Гареммыка

"В Советском союзе секса нет!" — категорично на весь мир заявила одна дама во время телемоста "Ленинград-Бостон" в 1986 году. Ну, это она погорячилась, был в нашей стране секс, ещё какой был! Народ крутил романы направо и налево, а некоторые товарищи даже умудрялись целыми гаремами обзаводиться. Думаете, я преувеличиваю? Ничуть. Ситуация муж-жена-любовница вам знакома? А отсюда один шаг к настоящему гарему. К нашему, доморощенному, без перевода стрелок на страны ислама, мол, такое только в Средней Азии и на Ближнем востоке возможно. Скажете, загнул, обманываю?! Ничуть не бывало. Просто таились люди, скрывали свои отношения от зоркого взгляда соседей, знакомых и парткома на работе. Не случайно же, дай Бог памяти, ещё в шестидесятом году в УК СССР появилась статья за номером двести тридцать пять. По которой вашего покорного слугу один рьяный страж порядка грозился спровадить в места не столь отдалённые. Как это произошло? Могу рассказать, если хотите. Итак:

ГАРЕММЫКА, или исповедь мыкающегося с гаремом

Как-то так получилось, что до службы у меня с девушками отношения не складывались, да и честно говоря, особой тяги я к ним тогда ещё не испытывал. Так, поглядывал временами в их сторону с настороженным интересом, но не более того. Наверное, я просто поздно повзрослел, полностью созрев только к самому призыву в армию. И лишь когда одел новенькую, стоящую колом форму, я почувствовал в себе какие-то непонятные изменения. Вдруг откуда ни возьмись появилось странное томление в душе и настоятельная необходимость провожать жадным взглядом проходящих по городку офицерских жен, которые не обращали на нас солдат никакого внимания. Естественно, проведённые два года в сапогах не обогатили меня опытом общения с прекрасным полом, а хвастливые байки сослуживцев на поверку большей частью оказались вымыслом, ни на йоту не приблизив меня к постижению психологии другой половины человечества.

Наверное, люди постарше, отслужившие в рядах СА помнят, как шантажировали товарищи офицеры солдат "Новогодним дембелем". Это когда отслужившего два года солдата выставляют из части тридцать первого декабря, да ещё под вечер. Не знаю, как сейчас, а тогда в армии существовало неписанное правило: первыми домой отправлялись любимчики командиров, способные при случае лизнуть до самых гланд, потом шла основная масса служивых, а уж в самую последнюю очередь собирали чемоданы откровенные разгильдяи-залётчики. Мне в это плане некоторым образом повезло, поскольку я был весеннего призыва, значит, и демобилизоваться должен по весне. Должен, но не обязан. Что было сказано в приказе министра обороны? "Уволить из рядов советской армии военнослужащих, отслуживших свой срок в период с мая по июнь." Вот меня и выпнули за пределы КПП тридцатого июня, в шесть часов вечера.

Ну, это так, маленький "штришок к портрету", просто чтобы вам было ясно, что тогда из себя представлял ваш покорный слуга. Да, собственно, ничего не представлял — обыкновенный молодой повеса, без царя в голове, но с играющими гормонами. Хотя, нет, было бы неправильно сказать, что гормоны просто играли: они бурлили и кипели, поднимая внутричерепное давление до полного срыва с нарезки и окончательного отъезда крыши. Вернувшись домой, я первым делом отправился на пляж, ведь где ещё как не там искать встреч с прекрасными нимфами посреди жаркого лета! У меня даже к тому времени рефлекс выработался, как у собачек Павлова: увижу голые коленки, и слюна с подбородка кап, кап, кап. Вот только девушки на меня внимания не обращали. Им подавай высоких, стройных красавцев, а я особыми внешними данными похвастаться не мог. Рост метр шестьдесят пять, чуть сутулый, в очках... "Кому он нужен, этот Васька?"

