Триада миров. 3. Внутренний мир

Тьма и боль. Боль и тьма. Я не понимаю, где я. Даже с закрытыми глазами я вижу как рвутся энергетические потоки, замыкаясь в закрытый контур. Я Странник, я Судья. Я теперь совесть двух миров. Но почему так больно?

Я не хочу. Власть и могущество ничто по сравнению с потерей дорогого человека. Любимого друга, наставника. Давно ли мне говорили, что за силу Странник и Правитель платит серьезную цену. Почему мне кажется, что моя вира несоизмерима с полученным?

Огонь в легких, в глазах, жилах. Я наполнена адским пламенем, который раздирает меня изнутри. Или это боль от потери? И ведь знала, что Алексин не всегда будет рядом, но разве от этого легче?

Сколько времени прошло? Где все?

С трудом открыла глаза. Сквозь полумрак осмотрела свою комнату в резиденции. Мелькнула мысль, что сейчас откроется дверь и в комнату скользнет Алексин с чашкой воды, улыбнется... Оказывается, надежда может отнимать силы и убивать. Я вновь потеряла сознание.

Следующее возвращение в мир живых спровоцировал разговор в гостиной. Я прислушалась.

— Краус, ты должен идти. Пока все без изменений, — голос Джека звучал глухо.

— Две недели, Джек, две недели она без сознания. Я боюсь за дочь.

— Она выживет. Ты знаешь, что твоя дочь беременна?

— Догадывался. Зосим вел свою игру.

— Он защищал Хельгу.

— Джек, я думал готов ко всему. Но сил нет. Газеты через день печатают ее некрологи, на следующий день дают опровержения, и вновь новый некролог. Зосима не прополоскал только ленивый. Алексину тоже досталось, даже смерть не спасла его. Мы и так как могли оттягивали. Может и лучше, если она без сознания.

— Возможно. Михална как?

— Самое страшное позади. Шитак успел ее спасти.

— Средний мир обрел Правителя. Пока тот не войдет в силу, Шитак будет держать изоляцию. А дальше сам понимаешь...

— Да, он уйдет. Надо готовиться к худшему.

— Иди, Краус, время. Ты обязан быть на похоронах.

Я не слышала как закрылась дверь. В гостиной послышался вздох, затем скрип кресла под весом тела.

Сцепив зубы, я села. Если я правильно поняла, хоронят Алексина. Я должна была попрощаться с другом. Обязана. Ради нас двоих.

Спустила ноги с кровати. Шаг, еще один. Добралась до гардероба. Рука ухватилась за ближайшую вешалку. Закусила губу. Сюртук и брюки из темного бархата. Этот костюм покупал мне Алексин в одну из поездок.

Зачесать волосы в низкий хвост, одеться, натянуть штиблеты мне удалось в полной тишине. Из зеркала на меня смотрела бледная девушка, исхудавшая, лишь глаза горели лихорадочно. Силовые пряди в волосах стали ярче и светились в полумраке. Перестройка организма продолжалась. Связи с общим энергополем продолжали рваться, отдаваясь жжением в теле. Такая мелочь по сравнению с потерей.

Нет, не думать. Лучше о приятном. Я улыбнулась. Я беременна. Так вот чему обрадовался Зосим у ЗАГСа. Кстати, а где он? Из разговора отца и Джека я поняла, что они недовольны моим мужем. Неужели его отлучили от двора, не пускают ко мне? Кажется, это перебор.

Я сделала шаг, потом смелее и смелее. Кулоны на шее, спрятанные под ворот водолазки, делились жизненной силой.

Джек сидел в кресле. Я поразилась его виду. Привыкла, что он спокоен, собран, безэмоционален, ироничен. Напротив меня сидел уставший мужчина с кругами под воспаленными глазами. Сгорбившийся и осунувшийся.

— Ваше высочество, вам нельзя вставать.

