Коллинз-Йорк

I don't know how to love him.

What to do, how to move him.

I've been changed, yes really changed.

In these past few days, when I've seen myself,

I seem like someone else...

J-C Superstar

* * *

Во что я верю превыше всего — так это в личный опыт. Разумеется, есть вещи, в которые я могу поверить заочно, если несколько уважаемых людей, заслуживших моего доверия, будут единодушны в своих словах. Но всегда надо помнить, что заблуждения, древние и новые, подстерегают нас на каждом шагу. Мы заочно ненавидим тех, кого считаем врагами, принимаем на веру слова наших близких, а еще уверены, что у нас все хорошо, даже не задумываясь перепроверить факты. Или не имея такой возможности.

Одно я знаю точно — если такая возможность представится, ее нельзя упускать. Ни в коем случае.

Мы как раз заканчивали рекламную кампанию для "Темных Комнат", и на мой вкус, она удалась не хуже двух предыдущих. Помню, в прошлый раз перед первой рекламной съемкой я отмечал в баре свое повышение с Эшли и Торн, потом они отвалили, и ко мне присоединилась Хелен, мой босс. Обычно мы аккуратно поддерживали субординацию, но в тот раз бутылка бренди послала все к чертям — да и такой куш выпадает нечасто. Тогда-то Хелен и рассказала мне, как мы потеряли наш первый контракт с "Комнатами" в бытность ее еще помощником менеджера.

"О том, чтобы мистер Уинтерс приехал в студию, — рассказывала она, — не могло быть и речи. Наш фотограф, Рассел, был просто в ярости, он считался едва ли не лучшим, а это чего-то да стоит в городе, где по три рекламных агентства на квадратный фут. Боже, Стивен, как он орал — что не работает подобным образом, что только шлюхи и сантехники выезжают на дом, и тем более неслыханно, чтобы выезжали к ним... Как ты понимаешь, он явно не сантехников имел в виду. Но этот контракт был тогда так же дорог, как и сейчас, так что босс велел ему засунуть гордость куда подальше и видеть перспективу, как и подобает профессионалу. Мне не довелось сопровождать его, хотя хотелось, так что я только заехала за ним в Бель-Эйр. И знаешь, Стивен, он молчал всю дорогу, глядя в одну точку — это было так на него не похоже, словно в том прекрасном особняке с ним что-то сделали... он молчал, а я не смела и вопрос задать. А назавтра оказалось, что он засветил все пленки, все восемь штук. Я тогда была потрясена — такого ведь быть не может, и только через много лет, когда я увидела Дэшила Уинтерса вживую, до меня дошло — Рассел просто хотел туда вернуться, хоть на час, на полчаса, на минуту — и рискнул ради этого всем. Босс его уволил, конечно, но это не помогло — Магнуссен отказался от наших услуг... Прошли годы, пока мы снова не смогли заполучить их. И если ты, мой милый Стивен, не будешь хорошо следить за пленками, твое повышение обретет для тебя смысл прямо противоположный..."

Тогда Хелен рассмеялась и хлопнула меня по плечу, она была сильно навеселе, и пришлось вызвать ей такси. И хотя все это звучало как тот еще бред, я не мог выбросить этот разговор из головы, и настоял на том, чтобы присутствовать на съемках. В тот раз все было совсем иначе — Дэшил приехал в студию со своей женой, мы познакомились, и все прошло неимоверно гладко — и все равно, когда я увидел его, первой мыслью было — Аддисон таки меня испортил, а второй — Стивен, следи за пленками... Сейчас, когда мы дружим с Уинтерсами уже несколько лет, это всего лишь повод для шуток, но иногда я вспоминаю того фотографа. Того, чье устойчивое, сотканное из тысячи слухов мнение о человеке рухнуло за считанные секунды. И стараюсь просто об этом не забывать, так, на всякий случай.

Сегодня, утомленный перелетом и полудневной прогулкой по Бостону, я заснул только около полуночи. О, если бы я знал, какой будет эта ночь, постарался бы плюнуть на все достопримечательности, какими бы фантастическими они ни казались, и лечь не позже семи.

