Avenger. книга 9

Richard Baker

Avenger

ПРОЛОГ

5 Найтал, Год Буйства Еретиков (1473 DR) Когда Геран Халмастер услышал далекие мелодии песни, плывущие по вечернему воздуху, словно снег, легко падающий на его плечи, он понял, что достиг Миф Драннора. Он еще ничего не видел из города, но остановился на старой эльфийской дороге, пролегавшей под мягким снегом, и постоял, прислушиваясь, плененный нечеловечески чистыми и сладкими голосами, озвученными древними эльфийскими мелодиями. Он знал всего несколько слов на эльфийском языке, но чувствовал смысл песни в самой глубине своего сердца. Это была грустная, красивая и мудрая песня о зимнем сне, опустившемся на землю, о воспоминании об уходящем году и о тоске по любимым, теперь далеким... и все же в контрмелодии он услышал собственную красоту торжество зимы, ожидание скорой весны, надежда на давно отложенные воссоединения. Снежинки бесшумно падали вниз, чтобы холодно поцеловать его лицо и запутаться в волосах, а он все еще стоял, прислушиваясь, не обращая внимания на долгий холодок, который пробрался в его конечности за дни путешествия из старой Долины Харроудейла в самое сердце эльфийского королевства. Город эльфов был рядом, и все же Геран не мог заставить себя сделать еще шаг из страха, что он может потерять чудесную песню, которая слабо доносилась до его ушей. Тусклое золотое сияние фонарей на зимнем небе ждало его впереди, словно лес каким-то образом уступил место большому залу с колоннами из тонких серебряных стволов. Геран стоял так же тихо, как дремлющие буки на нежном снегу. Это был высокий, худощавый мужчина двадцати пяти лет, с черными, как вороново крыло, волосами и серо-стальными глазами, теперь полузакрытыми, когда он полностью сосредоточился на песне. Под его обветренным плащом и промокшим капюшоном он носил прекрасный пиджак из синей замши, рубашку из хорошего турмишанского хлопка, бриджи из серой шерсти и сапоги до колен из чеканной кормирской кожи — одежду состоятельного человека, возможно, дворянина, родившегося в богатых поместьях, или купца с большим богатством. Он не был ни тем, ни другим, поскольку получил свое состояние по-другому. Серебряная кольчуга под рубашкой блестела на воротнике, а на бедре он носил длинный меч, зачарованный в старом Чондате пять веков назад. Это было самое ценное сокровище, добытое им за пять лет странствий по землям Внутреннего моря. Он мог стоять как завороженный часами, но позади него раздался новый звук — слабый звон колокольчиков и приглушенный стук копыт. Геран понял, что стоит посреди дороги, и сумел достаточно встряхнуться, чтобы отойти в сторону для приближавшейся кареты или саней. В человеческих землях кучер, едущий на большой скорости, может не прилагать особых усилий, чтобы не столкнуть на своем пути дурака. Он сомневался, что Справедливые люди настолько бессердечны, но кто мог сказать, что эльфы могут или не могут делать? Это были странные люди, и иногда они оказывались опасными неожиданным образом. Он встречал нескольких в своих путешествиях, в том числе одного, которого он считал своим товарищем, таким же верным, как и все, кого он когда-либо знал. Но даже после многих лет путешествий, сражений, выпивки и состязаний вместе с Соннелором в Отряде Драконьего Щита он едва ли начал замечать эльфийские глубины. Ему нравилось думать, что Соннелор считал его своим другом и, возможно, не таким глупым и недальновидным, как большинство людей, но Геран все еще не был в этом уверен. — Полагаю, теперь я этого никогда не узнаю, — пробормотал он вслух. Соннелор умер уже год или больше, и путешествие Герана в Миф Драннор было чем-то вроде прощания с павшим товарищем. Родственники Соннелора узнали о его смерти много месяцев назад, но Геран подумал, что они заслуживают услышать полную историю последнего приключения Драконьих Щитов и ту роль, которую сыграл Соннелор. Более того, Геран был в долгу перед Соннелором и перед самим собой. Он никогда не говорил об этом Хамилю или другим своим друзьям в тантрах, но какая-то его часть просто не была удовлетворена тем, чтобы заниматься своими делами и оставить Компанию Драконьего Щита позади навсегда, пока он не нашел лучший способ попрощаться с теми, кто пал. Он заметил бело-серую тень, настигавшую его вдоль дороги, и отступил немного в сторону. Под мягко падающим снегом показались сани из белого дерева, запряженные одинокой пятнистой лошадью. Упряжь лошади была закреплена крошечными серебряными колокольчиками, весело звучащими, когда животное гарцевало по дороге. Два эльфа ехали в санях, лорд и дама, облаченные в длинные одежды от вечерней прохлады. Они были из племени лунных эльфов, почти такие же бледные, как сам снег, с темными волосами и темными глазами. Геран вежливо поклонился, когда они подьехали, и подождал, пока они проедут мимо. Но, к его удивлению, эльфийка натянула поводья и остановила сани. Ему показалось, что ее спутник бросил на нее острый взгляд, возможно, раздраженный, но он не был уверен. — Рад встрече, незнакомец, — сказала женщина. Она говорила на Всеобщем с легким ритмичным акцентом и выглядела как стройная человеческая девушка не старше восемнадцати или девятнадцати лет. Конечно, человеку действительно трудно угадать возраст эльфа. У нее было красивое лицо, чарующие фиалковые глаза и бессознательная грация танцовщицы; Геран был поражен там, где он стоял. — Ты заблудился в снегу? — Нет, миледи, — ответил он. — "Я сделал паузу только на мгновение, чтобы послушать музыку". Она наклонила голову, чтобы прислушаться на мгновение, а затем тихонько рассмеялась. — Тогда ты можешь побыть здесь какое-то время. Это Miiraeth len Fhierren, Песня Поворота Зимы, и она только началась. Это самая длинная ночь в году, и она не закончится до восхода солнца. Многие назвали бы вас счастливчиком, если бы вы услышали это полностью. Но я полагаю, вы бы слышали гораздо лучше, если бы остановились где-нибудь поближе. Геран поморщился, гадая, каким дураком он выглядит, стоя посреди леса, чтобы уловить малейшую мелодию эльфийской мелодии. Спутник молодой женщины улыбнулся ему, как будто почувствовал, как нелепо себя чувствует Геран, но в его глазах читалась настороженность. — Не все, кто бродит по этим лесам, — друзья, Алььер, — сказал он. — Было бы разумно узнать, кто этот парень и что он делает у нас на пороге. Какие у вас дела в Миф Дранноре, сэр? Герана не волновали манеры эльфа, но это был справедливый вопрос.

— Я Геран Халмастер из семьи Халмастер. Я намерен посетить Дом Исфьер, так как знаю их родственника. Он пожал плечами. — После этого... я слышал, что корональ иногда берет к себе на службу искусных клинков. Я подумал, что мог бы предложить свой, если он будет у нее.

— О, значит, ты один из них, — со смехом ответил эльф. — Кажется, они приходят со всех уголков Фаэруна, чтобы положить свои мечи к ногам Ильзевел, иногда по дюжине в десять дней. С сожалением сообщаю вам, что в настоящее время Корональная гвардия укомплектована надлежащим образом. Вы, скорее всего, прошли долгий путь зря. — Геран сдержал возражение, сорвавшееся с его губ. Он сомневался, что этот эльф поверит ему, если он заявит, что он немного более опытен или опытен, чем большинство безродных мечтателей, пришедших сюда. Вместо этого он посмотрел на красивую женщину-эльфа и склонил голову.

— Не зря, — ровно сказал он. — Я слышал, как Справедливый Народ поет "Мираэт лен Фьеррен" в серебряных буках Кормантора, и от этого я стал богаче. — Она улыбнулась, и, в отличие от своего спутника, ее улыбка была теплой и веселой.

