Пух продолжается. Я собираюсь предоставить вашему воображению решать, чем займутся Эш, Кайден, Шепард, Лиара и остальные во время отпуска после вечеринки. Я мог бы написать кое-что из этого, но писать о последствиях веселее.

Карабин Reegar представлен в ME3 в canon, но мне все равно, это слишком крутое оружие, чтобы не использовать его здесь.

Обновление: Спасибо гостю, который указал, что я уничтожил фон Грата в Послужном списке. За время долгого перерыва я внес много изменений в историю и забыл ее обновить. В качестве бонуса, послужной список теперь гораздо более подробный, и в него добавлено много [ОТРЕДАКТИРОВАННЫХ] сведений.

Текст главы

Сказать, что Джокер нервничал перед походом в ночной клуб, было бы преуменьшением.

На этот раз это не имело никакого отношения к его костям. Конечно, он впервые в жизни передвигался без костылей и кресла, но лейтенант безоговорочно доверял подтяжкам Тали. Просто иметь возможность пройти от корабля к дверям Сверхновой, не испытывая боли, было мечтой, о которой он и представить себе не мог.

Его нервировала даже не опасность, которую представляли толпы людей, не привыкших смотреть, куда они идут. Даже случайное касание могло заставить его потерять равновесие, и падение на землю закончилось бы катастрофой, но он был уверен, что Тали не даст ему упасть, если это случится. Он не хотел опозориться перед Тали, но это его и не напрягало.

Он нервничал, потому что Тали держала его за руку, а он собирался в ночной клуб, на свидание.

Он обнаружил, что не имеет ни малейшего представления о том, что делать в тех псевдоотношениях, в которые он вступил с кварианкой. Все началось с первой прогулки по Цитадели, когда он получил огромное удовольствие, ругая придурков, отказывающихся обслуживать Тали. Это до сих пор его задевало. Он был слишком хорошо знаком с тем, что на него смотрят с жалостью или с ощущением смутного дискомфорта. Из-за того, что на него не обращали внимания, или относились к нему как к слегка глуповатому, или что-то в этом роде, только потому, что его тело предало его при рождении.

Видеть, как над кем-то таким добрым, открытым и трудолюбивым, как Тали, насмехаются и плюют инопланетяне, которые считали ее воровкой или еще кем похуже, было хуже, чем все взгляды, которые он когда-либо получал в своей жизни. Может быть, раньше за нее никто не заступался, или, может быть, именно так он заставлял ее смеяться, но с тех пор они были близки. Он проводил с ней много времени, общаясь с помощью универсальных сообщений во время долгих промежуточных вахт, когда он был единственным бодрствующим в кабине, а она была единственным инженером, наблюдавшим за активной зоной. Они ели вместе, и обычно он отпускал колкие замечания о том, что даже паштет должен быть лучше, чем что-то, выдаваемое за "стейк" и имеющее консистенцию клея.

Ему нравилось разговаривать с ней, больше, чем с Аленко, или Оунби, или даже с Эш. И иногда он ловил себя на том, что жалеет, что он не кварианец. Они относились к людям, которые усердно работали и старались изо всех сил, намного лучше, чем АС.

По крайней мере, Тали относилась.

Он чуть не заплакал, когда она, нервничая, подарила ему скобы для ног, которые сделала сама. Доктор Чаквас была поражена сложностью, небольшим размером и непропорциональной мощностью этих скоб, а Джокер, впервые в жизни, лишился дара речи. Один только нулевой элемент, должно быть, обошелся ей в добрую четверть миллиона кредитов — вероятно, это все, что у нее было из того, что заплатил ей Брокер. И, должно быть, многие часы работы, потраченные на это, все еще лишали его дара речи. Никто никогда не делал ему подарков такого масштаба, и за что?

За то, что не был полным придурком? За то, что потрудился помочь ей с покупками? Он носил их под джинсами, так что под тканью даже не было видно узких линий, что позволяло ему ходить как нормальному человеку. Никто не смотрел на него с жалостью. Никто не отшатнулся, как будто он был заразным. Он был просто парнем.

За это? Он бы дал Тали все, что она пожелает.

Когда она поднялась в столовую после объявления Шепард и, запинаясь, спросила, что он делал перед походом в ночной клуб, он не придал особого значения своему ответу.

— Я подумал, что неплохо бы немного потусоваться с Кайденом, перекусить.

Как и сама Тали, Джокер давно уже стал хорошо понимать язык тела и то, какое впечатление производят на него другие люди. Отчасти это был просто его способ использовать время, которое у него оставалось от вынужденного сидения без дела, отчасти это была зависть, когда он наблюдал, как все остальные становятся нормальными. Независимо от источника, он знал, что означает это легкое опущение плеч, едва заметный наклон головы. И поэтому он быстро произнес вторую фразу.

— Если, конечно, ты не захочешь потусоваться.? Не хочу показаться банальным, но я знаю это турианское место...

Это было несколько часов назад, и Джокер знал, что у него, возможно, какие-то неприятности.