Он попытался вернуть меня обратно в спальню. Я вывернулась, покачнулась:

— Евгений, где Зосим? Почему вы его не пускаете ко мне?

Он промолчал, пряча взгляд.

— Джек? — я просипела от страшной догадки.

— Прости, принцесса, я не уберег твоего мужа. Он скрыл свой третий переход. Когда архиты поняли, что тебя не достать, они напали на него с Михалной. Шитак вытащил Михалну. Зосима не спасли.

— Это его хоронят? Я хочу с ним проститься.

— Там не с кем прощаться, Ваше высочество. Зосим не дался им живым. Он... Гроб закрыт, остался лишь пепел и обручальное кольцо.

Я отошла к окну. Из спальни ко мне выскользнули Неро и Зург.

— Джек, прикажите подать машину.

— Ваше высочество...

— Я имею право попрощаться с мужем.

— Да, Ваше высочество. С вашего позволения, я буду сопровождать вас.

Я кивнула, рассеянно поглаживая Зурга. Мне казалось, что непоправимое и самое страшное потерять Алексина? Наивная. Вот она цена за силу — жизни единственных людей, которым доверяла.

— Джек, чем вы заплатили за свою силу?

— Братом, Ваше высочество.

— А отец?

— Родителями.

Джек сам сел за руль, усадив меня на заднее сидение. Я благодарна ему, что он дал мне возможность хоть тридцать минут дороги побыть наедине, чтобы осознать потери. Машины сопровождения не в счет. Через полчаса, когда выходила из машины, опираясь на руку Возрожденного, я была спокойна с маской отрешенности на лице.

Мое появление не ожидали. Толпа расступалась в сторону в молчании, пряча взгляды. Летевший в спину шепот меня не трогал. Слева Зург в виде льва, справа Неро в образе пантеры, сзади Джек отсекали даже попытки смельчаков высказать лицемерные соболезнования. Отец и Стешин стояли рядом с закрытым гробом. Неподалеку от них, ломая в отчаянии руки, рыдала мать Зосима. На мгновение мне стало ее жалко. Муж и дочь исчезли, сын мертв. А она заметила меня. Рывок и она стоит передо мной, замахнувшись. Жалость испарилась, я молча следила за сумасшедшей. А она изрыгала проклятья, извиваясь в руках Стешина.

— Это ты! Ты виновата, что мой мальчик мертв! Ты и твой любовник!!! Это вы убили его!

— Алексин мертв, — просветила я ее. От моего голоса, спокойного до холода, толпа инстинктивно подалась назад. Стешин сделал знак страже, но я покачала головой, отменяя приказ.

— Если бы не фарс с помолвкой, он бы жил! Зосим бы жил!

— Мой муж сам решал вопрос как ему жить. Я не могу отвечать за него, но искренне надеюсь, что Зосим был так же счастлив, как и я рядом с ним, — как я не старалась, голос дрогнул.

— Муж? — неверяще переспросила она.

— Да, — вместо меня подтвердил Джек.

Женщина обмякла, Стешин без труда оттащил ее от меня, передав в руки лекарям. Я продолжила путь, заняв место поодаль от отца. Это внешне я была спокойна и невозмутима. Внутри бушевала буря, усугубленная переходом. Глядя нам закрытый гроб я не верила, не хотела верить. Как я без него? Куда я без них? Кто я, если их нет?

Отец закончил с последней речью и посмотрел на меня. Я покачала головой. Мне казалось, если я скажу хоть слово, то сойду с ума. Нельзя. Во мне новая жизнь, и я должна сохранить ребенка во чтобы то ни стало. Нашего ребенка.

Последние почести кронпринцу, гроб опустили. Звуки осыпающейся земли рвали струны, связывавшие нас, обрезали струны остаточного рассудка. Я никого не видела, лишь свежий холм черной земли, который начинал покрываться букетами, венками. Люди отдавали дань памяти того, кого при жизни называли приженцем. Праздник фарса и лицемерия. Ко мне не подходили, словно опасались прокаженной. А я лишь выше вздергивала подбородок. Наконец все закончилось. Толпа переминалась с ноги на ногу. Уйти она не могла, пока правящая семья здесь. Отец ждал. Я повернулась к Джеку, который стоял за спиной

— Да, Ваше высочество?