Последние несколько дней Аддисон спала беспокойно, все время дергалась так, что сносила меня с кровати. Такое уже бывало раньше, и я не сильно волновался. Однако сейчас она не спала вовсе — мерила шагами номер, носясь от стены до стены в облаках сигаретного дыма, как неупокоенный дух, а от ее шепота я ощутил натуральный холодный пот, в лучших традициях готических романов.

— Дело сделано... — повторяла она как заведенная, — Тимми, дело сделано... Сделано...

— Эд? Ты чего не спишь? — спросил я, и она едва не вскрикнула от неожиданности.

— Боже, Стив, прости, что разбудил... Я... я не знаю, что-то случилось. Что-то случилось — или случается прямо сейчас.

— О чем ты говоришь? При чем тут Тимми?

Аддисон проворно, как ящерица, влезла на кровать, лицо ее было бледным, а глаза — жуткими, я такой взгляд раз в жизни видел, и не в этом ее теле. Она обхватила мое лицо ладонями, от чего мне стало еще страшнее.

— Прости, прости, — ее сухие, горячие губы коснулись моего лба, щеки и замерли там, будто на секунду она впала в ступор. — Я не хотел тебя пугать. Ты должен взять трубку. Скажи Тимми... скажи — дело сделано.

— Что с ним? — спросил я — впрочем, безнадежно, потому что она снова начала метаться по комнате, лишь на мгновения замирая у окон. Я набрал номер, без понятия, что говорить, и он ответил практически сразу:

— Стивен?

— Тимми, привет. Прости за поздний звонок, но... Ты сейчас где?

— Я в Бостоне, только сошел с самолета — не могу такси поймать. У Кару здесь консультационная неделя. А что...

— Мы тоже здесь, — перебил я его — Аддисон сверлил меня горящими глазами. — Послушай...

— Так это же здорово, мы могли бы...

Боже мой, только Тимми Мори воспринимает полночные звонки как должное.

— Скажи! — зашипел Аддисон, и я перебил его снова:

— Тимми, прости, но у моего... у моей жены какой-то припадок. Она повторяет твое имя и еще — "дело сделано". Тебе это ни о чем не говорит?

На секунду он замолк.

— Стивен, у меня вторая линия, я сейчас... — Какое-то время мы просидели в молчании — я с трубкой, приросшей к уху, Аддисон — прижав ладони ко рту, словно сдерживая себя так, пока наконец Тимми не отозвался. Голос у него стал такой, что я начал бояться заразности этого психоза. — Стивен, дай мне Эд... Звонила Кару... дело сделано...

— Что? — переспросил я с прежней безнадежностью — казалось, этому не будет конца. — Какое дело?

Тут Аддисон порадовал... то есть порадовала меня тем, что взяла трубку, и рука была вроде бы относительно твердой.

— Тимми, в какой она гостинице?.. Где?? Мы сейчас приедем и подбросим вас. Хорошо? Только обязательно нас дождитесь!

Видимо, ответ был удовлетворительным, потому что он... она отшвырнула телефон и принялась одеваться со скоростью курсанта Куонтико.

— Быстрее, Стив! Нам надо спешить. Ты знаешь, как доехать до моста Банкер Хилл?

— Да что...

Но прежде чем я снова задал самый популярный этой ночью вопрос, Аддисон вдруг бросился мне на шею и обнял так крепко, как в тот день, когда мы впервые заснули вместе. Только в этом объятии совсем не было счастья.

Я имел в виду — бросилась и обняла. Черт, я сам не знал, что имел в виду.

— Это значит все. Он попался.

* * *

Я заметил, что во время сильного волнения мой Fever все еще называет себя в мужском роде. А еще я заметил, что тоже так делаю. И она меня не поправляет.

— Ты объяснишь, что происходит? — спросил я осторожно. — Только понятно, а не как раньше.

Она задумалась всего на секунду.

— На семью Мори уже несколько поколений охотится дух-убийца. И наконец Тимми смог его поймать.