Они поужинали в турианской забегаловке, о которой он упоминал, где на этот раз неодобрительные взгляды были брошены на него, а не на нее. Она перерабатывала свою еду в какую-то пасту и набирала ее в тюбик в маске, в то время как он ел "Levo Special", какую-то саларианскую рыбу, приготовленную так, как выглядели бы "hush puppies", если бы их описал кто-то, кто только видел, но никогда не пробовал.

Он узнал о ее отце, когда она медленно пришла в себя после нескольких бокалов турианского бренди, и поймал себя на том, что улыбается тому, как мило она медленно потягивала его через соломинку.

Они прошлись по Президиуму, и он поймал себя на том, что не может перестать улыбаться, когда она восхищалась буквально всем — красотой зданий, инженерными разработками, которые для этого требовались, невероятным масштабом изогнутой имитации неба. Нотка горечи в ее голосе, когда она пожалела, что простые спасательные корабли ее народа не были такими, заставила его немного опечалиться за нее, и он в шутку предложил кварианцам перестать просить Совет о планетах и пойти в АС — они бы убили за такой инженерный талант, как у нее.

Этот комментарий заставил ее задумчиво наклонить голову.

Они заглянули в оружейный магазин — не для него, поскольку стрельба из чего-либо тяжелее пистолета, вероятно, сломала бы ему руки, а для нее. Она рассматривала дробовики и пистолеты-пулеметы, болтая о том, как коссо пехотинцы флота на борту кварианских кораблей используют электрошоковое оружие, а он согласно кивал (и думал, как круто звучит электрошоковый огнемет). Кто бы мог подумать, что кварианцы втайне такие крутые?

Вот тогда-то он и увидел это, забившись в угол магазина, где в основном продавались снайперские винтовки.

— ...привет, Тали. Зацени это.

Она подошла ближе, и бледные светящиеся глаза за фиолетовой лицевой пластиной расширились, когда она увидела оружие, висящее на стене. — ...дробовик MFM? Что он здесь делает?

Джокер спросила об этом продавца-азари, который пожал плечами и сказал, что несколько месяцев назад какой-то кварианец продал его за деньги. Никто не проявил к нему особого интереса, и она убрала его в дальний конец магазина, чтобы освободить место для продавцов получше. Голос Тали был печален, когда она заговорила. — Вероятно, еще один кварианец, совершивший паломничество... продает оружие, подаренное родителями, чтобы накопить денег.

От внимания Джокера не ускользнули ни тоскливые нотки в ее голосе, ни огромная цена на оружие.

— Тогда тебе стоит купить его. Найди ему достойное применение, приготовь что-нибудь из гетов.

Она покачала головой.

— Слишком дорого. — А потом запротестовала, когда Джокер (осторожно) снял его со стены и подошел с ним к прилавку. Стоимость была высокой — и он был уверен, что она перейдет на счет корабля, — но ему было все равно.

Теплота и благодарность, звучавшие в ее тихом, дрожащем голосе, начали ему очень нравиться, и, услышав их снова, он полностью осознал, что делает это уже не из вежливости. Несмотря на свое состояние, он все еще оставался здоровым мужчиной. И она была очень, очень соблазнительной, и обтягивающий костюм, по ее словам, не помогал.

И они оба были очень одиноки.

Тот факт, что они, в некотором смысле, оба были пленниками своих тел, только усиливал влечение, которое он испытывал к ней. Но он не был равнодушен к тому факту, что она заставляла его чувствовать себя лучше. Заставляла его чувствовать, что борьба, через которую он прошел в своей жизни, чтобы преуспеть, что-то значит. Восхищение в ее голосе, когда она говорила о его мастерстве, превосходящем даже лучших кварианских пилотов, заставило его улыбнуться.

Она смеялась над его шутками, а он смеялся над ее историями. Бесконечно сложная культура кварианцев показалась бы кому-то скучной, но для него это был взгляд в новый мир, который определялся тем, насколько ты хорош, насколько усердно работаешь, насколько тебе дорога работа, а не тем, насколько хорошо ты вписываешься в нее или популярен или нет.

И это привело его к настоящей проблеме. Чем больше он общался с Тали, тем больше сожалел о том, как сложилась его собственная жизнь, а Тали помогала ему чувствовать себя хорошо. Как мужчина, а не как калека.

В глубине души он понимал, что не должен так себя чувствовать. Его родители сделали все, что могли — его отец чуть не покончил с собой, работая на двух или трех работах одновременно, чтобы оплатить операции и лекарства Джеффа. Его мать всегда подбадривала его, когда он расстраивался. Глупые манеры Хилари исчезали, и она превращалась в свирепую маленькую львицу, когда кто-то задирал его, даже если она была на пять лет моложе.

Он не мог сказать, что его не любили. Но усилия и труд, которые он вкладывал в свое стремление стать пилотом, его мечтой, не всегда окупались так, как он хотел. Конечно, его признавали. Его повысили сразу из кадета до первого лейтенанта, а через четыре месяца он должен был автоматически повыситься до лейтенант-коммандера, благодаря своим способностям к пилотированию и отличным показателям успеваемости. Он командовал самым совершенным военным кораблем во всей АС, которому была поручена самая важная миссия в истории, под командованием первого в истории человечества Спектра.