— Хороший ответ, Геран Халмастер! Пожалуйста, присоединяйтесь к нам и позвольте мне отвезти вас до конца пути. Я вижу, что у вас было долгое и холодное путешествие, но, по крайней мере, мы можем облегчить для вас последнюю милю. Завтра принесет то, что принесет. — В большинстве случаев Геран отказался бы, так как ему было ясно, что компаньон женщины предпочитает иметь ее компанию для себя. Но парень уже дважды наслаждался смехом над ним, и Геран не спешил терять из виду эльфийку — Аллиер, так ее звали, сказал он себе.

— Благодарю вас, дорогая леди, — сказал он. Прежде чем он успел передумать, он забрался в сани и нашел немного места на удобном сиденье рядом с ней, подчеркнуто игнорируя вспышку раздражения, промелькнувшую на лице ее спутника. — Вы очень добры. — Она расстелила одеяло, закрывающее ее колени, и легонько дернула поводья. Сани слегка вздрогнули и снова тронулись с места, бубенцы на лошади звенели в падающем снегу.

— Я Аллиер Морвейн из дома Морвейн, — сказала она ему. — А это лорд Рованн Дисарнил из Дома Дисарнил. — Леди Аллиер, — пробормотал Геран. Он посмотрел мимо нее на Рованна, который изобразил очень искреннюю улыбку, которая совсем не коснулась его глаз. Геран кивнул. — Мой лорд Рованн. Приятно познакомиться. Я не буду беспокоить вас долго.

— О, чепуха, — сказала Аллиер. — Исфьерры — мои дорогие друзья, и я буду счастлива пригласить вас к себе домой. Но я надеюсь, что ты задержишься немного в башне Морвейн и сначала согреешься. Я никогда не выезжала за пределы Миф Драннора, и мне нравится слушать рассказы путешественников о землях за пределами нашего леса.

— Я в вашем распоряжении, миледи.

— Превосходно! — Аллиер повернулась к Рованну. — Ты ведь не возражаешь, Рованн?

— Конечно нет, моя дорогая, — ответил Рованн. Он взял ее под руку и похлопал по руке, притягивая ее немного ближе. — Я знаю, как ты не можешь устоять перед заботой о любых потерянных маленьких существах в лесу, с которыми ты сталкиваешься. Я полагаю, это твоя сострадательная натура. — Аллиэр удостоила лорда эльфов изгибом бровей и снова посмотрела на Герана.

— Тогда позволь мне первым поприветствовать тебя в Миф Дранноре, Геран Халмастер. Желаю тебе найти все, что ты ищешь, в нашем прекрасном городе. —

— Надеюсь, что буду, — ответил ей Геран. Он откинулся на спинку сиденья, уже наслаждаясь теплом одеял. По мере того как сани скользили по мягкому мокрому снегу, пение становилось все громче, и он понял, что больше не заблудится.

один

3 Молот, Год Глубоководного Дрейфа (1480 DR)

Огни Тентии мерцали под Гераном в сумерках, когда он спускался с пустынных пустошей к заселенным землям, окружавшим старый порт. Он ехал мимо заснеженных полей, крутых пастбищ, окаймленных обвалившимися каменными стенами, черных садов, тянущихся бесплодными ветвями к темнеющему небу. Долина Тентии была шире и пологее, чем долина Халбурга, а ее пояс сельскохозяйственных угодий простирался на многие мили от городских стен. Он вышел на проселочную дорогу, которая шла на север, в сторону от города, и повел свою утомленную лошадь по раскисшей дороге.

Коттеджи и амбары Тентии мало чем отличались от домов Халбурга и Герана. Между двумя городами существовало что-то вроде торгового соперничества, поскольку они производили одинаковые товары и имели более или менее одинаковые нужды, но их люди происходили из одного и того же племени, крепких поселенцев Лунного Моря, которые приручили эту холодную и суровую землю во времена старых Тентур. Многие халбургцы имели родственников в Тентии; В молодости Геран всегда думал о Тентии как о "большом городе", ища любой предлог, чтобы посетить его. Он знал это место почти так же хорошо, как Халбург или Миф Драннор.

Еще через милю он взобрался на небольшой подъем и начал спускаться к старому особняку, лежавшему в глубокой ложбине прямо под туманными склонами, окружавшими город.

— Дом такой, какой он сейчас, — сказал он себе. Он постучал пятками по бокам усталого мерина и ускорил шаг, желая успеть от холода.

Поместье, известное как Ласпархолл, было не совсем дворцом и не совсем замком. Это был большой дом с толстыми каменными стенами, крепкими зарешеченными дверями и зубцами на крыше, стоявший в уединенной долине прямо под карнизом Хайфеллса, чуть более чем в четырех милях от стен Тентии. В теплое время года овцы паслись на ветреных зеленых склонах холмов, которые возвышались за старым поместьем, но в темные зимние месяцы стада усадьбы держали на огороженных пастбищах и в низких каменных амбарах сразу за большим домом. Старое поместье перешло к семье Герана в качестве приданого, когда его дед Лендон Халмастер женился на Артиссе, двоюродной сестре правящего принца Тентии. За десятилетия, прошедшие после смерти бабушки и дедушки Герана, Халмастеры по большей части оставили это место его опекунам, навещая каждое лето или два по настроению. Ребенком Геран провел много часов, исследуя широкие зеленые пастбища и дикие вересковые пустоши, которые ждали сразу за тонким кольцом яблоневых садов, или играя в догонялки с детьми прислуги вверх и вниз по длинным коридорам, полным солнечных пылинок и благоухающих ароматов золотисто-коричневых балок из ласпарового дерева, давших название старому дому. Это было далеко не богатое поместье — скудная арендная плата, которую платили пастухи и садовники, едва покрывала содержание дома, — но в остальном это был удобный дом в изгнании для семьи Халмастеров и тех вассалов, достаточно лояльных, чтобы последовать за ними в Тентию.

Сколько времени пройдет, прежде чем дом в изгнании станет просто домом? — устало подумал Геран. Тремя месяцами ранее узурпатор Марот Марстел и старый соперник Герана Рованн изгнали Хармаха Григора и остальных Халмастеров из замка Грифонвотч. Осень перешла в зиму, а они, казалось, так и не приблизились к возвращению своего дома. Маг меча вздохнул, изучая старый дом — достаточно красивое место в своем роде, но далекое от больших залов и высоких башен Грифонуотч. С каждым днем, пока Марстел оставался у власти, границы Ласпархолла становились все более привычными, более приемлемыми... и все более похожими на клетку для Герана.

Он вбежал во двор перед господским домом, спешился и повел лошадь к ближайшей конюшне. Передав животное на попечение смотрителя конюшни, он перекинул через плечо седельные сумки и подошел к двери поместья. Пара присяжных щитоносцев в бело-голубых плащах хармаха стояла на страже прямо внутри, показывая посетителям, что Халмастеры в изгнании все еще командуют небольшой ротой верных оруженосцев и достаточно важны, чтобы иметь врагов, которых следует остерегаться.

— Добро пожаловать домой, лорд Геран, — сказал верный щитоносец сержант у двери.

— Дома, Норам? — Геран фыркнул и покачал головой. — Вряд ли дома. Но, тем не менее, я достаточно рад вернуться.

Сержант Норам покраснел от смущения. Он был молодым солдатом, новичком в своем звании, получившим повышение после тяжелых потерь в боях с ордой Кровавого Черепа девять месяцев назад.

— Прошу прощения, мой лорд. Я не хотел обидеть, — пробормотал он.