Безрезультатно промаявшись на песочке остаток лета, я устроился на завод, ведь помимо упомянутой двести тридцать пятой статьи, в кодексе существовала ещё двести девятая, да и перспектива сидеть на шее родителей в плане финансов меня совершенно не прельщала. Вышел в первый день на работу и обалдел: секрет на секрете сидит и тайной погоняет! Заходишь на завод, покажи пропуск. Входишь в цех, покажи в пропуске штампик допуска. Подходишь к своему участку, и там перед дверью сидит бабушка из ВОХРа, бдительно глазёнками сверкает, твой пропуск чуть на зуб не пробует. А вдруг ты какой-нить шпиён мериканский, пришел тут разузнать самую развеликую производственную тайну! Ну, оборонка, этим всё сказано и ничего здесь не попишешь. Зато в оборонной промышленности платили. И вкалывали, надо сказать. Что меня удивило, это как, оказывается, люди работать умеют, когда твёрдо знают, что им за сверхурочные часы реальная денежка капнет. И отдыхать заводчане умели, весело, с размахом, да так, что окружающие чёрной завистью исходили.

Ну, а где танцы, там и я в первых рядах, ведь где мне ещё силки на девчат ставить, как не танцульках? Но, к сожалению, все мои потуги по-прежнему оставались без особого результата. К тому времени я уже в теории усвоил общеизвестную истину, что женщины любят ушами. Казалось бы, наплети словесных кружев, проедься хорошо подвешенным языком по маленькому ушку с незатейливой серёжкой, и всё, дело в шляпе! Ан-нет, ведь для того, чтобы заняться подобной болталогией, надо для начала подобраться к этому самому ушку, а как это сделать, если меня сторонятся?! Вывод один: надо стать на танцах заметной фигурой. А кто у нас центральный персонаж на танцполе?! Конечно же тот, кто музыку ставит, к кому они могут подойти и попросить включить свою любимую композицию. Чтобы все, абсолютно все подруги танцевали под то, что нравится ей, той счастливице, у которой среди знакомых есть диск-жокей.

Здесь надо дать небольшое пояснение для тех, кто не слишком хорошо помнит времена Советского союза. Если в зале в углу на стуле надрывался в хрипе магнитофон, то это называлось танцами, а если то же самое, но уже в полутьме, с тремя-четырьмя мигающими цветными лампочками, тогда это величалось дискотекой. На этом-то я и выдвинулся, спаяв за несколько вечеров на работе довольно мощную цвето-музыкальную установку, с которой двинулся прямиком к нашим профессиональным комсомольцам. Досугом работников завода занимался комитет комсомола и профком, каждый опекая свою возрастную категорию трудового народа. Зав культурным сектором, парнишка чуть старше меня, с радостью ухватился за новое слово техники, введя меня в организационную группу молодёжных вечеров. Там я быстро стал одним из технических гуру, а когда на пару с комсоргом выбил в парткоме финансирование двух усилителей и четырёх колонок С-90, то мой авторитет вырос просто на глазах.

Правда, это мало сказалось в успехах на личном фронте, там по-прежнему царило затишье. Нет, знакомые дамы у меня уже появились, но просвещенный старшими товарищами о недопустимости совмещения места работы и, скажем так, досуга, я старался не заходить дальше лёгкого флирта, попутно оттачивая на этих девчонках свои навыки змия-искусителя. Получалось, мягко говоря, хреново. Но тут мне на выручку пришли эти самые девчата. Сообразив, что всерьёз на их честь никто не покушается, они сочли возможным дать мне несколько советов, чисто по-дружески указав на серьёзные ошибки в тонком и деликатном процессе ухаживания. Окрылённый их поддержкой, я не мог дождаться случая попробовать новые знания на практике. И такой случай не замедлил представиться.

В последних числах октября зазвонил телефон на столе у мастера участка. Мой непосредственный начальник поднял трубку, перемолвился парой слов с кем-то на том конце провода и подзывает меня.

"Из парткома звонят, тебя спрашивают. — промолвил он, зажимая ладонью микрофон. — Что ты там натворить успел?"

