Viva l'Italia Fascista!

Viva l'Italia Fascista!

Марик Лернер.

"Он был настоящий диктатор: никаких принципов, любые средства, неприкрытое давление на переговорах, причем сам выносит окончательное решение, не участвуя официально".

Клемент Эттли о Муссолини .

"Муссолини — ведущий государственный деятель и никто не имеет права сравнивать себя с ним".

Адольф Гитлер .

1934г

С открытым окном гораздо приятнее спать в июне, ведь здешняя жара и что хуже всего духота, кого угодно сделают неврастеником. Забавно, многолетнее пребывание в пустынях должно было приучить к подобной погоде, однако там совсем другие ощущения, а ночью изрядно холодно. Притом закупоренным не слышишь радостных криков на улице. Итальянцы и ночью не способны успокоиться и вечно празднуют нечто. На втором этаже все прекрасно слышно. Сам захотел номер здесь. Не люблю высоко подниматься и дело не в ступеньках. В отеле "Рисорджименто" (да-да такое вот название патриотичное) есть приличный лифт, но старые привычки так легко не изжить. Да и вряд ли требуется. Всегда должен быть запасной выход, а при необходимости со второго этажа проще уйти через окно.

У входа в гостиницу орут на повышенных тонах. Вышедший из ресторана не пожелал уступить дорогу, встречные молодые люди тоже не собирались. "Так это ж Хемингуэй", подумали быки, невольно вспомнился глупый анекдот. Он себя точно также ведет.

Из окна плохо видно под углом, но темпераментное махание руками превратилось в банальный мордобой. Высокий крепкий блондин, треснул в скулу одного из брюнетов и моментально получил от второго в морду, причем лег сразу. Звука не было слышно, но я почти принял стук дурной башки о тротуар при нокауте. Оппоненты быстро переглянулись и тут же свалили, не дожидаясь разбирательств и женских криков. Нет, это не мог быть писатель, тем не менее, закончилось точно, как с ним. Ну какое тут злословие, не только слышал, еще и наблюдал лично однажды.

Опа, совсем интересно. Из переулка вынырнула тень, склонилась над лежащим и несколькими ловкими движениями обшарила тело, моментально испарившись.

— Алессандро? — позвал женский голос, прерывая плодотворное наблюдение.

— Иду, моя принцесса, — послушно отвечаю.

Глупо было б не обращать внимание на призыв. Не для того ухаживал и тащил в номер, чтоб торчать у окна.

— За вином ходил, — показывая бутылку лежащей на кровати обнаженной женщине.

Удивительно, но и сейчас Клаудиа смотрелось абсолютно естественной, не пытаясь нечто изображать или придумывать наиболее выгодную позу. Собственно, по этой причине ее и отобрал из сотни с лишним претенденток. Достаточно было один раз глянуть, как делает всем одолжение, придя на кастинг. Натурально не придуривалась.

Как после выяснилось, зашла с подругой за компанию, а на роль и не надеялась. Чего только не случается в этом мире. Такая красотка, с фигурой 96-62-96 и жутко независимым характером. Ничего удивительного, родители никогда не были женаты. Фактически незаконнорожденная и в детстве ей этим вечно тыкали и издевались как соседи, так и учителя.

Кто другой сломался бы, а эта из гадкого утенка превратилась в прекрасную лебедь и подалась в Рим, подальше от неприятных воспоминаний. Целые районы сносились в старом городе и пристраивались к столице. Лозунг "Народный дом" от фашистской партии отнюдь не вранье. Первые панельные дома появились в США и Европе в начале века, но Италия развернула поистине массовое строительство. Стандартные четырехэтажки практически в любом городе отнюдь не эталон красоты, 36 кв.м жилой площади на четырех членов семьи отнюдь не хоромы, зато имеют водопровод, канализация, электричество и для желающих телефоны (удовольствие не из дешевых) .

