5 Найтал, Год Буйства Еретиков (1473 DR) Когда Геран Халмастер услышал далекие мелодии песни, плывущие по вечернему воздуху, словно снег, легко падающий на его плечи, он понял, что достиг Миф Драннора. Он еще ничего не видел из города, но остановился на старой эльфийской дороге, пролегавшей под мягким снегом, и постоял, прислушиваясь, плененный нечеловечески чистыми и сладкими голосами, озвученными древними эльфийскими мелодиями. Он знал всего несколько слов на эльфийском языке, но чувствовал смысл песни в самой глубине своего сердца. Это была грустная, красивая и мудрая песня о зимнем сне, опустившемся на землю, о воспоминании об уходящем году и о тоске по любимым, теперь далеким... и все же в контрмелодии он услышал собственную красоту торжество зимы, ожидание скорой весны, надежда на давно отложенные воссоединения. Снежинки бесшумно падали вниз, чтобы холодно поцеловать его лицо и запутаться в волосах, а он все еще стоял, прислушиваясь, не обращая внимания на долгий холодок, который пробрался в его конечности за дни путешествия из старой Долины Харроудейла в самое сердце эльфийского королевства. Город эльфов был рядом, и все же Геран не мог заставить себя сделать еще шаг из страха, что он может потерять чудесную песню, которая слабо доносилась до его ушей. Тусклое золотое сияние фонарей на зимнем небе ждало его впереди, словно лес каким-то образом уступил место большому залу с колоннами из тонких серебряных стволов. Геран стоял так же тихо, как дремлющие буки на нежном снегу. Это был высокий, худощавый мужчина двадцати пяти лет, с черными, как вороново крыло, волосами и серо-стальными глазами, теперь полузакрытыми, когда он полностью сосредоточился на песне. Под его обветренным плащом и промокшим капюшоном он носил прекрасный пиджак из синей замши, рубашку из хорошего турмишанского хлопка, бриджи из серой шерсти и сапоги до колен из чеканной кормирской кожи — одежду состоятельного человека, возможно, дворянина, родившегося в богатых поместьях, или купца с большим богатством. Он не был ни тем, ни другим, поскольку получил свое состояние по-другому. Серебряная кольчуга под рубашкой блестела на воротнике, а на бедре он носил длинный меч, зачарованный в старом Чондате пять веков назад. Это было самое ценное сокровище, добытое им за пять лет странствий по землям Внутреннего моря. Он мог стоять как завороженный часами, но позади него раздался новый звук — слабый звон колокольчиков и приглушенный стук копыт. Геран понял, что стоит посреди дороги, и сумел достаточно встряхнуться, чтобы отойти в сторону для приближавшейся кареты или саней. В человеческих землях кучер, едущий на большой скорости, может не прилагать особых усилий, чтобы не столкнуть на своем пути дурака. Он сомневался, что Справедливые люди настолько бессердечны, но кто мог сказать, что эльфы могут или не могут делать? Это были странные люди, и иногда они оказывались опасными неожиданным образом. Он встречал нескольких в своих путешествиях, в том числе одного, которого он считал своим товарищем, таким же верным, как и все, кого он когда-либо знал. Но даже после многих лет путешествий, сражений, выпивки и состязаний вместе с Соннелором в Отряде Драконьего Щита он едва ли начал замечать эльфийские глубины. Ему нравилось думать, что Соннелор считал его своим другом и, возможно, не таким глупым и недальновидным, как большинство людей, но Геран все еще не был в этом уверен. — Полагаю, теперь я этого никогда не узнаю, — пробормотал он вслух. Соннелор умер уже год или больше, и путешествие Герана в Миф Драннор было чем-то вроде прощания с павшим товарищем. Родственники Соннелора узнали о его смерти много месяцев назад, но Геран подумал, что они заслуживают услышать полную историю последнего приключения Драконьих Щитов и ту роль, которую сыграл Соннелор. Более того, Геран был в долгу перед Соннелором и перед самим собой. Он никогда не говорил об этом Хамилю или другим своим друзьям в тантрах, но какая-то его часть просто не была удовлетворена тем, чтобы заниматься своими делами и оставить Компанию Драконьего Щита позади навсегда, пока он не нашел лучший способ попрощаться с теми, кто пал. Он заметил бело-серую тень, настигавшую его вдоль дороги, и отступил немного в сторону. Под мягко падающим снегом показались сани из белого дерева, запряженные одинокой пятнистой лошадью. Упряжь лошади была закреплена крошечными серебряными колокольчиками, весело звучащими, когда животное гарцевало по дороге. Два эльфа ехали в санях, лорд и дама, облаченные в длинные одежды от вечерней прохлады. Они были из племени лунных эльфов, почти такие же бледные, как сам снег, с темными волосами и темными глазами. Геран вежливо поклонился, когда они подьехали, и подождал, пока они проедут мимо. Но, к его удивлению, эльфийка натянула поводья и остановила сани. Ему показалось, что ее спутник бросил на нее острый взгляд, возможно, раздраженный, но он не был уверен. — Рад встрече, незнакомец, — сказала женщина. Она говорила на Всеобщем с легким ритмичным акцентом и выглядела как стройная человеческая девушка не старше восемнадцати или девятнадцати лет. Конечно, человеку действительно трудно угадать возраст эльфа. У нее было красивое лицо, чарующие фиалковые глаза и бессознательная грация танцовщицы; Геран был поражен там, где он стоял. — Ты заблудился в снегу? — Нет, миледи, — ответил он. — "Я сделал паузу только на мгновение, чтобы послушать музыку". Она наклонила голову, чтобы прислушаться на мгновение, а затем тихонько рассмеялась. — Тогда ты можешь побыть здесь какое-то время. Это Miiraeth len Fhierren, Песня Поворота Зимы, и она только началась. Это самая длинная ночь в году, и она не закончится до восхода солнца. Многие назвали бы вас счастливчиком, если бы вы услышали это полностью. Но я полагаю, вы бы слышали гораздо лучше, если бы остановились где-нибудь поближе. Геран поморщился, гадая, каким дураком он выглядит, стоя посреди леса, чтобы уловить малейшую мелодию эльфийской мелодии. Спутник молодой женщины улыбнулся ему, как будто почувствовал, как нелепо себя чувствует Геран, но в его глазах читалась настороженность. — Не все, кто бродит по этим лесам, — друзья, Алььер, — сказал он. — Было бы разумно узнать, кто этот парень и что он делает у нас на пороге. Какие у вас дела в Миф Дранноре, сэр? Герана не волновали манеры эльфа, но это был справедливый вопрос.