Но, в конце концов, у него было около пяти друзей, и трое из них были на "Нормандии". У него была крошечная квартирка, в которой он почти никогда не бывал, а его последняя девушка бросила его ради какого-то мускулистого космо пехотинца через день после того, как он получил назначение в Нормандию. Он не чувствовал, что его ценят, или он был желанен, или его ценили по достоинству... за исключением Тали.

Он сомневался в своей способности как-то помочь ей. Ее отец был таким мудаком, что на его фоне Гаррус выглядел расслабленным. Ее мать умерла, а все остальные члены ее семьи были супер-пупер важными адмиралами, и все они требовали, чтобы Тали была своего рода гением. Ее самые близкие друзья потерпели неудачу в своих паломничествах, трое умерли, двое вернулись сломленными неудачами, и она была на миссии, которая ужасала ее своим масштабом и тем, что это значило для ее народа

Он сделал все, что мог. Она купила ему скобы, а он купил ей офигенный электро-плазменный дробовик. Она заставила его чувствовать себя хорошо, и он сосредоточил все свое внимание на ней. С его точки зрения, это была не совсем честная сделка — чтобы иметь возможность безболезненно передвигаться, требовалась гораздо большая отдача, например, он покупал ей машину или шесть автомобилей, но это было все, что он мог сделать. Это, и продолжайте в том же духе.

Однако, когда он шел к клубу "Сверхновая", она была рядом с ним, и это... сбивало с толку. Не один космо пехотинец отпускал смешливые замечания о том, как Тали к нему привязана, и он поначалу воспринимал это как простое поддразнивание. Шли дни, и это становилось все менее смешным и все более болезненным. Если бы он был нормальным... если бы она не была заперта в костюме...

Он вздохнул, стараясь не думать об этом. Она значила для него гораздо больше, чем он мог сказать, и шутки не могли скрыть его разочарования. Однако сегодня вечером он собирался отложить это в сторону, повеселиться и притвориться, что ему все равно, что думают другие, до тех пор, пока она смеется и веселится, а не заламывает руки от беспокойства и не переживает, что она недостаточно хороша.

Он был настолько погружен в свои мысли, что не заметил, как один из турианцев быстро отвернулся, прекратив спор с другим турианцем. Турианец двигался быстро, и Джокер, не в силах уклониться от него, врезался почти прямо в более высокого инопланетянина. Он отшатнулся, запаниковав, когда почувствовал, как в руке вспыхнула боль, но Тали была рядом, не давая ему упасть, и ощущение ее мягкого тела рядом с его телом было приятным.

Турианец зарычал, его смуглое лицо было размазано дикой красной краской с шипами. Холодные зеленые глаза уставились на него сверху вниз, а мандибулы раздулись, когда он насмешливо произнес эти слова. — Смотри, куда идешь, обезьяна, и отведи свою грязную кварианскую шлюшку обратно в Нижние палаты.

Ненависть и гнев вспыхнули в нем, когда Тали съежилась от жужжащего тона турианца. — Заставь меня, ты, покрытый шипами мудак. Ты врезался в меня. — Какая-то часть его сознания кричала ему остановиться, в то время как остальная его часть мягко удерживала Тали позади него, несмотря на то, что она была вооружена и здорова, а он был сломлен и хрупок.

Он был зол, и его тошнило от того, что люди говорили гадости тем, кто был ему дорог.

Турианец медленно повернулся к нему лицом, возвышаясь над ним и Тали сантиметров тридцать. Глаза пришельца сузились, и он улыбнулся, обнажив ряд острых, как иглы, зубов.

— Или что, примат?

Джокер открыл рот, чтобы ответить, когда раздался тяжелый скрипучий голос сбоку.

— Или мы вдавим твою динозавровую задницу в землю за то, что ты наебал нашего пилота и инженера, Спайк.

Джокер повернулся, как и Тали с турианцем, и увидел массивную фигуру сержанта Оунби, стоявшего там. Он был ниже ростом, чем турианец, но его плечи были почти такими же широкими, а под облегающей рубашкой выступали мощные мускулы. Миловидное личико капрала Хаскинс, стоявшей рядом с ним, исказилось в усмешке, костяшки ее пальцев хрустнули. Четверо космо пехотинцев из Нормандии, стоявших позади них, уставились на турианца.

Хаскинс покачала головой.

— Прямо как гребаный шип. Придираться к коротышке и стражу. У нас здесь настоящий большой человек.

Джокер ухмыльнулся.

— Тебе следовало бы сделать что-то вроде передачи "Му" и убраться восвояси, приятель. Турианец снова зарычал и зашагал прочь, протиснувшись мимо Оунби и растворившись в плотной толпе, спускающейся с лестницы, ведущей к Президиуму.

Через мгновение группа космо пехотинцев перестала хихикать, и Оунби хлопнул в ладоши.

— Это было очень круто, чувак. Прямо как в "Му эстафете", хи.

1234

↓ Содержание ↓