даже на ощупь древесину. Это была палочка пра-пра-пра-прадеда, если память Сириуса не подводила, ещё в детстве чистокровных мажат заставляли зубрить фамильное древо до какого-то там колена.

Взяв ее в руки, я почувствовал на мгновение резкий отток сил, а затем во все стороны от меня хлынула огненная волна. На несколько секунд я действительно испугался, решив, что устрою локальное возгорание, но быстро вернул контроль над магией, утихомирив строптивицу.

В комнате стало жарко, однако, к счастью, пострадала лишь пыль. Все артефакты были защищены, вероятно, даже от прямого попадания Бомбарды, а прочих предметов в зале попросту не было. Теперь, когда у меня был подходящий инструмент, следовало заняться делами. Что-то этих «позже» уже много поднакопилось. М-да…

Глава 6

Люди чести ради своих детей совершают такие вещи, которые им даже в голову не пришло бы делать ради себя самих. (с) Джордж Мартин

* * *

Я начал с поиска темного артефакта. Было стойкое подозрение, что безумие домовика и состояние дома связано именно с ним. Да и сам я чувствовал какой-то дискомфорт, словно бы в ботинок завалился маленький камушек. Ходить с ним вроде бы терпимо, но раздражает, и хочется как можно скорее вытряхнуть. Это чувство поселилось где-то внутри с того момента, как я надел перстень главы рода.

Собственно, настоящим главой меня это не сделало, даже формально, но и сам по себе перстень был хорошим артефактом, который помимо всего прочего защищал также от воздействия на разум. И, насколько я знал, эта защита вполне могла мне пригодиться в борьбе с крестражем Тома. Были и другие артефакты в хранилище дома Блэк, но Сириус мало увлекался темными искусствами, так что многого о сокровищнице не знал, просто не разбираясь в магии крови и всем подобном. Так что перед использованием хоть чего-то из обширной коллекции Блэк следовало ещё раз заглянуть в библиотеку. На что у меня пока что не было времени.

Кольцо же главы рода было идеальным вариантом, от меня требовалось быть Блэком по крови, чтобы получить его в свое распоряжение, чем я и воспользовался.

Надев кольцо и взяв палочку наперевес, методично обходил дом, попутно уничтожая маленьких магических вредителей, имевших обычай селиться в заброшенных магических домах, вроде пикси или боггарта, засевшего на втором этаже. Кстати. Оказалось, что боггартом у меня, как и у Гарри в фильме, являются дементоры… Из-за неожиданности, не соображая, что делаю, я прихлопнул бедное существо Авадой. Не знаю, подействует ли это на настоящего дементора, но боггарт, вылетевший на меня из шкафа, был умерщвлен мгновенно. Даже про патронус я не вспомнил, было поздно.

Надо сказать, за этот крестовый поход против вредителей, и больших и маленьких, я порядочно так натренировался в простейших чарах, да и не совсем простейших. Поначалу это было довольно весело, особенно в случае с летающими коротышками, словно квест в игре, знай себе колдуй по подвижным мишеням, улучшай навык. Но когда мои ноги побывали уже практически во всех местах в доме, я начал немного беспокоиться.

«Где этот долбаный медальон?!» — примерно такие мысли посещали меня уже последние полчаса. Блэк-хаус оказался очень большим местом, по сравнению с моими детскими воспоминаниями. В некоторых помещениях я вообще был впервые. И вот, наконец, обегав весь дом, осталось единственное место, которое я еще не осмотрел. Это была кухня. По закону подлости, то, что ищешь, оказывается на виду. Так, медальон Слизерина оказался в маленьком бытовом помещении на кухне, куда я заглянул, чтобы проверить домовика.

— Вот же &amp;#$@! — оказывается, Кричер стаскивал в закуток около котельни все то, что сам же убирал в тех местах, где было приказано. И ладно бы что-то ценное… Сломанные палочки, осколки каких-то ваз, старые огарки свечей и прочий мусор — все это образовывало какое-то большое гнездо, в центре которого зловеще поблескивал полированными гранями крестраж Тома.

— ОСКВЕРНИ-ИТЕ… — внезапно прямо перед моим лицом с хлопком возник старый домовой — и сразу же получил Ступефай в свою безумную голову.

— Отдохни пока, — я отлевитировал тушку домовика в сторону, чтобы тот не мешался и приготовился столкнуться с частицей Волдеморта воочию, так скажем. Сейчас уничтожать крестраж не имело смысла, их еще хрен знает сколько наделано. Да и во время «зачистки» дома ко мне пришла в голову идея использовать медальон как опытный образец. Мне кровь из носу нужно было найти способ вытащить крестраж из головы крестника безопасным способом, а не Авадой в лоб. И частица Тома должна была мне в этом помочь.

— Wingardium Leviosa… Ладно, понятно, — заклинание отрикошетило, попав по трубе, из которой тут же повалил пар. Я тут же вернул все в исходное состояние, дополнительно защитив отопительный котел заклинаниями. — Confundo! Stupefy, Impedimenta…

Я начал с самых простых заклятий, постепенно наращивая их сложность и мощность. Зеленые, красные, желтые, — всех цветов радуги, — лучи вылетали из палочки, рассыпаясь безвредными искрами или отскакивая в стены, потолок или пол. Крестраж защищала призрачная дымка вокруг амулета, и моей задачей было выяснить, каких заклинаний эта дымка боится. А боялась она… огня! Даже не самого «Адского пламени» (я еще не выжил из ума, чтобы вызывать его в своем доме), но даже «Инфламаре дуо» — заклятие сильного огня, заставил крестраж Тома несколько поволноваться. После этого момента я понял, что мне делать с этим огрызком души черного властелина.

На всякий случай ещё раз усыпив домовика и оставив его на кресле в гостиной, я быстро смотался в хранилище артефактов. Здесь был один знакомый мне магический предмет под названием «огненная клеть». Это была простая клетка, практически как для обычного хомяка, но предназначалась эта вещица для особых магических животных — огненных саламандр. При активации цепочки рун на основании, специально зачарованные металлические прутья буквально загорались и начинали выделять огромное количество тепла, обращенного вовнутрь. Казалось бы, как огненных созданий можно удержать в огненной же ловушке? Оказалось, что можно. Видимо, здесь действовал принцип «клин клином». Так что я подумал, что в такой ловушке крестраж Волдеморта будет чувствовать себя не так хорошо, чтобы как-то пытаться воздействовать на Кричера, либо меня. Остался один момент. Как, не прикасаясь к нему, положить артефакт в ловушку?

Через несколько минут активного мозгового штурма, ко мне пришел ответ.

— Piertotum locomotor, — напряженно произнес я, завершая сложные пассы волшебной палочкой, перед носом у старого рыцарского доспеха. Это заклинание высшей трансфигурации ненадолго оживляет предметы гуманоидной формы, типа статуй или вот, доспехов, и позволяет отдавать им мысленные команды.

— Бздынь! — стукнул кулаком себе в железную грудь доспех. А я на минутку присел рядом с ним. В теле чувствовалась какая-то противная слабость после этого заклинания, кружилась голова и мерзко пищало в ушах. Все же я ещё не восстановился после Азкабана, да, сначала проверка крестража, а потом — довольно мощная трансфигурация заставили мои силы показать дно.

Чуть отдохнув, мы с доспехом (довольно странно звучит, конечно) отправились обратно на кухню, в злосчастную подсобку. Дополнительно я наложил на голема еще парочку сильных защитных заклинаний, прежде осушив бутылочку восстанавливающего зелья. На большее меня не хватило, но, я думаю, и крестраж тоже подрастратил свои силы.

— Взять, — повинуясь команде, рыцарь поднял кольчужной перчаткой массивный серебряный медальон и понес его в библиотеку. На удивление, душа Волдеморта пока что не сопротивлялась. Не знаю, с чем это связано, но я был готов подстраховать мерно шагающего голема в любую минуту.

К счастью, защита комнаты с артефактами пропустила мое творение вместе с крестражем. Видимо, встречались ей амулеты и похуже… И вот уже, когда рыцарь подходил к подставке с огненной клетью, Реддл почувствовал неладное.

— Вос-сьми-и мою с-силу… с-с ней ты с-сможеш-шь защитить того, кто тебе ввш-шен! — вдруг зашипел крестраж.

Огромной силы ментальный удар обрушился на мой разум даже через защитный артефакт. Ощущение было подобно удару по голове чем-то очень тяжёлым, мысли сразу начали путаться, а кольцо на пальце мгновенно нагрелось, причиняя ещё больше неудобств.

— Надень… ОГОНЬ!

К счастью голем повиновался только последнему приказу хозяина, а не искушающему шепоту огрызка души, и безропотно опустил медальон в клетку, закрыв тут же вспыхнувшие прутья. Крестраж завизжал, но почти сразу умолк.

— Нет, Томми, — устало растянулся я на каменном полу. Холодный мрамор приятно действовал на пострадавшую голову. — Я и без тебя смогу его защитить.

Я ещё немного полежал в хранилище, приводя себя в порядок и восстанавливая силы, темнота и тишина отлично для этого подходили. Затем, осторожно, по стеночке, поднявшись, не рискуя двигаться слишком резко, поплелся в гостиную, где оставил тушку эльфа. Надеюсь, тот не будет пытаться больше меня убить, хотя бы в своем доме я хотел чувствовать себя в безопасности.

— Хозяин Сириус… Кричер не хотел! — после пробуждения, сжавшийся домовик, казалось, вот-вот расплачется. Ха-а, всё же эльфы — очень бедная раса со страшной судьбой. Жаль, что я не могу с этим ничего поделать, в моих силах было лишь дать этому, как и любому другому домовику человеческое отношение. — Это все та мерзкая вещь! Кричер пытался уничтожить ее, пытался разрушить…

— Я знаю, Кричер, и не виню тебя, — успокоил я старого слугу. — Ты молодец, Регулус бы гордился тобой. Теперь эта вещь никому не причинит вреда.

Я выслушал сбивчивый рассказ домовика, как мой брат взял его с собой в подземное озеро. Как заставил эльфа вливать в него проклятое зелье, а затем погиб от холодных рук инферни Волдеморта. Кое-что я уже вспомнил, но некоторые моменты этой истории были открыты для меня заново. После рассказа домовика на меня навалилась апатия, даже приготовленный завтрак от Кричера, расстаравшегося в этот раз на славу, не слишком помог, кусок просто не лез в горло и приходилось запивать любой укус огромным количеством воды. Мысли крутились вокруг Регулуса, Риддла, Гарри и крестражей. Откуда-то же Риддл и Регулус узнали о них. И если Том, понятно, мог узнать это в своих странствиях или в Хогвартсе, то откуда узнал Рег про это воистину мерзкое колдунство, учитывая, что литературы по темной магии в замке значительно поубавилось, как только Дамблдор стал директором?

Похоже, хочешь-не хочешь, а придется прошерстить фамильную библиотеку от и до. В отличии от своего старшего братца, Регулус часто проводил там время со старым отцом, и похоже, что именно там кроется ответ на загадку крестража. Но, прежде всего этого, мне было необходимо завершить все дела с домом. Библиотека была необъятна, не думаю, что найду там что-то за короткое время, а ведь меня ждал Гарри. И не стоило забывать о предателе Петтигрю, мелкий крысеныш должен был помочь в процессе оправдания моего доброго имени.

Итак, с некоторым трудом позавтракав, я принялся за текущие заботы. Для начала, запряг Кричера для покупки запасов продовольствия и необходимых зелий, вручив тому практически всю оставшуюся наличность. Я не могу просто так крутиться в Косом переулке без опасности быть разоблаченным патрульными аврорами или кем-то ещё, а вот неприметные домовики в лавках волшебного квартала были вполне себе обычным явлением, никто не обращал на них внимание, лишь бы платили исправно. Пока Кричер ходил за покупками, я, как мог, привел в порядок кухню, уничтожив все следы пребывания там крестража Темного Лорда. Сквозь найденные мной в библиотеке артефактные очки «гнездо» Кричера всё было в какой-то черной мути, ушедшей только после тотальной кремации всей каморки. Рядом с пищей мне такого подарка не надо.

Затем был целый урок трансфигурации с мастером Сириусом. Мне повезло, что бывший Мародёр был большим талантом в этой области, иначе бы все было намного… сложнее. Я заменил некоторые предметы, убрал устаревшую котельную, красиво отделал стены и потолок, навесив на все это заклятие вечной трансфигурации.

Кричеру, кстати, не слишком понравился новый дизайн кухни, несмотря на то, что она стала светлее и просторнее, по сравнению с прошлым, но тот перечить не решился, все еще коря себя за нападение на хозяина. Надо сказать, моя дражайшая матушка за такое одним отрубанием головы точно бы не ограничилась… Я не был склонен её идеализировать. Всё же Блэк — есть Блэк, по памяти я мог назвать как минимум десять её поступков, нарушавших нынешнее законодательство.

После ещё одного «легкого» перекуса английской кухней, который прошел уже лучше в счёт моего очередного активного чарования, я решился ещё раз поговорить с портретом Вальбурги. Мне нужно было обновить в памяти все моменты, касающиеся принятия наследства «правильным» образом.

В детстве Сириусу об этом рассказывал Орион, но я все же хотел перестраховаться, поскольку воспоминания были весьма расплывчаты и частичны, сам Сириус был явно не в восторге от происходящего и интерес к разговору не проявлял.

— Теперь я горжусь тобой, сын мой, — после недолгого молчания, произнесла Вальбурга, когда я спросил её про ритуалы. Затем она очень подробно рассказала про необходимые действия, которые мне нужно было совершить, чтобы принять наследство Рода. И, надо сказать, эти вещи не были очень сложными, но требовали некоторой подготовки. В частности, время — для клятвы на алтаре мне нужно было дождаться ночи. Все остальное, кроме одного момента, было очень простым. Как обычно, было одно большое «но».

Кровная магия, как и любая темная магия, требовала жертвы. И в момент воззвания к магии Рода — этой жертвой была жизнь. На этом мои планы чуть не полетели в тартарары, рисковать жизнью я точно не собирался, не в моём положении, когда от одного моего существования напрямую зависел крестник, а в перспективе — Андромеда и весь магический мир Британии заодно. Я уже разрушил знакомое по фильмам будущее, сбежав из Азкабана раньше срока. Неизвестно, чем это обернется. Впрочем, о чем — о чем, а об этом я точно не жалел.

После моего явно красочного выражения лица, Вальбурга соизволила объяснить, что человеческая жертва может быть заменена на жизнь животного, но обязательно крупного, такого как бык или вол, полного жизненной энергии. Теперь я озадачил Кричера ещё и тем, где достать быка, пока сам занимался остальными приготовлениями к ритуалу принятия рода. Тот, на удивление, довольно быстро справился, и теперь флегматичный бурый рогач обитал в свободной комнате на третьем этаже, а домовик таскал животному люцерну и овёс.

Мне было жалко красавца, но себя и Гарри мне было жаль больше, так что участь животного была решена. Времени до ритуала осталось ещё много, и я, наконец, смог заняться Наземникусом Флетчером.

— Э… Сириус, браток… Ты ведь не станешь делать ничего со старым другом, — как-то тоскливо пробормотал он, когда я вывел его из состояния сна. Его красные, выпученные глаза постоянно бегали, осматривая окружающее пространство. Другими частями тела он пошевелить не мог, я постарался.

Мы находились в подвале дома, здесь раньше располагалась зельеварня, и это было единственное место, которое я пока что не стал трогать. А все эти ножи, крюки и прочее для разделки ценных ингредиентов вполне вписывались в атмосферу крайне негостеприимного места. Разумеется, я не планировал прибегать к пыткам, но таким образом ослаблять разум пленника было очень эффективно.

— Наземникус, старый… друг, — я практически выплюнул последнее слово. В душе поднималась ярость. Эта шваль действительно была старым товарищем Сириуса, задницу которого тот не раз вытаскивал из лап Пожирателей. — Не долго продержалась твоя дружба, после того как меня кинули в Азкабан, правда?

— Кхе, я просто… — его глазки тут же снова забегали.

— Расскажи-ка мне лучше, что тебе велел на этот раз сделать Дамблдор, — при здравом размышлении, я пришел к выводу, что старый игрок и пьяница не мог не спустить ту сумму, которую я обнаружил в вещах. Сбережений на черный день Флетчер никогда не делал. Значит…

— О… о чем ты? — расширившиеся зрачки вора стали мне подтверждением. Все, теперь я знал куда нужно копать.

— Legilimens.

Крик, полный боли, напрасно бился изнутри в толстые стены старого дома. Никто не услышит. Никто не придёт. Особняк на Площади Гриммо, как и полвека назад, молчаливо хранил свои тайны.

* * *

Копаться в воспоминаниях Флетчера было противно. Действительно противно. Грязная, трусливая душонка, жизнь, полная насилия и крови. За преступления, которые совершил Наземникус, в большинстве цивилизованных стран мира была положена смертная казнь. Разбой, кражи, вымогательства, убийства, изнасилования… И это меня ещё в Азкабан посадили! Впрочем, у Флетчера было только одно основание для оправдания всех его действий в глазах Закона. Практически все, что он совершал, совершалось над обычными людьми, магглами, низшим сортом в глазах волшебной братии.

Покопавшись в мыслях Наземникуса, я, похоже, начал понимать, как оно все устроено в магической Британии. Начать с того, что магглы не являлись для среднестатистического чистокровного волшебника людьми, в обычном понимании этого слова. И уж точно не считались за равных. В целом, я их немного понимал.

Дело в том, что у обычного человека не было практически никаких шансов против волшебника. Они не умеют мгновенно перемещаться, живут до шестидесяти-семидесяти лет, часто болеют. Конфундус, элементарное внушение, даже без Империуса — и незащищенный человек сделает все, что взбредет в голову магу. Бомбарда и заклятье невидимости — и от целого города не останется практически ничего. Камеры? Пистолеты? Магия иллюзий прекрасно действует и на маггловские камеры. Огнестрельное оружие — просто забавная игрушка против кинетического щита. Вся современная электроника и так сбоит при появлении магии, а стоит использовать пару специфических заклятий — она будет легко выведена из строя.

Статут Секретности был принят не просто так. Он защищает обычных людей от таких волшебников, как Флетчер. Практически беспомощных перед применением неизвестной, неизученной, но такой могущественной магии.

То, что делал этот воняющий и обливающийся потом тип… Если честно, то меня стошнило. Тем самым прекрасным завтраком Кричера. Я ещё долго просто держался за стенку, пытаясь отдышаться, пока в голове мелькали сцены из жизни этого отброса.

Но я просмотрел ещё не все, а поэтому:

— Legilimens.

* * *

Пока я принимал душ, смывая с себя грязь, которая вылилась на меня в процессе допроса Флетчера, в голове крутились обрывки его старого разговора со Снейпом.

— Ты убедился? — тонкая, с длинными узловатыми пальцами, земляного цвета рука держала плотно набитый, позвякивающий мешочек. Наземникус всегда хорошо чувствовал золото.

— Хе… эта старая сука точно уже в гробу, я тебе говорю… — Он нервно облизнул обветренные губы, пожирая глазами желанные монеты.

— Держи, — Снейп с презрением кинул Наземникусу галлеоны, затем встал со своего стула и двинулся в сторону выхода.

Наземникус, одухотворенно пересчитывая галлеоны из мешочка, ещё успел увидеть как перед выходом тот вдруг обернулся, будто что-то забыл и его рука поползла к палочке. Но мгновение спустя Флэтчер уже был возле знакомого дома с кричащей вывеской. Он планировал сегодня как следует расслабиться на полученный аванс.

До и после этого незначительного фрагмента, в памяти Флэтчера зияли настоящие черные дыры. Это был либо Обливэйт, либо действие Непреложного Обета, и во второе верится больше, так как такие провалы в памяти трудно было бы не заметить. Да и сыворотка правды не особенно помогала. Хотя…

Я посмотрел в глаза большой собачьей пасти, из которой лилась вода, и чуть поежился, вздыхая.

Не мне об этом говорить. Память Сириуса зияла провалами с момента поступления в Хогвартс. И я не был уверен, что таким образом Блэк защищал некоторые воспоминания. К тому же, этот эпизод… Все выглядит так, словно Нюньчик просто не успел стереть ненужное, Наземникус успел скрыться раньше, чем тот успел его заколдовать, спасенный только своим нетерпением просадить полученное. Но про кого они говорили? Какова роль Снейпа и Дамблдора? Сначала я думал, что старик просто дал задание Наземникусу поискать меня по своим связям… Кстати, огромное спасибо за них, «старый друг». Но теперь мне так не кажется, я никак не мог отделаться от ощущения, что там было что-то ещё.

«Дьявол!» — в отполированной серебряной поверхности на меня вновь смотрело чужое отражение. Миг — и в нем снова только я… начавший понимать, в какое дерьмо влез по собственной воле.

До ритуала осталось всего пара часов. И мне безумно хотелось напиться.

Глава 7

„Всегда сохраняется возможность, что на справедливый и добрый поступок оказал влияние какой-нибудь эгоистический мотив.“ (с) Артур Шопенгауэр

* * *

Ритуальный зал представлял собой большой каменный колодец глубоко под домом. Сюда вела долгая винтовая лестница, не особо аккуратно прорубленная прямо в скале, начинающая свой спуск из хранилища артефактов. Пройдя по ней, я оказался в просторной пещере, на мой неискушенный взгляд, природного происхождения. По углам её рос светящийся мох, а ровно в центре был расположен небольшой каменный алтарь. От черной, идеально гладкой плиты веяло чем-то древним и темным, от чего меня немного передернуло. Так себе ощущения, честно говоря. Весь алтарь был испещрен рунами, начертания которых я с трудом узнавал. Вроде бы это был кельтский… Хотя встречались скандинавские и даже славянские руны, в некоторых я вообще углядел иероглифы, но сказать точно, кому они принадлежали, уже было выше моих познаний.

Осмотрев пещеру, но не найдя ничего кроме всё того же мха, я с удовольствием хрустнул пальцами, разминая руки перед началом.

Родовой алтарь — это средоточие магической силы семьи, по совместительству — ещё и огромный накопитель энергии, стоя́щий на так называемом месте силы. Хогвартс, кстати, стоит на одном из самых огромных таких мест, природная аномалия питает все заклинания, наложенные на древний замок, как алтарь питает стены дома Блэк, не давая им иссякнуть, а рунам — истощиться.

Для проведения ритуала нужно было зажечь свечи из не очень приятного на ощупь материала (углубляться и вникать, что это вообще такое, я опасался и несколько брезговал, разумно предполагая, что ответ мне не понравится) и, прочитав заклинание на каком-то явно мертвом языке, окропить алтарь кровью жертвы, смешав её со своей. Но тут возникал вопрос. Как сюда завести целого быка, не разнеся лестницу и довольно узкий проход к ритуальному залу.

Размышляя об этом, я даже на секунду пожалел, что не решился принести в жертву Наземникуса, хотя тот больше всего заслужил такой участи. Ладно, сейчас не время, с этой китовой отрыжкой я ещё разберусь. Всё же, убивать мне претило, рука просто не поднималась, хотя Сириус в этом отношении был намного спокойнее, от его рук во время войны погиб не один Пожиратель. Да и в целом, воспитывался он в доме темных магов, тоже не видевших в убийстве ничего сверх-ужасного, даже если особой приязни к этим самым магам не питал. Я же пока что не решался переступить через эту черту.

Проблему с излишним обьемом жертвы решила частичная трансфигурация. Мне не под силу было полностью избавиться от веса животного, слишком заковыристой и сложной была формула для такого без году неделя волшебника как я, но удалось хотя бы уменьшить его в размерах. А затем, помучавшись, всё же затолкать через узкие проемы вниз.

Наконец, спустя некоторое время, всё было готово. Я зажег свечи и подвел покорно идущее животное к алтарю. На душе было немного мерзко, вот кто, а животное точно было ни в чем не виновато. Но таков его удел. Я делал то, что требовалось, чтобы после иметь возможность помочь и защитить Гарри и себя.

— Dedisanguinem, uteffectum sortiatur… — слова с непривычки резали горло даже после нескольких прогонов, срывались с губ и гулким эхом отражались от сводов пещеры. Казалось, словно несколько человек стояли где-то там, в тенях, до которых не дотягивался тонкий огонёк свечей, и повторяли вслед за мной забытые обращения к давно умершим богам и ушедшим силам.

Примерно на середине катрена что-то в атмосфере изменилось. Ушло ледяное ощущение чего-то иного, которое я даже толком описать не мог, но чувствовал с того момента, как начала гореть первая свеча. Не то чтобы это было «из ряда вон», по блеклым воспоминаниям из ранних лет Бродяги всё шло как надо, но мне всё равно было немного нервно.

Свечи вдруг ярко вспыхнули, огонь взметнулся, жёлтые всполохи были пронизаны черными как ночь жилами, но жара от них я не чувствовал. Магия, да и только. Чёрный огонь. Кошмар. Волосы встали дыбом, словно наэлектризованные, по спине табуном пробежали мурашки, будто кто-то холодными пальцами коснулся шеи. Подавив в себе желание взвизгнуть и позорно сбежать, я всё же закончил читать куплет:

— Surgetenebris, etfiliieius!

В руке сверкнул хищно изогнутый нож. Животное вдруг резко подняло голову, пытаясь сбросить заклинание, что было несколько странно, ведь я вроде надёжно закрепил его. Бык дернулся раз, другой, но было поздно. Одно движение — и черная в полумраке кровь потекла по алтарю, шипя и исчезая с черного камня, испаряясь в никуда. Теперь мой черед.

Клинком резанул ладонь и сжал её в кулак, тут же мученически зашипев от боли и закусив изнутри щёку. Кажется, перестарался. Кровь хлынула потоком, так же напитывая алтарь. Свечи полыхнули в последний раз и одновременно погасли, будто по щелчку невидимых пальцев погрузив пещеру в абсолютную темноту. Я чувствовал, что слабею, но вместе с тем мое тело наполняла какая-то неведанная ранее энергия. Она была одновременно холодной и горячей, зуб не попадал на зуб, из-за контраста меня откровенно лихорадило.

В какой-то момент силы стало слишком много, я почувствовал себя переполненным сосудом, стенки которого собирались вот-вот треснуть из-за всё повышающегося давления. Ещё одна вспышка — и мое сознание не выдержало, тело мешком свалилось на холодный камень. Последнее, что я запомнил — ровный ряд белых клыков около моего лица и горячее дыхание, сдувающее волосы. Затем меня поглотила тьма.

* * *

Я очнулся, что неожиданно, свежим и полным сил, только немного болела спина и затылок, явно от удара о камень пола при падении, и ныли суставы, тело после проведенных «на курорте» лет всё ещё относилось к холоду отрицательно. Зато в пещере было пусто, словно только что провели генеральную уборку, ни соринки, ни пылинки, ни того самого мха, даже туша быка куда-то пропала… Это было страшно и странно. Только алтарь все так же стоял в центре.

Хотя что-то всё же изменилось, но я не мог понять, что именно, даже не мог сказать, было ли это что-то во мне или в обстановке, в самом ощущении пространства вокруг. Нужно будет найти в библиотеке все, что касается алтаря и ритуала. Делать его наобум, вооружившись только рассказами картины, было не самой удачной затеей, только вот выбора у меня практически не было, чем раньше бы я провел ритуал, тем лучше, но вот после — уже можно было немного выдохнуть, цейтнот вновь ненадолго отступит.

О хорошем. Теперь меня можно было поздравить со вступлением в должность хозяина и главы рода. Лорд Блэк… звучит! Хотя по бумагам я смогу зваться так только с момента признания меня Визенгамотом, да и доступ к счетам получу тоже после этого факта, что, само собой, подводит меня к проблеме моего положения. Но и так было хорошо, серьезно, не помер во время ритуала и на том спасибо.

Ещё раз проверив ритуальный зал и вновь не найдя существенных изменений помимо исчезновения мха, я поднялся наверх и вызвал домовика, попросив приготовить… завтрак, если верить настенным часам. Получается, в том зале я провел порядка полусуток, не то восстанавливаясь, не то ещё что.

— Принеси всё в кабинет, Кричер, — попросил я преданно смотрящего мне в глаза домовика, откашлявшись, слишком уж хриплый был голос после длительного молчания. Мне нужно было подумать.

— Будет сделано, лорд Блэк, — со счастливой улыбкой, смотревшейся несколько странно на его морде, домовик исчез в хлопке аппарации.

— Лорд Блэк… — интересно, как Кричер узнал о том, что я уже Глава? Нет, он был в курсе моих планов, да и быка покупал именно он, но все же… Ладно, с этой загадкой я разберусь потом. Сейчас же следовало обдумать дальнейшие шаги.

Нужно было решить сразу несколько вопросов, причем одновременно. Первое — очистить имя и стать официально признанным главой рода. Второе — забрать крестника из дома Дурслей. Легально… или нет. Судя по воспоминаниям о Поттерах, в завещании Джеймса было указано несколько людей, которые могли стать опекунами Гарри после их смерти. Джеймс не хотел делать это завещание, но Лили настояла, и в итоге тот всё же сдался, хоть и продолжил жаловаться Сириусу. Проблема заключалась в том, что я не знал точно эти имена, так как не видел самого завещания. Но, скорее всего туда был включен я, Фрэнк или Алиса Лонгботтомы и… Дамблдор? Могли ли Поттеры включить туда его?

Вероятно, все же да, директору все верили безоговорочно. И, судя по положению Гарри, так оно и есть, на самом деле, ведь Сириус был в тюрьме, а Алиса и Фрэнк — в отделении Мунго для безнадежно-больных, что делало их такими же недееспособными, даже исключая ментальное состояние.

Мне же категорически не хватало информации. Я просмотрел несколько подшивок газет, принесенных Кричером, но из них я понял ровным счетом ничего. Это не интернет, к сожалению, до его изобретения ещё как минимум пара лет, а уж до вхождение во всеобщее пользование — и того больше. А в газете, помимо обычных сплетен от Скитер, что-то по-настоящему важное упоминалось вскользь, и нужно было знать, где искать. Хм-м…

Если бы это что-то решало в магическом мире, можно было бы попробовать вложить деньги в известные по современности предприятия. Только с таким же успехом я могу трансфигурировать сразу и банкноты. Правда, не очень большое количество за раз. Все же кардинальные вмешательства в жизнь магглов расследуются на международном уровне, где восседает тот же Дамблдор.

Сейчас, здраво размышляя о своих шансах, становилось понятно, что директор Хогварста — это фигура того, масштаба, по сравнению с которой я сейчас походил на Моську, которая собиралась завалить слона. Это сейчас, пока я практически нигде не светился, меня ищут, но с ленцой. А вот когда я заберу Гарри… Дамблдор будет землю носом рыть, но отыщет меня везде, кроме стен дома. А жизнь затворника — это все равно что добровольная тюрьма. Такой жизни я малышу точно не желаю. Значит, мне нужны союзники, а ещё — мое доброе имя.

Но все же, если же я смогу официально забрать Гарри к себе, то Дамблдор будет копать под меня, но скорее всего на большее не решится. Репутация, связи и прочее — ему это будет просто не выгодно. Не того уровня муха. Гарри все равно связан магическим контрактом с Хогвартсом, который подписал Джеймс, заранее оплатив его учебу, так что с какой-то вероятностью он будет пытаться повлиять на меня через него.

Но основной вопрос был только в том, как же мне добиться пересмотра дела? Я не уверен, что, даже если принесу крысу в аврорат, мне просто не сотрут память. Ну а Питер тихонечко исчезнет на ближайшие пять лет, пока не понадобится воскресить Волдеморта... Если он все же к этому причастен.

«Да-а…» — я осознал себя на том, что уже просто рисую какие-то круги на бумаге, которую взял для заметок и негромко выругался вслух. Стоп! Нужно определиться с тем, кто мне может помочь, и на кого я смогу как-то воздействовать. Список выглядел примерно так:

Меда. Хотя она и ушла из семьи, выбрав магглорожденного Тонкса, но, возможно, сестра согласится вернуться обратно в Род. Всё же по крови она Блэк, а это что-нибудь да значит. Возможно, ко всему прочему же у неё есть связи в аврорате, раз в будущем Нимфадору всё же взяли стажёром не к кому-нибудь, а ко «Грозному глазу» — бывшему заму стражей порядка. Мне нужны были эти связи.

Нарцисса… нет, тут всё глухо. Не думаю, что она будет рада сбежавшему братцу, раз не заступилась раньше. Все же Малфой, судя по газетам, имеет большое влияние на Министра, а также является главой фракции бывших пожирателей за неимением Хозяина. Вот кто-кто, а тот помогать мне вряд ли будет. А даже если и будет — я скорее всего лишусь всего состояния семьи раньше, чем успею сказать «люмос», последнее, что нужно было Малфоям — это тяготы с законом.

Леди Лонгботтом… не знаю, зачем я ее вспомнил. Скорее всего, та предана Дамблдору, хотя после фактической смерти детей и относится к нему с прохладцей. Нет, не вариант. Я дружил с Фрэнком и Алисой, но эта бабка всегда относилась ко мне настороженно.

Мюриэль Пруэтт — вот с этой старухой у меня были вполне себе хорошие отношения вплоть до дня смерти Фабиана и Гидеона. Она никогда не одобряла «Орден Феникса» и искренне не любила Дамблдора. Боевая тётка… Ей сейчас далеко за восемьдесят, но, судя по газетам, та ещё заседает в Визенгамоте. Словом, если её заинтересовать — она, может быть, мне и поможет.

Люпин… Здесь все сложно. Я не знал, предан ли он друзьям или до сих пор верит Дамблдору. Тот ни одного раза не навестил меня в тюрьме, хотя, возможно, просто не мог это сделать. Словом, не разобравшись, что творится в голове у этого оборотня, доверять я ему не могу, мне нужна была стопроцентная лояльность, а времени разбираться попросту не было.

Ликбах. На него я, в допустимых пределах, могу положиться. Только вот кроме как финансовых вопросов тот скорее всего ничем не сможет мне помочь. У коротышек и так с правами в магической Британии не густо.

На этом мой список потенциальных друзей заканчивается. Мало, крайне мало. Раньше у Блэка было множество друзей, но самых верных забрала война, остальные стали жертвой оговора, как, в целом, и он сам. Даже девушки нет. Грустно как-то. Ладно, унывать точно было не время, остаются те, на кого я смогу как-то воздействовать. И первый на очереди, как ни странно, Крауч. А все потому, что я знаю его «маленький» секрет, который при должном использовании может сыграть мне хорошую службу.

Крауч, конечно же, уже не на гребне политической волны, как во время войны, но пост главы департамента международного магического сотрудничества — это тоже серьезно. К тому же, тот ещё и на четвертинку Блэк… Только вот как использовать эту тайну я пока что не представлял. Нужны были доказательства, либо сам Крауч-младший, исполняющий функцию предмета шантажа.

Следующим, но не последним по списку претендентом на шантаж была Рита Скитер — эту красавицу я помню ещё со школы, уже тогда та была очень острой на язычок, да… Сокрытие магической аниформы по нынешним законам — это серьезное преступление. В Азкабан девушку, конечно же, никто не посадит, но вот о карьере ей, скорее всего, придется забыть, как и о выходах в светское общество. Думаю, карманный репортер будет очень кстати, когда придет время мне появиться на свет.

И вишенка в моем трио — это член Лиги защиты от темных сил, обладатель Ордена Мерлина третьей степени, Златопуст Локонс, он же Гилдерой Локхарт. Талантливый писатель и такой же талантливый обманщик. Я не мог обойти вниманием эту фигуру, зная, каким образом создавались все его «героические» деяния и имея к этому доказательства… Кхм. Я ещё не подумал, куда мне девать писателя, но компромат в любом случае не повредит, публика в лице домохозяек обожала его смазливые личико, а на этом точно как-нибудь можно было сыграть.

Фух-х… — я откинулся на мягкую спинку кресла, положив перо рядом со списком имен. Голова болела. Вспоминать практически забытые факты давно просмотренных фильмов было тяжко, муторно и очень напряжённо, но мои занятия окклюменцией, похоже, начались и идут успешно. В аврорате были спецкурсы по основам защиты сознания, однако Сириус им никогда не уделял особого внимания, предпочитая работе с памятью дуэльный зал. Не могу его не понять, но наверстывать упущенное все равно придется, и желательно — как можно быстрее, любая крупица информации мне нужна была позарез.

Перекусив и выпив уже опостылевшие зелья, я принялся строчить письма своим адресатам. Начинать следовало постепенно, и я думал над каждым словом посланий, но их время придет чуть позже… Для начала я решил навестить маленького хвостатого предателя, к счастью, Сириус знал, где находилась Нора, неоднократно бывая там в составе других орденовцев. Наведаться к ним было бы кстати. Просто убедиться, что этот уродец ещё не сделал ноги из рыжего семейства. А по пути…

Дав указания домовику по наведению порядка в доме (с такими темпами уборки мне скоро будет нечем его занять), я аппарировал в ближайшее место, где раньше видел полицейский участок. И где неподалеку, по странному совпадению, Флетчер совершил одно из самых гнусных своих деяний.

— Obliviate, imperio… — глаза Наземникуса, только приняв осмысленное выражение после сна, снова расфокусировались. — Ты пойдешь и сдашься в полицейский участок. Там добровольно расскажешь о событиях двухлетней давности и сядешь в тюрьму, где будешь беспрекословно выполнять пожелания любого, кто к тебе обратится. Пошел!

Его фигура в грязных лохмотьях, сначала неуверенно, словно бы со внутренним сопротивлением, но затем всё более естественно двинулась к зданию полицейского участка. В этот момент я даже немного удивился. Это слабовольное ничтожество даже попыталось сбросить заклинание. Видимо, тот понимает, что ждет в тюрьме осужденного по этой статье…. Но это ему знание совершенно не поможет. И никто не поможет. Вместо паршивого мага, за поворотом скрылся уже паршивый же маггл. Я просидел в библиотеке достаточное время, чтобы придумать ему достойную месть. Не зря Блэков раньше боялись, ой не зря, теперь я даже начал понимать, почему.

Всё, с этим покончено. Сейчас передо мной возник вопрос, как добираться через полстраны к месту жительства рыжих. Нора располагалась на юго-западе Англии в графстве Девон, возле одной маггловской деревеньки, от Лондона это было довольно далеко. Вновь в обличье пса? Так я скоро и так гавкать начну от расстройства и нервов. На электричках — слишком долго, да и не очень удобно. Можно было бы заплатить водителю… Но я решил пойти другим путем. После непривычно долгой умственной работы я решил позволить себя увлечь сиюминутному желанию.

* * *

— Сэр! Хороший выбор! Это одна из последних моделей этого года, «Harley Davidson Low Rider», только что завезен и уже готов к езде. И, по сравнению с нашими конкурентами…

— Сколько? — оборвал я заливающегося соловьем консультанта, который уже в течении пяти минут рассхваливал достоинства байка. Этот красавец стоял прямо передо мной, задорно поблескивая хромированными боками. Я и не думал, что в старушку Англию завозят Харлеи. А байк был просто прекрасен! Ещё бы немного добавить лоску, нарисовав что-нибудь индивидуальное. О чем я и спросил услужливого парня, отсчитывая необходимую сумму в фунтах стерлингов.

— У нас, к сожалению, подобного нет, — действительно весьма расстроенно отозвался парень. — «Liberty Walkup» заламывает слишком высокие цены на их распылители. Но можно нанести рисунок обычной краской…

— Нет, спасибо.

Накинув пару фунтов за отсутствие документов, я получил своего красавца полностью заправленным и смазанным. Шлем мне был не нужен, но на всякий случай взял и его, благо тот шел в комплекте, к тому же, не глядя закупил стандартный комплект мотозащиты. Мой деловой костюм спокойно уместился в отделение безразмерной папки, и спустя пару минут и ещё одну практику трансфигурации на стильно черном байке восседал типичный рокер из восьмидесятых.

Бандана, расшитая черепами косуха, тяжелые ботинки с высоким берцем — даже дышалось сейчас как-то свободнее и легче. Светило морозное солнце, вообще, нехарактерное для Великобритании, но погода тоже была весьма кстати, было совершено не жарко. В наушниках свежеприобретенного японского кассетника играл старый добрый «Guns N’ Roses», заглушая мерный рокот мотора. Хотя, наверное, только для меня GnR были старым добрым роком, сейчас же эта, основанная в восемьдесят пятом году группа только набирала популярность.

За несколько часов дороги я отдохнул так, как не отдыхал уже несколько недель с момента моего попадания, не беспокоясь ни о каких магических заморочках, только сверяясь с картой, чтобы не упустить случайно в неведомые дали. Но все хорошее когда-то заканчивается. Я прибыл в деревеньку Оттери-Сент-Кэчпоул уже к вечеру.

Это оказалась типичная для Англии старая деревенька, с аккуратными домиками, ровными лужайками, где дом четы Уизли сразу выделялся своей неряшливостью и неопрятностью, возвышаясь на холме чуть поодаль от жилища магглов, на самой границе магической территории. Наверное, изначально это был небольшой кирпичный свинарник, к которому время от времени пристраивали и сверху и с боков все новые комнаты. Дом насчитывал несколько этажей, но выглядел так неустойчиво, будто держался на честном слове. Или на соплях младшего Уизли и чарах его родителей...

На красной черепичной крыше торчали вразнобой пять каминных труб, дым поднимался только из одной, вероятно, Молли хозяйничала на кухне, время как раз подбиралось к ужину. Сбоку от крыльца, рядом с огромной заржавленной кастрюлей, я заметил груду резиновых сапог разных цветов и размеров, кажется, только у нескольких из них имелась пара. С ними соседствовал склад ржавых котлов — видимо, коллекция Артура, другого объяснения наличию этого хлама я придумать честно не мог, в зельеварении такое использовать было просто опасно.

По двору ходили упитанные пеструшки и что-то клевали, в кособоком огороде рядом с домом можно было изредка заметить красные колпаки садовых гномов, выхватываемые пятнами света из окон. Они что-то там копали, причем весьма увлеченно, и я лишь поморщился, пройдя мимо, желания отвлекаться от основной задачи, чтобы убрать вредителей у меня совершенно не было.

У входа на шесте, слегка скособочившись, висела выведенная старой, уже облупившейся краской надпись: «Нора». Дом был скрыт только магглоотталкивающими чарами, хотя через очки я видел паутинку заклинаний, опутывающих сам дом. Но это, насколько я мог судить, были простые бытовые чары, и именно без них дом бы уже успешно развалился, как мне и подумалось ранее, стоило только увидеть домишко. Интересно только, что их питает. Неужели Артур сохранил какую-то связь с семьей? Или надеется на долговечность личных заклинаний... Впрочем, это мне было мало интересно.

— Болото, — только и мог сказать я, оглядывая владение семьи Уизли. Мне никогда было не понять Артура и Молли. При своей зарплате начальника отдела по борьбе с использованием изобретений магглов или как там называлась его профессия, Артур мог бы себе позволить гораздо лучшие условия жизни, и это если не учитывать, что и Уизли, и Пруэтты когда-то сами были довольно богаты. Пруэтты, к слову, богаты и до сих пор, только вот Молли разорвала все отношения с семьей при замужестве, скандал, судя по воспоминаниям Бродяги, прогремел знатный, на всю Магическую Британию. Тогда я это понимал… Сейчас не очень.

Еще немного осмотрев местность, и прогулявшись в мантии-невидимке, по округе, на всякий случай проверив, не было ли на территории каких-то действительно опасных подлянок, я двинулся обратно к мотоциклу. К моему стыду, я и забыл, что сейчас было ещё только начало декабря. А это значит, что дети еще в Хогвартсе, сейчас крыс был у Перси, если память мне не изменяла, а следовательно — в замке, под крылышком у Дамблдора, то есть там, где я гарантированно не смогу добраться до предателя. Мне ничего не оставалось как ждать праздников, а затем уже нанести удар.

— Ну, хоть покатался, — вздохнул я. Век живи, век учись, дураком помрёшь, не иначе.

Отъехав на безопасное расстояние, я ещё немного прогулялся по деревеньке, сообразил небольшой перекус и, восстановив уже полностью силы после ритуала с Наземникусом, аппарировал в Лондон вместе с мотоциклом, понадеявшись, что электронику не замкнет. Сегодня я планировал заскочить ещё кое к кому.

Глава 8

„Создать семью. Да по мне, проще основать империю.“ (с) Эмиль Мишель Чоран

* * *

На веранде не слишком большого, но милого и уютного домика, сквозь белые окна которого светил яркий приятный свет, сидела в кресле-качалке высокая, красивая женщина. Её светло-каштановые волосы были убраны под небольшую вязаную шапочку, туда же были заправлены изящные дужки аккуратных очков. В свете небольшой лампы, стоящей рядом, женщина читала газету, изредка отпивая из большой кружки горячий дымящийся напиток.

На улице было уже довольно прохладно, но её уютно грели теплый плед, горячий шоколад и мысль о скором возвращении с работы любимого мужа. Пожалуй, действительно все ещё любимого, даже несмотря на долгую жизнь вместе, быт и одного непоседливого ребенка, который, хвала Мерлину, ещё несколько недель останется в Хогвартсе.

Андромеда Тонкс, а это была именно она, любила свою девочку. Но признавала, что характером та пошла не в нее, и даже не в спокойного, рассудительного отца. Скорее, неугомонная пятнадцатилетняя оторва была вся в кузена Сириуса. Неудивительно, что тот всегда находил с малявкой общий язык, когда заглядывал в их семейное гнездышко до... всех событий.

Женщина грустно вздохнула. Красивый чистый лоб на секунду прорезали глубокие морщины, сделав молодую ещё миссис Тонкс старше своих лет. Её взгляд неосознанно опустился на старую фотографию кузена, напечатанную на первой странице «Пророка». Здесь он и вправду выглядел безумным, со всклокоченными грязными волосами и глазами навыкате. И, хотя Андромеда никогда полностью не была уверена в том, что её кузен присоединился к Волдеморту, сомнения, а также заверения авроров и Дамблдора потихоньку подтачивали ее душу.

Да, директор Хогвартса недавно навестил их любящую семью, как одно из тех мест, куда мог податься беглый преступник. Её милый Тедди заверил Дамблдора, что сделает все, что от него зависит, чтобы задержать преступника…

Но не будь Андромеда урожденная Блэк, она знала о возможностях Сириуса не понаслышке. И если то, что о нем написали — правда, то ни муж, ни аврорский соглядатай возле дома не остановят обезумевшего кузена. Подруги ей советовали уезжать из страны, перевести дочку в Шармбатон…. Но как они могли уехать? У неё и Теда здесь работа, друзья, построенный собственноручно домик, пусть и в маггловском квартале. Да и Нимфи вряд ли охотно поедет в чужую страну, весь её быт тоже оставался здесь, в Британии.

Нет, она была Блэк, по крови и духу. Прятаться, скрываться, как трусиха, в другой стране ей просто претило. К тому же, Андромеда знала своего маленького братца с детства. Тот не станет причинять ей вред, даже свихнувшись, семья для Блэков всегда была на первом месте. Хотя, Поттеров он тоже считал семьёй...

— Сири… — ещё раз вздохнула Андромеда, скомкав ненавистную газету и испепелив ее голой силой, даже не притронувшись к палочке. — Надеюсь, с тобой все в порядке… Что… — тут, в собравшихся сумерках женщина вдруг заметила темную высокую фигуру, выступившую из зарослей и целенаправленно двигающуюся к дому. Но до прихода Теда ещё пара часов… Аврор?

— Кто вы? — выпрямившись во весь свой немаленький рост, женщина крепко зажала палочку в руке, пряча ее за спиной. Все же это мог быть обычный прохожий, заблудившийся в хитросплетениях улиц, нарушать Статут из-за такой мелочи было глупой затеей. — Назовитесь!

— Это я, Меда, — до боли знакомый, усталый голос выбил из ее головы все предшествующие мысли. Свет из окошек озарил знакомую улыбку на бледном, исхудалом лице. — Думаю, мне нужно многое тебе рассказать.

* * *

Человек не может долго быть один. Я понял это в тот прекрасный момент, когда, очнувшись от недолгого обморока, Меда влепила мне пощечину, да такую хорошую, что щеку жгло ещё пару минут, а затем обняла, как будто боясь отпустить. Семья… Как много значит это обычное слово, однако, я даже не слишком различал, была ли волна эмоций, накрывших с головой, моей собственной или тем, что осталось от Сириуса.

Мое решение навестить Андромеду было отнюдь не спонтанным. Помимо того, что я просто по-человечески соскучился по нормальному разговору и людскому обществу, существовала опасность, что дедуля в звездном колпаке сможет настроить её против меня, если уже это не сделал. А я планировал, как минимум, вновь наладить семейные отношения, а как максимум — заручиться её поддержкой в предстоящем разоблачении Петтигрю и поговорить о возвращении в род Блэк. Не знаю, правда, как на это отреагирует Вальбурга… Хотя, нет, знаю, к сожалению, но это было дело не одного дня, а уж крики вредного портрета как-нибудь пережить получится. Сейчас же я просто хотел поговорить.

Я переместился примерно на окраину Лондона, сориентировавшись по карте и обрывкам воспоминаний. Чета Тонкс жили в пригороде, тот Сириус как-то бывал у них, так что маршрут я знал, но близко аппарировать не решился из соображений безопасности, да и просто немного пройтись хотелось, избавляясь от лёгкого мандража. Так что до участка с домом я добрался уже на мотоцикле. Не доезжая пару кварталов, оставил байк и под мантией двинулся пешком, осторожно проверяя переулки и дворы на предмет магических следов. Всё же, у дома Тонксов меня могли ждать авроры, прекрасно осведомленные о хороших отношениях с сестрой, даже если были они в прошлом.

Сомневаюсь, конечно, что Меду сторожит целая группа захвата, но одного человека могли, точнее даже должны были оставить присматривать за домом, иначе я в них разочаруюсь. Так что, даже увидев сидящую на веранде Андромеду, я ещё долго ходил вокруг дома, высматривая соглядатая.

— А вот и ты… — тихо хмыкнул, увидев на одной из лавочек почтенного джентльмена, читающего газету. При неловком движении у того чуть распахнулись края полосатого пиджака и на секунду сверкнула кобура для волшебной палочки. Да и сама газета на маггловскую не походила, даром что наложены какие-то чары, не дававшие картинкам двигаться.

— Халявно работаешь, Джеймс Бонд, — к нему по воздуху медленно поплыли крупицы порошка из зелья живой смерти, собранные на маленьком листке, незаметном в вечернем сумраке. Этот лопух ничего не почувствовал вплоть до самого последнего момента, когда распознал неприятное пощипывание в носу.

— Это… — начал он, потянувшись было к кобуре. Явно новичок, надо было дыхание задерживать, а не балаболить. Даже немного обидно, настолько меня не ценят, гады. Хотя, ладно, может, они просто не ожидали, что я решу нагрянуть спустя столько времени, а не сделаю это сразу, как только сбегу?

Порошок уже сделал свое чёрное дело и аврор практически мгновенно обмяк, провалившись в глубокий, коматозный сон. А я его сон чуть-чуть скорректировал легилименцией. Дальше, наконец скинув плащ-невидимку, вдохнув гораздо свободнее без угрозы оказаться повязанным дежурной звездой авроров, я медленно двинулся в сторону дома Тонксов, поглядывая на пока не замечающую меня Меду. Шел я осторожно, так как, несмотря на свой спокойный характер, в стрессовой ситуации Андромеда могла психануть не хуже Беллы, это Сириус хорошо помнил по скандалу, разразившемуся в Блэк-хаус когда всплыла информация о её любви к магглокровке. Действительно, почти Беллатрикс, даром, что они были очень похожи внешне, почти близняшки, только у Меды глаза всегда были добрее, светлее на несколько тонов.

— Сири, — захлопала вдруг глазами Меда, наконец заметив меня. И свалилась в обморок. Едва успел подхватить и поднять на руки, внося в дом.

Мне пришлось подождать, пока она придет в сознание сама. Если бы я начал ее «лечить» обычными методами, то есть шлепком по лицу и ведром воды, возможно, на одного беглого преступника станет меньше безо всяких авроров, заслугами скромной домохозяйки... Мне этого, если честно, очень не хотелось, так что несколько минут прошли в тишине, я с любопытством оглядывал прихожую, сравнивая то, что видел, с зыбкими воспоминаниями Сириуса. Было довольно интересно следить за мыслеобразами и замечать какие-то перестановки и изменения. Например, картины с натюрмортом раньше точно не было...

Меда не заставила себя долго ждать, спустя минут пять, пожалуй, она всё же очнулась, осознала себя все еще на моих руках…

— Сириус Орион Блэк… НЕМЕДЛЕННО ПОСТАВЬ МЕНЯ НА ПОЛ! — правую щеку обожгла сильная пощечина, а в ушах слабо зазвенело от направленной звуковой атаки. Рука у старшей сестры все так же тяжела, как и пять лет назад.

— Надо было, полагаю, оставить тебя валяться на улице, — проворчал, аккуратно спуская её на ворсистый ковер. Как и всегда, когда мне нечего было сказать, я пытался шутить. — Могла бы для приличия и обнять братца, неужто не скучала по мне?

— Ты… ты… — она снова начала заводиться, набирая в грудь воздуха. Затем как-то обмякла и неожиданно для меня, крепко обняла, кажется, совершенно не боясь сломать ребра, даже шмыгнула носом. — Я же скучала, Сири.

— Я тоже, Меда, — деликатно приобнял ее за талию, гладя по роскошным каштановым кудрям, — я тоже.

Мы долго говорили и пили горячий шоколад. Кузина рассказывала про то, как после моего заключения она пыталась добиться свидания, но ей в этом не помогли даже старые знакомства. О том, как после падения Темного Лорда хоронила друзей, как старалась наладить быт и приспособиться к новому миру, без войны и терактов. Как Тед вкалывал по двадцать четыре часа в сутки, а она сидела с маленькой дочкой дома, опасаясь налета оставшихся Пожирателей. Рассказывала о жизни в мирное время, о своей семье, чаще о Нимфадоре, Девочке-которая-ненавидит-свое-имя, о тех моментах, которые Сириус уже не застал.

Я же мог рассказать лишь только о последних неделях, взваливать на хрупкие плечи кузины воспоминания об Азкабане было бы несправедливым с моей стороны. Так что ограничился парой шуток, перейдя с болезненной темы на мои будущие планы. Будущее вырисовывалось всяко светлее, чем прошлое.

Естественно, я рассказал, как все было на самом деле. О предателе Питере, о несправедливом суде и остальном. Единственное, я умолчал о том, где скрывается крыс в настоящее время. Я просто не был уверен, что она не помчится мстить ему прямо сейчас... И не рассказал о своих подозрениях насчёт Дамблдора, всё же, сейчас Андромеда была ему более чем верна, и переубеждать ее потребовалось бы долго. Но в остальном я был с ней предельно честен. Это был, наверное, единственный человек, которому я мог довериться практически полностью, и выговорившись хоть немного, я действительно почувствовал себя лучше.

Спустя некоторое время, когда основные темы для разговора закончились, мы просто сидели, потягивая остатки шоколада (хотя я не отказался бы от чего-нибудь покрепче). Первой неловкое молчание разрушила Меда.

— Так значит, ты теперь лорд Блэк? — с какой-то затаенной грустью спросила кузина, указывая на большое кольцо с гербом Рода. — Помнится, раньше ты старался держаться подальше от ответственности за семью.

— Говори проще, бежал от нее, как ужаленный, — рассмеялся я. Меда тоже улыбнулась. Но я понял, о чем она подумала, так что коротко выдохнул, переставая улыбаться, и уже серьезно продолжил:

— Мне пришлось. Род Блэк вымирает, Меда, ты и сама это знаешь. Говоря откровенно, он почти прекратил свое существование. Из прямой линии остался только я.

— Ну, я ведь тоже осталась. Цисси, Белла… Хотя, да, о последней промолчим, — она невесело хмыкнула. — А Поллукс и Сигнус?

— Эти старики еще живы? — я был весьма удивлен.

Сколько себя помню, даже в детстве они были довольно дряхлыми, оба — ветераны войны с Гриндевальдом. Уйдя на покой, Поллукс окопался где-то во Франции, купив себе там такой же старый, как и он сам, особняк, а Сигнус на старости лет решил отправиться в странствия, и вестей от него не было явно очень давно. Надо будет спросить Вальбургу, поддерживала ли она с ним связь.

— Да, Поллукса, по слухам, год назад видели во Франции, когда тот покупал себе очередного домовика, — перебирая рукой волосы, Андромеда задумчиво склонила голову набок. — А Сигнус… То, что о нем не было вестей — ещё не означает, что он мертв, ты же знаешь, какими иногда бывают старики. Посмотри на родовом дереве, если захочешь узнать.

— И все же, — сделав себе отметку хорошенько покопаться в генеалогии семьи Блэк, продолжил я, — на настоящий момент, согласись, наша семья в упадке. Нарцисса замужем за Малфоем, она перешла в другой род, да и наследник один, малфоевский. Белла — почти аналогично, там вообще всё… — махнул рукой куда-то в сторону, кузина понимающе кивнула. С Беллатрикс-ныне-Лестрейндж всё сложно было ещё до начала крупной заварушки, а уж теперь. — И ты…

— К чему ты клонишь, Сири? — Меда нахмурилась и поджала губы, тут же словно становясь на несколько лет старше. Бр-р, у всех волшебников есть эта способность что ли?

— К тому, что сейчас я Глава Рода. И я могу исправить ошибку, которую совершила мать в прошлом. Давно было пора что-то менять в нашей семье. И я готов сделать это! — подавив желание поежиться, я демонстративно постучал пальцем по ободку кольца и вскинул голову.

— Ты так и остался бунтарем, мой маленький братик, — Меда тепло улыбнулась, неожиданно взъерошив мне волосы, чуть перегнувшись через стол. — Рассуждаешь о том, чтобы вернуть меня к семье… Которой уже практически не существует. Разыскиваемый всей магической Англией ужасный преступник Сириус Блэк… А Тед? Я сказала это матери тогда и повторю тебе сейчас. Я никогда не уйду от него, Сири.

— Не нужно ни от кого уходить, просто введем вас, как побочную ветвь Рода, проведу все необходимые ритуалы, — отмахнувшись, я поднялся, вырвавшись из объятий сестры. Острый собачий слух уловил, что кто-то приближается к дому, едва слышно шурша подошвами по асфальту дороги. — И я не вечно буду в бегах, Меда. Питер не скроется от меня.

— Но…

— Просто обещай, что подумаешь, — я серьезно посмотрел ей в глаза, приподняв уголки губ.

— Хорошо, — сдалась та через пару мгновений тишины.

— Ну и ладушки! И, кстати, думаю, будет лучше, если ты пока ничего не расскажешь Теду. Он хороший человек, но может не понять. А сейчас, — я шутовски поклонился, взмахнув банданой, — позволь откланяться!

* * *

Я едва успел аппарировать до того, как в дом зашел Тонкс, и переместился прямо к мотоциклу. Затем уже домой, чарами уменьшив агрегат до состояния игрушечной модельки. Жаль, что после частой трансфигурации механизмы портятся, даже такие простые, как задействованные в байке. Да и сил на поддержание чар уходит довольно много. Придется арендовать гараж, да и вообще сделать пару-тройку схронов на черный день. Жизнь — она такая… Веселая штука.

— Рад служить Главе Рода Блэк, — старательно акцентируя внимание на всех трех словах, Кричер уважительно склонился, появившись с тихим хлопком на мой зов.

Я поморщился. Никогда не любил раболепие, однако, даже избавившись от влияния крестража, домовик ни в какую не желал переучиваться. Ну, хотя бы не кидается больше в ноги, пробивая лбом пол. Или лоб полом.

— Принеси, пожалуйста, ужин в библиотеку, затем раздобудь мне книги Гилдероя Локхарта, — я кинул домовику несколько галлеонов в мешочке, наскоро трансфигурированном из завалявшейся в кармане бумажки.

— Слушаюсь, Хозяин. — Домовик переместился на кухню, спешно сервируя поздний ужин, я же с удобством разместился в кресле, приготовив бумагу под новые записи.

Итак, некоторое время назад я начал замечать в себе определенные изменения. Теперь я каким-то образом мог сказать, где находится домовик в данный момент, чем он занимается. Интересно, это последствия ритуала или просто активизация связи волшебник-домовик? Пока что не разобрался. Но это наверняка было как-то связано с тем, что мне становится все проще и проще творить заклятия. Особенно легко стала даваться именно трансфигурация, в которой Сириус был мастак, даже похвалы от Макгонагалл добивался. Возможно, всё это происходило из-за того, что именно трансфигурацией я в последнее время пользуюсь довольно часто, вот навык и пошёл, чем Мерлин не шутит?..

— Спасибо, Кричер, — протянул, когда на столе появилась целая гора еды. Самая большая радость для бывшего узника, помимо свободы. На несколько минут я прервал запись своих мыслей, отдавая должное талантам домовика. Он, кстати, и книги принес… Всё-таки эльфы — удивительные создания, успеть столько всего за четверть часа. Может быть, в будущем помочь Гермионе в создании Г.А.В.Н.Э… Шутка, конечно, домовики без энергии мрут как мухи, но волшебникам точно стоило бы относиться к ним получше.

Но, возвращаясь к нашим баранам, сиречь к Локхарту. Пролистав по диагонали его книжки, я остановился на некоторых эпизодах из его приключений. Как раз на тех, что были на территории Великобритании, а то ведь обладатель ордена Мерлина третьей степени успел много где попутешествовать.

Мне нужны были хоть какие-то доказательства, чтобы действительно надавить на златовласого Стивена Кинга, так что денек стоит убить именно на этот вопрос. Завтра как раз мой график свободен… Хе-хе. Я не думаю, что Локхарт не изменял названия и имена, но некоторые из описанных фрагментов были уж с очень яркими ориентирами. Например, по некоторым оговоркам, в эпизоде с баньши можно было узнать замок Белфаст, что в Северной ИрландииСеверная Ирландия — территория Великобритании, не путать с Ирландией, описания были довольны характерными. Так что листочек пополнился некоторыми адресами, которые стоило посетить позже.

Для интереса прочел пару отрывков, и понял что пишет этот Локхарт ничего так, с огоньком, я даже немного увлекся. Возможно, он и аферист, но писатель хороший, это точно. И зачем только пошел на преступления? Мне кажется, если бы Локхарт просто писал о подвигах других, он бы все равно урвал себе изрядный кусок славы. Но… Всё есть как есть.

После книг Локхарта, написанных по-современному, легко и эмоционально, старые книги по магии крови и ритуалам пошли тяжко. Они тоже были интересными, но муторными, староанглийский и обилие терминологии заставляли сцепить зубы, но я, не торопясь, вникал в азы, выписывал некоторые заклятия и проклятия к себе на листы… Но дело шло со скрипом, даже с моей достойной, надо сказать, скоростью чтения. За несколько часов я продвинулся всего на три главы.

Глаза уже слипались, несмотря на перерыв и ещё один перекус мозг отказывался функционировать, и я, сделав волевое усилие и не заснув прямо в удобном кресле, двинулся в свою комнату. По пути в мозгу щелкнуло, стоило махнуть взглядом по ответвлению, и я завернул к родовому гобелену, выискивая своих прадедушек на большом полотне.

«Ликорус Блэк I, 1808г. — 1872 г.» — уцепились глаза за знакомое имя. «Спасибо за палочку, дедушка», — я машинально потер теплую рукоять. Хотя это была и не моя палочка, она слушалась с того первого раза практически беспрекословно, даже жаль будет ее возвращать… Но ничего не поделаешь, продолжать её использовать будет неуважением к старику, да и собственная палочка мне нужна была все равно, подогнанная именно под меня. — Так…

Финеас, Сигнус… Поллукс Блэк, тысяча девятьсот двенадцатый год рождения, дата смерти отсутствовала. Так значит этот пройдоха действительно ещё жив! Я начал разглядывать имена рядом: Сигнус Блэк III, Арктурус Блэк III — они все были еще живы. Как и еще несколько имен, подсвеченных странным серым цветом, но без конечной даты. Не погасшим — черным, а именно серым. Как будто гобелен еще не определился с решением. Кассиопея Блэк, Лукреция Пруэтт... Но почему тогда о них ничего не слышно? И почему матушка с ними не связалась… Или связывалась, но они отказались помогать? Да нет, это бред...

Впрочем, бесполезно думать об этом сейчас, имея на руках минимум информации, нужно поговорить с Вальбургой. Только уже завтра с утра, сейчас я не готов к такому разговору, не приходилось сомневаться, что он будет сложным… Все еще несколько ошарашенный, я отправился в свою комнату и, рухнув на кровать, мгновенно отрубился.

Глава 9

„Если вы собираетесь попробовать, пройти весь путь. Это может означать потерю подруг, жен, родственников, работы и, возможно, вашего ума.“ (с)Чарльз Буковски

* * *

Утро получилось… необычным. На свою беду попросил разбудить меня Кричера. Зря. Когда спросонья увидел склонившуюся надо мной морду домовика, думал, что поседею. Его и так не слишком красивая физиономия, плюс слабоосвещенная комната, плюс мои не слишком приятные ночные сны… В общем, пришлось ещё и извиняться перед улетевшим в другой угол домовиком. А в памяти сделать пометку купить обычный, маггловский будильник.

Быстро ополоснувшись в душе, а перед этим выполнив подобие зарядки, я спустился вниз, в кабинет. Обедать одному в огромной гостиной было несколько жутко, уютный кабинет рядом с библиотекой являлся гораздо более подходящим местом. Тем более, что я всегда любил читать во время еды.

Английская кухня, укрепляющие зелья — через пару месяцев отдыха организм должен был прийти в норму. Жаль только, что у меня не было этих пары месяцев.

Перед разговором с Вальбургой ещё раз внимательно посмотрел на родословную семьи Блэк. Помимо выжженных пятен, за которыми было не ясно, живы люди или нет, без конечной даты смерти осталось пять имен: Сигнус (мой дядя, сын Поллукса), Арктурус — (дед, которого я никогда не видел), Кассиопея — (сестра Поллукса, моя двоюродная бабушка). Эти имена были подсвечены тем самым серым цветом.

Остальные два такой странности не имели: Поллукс (мой двоюродный дед, брат Арктуруса) и Лукреция Пруэтт (дочь Арктуруса, вышедшая замуж за Игнатиуса Пруэтта).

После долгого и трудного разговора с матерью, оказалось, что все просто… и сложно одновременно. Если Поллукс просто устал от жизни, от войны, смерти близких и добровольно отправился в уединенный особняк доживать свой век, то его сестра, Кассиопея Блэк, просто в один момент исчезла. Сигнус отправился её искать и тоже пропал. А Арктурус пропал еще раньше, отправившись на войну с Грин-де-Вальдом и его поиски не принесли никакого результата.

Там вообще была какая-то мутная история, да и Вальбурга, если честно, явно что-то темнила, ссылаясь на плохую память. На мой резонный вопрос, почему она не обратилась за помощью хотя бы к Поллуксу, который, хоть и отошёл от дел, был в пределах досягаемости, получил гневные обвиняющие крики и намертво задернутые шторы портрета. Класс… Ещё и с ней поругался. И про Лукрецию и остальных так и не выяснил подробнее.

Таким образом, суммируя полученную из разговора информацию, единственной ниточкой к прошлому моей семьи оказался дедушка Поллукс, навестить которого я планировал в ближайшее время.

Но сегодня для меня было много работы и так. Я вновь переместился на окраину города вместе с мотоциклом, перед этим дав задачу Кричеру собрать в кучу все предметы гардероба, которые он найдет. Мой приказ убраться в комнатах и выкинуть хлам он трактовал достаточно вольно, сегодня видел, как тот, злорадно хихикая, тащил куда-то старые штаны Ориона. Я, конечно, не стал ругаться на старого Голлума, но второго гнездовья мне было не нужно, так что, пойдя лёгким путем, решил собрать все вещи в одном месте, рассортировать, а там — что выкинуть, что оставить под чарами уменьшения где-то в кладовых. Пускай будут… Хотя бы как образцы средневековой одежды, учитывая, насколько старым и огромным был сам дом, вполне за музей сойдёт.

Ещё, перед отъездом я, для начала, отправил одно письмо Рите, прощупать почву. Простая анонимка из частной совятни, без обратного адреса, улетела к ней примерно в десятом часу. Пока что у меня не было четкого плана, что с ней делать, так, наметки, но я хотел заставить её немного поволноваться. Дать время для поисков выхода из ситуации. Разумеется, по логике вещей нужно было бы сначала найти доказательства ее второй формы, и уже прочно так обложить... Но. Я прекрасно знал этот факт, крыса, прижатая к стенке, кусает в два раза больнее. Мне нужна была Рита, работающая на меня не под страхом разоблачения, а Рита, почуявшая запах сенсации и сотрудничающая на куда более приемлемых условиях. Так что… посмотрим.

В дорогу собирался основательно. Помимо стандартного порошка, мантии и зелий я захватил с собой флаконы для воспоминаний (пару штук нашел в комнате Вальбурги), в хранилище откопал защитное кольцо от проклятий, взял сменную одежду... и ещё так, по мелочи. Я предполагал, что копаться в грязном белье Локхарта будет не слишком безопасным занятием.

Как показала практика, я немного ошибся. Все было гораздо скучнее.

* * *

— Он был такой сильный, мужественный, смелый… — я устало подпёр голову рукой, стараясь не заснуть под восторженный рассказ какой-то селянки, описывающей… Та-дам! Локхарта! Здесь, два года назад он побывал, «упокоив» терроризирующего местных жителей упыря (на самом деле — «новорожденного» вампира, в этот промежуток, без контроля со стороны «родителя» у них совершенно сносит голову).

Это было уже пятое место из моего списка с быстро исчезающими адресами, и везде я слышал подобную чушь. Если бы я точно не знал, что Локхарт на самом деле мошенник, впору было бы и вправду поверить в его подвиги. Похоже, я недооценил масштаб преступного замысла этого вора...

— А ещё мистер Локхарт оставил свой автограф, прямо…

— Довольно! — оборвал я безусловно «очень интересную» историю. — Legilimens…

Мой разум с легкостью скользнул в глубины памяти наивной барышни. Я был этичен, насколько это являлось возможным, и не позволял себе смотреть ни на что кроме интересующего меня фрагмента. Вот она с подругами обсуждает очередное убийство… Я и сам чувствую неподдельный страх. Как оказалось, вместе с воспоминаниями, при легилименции, в отличие от более безопасного омута памяти, заклинателю передается и часть эмоций. То ещё ощущение, если честно, не зря, этот раздел магии входит в разряд запрещенных, ой не зря. Но я привычно приглушил собственные угрызения совести по поводу своих действий. Мне нужны были улики против Локхарта, мне нужен был сам Локхарт. И я начал просматривать оставшиеся целыми воспоминания.

На этот раз жертвой вампира стала её подруга. Совет деревни обращался в органы, но полиция только смеялась над суеверными жителями. Полночь, она с семьей запирает ставни на окнах, её брат берет в руки ружье. Днем в деревню приехали три необычных человека, в странной старомодной одежде. Они расспрашивали жителей о вампире… Вот оно, авроры здесь точно были! А что дальше? А дальше в разуме девушки отсутствовал изрядный кусок воспоминаний, проплешина была неплохо так замаскирована под обычный страх. Следующим же кадром было уже покрытое потеками крови лицо красавца-блондина, держащего за волосы уродливую голову монстра.

— Талантливый сукин сын, — не мог я не признать очевидного. Отсутствие воспоминаний само по себе не является доказательством… Хотя в этот раз, мне показалось или он сработал гораздо халявней. Расслабился? Скорее всего. Отсутствие расплаты за свои действия заставляет его, как и всякого преступника, терять осторожность.

Покинув гостеприимную деревеньку и изъяв пару любопытных воспоминаний, косвенно указывающих на вину Локхарта, я отправился в Белфаст. В северной Ирландии, на удивление, оказалась достаточно большая община магов, обособленная от остальной Великобритании. Хотя, за всей их независимостью отделение Гринготтса всё равно там стояло. Ирландцы — такие ирландцы. Здесь был предпоследний адрес в списке, и именно здесь мне улыбнулась удача.

Остановившись на вечер в одном баре и с помощью легких чар доверия расположив к себе здешнюю публику, я начал осторожно так расспрашивать по поводу баньши — городской легенды, которая ещё полгода назад являлась самой настоящей правдой.

Дух неприкаянной женщины, ищущий мести, плачем предрекающий смерть — так вкратце может описать баньши любой знаток фольклора, но, конечно же, в реальности всё было гораздо сложнее. Это действительно был дух убитого человека, но под воздействием нескольких факторов он мог переродиться во что-то очень… мерзкое, живучее и желающее не мести, а теплой человеческой плоти и крови.

Раньше таких много было, особенно в ранние века существования человечества, когда люди умирали пачками, и не всегда их смерть была легкой. Но постепенно встретить баньши в крупных городах становилось сложной задачей. Рост технологий, возможностей врачевания, законы, полицмейстеры, сам людской менталитет поменялся, и баньши не попадалась долгое время ни одному «счастливцу», по крайней мере на территории Англии...

Хотя одна всё же появилась каким-то образом. Казалось бы, в чём проблема — магия тоже не стоит на месте, а значит, у реликта прошлого не должно было быть ни единого шанса против магов современности с их далеко шагнувшим прогрессом. Только существовала одна проблемка, причем характерная только для территории магической Англии.

Раньше с баньши управлялись, в основном, владевшие своим ремеслом мастерски и навсегда упокаивающие нежить некроманты, ведь было у этой твари существенное преимущество перед всеми другими порождениями мертвого мира — на неё практически не действовала так называемая «общая магия», которая стараниями некоторых энтузиастов сейчас называется «светлой». Стихии, воздействие на материю, даже средняя «светлая магия» на полупризрака не действовала никак. Только высшая, по-настоящему Светлая волшба, либо азы некромантии могли навсегда изгнать эту тварь. Ни наш общий знакомец, ни авроры, скорее всего, эту тварь бы изгнать не могли. Кто же тогда был достаточно квалифицирован, чтобы разобраться с приводящей магглов в ужас тварью? Я пытался это выяснить уже второй день своего путешествия по красотам Великобритании.

