Хроники проводника

Пролог

— А все-таки скажи, Паша, почему ты не хочешь, что бы я с ним поговорил?

— А ты как сам думаешь Толян? Пациент страдает шизофренией бредового типа, и связного диалога у вас все равно не получиться. И учитывай, что он в своем обычном состоянии опасен для окружающих, и себя в том числе. А в те дни, когда он не лежит в мягкой комнате и смирительной рубашке, его обкалывают одним спец коктейлем для особо энергичных и непослушных, или привязывают к кровати.

Тучный следователь, телосложение которого указывало что он большую часть времени находится за письменным столом, тяжело вздохнул.

— Ну товарищ доктор, войди в мое положение. На мое начальство давит прокуратура, а они в свою очередь выматывают душу мне. И угораздило же сына городского судьи погибнуть именно в твоей клинике?

Он раскрыл небольшой дешевый блокнот с желтоватыми листами в крупную клетку. Такой можно купить в любом ларьке 'Союзпечать', по цене китайской зажигалки. Большая его часть была покрыта понятными только хозяину блок схемами, и исписана мелким угловатым почерком.

— Исходя из показаний, он чаще всего общался только с пациентом 98Б, более известным как Лазинский Марат Витальевич. И то, это общением было назвать сложно, Вячеслав Игнатов оскорблял и унижал практически всех пациентов, а особо ему понравился Лазинский. Вот он и находился возле него постоянно. Кстати, объясни, что делал особо опасный пациент в общей комнате?

Психиатр немного замялся, и ответил:

— Понимаешь, до момента смерти проходившего у нас реабилитацию Вячеслава Игнатова, пациент 98Б вел себя очень пассивно и тихо. Но на его беду, покойный через санитаров, узнал, что Лазинский крайне остро реагирует на предложения что-нибудь нарисовать, и как-то раз вручил ему шариковую ручку и тетрадь. Вероятно, он решил, что это расшевелит постоянно молчавшего Марата. Ну, собственно после этого, он впал в состояние перманентной ярости, и с тех пор мы его держим под химией. Уверяю тебя, он никак не связан с этой трагедией, что случилась у нас. Лучше скажите, по какой причине этот представитель 'Золотой молодежи', пусть на нем и наркотическая зависимость с попытками суицида, попал не в элитную клинику для богатых наркоманов, а в районную психиатрическую больницу?

Следователь слегка скривил лицо.

— Да это отец его, устроил показуху, что бы люди увидели, что он простой и честный человек, даже сын у него лечится в бюджетной клинике. Павлуша, мне очень нужно поговорить с этим Лазинским, даже не обязательно чтобы он отвечал. Если получится связный диалог — хорошо, если он будет молчать — еще лучше, я отмечу в отчете, что свидетель психически не стабилен, и не может давать показания. А с меня за это твой любимый коньяк?

Главврач откинулся на кресле, протер платком лысину и задумался. А подумать было над чем. Две недели назад, к нему на лечение попадает сын богатейшего и влиятельнейшего человека их города, и сразу после подписания документов о приеме, в кабинете раздается звонок. Звонили из приемной мэра, они настоятельно рекомендовали устроить новому пациенту отдых как в лучших санаториях, чтобы из лекарств давали исключительно витамины и общеукрепляющие настойки, и не вздумали принимать какие-либо другие средства излечения. И вот три дня назад он умер... Да и как умер, нашли его утром в палате люкс, в которую на время превратили комнату отдыха персонала, стены были заляпаны кровью, тело лежало на кровати, свесив голову с ее края. Точнее голова висела на небольшом лоскуте кожи, шея бела разодрана, кости позвоночника раздроблены, создавалось впечатление что здесь поработал какой-то крупный хищник. Как потом выяснил патологоанатом, исходя из следов укуса, это сделал человек, с невозможно гипертрофированными верхними и нижними клыками. Но как такое возможно, никто не догадывался, и потому в официальных отчетах значиться крупный хищник. Камеры видеонаблюдения показывали, что в палату кроме жертвы никто не заходил и не выходил. Никто не догадывался кроме некоторых санитаров-сторожилов, и самого доктора. Это инцидент, очень напомнил события прошлых лет, но Павел Алексеевич поклялся об этом молчать, потому что если бы он начал распространять свои мысли, то быстро оказался бы в рядах своих пациентов. Но сейчас перед ним сидел не просто следователь главного управления милиции, а Толик, его кореш со школьной скамьи. Как никогда ему захотелось поговорить о событиях свидетелем которых он стал, просто поговорить, чтоб его выслушали, и посоветовали как быть дальше.