Геран вздрогнул. Он не собирался огрызаться на парня. Он остановился в дверях и сказал:

— Вы ничего такого не говорили, сержант. Простите меня; это был долгий день.

Норам нервно улыбнулась и немного расслабился.

— Мы позаботимся о ваших седельных сумках, лорд Геран, — сказал он. — Я думаю, хармах и остальные члены семьи ужинают, если ты соберешься к ним присоединиться.

— Спасибо, — сказал Геран. Он позволил сержанту снять с плеча тяжелые сумки и стряхнул с себя промокший плащ. Он был едва одет к обеду за столом гармаха, но был более чем готов к горячему обеду и рассчитывал, что дядя простит его небрежность. Преодолев скованность в шее, он пересек переднюю поместья к дверному проему под большой лестницей и направился к кухням. У Ласпархолла был прекрасный старый банкетный зал, который был более впечатляющим, но он был слишком большим и сквозняковым для чего-либо, кроме двадцати или тридцати сидячих мест; гармах предпочитал меньшую столовую, стоявшую в задней части дома. Он прошел мимо нескольких обслуживающего персонала, людей из Грифонуотча, которые последовали за Халмастерами в изгнание, обмениваясь приветствиями на ходу. Затем он подошел к двери столовой и вошел внутрь.

Гармах Григор, его дядя, сидел во главе стола, перед ним на блюде лежала нетронутая жареная четвертинка. Справа от него сидела сестра Григора, тетя Герана, Терена, а рядом с ней двоюродная сестра Герана, Кара, которая носила простое платье из зеленой шерсти вместо доспехов, которые она часто носила днем, будучи капитаном Щитоносцев Халмастера. По другую сторону стола сидели Эрна, юные Натали и Кирр, вдова и дети сына Григора Изольмара, умершего почти пять лет назад. Прежде чем Геран успел открыть рот, чтобы поприветствовать свою семью, Натали и Кирр вскочили со своих стульев и бросились вокруг стола, чтобы броситься ему на талию.

— Геран вернулся! Смотри, Геран вернулся! — закричали самые молодые Халмастеры.

— Что случилось, Геран? Марстел все еще называет себя гармахом? Вас кто-нибудь узнал? Вы видели Мирью и Сельшу? Мы можем вернуться в Гриффонуотч прямо сейчас?

— По одному, по одному! А кто сказал что-нибудь о Халбурге? — протестовал Геран. Он изо всех сил старался сохранить свои путешествия в тайне, не желая, чтобы дети беспокоились о нем, пока его нет, но, похоже, юные Халмастеры все равно узнали о его местонахождении. Он наклонился, чтобы обнять своих юных кузенов. За свою молодую жизнь Натали и Кирр слышали много историй о Халмастере, отправившемся повидать мир, и даже после нескольких месяцев жизни под одной крышей с Гераном они по-прежнему относились к нему с заметным удивлением. Натали была старшей из пары, умная, темноволосая девочка лет десяти с темными задумчивыми глазами. У Кирра были рыжевато-золотые волосы его матери Эрны и буйная, неисчерпаемая энергия, которая, казалось, достаточна, чтобы раздражать и беспокоить половину взрослых в поместье, как Халмастеров, Щитоносцев, так и слуг. Единственным хорошим моментом в семейном благополучии за последние несколько месяцев, размышлял он, было то, что он наконец-то познакомился с детьми Изольмара.

— Геран, мой мальчик, рад снова тебя видеть, — сказал Хармах Григор. Он указал на дальний конец стола. — Пожалуйста, садитесь, поешьте. Держу пари, ты сегодня долго ехал.

— Насколько я понимаю, сорок километров. Я только что вошел. Геран устало улыбнулся дяде, но обнаружил, что удивлен тем, каким изможденным и бледным выглядел старик. За десять дней, что Геран был в Халбурге и ехал обратно, он как-то забыл, насколько устал его дядя. Поражение от рук Марстеля и последующее бегство в изгнание нанесли Хармаху тяжелый урон; Григору было больше семидесяти пяти лет, да и здоровье у него с самого начала было не очень. Маг меча отряхнулся от своих юных кузенов и отважился пожать дяде руку в знак приветствия. Хватка Хармаха была поразительно слабой.

— Хорошо? — сказала тетя Герана Терена. Она была младшей сестрой Григора и матерью Кары, женщиной, хорошо носившей мудрость своих лет. У нее были добрые, нежные манеры, но в ее голосе была безошибочная твердость. Большая часть упрямства Кары исходила от ее матери.

— Раз уж тайна вашего путешествия раскрыта, какие новости о Халбурге?

— Всё так же, как и было. Марстел все еще держит суд в Гриффонуотче, к сожалению, и его Стража Совета держит город в напряжении.

Он обошел стол, чтобы поцеловать свою тетю Терену в щеку, положил руку на плечо Кары, а затем сел на соседнее место. Официанты быстро поставили перед ним тарелку с жареным цыпленком и кубок теплого глинтвейна и снова удалились из комнаты. С набитым курицей ртом он рассказал тщательно отредактированную версию своего путешествия в Халбург и путешествия по сельской местности, опустив большинство имен. После смерти его вероломного кузена Сергена не осталось Халмастеров, которым он не доверял, но дети были маленькими и могли сказать что-то там, где не следовало. Если до Рованна дойдет известие, что ему помогли Соколы или он говорил с Мирьей, Трестерфинами или любыми другими старыми лоялистами, жизнь может оказаться в опасности. Но он позаботился о том, чтобы преувеличить все мыслимые трудности и опасности, с которыми он столкнулся ради Натали и Кирра, так что весь унылый и утомительный десятидневный день превратился в ужасный танец со смертью в пересказе.

К тому времени, когда он закончил, глаза обоих молодых Халмастеров расширились от удивления. Эрна сурово нахмурилась, глядя на Герана, прекрасно понимая, что правду не раз привирали.

— Они не спят полночи с этой сказкой в голове, — сказала она. — Тебе должно быть стыдно за себя, Геран!

— Каждое слово здесь правда, — ответил он.

— Кроме того, Хэмил здесь не для того, чтобы рассказывать им сказки на ночь. Я сделал все, что мог на его месте.

Гамиль Олдерхарт, старый компаньон Герана по приключениям, был очень любим молодыми Халмастерами. За месяц до этого он отплыл обратно в Тантры, чтобы позаботиться о делах "Красного паруса", своей торговой компании.

— Действительно, каждое слово — правда, — пробормотала Эрна.

— Пошли, Натали, Кирр. вам пора на уроки, а потом в постель вам обоим, и я не услышу ни слова протеста по этому поводу! Она собрала своих детей и выгнала их из комнаты. Терена извинилась и последовала за ней, чтобы помочь Эрне с молодыми Халмастерами, оставив только Кару и Хармаха Григора с Гераном.

Кара посмотрела на Герана и подняла бровь.

— Меня считают одним из лучших следопытов на Севере Лунного Моря, и я должен сказать, что никогда не встречал разбойников-морозных великанов или пикси-бандитов, бродящих по дорогам между этим местом и Халбургом.

Смех танцевал в ее блестящих голубых глазах, тронутых много лет назад лазурным огнем Магической Чумы.

— Знаете, Натали раскусила каждое слово.

— Я знаю, — ответил Геран. — Я просто не хотел слишком много говорить о своих настоящих делах в Халбурге. Неосторожные слова могут оказаться опасными.

Они замолчали на некоторое время, прислушиваясь к удаляющимся звукам детей, удаляющихся в свои комнаты. Гармах Григор грустно улыбнулся, а потом снова обратил внимание на племянника и племянницу.

— Кстати об опасности, Геран, ты опрометчиво вернулся в Халбург, — сказал он. — У нас есть другие источники информации. Это не стоит твоей жизни.

Геран покачал головой.

