Джейн и мир масс эффекта. Глава 32

Тимур Лаврович шел по коридору, по которому недавно были проведены две платформы с буровыми установками. Профессор вспоминал, как впервые спустился в туннель и впервые дошел до той странной пленки, перекрывающей подходы к стене протеанской базы. При его приближении плёнка растворилась в воздухе. Он увидел проход в монолитной стене. Чёткие яркие указатели — привычные для земного человека "стрелки" — диктовали руководителю археологической экспедиции направление движения. Остановившись в проёме, профессор прикоснулся рукой к "коробке" портала. Материал похож на камень, но ясно, что это — не привычный гранит или базальт или какая-нибудь другая, обычная для человека горная порода. Ширина и высота портала были достаточны для того, чтобы установки на гравитационных платформах, одна за другой прошли внутрь базы.

Сама база оказалась неприступной — коридор не имел никаких боковых ответвлений, никаких намёков на порталы и входы. Похоже, протеанская база обладала огромными возможностями по трансформации своей внутренней структуры, что, в том числе, обеспечивало ей достаточно высокую степень стойкости при попытках осады и штурма.

Установки аккуратно провезли по тоннелю, ввели в портал и провели по коридору. Техники, инженеры и ассистенты с интересом, но настороженно оглядывались по сторонам. Тимур Лаврович понимал их настроение: быть внутри протеанской базы и не иметь возможности вгрызться в боковые стенки в попытке пройти за их толщу внутрь этого гигантского артефакта... для исследователей было просто невыносимо.

Да, профессор предварительно поговорил почти со всеми своими коллегами, участвующими в работах, предупредил, что не следует даже пытаться искать другие проходы внутрь базы протеан, но... Разве настоящего учёного это предупреждение когда-нибудь останавливало? Нет, никогда раньше — нет. Но теперь... Теперь Сташинский и его коллеги чувствовали, что расплата за нарушение запрета будет предельно быстрой и жестокой.

Археологи потратили немало времени, чтобы проверить обе установки, предназначавшиеся для перевода к другому порталу. Техникам пришлось крайне осторожно провести гравиплатформы с установками через горизонтальный тоннель к стенам базы. Затем совершенно неожиданно учёным захотелось задержаться у входного портала: археологи, инженеры, техники, ассистенты очень долго не хотели уходить отсюда — они впервые встретились с такой технологией, с таким артефактом. Люди несколько раз — туда и обратно прошли пешком путь по длинному, не очень широкому коридору. Шли в первый раз очень осторожно. Никто из спутников профессора не хотел торопиться... Вокруг были монолитные стены, потолок и пол.

Протеанская трансформируемая база — так пояснил Сташинский необычный вид коридора своим коллегам и те вроде бы удовлетворились этим пояснением. Во всяком случае, на словах, да и по ощущениям самого профессора выходило, что удовлетворились.

Достигнув второго, дальнего портала, учёные и техники с инженерами закономерно стали действовать ещё более осторожно. Здесь уже не было створок ворот, прямо за аркой портала начиналась стена горной породы, которую предстояло бурить, прокладывая тоннель.

Сташинский распорядился начать установку гравиплатформ в стационарное положение, приказал начать прокладку отсасывающих трубопроводов, по которым измельчённая порода будет выбрасываться на поверхность под старым куполом шатра.

Несколько часов люди работали, привыкая к тому, что коридор протеанской базы так и останется единственным, что им удалось увидеть. Сташинский чувствовал недовольство своих коллег, но что он мог сделать?

Этот протеанин... Он — серьёзный и не склонный шутить разумный органик. А Шепард... с такими людьми Сташинскому редко когда приходилось контактировать. Весь опыт таких контактов просто кричал, что противоречить таким людям крайне опасно. Да, Шепард не производил впечатления тупого солдафона, способного только стрелять, убивать и калечить, но он был очень непрост. Очень. А с непростыми людьми следовало быть крайне осторожным.