— Я Геран Халмастер из семьи Халмастер. Я намерен посетить Дом Исфьер, так как знаю их родственника. Он пожал плечами. — После этого... я слышал, что корональ иногда берет к себе на службу искусных клинков. Я подумал, что мог бы предложить свой, если он будет у нее.

— О, значит, ты один из них, — со смехом ответил эльф. — Кажется, они приходят со всех уголков Фаэруна, чтобы положить свои мечи к ногам Ильзевел, иногда по дюжине в десять дней. С сожалением сообщаю вам, что в настоящее время Корональная гвардия укомплектована надлежащим образом. Вы, скорее всего, прошли долгий путь зря. — Геран сдержал возражение, сорвавшееся с его губ. Он сомневался, что этот эльф поверит ему, если он заявит, что он немного более опытен или опытен, чем большинство безродных мечтателей, пришедших сюда. Вместо этого он посмотрел на красивую женщину-эльфа и склонил голову.

— Не зря, — ровно сказал он. — Я слышал, как Справедливый Народ поет "Мираэт лен Фьеррен" в серебряных буках Кормантора, и от этого я стал богаче. — Она улыбнулась, и, в отличие от своего спутника, ее улыбка была теплой и веселой.

— Хороший ответ, Геран Халмастер! Пожалуйста, присоединяйтесь к нам и позвольте мне отвезти вас до конца пути. Я вижу, что у вас было долгое и холодное путешествие, но, по крайней мере, мы можем облегчить для вас последнюю милю. Завтра принесет то, что принесет. — В большинстве случаев Геран отказался бы, так как ему было ясно, что компаньон женщины предпочитает иметь ее компанию для себя. Но парень уже дважды наслаждался смехом над ним, и Геран не спешил терять из виду эльфийку — Аллиер, так ее звали, сказал он себе.