— Я не согласен. Есть разница между чтением о том, что происходит в городе, и тем, чтобы увидеть это своими глазами. Кроме того, чтобы иметь хоть какую-то надежду организовать сопротивление правлению Марстеля, мы должны завоевать доверие и уважение старого Халбурга. Мы будем просить людей пойти на смертельный риск ради нас. Они должны видеть, что мы их не бросили.

— Геран прав, дядя, — твердо сказала Кара. — Даже самые преданные сердца потеряют надежду, если поверят, что мы не собираемся возвращаться.

С блестящей лазурью ее глаз и хорошо известным шрамом от заклинаний она не могла замаскироваться так же легко, как Геран. Он знал, что ей было трудно оставить опасный шпионаж ему, но как бы рискованно ни было для него сейчас рисковать в Халбурге, для нее это было бы вдвойне рискованно. Она посмотрела на Герана и спросила:

— Итак, как сейчас обстоят дела в Халбурге?

— Тяжело людям, которые нас поддерживали, — признал он. — Марстель — ну, Рованн, я полагаю, я не могу представить, что это была схема Марстеля — облагает налогами старых землевладельцев и лавочников до нищеты. Затем он отдает конфискованное имущество бандам чужеземцев, чтобы купить их поддержку. Яртин, Эррольск, Бодемар — все они не при делах.

— А Пепельные Кулаки остаются купленными?

Геран кивнул.

— Теперь. Их жрец Валдарсель теперь входит в Совет Хармаха как так называемый верховный прелат Халбурга. Все может измениться через несколько месяцев, когда у сборщиков налогов Марстела закончатся люди, которых нужно грабить, и не будет больше ни золота, ни земли, чтобы отдать их Пепельным Кулакам, но этот день еще не настал.

— Кого ты видел? — спросил Григор.

— Мирья, конечно. После нее Сарта, Беркеля Трестерфина, Терона Нимстара, Остинги, еще парочка. Нимесса Сокол, вероятно, знает, что я пробрался в Халбург с караваном Сокола, но я не разговаривал ни с ней, ни с кем-либо из ее народа.

— Сколько копейщиков готовы сражаться за наше дело? — спросила Кара.

— Если Трестерфин, Нимстар и Остинги правы, то еще пара компаний. Всего, наверное, десять реальная оценка. Я думаю, что когда боевые действия начнутся всерьез, к ним присоединится еще больше. Немногие готовы первыми подняться в оппозиции, но как только некоторые это сделают, за ними последуют другие.

— Нет, — сказал Гармах Григор. — Еще нет. Поощрение наших лоялистов приведет только к репрессиям, от которых мы не можем защитить наш народ. Если мы не можем их защитить, то мы должны сделать так, чтобы они не пострадали из-за нас.

— Каждый день, пока мы ждем, наши лоялисты становятся слабее, а Рованн прибавляет к своей силе, — ответила Кара. — Подождем слишком долго, и мы вообще упустим свой шанс.

— Я понимаю это, Кара. Но это еще не время. Лучше вообще ничего не делать и позволить Марстелю пока делать все, что в городе, чем причинять нашим людям еще большие страдания.

Григор с кряхтением поднялся и указал на дверь.

— Становится поздно. Думаю, я лягу спать до вечера.

Геран нахмурился, не желая останавливаться на достигнутом. Несмотря на тяжелый день пути в холодную погоду, он еще не был готов ко сну. Тем не менее, ему определенно нужна была смена одежды, и теплая ванна не помешала бы. Трое Халмастеров пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись: Кара обошла поместье и его территорию, следя за щитоносцами, а Геран и Григор направились в крыло поместья, где находились их комнаты. Они поднялись по лестнице на второй этаж, Григор двигался медленно и осторожно, а Геран старался парить рядом как можно незаметнее.

Наверху лестницы Григор остановился перевести дух.

— Зимы с каждым годом становятся все суровее, — сказал он, тяжело опираясь на трость. — Кажется, меня никогда не покидает холод. Ах, ну, это цена видеть так много из них. Хорошо, что ты вернулся целым и невредимым, Геран. Мы беспокоимся о тебе, когда тебя нет дома.

— Я стараюсь быть осторожным.

Геран колебался, взвешивая вопрос, стоит ли снова настаивать на более прямых действиях против Марстела. Он решил попробовать еще раз.

— Насчет Марстела... Я думаю, мы можем сделать больше, чем вы думаете, дядя. За десять дней мы с Карой могли бы собрать сотню всадников, чтобы атаковать пограничные заставы и границы Марстела. Это может быть немного, но это покажет и друзьям, и врагам, что мы еще не побеждены. Даже простого проявления сопротивления может быть достаточно...

— Еще нет! — резко сказал Гармах. Он уставился бледными слезящимися глазами на младшего Халмастера. — Я говорил по этому поводу, Геран. Нет смысла проливать больше крови, если у нас еще нет сил победить.

Геран замолчал, долго встречаясь взглядом с дядей, прежде чем неохотно кивнул.

— Я слышу тебя, дядя. Пока не должно быть никаких сражений.

— Хорошо, — сказал Григор. Он снова улыбнулся и повернулся к своим покоям.

— Спокойной ночи, Геран. Завтра поговорим снова.

— Спокойной ночи, дядя Григор, — ответил Геран. Он смотрел, как его дядя ковыляет на своей трости, а затем направился к себе.

ДВА

4 Молот, Год Глубоководного Дрейфа (1480 DR)

Геран крепко спал, когда пришли убийцы. Только тот факт, что он небрежно оставил свои ботинки лежать на полу у изножья кровати, спас ему жизнь.

Мягкое спотыкание в темноте пробудило его от сна без сновидений; он проснулся как раз в тот момент, когда твердые, как железо, когти потянулись к его горлу. Дико размахивая руками, он поймал руки нападавшего. Он ощутил грубую, чешуйчатую кожу, горячую, как костровище, в своих руках, и услышал гневное шипение существа, склонившегося над ним. В воздухе пахло теплой серой, едкой и достаточно сильной, чтобы заглушить его тревожный крик.

— Он просыпается! — прошипел второй голос неподалеку. — Убей его быстро!

Первое существо не ответило, но направило всю свою силу на то, чтобы схватить Герана когтями. Оно было ужасно сильным и неуклонно сжимало когти ближе к его шее. Он увидел кариесные желтые клыки, блестевшие в тенях над его лицом, и бороду из густых усиков, которая извивалась и капала в нескольких дюймах от его груди. Везде, где его слюна капала на его голую плоть, кожа горела и дымилась. Он не мог долго удерживать когти существа на своей шее и был беззащитен перед его компаньоном до тех пор, пока не осмеливался отпустить руки существа.

Ему пришла в голову отчаянная идея, и, прежде чем он успел одуматься, Геран сделал ставку на ее успех. Каким-то образом он нашел тишину посреди своей боли и паники, сосредоточившись на тайных символах заклинаний, запертых в его разуме. Легкое, как перышко, прикосновение собирающейся к нему магии взбудоражило холодный воздух спальни и простыни, опутавшие его мечущиеся конечности.

— Серох! — крикнул он, заканчивая заклинание и отпуская руки врага. Смертоносные когти существа рванулись вперед, но Герана уже не было. Его заклинание телепортации перенесло его через комнату. Он вскочил на ноги, когда монстры завизжали от отчаяния и снова повернулись к нему лицом.

— Умно, смертный, — прорычало первое существо. Это было не более чем зубчатая тень в затемненной комнате. — Было бы разумнее умереть во сне.