Сначала разговор в пабе шел вяло, но, стоило новому знакомому предложить рассказчику оплатить выпивку и закуски, подробности леденящей кровь истории посыпались на меня как из рога изобилия. Звонкие монеты, в некоторых ситуациях, творят чудеса не хуже волшебной палочки, и оказалось приятно в этом убедиться.

Я не знаю, что стало причиной того, что Локхарт не прообливиэйтил всех очевидцев, а ограничился только аврорами, а также их невольным помощником. Возможно, роль сыграл факт, что очевидцев побоища в местной церкви было действительно много. Может быть, факт того, что саму битву с баньши не видел всё же никто, кроме участников, только её окончание, где уже фигурировала «знаменитость».

Мне же хватило того момента, что в данном эпизоде, описанном в книге, самовлюбленный индюк указал только себя родимого. Участие же остальных осталось за кадром, хотя, отлавливая своих информаторов и усыпляя уже проверенным способом, я скопировал себе воспоминания о как минимум двух уцелевших после бойни аврорах, и одного старика-помощника из местных.

— Бинго! Попался, пустозвон, — Просматривая очередной фрагмент, я не мог сдержать улыбки. Даже этих воспоминаний уже бы хватило на то, чтобы, преподав их в правильном ключе, уничтожить его репутацию героя раз и навсегда. Но, чтобы всё сработало наверняка, требовалось поговорить с тем самым стариком из местных, хотя бы что-то в его разуме должно было остаться. Ситуацию сильно упрощало то, что этот дедуля был личностью известной.

Оставив пару десятков галлеонов на шикарную гулянку моим невольным жертвам, я не спеша двинулся к центру города. Последний клиент на сегодня жил в старом районе, и я позволил себе немного поблуждать по улицам, разглядывая дома, пока не дошел до нужного адреса. Жилище старого мага было… мягко говоря требующим ремонта. Срочного и капитального настолько, что, по ощущениям, проще было снести дом и на его месте построит новый. Но по крайней мере звонок работал, хотя тоже выглядел так, словно находился на последнем издыхании.

Дверь мне открыл неприятный с первого взгляда человек. Худой как палка, высокий старик со спутанными седыми волосами и тяжелым взглядом из-под густых, таких же белесых бровей. Старая, но явно дорогая мантия из шелка акромантула, строгий деловой костюм, тоже весьма старомодного покроя. Он был немного похож на меня после Азкабана. Конечно, при условии, что мне было бы лет под семьдесят-восемьдесят, и я испытывал бы больший пиетет перед мантиями, а не предпочитал бы им при любом удобном случае обычные брюки и рубашки...

Когда я постучался позеленевшим от времени медным звонком, бывшим вместо обычного звонка, тот распахнул дверь и наставил на меня палочку.

— Чего надо? — голос хозяина дома, в отличие от ожиданий, не был старчески-скрипучим. Да и, несмотря на свой внешний вид, таким жалким, как в воспоминаниях одного из ирландских магов, он не выглядел. Передо мной стоял опытный и опасный противник, который, к тому же, имел преимущество. Похоже, забрать воспоминания так же просто, как у тех пьянчуг, не получится. Ладно, попробуем подойти с другой стороны.

— Здравствуйте, мистер О’Салливан, — я снял шляпу, которую носил владелец моего нынешнего облика, в приветствии. Для таких дел я использовал оборотное зелье, запасы которого, к сожалению, подходили к концу. Слишком дорогое удовольствие. — Меня зовут Джон Бэрри, из газеты «Игра Темными», и я хотел обратиться к вам по поводу недавних событий, происходивших у вас в городе.

Его красноречиво поднятая бровь была мне ответом.

— Нападения баньши, сэр! Насколько я знаю, вы принимали участие в поимке этого опасного создания, и я очень бы хотел взять короткое интервью из уст человека, который остался в живых после сражения с этим ужасным созданием, — подражая манере известных репортеров, шайке свидетелей Иеговых и продавцов «орифлейм», я начал забалтывать «клиента», при этом уже так невзначай почти проникнув в дом.

— Эй! Я не давал согласия… — только очнулся от моего напора старик, хватаясь за ручку двери, и пытаясь сдвинуть удачно подставленную ногу, но я уже был внутри.

— Imperio, — палочка, незаметно вытащенная из кобуры на предплечье, быстро успокоила недоверчивого старика, позволив пройти в дом и захлопнуть за собой дверь. — В доме есть еще кто-то?

— Нет, — после некоторой заминки всё же ответил ответил мне Лу О’Салливан лишенным эмоций голосом.

— Отлично, — я уселся на потрепанный диван и открыл баночку с крупицами волшебного порошка, отдав ту хозяину дома. — Вдыхай.

Прочитав память старика, я призадумался. Теперь объяснялось, почему Локхарт был так беспечен в отношении свидетелей. Он просто договорился со старым некромантом, заплатив тому за молчание нехилую сумму, и таким образом мошенник мог не беспокоиться о свидетелях. Тем более, что некромантия — занятие запрещенное, так что Локхарт обезопасил себя и с этого фронта. Если старик начнет буянить, то Локхарт обещал рассказать о заклинаниях, которые использовал Лу в битве с баньши.

И все было бы практически идеально для златовласки, но… Жадность фраера сгубила. Локхарт не хотел расставаться с тысячей галлеонов, и пошел по другому сценарию, оставив бедному старику вместо золота только подкорректированные воспоминания. Теперь О’Салливан был убежден, что блондин заплатил ему за молчание золотом, при этом «помнил», что тот находился во время сражения с баньши вместе с аврорами. Чего, я думаю, вовсе не происходило на самом деле.

Гилдерою точно требовалось время для того, чтобы подготовить засаду на оставшихся в живых авроров и некроманта, да и слишком труслив он, чтобы на баньши нападать. Единственное, чем он действительно владеет филигранно, так это Обливиэйтом, а также азами легилименции и еще парой специфических заклинаний, которыми можно корректировать память. Одним Обливиэйтом так мастерски создать ложные воспоминания точно нельзя. А значит, Локхарт замарался еще и в запрещенной магии разума. Что тоже можно использовать.

— Хм-м, — я задумчиво посмотрел на О’Салливана, который расположился в кресле напротив. В принципе, если всё ему рассказать, то часть воспоминаний может и вернуться. В этом и состояла опасность чар разума. Никогда не знаешь, когда фальшивые воспоминания заменятся на настоящие, это могло произойти от любого намека или ассоциации. А уж уверенный пользователь окклюменции на раз может обнаружить фальшивку. Впрочем, как и легилимент, если кто-то позволит копаться в своей голове без спроса... Так что уж лучше старый добрый Обливиэйт.

Но тут Локхарт сам себя загнал, покусившись на лавры героя Белфаста. Если перефразировать дядюшку Бена и его культовую фразу, то большая слава порождает большие проблемы. Возможно тот ещё и планировал что-то подправить позже, когда всё поуляжется и впечатления перестанут быть такими острыми, но я не собирался давать ему шанс на это.

Со стариком же поступил как можно мягче, он всё же был жертвой, с какой стороны не посмотри, ведь спокойными ночами город должен быть благодарен именно ему. Так что маленький Обливиэйт и мешочек галлеонов с короткой запиской должны были если не вернуть ему душевное здоровье, то хотя бы подправить материальный уровень. К тому же, он мне нужен был в качестве подстраховки.

Покинув Белфаст, свой последний на сегодня адрес с чистой совестью наконец зачеркнул и подпалил пергамент, сделав небольшой перерыв, просто с наслаждением смотря на горящую бумагу. Конечно же, в дальней дороге есть своя романтика, но растянувшееся на три дня детективное приключение успело вымотать из меня все нервы. Так что теперь, когда все необходимые факты были собраны, я планировал завершить эту эпопею с Локхартом, нанеся тому визит вежливости. Осталось дело за малым — всего лишь пробраться в особняк, не попасться при этом и не оставить выбора павлину, кроме как работать на меня.

План был прост, как и все гениальное... либо совсем глупое. Но выдумывать что-то слишком мудреное не было смысла, но даже в нем имелось несколько подводных камней. Во-первых, знаменитость жила не где-нибудь, а в своеобразном Нью-Тауне — только для магов. Это был элитный райончик, с большими богатыми домами и хорошей охраной. Пробраться туда было не слишком простой задачей для обычного мага, да и для необычного тоже. Дело упрощалось тем, что Сириус там уже бывал, не конкретно в доме Локхарта, конечно, но в этом районе, у друзей… уже бывших, конечно.

Вторым моментом, немного осложняющим жизнь, было то, что меня не должны были связать со сбежавшим преступником. Для этого я планировал опять использовать оборотку с заготовленным ранее волоском одного почтенного лондонского джентльмена. Такого, который прямо подходит на роль второго плана в каком-нибудь криминальном фильме, сценку из которого я планировал изобразить перед Гилдероем.

Собравшись, я аппарировал назад в Лондон. Квартал находился между Аркой Веллингтона и западной стороной Грин-Парка, туда добирался уже на байке, рассматривая местность. Красивое место, красивые дома, каждый из которых так и кричит, что его владельцы были при деньгах. Самым ярким домом на Дамл-стрит, конечно же, был дом Локхарта, так что промахнуться я не боялся. Эдакие царские хоромы, со статуями и ковровой дорожкой. Похоже, книжки и впрямь продаются достаточно успешно, раз живёт Гилдерой на широкую ногу.

— Revelium! — витиеватый взмах палочкой, и вокруг дома тут же вспыхнул всеми цветами радуги защитный купол. Благо, видел его только я, как применяющий заклинание, иначе бы это светопреставление рисковали привлечь крайне нежелательное внимание. Вздохнув и немного постояв, щурясь на переливания цветов, словно в огромном мыльном пузыре, я достал фамильные артефакты и прочие принадлежности порядочного взломщика. С защитой дома следовало повозиться, и ломал я её целых два часа, делая небольшие пятиминутные перерывы и негромко ругаясь. Можно было это сделать быстрее, но я перестраховывался как мог. Тем более, что Сириус эти заклинания знал только в самых общих чертах, к тому же, больше в практической мере, нежели теоретической. Дома Пожирателей редко когда оставались без защиты, и как человек, участвовавший в рейдах, Сириус имел какой-никакой опыт.

В самом же жилище писателя было… Приторно. Это единственный эпитет, которым можно было описать обитель Локхарта. Всё в золоте, вычурные тяжёлые гардины с оборками, такая же тяжёлая, не слишком сочетающаяся друг с другом мебель, множество портретов собственной физиономии, благо, дремавших, пока я шел сквозь дом, то и дело натыкаясь на тысячи писем от поклонников, разбросанных по комнатам вместе с одеждой. Жилище характеризовало Гилдероя гораздо лучше, чем его биография, жаль такое точно не покажешь на первых страницах Пророка.

— Тьфу, гадость… — с отвращением я сбросил с кожаного кресла какие-то коробки, из которых виднелись розовые панталоны. Пока что знаменитости не было, но я привык ждать.

* * *

— Здравствуйте, мистер Локхарт, — чужой незнакомый голос в его доме, заставил блондина испуганно вздрогнуть. Выйдя из камина, он обернулся на звук. В углу его (его!) кабинета, с удобством расположившись в его кресле, сидел ранее незнакомый Гилдерою человек. Седые короткие волосы, эспаньолка, шрам на левой брови. Мужчина был одет в костюм-тройку, черную фетровую шляпу с металлической окантовкой, и блестящие от крема «утюги».

«Вряд ли это поклонник моих книг,» — нервно думал Локхарт, пытаясь незаметно достать палочку из кармана мантии левой рукой. Хотя герой Британии и получал письма и посылки от сотен сов каждый день, а на улице его тут же окружала толпа влюбленных дурочек, еще ни один фанат не пробирался к нему домой. Тем более, что на поклонника кого бы то ни было, этот мужчина не походил совершенно

— Экспелиармус, — незнакомец сделал пасс палочкой, и верная девятидюймовая спутница Гилдероя влетела в подставленную ладонь.— Не нужно бояться, мистер Локхарт, я не собираюсь причинять вам вред. Меня зовут Клэй, Джон Клэй. Приятно познакомиться с таким талантливым писателем, как Вы, Гилдерой.

— Так зачем вы проникли в мой дом, мистер Клэй? — Локхарт повернулся к незнакомцу лицом, оперевшись на камин. Жаль конечно мантию, но так возможно он сможет дотянуться до колбочки с порохом. Воевать без палочки? Он герой, а не самоубийца. Сейчас разумнее всего будет сбежать и вызвать авроров. — Не думаю, что ради того, чтобы просто познакомиться… А-аа!!!

Пальцы Локхарта, почти дотянувшиеся до заветной колбочки, вдруг пронзила острая боль. Летучий порох вдруг вспыхнул вместе с колбой, а огонь перекинулся на руку писателя. Не переставая орать, тот кинулся к стоящему рядом кувшину с красивыми лилиями. Цветы полетели в камин, а Локхарт наконец почувствовал облегчение, когда магический огонь потух, соприкоснувшись с водой. Его трясущаяся от гнева голова медленно повернулась к незнакомцу в кресле. Тот все так же сидел там, насмешливо смотря на разъяренного писателя.

— Извините, я не мог позволить, чтобы мы закончили нашу беседу слишком рано. — Мужчина, словно бы извиняясь, развел руками.

— Да вы не представляете…

— Разумеется, представляю. — холодным тоном оборвал набравшего в грудь воздуха блондина.— Кончайте этот балаган, мистер Локхарт. Вы отнюдь не глупый человек.

Гилдерой устало закрыл глаза. Эффект от холодной воды уже закончился, и обожжённая конечность медленно но верно начинала ныть, сбивая мысли. Локхарт постарался успокоиться. Незнакомец был прав, глупым он никогда себя не считал.

Глупый человек не смог бы заработать на все это… Точно, скорее всего его ночному визитеру нужны деньги. Но как он собирается преодолеть защиту банка? В доме у него никогда не хранилась большая сумма. Да и особыми средствами Гилдерой и не располагал. Большая часть всех его заработков тратилась на поддержание того образа, который он создал.

— Чего вам нужно? Деньги? — волшебник наконец вынул руку из кувшина. Вроде бы не сильно пострадала. Только вода с мокрой мантии, смешиваясь с кровью от пореза вызванного заклинанием, капала прямо на дорогой ковер.

Тут незнакомец поднял левитацией какую-то тряпку, из горы присланных посылок и швырнул ее Локхарту. Тот поморщился. В его руке оказались чьи-то панталоны. Некоторые фанатки волшебника были весьма… своеобразны.

— Перевяжите пока что, — в приказном тоне произнес Клэй и продолжил, внимательно рассматривая палочку Гилдероя. — Нет, что вы. Речь идет об одной маленькой услуге. Есть в магической Англии один… человек. Негодяй, разумеется. Преступник. И он давно уже скрывается от правосудия.

— К чему вы ведете?

— Я веду к тому, что такой прославленный "Герой", как Вы, просто обязан встать на защиту покоя Магической Англии, поймав его, — Клэй резко скрестил пальцы, будто смыкая прутья железной решетки. От фигуры мужчины повеяло холодом. — Место, время и обстоятельства будут сообщены заранее. От вас требуется только взять его и доставить в Аврорат.

— Эм-м… знаете, моя слава в книгах несколько… преувеличена… — Гилдерой нервно сглотнул, когда Клэй вдруг засунул руку в карман, вытаскивая несколько светящихся в полумраке склянок.

— Не беспокойтесь, мой хозяин знает о вашем маленьком «секрете», — добродушно улыбнулся мужчина с холодными глазами и поболтал одну из склянок. — А если вы не хотите, чтобы о нем узнали и остальные, то сделаете то, о чем вас сейчас попросили. И мы в свою очередь сохраним ваш секрет в тайне.

— Не понимаю, о чем вы. — сама невинность, как же.

— Бросьте, Гилдерой, — мужчина поставил колбочку на тумбу возле кресла, посмотрев Локхарту в глаза. — Как я уже говорил, я считаю вас умным человеком. Не заставляйте меня в этом сомневаться!

Клэй медленно поднялся с кресла, и Гилдерой заметил, что тот немного хромает. Шантажист повертел не свою палочку в руках, затем положил на тумбочку вместе с флаконами. Туда же отправился красивый пергаментный свиток.

— Настало время совершить действительно значимый подвиг, для всей Британии! Я верю в вас, — тот вроде как ободряюще подмигнул.

— А что, если я не справлюсь? — писатель нервно облизал губы. — Если этот преступник так вам нужен, почему вы сами не схватите его?

— Слишком много вопросов, — покачал головой Клэй. — Все, что вам нужно знать — находится там.

Он кивнул в сторону кресла.

— И не советую вам пытаться узнать больше, это в ваших же интересах. Прощайте, мистер Локхарт, — незнакомец вдруг исчез во вспышке аппарации.

Локхарт замер, затем мгновенно бросился к своей палочке. Нужно было вызвать авроров… Тут его взор привлек внимание серебристый флакон. Локхарт сразу опознал в нем субстанцию воспоминаний. И непострадавшая рука с волшебной палочкой вдруг замерла посреди заклинания.

Взломщик уже ушел и авроров вызывать не было смысла. А слова незнакомца про «секрет»… Блеф?

В жизни Локхарта было множество не самых приятных моментов. И много секретов. В сохранности каждого, Гилдерой был уверен практически на сто процентов, иначе бы он давно лишился бы всего, что имел. Скорее всего вместе с жизнью. Но единственное о чем мог говорить Клей… неужели это…

Я смотрел, как после использования думосброса, на лице Локхарта проявляется самая настоящая паника. Тот вдруг начал носиться по комнате, едва не врезавшись в меня, под мантией невидимкой. Все, убедился — теперь можно было и вправду аппарировать.

Хоть что-то прошло так, как и задумывалось.

Пожалуй, я побалую себя сегодня бутылочкой хорошего ирландского виски!

Глава 10

«Если бы я написал всю правду о том, что узнал за последние десять лет, около 600 человек, включая меня, сейчас бы гнили в тюрьмах от Рио до Сиэтла. Абсолютная правда — очень редкая и опасная вещь в контексте профессиональной журналистики.» (C) Хантер Томпсон

* * *

Утро не задалось. Вставал я с больной головой, тяжелым сердцем и сгоревшей печенью. Кричер, похоже, перенес меня из кабинета прямо в спальню, за что я был ему безумно благодарен. Но магический аналог «антипохмелина» остался на месте вчерашнего одиночного пикета против здоровья. Так что когда я принял душ и спустился, настроение было ниже плинтуса.

Оно немного поправилось, после зелья. Но тут же упало, когда я обозрел масштабы трагедии. На полу валялись пустые бутылки, еда, и мои записи. Вчера я был, похоже, не слишком в себе, так как подняв один из листков, я увидел лишь бессмысленные записи и какие-то карикатуры, черный человечек с игольными зубами, змея, какая-то корона, песочные часы… Бред, отправившийся прямиком в камин.

— Кхр… Кричер! — горло немного болело, да и вообще я похоже заболел.

— Господин? — домовик появился с слишком громким для моего состояния хлопком.

— Прибери тут, пожалуйста и приготовь легкий завтрак.

— Слушаюсь!

Пока домовик носился по кабинету, я слег на диван, закрыв голову подушкой и, кажется, даже задремал. Потому как разбудил меня вкусный запах яичницы с беконом.

— Господин заболел? — Кричер был тут как тут. Черт возьми, приятно, когда хоть кто-то о тебе заботится.

— Это очень страшная болезнь, мой ушастый друг, — начал я, но увидев тревогу на мордочке эльфа решил не шутить. — Но она скоро пройдет… я надеюсь. Спасибо.

Поддавшись порыву, я как-то неосознанно передал по нашей связи волну энергии. Домовик от этого прямо засветился… Странно, раньше я такого не делал, но, похоже, это ему понравилось.

— Ты выполнил то, о чем я тебя просил?

— Да, хозяин! Все вещи собраны и рассортированы в комнате на втором этаже.

— Отлично, Кричер. Сегодня нас ждут великие дела!

Я послал ему еще одну порцию своей энергии. Мое настроение начало понемногу улучшаться. Видимо, зелья и здоровая пища все-таки убедили организм, что я его не забыл.

У меня сегодня было множество дел, так что волевым усилием откинув желание поваляться еще, я встал и принялся за накопившиеся дела. Первым моим заходом я, вместе с домовиком, рассортировал окончательно всякий хлам, разместив его в безразмерных шкафах в пустующей комнате на втором этаже, которая медленно и уверенно превращался в склад.

Кое-что выкинул, но большинство просто подверглось чарам заморозки. Затем, раздав кое-какие указания домовику, я вновь отправился в вычищенный до блеска кабинет, попутно отмечая то, что дом, стараниями эльфа (ну и моими, разумеется) все менее походил на темный склеп, и все более приобретал обжитые черты. Исчезла паутина, грязь, старые вещи. Я обновил обои и потолок. Заменил люстры, зарядив артефакты магией. Этот кабинет был практически полностью отрезан от остального дома сетью защиты, так что и артефакты приходилось заряжать вручную.

Так стало намного светлее и приятней глазу. Еще чуть-чуть, и можно будет приводить сюда гостей, по крайней мере в основное крыло… Хотя, какие гости. Разве что Гарри, наверное, здесь теперь понравится. Для него я выделил уже бывшую комнату Регулуса, убрав его старые вещи и несколько поменяв интерьер. Кстати, о Гарри, надо будет его проведать, как закончу со своим списком шантажа. Хе-хе.

Поглядев записи, наметил себе план работ на сегодня. Нужно было заглянуть к Поллуксу, попробовать проследить за домом Крауча и вызнать, где тот прячет сына. Потом можно будет навестить крестника, удостовериться, как он там поживает. До момента, когда я смогу его забрать было еще долго… Но я хотел по возможности облегчить мальчику эти пару недель. Затем, попробовать договориться о встрече с Нарциссой… или не нужно.

Если в Меде я был уверен, насколько это возможно, то вот с Цисси у нас были несколько напряженные отношения с самого детства. Нет, скорее всего она меня не сдаст в Министерство, если я ей напишу. Но вот своему белобрысому муженьку она сообщит точно. А вот уже Малфой мог повести себя очень непредсказуемо. Начиная с попытки использовать финансы рода Блэк, заканчивая банальной ловушкой на беглого преступника, которая сильно укрепит его позиции в Министерстве. Тем более, что я ни за что не поверю, что тот служил Реддлу под империусом.

Этот скользкий гад всегда искал выгоду во всем, и даже если тот просто примкнул к сильнейшему, быстро став незаменимым из-за своих связей и денег, я не был уверен, что он до сих пор не поддерживает его взгляды. Даже сейчас, когда Волдеморт пал. Нет, не так. Особенно сейчас, когда он, по сути, возглавляет движение уцелевших радикалов. Идти в их команду? Даже не смешно.

В общем, решено. С Нарциссой нужно поговорить, но только после того, как я буду официально оправдан. Сейчас мой козырь — это незаметность. Авроры и Дамблдор скорее всего думают, что я затерялся где-то во Франции. Пусть так и остается до тех пор, пока я не придумаю, как мне на него воздействовать.

Это думы не на один день.

Пока что я отправился во Францию, навестить своего прадеда. Возможно тот сможет приоткрыть завесу тайны, которая скрывает темное прошлое моей семьи. Для этого пришлось поговорить с гоблином-управляющим. Это я сделал уже во Франции, попросив его поднять старые документы на недвижимость. Спустя полчаса, и спустя некоторую сумму в золотых монетах, примерные адреса были у меня.

Переодевшись и замаскировав лицо, я как простой обыватель проник в волшебную часть Парижа.

Хотелось конечно сказать, что во Франции все прошло как нельзя лучше, но тогда я бы соврал. Мне попросту не удалось найти дом старика Поллукса. Ни один из адресов не дал желаемого результата. Жилище Блэка было либо под фиделиусом, либо на особняк дед наложил те же чары, что скрывают дом на Гриммо.

Единственное, что я узнал за почти пол дня осторожных расспросов об отшельнике, так это то, что его эльфа иногда видят в Волшебном квартале, в некоторых лавках. Тот покупает еду и прочие необходимые вещи для добровольного затворника. За определенную сумму денег, я договорился с одним зельеваром, чтобы тот передал записку эльфу, если тот вновь появится. Но надежды на то, что ее кто-либо прочтет было мало.

В общем, по этому направлению — пусто. Ну хоть по магазинам прошелся. Обновил гардероб, прикупил пару вещичек да пополнил запас зелий. К счастью, медицинские зелья здесь не додумались отпускать только по рецепту. Да и в целом Франция оказалась более терпимой к разным областям колдовства, нежели старушка Англия. Правда цены кусались. Деньги уходили только так.

После разговора с зельеваром, я покинул обитель лягушатников, и отправился к особняку Крауча. Благо я бывал там пару раз, по делам Дамблдора. Взял с собой стандартный комплект. Сегодня я планировал только понаблюдать. Что-либо делать, без предварительной разведки было опасно. Спустя несколько часов, я был уже на окраине Лондона, прямо перед угрюмым старым особняком. Краучи жили в этом месте уже много лет. Когда-то это был сильный и многочисленный род. Но, как и многие старинные магические семьи тот насчитывал в живых всего ничего. Два человека, включая младшего Крауча.

Сейчас бывший глава департамента вел затворнический образ жизни. Многие думали, что это из-за предательства сына, похоронившего его шансы стать министром. Другая половина считала, что тот сломался после смерти жены. И только один человек знал, что реальность имеет с этими домыслами мало общего.

* * *

Пробраться через барьеры защитных чар было той еще задачей. Благо, я когда-то был здесь, и так и остался внесенным в разрешенные списки. Видимо, Крауч, просто забыл меня из них вычеркнуть. Впрочем, остальные чары доставили очень и очень много хлопот, уничтожив несколько прикупленных заранее артефактов.

После нескольких часов ожидания в садике, возле гостевого дома, я наконец увидел свою цель. Сухопарый, подтянутый, пожилой человек, в безупречно свежем костюме и галстуке. Пробор в коротких седых волосах, идеально прямые, узкие, щёточкой, усы, словно выровнены по линейке, блестящие ботинки. Крауч, несмотря на прошедшие годы, мало изменился. Только стало чуть больше морщин.

Он вышел из дома, видимо, прогуляться… или кого-то «прогулять». Я подобрался, когда увидел Винки, осторожно ступающую вслед за хозяином. Домовиха шла как раз на том расстоянии, которого вполне хватило для еще одного спутника. Однако, дорожка была пуста. Похоже не я один пользуюсь мантией-невидимкой.

Понаблюдав за ними до момента, когда Крауч зашел в дом, я тоже тихо удалился, оставив себе лазейку в чарах защиты. Пока не придумаю способа, как мне засвидетельствовать старого знакомого, делать здесь было нечего. Но кое-какие идеи у меня уже возникли. Сейчас же, пока совсем не стемнело, я хотел проведать крестника.

Для начала, заглянул в ресторанчик, возле парка. Пообщался с хозяйкой, узнал, заходит ли туда ребенок. Надо было это сделать, конечно, гораздо раньше. Я не знал, отреагирует ли Гарри на мой подарок. Несмотря на тяжелое детство, тот, похоже, рос довольно упрямым и самостоятельным парнем. Но ее ответ меня успокоил.

— Ребенок приходит один раз в день, около шести часов по будням, и в два часа на выходные. Берет каждый раз то же, что вы заказали тогда, гуляет с псом…. — Линн, судя по ее мыслям, была довольна. Щедрая плата, превосходящая все расходы, да и к тому же та нашла выгоду в присмотре за собакой. Лаки, как я уже ранее упоминал, замечательно ладил с детьми. Что сказалось на новых клиентах, детишки которых обожали большую лохматую псину.

— Ну что, Счастливчик, отъелся? — я потрепал лохмача за загривок. Тот довольно оскалился, подставив свою большую морду для ласки. Судя по всему, тот не слишком то скучал по прошлой бродячей жизни. Еда от пуза, ванны, расчесывания — Эвелин, на которую спихнули заботу о собаке, подходила к делу со всей ответственностью. Хорошая девчонка, нужно будет ее поощрить. Да и за Гарри она немного присматривала, уговаривая стеснительного мальчика на «лишнюю» порцию. В общем, я был доволен.

Оставив девушке «на чай» пару крупных купюр, я аппарировал к дому Гарри. Сегодня тот уже был в ресторанчике после школы, а, значит, он уже должен был быть дома.

— Дьявол! — едва я аппарировал к дому Дурслей, то чуть не вляпался в какую-то магическую конструкцию неизвестного происхождения. В артефактных очках, она выглядела как невесомая паутинка, своими нитями опоясывающая весь дом, а также некоторое расстояние возле него. — Сигналка!

Похоже Дамблдор уже был здесь и усилил меры безопасности. Чары просто светились от переполняющей их энергии. Сразу чувствуется подпись «Великого волшебника».

Осторожно, просчитывая каждый шаг, я убрался на максимально безопасное расстояние от дома, продолжая наблюдать за ним через заклятье «дальний глаз». Магический аналог бинокля. И то, что я видел, мне категорически не нравилось.

Гарри закрывал на зиму цветы и кусты. Мальчик ловко орудовал тяжелой пленкой и ножницами. Я еще порадовался, что тот уже не казался таким изможденным, как раньше. Невооруженным взглядом было видно, что дополнительное питание положительно сказалось на растущем организме. Но то, что меня действительно тревожило, было сокрыто от глаз. Все та же паутинка, что и на доме, опутывала мальчика с ног до головы. Через очки он был похож на сплошной пульсирующий кокон. И как Старик додумался до этого?! Навешивать заклинания на еще несформировавшегося волшебника — прямой путь нарушить развитие его магического ядра! Нужно срочно вытаскивать крестника… но чёрт! Пока что рано, мне нужно разобраться с крысой, обвинениями, Краучем, собственным семейством, хотя оно и подождет.

— Дьявол… — я в натуральном смысле схватился за голову. Если бы я мог клонировать себя, либо у меня был Хроноворот! Взять бы Гарри в охапку, да на континент, в другую страну… Единственное, что останавливало от этого порыва то, что Мордредов старик все равно достанет, даже если где-то меня примут за деньги.

Не сам, так через МКМ. Лояльных Дамблдору хватает и за пределами Туманного Альбиона. А сил тягаться со всем миром у меня не было... Да и не хотел я такой судьбы ни для Гарри, ни для себя. Постоянно скрываться и жить в страхе в другой стране? Сидеть в особняке, надеясь, что Дамблдор не узнает где я? Я не был настолько наивен. Клетка — она и есть клетка, даже если ее пределы не ограничены парой метров.

После мозгового штурма понял, что половину дел можно отложить, и ускорить поимку крысы. Да, я еще не готов, но черт с ними, с последствиями. Придумаю, что-нибудь. Суд — это все равно процесс не одного дня, за которые с Гарри может произойти все что угодно. Выкрасть его и запереть в доме? Кричер не сможет следить за ребенком в пустом доме, полном темных артефактов, пока я пытаюсь снять с себя обвинения. Нанять кого-то тоже не выйдет. А держать кого-нибудь под Империусом для пригляда за ребенком… Меня сам же Гарри потом не поймет. Да и директор наверняка свяжет пропажу "избранного" и мои действия.

«Так, успокоиться и мыслить рационально.» — я апарировал в дом на Гриммо и скрылся в библиотеке. — Дамблдор не дурак, он не будет калечить потенциального «избранного». Максимум, что он хочет — это ослабить его потенциал… Или нет. Думай, не как Гриффиндорец, Сири, зачем он пошел на такой шаг? Старик не мог знать, что я встречался с ребенком… Или узнал? И готовит ловушку. Но как он узнал, или просто перестраховывается, думай…

Я раз за разом начал прокручивать события прошедших дней. Мой первый визит в образе собаки, первое знакомство, ресторан… Может быть из-за этого? Но тогда почему не было слежки в заведении…

— Дьявол! — наконец, вспомнил я одну малозначительную деталь. — Попрыгунчик! Этот сраный амулет, который я так неосмотрительно выбросил. Его могла найти Арабелла, или кто-то из ордена. А свести раз и два у Дамблдора мозгов хватит. Он знает, что я был у Гарри. Или подозревает это. Лезть в мозги к маленькому ребенку — надо быть совсем чокнутым, или стараться оставить чокнутым мальчика. Значит теоретически он знает только то, что я там был. Но скорее всего больше ничего. Связать меня и владельцев ресторанчика нужно быть совсем параноиком. Хотя все конечно же возможно.

Или другой вариант — Дамблдор обнаружил вмешательство в мозги того орденца, который караулил дом на Гриммо и просто перестраховывается, не зная наверняка. Так же он не знает наверняка, есть ли у меня необходимые артефакты для того, чтобы обнаружить навешенные на Гарри и на дом заклинания. Ну а может быть он вообще думает о чем-то третьем… Черт! Как же сложно пытаться угадать мысли старого манипулятора.

В любом случае, у меня есть неделя, возможно, чуть больше, прежде чем очередной магический выброс у ребенка не повредит ему самому из-за следилки.

Мне нужен Петигрю, и срочно. А еще мне нужна Скитер!

* * *

Миниатюрная стройная блондинка в ярко-зелёном дизайнерском платье, то так, то сяк вертелась возле большого овального зеркала. Для ее тридцати восьми лет, Рита выглядела неотразимо, умело маскируя недостатки внешности (вроде слишком выдающегося на ее взгляд подбородка) с помощью обычной косметики. Чуть больше теней, яркая помада, длинные подведенные ресницы. Декоративные элегантные очки, делающие ее и без того большие выразительные глаза еще ярче.

Все это помогало расположить к себе самых непробиваемых мужчин магической Англии, а после, выведать их грязные тайны. Существуют конечно же специальные зелья, которые могут сделать ту же самую работу в разы лучше и быстрей, но, к сожалению, её высокооплачиваемая работа имеет и свои минусы. Её маленький секрет, позволяющий с не меньшим успехом, чем женские чары, выведывать уже чужие секреты «из первых рук», к сожалению, отметал все способы использования иллюзии.

«Ничего, и так неплохо» — довольно цыкнула Рита, притопнув острым каблучком. Сегодня ей нужно было выглядеть идеально. Люциус Малфой устраивал прием в честь празднования дня «Святой Люции», на который был приглашен весь цвет общества. В том числе и Корнелиус Фадж, с которым она беседовала недавно, когда ее так называемый «коллега» Крис Эмбетсен брал у министра заявление по поводу побега Сириуса Блэка. Мордредов Крис! Обошел её буквально на финишной прямой, взяв это чертово интервью раньше неё.

Министр был не в духе в тот день, но не будь она Рита Скитер! Волшебница все равно успела выманить у опаздывающего куда-то толстяка, обещание на короткое интервью для ее колонки в Ежедневном Пророке. К сожалению, уже неделю как Рита не могла договориться о личной встрече, но теперь министру будет сложно спрятаться от прытко пишущего пера за постоянными обещаниями!

Рита победно улыбнулась зеркалу, обнажив белые ровные зубки. После этого интервью, ежемесячная прибавка в размере почти двойного оклада, за лучшую статью, наконец, будет ее, а не проклятого Криса. Интервью министра, раскопанные в архивах документы, интервью с бывшими друзьями сбежавшего преступника — все это могло выйти в замечательный материал. Конечно, нужно преподать все в правильном свете, учесть интересы всех заинтересованных лиц, но уже сейчас Рита чувствовала — успех обеспечен. Газеты будут разлетаться с полок как пикси от волшебника…

— «Блэк все еще на свободе!» — Произнесла Рита, оценивая звучание слов на вкус. — Или нет, «Сириус Блэк — темнее темного…»

* * *

— Второй вариант намного лучше, мисс Скитер, — раздавшийся позади голос, заставил душу Риты уйти в пятки. Кто мог пробраться в ее дом?! Ведь опасаясь недоброжелателей, она заказала у сотрудников из министерства дополнительную охрану… Рита резко обернулась на каблуках, испуганно уставившись на незнакомца, неведомо как проникнувшего в ее дом.

Это был высокий темноволосый мужчина в аккуратном черном костюме с бабочкой. Бледная кожа, внимательные, пронзительно синие с примесью зеленого глаза, острый нос, с небольшой горбинкой. Мужчина, в котором довольно сложно было опознать беглого преступника, сейчас вольготно расположился на ее диване, небрежно закинув ногу на ногу.

— Не нужно бояться, я не причиню Вам вреда, — Сириус аккуратно показал, затем положил волшебную палочку Риты на подлокотник. А та, только сейчас поняла, что ее рука, судорожно ощупывающая внутренности сумочки, ничего не найдет.

— Что вам нужно?! — Рита очень старалась, чтобы ее голос не дрожал. После всех слухов, что она собрала о бывшем авроре, не бояться сбежавшего преступника было довольно сложно. К тому же, она была безоружна. Сейчас единственный выход из ситуации — это понять, зачем он здесь… Чтобы убить? Допросить? Ограбить? Что может быть нужно безумцу у нее дома! Как он мог узнать то, что она пишет о нем статью? Или это как-то связано с недавней запиской с намеками на ее «секрет». Еще ни одна живая душа не знала о «преимуществе» Скитер. Незарегистрированная анимагическая форма не была страшным преступлением. В Азкабан по крайней мере за такое не сажают. Но вот ее репутация, карьера…

Практически все свои «щекотливые» статьи Рита подводила под слухи, умело манипулируя мнением людей о честности друг друга. Но если вскроется правда, Риту ждет очень болезненное падение. И его с радостью устроят те люди, по больным мозолям которых Скитер в свое время основательно потопталась. Пока что ее покрывал Варнава Кафф — главный редактор газеты, который был дружен с Министром. Пока что она была нужна «Пророку», и ее колонка. Но в то же время девушка понимала, что, если запахнет жареным, тот сразу же сдаст ее с потрохами. Оберегать Риту должна была тайна, нерушимость которой Скитер неукоснительно соблюдала по сей день. Но что-то подсказывает ей — между письмом и сегодняшним визитом определенно есть связь. А это означает очень большие проблемы.

— Ну уж точно не ваша жизнь, прекратите так реагировать.— Блэк нахмурился, а Рита предпочла сделать то, что он говорит, усилием воли заставив себя успокоиться.— Вы же первоклассный журналист!

— И все же, что вам нужно? Хотите дать эксклюзивное интервью? — по привычке вернула колкость Скитер, прежде чем прикусить язык от осознания своих действий. «Молодец, Скитер! Ну вот сейчас он тебя убьет!»

Но Блэк, в отличие от ее ожиданий, просто улыбнулся.

— Может быть позже. Сейчас, я хочу, чтобы вы выполнили для меня одну услугу, по вашему профилю. Отказаться вы не можете, — предвидел Сириус следующий вопрос, — Но, могу сказать, что эта пустяковая услуга, в обмен на сохранение вашей тайны, будет полезна нам обоим.

— В каком это смысле?

— Ну, вам же нужна сенсация. А я обещаю вам такую сенсацию из первого ряда, что вознесет вас на вершину журналистского Олимпа.

— Но я не…

— Можете. Ведь это нужно не только вам, но и мне, — мужчина холодно посмотрел на вновь задрожавшую девушку. Затем перевел взгляд на зеркало, чему-то усмехнулся, и встал.

— Вижу, что мое присутствие вас смущает, так что оставлю все инструкции в письменном виде. До встречи, Рита.

С этими словами, Блэк просто растворился в воздухе, а девушка обессиленно прислонилась к холодному зеркалу.

Скитер колотила крупная дрожь, но она отлипла от стены и тут же бросилась к палочке, лежащей на диване. Только когда магический инструмент был у нее в руке, та почувствовала себя в безопасности. Насколько это было возможно сейчас.

Она исполнила несколько поисковых заклинаний и проверила защиту дома. Пусто. Словно бы никого и не было. О недавнем визите напоминал только конверт из желтоватой бумаги, точно такой же, на какой было написано то письмо.

* * *

После визита к Гарри я надолго засел в библиотеке. Мне нужна была вся информация по тому заклинанию, ритуалам очищения, и способ защитить мальчика. Книги, манускрипты и омут памяти перемешивались с занятиями с железом, зельями и упражнениями в боевой магии. Я очистил дуэльный зал, и обновил на нем защиту. В этом помещении, под фундаментом дома, я мог сотворить практически все, кроме, пожалуй, адского пламени и других высших заклятий. По крайней мере такое было нежелательно.

Мне не хватало спарринг партнера, но тут я сумел выкрутиться тем, что купил в какой-то лавке, в Лондоне, еще нескольков рыцарских доспехов с активной защитой. Я тренировался одновременно в заклятиях высшей трансфигурации, оживляя доспехи, а заставляя их на себя нападать — еще и в боевой стихийной магии. Пока что мой предел — это два полностью управляемых голема, без дополнительных рун. Оказывается, если нанести определенные заклинания заранее, управлять таким «роботом» становится легче.

Например, в замке, наверняка все статуи были обработаны похожим образом, если не получше. Также я отрабатывал новые ритуалы, вычитанные в семейной библиотеке, восстанавливал прежнюю форму Сириуса и пока что совершенно забросил Крауча, расследование семейного прошлого, а также иные ранее намеченные планы. Только пару раз встречался с Ликбухом, он составлял план дальнейшего развития семейного бизнеса, и список дел и бумаг, которые я должен подписать после того, как стану Лордом. Да за действиями Локхарта потихоньку смотрел. Не выкинет ли чего. Но тот вроде смирился с шантажом, вел бурную светскую жизнь, раздавал автографы… Все, как обычно. Единственное, основательно так же, как и тренировками, так это кратковременными визитами на Диагон Аллею, в которых я готовил площадку для будущего представления.

Когда подбирался день «хэ», и я наведался к журналистке, все было уже готово. С ней, или без нее. Но, несмотря на мои опасения, со Скитер все прошло даже легче, чем с Локхартом. Я и не ожидал, что она меня так испугается… Впрочем, первый взгляд обманчив, она вполне могла попробовать взбрыкнуть. Но и к этому я был готов. Не зря же не использовал оборотку при визите. Мне было абсолютно индифферентно, что предпримет находчивая журналистка за эти три дня. В любом случае, я буду в выигрыше.

Теперь же, когда все основное сделано, осталось только навестить главу рыжего семейства. Артур Уизли должен сделать то, что должен.

Глава 11

«Насколько справедливее кажется адвокату дело, за которое ему щедро заплатили.» (C) Блез Паскаль

* * *

— Здравствуйте, Эдвард, — я стоял перед открытой дверью большого дома на Роук-Стрит.

Здесь жил ныне почивший один из самых известных адвокатов магической Англии — Эдвард Аткинс, погибший в результате несчастного случая три года назад. Через поверенного я за некоторую сумму узнал адрес и имя нынешнего владельца — Эдварда Аткинса, сына этого самого адвоката, которого наняла Вальбурга незадолго до своей смерти.

Дверь мне открыл сам хозяин. Это был молодой человек лет двадцати пяти на вид, с черными, зализанными назад волосами и, несмотря на молодость, внимательными серыми глазами.

— Я вас знаю? — нахмурился парень, как бы невзначай протянув руку куда-то за пояс. Что-то мне подсказывает, что там у него волшебная палочка. Впрочем, я все равно успею первым. Недавно приобрел две специальные кобуры на обе руки, которые выстреливали магическим инструментом прямо в ладонь, что сильно упрощало жизнь. Кстати, странно, но такая кобура была ограничена в продаже, и предназначалась только для сотрудников министерства. К счастью, во Франции таких запретов не было. Да и Лютный никто не отменял…

— Нет, но вы могли знать мою тетю, Вальбургу Блэк. Я — Мариус Блэк. И здесь я по поводу дела вашего отца.

Эварда мое заявление ошарашило, но изумление, возникшее на его лице, быстро пропало, сменившись мрачной сосредоточенностью.

— И я должен поверить вам на слово? — скептически изогнул бровь парень.

Я молча показал ему перстень главы на левом безымянном пальце. Мысленный приказ — и тот засиял темным золотом с узнаваемым гербом.

— Знал, что когда-нибудь это должно было случиться. Но все же не ожидал… — ответив такими странными словами, он приглашающе махнул рукой, и, не закрыв за собой дверь, отступил вглубь дома. — Проходите, мистер Блэк. Вешалка справа от вас. Я заварю чай…

Я вошел, закрыв за собой тяжелую дверь, снял пальто и с интересом начал оглядывать дом изнутри. Короткий коридор прихожей сменился просторной гостиной комнатой с камином. По центру стоял большой круглый стол, рядом расположились уютные кресла. Всюду стояли шкафы, битком набитые какими-то книгами и бумагами. Возле окна ухала недовольная чем-то сова. Далее по коридору я заметил лестницу на второй этаж. В принципе, обычный себе классический «Английский» особняк. Разве что пустоват для одного человека. Но сейчас такую картину можно встретить практически везде. После нескольких опустошительных войн, поголовье магов в Британии явно сократилось.

Эдвард и вправду заваривал чай. Он был в гостиной, разливая вкусно пахнущий напиток по маленьким фарфоровым кружкам. Я немного расслабился, но на всякий случай активировал анализатор ядов.

— Присаживайтесь, — махнул рукой Эвард, указывая на стул. А сам в это время начал что-то искать в одном из шкафов.

— Вы сказали, что знали, что «это должно было случиться». Не поясните?

— Да, конечно, сейчас… Вот! — он достал из шкафа тонкую кожаную папку, протянув ее мне.

— Что это? — я с некоторой осторожностью взял протянутый предмет. Однако, защитные амулеты не прореагировали ни на нее, ни на чай.

— Дело Сириуса Блэка, — ответил Эвард, сев напротив меня и откинулся на спинку стула, все так же хмуро на меня взглянув. — Выпейте чаю, сейчас я вам все поясню…

Это был трудный, хотя и недолгий разговор, за который к чаю я так и не притронулся. У Эварда, что называется, «наболело». И лишь врожденные правила этикета заставляли его держаться в рамках приличия.

Он искренне считал, что его отца убили из-за дела Сириуса Блэка. Похоже, винив в этом мою семью. И надо сказать, что его выводы были вполне логичными. С момента, когда старый Аткинс взялся за защиту и представление интересов сына Вальпурги, на него обрушилась целая буря негодования со стороны магического общества. «Как? Защищать «пожирателя», предателя и убийцу…» Все началось с обычных анонимок с угрозами, предупреждениями. Однако Эдвард не был бы профессиональным адвокатом, если бы его смутили такие пустяки. Тем более, что Леди Блэк платила более чем щедро.

Да и сам он хотел получить свою долю известности, распутав такое «громкое» дело, казалось бы, не имеющее другой трактовки. Аткинс настаивал на проверке и оценке всех фактических обстоятельств дела и их юридической квалификации по одной простой причине, что вся сторона обвинения строилась на косвенных уликах и показаниях обвиняемого под сывороткой правды.

По словам его сына, половины необходимых экспертиз вовсе не было сделано. Аткинс ликовал, когда получил все необходимые бумаги, в обход некоторых чиновников. Мнение людей — оно не постоянно. Если бы все получилось так, как было задумано — Аткинс стал бы героем. Ну и получил бы определенную сумму в галеонах… Но все получилось так, как получилось.

В момент, когда Эдвард уже согласовал повторное слушанье дела «Блэка», умерла Вальпурга. «Несчастный случай», «естественная смерть» волшебницы, которой едва только пошел седьмой десяток. В это объяснение не верил никто, однако оно было слишком удобным, чтобы его опровергать. Вальпургу хоронили в закрытом гробу, под траурное молчание нескольких родственников в черных мантиях.

После этого случая, Аткинс решил закончить дело младшего Блэка и уйти на покой. Даже не из-за врожденного чувства справедливости. Мы говорим об адвокате, бросьте. Просто основная сумма должна была поступить на его счет после оправдательного приговора. Но, незадолго до заседания Визенгамота, умер и старый адвокат.

Инфаркт — констатировали колдомедики, обнаружив тело почтенного джентельмена, недалеко, возле министерства.

— Чушь собачья! — единственный раз позволил себе сорваться Эвард, ударив кулаком по столу. — У моего отца никогда не было проблем с сердцем. Он регулярно обследовался у частного медика!

Заседание же Визенгамота прошло в штатном режиме, где тихо и мирно решилась судьба одного узника камеры №13. Пожизненное заключение в Азкабане. Приговор окончательный, и обжалованию не подлежит.

После всех этих событий, Эвард решил отойти от семейного дела уголовной защиты, сейчас представляя экономические интересы фирмы «Чистомет» семейства Оллертон. У них опять возник какой-то конфликт с компанией «Комета», по поводу авторских прав.

Это был явный намек на то, чтобы я не рассчитывал на его помощь в деле своего «кузена». Парень явно опасался кончить так же, как и его отец, хотя и явно ненавидел убийц. И в этом я его, надо сказать, понимал. Только вот у меня выбора, в отличие от него, не было. Так что я вежливо раскланялся с все еще хмурым Аткинсом, и, попрощавшись, собрался уходить.

Уже за порогом, парень окликнул меня и быстро назвал несколько фамилий:

— Гарроу, Уолсингем, Джефри… возможно они смогут вам помочь. Я выписал их адреса, они в папке.

— Благодарю, — удивленно произнес я, уже у двери. Эвард быстро скрылся в доме.

Странный парень. Но, спасибо ему и на этом.

Пока мы говорили о его отце, я по диагонали просмотрел документы, собранные Аткинсом старшим. Здесь были и копия приговора, протокол заседания, и еще несколько интересных документов… С ними я направился к мистеру Томасу Джефри, полученная от гоблинов фамилия которого совпадала с той, что мне выписал Эвард. Я отправился к нему первым, так как две рекомендации заставляли думать, что тот является профессионалом в своем деле.

Вообще, Ликбух рекомендовал обратиться первым делом к Миллеру Рафу, основывая свой выбор на том, что тот защищал многих бывших пожирателей. Однако для меня это являлось скорее минусом, чем плюсом. Тот вполне мог сдать меня своим покровителям за определенную сумму.

Так что для начала я посетил старика Джефри. Дело немного осложнялось тем, что его адвокатское бюро находилось на Диагон Аллее и мне приходилось держать ухо востро. Не знаю уж, что произошло, но среди толпы волшебников то и дело мелькали мантии сотрудников Аврората. Я их не особо боялся, все необходимые ритуалы были давно выполнены и отследить меня сейчас не представлялось возможным.

Однако такое «шевеление» настораживало.Впрочем, я без проблем добрался до нужного места. Адвокатское бюро Джефри — гласила яркая позолоченная вывеска на угловом двухэтажном здании. Внутри меня встретила молоденькая девушка — секретарша, предложив записаться на прием.

* * *

— Передайте мистеру Джефри, что я здесь по рекомендации Аткинса, — улыбнулся я девушке, словно бы невзначай оставляя на столе коробочку «шоколадных котелков». В этот раз я был в образе обаятельного блондина, несколько похожего на Локхарта.

— Сейчас, конечно…— девушка смутилась и покраснела, когда я ей подмигнул. И быстро убежала в соседнюю комнату.

Через минуту меня уже встречал сам Томас. Это был уже пожилой маг, лет восьмидесяти с хвостиком. Но для своих лет он выглядел просто прекрасно, максимум на пятьдесят. Даже волосы еще не поседели. Впрочем, это могли быть и зелья… Маги стареют неоднородно в своей массе, хоть и гораздо позднее обычных людей. Но все очень сильно зависит от уровня силы. Дамблдор, например, выглядит просто отлично в свои-то без малого сто пятьдесят. И он не самый старый обитатель Туманного Альбиона. Судя по всему, силы у старика достаточно. Но для меня самое главное, что с самого начала он повел себя как опытный адвокат, протянув мне свиток с магическим контрактом.

— Стандартный контракт на неразглашение и конфиденциальность, — пояснил он в ответ на мой требовательный взгляд. — Все, что вы скажете в этом кабинете, останется здесь.

— Хорошо, — произнес я, бегло прочитав содержимое. В прошлом я несколько раз пользовался такими контрактами. Полной защиты они конечно же не давали, но во всяком случае, хотя бы какие-то гарантии. Я подписал контракт «кровавым пером», что, несколько изумленно глядя на мою подпись, сделал и мистер Джефри.

— Держите, — я протянул адвокату папку с моим делом. — Это вам скажет больше, чем могу сказать я.

Тот неопределенно хмыкнул, но взял бумаги. По мере прочтения, на его лице практически не возникало эмоций. Единственное, что прослеживалось явно — это изумление. Читал он с невероятной скоростью, быстро перелистывая страницы. Я же в этот момент размышлял над тем, что можно и нужно ему сказать. А чего даже не касаться… При всей своей очевидности, вопрос не был легким. Чем больше будет знать адвокат, тем больше у меня шансов на успешную защиту в суде. Но тем больше шансов, что при раскрытии, меня упрячут в место ещё худшее, чем Азкабан.

Так что я думал вплоть до того момента, когда Томас не отложил от себя папку. Он оценивающе смотрел на меня холодными, практически бесцветными «акульими» глазами. Я не уступал, стараясь выдержать этот давящий взгляд и не ответить на него Авадой. Зверь внутри меня недовольно рычал. Все же, пребывание в Азкабане наложило свой отпечаток на личность Сириуса… и мою.

Старик опять неопределенно хмыкнул, и взмахнул появившейся из ниоткуда волшебной палочкой, активируя какие-то чары. Судя по всему — защиту от прослушки.

— Итак, что вы хотите от меня, мистер Блэк?

* * *

— О, Артур, — появившийся внутри старого камина Перкинс был взволнован. Его обильная седая шевелюра была взлохмачена, а костюм потрепан.

— Хвала всевышнему, я не знал, как быть: ждать тебя здесь или нет. Я только что отправил сову тебе домой, но она, верно, не застала тебя. Десять минут назад прибыло срочное сообщение. Опять извергающиеся туалеты!

— Мерлиновы подштанники! Это же уже третий случай за два дня! — Артур, задержавшийся на работе, чтобы разгрести дела к приезду сыновей из Хогвартса, быстро начал собирать вещи. Пара бумаг упала со стола, отлетев к камину. Но Перкинс ловко подхватил их, положив на стол. — Спасибо…

Рассеянно поблагодарил того Артур, открывая баночку с летучим порохом.

— Адрес?

— Три извергающихся общественных туалета в Бетнел Грин…— Перкинс попятился назад, пропуская вперед рыжеволосого мужчину.

— Бетнел Грин! — отчетливо прокричал тот, бросив порошок себе под ноги, и исчезнув в зеленой вспышке.

Когда Артур проморгался после не самого удачного перехода, перед ним возник пустой холл закусочной. Что странно, не было не только посетителей, но и хозяев заведения. Вытащив палочку из кармана пиджака, Артур двинулся вперед. Дело нравилось ему все меньше и меньше. Слишком умным оказался этот неведомый вредитель, совершенно не оставляя следов магии. Только Мордредовы унитазы, и ошарашенных маглов — водоводчиков… кажется так они называли людей, которые чинят трубы. А ведь Артур только настроился на теплый семейный ужин в полном кругу семьи. Молли должна была встретить близнецов и Перси…

Вновь вспыхнул камин.

— Бах! — что-то тяжелое упало на втором этаже.

— Перкинс, за мной! — Артур помчался наверх, полный решимости наконец схватить этого шутника и отправиться домой. Однако вдруг ноги перестали слушаться владельца… Последнее, что услышал мужчина, были слова второго непростительного, произнесенные до боли знакомым голосом.

* * *

С утра все рыжее семейство направилось на Диагон Аллею. Артур получил премию за пойманного с поличным взрывателя унитазов. Им оказался не кто иной, как Уилли Уиддершинс, злостный правонарушитель, разыскиваемый за контрабанду кусающихся чашек. И глава семьи в кои-то веки решил потратить деньги не на свое увлечение и не на старенький форд, а на семью — прикупив каждому по подарку к Рождеству.

На взгляд Молли, ее семья давно заслуживала этой белой полосы. Взять хотя бы Перси — самый лучший ученик Гриффиндора, в будущем намеревается стать старостой. Гордость семьи! Хотя и не похож на остальных братьев…

Молли окинула взглядом худощавую фигуру Перси. Тот стоял у прилавка в барахолке, углубившись в скучнейшую книжонку «Старосты, достигшие власти». Молли с сыновьями зашла туда, чтобы посмотреть что-нибудь в дом. К сожалению, их финансы не позволяли покупать новые вещи. А сама Молли никогда не блистала в бытовых чарах. Будучи Прюэтт, она и не считала, что те ей понадобятся в будущем. Однако жизнь, как оказалось, штука сложная. Повстречав Артура, она предпочла обеспеченной жизни любовь…

— «Старосты Хогвартса и их дальнейший жизненный путь», — громко прочитал Фред шепелявым голосом текст с задней обложки.

— Не мешай! — выпалил Перси, не отрываясь от чтения.

— Какой у нас брат честолюбивый и целеустремлённый. Наверное, хочет быть министром магии. Ты таким главное не будь, — отойдя от будущего старосты, потрепал рыжие волосы младшего, Билл.

— Да, Ронни, а то станешь таким же скучным, как и эта никчемная книга, — подхватил Джордж.

— Не обижайте брата, — вклинилась Молли. — В следующем году, я жду от вас успехов не меньших, чем от него и Чарли!

— Да, мам!

— Разумеется! — В один голос воскликнули мальчишки, задорно рассмеявшись. Молли в ответ лишь озабоченно покачала головой. Что-то ей подсказывало, что те вряд ли будут примерными учениками.

Через час они поспешили в магазин «Флориш и Блоттс». И, надо сказать, не одни они туда торопились. Подойдя к магазину, Уизли к своему изумлению, увидели огромную толпу у входа, рвавшуюся внутрь. Причиной этому была, очевидно, огромная вывеска на верхнем окне:

Гилдерой Локхарт подписывает автобиографию «Я — ВОЛШЕБНИК» сегодня с 12.30 до 16.30.

— Мы сейчас увидим самого Гилдероя, Артур, — в восторге пролепетала миссис Уизли, прижавшись к мужу.

Толпа главным образом состояла из женщин и девушек. У входа затюканный волшебник без конца повторял:

— Спокойнее, леди, спокойнее! Не толкайтесь! Пожалуйста, аккуратней с книгами!

Молли с сыновьями с трудом протиснулись внутрь. Очередь тянулась через весь магазин в самый конец, где Локхарт подписывал свои книги. Взяв по книжке «Каникулы с каргой», Перси и близнецы устремились вдоль очереди, туда, где стояли родители, вместе со старшими братьями.

— Вот и вы! Прекрасно! — взволнованно дыша и приглаживая волосы, воскликнула миссис Уизли. — Ещё минута — и мы увидим его!

И вот — о, счастье! — увидели. Он восседал за столом в окружении собственных портретов. Все они подмигивали и одаривали ослепительными улыбками поклонниц и поклонников. Живой Локхарт был в мантии цвета незабудок, в тон голубым глазам. Волшебная шляпа лихо сдвинута на золотистых локонах.

Коротышка нервозного вида приплясывал вокруг стола, то и дело щёлкая большой фотокамерой, из которой при каждой вспышке валил густой пурпурный дым.

Вдруг Короста, до этого спокойно сидящая на плече у Перси, начала метаться из стороны в сторону, затем и вовсе спрыгнула с мантии мальчика на пол, чуть не попав под ноги фотографа.

— Не мешайся! — рявкнул тот на Перси, пятясь назад и чуть не наступив и на бедное животное, и на самого мальчика, который принялся ловить своего питомца. — Не видишь, я снимаю для «Ежедневного пророка».

— Ты чуть ее не убил! — Перси вскинулся на фотографа, держа перед собой пострадавшую крысу на вытянутых руках.

— Э-э…

Локхарт услыхал восклицание. Посмотрел в сторону Перси. И вдруг вскочил с таким видом, как будто в магазине приземлилась летающая тарелка.

— Бедный мальчик! Не может быть, ты не пострадал? — обеспокоенно запричитал волшебник. Он ринулся к Уизли, схватил его за руку и потащил к столу.

— Нет, только Коросте досталось… — Перси не знал, что ему сказать, и покраснел.

— Ничего, сейчас мы вылечим твоего питомца!

Возбуждённо шепчась, толпа расступилась перед магом, затем волшебники разразились бурными аплодисментами. Позируя перед фотографом, Локхарт театрально вознес палочку вверх, придерживая извивающуюся крысу другой рукой. Фотоаппарат щёлкал как бешеный, пуская в сторону семейства Уизли густые клубы дыма.

И вот, после очередной вспышки…

— БАМ!!! — внезапно, ножки стола подломились, и в следующие секунды все, кто присутствовали в зале наблюдали омерзительное зрелище. Как будто бы рост дерева в ускоренной киносъемке. Проклюнулась и стала увеличиваться голова, появились побеги — конечности. Еще миг — и на том месте, где только что была крыса, стоял человечек, скрючившийся от страха и заламывающий руки. Его жидкие бесцветные волосы растрепаны, на макушке изрядная лысина; кожа на нем висела, как на толстяке, исхудавшем в одночасье. На секунду в зале воцарилось молчание.

— Петтигрю! — пораженно выдохнул кто-то в толпе.

— Питер Петтигрю, вы задержаны до выяснения обстоятельств за незаконную анимагию, — вперед пробился высокий сухопарый человек, в котором зрители с удивлением узнали бывшего начальника отдела магического правопорядка — Бартемиуса Крауча-старшего.

Питер в свою очередь как-то шмыгнул носом, взглянул в сторону двери и со всех ног бросился туда, расталкивая завизжавших дамочек. Локхарт по инерции бросил ему в догонку какое-то заклинание, от которого на полу разлилась черная слизь. А затем — понеслось…

И никто в этой ситуации не обращал внимания на девушку в желтом платье, на стульчике в углу залы, которая что-то нашептывала быстро строчащему по свитку пергамента перу.

* * *

«Сириус Блэк — Темнее Темного?» — первая страница «Ежедневного Пророка» радовала взгляд кричащим заголовком, и моей юношеской фотографией, где я радостно махал кому-то вместе с Джеймсом.

«Недавное появление считающегося мертвым Питера Петтигрю заставило под новым углом взглянуть на имеющиеся в распоряжении редакции факты. Непосредственный участник сегодняшних событий, Бартемиус Крауч, согласился дать короткое интервью….»

На этом моменте я отложил газету, так как читать ее во второй раз не было смысла. Рита все сделала правильно, за что её ждёт небольшой презент в золотом эквиваленте. На самом деле, по плану, обезвредить крысу была задача Локхарта. Однако тот чуть не испоганил все, что можно, под адреналином издав вместо банальных связывающих чар, что-то похожее на темномагическое проклятье. И, хотя тот и «разоблачил» Питера, львиную часть славы забрал все-таки Крауч. Хотя и павлину что-то осталось.

Может быть, после всего этого даже орден какой-нибудь получит. Если нет — не жалко. Пока что он мне был не слишком нужен… Главное то, что дело сделано — Питер под стражей и готовится пройти допрос. А мне, в вежливой форме было предложено сдаться. Через адвоката, разумеется, без огласки. Джефри не зря ест свой хлеб… с икрой. Однако, после некоторых размышлений, сдачу было решено сделать публичной. Так меньше риск того, что меня просто тихо заавадят «при попытке сбежать». Мне, конечно же, сдаваться совершенно не хотелось.

Воспоминания об Азкабане были все ещё свежи в моей памяти. Но это было обязательным условием со стороны мисс Боунс — председателя процесса. Дамблдора, как лицо, ранее дававшее показания по этому делу, со скрипом удалось оттащить от кресла главы. На этом действии мой личный сейф неожиданно показал свое дно. Будет достаточно неприятно, если все усилия будут напрасными… хотя, надо сказать, золото мне в таком случае точно не понадобится.

* * *

Через день я пошел "сдаваться". Было бы забавно получить награду за собственную сдачу. Хотя и маловероятно. Все возможное было сделано, адвокатом выстроена линия защиты, лояльность членов Визенгамота по большей части куплена, ну или хотя бы их нейтралитет. Все компрометирующие воспоминания я изъял и поместил их в склянки, возле омута памяти с пояснительной запиской к каждому. Нужно было еще стереть мне память о тех самых фрагментах. Я планировал попросить об этом Меду, сделав так, чтобы я не видел ее лица.

Так я на любые компрометирующие вопросы смогу ответить просто «не знаю». Этой уловкой пользовались многие пожиратели, чтобы откреститься от своих грешков. Воспоминания во флакон — палочку к виску, и Обливиэйт. Ещё и Империус перед этим друг на друга накладывали, чтобы с уверенностью сказать в суде — я находился под воздействием Империуса «пожирателя смерти и действовал согласно его воле». Конечно же полной гарантии это не даёт. Остаются свидетели, улики, Приори Инкантатем, различные магические экспертизы… И тогда все в руках у адвоката, и государственного обвинителя.

Сумеет тот задать правильные вопросы, и подловит на неточной формулировке, или на не полном соответствии — все, только голые стены Азкабана на всю оставшуюся жизнь. Под сывороткой правды солгать еще никому не удавалось.

Вот и летели доблестные служители змеемордого в тюрьму, или на поцелуй практически в каждом случае. Крауч старший замечательно владел риторикой, не то что заменившая его на посту Амелия Боунс. Все бы ничего, но та была явно ставленицей Фаджа, а этот толстяк деньги ценил больше правосудия. Но сейчас…

— Ты точно уверен, Сири? — откуда-то сзади послышался дрожащий голос Меды. Сейчас остался последний шаг к моей свободе. Ну же! Пан или пропал…

— Да, — я кивнул, внутренне подобравшись. Ни черта я не был готов.

— Обливиэйт!

Глава 12

Чтобы одурачить судью, изображай обаяние, но чтобы провести весь суд, изображай скуку.(C) Дэвид Митчелл

* * *

Я уже бывал здесь…

Вернее, здесь раньше был Сириус. Стены зала заседания, сложенные из тёмного камня, были тускло подсвечены факелами. Справа и слева от меня вздымались ряды пустых скамей, но впереди, где скамьи стояли на возвышении, на них темнело много человеческих фигур.

Кресло, в котором я с неудобством располагался, было развернуто лицом к этим темных фигурам. Света было не много, но я узнавал среди зрителей знакомые лица.

Министр, его правая рука — Амбридж, Амелия Боунс, Марчбэнкс, Крауч, Лонгботтом… Остальные представители «древних и благородных» родов. Люпин… Даже он был здесь, со своей вечно виноватой мордой. Зал был полон, как никогда. Журналисты, пара гостей из Франции (спасибо Меде) и прочие знакомые и незнакомые волшебники собрались в просторном зале, заполнив его полностью. Для меня одного-то. Лестно, весьма лестно.

— Тишина! — постучала молоточком мисс Боунс, которая была назначена председателем суда вместо Дамблдора. Зал притих.

— Начинается слушание дела Сириуса Ориона Блэка, обвиняемого в занятии темной магией, убийстве двенадцати магглов, убийстве… кхм… попытке убийства Питера Энида Петтигрю, побеге из места лишения свободы…

Слушал список своих «преступлений» я вполуха и с некоторым скепсисом. Кое-что из обвинений соответствовали реальности, а некоторые были буквально «натянуты» и не выдерживали никакой критики. Например, «карманное воровство в Дырявом Котле», или другие эпизоды, которые вообще ставили под сомнение адекватность их исполняющих.

Похоже, с момента моего побега, абсолютно все правонарушения попросту скидывали на удобного фигуранта.

Но, как бы там ни было, сейчас мне придется отвечать за все. Самое неприятное в этом, что я не помню точно, что же именно я совершал…

По мере перечисления всех моих «прегрешений», в зале опять начал нарастать глухой гул. Отнюдь не все присутствующие здесь были законченными идиотами. Некоторые, например, уже тихо посмеивались в особо интересных моментах.

— Тишина в зале! — Боунс прочистила горло, после долгого перечисления и вновь постучала молоточком, — В связи с исключительностью обстоятельств, а также по ходатайству адвоката обвиняемого, во время допроса будет применена сыворотка правды. Долиш, пожалуйста, дайте распоряжение…

Мужчина в алой мантии с собранными на затылке в хвост длинными волосами быстрой походкой вышел из зала суда, чтобы вернуться уже в сопровождении целителя Святого Мунго.

— Четырех капель будет достаточно, — произнесла председатель. Полная женщина в светлой мантии кивнула, и, на глазах у всех, отмерила капли из хрустального флакона, разведя их в чаше с водой.

— Выпейте все.

Ну, понеслась…

Я за один мах выпил всю жидкость.

В голове словно бы взорвалась сверхновая, вычистив оттуда все мысли. Кажется, я познал дзен.

— Вы — Сириус Орион Блэк, рождённый третьего ноября тысяча девятьсот пятьдесят девятого года?

— Да… — слова давались очень просто, даже чересчур просто. Очень тянуло сболтнуть что-нибудь лишнее. Надеюсь, Джефри не спит там.

— Как вы сбежали из Азкабана?! — неожиданно раздался выкрик из зала.

— Я…

— Протестую! Данного вопроса не было в утвержденном перечне! — возмущенно воскликнул Томас, прерывая меня. Хвала богам, я уже хотел рассказать про анимагию. Это было бы не критично, но хватит с меня и прочих обвинений.

— Протест принят. Мистер Блэк, можете не отвечать на этот вопрос, — Боунс повернулась к выкрикнувшему, — А для вас, мистер Дэляфьёр, это последнее замечание.

— Еxcusez-moi, — повинился кажется один из французских репортеров, — Прошу прощения.

— Итак, расскажите суду, что по вашей версии случилось в ночь на первое ноября тысяча девятьсот восемьдесят первого года.

— В тот день я был на ночном дежурстве в Аврорате… — я начал свой рассказ с воспоминаний Сириуса о той злополучной ночи с самого начала.

Рассказал, как узнал о происшедшем, увидел полуразрушенный дом Джеймса, а в небесах чернела метка Темного Лорда. Как стоял над телами друзей. Как передал Хагриду плачущего крестника, а сам, сжигаемый жаждой мести, погнался по следу Хвоста. О взрыве, унесшем жизни двенадцати человек. О моем последующем заключении.

Зал слушал, затаив дыхание. Несмотря на слухи, никто, кроме дементоров в Азкабане еще не слышал полностью этой истории, рассказанной от лица заключенного камеры номер тринадцать.

Когда я закончил, зал взорвался возмущенными криками. Эффект моего рассказа, правдивого от первого до последнего слова, был похож на эффект разорвавшейся бомбы. Члены палаты Лордов ругались между собой. Журналисты насели на покрасневшего Фаджа. Кто-то просто тихо аплодировал. И я даже не могу сказать, мне, или всему этому цирку, в который превратился зал судебного заседания. Амелия еще долго не могла привести людей в чувство бесполезным сейчас молотком. Но, спустя некоторое время, заседание продолжилось.

— Значит, вы утверждаете, что именно Питер Петтигрю являлся хранителем тайны Фиделиуса?

— Да.

— Кто еще об этом знал?

— Никто, мы держали это в секрете. Я был слишком очевидной кандидатурой и поэтому предложил пойти на хитрость, сделав хранителем самого незаметного из нас. Это было ошибкой.

— Для дачи показаний слово предоставляется Альбусу Персивалю Вульфрику Брайану Дамблдору. Прошу вас.

— Спасибо, Амелия, — Дамблдор встал со своего места и прошел к трибуне, на ходу начиная свою речь. Слова, произнесенные хорошо поставленным голосом, казалось, отражались от стен и потолка и звучали ещё увереннее.

— К сожалению, мы все в своей жизни совершаем ошибки. Совершить ошибку и осознать ее — в этом заключается мудрость. Осознать ошибку и не скрыть ее — это и есть честность. Пять лет назад я совершил ошибку, доверившись информации, которая была убедительна, но не была истиной. Защищая дом моих учеников — Джеймса и Лили, даже я был введен в заблуждение относительно хранителя тайны, о чем пять лет назад свидетельствовал в суде. Суде, который осудил невиновного человека…

«Вот заливает!» — восхитился я словесной паутине старого паука. Он и не мог догадаться о нашем «секретном» плане? Ни за что не поверю. Тем более, что исполнитель Фиделиуса при желании может определить кто является хранителем, хотя это и сложно…

— Мне жаль, мой мальчик, — после непродолжительной паузы донеся полный грусти голос Дамблдора. Тот печально смотрел на меня поверх своих очков-половинок.

— Мне тоже, — твердо смотрю ему в глаза, — Мне тоже…

После выступления Дамблдора уже становилось понятно, в чью пользу складывается ход суда. Но расслабляться было рано.

— Для дачи показаний в зал приглашается Питер Петтигрю, который также будет допрошен под сывороткой правды, — Амелия вновь отослала Уильямсона за целителем.

По рядам вновь зашелестели шепотки, когда в сопровождении длинных фигур в темных плащах в зал завели Хвоста.

Тот немного даже похудел в обществе дементоров. Впрочем, ему полезно. Пита посадили в кресло на некотором отдалении от меня. Тот испуганно пискнул, когда на нем захлопнулись кандалы.

И как этот трус мог столько лет притворяться нашим другом? Неужели Сириус раньше был настолько слеп?!

После порции сыворотки правды, тот погрузился в какой-то странный транс, монотонно отвечая на вопросы председателя. От слов бывшего друга мне становилось мерзко. Если Сириус чувствовал к нему гнев, то я ощущал к крысе лишь презрение.

Наконец, обессилевшего Хвоста увели. Он подтвердил все мои слова. Однако некоторые моменты в его речи заставляли задуматься… впрочем, не сейчас. Сейчас нужно сосредоточиться на том, чтобы не сболтнуть лишнего.

— Для дачи показаний, приглашается Кентон Бретт…

Допрос продолжался около двух часов. Было заслушано еще около десятка человек со стороны обвинения. Как раз по этим абсурдным нападкам. На все вопросы о кражах, грабежах, вандализме и прочем было достаточно лишь сказать «я этого не делал». С остальным же было не так просто, особенно когда пошли вопросы об обстоятельствах побега и последующем.

Но тут я благодарен Джефри. Именно он согласовывал список вопросов, отсекая те, на которые нельзя было ответить пространными фразами, типа «скрывался», «прятался в доме». Единственной моей задачей было не дать вертлявому языку ляпнуть что-то, что можно было использовать против меня. Хвала моей предусмотрительности, я многое просто не помнил.