Наконец все трубопроводы были проложены, проверены, закреплены. Вся аппаратура настроена так, как надо. Сташинский связался с фрегатом, передал всю информацию вахтслужбе, та передала её командованию корабля.

Появление меня и Явика было, как всегда, быстрым и внезапным.

Остановившись у портала, Явик смотрел на стену из камня, я просматривала настройки буровых установок. И протеанин, и я молчали. Наше молчание немного нервировало Сташинского, понимавшего, что мы ничего не будем говорить, пока не убедимся в том, что всё запланированное было сделано надлежащим образом. А ведь здесь — только часть работы.

Вторая часть работы должна быть осуществлена в пяти километрах отсюда, над второй базой. Что представляет собой эта вторая протеанская база, Сташинский не знал: ни я, ни Явик ничего ему так и не пояснили. Не считать же пояснением то, что это — некий скальный подземный город, совокупность пещер, залов, коридоров, спусков и подъёмов на самые разные уровни. Профессор не раз участвовал в раскопках таких подземных городов и не только на Земле, но сейчас... Сейчас он чувствовал, что от него что-то старательно скрывают. Скрывают потому, что не хотят, чтобы он и его коллеги когда-нибудь в будущем пострадали из-за прикосновения к слишком серьёзной тайне.

— Вы хорошо поработали, профессор, — сказал Явик, оборачиваясь к руководителю археологической экспедиции. — Если не будут найдены проблемы в аппаратуре и в оборудовании — можно будет приступить к бурению. Как только будут пройдены первые двести метров, профессор, мы должны будем приступить к проходке вертикальной шахты в обусловленном ранее районе Идена. Вторые две установки уже на месте? Как с шатром и охраной?

— Всё сделано. — Сташинский посмотрел на стоявшего у портала Явика, смутно осознавая, что этот странный протеанин не преминёт лично убедиться в том, что на второй "точке" всё действительно сделано надлежащим образом. — Охрана выставлена, там — полувзвод из приданного нам подразделения космопехоты. Командует заместитель сержант Уильямс.

Явик кивнул, не сводя со Сташинского взгляда своих четырёх линейно-горизонтально расположенных глаз и привыкший общаться с батарианцами профессор едва слышно вздохнул: теперь ему предстояло привыкать общаться с разумным, обладающим совершенно иным расположением глаз — зеркал души. Хотя сейчас протеанин, как чувствовал профессор, был настроен вполне благожелательно, что-то в облике и во взгляде этого разумного постоянно напоминало профессору, что перед ним — воин, офицер и командир, который не остановится перед необходимостью проявить крайнюю жестокость, если, конечно, в этом возникнет какая-нибудь нужда.

Вздохнув, профессор продолжил:

— Шатёр выставлен, установки заведены на места, обусловленные в задании. Всё готово к началу бурения.

— Хорошо, — кивнул протеанин, поворачиваясь к порталу.

— Яв, подойди. Взгляни. — я стояла у пульта управления, единого для обеих установок. — Или я чего не понял, или это — недоработка, — старпом указал подошедшему партнёру на одну из строк, высвеченных на экране. — Вот эта позиция.

Услышав о недоработке, Сташинский похолодел. Да, он понимал, что подготовку к бурению и я и мой странный партнёр будем проверять досконально. Потому гонял своих помощников и коллег нещадно, добиваясь максимального качества. И если там, в настройках, действительно допущена ошибка...

— А если так? — спросил протеанин, быстро нажимая своими когтями сенсорные клавиши на пульте. — Посмотри, Джон, вот так будет намного лучше, чем мы планировали.

— Хм. — я посмотрела на изменившуюся сетку показателей. — Ты прав, так будет лучше. Проверим энергообеспечение и — можно будет начинать, — я обернулась. — Тимур Лаврович, прошу вас, подойдите. И инженера, осуществлявшего настройку — тоже пригласите.

Вздохнув, профессор осторожно и медленно подошёл к пульту, склонился над экраном. Рядом остановился инженер, которому Сташинский поручал окончательную настройку параметров бурения.