Рабочие руки требовались в немалом количестве, а штукатурить и красить — это все ж не осушать Понтийские болота, куда отправляют все больше безработных вместо выплаты пособия. Нормальная работа, ничуть не хуже официантки. Почему-то нисколько не сомневаюсь, что рано или поздно нашелся бы богатый ценитель красоты и она его умело окрутила. Может и женила б на себе. Мозгов у девушки хватает. Но планы одно, жизнь — другое.

Она глотнула прямо из горлышка и пара капель стекла на шею. Ей-богу, подобная сцена прямо просится в очередной сценарий. А пока я отбираю бутылку и принимаюсь нежно целовать пухлые губы, потом слизываю вино с шеи и скольжу дальше поцелуями к ямочке между ключиц и груди. Тут в киностудии всегда заканчивается сцена и вы никогда не узнаете откуда дети берутся. У нас их тоже не будет. На этот случай существует резинка и я всегда ей пользуюсь. К детям я пока не готов и женщин люблю разных.

— Скажи, — проводя ноготками по моей груди, — а правда, что это ты писал сценарии про нашего шпиона? "Я, Джакомо!" — очень точно передала голос и интонацию. — "Джакомо Бандолини!"

Так и не понял зачем Дуче заставил вставить фразу.

— Хочешь государственную тайну? — невольно ухмыляюсь.

— Еще бы! — азартно вскричала. — За них иностранные разведки платят до черта!

— За эту разве покривятся. Дело в том, что Джакомо Бандолини изобрел лично Дуче. Как и "Ва-банк", "Игрушку", "Один день в суде", "Новогоднюю историю" и даже твои "Римские каникулы". Есть только маленькая проблемка: речи он пишет сам и слава богу не многочасовые. А вот сценарии то ли ленится, то ли пришла в голову идейка, быстренько записал сюжет, а доводить до ума не желает. И вот вызывает меня Луиджи Фредди...

— Кто?

— О, господи! Ну меня то знать не обязательно, а министра культуры стыдно не слышать!

— Тебя все знают и от кого зависит государственное финансирование фильмов тоже. К тому же отобрал меня на роль, странно не заметить, даже если б не приставал напрямую.

Буду справедлив, стояла задача найти никому неизвестную актрису, с хорошими внешними данными. Знакомое лицо Дуче не хотел.

— А этот Фредди, я его в глаза не видела.

— Не ври. На премьере он присутствовал.

— Там была толпа народа и большинство не запомнила. Кстати, а почему ты отсутствовал?

— Этикет. Нам, простым фашистам...

Клаудиа хихикнула.

— ... не по чину мелькать среди столь высокопоставленных особо. Я куратор от партии, бдительно надзирающий чтоб режиссеры не совали в кадр плохо замаскированные фиги в сторону власти.

— А хорошо запрятанные можно?

— Иногда даже нужно. Здоровая критика отдельных недостатков.

— Агааа, — протянула она задумчиво, — одинаковые районы, в которых можно запутаться и герой попадает в чужую квартиру. То-то все в первое время ждали грома и молний, а Луке дали премию за лучший сценарий.

Молодец, сразу сообразила. И что теперь хоть красят фасады в разный цвет тоже оттуда пошло. Кто-то принял намек близко к сердцу. А то, натурально, можно было заблудиться. Блок такой-то ничуть не отличался внешне от блока сякого-то. У них даже имен не было, одни номера.

— Возвращаясь к государственной тайне. Министр вручает мне наброски Дуче, я их трепетно складываю в портфельчик и топаю к Вердоне или Каване. Смотря кто из них свободен на данный момент. Они настоящие профессионалы и могут сделать из дерьма конфету.

По мне Лука лучше, но то скорее всего, просто готов без споров нечто исправить. Приятно, когда тебя слушаются без дурацких пререканий.