— О, — только и смог я сказать. Право же, мне понадобилось бы больше секунды, чтобы сформулировать что-то в этом роде. — Откуда ты знаешь?

— Тимми сам рассказал, мне и Элайдже. Тогда, на Рождество. Когда Элайджа спросил, почему он встречается с Кару.

С моей точки зрения, достаточно одного взгляда на Кару, чтобы не задавать таких вопросов — она красавица. Хотя Элайджа вряд ли мыслит такими категориями.

— И какая связь?

— Грубо говоря, Кару его и поймала. Будь на ее месте обычная девушка, она была бы уже мертва.

— То есть... хочешь сказать, что они это спланировали?

В ответ Аддисон так крутанула руль, что я чуть не задохнулся в объятьях ремня безопасности.

— Вроде того. Но ты же не это хотел узнать?

— Я только хочу понять, какое отношение к этому имеем мы.

— Не мы, Стивен. Я. — Наконец он посмотрел на меня, и мне стало сильно не по себе. Мы жили все это время счастливой нормальной жизнью, далекой от духов-убийц и прочих монстров, и я уже почти скучал по ней. По этой жизни и по Аддисону, который не курил по пачке сигарет в день и спокойно спал в моих руках до самого утра. То есть — спала. — Не знаю, поймешь ли ты меня, но это, может быть, мой последний шанс увидеть себе подобного.

Вот тут я заткнулся и молчал потом всю дорогу.

У меня не было возражений, когда Аддисон сделала татуировку и начала курить — как говорится, твое тело — твое дело. Поскольку ничего своего у нее прежде не было, я понимал ее желание делать с ним что-то новое. Просто в последнее время это казалось как-то уже чересчур.

Мы выехали на автомагистраль 93. Машина неслась так, что я молился о двух вещах — чтобы не убиться и чтобы не провести эту ночь в полицейском участке. Аддисон всегда был умелым водителем, безрассудным на первый взгляд и очень продуманным на поверку. Сидеть рядом с ним — ни с чем не сравнимый кайф для любителей быстрой езды, к которым я не относился никогда.

То есть — с ней. Сидеть рядом с НЕЙ. Ну вот, опять.

— Нам не сюда. Маршрут 1, — Эд совершила резкий вираж. Я только зажмурился и как назло вспомнил, что как раз здесь, на мосту через реку Чарльз, несколько лет назад случилась жуткая авария, машина сгорела, и не выжил никто. Такие же парень и девушка, как мы, это могли быть мы и все еще можем быть, если кто-то не сбавит скорость.

Тимми Мори стоял в жидкой, пронзенной подсветками темноте, близко к краю моста, но с ним была не Кару, а какой-то парень. Он опирался на плечо Тимми, словно вдрызг пьяный.

— Эй, — позвал я. — Все в порядке? Нас штрафанут, садись быстрее.

— Здесь кто-то умер, — сообщил Тимми лунатическим голосом.

— Ты прав, — ответил я. От всяких проявлений некромагии у меня мороз по коже драл. — Двое. Кто это с тобой?

Он покачал головой, все так же заторможенно.

— Да, так и есть... двое. Кару не дождалась меня, сказала, что лучше встретиться уже на месте. — Тимми забрался на заднее сиденье и помог сесть незнакомцу. На вид тому было лет двадцать пять, темные кудрявые волосы и чернеющая синева под глазами. Он смотрел в одну точку, покачиваясь, будто забыл, как держать равновесие, и изо всех сил пытался не потерять оставшееся. — Это его брошенный дом... я не мог его просто оставить.

Аддисон вытаращила глаза — немудрено, раньше ей не приходилось видеть живым оставленный Asylum, впрочем, как и неживым тоже. Однако она подавила расспросы, разумно рассудив, что Тимми вряд ли мог на них ответить.

— Тебе все известно?.. — спросил Тимми наконец. Я только кивнул — далеко не все, но мне пока достаточно. Он был бледным и все время теребил кулон на шее, впечатление такое, что просто не мог справиться с дрожью в руках. — Простите, что втянул вас в это.

— Ты не виноват, — Аддисон улыбнулась ему в зеркало. — Я сам... сама хотела бы знать, хотя сейчас и не уверена, зачем.