Что, мать вашу, происходит? — с яростью подумал Геран. Он сморгнул остатки сна со своих глаз, полностью проснувшись. Его руки пульсировали от жара и зазубренных чешуек на шкуре существа. Действительно, Девять Преисподних — если бы эти существа не были какими-то демонами, он бы удивился. Какой-то враг призвал адских убийц, чтобы убить его во сне. После этого посыпались другие вопросы, но он отбросил их в сторону. Время для ответов будет позже, если ему удастся пережить следующие несколько ударов сердца.

Во-первых, ему нужно было лучше видеть.

— Элос! — сказал Геран, произнося слабое световое заклинание. Шар бледно-золотого мерцания возник в нескольких футах от него, его мягкое сияние заполнило комнату. Два монстра, стоящие перед ним, вздрогнули и отшатнулись, удивленные внезапным светом. Они были размером примерно с человека, покрытые тусклой красноватой чешуей и острыми роговыми шипами на коленях, плечах и локтях. Их лапы представляли собой огромные когти, похожие на хищные, и длинные хлесткие хвосты, усеянные более острыми шипами. Из их подбородков торчали извивающиеся усики темно-красного цвета, из-за чего у них были своего рода грязные извилистые бороды. Геран не сталкивался с подобными раньше, но слышал о них раньше — барбазу, или бородатых демонах, свирепых и смертоносных врагах. Как они попали в Ласпархолл, он не мог себе представить, но их цель была совершенно ясна.

— Разорви его на куски! — прорычал второй демон. Эти двое внезапно бросились через комнату, вытянув когти к нему. Геран посмотрел мимо монстров туда, где его меч в ножнах висел у изголовья кровати.

Он протянул руку и вызвал собственное заклинание призыва:

— Куилледир!

Его эльфийский меч дрогнул в ножнах, прежде чем высвободиться и взлететь рукоятью в его руку, как раз вовремя, чтобы встретить яростную атаку демонов. Упав под когти первого демона, он вонзил острие клинка в центр его туловища, прямо под грудью. Древний меч пронзительно звенел, пронзая адскую плоть; задолго до того, как в Миф Дранноре "Плач Войны" его создатели заколдовали его заклинаниями разрушения против порожденных адом монстров, подобных этим. Существо ужасно завопило, проткнуло лезвие, а затем разорвалось зловонным черным облаком. Но его компаньон бросился в Герана, его острые когти глубоко вонзились ему в грудь и плечи, когда он швырнул его на холодный пол.

Испепеляющий яд извивающихся усиков бороды демона брызнул Герану на щеку, и он завыл от боли. Монстр прижал его руку с мечом одним когтем и растерзал другим. Каким-то образом маг-мечник нашел в себе силы отбросить барбазу в сторону. Демон не выпустил его, но, сняв его вес с груди, он смог перекатиться на бок и схватиться за рукоять меча левой рукой, которая не была приколота. Прежде чем нападавший успел схватить и эту руку, Геран провел блестящим лезвием по чешуйчатой плоти демона одним длинным движением. Бородатый демон зашипел от боли и отполз от блестящей стали. Геран вскочил на ноги и обрушил на существо яростный град ударов. И все же его чешуя сопротивлялась всем его атакам, кроме самых верных.

— Ах, как вкусно. — Существо усмехнулось. — Пока мы танцуем, остальные члены твоей семьи умирают. Возможно, мне следует отпустить тебя к ним, прежде чем я убью тебя.

— Ты врешь!

Геран машинально возразил. Он должен был поверить, что монстр играет с ним, пытаясь подтолкнуть его к опрометчивой атаке. Если в Ласпархолле гуляло больше демонов, прокрадывающихся в покои Гармаха — или, что еще хуже, в покои Натали или Кирра, — то каждое мгновение его задержки здесь могло стоить поистине ужасной цены.

Он снова обменялся пасами с барбазу, его сталь высекала искры из похожих на железо когтей, когда они менялись местами. Он быстро очистил свой разум от нахлынувшего страха за свою семью и призвал спокойствие для колдовства. На этот раз он зарядил свой меч потрескивающей аурой бело-голубых молний, которые отбрасывали яркие тени на стены, танцуя вдоль края. Бородатый демон демонстративно оскалил клыки и снова прыгнул ему навстречу, но на этот раз его твердая чешуя не остановила укус меча. Молния опалила его красную плоть, заморозив на месте мощными конвульсиями. Прежде чем монстр смог оправиться, Геран перерезал ему горло. Он тоже исчез во внезапном взрыве черного дыма, и спальня на мгновение замерла.

Кровь капала с его исцарапанной плоти на деревянные половицы. Геран стиснул зубы от жгучей боли в ранах и, пошатываясь, побрел к двери. Остановившись всего на мгновение, чтобы призвать лучший щит от заклинаний, чтобы защитить себя, он распахнул дверь и поспешил в коридор. Крики тревоги, вопли и звон клинка, сталкивающегося с клинком, эхом разносились по всему старому поместью.

Кто-то хочет уничтожить Халмастеров этой ночью, понял он, — всех нас. Это был второй раз за полгода, когда кто-то пытался уничтожить Халмастеров в их доме. Его двоюродный брат Серген пытался убить семью во время попытки государственного переворота предыдущей весной, напав на Гриффонуотч с помощью призванных призраков, пока его наемники ждали, чтобы убить любого, кто бежит из замка. Серген был уже мертв, но кто-то явно хотел убрать Халмастеров с дороги. Рованн? — спросил он. Его старый соперник, конечно, питал к нему неиссякаемую злобу, но беспорядочное убийство было не в духе Рованна. Возможно, Верунас? Или кто-то еще, кто хотел убедиться, что Халмастеры никогда не вернутся в Халбург?

— проклятье, — прорычал он в темный коридор. Он обернулся, пытаясь разобраться в этом хаосе. Справа были комнаты молодых Халмастеров. В противоположной стороне находилась комната Гармаха Григора. Гармах, безусловно, был первой целью нападавших, но Геран знал, чего от него хочет дядя. Григор хотел бы, чтобы он позаботился о том, чтобы Натали и Кирр были спасены от этой бойни, чего бы это ни стоило.

В темноте раздался детский крик.

— Натали, — пробормотал Геран. Недолго думая, он повернул направо и побежал по коридору с обнаженным мечом в руке. У Гармаха, вероятно, уже были под рукой телохранители щитоносцев; если удача хоть немного улыбнется, они смогут какое-то время сдержать нападение. Он свернул за угол парадной лестницы поместья и обнаружил нескольких мужчин и женщин в цветах Гармаха, лежащих мертвыми или без сознания наверху ступеней. Двоих мужчин, которых Геран никогда раньше не видел, охранники скорчились на ступеньках. На них не было никаких цветов, кроме поношенных кожаных курток и темных плащей с капюшонами, невзрачной одежды, которую каждый день носят десятки наемников в доковых тавернах Тентии. Тот, кто стоял за нападением, вероятно, нанял для этой задачи любых убийц, которых смог найти — или хотел, чтобы это выглядело так, — а затем усилил обычные наемники призванными демонами.

Геран не остановился, чтобы изучить сцену более внимательно, перепрыгнув через одного из упавших охранников и продолжив путь по коридору. Он пришел в комнату Натали, обнаружил, что дверь открыта, и ворвался внутрь.

Перед ним на полу лежали мертвые еще два слуги Халмастера. Над ними стояли еще трое наемников, уже повернув к углу детской, где ютилась Эрна с детьми. Один из наемников, лысый мужчина с тескианскими татуировками на голове, поднял похожий на тесак клинок и схватил Кирра за руку, чтобы оттащить его от матери. Натали и Кирр завыли, но Эрна мельком увидела Герана за нападавшими.

— Геран! — закричала она.

— Помоги нам!

Двое наемников между ним и тескианкой, держащей Кирр, обернулись на ее крик.