— В целом они пишут, я редактирую минимально. Правда, всегда есть шанс, что режиссер запорет кино, но это уже другой разговор. Уж очень иные любят от себя нечто добавить или сцену иначе поставить. Приходится иногда гавкать и прописывать в договоре жесткие рамки. Режиссера найти можно в Чинечиттта без особых проблем. Зря что ли строили киностудию за государственные деньги? Все желающие могут за свой счет снимать, но кто ж доверит неизвестной фигуре. А я могу в Экспериментальной студии. Если не считать "Одного дня в суде", не особо популярного, все поставленные по такой схеме фильмы попали в список наиболее кассовых и имеют прокат за границей.

— И он не вмешивается в создание совсем?

— Абсолютно, после набрасывания первоначального сюжета. Иногда серьезно кроили, но всего лишь посмеялся. Сказал, совсем не так видел. И денег не просит. Собственно, как и я. Сама по себе идея ничего не стоят. Ты сумей правильно подать публике.

— А ведь ты всего несколько лет в министерстве культуры.

Три, если быть конкретным. Самые спокойные и приятные годы жизни. И прежде кинематографическими играми Дуче не баловался. Можно было б отнести в копилку странных фактов, но я полагаю все проще: немое кино совсем на других принципах снималось. Минимум диалогов и разговоров.

— Пять сюжетов.

— Шесть, — говорю, притягивая к себе. Фактически восемь, но про археолога Джакомо Дуче почему-то себе изменил и накатал очень подробные сценарии. И псевдоним запретил раскрывать. — Есть еще один, пока не обработанный рубанком и напильником, под условным названием "Брак по-итальянски" в все том же портфеле. Но лично мне интересно в постели нечто другое.

Просыпаюсь от солнечного луча, попавшего прямо в глаз. Сознательно когда-то выбрал именно данную сторону. Будильник без надобности. Я человек утренний и привык именно в это время делать важные дела.

Да, но где Клаудиа? Не в ее характере сбежать, не попрощавшись. Если когда-нибудь дойдет до разрыва в обязательном порядке швырнет в голову со всем темпераментом нечто тяжелое. А тихий уход не в ее характере.

Ага, вот этому нисколько не удивлен. Сидит в соседней комнате в одной моей рубашке, положив длинющие ноги на соседний стул и с сосредоточенным видом нечто строчит на бумаге. Банка из-под сардин полная окурков, значит часа три, не меньше трудится.

— Ну сколько можно говорить, — бурчу, отбирая пачку дамских папирос, куда она пыталась залезть рукой не глядя. — Курение не только вредно, но еще и после этого целовать женщину, все равно, как пепельницу лизать.

— А вам можно! — восклицает с негодованием.

— Не знаю кто это "вы", а я лично не дымлю, о чем тебе прекрасно известно. И нет, это не эмансипация, — забирая листки, — а чистая дурь. Утром через несколько лет тебя ждет обязательно кашель выворачивающий, что крайне неэстетично и бронхи никуда не годятся. А легкие курильщика такая жуть.

— Ты видел, — с насмешкой сказала.

— Угу, — читая текст, промычал.

Когда-то успел поучиться в медицинском и поприсутствовал на вскрытии. Недолго, правда, но впечатление от сравнительной лекции осталось на всю жизнь.

Отчетливым ученическим почерком была изложена достаточно красиво, включая несколько важных диалогов, история, мало напоминающая оригинал, хотя в него и заглядывали. На самом деле не сценарий, а нечто вроде рассказа. Но это поправимо и достаточно недурно. Может быть потому что мотивы прямо на виду и Клаудия замечательно представляла ситуацию. Конца не имелось, хотя я б поставил на свадьбу. Но в целом, сейчас все грамотные и писать умеют, однако рассказ должен быть увлекательный. Это — талант, заморочить человеку голову, чтоб он не отрывался до конца.

— Совсем плохо? — спросила она упавшим голосом, когда заглянул в конец.

— Из комедии ты сюжет превратила в драму. Тонна слез итальянских домохозяек обеспечена, а значит вполне.

— Стали б они смотреть на похождения проститутки!

— Зато мужикам самое то.

— А так, нет?

— Нержавеющая любовь, когда бегают тайком на встречи чуть не до старости... Если в волосы седину и близкие планы не снимать, в гриме никто не разберет возраст. В этом нечто есть. Только, — махнул листками, — доработать надо. И не тяп-ляп.