Несколько минут Явик, я и археологи обсуждали изменения, которые были внесены в сетку параметров.

Слушая, что ему говорим я и странный инопланетянин, Сташинский всё острее понимал, что мы двое за несколько часов сумели подготовиться гораздо полнее и профессиональнее, чем он, начальник экспедиции, смог бы ожидать от воинов. Протеанин и я были, как оказалось, знакомы со многими деталями, известными только очень узким специалистам.

— Тимур Лаврович. — я поняла настроение профессора. — Мы хотим, чтобы вторая база... не сложилась раньше времени как карточный домик. Поэтому проходка горизонтального тоннеля и вертикальной шахты должны быть осуществлены максимально точно и аккуратно. Нам не нужен котлован на месте второй базы. Во всяком случае — вот так сразу, сейчас. — я выпрямилась, сделала шаг назад от пульта, давая возможность своему напарнику завершить на клавиатуре ввод команд. — Мы подождём, пока не будут пройдены двести метров тоннеля. Потом вместе с вами вылетим на точку-вторую. Там тоже надо будет начинать проходку. Затем, профессор, вы сможете выбирать, откуда осуществлять руководство работами. Мы вмешиваться не будем до момента, когда до стены "второй базы" не останется несколько метров. Проходка, как вы знаете, Тимур Лаврович, будет долгой, особенно здесь, в горизонтальном тоннеле. Вертикальный ствол будет пройден за двое суток, горизонтальный тоннель по финальным расчётам — минимум за четверо суток. Так что у вас будет возможность распределить силы экспедиции по двум-трём дополнительным площадкам, определённым в уточнённом плане.

— Да, да. Понятно, — несколько рассеянно ответил Сташинский, изучая показатели на экране пульта. — Конечно, я проконтролирую начало работы на "второй точке". Обязательно.

— Данные введены, — отметил Явик, отходя от пульта и взглядывая на подошедшего инженера-археолога. — Можете включать.

Специалист кивнул, опасливо покосившись на боевую тяжёлую кроваво-красную броню странного разумного органика, нажал несколько сенсоров и обе установки ожили. Сташинский, стараясь сохранить спокойствие, наблюдал, как Явик одним текучим движением переместился к порталу, встал в метре от рабочей зоны буровой установки, стоявшей слева, впился взглядом в стену породы, уже начавшую проседать и выгибаться. Я, в отличие от своего партнёра, не спешила отходить от пульта управления, считывала показания приборов и изредка поглядывала на то, как лучи установок кромсают породу.

— Двадцать минут, Джейн, — пришёл от Явика мыслеобраз. — Двести метров будут пройдены через двадцать минут.

— Тимур Лаврович, через двадцать минут мы с вами выходим на поверхность, — сказал старпом.

— Да, да, конечно. — Сташинский ощутил, что его нервная рассеянность только увеличилась, никуда не исчезнув, хотя оснований для особого беспокойства больше не было.

— Он боится... Боится слишком многого. — Новый мыслеобраз проник в мое сознание и я едва заметно кивнула, не сомневаясь, что Явик поймёт правильно.

Двадцать минут истекли и я отступила от пульта ещё на два шага, поворачиваясь к выходу в коридор базы.

— Идёмте, Тимур Лаврович. — я несколько устало и рассеянно махнула рукой в направлении выхода из тамбура, где стояли установки. — Нам надо поспешить.

Когда тамбур остался далеко позади, я замедлила шаг и повернулась к Сташинскому:

— Тимур Лаврович, я понимаю, вам интересно, что за этими стенами находится, — он указал на стены коридора. — Не буду кривить душой — там много всего. Но, — я посмотрела на Явика, шагавшего рядом со Сташинским, — Я не могу действовать в ущерб интересам нашего партнёра. Это — то, что принадлежит ему, его расе.