— Хорошо Толя, сделаем так. Поговорим в неофициальной обстановке за рюмкой чая, скажем завтра вечером, и я тебе расскажу интересную историю. После этого, мы уже решим твою проблему с допросом. Хорошо?

— Договорились Пашка, в восемь в 'Офицерском погребке' ?

— Да, самое то.

Капитан милиции встал, пожал руку другу, и вышел из кабинета. Уходил он в смешанных чувствах. Было очевидно что бывший одноклассник ему что-то недоговаривает, почти всю встречу он боролся с собой, не решаясь что-то сказать, пока наконец не пришел с собой к соглашению. Похоже, завтра будет вечер откровений.

Глава 1

На следующий день, к восьми часам, врач-психиатр Кожевников Павел Алексеевич, подошел к незаметному подвальному ресторанчику, где часто собирались на обмывания новых звезд на погонах его друга, да и просто для разговоров по душам, спустился и поздоровался с управляющим. Заказал пару стейков, салатов, коньяка, и попросил подать, как только подойдет его друг. Его хорошо знали в этом заведении, и обещали сделать все в лучшем виде.

Капитан опоздал на пять минут, извинился, сел напротив, и с любопытством посмотрел на друга. Тот явно нервничал, хрустел суставами на пальцах, периодически проверял свой портфель, протирал платком лысину. Надо разрядить обстановку.

— Давай может, для начала поедим, да выпьем по одной? Уже полгода как не собирались.

Врач согласно кивнул, дождался, когда официант принесет заказ, разлил по рюмкам коньяк, и быстро выпил из обоих, чем несказанно удивил следователя. Видимо то, что собирался рассказать доктор, действительно нечто экстраординарное. Они отужинали в напряженном молчании, и наконец, Павел Алексеевич решился.

— Прежде чем начать, я хочу сказать следующее. Ты меня хорошо знаешь, и то, что я не склонен к фантазиям, розыгрышам и мистификациям. То, о чем я сейчас расскажу, не является бредом моей больной головы. Поверь, я неоднократно проверялся на психическую вменяемость.

— Да-да, это я в курсе что у тебя чувства юмора нет. Не томи, давай ближе к делу.

— Ну хорошо. Начну, пожалуй с событий пятнадцатилетней давности. Я тогда только окончил институт, и был направлен психиатром в эту самую больницу. Ты со мной же отмечал мое новое место работы, и вроде бы в этом же кабаке. Буквально через неделю, поступил вызов из милиции, попросили забрать одного невменяемого подозреваемого. Это был печально известный нам Лазинский Марат Витальевич, двадцати двух лет от роду. Забрали, поставили пару успокаивающих уколов, посадили в палату. Он был не из буйных, спокойно себя вел, и проблем не доставлял. Позже, я выяснил обстоятельства этого дела. Наряд милиции вызвала соседка, к ней с потолка по обоям, начала стекать кровь, причем в таких количествах, будто соседи сверху у себя скотобойню устроили. Поднявшись на этаж выше, они позвонили в дверь, и после десяти минут ожиданий, когда они собирались ломать дверь, им открыл высокий молодой парень, лет двадцати, с отсутствующей растительностью на голове, голый по пояс. Руки по локоть в крови, брюки, живот, лицо, все было измазано кровью. Его быстро скрутили, и зашли в квартиру, там им открылась очень страшная картина. В самой большой комнате, на полу, лежало четыре трупа, три человеческих и один кошачий. Кошка была обезглавлена, у трупов, которые оказались родителями и сестрой задержанного, перерезано горло. Вот, я с собой принес фотографии из личного дела, можешь посмотреть.