Пригласили даже Олливандера, который проверил палочку моего прадеда на предмет использования непростительных заклинаний. Но Приори Инкантатем показало лишь защитные и бытовые чары, которыми я приводил свой дом в порядок.

— Судебное слушание окончено, — провозгласила мисс Боунс, хлопнув молоточком по трибуне, — Пришло время для вынесения вердикта…

* * *

— Оправдан!

Зал взорвался аплодисментами. «Против», на удивление, не проголосовал никто. Единогласно. Хотя… Все могло повернуться по-другому, совсем по-другому.

Фу-ух! — Меня отпустило… только сейчас, когда цепи спали, я заметил, что был напряжен как натянутая струна. Но сейчас на меня свалилось громадное чувство облегчения. Подобное я испытывал только тогда, когда впервые за несколько часов увидел землю.

— Сириус! Сири… — среди общего гвалта я услышал голос Люпина.

Не сейчас, друг. Я желал видеть рядом с собой лишь несколько вещей — бутылку виски, свежий воздух и мягкую кровать, после жесткого ложа в камере. Хотя я и провел там всего пару часов, да и без присутствия стражей Азкабана — все это навевало не самые приятные воспоминания. Так что ускоренным шагом я двигался по пути к свободе. Но как только я в сопровождении адвоката вышел за пределы зала, меня тут же обступила толпа журналистов.

— Мистер Блэк, что вы чувствуете, после стольких лет несправедливого приговора?

— Пару слов для пророка, мистер Блэк, собираетесь ли вы оспаривать решение суда в части…

— Мистер Блэк…

— Мистер…

— Пока что никаких комментариев! — выручил меня Джефри, прочистив горло Сонорусом. И хорошо, потому что я мог бы сказать что-нибудь не то. Последствия приема зелия правды остаются некоторое время. Пусть и не такие критичные.

— На все вопросы мистер Блэк ответит на официальной пресс-конференции сегодня вечером.

— Но…

— Позвольте один вопрос! — не отставали надоедливые журналисты вплоть до площадки для аппарации. И только после того, как оказался в кабинете Томаса, я смог расслабиться, с облегчением завалившись на кожаное кресло.

— Лил, принеси, пожалуйста, кофе, — окликнул Джефри выглянувшую на звук аппарации девушку.

— Сейчас! — та тут же скрылась, видимо, за кофе.

— Все прошло, как мы и задумывали, — с намеком произнес адвокат, присаживаясь в кресло напротив, — Отдельные моменты можно будет обжаловать в апелляционном порядке, но…

— Надежды на справедливую сумму мало, — продолжил я за него.

Тот пожал плечами. Честно говоря, изначально я вообще не рассчитывал на компенсацию, даже такую. И ежу понятно, что министерство будет биться за каждый сикль компенсации, и зубами уцепится за все «прихватизированное» имущество Рода. Его возвращение — дело не одного дня, но, как мне думается, никто с этим не справится лучше, чем сидящий напротив меня старик.

— Вот ваш кофе, — улыбнулась мне Лил, протягивая большую чашку горячего напитка.

М-м, как пахнет… Хороший, однако, кофе, но я бы не отказался от чего-нибудь покрепче. Так, нервы полечить.

— Я понимаю. В любом случае, свою задачу вы выполнили, оставшаяся часть денег уже сейчас будет переведена на ваш счет. Управляющий уведомлен, деньги поступят в течение часа, — произнес я, на что Джефри довольно улыбнулся. Еще бы, учитывая всю сумму в галеонах.

— Но я бы хотел обсудить условия нашего дальнейшего сотрудничества…

— Разумеется, я взял на себя смелость подготовить типовой контракт, — Томас вытащил из своей папки очередную кипу бумаг и протянул ее мне. Я внутренне вздрогнул. Сейчас начнется очередной торг. И кто сказал, что гоблины алчные? Акула, сидящая сейчас напротив меня, даст фору всей этой ушастой братии.

* * *

Я отхлебнул из стакана, поставив его рядом с графином. На сегодня, пожалуй, хватит с алкоголем. Следовало все хорошенько обдумать.

Встреча с журналистами прошла в штатном режиме. Я успел придумать ответы на возможные каверзные вопросы, продумать линию поведения. Сейчас мне приходилось играть роль «всепрощающего Сириуса». Я не топил Дамблдора, хотя и несколько фраз должны были показать все недоумение, почему его верный соратник не был удостоен нормального разбирательства. Не хулил министерство, выразив благодарность за «объективное» рассмотрение дела в новом составе. Также ненавязчиво пропиарил Крауча за его помощь в разоблачении Петтигрю.

Единственное, что я сделал, как и хотел — публично заявил о намерении принять главенство Рода Блэк, что, на удивление, сопровождалось овациями. Сейчас уже никто и не вспоминал о той грязи, которую выливали страницы прессы на мою семью и меня. Для всех я был невинно осужденный герой, верный друг Поттеров. Надо будет как-нибудь отблагодарить Скитер за качественный пиар.

Последним моим заявлением было выражение обеспокоенности судьбой Гарри, с которым я не виделся уже много лет.

Гарри… Сейчас, когда первоначальные дела были сделаны, осталось самое главное. Я решил забрать крестника к себе, а потом уже оформить все необходимые документы. Сейчас у меня были вполне себе обоснованные опасения, что бородач будет до последнего вставлять палки в колеса. Что, собственно, он и продемонстрировал на заседании Визенгамота. Нет уж, хватит. Пора забирать крестника из этой клоаки, именуемой домом Дурслей. По закону сейчас я чист, да и были у меня кое-какие мысли о том, как все провернуть, чтобы не подставить себя.

Проблема была только в том, как отреагирует сам Гарри на это предложение. Надеюсь, что положительно. Мой визит на Тисовую улицу был уже спланирован, однако важной фигурой в будущем плане был один довольно неприятный мне лично человек, который, впрочем, мне сейчас необходим. И на встречу с ним я сейчас собирался.

— Как ты думаешь, Кричер, неплохо смотрится?

Я крутился перед зеркалом, пытаясь оценить свой шутовской наряд, почему-то стойко именуемый парадной мантией. За него я отвалил нехилую такую сумму в галеонах, и Мадам Малкин уверяла, что я выгляжу в нем очень достойно… Но все эти платья… Я бы все-таки предпочел магловский костюм.

— Превосходно, Лорд Блэк! Леди Вальбурга бы гордилась выросшим сыном, и…

— Спасибо, Кричер, я знал, что могу положиться на твое мнение, — возможно немного грубо оборвал я поток эпитетов, но если его не прервать, то это могло продолжаться очень и очень долго. Домовик соскучился по общению за эти годы, проведенные наедине с портретом. Нужно будет взять еще несколько слуг. Сейчас источник дома выдержит и не такую нагрузку. Как же много этих «нужно». Только сделаешь одно дело, сразу же наваливаются другие. Мне срочно необходимы пара клонов! Ну, или толковых помощников. И где же их найти-то, все сам, да сам…

В общем, собравшись, я трангрессировал в недавно арендованный домик в пригороде Лондона и уже оттуда активировал порт-ключ в Малфой-мэнор.

Создатель этого артефакта постарался, так что перемещение было довольно комфортабельным. Один миг — и я уже возле красивой кованой ограды забора, на специальной площадке возле поместья.

Малфой, как и я, не пренебрегал безопасностью. Каминную сеть очень просто контролировать. А давать потенциальным врагам доступ в поместье не стал бы даже самый глупый маг, не то, что Люциус.

В этом же месте были и сигнальные чары, поскольку сразу же после моего прибытия с тихим хлопком передо мной возник маленький домовик в гербовой ливрее Малфоев.

— Лорд Блэк, хозяин ожидает вас, — с поклоном произнес эльф.

— Что ж, не будем заставлять его томиться… веди.

Эльф заклинанием открыл ворота. Мигнула и пропала полупрозрачная дымка защитного заклинания, навешенная на ограду. Кстати, недавно стал замечать, что даже без артефактных очков, я начинаю видеть проявления магии. Что это, положительные последствия моего «попадания», или магия Рода дает о себе знать? Не знаю. Кажется, придется очень и очень долго сидеть в библиотеке. Как хорошо, что есть место, где можно найти ответы практически на все. За это я семье очень благодарен. Еще бы каталог сделали какой-нибудь, было бы вообще замечательно… Но и так сойдет.

Пока я, погруженный в размышления, следовал за эльфом, мы уже пришли к входу.

На пороге меня уже встречали.

Нарцисса Блэк, теперь уже Малфой, выглядела… совершенной. Идеальная осанка, стройная фигура в серебристом легком платье. Красиво уложенные и подобранные платиновые волосы. Льдистые глаза. Я запомнил ее не такой. Перед глазами вновь и вновь вставал образ улыбчивой девчонки без одного зуба, убегающей от струй воды, из палочки дяди Альфарда. Но память ведь запоминает лишь хорошее, верно?

Рядом с ней, держа в руках черную дорогую трость с набалдашником в виде змеи, стоял Малфой.

— Блэк, — усмехнулся блондинчик.

— Малфой, — я постарался, чтобы мое лицо выражало лишь легкое дружелюбие. Занятия оклюменцией в этом сильно помогали. Кажется, ненависть Сириуса в какой-то мере передалась и мне.

— Лорд Блэк, — Нарцисса сделала изящный книксен, изобразив улыбку. Я внутренне поморщился. Все, как и подобает этикету. Вальбурга была бы довольна. Кто-кто, а Нарцисса оправдала ее старомодное воспитание на все сто процентов.

— Леди Малфой, — ответил я на приветствие полупоклоном, поцеловав воздух возле протянутой руки в белой перчатке.

Я не ждал, что она бросится на меня с обьятьями… Но «Лорд Блэк»? Серьезно? Мы же семья!

Все эти мысли проносились у меня в голове, пока я обменивался первоначальными расшаркиваниями с четой Малфоев и проходил в дом. Он, кстати, поражал своим убранством и величием. Всюду вазы, картины, украшения и традиционные цвета слизерина. Черный и зеленый. Словно вновь попал в школьные подземелья…

— Итак, — начал Малфой, когда мы прошли в гостиную, расположившись за большим столом. Нарцисса куда-то делась, и я остался наедине со змеем. — Что вы хотели обсудить, Лорд Блэк?

Он специально выделил мой титул тонкой, чуть заметной иронией. Да, я надел кольцо. Но, формально, без решения палаты лордов, главой рода я официально не стал. Вот только магии плевать на все эти решения. Мысленный приказ, и кольцо вновь сверкает гербом рода, в полной мере подтверждая мои права и притязания. Это представление длилось долю секунды, но, судя по немного расширившимся зрачкам блондина, он уловил.

— Обсудить я хотел вот что… — я скрестил пальцы в замок, — Вам известно, в каких условиях живет герой магической Британии?

Разговор предстоял долгий.

Глава 13

Вы можете всем классом наставить на меня палочки и произнести «Авада Кедавра» и я уверен — у меня даже кровь из носа не потечёт! (с. Кубок Огня)

* * *

На следующий день мне предстояло, как всегда, сделать очень многое. Для начала — гоблины, затем посетить лавочку Горбина, чтобы приобрести кое-какие средства безопасности.

Из Гринготтса я вышел, как и всегда, с тяжелой душой и легким кошельком. Такими темпами гора золота на моем счете уже начнет показывать дно. Коротышки, хотя и являлись гарантом качества, драли за свои услуги очень даже приличные суммы. Но ничего, у меня есть идеи, как его пополнить… Вернее, намеки на идеи. Несмотря на старые договоры, которые приносят стабильный доход, бизнес семьи нуждался в кардинальных переменах и новых вложениях. Впрочем, время ещё терпит, да и при удачном исходе дела в мою ячейку должна упасть приличная «компенсация». Пока же, стоит ограничить свои траты. С завтрашнего дня, как и всегда…

Впрочем, сегодня еще предстояли основательные покупки, которые я с торгом отвоевал у внутреннего хомяка, который после доступа к основным счетам невольно расслабился. Встреча в Лютном была назначена на девять. До этого времени я прогуливался по Диагон Аллее в образе неприметного волшебника. Что, слава оборотному, помогало избежать ненужного ажиотажа из-за моей, всей такой красивой, персоны. Слава, что негативная, что положительная, имела свои минусы. Одним из которых была невозможность просто так вот пройтись, без назойливого внимания обывателей и журналистов… Впрочем, уже пора закругляться со своей прогулкой. За неспешными размышлениями прошло уже минут тридцать, следовало двигаться по направлению к Лютному.

Свернув в неприметный проулок, и немного попетляв по дворам, я вышел на мрачные улицы «криминального квартала».

Несмотря на его отталкивающую наружность, что-то в этом месте было такое… Все тот же туман, нарочитая пустынность. Старые строения, ещё времен средневековья. Готичненько…

* * *

Я двигался по направлению к лавке, когда проход мне перегородила высокая фигура в капюшоне. А когда я хотел обойти внезапное препятствие, мое чутье прямо-таки завопило об опасности сзади. Рефлексы бросили тело в перекат, и зеленая вспышка Авады, пущенной откуда-то сзади, лишь опалила спину неприятным холодом.

«Мерлин! Только за покупками выбрался…» — ещё успел я подумать, как события закрутились безумной каруселью.

Только вышел из переката, как в место, где я только что находился, ударило ещё два похожих луча, выбивая каменную крошку из старой мостовой.

— Авис! — из моей палочки с хлопком вылетела стая канареек, о которую разбилось следующее проклятье. Какой-то серый луч я успел принять на щит. Ещё от двух пришлось уклоняться. Противники, а их было двое, вполне профессионально брали меня в клещи, и я зигзагами бросился к стене, пытаясь обезопасить хотя бы тыл.

— $@№ть! — справа разорвалась бомбарда, немного оглушив меня на одно ухо. — Протего! Протего дуо! АВИС! Тоталум!!! Фианто дури… — я едва успевал ставить защитные чары одно за другим, благоразумно посылая канареек на смерть от непростительного… Фигуры в плащах медленно и монотонно забрасывали меня разными проклятиями, изредка вставляя туда Авады. Но мне удалось главное, теперь они были примерно с одной стороны, что давало мне простор для маневра.

Последний рывок — и вот и стена… Очертив перед собой полукруг, я создал самое мощное защитное заклинание, на которое был способен, что дало мне краткую секунду передышки.

«А меня точно не хотят брать живьем…» — промелькнула и погасла мимолетная мысль, когда в сознании уже мелькали формулы трансфигурации. Палочка из черной вишни послушно порхала у меня в руках, издавая свою смертоносную песнь…

— Flipendo Tria! — небольшой торнадо смел летящие в меня проклятья прямо в одну из фигур. Впервые, за весь скоротечный бой, я услышал голос от своих убийц. И это был крик отчаянья — балахон нападавшего лопнул, словно перезрелый арбуз. На губах появился привкус железа.

Остался один. Я с разгорающимся азартом начал закидывать его связками заклинаний, которые учил еще в Аврорате. «Таранталлегра, Титилландо, Экспульсо…» — магический инструмент в руке плясал дирижерской палочкой, одновременно с этими несложными проклятьями выводя совершенно иную формулу. Теперь уже не я защищался от шквала заклинаний, едва успевая принимать удары на щит. И вот, последний штрих — «Эверте Статум».

Получив в грудь неслабый толчок, враг улетел прямо в заготовленную для него ловушку. Две гротескные, словно бы вылезшие из-под земли, огромные ладони схватили нападавшего за запястья, ломая их.

— Fulgari, — темные веревки оплели фигуру на манер кокона, оставляя открытым лишь область лица.

— Так-так, и кто тут у нас?.. — со злорадным оскалом я подошел к пленнику, одновременно накладывая на местность чары конфиденциальности. Меня внутри переполняла запоздалая злость, смешавшаяся со страхом… Еще бы чуть-чуть, и на месте ошметков мяса, разбросанных по вспаханной после магической битвы улице, мог оказаться я. Остановившись за пол метра до пленника, я заклинанием снял маску с нападавшего.

— Легилим…

— Ха… — презрительно оскалился бородатый мужик, и прежде, чем я успел закончить заклинание… сдох. Прямо раз — и возле меня уже еще неостывшее тело.

— Вот же... — Пощупав пульс, и проведя какую-никакую диагностику, пришлось признать, что тот точно мертвее всех мертвых, — И что мне теперь с тобой делать?

Как он умер, от неизвестного амулета, или это банальная ампула в зубе, я так и не узнал. Раз все кончено, следовало убираться из этого негостеприимного проулка. Я, к сожалению, не некромант, и мертвый свидетель мне бесполезен. Так что быстро подчистив все следы, я, через несколько точек, аппарировал к родным пенатам. Домой. Следовало хорошенько все обдумать. Еще раз.

* * *

Я матерился. Долго и со вкусом, перемежая слова английского языка с таким родным «Великим и могучим». А все почему? Потому что я баран… Следовало сразу же после суда проверить себя на разные следилки и иные сюрпризы, чего я конечно же не сделал. Хотя должен был. И меня не оправдывает даже то, что спал я от силы четыре часа в сутки, разгребая текущие проблемы и строя планы.

Первый вопрос, который встал на повестке дня, после того как я успокоился и как следует все обмозговал, звучал так «Как меня нашли?». Ответ на него подсказала, как ни странно Вальпурга, заметив мои метания. После парочки ритуалов, я обнаружил как минимум две активные следилки, навешенные на мою ауру, которые были, разумеется, тут же уничтожены. Но чего стоило это сделать раньше? Самое неприятное, что автора сих поделок установить уже не получится, возможно с их разрушением я и поторопился.

Единственное, что я знал точно, что они были. Навесить их мог кто угодно, начиная с Дамблдора, заканчивая Малфоем… Хотя последний вряд ли стал бы подсылать ко мне убийц, сейчас это не в его интересах. Но если бы я просто провел пару очищающих ритуалов, встречи, которая едва не стоила мне жизни, можно было бы легко избежать. Единственный плюс, который я извлек из этой ситуации — это осознание того факта, что меня явно хотят убить (хотя как будто я этого не подозревал, слишком уж выгодна моя смерть для целого ряда лиц) да проверка своих способностей в реальных условиях. Так себе, если глядеть правде в глаза. Парни, по моим предположениям, были скорее всего простыми наемниками, а я — целый «Лорд Блэк» — всемогущий попаданец и лорд древнего семейства, едва позорно им не проиграл.

Так, коря себя за невнимательность, я снова наведался в Лютный, (пришлось извиняться перед Горбином), а потом в ускоренном темпе двигать на встречу с Малфоем.

* * *

Тот был… явно недоволен моим опозданием, но виду не подал. Хотя и весь путь мы проделали практически в траурном молчании. А я и не настаивал, воздав должное минибару роскошного салона.

Еле уговорил Малфоя приехать на обычной машине, а не аппарировать прямо на Тисовую улицу. Так что в последний день предпраздничной недели привычный быт Литтл Уингинга был нарушен появлением на Тисовой улице президентского кадиллака. Наверное, глупо было бы предполагать, что удачливый делец и политик не в курсе современных веяний в мире Маглов. А роскошь — она везде роскошь.

Водитель, лысый неразговорчивый мужчина в строгом костюме и с каменным лицом, довёз нас прямо к парадному входу. Сквиб, как я полагаю. Для меня было откровением узнать, что есть несколько компаний, которые ориентируются на предоставление услуг волшебникам в немагическом мире. За небольшим спросом, да и не совсем законными действиями, было их не слишком много, но все же…

Малфой выходил из машины с удивленной миной на лице. Видимо он тоже владеет аурным зрением и увидел навешенные на дом заклинания. Сейчас их было гораздо больше, чем в последний мой визит. Да… определенно больше.

Едва мы приблизились к дому, я достал заблаговременно купленный в Лютном артефакт, из тех, что причислены Министерством к разряду темных. На деле же — симпатичная подвеска в форме черепа лишь на пару минут делала область в несколько десятков метров вокруг полностью заблокированной от магии. В ближайшее время аппарировать и колдовать здесь не смогу даже я, а все заклинания, которыми увешан дом, словно новогодняя ёлка игрушками, перестанут работать. Возможно кто-то вроде Дамблдора и сможет пробить это антимагическое поле, но я надеюсь, что у члена Визенгамота сейчас другие заботы, хе-хе.

Артефакт в руке тихо хрустнул, захлопнув оскаленную пасть. Все, теперь можно двигаться дальше. Жаль, что такие вещи чаще всего одноразовые. Сколько золота я отвалил старику Горбину за эту побрякушку не хочется и вспоминать…

— Говорить с опекунами Гарри буду я, — предупредил брезгливо оглядывающегося Малфоя. Тот в ответ лишь фыркнул. Да уж, тот вряд ли захотел бы поговорить с Дурслями, но предупредить все же стоило.

— Ты… ты! — это всё, что смогла выдать Петуния, открывшая мне дверь и застывшая каменным изваянием на пороге. Весьма неприятной статуей, надо сказать. Отпавшая в удивлении челюсть делала ее вытянутое лицо ещё больше похожим на морду лошади. Как все же любит шутить природа. Её сестра, Лили, даже в школьные годы была настоящей красоткой.

Тут Петунья опомнилась от первоначального шока и попыталась захлопнуть дверь.

— Не так быстро, Петти, — я заблокировал дверь носком туфли, и, не обращая внимания на зашипевшую хуже кошки женщину, вошел внутрь, — Разве ты не хочешь пообщаться со старым знакомым?

— Не имею желания общаться с уголовником, — попятилась Петуния, судорожно оглядываясь, видимо, в поисках Дурсля старшего.

— ПЕТУНИЯ! КТО ТАМ?! — а вот и он, этот зычный бас я ни с чем не спутаю. Уже когда я был на их свадьбе, а Вернон Дурсль был ещё молодым худым парнем, с едва намечающимся пузиком, он уже удивлял меня своими вокальными данными. Ему бы в опере петь, а не дрелями торговать. Какой талант в землю зарыл…

Из гостиной послышался грузный топот бизона. Спустя пару секунд в прихожую завалился сам Вернон, с ходу наливаясь злобным багрянцем.

— ОПЯТЬ НЕНОРМАЛЬНЫЕ!!! Я НЕ ПОТЕРПЛЮ В СВОЕМ… — раненым слоном завопил Дурсль-старший.

— Тише, — я выхватил палочку (бесполезную сейчас, но они-то этого не знают), направив ее в сторону Вернона. Крик замолк так же быстро, как и начался, словно я произнес заклинание. Видимо ещё со свадьбы помнит жирдяй, что магов лучше не злить. Вернон с опаской глядел в сторону концентратора, как будто бы находясь под прицелом пистолета. Впрочем, отчасти так оно и могло быть.

Сзади я заметил шевеление, Малфой устроился на стуле в углу, с интересом наблюдая разворачивающийся спектакль.

— В ваших же интересах вести себя тихо и спокойно, — я перевел палочку с медленно синеющего Дурсля на Петунью, — Сейчас вы позовете Гарри, я заберу с собой своего крестника, и мы тут же покинем ваш «гостеприимный» дом.

— Этого недоно… — Дурсль подавился окончанием фразы, когда палочка вновь вернулась в изначальное положение, — … мальчишку? Забирайте! Как по мне, его давно следовало отдать к… н… «вашим». Он сейчас на чердаке. Петунья!

Вернон даже немного повеселел, видимо очень давно хотев избавиться от обузы.

Миссис Дурсль, поджав губы, покачала головой, отвернувшись. Странно, чего это она?

На несколько секунд в прихожей воцарилась неловкая пауза.

— Ладно, я сам, — дернув щекой, Вернон подошел к лестнице набрал полную грудь воздуха…

* * *

Гарри опять убирался. Опять. За годы этих обязательных работ, он успел искренне возненавидеть уборку, и все что с ней связано. Поэтому, в каморке у самого мальчика, вещи всегда были разбросаны. Причем, это был отнюдь не творческий беспорядок… Но в преддверии праздников, Гарри пришлось убраться даже в своей обители хаоса. На рождество собиралась приехать тетушка Мардж, несколько знакомых Вернона, среди которых был и полковник Фабстер, так что по словам тети Петунии, дом должен был выглядеть идеально. И Гарри ничего не оставалось, кроме как попробовать этого идеала достичь.

Буквально пару минут назад его отправили убираться на чердак, куда наверное сто лет не ступала нога человека. А ведь скоро праздники, у него уже начались каникулы… «Уж лучше бы дополнительные занятия в школе!» — со злостью подумал Гарри, наматывая на тряпку очередной ком старой пыльной паутины. С этой уборкой Гарри совсем не успевал вовремя проведывать Лаки. Да и о дополнительных обедах, увы, пришлось забыть…

— Поттер!!! Иди сюда… дорогой племянник! — донёсся снизу на удивление дружелюбный голос Дурсля старшего, заставив Гарри вздрогнуть и выронить только намоченную тряпку.

Чем он успел провиниться на этот раз?! Неужели тетушка нашла спрятанные в каморке остатки ветчины и хлеба, хранимые Гарри на «черный день»… Нет, не похоже. С чего бы Вернону называть Гарри племянником, да ещё и дорогим? Единственный раз, когда его так называли, был днём визита службы опеки. Странно…

Так, одолеваемый сомнениями и догадками, Гарри спустился вниз. Там его уже поджидала неожиданно радушная тетушка.

— Гарри, дорогой! — Петуния вдруг обняла опешившего мальчишку, тот дёрнулся, отстранившись. В этом жесте он подсознательно чувствовал какой-то подвох. Спина тетушки заслонила собой находящихся в прихожей незнакомых людей. Это не были знакомые Вернона, но… Неужели его, как грозился дядя, сдадут в приют?!

Эта, и ещё более ужасные мысли, пролетели в голове у ошарашенного парня. Затем он перевел взгляд, увидев…

— Мистер Блэк! — улыбнулся парень, увидев хозяина пса, за которым его оставили присматривать. Гарри нравилась его «работа», если можно так выразиться. Ухаживать за животным ему было не в тягость, а ведь за это ему ещё и позволяли бесплатно ужинать в том ресторане. Мистер Блэк настаивал на том, чтобы Гарри взял и деньги, но мальчику было вполне достаточно того, чтобы раз в день вкусно и сытно есть. Требовать большее было бы наглостью… а наглых людей Поттер на дух не переносил, и совершенно не желал влезать на чью-то шею… Но зачем мистер Блэк пришел к нему домой? Неужели…

* * *

— Что-то случилось с Лаки, сэр?! — с испугом на лице произнес малыш.

— Что? О, нет-нет! С псом все прекрасно. Спасибо тебе, что ухаживал за ним во время моего отсутствия, — я сначала немного даже опешил от такого наскока, но после оставалось только порадоваться, ведь на лице парня расцветает счастливая улыбка, — я здесь, в какой-то мере, из-за тебя.

— Из-за меня? — Гарри сейчас немного напоминал удивлённого совёнка, настолько же большими были его глаза.

— Да, малыш, — я присел перед Гарри так, чтобы наши глаза были на одном уровне, — В день нашей первой встречи, я не все сказал тебе. Дело в том, что…

— Он твой дядя, — молчавшая до этого Петунья произнесла это с мертвенно-бледным выражением лица.

— Что?! — мальчик выглядел безумно потрясённым, что только добавляло ему сходство всё с той же пернатой обитательницей ночного леса.

— Дайте нам минутку, — я привстал и с недвусмысленным намеком посмотрел на чету Дурслей. Те под моим не слишком добрым взглядом явно занервничали и сочли за лучшее удалиться на кухню.

Вернувшись обратно в полусидячее положение перед ошеломленным парнем, я посмотрел ему прямо в глаза. В горле внезапно образовался комок и стало сложнее подбирать слова.

— Гарри, я действительно твой дядя, точнее крёстный, — я взлохматил черную шевелюру крестника. Затем указал на сидящего рядом Малфоя, — а это еще один твой дядя — Люциус.

— Здравствуй, Гарри, — улыбнулся мягкой улыбкой прожжённый интриган. Сейчас он не был похож на холодную статую, наоборот, вся его фигура лучилась теплотой и заботой.

— Но… — мальчик переводил ошеломленный взгляд то на меня, то на Люциуса, словно бы ещё не веря, что это все реальность…

— Послушай, крестник… я понимаю, меня долго не было рядом… но… ты не хотел бы поехать жить со мной? — вся заготовленная речь куда-то улетучилась. Черт! Да мне с Малфоем было легче договариваться, чем сказать ребенку всего пару фраз. На его месте, я бы послал подальше такого «дядю» и был бы прав, но… Каким же дерьмом я сейчас себя ощущаю, манипулируя доверчивостью и добротой еще не испорченного малыша.

— Да… — осипшим от волнения голосом произнес Гарри, вдруг кинувшись мне на грудь. Я неловко приобнял крестника, успокаивая содрогающееся в рыданиях тельце, сильно надеясь, что это слезы радости.

— Не хотелось бы прерывать счастливое воссоединение семьи, но нам уже пора, — Малфой как всегда был безумно тактичен. Я гневно на него посмотрел, но тот лишь кивнул на часы. — Сейчас здесь будет слишком многолюдно.

Как бы сильно мне ни претило это признавать, но белобрысый прав. Дамблдор в любой момент может обнаружить, что его чары глушатся.

— Гарри, мы поедем прямо сейчас. И скорее всего больше не вернемся. Тебе нужно собрать какие-нибудь вещи? — кое-как отстранив крепко прижавшегося мальца, я взглянул в его заплаканные глаза, взъерошив и без того лохматые волосы.

— Одежду и прочее мы купим, но если есть что-то, что тебе важно, самое время это взять.

— Нет, у меня такого нет, — с обезоруживающей прямотой сказал мальчик. А я в очередной раз подавил вспышку гнева, адресованную этим… магглам.

Кажется Вернон что-то понял, и его физиономия, торчащая из-за угла, отчетливо побледнела. Он потихоньку попытался слинять, что при его комплекции выглядело достаточно неудачно.

— А вас, мис-стер Дурсль, ждет еще один визит, — почти прошипел я, но, успокоившись, продолжил. — Через пару минут у вас будет гость — пожилой мужчина, в странной одежде. Он будет в не в самом хорошем расположении духа, так что советую отвечать ему только правду. Гарри забрал его крестный. Вам ясно?

— Но…

— Необходимые документы, по передаче опеки будут оформлены в ближайшее время. С вами свяжется мой адвокат. На этом, надеюсь, наша встреча окончена и больше не повторится. Прощайте.

С этими словами я мягко подтолкнул ошеломленного Гарри к выходу. Мне бы ещё многое хотелось высказать этим двум, но время уже утекало сквозь пальцы. Нужно уезжать.

— А-а… — на ходу зевнул Гарри. Преодолев порог антимагического барьера, я сразу же погрузил его в магический сон и с легкостью закинул уже спящее тщедушное тельце в машину. Возможно это немного нечестно по отношению к малышу (а со стороны так вообще смахивает на киднеппинг), но ему требовалось отдохнуть. Слишком много потрясений на неокрепшую психику. Да и взрослым нужно было кое о чем поговорить.

Малфой уже был на пути к машине, прощаться с магглами было ниже его достоинства. Мы залезли в лимузин, и водитель погнал кадиллак прямо по трассе, на ходу активируя маглоотталкивающие чары.

Пока машина неслась по сонным улицам пригорода Лондона, быстро двигаясь в условленное место, в просторной кабине американской мечты шел жаркий спор, предметом которого являлся мерно сопящий черноволосый мальчишка в круглых очках-велосипедах, удобно устроившийся на мягком кожаном сидении.

«Если бы я был в компьютерной игре, то сейчас бы должно было появиться сообщение о повышении уровня как минимум на десяток вверх» — утомленный, но не сломленный. С охрипшим голосом, я выторговывал условия свободы для себя и Гарри. Но, наконец, все это закончилось. Мы приехали.

— Блэк, я надеюсь, ты помнишь о нашем уговоре?

Перед тем, как я вылез из лимузина, Малфой придержал меня за руку.

— Блэки всегда держат свое слово, Люциус, — я с намеком посмотрел в его бесцветные глаза, оставив фразу недосказанной. Малфой понял намек, отдернув руку и отведя взгляд.

— Тогда жду совы, — дверь лимузина плавно закрылась, скрывая за собой холеную аристократскую морду.

— И тебе не хворать… Пошли, Гарри, — скорее для себя произнес, глядя на вздымающуюся на два метра вверх портальную арку, целиком состоящую из мигающих световых лучей. Обычные порталы, или же трансгрессия в таком возрасте была противопоказана для детского нестабильного ядра. Так что пришлось побеспокоиться о устойчивом стационарном портале.

Его я заказал через гоблинов, дополнительно оплатив услуги по обеспечению конфиденциальности. Местность вокруг была заранее защищена магглоотталкивающими чарами, и для обычных людей здесь была всего лишь телефонная будка. Только дверь в неё вела Домой, на площадь Гриммо.

Глава 14

Привычка всего прочнее, когда берет начало в юных годах; это называем мы воспитанием, которое есть, в сущности, не что иное, как рано сложившиеся привычки (с) Фрэнсис Бэкон.

* * *

Я смог облегченно выдохнуть и более-менее расслабиться, только оказавшись в родовом поместье и проведя соответствующие ритуалы с тушкой крестника, отсекая возможные следилки, и уничтожая взятую без спроса кровь.

Хорошо малыш не проснулся во время ритуалов, некоторые из них немного… специфичны. Да и не пришлось проводить дополнительных манипуляций, так как «крестным» Сириус стал именно в магических традициях, а не то, как эти слова подразумевают маглы. Строго говоря, это не было крестинами, в обычном понимании этого слова. Джеймс, несмотря на свои убеждения, внял советам старших и провел ритуал принятия сына в род. Магия рода Поттер приняла Гарри как наследника, а магия рода Блэк, в свою очередь, как родственника… В общем, запутанный ритуал, который сейчас позволял Гарри пользоваться подержкой магии моего рода, да и вообще находиться в стенах особняка.

К переезду Гарри было уже все подготовлено: Кричер навел в старой комнате Регулуса идеальный порядок, я же немного поработал в качестве дизайнера, сменив мрачный интерьер спальни в светлые тона, трансфигурировал типичные детские игрушки… если честно, то даже не знаю, что могло бы понравиться ребенку — так что остановил свой выбор на плюшевых мишках, самолетиках и прочей ерунде. Спящего ребенка пока что оставил на кровати, поставив сигнальные чары, оповещающие меня, когда он проснется. А пока что еще раз аппарировал в Лондон и забрал пса из ресторанчика.

Мне кажется, или хозяйка была этому факту даже не слишком-то рада, так как детишки к Лаки привязались… Впрочем, посоветовал ей взять похожего из приюта. Не мои проблемы. Аппарацию пес пережил стойко. На новый дом отреагировал спокойно. Я уже говорил, что эта псина поумнее некоторых людей будет. В запасниках дома было несколько артефактов для фамильяров. Один из которых я нацепил на пса.

Воспользовавшись специальным колечком, буду знать его местоположение и состояние, да и кое-какие защитные функции на артефакте имелись. Потом нужно будет вручить артефакт Гарри, пусть привыкает к ответственности. Хотя бы за собаку. Теперь Лаки щеголял в красивом кожаном ошейнике с гербом Блэков. Кричер попробовал было повозмущаться, но уловив мое недовольство быстро это прекратил. А пса я запустил в спальню с Гарри. Он знает Счастливчика, будет не так неуютно проснуться в незнакомом помещении… Вроде бы ничего не забыл. Хотя всегда есть мелочи, которые могут испортить всю ситуацию. Но, насколько это возможно, я обезопасил себя со всех сторон.

«The devil is in the details» — кажется так. Но, еще чуть-чуть, и я вовсе стану параноиком. Все предусмотреть невозможно.

— Дзинь… динь… — в голове словно бы звякнул невидимый колокольчик. Это сработали оповещающие чары. Крестник проснулся, а значит нам предстоял еще один не самый легкий разговор. Взяв с тумбы небольшой сверток, я поспешил наверх.

* * *

Когда был совсем маленький, в мечтах, Гарри воображал себе то, что его родители не погибли в автокатастрофе, как говорила тетя Петунья. А еще живы. Фантазировал, что они на самом деле супер шпионы, как в фильмах, просто скрываются от преследователей и отдали мальчика родственникам, чтобы уберечь. Но когда-нибудь входная дверь откроется, и мама с папой наконец заберут его домой, от этих ужасных Дурслей… Но дни проходили за днями, а его мечта, которую мальчик загадывал каждый свой день рождения, так и не исполнилась.

Когда Гарри стал постарше, он воображал, что где-то есть другие родственники, со стороны отца или другие… Но они совершенно точно помнят, и обязательно заберут его. Со временем, мечта потускнела, забылась, но где-то в глубине души он все еще верил в нее. Людям вообще свойственно верить в чудо. Когда же мечта стала явью… Тот момент Гарри запомнил плохо, все было как в тумане после слов Петуньи о мистере Блэке… дяде Блэке. Мальчик до сих пор не мог поверить в то, что это не сон.

Проснувшись, он еще долго не хотел открывать глаза, безумно надеясь, что все это ему не привиделось. Что он не проснется вновь в своей маленькой каморке в доме на Тисовой улице от топота Дадли, не пойдет готовить завтрак а затем ухаживать за цветами… Несколько минут Гарри просто лежал, зажмурившись, пока знакомый голос не окликнул его:

— Просыпайся, крестник!

Мальчик тут же распахнул глаза, с трудом поднявшись на такой мягкой перине. Зрение, сколько он себя помнил, всегда подводило Гарри, и без очков все казалось размытым. По привычке, мальчик зашарил рукой в том месте, где всегда лежали его очки, и чуть вздрогнул, когда его руки коснулось что-то теплое и шерстяное.

— Этот паршивец пожелал спать с тобой, и я не стал его сгонять, — продолжил голос, пока Гарри с удивлением не опознал в меховом шаре Лаки. Пес ткнулся носом в его ладонь, лизнув руку. — Извини, я забыл про очки, один момент…

Темный силуэт, контрастирующий со светлыми тонами большой комнаты, ненадолго отошел.

— На, держи, — в руку к Гарри были вложены очки. Мальчик тут же нацепил их, избавляясь от неприятного чувства беспомощности и слепоты, наконец, взглянув на мир незамутненным взглядом.

Он оказался в большой просторной комнате, раскрашенной в светлые пастельные тона. Первое, что заметил Гарри, был лежащий рядом пес, довольно раскинувшийся на огромной кровати. В его понимании, кровать Гарри была действительно огромной. Такие он видел раньше лишь в фильмах про жизнь знаменитостей, которые любила смотреть тетушка. Рядом с кроватью расположился большой резной комод, с маленьким стульчиком около него, где сидел мистер… дядя Блэк.

— Так значит это не сон?! — с детской наивностью спросил Гарри. От переполнявших его эмоций, ему хотелось одновременно смеяться и плакать.

— Нет, Гарри, это не сон… — с мягкой улыбкой ответил черноволосый мужчина, как-то виновато улыбнувшись.— Присаживайся поудобнее, мне нужно тебе о многом рассказать.

* * *

Мы разговаривали долго. Несколько часов. Я рассказывал Гарри про его родителей, про себя, показывал старые колдографии… Все-таки дети очень наивны в этом возрасте, склонны доверять старшим. Меня даже несколько пугало это полное и безоговорочное доверие. Нет, серьезно, в моем случае это хорошо, конечно. Некоторые «неудобные» моменты моего рассказа, вопросы, которые мог задать взрослый… Единственное, во что не мог поверить Гарри сразу — это в то, что и он является волшебником. «Просто Гарри», мда… Хотя глазки то загорелись, я вижу. Впрочем, в дальнейшем нужно привить парню здоровый скептицизм. Особенно учитывая его непростую судьбу.

Я конечно же уже изрядно поломал канон, но факт остается фактом — юный Поттер уже достаточно большая знаменитость. Тем более — последний из рода Поттер, будущий Лорд. Людей, которые захотят его использовать в каких-то своих целях, попытаются подружиться исходя из его происхождения или просто убить, как тот же Волди и остальные недобитки из «пожирателей»… Так вот этих людей — целый Магический Мир. «Доверяй, но проверяй» — я, в отличие от канонного Сириуса никогда не был особенно доверчивым. Разгильдяем… да, но не наивным. Надеюсь, сумею воспитать его правильно.

Под конец разговора мы уже переместились на кухню. Кричер расстарался выше всяких похвал — настоящий праздничный пир. Кстати, домовик крестнику понравился. Надо было видеть лицо эльфа, когда Гарри обратился к нему как к «Мистер Кричер, сэр». Думаю, так уважительно, как к нему, ещё ни к одному не обращались. В общем, подкупил старика, как есть подкупил.

Дальше по плану у нас было посещение Французского магического квартала, чтобы подобрать Гарри одежду, вывести его в свет, показать, как живут маги… и самое главное — посетить колдомедика. Чего я сам до поры до времени так и не сделал. Восстанавливающие зелья уже заканчивались, нужно было прописать новый курс, уже индивидуально на меня и на юного Поттера. Это конечно же влетит в копеечку, но на здоровье никогда не следует экономить. Да и на одежде тоже… Если знать, какой комфортной и полезной может быть специально зачарованная на то вещь.

Пока что я уменьшил специально для Гарри старую школьную форму Регулуса. Хе, хотел бы я видеть сейчас выражение лица Дамблдора, если бы он взглянул на довольного Гарри в слизеринской форме…

В общем, когда малыш стал похож на человека, мы двинулись во Францию. Самолетом. Министерским портключам я не доверял. Слишком много там сторонников и змеемордого, и нашего дедули… Самолетиком оно надежнее будет. А вот обратно уже можно и с комфортом переместиться. Но, это после дел… мда… Ну и поговорить с Гарри в дороге никто нам не помешает. Это потом уже будет не до разговоров.

В общем, за несколько часов, пока мы добирались до улицы Муллен, я понял, что мне скоро понадобится клон, чтобы занять неугомонного мальца. Сначала тот больше молчал и слушал, затем из него посыпались самые разные вопросы: а почему то, а почему это, а почему… И ведь не одернешь, я по рассказам мамы знаю, что даже в обычном ребенке надо поощрять любопытство. А уж в будущем маге… Пришлось отвечать.

Попутно сам вспоминал реалии магического мира. Хотя некоторые вопросы ставили поначалу в тупик и меня. Например, почему маги ходят в мантиях? Вроде бы ответ прост — традиции, воспетые веками, и бла-бла бла…. Но этого ответа хватало только до очередного вопроса «почему?». А и вправду, почему? Почему, например, маги пишут перьями, а не ручками? И именно на пергаментной бумаге, или же на обычном пергаменте. Почему современные маги пользуются именно палочками, а не, например, посохами или кольцами… В общем, на очередном вопросе я… нет, не сдался, но прибегнул к маневру отступления, заглянув вместе с малышом в первое попавшееся кафе-мороженое. Тем самым выиграв минут двадцать передышки.

— Еще порцию? — миловидная ведьма — хозяйка этого заведения умиленно посмотрела на Гарри, который сосредоточенно уминал уже третью порцию мороженого с пузыриками, которые лопались во рту, придавая лакомству совершенно иной вкус.

— Ты как, хочешь еще?

— Угу, — с серьезным видом кивнул ребенок, облизывая образовавшиеся усы.

— Тогда, пожалуй, этому оболтусу еще одну порцию, а мне еще горячего шоколада пожалуйста, — улыбнулся я ведьме.

Та в ответ немного запунцовела и уходя стрельнула глазками. Все-таки до Азкабана Сириус был тем еще сердцеедом, а внешность я сейчас не скрывал. Так, чары для отвлечения внимания и еще пара занятных амулетов… Интересно, когда все устаканится, как долго мне ждать брачных контрактов от не слишком втянутых в политику семей? На самом деле я бы не прочь, услуги публичных домов никогда не заменят семейного тепла. Только вот есть у меня одна маленькая проблемка, которая похоже сейчас лопнет от переизбытка сахара…

Я задумчиво посмотрел на с сожалением созерцающего недоеденный десерт малыша. Надо было, наверное, ограничиться тремя порциями. Хотя, должен же я баловать ребенка. Никогда не понимал излишних запретов. Если тебе хочется — подойди и возьми это… Кстати, надо найти еще и учителя этикета. Чтобы хотя бы иметь представление.

— Не мучай себя, потом еще купим, пойдем, — я взял под руку осоловелого ребенка. Тот, с сожалением, проводил взглядом недоеденный десерт, но крепко вцепился в мою ладонь, позволяя себя увести. Вроде бы прошел всего день, но парнишка доверяет мне больше, чем родственникам, которых знал всю свою жизнь… Хорошо, что его доверие в правильных руках.

Чтобы не нагружать ни себя, ни ребенка излишним хождением по лавкам и закоулкам магического квартала, я повел Гарри в одно заведение, единственное, я бы сказал, в магической части Франции, немного напоминающее современные, — магазинчик Дэ ля Фэ — волшебные игрушки.

В общем-то, предназначение магазина исходит из названия. Волшебные игрушки, летающие метлы, книжки с говорящими картинками, «игрушечные» палочки, и даже волшебные питомцы — все это было сосредоточено в красивом на вид здании, существенно модернизированным внутри чарами расширения. Существенно так…. Помещение внутри было огромным. Искусно украшенная зала в центре была под завязку забита детьми.

Здесь было нечто вроде испытательного полигона, а на деле детской комнаты с игрушками, здесь малышня развлекалась тем, что летала на миниметлах и летающих шарах, всюду взрывались хлопушки с конфетти, малышки играли с плюшевыми игрушками с чарами анимации… В общем, веселье. Детей было очень много, это обуславливалось преддверием праздников. Родители приходили сюда за подарками, выпить немного огневиски, сбагрив детей в игровую, ну и просто встретиться со знакомыми, обсудить недавние новости. Слишком много людей…

Но крестник, на мое удивление, чувствовал себя здесь как рыба в воде, и, поэтому был отправлен опробовать модели всевозможных игрушек, с наказом найти себе что-нибудь по душе. Я же, еще раз вздохнув, отправился на одну, уже давно ожидающую меня встречу, краем глаза посматривая за веселящимся ребенком.

* * *

После долгого дня я отвёл уже клевавшего носом крестника домой и уложил спать. Самому, как бы мне ни хотелось последовать здоровому примеру, отдыхать было попросту некогда. Разбирая почту, принесенную домовиком, я обнаружил долгожданное послание от дражайшего дедушки.

В письме, исполненном в ужасно старомодном стиле, было предписано (именно предписано, в лучших традициях моей семейки) предстать пред его светлые очи сегодня… Уже через полчаса, в его поместье для обсуждения «дел рода». Портал мне надлежало взять у того самого зельевара. Прочитав этот опус, написанный, помимо всего прочего, на староанглийском, что не слишком улучшало мое настроение, я всерьез задумался о том, что возможно навещать родича не такая уж и хорошая идея. Дела рода этого старика вряд ли интересуют, а о чем действительно речь пойдет даже не представляю.

Тем более что семейное проклятье, да и род занятий (а насколько я знаю, Поллукс был и остаётся действующим химерологом) заставляет всерьез опасаться за его трезвомыслие… Но, тут уж сам захотел. В целом, не будет ведь он меня убивать, верно? А поговорить с ним рано или поздно придется. Если хочу восстановить род, мне необходимо заручиться любой поддержкой. Ну или хотя бы нейтралитетом.

Но для начала нужно подстраховаться.

— Кричер!

— Я здесь, мой хозяин, — с лёгким хлопком передо мной возник эльф, склонившись в полупоклоне.

— Держи, — я передал ему несколько конвертов с оттиском моей печати.— Если я не вернусь под утро, то отправишь эти конверты по указанным адресам. И вскрой этот конверт. Там тебя ждут дальнейшие инструкции. Все понял?

— Да, — повесил уши домовой эльф.— Позвольте спросить, хозяин… Вы вернётесь?

От такого вопроса я даже опешил. Он что, действительно переживает? Как все же сильно могут измениться лю… Эльфы. А ведь когда-то он меня искренне ненавидел. Ну, по крайней мере, мне так казалось. Надо будет что-нибудь сделать для старика, глядишь и отношение улучшится. Может эльфийку к нему в компанию купить?..

— Конечно, Кричер, это всего лишь подстраховка. Нужно навестить старого родственника. Главное береги моего крестника, пока меня нет.

— Слушаюсь, хозяин, — повеселел эльф.

Раздав ценные указания и собравшись, я отправился через портал во Францию. Нужная лавка нашлась довольно быстро, так что я прибыл даже чуть заранее. Ее хозяин, старик— зельевар, удостоверившись что я это действительно я, протянул мне розовый шарик портала. Хм… Начало веселое. Ну, понеслась!

* * *

Секунды промелькнувшего в глазах калейдоскопа — и я уже на площадке у ворот обиталища Поллукса.

Если честно я ожидал немного более впечатляющего зрелища. Особняк как особняк. Каменный, немного в готическом стиле. Вокруг красивый сад, скульптуры разные. Вот в магическом плане все выглядело уже более впечатляюще — сотни нитей охранных заклинаний опутывают дом словно паутина. И, я думаю, крайне не повезет той мухе, которая решит туда залететь. Надеюсь только что я не та муха…

Тем временем кованые створки открылись внутрь, приглашая войти. Ну что же, пойдем.

Я уверенно шагнул вовнутрь, держа наготове самые сильные защитные заклинания которые только знал. Зная характер членов моей семейки, со старика станется забыть в «огороде» какую-нибудь химеру. Так, случайно, для гостей.

И не зря. Как только я шагнул за ограду, в мою защиту тут же врезалось неизвестное заклинание, заставив эту самую защиту просесть почти наполовину.

— БАМ-С, — мою голову будто поместили в церковный колокол. От сильнейшего ментального удара потемнело в глазах. И это помимо того, что щит начал с бешеной скоростью высасывать мой резерв, даруя непередаваемые ощущения накатывающей усталости по всему телу. Через пару секунд я отчетливо понял, что еще немного и от моей бренной тушки останется мокрое место. Следовало что-то предпринять. Самое плохое то, что для того, чтобы это что-то предпринять мне нужно было хотя бы на секунду ослабить напор, давящий на щит.

— Aquakoubis! — во все стороны от меня ринулся мощный поток воды. Что бы меня ни атаковало, от заклинания явно разит тьмой. Стихийные же заклинания, особенно вода и огонь, в отличие от света не могут «пересилить» тьму. На это годятся только узкопрофильные защиты. А вот призванная, но вполне себе материальная вода — может на время послужить неплохим барьером. В это же время я…

— Waddi waise gannme maxima!!! — земля вокруг треснула и целые её пласты полетели в сторону предполагаемого противника. Тьма облепила защиту со всех сторон. Казалось, что я в окружении какого-то черного огня, который с жадностью пожирал ману из защитного заклинания. Но на миг, пока тьма отступила под напором воды я заметил обладателя очень мощной ауры, в направлении которой сейчас и понеслись мои снаряды.

— Есть! А сейчас — Konfigeredmelomaxi…

— Stunning!, — красный луч, угодивший мне в голову не дал закончить начатое. Я так и упал, не закончив последний взмах палочкой.

«Ну вот,

* * *

, добегался».

Двигаться я не мог. Вращать глазами тоже. Так и смотрел на необычайно светлое небо, пока его прекрасный вид не заслонило самодовольное лицо, точь-в-точь как на фамильном гобелене.

— Ну здравствуй, внучек. Смотрю-с, в нынешние времена главой рода может стать любой недоучка из Хогвартса, — он внимательно поглядел на меня своими блеклыми акульими глазами, искривив губы в презрительной усмешке. — Впрочем… Finite. Идем.

С этими словами Полукс развернулся, эффектно взмахнув мантей, и, не обращая внимания на мою реакцию зашагал в сторону особняка.

— И вам не хворать, дедуля… — кряхтя я поднялся, скидывая с себя одеревенение конечностей и, с трудом преодолевая радость от первой встречи, двинулся за ним. Я конечно предполагал, что моя семейка слегка «того», но этот старик явно переплюнул всех Блэков, кого я знал.

Глава 15

Слушайте: я знаю, что вы во многом очень не похожи. Но вы должны понять, что с точки зрения дедушки… вы оба — куски говна. (C) Рик и Морти

* * *

После «радушного» приема, оказанного мне на пороге, все шло к его продолжению, но больше сюрпризов, похоже, не предвиделось. Я проследовал за стариком в его особняк. Тяжелые створки входных дверей с двух сторон охранялись гротескными химерами. Я сначала подумал что это статуи, но когда статуя с головой шакала чуть повернула голову, следя за мной голодным взглядом… В общем, чего еще ждать от химеролога.

Внутри особняк был… ну, совсем как Блэк Мэнор. Мрачно, готично, опасно. И очень дорого. Перепутать этот дом с обиталищем светлого мага не смог бы даже слепой, такая темная давящая аура была бы неприятной для всех. Кроме нас, разумеется, хотя ощущения все равно довольно специфичны. Сразу за дверью взгляду открывался большой холл. Резные деревянные панели из красного дерева, лепной потолок щедро украшенный золотом и… подставка под зонты в виде уродливой ноги тролля. И, по-моему, это вторая нога.

— Деригер! — с тихим хлопком рядом с Поллуксом появился старый сморщенный домовой эльф в черной тунике с узнаваемым гербом. — Накрой на стол. А ты садись давай.

Это он уже обращаясь ко мне. Эльф молча поклонился, и пока я снимал верхнюю одежду, обдумывая собственно о чем пойдет дальше разговор, за небольшим овальным столом было уже все приготовлено.

— Сначала угощайся, потом уже о делах наших скорбных… хе-хе, — с этими словами старый Блэк плеснул себе в бокал красного вина, с видом знатока вдохнув его аромат. Позер. Что же до меня, я просто сел за стол, выжидательно скрестив руки перед собой.— Значит сразу к делу? — как мне показалось, удовлетворенно прищурился старый маг. (Хотя какой старый, Поллукс выглядел максимум лет на пятьдесят) — Ну что же, «лорд Блэк», к делу так к делу. Хотя отбивная у Деригера просто пальчики оближешь… Итак, что ты знаешь о Геллерте Грин-де-Вальде?

— Хм-м… А может быть обойдемся без экскурса в историю? — мое настроение, и так находящееся на уровне холеного лакированного паркета, стремительно поползло ниже.— Все же я хотел бы услышать ответы на свои вопросы, а не.

— Пока ты находишься в моем доме, изволь соблюдать рамки приличия «лорд Блэк» — перебил меня Поллукс, с издевкой выделив слово лорд.— Тем более, что ответы на вопросы, которые красуются у тебя на физиономии относятся непосредственно к ответу на мой вопрос. Итак. Что ты знаешь о Геллерте Грин-де-Вальде?

Ну ладно, раз старик хочет поиграть намеками… А что я знаю о нем?

— Сильный тёмный волшебник, считавшийся самым сильным и опасным до прихода Волан-де-Морта. Создал свою группировку магов. Участвовал во второй мировой войне на стороне «Третьего рейха». Побеждён в дуэли Альбусом Дамблдором в 1945 году, за что Дамблдор получил Орден Мерлина первой степени. Заключен в собственную тюрьму Нурменгард, которую он построил для своих идейных врагов… — начал перечислять я то, что знаю, однако был остановлен каркающим смехом Поллукса.

— Темный маг? Теперь этому учат на уроках истории? — старик даже бокал отставил, чтобы не расплескать пока смеялся. Я же в это время медленно против воли наливался краской. Ну не силен я в истории, тем более что уже тогда ее вело привидение, кроме как о гоблинских войнах которое ничего не рассказывало.

— Ну темную магию тот точно использовал, — попытался оправдаться я, но это вызвало только новую волну смеха, которую я уже пережидал молча. Если хочет, пусть тогда сам рассказывает. Наконец, дед успокоился, и, пригубив вина, продолжил.

— Ладно, не куксись, в принципе, это распространенная ошибка обывателя. Геллерт, на удивление, никогда не был темным магом. Да, он использовал некоторые темные заклинания, но был в общем-то вполне себе обычным боевым магом, пускай и весьма умелым. — Поллукс несколько секунд помолчал, задумчиво покачивая вино.

— А при чем здесь вообще Гриндевальд?

— При том, что не перебивай старших, больше услышишь, — старик окинул меня гневным взглядом. Я в ответ сделал вид вроде как: «Все, молчу молчу.» — Так вот о чем я… А, да. Геллерт. Так вот темным магом он никогда не был… Хотя после определенных событий слухи появились, да. Но обо всем по порядку.

* * *

После первой мировой войны волшебное сообщество было сильно встревожено тем, какими изобретательными стали маглы в деле убийства себе подобных. Пороховое оружие, бомбы, самодвижущиеся повозки, выполненные из металла, летательные аппараты… И, хотя волшебников война коснулась мало, все же в основном объекты магического мира скрыты в своеобразных пространственных лакунах, да и защитные заклинания с успехом справлялись с пороховыми зарядами… Но та жестокость и разрушительность проявленная маглами к себе подобным, не могла оставить равнодушным практически никого. Из жалких но забавных простецов маглы медленно, но верно превращались в потенциальную угрозу. Особенно ясно это стало после мировой войны. Мда…

Старик немного задумчиво посмотрел в камин, явно вспоминая что-то свое.

— Было ясно, что эту проблему нужно решать. Этот вопрос поднимался на международной конфедерации, однако… Уже в то время конфедерация не имела реальной возможности, а может быть и желания что-то изменить. Обсуждение ни к чему не привело, застряв в обычных политических дрязгах и интригах. Маги решили выждать.

В то же время, при отсутствии каких-либо действий со стороны правительств стран, появились те фигуры, которые предлагали хоть что-то. Одни считали, что нужно еще больше отгородиться от мира простецов, ужесточив статут секретности и стерев из памяти маглов само упоминание о волшебстве… Другие — взять маглов под полный контроль. Не допустить повторения того, что произошло, и из-за кулис управлять простецами, не допуская появления еще более сильного оружия. И за это выступали многие, очень многие…

Именно тогда появился решительный, харизматичный лидер, идеи которого нашли свое понимание во многих достаточно знатных родах…

— И этот лидер был Геллерт Гриндевальд, — закончил за него я.

— Да, — подтвердил мою догадку Поллукс, — Тогда он был достаточно харизматичным молодым магом. Магистром боевой магии, выходцем из достаточно известной семьи, он уже тогда имел много сторонников. А когда получил поддержку других, не менее именитых семей, он с легкостью захватил власть сначала в Германии, потом начал свое победное шествие по всему миру. Разразилась война. К тому моменту многие поняли, что его идеи не ограничиваются порабощением маглов и раскрытием волшебного мира. Нет. Он желал единоличной и непререкаемой власти, бессмертия. И для этого был готов на все. Поняв, что именно скрывается под лозунгом «для всеобщего блага», некоторые попытались сбежать. Но только было уже поздно.

Последние слова прозвучали с неожиданной горечью, и где-то внутри у меня забрезжила одна догадка.

— А наша семья каким образом относилась к идеям Грин-де-Вальда?

— Самым что ни на есть прямым, внук, — грустно улыбнулся дед. — Самым прямым. Вначале, когда Геллерт еще только начал набирать сторонников, наша семья отчасти вынужеденно, отчасти нет, но оказала ему поддержку всем. Деньгами, связями, людьми. Конечно, не все поддерживали решение главы Рода, но и противиться ему не смели. До того момента, когда истинные мотивы Геллерта стали вполне очевидны даже таким упертым, вроде Арктуруса.

— А что было дальше? Я помню рассказы отца, как вы сражались против Грин-де-Вальда. Но не знал, почему именно…

— Да что он сам мог еще знать, десятилетний сопляк, — презрительно фыркнул Поллукс. — Вот если бы не война, сам бы его воспитал, и он не вырос бы размазней!

Немного помолчав после внезапной вспышки, дед продолжил.

— Это была страшная война. Пока маглы в сороковом держались за свое побережье, у нас дела шли похуже. Единого фронта не было. Нападения на поместья и волшебные кварталы происходили практический каждый день. Наш дом осаждали десятки раз, многие из нашей семьи погибли защищая его. И такие случаи происходили повсеместно, пока объединившись, старые Рода не навесили защиту от аппарации на все побережье. Тогда война переместилась в Грецию, затем в Сирию.

Исландия, Иран, Африка, даже Россия, мы побывали везде. Когда МКМ вытащила голову из задницы, где она находилась все эти годы, и стала активно ему противодействовать, мы стали жать сторонников Геллерта везде, где только можно…. Хотя, надо сказать, без помощи русских нам пришлось бы туго.

Потом же нелепая дуэль между Геллертом и его старым приятелем Дамблдором и война как бы затихла.

— В смысле? И все?

— Ну, русские еще пару месяцев выбивали самых ярых сторонников Геллерта и его марионетки Гитлера, а остальные в массовом порядке начали сдаваться в руки «правосудия». Ха! Да им даже не всем пожизненный срок дали. Гриндевальда же вообще посадили в тюрьму, им же построенную. Не понимаю только, почему он еще не сбежал.

— Потому что Старшая палочка теперь у Дамблдора, — тихо сказал я, неожиданно вспомнив деталь из фильма.

— Так значит вот где она всплыла… — протянул Поллукс прищурившись. — Ну, теперь многое становится понятней. В любом случае, после войны я устал. И не смог смотреть, как своими руками твой отец толкает своих детей в пекло очередной войны. К несчастью, Арктурус исчез и Орион как прямой наследник имел на все это полное право.

— А ты…

— Да внук, я помогу тебе, — ответил Поллукс на мой невысказанный вопрос. — Мы все-таки семья.

— А…

— Но с одним условием, — ехидно прищурился Дед. — Вернее даже с двумя. Первое, тебе нужно срочно подтянуть свои знания в магии. Твои навыки просто смехотворны. Я, конечно, понимаю, что Азкабан это далеко не курорт, но все же. И второе — мне давно хочется понянчить правнуков…

— ДЕД!

* * *

С Поллуксом мы разговаривали еще долго. Я ему рассказал о ситуации с Гарри, о своих догадках по Дамблдору, об Андромеде, да и вообще о своей жизни… Надо сказать многое он и так знал. Не очень понятно, откуда именно, но знал, подтверждая мои догадки. Далее он согласился опять вернуться в дом на Гриммо, единственное что после некоторых запланированных экспериментов. Тогда же дед обещал подтянуть меня в боевой магии, а пока что посоветовал прочесть некоторые книги из семейной библиотеки.

Домой я вернулся уже затемно. Гарри отдыхал в своей комнате, Лаки, паршивец, лежал на кровати в ногах мальчика. Ну а мне нужно было еще переговорить с Медой. После того, как я выдал указания домовику, серия аппарации привела меня прямо к дому четы Тонкс. Для разнообразия я решил даже войти через дверь.

— Кто там? — после недолгого стука, с другой стороны двери послышались тяжелые шаги. Тед Тонкс, а это был именно он, представлял из себя высокого массивного мужчину. Мягкие черты лица, немного кустистые брови, лёгкая небритость и глубоко запавшие глаза с морщинками-лучиками вокруг от частых улыбок и смеха. Рыжие, коротко стриженные волосы. Одет он был в домашний халат, а в руке напряженно подрагивала палочка, направленная прямо в живот незваному посетителю.

— Сириус?! — не сразу узнал он посетителя.

— Кхм-м… Тед. Может быть, опустишь палочку? — весело заметил я, поднимая вверх руки. — Видишь, я же безоружен.

Тут я немного лукавил, моя палочка находилась у меня в руке, в специальном футляре, скрытом плотными рукавами пальто.

— Да, конечно! — Тед убрал палочку за пояс, и неожиданно распахнул свои медвежьи объятья. — Иди сюда, рад тебя видеть, Сириус!

— Эй, полегче! Задушишь ведь! — силушка у Теда была богатырской, и он, похоже, был искренне рад меня видеть. Когда Сириус ушел из семьи, он был частым гостем у семьи Тонкс, навещая племянницу. И с Тедом у нас сложились довольно теплые, приятельские отношения.

— Ой, заходи, не стой на пороге! Меда с Нимфадорой скоро будут, пошли за покупками, — Тед посторонился, впустив меня в дом.— Пальто сюда… ага… Рад тебя видеть, дружище. Меда мне все рассказала, и мы болели за тебя на суде.

— Спасибо, — поблагодарил я, снимая верхнюю одежду.

— Проходи, чувствуй себя как дома. Сейчас чайник согрею, — Тонкс метнулся на кухню, я же в это время расположился в гостиной на уютном диванчике.— Угощайся.

— Спасибо, — я подул на горячий чай, одновременно вдыхая его терпкий запах. Пахло приятно. По крайней мере никаких сторонних «добавок» я не учуял. С другой стороны, зачем ему это.

— Ну рассказывай, как живешь, чем занялся после освобождения. Наверное все бордели Лондона уже обошел! — подмигнул мне Тед, отпивая из кружки.

— Пока что не представилось такой возможности, — вежливо улыбнулся я, внутренне поморщившись. Репутацию мне старый Сириус оставил не очень-то хорошую. Весельчак, балагур, любимец дам — это все хорошо, только вот не очень подходит для нынешней ситуации.— Сейчас занимаюсь в основном юридическими вопросами и делами Рода.

— Ха! Чувствую наше дражайшее министерство задолжало тебе крупную сумму, — усмехнулся Тед.

— И не только министерство… — подтвердил я, вспоминая об одном любителе лимонных долек.

— Стоп, ты сказал делами Рода? — удивился старший Тонкс. — Ты же вроде бы ушел из семьи, нет?

В ответ я молча показал ему перстень Главы.

— Хм-м… — задумался Тед и некоторое время мы сидели молча, потягивая чай. Неловкую паузу прервал звук раскрывающейся двери.

— Тед, мы дома! — из прихожей раздался знакомый голос.

— Мы дома, пап! Смотри, какую штуку мне мама купила!

— Да, солнце, уже иду! — Тед двинулся в сторону прихожей, я решил последовать за ним. — А у нас сегодня гости…

— Дядя Сири!!! — мелкий ураган под названием Нимфадора (которая никакая не Нимфадора) буквально смел меня с места.

— Привет малышка, — закружил я ее по комнате, растрепав ее постоянно меняющиеся волосы. — Ничего себе ты выросла! Тяжелая стала… ай!

— Ничего я не тяжелая! — мгновенно надулась Нимфи, треснув меня кулачком в плечо.

— Ну ладно, ладно, — засмеялся я. — Просто в меру упитанная. Кстати у меня для тебя подарок к Рождеству. Надеюсь, ты не против, если подарю заранее.

Я вытащил из кармана маленькую коробочку, которую Тонкс тут же открыла.

— О, класс! Это плеер?! — воскликнула Нимфадора, тут же нацепив наушники.

— Его магический аналог, позволяет прослушать все песни, которые ты когда-либо слышала, плюс можно обычные кассеты вставлять…

— Спасибо!!! — был прерван я очередной порцией обнимашек.

Наконец, когда радость первой встречи улеглась, мы уже вчетвером сели пить чай. За чаепитием завязался непринужденный разговор. Нимфадора рассказывала, как дела в школе. Я узнал, что Тед так и работает на непыльной должности в Руководящем центре Сети летучего пороха. (Насколько я помню, он работал там еще 9 лет назад. И за всем его показным равнодушием, не могла не скопиться обида на то, что его так долго не повышают. Надо взять на заметку.) Я же в свою очередь в шуточной форме рассказал о борьбе с Министерством, о том, как забрал к себе Гарри…

Затем, после того как Нимфадора убежала к себе наверх, опробовать подарок, пришло время для серьезного разговора.

— Не буду ходить вокруг да около, — начал я, отставив чашку в сторону. — Я хочу, чтобы вы подумали над тем, чтобы войти в Род Блэк. Мои… родители поступили очень несправедливо пятнадцать лет назад. Я не оправдываю их поступков, но пытаюсь их исправить.

— Все это очень хорошо, но зачем это нам? — медленно проговорил Тед, нахмурившись и не обращая внимания на руку Меды, которая успокаивающе положила сжала его ладонь.— Тогда, пятнадцать лет назад у нас с Андромедой не было ничего, когда ее, как какую-то собачку выбросили на улицу! Ты помнишь, какие тогда были времена? Мы остались одни, с грудным ребенком на руках. Но выдержали! Да, нам пришлось нелегко, но сейчас у нас есть свой дом. Замечательная дочь. Работа. Так скажи мне, «лорд Блэк», зачем нам ваш Род?!

Под конец Тед не удержался, и повысил голос, но тут же взял себя в руки.

— Извини.

— Ничего, я понимаю, — спокойно ответил я. — Ты в своем праве. Как я уже сказал, решение наших с Андромедой родителей было мягко говоря некрасивым…

— Да как… — вскинулся было Тед.

— Не перебивай, — немного повысил я голос. Затем, продолжил, осторожно подбирая в голове необходимые аргументы. — Да, его сложно было назвать красивым. Но я в свою очередь хочу исправить то, что так неосмотрительно сделала моя семья. Неужели Андромеда не заслуживает этого? Или вот возьмём тебя, Тед. Неужели ты хочешь до самой старости работать, обслуживая камины? Помнится когда-то ты мечтал о карьере артефактора, и это вполне можно устроить. Не говоря уже о том, что принадлежность к древнейшему и благороднейшему Роду откроет тебе все двери в Министерстве. А Нимфадора? Черт возьми, Тед, ты же сам знаешь о нестабильности ее дара. Если сейчас не заняться этим, то дальше уже может быть поздно. Мы сможем дать ей шанс на лучшую жизнь, как одна большая семья!

После этих слов Тед покраснел, и явно хотел ответить что-то резкое, но Меда опередила его, мягко перебив своего мужа.

— Ты же понимаешь Сириус, мы не можем ответить тебе сразу. Прошу, дай нам немного времени.

— В вашем распоряжении все время мира, сестренка, — улыбнулся я, поднимаясь из-за стола.— Надеюсь, вы заглянете ко мне на Рождество. Я думаю, Тонкс сможет ненадолго взять шефство над Гарри. У него еще нет друзей в магическом мире.

— Да, конечно, — еще раз мягко улыбнулась Меда. — Правда, дорогой?

— Да, мы будем рады, — сказал уже остывший Тонкс, и протянул мне руку.— До встречи, Сириус. Я подумаю.

— Пойдем, братец, я тебя провожу, — взяла меня под локоток Меда, накинув на себя пальто.

Мы вышли на террасу. На улице было довольно морозно. Падал снег. Его белые хлопья забавно танцевали в свете фонаря, оседая на землю невесомым пухом.

— Прошу, не сердись на Теда. Ты же помнишь, что сказали ему родители, когда он пошел просить моей руки. Такое быстро не забывается, — она немного помолчала, любуясь снежинками.— Но я думаю, он согласится.

— А ты? — я повернулся к ней лицом. — Тыхочешь вернуться в семью?

— Глупый Сири, — вдруг рассмеялась Меда. — Такой взрослый, а такой глупый. Мы всегда были и всегда останемся одной семьей.

Поддавшись порыву, я взял ее в охапку, и закружил по ночной террасе. Прямо как в детстве.

Глава 16

Мне не нравятся термины «хороший человек» или «плохой человек», потому что невозможно быть абсолютно хорошим или плохим для всех. Для кого-то ты хороший человек, а для кого-то плохой. (C) Атака титанов

* * *

Разговор с Медой и её мужем оставил меня в смешанных чувствах. Какая-то часть меня до щенячьих соплей была рада наладить отношения с семьей, увидеть свою племянницу, просто так вот посидеть и попить чай с сестрой. Вот только другая часть меня мерзким скрипучим голосом нашептывала: эта прекрасная, дружная семья — не твоя.

«Ты всего лишь пришелец, занявший тело человека которым не являешься и никогда не будешь являться…» — билось в голове, пока я с сожалением прощался с Медой, обещая скоро ещё раз заглянуть в гости. И почему самые горькие, бьющие прямо в цель слова — это слова правды? Но я ведь не желал этого, верно?..

— Может все же сходить к психотерапевту? — задумался я, наблюдая, как несколько мальчуганов лепят снежки и бросаются ими друг с другом.

— Вы что-то сказали, мистер? — справа донесся звонкий голос одного из парней, который в этот момент, ежась, вытряхивал из-за шиворота попавший туда снег. Видимо часть моих размышлений я проговорил вслух.

— Нет, приятель, тебе показалось, — я постарался весело улыбнуться и пассом руки наложил на область вокруг себя чары отвлечения внимания. Они не только отвлекали магглов, но и, воздействуя на разум, сами создавали самое удобное объяснение тому, что он видел. Что касается меня, к психиатру было ещё рановато, на сегодня запланировано одно незавершенное дело.

* * *

Люциус Малфой родился в очень древней, состоятельной и знатной чистокровной семье. С детства Люциуса приучали к тому, что он особенный, ведь, во-первых — он волшебник, во-вторых — чистокровный, и, в-третьих, — Малфой, чья семья внушает доверие в глазах магической общественности и имеет большое влияние в Министерстве магии.

Отец Люциуса, Абрахас Малфой, учил его сохранять прежде всего благоразумие и респектабельный внешний вид, демонстрируя привилегированное положение среди им подобных, а также выказывать почтение представителям правящего класса, из общения с которыми семья может извлечь колоссальную выгоду.

Люциус всегда слушался советов своего ныне покойного отца, с ранних лет гордился своим происхождением и общался с детьми исключительно из проверенных чистокровных семей, так же как и он веривших в генетическое превосходство тех, кто является «чистокровным», по советам отца наращивал влияние, где добрым словом, где звонкой монетой привязывая к себе перспективных людей. По всё тем же наставлениям Абрахаса, который после ссоры с бывшим министром, Нобби Личем, стал финансировать Темного Лорда, когда тот ещё был преуспевающим харизматичным политиком, Люциус вступил в ближний круг ордена «Вальпургиевых рыцарей», что обещало немалые преференции в будущем в случае успеха…

Ну а в случае поражения всегда существовали планы отхода. Малфои всегда остаются в выигрыше — говорил Малфой-старший. И Люциус всегда его слушался. Всегда был безукоризненно аристократичен, контролировал свои эмоции, одежду, окружение, жизнь, детей… Так почему сейчас Люциус Малфой хотел запихать советы своего отца ему в безукоризненно чистокровную мертвую задницу?