Отхожу в сторону, снимаю трубку телефона и набираю знакомый номер. На пятом гудке ответили.

— Лука? Не спишь уже? Что значит не даю? Хочешь положу и снова наберу чуть позже? Минут через пять? Да, я такой. Большая скотина. Но ведь полезный человек. Непременно пригожусь и в будущем. Нет, конечно же нет. Я тяжко работаю и с утра не расположен пить алкоголь, тем более в тех количествах, которые у вашей братии считаются нормальным. Ну, да. Есть дело, как раз по твоему профилю. Наша Принцесса стесняется обратиться напрямую, а у нее есть занятный сценарий. Ты не мог бы посмотреть? Нет, не поэтому. Ты меня знаешь, делу время — потехе час. Записываешь удачное выражение? Так это русская пословица, не мной придумано. Ага. Конечно. Все честно и не понравится, так и скажешь, — оглянувшись на подпрыгивающую темпераментно на стуле Клаудию, соглашаюсь. — Ага. За мной должок. Да? Ну, тогда за тобой.

Девушка с счастливым визгом повисла у меня на шее и принялась целоваться с искренней благодарностью.

— Так, — говорю, получив достаточную долю признательности. — Слушаешь внимательно и не перебиваешь.

— Во-первых, садишься и дописываешь. Не сейчас. Завтра-послезавтра на свежую голову. К Луке только в среду, время есть, тебе еще нужно посещать кучу мероприятий.

— Алессандро! — жалобно простонала. — Ну, на черта они мне сдались.

— Еще раз такое брякнешь, решу, что дура полная. Нравится или не нравится, некоторые вещи необходимы. Знакомства на будущее, реклама. Кроме того, неуважения в определенных кругах могут не простить. Закроют навечно удачно начавшуюся карьеру и пойдешь снова штукатурить.

— Там каждый второй норовит за задницу ухватить и пригласить на ужин!

— Вежливо скажи, у меня уже есть хороший друг. Среди киношников мое имя звучит магически. Моментально отстанут. А насчет министров, — хмыкаю, — помочь не могу. Тут придется хлопать глазами и глупо спрашивать, приглашает на ужин со своей женой? Можно ли привезти парочку близких друзей. Актеры люди бедные и вечно кушать хотят. В конце-концов, сколько меня на расстоянии держала, а теперь вдруг беспомощная стала?!

— Ну, не сердись. Правда, достают. Не знаю я как себя вести с этими шишками. Не приучена.

— Как с каменщиками и продавцами, излишне себе позволяющими. Мужики все одинаковые, разница в положении. Ты, блин не девка с улицы, а прославленная актриса и почти Принцесса. Утрутся. Так, — после паузы, — о чем я ... Ага, во-вторых, Лука заочно ничего не обещал. И не обязан, откровенно говоря. Потому не идти к нему настроившись, а за меня и так все сделают. Унижаться не требуется, но и свысока не стоит. Будь сама собой. Идею можешь отстаивать, но на частностях не упираться. И это... Если дай бог, все сложится, сама предложи ему пойти в соавторы. Гонорары могут быть солидными, но тут важно свое имя тиснуть на экране. Тогда в следующий раз, если он произойдет, уже проще будет. Даже без меня.

— Ага, — сказала Клаудия с хитрой улыбочкой, — даже не надейся. Твое имя магическое и любую бабу буду гнать пинками из Рима.

Это комплимент или она настолько практична, что не скрывает реальных мыслей?

— Самое важно, — собирая в папку листки со знакомым почерком, — про прочитанный сюжет из портфеля ни с кем не делишься. Твое творчество к нему отношения не имеет. И если еще раз без спросу полезешь проверять, не важно, мой чемодан, карманы или сейф, а уж тем более, никому не интересный портфель — очень пожалеешь.

— Извини, — сказала она покаянно, но я не понял сколько в том игры, — больше не повторится.