Открыла рот, но промолчала. Скажи я хоть слова, и плотину прорвет. Дать жаждущим зрелищ повод посплетничать я не хотела.

— Ваше высочество?

Я повернулась к нему и махнула в сторону толпы, намекая, что хочу остаться одна. Он понял.

Легкая заминка, быстрые переговоры с отцом и дедом. Отец упрямо мотает головой, показывая, что не оставит меня одну. В итоге Стешин дает команду к отступлению, иначе и не сказать. Толпа нехотя начинает рассасываться. Начавшийся мелкий дождь ускорил процесс.

Но мне плевать на них. Я медленно подошла к могиле и опустилась на колени. Нет, я не говорила, не плакала, не кричала. Это дождь... Я молчала. А Зосим... Он всегда понимал меня без слов. И сейчас не надо было сотрясать воздух пустыми речами. Он любил меня, он простит и сдержанность, и дерзкие выходки. Он поймет. А когда-нибудь мы встретимся. Там, за Гранью.

Сколько времени прошло, я не знала. Может десять минут, может два часа. Очнулась лишь когда отец поднял меня на руки и унес в машину. Кажется на выходе были репортеры и даже щелкали камеры. Но мне было все равно. Будто выключили цвета и звук.

А дальше неделя в постели. Я простыла, меня трясло и лихорадило, горло раздирал кашель. Главврач центральной больницы поселился в моих покоях, стараясь вылечить меня и спасти ребенка. Изредка его подменял отец или Джек.

А однажды я проснулась здоровая. Спокойная и без голоса. Словно немота помогала сохранять ясность ума. Дала себя осмотреть. Ростин, тот самый доктор, лишь развел руками. Связки были целы, но говорить я не могла. Отец лишь сжал кулаки.

— Защитная реакция организма, Ваше величество, — пытался оправдаться Ростин, — возможно, когда Ее высочество справится с возникшим стрессом, голос вернется. Поверьте, это лучшее в сложившихся обстоятельствах. Потеря голоса не скажется на здоровье детей.

Я широко распахнула глаза, отец и Джек недоверчиво покосились на доктора.

— Эмм, во время болезни, я делал УЗИ Ее высочеству, чтобы отслеживать течение беременности. Там отчетливо было видно два сердцебиение. Это многоплодная беременность.

Мой беззвучный смех напугал мужчин, однако я не обратила внимания. Насмешка судьбы. Отняв двух дорогих мне людей, судьба подарила две новых жизни взамен. Я потянулась к блокноту, который лежал в изголовье и быстро написала вопрос:

"Мне можно встать?"

— Эмм, Ваше высочество, противопоказаний я не вижу, но вы так долго болели и потеряли столько сил. Может давайте пока не будем торопить события?

Новая запись:

" Но детям нужен свежий воздух и чтобы я двигалась. И кушать."

Ростин растерянно потер лоб:

— Ваше высочество, я конечно сейчас напишу рекомендации и по питанию, и по режиму дня. Только... Эммм. Хорошо, если вы сейчас поедите, и будете чувствовать себя хорошо, то я разрешу после обеда встать.

" Спасибо."

Ростин вышел, а отец присел рядом:

— Хельга, не спеши, пожалуйста. Время вылечит. Мне жаль, что так вышло. Прости нас.

Он протянул ладонь, на котором лежало обручальное кольцо Зосима. Я сняла кулон Алексина, и повесила на цепочку кольцо мужа.

— Вещи Зосима перенесли в резиденцию, когда сможешь — сама решишь, что с ними делать. Документы на твое новое имя готовы. В нашем мире не приняты двойные фамилии, но для тебя сделали исключение, госпожа Унгив-Естив.

