Лоскутки

132 год

Август

Россия

Исполнение мечты — это, конечно, хорошо и здоровско, но... Цель достигнута — ставь новую. Как там в стихе? "Всё далёкое ты сделай близким, чтоб опять к далёкому идти" (Михаил Светлов "Горизонт") Классно сказано.

Андрей Мороз, насвистывая какую-то памятную чуть ли не с детства песенку про компанию друзей, что едут, едут, едут в далёкие края, вёл свою фуру по не самому простому, но достаточно уже знакомому маршруту. Всё у него... тип-топ и разлюли-малина. Хотел выучиться на шофёра? Выучился! Хотел посмотреть Россию не туристом со стороны, а изнутри? Так дальнобойщиком — самое то! И сделано. И третье желание: встретить ту, самую, единственную, и чтобы на всю жизнь, чтобы как у брата. Они с Эркином ни разу не говорили об этом, но он-то не слепой, видит, какая пара у Эркина с Женей. Вот и себе хотел, никому не признаваясь, такого же. И это сделано! Уже полтора года прошло, а помнится... до мелочей чётко и ярко...

...Весенний ещё полупрозрачный лес по сторонам, влажный после ночного дождя бетон ложится под колёса без проскальзывания, синицы так галдят, что через мотор слышно, и на душе легко и светло. А впереди... и кто это так деловито и споро, без спешки и остановок по встречной обочине куда-то... женщина? Предложим подвезти. А может, девушка? Так тем более. И поклажа у неё очень интересная. Как это называется? Мольберт или кульман? А, вспомнил! Этюдник! Ну, художнику, а тем более художнице помочь надо! Искусство оно такое... Нуждается в помощи и защите. Окажем, не дожидаясь просьбы.

Андрей плавно уравнял свою фуру с прохожей. Она недовольно покосилась на машину, и он радостно ухмыльнулся: девушка! И симпатичная!

— Привет! Мне на Царьград. Если по дороге, могу подвезти.

Она не ответила, и Андрей повторил своё приглашение на английском. Снова никакой реакции? А если на шауни? На него снова покосились, но по-прежнему молча. И Андрей, правда, с заметным акцентом и, как бы дословно переводя, предложил свою помощь на изури. А вот это сработало!

— Ой! — она даже остановилась. — Ты ижорец?!

Андрей сумел удержать фуру на месте и решил не врать: незачем и всех последствий не просчитаешь.

— Нет, но язык знаю. И живу в Ижорье.

— Так, — девушка задумалась. — Ещё, значит, английский. И ещё...

— Шауни, — улыбнулся Андрей и пояснил: — Язык шеванезов.

— Это что, индейский?

— Ну да. Так как? Прямо до Царьграда, или...?

Андрей озорно подмигнул, мысленно договорив: "А хоть куда на всю оставшуюся жизнь" ...

...Да-а, с трудом, пустив в ход всё своё обаяние, но он уговорил Раю сесть к нему в кабину, а там разговорились, ну и... покатилось колобком под горку.

Андрей мягко вписал фуру в очередной повороти и, проверяя себя, бросил взгляд на прикреплённый в углу лобового стекла график. Да, он успевает. Как раз: сдать груз, машину в хозяйстве передать напарнику, выставиться с отвальной в бригаде, потом сдать коменданту квартиру с остатком мебели — не повезёт он её в Царьград: и дорого, и она не такая, чтобы с ней понтоваться, а книги и кое-какую мелочёвку он уже багажным контейнером отправил, потом в "Беженский корабль", попрощаться с Эркином, Алиской и Женей, и уже обычным пассажиром, с рюкзаком и чемоданом... домой, да, к жене, ну, и к отцу с, куда ни крути, мачехой. Большая теперь у него семья. Разветвлённая.

Со стороны Раи хватает двоюродных, троюродных и далее, а ближних у неё война отобрала, так что она им всем своя, но далёкая, да и художники, пока они незнаменитые и бедные, родне не нужны. И отношения потому и поэтому, скажем так, прохладно-официальные, открытку на Новый год отправили-получили, и все довольны. Что и неплохо.