Люциус Малфой — эталон чистокровности, утонченности и много чего ещё, сейчас просто нажирался как самый последний распроклятый маггл. Самый, Мордред его дери, обычный маггл.

Мир Люциуса Малфоя за его чрезвычайно насыщенную жизнь рушился трижды. Первый раз — после смерти родителей от драконьей оспы, когда, оставшись сиротой, Люциус выживал, чтобы сохранить оставшуюся в наследство торговую империю и заслужить одобрение Темного Лорда. Затем — после краха последнего, когда только его наработанного влияния, давних связей и огромной кучи денег хватило, чтобы вытащить себя, ну и парочку близких людей из холодных объятий пожизненного соседства с дементорами.

Самое смешное в том, что половина предъявленных ему обвинений на самом деле не соответствовала действительности. Люциус никогда не был фанатиком, как, например, Крауч, который действительно верил в чушь, предназначенную в основном для отбросов из Лютного и им подобных. Не был он и психопатом с садистскими наклонностями, которому просто нравилось убивать и пытать, как те же Лестрейнджи. Его больше всего привлекали деньги и та власть, которая их давала. А что же до магглов и остальных? Люциус просто никогда не любил бессмысленной жестокости. Как метод воздействия — возможно. Но просто пытать кого-то для удовольствия — он всегда предпочитал этому сухие строчки цифр, желательно семизначных. К счастью, этого было практически всегда более чем достаточно.

Впрочем, и той половины, что оставалась правдой хватило бы, чтобы Люциус уже никогда не увидел взросления сына. Слишком многим беспринципный счетовод успел подпортить жизнь и финансовое состояние. Слишком многое было поставлено на Темного Лорда. А когда он исчез — кого будет интересовать мнение проигравшего, если оно не подкреплено гоблинским золотом.

Однако он все же смог. Вытерпел и крах репутации, и практически полное банкротство. Сумел подняться с колен, поправить финансовое состояние, даже частично восстановить обрушенное влияние. У него было все что нужно — деньги, красавица жена, любимый сын, власть — не такая, как прежде, но всё же.

За несколько минут мир Люциуса Малфоя внезапно стал рушиться снова, а всему виной было одно лишь письмо.

* * *

Немного потрепанная жизнью старая сипуха, с привязанным к морщинистой лапке конвертом, тяжело помахивая крыльями вылетела в открытое окно. Надеюсь, Малфой ещё не спит и прочитает письмо с зашифрованным посланием в течении часа. Мне необходимо знать, на чьей он стороне.

Лондон — город контрастов. Величественные дворцы, монументальные соборы, яркие кирпичные здания Викторианской эпохи, музеи и скверы. В 60-е годы 20-го века Лондон получил статус центра молодежных культур, что и повлияло на его развитие вплоть до конца столетия. Молодежная культура того времени развивалась благодаря двум факторам: музыкальным успехам британских исполнителей, таких как The Beatles или The Rolling Stones, а также значительному приливу иммигрантов из стран содружества. Именно в Лондоне был построен первый в мире метрополитен, зародились многие современные субкультуры. Всё это Лондон.

Однако, как и у любого города с давней историей, в Лондоне есть места, время над которыми не властно. Холборн — квартал судей и ювелиров, который находится на окраине лондонского Сити. Раньше здесь располагались судейские гильдии и мастерские ювелиров. Одна из самых известных улиц квартала — Ченсери-лейн, где находятся знаменитые «Серебряные кладовые». В подвале одного из зданий в XIX веке организовали огромное хранилище для серебра: состоятельные лондонцы могли сдать на хранение изделия из драгоценного металла вплоть до сервизов.

«Я путешествовал по миру, увидел все его чудеса,

От Дарданелл до гор Перу,

Но нет такого места, как Лондон.»

Так, кажется, пелось в старом фильме. Я согласен, нет такого места как Лондон. Рядом с Ченсери-лейн, если свернуть в неприметную улочку, и по сей день находятся Лондонские трущобы. В 1844 году их описывал ирландский поэт и публицист Джон Фишер Мюррей: «Ужасные, одноглазые, изуродованные оспой существа… недоверчиво глядят сквозь грязные, заклеенные бумагой окна. Рахитичные дети копошатся в грязи. Пища, продающаяся в местных лавках, хуже требухи, которую бросают кошке».

Да, это было больше сотни лет назад, но, как я и говорил, в Лондоне есть кварталы, время над которым не властно.

Я находился на серой грязной улице возле больших чугунных ворот, на которых виднелась полустертая надпись «Приют Вула».

— Надеюсь, у вас есть веская причина, чтобы назначить встречу… в таком месте, — брезгливо оглядывая кучи мусора вдоль пустынной улицы проговорил Малфой.

Видимо, тот переместился немного в стороне от назначенного места, так как хлопка трансгрессии я не услышал. Впрочем, вполне разумная предосторожность. Зная скользкую натуру потомственного аристократа, я уже думал, что тот вообще не решится прийти. Или придет не один. К счастью, у меня было чем его заинтересовать.

— Конечно, лорд Малфой, сегодня вас ждет увлекательная экскурсия, — улыбнулся я.

— Если это какая-то шутка, то… — начал говорить Люциус, но я его перебил.

— Экскурсия по прошлому некоего Томаса Реддла, если это имя тебе о чем-нибудь говорит, — невинно продолжил я.

Судя по расширившимся глазам Малфоя — говорило. Даже настолько, что тот не заметил переход на фамильярное «ты».

* * *

Насколько я знаю, Реддл не слишком делился со своими прихвостнями подробностями из личной жизни. А, еесли быть точнее, все, кто что-либо знал о прошлом Тома Реддла, давно кормят червей. Помимо Дамблдора, разумеется, и еще парочки людей до которых он еще не добрался. Однако, что первый, что остальные — вряд ли кому-то что расскажут. По разным причинам.

Наводя справки о местоположении приюта, в котором вырос Реддл, я с удивлением узнал, что преподаватели, которые приводят магглорожденных в мир магии, просто не могут напрямую выдать тайну их места жительства третьим лицам, без официального согласия самих магглорожденных. Такую клятву, в согласии с уставом школы, дают все преподаватели Хогвартса при принятии на должность наряду с иными — например, умышленно не вредить обучающимся, вставать на защиту замка в случае осады, не иметь половых связей с лицами, не достигшими возраста согласия и т.д.

Клятва была старая как дерьмо мамонта, некоторые пункты там были настолько архаичны, что впору было за голову хвататься, но все же действенные, если при Дамблдоре её не отменили, конечно, вместе с телесными наказаниями. Это была не панацея, вовсе нет, при особом на то желании рассказать можно, например, через думосброс, но от каких-то совсем уж странных поползновений защищала. Впрочем, — я посмотрел на задумавшегося Малфоя — время позднее, стоит немного поспешить.

— Возможно, — индифферентно буркнул себе под нос Малфой, но все же последовал за мной.

Любопытство и опаска — готов поспорить, именно эти две черты сейчас боролись в голове у моего спутника. Желание узнать о прошлом бывшего «повелителя» и опаска по совершенно тем же причинам. Впрочем, после исчезновения Реддла, я думаю, страхи его бывших соратников должны немного поутихнуть. После стольких лет немногие верят в возвращение Волдеморта. А зря, кстати.

Мы прошли ворота и оказались во внутреннем дворе приюта. Здание было заброшенным, до прихода Малфоя я немного здесь уже побродил в поисках документов, особо ни на что не надеясь, но, к счастью, вывозить их никто и не подумал, комнатка с несколькими стеллажами старых бумаг, гордо именуемая «архив», оказалась почти не тронута. Именно туда сквозь выложенный безрадостной черно-белой плиткой холл я и повел недовольного Люциуса, начиная свой рассказ.

— Том Марволо Реддл, в дальнейшем именуемый как Лорд Волдеморт, родился поздним вечером 31 декабря 1926 года в Лондоне, в этом замечательном сиротском приюте, куда из последних сил добралась его мать, Меропа Гонт. Через час после рождения малыш стал сиротой, но перед смертью мать успела сказать медсёстрам, принимавшим роды, что мальчика следует назвать Томом в честь его отца, и Марволо, в честь деда, а фамилию дать — Реддл. Поскольку оборванная нищенка не принесла с собой ни пенса, ребёнка растили и воспитывали исключительно на взносы благотворителей. Как, впрочем, и большинство воспитанников приюта Святого Вула.

Вскоре нянечки заметили странности у этого мальчика. Том с раннего детства почти не плакал, держался обособленно и даже отчуждённо. И главное: со временем вокруг него стали происходить странные и страшные вещи. Не просто спонтанные выбросы магии, нет, Реддл скорее всего уже умел ими управлять.

Просто с самого детства, окруженный ненавидящими его людьми, Реддл перенимал эту ненависть и обращал свои «необычные способности» себе во благо. Вскоре дети перестали ненавидеть необычного мальчика, ненависть в их сердце заменил страх. Поэтому, когда неизвестно откуда в приют пришёл необычно одетый человек с длинной рыжей бородой и представился преподавателем некой школы, куда хотели принять Тома Реддла, миссис Коул была только рада.

— Дамблдор? Ты хочешь сказать, что Дамблдор забирал из приюта самого Тем… Тома Реддла?! — остановился перед старой потрескавшейся дверью Малфой.

— Я думаю, в это поверить будет гораздо легче, если увидеть некоторое подтверждение. Прошу, — я открыл перед оторопевшим магом дверь, пропуская его вперед. — К счастью, верховный председатель Визенгамота уже в бытности своей простым преподавателем трансфигурации страдал некоторого рода тщеславностью, охотно подписывая любые официальные документы длинной подписью. Где же она… А, вот здесь.

Я вытянул из шкафа неприметную папку с вложенными документами и передал ее Малфою. Тот, проведя палочкой над желтыми страницами, жадно вчитался в текст. Впрочем, там не было ничего необычного, всего лишь согласие опекуна Томаса Реддла на обучение мальчика в школе-пансионате Хогвартс, подписанное затейливой подписью представителем школы.

— В качестве дополнения к данному документу в папке содержатся имена и фамилии детей, что в то время находились в приюте вместе с Реддлом. В случае, если будут сомнения в подлинности предоставленных мною сведений, — отвлек я неподвижно замершего Малфоя, — пары воспоминаний будет достаточно.

— Да, но, я думаю, что ты хотел показать не только это, Блэк, — справившись с эмоциями, наконец ожил Малфой, — иначе не потащил бы меня сюда ради одной лишь папки.

— Разумеется, — легко согласился я с его словами, довольно улыбаясь.

Всё же, каким бы ни был Малфой хлыщем, аналитическими способностями его природа не обделила. Та информация, которую я предоставил ему сегодня, уже позволяла делать далеко идущие выводы. Однако, немного недостаточно для нужных мне.

— Следующая точка нашей экскурсии — дом Реддлов. Аппарируешь вслед за мной или дать координаты?

— За тобой, — коротко ответил Малфой. Видимо, некоторую степень доверия я уже заслужил.

— Тогда вперед, — я шире улыбнулся и крутанулся на пятке.

Глава 17

Я сказал тебе, что высказывать правду — мучительно. Обречь себя на вынужденную ложь — много хуже. (C) Оскар Уайльд

* * *

Экскурсия по прошлому Томаса Реддла продолжалась практически до утра. Прекрасный когда-то особняк, самое величественное здание во всей округе — Дом Реддлов, изрядно заросший, ныне красующийся заколоченными окнами, не произвел на искушенного Малфоя большого впечатления. Чего не сказать о мрачной истории старого дома. О том, как жили в нищете и грязи славные потомки «самого Слизерина», как отчаявшаяся Меропа Гонт приворожила красавчика магла — Тома Реддла-старшего. О плоде их любви, который летом 1943 года пришел мстить своему отцу, а заодно и неугодным родственникам, попутно избавившись от последнего своего родственника — Морфина Гонта, подставив того под пожизненное заключение в Азкабан.

Старый маггл-садовник, присматривающий за домом Реддлов в Литтл-Хэнглтоне — Фрэнк Брайс, страдающий провалами в памяти, любезно поделился некоторыми воспоминаниями о жизни Меропы Гонт, Тома Реддла-старшего и его семьи.

К счастью, или по недосмотру, будущий Волдеморт не обратил внимания на старого садовника, который в момент убийства мирно дремал у себя в каморке. Ну, а авроры вполне довольствовались показаниями самого Морфина, которому Том вложил воспоминания об убийстве четы Реддлов и осмотром палочки последнего. Затерты были лишь воспоминания о самих сотрудниках и их визите в дом Реддлов.

— На этом наша экскурсия на сегодня подошла к концу, — произнес я, усыпив старого ветерана заклинанием, попутно подкорректировав тому воспоминания о стертом дне. Из-за грубого Обливиэйта старик до сих пор мучился чувством вины, подозревая себя в убийстве хозяев дома. Сейчас же я «помог» ему вспомнить тот злополучный вечер, ну и оставил ему некоторую «скопленную им на старость» сумму в качестве компенсации. Все же старик верой и правдой служил этому дому много лет, он-то точно не виноват в том, что злобному чучелу всея Британии необходимо было отомстить. — Итак…

— На сегодня, — эхом отозвался Малфой, ничего не выражающим взглядом осматривая потрескавшиеся стены, — Значит у тебя есть еще что-то?

— Не знаю, Люциус. Все зависит от ответа на один крайне важный вопрос, — подводя Малфоя к вполне очевидным выводам проговорил я.

Цель всего сегодняшнего представления была крайне прагматична. После того, как поддавшись импульсивной части своей души, я забрал крестника, передо мной возник краеугольный вопрос — что делать дальше. С моим вмешательством цепь событий, описанных в книге, прервалась. Будущее могло повернуть куда угодно.

Было бы проще, если бы я точно знал, что Дамблдор на светлой стороне и хочет уничтожения Волдеморта, герои, прописанные в книге, действительно подразделялись на «плохие и хорошие», а в конце всех нас ждал бы «хэппи-энд»… Однако в реальном мире нет черного и белого, чаще всего в жизни встречаются полутона. А канонный счастливый конец, возможно, будет счастливым лишь для некоторых, и вряд ли я и Гарри включены в этот список удачливых личностей, несмотря на пресловутую удачу Избранного.

Я долго думал над тем, что мне делать дальше. Уехать из страны? Очень смешно. Это не современный мир двадцать первого века, в котором фраза «гражданин мира» звучит вполне современно. Мир магии, в принципе, вполне себе средневековье, со своей клановостью, закрытостью и кровной местью. Всю жизнь прятаться где-то в глуши можно, но нормально жить — вряд ли. Особенно если учитывать, что психопат-Том вернётся, пусть даже и без нашей помощи, последователей у него хватает.

«Ни один не может жить спокойно, пока жив другой» — вроде так говорилось в пророчестве. И не важно, во что верю я, главное — во что верит сам Реддл. А значит, Гарри не будет в безопасности ни в Англии, ни во Франции, ни в заполярном круге, пока этот маньяк имеет хоть один шанс вернуться к своему существованию.

Единственная гарантия спокойной жизни для меня с крестником сейчас — это встать на верхушке пищевой цепи, уничтожить Волдеморта и обезопасить себя и Гарри от его приспешников, Дамблдора и остальных. В одиночку это сделать невозможно, а значит — Малфой с его связями мне нужен просто позарез. Как беспринципный финансист, уже успевший побывать в дерьме и не желающий туда возвращаться. Как политик, который уже сейчас может многое. Как человек, связанный как кровным родством, так и общей целью. Либо как человек, который никому уже не помешает.

— И какой же? — перевел на меня взгляд своих светлых глаз лорд Малфой.

— Скажи-ка мне, Люциус, — я открыто посмотрел в его глаза, активируя аурное зрение, — ты желаешь возвращения Темного Лорда?

* * *

— Скажи-ка мне, Люциус, — холодным, ничего не выражающим голосом произнес Блэк, — ты желаешь возвращения Темного Лорда?

— Я не понимаю… Он же мертв?! — несмотря на все заготовленные на случай крайней необходимости артефакты, Малфою стало страшно и захотелось вдруг сглотнуть неожиданно образовавшийся в горле ком.

Темно-серые глаза его собеседника вдруг показались ему полностью черными, буквально налитыми тьмой. Чертов Лорд! Чертов Блэк! Чертова Нарцисса!!! И зачем он только согласился на эту встречу…

— Не совсем, мой скользкий друг, — вдруг услышал Малфой до боли знакомые интонации, — у меня есть достоверная информация о том, что ваш «Лорд» не только не мертв, но и через некоторое время собирается вернуться в мир живых. Метка ведь не исчезла полностью, верно?

— Откуда ты… — автоматически ответил Люциус, а перед глазами как наяву разворачивалась до ужаса правдивая картина.

Темный Лорд возвращается, что он будет делать дальше? Просто жить? Три раза «ха»! Развернется новая война, ещё более бескомпромиссная и кровавая чем Первая магическая. До того, как Волдеморт перешел к активным действиям, Малфой участвовал в его политической программе, помогал ее составлять, подкупал нужных людей. Лозунги равенства для всех магов, возрождение магократической монархии, изучение всех сторон волшебного искусства и многое другое — были привлекательны даже для некоторых честолюбивых магглорожденных, которых в волшебном мире ждали лишь пятые роли. В случае его возрождения сейчас — этого не будет. Лишь реки крови, убийства и цепные псы, рыскающие по улицам.

— Так скажите мне, лорд Малфой. Подумайте хорошенько. Именно Вы желаете возвращения Тома Реддла, известного как Темный лорд Волдеморт? — Блэк все так же внимательно смотрел на Люциуса, в то время как тот, стоял и судорожно размышлял над внезапно открывшимися фактами. — Особенно если учитывать, кто он и как именно он будет использовать тех, кто предал его однажды.

И Люциус сломался. Он вдруг ясно понял, что его ждет после возвращения Волдеморта. Сначала возрожденному Реддлу нужны будут его деньги. Затем, когда необходимость в них отпадет — сам Люциус также станет не нужен. Возможно, конечно, его семью пощадят, Драко примет метку — но для рода Малфой это будет конец. Только не с теми знаниями о прошлом Лорда, которые он узнал сегодня. Люциус очень любил деньги, но больше того он любил жену, сына и свою жизнь. А еще Люциус вдруг понял, что вернувшийся из Азкабана Сириус Блэк — это не тот перебесившийся бунтарь Сириус, которого знала Нарцисса и он сам. Но и не очередная марионетка Дамблдора, как он подумал сначала.

Вместо слегка сумасшедшего бывшего узника перед ним стоял кто-то, действительно достойный главы Рода Блэк. Люциус не мог не отметить манипуляцию на его любопытстве, жажде денег и тщеславии, которые в конечном итоге привели его сюда и не оставили другого выбора, кроме как сказать честно, насколько это мог сказать истинный Малфой:

— Нет, лорд Блэк. Я не желаю возрождения полукровки Томаса Реддла и готов оказать вам содействие в Вашем начинании, чем бы оно ни являлось, — наконец решился Малфой, на этот раз смело взглянув в затягивающий его омут. — Но у меня есть несколько условий.

Все же Малфой оставался Малфоем в любой ситуации. Даже ныряя в омут с головой. По крайней мере с этим омутом все же было можно договориться.

* * *

Разговор с Люциусом изрядно меня вымотал. Все эти планы, махинации и прочая-прочая были мне редко свойственны. В прошлой жизни я конечно помогал отцу в его бизнесе, даже управлял какое-то время его компанией, но все эти игры престолов… Сериалы смотреть было гораздо интереснее. На усталость нервных переговоров наложилась бессонная ночь, так что появившись на площади Гриммо, я аппарировал прямо в кровать, успев только отменить розданные Кричеру задания.

Поспать мне удалось самую малость, до рассвета оставалось не так уж много времени, однако комплекс зелий быстро привел меня в норму. Магия, к счастью, позволяет расширить границы дозволенного практически без последствий. Если этим не злоупотреблять, конечно же.

Спустившись на кухню, я застал там Гарри, который за обе щеки уплетал сырные блинчики, Счастливчика, который лениво грыз какую-то кость и на редкость довольного домовика, который по-видимому готовил уже не первую порцию для малыша.

— Сири! — обрадовался мне малыш, когда я появился на кухне, бросившись из-за стола ко мне и случайно наступив на хвост псу. К его чести Лаки даже не отложил косточку, лишь со страдальческим видом посмотрел на меня, мол «и это мне приходится терпеть?». Я рассмеялся, обняв крестника и подмигнул псу.

— Хорош безобразничать во время еды, — переждав радость ребенка, я вновь усадил того за стол.

— То есть, безобразничать можно, но только после? — невинным голосом продолжил Гарри, накладывая себе еще одну порцию блинчиков.

— И до, и после, но только аккуратно, — не удивился я сообразительности парня. — Ты выпил зелья?

— Ну Си-ири-и, они такие невкусные! — скорчил страдальческую мину крестник.

— Лекарства часто бывают не очень вкусными, — ответил я ему, также отдавая должное шедеврам поварского искусства Кричера, — но это не означает, что их не нужно пить.

— Молодой господин выпил все ещё утром, — неожиданно проскрипел Кричер. Затем с гордостью добавил:

— Я слежу за здоровьем господина.

Неожиданно. Впрочем, я ведь действительно приказывал домовику заботиться о Гарри в мое отсутствие. Все же, надо купить ему в помощницы еще одну эльфийку. После активации алтарь потянет и десяток домовиков. Ну, по расчётам, искренне надеюсь, что верным.

— А чем мы будем заниматься сегодня? — После небольшого перерыва, заполненного блинами, спросил меня Гарри.

— Сегодня я познакомлю тебя с твоей тетей, и двоюродной сестричкой. Мы пойдем в гости, — наконец решил я, раздумывая над условием Малфоя. Среди ряда прочих, Люциус уж очень хотел, чтобы Гарри и его сын подружились. В принципе, мотивы всего этого понять не сложно. Дополнительная подстраховка, ну и статус друга мальчика-который-выжил для своего сына — более чем солидный вклад в политический капитал. Однако круг общения Гарри должен быть как минимум разносторонним. И я бы хотел, чтобы первым другом Гарри была все же весёлая и шебутная Тонкс, а не детеныш змеев.

Так что уничтожив все, что приготовил Кричер, я отправил Гарри собираться в гости, а сам быстро, но осторожно просмотрел накопившиеся за некоторое время письма. Макулатуры было много и разбирал я её, по обыкновению, в перчатках из драконьей кожи. Откровенно опасных среди них не было, защита дома автоматически сжигала такие письма вместе с почтовыми совами, как и все, содержащее хоть грамм магии, но вот на яды немагического происхождения это не распространялось, поэтому приходилось постоянно быть настороже.

И в чарах головного пузыря на всякий случай. И проверять всё несколько раз заклинаниями. Моя паранойя успокоилась только с последним письмом, в нем, кстати, содержалось поздравление от какого-то французского репортера, который настойчиво предлагал интервью.

Остальные письма были похожего формата: предложения интервью, поздравления, приглашения на какие-то приемы, парочка анонимных оскорблений и пожеланий скорой смерти. Называется «почувствуй себя знаменитостью», мда. Письма я сжёг, отложив в сторону лишь несколько: приглашение от Министра на бал в честь зимнего солнцестояния, письмо от Риты Скитер с напоминанием об интервью и письмо от гильдии наемников, которым я уже давненько посылал запрос на преподавателя боевой магии и репетиторах для Гарри. Так как тот не ходит в школу, придется нанимать репетиторов, благо финансы позволяют оплатить далеко не дешевые услуги гильдии. Жаль вопросов социализации репетиторы не снимают.

Ещё одно письмо, которое я отложил в сторону, было посланием от Крауча-старшего, с единственным предложением: «Где мой сын?». Не очень вовремя. Похоже, что этим вопросом нужно заняться в первую очередь.

Глава 18

Родители считают, что живут ради детей. Но при этом считают нас продолжением самих себя. И стараются привить нам свои привычки и взгляды на жизнь. Им больно от того, что мы оказываемся не такими, какими они хотят нас видеть. (C) Мятежный дух

* * *

Когда Гарри собрался, мы через каминную сеть переместились в дом четы Тонкс. Хоть мы и обговаривали это заранее, я на всякий случай отправил сообщение патронусом. Сестра с мужем приняли нас очень радушно. Нимфадора-которую-нельзя-так-называть была на рождественских каникулах дома — а значит, что ужин проходил практически в кругу семьи. Гарри стеснялся, робел, но все же домашний уют этого места потихоньку растапливал привычки, привитые в доме Дурслей — бояться и не любить праздники.

В этом очень помогла веселая четверокурсница Хогвартса, которая первым же делом показала ошалевшему Гарри свиной пятачок на месте носа. Не успел я оглянуться, а Гарри уже взахлёб рассказывал Доре про полет на самолете во Францию и наши путешествия по волшебным магазинам. Меда, кстати, в этот момент укоризненно на меня посмотрела, но ничего не сказала. Интересно, что и она — как воспитанница классической консервативной семьи, и Тедд, бывший вообще маглорожденный, не очень-то доверяли «железным птицам».

Это я, воспитанник двадцать первого века, где самолет стал обыденным транспортным средством, успел убедиться в его относительной надежности. Сейчас же на дворе царил декабрь 1988 года и полеты сейчас уже не роскошь, но недоверие и аэрофобия вовсю процветает даже среди обычных людей, не говоря о магах. Впрочем, Меда все поняла, наверное…

Я задержался на пару часов, затем оставив малыша на попечение семьи Тонкс, трансгрессировал в Блэк-Хауз, проследовал прямо к себе в кабинет, где на тяжелом дубовом столе стоял неглубокий каменный сосуд, опоясанный по краю резными письменами и символами. От содержимого исходило яркое серебристое свечение — необходимое мне воспоминание уже было в нем, однако просмотреть его ранее я не решился. Этот флакон, знакомым почерком на русском языке был подписан — «просмотреть в крайнем случае. Только если Крауч что-то заподозрит». Похоже мне предстояло узнать, какую дичь я сотворил на этот раз.

* * *

Особняк Крауча, как и его хозяин, был угрюм, мрачен и бесконечно стар. Возможно, раньше на заросшей кустами детской площадке играли дети, из черных провалов окон доносился веселый смех, однако сейчас всем своим видом каменное строение напоминало тюрьму. Впрочем, оно ей и являлось для одного конкретного узника… А возможно двоих.

Глава международного департамента был так же заперт в темнице своих страшных действий, как и закрытый в четырех стенах Барти Крауч-младший. Организация побега преступника, укрывательство его в течение восьми лет, использование Империуса на собственном сыне. Даже один из этих пунктов гарантировал бы старине Бартемиусу-старшему долгое времяпрепровождение в теплой компании стражей Азкабана, а уж все вместе…

Скорее всего поцелуй дементора был бы более милосердным вариантом, чем пожизненное заключение на нижних уровнях тюрьмы. По-хорошему, отравить бы старого сморчка и дело с концом. Все же не в последнюю очередь благодаря именно ему Сириус отправился в долгий отпуск у моря, но дело осложнялось не только тем, что мне Крауч был нужен для успешной реализации плана.

Репутация Крауча как бескомпромиссного законника, обрушенная сейчас, могла послужить отправной точкой к пересмотру не только моего дела, но и всех приговоров, включая самых отъявленных Пожирателей. Не исключено, что после этого многие из них смогут отмазаться, как и Малфой. Чтобы придумать, как обойти закон — нужно лишь время. А его в Азкабане предостаточно. Таким образом, мне нужен был Крауч, и желательно — крепко зажатый за причинное место.

После долгих размышлений по данному поводу, мне стало совершенно очевидно, что для того, чтобы контролировать старика, точно необходим Крауч-младший. Причем в живом виде. Банальный шантаж «раскрытием секрета» заставит его конечно поволноваться, однако у Бартемиуса всегда существует возможность как отправить младшего куда-нибудь подальше, спрятав его в неизвестном мне месте, так и банально грохнуть не слишком любимого сыночка.

Концы в воду, так сказать. После этого, шантажировать Бартемиуса уже не выйдет, и при пересмотре моего дела он может сделать так, что свобода помашет мне ручкой. А значит, единственный вариант — это изъять Барти и уже с позиции силы диктовать свои условия его отцу. Я так подозреваю, что тот ему все же некоторым образом дорог. Либо тот всё же надеется как-то продолжить Род, сам-то Бартемиус зачать уже не сможет, ведь, как было написано в короткой заметке Пророка, в одной из стычек с Пожирателями тот стал стерилен благодаря одному мерзкому проклятью от неизвестного пожирателя.

Который, кстати, откликается на имя Антонина Долохова. Тот, после того, как дементоры в очередной раз подпитавшись от узников, уходили, в бреду нередко упоминал это в разговорах со своими сокамерниками. Видимо, такую отчасти счастливую мысль дементоры из него выпить так и не могли. Так вот, подозреваю, что сынка Барти держит далеко не из гуманных соображений. Вопрос только в том, что под воздействием Империо, который является далеко не светлым заклинанием, зачать нормального здорового ребенка практически невозможно. И он, и Барти-младший оба об этом знают. Судя по тому, что в роду Краучей семь лет нет пополнения, то младший понимает и то, что после рождения сына надобность в нем отпадет.

План захвата бывшего Пожирателя основывался на том, что согласно событиям, описываемым в книге, Крауч-старший к последним годам стал потихоньку ослаблять контроль над сыном, видимо, чередуя кнут и пряник, даже повел его на чемпионат. Скорее всего, постоянно в доме тот не сидит, хотя бы изредка выбираясь на солнце, и мне нужно было лишь дождаться этого момента.

* * *

День для этого я выбрал, узнав из газет дату очередного заседания Визенгамота по вопросу «контроля популяции магических существ». А по факту — очередного дележа редких ингредиентов и бесплатной рабочей силы. Как один из священных двадцати восьми, Крауч должен был быть там. А зная, какие деньги крутятся вокруг данного вопроса, можно с уверенностью сказать, что несколько часов в запасе у меня есть. Спорить они будут долго.

Мне осталось только дождаться удобного момента и, оглушив Барти, переместиться несколькими одноразовыми порт-ключами в Блэк-Хауз. Все просто. Но времени на всё это у меня будет всего пара минут, потом же покинуть территорию особняка будет довольно проблематично, ведь основные защитные чары были наложены на само строение, территория двора так защищена не была.

Пока я сидел в кустах, у меня было время немного разобраться с навешанными на участок заклинаниями. Среди них были стандартные чары против аппарации, несколько видов оповещающих чар, какая-то модификация чар помех и ещё несколько призванных обнаружить и немного задержать нарушителя, чтобы оповестить обитателей дома о нападении. Это была первая линия защиты. Вторая линия так называемой «активной обороны» по моим прикидкам должна активироваться в течение пары минут. Именно такое время нужно, чтобы в автоматическом режиме «расконсервировать» другие стационарные заклятья.

К сожалению, я не взломщик проклятий, разобрать, что ещё там было накручено, не потревожив сигнальные чары, возможным не представлялось, но, учитывая то, что род Краучей ранее специализировался на магии стихий, а конкретно воды… Кстати, что интересно, именем Краучей в свое время назвали одну из рек Великобритании, которая впадает в Северное море. Именно Краучи, насколько я помню, в незапамятные времена помогали создать комплекс защиты тюрьмы Азкабан со стороны моря.

Видимо, Бартемиус воспользовался знанием слабых сторон тюрьмы, чтобы вытащить своего сына. В общем, можно предположить, что меня ждет что-то из арсенала водной магии и вряд ли это что-то мне понравится. Так что оглушить, забрать, замести следы — на всё про всё две минуты. Пока что я в образе собаки прогуливался возле ворот. Собаки чувствуют и ощущают всё иначе, так что Барти под мантией-невидимкой я смогу как минимум услышать.

* * *

Ждать мне пришлось около двух часов, дело близилось к закату, когда двери особняка отворились, и оттуда вышла низенькая домовушка, направившись в сторону сада. Со стороны казалось, что та просто укрывает цветы, только розы начинают утеплять еще в октябре, перед первыми заморозками, да и большинство цветов уже были закрыты, так что скорее всего Барти где-то рядом. Чуткий собачий слух уловил его немного шаркающую походку и прерывистое дыхание. Время пришло.

Далее, события понеслись со скоростью бешеного гиппогрифа — я в образе собаки перепрыгнул через ограду, ещё в воздухе оборачиваясь и запуская серию оглушающих заклятий в домовуху, а также туда, где по моим прикидкам должен был находиться Барти. Красные лучи из волшебной палочки пронзили и домовуху, и фигуру Барти, который стоял рядом с кустом, сорвав с него мантию и откинув немного ближе к дому. В воздухе раздался тревожный вой сигналки.

На несколько секунд пространство вокруг меня замедлилось, это вступили в дело заклятья сдерживания. Волевое усилие и магия из источника вылилась в окружающее пространство темной волной, смывая как чары помех, так и ещё несколько связывающих и оглушающих лучей, что били из резного барельефа на входе. Не задерживаясь, я кинул туда усиленную Бомбарду, которая разворотила барельеф вместе с воротами.

— Mobilicorpus duo, — луч заклинания попадает в остолбеневшего Барти, заставляя того на крейсерской скорости лететь ко мне. Я же, закрывшись усиленным щитом, отбиваюсь от каскада разноцветных лучей, которые бьют прямо из-под козырька дома со скоростью хорошего автомата. Щит звенит, но пока что держится. В руке уже зажат шарик портала, мне нужно коснуться Барти и…

— ХОЗЯИ-ИИ-И-Н!!! — откуда-то сзади на меня напрыгивает непрерывно вопящее существо, начиная душить. Как она, б…ть, очнулась?! Одной рукой пытаюсь отшвырнуть домовуху, но это получается хреново, от потери концентрации щит становится все тоньше и тоньше, а тонкие пальцы эльфа до синяков сдавливают гортань. Хватаю один из пальцев, выламывая его из фаланги.

От боли домовуха визжит, почти переходя на ультразвук и чуть приотпускает захват. Этого мне хватило, кисть магического существа с противным хрустом ломается у меня в руке, а само маленькое тельце летит прямо под лучи защиты дома, давая мне столь необходимую передышку, чтобы обновить защиту. На этот раз магический щит сменяет земляная стена, дополнительно усиленная магией, а тело домовика выворачивает наизнанку и разлетается мелкими ошметками по всему двору. Мерзость какая.

Оглушенный Барти уже висит рядом со мной, однако шарик портала из-за домовухи укатился немного в сторону. Я призываю его манящими чарами, второй рукой держась за воротник парящей тушки Барти. Синяя вспышка, и…

— Да б…ть!!! — портал выкидывает нас с Барти прямо на границе синего купола, появившегося над участком. Ощущение такое, что в меня на полной скорости врезался самосвал. Все тело болит от жесткого приземления, однако все это ничего по сравнению с тем что произошло с Краучем-младшим. Тот валяется рядом со мной, а еще немного дальше раскиданы обрубки его ног и руки. Дьявол! Слишком долго возился с домовухой.

— Protego totalum, Vulnera Sanentur, Episkey… Stupefy, Stupefy Duo, — после того, как поставил вокруг нас щит, в который вновь монотонно начали долбиться синие лучи, я с некоторой задержкой накинул на Крауча заклинание, останавливающее кровь и оглушающее. От такого экстренного перемещения, тот ожил и начал вопить. Пускай лучше полежит пока что.

Раз сработала защита от перемещения, времени на то, чтобы свалить совсем не осталось. Нужно выбраться из-под купола, и переместиться уже…

Додумать мне не дал разбившийся щит.

— Bombarda Maxima, Stupefy Triа fulgari — первый луч заклинания снял магическую защиту, остальные, по-видимому, должны были меня оглушить и связать. — Блэк!!!

Крауч-старший, видимо недавно трасгрессировавший на площадку возле дома явно был в ярости. Приплыли. Он что, прямо с заседания сюда рванул? На это я никак не рассчитывал. Хотя, в общем-то, это очевидно. Учитывая, кто сейчас находится рядом со мной в бессознательном состоянии. Не авроров же он будет вызывать.

От первого заклинания я откатился в сторону, второе принял на ещё один щит, сразу отправив в сторону старика пару простых проклятий, чтобы выгадать немного времени для укрепления защиты.

— Как ты узнал про моего сына? — Крауч явно решил потянуть время, увидев обрубок Барти-младшего, который лежал рядом со мной. Все верно. Чем больше я сижу в защите, тем меньше магии у меня остаётся. Прошло всего несколько минут с момента моего неудавшегося похищения, а я уже изрядно вымотан. И с каждой секундой магии становится все меньше, непрекращающиеся заклинания со стороны защиты дома заставляют вливать все больше сил в щиты, чтобы просто их удержать. Соревноваться с природным источником в резерве — дело заведомо проигрышное. А значит, нужно либо бежать, либо… — Решил освободить дружка? А я ведь всегда знал, Блэк, что ты такой же гнилой как и вся твоя проклятая семейка. Психопаты, погрязшие в черной магии. Жалкие шавки Волдеморта! Как тебе прошлые восемь лет, понравились? Жди, ублюдок, по сравнению с тем что ждет тебя в будущем, прошлое покажется тебе курортом. Ну, что же ты молчишь, Блэк, язык проглотил?

— Да нет, Барти. Готовил тебе подарок за любезно предоставленную мне путевку. Посмотри назад, он тебе понравится.

— И что, ты думал таким детским финтом меня провести? — Крауч и ухом не повёл, продолжая злорадствовать. По обе стороны от него уже стояли выплывшие из недр дома два водяных элементаля. Как я и думал, для защиты особняка Крауч использовал водную магию. Два высших элементаля, скованные силой заклятий и привязанные к магическому источнику, являются действительно грозной силой, всё простые и средние заклинания просто вязнут в их естественной броне, даже будь я полон сил, не факт, что смог с ними справиться, тем более с поддержкой старого, но еще крепкого мага, которым является старина Барти.

Однако и у них есть слабое место. А именно сам старик. Решив их вывести из дома, где они были связаны простейшими командами, типа «убивать всех чужих, не трогать своих» Крауч завязал их на себя. Теперь эти два сильных, но искусственно ограниченных в интеллекте духа подчиняются только прямым командам самого Барти. На этом я и решил сыграть.

Распинаясь передо мной в догадках, Крауч был не далек от правды лишь в одном моменте. Моя семья действительно «погрязла в черной магии». В семейной библиотеке было достоточно много занимательных книжек. Примерно из тех, что могли свести с ума при неосторожном обращении или откусить часть тела. А магия тьмы достаточно многогранна. Это не только проклятия, три непростительных и Адское пламя, но ещё и боевая малефицистика, магия теней и некромантия, которая также может создавать магу невольных помощников. Нужен лишь материал, которым вполне могут считаться останки одного домового эльфа.

«Sekato ekulim muerto, sekatо ekukum tari» — символы мертвого языка, проговариваемые без слов, зелеными огнями вспыхивали у меня в голове, наливаясь силой, щедро жертвуемой из источника. Пока Крауч, чувствуя себя хозяином положения, выливал на меня тонны своей злобы, я, стиснув зубы от напряжения и концентрации, плел заклятие, относящееся к высшей некромантии. Позади упивающегося своим превосходством мага медленно, по кусочкам, собирался голем.

Смотрелось это мерзко. Ошметки разорванного на части домовика собирались в одной точке, соединяясь между собой знакомым зеленым огнем. Вот, цепляясь за землю вывернутыми пальцами, медленно приползла худая кисть. Часть челюсти с уже измененными гнилыми зубами, отталкиваясь чудом уцелевшим языком, следовала за ней. Внутренности словно черви сползлись в одно место, образовав нечто вроде туловища, только наизнанку.

Мерный звон моего истончившегося щита, в который все так же мерно били заклятия из особняка, заглушал звуки формирования голема. Но, если бы Крауч хоть на один миг отвлекся, если бы посмотрел назад, то ему не составило бы труда в один миг уничтожить еще не завершенное безумное порождение магии тьмы. Но он не обернулся.

— Я уже это сделал, — ответил я на повисшую в воздухе реплику Крауча, позволив себе небольшой смешок. Теперь, когда заклинание было окончено, я чувствовал, что с моих плеч буквально свалилась гора. Оставалось лишь отдать команду. — Винки, обезвредить.

— Что? — на лице Крауча отобразилось выражение крайнего удивления и он все же решил посмотреть назад. Но было поздно.

— Хозя-я-и-и-н… — с утробным рыком получившееся существо, лишь отдаленно напоминающее сшитое по кусочкам тело домового эльфа, запрыгнуло на мага, вцепившись ему в лицо зубами и начав душить. Что-то мыча, Крауч попытался руками оторвать присосавшуюся к нему тварь, затем запнулся и начал кататься по земле. Элементали, видимо подчиняясь отчаянным приказам, решили помочь хозяину, но не могли попасть по верткой нежити, иногда задевая и самого Крауча.

Я же в этот момент поднял перед собой ещё один пласт земли и отправил его прямо под козырек. В место, откуда летели заклятия. Вслед за ним по воздуху просвистела конечность Барти-младшего под чарами вечного приклеивания. Защита особняка была зачарована на непричинение вреда хозяевам, и нацеливались по ауре живого существа.

Только купол запрета на перемещения старший Крауч все же переделал, чтобы сын не смог убежать. Теоретически, в недавно оторванной конечности должны были оставаться следы ауры Крауча и защита просто не сможет попасть в меня, минуя ногу Барти. Так и получилось. Расколов земляную плитку, наводящее заклинание дало сбой, так как аура защищаемого объекта была прямо перед ним и просто перестало стрелять. Теперь, когда я смог устранить эту помеху, стоило заняться Краучем. Тот уже явно задыхался, да и мертвая домовушка умудрилась отгрызть ему язык, часть щеки и носа.

— Империо, — произнес я, нацелив заклинание на Бартемиуса Крауча, вкладывая ему в голову нужные команды. Элементали тут же бросили попытки оторвать существо от своего хозяина, и уплыли в сторону дома.

— Отпустить, — это уже мертвой эльфийке. Та, с видимым недовольством оторвалась от изуродованного старика, встав рядом. Разглядев получившееся творение вблизи, я передернулся. Нужно будет решить, что сделать с ней дальше, но для начала, — Legilimens…

* * *

Узнав всё, что хотел, я немного подлечил Крауча. И задумался. Раз уж получилось так, как получилось, следовало извлечь из этого максимальную выгоду. План немного претерпел изменения. Вместо неумехи-Локхарта крысу будет ловить Крауч, теперь это решено. Всё же старик вполне еще себе боевой, как оказалось. Даже окклюменцией владеет на должном уровне. К несчастью для него, Империо ломает стандартные щиты на раз. Как я и думал, тот держал сына для вполне понятной цели сделать себе внука, которого можно воспитать не таким придурком, каким получился сын. В принципе, цель более-менее достойная, да и Реддла Крауч ненавидит похлеще меня, так что следовало его бы привлечь на мою сторону. Вот только Империо, сеанс легилименции и похищение сына точно никак не тянет на залог долгого сотрудничества.

Хотя… смотря кто именно это делал. Возможно, так случилось, что на особняк напал не сбежавший Сириус Блэк, а считавшийся давно мертвым Питер Петтигрю. Попытка оказалась неуспешной, однако тот убил домовуху и сбежал, успев засветить свою анимагическую форму. Да и сына у него не украли, а Крауч сам спрятал его в надежном месте, изъяв воспоминания, чтобы Петтигрю при поимке не смог сдать самого Крауча. А ведь складно получается, правда, а ты, Винки мне в этом поможешь.

— Хозя-я-и-и-н… — протянуло жутким голосом существо, заставив меня вздрогнуть. Я еще раз взглянул на окровавленную харю бывшего домовика. Ну и мерзость. Подослать бы ее Дамблдору, чтобы его кондрашка хватила. Да ведь догадается чья, а там и весь клубок сможет распутать. Уничтожить, в принципе, всегда успею. Пускай так и охраняет своего бывшего хозяина. Только незаметно. Смерть Барти в мои планы не входил. А его сын пока что побудет у меня.

Прикинув основные моменты будущих действий, я принялся за правку воспоминаний Крауча-старшего. Работы предстояло много.

* * *

— Кричер, виски! — я, взъерошенный, вынырнул из омута памяти и схватился за голову. Вот уж правда, насколько проще было бы забыть то, что я навертел.

— Ваш виски, хозяин, — заставил меня вздрогнуть появившийся с бутылкой и стаканом домовик, а от его почтительного «хозяин», меня аж передернуло. Как вспомню ту тварь, что я сотворил…

— Кричер, с этого момента называешь меня только «лорд Блэк», — я почти мешком свалился в связке рядом кресло, принимая из лапок эльфа невысокий бокал со светло-коричневой жидкостью.

— Как вам будет угодно, лорд Блэк, — невозмутимо кивнул домовик, исчезнув с негромким хлопком.

Я же, пригубив виски, вновь задумался. Учитывая все, что я увидел и сделал, Краучу-старшему неоткуда было узнать о том, что именно я украл его сына. Все воспоминания были подтерты и изменены, даже добравшись до омута памяти тот увидит, как оставляет меня под оборотным на попечение своему давнему знакомому и его сын следует за магом до воронки портала… Однако меня не оставляло чувство, что я что-то упустил. Что-то очень важное, связанное с битвой у особняка, связанное с…

— Б…ть, — устало откинулся я на кресле.

Я вспомнил, что именно упустил. Нога Крауча-младшего, которая так и осталась висеть под козырьком дома на чарах вечного приклеивания. И я под обороткой, который уходил на своих двоих.

— Я такой феерический до…б!

Глава 19

— Если прикинуть силы: твой брат — полубог; суперсолдат — живая легенда, достойная называться легендой; человек, чья борьба с собственной яростью дух захватывает; парочка первоклассных убийц… И ты, приятель, умудрился взбесить их всех до единого.

— Такой был план.

— Не лучший план. ((C) Мстители)

* * *

Барти Крауч-младший был единственным сыном в семье. Судя по воспоминаниям, родители относились к нему по-разному. Мать его очень любила и отдавала ему всю душу, многое прощала. Отец, напротив, относился к сыну весьма строго. Максимум, что Барти мог от него услышать в свой адрес — это скупая похвала. Крауч вообще был малоэмоциональным человеком. А, возможно, боялся разбаловать единственного ребенка.

В любом случае, отсутствие поддержки отца, окружение, в которое он попал, всё это подтолкнуло неплохого в общем-то человека на кривую дорожку. Определенную роль в этом сыграл и мой брат, Регулус. Друзей у Барти было немного, а когда лучший друг загорается идеями ранней политики Волдеморта, выбор стороны был очевиден. Скорее всего, во вступлении в ряды «упиванцев» юноша увидел способ насолить вечно холодному отцу, вызвать у него хоть какие-то эмоции.

Так дети из благополучных семей начинают пить, курить, пробовать наркотики, вступают в различные банды, в общем — творят всяческую непотребщину с целью выделиться, хоть как-то насолить родителям, пусть и ценой своего здоровья. Доказать, что ты уже взрослый. Подростковый бунт во всей своей красе. И Том виртуозно на этом играл. Запретное — всегда слаще разрешенного. А общая тайна сближает, заставляет чувствовать себя частью чего-то более важного, чем ты.

Реддл на самом деле неплохой психолог. Он знал, чем можно заинтересовать бунтующих против родителей подростков и отвернуть их от семьи. В лице Волдеморта Барти увидел то, чего не видел в своем отце: уважение и признание. Самое смешное, что сам Реддл общался с Барти от силы несколько раз. Образ тайны, вокруг «Темного Лорда», его проникновенные речи для всех и каждого сами воздвигли в голове юного Барти своеобразный культ личности, который со временем стал только сильнее. Самое интересное, что по первости Крауч-младший занимался только тем, что шпионил для Волдеморта. Никакой особенно уж темной магии, только услышанные в министерстве и дома разговоры, некоторые подсмотренные документы. Да и склонности к ней у Барти не было. Чистой воды стихийный маг. Как мне кажется, именно начальная школа будущего шпиона позволила ему быстро вжиться в роль Аластора.

Всё изменилось в один момент — после исчезновения Регулуса. К тому времени мой брат немного отдалился от фанатично преданного Барти, видимо, уже тогда он заметил изменения в своем предводителе. Реддл, конечно же, отлично маскировался, однако отделение даже одной части души не проходит бесследно. Изменилась риторика, немного поменялась внешность, практически исчезли все положительные эмоции. Темный Лорд стал более бескомпромиссным, жестоким, безумным. Том еще в детстве был хорошим актером, и ему не составило бы особенного труда скрыть абсолютно все… Только вот в этом уже не было необходимости.

Но всё же Регулус оставался для Барти по-прежнему лучшим другом, теперь уже и вовсе единственным. Когда Регулус отправился за крестражем Волдеморта, он ничего не сказал Барти. Будучи далеко не глупым человеком, мой брат не доверял никому, кто носил черную метку. К тому моменту Тёмный Лорд уже не стеснялся периодически просматривать память своих прислужников. Так что, когда он исчез, никто из пожирателей не знал, куда делся младший Блэк до тех пор, пока моя кузина не принесла весть о том, что тот пропал с Родового Гобелена.

Я так подозреваю, что Реддл догадался о предательстве моего брата. Единственное, что мне доподлинно неизвестно — так это знал ли тот, что один из крестражей уже не находится на своем месте. Всё же, тот мог подумать, что Регулус просто не успел уйти из построенной им ловушки. В любом случае, даже смерть моего брата тот обернул себе на пользу, рассказав безутешному Барти об «истинном» виновнике смерти его лучшего друга — Фрэнке Лонгботтоме — и пообещал отдать того Барти.

Теперь, помимо моей дражайшей кузины и ее муженька, у Реддла появился в запасе ещё один преданный сторонник, принадлежавший ему душой и телом. Отнюдь не все соратники Волдеморта в равной степени были преданы своему предводителю, взять того же Малфоя, который всегда преследовал выгоду, или Фенрира, который бы просто не стал выполнять приказы, связанные с опасностью для его стаи.

Но это и не требовалось, как и любой умный руководитель, Том раздавал задачи с учётом способностей и желаний самого исполнителя. А ради мести человек может сотворить многое, очень многое.

* * *

После долгого сеанса легилименции я внимательно смотрел на покалеченного и душой, и телом Барти. Тот, опутанный бинтами, вымоченными в рябиновом отваре, в бессознательном состоянии лежал на кровати, в одной из уже приведенных в более-менее достойный вид камер нижних этажей дома. Адвокат Джефри, не задавая лишних вопросов, помог найти одного из «свободных» целителей, которые под чарами неразглашения лечат абсолютно всех. За звонкую монету, разумеется. Да и сам Томас, как я подозреваю, уже приписал себе пару лишних нулей за дополнительные услуги. В любом случае, свои деньги тот оправдывал полностью.

Около часа я вникал в подсунутые по случаю бумаги. Как оказалось, адвокат с момента моего освобождения плотно сотрудничает с Ликбахом и проделал колоссальную работу по возврату утраченного за все время имущества. Сотни судебных исков были направлены за это время в министерство, уже проведено более десятка судебных заседаний по поводу оспариваемых сделок, возврата незаконно конфискованного имущества, рейдерских захватов имущества.

Визенгамот заседал уже несколько дней, пару исков Джефри умудрился протолкнуть в суд Международной Конфедерации Магов, когда дела касались непосредственно членов самого магического суда Британии. Как оказалось, один из старейшин Визенгамота, Тиберий Огден умудрился, например, отжать в свою пользу часть акций компании по производству виски, которые ранее принадлежали моей семье на равных с ним долях. Когда все это дошло до суда МКМ, кресло под ним зашаталось и тот ушел в отставку, а сейчас активно судится со мной за сохранение второй части, уже принадлежащей ему… То-то Дамблдор пока что не принимал по отношению к Гарри каких-либо активных действий. Ему было просто некогда.

Не все судебные процессы, разумеется, решались в мою пользу. Однако, в отличие от уголовного процесса магической Великобритании, гражданские иски можно было обжаловать и в апелляционной, и в кассационной инстанции. Так что один умелый адвокат умудрился похоронить судебную систему Великобритании в бумажной волоките, наняв к себе в помощники еще парочку контор, включая посещенного мной ранее Эдварда Аткинса, который неожиданно сам предложил помочь, видимо, хоть так решив отомстить за своего отца. Хотя кто его знает. Возможно, его подкупили щедрые вознаграждения, которые Джефри выплачивал от моего имени.

В любом случае, немного разобравшись с бумагами, я понял, что расходы отбиваются с лихвой, а в профессионализме Томаса я уже успел убедиться. Так что отбившись от насевшего на меня адвоката, предоставил ему полную свободу действий и вместе со скучающим целителем переместился в заранее снятую комнату в немагической части страны, где, одетый в черную балаклаву, лежал бессознательный Барти. Несмотря на подписанный ранее контракт, я решил все же перестраховаться.

* * *

Целитель был одет в черную классическую мантию, и выглядел он, на самом деле, не совсем как врач поликлиники, скорее эдакий полевой хирург. Жесткие черты лица, прямоугольные очки в обычной оправе, острый волевой подбородок. Он представился, как Уильям Хантер, и, надо сказать, фамилия ему подходила. Этот сухой, чем-то напоминающий Снейпа вечно угрюмый маг за полчаса прирастил оторванные конечности, кроме оставшейся в особняке ноги, провел комплекс анализирующих процедур, прописал курс зелий для восстановления физической и магической составляющей, затем исчез, забрав с собой практически две тысячи галеонов. Плата за анонимность и профессиональное лечение того стоила, но такую кучу выкинутых денег я так просто не оставлю. Крауч мне за все заплатит!

К сожалению, в отличие от тела, болезни души маги лечат не так быстро. Империо я с Барти снял, однако остаточные следы заклятия могут проявляться ещё долго, а уж о состоянии разума вообще говорить не хотелось. После того, как тот саморучно запытал до сумасшествия Фрэнка, нескольких месяцев Азкабана, смерти матери и практически восьми лет непрерывного подчинения, вменяемым Барти мог назвать только такой же псих, я и воспоминания-то его смог прочесть только благодаря нескольким артефактам из семейной коллекции. Если без подстраховки полезть в разум сумасшедшего, запросто можно стать таким же, если вообще не пускающим слюни идиотом.

Если бы не нужда в нем, как к подстраховке со стороны Крауча, милосерднее было бы его просто убить. Если сначала у меня была мысль попытаться переубедить Барти по аналогии с Малфоем, рассказать правду о смерти Регулуса, о настоящем и прошлом Тома… В общем, перевести его фанатичное обожание в не менее фанатичную ненависть, то сейчас я четко понимал, что такой коренной слом его больной психики приведет либо к тому, что тот осознает, что натворил и попытается суициднуться, на что в таком состоянии есть все шансы, либо просто мне не поверит и будет отрицать всё до последнего, затем попытается убить меня и возродить своего ненаглядного Лорда. В общем — иная форма суицида, но с теми же последствиями.

С другой стороны, как сторонник, мне Барти особенно и не нужен. Главное — это подобрать ему подходящую девушку, желательно из магглорожденных, чтобы были более-менее совместимы, и как-то заставить его добровольно совершить акт соития, чтобы зачать здорового ребенка, без разного рода отклонений. Крауч-старший получит себе ребенка для продолжения Рода, я получу себе союзника, а Барти в последующем получит возможность или отомстить Волдеморту, или возможность сдохнуть при попытке его возродить. Все в плюсе. Осталось придумать, как это все провернуть.

Время до вечера у меня ещё было. Как бы ни хотелось вернуться обратно к Гарри, меня ждал Крауч-старший, которому я выслал предложение поговорить в нейтральной обстановке. К счастью, в Лютном имелось заведение для подобного рода конфиденциальных переговоров.

* * *

«Белая виверна» — один из самых известных пабов в Лютном переулке, находился он в проходе между домами, вверх по лестнице от «Тату-салона Маркуса Скаррса», вход в него, как и практически во все здания Лютного, осуществлялся строго по приглашениям. Обычно тут собиралась не слишком отличающаяся от обычных волшебников публика: разного рода контрабандисты, авантюристы появлялись чтобы обсудить не слишком одобряемые законом делишки, букмекеры заходили сюда чтобы выпить по пинте пива после рабочего дня. Иногда можно было встретить представителей и других рас — оборотни, например, искали здесь работодателей, пару раз я даже видел лепреконов в общем зале, уж не знаю, что они тут делали.

Однако, помимо обычного зала, разделенного на удобные ниши со своими столиками, для состоятельных клиентов паб предоставлял особые услуги — приватные комнаты, где свои дела обсуждали уже под комплексом чар, обеспечивающих полную анонимность. Хотя достоинством этих комнат была не только анонимность. У владелицы паба — Лианы Струглер, по всей видимости, родственницы Эдгара Струглера, который прославился изобретением вредноскопа, в полных традициях ее семьи паранойя была на высшем уровне.

Помимо защитных чар, разделяющих пространство кабинета на две части, не позволяющие каким-либо образом воздействовать друг на друга, в случае, если не помогали и они, весь второй этаж здания просто блокировался, а специальный артефакт не давал использовать магию в течении пяти минут. Тройке боевых магов, которые могли погасить разгорающийся конфликт, этих минут вполне хватало.

— Лорд Блэк, — мило улыбнулась и присела в книксене красивая, худощавая ведьма. На ней была темно-синяя мантия, маленькая французская шляпка с красным цветочком, сама волшебница была белокожей, с черными вьющимися волосами и мягкими чертами лица, если не знать, что та является мастером боевых чар, то можно было сравнить ее с невинной Белоснежкой из детских сказок.

Это была непосредственно владелица заведения — Лиана Струглер. Не думаю, что та встречает всех гостей лично, хм, пожалуй, лишь тех, кто не пожелал остаться уж полностью инкогнито. У меня такой цели не было, противозаконным анонимные встречи не являлись, так что даже саму услугу я оплатил чеком. Не слишком хотелось перебарщивать с паранойей. Мало ли, с кем я захотел встретиться. Хотя, Крауч-старший наверняка озаботился полным инкогнито.

— Мисс Струглер, — с полупоклоном поцеловал я воздух над тыльной стороной ладони в белоснежной перчатке, — Вы очаровательны. Это вам.

— Ох, лорд Блэк, вы заставляете даму смущаться, — та, вопреки словам, нисколько не смутилась, принимая роскошный букет из белых роз, но не торопясь вдыхать их нежный аромат, лишь поставила их в трансфигурированную вазу, незаметно проведя пару сканирующих процедур. — Я бы с удовольствием поболтала с вами… позже. Однако ваш гость уже ждет, а время ограничено. Прошу за мной.

Мы проследовали по не слишком длинному коридору до неприметной двери. Видимо там находилась одна из комнат, предложенная для «анонимных переговоров». Кстати, намек на продолжение общения я уловил. Только непонятно, это просто попытка флирта или предложение деловой встречи, иногда меня просто клинило от всех этих этикетских заморочек, в которых и чёрт ногу сломит.

— Правила вы знаете, у вас полчаса, — мило улыбнулась хозяйка заведения, открыв мне дверь зачарованным ключом. Я вошёл, закрыв за собой дверь. Кабинет был небольшим, однако достойным самого изысканного вкуса. Впрочем, ничего лишнего. Дубовый резной стол, мини бар, удобное кожаное кресло, столик для бумаг, немного фруктов. И все это зеркально отображено на другой половине кабинета. Даже дверь. Только стол стоял посередине, и по центру его, разделяя столешницу на две части были вырезана рунная цепочка. Именно здесь проходили защитные чары, которые не давали взаимодействовать общающимся друг с другом. Как в комнате свиданий маггловской тюрьмы, только вместо окошка и телефона — чары. Весьма удобно.

На противоположной стороне в кресле уже сидела фигура в черной мантии и капюшоне с чарами сокрытия. Крауч явно все ещё опасается за свою репутацию, впрочем, вполне обоснованно.

— Где. Мой. Сын. Блэк! — Крауч рывком сорвал капюшон, и подался вперед, стоило мне только сесть в кресло.

Его лицо было измождено, а глаза метали молнии. Если бы можно было убивать взглядом (не василискам), то я был бы уже как минимум избит. Возможно даже ногами. В ботинках с шипами на носках и железной отделкой. Впрочем, я его понимаю, восстановление воспоминаний довольно болезненная процедура. Но куда более болезненная — это отращивать заново половину лица, учитывая, что та была съедена темной тварью.

— Успокойтесь, мистер Крауч, — я бесстрастно смотрел на успевшего постареть на несколько лет за эти дни Бартемиуса, — Ваш сын сейчас находится в полной безопасности и практически в полном здравии. Помимо некоторых неудобств и психических расстройств, которые развились после продолжительного применения непростительного заклятия и отсутствующей ноги, конечно же. И он вернется к Вам, если мы сможем договориться. Однако, вам ведь нужно несколько другое, так?

— Всё увидел? — произнес Крауч. После моих слов из старика будто выдернули стержень, он даже немного сгорбился. — Что тебе нужно? Я уже поймал Петтигрю. Деньги? Предприятия? Услуги? Что?!

— Ни то, ни другое, — ответил я ему, хотя изначально была мысль вытребовать компенсацию за потраченные средства, однако мысль начинать диалог с требования денег уже не казалась удачной. Пару тысяч галеонов жалко, но не более того.

— Тогда зачем тебе я и этот сопляк? — нахмурился Барти. Я буквально слышал, как расходится в его голове шаблон банального рэкета.

— Для продолжительного сотрудничества, мистер Крауч. А ваш сын лишь средство его достижения. Если бы не ваше вмешательство, тот и вовсе остался бы цел, как, впрочем, и Винки и ваше лицо. Я ведь отнюдь не Пожиратель, хотя восемь лет все были уверены в обратном, в том числе, с вашей подачи. Но и банальная месть вам лично, меня интересует в последнюю очередь. Вы ведь уже допросили Петтигрю, верно? — я сделал паузу, чтобы Крауч мог подумать и прийти к выводам. Тот действительно, ненадолго ушел в себя.

— Да, допросили. Тогда я понял, что ты не предавал Поттеров и не убивал тех магглов. И что? Тогда были темные времена. Если бы я разбирался в каждом деле лично, то половина пожирателей Волдеморта ещё бы бегала на свободе. Твоего признания вины было достаточно. Чем ты вообще думал, под сывороткой правды признаваясь в предательстве? Достаточно было сказать правду о Петтигрю и я отпустил бы тебя прямо из зала суда…

— Довольно о прошлом, — прервал я монолог Крауча, поморщившись. В этом весь он, твердо уверен в своей правоте даже сейчас, формалист несчастный. Как, интересно, уживается то, что он незаконно вывез сына из Азкабана с его такой ярой верой в закон? — Оно уже прошло. Меня больше интересует настоящее. Удалось узнать, как он попал в семью Уизли? Зачем прятался столько лет?

— А как это относится… — Крауч недоуменно приподнял брови, но я даже немного резко его перебил.

— Уж прямым образом, смею уверить. Согласись, прятаться столько лет в обличье крысы, притом в не самой благополучной семье для взрослого мага — нонсенс. Он мог уехать в другую страну, сменить внешность, да даже жить в глуши и вполне комфортно себя чувствовать при этом.

Барти задумчиво пожевал губами, затем ответил.

— Если с такой стороны посмотреть, то да, действительно странно. Но на допросах он лишь орал о «замысле Тёмного Лорда», ну и прочий несвязный бред. Я читал отчет. Когда его начали расспрашивать более детально, тот едва не умер. Видимо, непреложный обет, или что-то в этом роде. Но вот о Поттерах тот рассказать мог. И о других своих делишках. Иначе бы ты тут не сидел и не выкрал бы моего сына. Как ты вообще о нем узнал?

— У всех свои способы, — неопределенно покачал я рукой, размышляя над услышанным.

Если крыса действовала по приказу Реддла, то, возможно, понятно, почему тот так прицепился к семье Уизли. Не зря ведь Малфой в будущем решил подкинуть крестраж именно Джинни. Может быть, Петтигрю и ждал нечто подобное все это время. Надо спросить Люциуса о том, что именно Реддл ему указал, когда оставлял тетрадь.

Возможно, похожие сценарии есть для каждого из крестражей… В общем, пора заканчивать с Краучем. Тот вроде бы уже дошел до кондиции.

— Тебе ведь не сам Барти нужен, а его сын, верно? Вот только добиться от него ребенка обычными способами у тебя не получилось. У меня есть способ решения твоей проблемы, Барти.

— Да что ты знаешь о моих проблемах, щенок! Если ты думаешь, что сможешь меня шантажировать все…

— Давай так, Крауч, — я резко установил зрительный контакт, заставив волшебника вздрогуть. Мне надоело плести бесполезные словесные кружева и я решил действовать немного прямее, — можешь считать это шантажом, местью, личной неприязнью, да чем угодно. Мои условия — я обязуюсь предоставить тебе здорового внука, а также твоего ненаглядного сына-психопата, если захочешь, конечно, скажем… через год. Ты же, с этого момента и до завершения дела оказываешь мне посильную помощь в окончательном убийстве Волдеморта. Согласен на такие условия?

— Волдеморт… Так он же… — казалось, что Крауча сейчас хватит сердечный приступ.

— Жив и вполне может вернуться, в чем хотела посодействовать крыса Петтигрю. Магический контракт можешь подготовить сам. Если я тебя обманываю, то все обязательства, в отличие от меня, с тебя снимутся. Можешь это отдельно прописать, мне все равно. Условием включи лишение магии, такие гарантии должны тебя успокоить. Дату и место встречи вышлю письмом. А пока у меня есть ещё дела на сегодня

С этими словами я вышел из помещения в свою дверь. Меня ждал отдых. И Гарри.

Глава 20

— Когда ты умер?

— Семь лет назад.

— Ну, глядя на тебя, этого не скажешь. Я бы дал пять. Ну, шесть — потолок.

(C) Новая рождественская сказка

* * *

После разговора с Краучем я вернулся обратно в дом Тонкс. Уже оттуда мы вместе поехали в один из старейших кинотеатров Лондона — Rio Cinema, расположенный на Кингсленд-Хай-стрит в Далстоне. Я заранее купил билеты на показ экранизации знаменитой книги Чарльза Диккенса с Биллом Мюрреем в главной роли. Этот фильм мне нравился ещё с прошлой жизни, ведь вся картина пропитана духом Рождества и смотреть его в рождественский вечер или на Новый год — одно удовольствие. Особенно было забавно наблюдать за Андромедой и ее дочкой, которые с восторгом смотрели на шикарные для того времени спецэффекты. Этого времени, мда.

В общем, поход в кино удался на славу, Дора и Гарри познакомились, и даже подружились (насколько это возможно с такой разницей в возрасте), сам мелкий остался доволен и таки упросил меня сходить на ужастик Тима Бертона «Битлджус», который должен был выйти через пару недель. Тоже замечательный фильм, правда он не совсем детский.

Впрочем, я его примерно в таком же возрасте и посмотрел, да и Гарри не совсем обычный ребёнок, так что в кино мы ещё раз сходим. Также хорошей новостью стало то, что Тед сам обратился ко мне по поводу вступления его семьи в род Блэк. Видимо, сестрица всё же сумела обрисовать перспективы, которые будут открыты ему после смены статуса с «талантливого магглорожденного» на «перспективного главу побочной ветви Блэк».

О деньгах пока что речь не шла, но по крайней мере обещание исполнить его давнюю мечту — ученичество в гильдии артефакторов — с меня Меда стребовала, да я и сам был рад помочь, хотя и стоило это все приличных сумм. Но бюджет семьи потихоньку пополнялся, галлеоны с подконтрольных предприятий падали, так что в целом переживать было не о чем.

Все юридические моменты было решено обговорить после праздников, так как Тед взял отпуск, чтобы провести его с семьёй, а я не настаивал, днём больше, днём меньше, разница не велика. К тому же, излишняя спешка в таких делах неуместна.

Единственное, на чем я настоял сразу же, так это на установке комплекса защитных чар на их дом. Запрос в гильдию я отправил ещё пару дней назад, осталось только обговорить цену и степень защиты. Такой, как на Блэк-Хауз, она конечно же не станет никогда, но пару минут для переноса в защищенный особняк у Тонксов будет, да и отстреливаться можно довольно живенько. Надеюсь, конечно, этого не понадобится.

Ещё один момент, который мы успели обговорить с сестрой, заключался в том, что Гарри будет иногда гостить у них, всё же холостяк-одиночка — не лучшая компания для маленького Поттера, по крайней мере на постоянной основе, ему стоит иметь и пример женского поведения перед глазами.

После этого разговора я ещё немного подумал и решил, что раз заварил кашу — то не жалей масла. И послал сову Люциусу с согласием на его предложение познакомить мальчишек, всё же Нимфа старше мелкого малфоеныша на столько лет, к тому же, по десять месяцев пропадает в Хогвартсе, а пацану требуется нормальная социализация. Как никогда остро пожалел, что у магов отсутствует какая-либо начальная школа, где детей можно познакомить и подружить между собой.

«Однако, сейчас не все так плохо» — заметил я, когда явно счастливый малыш тепло обнимался с Дорой и ее мамой. Наконец, помахав на прощание рукой, Гарри скрылся в камине, переносясь на Гриммо.

После того, как мы вернулись домой, Гарри практически сразу вырубился, всё же день был отличный, полный новых впечатлений, даже у такого шебутного ребенка когда-нибудь должна была закончиться энергия.

Мне же предстояло явиться на ковёр к деду, всё же тот взялся меня учить и сегодня ночью было первое занятие. Прям в почти канун Рождества, да. Я тоже недоволен, но что поделать, умирать от шального заклятия было как-то неохота.

Быстро собравшись и захватив с собой комплект зелий для восстановления, я порталом переместился к дому старика. Вернее, на специальную площадку перед домом.

Не успел я толком прийти в себя, как красный луч, угодивший мне в голову, заставил рухнуть спиной на камни. Кажется, я ещё и приложился затылком, звон в ушах отчетливо на это намекал.

«Кажется, мы это уже проходили», — отстраненно подумал я, когда ночное небо с удивительно яркими звездами заслонила мерзко ухмыляющаяся голова старого…

— Что-то ты припозднился, внучок, — ехидно заметил Поллукс, не торопясь снимать с меня чары.

Я красноречиво посмотрел на него в ответ, смиряясь с чувством дежавю. Я же обездвижен, он что, забыл?

— Да нет, не забыл, — опять ухмыльнулся старый маг, затем его взгляд стал серьезным, — А вот окклюментивные щиты у тебя ни к троллю. Пошли, времени у нас не так много.

Через секунду я уже мог двигаться и, бормоча ругательства себе под нос, поспешил за стариком.

* * *

— Expulso duo! — Взрыв разорвал манекен на мелкие части, которые, впрочем, тут же вернулись в исходную форму человеческого тела.

— Может ещё чары щекотки попробуешь? — Стоящий рядом старик презрительно фыркнул, проводя какие-то непонятные манипуляции с палочкой.

— Bombarda Maximа! —звенящее от налитой в него силы заклятие пробило насквозь два манекена, подорвавшись на третьем, оставив вокруг себя оплавленную воронку.

— Скучно… — справа послышался короткий зевок.

— Confringo triplex! —толстый желтый луч прошил пять манекенов, оставив вместо груди лишь оплавленные края и взорвал ещё четыре манекена, создавая пожар в миниатюре.

— Банально.

— Turn ut pulvis!, —применил я одно из немногих выученных в родовых книгах заклинание. В сердце кольнуло холодом. Темная сфера, со скоростью брошенного камня вылетевшая из конца палочки обратила в прах около десятка манекенов, прежде чем полностью развеялась.

— Слабо.

— Defluxiones!!! — рявкнул я в раздражении, ветвистая молния оставила от тринадцати фигур лишь осыпающиеся горстки пепла. Звук от разряда немного запоздал, долбанув по ушам так, словно бы рядом взорвалась граната.

— Кхм… — деланно прочистив уши, хмыкнул Поллукс, — Готов поспорить, что обычной хлопушкой можно добиться эффекта и получше.

Я почувствовал, как закипаю. Проверка на знания, которую устроил мне старший Блэк в тренировочном зале своего особняка, продолжалась уже практически два часа. Я показывал все заклинания, которые только знал. Сначала шли различные вариации щитовых чар, которые дед забраковал практически полностью, затем я несколько минут аппарировал по всему подвалу, уклоняясь от жалящих чар, которыми меня на удивление точно осыпал старик. После, он предложил проверить владение боевой магией, создав вот эти вот самовосстанавливающиеся манекены в количестве двух дюжин. С наказом уничтожить как можно быстрее и как можно более эффективно. И всё это перемеживалось с непрекращающимися комментариями, как он выразился, «потуг в настоящую магию».

Да я уже перепробовал практически все проклятия, которые знал! И, по-моему, показал достойный результат! По крайней мере, авроратский «минимум» я превзошел ещё на первых минутах. Слабые заклинания, вроде того же Ступефая, на манекены вообще не действовали, сильные же работали гораздо слабее, чем должны были даже с практически минимальным вложением силы, а не того количества магии, что я вбухивал в них от щедрот души.

«Хорошо», — ухмыльнулся на этот раз уже я, — «хочешь быстрее и эффективнее, будет тебе…»

— Fiendfy…

— Silencio— оборвал Поллукс каст заклинания, а я подавился недоговоренным слогом, — Дом мне дорог как память, так что если захочешь развести костер и приготовить мясо, можешь сделать это на лужайке, желательно возле Министерства.

— Понял, — смущенно ответил я, сняв заклятие немоты. Да, немного увлекся, Адское пламя — это точно не то, что нужно применять в помещении, если хочешь оставить его целым.

— В целом, неплохо, — продолжил старик, — неплохо было бы пройтись розгами по твоей шее, как в старые времена. Создание заклинаний — отвратительно медленное. Движения — размашистые, не четкие, ты как картину рисуешь, а не сражаешься, кисейная барышня. О коэффициенте полезного действия при реализации я вообще говорить не хочу, если бы не постоянная подпитка из алтаря — ты бы и Аваду запустить был не в состоянии! Я только одного не пойму, как при всем при этом ты ещё жив остался. Да тебя против подмастерья выстави — мокрого места не останется…

— Раньше как-то справлялся! — возмутился я, задетый за живое. Всё-таки после побега я уже успел повоевать, причем противники были не из легких.