— Еще один шаг, и мы убьем всех! — зарычал первый. — Брось меч, и мы отпустим маленьких!

Он помедлил мгновение, прежде чем понял, что мужчина, должно быть, лжет. Они не собирались оставлять халмастеров в живых этой ночью. Вместо того, чтобы выпустить клинок, он устремил взгляд на Кирра и наемника, схватившего его за руку, и сформировал в уме заклинание телепортации.

— Sierollanie dir mellar, — сказал он ясным голосом.

Мгновение абсолютной темноты и ледяного холода пронеслось в его чувствах — и он оказался там, где стоял Кирр, с рукой тескианца, сцепленной на его левой руке, в то время как Кирр ошеломленно стоял в дверном проеме, где мгновение назад был Геран. Он редко находил применение заклинанию транспонирования, но в данной ситуации это был именно тот сюрприз, который был нужен Герану. Глаза тескианского наемника широко распахнулись от изумления, и он открыл рот, чтобы что-то сказать, прежде чем тяжелая корзинчатая рукоять палаша Герана врезалась ему между глаз с тошнотворным хрустом. Парень отшатнулся и рухнул на пол; Геран повернулся, чтобы атаковать двух оставшихся мечников.

— Кирр, выйди из коридора и найди место, где можно спрятаться! — он плакал. — Эрна, отведи Натали в уборную и забаррикадируй дверь!

Затем его клинок встретил жесткий парирующий удар первого из двух врагов, с которыми он теперь столкнулся, и битва разгорелась всерьез.

В отличие от тескианского наемника, неподвижно лежащего на полу, эти двое теперь полностью осознавали его мастерство и магию. У него больше не было для них сюрпризов, и они были достаточно хорошими клинками, чтобы он не мог просто сокрушить их быстрым натиском. Он все равно попытался, и ему удалось отбросить их на два шага назад к дверному проему, сталь грохотала о сталь, когда их мечи танцевали с его. Позади двух наемников Кирр посмотрел налево и направо по коридору.

— Их будет больше, Геран! — крикнул он. Затем он скрылся из виду влево — Геран надеялся найти какой-нибудь безопасный убежище, где убийцы не смогли бы его найти. Он рискнул заглянуть через плечо и увидел, как Натали и ее мать закрывают за собой дверь гардеробной.

— Бесполезный жест, — сказал один из мечников, сражавшихся с Гераном. — Мы все равно получим их всех в течение четверти часа!

— Нет, пока я все еще стою здесь, ты не будешь, — возразил Геран. Он возобновил атаку, пытаясь сбить охрану убийцы, но теперь два его противника работали вместе. Кого бы он ни атаковал, он отступил и перешел к обороне, в то время как другой сильно давил и пытался поймать его с неуместной защитой. Он поморщился, начиная задаваться вопросом, а правильно ли он все-таки перебрался в спальню. Он поймал того, кто удерживал Кирра врасплох, но тем самым поставил между собой и дверью двух хороших мечников. Его быстрый удар оставил его запертым в детской комнате, неспособным быстро сражаться или влиять на события где-либо еще в поместье. Младший Халмастер был где-то в темном коридоре, слишком вероятно, нуждаясь в помощи Герана, и он мог слышать, как в благоухающих покоях Ласпархолла эхом отдавались новые бои.

Сталь мелькнула и завизжала в очередном обмене репликами, и Геран стиснул зубы в растущем разочаровании. Он должен был пройти мимо этих двоих и узнать, что еще происходит! Безрассудно продвигаясь вперед с атакующим заклинанием на губах, ему удалось выбить меч из руки одного человека другим заклинанием молниеносного клинка. Мужчина вскрикнул и отпрянул, держа руку с мечом, но Геран поплатился за это неглубоким ранением в левую икру, когда товарищ парня нанес ему ответный удар. Затем дверной проем снова заполнился, на этот раз еще двумя убийцами и горячей сернистой вонью еще одного бородатого демона.

— У меня здесь Геран Халмастер! — воскликнул сражающийся с ним мечник. — Еще двое в гардеробе! Выруби его!

— Куиллен мариэль, — сказал Геран, произнося заклинание в ответ. Вокруг него появились тонкие струйки серебряного тумана, лучшая защита, которую он мог призвать в данный момент. Он мог бы сбежать с помощью одного или двух заклинаний, но он не мог бросить Эрну и Натали. Он устроился в боевой стойке, стоя посреди спальни, оскалив зубы в гримасе решимости. Здесь он будет стоять и, если судьба распорядится так, умрет, но он не сдастся. Затем на него одновременно набросились убийцы и ухмыляющиеся адские отродья.

Одно невозможное мгновение Геран стоял, не сдаваясь, его эльфийский клинок превратился в серебристое пятно, когда он парировал и парировал так быстро и яростно, как никогда в жизни не сражался. Убийцы приближались со всех сторон, острия мечей извивались и метались, как стальные змеи, жаждущие отведать его плоти, в то время как бородатый демон шипел и рычал прямо на него, яростно рубя железными когтями. Одно острие оцарапало его ребра, другое порозовело в толще левого бедра, а когти царапнули грудь. Вопреки самому себе Геран споткнулся, пытаясь использовать своих врагов в качестве щитов против других, но их было слишком много, чтобы разобраться с ними сразу в ближнем бою. Так и быть, мрачно подумал он. Он постарается взять с собой как можно больше и надеется, что любые убийцы, которых он задержит здесь, упустят свой шанс убить больше Халмастеров.

Самый задний убийца внезапно вскрикнул, выгнув спину и взметнув руки в воздух. Он сделал два неуверенных шага, а затем рухнул лицом вниз. Позади него стояла Кара Халмастер в кольчужном плаще, с острия ее сабли капала кровь. Ее покрытые шрамами глаза сверкали лазурным светом, а лицо исказила ярость.

— Убийцы! — прорычала она.

— Ты не увидишь восхода солнца, это я тебе обещаю!

Она бросилась в драку, столкнувшись с двумя оставшимися мечниками, которые повернулись ей навстречу. Кара была почти так же искусна в обращении с мечом, как и Геран, и еще двое щитоносцев следовали за ней.

Геран воспользовался внезапным отвлечением внимания, вызванным Карой, нырнув под когти бородатого демона, и бросился в спину одному из своих противников, вбив человека в стену. Он схватил ошеломленного убийцу и швырнул его головой назад в лицо мчащегося за ним бородатого демона, ненадолго сцепив их вместе. Пока убийца пытался освободиться, маг-мечник прорычал заклинание силы и вонзил острие через торс мужчины в тело демона позади него. Силой заклинания силы Геран оттолкнул обоих пронзенных противников на три шага к ближайшей стене и вонзил свой меч в нее, пока тот не заскрежетал о камень позади них. Когда он выдернул лезвие, убийца застонал и сполз на пол, а бородатый демон завопил от ярости, прежде чем исчезнуть в грязном облаке дыма, как и другие. Он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Кара прикончила своего последнего противника изящным ударом по горлу. На мгновение в комнате воцарилось спокойствие.

— Натали! Кирр! Они в безопасности? — потребовала Кара.

— Натали здесь. Кирр убежал, чтобы спрятаться. Я не знаю, где он.

Геран обнаружил, что теплая кровь стекает по его лбу из раны, которую он не помнил. Он вытер его тыльной стороной левой руки.

— Что насчет Гармаха?

Кара побледнела.

— Я надеялась, что ты знаешь. Я делала обход снаружи, когда услышала бой.

Страшное подозрение зародилось в сердце Герана. Он посмотрел на Щитоносцев, следовавших за Карой.