— Просто знать, что ты не одна?

"Я и так не одна". Я был хотел, чтобы она так сказала. Но она промолчала, и мне вдруг захотелось спать сейчас в своей кровати за тысячи миль отсюда и оставить происходящее для чужих кошмарных снов. Это ведь была моя идея — хотя бы раз в месяц срываться с места в какой-нибудь город, где до этого не бывали. Просто указать с закрытыми глазами на карту и лететь навстречу приключениям — в этот раз была очередь Аддисон, она не глядя ткнула горящей сигаретой и прожгла дыру аккурат на месте Бостона. Это было очень кстати — ее давно зазывал в гости один из чокнутых приятелей с цветочного форума, полюбоваться какой-то редкой орхидеей, которую в нашем климате вырастить нереально даже при теплице с супернаворотами. Так что мы оказались здесь волей счастливого случая — хотя сейчас впору в этом усомниться.

Мы съехали с моста, и всю дорогу до "Санрайз" я смотрел в зеркало на Тимми — он сидел тихо, словно сгусток тени, но веяло от него отнюдь не спокойствием. Я почти физически ощущал это, покалывание, озноб и еще что-то на грани нервного срыва. Похоже, я как-то не так понимал всю эту историю.

— Тимми, ты в порядке? — спросила Эд.

Он вздрогнул от ее слов. Сейчас это выражение звучало как никогда глупо.

— Да, но... Я не знаю, что делать, — его голос звучал хрипло и, пожалуй, с ноткой какой-то безнадеги, совсем не походящей на триумф победителя. — Я жил с этим с самого детства, меня к этому готовили... я ненавидел его всю жизнь, а теперь не знаю, что делать.

— Просто убей его, если это поможет.

Аддисон метнула на меня странный взгляд, будто не поверила, что я это сказал. Я сам не знал, почему. Просто мне казалось логичным избавиться от того, что мучило тебя много поколений — а потом будет видно.

Я уже раньше останавливался в этих отелях — в Нью-Йорке, Чикаго и Нью-Орлеане, но бостонский "Санрайз" показался мне самым красивым. В нем был уют, неподдельный, будто привнесенной чьей-то заботливой рукой. И у того, что прилагалось к этой руке, был еще и безупречный вкус вкупе со своим видением проекта. Мы поднялись на лифте на наш этаж, почти таща брошенный Asylum на себе. Номер даже не пришлось искать — дверь оказалась распахнута настежь.

Кару была первой, что мы увидели — она сидела в кресле, чуть склонив голову набок, словно слушала музыку.

— Как хорошо, что вы пришли так быстро, — произнесла она, и Тимми встал как вкопанный.

Мы с Эд остановились тоже, сгрузив нашу ношу на кушетку. Что-то было в ней очень неправильное, что-то, кроме очевидного. И только когда она взглянула на нас — до меня дошло. То, что Тимми понял, лишь переступив порог номера. Я только поразился, как с моим-то опытом не догадался сразу, ведь Аддисон всегда давал глазам Эшли легкий посторонний оттенок. Мне не приходилось часто смотреть Кару в глаза, но обычно они поблескивали светло-карим, а сейчас они были цвета слив, холодного и яркого. И акцент. У Кару он был.

Тимми мгновенно побледнел до прозрачности — не представлял, что смуглая кожа на такое способна. Он только спросил:

— С ней все в порядке?..

— Да, не беспокойся. Она была так любезна, что позволила нам поговорить то недолгое время, что мне осталось.

* * *

— Ты не возражаешь?

Мы оставались у двери, пока Тимми не подошел осторожно и не посыпал вокруг кресла дорожку из какой-то сухой и терпко пахнущей травы. Только потом вошли — Эд сразу сделала несколько быстрых шагов и застыла, будто в стойке. Давно я не видел в ней так мало... человеческого.

— Конечно, нет. Я слишком долго за тобой бегал... — сказала "Кару" едва слышно. — И бегала. И снова бегал... Это было так долго, что сейчас я даже не знаю, с чего начать.