— Раньше тебе фантастически, безумно, просто волшебно везло на полных бездарей, — заключил Поллукс, поджав губы, превратив их в тонкую линию. — Послушай, что я тебе скажу, внучок. Не знаю, что там ты себе вбил в голову, но выезжал ты только на дурости и везении. А ещё алтарь тебя постоянно подпитывает, как последнего члена Рода, дурья башка. Без него с такими затратами на обычные заклинания ты бы выдохся уже после первого непростительного. Такое ощущение, что магглу палочку в руки дали. Никакого понимания, что и как ты творишь, в твоей пустой голове, видимо, нет.

Закончив свой спич, Поллукс уставился на остатки манекена и явно задумался. А у меня в животе вдруг образовался липкий холодный ком. Слишком близко к правде вдруг оказался этот высокомерный старик, слишком ярко это прозвучало, хоть и было простой аналогией.

А ещё я вдруг как-то ясно понял, что с самого момента побега мне действительно очень сильно везло. Все те непродуманные действия, которые я уже успел совершить в тысяче случаев вполне могли привести к закономерному итогу, и смерть — ещё не самый худший исход.

— Хм… — старик как-то внезапно оказался прямо рядом со мной, дернув меня за руку, в которой я так до сих пор и сжимал палочку. — Дай-ка сюда.

С этими словами он вынул у меня из рук волшебный инструмент.

— Где-то я уже ее видел… Это ведь не твоя палочка, верно? — строгим тоном спросил старший Блэк, осмотрев мою спутницу и чуть ли не обнюхав древесину.

— Ну да… — замялся я, поняв к чему он клонит, — это палочка Ликоруса, я позаимствовал ее, пока ещё не подобрал…

— БОЛВАН! — по моему многострадальному затылку неожиданно прилетела сильная затрещина. Из глаз посыпались искры.

— За что?! — взвыл я, немонимающе глядя на предка.

— За то! — Поллукс чуть ли не трясся от распираемого гнева. — Во-первых, это чужой магический концентратор. Если в твоей голове находился хотя бы зачаток интеллекта, то ты бы понял, что колдовать чужим инструментом ни в коем случае нельзя. Особенно если это артефакт темного мага. Особенно, если он находился с ним всю его жизнь! Пропитывался магией чародея, подстраивался под его ауру. Мало того, что ты сам не следишь за своей магией, так ещё и неподходящий концентратор расходует лишнюю энергию, выступая как гармонический осцилятор в процессе… Кхм. Это ты пока не поймёшь… В общем, верни где взял, бестолочь. Это же старая вещь, можно сказать, семейная реликвия, — уже вполне спокойно закончил он, возвращая концентратор.

— Хорошо, — покладисто согласился я, убирая палочку в кобуру. Видимо, всё же придется в первую очередь заняться этим вопросом, сейчас я вполне могу спокойно заказать магический инструмент в любом месте, не боясь посадить себе на хвост весь аврорат. Так что проблем с этим быть не должно.

— На сегодня пока все. — произнес Поллукс, когда мы наконец поднялись из подвала на первый этаж. — Примерный уровень твоей подготовки я понял. Общее впечатление — удовлетворительно. Я бы даже сказал «плохо, но не совсем безнадежно». Работы, конечно, предстоит много, но при должном усердии с твоей стороны ещё сделаем из тебя нормального мага. Список книг из фамильной библиотеки, которые ты должен прочитать в первую очередь, я пришлю совой. К следующей встрече у тебя уже должен быть концентратор. Твой концентратор, а не очередного мертвого мага, понял? Я напишу Грегоровичу, чтобы он взял от тебя заказ, он сейчас только распродает старые палочки, но, думаю, от пары должков этот старый жук с радостью избавится.

— Хорошо, спасибо! — Даже несколько удивился я. Сегодня, видимо, и правда аттракцион невиданной щедрости, рождественское настроение на него, что ли, влияет?

— И ещё вот что, — старик сильно сжал мою протянутую для прощания руку, — хоть ты мне и всего не рассказал, но уж за старого дурака не держи. Я знаю, что ты затеял опасную игру с Дамблдором, мальчонку вот подобрал, за которым Волдеморт охотился. Всё это однажды может плохо кончиться и род Блэк на тебе попросту оборвется. Помнишь, что ты спрашивал? Я согласен тебя обучать и помогать в меру моих возможностей, но моим условием будет продолжение Рода. Любой ценой. Если в течение года ты не сможешь это сделать, то помощи от меня не жди. Понял?

— Предельно ясно, — процедил я сквозь сжатые зубы. Да они все издеваются. Краучу ребенок нужен, этому тоже, кто на очереди, Дамблдор? Старый педобир при удачном стечении обстоятельств может… Тьфу-тьфу! Дети, конечно, цветы жизни, но мне уже одного цветка достаточно!

— Тогда больше не задерживаю, — вновь ухмыльнулся Поллукс, отпуская ладонь. Перед тем, как портал окончательно закрутил меня в складках пространства, я расслышал ехидное:

— Счастливого Рождества.

Глава 21

Идёт охота на волков,

Идёт охота.

На серых хищников

Матёрых и щенков.

Кричат загонщики и лают псы до рвоты

Кровь на снегу и пятна красные флажков

(с) В. Высоцкий

* * *

В Британии Рождество отмечают двадцать пятого декабря. Эта дата, вероятно, еще в древности была выбрана по случаю зимнего фестиваля в Риме, который назвался «Сатурналия». Но подготовка к празднику начинается задолго до его наступления. Сначала идет Адвент — предрождественский пост, начинающийся в четвертое воскресенье до Рождества.

«Have a Happy Holiday Season» говорят англичане друг другу в это период, что означает «счастливого праздничного сезона». Адвент — это особый праздник, предусматривающий, в первую очередь, соблюдение церковных традиций, но некоторые ритуалы соблюдаются и в домах.

Магический мир, несмотря на свою закрытость также отмечает этот светлый праздник. Единственное отличие мира магии от обычного в том, что магглы ставят под сомнение сам факт существования богов, драконов и прочих существ.

Как магия, которая является обыденным атрибутом для любого волшебника так и магических существ — которых вполне можно найти на страницах бестиариев, в резервациях или заповедниках. Боги также не выбиваются из вполне ясной картины мира, которую принятый в XVII веке Статут довольно сильно урезал для простецов.

Только вот знать — не то же самое, что верить. И «верить» в свою очередь не означает «знать».

Как справедливо отметил французский писатель, философ эпохи возрождения Мишель де Монтень, «люди ни во что не верят столь твердо, как в то, о чем они меньше всего знают». И с этим трудно не согласиться. Маги, с корнем выжигая любые достоверные упоминания о магии, магических существах, сами того не ведая, отрезали изрядный кусок истории планеты, превратив его в собранные по крупицам из уцелевших источников мифы и сказания, где боги и безумные титаны, сжигающие землю в сокрушительных войнах — всего лишь легенды. Пришельцы из других планет и миров — конспирологические теории. Прорывы ткани реальности, искажающие сущность и души людей — козни дьявола и злых ведьм.

Настоящая история превратилась в легенды и сказки. Но только не для магов, некоторые из представителей которых до сих помнят события тысячелетней давности, когда сын одного из бессмертных пожертвовал своей жизнью для того, чтобы не допустить уничтожения Земли. И не допустил. Оставив такой след в истории человечества, стереть который посчитали кощунством.

Так вот, Рождество, вопреки распространенному мнению малограмотной части волшебного сообщества, праздновали и в древних магических семьях. Удобно совмещая дарение подарков, наряжение праздничной ёлки с древнейшей традиции Йоля, связанной с Дикой охотой, скандинавским богом Одином и древнеанглийским праздником Модранит.

Впрочем, почитание и искренняя вера в данные божества, в традицию празднования не входит от слова совсем. Боги редко когда вмешиваются в жизнь обычных людей, да и Дикая Охота не спускалась на землю уже очень давно, чтобы превратиться из реальной угрозы в ту, на которую можно не обращать внимания. У праздника же было вполне себе практическое применение.

Любой маг, немного разбирающийся в ритуалистике, скажет вам с абсолютной уверенностью, что день зимнего солнцестояния — один из лучших дней для проведения практически любых задуманных ритуалов. Просто потому, что в отличие от других дней в году, сложных расчетов проводить не требуется. Готовые шаблоны есть практически в любом хорошем учебном пособии или монографии. Для решения своих проблем я воспользовался последним.

* * *

Генрих Корнелиус Агриппа из Неттесгейма был достаточно известным немецким волшебником, его, вроде бы, даже изобразили на вкладыше к волшебным лягушкам. Жил он в 15-16 веках, в Германии, в городе Кёльн. Так как в те времена Статут еще не приняли, вполне себе легально писал труды по алхимии, ритуалистике, астрономии. Был вполне уважаемым человеком по обе стороны миров. Также Агриппа являлся практикующим целителем, несмотря на тёмную направленность своего дара, кстати. Что не мешало ему толпами выкашивать псов Святой инквизиции, которые приходили по его душу.

Это потом, после принятия Статута тот предпочел просто инсценировать свою смерть и полностью переместиться в мир магический, оборвав все связи с магглами. Так вот, за время своей жизни (если тот, конечно, во второй раз не инсценировал собственное убийство) Агриппа написал нескольких прославивших его работ о детях волшебников, магической совместимости, векторах силы и прочих интересных вещах. Меня же конкретно интересовал вопрос именно совместимости.

Толстая книжка из семейной библиотеки, для разнообразия обтянутая обычной телячьей кожей, которая в данный момент была прочитана и отложена в сторону на нужной странице, дала мне представление о том, что делать с многострадальным Барти. С одной стороны всё оказалось проще, чем я думал, и в то же время — намного сложнее.

Проведенный в ночь Йоля по всем правилам комплекс ритуалов, позволяющий понять примерную совместимость мага с другим, неожиданно дал несколько результатов и позволил обозначить примерное расположение, где стоит искать магичку ему в пару. Сами по себе эти ритуалы не являлись чем-то сложным, капелька крови двух разумных позволяла понять, смогут ли супруги зачать достаточно сильное и жизнеспособное потомство. Подобные процедуры, например, проводятся и в немагическом мире. Так, если у ребенка начинает формироваться отцовская или третья группа крови, которая несовместима с материнской, то может произойти иммунологический конфликт. В волшебном мире всё ещё сложнее, помимо резус-фактора крови на развитие ребенка влияют насыщенность и окрас магии, разного рода проклятия и магические болезни.

При совпадении ряда случайностей ребенок может умереть в процессе родов просто потому, что магия младенца несовместима с магией матери, или от того, что вдруг активизировалось какое-то спящее проклятие, вступив в резонанс с магическим ядром ребенка. Такие эксцессы практически полностью нивелировались именно ритуалами совместимости, который я провел с кровью Барти-младшего.

Трудность же заключалась в том, что помимо общих сведений о предполагаемой партнерше Крауча никакой информации получить не удалось ввиду отсутствия этой самой партнёрши, мне нужно было отыскать женщину без каких-либо исходных данных вообще, та ещё работёнка.

Впрочем, её можно было облегчить довольно сложным и трудоёмким поисковым ритуалом, а Йоль как время его проведения подходил идеально, ведь граница между мирами немного истончается и на планете становится чуть больше магии чем обычно. Так что я, как девица, гадающая на суженого, ну, или цыганская бабка-гадалка, сейчас сидел над изрисованной рунами картой, помечая места, на которые указывал специальный артефакт-кулон. Времени и сил ушло достаточно много, до рассвета было не так уж много и следовало спешить.

* * *

Аппарация по заданным координатам — та ещё морока. Перед самим выходом из воронки перемещения нужно было чарами проверить местность, где хочешь оказаться и только затем материализовываться полностью. Притом сделать всё надо очень быстро, чтобы не дай Мерлин не влипнуть в столб или стену, которая стоит на этом месте.

Убить это мага не убьет, но прирастить «расщепленную» конечность безболезненно можно лишь в течение десяти секунд. После уже пожалуйста — пей костерост и еще парочку мерзких на вкус зелий, чтобы восстановить утраченное, причем не факт, что все пройдет как надо. Ну, а если случайно наскочить на что-то насыщенное магией, то можно и навсегда потерять, допустим, ногу, как это случилось с Барти. Так что перемещаться наиболее безопасно рекомендуют именно в те места, где ты уже был. И точку аппарации можно поменять без лишних заклинаний, и риск влипнуть куда-нибудь не туда выходит гораздо меньше.

Однако в моём случае приходилось довольствоваться только примерными координатами на обрывке пергамента.

На наиболее полной карте Британии (которая включала в себя как немагическую территорию, так и обширные скрытые места) было всего семь точек. И ни в одной я ни разу не был. Аппарируя немного поодаль от точки изначального выхода приходилось проверять, куда же я собственно попал, прежде чем переместиться. Да и то, переместившись в первую область карты, на пустынную дорогу, я едва не был сбит автомобилем, что отнюдь не придало мне хорошего настроения.

Мало того, что после тренировки с дедом я был хорошенько так вымотан и хотел спать, так ещё и прыгать в поиске суженой для Барти по морозам в ночь на праздник меня никак не вдохновляло. Впрочем, делать было нечего, подходящего момента после Нового года могло и не представиться. Так что вывалившись из воронки аппарации, я перекатом в какую-то канаву ушел от старенького черного кэба, который для разнообразия даже не включил фар, после чего, очистив себя магией, пошел по направлению, на которое указывал кулон.

Первая точка, подсказанная ритуалом, находилась в английском графстве Кент, на дороге, которая ведёт в деревню Малтманз-Хилл. Так как карта была не слишком уж подробной, кулон закрывал и эту деревеньку, и находящуюся рядом деревню под названием Плакли. До последнего я надеялся, что мне все же в Малтманз-Хилл, так как вторая местность гораздо более известна под другим названием. «Деревня двенадцати призраков» или же «Заповедник привидений». Но надежда умирает последней и проклятый кулон четко указал мне на деревню призраков. Впрочем, в этой деревне возможно есть какая-нибудь чародейская община, которая и пугает простой народ. Ну, или очередная вариация антимаггловских чар. В любом случае, кулон указывал именно туда, так что я увеличил старенький «Чистомет» и под чарами сокрытия полетел к загадочному месту.

Сама деревня была мало примечательна на фоне других старинных английских деревень. Пара улиц, паб «Черная лошадь», где сдавались пара комнатушек, мясной магазин, начальная школа и церковь — вот и все достопримечательности. С другой стороны, в отличие от России, где старые деревни представляли собой не особо приятное зрелище в виде полуразвалившихся деревянных хибар или обшитых сайдингом новостроек, деревня Плакли была больше похожа на хорошо обустроенный городок. Со старыми, покрытыми толстым слоем снега каменными и кирпичными зданиями, ухоженными двориками, живописным видом на холм и небольшой лесок. Ну и центральной площадью с огромным деревом посередине.

На самом деле, любовь к историям о привидениях объединяет всю Британию, и в какой бы город вы ни приехали, один из самых правильных способов его осмотреть — это пойти на так называемую «Ghost walk», экскурсию по местам, облюбованным местными привидениями. Эти прогулки проводят практически везде — и в больших городах вроде Лондона, Эдинбурга, Бристоля и Йорка, и в селениях поменьше, будь то деревня или просто маленький городок. Проще всего узнать, где и во сколько начинается следующая экскурсия в местном туристическом бюро.

В рамках «Прогулки с привидениями» вас проведут по самым красивым историческим улицам, укажут на интересные здания, а заодно развлекут историями о том, кто и когда в последний раз видел «Женщину в белом», «Костлявую старуху», «Прозрачного монаха», «Скорбящего моряка», «Безутешного жениха» и прочих не желающих упокоиться с миром граждан. Всего этого вы никогда не узнаете, если просто решите прогуляться по городу сами, особенно, если речь идет о маленьком местечке, на первый взгляд ничем от других не отличающемся, с одними только жилыми домами, пусть даже старинными и красивыми.

Так что ничего особенного в Плакли я и не заметил, на улицах было пустынно, с высоты полета было видно только прогуливающуюся возле дома какую-то явно романтически настроенную парочку, да возле леса бродил какой-то пьянчуга. В остальном же деревенька пустовала, даже свет в окнах нигде не горел. Учитывая время — это и понятно, хотя в каком-нибудь большом городе, наверное, улицы не были такими безлюдными, особенно перед Рождеством.

Так как кулон перестал показывать направление, указывая только вниз, мне пришлось спуститься вниз, слезть с метлы и осмотреться. Я находился на той самой центральной площади, немного приукрашенной к грядущему празднику, даже то самое дерево не пожалели и, видимо, заменили им ту самую новогоднюю ёлку, которую обычно ставили в России на главной площади города.

На какой-то момент задумавшись о различиях между народными традициями справлять Новый Год я не сразу заметил, что артефакт снова ожил, потянувшись куда-то в сторону домов. Проследовав за ним, я оказался у небольшого кирпичного дома, возле которого кулон начал качаться ещё сильнее и слегка подпрыгивать на цепочке. Все ясно, значит стоит искать здесь.

* * *

Входить в дом я не торопился, пара заклятий дала представление о том, что внутри находятся три человека. Мужчина, женщина и ребенок. Снова сев на метлу я поднялся на уровень второго этажа и осторожно заглянул в окно. Это была явно спальня, через запотевшее стекло мне представилась умиротворяющая картина, на широкой двуспальной кровати, обнявшись, спали двое молодых супругов, а в маленькой кроватке мирно сопел около-годовалый младенец, конкретнее увидеть было нельзя.

Взглянув на девушку магическим зрением, я понял, что она из так называемых «непробудившихся», магов, которые по каким-то причинам не стали развивать свои магические способности и их ядро заснуло. Такие люди не были сквибами, могли наблюдать магические явления и при должном усердии были способны выполнять заклинания, но их потенциал, не развиваемый с детства, был крайне низок. Так что многие из них, по каким-то причинам не попавшие в Хогвартс или иные магические школы, просто жили обычной жизнью среди магглов, часто даже не подозревая о наличии магии. Разве что болели меньше, были немного удачливее, да старели дольше, чем все остальные. Ребенок, кстати, тоже был магом. Его ядро уже сейчас было в полтора раза больше, чем у матери, так что к одиннадцати тот точно получит приглашение в Хогвартс.

В общем, здесь мне было делать нечего, разлучать ради какого-то психа счастливую семью я не собирался, так что, решив побыть Сантой, я накинул пару защитных заклинаний на дом, которые в основном защищали от мелких проклятий, особенно сильно влияющих на растущих магов, отошёл подальше и было собрался аппарировать из тихой деревеньки, как мое внимание привлекло нечто странное.

То дерево, которое стояло в центре города, вдруг подёрнулось слабо светящимся маревом. Заинтересовавшись, я прошел мимо нескольких зданий и увидел странную картину: какие-то люди в явно дрянной одежде века так семнадцатого дрались за обладание большого сундука с золотом. Призрачного золота. Через секунду до меня дошло, что и сами люди были призраками.

Драка набирала обороты, в дело пускались ножи, кулаки, даже зубы, давно мертвые разбойники вновь и вновь сходились в схватке за проклятый металл. После того, как последнего оставшегося в условно-живых пригвоздили копьем к дереву, картинка схлопнулась и исчезла.

— Какого… — я ошарашенно заморгал, пытаясь понять, что это вообще сейчас было.

— Погадать, касатик? — Вдруг раздался скрипучий голос.

Откуда-то из тени ко мне ковыляла уродливая старуха, в одной руке у нее была загнутая палка, в другой та держала курительную трубку, из которой на землю лилась какая-то черная жидкость. Когда я задержал внимание на ее лице, та ухмыльнулась гнилыми зубами.

— Погода нынче на диво великолепная, погода нынче на диво великолепная, погода нынче… — с другой стороны приближалась та самая, замеченная мной парочка, вот только сверху не было видно, что белое платье женщины — это окровавленный погребальный саван, а ее спутник был похож на давно сгнившего монаха.

Кто-то жаловался на безлюдность? Получите и распишитесь. Видимо, все же городские легенды в этом случае не врали, призраков в деревеньке навалом. Вот ещё парочка ковыляет, да и чуть не сбившая меня машина, вообще непонятно что тут делающая, как-то подозрительно просвечивает. Интересно, это Йоль на них так действует или тут постоянно такие представления?

— Погадать, касатик? — опять завела свою шарманку бабка.

— Да я сегодня и так уже нагадался по самое… — протянул я, вспоминая когда-то изученные заклинания экзорцизма. Если картинка у дерева была скорее всего безобидной хроно-проекцией, то вот эти недопризраки могут и реальный вред нанести, если силу наберут. — И погодка, да, великолепная. А еще великолепней будет, когда вы все развеетесь на… вовсе. Discedat exspiravit!

Одно из довольно простеньких заклинаний некромантии создало серую волну, которая превратила всю дружную немертвую компанию в прах, тут же развеявшийся по ветру.

Мда… Может быть Локхарту идею продать? Материала теперь у него в ближайшем будущем не предвидится, а мне все равно светиться не с руки. Или перебьётся?

За такими раздумьями я открыл карту и выбрал новую точку. Этой точкой оказался Гластонбери — один из древнейших городов Англии, расположенный в холмистой местности на территории графства Сомерсет. Надеюсь, призраков там нет.

* * *

Призраков на холме Святого Михаила, к счастью, не оказалось, там было всего лишь отпугивающее магглов заклинание, а возле Гластонберийского аббатства стояло неучтенное и не отмеченное на карте волшебное поместье, опутанное заклинаниями не хуже особняка Блэков. Так как кулон явно указывал туда, а желания пробираться через магические ловушки и рисковать собой ради кота в мешке у меня не наблюдалось, я просто отметил себе разобраться, кто здесь проживает, и двинулся дальше.

Собственно, успехи на этом и закончились, остальными точками были ещё пара защищенных особняков и одна замужняя магглорожденная ведьма лет сорока, которая обитала в магической части Лондона. Оставалось всего две точки и я уже мысленно смирился с тем, что придется либо проводить ещё один ритуал попозже, но уже на территории других стран, либо пробовать суррогатное материнство с женщинами, не обладающими магическими силами.

А там уже что получится, ребенок, рожденный в союзе маггла и мага — всё равно что лотерея. Возможно родится здоровым и магически одаренным. Возможно здоровым и неодаренным. А возможно появится кто-то похуже гомункула-Риддла или вообще умрет в процессе из-за наследственных заболеваний, которые не вымываются магией матери. Или просто ничего не случится. Всё-таки волшебники, несмотря на общее сходство, в биологическом плане немного отличаются от обычных людей, и чем больше магии у волшебника, тем больше он отличается. Причем на это влияет как окрас самой магии, так и еще куча всего. Вот Волдеморта даже в фильме обычным человеком назвать не повернется язык. Конечно, не все изменения так откровенно влияют на тело, да и не всякая магия… В общем — та еще русская рулетка. А ритуалы совместимости в данном случае вообще не помогают.

От всей этой волшебной евгеники, на самом деле, плеваться хочется, но разбираться, к моему сожалению, всё равно нужно, хотя бы для продолжения собственного рода.

В общем, когда я уже был готов плюнуть на все и пойти спать, мне вдруг улыбнулась удача. Хотя сказать об этом я был готов далеко не сразу.

Аппарация перенесла меня на запад Англии, в один из старейших лесов графства Глостершир. Лес назывался Пазлвуд. Представлял он собой заброшенные много столетий назад места для разработки и добычи железной руды, которые добывались открытым способом, и с тех самых пор густо поросшие лесом и мхами, а на территории разработки карьеров возникли уникальные складки местности под названием скаулз, которые не встречаются больше нигде в мире.

По крайней мере, такова история немагического мира. Волшебники же знали, что на самом деле лес Пазлвуд не ограничивается официальными пятью заповедными гектарами, скрытая от магглов территория леса достигала размеров практически половины Великобритании. Природная пространственная лакуна надежно скрывала от любопытных глаз популяции диких грифонов, единорогов, незащищенного путника за деревом вполне мог поджидать скрытень или пятиног, а в здешних озерах, попытавшись выловить безобидного пескаря, вполне можно было к удивлению для себя самим стать уловом кэльпи. Также тут находились несколько поселений оборотней.

Оборотни в магическом мире были той ещё проблемой, не в последнюю очередь из-за путанной и неэффективной политики Министерства Магии.

Например, в 1637 году был разработан Кодекс поведения оборотней, который те должны были подписать, обещая ни на кого не нападать и запираться каждое полнолуние. Неудивительно, что никто не подписал Кодекс, ведь никто не хотел идти в Министерство и признаваться в том, что он оборотень. Позднее с этой же проблемой столкнулись при создании Реестра оборотней, уже в течение многих лет этот Реестр остаётся неполным и недостоверным, так как многие из свежеукушенных пытаются скрыть своё состояние во избежание даже не позора и изгнания. Просто все внесенные в Реестр маги, которые были заражены, тут же юридически становились на одну ступеньку с кентаврами, тритонами и иными магическими тварями, которые признаны «условно разумными». Со всеми ограничениями, связанными с этим статусом.

Например, оборотням за неделю и после полнолуния нельзя появляться в местах массового скопления людей. Даже жить возле любого крупного поселения магов по закону запрещено. Ну а если в пределах нескольких километров все же есть дома волшебников, оборотню было предписано оповестить всех своих соседей о наличии у них такого пушистого соседства.

Также интересно то, что убийство оборотня в пределах самообороны даже не является нарушением. Это ведь уже не обычный маг. А существо повышенного класса опасности. Да и по закону в любой момент в дом оборотня могут заявиться проверяющие на предмет проверки «наличия места для изоляции». Учитывая, что кровь, слюна и прочие внутренности оборотня, в силу их редкости и опасности добычи являются достаточно дорогими субстанциями, комплекс этих и многих других ограничений позволял практически легально сделать с несчастным всё что угодно. Вот и не торопились умные маги регистрироваться в официальном реестре. Слишком быстро он сокращался.

Ввиду того, что официально в Англии оборотней практически не было, а неофициально — некоторые семьи делили рынок сбыта магических компонентов, оборотнями много лет поочерёдно занимались отделы тварей и существ Отдела регулирования магических популяций и контроля над ними. Какое-то время Реестром и отловом занимался отдел тварей, а вопросами помощи и поддержки — отдел существ. Наверное, не стоит говорить о том, что ни один оборотень за такой помощью не обратился, так что программу помощи вскоре свернули.

С другой стороны, сами по себе оборотни были далеко не безобидны. Помимо обращенных магов, которые бежали от своей «темной стороны», подавляя внутреннего зверя, в Англии существовали несколько общин оборотней, расположенных чаще всего в бесконечных волшебных лесах. Так как эта территория из-за своей опасности была практически не заселена волшебниками, оборотни могли спокойно жить, не боясь после обращения проснуться с оторванной конечностью во рту. Однако путь уединения выбирали не все маги, ставшие оборотнями, некоторые волшебники, обуздавшие внутреннего зверя, вступали в гильдию наемников. Туда их брали очень даже охотно, так как оборотень, даже не в полнолуние, гораздо быстрее и сильнее среднестатистического мага, плюс к этому природная защита от некоторых ядов, ментальных воздействий и даже некоторых видов заклинаний.

Это учитывая, что сами маги далеко не хилый народец. Занимались оборотни охраной грузов, нанимались в разные локальные конфликты, даже телохранителями подрабатывали. Правда, из-за того, что несколько дней в месяц маг выбывал из-за превращения, то в телохранители оборотней брали не слишком охотно.

В общем, при большом желании в Магическом мире можно было устроиться и оборотням, однако это касалось именно тех, у кого была палочка и кто умел пользоваться заклинаниями. Зарегистрированные оборотни легальным способом получить магический концентратор уже не могли, что уж и говорить об полноценном обучении в магической школе.

Это только отец Ремуса, Лайелл Люпин, который за время работы в отделе регулирования магических популяций умудрился заработать как немалый авторитет, так и большое количество должников, смог не только уберечь сына от регистрации, но и устроить его в Хогвартс, обеспечив тому возможность стать нормальным магом.

Остальным так не везло, вот и жили они в своеобразных резервациях, являясь основным легальным поставщиком разного рода магических ингредиентов. Начиная от всяких травок, которые произрастали в волшебных лесах, заканчивая шерстью и кровью самих оборотней.

Нелегальный же рынок мог с радостью предоставить желающим сердце магической твари, мозговую жидкость или иные ингредиенты, входящие во множество «запрещенных» зелий. Я думаю, не нужно объяснять, каким способом добывались эти ингредиенты.

Судя по доносящимся до меня звукам, скорее всего, я все увижу собственными глазами.

Ха-а, везёт как утопленнику.

Глава 22

Кто не создаёт, должен разрушать. Это старо как мир. Психология малолетних преступников. (C) Рэй Брэдбери

* * *

— Загоняй, загоняй!

— Дикая охота, сучки, это дикая охота!

— Лайал, справа!

— Бегите, твари, бегите к папочке!

— Не-ет!

— Avada Kedavra!!!

Стоило мне появиться в указанной точке, как я погрузился в какофонию взрывов, возгласов заклятий, отборной ругани и стонов. Боль, страх, смерть — всё это наполнило пространство между кронами огромных деревьев, заставив меня мгновенно запеленаться всеми из известных мне щитов, воздух на расстоянии нескольких сантиметров от меня задрожал от количества вливаемой в заклинания магии. На несколько секунд вспышки магии стихли, оставив после себя лишь осязаемую тишину.

— Gomenum revelio maxima… — заклинание, словно большая волна радара, прошлось по окружающему пространству, возвратившись с неутешительной информацией. Десять средних по силе магов, еще тройка слабосилков и дюжина объектов, определяемых заклинанием как магические существа. Видимо оборотни. Полная луна должна была появиться через сутки, но изменения, которые она несла, заклинание определяло уже сейчас. Накопившуюся сонливость сняло мгновенно, мозг лихорадочно начал продумывать пути отступления. Воевать с такой толпой я точно не собирался.

— А это что еще за кусок

* * *

?! — сквозь защиту донесся хриплый мужской голос, который до этого выкрикнул третье непростительное. — Ричард, какого

* * *

заказчик приперся так рано?!

— Это

* * *

* не заказчик,

* * *

, здесь никого не должно было быть, вали его

* * *

*! Bombarda!!! — В щиты тут же ударилось по меньшей мере пять заклинаний, отсекая мне путь к отступлению. Аппарировать из-за навешенных щитов я бы не сумел, слишком я пере…страховался и навесил все то, что совсем недавно с усилием вспоминал, а снимать получившуюся конструкцию сейчас было бы самоубийством. Так что я сам себя загнал в тупик, придурок. Сбежать не могу, заклинания сквозь материальные барьеры не проходят в обе стороны, да даже увидеть, на кого я нарвался и то не выходит. Остается только… хм.

* * *

— Эту

* * *

* стену даже авады не берут, что делать, босс?! — Обращаясь к фигуре в шипастой костяной маске пискляво крикнул Крыс. В его голосе явно сквозило паникой. Впрочем, из их команды тот всегда отличался изрядной трусостью, что, как ни странно делало его только более мерзким и жестоким. Даже по меркам самого Ричарда, который отнюдь не отличался моральными качествами. Ричард Роттен всегда недолюбливал эту шестерку, которая подмазалась к собранной им команде только благодаря влиятельному отцу — одному из чиновников министерства. Тот, будучи одним из замов главы Отдела регулирования магических популяций регулярно сливал местонахождение убежищ оборотней, имея неплохой процент от продажи ценных реагентов, добычей которых и занималась его команда.

Да, команда… Ричард начал сколачивать её ещё в школе. Для магглорожденного, окунувшегося в мир волшебства Хогвартса, всё тогда представлялось сказкой. Для бывшего беспризорника, который вдруг обрел сытную еду и крышу над головой, предыдущая жизнь казалось адом. А школа — раем обетованным. Изначально неверующий, Ричард не уставал благодарить бога за предоставленную возможность. Однако уже на первом курсе розовые очки вдребезги разбились о жестокую реальность, когда после Хогвартса пришлось вернуться в ад.

Приютские дети никогда не были милосердными. Вернувшийся в новой одежке, упитанный после школьных обедов белокурый мальчик сразу же после возвращения стал объектом травли и издевательств. И исчез. После месяцев ожесточенных боев за право жить, в Хогвартс вернулся он — Ричард Роттен. Точно знающий, чего хочет от жизни и на что готов пойти ради этого.

Питающий жгучую ненависть ко всем, кому жизнь улыбнулась больше, чем ему, особенно избалованным детям «аристократов», обладающих всем, чего так страстно желал сам Ричард. Деньги, родители, власть и магическая сила. Ещё в Хогвартсе стало заметно, что некоторые заклинания даются ему и другим магглорожденным гораздо труднее, чем этим маменькиным сынкам, которые даже палец о палец не ударили ради всего этого. Ричард никогда не забудет, как смеялись над ним, когда тот вызвал оскорбившего его аристократа на дуэль. В которой с треском проиграл и полночи давился вылезающими из пищевода слизняками. Однако, как оказалось, магическая сила не имеет решающего значения, если нападавших в несколько раз больше.

После окончания школы, выкинутый на улицу, Ричард вместе с парой приятелей нашел себе неплохую подработку в Лютном. Там всегда требовались свободные руки, не отягощенные излишней моралью. Через несколько лет, заведя полезные связи среди теневой стороны мира магии, тот вместе с несколькими друзьями ушел из банды Весельчака и основал собственную. А помощь от отца Крыса позволила практически безо всяких усилий занять одну из самых прибыльных ниш — торговлю ингредиентами. Из-за редкости и запрещенности последних даже один рейд позволял безбедно существовать в течение нескольких лет. Впрочем, деньги нужны были всегда.

Сегодняшнее дело должно было обеспечить магу недостающую сумму для покупки его мечты — давно облюбованный им особняк, когда-то принадлежащего семье того самого «аристократа». Дом был выставлен на торги в связи со скоропостижной смертью как паренька, так и его престарелого папаши. Ричард никогда не прощал унижений. Этому его научил приют в первую очередь.

* * *

— Спокойно, прекратите

* * *

*, — произнес Ричард, вынырнув из накативших воспоминаний. Внезапно появившийся свидетель был угрозой для его планов, а значит должен был исчезнуть. Судя по незнакомым ему заклинаниям, тот явно был еще одним «аристократом», который решил поиграть в героя, но переоценил свои силы. Появившись из ниоткуда, незнакомец сразу же оградил себя какой-то дикой смесью трансфигурации и защитной магии, подпитываемой, видимо, от семейного артефакта. И сам себя загнал в ловушку. Темная сфера, которая окружала мага как кокон, не пропускала даже самые мощные чары, которые знал выпускник Хогвартса. Но это играло в обе стороны, чтобы выбраться, неудачнику нужно было снять защиту. Значит — никуда не уйдет. На случай чего у банды Роттена был закуплен специальный антиаппарационный артефакт. Выковырять его оттуда это лишь вопрос времени.

— Босс… тут это, пара тварей сбежала, — глухим голосом прогнусавил один из его подручных, Амбал. Этот слабый маг, почти сквиб, не отличался остротой мышления, зато физической силой мог потягаться со многими, некоторые даже шептались, что его мамаша согрешила с троллем. Правда прямо, смотря в его квадратное лицо, что характерно, сказать такое никто не решался.

— Так, вы двое, — после того, как среди связанных и оглушенных пленников он действительно недосчитался еще двоих, Ричард ткнул поочередно на Лысого и Воробья, одних из самых сильных магов, которые составляли огневую мощь его банды. — Берите метлы и за беглецами. Осторожно, не попортите товар. Амбал — ты присматривай за остальными. Все…

— Ричард, давай я помогу в отлове, вдруг они не справятся, — торопливо облизнув губы, влез Крыс, — да и транспортировать их будет сподручнее втроем.

Ричард внутри презрительно поморщился. Даже не глядя на похотливые бегающие глазки тощего мага можно было с уверенностью сказать, что предложением взаимопомощи здесь и не пахло. Скорее всего тот был не прочь позабавится с единственной, находившейся здесь красивой девицей. Вспомнив молоденькую оборотниху, тот в принципе понимал, почему. Даже несмотря на неприятные шрамы, та была вполне себе симпатичной. А еще умудрилась лягнуть Крыса в причинное место, за что тот едва не попал в нее авадой.

— Да, можешь идти… помогать, Джерри, — немного подумав, произнес маг. Все-таки ссориться с отцом Джерри, как в миру звали Крыса, ему было сейчас не с руки. Да и идею позабавиться и нарядиться в костюмы Дикой охоты хорошо придумал. Эти твари чуть ли не обосрались, когда его банда появилась на их стоянке. Хотя деваха хороша, он и сам был бы не прочь… Ладно. Сейчас стоит позаботится о маге. Двое беглецов без волшебных палочек не имели практически никаких шансов против настоящих магов. Сейчас стоило заняться пришельцем.

— Остальные, по моей команде, на счет три используем Бомбарды по центру сферы. Это должно перегрузить защиту. Затем по готовности оглушающими. Посмотрим, кто тут у нас решил заявиться на огонек! Итак, раз… два…

* * *

Эмберт бежала что есть сил. Волшебный лес, ещё недавно казавшийся ей родным домом, укрывающим их с братом от всяких невзгод и обеспечивающий пропитанием и одеждой, сейчас превратился в злейшего врага. Ветви деревьев, возникающие на пути, раздирали обнаженное, в одной майке тело в кровь. Толстые корни деревьев, казалось, так и норовили подвернуться под ногу. Мох, пружинящий под ногами, казался сейчас замедляющей трясиной. Если бы она бежала одна, то это не показалось бы ей большим препятствием, всё же бытие оборотнем, которое показалось ей вначале проклятьем, давало и свои плюсы, если бы не увеличившаяся выносливость и сила, Эмберт точно бы не смогла бежать с таким грузом на плечах. Но бросить брата она даже и не думала.

Легкие горели от долгого бега, и девушка жадно глотала пересохшими губами холодный воздух, делая один за другим большие прыжки вперед. Тяжесть от бессознательного тела за ее спиной давила девушку к земле, а на глаза наворачивались злые слезы. Перед глазами проносились воспоминания. Воспоминания были о разном. О том, как она была счастлива, узнав, что едет в школу волшебства. Как была рада, когда у её родителей появился сын, а у неё — братик. Жизнь в Хогвартсе, её лучшие подруги и первая влюбленность. А также о том, как ее жизнь рухнула.

Наткнувшийся во время полнолуния на жилище четы Кин оборотень в одночасье перевернул мир старшекурсницы Хогвартса. Магглорожденный отец семейства, работающий обычным секретарем в Министерстве магии, не смог дать отпор ворвавшемуся в дом вервольфу.

Как не смогла и мать — простая маггла, английская домохозяйка, подрабатывающая переводами на немецкий язык. Их разорвали на куски. Та же участь могла постигнуть и приехавшую на рождественские каникулы Эмберт и ее маленького братишку, однако зверь успел лишь немного задеть простую школьницу, которая трясясь от страха и слез наколдовала самое мощное заклинание, которое она только знала.

Бомбарда не убила оборотня, только оторвала ему одну из конечностей и заставила отступить. Однако даже капли зараженной крови или слюны хватило, чтобы перечеркнуть всю ее дальнейшую судьбу. После прибытия авроров, которые как оказалось, гнались за сбежавшим из добровольной изоляции оборотнем, её и маленького Уильяма поместили в Мунго, где колдомедики диагностировали еще один случай заражения ликантропией. Уже третий за ту злополучную ночь. Прочим пострадавшим не повезло, они оказались обычными магглами. Яд, текущий в крови измененного волка, убил их за несколько дней. Эмберт же выжила. Но было ли это счастьем?

После поставленного диагноза, нескольких дней реабилитации, заседанием комиссии Отдела регулирования магических популяций было решено отчислить юную волшебницу из Хогвартса, а её палочку сломать. Тощий человек в черной мантии, с лицом, напоминающим крысу, и бегающими глазами, разъяснил ей постановление, внесение в официальный реестр и правила её дальнейшего существования. Отныне она не могла появляться в местах массового скопления детей, учиться, пользоваться магической палочкой.

Да даже жить в собственном доме, так как он находился возле крупного поселения магов и не имел комнаты для изоляции в период полнолуния. При этом ей любезно предоставили список официальных резерваций для оборотней, сухим, не выражающим ничего тоном принесли «искренние» извинения, а также выделили скромное пособие, как пострадавшей от лап темной твари.

Магический, как и обычный мир, отныне для Эмберт был закрыт. Единственное, чего она смогла добиться за месяцы жалоб и обращений в министерство, так это опеки над несовершеннолетним братом. Благо на днях девушке исполнилось семнадцать.

Дом родителей пришлось продать. Единственный оставшийся из друзей помог внушить сотрудникам, что Эмберт уже совершеннолетняя. Все остальные подруги, друзья и знакомые отвернулись от неё, как от прокаженной, выражая сочувствие, но при этом стыдливо отводя глаза. Безумно хотелось расплакаться, однако последнюю слезинку девушка пролила ещё на могиле родителей. Теперь же в ней горел злобный огонь решимости. Выжить любой ценой и обеспечить своему брату лучшую жизнь.

По совету друга девушка перевела деньги за дом в галлеоны, часть взяла с собой, часть положила на счет магического банка на имя своего брата. И по его же совету из предоставленного списка не выбрала ничего, связавшись с одной из незарегистрированных общин оборотней, которые занимались сбором трав и иных магических ингредиентов в волшебном лесу.

За место, конечно же, пришлось заплатить. Однако многие из бывших магов отнеслись с сочувствием к судьбе девушки, предоставив той место для жилья и обучив, как теперь уживаться со своим внутренним зверем. Вот уже несколько лет Эмберт находилась здесь. Было трудно, однако невзгоды только закалили характер молодой волчицы. От прежней, неуверенной и робкой домашней девушки не осталось и следа. Казалось, что теперь, когда черная полоса уже закончилась, жизнь нанесла ей новый удар. От которого в глазах вновь появляются злые слезы…

— Вот ты и попалась, тварина! — откуда-то сверху донесся до нее мерзкий, смутно узнаваемый голос. Что-то толкнуло её в спину, заставив оступиться. Шаг — и земля вдруг начала приближаться со скоростью метеора.

* * *

— Это было просто, — две фигуры в черных балахонах, с надетыми на них костяными масками в виде черепов стояли над замершим на мху телом девушки. Рядом с ней без сознания лежал мальчик лет восьми с растрепавшимися от падения соломенными волосами. На затылке у него набухала кровавая ссадина, при падении тот зацепился за торчащий из-под земли корень дерева.

— Пакуем и обратно, босс не любит ждать, — человек в маске в виде черепа достал палочку, наводя её на фигуры на земле.

— Стой, стой, стой, сто-о-ой… — придержал говорившего за локоть еще один маг. На нем была маска в виде шлема, забрало которого было сейчас откинуто. Оттуда на тело девушки сальными глазами смотрел худощавый парень лет девятнадцати. Лицо его было покрыто веснушками, тонкий нос резко контрастировал с мясистыми губами цвета сырого мяса, а маленькие черные глаза постоянно бегали из стороны в сторону, задерживаясь на открытых частях тела пленницы, — У нас ведь есть еще время, а я так и не расплатился с этой шавкой за нанесенное оскорбление.

— Это ты так называешь удар по яйцам? — пробасил еще один из банды Роттена. Его голос из-под маски звучал особенно глухо. — Или по тому, что их тебе заменяет, Крыс.

— Я же сказал называть меня по имени! — мгновенно пришел в бешенство обозначенный. — По крайней мере у меня голова не похожа на куриное яйцо, Лысый…

— А ну уймитесь, — прервал подельников застывший с поднятой рукой маг, несколько брезгливо смахнув пальцы Джерри со своего предплечья. — У тебя пятнадцать минут, Джерри. Товар не портить. Заказчику они нужны живыми.

— Да он управится и за три, верно, Дже-ери… — с издевкой протянул Лысый.

— Да я!!!

— Уймитесь я сказал, — вновь оборвал спорщиков Воробей. — Мы будем рядом. Пойдем, Бон. Я видел неподалеку рябиновую рощу, можно срубить еще пару галлеонов в дополнение к гонорару.

С этими словами две фигуры вновь достали мётлы из футляров и скрылись в темноте леса.

После того, как подельники удалились, Крыс выждал ещё минуту, связывая мальца и оттаскивая его немного в сторону, затем повернулся к распластанному на мху телу, переворачивая его на спину.

— Ну вот мы и снова встретились, дорогая, — облизнул пересохшие губы маг, вглядываясь в застывшее каменным изваянием лицо.

Несмотря на то, что заклинание лишает возможности двигаться, карие глаза девушки были полны ужаса и отвращения.

Глава 23

Свет считает, что он быстрее всех, но он ошибается: неважно, как быстро летит свет — темнота уже на месте и дожидается его. (C)Терри Пратчетт

* * *

Итак, мое положение можно охарактеризовать как полная и беспросветная задница… в которую я закапываюсь все глубже и глубже.

— Defodio! Defodio! Defodio maxima!!! — со скоростью крота под энергетиком я действительно уходил все глубже в землю. Бытовое заклинание, разученное ещё в Хогвартсе на уроках травологии, для рытья грядок, к счастью, отлично действовало и как карманный экскаватор.

Лишняя земля левиоссой отправлялась наверх и превращалась в толстые каменные плиты, надежно защищая меня от последствий сюрприза, который я оставил любителям «бомбард». К счастью, главный у этих придурков был настолько беспечен, что любезно подсказал весь их «гениальный» план, проорав его товарищам.

Так что к моменту, когда начался обратный отсчет я был уже достаточно глубоко, чтобы меня не достало.

* * *

— …Три! Bombarda! — Ричард первый кинул заклинание в сферу, личным примером вдохновляя подельников. Одновременно с его заклинанием по всей поляне раздался нестройный хор голосов, прерываемый грохотом разрывов на месте цели.

— Bombarda! Bombarda… Bombarda maxima! Bombarda!!! — азартно вопили увлечённые бандиты, кидая взрывоопасное заклятие. Множество вспышек прошлись по площади темной сферы, наконец, разрушая её до основания и оставляя на земле большую воронку из вывороченной земли.

— Stupefy! Stupefy! — красные лучи оглушающего тут же полетели в еще дымящиеся развалины на месте сферы, однако не встретив сопротивления улетели куда-то дальше к деревьям. Два луча и вовсе встретились в воздухе, отрикошетив в разные стороны. Один луч попал в не ожидавшего такого исхода бандита, другой остался клочьями земли в паре шагов от самого Роттена.

— Стоять,

* * *

**! Всем прекратить! — взбешенно заорал Ричард. — Ты, и вот ты, проверьте что там осталось от этого недоумка! — он ткнул пальцем на пару своих шестерок.

Те неохотно приблизились к воронке, осторожно заглядывая внутрь.

Хотя и так было ясно, что ничего живого там остаться не могло, перестарались. А сам Ричард явно переоценил артефакт неизвестного мага. Скорее всего тот просто не выдержал и взорвался, а сам неудачливый владелец уже превратился в кровавое пятнышко на дне воронки. А жаль, за какого-нибудь аристократа можно было бы выручить неплохие деньжата в качестве откупных, да и сам артефакт заинтересовал бывшего выпускника, позволив бы тому еще на шажок подняться на лестницу личного могущества.

Однако, не судьба. Стоило вернуться к первоначальным планам, они и так уже задержались здесь непозволительно долго. Хорошее планирование, быстрота, пунктуальность. Три принципа, которых придерживался Ричард в своих операциях, почерпнув их в когда-то случайно подсмотренном фильме про грабителей поездов. Так давно, ещё в прошлой жизни…

— Пусто, босс! — вернул Ричарда из воспоминаний недоуменный голос подручного. — Ни тела, ни вещичек. Только груда каких-то валунов…

Ричард все понял мгновенно, тугодумие никогда не входило в список пороков бывшего приютского парня. А куча подозрительных камней на месте удара стольких заклинаний заставила интуицию криминального авторитета заорать благим матом, и срочно создавать защитное заклятие. Хотя, даже это его не спасло. Попросту не успело.

— Всем наз…!

— БА-А-АМ!!! — жуткий взрыв из центра воронки буквально на кусочки разорвал двух ближайших к нему магов, окропив остальных кровавым фонтаном. Кусочки разбросанных чудовищной силой камней шрапнелью впивались в тела не успевших защититься бандитов, проходя их насквозь и вылетая с другой стороны ошметками.

За считаные секунды из тринадцати магов в живых осталась едва ли половина, практически все, кто стоял ближе, чем на пару десятков ярдов к эпицентру взрыва, были мертвы или выведены из строя тяжелыми ранами. Хотя кое-кто и уцелел, обладая в большинстве своем либо защитными амулетами, либо предусмотрительно не снимавшие с себя защиты.

Ричард выругался сквозь зубы, палочкой останавливая кровь из пробитого плеча. — Найдите его, он где-то под земл…

— А-а-а-а!!! — прервал его дикий крик ещё одного подручного. Бешено извиваясь, тот царапал пронзивший его насквозь каменный шип.

— Бос-с, помо… — тут же, прямо на глазах у Роттена его верный подручный Амбал начал проваливаться под землю, которая стремительно превращалась в мягкую трясину, не обращая внимания на безуспешные попытки волшебника остаться на поверхности.

Тут же поляну, казалось, заволокло мглой, видимость резко снизилась до минимальной, разглядеть что-то на расстоянии больше метра было попросту невозможно, как бы Ричард ни старался.

—Wingardium Leviosa!

— Avada Кedavra!

— Reducto!..

— Finita! Finita maxima!!!

— Bombarda maxima!!!

На поляне жуткой какофонией звучали отчаянные крики. Всюду мелькали вспышки заклинаний, то и дело слышались взрывы и жуткие хрипы отчаянно хватающихся за жизнь бандитов. В считаные секунды волшебники потеряли былую организованность и превратились в одиночек, подстегиваемых лишь одним инстинктом — выживание.

— Нет, Уильям!!! — едва ли не в первый раз позвал Ричард по имени своего верного соратника, верхнюю часть которого удалось вытащить из земляного плена наружу. Нижние конечности его оказались перемолоты в труху неизвестным заклинанием, а сам он доживал последние мгновения, преданно глядя в глаза Ричарду, но не смог произнести ни слова прежде чем из его глаз ушла жизнь.

— Выходи, мразь!!! Выходи и дерись честно,

* * *

ты

* * *

* * *

!!! — оскалившись, безумно вращая глазами, заорал Ричард, активируя все артефакты, которые на нем были и кружась на месте как заведенный. Всюду, куда бы он ни посмотрел, царила одна только мгла, которую было не разогнать даже усиленным люмосом. Что-то похожее до этого Ричард чувствовал только однажды, в присутствии дементоров, и сейчас как никогда сожалел, что заклинания высшей магии среднему по силе волшебнику никак не давались.

— Честно? — от голоса, раздавшегося сверху, Ричард похолодел, под ложечкой засосало. На пределе своей скорости тот вытянул палочку вверх, сплетая формулу смертельного проклятья.

— Avada…

* * *

— Kedavra, — спокойно закончил я заклинание, запуская зеленый луч смертельного проклятия вниз, в фигуру главаря ряженых. — Честно? С вами? Хорошая шутка.

Сделав пару кругов над полем битвы, я добил мага, который безуспешно пытался справиться с последствиями костедробительного проклятия и оглушил еще одного, чтобы после просмотреть его память на предмет чего-то полезного.

Напоследок — пара вариаций обнаружающего заклятия, и я с немалым облегчением перестал поддерживать площадные чары.

Осторожно спустившись вниз и убрав метлу, выдохнул немного спокойнее. Уж связанные оборотни мне были не опасны.

Вообще, удивительно, что я на диво эффективно и относительно быстро избавился от стольких магов. Нет, понятно, что среди них были одни среднячки да слабосилки, не обременённый сильными моральными устоями, но тринадцать магов за несколько минут — это уровень. Правда, и вымотался я действительно сильно.

Сначала пришлось экстренно рыть подкоп, затем на скорую руку пытаться создать артефакт, который обладал бы достаточной силой, из трансфигурированных тут же камней, чтобы отвлечь магов и помочь мне аппарировать. После — безуспешная попытка улизнуть, закончившаяся нехитрой тактикой — накинуть площадное заклинание «тьма отчаянья», которое снижало видимость для всех, кроме самого заклинателя и вызывало галлюцинации и страшные видения, потому отморозки и начали палить без разбора, надеясь отбиться, однако попадая только по своим же.

Смена дислокации наверх, пользуясь наведенной суматохой, и буквально расстрел ничего не понимающих противников заклинаниями, вкупе с творческим использованием трансфигурации, были едва ли не самой простой частью. Эта легкость даже немного пугала. То ли дед вдолбил мне в голову чутка мозгов, то ли эти ребята действительно ничего из себя не представляли…

Подкинул в руке маленький артефакт. Штучка была относительно небольшой, с яблоко, но жутко пакостной, по всей его площади были мешающие аппарации символы. Последний штрих — закончить эпопею с поиском невесты для Крауча. Раз уж кулон показывал именно сюда, значит, скорее всего, суженная его среди толпы связанных оборотней. Что ж, видимо Краучу повезло. Дети вервольфов практически всегда рождаются на редкость здоровыми и свободными от проклятия. Стоило всего лишь…

— Да какого Мордреда!

Вытащенный наружу кулон проигнорировал всех «упакованных» оборотней и показал куда-то в чащу леса. И что с везением у меня сегодня, всё на эту потасовку и избиение младенцев ушло? Может быть, эти ребятки не всех изловили, кто-то спрятался?

— Просыпайся, болезный, глазки открывай… Rennervate, legilimens, — кое-как приведя его в сознание, я стал наскоро просматривать память единственного оставшегося в живых «браконьера».

* * *

Полноватого брюнета с добрым лицом и роскошными усами звали Дэмиен Бандрел по прозвищу Черный Скорпион. Правда, звучное имечко, прибыв в старушку Англию, он сменил на невзрачное «Джимми». Родом был из Америки, и родился аж в тысяча девятьсот тридцать втором году. Будучи сыном не очень богатых родителей, но обладающий яркой харизмой, с малых лет занимался мелким мошенничеством, затем перешёл на серьёзные кражи, а также подделку зелий.

Умудрился нереально обогатиться на продаже партии зелий «черный скорпион» в один из отделов министерства магии Америки, от чего и получил звание, после чего бежал из страны, так как за его голову американские власти обещали две с половиной тысячи драготов. Много путешествовал… так, это не интересно… любовницы, дебоши… В Англии уже почти десяток лет, закончились деньги… К банде Ричарда прибился сравнительно недавно и… Барабанная дробь, планировал кинуть Ричарда на гонорар после завершения сделки по продаже оборотней! Забавный такой старичок, однако.

Хотя, старичком его назвать довольно сложно. Куча галлеонов, способности к метаморфмагии и хорошая колдомедицина творит чудеса.

А вот что интересно, так это то, что предположение о девице осталось отчасти верным. Сбежали двое — парень и девчонка. И за ними отправились еще трое магов.

— Гадство, — выругался я, прочитав память преступника, не забыв его снова оглушить и связать. — Так и знал, что есть какой-то подвох. Почему всё нельзя сделать совсем уж просто, а?..

Спустя несколько минут недолгих раздумий, решил все же отправиться за пленными, а не дожидаться на поляне. Не очень понятно, слышали ли отправившиеся в лес маги отзвуки творившейся пару минут назад вакханалии. Лес волшебный, там и пространство кое-где гуляет волнами, не то, что звуки… А вот в магическом фоне не нужно иметь истинное зрение, чтобы почувствовать следы недавней битвы. Так что засады не получится. Нужно пользоваться внезапностью.

Перед тем, как улететь по направлению, в которое упорно тянулся кулон, я освободил плененных вервольфов, которые ровными штабелями запутанных в веревках коконов лежали чуть поодаль. В основном это были девушки, молодые парни и пара стариков. Теперь понятно, как их совсем без сопротивления взяли, повязали, как котят слепых. Волков, как котят, ха!

— Давайте, поднимайтесь быстрее, — торопил я недоуменно оглядывающих поле битвы оборотней. — Я вас спас. Толстого не трогать. Сейчас разберусь с остальными и вернусь. В остальном делайте что хотите.

С этими словами, не слушая удивленных возгласов толпы, я умчал в закат. В лес, точнее. Времени что-то объяснять у меня не было, да и не хотелось, если честно. Сами разберутся, не маленькие. По поводу приказа не трогать пленника вообще беспокоиться было нечего. Даже если и решат отомстить — наплевать, считай не повезло «Черному Скорпиону». Ну, а если нет, мне пригодятся его связи среди неблагонадежного контингента.

Следовало сосредоточиться на цели.

* * *

Я летел на довольно большой скорости над деревьями, под дезиллюминационными чарами, изредка сверяясь с кулоном, чтобы не потерять направление. Каждые пару секунд приходилось использовать заклинания обнаружения, чтобы на такой скорости не пропустить нужных мне людей. Однако, нашел я беглецов благодаря громким крикам боли и отчаянья.

Приблизившись, увидел, как фигура в шипастой костяной маске с кожаным хлыстом в руке и эрегированным половым органом лупит привязанную к дереву отчаянно сопротивляющуюся обнаженную девицу. Рядом лежит какой-то малец, так же связанный и обездвиженный заклинанием, развернутый так, чтобы весь процесс был хорошо виден.

Я, видимо, успел вовремя, так как, видимо насытившись прелюдиями, маг уже начал переходить к самому грязному действию… Но не успел, слава Мерлину и мне.

Хлыст, который все еще был в его руках внезапно дернулся, затем быстро обхватил шею неудавшегося насильника и, протащив того по земле, завязался на ветке соседнего дерева. Не прошло и секунды, как голожопый маг уже дергался в тщетных попытках освободиться. Но все было тщетно.

Проверив, что рядом никого нет, спустился перед спасенной. Симпатичная девушка, лет двадцати, с русыми, выгоревшими на солнце волосами, обладала завидной красотой. Понятно, почему тот неудачник попытался ею овладеть. Молодое тело с пропорциями близкими к идеальному, бронзовая от загара кожа, сейчас вся покрасневшая, покрытая синяками и кровоточащими ссадинами, красивое, но заплаканное лицо… Собственно, это все, что я успел разглядеть за пару секунд до того, как заклинаниями распылил веревки и трансфигурировал на девушке длинный халат.

— Silencio, — заклятье немоты, чтобы та не устроила истерику, и не перебивала меня. — Все хорошо, не переживай, я освободил твоих сородичей, тебя я не трону, но мне нужно знать, где еще двое. Их всего было трое, верно? Если верно, то кивни, — получилось почти скороговоркой, тратить время сейчас абсолютно глупой ошибкой.

Та, настороженно глядя на мой капюшон медленно кивнула. Наверное, нужно было бы убрать чары помех, но ладно, пока что светиться мне не с руки.

— Ага… Я так понимаю, двое отошли, чтобы не мешать?

Еще один кивок. В голове медленно ворочались мысли, плавно складываясь в один большой план диверсии, чтобы застигнуть еще двоих уродов врасплох.

— Так, смотри, ты ведь хочешь помочь расправиться с ними и вернуться к остальным? Ага, так я и думал. Тогда тебе нужно будет… — округлившиеся глаза и указательный палец, внезапно посмотревшей мне за спину девушки прервали мой монолог. Я среагировал быстрее, чем подумал. Поворот, кинуть щитовые чары, чтобы закрыло и беглянку и меня. Однако, сзади никого не оказалось, из-за чего я лишь глупо моргнул и обернулся. Только для того, чтобы увидеть, как девица прыгает к палочке насильника.

— Нет, ну так мы с тобой точно не подружимся, —произнес я, оглушив обманщицу.

Та замерла, лежа на земле с волшебной палочкой в руках и яростно сверкающими глазами. —Послушай, можешь взять палочку. Я не собираюсь причинить тебе вред. Однако, ты должна сделать то, что я скажу, иначе…

— Бом-м! — с глухим звуком тяжелого колокола меня вместе со щитом унесло к дереву на глазах у изумленной волчицы. А из леса медленно вышли две фигуры во все тех же уродливых масках.

Один маг был явно выше другого, да и на вид пошире, больше их ничего и не отличало, однако из памяти Скорпиона я знал, что тот что побольше — это Лысый. А тот, что поменьше — Воробей. Информации по ним у мошенника особо не было, как и у остального сброда банды Ричарда, эти два мага уже были в группе, когда присоединился он, и, если Лысый хотя бы периодически пил со всеми вместе, хвастаясь своим наемничьим прошлым, то Воробей в принципе был странным парнем, постоянно ходя в карнавальной маске воробья.

Кто-то говорил, что его лицо, как и голова Лысого была обезображена драконьим пламенем. Впрочем, мне это было не особо интересно. Самое главное, что знал мошенник, это то, что бандиты были довольно сильными магами и получали увеличенную долю с общих делишек.

— Кажется, наш дорогой товарищ был любителем всего нестандартного, — удивленно присвистнул Лысый, по-хозяйски засунув руки за отворот ремня. — Честно говоря, я не удивлен, что его увлечение пагубно влияло на его здоровье. Но вот так… А ты еще кто? Не пойми неправильно, я бы сам задушил Крысеныша, но вроде бы он был полезен, золотишко приносил для нашего работодателя. Так что сегодня тебе не повезло. Кстати, прикольная маска, не подскажешь чары напоследок?

— Меньше слов, Бон, нам стоит поторопиться, — немного обезличенным голосом произнес Воробей, наставляя на меня палочку. Я же в этот момент споро накладывал на себя медицинские чары. От удара меня нехило приложило о дерево, в ушах ещё немного звенело и дышалось с трудом. Если бы заклинание, отправившее меня в полет, было совсем немного мощнее, то щит бы не справился, и стало сегодня на очередного Блэка меньше. Однако…

— Давай так, — предложил я, с некоторым затруднением поднявшись на ноги, — встречное предложение. Так уж получилось, что эти двое мне нужны живыми. А вы — нет. Но в качестве жеста доброй воли я готов отпустить вас искать новую работу, ведь прежний работодатель вместе с остальным сбродом покинул этот грешный мир, и никак не сможет порадовать вас своим золотишком. Ну так что?

* * *

Эмберт изо всех сил пыталась пошевелить зажатой в руке палочкой, но все её попытки были тщетны. Заклятье оцепенение надежно сковывало свою жертву невидимыми путами.

— Ну вот зачем я дернулась за этой деревяшкой?! — в который раз зло вопрошала она сама себя, и не находила ответа. Тогда бы, возможно, ее «спаситель» не оказался в таком положении. Вроде бы у него был какой-то план…

В ее оправдание можно сказать, что выглядел «спаситель» не слишком по-рыцарски. Темная, явно дорогая мантия, глубокий капюшон, скрывающий лицо, под которым буквально клубилась тьма, глубокий холодный голос — все это никак не навевает мысли о спасении. Скорее даже наоборот.

Тогда переполнявшие ее тело и разум ужас и боль подсказали единственный вариант — завладеть бесхозной палочкой и попытаться аппарировать вместе с братом куда-нибудь подальше отсюда. Куда угодно. И только сейчас, немного успокоившись, та поняла, что попытка побега была заранее обречена на провал. Даже если учесть то, что аппарировала она в последний раз еще в Хогвартсе, да и то, только на специальных кругах, а уж парную аппарацию осваивать тогдашняя ученица даже и не пыталась…

Два явно сильных мага точно смогли бы пройти за ней сквозь оставленный при аппарации канал, и все бы вернулось на круги своя. А судьба ее, как рассказал ей Крыс, была бы довольно незавидной и короткой. Уж лучше довериться убившему насильника магу, который хотя бы пообещал не трогать ее, и сказал, что вернет к остальным… вот дура! Но, ничего не поделаешь, нужно попробовать пошевелиться. А пока она изо всех сил старалась скинуть с себя чары паралича, перед ее глазами разворачивалась смертельно опасная, но вместе с тем завораживающая картина.

Два силуэта то тут, то там мелькали за деревьями серыми вспышками неполной трансгрессии. Они то останавливались, запуская в черную фигуру в центре небольшой полянки разноцветные лучи, то вновь срывались в свой неуловимый хаотичный полет, который даже ей, с её рефлексами, было сложно отслеживать. Казалось, сам воздух ревел от пронизывающей его магии, заклинания стремились добраться до одинокой фигуры… но разбивались вдребезги, отражались обратно, или просто поглощались темнотой, которая, казалось бы, начала стекаться со всех сторон волшебного леса на эту полянку, устремляясь к своему повелителю.

* * *

— Diffindo tria!!!

— expelliarmus, relashio!

— firre, bombarda maxima, reducto…

— avada kedavra!!! Да б

* * *

ь!

С каждым отраженным лучом не самых слабых чар решимость у нападающих все больше таяла. Их атаки не приносили чертовому незнакомцу видимого вреда, тогда как Лысый уже обзавелся глубокой царапиной на руке и отсутствием присутствия правой ступни. К счастью, ту просто куда-то испарило, словно при расщепе, и кровь из раны не шла. Пока что. Аппарировать и атаковать становилось все сложнее. Боевая трансгрессия вообще требовала довольно много магической энергии, однако раньше их тандем был довольно эффективен в такой связке.

Хотя, в глубине души француз понимал, что когда-нибудь должна была найтись рыба покрупнее, но он даже представить не мог, что это произойдет именно сейчас. Тем более, что это задание просто не должно было быть сопряжено с таким риском. А сейчас, если верить тому магу, а не верить ему уже было глупо, группа уничтожена, за работу никто не заплатит.

И шанс выбраться из этой заварушки с залетным аристократом… а никем другим этот маг оказаться точно не мог, уж слишком много силы единомоментно тратил противник, слишком сильная магия, сродство с тьмой, если бы не явная абсурдность такого варианта, Рене бы поставил на то, что это кто-то из Блэков. Только эти безумцы так сроднились с Тьмой во время сражения, становясь все более сильными с каждым мгновением битвы…

— Бон! Бо-о-он! — через потоки аппарации и непрекращающуюся какофонию Рене услышал голос своего напарника. — Я скоро не выдержу, надо что-то предпринять…

Да, нужно, но вот что? Он и так ускорился на пределе своих сил. Хаотичное перемещение между деревьев заставляло сконцентрироваться на трансгрессии и уклонении от стреляющих во все стороны черных щупалец. Связки заклинаний просто вязли в щитах. Даже искусно вплетенная в них ультимативная «авада» не дошла каких-то считаных сантиметров до тела, уничтоженная каким-то черным сгустком. О таком Рене вообще не слышал. Нужно было отступать. Аппарировать. Вместе. Затем ещё, ещё и ещё. Чтобы сбить со следа гребаного мага, на которого им так не повезло нарваться. Нужно только как-то незаметно предупредить…

— Не успели, — обреченно подумал Бонелли, когда пространство взбунтовалось, и вдруг выбросило их обоих из состояния неполной трансгрессии, а черные щупальца вдруг оказались слишком близко.

Две бабочки, насаженные на шпильки. Трепыхаются, но никак не могут взлететь, — отстраненно подумала девушка.

Эмберт было очень страшно.

Глава 24

Дай людям то, что им нужно от тебя, и взамен получишь то, что тебе нужно от них.

(C) Алекс Флинн, Красавица и Чудовище

* * *

Казалось каждая клеточка моего тела была пронизана магической энергией. Та дрожала, трепетала внутри и снаружи и, казалось бы, имела свою собственную извращенную волю, сама стремясь разорвать и уничтожить. Причем не только моих противников, но и меня самого, что изрядно нервировало.

— Vocare ad tenebras… — слова древнего фамильного заклинания, произнесенные на латыни, запустили то, с чем я сам мог совладать с огромным трудом. Сначала пришел холод. Нет, даже не так. Холод, который медленно распространился из солнечного сплетения и охватил все мое тело вплоть до кончиков пальцев, заставляя покрыться гусиной кожей. Затем пришла тяжесть, упавшая на плечи неподъемным свинцовым плащом. Сама тьма окутала меня этим, казалось бы, невесомым, но таким тяжким саваном, я буквально чувствовал, как магия, идущая изнутри, преобразуется в первородную, пугающую темноту, которая требует все больше и больше энергии, взамен становясь все более и более осязаемой и сильной, стремясь вырваться и обрести свободу.

Тем не менее, пока что я мог контролировать заклинание, иначе бы его не применял. Чем-то неуловимо похожее на заклинание Адского пламени, заклятие призыва тьмы при достаточном контроле превращалось в универсальный инструмент, взамен отбирая не только магию, но и саму жизнь у нерадивого пользователя. Но память моя уже содержала это заклятие, как и способ его пользования. И тьма повиновалась, окружив меня плотным коконом, отбивая заклинания, по моему желанию превращалась в мечи и копья, которые стремились догнать верткие цели, тонкими щупальцами взрывалась в направлении цели, перегораживала проход, стремилась схватить, разорвать, уничтожить…

В то же время маги тоже не сидели на месте. Удивительная слаженность их командной работы, а также быстрые перемещения в неполной трансгрессии не дали мне быстрой победы, как я ожидал вначале. Но и не дали погибнуть в течение первых секунд, когда противники сконцентрировали на мне все свои заклинания, лишь чудом не преодолев барьер тьмы.

Пожалуй, если бы не кратковременная передышка в начале, когда чары ещё только начинали раскручивать свой маховик, я был бы уже мертв. Или чуть хуже, чем мертв…

Однако, с каждой секундой наши роли менялись местами. Чем больше времени проходило, тем сильнее становилась тьма. Вскоре непрерывный поток ярких вспышек, растекающихся по моей защите разноцветными кляксами, стал слабеть. Все медленней среди ветвей и стволов деревьев для меня начали двигаться серые фигуры противников. Уже пару раз мои щупальца находили цель и касались незащищенной плоти разбойников, превращая ту в ничто.

Финал был неизбежен. После отчаянной попытки мага пробить мою защиту очередной связкой заклинаний с Авадой в конце, я смог подловить того на выходе из трансгрессии и пришпилить к дереву. Его напарник, с диким криком дернувшись на выручку, тут же повторил его судьбу.

— Попались, — с нескрываемым удовлетворением произнес я, рассматривая своих жертв. Черные жгуты, будто невесомые ленты, оплели два тела, которые боялись даже пошевельнуться. На меня вдруг напало какое-то игривое настроение. Два грозных мага были похожи на хрупких бабочек в моих руках, достаточно было просто сжать пальцы, чтобы…

— А-а-ааа!!! Протего! Протего!!! — вдруг раздалось позади, отвлекая меня от смакования собственной победы. Обернувшись, я с удивлением уставился на ещё два щупальца тьмы, которые медленно ползли к освободившейся от чар волчице. Тонкая пленочка щитовых чар, которые та создала из подобранной палочки Крыса, мало помогали девушке, и Протего просто распадалось под мощью чар.

— Дьявол… — как-то резко пропал весь мой нездоровый интерес к пленным. А я сам покачнулся от резко возникшей слабости. Не зря эти чары сравнивали с Адским огнем. Стоило мне на секунду ослабить контроль, как тьма, вдоволь насытившись магической энергией, стала выпивать мои собственные жизненные силы. Теперь ранее послушный моей воле инструмент начинал выходить из-под контроля. Забыв про магов, я принялся сковывать почти вырвавшуюся на волю тьму.

Это было сложно. Практически как удержать на поводке отчаянно скалящего клыки и почуявшего кровь волкодава. Когда не знаешь, что не выдержит раньше, поводок или ты. Однако выдержал. Правда далось это совсем не просто. Рубашка противно липла к телу от покрывающего меня липкого пота. Кулак судорогой сжался на магическом концентраторе, дыхание было тяжелым, сбитым ко всем чертям, словно я только что пробежал кросс. Но тьма все-таки, явно нехотя, исчезла, оставив меня на грани магического истощения, наедине с напуганной девицей и глухо матерящимися бандитами, которые с разной степени повреждениями свалились вниз.

— Incarcerous, — два заклятия пут и вдогонку два оглушающих. Потом разберусь, что с ними делать, а сейчас…

— Нда-а, — почесал я затылок, осматривая место, где минутой ранее находилась на диво прыткая девица. Ни её, ни парнишки на поляне уже не было. А судя по быстро удаляющемуся шуму, скорость та развила не маленькую. В общем-то нормальная реакция, хотя её шансы убежать от меня не очень велики, особенно если учитывать наличие поискового кулона.

Кстати о нем.

Кулон тем временем слегка подергивало. Сначала, я подумал, что тот реагирует на отдаление от нужного объекта, однако когда достал его наружу…

— Вот оно как, — удивленно присвистнул я, глядя на амулет. Тот тем временем усиленно вибрировал и растягивал цепочку. Только вот не в том направлении, куда так стремительно убежала оборотница, а к одному из пленных магов. Я даже сначала подумал, что тот сломался, однако, стоило мне снять маску с «Воробья», все встало на свои места. Под личиной крутого немногословного мага скрывалась симпатичная магесса, на которую так реагировал кулон. Нда-а… Теперь понимаю, почему такое личико под маской пряталось. Разбойница оказалась вейлой.

Об этом свидетельствовали не только излишне правильные французские черты лица, собственно, любая магесса, при наличии таланта, или лишних галеонов в кошельке, может подправить себе внешность в любую сторону, благо магия позволяет довольно многое, было бы желание, а ещё отсутствие специфических проклятий или магических травм…

Разгадка таилась в том, что черноволосая красотка уже начала обращаться в свою вторую форму. Вовремя выпущенное заклинание догнало ее на половине пути. Лицо уже начало вытягиваться вверх, вместо прекрасных девичьих черт место начали занимать хищные птичьи очертания, впрочем, не утрачивая некоторой элегантности.

Насколько я мог судить, вопреки злословию, вейлы были одинаково красивы в обеих своих ипостасях, просто в гневе любая женщина… ну, вы сами поняли.

А маску ту носила наверняка чтобы остальные члены банды не приставали, да и чтобы сдержать природную ауру. Все-таки, в Англии, с её во многом устаревшими законами и прирожденным расизмом, вейлы многими презирались как нечеловеческий вид. Крауч, наверное, будет в восторге… Хотя кто его спрашивал.

Так как гнаться за волчицей никакого резона не было, я немного восстановил свои силы, подлечил пленников, обновил чары и попросил домовика перенести их в подвал. Осталось только забрать ещё одного необычного члена этой банды… если его конечно ещё не разорвали на части. Оборотни — они такие. Хотя тут вроде пацифисты какие-то живут, может, и повезёт. Мне, не ему.