— Вы двое, оставайтесь здесь и охраняйте леди Эрну и Натали, — приказал он им. — Остерегай и Кирра, если увидишь его. Мы с Карой идем к Гармаху. Он протиснулся мимо солдат в темный коридор и поспешил обратно в том же направлении, откуда пришел. Кара мчалась в полушаге позади него. Они миновали дверь в покои Герана и продолжили свой путь по короткому коридору, ведущему в покои гармаха. Там они нашли еще несколько мертвых наемников и щитоносцев. Очевидно, за дверь в комнату Григора, которая теперь была открыта, шла ожесточенная схватка. Он мог слышать еще больше ударов мечом и зловещее шипение другого демона изнутри. Не колеблясь ни минуты, маг меча ворвался в комнату, надеясь, что не опоздал.

Один Щитоносец все еще был на ногах, изо всех сил стараясь пробиться мимо двух убийц-наемников одновременно. Пара слуг Халмастера — стюарды, а не воины — пытались отбиться от одного из бородатых демонов, в ужасе отшатываясь от своего адского врага. Сразу за ними Григор Халмастер боролся в хватке второго демона, сжимая палочку в правой руке. Он пытался направить орудие против нападавшего, но чудовище усмехнулось в злобной усмешке, его жестокие когти сомкнулись на запястье Гармаха, когда он держал жезл к потолку. Перед Гармахом и сковавшим его демоном стояла женщина в капюшоне, в темной кольчуге, поверх доспехов — черная ряса клирика. В ее руке сверкнул длинный кинжал. Она обернулась, когда Геран и Кара ворвались в комнату, оскалив зубы в свирепом рычании.

— Арохен неммар! — закричал Григор страдальческим голосом. — Отпусти меня, грязный зверь!

У него был небольшой талант волшебника, но недостаточно, чтобы справиться с монстром, который его прижал. Палочка выпустила яркое копье танцующих белых пылинок, пробивая потолок своим ледяным взрывом. Демон, схвативший его, громко расхохотался, ужасный звук, похожий на скрежет медных пил.

— Отпусти его! — крикнула Кара. Она бросилась на клирика, но в этот момент пал последний из Щитоносцев, а наёмник, сражавшийся со стражником, преградил ей путь. Ее меч мерцал, как голубая молния, когда она пыталась пробиться.

— Едва ли я так думаю.

Священник усмехнулась. Она подняла кинжал и повернулась к гармаху.

Геран тоже двинулся вперед, только чтобы понять, что ему преградил путь демон, который играл с распорядителями гармаха. В течение мгновения он вспомнил о своем заклинании телепортации.

"Серох!" — сказал он, высвобождая магию, заключенную в символах, которые танцевали в его сознании. В одно мгновение он оказался рядом с клириком в ее черной рясе и бросил на нее свой клинок.

Он был слишком медленным.

Когда она ударила по Гармаху, ее движение зацепило его острие в длинном рукаве ее рясы. Вместо того, чтобы проткнуть ее, эльфийский клинок выглянул из-под кольчуги под ее мантией. И кинжал, который она держала, вонзился по рукоять в грудь Григора Халмастера. Старик крякнул и обмяк; темная жрица выдернула кинжал из ужасной раны и вырвалась из рук Герана.

— Уничтожить их! Уничтожь их всех! — крикнула она демонам в комнате.

— Дядя Григор! — Кара закричала.

Черная ярость захлестнула Герана непреодолимой волной. Он прыгнул вслед за клириком с убийственным взглядом, но демон, державший Гармаха Григора, презрительно отшвырнул серолицего Гармаха, отшвырнув его в сторону, как сломанную игрушку, врезавшуюся в Герана сбоку. Геран ощутил режущие когти и жгучее прикосновение жалящих щупалец и ответил собственным яростным взрывом. Слишком близко, чтобы использовать острие или лезвие, он схватил горсть усиков бороды в левую руку, не обращая внимания на кислотную слизь, обжигающую его кулак, и рывком швырнул лицо демона в свое с трудом вбитое правое колено. Острые, как иглы, клыки пронзили его ногу, но еще больше треснуло и раскололось от удара. Он ударил розовидным навершием своего палаша по макушке демона с силой, достаточной, чтобы сломать кость, а затем обрушил на него второй, третий, четвертый удары, пока череп существа не сломался и оно не исчезло в отрыжке черного дыма.

Он поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как последний из убийц наносит удар Каре в спину, пока она сражалась с другим демоном в комнате. Но один из раненых слуг в комнате — невысокий, худощавый Достин Хиллнор, камергер гармаха, — схватил тяжелый деревянный стул и метнул его в наемника позади Кары. Удар повалил наемника на землю, а мгновение спустя Кара прикончила своего адского противника размашистым ударом, снесшим большую часть его отвратительного лица.

Жрица в черных мантиях отступила к дверному проему, видя, как вызванные ею демоны и наемные убийцы теряют позиции. Она снова посмотрела на Герана.

— Привет из Халбурга, — прорычала она. Затем она метнулась по коридору, исчезнув из виду.

Все еще охваченный темной яростью, Геран бросился за ней, а Кара, Хиллнор и другие слуги обратились против последнего из наемных клинков. Она побежала к лестнице, опередив его на дюжину шагов. В отчаянии он перехватил меч и швырнул его вперед. Умением или случайностью вращающееся лезвие попало клирику в икры. Бросок был слишком неловким, чтобы причинить ей какую-либо реальную травму, но она споткнулась и упала на четвереньки, ее кинжал с грохотом ударился о плиты перед ней. Она начала подниматься на ноги, но Геран набросился на нее на бешеной скорости. Его инерция отнесла их к перилам, выходившим на парадную лестницу поместья.

— Отпусти! — прошипела ему священник. Она размахивала своим священным символом, амулетом, украшенным серебряным черепом, пока Геран изо всех сил пытался удержать символ на расстоянии и подчинить ее. Он развернул ее, описав полукруг, ударив ее о перила из ласпарового дерева, и перила не выдержали. Она попыталась удержать равновесие, прежде чем свалиться с края на твердые плиты в шести метрах ниже. Геран поймал себя на мгновение, прежде чем последовал за ней за борт.

Он обнаружил, что стоит у сломанного перила, глядя вниз на жрицу, скорчившуюся на полу под ним, ее священный символ застрял в его пальцах. Он уже видел рисунок с серебряным черепом.

— Цирик, — выплюнул он. У бога лжи и раздора были последователи среди иностранных банд, наводнивших Халбург. На самом деле, вероятно, сам Валдарсель послал жрицу и ее адских слуг против Хармаха Григора.

Его темная ярость испарилась, когда он вспомнил своего дядю.

— Хармах! — сказал он. Он повернулся и поспешил обратно в комнату Григора.

Кара опустилась на колени возле Гармаха, прижимая к его груди пропитанную кровью простыню в качестве импровизированной повязки. Лицо Григора было серым, а в уголке рта выступила кровь. Он дышал маленькими влажными вздохами. Слезы текли по щекам Кары.

— Останься с нами, дядя! — тихо умоляла она. — Мы найдем целителя, лечебное зелье. Ваше время еще не пришло!

— Кара, мое... милое дитя... Боюсь, ты ошибаешься, — слабым голосом сказал Григор. Он посмотрел на двух младших Халмастеров и каким-то образом нашел для них легкую улыбку.

— Теперь... вам с Гераном... нужно продолжать.

— Не говори таких вещей!

Кара заплакала.

Геран встал на колени с другой стороны от Григора и встретился взглядом с Карой. Он медленно покачал головой. Он видел достаточно боев, чтобы знать смертельную рану, и она тоже. Он склонил голову и потянулся, чтобы схватить руку Григора своей.

— Выскажи свое мнение, — мягко сказал он. — Мы слушаем.

— Геран, мой мальчик... я рад... ты вернулся из странствий.

Григор посмотрел на них обоих, задыхаясь, чтобы говорить больше.