Вот об этом, о родне и прочем и был у них серьёзный разговор. Как говорится "на берегу перед переправой". Как там в стихах? "Переправа, переправа, берег левый, берег правый, край шершавый, кромка льда, кому память, кому слава, кому тёмная вода, ни приметы, ни следа". Ну, почти правильно, если где и напутал, отсебятины подпустил, то смысла не потерял. Женитьба и по-настоящему семейная жизнь — это не война, но тылы надо очистить...

...Это была их очередная совместная ночь. На этот раз в очередной маленькой придорожной гостинице, что натыканы вдоль трасс, но съезды к ним прикрыт рощицами, и знают о них немногие.

Андрей в очередном рейсе и Рая в своём творческом поиске сумели пересечься, как и поётся "на дорожном перекрёстке". Встретились, обнялись, расцеловались, закинули в кабину её рюкзак и этюдник, сели рядом и — вперёд. Ночь короткая, но вся наша!

И рассветным утром, лёжа рядом со своей, как он чувствовал и понимал, единственной на всю оставшуюся жизнь женщиной, Андрей начал:

— Рая...

— Чего? — пробормотала Рая, не открывая глаз.

— А что дальше, Рая, чего ты хочешь?

— М-мм, — промычала она сонно, и вдруг резко распахнула глаза и повернулась к нему. — Ондрюша, ты о чём?

Он потянулся, закинув руки за голову, и повторил:

— Дальше что? -и без улыбки, очень серьёзно: — Как ты захочешь, так и будет.

Рая приподнялась на локте, вглядываясь в его лицо, и снова легла, вытянулась на спине рядом с ним, но не касаясь. Минимальная, в миллиметр, но дистанция. Андрей молча ждал.

— Это ты меня так замуж зовёшь? — наконец спросила Рая. — Или куда?

— Замуж, — ответил Андрей. — И навсегда.

— Зовёт кот кошурку в печурку спать, — негромко пропела Рая и засмеялась.

Андрей улыбнулся, но потребовал:

— И?!

Рая вздохнула.

— Ну чего ты? Согласная я. Только...

Андрей рывком повернулся к ней, резко, но не грубо закрыл ей рот поцелуем и навис, налёг всем телом, вдавливая в матрас. Рая ойкнула, обхватывая его обеими руками за спину...

А когда снова легли отдохнуть, Андрей заговорил неожиданно для Раи сухо и почти официальным тоном.

— Раз ты согласна, то ты должна знать. Выслушай и тогда реши окончательно.

Рая приготовилась услышать о наличии бывших жён, а, возможно, и детей, но Андрей заговорил о своём детстве, о войне, оккупации и... Как и почему не стало Сергея Игоревича Бурлакова, и через что ему пришлось пройти, чтобы стать Андреем Фёдоровичем Морозом.

Рая невольно ёжилась, как от холода, натягивая на себя одеяло. Андрей говорил негромко, свободно переходя с русского на английский и обратно, без заминок и намёков, как есть, как оно на самом деле и было, почти монотонно, но Рая чувствовала, какие жгучие ненависть и отчаяние скрываются за этим внешним почти равнодушием.

Когда Андрей замолчал, Рая порывисто обняла его, притянув к себе так, что он уткнулся лицом в её грудь, и горячо зашептала неразборчиво утешающее и успокаивающее. И главное: "Я с тобой... Я всегда с тобой... Всё будет хорошо..."

А потом... Потом они ещё немного полежали и, одновременно посмотрев на свои часы, ойкнули и засуетились.

Выехали с небольшим, вполне корректируемым опозданием. И Рая, не откладывая, перешла к самому важному:

— А жить мы будем...

— В Царьграде, — не дал ей закончить вопрос Андрей. — И тебе, и мне там, — он хмыкнул, — перспектив больше.

— Перспективы... — задумчиво протянула Рая. — Ну да, ну да. Галереи, тусовки. Может, и выставки. А у тебя?

— У меня, перспективы такие, — со спокойной уверенностью, как о давно решённом и обдуманном, начал Андрей: — Из автохозяйства увольняюсь, поступаю в Университет на истфак, нахожу работу, чтобы не мешала, а помогала учёбе.