Спустя несколько минут я уже был на поляне, где меня встречала не слишком радостная делегация оборотней, столпившихся вокруг невысокого крепкого мужичка лет пятидесяти-шестидесяти, со снежно-белыми короткими волосами, худым скуластым лицом и прямым с небольшой горбинкой носом.

Держался он, несмотря на уже наливающийся багровый фингал под глазом, очень достойно, и вообще походил бы больше на старого военного, если бы не простая добротная рубаха и широкие шаровары с какими-то шлепанцами вместо ботинок. Так одежда придавала ему скорее облик крестьянина. Лицо его было испещрено глубокими морщинами, особенно область вокруг спокойных серо-желтых глаз. Рядом на коленях стоял связанный по рукам и ногам, но ещё живой невероятно везучий «Джимми». Также рядом с ним лежала горка каких-то вещей.

— Приветствуем уважаемого… — тут дедок, выступивший от лица оборотней немного замялся, заклинание сокрытия я все-таки на всякий случай активировал. Вдруг кто прочитает их память. — Мага. Меня зовут Бенджамин Стоун, я старейшина этой небольшой общины. Мы хотим поблагодарить Вас за наше спасение, а также принести дары.

Он указал на кучу каких-то мешочков, по всей видимости, с травами или ещё чем-то таким. Отдельной кучкой лежали аккуратно сложенные вещи разбойников, амулеты и магические концентраторы. Рядом сидел связанный Джимми. Похоже, ещё и немного побитый. Но именно что слегка. Оборотни, видимо, решили не злить залетного мага, перебившего всю банду, умные попались. С другой стороны, если бы были совсем уж умными, то давно бы бежали куда глаза глядят, как та девица. Взяли концентраторы да аппарировали кто куда.

Палочек, кстати, судя по беглому взгляду, не хватало. То ли сломались, то ли все же решили парочку взять. Для зарегистрированных нелюдей получить палочку это нужно постараться…. Впрочем, мне ни оставшиеся концентраторы, ни остальные вещи все равно не нужны. Травы в таком масштабе тоже. Благо денег хватает. А то, что было нужно, я уже забрал.

С другой стороны, вот регулярные такие поставки может быть и были интересны. Мелькали у меня несколько мыслишек, как можно было потеснить конкурентов на рынке магической Британии… Впрочем, посмотрим.

— Можете оставить себе, — наконец ответил я, превращая афериста в оловянного солдатика, который занял свое место в кармане рядом с бесполезным уже кулоном.

— Большое спасибо, но, тогда как мы можем отблагодарить вас за спасение? — с некоторой опаской, но максимально учтиво спросил меня дедок. Осторожный, это хорошо.

— Если захотите получать за то же самое что делаете сейчас, как минимум вдвое больше. Ну и нормальные условия для жизни и защиту, свяжитесь со мной, — я вырвал из взятой по случаю записной книжки один листок, и связал его с блокнотом протеевыми чарами, протянув старосте. — Надумаете, пишите, обсудим условия конкретнее. Так мне от вас ничего не нужно.

— Спасибо, мы подумаем… — растерянно сказал старик, однако я его уже почти не слышал. Воронка аппарации уже уносила меня прочь от нескончаемого ночного приключения. Единственное, чего мне хотелось в эти минуты — упасть на кровать лицом вниз и спать.

Ночь Йоля подходила к концу.

Глава 25

— Всё, что я говорила… Неправда. Я просто вела игру и всё.

— Я знаю. А это — проигрыш. (C) Шерлок

* * *

Когда-то ее звали Жаклин. Кажется, что уже в другой жизни. Жаклин де Трефле-Пике если быть точнее. Сейчас собственное детское прозвище, спустя годы скитаний в холодной Англии, приросло к очерствевшей душе совсем еще юной девушки каленым железом.

Воробушек — так звала ее мама, пока еще была жива. Возможно, это последнее, что связывало полувейлу из древнего герцогского рода с ее прошлым. В котором осталось беззаботное детство, любящая семья, учёба в Шармбатоне, навязчивые репетиторы и вечно хмурый телохранитель Рене Боншар, наемник родом из Франции. Отец, метящий на место министра магии, выкупил его контракт у гоблинов и поставил охранять единственную дочурку. Так же, как и еще несколько телохранителей, которые появились уже рядом с ним и его женой. Но это не помогло против нескольких звезд наемников, которые в один злосчастный вечер неизвестно как оказались в родовом поместье.

В один вечер Жаклин потеряла все. Вспышки заклятий унесли жизни прислуживающих ей горничных, и только навязчивое присутствие верного телохранителя не позволило унести жизнь и ей. Всего пара минут — и в отчаянно брыкающуюся девушку прилетело заклятие обездвиживания, после чего в ее глазах на скорости хорошей гоночной метлы начал удаляться вид горящего поместья.

Жаклин ненавидела его за это. И в то же время отчаянно боялась, что молчаливый лысый маг уйдет, бросив ее одну, посчитав контракт выполненным. Но он остался. В постоянных переездах учил маскироваться, скрываться, выживать. Рассказывал о том, что окончательно сломало розовые очки, которые сформировались за семнадцать лет жизни в социальных верхах.

Никаких имен — только клички. Никаких привязанностей — только деловые интересы. И всегда быть начеку. Ведь охотники за головами, отправленные по следу уцелевшей никогда не спали. Контракт на предъявителя — только мертвой. Такой прощальный ответ от «политических оппонентов» ее отца, который, как оказалось, помимо маски любящего отца и идеального мужа, имел другую сторону, отнюдь не отличающуюся гуманностью. Политика и громкие лозунги — это лишь верхушка непрекращающейся борьбы между сильными мира сего. В которой ее отец проиграл.

Сбережения, имеющиеся у наемника, закончились очень быстро. Порт-ключи в другую часть Европы съели последние их остатки. У Жаклин, конечно, остались некоторые драгоценности, но даже их нельзя было продать выше стоимости чёрного лома. В ином же случае след неизбежно привел бы к ней.

Пришлось работать. Лучше всего, что Рене умел делать — это охранять, либо убивать. Не самые лучшие качества для мирной жизни, но для беглецов с парой галеонов в кармане — это уже как посмотреть.

Охрана и убийства — черная работа. Бандиты всех мастей и размеров, грабежи и контрабанда, наркотики и другие не самые приятные вещи. Боншар как мог старался уберечь девушку от совсем уж чернухи, но и того, что увидела Жаклин за пару лет странствий, хватило, чтобы ее душа стала понемногу черстветь. Благо, с охраной она справлялась превосходно, мужчина учил ее на совесть, а исходные данные наследницы древнего магического рода, ничуть не разбавленные огненной вейловской кровью, превратили вчерашнюю ученицу в сильного мага. Особенно хорошо у нее получались проклятия. Как, например, то, что она незаметно наложила на мерзкого слизняка, что решил позабавиться с пленной волчицей. Интересно было бы посмотреть на его беспомощные попытки что-то сделать с беспомощной девушкой отгнившим… кхм. Но и этого не хватило.

Первое, что почувствовала Жаклин когда проснулась — это холод. А также внимательный взгляд нечеловеческих глаз старого домового эльфа, который, не стесняясь, разглядывал скованную пленницу. То, что она скована, Жаклин поняла мгновенно. Неизвестные чары не давали ей пошевелить ни одной частью тела, кроме головы. Спустя мгновение эльф исчез с легким треском.

— Жаклин, — когда, в попытках осмотреться, девушка стала вращать головой, справа от себя услышала голос ее бессменного телохранителя. Вот только повернуться, чтобы увидеть его толком, оказалось той еще задачей.

— Бон, ты здесь? — с облегчением разглядела Жаклин силуэт наемника, который точно так же, как и она, сидел на железном стуле, для верности связанный выходящими из подлокотников черными ремнями.

— Как видишь, — отозвался тот, устало качнув головой. Маски не было, и сейчас можно было разглядеть гладко выбритое скуластое лицо мужчины лет сорока, бурная жизнь которого оставила на нем свой отпечаток. Огромный шрам на лбу в виде острого угла, направленного вниз, к лицу, короткий вертикальный шрам, пересекающий правую бровь и такой же справа на верхней губе. Рваная отметина от ожога на подбородке и небольшой рубец на левой щеке.

Довершало картину разорванное ухо и, кажется, теперь уже отсутствующая ступня. Практически всем этим Рене обзавелся ещё до попадания на службу к её отцу. Жаклин, конечно же, пыталась выведать, откуда эти страшные отметины, но тот всегда отшучивался, что когда-то случайно встретился с маггловским автомобилем и тот оказался сильнее. Впрочем, сейчас тот выглядел довольно сносно, правда одет был не в свою одежду… погодите-ка…

— Мордред! — постаравшись, Жаклин также увидела неизвестную ей белую рубашку вместо привычной блузки.

— Что случилось? — тут же напряженно отозвался наемник.

— Моя одежда! — возмущению Жаклин не было предела. Сделанный на заказ, из шелка акромантула со всеми зачарованиями, ее комплект одежды обошелся в кругленькую сумму. Практически такую же, сколько они должны были получить за охрану груза этого чертового Ричарда. — Этот ублюдок меня раздел!

Жаклин готова была возмущаться и дальше, но ее настрой сбил хриплый глухой смех скованного Рене.

— Ну и что смешного? — продолжила девушка.

— Да ничего, собственно… Мы сидим в подвале у явно темного мага из древней семьи, закованные в подавители магии, после того как пытались его прикончить и все, что тебя интересует, так это куда пропали твои тряпки? — с усталой усмешкой протянул Боншар. — Мне кажется, ты никогда не поменяешься…

— Да пошел ты, — беззлобно отозвалась Жаклин, также улыбнувшись. — Вижу, шрамов на твоей шкуре прибавилось?

— Да, есть такое, — хмыкнул мужчина, языком пытаясь оценить шрам на губе. — Странно, что нога не болит. При расщепе уже должна была открыться рана…

— Потому, что у тебя ее нет. Как и мозгов. — припечатала вейла. — Стоило послушать этого мудака и уйти, пока он предлагал. Зачем было нападать?!

— Да потому, воробушек, что лишних свидетелей в живых не оставляют. Он бы напал, стоило нам попытаться уйти. А так, хотя бы был шанс…

— Нет, не было, — прервал наемника холодный голос, раздавшийся откуда-то из-за отворившейся беззвучно двери. Высокая фигура Сириуса Блэка перекрывала свет из-за дверного проема, отбрасывая длинную черную тень, которая от мерцания будто бы жила собственной жизнью. Жаклин показалось, что в глубине этой тени мелькнули те самые промораживающие до костей и такие пугающие черные щупальца. Впрочем, помимо этого, бояться были и другие поводы.

При виде темного мага Рене тут же осекся и стал напряженно рассматривать вошедшего, сбросившего сейчас всю маскировку. И увиденное ему не нравилось. Он уже видел это лицо. Немного другое, изможденное, с волчьим оскалом и безумными глазами, взирающими с постера «Разыскивается». Лицо последнего наследника рода Блэк, которые ничуть не славились пощадой на поле боя или гуманным отношением ко своим врагам. Попасть в руки потомственного темного мага, который недавно сбежал из тюрьмы, скажем так, попахивало скверным развитием событий. Очень скверным.

Скверным настолько, что мужчина засунул всю свою напускную браваду и нервные шуточки куда подальше, лихорадочно пытаясь придумать способ… нет, не сбежать. На это он и не надеялся. Только выменять безболезненную смерть для своей бестолковой подопечной, которую все-таки нагнала костлявая, как бы он ни оттягивал этот момент. Как жаль, что на ум пока что ничего не приходило… Блэк же, тем временем, взмахом руки трансформировал из воздуха изящный стул и сел перед ними, всматриваясь в побледневшие лица.

Так, несколько секунд они и провели в звенящем молчании, осматривая друг друга, пока тишину не прорезал веселый голос.

— Ну что, поговорим?

Глава 26

Каждый человек, возникающий в нашей жизни, играет определенную роль. Иногда главную, иногда эпизодическую. Но очень часто крохотный эпизод оказывается для сюжета решающим.

(C) Олег Рой

* * *

Настроение было приподнятым. Настроение было… да черт возьми, я долгое время не чувствовал себя лучше! Долгая ночь закончилась и, несмотря на хронический недосып, благодаря множеству выпитых для поддержания себя в тонусе мерзких зелий, я чувствовал себя полным энергии. Теперь у меня были практически все кусочки пазла, которые нужно было только собрать воедино.

Денек отдыха, не совсем приятных разговоров и тренировок. Точнее, так прошли несколько дней. Встреча с Краучем-старшим, контракты, взаимные условия, магические клятвы — это, конечно, выматывало. Но не так сильно, как последующие ритуалы, продумывание деталей на основе информации из книг, нескольких сеансов легиллименции и расчётов. Сегодня настал день икс, и я торопился.

Гарри пришлось пока отослать к Доре на несколько дней, во избежание так сказать. То, что я задумал, требовало тщательной подготовки и, желательно, отсутствия посторонних в доме. Надеюсь, что подобного больше не потребуется, ведь я хотел перевезти всю семью на Гриммо, а не наоборот, очистить особняк от лишних ушей. Все-таки, несмотря на воспитание в семье Блэк, не думаю, что Меда одобрит многие из моих действий.

Однако, выбора как такового не было. Мне сейчас кровь из носу нужен был Крауч в качестве союзника. Он, несмотря на падение с пьедестала почета, все еще оставался если не «доном», то неформальной главой «старой гвардии» правительства, которая частично включала в себя силовой блок и частично — некоторое количество «нейтралов». Вкупе со связями Малфоя, можно было постараться подвинуть доброго старичка Дамблдора с части его насиженных мест. Ну, или устроить такие неприятности, чтобы тот вертелся как уж на сковородке и даже думать не успевал в сторону Гарри и меня.

Конечно же, совсем от него отделаться не выйдет. Не тот человек, чтобы отказываться от долгосрочных проектов, в которые уже вложил кучу денег. Но проблемы на политическом поприще вполне оттянут внимание старика на какое-то время, которого мне хватит, чтобы прийти в себя и подготовиться. И для всего этого мне нужен был Крауч.

Малфой и так совершил практически невозможное, щедрыми реками золотых монет из казны Темного лорда, где-то подкупом и шантажом умудрившись не только не оказаться в Азкабане, но и кое-как собрать коалицию, которая усиленно вставляет любителю лимонных долек палки в колеса. Но это всё так — досадная помеха, не более.

Мне даже кажется, что Дамблдор не стал добивать поверженного противника чисто из спортивного интереса. Ну, и в решающий момент отвлекся на устранение успевшего набрать вес Крауча. Потом уже было поздно, да и львиная доля золотого ручейка, который полился из пробитого бока корабля Пожирателей Смерти, шла как раз в карман хитрого интригана. Впрочем, сложно судить.

Гораздо важнее, что сейчас появилась реальная возможность составить не фиктивную, а вполне себе настоящую конкуренцию Великому волшебнику. Пусть пока только на политическом поприще. И для этого мне нужен был Крауч. Пока что — только младший. И даже не он сам… кхм.

— Это точно необходимо? — прервала мои размышления юная, но уже успевшая хлебнуть горькой доли вейла, поправляя свадебное платье, лежа на холодном камне. — Дикость какая-то, и варварство. Может быть зелья?

— Помолчи! — тут же заткнул ее Рене Бошар, который также находился рядом. Однако, вид у него тоже был не слишком привычный. Откуда-то появились всклокоченные волосы с проплешиной на затылке, высокий рост и тренированное тело сменилось чуть сгорбленной полной фигурой. Шрамы исчезли, скрытые мясистым, неприятного вида лицом с резко выступающими вперед резцами. Голос также изменился, но в нем все ещё чувствовались несоразмерные интонациям волевые нотки. — Я вот выпил, хочешь так же? Если нечего сказать умного, тогда просто промолчи.

— А ты меня не затыкай! — зашипела девушка, вымещая на бывшего телохранителя всю свою нервозность и затаенный страх. — Не на тебя тоннами какую-то штукатурку на лицо клали. Как маггловские девушки вообще могут так ходить?! Это же жутко неудобно!

— Немного потише, я уже заканчиваю, — оборвал я их негромкой фразой. Этого оказалось достаточно, чтобы оба мгновенно замолчали. Все-таки, несмотря на взаимные клятвы и магический контракт, парочка беглецов не решалась меня нервировать дольше определенной границы. Видимо, фамильное заклинание действительно их впечатлило. Настолько, что первое время те и дышать боялись в моем присутствии. Сейчас, вроде как полегче, но все же не совсем.

* * *

— …es caro, perferte imaginem tuam! — слова заклинания оканчиваются вместе со взмахами волшебной палочки. Последним движением её кончик касается зеленовато-мутной жижи, полностью заполняющей большой старинный котел.

Короткая вспышка — и жидкость начинает бурлить, втягиваясь в нечто, что напоминало скорчившегося младенца. Но только очертаниями, во всем остальном оно ни капли не походило на человеческого детеныша. Чешуйчатое безволосое тело цвета сырого мяса, слабые, тонкие ручки и ножки, а лицо — такого ни у одного ребенка отродясь не было — приплюснутое, как у змеи, с блестящими красноватыми глазами-щелками.

— Х-х-хвост… подойди с-сюда!!! — странно-высоким и холодным, словно порыв ледяного ветра голосом проговорило это существо, как будто и не было только что рождено. — Ты все приготовил к моему возрождению?

Было в этом голосе что-то такое, что подняло бы дыбом волосы любого, кто смог бы сейчас заглянуть в трижды экранированный огромный подвал в катакомбах под поместьем Блэка. Темный лорд вернулся. Хотя, это был и не совсем он.

— Да хозяин, младший Крауч уже здесь, прикажете разбудить? — Рене, кажется, уже начал вживаться в роль. Я же, ухмыляясь, отступил в тень. Шоу для одного зрителя начиналось. Надеюсь, у нас все получится. Должно получиться.

* * *

— Ни за что!!! — швыряла в молчаливо терпевшего ее истерику телохранителя разные предметы гардероба разъярённая девушка. — Я лучше умру, чем лягу под какого-то… — замешкалась с подбором выражения посерьезней.

— Аристократа?

— Да! Нет… — смутилась полувейла, но быстро нашлась с заменой, примериваясь к новой вазе, чтобы расколотить ее как и кучу дорогой посуды, что попалась ей под руку до этого. — Пожирательского ублюдка!

Спустя несколько непреложных обетов и нелегкого разговора, все тот же молчаливый старый домовик отвёл беглецов из темного подвала в довольно уютную, оборудованную двумя спальными местами комнату.

— Ну, тогда умираем, получается, — безмятежно пожал плечами наемник, закидывая в рот еще одну порцию винограда, запивая его отличным красным вином. Французским, кстати говоря. И безумно дорогим, уж толк в вине обитатель поместья Трефле-Пике знал. Конечно же, не до такой степени, чтобы определить на вкус марку и сорт, но вот космическую стоимость этой бутылки Рене ощущал всем своим нутром. Как и стоимость сломанных его подопечной вещей. Впрочем, для него это уже не имело особого значения. Магическую удавку на собственной шее Боншар ощущал еще чётче, ни капельки не обманываясь показной любезностью и безукоризненной вежливостью хозяина поместья.

— Почему сразу умираем? — удивилась Жаклин, даже поставив обратно старинную вазу. — Мы же принесли клятвы, и этот Блэк обещал… Что смешного? — нахмурилась девушка, перебитая наглым смехом её бывшего телохранителя.

— Да то, моя дорогая, — отсмеявшись, Рене не спеша налил себе еще один бокал, — что эти клятвы и гроша ломаного не стоят. Как там было — обеспечить безопасность на период, в который мы находимся в стенах поместья? Так вот, стоит нам пересечь порог дома нашего гостеприимного хозяина после отказа, и на парочку неудачливых наемников на этой земле станет меньше. Самое смешное, что ему даже делать ничего не нужно, достаточно обронить пару слов кому нужно, и когда мы окажемся на улице — нас под фанфары встретят пара звезд охотников за головами.

— Тогда сбежим? — неуверенно ответила полувейла, доставая из футляра возвращенную ей палочку. — У нас есть палочки. Достаточно только пробиться за пределы антиаппарационного купола и…

В ответ ей прилетела лишь очередная порция смеха, на что Жаклин предпочла не обижаться.

— А сейчас-то что не так?

— Да все не так, воробушек, — устало вздохнул наемник, отсмеявшись. — Жаль, что отец не особо готовил тебя к принятию дел рода, видимо, надеясь на появление наследника. Маг в своем жилище практически всесилен, если у него достает энергии из родового источника и есть время на подготовку. Единственный способ быстро проникнуть в поместье, как и выбраться из него — это либо применение таких чар, которые и магистру дадутся слишком тяжело, либо предательство. Ну а уж выбраться из логова черного мага, да еще такого как этот Блэк…

— И что в нем такого осо… Сиоп, ты сказал предательство? — вдруг вспыхнуло осознание в голове Жаклин. — Так тогда, когда мы…

— Да, ты все правильно поняла, — согласно качнул головой маг. — Никакие наемники ни в жизнь не пробили бы защиту на вашем родовом поместье. На это потребовалось бы такое количество времени, что проще было бы самим позвать авроров перед захватом. Их провели.

— Что?! Но кто?! — перед глазами девушки, как наяву, начали проноситься картины из прошлого. Разбросанные тела прислуги, пытающийся безуспешно закрыть страшную рану на месте груди гвардеец, пылающие останки здания.

— Точно не знаю, — развел руками бывший телохранитель. — Только вот доступ к родовому камню был у твоего отца, твоей матери, домового эльфа и.

— У моего дяди, — с мертвенно-бледным лицом проговорила вейла. — Он… Как же так, он же тогда катал меня на метле, мы были так близки… Убью… убью его… Чего бы мне это ни стоило… убью… — как инфернал продолжала она твердить, пока по щекам катились злые непослушные слезы.

— Тише, успокойся, — как и в ту злополучную ночь, прижал ее к себе бывший наемник, бывший телохранитель, воспитатель и нянька, успокаивая сотрясающуюся от рыданий девушку. — Для начала, нам с тобой нужно выжить, ну а позже, с помощью наших новых знакомых, можно будет попытаться уже и отомстить…

Он говорил, успокаивал, увещевал... но внутри у черствого, прожившего не самую спокойную жизнь опытного мага скреблись кошки. Все, что он сказал, было правдой. Тщательно оберегаемой от его подопечной, которая, узнав её, могла наделать глупости. И глубоко внутри ему было стыдно за то, что он рассказал правду именно сейчас, перед, возможно, самым трудным выбором в жизни девушки, которую он помнил еще ребенком.

Но, Рене Бошар не мог допустить, чтобы та, которую он оберегал уже, кажется, всю жизнь, сделала выбор, окончившийся ее смертью, о добровольности которого так тщательно расписывал темный маг.

А еще, Рене Бошар, хотя и не признавался в этом даже самому себе, очень хотел жить.

Глава 27

Настоящая афера начинается тогда, когда все думают, что она уже закончилась.

(C) За гранью реальности

* * *

На удивление, все прошло настолько хорошо, насколько это было возможно. Выращенный гомункул идеально сыграл роль возрожденного Темного Властелина, Рене неплохо изобразил моего старого знакомого Питера, чей волос, уж не знаю, каким образом, предоставил Крауч-старший. Я же проследил за тем, чтобы у Барти не было сомнений в том, что мерзкое существо, приказывающее ему жениться на первой встречной для успешного восстановления Его Темнейшества и есть Лорд Судеб собственной персоной.

Единственное сомнение у меня было в том, что Барти всё-таки не решится пожертвовать своим нерожденным ребенком, пусть и от незнакомки. Это явно было не совсем то, на что может пойти даже самый преданный сторонник, особенно воспитанный в среде чистокровной аристократии, для которой потомство было очень важным аспектом жизни. Однако для Барти, который за время нахождения под непростительным, похоже, совсем двинулся умом, это было как нечто само собой разумеющееся.

Ребенок — да и Мордред с ним, если это поможет окончательно возродиться кумиру и повелителю. После короткой малой свадебной церемонии в присутствии одного свидетеля, а также последующей консумации брака, Барти отправился в страну розовых пони… или что там может сниться сумасшедшему волшебнику, гомункул был уничтожен, а гости поместья отправились в отведенные им комнаты, приводить себя в порядок.

Даже если с первого раза ничего не получилось… Ну, Краучу повезло, что мисс Трефле-Пике добровольно согласилась и на это. Когда я навел справки, то был очень удивлен узнать, что наемница под кличкой «Воробей», оказывается, давно разыскиваемая наследница довольно богатого французского, в прошлом графского рода. Который, после одного несчастного случая, лишился львиной части своих членов, сменил главу, однако только прибавил в богатстве и влиянии нынешней магической Франции. Только, разыскиваемая пропавшая без вести сиротка на словах, в гильдии убийц Жаклин также имела награду, в сумме эквивалентной весу её самой в золоте. Примечательно, что только мертвой.

Разобраться в хитросплетениях французской политики было не сложно, сложнее было организовать еще одну встречу с Краучем-старшим, только уже вместе с потенциальной «невесткой». Которая, как я понял, смогла истребовать с Крауча что-то ещё, помимо предложенного первоначально щедрого денежного вознаграждения и гарантий неприкосновенности.

Впрочем, это уже было совсем не мое дело. Я вообще скорее выполнял роль посредника, не учитывая, конечно, что действовал и в своих интересах, а гости находились практически в полной моей власти на период их нахождения в доме, принадлежавшем роду Блэк. Своим положением я не злоупотреблял, и вообще, как по мне, был максимально вежлив с теми, кто в целом с начала знакомства попытался меня убить. Как оказалось, и в той шайке двое французских беглецов не случайно оказались.

Деньги не пахнут, даже те, которые получены за торговлю разумными существами, так что мне не было жаль молоденькую вейлу. Она получила то, что хотела, когда вполне могла отказаться. Как я уже упоминал, добровольность — это не пустой звук в подобного рода вещах. Хотя… возможно, такими мыслями, я успокаивал остатки совести.

* * *

Впрочем, когда представление сыграло и актеры вернулись на места, я вернулся в свой кабинет и налил немного янтарной жидкости из стоящего на столе холодного графина. Меня ожидал один из немногих спокойных вечеров за чтением одной интересной книжки из семейной коллекции. Той, что из закрытой, даже для других членов семейства, части.

— Н-да. Дела явно потихоньку налаживаются, — оценил я вкус пятидесятилетнего бурбона. Терпкий напиток наждаком прошелся по рецепторам, смывая легкий привкус шантажа на губах. Мне предстоял долгий вечер. Следовало заполнить хотя бы часть пробелов, что имелись в моем образовании ещё со времён давно прошедшей молодости Сириуса, и сделать это требовалось как можно скорее, хотя бы из соображений личной безопасности, ведь попасть впросак, не зная какой-то очень важной мелочи, в этом мире было до неприличия легко.

Ну а завтра, надеюсь, я уже избавлюсь от непрошенных постояльцев и смогу полноценно заняться делами семьи. Политические союзники — это одно, но не только ими и материальным богатством был славен род Блэк. Письма были уже разосланы, следовало напомнить не очень-то верным вассалам об их долге перед сюзереном, разрешить накопившиеся финансовые дела и много еще чего сделать. Но для начала и прежде всего, как полноценному магу, мне нужна была волшебная палочка, идеально подходящая именно мне.

* * *

Агусто Грегорович практически всю свою жизнь посвятил семейному ремеслу. Как и род Олливандеров, Грегоровичи занимались созданием магических концентраторов еще со времен Римской империи, ранее Римской республики. Именно тогда, в пятом веке до нашей эры, путем завоевания и экспансии Рим начал постепенно захватывать всё больше других городов, и молодому государству потребовались универсальные концентраторы, которые смогли бы за короткое время, бывшее явно в дефиците, превратить только начинающего ученика в грозную боевую силу.

Именно тогда зародилась концепция волшебных палочек, которые существуют по сей день. Созданные по мотивам волшебных жезлов, которыми пользовались сами боги, первые магические концентраторы не отличались особым изяществом.

Так, если описанные в творениях Гомера, «Илиаде» и «Одиссее», магические жезлы обладали божественной силой, с помощью которой Гермес мог усыпить тысячи людей, а Афина могла превратить Одиссея в старика, прежде чем вновь сделать его молодым, то созданные руками людских мастеров магические концентраторы лишь улучшали взаимодействие магиков с нейтральной маной, помогая быстрее овладеть несколько ограниченным набором заклинаний.

Однако, ничто не стоит на месте. Магический прогресс долго изменял вид и содержание инструментов, пока не пришел к современному виду аккуратных, не слишком длинных, в отличии от посохов, послушных воле хозяина палочек. В то же время любой уважающий себя мастер стремился улучшить эту вершину магической мысли ещё больше, находя и дорабатывая возможные изъяны.

Олливандеры, например, отточившие за сотни лет мастерство в компоновке сердцевин различных частей магических животных, остановились на трех, взаимодействие с которыми при наличии правильной древесины позволяет раскрыть стихийные аспекты владельца на полную. Их методы обнаружения нужного дерева для корпуса и выбора подходящего магического ядра для создания палочки, идеально подходящей своему владельцу, являются тщательно охраняемым секретом мастера и предметом зависти многих, не таких успешных конкурентов.

Грегоровичи же всегда больший уклон делали в индивидуальность палочки и ее пропускную способность, не ограничиваясь набором в три жалких сердцевины из всего великолепия существующих магических существ. Всю свою жизнь Агусто посвятил созданию палочки с идеальной сердцевиной и оболочкой, превосходящей прочих товарок на голову или даже две. В отличие от Гаррика Олливандера, с которым у старого мастера велась негласная конкуренция, Грегорович использовал в своих сердцевинах не только перо феникса, сердечную жилу дракона и волос единорога. Птица-гром, нунду, вампус, да хоть собственные волосы волшебника, главное, чтобы палочка полностью соответствовала своему владельцу, а не штамповалась одним потоком, словно на конвейере.

В своих поисках он перепробовал практически все. Все сорта деревьев, даже железо и другие металлы, части тел самих магических животных, в основном кости, и вместе с тем до сих пор не добился идеального результата. Всегда был маленький процент погрешности, несоответствия, который выводил его внутреннего перфекциониста из себя и заставлял сомневаться в собственном мастерстве.

В безустанных поисках, в ходе которых из-под его рук выходили воистину шедевры, признаваемые всеми, кроме самого мастера палочек, словно бы насмешкой стало обнаружение её. Идеала. Который подобно мусору был сложен рядом с другими палочками на прилавке черного скупщика, у которого он иногда за бесценок выкупал старые концентраты для их последующего изучения.

В тот день скупщику не повезло. Цена, которую назвал мастер, еще не зная о реальной стоимости этого экземпляра, не понравилась обитателю темного квартала магической Германии, и он решил, что легко может справиться со стариком, который неосмотрительно взял с собой крупную сумму, но едва ли рассчитывал, что получит столь мощный отпор.

Представитель древнего чистокровного рода создателей палочек за всю свою жизнь повидал многое, и справиться с неудачливым грабителем не составило Агусто труда даже в столь почтенном возрасте. Куда труднее, по его собственному мнению, было доставать сердечную жилу мантикоры для одного из особо требовательных заказчиков.

Вернувшись домой и начав разбирать не раз менявшие владельцев магические инструменты, мужчина едва не лишился чувств, поняв, что после стольких лет безрезультатных попыток, дело его жизни вдруг оказалось прямо перед ним. Старшая палочка, вернее, тогда еще просто неизвестная палочка из бузины, она настолько сильно подходила Агусто, что тот не мог сдержать своего негодования. Как?! Как может подходить ему палочка, которая уже давно принадлежала другому волшебнику, не была сделана под его параметры, но при этом абсолютно и полностью подходила незнакомому человеку?

Это было немыслимо, возмутительно и попросту скандально, однако являлось фактом. Как и другая особенность этой палочки. Впервые за много-много лет работы, мастер не смог распознать вложенную сердцевину. Её, казалось бы, просто не было, но все же она была, неощутимая, словно нематериальная, как лёгкое пёрышко на грани восприятия, которую Грегоровичу все никак не удавалось схватить. Загадка, которую можно было решить только одним способом, после которого легендарная палочка была бы утеряна навсегда, так что, даже если поначалу соблазн был велик, он не стал этого делать, посчитав подобный метод кощунством над легендарным артефактом.

Долгое время Агусто бился над решением этой головоломки, однако полностью безрезультатно. Возможности Старшей палочки поражали воображение. Идеальная синергия, мощность заклинаний, казалось бы, увеличилась в несколько раз, при этом практически не потребляя энергии самого волшебника. Даже не самый сильный, а именно таким, ничуть не стесняясь, признавал себя Грегорович, маг, беря проклятый магический концентратор в руки, вдруг чувствовал себя всемогущим, готовым осушать моря и опускать до уровня земли горы, подобно колдунам из легенд, жившим в древности, ещё задолго и до появления самого Агусто, и до становления Римской империи, будь она неладна.

Но Грегорович отказался от этого и занялся именно тем, что получалось у него лучше всего. Делал палочки. Изучая таинственный артефакт, высеченные на нем руны, он сделал множество открытий. Его имя стало знаменитым настолько, что превзошло даже многовековую славу собственного рода. Обладатель старшей палочки. Спустя некоторое время он даже сделал это личным брендом, и лишь немногие знали, что, помимо изучения, Агусто Грегорович практически не пользовался Старшей палочкой для работы. Слишком велик был соблазн, слишком большой была сила, да и тянущее чувство в груди отдавало привкусом тлена на корне языка, вызывая неясную, смутную тревогу.

Со временем, онвсё же понял, что именно было сердцевиной Старшей палочки, которую, согласно преданию, записанному только в пятнадцатом веке Бидлем, сделала сама Смерть. Но понимание этого не сделало его счастливее, не принесло его душе удовлетворение и желанный покой. Тогда же он понял, почему именно бузинная палочка так охотно давалась в руки любому, кто ее использовал. И по какой именно причине судьба любого ее владельца никогда не оканчивалась хорошо.

Когда же никому не известный еще молодой человек с золотистыми волосами, похожий на огромную птицу, украл Старшую палочку прямо из защищенной всеми мыслимыми и немыслимыми чарами мастерской, предварительно оглушив старого мастера заклинанием, стары мастер внутренне радовался, вздыхая с облегчением. В глубине души, не слишком охотно признавая это, он давно хотел расстаться с той, что каждую ночь нашептывала ему странные и ужасные в своем величии видения, что так и просилась в руки, стоило только приблизиться или по случайности оказаться слишком близко.

То, что присутствует рядом с человеком с самого его рождения, смотрит через плечо, улыбается и ждет своего часа. То, что примет каждого, подходит и ждет всех. Смерть.

Грегорович, на самом деле, давно знал, что было оставлено внутри палочки. Согласно легенде, старший Певерелл, человек воинственный, попросил волшебный концентрат, самый могущественный на свете, чтобы ее хозяин всегда побеждал в поединке. Такая волшебная палочка достойна человека, победившего саму Смерть! Тогда Смерть отломила ветку куста бузины, что рос неподалеку, сделала из нее волшебную палочку и дала её старшему брату… Эту историю Грегорович, разумеется, читал и перечитывал множество раз, кажется, способный по памяти пересказать уже, одну из повестей Бидля.

Проблема заключалась в том, что ни один мастер не может сделать волшебную палочку из одной только древесины. Сердцевин у палочек было много. Сердца магических существ, их перья, жилы и волосы, шерсть, иногда и вовсе нечто невообразимое, передаваемое из уст в уста разными народами. Все, что собирает и отдает энергию. В самых крайних случаях, если нет ничего из этого, любой недоучка может соорудить себе самую простую из всех магических концентраторов, достаточно просто ветки дерева и локона волос, пропитанного его собственной магией.

Как уже было не раз сказано, старый мастер всегда знал, что находится внутри легендарного артефакта. Только не сразу смог поверить, что идеальную палочку, несмотря на все старания, он произвести на свет так и не сможет, ведь это оставалось за гранью возможностей обычного человека, даже наделенного магией.

Спустя время, Грегорович отошёл от дел, принявшись за обучение внука. Заказов он больше не брал, только изредка продавал состоятельным клиентам некоторые из созданных за время своей жизни экземпляры. Их действительно накопилось много, за время своего существования род Грегоровичей сделал столько палочек, что хватит на безбедную старость и далеким правнукам, а после нахождения Старшей палочки, количество выросло вдвое, если не втрое.

Только два магических концентратора, которые он создал, пользуясь в процессе силой Старшей палочки, Агусто не собирался показывать никому. Да и не подходили они обычным людям. Слишком специфическими были компоненты и та сила которая ощущалась в них. Они были разные, словно день и ночь, и в то же время похожие, как две капли воды, как походила и сила, заключенная в них артефактом.

Безоговорочно темная, непокорная, с легким привкусом пепла на губах, пожалуй, единственная из всех его созданий, действительно походившая на Бузиную палочку. Такая же, как у высокой фигуры, которая зашла в его мастерскую одним днём, заставляя как наяву вспомнить все события его сравнительной молодости.

— Извините за опоздание, мастер, у меня случилась… кхм… неожиданная задержка.

Глава 28

Честно сказать, я всегда открываю подарки с опаской. Любые подарки. Потому что всегда есть вероятность, что это будет плохой подарок. «Плохой» в смысле неправильный. Настолько далекий от всего, что ты любишь и чем увлекаешься, что тебе сразу станет понятно: человек, подаривший тебе эту вещь, совершенно тебя не знает.

(C) Кэрол Брант

* * *

— Здравствуйте, мастер, у меня случилась… кхм… неожиданная задержка, — поприветствовал я Грегоровича, зайдя в старинное здание, находящееся в магическом квартале Германии.

Настроение было средней паршивости. Порт-ключ, который должен был привести меня в Бранденбургский тракт (так назывался главный магический квартал в Берлине, вход в который находился прямо в одной из арок Бранденбургских ворот), переместил мою тушку точнехонько в аналог Сумеречного Переулка. Где прямо по прибытии на меня напали трое отморозков, без предисловия запуская в меня Аваду. Ещё в процессе перемещения почувствовав неладное, я все же успел прикрыться трансфигурированными щитами сразу по прибытии, мысленно восхваляя Мерлина, Моргану и остальных причастных, что не расщепился от сбившейся концентрации.

— Vocare ad tenebras! — чужое заклинание отрикошетило куда-то в крышу, а черные нити, на этот раз практически мгновенно возникшие за спиной, словно угольные змеи прошли сквозь мой щит, пробив многослойную сталь как картон, и с такой же легкостью пронзили тела неудачливых убийц.

То, что это именно убийцы, было понятно сразу, по четкой организованности засады. Интересным был только вопрос личности того, кто организовал это увеселительное мероприятие и сумел подкупить министерских клерков, один из которых как раз выдал мне вполне легальный портал. На этот раз нужды в маскировке не было, и я решил воспользоваться официальным методом путешествия через границы из международного отдела. Проблем с аврорами Берлина я не хотел. Не тот случай.

— Ну и кто меня заказал? — приблизился я к пришпиленному к стене магу в простейшей тканевой маске. Его более неудачливые коллеги, к сожалению, ответить уже не могли, валяясь на мостовой небольшого темного тупичка и не подавая ни явных, ни скрытых признаков жизни.

— Пошел ты! — попытался харкнуть на меня кровью бледный бородатый мужчина восточной наружности, скорее всего, турок, как только я палочкой стащил с него маску. — Аmını sikeyim, orospu… — попытался продолжить он, когда красный луч Круцио заставил несостоявшегося убийцу подавиться собственными словами.

— Отлично, а теперь legilimens, — направил я волшебную палочку на его голову. Однако как только попытался проникнуть в его разум, мужчина затрясся еще сильнее, а затем затих насовсем, глядя в пространство ничего не выражающим взглядом.

— Дерьмо, — выругавшись, откинул бесполезное уже тело. У урода оказалась поставлена защита на сознание, только не обычная, экранирующая мысли от вторжения, а такого типа, которая превращает пользователя в овощ, стоит попытаться прочитать его мысли. Собственно, популярностью она не пользовалась и являлась не очень распространенной именно из-за этого. Самостоятельно такую никакой трезвомыслящий маг себе не поставит, но вот одноразовым исполнителям… — Самоубийцы чертовы. Putrescere!

Проклятие гниения быстро подчистило местность, оставив на земле только грязь, легко убираемую бытовыми чарами, и пару артефактов, которые на проверку оказались антиаппарационным куполом и еще одной сигналкой. Трогать я их не стал, перчаток из драконьей кожи у меня с собой не было, да и выйти на заказчика посредством этого хлама я вряд ли бы смог. Вместо этого, как вернусь в Англию, стоит прижать сотрудника, который мне выдавал этот злополучный порт-ключ, и побеседовать по душам. А сейчас…

* * *

— Да-с… задержка, — немного замялся я под внимательным взглядом седоволосого волшебника, даже несколько совестно стало, что заставил старого человека ждать. — Так что за это прошу меня извинить.

— Не стоит, — после недолгой паузы заговорил мастер с явно чувствующимся железным акцентом, как это бывало у немцев, затем повернулся спиной ко входу и направился вглубь помещения. — Подождите здесь.

Уже из-за стеллажей донёсся его приглушенный голос, Грегорович не то беседовал с кем-то, не то просто рассуждал вслух, но мне в любом случае было как-то неуютно. Не слишком-то любезно с его стороны, наверное. Видимо, чем-то дед его ему сильно насолил в свое время, и общая нелюбовь к Блэкам в любых проявлениях добралась ещё и до меня…

Либо он уж очень не любит тех, кто опаздывает, кто этих стариков с их тараканами и старческим маразмом разберёт. В любом случае, мне нужна только палочка, а раз Грегорович не отказал в приеме с самого начала, остальное меня совершенно не волновало. Может, он вообще договаривался с мерной лентой, как и Олливандер собираясь снять мерки специальным оборудованием.

Надеюсь, процесс изготовления не затянется надолго, так как позаимствованная у Ликоруса палочка уже начинала ощутимо «взбрыкивать» и нервировать меня самого. При этом заклинания выходили такими же, ничуть не убавив в мощности, в чем я сам убедился менее получаса назад, просто сам процесс…

Если сравнивать это ощущение с чем-то, то на ум сразу приходила ассоциация письма громоздкой, тяжелой ручкой, из тех, с кучей цветов и металлическим стержнем, после которой непривычно ныли детские пальцы, только вместо разноцветных чернил — свинец.

Да, ты будешь писать точно так же, как и самой обычной шариковой ручкой, но сам процесс нельзя будет назвать увлекательным занятием, скорее уж наоборот, отбивающим желание использовать без действительной на то нужды. Уж явно несравнимо с тем, что сделано под заказ по твоим меркам, подходящая именно тебе, дорогая и удобная… Что за…

— Держите, — по-простецки впихнув мне в руки две простенькие, без узоров и гравировок, шкатулки, буркнул Грегорович. — И проваливайте. Больше я вашему деду ничего не должен.

После же, он прошел к двери, не обращая внимания на застывшего от растерянности меня, распахнул её и опять уставился с нечитаемым выражением лица, заставляя передёрнуть плечами в не самом приятном ощущении.

— А разве не нужно снять хоть какие-то мерки, определить подходящие материалы? — начал внутренне закипать в ответ на такое обращение. Какие бы счёты у него ни были к Поллуксу, позволять так с собой обращаться я точно не собирался ни при каких условиях. — Я рассчитывал на инструмент, созданный именно для меня, или хотя бы подходящий конкретно мне. Вы даже не дали мне попробовать. Вдруг мне эта палочка не подойдёт? На кой мне черт вообще две, одна запасная что ли, на случай поломки, чтоб я не появлялся снова? И из чего они — я должен сам догадаться? От такого мастера я ожидал большего профессионализма! Уж не знаю, какие у вас с дедом конфликты, но я готов заплатить за лучшее, и думал, что могу найти это самое лучшее именно здесь.

— Все сказал? — бесстрастно произнес Грегорович, глядя в глаза словно бы равнодушно, но скорее с какой-то эмоцией, суть которой все никак не получалось ухватить, но едва ли это было действительное равнодушие, как у недавнего трупа.

— Да собственно все, — с этими словами я поставил коробки на стол, успокоившись и пожав плечами, беря себя в руки после короткой вспышки гнева и быстро составляя план действий. В конце концов, свет клином на этом старом мудаке не сошёлся, будь он сколь угодно признанным по всей Европе мастером, палочку можно было заказать у кого-то другого.

В той же Франции была неплохая мастерская де Шанталь, конечно, не такая именитая как лавка Грегоровичей, но большинство чистокровных семей заказывает палочки именно у них, если из-за семейного дара требовался отличный от трёх стандартных ингредиент. Не подойдёт там — плевать, в Италии тоже есть мастер палочек, как и во многих других странах Европы, сохранявших прежние границы, в отличие от маггловской их части. И, разумеется, никому из них не хотелось уступать соседям, пусть даже и в такой пищевой вещи, как собственный артефактор, создающий магические концентраторы…

Тем временем Грегорович все так же стоял возле двери, с явной неохотой выцеживая слова сквозь плотно сжатые зубы. Кажется, ещё немного, и я мог бы натурально услышать противный скрип.

— Первое, и заруби себе на носу, — уже безо всякой вежливости произнес мужчина, — мерки снимают либо дилетанты, либо те, кто любят делать из выбора волшебной палочки шоу. Мне же для того, чтобы определить, что подойдёт магу, этого не нужно, я достаточно опытен, чтобы не заниматься подобной ерундой. Это тебе ясно?

Я, несколько опешив и от потока информации, и от того, что на мои вопросы действительно ответили, лишь кивнул, так и застыв у прилавка.

— Второе — две их, поскольку тебе подходят обе, и я не собираюсь держать одну у себя, рискуя вообще не найти больше на нее покупателя, — продолжил Грегорович несколько громче, перестав держать дверь. Очевидно, поняв, что уходить я не собираюсь, он сложил руки на груди и немного вскинул подбородок, всей позой словно крича: «ну давай, попробуй меня теперь осудить». Этого я, разумеется, делать не стал, не тогда, когда волшебник, пусть и явно нехотя, делился нужными сведениями.

— Третье — состав палочек и рекомендации по использованию и уходу расположены в футлярах. Первая палочка сделана из снежной сакуры и волоса кирина… Это нечто вроде единорогов, только в Японии, смесь дракона и лошади, если не знаешь, — расщедрившись даже на объяснение, пусть и снабдив это пренебрежительным взглядом, Грегорович едва заметно тряхнул головой, я же ещё раз кивнул, уже не реагируя особо на чужое поведение и просто внимая. — Вторая из эбена и сердечной жилы… представителя одной разновидности фестралов. Пользоваться ими двумя сразу, или по очереди — твое дело.

И четвертое, эти палочки — лучшие из всех, что я когда-либо создавал. Из-за своей темной направленности, они подходят тебе практически идеально. Возьмешь ли ты их или нет — мне все равно, я свой долг перед твоим дедом закрыл, ясно тебе? Но если все же решишь их взять, то используй их вне моей мастерской.

— Хм… — даже не сразу найдясь со словами, кивнул в третий раз, а затем посмотрел на футляры и старого мастера уже другим взглядом, пусть и не слишком восторженным. Я надеялся на гораздо более теплый прием, но, пожалуй, это тоже было неплохо, не верить словам Грегоровича просто не было смысла. — Предельно ясно.

— Тогда не хочу durch die Blume sagen(нем.) говорить через цветок, в значении «намекать, говорить не напрямую», но я уже закрываюсь, — тем не менее, с явным намеком кивнул мастер в сторону выхода.

— Auf Wiedersehen(нем.) До свидания, — я с облегчением вышел из столь нерадушной лавки, оставив старого волшебника позади. Стоило только перешагнуть порог, дверь за мной захлопнулась с весьма громким звуком, будто кто-то не просто закрыл, а со всей силы пнул по ней. Оглянувшись на хлопок, я увидел только появившуюся снаружи ярко мерцающую табличку с надписью «закрыто».

— Максимально странный день, — задумчиво проговорил я, опустив голову, разглядывая непримечательные футляры. Несмотря на устроенное Грегоровичем представление, которое превосходило и мастерство Олливандера делать момент получения первой палочки совершенно незабываемым, только добавляя ему знак «минус», мне все-таки не терпелось попробовать новые концентраторы.

Правда, смутил меня этот запрет не использовать их в магазине… Ладно, может ему просто не хотелось чинить после вазы, или что там происходило у Олливандера при выборе палочек. Или это случалось с неправильной палочкой? Попробую все же дома, наверное… Но, собственно, а почему бы и не сейчас, из магазина-то я действительно вышел, считай, просьба выполнена…

Отошел немного от здания и тут же трансфигурацией создал себе небольшой столик из валявшегося камешка, положил на него футляры, с облегчением убирая порядком опостылевшую уже палочку, которую, наверное, стоило позже вернуть Ликорусу.

Осторожно сдвинув крышки сразу обоих, взглядом сразу прикипел к содержимому. Помимо записки, явно дублирующейся, в футляре, обшитом изнутри кожей дракона непонятно за каким лешим, находилась белоснежная, с небольшими серыми прожилками на рукояти, идеально гладкая, точно полированная едва ли не до блеска, пятнадцатидюймовая, на самом деле, довольно изящная палочка. Ее полная копия, только антрацитово-черная, с белыми бороздками-шрамами, лежала рядом. Приглядевшись, я понял, что отметины на обеих рукоятках на самом деле складываются в странные руны, которых я никогда не видел.

Под ложечкой засосало, а сердце сделало неясный кульбит, прежде чем забиться где-то под горлом от внезапно накатившего нервяка, так что пришлось с усилием сглотнуть, прежде чем я смог поднять обе палочки, чтобы рассмотреть их поближе, и тут…

— Какого… — вырвалось невольно, когда магические концентраторы, оказавшись в руках, тут же стали рваться в разные стороны, создавая ощущение, что в ладонях я сжимал два ужасно сильных однополярных магнита, стремившихся оказаться друг от друга как можно дальше. И словно мало было этого, они начали еще и вибрировать, да так сильно, что в руках их удавалось удерживать с очень большим трудом. Еще секунда, и…

* * *

— БАХ! — Огромная взрывная волна, эпицентром которой стал тяжело дышащий маг, прошлась по мостовой, разрушая в каменную крошку идеально подогнанные квадратики брусчатки и бросая ее в близлежащие здания, выбивая окна, корежа стены и крыши.

Больше всего это походило на смесь взрыва со смерчем, который вдруг, совершенно внезапно и как бы между делом образовался посреди магического квартала, продлился несколько секунд и исчез после того как маг спешно опустил магические концентраторы обратно в их чехлы, чудом оставшиеся лежать на изрядно поврежденном столе, а не снесенные отдачей.

— Б^@ть! — выругался маг, быстро осмотрев то, что осталось от некогда старательно декорированного пространства, и тут же скрылся в вихре трансгрессии, успев на несколько мгновений раньше, чем с завидной скоростью появляюшиеся на развороченной улице маги в алых плащах. Было даже несколько иронично, что форма у британских и немецких служителей правопорядка оказалась схожей.

Глава 29

— Так что же, мы теперь, выходит, с тобой Боги, брат Хедин?

— Да, — помолчав, ответил я.

— И ты понимаешь, что это значит?

— Да. Мы с тобой — пленники на невесть сколько тысячелетий, пока не появится некто, еще более сильный или дерзкий, и не свергнет нас… (с. Гибель богов)

* * *

— Дедушка! — первое, что сделал я, после того как удалось оторваться от погони — аппарировал в имение к Поллуксу Блэку. Было довольно поздно, и ни в одном из окон уже не горел свет, но старый затворник по всем канонам вселенной должен был находиться здесь.

И правда, спустя всего пару секунд с легким хлопком рядом появился домовой эльф, который с поклоном пропустил меня внутрь здания. Там уже ждал спускающийся по лестнице Поллукс, который был… Ну, я бы не сказал, что дед был совсем недоволен, но судя по роскошной пижаме, халату и чепцу, под которым виднелись нахмуренные брови и прядь волос, был несколько занят до того, как я в спешке прибыл на крыльцо дома.

— Ну, и что случилось на этот раз? — да, судя по голосу старик был несколько недоволен. — Статут рухнул и магглы запускают в небо свои чудо-ядра?

— Нет, не то чтобы… — от внезапности предположения я как-то даже не нашелся толком с ответом и отступил на шаг.

— А, наверное, Дамблдор разобрался с теми проблемами, которые ты на него вылил, и теперь штурмует дом на Гриммо? — Поллукс изогнул брови, и те окончательно скрылись под чепцом.

— Нет! Хвала Мерлину, нет… — моргнул растерянно от абсурдности ситуации.

— Тогда, быть может, кто-то воскресил Волдеморта, и тот начал третью магическую?! — старик ещё немного повысил голос, но испуг в его восклицании явно был наигранный, очень явно отдающий ядом.

— Ну, не так чтобы… — хмыкнув нервно, почесал затылок. Волдеморта то я «воскресил», правда не по настоящему. И, надуюсь, так и останется. Со списком проблем, конца и края которому было пока не видать, одной только безносой рожи мне и не хватало.

— Тогда я решительно не понимаю, чего ты забыл у меня в два часа ночи! — скрестил руки на груди Поллукс, сверля меня пронзительным взглядом.

— Я был у Грегоровича, и…

— А, так ты все-таки соблаговолил озаботиться подходящим магическим концентратором! — ещё немного побуравив мою несчастную и совсем чуть-чуть подпаленную тушку взглядом, дед сменил гнев на милость и окончательно спустился со ступенек в холл. — Тогда давай, показывай, что он там наваял. Уж для моего внука тот должен был расстараться и безо всяких напоминаний о старых долгах. Учись, пока я жив, связи и покровительство в магическом мире многое значат, а уж если они подкреплены денежным долгом — ты получаешь неисчислимые преференции в будущем. Усек? — тут оставалось лишь кивнуть, прерывать его было себе дороже. — Если что и брать, то только лучшее, помяни мое слово, у Блэков всегда должно быть лучшее. Не разменивайся на простые просьбы к должникам, когда придет время — они должны отдавать сторицей.

Когда я наконец дождусь правнуков, Грегорович и им сделает такие палочки, которых никогда не будет у обычных мажонков, довольствующихся ширпотребом! — не то я на больную мозоль ему наступил, не то сам Грегорович по ней хорошо потоптался, но спич Поллукс выдал живенький, как будто и не спал всего пару минут назад.

— Слушай, ну, тут есть небольшая проблема, — немного смутился я. — Грегорович как раз попросил передать, что его долг к тебе закрыт. Полностью.

— Не понял, — нахмурился дед. — То, что я для него сделал, да за какую-то вшивую палочку в пару тысяч галлеонов?!

— Эй, — возмутился я тут же. — Ты же сам сказал, что самое лучшее…

— Не передергивай! — оборвал меня Поллукс взмахом руки. — Одна палочка? Ты бы знал, сколько мне пришлось… эх… ладно, показывай давай, на что ушел мой миллион. Это действительно должно быть что-то стоящее, или на одного мастера палочек в мире станет меньше…

— Сколько?! — едва не подавился я воздухом и замотал головой, пытаясь утрясти новую информацию. Целый миллион, это же такие баснословные деньги…

— Нисколько! Показывай, — повелительно кивнул дед, взмахом руки создавая небольшой столик, по беглой оценке — не в пример изящнее, чем тот, который я случайно разнёс в Германии. Вот что значит опыт, даже зависть немного брала.

Под хмурым взглядом Поллукса я достал оба футляра, в которые были в срочном порядке уложены палочки, и опустил их на деревянную поверхность, сразу отойдя чуть в сторону. Конечно, по отдельности друг от друга, ещё и упрятанные за барьер из драконьей кожи, они едва ли представляли опасность, иначе Грегорович не хранил бы их у себя в лавке, но воспоминания о недавнем грандиозном самоподрыве все ещё были свежи в памяти.

— И? — после небольшого осмотра уставился на меня дед. — Почему их две? И какого Мордреда они еще в футляре?

— В этом и заключается проблема, — признался я, открывая поочередно коробочки. — В первый и последний раз, когда я их взял в руки, произошел взрыв, да такой весёлый, как будто кто от щедрот души Бомбарду кинул. Еле ноги унес от немецкого аврората…

— Ага… — дед ловко выхватил из шкатулки свиток с пояснениями от Грегоровича, впрочем, не касаясь палочек пальцами. — А ты их две сразу взял, что ли?

— Ну да, а в чем… — начал было я, когда в ответ в лицо чуть не прилетел трансфигурированный камень. Инстинктивно отскочив немного в сторону, попытался продолжить: — Но он…

Еще пара проклятий прилетела вслед за камнем, и пришлось уходить от них перекатом и назад, увеличивая дистанцию, но одно из жалящих все равно попало ниже спины, заставляя подскочить, как… ну, как ужаленного. Оно явно было самонаводящееся…

— Да понял я! — не выдержав обстрела, создал вокруг себя пленку из тьмы. Древнее заклятие, которое я чувствовал как дополнительную пару рук, темными змейками начало расползаться по телу. Пожалуй, с каждым разом начинало действительно получаться всё лучше и лучше, что не могло не радовать.

— О, так ты все-таки прочитал ту книгу? — с мрачным удовлетворением откликнулся Поллукс, не отрывая взгляда от свитка, который всё ещё удерживал одной руке. — Ну и как оно?

— Как что? — не понял я вопроса, все еще сосредоточенный, ожидая очередного проклятия от старого мага, а не вопроса.

— Vocare ad tenebra, это ведь оно, верно? — дед наконец отложил инструкцию в сторону и посмотрел уже на меня. — Как ты себя чувствуешь в последнее время? Нет изменений в настроении, паники, лишней агрессии, чувства постоянного холода или… голода?

— Да вроде бы нет, — ответил я, неохотно отзывая заклятие и чуть ежась. В первые мгновения всегда накатывало непривычное чувство беззащитности, как будто вместо иголок подставляешь вдруг миру беззащитное пузо. — А должно?

— Не знаю, ты мне скажи, — отозвался Поллукс, усмехнувшись и легко пожав плечами. — Я никогда не читал эту книгу.

— В смысле? — уточнил, хмурясь, и почти сразу протянул вопросительно: — Ты же мне её сам посоветовал?

— Да, но читать — не читал. Чтоб ты знал, мой дорогой внучок, не всякую фамильную книгу ты можешь открыть, не будучи главой рода. Да и не всякую стоит читать, — странно добавил он. — Но я слышал про это заклятие достаточно, чтобы посоветовать его такому балбесу как ты, чтобы у тебя был хотя бы мизерный шанс выбраться из той ситуации, в которую ты сам попал, ну, и выжить при этом, а не изображать из себя смертника с Бомбардой наперевес… И — я, кажется, понял, что именно имел в виду мой старый знакомый.

— Может быть, хватит уже говорить загадками? — с трудом сдержав порыв закатить глаза, чтобы не поймать ещё одно жалящее, воззвал к остаткам совести деда, и, уже уворачиваясь от парочки летящих проклятий, добавил: — И кидаться заклятиями. У меня и так был сегодня насыщенный день.

— Ну, раз насы-ыщенный… — протянул Поллукс с ехидцей, — то ладно, конечно. Присаживайся. Донни, подай нам в гостиную бутылку бурбона и чего-нибудь на закуску.

* * *

Уже после, усевшись в кресло перед зажженным расторопной домовушкой камином и пригубив алкоголь, дед наконец соизволил объясниться. То есть, сначала, конечно, он опять прошёлся по моему, да и, наверное, не только моему, уровню интеллекта, но сжалился.

— С чего бы начать… Уровень магического образования, конечно, сильно упал, но я постараюсь объяснить так, чтобы даже тебе было понятно.

— Ну дед! — я скривился и чуть поерзал, делая пару глотков. Бурбон огнем прокатился по горлу и ухнул в желудок, заставляя вспомнить, что ел я в последний раз довольно давно, и напиваться сейчас было бы не слишком хорошей идеей.

— Не перебивай, олух, — прикрикнул на меня дед, качнул стаканом и немного задумался, подбирая слова. — Сам я также о многом скорее догадываюсь, так как никогда не был главой рода, сам понимаешь, информация усеченная, но все же… что ты знаешь о Гриме?

— Символ нашего рода, зловещий пес и все такое… — неопределенно махнул я рукой, также наливая себе ещё немного, просто чтобы расслабиться, а то действительно, нервный какой-то денёк выходил. — Я, знаешь, раньше со скепсисом относился ко всему этому: «покровители», «родовые алтари» и так далее, о Гриме разве что в рассказах матушки слышал, да и то, не верил особо, мало ли семейных легенд, которые на деле — пустышки. Но, правда, когда привязывал родовой алтарь к себе, чувствовал нечто вроде…

— Вроде чего? — Поллукс даже немного подался вперёд, точно охотничья собака, нашедшая след дичи.

— Ну… вроде присутствия кого-то, — я же наоборот откинулся в кресле и прикрыл глаза, стараясь вспомнить тот момент, воскресить в памяти странное ощущение. — Теплое дыхание, как будто мне в лицо дышит большая собака.

— Большая собака? — чуть не поперхнулся отпитым бурбоном Поллукс, а затем звучно хохотнул, — это ты верно отметил!

— Ну знаешь, говорю как чувствую! — открыв глаза, я возмущённо вскинул голову.

— Да я не в том смысле… — оборвал свой смех дед, отмахнувшись от претензий. — Знаешь, о черных псах, предвестниках смерти и охранниках подземного мира слышали все, даже вне магического мира, эти истории гуляли от страны к стране ещё в далёкие годы до принятия Статута о секретности. Их называют по-разному — какие-то народы именует их просто черными псами или адскими гончими, другие дают имена, которыми пугают потом детей и запоздавших путников. Черный Шак, Баргест, Фландрийский зверь, Гарм… — Поллукс, на пару секунд замолчав, задумчиво покрутил в руке шпажку с нанизанными на нее кусочками сыра, какого-то мяса и чего-то ещё, что я не разобрал. — Совершенно точно одно — эти мифические создания есть в культуре каждого народа, где-то больше где-то меньше. Но что для простецов мифы и басни менестрелей — для нас отголоски древних времен, времен богов и титанов, героев и великих магов, да.

Дед снова замолчал, погрузившись в мысли, и я не стал его трогать, вместо этого взяв со стола принесенную Донни сырную нарезку. В доме было тепло, у камина — даже почти жарко, пока мы говорили, тот явно успел прогреться и теперь весело трещал сухими брёвнами, выплевывая искорки, которые исчезали, не долетая до пола, не иначе как благодаря чарам.

Человек, сказавший, что на огонь можно смотреть вечно, был очень и очень прав, если бы мог, я, пожалуй, действительно просидел бы так несколько часов, потягивая алкоголь и наблюдая за языками пламени. Но делать этого по крайней мере сейчас было точно нельзя, как и засыпать, несмотря на глубокую ночь, стоило всё же разобраться с палочками.

— Я расскажу тебе историю, которую рассказывал мне отец. Ему — его отец, а ему — его, и, как ты понимаешь, так было со времен основания нашего рода, это одно из немногих преданий рода, дошедших от родителей к детям, — наконец вернувшись в реальность, снова начал говорить Поллукс, немного медленнее и размереннее, чем до этого. Не знаю, подействовал ли на него наконец бурбон или дело было в чем-то ещё, но слушать деда в такие моменты было действительно интересно. — Когда-то давно, когда Хогвартса не было еще и в помине, а два наших мира, волшебный и маггловский, не были разделены Статутом, жил один маг.

История не помнит его имени, как это случилось с братьями Певерелл, но первый из нашего рода и не стремился к великой славе. Все, что его тогда волновало — это его красавица жена и их прекрасные дети… Но случилось несчастье, — дед негромко не то вздохнул, не то хмыкнул, я только покачал головой. Разумеется, какая легенда без драмы. — Древние боги начали свару, безобразная война, отголоски которой дошли и до мест, где жил этот счастливец.

Битва и смерть пришла в те края, и славному мужу пришлось на нее идти, дабы защитить свой дом и семью… Битва, из которой он так и не вернулся, как и множество славных магов, сраженный и погребённый под силой разгневанных богов и их чемпионов. Прекрасная дева долго горевала по мужу, но дети горевали еще больше и решились на невообразимое — бросить вызов богам, чтобы вернуть своего отца.

Оставалось только присвистнуть и молчаливо допить третий стакан бурбона за смелость неведомых предков, настолько любивших отца, что действительно отважились пойти против божеств, обладавших многократно превосходящей силой… В современном мире такое, пожалуй, едва ли встретишь, даже если не брать в расчет, что сами боги давно ушли.

— Они хотели спуститься в подземное царство, и подобно Орфею привести их отца домой, — тем временем продолжил рассказывать дед, уже не глядя на меня, вместо этого отвернувшись к камину. — Гнев и горечь утраты толкнули их на этот поступок. Гнев же богов был скор на расправу. Будучи сильными магами, они придумали, как найти путь в Аид, но, обманув богов и спустившись в мир мертвых, увидели лишь тень отца, который горько заплакал, поняв, какую страшную ошибку его дети совершили. Цербер, страж царства мертвых, надеюсь, хотя бы это ты помнишь, впустил их, но не выпустил обратно, и остались сыновья в этом царстве навек вместе с отцом.

— За кого ты меня принимаешь, конечно помню, — без особого запала ответил я на ввернутую шпильку, но Поллукс не обратил на это внимание, только слабо махнул рукой, точно на муху.

— Прекрасная дева, имени которой тоже не сохранилось, не смогла выдержать горя, потеряв разом всю семью, и молила богов, чтобы они вернули сыновей обратно, но боги не ответили ей, они часто бывают глухи даже к самым отчаянным молитвам… Тогда, поняв, что ничего не добьётся, та добровольно спустилась в царство смерти, обратившись к последнему существу, к кому любой нормальный человек подумает обратиться — к Церберу. Немногие знали, что бессменный страж у врат царства мертвых когда-то давно был побежден богами и заключен там, как и остальные узники, не в силах покинуть проклятый пост.

— Немногие, в число которых, разумеется, входила и эта прекрасная дама? — вскинув брови, я сцедил смешок в алкоголь, опасаясь, что за такие ремарки добрый дедушка расщедрится на ещё одно жалящее.

— Тихо мне тут, молчи и слушай, раз Орион тебе это не удосужился рассказать, — заворчал Поллукс, на мгновение отрывая взгляд от камина и недовольно хмурясь. — Тогда прекраснейшая предложила ему сделку. Не в силах ни воссоединиться с любимым, ни вновь увидеть своих сыновей, она обязалась навечно разделить тяжкую ношу, отказавшись от покоя, дарованного безгрешным душам после смерти, для того, чтобы Цербер мог хоть изредка покидать свое пристанище.

Взамен, тот должен был выпустить две души, час которых еще не пришел, обратно на белый свет. Сделка была совершена, и сама смерть была ей свидетелем. Два сына покинули царство мертвых, лишь в последний раз увидев мать, чья любовь освободила их… Но мир не стоял на месте даже из-за такой трагедии, и братья выросли. Тяжелая вина снедала их души, а сила росла, как и сила их детей и внуков, в ту пору жили гораздо дольше. Спустя столетия произошла ещё одна колоссальная по количеству потерь война, унесшая многих магов, людей и даже богов, лишь одно осталось неизменным — прекрасная дева на вратах царства смерти и ее старый друг Цербер, который иногда присматривал за потомками этих братьев.

* * *

— Какое-то дикое смешение античных мифов со сказками, — не мог я не поделиться своими сомнениями насчет этой легенды. Звучало дико, даже по меркам магического мира, а ведь тут своих страшилок было за глаза и за уши. — К тому же в этой твоей легенде был Цербер, а не Грим. Да и царство Аида, а не просто смерти, раз уж на то пошло, Цербер ведь из греческой мифологии…

— Знаешь, сказка о дарах смерти тоже не очень логичная, если вдуматься, — фыркнул явно обиженный дед. — Очень много дел — мост через реку построить, за что им три артефакта Смерть подарила. Легенды на то и легенды, чтобы большая часть в этих легендах была преувеличением или просто вымыслом. Но то, что наша семья с темной магией на короткой ноге — это неоспоримый факт. Многие за историю рода Блэк Грима видели — что тоже факт.

А еще фактом является то, что Грегорович сделал палочки с помощью той самой Бузинной, и, говоря аналогии, если тебе так понятнее, проводимость у них как у горной реки в сравнении с ручейком, — как маленькому начал пояснять он, но даже возмутиться не слишком получалось. Он говорил вещи простые и логичные, но такие, до которых своим ходом я дошел бы в лучшем случае через месяц, а то и больше в силу того, что на философию и родовую историю времени особо не было. — Род Блэк сейчас насчитывает всего два человека по прямой линии, из сосредоточия силу без каких-то посредников черпаешь и вовсе только ты. А полярность палочек — разная, о чем бы ты знал, если бы прочитал записку Грегоровича, а не изображал из себя самого умного и делового. Так что скажи спасибо, что тебя там на две половинки не разорвало!

— Так он сам мне сказал, что их можно вместе использовать! — я всё же вскинулся, с громким звуком опустив стакан на небольшой столик. Суть его претензии я понимал, но приятного всё равно было мало.

— Использовать! Использовать, болван! А не пытаться к себе привязать сразу две! — лицо Поллукса искривилось не то в досаде, не то в ещё какой-то эмоции, которую я не смог опознать. — О чем бы ты так же прочитал в записке, если бы хоть на секунду остановился и пораскинул мозгами. Мой тебе совет — начни думать головой, а не причинным местом, и внимательно читай инструкции, особенно к таким сложным артефактам как волшебные палочки.

Затем Поллукс, вероятно, посчитав импровизированную лекцию оконченной, встал, ещё раз повелительно махнув рукой, а затем, даже не удосужившись прикрыть рот, зевнул.

— Донни, убери со стола. А ты, — тут дед повернулся ко мне. — А ты, пока все то, что я сказал, не прочитаешь внимательно, не возвращайся. Может быть, потом и начнем нормальные тренировки. Пока что ты напоминаешь мне тролля, который нашел аркебузуАркебу́за (фр. arquebuse) — гладкоствольное фитильное ружье, появившееся в начале пятнадцатого века. с горящим фитилем и пытается засунуть ее в нос.

— Ну уж спасибо! — скрипя зубами на злословие старика, проворчал я, направляясь к выходу. Хотел добавить слов покрепче, но закралась шальная мысль в голову, что не так уж он и не прав, с высоты опыта всяко было виднее. Надо действительно вплотную заняться своим образованием, не только по части колдовства, чтобы не попадать впросак так глупо. Где бы только времени на все найти… Но, придется выкроить, иначе не ровен час, как подорвусь на чем-то ещё, только уже окончательно. — Скоро увидимся!

— Не льсти себе, заглядывай на следующее рождество, если доживешь — ехидно отозвался и помахал мне рукой Поллукс, а после дверь, не то чарами, не то магией услужливого эльфа, закрылась, отрезая все звуки. Меня ждал дом и лучшее изобретение человечества, прекрасная, мягкая кроватка.

Единственное, мне так и не рассказали, что не так с заклинанием тьмы, но, думаю, нужно действительно дочитать до конца ту книгу, глядишь, даже не придется нарываться на ещё один сеанс старческого ворчания о собственной бестолковости…

* * *

Спустя мгновение, когда высокая фигура исчезла в водовороте трансгрессии, едва ступив из дома, на территории поместья остались лишь старый маг и домовой эльф.

— Господин… А вы не слишком… — нерешительно начал старый домовик, за столько лет службы воспринимаемый скорее хорошим приятелем, чем слугой.

— Строг к нему? — с ухмылкой повернулся к эльфу маг.

— Да… он все-таки глава рода… — эльф переступил с ноги на ногу и опустил глаза в пол.

— Еще бы он вспоминал об этом почаще и начал детей делать а не с мальцом Поттеров возиться, может, и был бы, — проворчал Поллукс, поднимаясь в спальню. — С такими как он — только так и нужно, Донни. Если обращать внимание только на мощь, по голой силе Сириус уже сейчас превосходит даже меня, такое ощущение, что Азкабан только отшлифовал его потенциал, дал этой звезде разгореться ярче, чем все остальные. Но чего стоит грубая сила без мозгов… Ему придется поумнеть, Донни, и начать использовать всё то, что он знает, как полагается главе рода, а не обывателю с палочкой наперевес. Иначе с такими врагами его просто разорвут, и я ничем не смогу ему помочь…

Спустя несколько минут свет, горящий в окнах спальни, погас, и в старые стены особняка вернулась ночная тишина, прежде изгнанная неожиданным гостем, больше не трещал камин и не скрипели едва слышно петли дверей, только тихое бормотание ещё слышалось из спальни.

— Миллион… Мерлин! Миллион за два концентратора?! Грегорович, видимо, совсем страх потерял и забыл, кому он обязан своей жизнью и свободой…

* * *

Когда я переместился домой, меня встречал только Кричер. Почти все остальные жильцы уже успели покинуть фамильный дом, переставая, собственно, быть жильцами. Француженка со своим малоразговорчивым охранником благополучно переместилась к Краучу-старшему, а вот его сынок остался гостить у меня. Но это, в целом, и без того входило в мои планы, благополучно полежит немного у меня, примерно до момента рождения ребенка.

Контракты контрактами, но в благонадежности Крауча-старшего я не был уверен до конца, а в любом контракте, как известно, можно при желании найти лазейку, особенно в столь деликатном, как в нашем случае. Оставалось, пожалуй, рассчитывать только на то, что ему и самому был выгоден наш союз, по крайней мере сейчас, особенно учитывая намечающуюся коалицию.

— Кричер, подготовь ритуальный зал, — попросил я домовика и направился на нижние этажи. Все-таки следовало привязать палочки и с толком и расстановкой подумать о своих планах, главенствующую роль в которых должен был сыграть непосредственно Крауч.