— Благодарю вас, дорогая леди, — сказал он. Прежде чем он успел передумать, он забрался в сани и нашел немного места на удобном сиденье рядом с ней, подчеркнуто игнорируя вспышку раздражения, промелькнувшую на лице ее спутника. — Вы очень добры. — Она расстелила одеяло, закрывающее ее колени, и легонько дернула поводья. Сани слегка вздрогнули и снова тронулись с места, бубенцы на лошади звенели в падающем снегу.

— Я Аллиер Морвейн из дома Морвейн, — сказала она ему. — А это лорд Рованн Дисарнил из Дома Дисарнил. — Леди Аллиер, — пробормотал Геран. Он посмотрел мимо нее на Рованна, который изобразил очень искреннюю улыбку, которая совсем не коснулась его глаз. Геран кивнул. — Мой лорд Рованн. Приятно познакомиться. Я не буду беспокоить вас долго.

— О, чепуха, — сказала Аллиер. — Исфьерры — мои дорогие друзья, и я буду счастлива пригласить вас к себе домой. Но я надеюсь, что ты задержишься немного в башне Морвейн и сначала согреешься. Я никогда не выезжала за пределы Миф Драннора, и мне нравится слушать рассказы путешественников о землях за пределами нашего леса.

— Я в вашем распоряжении, миледи.

— Превосходно! — Аллиер повернулась к Рованну. — Ты ведь не возражаешь, Рованн?

— Конечно нет, моя дорогая, — ответил Рованн. Он взял ее под руку и похлопал по руке, притягивая ее немного ближе. — Я знаю, как ты не можешь устоять перед заботой о любых потерянных маленьких существах в лесу, с которыми ты сталкиваешься. Я полагаю, это твоя сострадательная натура. — Аллиэр удостоила лорда эльфов изгибом бровей и снова посмотрела на Герана.

— Тогда позволь мне первым поприветствовать тебя в Миф Дранноре, Геран Халмастер. Желаю тебе найти все, что ты ищешь, в нашем прекрасном городе. —

— Надеюсь, что буду, — ответил ей Геран. Он откинулся на спинку сиденья, уже наслаждаясь теплом одеял. По мере того как сани скользили по мягкому мокрому снегу, пение становилось все громче, и он понял, что больше не заблудится.

один

3 Молот, Год Глубоководного Дрейфа (1480 DR)

Огни Тентии мерцали под Гераном в сумерках, когда он спускался с пустынных пустошей к заселенным землям, окружавшим старый порт. Он ехал мимо заснеженных полей, крутых пастбищ, окаймленных обвалившимися каменными стенами, черных садов, тянущихся бесплодными ветвями к темнеющему небу. Долина Тентии была шире и пологее, чем долина Халбурга, а ее пояс сельскохозяйственных угодий простирался на многие мили от городских стен. Он вышел на проселочную дорогу, которая шла на север, в сторону от города, и повел свою утомленную лошадь по раскисшей дороге.

Коттеджи и амбары Тентии мало чем отличались от домов Халбурга и Герана. Между двумя городами существовало что-то вроде торгового соперничества, поскольку они производили одинаковые товары и имели более или менее одинаковые нужды, но их люди происходили из одного и того же племени, крепких поселенцев Лунного Моря, которые приручили эту холодную и суровую землю во времена старых Тентур. Многие халбургцы имели родственников в Тентии; В молодости Геран всегда думал о Тентии как о "большом городе", ища любой предлог, чтобы посетить его. Он знал это место почти так же хорошо, как Халбург или Миф Драннор.

Еще через милю он взобрался на небольшой подъем и начал спускаться к старому особняку, лежавшему в глубокой ложбине прямо под туманными склонами, окружавшими город.

— Дом такой, какой он сейчас, — сказал он себе. Он постучал пятками по бокам усталого мерина и ускорил шаг, желая успеть от холода.