— Ты... и Кара... должны решить, кто будет... хармах после меня... если ты когда-нибудь вернешь Халбург.

— Мы не успокоимся, пока не исправим ситуацию, дядя, — ответил он. он пообещал ему, что Халмастеры вернутся в Халбург.

Григор кивнул и надолго замолчал. Его дыхание стало более поверхностным. Геран сморгнул слезы с глаз и стал ждать неизбежного. Кара тихонько плакала, держа другую руку Григора. Потом, когда Геран начал было думать, что он больше не будет шевелиться, гармах слабо кашлянул и сказал:

— Подойди ближе, Геран.

Геран низко склонился над лицом гармаха, подставив ухо ко рту дяди.

— Король в Меди ждет... — прошептал Григор. — Есть... клятва... которую нужно хранить... в склепе Ривана...

Он вздохнул долгим мягким звуком, уходящим в пустоту.

— Он ушел, — тихо сказала Кара. Она на мгновение склонила голову, вытирая слезы со щек тыльной стороной ладони.

— Я знаю.

В оцепенении Геран встал. Он больше не слышал сражений в старом поместье, только крики раненых, беспорядочные приказы и отчеты солдат Халмастера, ищущих новых нападавших, и пронзительные вопли внезапного горя, когда живые нашли кого-то дорогого им среди мертвых.

— Пойдем, Кара. Нам лучше убедиться, что Натали и Кирр в безопасности, и твоя мать тоже. Мастер Хиллнор пока может присмотреть за ним.

Кара кивнула и поднялась на ноги. Ее лицо было как железо, когда она снова подняла свой меч.

— Кто это сделал, Геран?

Он показал ей священный символ, который вырвал у цирикиста.

— Жрица мертва, — сказал он ей. — Но я думаю, мы знаем, кто ее на это подтолкнул.

ТРИ

6 Молота, год Глубоководного Дрейфа (1480 DR)

Холодный туман окутывал Долину Винтерспира, когда Мирия Эрстенвольд вела повозку на север по Дороге Долины. Полдень уже миновал, но туман все еще держался, и Мирия решила, что, скорее всего, он продержится весь день. Она всю жизнь прожила в Хулбурге и хорошо знала его зимы, но это не означало, что они ей очень нравились. Снег, туман, ветер, дождь... Сегодня был туман, липкий и мрачный, настолько плотный, что она не могла разглядеть ни высокие скалистые холмы, окаймляющие долину Хулбурга, ни крыши и стены города в полумиле позади нее. С легким вздохом она натянула одеяло поплотнее на плечо и улучила момент, чтобы поплотнее укутать им и Селшу. Ее дочь посмотрела на нее с небольшой улыбкой и прижалась ближе к боку Мирии.

— Мама, как долго мне придется оставаться с Найни и тетей Элизой? — спросила Селша. Девятилетняя, маленькая, как ивовый прутик, с черными волосами и веснушчатым носом матери, Селша обладала упрямой независимой чертой, которую Мирия могла приписать только отцу девочки — дворянину из Флана, которого Селша никогда не видела и никогда не увидит. При других обстоятельствах Селша могла бы часами спорить о том, что ей придется отправиться в деревню. То, что она без споров согласилась с решением Мирьи, говорило о том, что Селша тоже была обеспокоена.

Она мудрее своих лет, с нежностью подумала Мирия. Она решила не строить из себя храбреца перед девушкой: Селша все поймет.

— Я не знаю, дорогая, — ответила она. — Так или иначе, у меня такое чувство, что все решится в течение пары месяцев. К празднику Гринграсса мы будем знать больше о том, что Марстел и его волшебник задумали для Хулбурга. Но до тех пор, я думаю, тебе будет безопаснее с Трестерфинами. Они будут заботиться о тебе так же хорошо, как и я, а я буду навещать тебя каждые несколько дней, обещаю.

— А Хармах Григор когда-нибудь вернется? А Геран?

— Надеюсь, что да, моя дорогая. Без них Хулбург уже не тот. — Мирия щелкнула поводьями, поворачивая лошадь, влекущую повозку на широкую полосу, уходящую на запад, к дальнему краю долины. Здесь Уинтерспир текла быстро, холодно и тяжело под крутыми западными холмами, ведущими к Хайфеллам; старая ферма, окруженная яблоневыми садами и обнесенными стенами пастбищами, прижималась к излучине реки. Ферма Трестерфинов находилась всего в паре миль от самого Хулбурга, но Мирия надеялась, что этого достаточно, чтобы лжегармах и его волшебник с серебряными руками не обратили на нее внимания. Она сомневалась, что Рованн забудет о ней — эльф-маг был далеко не глуп, — но во время их короткого общения перед рейдом Черной Луны у нее сложилось впечатление, что его злость была прагматичной, а не злобной. Он был не из тех, кто тратит время на мелкие пакости. С другой стороны, священник Вальдарсел и последовавший за ним сброд не были столь отстраненными. Она видела достаточно соседей, избитых и ограбленных хвостатыми и холуями, чтобы понять обратное.

— Селша, я хочу сказать тебе еще кое-что, — сказала Мирия, когда они въехали во двор Трестерфина. — Надеюсь, до этого не дойдет, но если все будет продолжаться в том же духе, нам, возможно, придется уехать.

— Уехать из Хулбурга? — Селша села прямо и устремила свой яркий взгляд на Мирию.

— Да. У нас есть немного монет, возможно, их хватит, чтобы начать жизнь в Тентии или Флане. Будет трудно, но это лучше, чем оставаться здесь, если дела пойдут плохо этой весной.

— Я не хочу этого, — сказала Селша.

— Я тоже, но, возможно, нам все равно придется. — Она улыбнулась и убрала волосы с глаз Сельши. — Не волнуйся об этом сейчас. Этот день еще не настал, и может никогда не наступить. Я просто хотела, чтобы ты знала на всякий случай.

Дверь в дом открылась, и Трестерфины — Беркель, Элиза и их дочь Ниамена — вышли поприветствовать их. Трестерфины и Эрстенвольды были старыми жителями Хулбурга, но эти две семьи были не просто соседями. Буркель и Элиза были самыми близкими родителями для Мирии, так как ее родные ушли из жизни, а Ниамена была обещана ее брату Джараду до того, как он погиб в Хайфелсе.

— Добро пожаловать, Мирия, — сказал Буркель. — Добро пожаловать, Селша. Мы рады тебя видеть. — Это был сутулый, седовласый мужчина с короткой, похожей на лопату бородой у подбородка. До переворота Марстела он входил в Совет Гармаха, но никогда не был удобен в качестве советника Гармаха.

— Хорошо встретили, да Буркель, — ответила Мирия. Она затормозила повозку, спустилась вниз и помогла Селше сойти на землю.

Селша подбежала к Ниамене и обняла ее.

— Нини! — кричала она.

— Селша! — Ниамене опустилась на колени и тепло обняла Селшу. Красивая молодая женщина двадцати четырех лет, она хорошо узнала Селшу в то время, когда та была обручена с Джарадом. Селша смотрела на нее как на старшую сестру, что очень радовало Ниамин. — Надеюсь, тебе понравится жить у нас какое-то время.

— Выходите из этой сырости, вы обе, — сказала Элиза. Пока Буркель доставал из повозки сундук с одеждой Селши, его жена проводила Эрстенвольдов в дом. В доме было тепло и уютно, в очаге горел веселый огонь, а из котелка над ним поднимался запах вкусного тушеного мяса. Вскоре они наслаждались горячим полуденным ужином из тушеной баранины и грубого хлеба — редкое угощение для Мирии и Селши: Эрстенвольд никогда не готовила для себя и Селши в середине дня, поэтому они обычно обходились сыром и копченой рыбой.