Как бы то ни было, у Барти-старшего (вот ведь черти, на кой хрен было ребенка в точности так же называть, что за нарциссичные замашки у волшебников) осталось достаточно союзников в Министерстве, даже после истории с его сыном, достаточно, чтобы удержаться на должности главы отдела международного магического сотрудничества, но недостаточно, чтобы стать Министром магии, конечно же…

Но не сейчас, с появлением меня, а, следовательно, и поддержки Малфоя и ко, постепенно набрать влияние, чтобы в итоге баллотироваться, выходило очень даже возможным. Фадж сейчас — полная креатура Дамблдора, хотя в последнее время и начинает проявлять большую самостоятельность и аппетит. Если тот поймет, что ветер изменился, то будет больше прислушиваться к голосу Малфоя, как к представителю старых семей.

Вообще, судя по разговорам с Малфоем, ситуация примерно следующая — шаткий паритет в Визенгамоте между партией Дамблдора и партией Малфоя, к которым попеременно присоединяются представители нейтральных семей, исходя из собственных интересов. Ну, и практически полная доминация Дамблдора в самом Министерстве, которая, собственно, получилась после провала избирательной кампании Крауча как представителя именно нейтральных родов. Все те семьи, которые были замечены в поддержке Волдеморта, были выбиты еще самим Краучем, который частично продвинул своих людей, но во время того, как ему пришлось поумерить амбиции и разбираться со скандалом, Дамблдор успел заполнить практически все пустующие места своими ставленниками. Конечно же, ему не было смысла соглашаться быть министром, если все Министерство и так было у него в кармане, ежедневно почитая и восхваляя, будто идола.

Наш план заключался в том, чтобы с помощью Крауча негласно достигнуть паритета в Министерстве и окончательно подвинуть Дамблдора с лидирующих позиций в Визенгамоте, и сам Крауч-старший в этом должен был помочь как никто другой. Дело в том, что практически все высокие должности занимали люди, которые так или иначе пострадали от Волдеморта, а также от семей, которые его поддерживали. По сути — Темный лорд, проиграв официальные выборы, воевал сначала с Орденом Феникса, а затем уже и с Министерством в том числе, образовав милую маленькую гражданскую войнушку.

Слишком многие пострадали за время вооруженного конфликта, а потому — и никогда не присоединятся к коалиции Люциуса просто из принципа, никто не спешил обманываться заявлениями, что уважаемый братв английском существует такое понятие как «brother-in-law», и значит оно не «брат в законе», а то, что один человек становится другому братом «через брак» всего лишь находился под Империо. И вот тогда-то в игру вступает Крауч, который сможет объединить тех, кто не очень стремится поддерживать Дамблдора, но и не может примкнуть к Малфою из-за собственных принципов и убеждений, таким образом собирая под началом имени меня и Люциуса практически половину. Примерно такая же ситуация, к слову, была и в Визенгамоте, но шансов там получалось намного больше, чем в самом министерстве.

Успех такого плана был не так чтобы гарантируем, но вполне ожидаем, что было неплохо, однако и я, и Малфой понимали, что против интригана и политика Дамблдора нужно было что-то поубойнее. Одним из козырей в предстоящем переделе власти должен был стать мой крестник. Символ победы света над тьмой, знамя, которое так любовно создавал Дамблдор, должно было сыграть против него. В предстоящем судебном процессе об опеке…

Мда. На словах выходило все очень просто и понятно, как таблица умножения, да только я очень оправданно сомневался, что старик будет сидеть на месте, когда кресло под ним начнет шататься, его бездействие и так уже начинало меня порядком нервировать и беспокоить.

Если не считать неудачной попытки засады в Германии, которая, как я вполне очевидно считал, была просто проверкой «на зуб», тот не предпринял ничего, по крайней мере, исходя из той информации, что была мне известна. А больше козырей, которые я мог использовать против него, у меня пока не было, последним было знание о сыне Крауча. Не считать же за козырь слухи о его близких отношениях с Гриндевальдом, которые и так были известны всем заинтересованным, всё же такие закрытые общины, будь то Хогвартс или сама магическая Британия, больше напоминали одну большую деревню, где все всё про всех знали.

Сведения же о старшей палочке вполне могут сыграть на руку самому Дамблдору, по крайней мере, пока трон кумира поколений под ним не станет шататься, а то как же, великому чародею и палочка под стать.

Как бы то ни было, противостояние с ним — вопрос решенный, как и с недовозрожденным Волдемортом. Если я планирую спокойно жить, воспитывать Гарри, веселиться, изучать магию, путешествовать, в общем — просто жить мирной и спокойной жизнью, то мне просто необходимо решить проблему с безносой рожей и как минимум лишить очень носатую рожу возможности просто бросить меня обратно в Азкабан, приписав все грехи человечества, как это делали газетчики.

Для выполнения таких, несомненно, амбициозных планов нужна сила, влияние и деньги. Причем сила как личная, так и союзников, махаться ни с Реддлом, ни с Дамблдором один на один не было никакого желания. И если с первой частью плана я, надеюсь, хоть немного, но преуспел, то вторая требует времени, которого у меня и так не хватает ну просто катастрофически… Впрочем, первый шаг я собираюсь сделать уже сейчас, не откладывая в дальний ящик во избежание казусов в будущем.

— Все готово, — с тихим хлопком появился домовик, как только я подошёл к нужной двери, на ходу закатывая рукава рубашки.

— Спасибо, Кричер, — тепло улыбнулся я и чуть кивнул, сразу переходя в ритуальный зал. По здравому размышлению, действительно глупостью было попытаться привязать к себе такие палочки вот так, посреди улицы, даже в детстве маги просто выбросом сырой энергии могут нанести некоторые повреждения в лавке магических предметов Олливандера, подбирая палочку. Поэтому, по обыкновению, на всех магических концентраторах, выставленных на продажу, наложена необходимая защита, и максимальные разрушения, что может причинить ребенок — это летающие по магазину коробки да разбитая ваза, словом нечто, весьма легко устраняемое взрослым волшебником.

У меня, похоже, явно иной случай, если то, что я очень нечаянно подорвал кусок улицы, можно вообще таковым назвать.

— И все-таки, миллион галлеонов за две палочки, это обдираловка какая-то, — проворчал я, осматривая содержимое футляров и проглядывая свиток с инструкцией. Там действительно, наряду с правильными манипуляциями по уходу за древесиной, было записано предупреждение о разных полярностях пропускаемой палочками магии, а ещё ниже значилась приписка, гласившая, что не нужно пробовать привязывать их одновременно. — Нда, похоже я в крупном долгу у старика, как минимум на миллион. Но, попробуем.

Первой я достал из шкатулки черную палочку с небольшими серыми прожилками на рукояти. В руке сразу почувствовалась небольшая вибрация и холод, а когда я попытался направить туда энергию, палочка затряслась еще больше, практически вырываясь у меня из рук, если такое можно было сказать по отношению к не очень одушевленному предмету.

— Ну уж нет, — прошипел я сквозь стиснутые зубы, когда к вибрации добавилось еще и чувство, что сквозь руку проходит заряд в несколько сотен вольт. И чем больше магии я пытался пропустить, тем острее было это чувство, очень явно подначивая выпустить концентратор. Когда рука начала сама собой разжиматься под этим странным воздействием, я лишь зажал ее второй ладонью, усилив хватку. — Хрен тебе, я все равно не выпущу, Блэки славились упрямством.

Я добавил еще энергии… Руку конвульсивно сжало так, что ногти до крови впились в ладонь, царапая и оставляя лунки. И, как будто бы это помогло, в какой-то момент в руке потеплело и волна силы разошлась во все стороны от места, где я стоял, впитываемая рунами на стенах зала.

— Так тебе просто крови нужно было, зараза?! — с удивлением оглядел я палочку, на которой не осталось ни капли, только чернота как будто бы стала ещё насыщенней, не совсем черной, но действительно потемневшей сильнее. — Ладно, попробуем… Avis…

C громким, напоминающим пушечный выстрел звуком из палочки вылетела стая черных ворон, тут же размазавшись по стене неравномерным слоем, растаявшим спустя секунду, поглощенным стенами ритуального зала.

— Мда… дозировать силу нужно будет еще потренироваться, — протянул я в ответ на это представление. Еще пара заклинаний, брошенных для проверки, показали наглядную разницу между использованием своего и не своего концентратора, палочка чувствовалась как продолжение руки, чары выходили с невиданной легкостью… Правда, нужно было чуть ли не каждый раз контролировать количество энергии, так как в ней не было никакого стопора, и нужно было хватать себя за руку и в прямом, и в переносном смысле.

Обычное Протего, выполненное ленивым небрежным жестом, выпило из меня четверть резерва и проявился в воздухе серебристым мутным потрескивающим пятном. Просто для ясности, он в принципе не должен был быть виден, и трещать тоже не должен. Остановился же, когда самый обычный Люмос, по сути, наименее энергозатратное и простое заклинание из известных, вышел как Люмос Максима и чуть не выжег мне сетчатку, возможно, не отмени я заклинание, у Гарри был бы слепой опекун.

Проморгавшись после этого маленького фиаско, я, прекратив мучить полупустой резерв, решил все-таки попробовать привязать сестру-близнеца первой.

— Посмотрим… — наученный прошлым опытом, я осторожно порезал заклинанием руку и взял палочку в левую. Да, колдовать так было бы не совсем привычно, но каждый уважающий себя маг в какой-то момент учился создавать заклинания любой рукой, из интереса ли, из соображений безопасности ли, было не так важно.

На этот раз сюрпризов не было. Легкое жжение в руке, даже без вибрации, и затем небольшой приятный холодок, пронесшийся по телу, ознаменовали удачную привязку. Несколько заклинаний, создаваемых уже с гораздо большей осторожностью, чем до этого, помогли установить, какое вообще отличие было в концентраторах. Разница, на самом деле, была небольшой, просто стихийные заклятия с этой палочкой выходили немного хуже, чем с черной. Даже не то чтобы хуже, просто требовали чуть больших усилий, а чувствовалось это скорее из-за того, что магии в любом случае уходила прорва, и в таком большом соотношении нюанс было понять легче. Возможно, было что-то ещё, но более глубокое и вдумчивое изучение требовало времени, а значит, было небывалой роскошью.

Под конец, я решился на то, чтобы взять оба концентратора в две руки, повторяя самый первый опыт, и… ничего. Кроме легкой вибрации в обеих палочках, ничего не происходило. Я уж было вздохнул с облегчением, только взрывов мне не хватало в ритуальном зале, только вот после того, как я решил наколдовать самую обычную Левиосу, ни один из футляров не сдвинулся и на миллиметр, а от меня во все стороны опять рванула сырая магия.

— Нда, здесь требуются большие тренировки, — с сожалением вздохнул о крахе задумки колдовать сразу с двух рук. Это очень лихо выходило у одного из чемпионов дуэлинга, жившего с сотню лет назад, благодаря в том числе и этому навыку он на протяжении десяти лет удерживал мировое первенство, пока его не отравили.

Но в целом, я был доволен как слон. Правда, учитывая, что эти палочки вышли из-под руки мастера, орудовавшего Старшей палочкой, и стоили целый миллион, было бы странно думать иначе.

— Все-таки, теперь я должен деду денег, — подумал я, поднимаясь в спальню. — До неприличного много денег.

Глава 30

Время... Это всего лишь пролог финала. (C) Дориан Грей

* * *

С самого утра было решено развить кипучую деятельность. Первым делом, я навестил семейное хранилище разного рода артефактов, которые в основном относились к проклятым вещам, но и среди них можно было найти кое-что интересное, не убивающее при первой же попытке взаимодействия.

— Вот ты где! — покрытые пылью руки в перчатках из драконьей кожи наконец сомкнулись на золотистом медальоне, выполненном в виде песочных часов, посаженных на ось. Разумеется, подобный артефакт был инкрустирован стилизованным изображением герба рода Блэк и представлял собой один из редчайших артефактов магического мира — хроноворот.

После разговора с дедом и короткой тренировки с новыми палочками я понял, что мне действительно не хватает банальнейшей практики в заклинаниях, даже в тех, что входят в старшие курсы школьной программы Хогвартса, про что-то более сложное говорить не приходилось и вовсе. Изо всех переделок я выходил с помощью грубой силы и толики удачи, но так дальше продолжаться не могло, полагаться на что-то настолько эфемерное как удача было нельзя, она имела свойство подводить в самый неожиданный момент.

Те чары, о которых говорил Поллукс, действительно в краткосрочной перспективе могли помочь избавиться от многих проблем, но вместе с тем и требовали многого. В рабочем дневнике Арктуруса я нашел информацию, которую пытался мне донести дед, но то ли не стал этого делать умышленно, не то просто забыл, увлекшись пересказом баек рода.

Информация о чарах тьмы, тем временем, не очень радовала — заклинание, будучи, по факту, призываемой частичкой извечной тьмы, которую подавляли надежные цепи привязки к родовому алтарю, развивалось и питалось как своими жертвами, так и магией самого призывателя. Если в начале выполнять его становилось все проще и проще, а действие тьмы — все сильнее и разрушительней, затем, как и многие другие темные заклинания, чары начинали вызывать привыкание, желание применить не только в случае сильной опасности, но и просто так. После — тьма исподволь подтачивает силы и разум мага, все больше воздействуя на него даже в физическом плане и эмоциональном плане.

Перепады настроения от полного безразличия до частых вспышек гнева, утрата контроля, сильная усталость и апатичность, кратковременное сильное усиление, а затем полная деформация магического ядра на придаток тьмы, уменьшение срока жизни, изменения во внешности, а затем и полная смерть, если ничего похуже с собой маг сделать не успел… Когда прочитал все это, добив себя небольшими заметками отца, описывающего уже собственные ощущения, я был в ужасе. Это даже не безобидные «непростительные», которые просто при использовании вызывали сильное привыкание, а самое настоящее безумие, магический наркотик, как бы не опаснее, чем все непростительные вместе взятые.

И при этом — универсальный щит и меч в руках представителя рода Блэк, который нередко доставался во время войны как очень хороший аргумент. Заклинание, которым может пользоваться только глава, так как именно он стоит самым первым по степени связи с источником и единственный, кто способен выдержать подобную близость с первозданной тьмой.

Из положительных новостей хотя бы стало ясно, почему Орион ушел так рано даже для обычного маггла, что уж говорить о волшебниках, живущих веками. Разрушительное влияние фамильных чар, то, чего я хотел бы избежать всеми силами, оставляя как козырную карту для безнадёжных ситуаций. А для того, чтобы действительно быть способным оставаться в живых без использования такого удобного заклинания мне нужно было только одно — время, которое за всеми делами рода, казалось бы, ускользало сквозь пальцы.

Маховик времени — это опасная вещь, несомненно, даже не читая книг можно было это понять, но при грамотном использовании он может дать столь необходимое время прямо сейчас, без лишнего ожидания. И плата в данном случае вполне умеренна — всего лишь раннее старение, чего можно было не слишком-то опасаться, и небольшое истощение, которое можно было убрать зельями. В целом — действительно допустимый обмен, наверняка есть и другие способы, но никто не ручался, что плата не станет больше, так что рисковать и лезть глубже в дебри этой отрасли магии смысла я не видел.

Хроноворот работал по довольно простому принципу, на сколько ты назад вернёшься, столько времени у тебя и прибавится. Если следовать инструкции и не пытаться изменить прошлое, которое на самом деле статично и с трудом поддается изменению, можно было очень выгодно распоряжаться внезапно найденным свободным временем.

Поразмыслив, я решил ограничиться тремя часами в день, от меньшего не было бы особо толку, а больше брать уже получалось не слишком комфортно, ведь усталость накапливалась, так что оставалась только учеба и минимум практики. Единственная сложность возникла с Кричером, ему пришлось объяснить всё, чтобы бедный домовик не сошел с ума, ощущая сразу двух хозяев в разных местах.

Но, помимо учебы у меня все еще оставалось очень много дел, которые требовали срочного вмешательства, так что за завтраком я только и успевал бегло просматривать разные письма, на которые, к своему стыду, немного подзабил, вечно откладывая магическую корреспонденцию в дальний угол.

— Приглашение на прием, еще одно, заверения в дружбе, спам, приглашение на интервью… — вполголоса бормотал я, раскладывая письма по стопкам, изредка глотая кофе, — Гринготтс, письмо от Люпина, гильдия наемников, еще одно письмо от Люпина… М-мда.

Наверное, все же следовало проведать старого приятеля, раз уж он так настырно пытался что-то сделать сам. Хоть прошлая обида и была слишком сильна, сейчас я нуждался в верных людях как никогда прежде, одного несчастного Сири Блэка не хватало на всё сразу. Вопрос был только в том, стоит ли Люпину вообще доверять.

Быстро черканув приглашение встретиться Люпину и ответ Ликбаху, я начал просматривать почту дальше. Больше всего меня интересовали ответы от старых вассалов рода Блэк. На самом деле у нашей семьи было не слишком много вассальных семей, это было просто не нужно. Род Блэк издревле считался одним из самых многочисленных, вплоть до конца второй половины двадцатого века, когда война с Гриндевальдом, а после Волдемортом знатно проредили и молодняк, и старшее поколение, в сухом остатке теперь насчитывавших по одному человеку и паре родственников, как те же Малфои и Поттеры.

Конечно, личный вассалитет такой семьи считался честью для представителей не таких древних и богатых семей, но именно что личный. Часто данная связь была некоторым гарантом для безопасности разного рода предприятий, принадлежащих семье полностью или на паях с доверенным человеком. По сведениям, которые предоставил Ликбах, и которые также согласовались с отчетом Джефри и несколько его дополняли, после смерти матушки практически все активы были либо заморожены министерством, либо поделены и поглощены другими крупными игроками.

И если с министерством в данном случае медленно, но верно воевал Джефри, практически уже вернув, например, пай в двадцать пять процентов у концерна «Черный лес», основанный Эллерби и Спадмор (его по счастливой случайности не перепродали, а решили перевести в активы именно министерства по причине низкой, но стабильной ликвидности), откуда их выцепить было чуть легче, то вот контрольный пай фирмы «Нимбус», к моему немалому удивлению, ушел с торгов именно Малфою в карман, ещё и по заниженной цене. А сам Малфой, чудесная змеюка, об этом и словом не обмолвился. Похоже, на следующей встрече у нас действительно будет что обсудить помимо прошлого Тома Реддла и планов относительно политики партии.

Еще несколько производств ингредиентов, а также три пустующих ныне здания бывших производств тоже сейчас принадлежали министерству, отойдя туда после продажи своих паев бывших вассалов семьи, Снайдов и Фоссетов, и последующих проверок, при которых выявили определенные нарушения, с помощью которых и арестовали оставшиеся активы. Как написал мне адвокат, некоторые из этих сделок можно было оспорить, но дело это не быстрое, министерство с приходом ко власти Нобби Лича утонуло в бюрократии и утопило всех причастных.

Другой вариант захвата был более наглым. Так, например, я с удивлением узнал, что фирма Шерри-лайнс, производившая неплохое вино и полностью принадлежащая нашей семье, теперь принадлежит семье Трелони. При этом прошлый держатель двадцати процентов акций — Джарис Мунтон, по совместительству также являющийся личным вассалом рода Блэк, бесследно исчез.

Таким же образом приобретателями по выгодным ценам двух лавок ингредиентов в Косом переулке, одной зельеварни, парочки магазинов тканей и аксессуаров, ресторана и еще нескольких торговых точек в Хогсмите и Лютном стали МакКиннон, Фенвики, Динглы, Прюэтты и Даскинсы соответственно. Читая отчёты, я только усмехался, ведь какие знакомые фамилии. Очень даже знакомые.

Но кое-что все же осталось. Через объединённые данные от поверенного и Томаса, я узнал, что в Лютном до сих пор стоял принадлежащий Блэкам брокерский клуб со странным названием «Msaw Ætare», которым управляет мой весьма дальний родственник Винсент Блишвик, сын Майкла Блишвика — вассала нашего рода, который также трагически исчез, оставив своему сыну дело в ресторане, а также огромные долги, которые двадцатилетний Винсент выплачивает до сих пор, находясь под внешним управлением Министерства.

— А вот это уже интересно… — я вчитался в документы, которые послал Джефри.

Надо сказать, что Блишвик-младший — это единственный из всех вассалов, который ответил на мое письмо заверениями о готовности прибыть куда угодно и подтвердить старые клятвы. Некоторые другие бывшие вассалы, конечно же, имели вполне уважительную причину не отвечать — нахождение в лучшем из миров не слишком способствовало ведению переписки. Но вот те же Снайды и Фоссеты, вполне здравствовавшие, хранили гордое молчание, рискнув не ответить на мои письма.

Из добытой за мои деньги информации следовало, что официально «Msaw Ætare» — это брокерский клуб, как и упоминалось в отчёте. Неофициально же — местечковый клуб по интересам, где собираются провести время некоторые из обитателей средней прослойки Лютного. Не аристократы и даже не представители чистокровных родов, но и не всякая шваль, которой полнятся темные уголки, средний класс — мелкие лавочники, члены банд, хотя в таких местах это зачастую одно и то же. И в этом всем варится двадцатилетний Винсент буквально с окончания Хогвартса.

— Очень интересно… — я решил назначить встречу Блишвику-младшему сегодня на вечер, давая ему немного времени. Сейчас же меня ждала другая встреча, а именно — с главой гильдии наемников, и Краучем, который за хлопотами в министерстве и наращивании своего влияния наконец нашел время, чтобы поговорить с глазу на глаз. — Кричер!

— Да, господин, — тут же возник передо мной домовик. — Вот ваши зелья, — с этими словами он поставил на стол несколько флаконов, пить содержимое которых после вкусного завтрака не было никакого желания, однако, чтобы вернуть себя в удобоваримые кондиции, придётся пренебречь их мерзопакостным вкусом и сделать вид, что меня всё устраивает.

— Необходимо расконсервировать северное крыло Блэк-хауса и подготовить его для проживания, — сморщившись от тошнотного запаха, я залпом махнул несколько флаконов. — А также скрыть доступ к библиотеке, подземельям, хранилищу артефактов и вообще всему опасному, что еще осталось в доме. Что не сможешь сам убрать — напомни мне, я помогу как вернусь.

— Будет сделано, — скрипучим голосом ответил домовик, немного поклонившись. — Мы ожидаем гостей?

— Да, я надеюсь нанять телохранителей и кое-кого из прислуги, — подумав, ответил я и допил остаток зелий, скривившись от не самого приятного вкуса.

Меда при нашей прошлой встрече, кажется, намекнула что все-таки положительно рассматривает мое предложение о возвращении в род, благо, места в Блэк-хаусе действительно хватило бы и сотне человек. Особняк был рассчитан на куда большее количество жильцов, но основная часть комнат пустовала и была запечатана, чтобы не тратить силы и время. А раз Андромеда с мужем всё-таки переедут сюда, то нужно было расширить штат прислуги.

В целом, конечно, Кричер мог бы и сам всем заняться, но для удобства будет разумнее нанять ему помощников. Все-таки, для такого количества магов одного домовика было недостаточно, да и охране также нужно будет где-то разместиться. — Так что сначала обеспечь сокрытие всех помещений, которые гости не должны посещать, и разберись со всем опасным и потенциально-опасным, дальше получишь в свое распоряжение помощников.

— Со всем уважением, лорд Блэк, я вполне могу справиться сам, без каких-то… — согнувшись в гордом поклоне, домовик буквально выплюнул следующее слово: — Помощников.

— Это не обсуждается, — было строго отрезал я, но затем, взглянув на старого эльфа, смягчился, поняв его негодование. — Конечно же ты можешь справиться со всем сам, просто моя кузина, возможно, скоро переедет в дом, и ей понадобятся свои личные слуги. Ты же, как достойный из достойнейших представителей домовых эльфов дома Блэк, возьмешь над ними шефство, обучишь всему, что требуется для хорошей службы, и будешь исполнять только мои приказы. Все понятно?

— Я не подведу благороднейшее семейство, лорд, можете на меня рассчитывать! — сразу же преисполнился гордости старый эльф, согнувшись в еще более глубоком поклоне. Видимо, тот действительно не хотел показаться бесполезным, я же — сглупил, немного забыв о том, что отнять у домовика работу — всё равно что наказать беднягу.

— Ну ладно тебе, разогнись, я уже говорил, что не люблю раболепство, — поднялся я с кресла, переводя хроноворот ровно на три часа назад.

— Совершенно точно, лорд Блэк, — медленно, с достоинством разогнулся упрямый эльф. — Я запамятовал. Вас ждать к ужину?

— Да, пожалуй, — я ненадолго задумался. — Скорее всего, буду около девяти. Слуг пошлю прямо сюда, так присмотри за ними до моего появления. Все, я ушел.

— До свидания, лорд Блэк, — проговорил уже в пустоту домовик и спустя пару секунд отправился выполнять поставленное задание, мысленно радуясь от того, сколько ему приказали сделать.

* * *

Косой переулок встретил меня ежедневным веселым шумом, обилием магов, спешащих по каким-то своим делам, а также еще не исчезнувшим духом рождественского настроения.

Сколько себя помню — здесь всегда было людно, но и немудрено, Косой — одно из самых главных и популярных мест магической Британии, можно сказать, торговая артерия, не только улица, куда школьники и их родители приходят перед началом учебного года за покупками, и не просто туристическая мекка, а одно из немногих практически полностью безопасных мест для путешествий иностранных магов. Косой переулок — это место представительства практически всех нужных организаций. Банк, посольства различных магических стран, филиалы квиддичных клубов, а также представительства гильдий, все это можно найти здесь, главной шуткой было знать, где искать и куда смотреть.

В данный момент меня интересовала гильдия наемников. На самом деле, название у гильдии наемников было вполне себе цивильным и шагало в ногу со временем, что-то вроде «профессиональное объединение для найма и услуг», но я не слишком запоминал длинное, официальное название, потому как более простое вполне отражало суть и не требовало уточнений.

Наемники — они и в Африке наемники. Если хочешь продать свою палочку для выполнения какой-либо работы — юристы гильдии предложат для тебя достойный контракт по профилю, хоть телохранителем, хоть няней, хоть курьером. Достаточно иметь хорошую репутацию и подходящие навыки. Ну и, разумеется, оплатить процент из заключенного контракта. Найм, как он есть, существовавший во все времена. Но, разумеется, корни организации уходили в куда более боевитое прошлое, которое, впрочем, не было забыто и до сих пор, и наемников в самом прямом смысле этого слова тоже можно было найти.

Дело было скорее в том, что лучшие боевые команды практически все находились под крылышком способных их потянуть родов, либо стоили астрономические для простого обывателя суммы. Впрочем, обычным людям незачем было нанимать группу опытных боевых магов, увешанную артефактами как новогодние елки игрушками, берущую за свои услуги пятизначные цифры в золоте, так что было вполне понятно, почему профиль гильдии сделался несколько шире, чем подразумевал под собой изначально.

Но для меня гильдия была чуть ли не единственной возможностью прямо сейчас получить в распоряжение если не верных, то опутанных грамотным магическим контрактом людей, которые в случае чего могут прикрыть спину мне или сохранить жизни моих близких. Верные вассалы служат некоторым магическим родам столетиями, но, к сожалению, род Блэк лишился большей их части еще в войне с Гриндевальдом, а с падением и заключением последнего в роду, то есть меня, под стражу, и вовсе растерял практически всех.

Если же информация из письма поверенного не подтвердится, то мне ничего не останется, кроме как попробовать на рабском рынке выкупить пару контрактов, если там найдется кто-нибудь с хотя бы минимальным боевым опытом. Но дело это было неблагодарное и оставленное только на самый крайний случай, ведь помимо официального запрета, этических норм и прочего, с чем я сталкиваться совершенно не желал, рабский контракт — это не лучший мотиватор для любого разумного, и именно поэтому любителей подобного было не слишком много в последний век.

За размышлениями не заметил, как подошёл к крепкому каменному зданию, вход в которое, впрочем, никто не охранял. Наверное, желающих ограбить столь авторитетную гильдию находилось еще меньше, чем пытавшихся ограбить гоблинский банк, так что отсутствие на входе даже видимости линии обороны было ясно.

— Добро пожаловать, лорд Блэк, — прежде чем я приблизился к двери, она распахнулась сама, и меня встретил молодой мальчишка — портье, одетый во вполне современный костюм-тройку. — Мастер уже вас ожидает.

Я усмехнулся и проследовал за бойким парнем, который по пути в кабинет руководителя британского филиала гильдии успел провести небольшую экскурсию, выдать коротенькую историческую справку и завалить меня комплиментами, явно пытаясь заслужить хорошие чаевые от богатого гостя.

Это выглядело несколько комично, однако я не стал его разочаровывать, не совсем же чудовище, и после того, как я был представлен главе гильдии, мальчишка быстро испарился из кабинета, зажимая в руке полновесный галлеон.

— Лорд Блэк! — поднялся из-за стола высокий мужчина в классическом костюме и с широкой улыбкой протянул мне ладонь для рукопожатия. — Рад видеть вас в добром здравии!

— И я вас, мистер Бакер — крепко пожал я протянутую руку, после чего по приглашению хозяина кабинета уселся в роскошное кресло напротив рабочего стола, вглядываясь в лицо сидящего передо мной мужчины.

Почему-то я подсознательно ожидал, что он будет старше, но глава британского филиала был не старым, вполне себе статным мужчиной, лет тридцати пяти-сорока на вид. Короткая стрижка с густыми рыжими бакенбардами, голубые пронзительные глаза, шрам под нижней губой и волевой подбородок едва ли старили его, не слишком обычная для Туманного Альбиона внешность скорее добавляла изюминки и свежести.

Возможно, именно так и должен выглядеть глава одной из влиятельнейших организаций, но вот насчет возраста я вполне мог кардинально ошибаться. Как известно, маги живут довольно долго, а сильные маги — еще дольше, и что тому же Дамблдору мешало выглядеть на пятьдесят с небольшим при его силе — оставалось загадкой.

— Чаю, кофе, может быть, немного виски? — еще раз заразительно улыбнулся маг, кивая на початую бутылку Блишенаогневиски, довольно знаменитый в маг.мире.

— Я бы предпочел сразу к делу, — в ответ улыбнулся я, качнув головой. — К сожалению, у меня не так много времени, в ином случае, я бы разумеется продегустировал с вами хороший напиток. Может быть, в другой раз.

— К делу так к делу, — хлопнул по столу Бакер, ничуть не задетый отказом. — Но есть небольшая проблема… Ндас-с. Помните, я вам писал по поводу отряда Марии?

— Да, разумеется, — ответил я, чуть приподняв брови. — Именно пятерку Марии я и хотел бы нанять, слышал, они хороши в своем деле. Насколько я понял, у них пару дней назад должен был истекать срок предыдущего договора и, как вы и предлагали, я бы хотел выкупить их контракт. Что-то изменилось?

— В целом, да, — нахмурился маг, побарабанив пальцами по столу. — Дело в том, что у нашей гильдии есть некоторые обязательства перед министерствами ряда стран. А именно — право первоочередного выкупа услуг боевых групп, в случае возникновения, эм… определенного рода обстоятельств.

— И такие обстоятельства, как я понимаю, возникли именно сейчас? — вежливо предположил я после небольшой паузы. На самом деле, это было странно, так как в последние дни вроде бы ничего не происходило, особо громких новостных заголовков не было, и пусть контракта мы не заключали, но устные договоренности уже были достигнуты.

— Все верно, — плеснул себе виски в пустой стакан хозяин кабинета. — Как вы понимаете, детали я раскрывать не могу, профессиональная тайна-с, но вы сами должны были слышать о вчерашнем инциденте в Германии. Может быть, все-таки виски?

— Нет, спасибо, — повторно отказался, внутренне несколько подобравшись. Кажется, я начинал понимать, о каком инциденте идет речь. — А что там случилось?

— Сильнейший со времен войны с Гриндевальдом темномагический ритуал прямо посреди Бранденбургского тракта! Правда не слышали? — удивленно посмотрел на меня маг. Я же в ответ лишь покачал головой, с трудом сохраняя на лице лишь вежливое любопытство, когда на деле очень хотелось приложиться лбом о стену и хорошенько постучать по каменной кладке. — Сейчас колбасники там землю носом роют, вот и привлекли моих парней для некоторого, э-э, содействия.

— И надолго? — безнадежно вздохнув, я откинулся на спинку кресла.

— Пока что контракт подписан на два месяца, но, возможно его продлят. Говорят, — доверительно склонившись вперед, Бакер понизил голос на несколько тонов, — что там вроде нашли след Османов. Но это только слухи, — а после, бросив выразительный взгляд, тоже откинулся в кресле.

— Неужели? — выразил негромко вежливую обеспокоенность прозрачным намеком. На самом деле, я был действительно обеспокоен. Не то чтобы я был особенно беспечен в заметании следов, но если на это дело привлекают даже иностранных наемников, то дело дрянь. Успокаивало лишь то, что, похоже, германский аврорат все же пошел по ложному пути, взяв след с, видимо, найденных следов от трупов. Не сказал бы, что в любой другой ситуации этот факт меня порадовал, но сейчас то неудавшееся покушение было весьма кстати. Сто из ста, портал, которым я переместился из британского министерства, уже не отследить никакими методами, в отличие от официальных портключей, которые все были строго под учет.

— Но у меня есть для вас несколько других вариантов, — продолжил тем временем Бакер уже обычным тоном, магией доставая из ящика стола небольшую папку. — И, так как я все же чувствую за собой некоторую ответственность, мы ведь практически договорились, лично отобрал некоторых специалистов, которые должны вам подойти. Это, конечно, не боевая пятерка, но что есть — то есть.

— Да, конечно, спасибо, — вынырнув из мрачных размышлений, я взял протянутую папку, вдумчиво пролистывая небольшие удобные карточки с описанием магов, их колдографией, специальностью и особенными условиями.

На самом деле, наемников было всего шесть, как будто то, что работали они в основном в одиночестве, Бакер постарался компенсировать количеством… Но двое из них сразу отпали, так как соглашались только на краткосрочные контракты до месяца, хотя, судя по всему, были достаточно опытными ликвидаторами проклятий с боевым опытом и могли пригодиться.

Еще один я отложил в сторону из-за слишком большой цены, профессионал профессионалом, но восемьдесят тысяч в месяц или контракт до пяти лет за полмиллиона золотых авансом — это слишком дорого даже с моими ресурсами. Из оставшейся тройки двое работали вместе и в целом подходили по всем параметрам, но было одно но. Шестая карточка порадовала меня вменяемой ценой, однако…

— Подмастерье трансфигурации и чар, мастер боевой магии, опыт экспедиций в Африканский сектор, Шумер, Египет, в течение трех лет, вменяемая цена и практически никаких дополнительных условий, — с интересом зачитал я вслух. — В чем заковыка, в его ксенофобии?

— Да, он совершенно не переносит другие расы, особенно оборотней, — виновато развел руками Бакер. — Последних ненавидит лютой ненавистью, что-то связанное с семейными делами, а большего и сам не знаю, конфиденциально.

— А эти двое? — поднял я оставшиеся две карточки. — Брат и сестра, один — с мастерством в чарах, другая — подмастерье зельеварения, также опыт ликвидаторов проклятий, телохранителей, репетиторов, более чем адекватная цена, но они…

— Оборотни, — подтвердил хозяин кабинета, пригубив огневиски. — Но, смею заметить профессионалы в своем деле. В периоды, кхе, лунатизма — принимают аконитовое зелье, собственно, сестра сама его и варит.

— И вместе их контракты подписать не получится, — подтвердил свои мысли я, мрачно вздохнув.

— Совершенно точно, — вновь развёл руками Бакер. — Но если вам нужны телохранители, я бы вам посоветовал взять именно их, у Тайлера все же немного другой профиль. Да и последний контракт они закрыли выше всяких похвал, как раз на роли телохранителей, не смотря на все естественные недостатки. В целом достойные люди, хоть и оборотни, да-с. Ну, и подписать Дейва и Кайла, пока кто-нибудь еще не освободился, чтобы перекрывали во время «неудобств», даже такого небольшого срока должно вполне хватить.

Итого, выбор между телохранителями-учителями, пусть и с проблемами, и машиной для уничтожения в лице ксенофоба… Я уже очень скучал по отряду Марии.

— А что насчет… Альберта Стампа? — вновь поднял отложенную карточку, пробегаясь взглядом по цене. — Я понимаю, что мастерство в двух дисциплинах и подмастерье ритуальной магии в возрасте неполных тридцати лет — это огромное достижение, но такая цена кажется несколько завышенной. Раз в пять, точнее. Даже Тайлер берет пятьдесят тысяч за полгода, и если считать по месяцам, выходит гораздо дешевле!

— Да, тут вы, конечно, правы, — поморщился Баркер. — Я бы даже сказал, что его желания довольно абсурдны, являйся он каким угодно представителем древней фамилии. Но он действительно профессионал практически во всем, не только в указанных дисциплинах, к тому же имеет за плечами более пятидесяти закрытых контрактов за последние пятнадцать лет. Ни в одном, конечно, не было и подобия таких расценок, но… Сейчас он в довольно затруднённом положении, вот и хватается за соломинки. Зря я, наверное, положил его карточку…

— Да нет, — ухмыльнулся я, разглядывая краткую биографию Стампа. — Наоборот, я бы хотел услышать о нем немного поподробнее, если, разумеется, это не засекречено.

Глава 31

Преданные наемники — такая же редкость, как шлюхи-девственницы.

(C) Джордж Мартин

* * *

— Да какой секрет, — махнул рукой маг. — Информация, конечно, деликатная, но не конфиденциальная. Род довольно старый, не древний, конечно, но годов насчитывает много. Основан Альбертом Гибберингом Стампом в начале семнадцатого века, в честь него парня и назвали. Род был не особо богатым, но крепкие и уверенные середнячки, специализирующиеся на боевой магии. Один из них даже министром был вроде бы

Правда, после того, как решил реформу с магическими тварями провести, род их зачах. Несчастные случаи, сами понимаете. Отец его, Тобиас, даже деканом Гриффиндора был какое-то время, но что-то там у них с Дамблдором не срослось, или наоборот, слишком срослось, я уж не знаю, — маг хмыкнул, качнув головой. — Но еще в начале смутного времени их мэнор разгромили, и в живых только пацан и остался. И то, потому что в Хогвартсе учился в это время. Потом выяснилось, что папашка оставил сыну столько долгов, что пришлось и родовой особняк закладывать.

Бакер немного помолчал, кивая чему-то у себя в голове.

— Но парень не промах, одно мастерство в боевых чарах чего только стоит. Да и кольца подмастерий он носит уже довольно давно, не подтверждено конечно, но звания эти он уже перерос. К тому же, не один год по континенту мотается. Помню, пришел в наше отделение еще зеленым сопляком, но уже что-то из себя представлял, право слово, — откинулся на спинку маг, улыбаясь и явно что-то вспоминая. Все-таки с его возрастом я ошибся, никак ему не может быть меньше шестидесяти, даже по самым смелым прикидкам. — Но вот ситуация у него — врагу не пожелаешь. От долга осталась всего четверть, но последний платеж уже через полгода. Если просрочит — лишится и мэнора, и половины магических сил, к тому же — здравствуй клеймо предателя крови. Прямо как эти. Уэзерби или как их…

— И неужели если этот Стамп настолько хорош, как вы говорите, то кредитор так запросто будет резать курочку, которая приносит золотые яйца? — недоверчиво спросил я.

Полтора миллиона за пятнадцать лет это… внушает. Для сравнения, общая сумма всего золота которое хранится в банке у рода Блэк, накопленное за столетия труда — всего шесть миллионов.

Разумеется, если продать родовой особняк и все активы, то можно выручить втрое больше этой суммы… Но, опять же разумеется, в своем уме никто на такой отчаянный шаг не решится.

После такого шага дороги назад не будет, в глазах окружающих ты станешь хуже, чем самый пропащий маггл-наркоман, который ради очередной дозы зарезал собственную мать. Еще для примера — зарплата обычного министерского служащего, тысяча галеонов в год, у глав отделов, конечно же, она повыше. Чтобы скопить такую сумму, обычному магу придется работать двести лет, и при этом не есть и не спать, а ещё — отказывать себе совершенно во всех покупках. А этот Стамп собрал чуть меньше такой суммы всего за пятнадцать лет. Внушает.

И зачем кредиторам самим лишаться такого дохода — не понятно.

— Изменить условия, растянуть еще на несколько лет…

— Гоблины, — кратко ответил маг, махнув рукой устало, и мне стало понятно, что дело действительно плохо.

Если кто потерял больше всего от реформ Министерства, то это коротышки. Конечно, напрямую вредить магам после последнего неудачного восстания они не способны, но вот на такой шаг в лице устранения ненавистного рода пойдут очень охотно, пусть даже и в ущерб себе. Даже делать ничего не придется — перепродадут мэнор какой-нибудь богатой, но еще не основавшей собственного рода семье. А те уже и рады стараться.

— Там, насколько, я знаю два условия, — тем временем продолжил маг. — Либо так, либо рабский контракт. И даже неизвестно, что хуже.

— Ясно, — снова откинувшись на спинку кресла, взял я паузу, чтобы немного подумать.

С одной стороны — судьба в лице Бакера сама дает мне в руки то, что необходимо именно в данный момент, хоть и за огромные деньги. Но деньги мертвому ни к чему, а вот потенциально верный семье человек, особенно с такими навыками, хоть и один — необходим как воздух. Пять лет — это максимальный срок контрактов, которые предоставляет гильдия. За такое одолжение я вполне смогу истребовать у него полного родового вассалитета.

Потеря магического источника некоторых слабых магов вполне и убить способна. Судя по регалиям Стампа, конечно, такого не случится, но Бакер вполне прав, и не знаешь даже, что лучше — рабство, смерть или такое. Хотя, учитывая фамилию последнего, вполне возможно, что Авада в сердце будет милосерднее.

Но с другой стороны — за такие деньги я вполне мог выкупить пятилетний контракт у целой звезды опытных боевых магов, среди которых также как минимум трое мастеров. Один, пусть и сильный — это слабая замена команде. Как же не вовремя вся эта ситуация… Ну, а впрочем.

— У вас же, по всей видимости, также есть интерес к Альберту? — негромко произнес я, вполне очевидно сопоставив факты. Вряд ли карточка с его именем, а ещё такой интересный рассказ были сделаны просто так. Даже учитывая баснословное количество денег, которые Стамп принес уже самой гильдии.

— Каюсь, есть такое, — ничуть не смутившись, кивнул Бакер. — И дело даже не в симпатии, хотя парень мне и вправду симпатичен. Альберт немного занял и в гильдейской казне, сущие копейки, конечно, да и денег он нам принес более чем достаточно. Правда, после открывшихся обстоятельств есть не самая малая вероятность, что выплатить долг в ближайшем времени он будет уже не способен… Впрочем, это не самая большая причина помочь хорошему человеку!

— Ну разумеется, — произнес я, получив наконец более-менее ясную картину.

Конечно же напрямую помочь Стампу Гильдия не может, даже с учетом безупречной репутации, полмиллиона — это слишком много за одного хорошего наемника, и такими суммами глава британского филиала распоряжаться единолично вряд ли уполномочен.

Но вот подсунуть его карточку тому, кто явно в состоянии решить проблему мага, при этом с прибылью для Гильдии он вполне способен. Как и подобрать такую группу магов, чтобы вариант был вполне очевиден, за неимением лучшего выбора. Да и слишком удачно у звезды Марии подвернулся новый контракт… Хотя, возможно с этим я уже и надумал.

— Ну так что, каково ваше решение? — произнес с хитринкой Бакер.

— Мне надо, конечно, будет с ними встретиться и посмотреть в деле, но пока что я склоняюсь к найму Люкана и Саманты Шумсби на год, а также Стампа… Скажем, пока что на месяц, — все же пришел я к окончательному выбору.

Нужно посмотреть на Альберта в деле, а также выяснить всё поподробнее, чтобы принимать такие решения. Возможно, будет проще подождать истечения контракта отряда Марии.

— Давайте назначим встречу, скажем, на завтрашний день с утра, если нет никаких сложностей, сегодня у меня запланировано еще несколько неотложных дел. А ещё, я, как и говорил, сразу хотел бы нанять пару свободных домовиков для хозяйства.

— Прекрасно! — воскликнул явно довольный результатом разговора Бакер, быстро поднявшись из-за стола и двигаясь к выходу. — Наши юристы как раз подготовят все необходимое до завтра. А свободные домовики у нас есть, как я вам и писал, на этот раз ничего не изменилось. Нда-с. Вы же, я надеюсь, уже ознакомлены с ценами?

— Да, вы подробно все описали, — приподняв уголки губ, внутренне вздохнул я, вспоминая присланный лист с расценками. Одна из небольших общин домовиков просила двадцать тысяч золотых за молодую и необученную особь. Тридцать — за вышколенных в рамках обычной прислуги: уборка, готовка, ну и так далее. Пятьдесят — за персональных помощников, таких как Кричер, которые и ужин приготовят, и ремонт сделают, и зелья купят, и письма рассортируют, нянькой побудут, при этом ничего не перепутают в процессе.

Домовики живут долго, но интеллект у молодых особей оставляет желать лучшего, в процессе воспитания они подвергаются жесткой дрессуре на выполнение простейших действий без побочных эффектов. В старых семьях обучением нового поколения занимается старое, со своими особенностями, в больших общинах, как в Хогвартсе — за воспитанием новеньких следят и сами эльфы. Но вот в министерской общине, или как здесь — этим занимаются специально обученные люди.

Личный, долгоживущий, профессиональный слуга — это одна из тех роскошей, которая недоступна многим. Больше стоят уже профессионалы в своей области, например — помощники для зельеваров. Впрочем, такой штучный товар больше редкость, меня же интересовала обычная прислуга. Желательно та, которая не сможет предать.

— Пройдемте, — приоткрыл дверь мигом возникший за той стороной парнишка. — Вам сюда.

Вместе с Бакером мы проследовали до одного из помещений наверху. Там уже ждал хмурый, полностью седой маг с папкой документов, который, коротко поприветствовав нас, стал представлять выстроившихся в шеренгу домовиков. Те были одеты в белые туники и с явной надеждой глядели на собравшихся магов.

— Беру этих, — бегло оглядев пятерых практически идентичных эльфов, указал я на парочку домовиков, женского и мужского пола, которые стояли друг к другу поближе.

— Прекрасный выбор, — проскрипел старый маг. — Очень обучаемы для своего возраста, исполнительны. Пикки, Брейл — сегодня пришла пора вам получить одежду. Прошу вас, лорд.

Он протянул мне свиток с контрактом и кровавое перо. Вся процедура не заняла много времени. Контракт, оплата, затем короткий ритуал привязки домовиков. Сложный, однако не очень долгий процесс, когда магические существа начинают получать необходимую для их существования магию напрямую от источника сил мага. Привязав домовиков, с удивлением понял, что ослаб примерно на четверть.

Хотя старик, ТьюторTutor (англ.) — учитель, репетитор, наставник, предупреждал о том, что безопаснее привязывать их сразу к магическому источнику дома, боюсь, что привяжи я их другим способом, они бы не смогли даже проникнуть в Блэк-хаус. Сейчас же, благодаря собственной магии, я смог отослать их прямо туда.

Коротко попрощавшись и обозначив время следующей встречи, я направился сразу в Министерство. Официально — для того, чтобы подтвердить право участвовать в заседании Визенгамота и передать свой голос Малфою, не официально — попутно краем глаза взглянуть, что случилось с сотрудником, который подал мне тот портал.

Визенгамот встретил меня привычной суетой. Для подтверждения личности на входе стоило только показать камень главы рода, как девушка тут же елейно-ласковым голосом стала выражать свою признательность и полнейшее расположение. Даже слишком полнейшее.

В секретариате я подписал несколько документов, обычная и совершенно формальная процедура, ничего сложного, затем спустился в отдел по международным связям, заказав еще один портал, на этот раз во Францию. Осторожный намек на интерес для девушки-порталистки, стоявшей за стойкой регистратуры, стал будто спусковым крючком для получения целого вороха слухов о предыдущем сотруднике, который внезапно уволился и передал ей кучу своих неоконченных дел. Видимо, хвосты уже подчищены.

Отделавшись от девушки, я было собрался уходить, как встретил ту, которую и не думал здесь встретить.

* * *

— Здравствуйте, мисс Багнолд, — обозначил я поцелуй на тыльной стороне ладони невысокой полноватой женщины.

— Мистер Блэк, какая встреча! — немного встревоженно ответила волшебница, нервно поправив локон, выпавший из пучком завязанных волос. — Рада вас снова видеть.

— И я вас, Министр, — ответил ей, внимательно оглядывая с виду сильно уставшую женщину. Макияж, конечно же, скрывал следы, но внимательный взгляд с настолько близкого расстояния мог уловить признаки недосыпа и усталости.

— Ох, оставим формальности! — нервно и несколько наигранно рассмеялась та. — Я уже давно передала все необходимые полномочия Фаджу, так что для вас просто Миллисента.

— Тогда и вы зовите меня просто Сириус, — ответил я, снова вежливо улыбаясь.

Действительно, передав свое место Фаджу, Багнолд не являлась фактически Министром, однако формально ее следовало называть либо «Министр», либо «бывший Министр». Правило вежливости, не более, однако за бывшими Министрами закреплялись еще многие и многие привилегии, которые оканчивались только смертью. Такие, например, как круглосуточная охрана, которой сейчас при ней не было. Возможно из-за этого она так нервничает, все же моя отправка в Азкабан проходила при её непосредственном участии.

— Хорошо, Сириус… — немного замялась женщина. — Хочу еще раз выразить свои сожаления по поводу вашего безвинного осуждения…

— Не стоит, — поднял я руки в примиряющем жесте. — Вы в этом не виноваты, все же процессом руководили не вы.

— Да, разумеется… — несколько рассеянно сказала Багнолд, затем словно бы очнувшись. — Я бы с удовольствием с вами пообщалась, но, к сожалению, мне нужно спешить, столько дел, так что…

— Конечно, не буду вас задерживать. — ответил я. — До свидания.

— Да… Конечно… — снова несколько рассеяно ответила та и направилась в другую сторону.

* * *

Я же продолжил свой путь к выходу, обдумывая немного сумбурную встречу. Из воспоминаний прежнего Сириуса было легко понять, что эта женщина сильно поменялась. Железная леди, которая руководила страной в период практически гражданской войны, уступила место рассеянной старушке. Да и ее уход с поста раньше срока был по крайней мере неожиданным.

Если бы я не знал, что всех высокопоставленных сотрудников, а уж в особенности министров проверяют на внешнее воздействие, то подумал бы что без Империуса тут не обошлось. С другой стороны, возможно, что смерть сына ударила по ней больше, чем предполагалось.

Впрочем, я уже и так задержался в министерстве дольше необходимого, нужно встретиться с Краучем и навестить наконец сына Майкла.

Глава 32

Порой думаешь, что всё хорошо, — а уже кто-то роет тебе могилу. (C) Ганнибал

* * *

Все то же место — Лютный, паб «Белая виверна». Думаю, в следующий раз нужно будет сменить место встречи на обычный кабинет в министерстве. К сожалению, заявись я сейчас к Краучу там, Дамблдор узнает о наших с ним делах раньше необходимого.

— Лиана, а вы все хорошеете и хорошеете, — уже второй раз за день коснулся я губами воздуха над тыльной стороной ладони девушки во все той же белоснежной перчатке.

— Какие комплименты, лорд Блэк, — непринужденно рассмеялась та, узнав меня несмотря на завешенное магической завесой лицо.

Как и думал, хозяйка заведения точно не оставалась в неведении относительно своих гостей. Видимо, поэтому этот бар еще остается независимым. Компромата на нужных людей та, я думаю, успела собрать достаточно, чтобы позволить себе такие вольности. Впрочем, возможно та узнала меня по букету белых северных роз, и тогда всё становилось более простым. — И какие цветы! Я надеюсь, вы не откажете мне в компании за чашечкой чая, как в прошлый раз?

— Не думаю… что могу отказаться, — я с удовольствием проследил, как намек на разочарование появился на очаровательном лице при первых словах. — Но — чуть-чуть позже.

— Ловлю вас на слове, — еще раз мило улыбнулась девушка и чуть кивнула. — А сейчас — пройдемте…

Дорога была едва ли долгой, мы пересекли зону с небольшими столиками и прочими посадочными местами, а затем по неширокой лестнице поднялись на второй этаж, где располагались приватные комнаты. Найдя нужную дверь, хозяйка заведения кивнула:

— Правила вы знаете, у вас полчаса, — и так же неспешно удалилась, слегка покачивая бедрами.

— Н-нда, сегодня я явно нарасхват у милых дам, — проговорил, кажется, вслух, так как Крауч, который сидел на противоположной стороне комнаты, поднял голову, отвлекаясь от каких-то бумаг, и недоуменно спросил:

— Это ты о чем, Блэк?

— Да так, ни о чем, — легко отмахнувшись, опустился за стол с другой стороны. — О делах насущных. Как вы там с Малфоем сработались?

— Лучше чем могло быть, — Бартемиус поморщился, но на мой вопросительный взгляд все же нехотя продолжил. — С его золотом и не совсем чистыми связями мои позиции в Министерстве укрепляются. Удалось сместить несколько личностей и поставить на их место обязанных мне. Ну, и нашлась пара неожиданных союзников в предстоящих выборах, из нейтралов. Фадж, как оказалось, уж слишком падок на деньги. И не очень осторожен.

А старик-то явно был доволен, хоть и усиленно это скрывал. Вот даже словно сбросил пару лет. Пару десятков, если быть точнее, даже уже стыдно звать его стариком. Видимо, молодая невестка в доме и предстоящее рождение внука творят чудеса. Он, кстати, вроде бы его хочет признать как сына, чтобы вопросов не возникало, откуда вдруг появился ребенок, когда единственный его наследник должен отбывать срок в Азкабане.

— Ну и хорошо, — с удовлетворением кивнув, я откинулся на спинку кресла. — А что насчет слушания? Все готово?

— Да, практически, — Крауч немного нахмурился и помассировал переносицу. — Воспоминания собраны, этим занялся мой заместитель. В назначенное время Дурслей приведут на заседание, свидетельствовать будет Малфой, лорд Булстроуд и сам Артур.

— А ему можно доверять? — я попытался вспомнить заместителя Крауча, но не слишком преуспел.

— Конечно, Трембли моя правая рука уже десять лет, — с возмущением ответил Барти. — Естественно ему можно верить. К тому же, он будет главой избирательной компании, и после выборов, если все пройдет гладко, то возглавит отдел вместо меня. Я вот за Булстроуда не уверен, это кандидатура Малфоя.

— Насчет этого можешь не переживать, — махнул уже я рукой. — У них с Малфоем давнее партнерство, Люциус даже хочет женить Драко на Миллисенте и дело движется к предварительной помолвке. К тому же, мать Джонатана — Виолетта, в девичестве Блэк, так что, думаю, им можно доверять, не чужие люди.

— В Британии, похоже, куда пальцем ни ткни — точно в Блэка попадешь, — несколько ехидно хохотнул Крауч. — А ведь и мы вроде как родственники, по маминой линии…

— Да, Чарис Крауч тоже вышла из нашей семьи, — кивнул я, с небольшим скрипом вспомнив родовое древо. — Но если хочешь, чтобы я называл тебя «дядя Барти», то извини, ты опоздал с этим лет на двадцать.

— Да нет же, — поморщился Крауч, фыркнув в усы. — Я не о том. Просто кровные связи — это не самое главное, и я не понимаю, как ты доверяешь Малфою. Он же бывший Пожиратель, и это я точно знаю. Как и то, что бывших Пожирателей не бывает. Со мной всё понятно, у меня в этом есть и свой интерес, контракт у нас с тобой подписан давно, и еще мой поганец у тебя для подстраховки. А Малфой? Ты его тоже как-то взял за яйца? Потому что если нет, я не хочу тонуть вместе с тобой, если вдруг мой сын будет как-то обнаружен.

— За Малфоя не беспокойся, — покачал я головой. Наверное, в скором времени к делу уничтожения крестражей Волдеморта следует подключить и Крауча. Учитывая, как тот ненавидит Реддла за разрушение семьи и террор, это свяжет его получше компромата и договоров. Но то, что Барти об этом заговорил, тревожный звоночек. — Мы с ним в одной лодке. Надежно. А почему это тебя так интересует?

— Послушай, Сириус, буду говорить откровенно, — Крауч посмотрел на меня сквозь скрещенные пальцы, и весь вид его выражал сомнение. — Я, конечно, уже все подготовил, но ты же не думаешь, что Дамблдор так просто это оставит? У старика осталось слишком много влияния, репутации и друзей не только у нас на островах, но и по всей Европе. Я в целом не понимаю, зачем тебе это? Да, опеку ты скорее всего получишь, но пойми, серьезно конфликтовать сейчас — это не лучшая тактика. Грюм — правая рука Дамблдора, считай, весь аврорат у него в кармане. Половина других отделов тоже его воспитанники. Подожди с мальчишкой всего год, в крайнем случае два, мы укрепим позиции в министерстве и…

— Да пошел ты, Барти! — почти прорычал я, хлопнув по столу, вынуждая его осечься, не на шутку взбешённый таким отношением. — Ты же видел из воспоминаний Дурслей, как обращались с моим крестником?! С «символом надежды магической Англии»! Да и думаешь, что Дамблдор так и будет ждать, пока влияние не утечет из его рук?

— Да, но я не думаю, что… — начал было Крауч-старший, но остановился после взмаха руки.

— Не думаешь что? Что надо действовать сейчас, а просто сложить палочки и ждать, пока Дамблдор сам нанесет удар? — я поднялся из-за стола и начал нервно мерить довольно просторную комнатку шагами. — Нет, нужно действовать сейчас. Или ты предлагаешь дождаться момента, когда мой дом будут штурмовать авроры с ордером на обыск? И тогда не только мои тайны выплывут наружу, мы все можем потонуть так быстро и глубоко, что света нам белого не видывать до конца жизни.

— Ладно, ладно… — примиряюще поднял руки Барти. — Я, в целом, понимаю твои резоны, и мне не слишком нравится, что происходит в магической Британии, когда даже наследников древних семей отдают магглам как простого домовика… Я думаю, что это учтут даже некоторые из союзников Великого-светлого. Просто прими во внимание, что хоть опеку ты и получишь, но вот дальше гляди в оба. Я бы порекомендовал хотя бы нанять охрану. Конечно, это не совсем его методы, но ты ведь знаешь, как он начинал и с кем был его союз, с кем он водился.

— Учту, — я всё же успокоился, с трудом подавляя взбурлившую от эмоций силу, из-за всплеска которой рунные цепочки посреди стола разгорелись ярче и отчетливо замигали. — А охрану я уже нанял. О себе не забудь, ты на свету так же, как и я.

— О, — Крауч отчётливо дернул щекой. — После некоторых событий я пересмотрел вопросы безопасности, не беспокойся. Ну, раз ты взял себя в руки, может быть, к другим делам перейдем?

— Да, пожалуй, нужно обсудить… — я сел обратно за стол.

* * *

Еще немного поговорив с Краучем, я, с сожалением отказавшись от продолжения беседы с мисс Струглер, с клятвенными заверениями вместе поужинать немного позже, отправился дальше по темной улочке, свернув в один из проходов.

В целом, Лютный, как и Косой Переулок, был не улицей, а скорее магическим кварталом, а также — приличной территорией Темного леса внутри, и, как дополнение, разными стационарными тропками и порталами в иные, не менее опасные места. Просто все привыкли Лютный называть именно так, и как-то менять положение вещей, чтобы название больше отображало суть происходящего было бессмысленно. Все, кому нужно, и так все знали.

Спустя несколько минут ходьбы по каменной брусчатке, я очутился возле небольшого, но достаточно приличного здания, ютившегося между пабом и фабричным цехом. Это была нужная мне букмекерская контора с гордым названием «Msaw Ætare». В целом, ничего особенного, в Бирмингеме такие места можно найти сплошь и рядом, едва ли не на каждом шагу, но поскольку это место, пусть и косвенно, однако было связано с Блэками, от своих товарок оно выгодно отличалось.

Естественно, я находился под чарами приватности, так что просто зашёл внутрь, не тратя время на ненужные манипуляции с маскировкой на случай, если кто-то вдруг да узнает в невзрачной фигуре того самого Сири Блэка.

Внутри пахло дешевыми сигаретами, алкоголем и потом, не самый чудесный аромат, но и не самое ужасное, что мне доводилось ощущать. За стойкой у противоположной от входа стороны была повешена огромная таблица, куда зачарованный мел вносил новые позиции и стирал старые, что-то негромко вещало зачарованное радио.

Там же, у небольшого бара ошивалась пара явно завсегдатаев, напряженно следящих за доской и выпивающих кружку за кружкой пинты дешевого пива, небольшая армия уже пустой посуды высилась с ними рядом. Ещё из людей в помещении был управляющий. Он стоял у краника, толстый, среднего возраста маг, с огромной блестящей лысиной и очками-половинками.

Больше в помещении никого не было, кроме разве что мордоворота у входа, который сидел на лавке и с равнодушным лицом курил толстую сигару, пускавшую явно зачарованный темно-фиолетовый дым. В принципе, сейчас особо ничего глобального и не проходило, так что ничего удивительного в пустоте и безлюдности подобного места не было.

— Будете делать ставку, уважаемый? — поинтересовался маг за стойкой, сразу повернувшись на звук открываемой двери. — Сегодня могу предложить неплохой коэффициент на Кевина Хопвуда, он и его команда играют в Манчестерском клубе!

— Нет, спасибо, — отказался я от сомнительного предложения. Если честно, совершенно не понимаю, как в целом можно в эти плюй-камни играть, да ещё и проводить чемпионаты? Не удивлен, что у них так мало поклонников, такими странными развлечениями можно было заманить разве что школьников, скучающих в стенах замка за отсутствием более интересного времяпровождения. — Я хотел бы поставить на Паддлмир Юнайтед, снитч на двенадцатой минуте, сто галлеонов.

— Да, пройдемте за мной, для таких дорогих клиентов у нас есть отдельные комнаты, — в ответ на условленную фразу маг тут же кивнул сначала мне, а после вышибале, и жестом поманил за собой в небольшую подсобку, где была еще одна неплохо зачарованная дверь. Дверь вела на подвальный этаж, где уже был совсем другой антураж, не имевший ничего общего с букмекерской конторой на первом.

Пока мы шли, я мельком успел оценить довольно богатый интерьер и вейл-разносчиц с очень откровенной униформой, увидеть несколько столов для карточных игр, большую рулетку и расслабленно болтающих магов, явно увлеченных игрой и не особо обращающих внимание на окружающих. Подпольное казино, которое по доставшимся мне сведениям посещали как министерские клерки средней руки, так и отъявленные бандиты, спокойно уживаясь за игрой.

Впрочем, не сказал бы, что это никак не мешало им уживаться и за пределами стен данного заведения, справедливости ради, в Министерстве тоже работали далеко не отъявленные блюстители законов.

Однако, меня ждало совершенно другое помещение, так что пройдя через еще одно ответвление, вход в которое охранял неулыбчивый бритый маг, одетый в костюм-тройку и посторонившийся при нашем приближении, а затем немного пройдясь по узкому коридору, я оказался перед массивной дубовой дверью.

— Одну секунду, господин, — заискивающе и немного нервно сказал мне управляющий, после чего, предварительно постучав, шмыгнул внутрь.

— …больше никаких просрочек, Руди! — тут же донёсся низкий раздраженный голос, — Я вступился за тебя только из-за… — затем дверь захлопнулась, прежде чем я услышал окончание фразы, и диалог снова оказался приватным.

— Прошу вас, проходите! — через несколько минут отворил дверь управляющий, а из кабинета, явно желая казаться еще более незаметным, быстрым шагом вышел немного бледный усатый мужчина в потрепанном котелке и явно старой зеленой мантии. За ним же следом вышел и управляющий, в то время как я сделал шаг и оказался внутри один на один с хозяином заведения.

— Рад вас видеть, лорд Блэк! Как поживаете? — навстречу из-за такого же, как и дверь, массивного дубового стола поднялся скуластый, немного загорелый черноволосый парень, на вид лет двадцати, не больше. Он мог бы выглядеть, пожалуй, ещё моложе, для магов это не проблема, но серьезное выражение лица и небольшой шрам, наискось прочерчивающий левую бровь добавляли ему некоторой внушительности.

Винсент Блишвик — сын одного из самых верных вассалов нашего рода, к тому же связанный с семьей через брак Джимбо Блишвика и Мисапинои Блэк. И это родство чувствовалось в некоторых чертах лица, глазах и темных волнистых волосах, зализанных назад с помощью простоблеска или чего-то похожего.

Одет Винсент был в бордовую щегольскую рубашку и нелепо выглядящую на ней черную кожаную куртку. При моем входе он тут же поставил на столешницу высокий бокал, который до этого держал в руке, и потер ладони друг о друга, немного суетясь.

— Приветствую тебя, Винсент, — не стал я долго тянуть и прошел к нему, протягивая руку.

К моему удивлению, тот всерьёз, без каких-либо промедлений опустился на колено, немного неловко обогнув стол, и явно вознамерился поцеловать фамильное кольцо под моим удивлённым взглядом.

— Давай обойдемся без таких жестов, — тут же поспешно махнув рукой, я перехватил его на половине движения и крепко сжал холодную ладонь, рывком поднимая с пола.

— Да, конечно… — заметно смутился парень, энергично отвечая на рукопожатие. — Прошу вас, присаживайтесь, чувствуете себя как дома, мой кабинет — ваш, — указал он на роскошное кресло, стоящее во главе стола, предназначенное явно не для посетителей.

— И без таких, — уже с намеком на недовольство ответил я, посмотрев на парня.

Лесть, конечно, приятна, особенно когда к месту, но, во-первых, это не то, что я хочу от своих партнёров, нынешних или будущих. А во-вторых, бередили мою душу сильные сомнения, что парень, который с самого выпуска из Хогвартса боролся за свое место под солнцем, к тому же сумел удержать одно из предприятий отца в таком месте — действительно такой, каким себя сейчас показывает. Да и то, что я услышал на входе в кабинет, вполне давало понять, что за маской щеголеватого паренька скрывается что-то другое, явно более опасное и суровое. — Грубая лесть и подобострастие — совсем не то, что я ожидал от сына верного вассала моего дома.

— Знаете, лорд Блэк, — тут же ощутимо разозлился парень. Да так, что магическая сила начала выплескиваться в окружающее пространство, а и без того не слишком светлые глаза потемнели, становясь и впрямь блэковскими. — Быть верным вассалом рода Блэк, знаете ли, меня никто не учил. Некому было. Так что, если пришли за вашей долей, то она здесь. Конечно же, без поддержки прославленного рода Блэк мне пришлось немало договариваться, так что полную меру я заплатить не могу. Но все что имелось — я собрал, вот ваше золото.

Он рывком достал увесистый мешочек из секретера и вывалил его на стол. От силы броска мешочек завалился набок, из не слишком туго затянутой горловины на столешницу высыпалась пара галлеонов.

— Дерзость — это так же не то, что я бы хотел слышать от своего вассала, — вздохнув, я немного дал волю магии, отвечая на чужую вспышку силы своей, добиваясь того, что воздух позади уплотнился и начал темнеть, почти клубясь мрачным туманом, а парень непроизвольно сделал шаг назад. Для своих лет он, конечно, был силен, но не настолько, чтобы стоять спокойно перед магом, к услугам которого была вся мощь родового камня одного из самых древних родов Британии.

— В то же время, я не буду обирать собственного вассала, а тем более — младшего родственника, — продолжил я, убирая давление и садясь на достаточно удобный стул перед рабочим столом, отодвигая золото обратно к Винсенту и добавляя к галлеоном еще один приготовленный заранее мешочек.

— Так вы не за деньгами пришли? — так же быстро успокоившись, юноша сел за стол. Все-таки фамильные черты в нем явно проявились сильнее, чем у того же Крауча. Вспыльчивый, но в то же время с головой на плечах… Впрочем, иные тут не выживают. — В таком случае, прошу прощения за этот инцидент, я несколько превратно понял… Я вас внимательно слушаю, лорд Блэк.

— Для начала, мне необходимо знать, с кем же это тебе пришлось договариваться… — немного помолчав, разглядывая интерьер кабинета, я всё же начал долгий и немного трудный разговор. Все-таки, расположить к себе этого молодого человека станет не слишком простой задачей. Но он мне был нужен, как и нужно было влияние на самых разных уровнях, в чем мне поможет этот дон Корлеоне.

И, я надеюсь, — сильно поможет. Если справится — получит заслуженную награду, пожалуй, даже в двойном размере. Как ни посмотри, моя семья ему так же сильно задолжала, а Блэки умеют платить по счетам.

Глава 33

Пожелание «Счастливого Нового года!» чем дальше, тем больше означает триумф надежды над опытом. (с) Роберт Орбен

* * *

— Друзья мои, я очень рад приветствовать вас всех в фамильном доме Блэк! — начал я приветственную речь, когда все уселись за огромным столом в расконсервированной общей гостиной. В целом, с помощью двух старательных домовиков с Кричером во главе, дом перетерпел кардинальные изменения. Кое-где были заменены предметы интерьера, расклеены новые обои, все вычищено до блеска, а специально для сегодняшнего дня из бесконечных закромов были вытащены различные, магические и не очень, украшения.

Также не оставил я вниманием и еще одну обязательную деталь — живая пушистая елка уходила под потолок в специально отведенном месте возле разожженного камина, радуя терпким запахом хвои, огоньками украшений и, разумеется, подарками, сложенными внизу. Но, самое главное, впервые за очень долгое время дом был полон живых голосов.

Я осмотрел всех собравшихся: семейство Тонкс, которые еще официально не сменили фамилию, были тут все вместе. Совместными с Андромедой усилиями мы таки уговорили её мужа на смену обстановки. По крайней мере, до конца процесса об опеке. Пришлось рассказать об этом Меде, как и объяснить, зачем к ней, мужу и дочке были приставлены двое жизнерадостных двойняшек-оборотней в качестве охраны.

Они, к слову, также переехали жить в гостевое крыло, вместе с Альбертом Стампом, после проверки и небольшого разговора. И если с Люканом и Самантой был заключен контракт на год, то Стамп находился на испытательном сроке в месяц, за который я должен был решить, стоит ли он тех денег, которые помогут решить ему проблему с родовым имением.

Надо сказать, что в целом свои звания он оправдывал и даже превосходил. После довольно продолжительной дуэли, в которой мы разнесли половину тренировочного зала до состояния, в котором ему требовался небольшой ремонт, я с удивлением понял, что тот вполне мог бы вытереть мной пол спустя первые две минуты «проверки».

Если бы не фамильное заклинание, так бы и было, несмотря на все мои преимущества в виде уникальных палочек, дополнительных тренировок с хроноворотом и нахождением в фамильном особняке. Конечно же, в голой силе я его превышал несмотря на то, что Стамп тоже являлся единственным владельцем родового камня и имел в распоряжении его ресурсы. Но вот мастерство, отточенное сотнями битв — это что-то, чего мне было не получить и с сотней хроноворотов. Безупречные движения, мастерское владение трансфигурацией, магией стихий, чарами… Не зря Бакер намекнул, что регалии свои парень уже давно перерос, ой не зря.

Возможно, приобретение такого в качестве вассала действительно бы окупило потерю контракта с розой Марии, пусть и за баснословные деньги. Проблема была в том, что тот, хоть и понимая всю безвыходность своего положения, приносить клятву роду Блэк совершенно желанием не горел. Личный вассалитет — да, но на предложение вассальной клятвы на алтаре обещал подумать.

Я его даже несколько понимал, так как личный вассалитет одному персональному магу — это одно. Другое же — клятва конкретному роду, которая касается всех твоих не рожденных родственников, и разрывается она не со смертью сюзерена, а только с полным уничтожением всего рода.

Редкая вещь, вот у Малфоя, к примеру, есть два вассальных рода, так он за них не побоялся и в тюрьме отсидеть, и половиной влияния пожертвовать. У семьи Блэк было несколько, но все сгинули за столетия войн, а новых искать было просто некому, сами Блэки тоже едва не сгинули на страницах истории.

Из положительных сторон можно было отметить, что, по крайней мере, на время действия контракта, за Гарри, к которому я приставил Альберта в качестве телохранителя, могу не волноваться. Этот парень не побоится и против Дамблдора выступить, может быть, ещё и силенок хватит, чтобы уйти в относительной целости.

Так что пусть пока думает, не буду торопить события. Как бы с одной стороны ни хотелось помочь парню, но чуть больше чем полмиллиона галлеонов — это не то, чем я могу разбрасываться просто так, по личной прихоти. Оборотней же в качестве полных вассалов пока что не рассматривал уже я. Хотя определенные намеки они делали.

Как боевики двойняшки были крепкими середнячками, которые вместе продержались против меня чуть больше трех минут. Довольно сильные, но ни в этом, ни в мастерстве с тем же Альбертом не сравнятся. Однако это совершенно другой уровень, так что на подобное никто и не претендовал. Если их наставнические качества будут так же хороши, как и практические навыки, то вполне можно будет подумать об этом чуть позже. Все-таки, вассалитет предполагает не рабскую клятву, а вполне себе равноценные, партнерские отношения. И если вдруг у них возникнут проблемы с законом или еще с чем от парочки не раскрытых на собеседовании тайн, то заступаться придется мне.

Еще один кандидат на полный вассалитет также сидел за столом, в отличие от телохранителей, с радостью попивая дорогой алкоголь. Винсент Блишвик, который по моей настоятельной рекомендации сменил гардероб на более классический, в отличие от остальных, в Блэк-хаус не переехал, и в особняк был приглашен в качестве доброго жеста за готовность и дальше служить интересам рода Блэк.

Я, правда, боялся, что тяжелое прошлое и некоторые манеры, впитанные от Лютного переулка, помешают ему произвести хорошее впечатление на кузину и остальных, но, как оказалось, тревожился я совершенно напрасно, так как талантливый парень в довесок имел редкое умение находить общий язык с кем угодно, и весь вечер болтал с детишками, показывая им различные фокусы, изредка отвлекаясь на других. Впрочем, как оказалось, с тем же Тедом он уже был заочно знаком, правда вида никто из них не подал.