— Профессор, — сказал Явик. — Пока что то, что находится за стенами этого коридора — должно остаться тайной. У вашей экспедиции будет предостаточно работы на других площадках. Там вы сможете найти немало интересного, ценного и полезного. То, что расположено здесь и на второй, подземной скальной базе, должно остаться неизвестным, — он посмотрел на занервничавшего археолога и тот с изумлением ощутил, как нервозность отпускает его. — У нас впереди война, а то, что находится за этими стенами — потребует нескольких лет на одно только предварительное исследование. — Явик повнимательнее всмотрелся в глаза Сташинского. — Да, профессор, понимаю, но — объективно вы не успеете сделать всё необходимое до начала Вторжения. Так что то, что там, — протеанин указал рукой на стенки коридора, — останется вне досягаемости членов возглавляемой вами экспедиции. Ясно?

— Ясно, — вздохнул Сташинский, подходя к порталу, за которым начиналась вертикальная шахта.

Загудевшая лебёдка опустила вниз страховочные пояса и двое землян и протеанин, пристегнувшись, поднялись наверх, под шатёр, где, освободившись от подвесных "систем", вышли на площадку к ожидавшему их челноку.

Сташинский поднялся в салон первым, за ним — я и следом — Явик.

Пристёгиваясь, я обратила внимание, что Сташинский ведёт себя несколько скованно. Он уже не выказывал недовольства по поводу недоступности протеанской базы, но...

— Я немного поработал над его сознанием, Джейн. Он — увлечённый человек, а его увлечённость отключает очень многие "тормоза", — вспыхнул в сознании капитана мыслеобраз. — Так же я поработал над сознанием и всех его коллег, введя некоторые ограничения. Обе базы теперь в безопасности. Даже привлечение посторонних иден-праймовцев в качестве вспомогательной рабочей силы не поставит базы под угрозу расшифровки. И я ничего не трогал за пределами этого ограничения, Джейн. Эти несколько дней, пока идёт бурение тоннеля... должны быть спокойными.

Я восприняла мыслеобраз — Явик это не только почувствовал, но и увидел. А также понял, что подобная самодеятельность партнёра очень не понравилась мне.

Подавив недовольство, Явик сформировал и послал уточняющий мыслеобраз, отметив для себя попутно, что челнок уже поднялся в ночное небо Иден-Прайма и направился ко второму лагерю археологов:

— Джейн, нам нельзя сейчас и здесь расшифровываться, — протеанин привычно не указывал явно, кому именно не следует расшифровываться. — Пусть археологи роются в любых других местах, ты помнишь карту, ты видел её "легенду". Эти две точки должны быть пока недоступны. Иными путями побудить археологов... не проявлять излишней активности — это заняло бы очень много времени и не гарантировало бы успеха. И я действительно не трогал ничего за пределами этого ограничения, Джейн. Мне... мне нельзя терять сейчас своих. А если я дам доступ внутрь базы — я их потеряю... Рано ещё моей расе выходить на открытое место. Рано, Джейн. Мои... только-только вернулись, им надо окрепнуть, адаптироваться. Им нужен... корабль. Это — ваша планета, планета, предназначенная людям. А нам надо найти приемлемую для нас планету. Желательно — абсолютно не известную никому из представителей нынешних рас. Всем выжившим протеанам надо покинуть Иден-Прайм. Жнецы... мы для них только строчка в плане, они всё равно будут уничтожать всю разумную жизнь в Галактике, но сейчас... — Явик помедлил и мыслеобраз дрогнул в сознании капитана. — Если мы... все, кто выжил... проявимся, Жатва будет очень приближена по срокам, Джейн. Я... я не хочу этого. И я не хочу, также, чтобы Жатва началась в самое ближайшее время. Нам всем нужно время на подготовку к войне, к противостоянию, к столкновению. Чем больше будет у нас времени — тем лучше мы подготовимся. Нам нужно постараться подготовиться как можно более качественно, чтобы наполнить надежду на выживание... реальным смыслом. — Явик с трудом сдерживал внутреннее волнение, видя, как заинтересованно поглядывает на него Сташинский. — Джейн, если у тебя есть сомнения — мы сможем поговорить на фрегате. Только там... можно будет максимально открыто говорить.