Поместье, известное как Ласпархолл, было не совсем дворцом и не совсем замком. Это был большой дом с толстыми каменными стенами, крепкими зарешеченными дверями и зубцами на крыше, стоявший в уединенной долине прямо под карнизом Хайфеллса, чуть более чем в четырех милях от стен Тентии. В теплое время года овцы паслись на ветреных зеленых склонах холмов, которые возвышались за старым поместьем, но в темные зимние месяцы стада усадьбы держали на огороженных пастбищах и в низких каменных амбарах сразу за большим домом. Старое поместье перешло к семье Герана в качестве приданого, когда его дед Лендон Халмастер женился на Артиссе, двоюродной сестре правящего принца Тентии. За десятилетия, прошедшие после смерти бабушки и дедушки Герана, Халмастеры по большей части оставили это место его опекунам, навещая каждое лето или два по настроению. Ребенком Геран провел много часов, исследуя широкие зеленые пастбища и дикие вересковые пустоши, которые ждали сразу за тонким кольцом яблоневых садов, или играя в догонялки с детьми прислуги вверх и вниз по длинным коридорам, полным солнечных пылинок и благоухающих ароматов золотисто-коричневых балок из ласпарового дерева, давших название старому дому. Это было далеко не богатое поместье — скудная арендная плата, которую платили пастухи и садовники, едва покрывала содержание дома, — но в остальном это был удобный дом в изгнании для семьи Халмастеров и тех вассалов, достаточно лояльных, чтобы последовать за ними в Тентию.

Сколько времени пройдет, прежде чем дом в изгнании станет просто домом? — устало подумал Геран. Тремя месяцами ранее узурпатор Марот Марстел и старый соперник Герана Рованн изгнали Хармаха Григора и остальных Халмастеров из замка Грифонвотч. Осень перешла в зиму, а они, казалось, так и не приблизились к возвращению своего дома. Маг меча вздохнул, изучая старый дом — достаточно красивое место в своем роде, но далекое от больших залов и высоких башен Грифонуотч. С каждым днем, пока Марстел оставался у власти, границы Ласпархолла становились все более привычными, более приемлемыми... и все более похожими на клетку для Герана.

Он вбежал во двор перед господским домом, спешился и повел лошадь к ближайшей конюшне. Передав животное на попечение смотрителя конюшни, он перекинул через плечо седельные сумки и подошел к двери поместья. Пара присяжных щитоносцев в бело-голубых плащах хармаха стояла на страже прямо внутри, показывая посетителям, что Халмастеры в изгнании все еще командуют небольшой ротой верных оруженосцев и достаточно важны, чтобы иметь врагов, которых следует остерегаться.

— Добро пожаловать домой, лорд Геран, — сказал верный щитоносец сержант у двери.

— Дома, Норам? — Геран фыркнул и покачал головой. — Вряд ли дома. Но, тем не менее, я достаточно рад вернуться.

Сержант Норам покраснел от смущения. Он был молодым солдатом, новичком в своем звании, получившим повышение после тяжелых потерь в боях с ордой Кровавого Черепа девять месяцев назад.

— Прошу прощения, мой лорд. Я не хотел обидеть, — пробормотал он.

Геран вздрогнул. Он не собирался огрызаться на парня. Он остановился в дверях и сказал:

— Вы ничего такого не говорили, сержант. Простите меня; это был долгий день.

Норам нервно улыбнулась и немного расслабился.

— Мы позаботимся о ваших седельных сумках, лорд Геран, — сказал он. — Я думаю, хармах и остальные члены семьи ужинают, если ты соберешься к ним присоединиться.

— Спасибо, — сказал Геран. Он позволил сержанту снять с плеча тяжелые сумки и стряхнул с себя промокший плащ. Он был едва одет к обеду за столом гармаха, но был более чем готов к горячему обеду и рассчитывал, что дядя простит его небрежность. Преодолев скованность в шее, он пересек переднюю поместья к дверному проему под большой лестницей и направился к кухням. У Ласпархолла был прекрасный старый банкетный зал, который был более впечатляющим, но он был слишком большим и сквозняковым для чего-либо, кроме двадцати или тридцати сидячих мест; гармах предпочитал меньшую столовую, стоявшую в задней части дома. Он прошел мимо нескольких обслуживающего персонала, людей из Грифонуотча, которые последовали за Халмастерами в изгнание, обмениваясь приветствиями на ходу. Затем он подошел к двери столовой и вошел внутрь.

1234

↓ Содержание ↓