— Я помню этот случай, когда только начинал работать опером. Так это и был тот самый пациент? Любопытно... Продолжай.

— Как потом выяснили эксперты, Марат виноват только в смерти животного, а родители и сестра, убили себя сами. И это очень странно, представь, заходят люди домой, видят мертвую кошку и своего сына, который стоит над ней с ножом. Далее они забирают у него этот столовый прибор, и по очереди сами себе перерезают горло. Неправдоподобно звучит верно? Но вердикт криминалистов... Разрез такого вида, можно нанести только самому себе. После этого парень кровью начинает разрисовывать стены. Вот полюбуйся на фото, вот девушка, а на ее фоне лес, закат... Красиво изображено, если не брать в расчет, что эти картины нарисованы кровью родственников художника.

Следователь взял фото, и повертел в руках.

— Жуть какая. Зачем ты хранишь это? Насколько я помню, тот случай списали как групповой суицид и дело закрыли?

— А интересоваться информацией о своем новом пациенте, я начал после одного трагического происшествия в нашей клинике. Сразу пять человек, начали жаловаться на плохой сон. Все бы ничего, если бы не два нюанса. Первое, пересказ сна был у всех похож практически пуля в пулю, и второе, один из обратившихся, был санитаром. Сначала я решил, что они меня разыгрывают, а санитар просто хочет выбить себе внеочередной отпуск, вот и выдумывает всякую ерунду. Но я тщательно записал пересказ сна, сейчас тебе его процитирую.

'Я шел по коридору, в котором мигают лампы дневного освещения. Знаете, с таким характерным противным треском. Света от них практически не было, лишь на доли секунды становились видны стены с облупленной краской. Каждый раз, сон начинался одинаково, но пройти получалось с новой попытки на чуточку дальше. И вот, в один раз я встретил красивую молодую девушку. Она очень добро улыбалась мне, и протягивала руки. В последний раз я остановился на моменте, когда она меня обняла, очень крепко, не вырваться. Меня будто парализовало, стало очень страшно, и я в ужасе проснулся. Я боюсь спать дальше, как только я закрываю глаза, то вновь оказываюсь в этом коридоре, он преследуем меня даже когда я слегка дремлю в трамвае по пути на работу. Мне страшно Павел Алексеевич, что с моими снами? Вы можете мне помочь?'

— Как ты наверное понял, я ему не поверил, лишь выдал слабенького успокоительного, чтоб спалось лучше. Но на следующий день, он снова пришел ко мне, и вновь пересказал свой сон. На этот раз, по его словам, женщина впилась ногтями в его бок. Я его спросил, зачем он пришел ко мне с этой ерундой, в ответ он задрал футболку, и показал мне следы ногтей на животе. Я надо сказать, в тот раз я тоже не придал этому значения. Спросил, кто из медсестер помогал ему уснуть, и кому не понравилась, что ему сниться не она, а какая-то левая девка? Он расстроился тому что я ему не принял его всерьез, и ушел. В следующий раз он рассказал продолжение сна, та кто ему снится уже несколько дней подряд, шепчет ему на ухо, что хочет съесть его печень. Тут я от него уже не отмахнулся, потому что когда проводили плановый медицинский осмотр пациентов, у четверых обнаружили одинаковые следы ногтей на животе на одном и том же месте. После того что санитар рассказал, я решил опросить их, и представь мое удивление, когда они все почти дословно пересказали тот сон, и последний его вариант, где женщина хочет съесть печень. Я начал рыться в справочниках пытаясь найти похожие случаи с одинаковыми снами, но нигде не рассказывалось о подобных явлениях. Я пытался придумать, что мне делать дальше, но ничего путного в голову не шло. Наконец, собрав всю информацию, что у меня была, отправился к главврачу, и вывалил на него все свои наработки. Он меня выслушал, и предложил не париться, и оставить все как есть. А ногти — да хрен на них. Спят все с одной бабой, вот она их и метит так.