"Ничего я не творил, сейчас поговорю, узнаю, чего хотели, и расскажу" — ответил я, берясь за телефон. А ларчик просто открывался. Через полторы недели седьмое ноября, самый большой праздник для партийной номенклатуры, и пройти он должен без сучка, без задоринки. На пятое число, в ближайший выходной перед праздником, был запланирован торжественный вечер со всем руководством завода и гостями из горкома. На вечере по плану должен был выступать заводской ВИА, а у них на последней репетиции сгорел усилитель. Где брать другой? В магазинах эстрадная аппаратура редкость, обращаться на соседние заводы без толку — у них тоже торжественная часть по календарю. Вот тут-то о моей персоне и вспомнили, с какой настойчивостью я у них недавно выколачивал мани-мани на звукотехнику, и как технически грамотно обосновывал выбор того или иного образца.

"Выручай, услышал я в трубке, почини, а то другие спецы заняты, у них конец месяца, план горит".

Ха, а у меня, можно подумать, начало месяца, и мне план выполнять не надо! Не долго думая, перевалил я эти заботы со своей головы на лысину мастера — дал ему трубку, пусть он сам с парткомом пообщается. И что вы думаете? Этот генетический родственник коренных жителей Синайских высот сумел-таки выдрать для цеха кое-какие "вкусняшки" от партийной организации взамен на оказание помощи. Блин, мне бы его таланты, вот уж у кого язык на месте.

"Ладно, говорит потом он мне, разрешаю. Можешь заниматься ремонтом на рабочем месте. Но в не рабочее время."

"Чем мне заняться в свободное от работы время, это я уж как-нибудь сам соображу. И поверьте, Юрий Абрамович, у меня полно более интересных занятий, чем ремонт какого-то усилителя, причем, забесплатно. Давайте-ка решайте сами, интересует вас или нет, чтобы я им занимался."

А деваться-то ему некуда, он уже пообещал, что поможет с организацией ремонта, даже выпросил что-то взамен. Видит, что не выходит у него заставить меня задарма работать, начал стращать различными карами.

"Да без проблем, отвечаю, хотите, через пять минут у вас на столе моё заявление лежать будет? Мне, вон, в четвёртом цеху место с ощутимо большим окладом предлагают."

Развернулся и пошел на своё рабочее место. Когда смотрю, через полчаса Абрамыч лично тащит тот усилитель, аж пыхтит от натуги. Я как глянул, мама дорогая, вот это монстр! С хороший чемодан размером, данное чудо советской радиотехники весило столько же, как тот же самый чемодан, доверху набитый свинцом. И, что самое для меня противное, на него нет ни описания, ни схемы. Одним словом, крутись как хочешь, а три дня сроку на ремонт. Всего.

Влез я в потроха электронного динозавра, и ужаснулся. Все транзисторы в выходном каскаде пробиты, а, судя по побежалости на металлических корпусах, последнее время они работали в режиме хорошего утюга. Резисторы, задающие смещение на эмиттере, выгорели начисто, поди, разберись, какого они были номинала при жизни. Ладно, не стану я вас грузить тонкостями ремонта, скажу лишь, что повозиться пришлось. Все отпущенные мне три дня я пахал как папа карлик, пережог кучу деталей, но успел-таки к сроку, хоть и впритык. Загрузил монстра на тележку и повёз его к музыкантам сдавать работу, а, заодно познакомиться с ними. Меня приняли как родного, с ходу предложив вакантное место звукооператора и ремонтника в одном флаконе. Ну что ж, думаю, ради возможности с полным основанием покрасоваться на сцене, можно иногда и с паяльником посидеть. Девчонки музыкантов любят, глядишь, и мне что-нибудь от той любви перепадёт.