Тонкс, как выяснилось, иногда заскакивал в нижнее заведение, за компанию со своим начальником из министерства. Налаживание тесных связей в неформальном кругу, так сказать. За какими-то крупными тратами замечен не был, но осторожно налаживал нужные знакомства. В скором времени это ему, пожалуй, пригодится, так как Крауч по моей просьбе уже готовил почву для повышения мужа дражайшей кузины, о чем та, разумеется, была в курсе.

Теду по понятным причинам никто не сообщал, так как святой Тед, который из грешков за душой имел лишь пару взятых из семейного бюджета галлеонов на пару партий в покер (хотя функционал заведения для особых клиентов имел вполне себе расширенное меню для приятного времяпрепровождения), вполне мог и взбрыкнуть. В этом отношении Андромеда была лучше, ведь имела вполне себе более гибкое воспитание и понимала, как устроен изнутри магический мир.

И, наконец, Гарри, который уже не выглядел забитым ребенком, а вполне себе живо общался с Нимфадорой о школе, изредка отбиваясь от захотевшего человеческой ласки Счастливчика. О предстоящем слушании Гарри тоже знал и потихоньку подготавливался мной и Медой к правильному поведению и ответам на заранее согласованные вопросы. Мне кажется, Гарри и был главной причиной того, что сейчас за праздничным столом сидел не только я и старый домовик, так что доставшаяся мне от оригинального Сириуса, который, возможно, и был настоящим мной, сейчас это уже не имело никакого значения, тяга к защите единственного крестника наконец обрела законченный смысл. Чувствуя наконец то приятное светлое чувство радости и обретения чего-то важного в своей жизни, я позволил искренней улыбке появиться на моем лице и продолжил свой тост.

— Уходящий год был не простым. В нем смешалось и хорошее, и плохое… Впрочем, хорошего все-таки было намного больше, чем плохого. В этом году я, да и не только я, что уж скрывать, обрел то, чего многие люди, к сожалению, не обретают за всю свою жизнь — семью. Галлеоны приходят, уходят, перемещаются из рук в руки и удовольствие несут только мимолётное, не в них счастье. Самым важным на свете всегда будет мой род, люди в этой комнате, вот здесь, сейчас. За семью!

— За семью Блэк! — под бой зачарованных часов подняла бокал улыбающаяся Андромеда, в глубине глаз её прятались небольшие слезинки.

— За семью! — важно проговорил Тед Тонкс, тоже поднимая руку с хрустальным бокалом.

— За семью, дядюшка! — эхом повторила Нимфадора, запунцовев и безуспешно попытавшись скрыть это, приглаживая вдруг зашевелившиеся непослушные волосы.

— За семью! — отсалютовал бокалом счастливый Винсент, одновременно с ним не особо эмоционально отозвался Альберт, поднимая бокал.

— За семью! — хором воскликнули двойняшки, обмениваясь довольными радостными взглядами.

— За семью… — тихо, но уверенно проговорил Гарри, в глазах которого так же блестели слезы радости, гораздо более заметные, чем у сдерживаемой воспитанием Андромеды.

А дальше начался пир горой и веселье. Праздничное застолье наконец увлекло всех собравшихся, так что даже не особо многословный Альберт о чем-то разговорился с двойкой оборотней. Видимо, о чем-то связанном с профессией, судя по специфическим терминам и отрывкам долетавшего до меня диалога. Тед неожиданно нашел собеседника в лице Винсента, Андромеда же возилась с детьми, контролируя, чтобы они не свалились с игрушечных метел, летая по просторной гостиной и играя в догонялки, а более крупная Нимфадора не спихнула случайно мелкого, точно птенца, Гарри.

Делала она это зря, чар на детвору навешано было столько, что не то что упасть, а врезаться во что-нибудь не представлялось возможным, но раз Меде так было спокойнее, я не возражал. Пёс бегал вместе с ними, оглашая комнату довольно громким лаем и изредка чуть подпрыгивая, явно не всерьез пытаясь ухватить хохотавших детей за ноги.

Я же просто сидел в кресле, и старался не думать о всех тех заботах, что уже преодолел и делах, которые еще только предстоит выполнить в следующем году, а только отчаянно желал, чтобы мое новогоднее желание сбылось и все прошло точно так, как задумывалось. Еда была сытной, домовики постарались на славу, алкоголь тоже был неплох, в честь новогоднего чуда пара капель досталась даже племяннице и крестнику, а огонь в камине потрескивал брёвнами, создавая уютную атмосферу светлого праздника. Когда дети всё же слезли с метел, устав, а все остальные несколько умерили пыл в разговорах, мы все вместе играли в настольные игры, которые я по памяти вместе с домовиками воссоздал в улучшенном, магическом варианте. Это был самый счастливый Новый год, который я только мог представить.

Правда, какая-то часть меня в момент, когда все играли, уже планировала, как получить деньги, украв и развив еще даже не родившуюся маггловскую идею в волшебном мире… Но это же не делает меня плохим человеком, правда?

* * *

Дни проходили один за другим, как и полагалось, не принося с собой дурных вестей. В доме царила практически семейная идиллия, после застолья обитатели Блэк-хауса нашли общий язык, я же усердно заполнял пробелы в своем образовании и отрабатывал изученное с добровольным помощником — Альбертом, которому и самому было интересно сразиться с таким неудобным противником как я, так что проходило всё довольно весело, разве что зал для спаррингов приходилось чинить гораздо больше и чаще обычного.

Гарри понемногу обучали всему, что нужно знать в магическом мире двойняшки, которые действительно оказались вполне себе хорошими преподавателями, донося до мальчика всю информацию понятно и просто, с живыми примерами и довольно любопытными историями древности, некоторые из которых не слышал даже Сириус в далёком детстве.

Понятно, что до малого совершеннолетия о палочковой магии речи вовсе не шло, но вот история магии и теория в игровой форме была для крестника очень интересна. Пока длились каникулы, к ним присоединилась и Нимфадора-которую-так-нельзя-называть, чем очень радовала сердце матери, беспокоившейся о её успехах в Хогвартсе. Специально для подрастающего метаморфа, памятуя о событиях книг, я зарылся в семейную библиотеку и нашел книжку, должную помочь Тонкс поставить под контроль свой дар и научиться обращаться с ним лучше.

Изредка я занимался и другими делами, требующими непосредственного вмешательства главы рода, но всё равно старался как можно больше уделять времени крестнику и практически не выходил из особняка во избежание. Ведь чем ближе подходила дата заседания, тем больше я начинал нервничать, и даже сложившаяся домашняя идиллия не способствовала хорошему настроению.

Причем волновался я больше не за положительный результат, с этим все должно было пройти гладко. Крауч и Малфой все подготовили, я даже ещё раз наведался к Скитер, которой под клятву предоставил всю информацию по судьбе надежды магической Британии. А также — огромное количество золота, чтобы та сработала на совесть и организовала себе небольшой отпуск после. В целом, я опасался скорее того, чем мог ответить Дамблдор на эту диверсию.

На данный момент старик сейчас хранил подозрительное молчание, напрягая и заставляя перепроверять всё по три раза. По крайней мере, о начале заседания подкупленный секретарь должен был предупредить старика всего за несколько часов, чтобы не дать тому времени на подготовку. Но это всё же едва ли уменьшало мою нервозность, так что даже встречу с Люпином пришлось отменить, несмотря на его письма, все поглотила подготовка.

Наконец, в день «икс» Блэк-хаус был полностью переведен на осадный режим, я дополнительно приобрел пару «пробойников» прямо туда, и мы вместе с Гарри и Альбертом направились в здание Министерства одни, оставив оборотней и семью Тонксов дома.

Главный Атриум Министерства в этот день напоминал растревоженный улей. Толпа магов заполняла почти всё свободное место, и среди них лишь часть была сотрудниками самого Министерства. Остальную составляли в спешном порядке прибывшие репортеры из самых разных стран, некоторые лорды Визенгамота, а также просто зеваки и праздный люд, пришедшие сюда на одно из самых значимых событий за последнее время — слушание по опеке над национальным героем.

Когда мы появились в холле, не успели опомниться, как на нас нахлынула огромная людская волна, каждую секунду щелкая камерами и задавая вопросы, заставляя рефлекторно сжать руку Гарри и немного задвинуть его назад, оберегая. К счастью, долго этот кавардак не продлился, на помощь вышел уже ожидающий нас здесь Джефри Томас и его помощники, которые немного оттеснили толпу.

— Уважаемые маги! Все вопросы вы сможете задать уже после заседания, на специальной пресс-конференции, спасибо! — прочистив горло и наколдовав Сонорус, взял на себя функцию распорядителя пожилой адвокат. Он, конечно, успокоил не всех, но довольно скоро журналистов оттеснили прибывшие сотрудники Министерства, посланные Краучем для нашего сопровождения.

— Спасибо, Джефри, — от души поблагодарил я мага, прикрывая своим телом пребывавшего в шоке из-за такого количества людей Гарри от продолжавшихся вспышек колдокамер.

— Ничего, я включу это в счет, — сухо улыбнулся адвокат, с интересом поглядывая на Гарри и Альберта, но оставаясь серьезным. — Все как мы и обсуждали, никаких эксцессов?

— Да, все так, — ответил я коротко, не желая слишком вдаваться в подробности при такой толпе посторонних. Хотя, в целом, все действия были сто раз оговорены до этого момента, так что надобность в подробностях отпадала сама собой.

— Хорошо, — скупо кивнул тот. — Впрочем, мы уже порядком задержались с этой толкучкой, нужно…

— Сириус! — из толпы донесся знакомый голос, да так, что меня на секунду посетил эффект дежавю. — Сириус… Да дайте уже пройти!

— Пропустите его, — вздохнул я. Именно сейчас я не был готов видеть старого друга, но не выслушать того было бы верхом неуважения, да и создавать зевакам новый повод для сплетен я не горел желанием.

Люпин встревоженно глядел несколько исподлобья и тяжело дышал после непродолжительной борьбы с людьми Крауча. Он выглядел взмыленным и нервным, под глазами его залегли тени, скулы заметно проступали на и без того худощавом лице. Наверное, это из-за приближающегося полнолуния, хотя мои ребята вроде бы не имели таких проблем. Или просто их не показывали.

— Сириус! — в который раз воскликнул Римус, наконец прорвавшись через ограждение. — Мне нужно тебе что-то сказать, лично! Это очень срочно!

— Послушай, дружище, я же написал, что мы встретимся с тобой завтра и поговорим, — недовольно начал я, ещё раз вздохнув. — Сейчас нам несколько некогда, ты же видишь…

— Да нет же! — клещами вцепился Римус в мою руку, удерживая на месте и практически шепотом продолжая горячо говорить. На что Альберт выразительно посмотрел на меня, опустив руку на кобуру волшебной палочки, но я покачал головой, мы и без того явно привлекли ещё больше внимания. — Это касается сегодняшнего дня. Дамблдор все знает, Сириус. Его предупредили!

— Как?! Кто? — сердце ухнуло в пятки и тревожно забилось где-то там, а я тут же стал предельно серьезным и нахмурился, обдумывая полученные сведения и круг лиц, который владел всей информацией.

— Я не знаю… Послушай, я не могу сказать тебе всего, но тебе нужно отменить процесс! — продолжил Римус, с отчаяньем глядя мне в глаза.

— Клятва? — быстро спросил я, понимая намек и причину его стесненности в словах.

— Я говорю же, не могу сказать… — подтвердил мою догадку Римус, с облегчением кивнув.

Только вот кому он мог поклясться не рассказывать? Не самому ли Дамблдору часом? Или и вовсе это был лишь ход старика, который судорожно пытался выиграть время и послал единственного, кому я бы мог в прошлом довериться с фантастической историей? Возможно, и Ремус сам в нее верит… К тому же, отменить заседание сейчас — это лишиться эффекта внезапности. Сейчас Дамблдор не может знать о нашей связи с Краучем, следовательно, не знает практически ничего кроме того, что Дурсли исчезли со старого адреса. Конечно, это не мешает ему немного подготовиться, но в рукаве у меня до сих пор есть практически вся колода козырей, беспокоиться было не о чем.

— Послушай, Римус, — отстранил я от себя бывшего друга и твердо сжал пальцы на плече. — Я ценю, что ты это рассказал, но я уверен в своих силах, так что, прошу, поверь мне, пусть ты и много не знаешь. То, что Дамблдор все вдруг узнал не меняет практически ничего. Так что, я думаю, что все будет хорошо. Мы обсудим все с тобой после…

— Да как ты не слушаешь! — вспыхнул Люпин, оскалившись, глаза его сверкнули жёлтым. — Он же уже…

Вдруг на секунду тот запнулся на полуслове, раскрыл было рот, чтобы продолжить говорить, но затем его глаза закатились, и Ремус чуть мешком не свалился на пол, но я вовремя его поддержал, попутно прощупывая пульс.

— Твою же… — я прижал пальцы к шее оборотня, и к моему счастью, сердце его продолжало биться. Правда сам Люпин в сознание приходить не собирался, и пульс его явно не походил на тот, что должен быть у здорового человека, будь он хоть сто раз оборотнем, слишком уж вяло и ненадёжно отстукивала кровь.

— Магический откат, — со знанием дела проговорил Томас, поправив очки. — Видимо, клятва уловила намерение её нарушить и ударила заранее. Впрочем, это и к лучшему, так хоть жив остался.

— Мордред, Джефри, сможешь поручить кому-нибудь о нем позаботиться? — я все еще держал на руках Люпина, не давая ему упасть на пол, и со всё большей нервозностью оценивал ситуацию и время, которое мы сейчас теряли.

— Разумеется, — коротко ответил маг с довольной улыбкой. — Это также будет учтено при наших расчетах. Лил, проследи.

Затем, когда один из подручных принял у меня не самую легкую тушку мага, Джефри опять повернулся ко мне и вполголоса проговорил:

— Думаю, завтра эти фотографии будут на второй полосе, сразу после вердикта. Мне следует о чем-то знать до начала?

— Да, пожалуй, — ответил я, поморщившись, прокручивая в голове полученную информацию, стараясь успокоиться и одновременно успокоить Гарри, которому развернувшаяся сцена тоже не придала хорошего настроения. — Дамблдор был предупрежден заранее и возможны некоторые сюрпризы.

— Приму к сведению, — немного подумав кивнул Джефри. — Возможно, следует перенести заседание в таком случае? Если делать что-то, то делать сейчас, пока слушание ещё не объявили открытым.

— Я все-таки рискну, — ответил я, взвесив все «за» и «против». Все-таки, преимуществ было больше у меня, и я желал разобраться со всем сейчас, чтобы не сожалеть о том, что не сделал, после. — Гарри, ты в порядке? Не испугался?

— Нет! — твердым голосом произнес малыш, только покрепче вцепившись в мою руку и хмуро поглядывая по сторонам.

— Отлично, тогда пойдем, нельзя опаздывать, — постарался как можно более мягко и ободряюще улыбнуться серьезному ребенку.

* * *

После быстрого кивка мистера Джефри охране, они стремительно пошли по коридору, совершенно не похожему на те, что Гарри видел наверху. Голые стены, никаких окон и полное отсутствие дверей, кроме одной совершенно черной в дальнем конце коридора. Гарри думал, что в нее-то они и войдут, но Сириус мягко потянул его за руку и заставил повернуть налево, где оказался проем, ведущий на лестницу.

— Вниз, вниз, — ворчал мистер Джефри, быстро спускаясь по ступенькам, едва не перешагивая по две за раз. — Сюда даже лифт не ходит, такая глубина… Думаю, я даже бесплатно подготовлю жалобу в Визенгамот на эти проклятые лестницы. Уж за столько лет могли бы провести сюда элеваторElevator (англ.) — лифт.

Добравшись до низа лестницы спустя несколько заворотов, они быстрым шагом пересекли уже другой коридор, сильно смахивающий на тот, что вел в подземелья Блэк-хауса, в которые Гарри было запрещено заходить. В держателях, укрепленных на грубых каменных стенах, горели факелы, освещая массивные деревянные двери с железными засовами и обитыми железом замочными скважинами.

— Зал суда номер десять, как и всегда, — задумчиво проговорил Сириус, остановившись перед огромной темной дверью с железным замком. — Ну что же, начнем пожалуй?

Сердце Гарри выбивало бешеную дробь. Несмотря на все репетиции вместе с Сириусом и тетей Медой, мрачное, холодное место его порядком угнетало и пугало. Еще больше пугала только предстоящая встреча с Дурслями, которых он так и не мог забыть, как бы остальные ни пытались вытеснить годы жизни с ними при помощи хороших воспоминаний. Как хорошо, всё же, что Сири был с ним. Такой сильный, уверенный, когда он повернулся к нему и приобнял за плечи, то, казалось, все тревоги на миг отступили и Гарри успокоился, наконец снова способный дышать полной грудью.

— Не волнуйся, малыш, — проговорил тот, заглядывая в глаза, присев на корточки, чтобы их лица были на одном уровне. — Обещаю, всего каких-то пара часов и мы отправимся есть праздничный торт, который специально испекла Меда. Ты ведь любишь торты?

— Ага! — совсем успокоился Гарри, вспомнив тетю Меду и плывший по дому запах свежей выпечки, преследовавший их до самого отбытия. — А он со сливками?

— Ну, вот это уже будет сюрприз даже для меня, — рассмеялся Сириус, взлохматив немного волосы и поднявшись на ноги. — Пойдем. И помни, со мной и Альбертом ты в полной безопасности.

Дверь зала заседаний открылась, а после с довольно громким скрежетом захлопнулась за группой магов, отсекая все посторонние звуки. Стены подземелий любили тишину.

Глава 34 — Финал

Суд всегда совершается очень быстро, если судья заранее вынес приговор. (C) Вальтер Скотт

* * *

Мы, немного затормозив перед дверями, уже более степенно зашли в огромный судебный зал Визенгамота. Именно этот использовался для полного заседания всей палаты лордов, так как вмещал в себя огромное количество как заседающих, так и просто желающих посмотреть судебный процесс. Сейчас он оказался забит полностью.

По центру зала вместо старого кресла с цепями на подлокотниках были установлены две кафедры, а также несколько небольших удобных стульев со столами на обеих сторонах. Все это потому, что сейчас в зале Визенгамота решалась не судьба конкретного преступника, а шел процесс признания опекуном, который по сути своей был состязательным, а не обвинительным, хоть и в силу своей экстраординарности требовал полного собрания членов палаты лордов.

Дамблдор, вместо своей привычной в роли верховного судьи трибуны, восседал на явно новом ему, мягком, обитом ситцем кресле, но по старому обыкновению не выглядел ни встревоженным, ни взволнованным. Даже не удостоил всю вошедшую группу взглядом, продолжая чинно беседовать с Молли Уизли, которая вместе со своим мужем расположилась рядом на стороне ответчика. И это было странно, их вообще не должно было быть здесь. Вот, видимо, и первый сюрприз, на который я пока что не знал, как реагировать.

Пока мы прошли и расположились на своей стороне, я, подняв взгляд чуть вверх, выискивал среди ряда сливовых мантий знакомые мне лица. Первым среди них раздулся от важности Фадж. Так как Дамблдор был заинтересованной стороной, то процесс вел Министр, пусть и просто как исполняющий обязанности. Этот упитанный мужчина сегодня расстался со светло-зеленым котелком, который частенько носил; но на его лице играла добродушная довольная улыбка.

Слева от Фаджа располагалась Амелия Боунс, вид у которой был довольно встревоженный. А по правую руку от Фаджа находилась недавно назначенная помощница министра — Долорес Джейн Амбридж. Пухлая женщина, которая, похоже, купалась в лучах нового витка карьеры и была на редкость неподражаема в своем самодовольстве.

Также в небольшой ложе находились иные представители министерства, среди которых я заметил Барти Крауча, его помощника — Артура Трембли, Хамиша МакФерлена — главу Отдела магических игр и спорта, Гефсиманию Прикл — главу Отдела регулирования магических популяций и контроля над ними, Арнольда Миргуда, что возглавлял Отдел магических происшествий и катастроф, и еще пару незнакомых мне глав отделов.

Но вот что странно, место Аластора Грюма, который сейчас возглавлял Аврорат, занимал его помощник — Руфус Скримджер. Также я не заметил среди присутствующих лордов ни Малфоя, ни Булстроуда, к тому же, в глаза бросалось отсутствие вассалов Малфоя — лордов Крэбба и Гойла, среди присутствующих я не увидел и Нотта.

Что-то было не так.

— Послушай, Сириус, — встревоженно склонился к моему уху адвокат. — Я разобрал только поступившие документы по процессу. Есть неприятности, Дамблдор буквально час назад подал встречный иск на опеку.

— Так он же и так остается опекуном Гарри? — удивился я, тоже понижая голос.

— Нет, он предлагает в качестве опекунов Артура и Молли Уизли, — ответил Джефри.

— Ясно, — тут же понял я маневр Альбуса. В целом, в плане «выставить еще одну кандидатуру» есть резон, но не особо сильный, так как личности семьи предателей крови одинаково нелюбимы как старыми родами, так и частью нейтралов. Однако меня очень сильно беспокоило отсутствие Малфоя и Булстроуда. Мы разговаривали с Малфоем буквально пару часов назад. Они не должны были опаздывать. Этим я тут же поделился с Джефри:

— И Малфоя с Булстроудом также нет. Есть возможность отложить слушание?

— Да, я…

— Очень хорошо, — вдруг сказал Фадж, перебив Томаса. — Все стороны в сборе — наконец-то. Можно начинать. Вы готовы вести протокол, мистер Эджком? — спросил он мужчину, который переместился на самый край переднего ряда.

— Да, господин Министр, — откликнулся тот, держа наготове перо.

— Слушание от шестого января по вопросу опеки над Гарольдом Джеймсом Поттером — несовершеннолетним наследником рода Поттер объявляю открытым, — звучно провозгласил Фадж, и Артур тоже начал вести протокол. — Разбирается иск об ограничении права на опекунство президента Международной конфедерации магов, Верховного чародея Визенгамота, кавалера ордена Мерлина первой степени Альбуса Персиваля Вульфрика Брайана Дамблдора над несовершеннолетним Гарольдом Джеймсом Поттером и передаче его главе рода Блэк, Сириусу Ориону Блэку, по причине нарушения законным опекуном Альбусом Персивалем Вульфриком Брайаном Дамблдором параграфов семь-точка-восемь и четырнадцать закона об Опекунстве от тысяча восемьсот девяносто шестого года, — тут Фадж ненадолго остановился, переводя дух, но разговаривать никто не спешил. — Также судом в одном процессе будет рассмотрен встречный иск президента Международной конфедерации магов, Верховного чародея Визенгамота, кавалера ордена Мерлина первой степени Альбуса Персиваля Вульфрика Брайана Дамблдора о передаче опекунских прав на Гарольда Джеймса Поттера Мэрриэт Игнациус Уизли, урожденная Пруэтт.

Процесс ведут: Корнелиус Освальд Фадж, Министр магии; Амелия Сьюзен Боунс, глава Отдела обеспечения магического правопорядка; Долорес Джейн Амбридж, первый заместитель министра. Секретарь суда — Мариус Освальд Эджком.

Фадж немного прокашлялся после долгой речи и отпил из стакана с водой, видимо, перечисление всех титулов Дамблдора заставили его горло пересохнуть. Этой паузой воспользовался Джефри, чтобы сделать заявление, пока Министр не начал перечислять присутствующие стороны.

— Господин Министр, у стороны истца есть заявление! — поднялся он со своего места, подняв палочку вверх.

— Что же, прошу вас… — явно обрадовался ещё одному перерыву Фадж.

— Мы просим о переносе слушания, по причине отсутствия заявленных свидетелей, необходимых для наиболее объективного рассмотрения дела. — заявил адвокат, чем вызвал шепотки по всему залу.

— Какие же именно свидетели не явились на процесс, и в чем причина? — уже менее радостно спросил Фадж, явно недовольный последующим переносом.

— Лорд Малфой и лорд Булстроуд, господин министр, — бесстрастно ответил Томас. — Причина их отсутствия на данный момент не ясна…

— Господин Министр, возможно, я могу пролить свет на местонахождения лорда Малфоя и лорда Булстроуда, — встала со своего места чем-то очень недовольная мадам Боунс, со свитком в руке, который буквально минуту назад передал ей кто-то из зала.

— Эм… да, конечно, — недоуменно посмотрел на Амелию Фадж. — И где же они?

— На данный момент лорд Малфой и лорд Булстроуд, а также лорд Крэбб, лорд Гойл и лорд Нотт находятся под арестом в связи с подозрением о нарушении подпункта тридцать-один-два-два-шесть части семнадцать закона о защите прав магглов. — Начала читать Боунс, и с каждым ее словом Фадж хмурился все сильнее и сильнее, а в зале явно начал нарастать возмущенный ропот. — По месту жительства последнего в данный момент идут следственные действия… Подписано начальником Аврората Аластором Грюмом.

— Руфус! Немедленно обьяснитесь! — тут обернулся к растерянному Скримджеру покрасневший Фадж. — Задержаны члены Визенгамота, к тому же еще и свидетели? Из-за каких-то магглов?! Следственные действия? Почему я не в курсе?!

— Я, эм-м… Мне ничего не сообщали… — несчастному Скримджеру, на которого вдруг обрушился гнев министра, только и оставалось, что мычать да бледнеть лицом.

— Корнелиус, я полагаю, что вы с посланием, должно быть, просто разминулись, — мягко и дружелюбно сказал Дамблдор, медленно поднял палочку вверх и все шепотки тотчас замолчали. На Дамблдоре, который вальяжно сидел в кресле, была длинная темно-синяя мантия, а лицо его выражало непоколебимое спокойствие. Седина волос и длинной бороды серебрилась в свете факелов.

— Мерлин! Дамблдор! Объясните, что это все значит! — немного сдал назад Фадж, проглотив фамильярное обращение.

— Совершенно нет причин для беспокойства, — вновь безмятежно ответил Дамблдор, посмотрев на Фаджа сквозь полукружья очков, сидевших на середине крючковатого носа. — Уважаемый глава Аврората — Аластор Грюм, — обратился ко мне, как к председателю Визенгамота несколько часов назад, с ордером на задержание указанных магов, в связи с достоверной информацией о нарушении ими закона о Защите магглов. Смею вас уверить, что на тот момент я еще не был уведомлен об иске в мою сторону, а тем более что указанные лица будут как-то участвовать в процессе. По несчастливой случайности, не иначе, я был уведомлен о начале судебного заседания всего за пару часов… О чем, разумеется, стоит отметка на этом уведомлении. Хорошо, что я находился неподалеку и успел к началу.

— Но, со всем уважением, мистер Дамблдор, — недоуменно начала мадам Боунс, еще раз вчитываясь в пергамент. — В одиночку вы никак не могли вынести подобное решение. Задержание членов Визенгамота, тем более проведение обысков — требует заслушивание как минимум созыва президиума Визенгамота в лице уполномоченных судей…

— Позвольте с вами не согласиться, Амелия, — с отеческой улыбкой обратился Дамблдор к ней. — Как вы и прочитали, поправки в подпункт тридцать-один-два-два-шесть части семнадцать закона о защите прав магглов от девятнадцатого сентября тысяча девятьсот восемьдесят девятого года позволяют в случае не терпящего отлагательства применять подобные меры с личного разрешения председательствующего судьи…

Дальнейшие слова Дамблдора потонули в волне уже не шепотков, а откровенных криков:

— Немыслимо!

— Да чтобы такое было из-за проклятых… — надрывались какая-то женщина.

— У нас же не темные времена!

— Я не голосовал за такое!

Ярилась большая половина членов Визенгамота из лица старых лордов, вдруг осознавая, какой солидный кусок своих же прав они отдали во время одного из очередных бессмысленных голосований за бесконечные поправки. Вторая же половина, похоже, если не была осведомлена, то особого удивления среди них эта новость не вызвала.

— Тишина! Прошу вас, успокойтесь! К порядку, лорды и леди, — надрывался красный Фадж, беспрестанно стуча молоточком по дереву трибуны. И затем, когда основной шум наконец стих, тот продолжил уже более спокойно: — Если такой подпункт существует, то почему мы все не в курсе о нем?

— Не знаю, как все, Корнелиус, а вы лично подписали данные поправки после его рассмотрения на второй сессии Визенгамота, — развел руками Дамблдор, благостно улыбаясь.

— Но обыск… обыск не может быть проведен с разрешения только одного судьи… — Боунс быстро достала несколько явно зачарованных свитков и начала сличать информацию, после обратившись к Дамблдору.

— На этот вопрос, к сожалению, я вам ответить не могу, — с искренней грустью ответил Верховный чародей Визенгамота. — Я выдавал разрешение только на временное задержание указанных лиц, под личную ответственность Аластора, заверившего меня в достоверности указанных нарушений. Что-то вроде он говорил про темные артефакты. Впрочем, вы можете посмотреть копию постановления в архиве, со всеми необходимыми формальными поводами. Остальное уже, повторюсь, к моему сожалению, вне моей компетенции.

— Руфус?! — мгновенно переключился уже багровый от происходящего фарса Фадж к заместителю Грюма. — Срочно мне Аластора на доклад! Подумать только, обыски?! До чего еще он додумался?!

— Я ни о чем не знал! — горячо воскликнул Скримджер, радостно скидывая всю ответственность на начальство. — Сейчас же отзову оперативные группы! Мы во всем разберемся!

— В этом я не сомневаюсь, — прошипел Фадж вслед уходящему быстрым шагом магу. Затем, уже обращаясь к нам, он добавил: — Уважаемый лорд Блэк, прошу принять мои извинения за все это. Разумеется, ваше ходатайство удовлетворено, суд переносится на двадцатое число. Итак, если нет никаких возражений…

— Кх-хм… — немного кашлянул Дамблдор, прерывая уже собирающегося стукнуть молоточком Фаджа.

— Да, мистер Дамблдор, вы что-то хотели добавить? — не слишком успешно скрывая в голосе недовольство и разочарование, отозвался Министр.

— Да, пожалуй… — кивнув, встал со своего места Альбус. — Раз уж мы вместе разобрались с этим досадным инцидентом, думаю, будет не лишним исправить и второй.

— О чем вы говорите? — спросил снова напрягшийся Фадж.

— О том, что, раз уж заседание откладывается и все остается на своих местах… — Альбус повернулся в нашу сторону и приятным, мягким тоном продолжил. — Я рад буду исправить свои ошибки и с радостью наверстаю упущенное время с моим подопечным у себя дома до следующего заседания.

— Но, но… Амелия? — с каким-то потерянным видом посмотрел на Боунс Фадж, повернувшись.

— Да… С точки зрения закона, все верно. Несовершеннолетний должен находиться со своим официальным попечителем, — немного замешкавшись, произнесла женщина, немного виновато взглянув в нашу сторону. — Даже, учитывая все обстоятельства, изложенные в иске.

— Мы просим уважаемый суд о перерыве! — тут же вскочил с места Джефри, поднимая вверх руку с намертво зажатой палочкой.

— Удовлетворено! Объявляется перерыв — десять минут! — с небывалым облегчением стукнул молоточком Фадж, поднявшись со своего места. Ему это всё тоже явно не доставляло удовольствия.

— Как вам будет угодно, — оставил последнее слово за собой Дамблдор, степенно садясь обратно в кресло.

— Спокойно, Сириус, не делай глупостей… — положил мне руку на плечо Томас и тут же с небольшим стоном отдернул. Я же в этот момент практически ничего не слышал, даже голос Джефри доносился точно из-под воды. Зрение сузилось до одной ненавистной фигуры, которая с удовольствием развернула небольшую коробочку с лимонными дольками. — Мордред! Блэк, возьми себя в руки! Если тебя тут посадят в Азкабан, это никак Гарри не поможет… На нас уже все смотрят!

Я с трудом перевел взгляд на бледного адвоката, по вискам которого скатывались капли пота, взглянул на подобравшегося как перед прыжком Альберта и, наконец, на ничего не понимающего Гарри, который с недоумением смотрел на меня и адвоката.

— Да, я знаю, знаю! — вздохнув и запустив руку в волосы, я постарался успокоиться и успокоить разбушевавшуюся магию, которая уже начала просачиваться наружу, видимо, причиняя физические страдания рядом стоящему Джефри. Что странно, на Гарри это никак не влияло.

— Что-то не так, Сири? — спросил тихо крестник, потянув за рукав мантии. От этого казалось бы простого действия вся ярость улетучилась, а мозг переключился на лихорадочное продумывание планов.

— Нет, ничего страшного, — заставляя себя дышать более размеренно, ответил я Гарри, потрепав того по отросшей шевелюре, которую тот ни в какую не хотел стричь, вызывая умиление. Кажется, Джеймс был таким же. — Просто немного задержимся. Ты хочешь есть?

— Неа… — помотав головой, заболтал ногами крестник, сидя на высоком стуле. — Просто тут та-ак ску-учно!

— Ну, тогда поиграй пока что с дядей Альбертом, — я с намеком уставился на телохранителя, подавая невербальные, но очень громкие сигналы. — Мы с дядей Томасом немного пошепчемся о своём.

Когда Гарри выбрал себе новую жертву, молодой маг украдкой вздохнул, но затем послушно начал показывать некоторые беспалочковые фокусы, заняв крестника на время перерыва. Я же вновь повернулся к Джефри.

— И каковы наши шансы без Малфоя? — я пристально взглянул на уже успевшего успокоиться мага. — С учетом… Ну, ты сам знаешь.

— В целом, ничего критичного, — немного помолчав, ответил старик, задумчиво постукивая пальцами о столешницу. — Одного свидетеля и нашего, м-м, аргумента будет достаточно, чтобы перетянуть нейтралов на свою сторону. Разве что свидетельские показания одного человека можно будет попытаться оспорить. Я так понял, что отложить заседание теперь не выйдет…

— А ты считаешь, что я просто так отдам… — я дернулся, сжимая руки в кулаки.

— Тихо, не надо горячиться! Я просто размышляю вслух, — поднял обе руки в защитном жесте Джефри, и я заметил, что на правой ладони того темным пятном расположился магический ожог.

— Это…

— Я тоже включу в счет, — улыбнулся Томас, перебив мои запоздалые извинения. Затем немного нахмурился и произнес: — Но, Сириус, прошу заметить, что еще бы чуть-чуть и вытащить тебя из Азкабана было бы очень… проблемно.

— Я удержу себя в руках, Томас, — пообещал я старику, на несколько мгновений прикрывая глаза.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул адвокат. — Еще одно, я обязан предупредить. Учитывая, что некоторых здесь присутствующих по правилам — нет… А Дамблдор, похоже, выложил все свои самые старые козыри, сегодняшнего ему не простят в любом случае. Так вот, если что-то вдруг пойдет не так… Не должно, конечно, но я обязан учитывать все варианты. Если что-то пойдет не так как запланировано, мы все равно сможем это оспорить, нас поддержат многие. Так что я прошу тебя, не наделай глупостей.

— Я уже пообещал, — укоризненно посмотрел я на Томаса, вздыхая.

— Вот и чудненько, — кивнул маг, вымученно улыбнувшись. — Значит, наша стратегия теперь такая…

* * *

Прошение о переносе в конечном итоге мы отозвали. Формально Дамблдор действительно мог забрать Гарри, до нового суда. По крайней мере попытаться... Но открытая конфронтация сейчас не привела бы ни к чему хорошему это уж точно. На его стороне тогда выступило бы все министерство. Обязано было бы выступить. И о легальном способе забрать Гарри я бы мог забыть навсегда.

Сейчас я очень жалел, что из-за спешки не успел реализовать все задуманное, как и не сумел найти копию завещания Поттеров. Оно испарилось, как по волшебству... И я даже знал, чьему именно.

Впрочем, даже сейчас у нас были очень неплохие шансы на победу, даже учитывая отстутвие двух свидетелей. Самый главный из них был в безопасности, и должен был перетянуть на мою сторону всех "сомневающихся", или хотя бы дорожащих своей независимой репутацией нейтралов, обеспечив мне победу.

За обсуждением новых вводных, время перерыва прошло незаметно. Процесс продолжился как раз с опроса свидетелей. Для начала, со стороны директора.

Члены Визенгамота зашептались между собой после выступления приглашенной директором Макгонагалл, которая выступала свидетелем Дамблдора, а затем и после речи самого Верховного чародея. Первая рассказала, как после смерти Поттеров Дамблдором было принято решение оставить младенца у ближайших кровных родственников и он попросил ее проконтролировать, чтобы те точно забрали младенца, оставленного у порога их дома.

Рассказала о добропорядочной семье магглов, за которыми проследила по приказу директора, согревающих чарах и заклинаниях защиты, которые лично накладывала на люльку, а затем в течение недели присматривала за домом Дурслей, удостоверившись, что с маленьким Гарри все в порядке. После добавила и про любящую семью Уизли, которые уже готовы принять маленького Гарри к себе, об успехах старших братьев, которые окончили Хогвартс с отличием и уже нашли себе престижную работу.

Директор разразился длинной речью о трудном решении оставить надежду магической Британии в единственном безопасном месте, где его бы точно не искали уцелевшие сторонники Волдеморта, рассказал о кровной защите, которую дала жертва матери Гарри, спасавшей от монстра собственное дитя. После он вдобавок поведал Визенгамоту об ошибке, которую совершил, доверившись единственным кровным родственникам, о том, как и думать не мог, что те отнесутся к Гарри как к подкидышу.

Также его речь содержала еще один список сожалений, который оканчивался пространной речью о том, что, несмотря на мою невиновность, Дамблдор не может оставить маленького ребенка только что вышедшему из Азкабана неженатому магу. Распинался он, к слову, и о сложности воспитания, которое именно я, к сожалению, не в силах дать юному Поттеру так, как это сделает несомненно добропорядочная, большая семья Уизли.

Было, если честно, очень жаль, что подобный судебный процесс не предусматривал применения веритасерума. Я бы с удовольствием залил в его лживую глотку все имеющиеся в стране запасы и тогда бы послушал, что он запоет, да и остальным присутствующим дал услышать, мне же не жалко. Но пока что всё, что мы могли сделать — это просто мирно сидеть, не нарушая порядка, чтобы не добавить себе сложностей, и это довольно сильно угнетало, но я уже обещал и Томасу, и самому себе, что буду держать в узде магию и собственный характер. Ради Гарри я должен был потерпеть, как бы сильно ни хотелось уволочь бородатую сволочь в ритуальный зал Блэк-хауса.

Выступала также и сама Молли, которая с притворными слезами, лицемерие в которых я чуял даже на расстоянии, говорила о том, что готова взять на воспитание сына своей хорошей подруги и окружить его заботой и любовью. О том, что у Гарри никогда не будет ни в чем недостатка, так как Артура повысили и они могут содержать подопечного как подобает члену древнейшей семьи.

Но даже и так, на лицах у членов Визенгамота проскальзывало сомнение. Оставить наследника древнего магического рода магглам — нонсенс! Предателям крови… Хоть сейчас это слово звучало только от представителя древнейших семей, — нонсенс вдвойне. Хотя этот "титул" не являлся даже хоть как-то полуофициальным, репутация у одного из древнейших родов была испорчена уже не первое столетие.

Вопросы Томаса к свидетелям были... едкими. Не буду перечислять их все, но касались они в основном того, как именно проверял Дамблдор Гарри после того, как оставил его у маглов. Тот же — мастерски ускользал от прямых ответов, уверяя, что за мальчиком "присматривал", как сам, так и спомощью доверенных лиц.

Впрочем, сторонники Дамблдора вполне нашли утешение в его речи. Вызванный последним Долиш также уверял, что когда тот навестил крестника, тот выглядел вполне себе "обычным мальчишкой".

Посмотрим, как изменятся их лица, когда они услышат сторону самого Гарри, а также услышат наших свидетелей.

* * *

— Для дачи показаний приглашается Гарольд Джеймс Поттер! — после заслушивания еще парочки свидетелй от Дамблдора, слова Министра заставили все шепотки тут же умолкнуть. Некоторые маги даже подались немного вперед, чтобы разглядеть прежде не показывающегося на глаза Гарри.

Теперь мы перешли к самому главному. Запоминается всегда начало и конец. И начать мы, согласно тактике адвоката, решили именно с Гарри. Именно его слово должно было опровергнуть все, что утверждал сам Директор, хотя и не являлось решающим.

В целом, в Магической Британии органов опеки в принципе не было. Их замещал департамент "надзора", который вел учет места жительства, следил за использованием магии, и устранял последствия спонтанных детских выбросов, только в крайнем случае вмешиваясь в семейные дела.

Да и мнение несовершеннолетних подопечных в выборе опекунства учитывалось слабо. На самом деле такая практика была всего лишь следствием сословного общества, где аристократия раньше вообще могла беспрепятственно изьять маглорожденного из его семьи, видя в новой крови потенциал... либо просто опутав вассальными клятвами.

Сейчас таких привилегий у "старой крови" не осталось, чему сильно поспособствовал сам Директор. Однако и на месте них не выросло ничего путного. Альбус просто выбил право на ограниченное опекунство над всеми маглорожденными воспитанниками Хогвартса, до окончания их обучения.

И да, Гарри не был маглорожденным. Но до сравнительно недавнего времени просто не могло оказаться так, что в древнем и благородном семействе просто не останется членов семьи, способных опекать ребенка, оставшегося без родителей. На крайний случай, были завещания.

Либо же — просто право сильного. Дамблдор просто воспользовался моментом, по сути — сам на себя оформив опекунство, воспользовавшись лазейкой в законе, которую сам для себя и оставил. Так как в списки Хогвартса Гарри был внесен сразу же после рождения, благодаря Джеймсу. Оспорить же это решение "по горячим следам" оказалось попросту некому. Да и связываться с директором, который возглавлял сторону победителей желающих не нашлось.

А родственники... в некотором роде, в Британии — все родственники. Однако, за пределы рода — эта связь особо не распространяется, во избежание разных... Экцессов. Как и мое "крестничество" на бумажке не было не отображено, и не давало никаких привилегий, кроме уже добровольно взятых на себя обязанностей.

Впрочем, на мнение людей, которые решали его судьбу — Гарри своей речью оказать влияние мог.

* * *

Фигурка мальчика, кажущегося ещё меньше в таком огромном зале, нерешительно прошла к специально выставленному стулу, и Томас встал рядом с ним для моральной поддержки. Вопросы, которые задавал Джефри, были неприятными, но нужными. Под контролем адвоката Гарри рассказал о своем детстве, как он не знал ни о том, что был магом, ни о том, что его родители и он сам являлись национальными героями.

О том, как жил в чулане под лестницей, как донашивал вещи за Дадли, о травле в школе. Позже добавил и про холодное отношение со стороны родных тети и дяди, которые постоянно заставляли его работать по дому, но в ответ на выполненные задания он не получал даже похвалы, о постоянном понукании и попрекании даже куском хлеба. О том, как встретил меня.

Речь Гарри была прямой и честной, и вызывала среди большей части магов лишь сочувствие и негодование, я чётко видел это по их лицам. Даже Фадж с непониманием глядел на Дамблдора и нервно кусающую губы Минерву, которые отдали младенца в якобы «любящую» семью.

Наконец, вопросы для Гарри закончились. Дамблдор же не подал голос ни единого раза, лишь виновато глядя в сторону мальчика. В животе тянуло мерзким чувством беспомощности, я совершенно не желал, чтобы Альбус вообще существовал в одном помещении с крестником, но пока что вынужден был просто терпеть.

— Молодец, Гарри, — улыбнулся немного бледному мальчишке Томас, который прекрасно повторил отрепетированную ранее речь. гарри в ответ только несмело улыбнулся.

* * *

— Для дачи показаний приглашаются… Вернон и Петуния Дурсль! — почти одновременно с ним огласил Фадж список наших свидетелей. Два министерских служащих провели нервных и трясущихся Дурслей, которые встали посреди зала. — Мистер Джефри, задавайте ваши вопросы.

— Спасибо, господин Министр, — ответил адвокат и, уже повернувшись к свидетелям продолжил: — Прошу вас, отвечайте по одному. Вы мистер и миссис Дурсль, проживающие по адресу графство Суррей, город Литтл-Уингинг, Тисовая улица, дом номер четыре?

— Да! — ответил явно нервничающий Дурсль, старающийся не смотреть в сторону Гарри и меня.

— Да, — несколько тише ответила Петунья, не отводя глаз от пола.

— Подскажите, когда вы в первый раз увидели Гарольда Джеймса Поттера? — продолжил адвокат свой расспрос.

— Когда его нам подкинули, — немного осмелев, с претензией начал Вернон. — Посреди холодной осенней ночи, оставив только записку.

— Нам даже не рассказали, что случилось с моей сестрой! — воскликнула Петунья, подхватив его слова и сжав пальцы на маленькой дамской сумочке. — Только подумайте, подкинуть плачущего младенца под дверь в ноябре, кому такое в голову пришло! А сколько с ним было проблем?! Чего только стоило сделать хотя бы документы, без них даже на осмотр к доктору было невозможно попасть! А эти ваши ненормальные вещи? Летающие и взрывающиеся предметы? Мы несколько раз делали ремонт, постоянно покупали новые электроприборы, вы представляете, сколько на это было потрачено денег? А если бы он поранил Дадли?!

— То есть, — уцепился за эти слова адвокат, прерывая Петунию, которую уже явно несло, столько в её речи было застарелого гнева и возмущения. — Вам не было выделено никакого дополнительного содержания и вам приходилось справляться с магией ребенка самим? Должно быть, это было сложно, учитывая что вы сами магг… не-волшебники.

— Конечно же, ни одного пенни! — проворчал Вернон, махнув рукой. Он явно чувствовал себя не слишком уютно в окружении такого количества магов, но держался на удивление неплохо. — А ведь, насколько я знаю, Поттер был парень не из бедных, зажиточный аристократ. Но нет, все сам, своим трудом. Из-за всех этих ненормальностей мне пришлось оборудовать чулан, чтобы держать мальчишку подальше.

— Получается, — продолжил Томас, обаятельно улыбаясь и мастерски управляя словами. — Гарри Поттер с детства жил в чулане?

После этих слов многие в зале стали кидать на Дамблдора и Дурслей откровенно неприязненные взгляды.

— Сначала он жил в одной комнате с Дадли, пока было все спокойно, — попыталась оправдаться Петуния, немного белея лицом. — Но после того, как взорвалась ваза, выбив окно прямо напротив кроватки моего сына, мы с Верноном оборудовали ему специальную комнату.

— В чулане, — утвердительно отметил Джефри.

— Послушайте, уважаемый… — налился кровью Дурсль.

— Джефри. Томас Джефри, — ничуть не смутился адвокат, кивнув.

— Так вот, Джефрис. А что бы вы делали, если бы вашему сыну угрожала опасность?! — продолжил Дурсль, немного снизив голос. — Я, конечно, хотел отдать его к, эм… вашим, этому Дамбледорту, но обратного адреса никто не оставил. Только записка, жалкий клочок бумаги, и все! Любой другой на нашем месте уже давно сдал ненормального в детский дом! Но мы с Петунией растили его, как могли, пытались вытравить из него всю эту вашу ненормальность…

— Пытались что? — вежливо переспросил адвокат, изогнув брови. Кто-то в зале ахнул.

— Вернон… — обеспокоенно взглянула на разъярявшегося мужа Петунья, но тот уже не останавливался.

— Сделать из него нормального человека! Чтоб был как все, нормальным членом общества. А что? — продолжил Дурсль сыпать обвинениями. — Сестру моей жены эта ваша магия до добра довела? Исчезла с концами, только ребенка сиротой оставила.

— Мне даже не сказали, где она похоронена! — распереживавшись, вдруг добавила Петуния, промокнув глаза салфеткой. — Мы, конечно, не особо общались, особенно после её замужества, но родная кровь же… И Гарри мы растили как родного. По крайней мере, пытались…

— А что вы скажете на то, что вашему племяннику доставались не самые новые вещи? То, что, по его утверждению, он с детства делал всю работу по дому? — мягко спросил Томас.

— Этот ненормальный так сказал?! — опять повысил тон Вернон, жилка на его виске отчётливо запульсировала. — А то, что одежда на нем изнашивалась раза в три быстрее чем на Дадли, он вам не сказал?! А что насчет работы — кто не работает, тот не ест! Меня мой отец так учил и ничего, нормальным человеком вырос. Уж не знаю, как у вас с этим заведено, но в моей семье всё именно так. К тому же, если мальчишка был чем-то занят или сильно уставал, то хоть не ломал ничего этой вашей магией…

— То есть, я правильно понимаю, что вы специально нагружали молодого мага работой, чтобы у него не оставалось времени и сил на магию? — вкрадчиво проговорил Томас, и после его слов по залу прошлась волна шепотков.

— Да, сэр! Все именно так, — довольно откликнулся Вернон, кивнув. — И ведь почти получилось выбить из него всю эту ненормальность… Но похоже все уж зря.

— Выбить? — негромко, почти вкрадчиво переспросил Джефри, вызывая ещё одну волну тихих разговоров.

— Это Вернон фигурально выразился, — быстро сказала Петуния, положив руку мужу на плечо и немного сжав. — Никто мальчишку не бил!

— Разумеется не бил! На что это вы намекаете?! — выпучил глаза Дурсль. — Я же не изверг какой.

— Ну разумеется, — поднял руки старый адвокат, призывая всех к спокойствию. — Никто на это и не намекает, мистер Дурсль. Скажите, у вас есть какие-либо претензии к лорду Блэку за то, что он забрал ребенка к себе. Возможно, из-за него у вас какие-то проблемы с законом?

— Нет! — воскликнул Вернон, мельком глянув на меня. — Забрал — да и черт то с ним, спасибо и на том, что помог оформить все документы. Если бы раньше кто-то из вас сподобился это сделать, было бы просто замечательно, глядишь, не пришлось бы столько денег и нервов тратить.

— Господин Министр, вопросов к свидетелям у меня больше нет, — удовлетворённо кивнув, старый маг покинул кафедру, оставив зал в напряженном молчании.

— Кх-хм, — прокашлялся Фадж, немного придя в себя после наглядной речи Дурслей. — У стороны ответчика есть вопросы к свидетелям?

В ответ на это Дамблдор только покачал головой, укоризненно смотря на Петунию классическим взглядом доброго дедушки, укоряющего внучку за что-то.

— Тогда, мистер и миссис Дурсль, можете быть свободны, — махнул рукой Фадж министерским работникам, которые тут же увели Дурслей из зала. — Следующий свидетель стороны истца — Арабелла Фигг.

Тут я подобрался. Именно сейчас на всеобщее обозрение должны были представить те гвозди, которые будут забиты в гроб желаний Дамблдора отнять у меня крестника. Ведь именно, старушка Фигг по приказу Дамблдора поселилась в Литтл-Уингинг и следила за Гарри. Именно ее воспоминания как Гарри вкалывал днями и ночами на чету Дурслей, ее записи и сомнения, посланные самому Дамблдору, воспоминания, как тот после моего визита накладывает заклинания на мальчика, которые при долгом использовании вполне могли повредить его только зарождающуюся магию.

Да, сейчас Дамблдор в уязвимом положении. Он оставил наследника рода Поттер магглам, которые пытались вытравить из него магию физическим трудом, при этом благородно попросил Макгонагалл присмотреть за ребенком на первое время. А сам забыл о Гарри на долгие девять лет — но сам в этом повинился нежеланием навлекать на него опасность. Да и у единственных прямых родственников тому было бы лучше. Недосмотрел, так это от веры в людей, да и не знал он ничего.

Зато сейчас, когда правда вышла наружу, сам отказался от опекунства, поняв, что с любящей большой семьей Гарри будет лучше… И вся его выверенная линия защиты разрушится как карточный домик, когда все убедятся, что Великий Светлый Волшебник все знал с самого начала и намеренно оставил все как есть. При этом, лично наложил заклинание на несовершеннолетнего, которое могло ему повредить. Жаль, конечно, нет Малфоя, который выступал в роли свидетеля о наложении данного заклинания на ребенка, и Булстроуда, который должен был вступить в роли эксперта по чарам, определив вид заклинания по воспоминаниям…

Но и так сойдет. Второй эксперт — свидетель — Трембли, бывший обливиэйтор, который, собственно, и убедил старушку поделиться воспоминаниями, будет вполне достаточен для общего вывода.

Сейчас, когда Томас допросит дополнительно замотивированную старушку, все убедятся, что Дамблдор…

— К сожалению, Арабелла Фигг не сможет участвовать в заседании, — как гром среди ясного неба обрушился на меня притворно сожалеющий голос Артура Трембли, который встал со своего места.

— По причине? — недовольно спросил Министр.

— По причине плохого самочуствия, — развел руками Трембли. — Она сейчас находится в Мунго. Слишком сильным для нее был удар, когда по просьбе лорда Блэка я попросил ее поделиться личными воспоминаниями. Она вроде бы… соседка этих ужасных магглов.

— Но… Постойте, — сбился Фадж, недоуменно переводя взгляд с Трембли на такого же пораженного Томаса. — Вы ведь тоже заявлены как свидетель истца?

— Да, разумеется! Хотя я и не знаю, почему… — протянул Трембли. — Наверное, лорд Блэк своими настойчивыми просьбами, переданными через третьих лиц, надеялся с моей помощью выяснить что-то у бедной женщины. Исключительно по доброте душевной я спросил у миссис Фигг, согласна ли она поделиться такой сокровенной вещью, как воспоминания, но та так распереживалась, что ей пришлось обратиться к целителям.

— Эм-м, да… — пробормотал явно растерянный Фадж. — Мистер Джефри, вы будете вызывать данного свидетеля?

— Пожалуй нет, господин Министр, — быстро ответил Томас, вернув себе самообладание. — К сожалению, мистер Трембли, видимо, недостаточно точно понял лорда Блэка и от излишней… исполнительности лишил нас столь ценного свидетеля. В таком случае, как эксперт он будет бесполезен.

— Тогда, уважаемые члены Визенгамота, выслушав аргументы обеих сторон, судебный процесс предлагаю считать оконченным. Мадам Боунс? — Фадж снова повернулся к женщине, отвлекая её от ещё одного свитка.

— Да, прошу участвующих проголосовать поднятыми вверх палочками отдельно по каждому пункту голосования. Первый пункт голосования: Кто за то, чтобы ограничить право на опекунство президента Международной конфедерации магов, Верховного чародея Визенгамота, кавалера ордена Мерлина первой степени Альбуса Персиваля Вульфрика Брайана Дамблдора над несовершеннолетним Гарольдом Джеймсом Поттером?

— Одна, две, три… — я краем глаза смотрел на поднимающиеся вверх магические палочки, но все мое внимание было нацелено на стыдливо отводящего глаза Крауча и немного нервного Трембли, который благоразумно отсел подальше от первого. Затем всё же перевел глаза на спокойно, чуть виновато улыбающегося Дамблдора, а в голове крутилось без перерыва лишь одно: «Да как так-то… Он же ничего не знал! Не мог знать все, хоть его и предупредили! Как так-то, блять!».

— Итак, двадцать семь голосов — за, пятнадцать — против, семь воздержались, — донесся словно сквозь вату торжественный голос Амелии. — Требования истца по первому пункту можно считать принятыми. Уважаемые лорды и леди, голосуем по пункту два: признать требование о передаче опекунства над несовершеннолетним Гарольдом Джеймсом Поттером главе рода Блэк, Сириусу Ориону Блэку. Прошу вас голосовать.

— Итак, — я до рези в глазах вглядывался в поднятые вверх концентраты, беззвучно считая каждую — двадцать, двадцать один… нет… не хватает блять! Всего четыре голоса! Блядский Дамблдор, блядский Малфой! Как так-то! Он ничего не должен был знать! Дамблдор ничего не должен был знать!!!

— Двадцать один голос «за», двадцать два голоса «против». Семь — воздержались — снова как через вату послышался голос Боунс. — Требования истца по второму пункту отклонены. Уважаемые лорды и леди, прошу вас проголосовать по третьему пункту…

— Не делай глупостей… Не делай глупостей Сириус! Ты же обещал! Мы что-нибудь придумаем… Решение не окончательное, Сириус! Альберт, блять, помоги! — с одной стороны вцепился в плечо Томас, а наемник сжал руку на моем предплечье с другой, но даже боли от впившихся в кожу пальцев я не почувствовал. Мир сузился до ненавистных лиц: Трембли, Уизли, Дамблдор… Всепоглощающая ненависть толчками вливалась в мое сердце с каждым ударом сердца, с каждым вздохом.

— Двадцать пять голосов за… — на заднем фоне что-то говорила Боунс, но я не слышал. Сила древнего заклинания темной волной бурлила внутри, подталкивая, словно бы умоляя произнести заветные слова и растерзать тех, кто посмел причинить мне боль, отобрать самое дорогое. — Vocare ad ten….

— Что это значит, Сири? — удивленно посмотрел на меня Гарри, который с детской непосредственностью снова потянул за рукав, одним движением выводя из той пучины, в которую я стремительно проваливался.

— Ничего, приятель… — с гигантским трудом усмиряя чувства, попытался я улыбнуться крестнику, ощущая, как подгибаются колени, а по спине скатывается холодная капля. — Просто одна семья захотела, чтобы ты погостил у них немного. Не волнуйся, это ненадолго…

— Но я не хочу с ними! Я хочу с тобой! — обиженно воскликнул Гарри, в уголках глаз которого тут же начали собираться испуганные слезы. — Ты обещал! Обещал торт! И не бросать меня тоже!

— Послушай, Гарри, — вновь попытался я улыбнуться, но, клянусь Мерлином у меня это не вышло, все мышцы лица просто свело. — Я поговорю сегодня с тобой, как со взрослым. Ты ведь у нас взрослый, верно?

— Конечно я взрослый! Мне уже девять лет! — укоризненно посмотрел на меня крестник, быстро-быстро моргая за стеклами очков.

— Ну вот и хорошо, — я присел так, чтобы наши лица были на одном уровне, игнорируя протестующе занывшие ноги. — Эти дядя и тетя очень хотят, чтобы ты погостил у них. Очень сильно хотят, понимаешь? Прямо до смерти, — быстро облизнувшись, я постарался снова растянуть губы в улыбке, чтобы не пугать мальчишку кровожадным оскалом. — И пускай сейчас нам придется им подыграть, ты знай, что я никогда тебя не брошу. И совсем скоро ты опять переедешь ко мне… Просто считай это маленьким приключением, идёт? Ты познакомишься со своими сверстниками, посмотришь, как живут другие маги, говорят, что там даже есть садовые гномы! А я буду тебя навещать. — потрепал я по голове упрямо смотревшего на меня сквозь слезы крестника, явно всё ещё напуганного. — Не волнуйся, это действительно ненадолго. Оглянуться не успеешь, как уже устанешь от твоего дяди…

— Сириус, — с намеком потянул Джефри, указывая взглядом на осторожно подходящих Уизли и Дамблдора в компании мадам Боунс и Министра.

— Минутку, Томас… — кивнул я адвокату, а затем обернулся обратно к Гарри, на ходу снимая медальон с артефактом и горячо шепча. — Послушай, надень вот это, и никогда не снимай, никогда, ни при каких обстоятельствах, слышишь, Гарри? Если вдруг тебя как-то обидят или ты почувствуешь угрозу, сожми его и представь наш дом. И ты переместишься туда…

— А я могу это сделать сейчас? — серьезно спросил Гарри, вытирая слезы.

— Эх… Знаешь, — я мазнул взглядом по группе ожидающих нас магов, не зная, как ответить Гарри.

— Эм-м… лорд Блэк? — деликатно позвала мадам Боунс.

— Да черт с ним, Мордред, да! — решил я все. — Но, возможно, у нас тогда возникнут некоторые… затруднения. Есть вероятность, что ты все-таки не попадешь в Хогвартс… — я улыбнулся уже вполне искренне, несколько лихорадочно перебирая в голове все места, в которых у Блэков была собственность. — Но я прошу тебя дать им… шанс, — следующие слова давались с трудом, в горле стоял ком. — Возможно, тебе будет там весело. Ты узнаешь как живут другие маги, не только я или Меда. Главное, запомни, никогда не снимай медальон, и те артефакты которые я тебе давал прежде, всегда держи их при себе, не отдавай никому. Понял?

— Да, — кивнул Гарри и прижался ко мне, заставляя сердце ухнуть куда-то в желудок. — Это ведь не надолго, ты обещаешь, что заберёшь меня, да?

— Кх-хм… — негромко кашлянул Дамблдор.

— Обещаю, — обнял я в ответ Гарри как можно крепче, стискивая почти до хруста рёбер. — И никто не помешает мне в этом.

Я посмотрел в глаза Молли, которая хотела что-то сказать, но тут же замялась.

— Никто, — взглянул в безмерно спокойные и понимающие глаза директора, в глубине которых отражалась твёрдость и уверенность.

— Никто.

Примечание:

Вот и последняя глава первой части. Немного отредактированная для удобства чтения.

Если вам понравилась моя работа, то было бы очень приятно, если вы поставите сердечко^_^

Для желающих поддержать автора более материально, и прочитать продолжение раньше срока — добро пожаловать на бусти:) Ссылка в описании фика.

Книга 1. https://author.today/work/48074

Книга 2. https://author.today/work/322799

Книга 3. https://author.today/work/370165

Дополнительные материалы

То, чему не нашлось место в главах.

Структура Магической Британии:

Исполнительная власть: Министерство и отделы. Министр выбирается с помощью общего равного голосования. Допуск кандидатов — двадцать голосов лордов Визенгамота, тридцать — нижней палаты. (1/3 Визенгамота, 1/4 палаты общин)

Судебная власть: председательствующий судья, секретарь, члены суда — они же лорды Визенгамота — изначально 61 человек по количеству мест в Визенгамоте. На момент суда — 50 (исключая отсутствующих, вовлеченных в процесс, а также в целом «пустых мест»).

Участие в суде — как право, так и обязанность. Без уважительной причины лорд (или его доверенный представитель) не может отсутствовать на заседании.

Для положительного решения — истец должен набрать более половины голосов присутствующих лордов. Если голосов равное количество — решающий голос председательствующего судьи.

Председательствующий судья контролирует процесс суда, обычно это Верховный судья, но в данном случае его замещает Министр (и.о).

Т.е. — 25 голосов + голос председательствующего судьи.

Присяжные судьи — выборные члены палаты общин, зачастую главы отделов (не участвуют в голосовании, обеспечивают законность и соблюдение правил, доставку свидетелей и т.д.). Они также рассматривают некоторые судебные споры гражданского, административного и земельного характера, не касающихся представителей палаты лордов.

Законодательная власть — парламент, состоящий из палаты лордов — Визенгамот (61 маг), где место передается по наследству внутри аристократического рода, визируемое в самом Визенгамоте. И палаты общин (120 магов) — выборные места, где присутствуют несколько партий. Самая крупная — партия Министерства с главами отделов, представители от гильдий, знаменитые маги и иные выбранные в результате выборов люди. Мало влияют на законодательный процесс, в основном принимая поправки к исполнительным документам. Для принятия закона необходимо одобрение более 2/3 палаты общин, а также половины членов Визенгамота или их представителей, проголосовавших «за».

МКМ (Международная конфедерация магов) — аналог ООН, со своими структурами, судами и т.д. И, как и в реальном мире, — структура полезная, много что делающая, знаменитая, но не имеющая реальной власти в отдельных странах.

Т.е. сама страна решает — выполнять решения МКМ или нет. Но многие страны к ней как минимум прислушиваются. Должность председателя — статусная, но не обладающая всей полнотой власти штука.

Суд в Магической Англии (моей версии) это место, где 50+ человек, представителей палаты лордов, как в суде присяжных, решают — да или нет. В данном случае не вопрос о виновности, а вопрос об удовлетворении иска. Сам иск должен соответствовать законным основаниям. Это решают присяжные судьи, секретарь, а также председательствующий судья.

Но в споре между двумя (истец или ответчик) главная задача стороны — убедить лордов проголосовать за твою сторону.

Вопрос не идёт о виновности Дамблдора, или нарушении права крестного там на что-то. Вопрос в том: формально оставить Гарри у Альбуса или нет. Отдать Блэку или нет. Отдать Уизли или нет.

Три вопроса — два иска, рассматриваемые в один день, как связанные и поданные заранее. И члены Визенгамота, надо понимать, это даже не присяжные, которые выбираются рандомным образом. Это главы семей, кланов, групп (называйте как хотите). И голосуют они исходя из своих интересов, политических предпочтений, родственных связей или сложившегося впечатления.

Немного о логике, если вы все поняли и так, спокойно пропускайте эту часть:

Дамблдор имеет большинство по множеству вопросов, а именно — около 20+ лордов, голосующих практически всегда как решит генеральная линия партии. А почему уж так, я не буду расписывать.

Ещё около 16 лордов — партия консерваторов, (Малфой и К.О. хотя и там все не так просто). Объединившись, чтобы продвигать свои интересы — лорды-консервы голосуют тоже единым фронтом по многим вопросом.

И еще 13+ лордов — партия нейтралов, во главе с Гринграссом (условно и на данный момент повествования). Костяк «партии», которые также выступают объединено.

Почему плюсики, а не точное число? Потому что, как и оставшиеся неучтенные маги, у всех лордов свои сиюминутные интересы и политические союзы, семейные дела. Это не юниты в игре и не послушные болванчики, как это происходит в госдуме. Древние семьи, достаточно богатые и влиятельные, чтобы думать о собственных интересах.

В нашем случае, Блэку нужно убедить как минимум 25 из них, чтобы оставить Гарри. 16 — уже есть (было бы, если бы не действия Дамблдора). Остальных нужно убеждать. По большей части ГГ делает ставку именно на нейтралов, чтобы набрать необходимое преимущество. В данном случае — на некоторых, способных даже пойти против своих союзников. И на это был шанс, если бы были свидетели «крайне сомнительных действий», вроде Арабеллы Фигг. Или Малфоя с Булстроуд.

Показания магглов, конечно, хорошо — но не забывайте, кто судит. Те, для кого магглы в целом не особо имеют право голоса, и их показания можно делить на 2 или на 3. Слово сквиба в данном случае просто ценится больше.

Что мы имеем по итогу. Дамблдор, имея время, ресурсы, связи, а также высокоорганизованный разум, за годы отточившийся в политических баталиях, делает что: убирает всех свидетелей, пожертвовав своим ферзем и слоном, ну, и совершая ещё некие действия, чтобы точно закрепить результат (первая глава второй части). К тому же, меняет себя на лояльную семью, как никак из священных 28, хоть и с некоей в прошлом дурной славой, зато кристально чистой официальной репутации (пожалуйста помните, что лорды смотрят не замыленным чтением «уизлигадских фиков» взглядом, да и в целом фигура для многих не столь важна — как поддержка Дамблдора). И отрезает путь к отступлению — если перенести суд сейчас, то Гарри отправится к нему.

Причем делает это внезапно, не давая времени на подготовку, поэтапно доставая все новые фигуры на шахматную доску.

Еще немного ответов на частые вопросы в коментариях:

Мнение Гарри не учитывается никем, кроме лордов Визенгамота. Как не учитывалось и при отправлении к магглам, судах в каноне, и т.д. И да — судят те люди, ко многим из которых применялись даже не розги, а жалящие и иногда другие заклинания при воспитании. Это консервативная Англия, розги в школе можете посмотреть, когда отменили, а тут просто работа по дому.

Нет — здесь нет опеки, и даже органа опеки. Нет — любой желающий «взять к себе» Гарри не может. Впрочем, теоретически, может подать иск. Заранее. И столкнувшись с последствиями такого шага. И нет — крестность, родство и т.д. не учитывается. Тут все друг другу родственники в той или иной степени.

И нет жуткой родомагии и волшебного суда — это в другие фики. Родомагия здесь — лишь часть преимущества ГГ, а также всех, кто успел пораньше захватить землю с источником магии. Вызванная скорее попыткой рационализировать нерационализируемое — аристократию, в мире где все решают личные умения (знания) или что-то, что в книгах даже не упоминается... Ну и потому, что мне так нравится, тоже.

В общем-то если это все не учитывать, со стороны тех, кто не принадлежит ни к одной из сторон, Блэк — человек, просидевший в Азкабане много лет. Из семьи потомственных темных магов, которую не любили и боялись многие. Одинокий молодой мужчина (суду не известно про Андромеду, да и это не особо важно, официально опекуном хочет стать именно Блэк). Идет против Дамблдора.

А вторая сторона — не особо богатая (хотя Артура и повысили), но большая полная семья. Чистокровная семья из священных 28. К тому же, отдаленные родственники (через тех же Блэков, но все же). Все дети учатся в Хогвартсе (хотя это и дорого), старшие — отличники, старосты, с хорошей работой, младшие — одногодки. Поддерживает Дамблдор (совершивший небольшую ошибку, но теперь исправляющий ее).

Но даже это не главное, а главное — это связи. Послушайте старого Поллукса, он фигни не кажет)

Несправедливо? Да. Нелогично? Можно поспорить, но я не хочу.

И если вас не убедило все перечисленное… Тогда фик просто не для вас. Не знаю, как другие фикрайтеры, но я крайне уважительно обращаюсь с каноном, стремясь не уходить в лютую дичь родомагии и прочего, (кстати «лорд Блэк» потому, что лорд Визенгамота, а также аристократ «в магическом смысле», но обяснять не буду — спойлер). Но все же пишу в меру своей фантазии. Это фанфик.

И еще чуть-чуть послесловия:

Кому не понравилось — так бывает. Хотя мне и нравятся ваши оценки, положительные отзывы и мнения — все же, я не стремлюсь угодить всем. Это попросту невозможно, так что я не буду и пытаться. Есть такая эфемерная вещь как "вкус", который у всех разный. Но если вы дочитали аж досюда, то весьма странно, что ваш вкус настолько не свопадает с моим=D Возможно, вы просто не увидели "слона целиком", испугавшись бивней. А может быть это был мазохизм... Но в любом случае, спасибо, что уделили время: размен временем все равно всегда в вашу пользу)

Всем, кому понравилось — добро пожаловать к следующим частям^^

Ваш Inferiat.

Отсылки

1. Пикки и Брейл — Пинки и Брэйн, старый мультик про мышей которые 100% захватят мир:) Эй, Брейн, чем мы будем заниматься сегодня вечером? Сегодня вечером мы будем писать проду, Пинки!

2. Шерри-лайнс, производившая неплохое вино и полностью принадлежащая нашей семье, теперь принадлежит семье Трелони. (не секрет, что Трелони весьма любила злоупотреблять хересом, который могла в большом количестве брать, будучи владелицей винного завода)

3.Фамилия Трефле-Пике Винсент де Трефле-Пике (англ. Vincent Duc de Trefle-Picques) — маг-герцог, обучавшийся в Академии магии Шармбатон. В конце XVIII века он избежал расправы якобинцев, применив к своей шее Маскирующие чары так, будто ему уже отрубили голову.

4.Знакомство Блэка и Винсента — отсылка к первой встрече Винсента Сантино Маничини-Корлеоне и Майкла Корлеоне (к.ф. Крестный Отец), одежда и диалог. Отец Винсента — Майкл.

5. Реплики Джефри спускающегося по лестнице — диалог Артура и Гарри на заседании суда.

6. Донни Браско — (Донни слуга Поллукса) Донни браско — подручный стареющего мафиози Левши. В фанфике — Поллукс левша.

7. Мисс Струглер. Эдгар Струглер (англ. Edgar Stroulger; 1703-1798) — британский маг-изобретатель. Прославился изобретением вредноскопа. Струглер за это был запечатлён на Карточках от шоколадных лягушек. Его портрет висит в замке «Хогвартс» на шестом этаже. Он открывает тайный проход, если студент назовёт пароль — «Сверхсекретность». Какое совпадение, что работа мисс Струглер тесно связана с секретами)

8. — А есть ли у мистера Блэка его ключ? — Ну как бы вроде все уловили)

9. Ликбах — если забить имя гоблина в гугле выдаст нечто вроде: ликбе́з. Ликвидация неграмотности, обучение грамоте взрослых и подростков. Ликвидация безграмотности одного отдельно взятого Сириуса.

11. Джон Клэй (2 имя Блэка при приходе к Локхарту) — Персонаж рассказа "Союз рыжих". Убийца, вор, взломщик и мошенник. Не смотря на молодость, он один из искуснейших воров в стране. Умён и неуловим. Задумал ограбить банк, а для этого ему пришлось устроится на работу к Джабезу Уилсону и провернуть хитрость с "Союзом рыжих". Но в итоге он всё равно был пойман благодаря усилиям Шерлока Холмса.

12. Джон Бэрри — Джон Бэрримор (Дворетский из собаки баскервиллей)

13. Адвокат Томас Джефри — отсылка к Томасу Джефферсону, который был одним из лучших адвокатом США того времени, а также главой комитета по созданию Декларации независимости.

14. Сириус Блэк — Темнее Темного (отсылка на аниме Darker than Black)

15. "Я путешествовал по миру, увидел все его чудеса,

От Дарданелл до гор Перу,

Но нет такого места, как Лондон." — отсылка к фильму Суинни Тодд с Джонни Деппом в главной роли. Кто смотрел поймут отсылку)

16. Малтманз-Хилл и Гластонбери — реально существующие места, как практически все использованные в фанфике. Правда призраки собраны конечно со всей Англии а не конкретно из этого места.

17. Ричард Роттен — Роттен (англ. Rotten, букв. «Гнилой») — имя собственное, Ричард встречается у многих европейских народов мужское имя. Считается, что оно произошло от прагерманского языка и состоит из двух частей: «лидер, вождь».

18. Звезда (отряд Марии) после февральских революционных событий Временное Правительство во избежание полного разложения армии предложило М.Л. Бочкаревой сформировать и возглавить ударный женский батальон. Надо сказать, что эта отчаянная идея со временем оправдала себя, ибо девушки, не только бесстрашно шли в бой, но и показали настоящий пример храбрости и верности воинскому долгу мобилизованным солдатам.

19. Блэки умеют платить по счетам, ну ооочень толстая отсылка на Ланистеров и песенке Рейнов из Кастамере.

20. За семью — легендарный Доминик Торетто. Вдохновлено первой частью к.ф. Форсаж.

21. Как так то!!! Он ничего не должен был знать!!! — Сцена из «Острые Козырьки, Томас Шелби». Подробнее не буду, если кто не смотрел не хочу спойлерить.

И это на самом деле не все отсылки которые я оставил в книге, лелею надежду что кто-то все же нашел парочку)