Анатолий удивленно посмотрел на врача.

— Разве у вас такое разрешается?

— Ну, скажем что на половые связи с пациентами официальный запрет есть, но его никто не соблюдает, и за моральным обликом сотрудников никто не следит. И действительно, порой встречаются довольно странные барышни, которые предпочитают удовлетворять свои фантазии с помощью наших пациентов. Хотя, чаще с санитарами. Ты, наверное видел наших, дядьки в основном здоровые и крепкие, не мистер Олимпия, но все же где-то рядом.

— Не отвлекайся

— Да, извини, ты сам меня сбил. Чтоб рассказать что было дальше, надо выпить еще.

Он разлил коньяк, и они выпили.

— Дальше пошла совсем непонятная мистика. Через два дня, меня будят дикие крики пациентов, они беснуются и нам кое-как удалось их угомонить. Те четверо с отметинами, лежали в разных палатах, и в этот день они не проснулись. У всех был разодран бок и извлечена печень. Судя по фрагментам в ране, ее съели, причем на живую, не отрезая от тела. Тот санитар не вышел на работу, мы отправились к нему, и нашли его в таком же состоянии. По результатам вскрытия, было выявлено следующее. Живот разодрали руками, следы зубов на остатках печени человеческие, а умерли они во сне. На мой взгляд, это самое странное, это должна быть адская боль, а они даже не проснулись. Дело долго расследовали, меня таскали по прокуратурам, но наконец, его замяли. Я решил, что не буду говорить про сны, которые снились всем жертвам, так как в лучшем случае, надо мной бы посмеялись.

— А как связана эта история с Лазинским?

— А связана она с ним непосредственно. Являясь лечащим врачом этого пациента, я пытался выйти с ним на контакт. Говорил он с неохотой, жаловался на дикие головные боли, но никакие лекарства не помогали. Проводили всестороннее обследование, томографию, еще кучу процедур, и никаких отклонений не выявлено. Решили, что это психосоматические боли, так влияет стресс смерти родных, и прописали феназепам. Он сказал, что ему поможет только ручка и тетрадь, по его словам, рисование снимает ему боль. Мы предоставили ему тетрадку, и забыли. И вот, спустя неделю после загадочных смертей, перебирая личные вещи что были у покойных пациентов, нашел рисунок выполненный Маратом. На картинке изображена девушка, которая только что вырвала печень из тела, над которым склонилась, и вгрызается в нее. И знаешь, я помнил этот рисунок, его Лазинский начал рисовать практически сразу, как я ему дал тетрадь. Я запомнил набросок женской фигуры, с которого он начал.

Над столом повисла тишина. Доктор над чем-то задумался, а капитан переваривал услышанное.

— Это ведь не конец истории? Было что-то еще?

Павел Алексеевич вздохнул, налил себе еще, и ответил:

— Было. Продолжение истории еще страшнее. Одна из медсестер, утром пришла с длинной красной полосой вдоль руки. Я спросил ее что это, она удивилась, и сказала, что не знает, вчера перед сном следа не было. Меня это сильно насторожило, и появилось очень плохое предчувствие. Подробно опросив ее, выяснил что уже несколько дней подряд ей сниться один и тот же сон. Она выходит из леса на дорогу, видит что впереди поднимается облако пыли и слышится лошадиный топот. С каждым разом сон все длиннее, и наконец она разглядела всадников, которые мчатся на нее. В последнюю ночь, впереди скачущий, ударил ее хлыстом по руке. Описание что-то напоминают, ведь согласись?