И вот настало пятое число, день торжественного мероприятия. Комсомольцы в помощь мне выделили Славика, высокого, симпатичного парня с фигурою гимнаста и с неизменной улыбкой на скуластом лице. Я с ним на пару расставлял колонки, растягивал провода, вешал софиты цветомузыки. Мы оба с самого обеда в мыле, что лошади, а ведь мне ещё надо помочь музыкантам расставить и подключить их аппаратуру. Незаметно за окнами пасмурный день перетёк в хмурые сумерки, и зал стал наполняться гостями.

Пока с трибуны шли доклады и толкались торжественные речи, я сидел у сцены, скрытый от зрителей полотнищем кулис, а Славик фланировал в задних рядах, бродя от одной колонки к другой. Время от времени он мне показывал большой палец, мол, всё нормально и провода народ пока ещё не оборвал. Вот и славно, думаю, пусть всё так и продолжается, без накладок. Обойдусь без лишней демонстрации своего рвения. Мне и того случая за глаза хватило, когда в самом начале один из докладчиков умудрился уронить микрофонную стойку. Хорошо ещё, что я успел это заметить и отключить звук, а иначе из колонок на весь зал раздался бы громогласный "бум". А так всё прошло незаметно для аудитории.

Но совсем без шероховатостей вечер не обошелся: уже во время танцев у музыкантов накрылся ревербератор. Без него звук сразу стал плоским, невыразительным и таким отвратным, что я даже скривился как от зубной боли. Протиснулся за стойку с усилителями, гляжу, а там работы на пол минуты — порвалась склеенная в кольцо магнитофонная лента. Начал я её менять, и уже почти закончил, когда подбегает ко мне Слава. "Там девчонки хотят с тобою познакомиться." Вначале я ему не поверил. Обманывает же, поди, подкалывает. Ведь девчата ещё ни разу мной не интересовались, даже обиняком, не говоря про то, чтобы самим сделать первый шаг. "Ладно, говорю, веди, показывай своих красавиц."

Пошли мы с ним в фойе, и точно, стоят две девчонки, скорее, две молодые женщины чуть постарше меня. Не на много, года на два-три. Одна крашенная блондинка, а вторая ярко рыжая. О росте судить не берусь, поскольку шпильки сантиметров десять им точно добавляли, но обе стройные, без лишней полноты. Представились, разговорились. Блондинка назвалась Риммой, а рыженькая Катериной. В основном щебетала Римма, а Катя лишь иногда поддакивала, блуждая скучающим взглядом по снующим мимо парочкам. Через минуту разговора я понял, что приглашен сюда лишь "для мебели". Просто Римме очень понравился Славик, а поскольку она была не одна, то и возникла необходимость в моём присутствии. Ну, и ладно, что от меня, убудет?! Стою, слушаю краем уха активный диалог Славы с Риммой, а сам украдкой внешность дам рассматриваю.

Римма чуть ниже Кати, выглядела чуть старше и вообще производила впечатление несколько уставшего человека. Не знаю, почему я так решил, может потому, что под слоем пудры угадывались припухлости под глазами, а сами глаза казались покрасневшими? Или тут дело было в мелких морщинках, ясно заметных при смехе? Впрочем, я не стал гадать, а предпочел перенести внимание на её подругу, поскольку именно Катерину мне придётся развлекать, если у нашего краткого знакомства возникнет какое-то продолжение.

Про рост и цвет волос я уже говорил, про фигуру тоже, что ещё? Обручального кольца нет, как и следа от него, зато на указательном пальце красуется вытянутый перстень с рубином, под-стать удлинённым серьгам, подчеркивающим изящную шею. Грудь маленькая, я бы, наверное, смог накрыть её одной ладонью, ещё и место бы осталось. Ноги хороши, даже очень хороши, от туфелек лодочек до подола платья они не имели ни малейшего изъяна. Платье. Я впервые в жизни своими глазами увидел, что на самом деле означает термин "облегать", когда ткань нигде не висит, не натягивается, а всё настолько точно подогнано по фигуре, что придраться нельзя при всём желании. Ни женщина — картинка, так бы стоял и любовался.