Рая кивала, не возражая. Характер Андрея: сказал — сделал, она уже поняла и приняла. С деньгами, конечно, будет очень сложно. Царьград дорогой, а зарплата... на студенческую подработку не только не пошикуешь, а прожить бы. Пробовали, знаем. Но и перспективы... и затаённая, но прорывающаяся мечта, даже страсть Андрея к иной жизни, жизни его родителей. И она не может, и не хочет с ним спорить. Ей самой хочется туда, в шумную суматоху, калейдоскоп лиц и голосов, памятных со студенчества. Ну и поживём... по-студенчески.

...Но скоро сказки сказываются, а на подготовку такой смены всей жизни, да ещё с переездом из милого, ставшего родным, но захолустья на другой конец страны, в столицу... один переезд как два пожара. Ну так, гори прошлое синим огнём. Всё хорошее заберём, кое-что сожжём, а что незачем ни жечь, ни забирать, так это бросим. Бери кто хочешь, делай что сможешь. Засиделся-залежался ты, Колобок-Румяный-Бок, катись с ветерком.

...Весна — пора любви и кратких горячих встреч — быстро прошла и началась летняя страда с обустройством новой жизни.

Свадьбу гуляли трижды, поскольку собрать всех родичей и друзей в одно время и в одном месте — это в такую копеечку обойдётся, что только к совершеннолетию внуков расплатимся. Так что...

Начали с Царьграда. Сначала они с двумя свидетелями: напарником Андрея и подружкой Раи — ещё в своей Академии дружили и потом часто пересекались без подвохов и подстав, что в их тусовке редкость, а такое надо ценить — оформили документы в госконторе и посидели в кафе, а потом уже только вдвоём провели свою "первую брачную ночь" в хорошей гостинице, и на следующий день он повёз Раю к отцу и его "боевой подруге". А заодно и присмотрели "печурку для кошурки" — однокомнатную многофункциональную студию-мастерскую на окраине Царьграда. Почти в пригороде.

Оттуда в Загорье. К друзьям и ближайшей родне Андрея. Гульнули, но без фанатизма.

И напоследок у родственников Раи, скромненько, по-простецки, только из вежливости. Ну, чтоб те выдохнули, что девка пристроена и можно о ней не думать. А жених гол как сокол, взять с него нечего, так что пусть и дальше сами по себе живут и помощи не просят. Распрощались взаимно: "Век бы вас не видеть".

И ему в Загорье, в очередной рейс, а Рае в Царьград обживаться и обустраиваться. Так всё лето и прокатался на два дома. Даже три, нет, если считать и братний и отцовский дома, то все четыре. Так что дни понеслись кувырком и чехардой.

"Весна прошла, настало лето, спасибо Богу хоть за это!".

Приёмные экзамены в Университет. На истфаке десять человек на место. Ни квоты, ни льготы, сдавать наравне со вчерашними школьниками — не самое простое и лёгкое. Но главное — не попасть в группу абитуриентов к профессору Бурлакову — получилось. Четыре основных экзамена: история, сочинение, русский устный с литературой и европейский язык по выбору — английский, конечно, уж на нём-то свободно и на любую тему, седая грымза-экзаменатор, правда, морщилась на его "алабамский" акцент, но сошло. А вот на пятый дополнительный экзамен по второму языку он выбрал шауни. Из расчёта, что конкурентов будет немного. И оказался практически один-на-один с немолодым загорелым до почти "индейского" цвета профессором. Чтение, двойной перевод, свободная беседа. Недоверчивая усмешка на лице профессора сменилась уважительным удивлением. Обязательный вопрос об учителе и заслуженная пятёрка в экзаменационном листе. Всё, проходной балл набран. Листок в канцелярию, сверка паспортных данных и свободен до первого сентября.

А тут подоспело и новое ожидаемое и всё равно внезапное событие. Ладно, об этом пока рано говорить, по всем расчётам и приметам будет "зайчонок-листопадничек". Но вот думать и готовиться надо.

...Ну вот, где заканчивается одно, там начинается другое. Пора другой горизонт открывать? Так он уже виден. Смутно, ещё расплывчато, но, когда до деталей и мелочей дойдём, тогда их и рассмотрим. И решим. Какие обойти, через какие перешагнуть, а какие и присвоить для дальнейшего использования.

20.11.2024