Отец пытался говорить на отвлеченные темы, но мелко подрагивающие пальцы выдавали его. Я прикоснулась к его плечу:

"Мы справимся. У меня есть ради кого жить".

Еще неделю я постепенно приходила в себя. Джек сменил брата, став моей тенью, но границы спальни не нарушал. Я взяла за привычку присутствовать на заседаниях отца, вникая в жизнь. Иногда покидала пределы резиденции в неизменном сопровождении Джека. Газеты и интернет-издания сплетничали, обвиняя меня в лицемерности и черствости. Иногда появлялись статьи, что наследная принцесса сошла с ума. Я не позволяла себе реагировать на нападки. И продолжала молчать.

Джек потихоньку объяснял мне суть Странника. Он же сообщил, что наша связь с ним разорвана после третьего перехода, так что мысленно переговариваться и чувствовать меня на расстоянии он не может.

" Почему?"

— Вы Странник, Ваше высочество. А на Странника ничто не должно влиять, поскольку ошибиться в решении судеб он не может.

"А вы слышали о беременных Странниках?"

— Ценю ваш юмор, Хельга. Скажем так, такого не было, поскольку история не знала до вас женщин Странниц. Вы первая. Я останусь с вами, пока вы не сможете выполнять свои новые обязанности. Думаю, это займет пару-тройку лет.

"А потом? Я не хочу оставлять детей".

— Об этом нет и речи. Вы сможете совмещать. Относитесь к своей новой сути, как к работе. Если что, я вас подстрахую. Подгузники менять умею, да и Странником побыть могу.

Удивительно, но нападения архитов прекратились. Словно падальщики исчезли. Джек пытался выяснить, что произошло в Среднем мире, но попытка туда попасть снова провалилась. Исчез и Шитак, оставив мне Зурга. Так я и передвигалась, с двумя зооморфами — черным песочно-желтым и с Джеком за спиной. И молчала.

Постепенно мне стали больше доверять, и по территории резиденции я уже бродила лишь с зооморфами. Зург слушался беспрекословно, да еще гонял Неро, когда тот пытался проказничать.

В то утро я сидела в парке, греясь на летнем солнце. Июнь выдался теплым, но не жарким. Ростин уверял, что беременность развивается нормально, хоть меня и не мучил токсикоз.

Именно в этот момент вспомнила Ирину. Я подскочила. Зосим сказал, что она беременна. Ребенком Алексина.

Я сорвалась на бег, влетела в кабинет отца, перепугав присутствующих.

— Хельга, что случилось???

Попытки высказаться окончились провалом, я заозиралась в поисках блокнота и ручки, пока Осман не подсунул мне листок.

Дрожащей рукой я вывела лишь одно слово:

"Ирина"

— А что с ней? — удивился Джек, — я приглядываю за ней, все в порядке. Она учится, сдает сессию, в отличие от некоторых. Недавно поссорилась с родителями, переехала к Ане и Димке. Последние живут вместе. Ваше высочество, как только мы закончим с насущными делами, я могу свозить вас во Внешний мир.

Я замотала головой, торопливо карябая следующий текст

"Ира беременна от Алексина"

Джек и Краус переглянулись. Осман на правах главного советника попросил присутствующих министров очистить кабинет. Сам он остался.

— Значит Алексин оставил после себя наследника, — задумчиво протянул Краус.

Имя хранителя иголками воткнулось в сердце, но я сдержалась.

— Доказать родство будет сложно. ДНК-материал не осталось, чтобы провести генетический тест, — покачал головой Джек и пояснил мне недоумевающей, — тело Алексина исчезло. Так бывает с хранителями, если они выполнили контракт. О нашем с ним кровном родстве никто не знал, и если делать анализ на отцовство, то скорее меня признают отцом. Нет, я готов взять на себя ответственность за племянника и невестку, но с наследством это не поможет. А после Алексина осталось много чего ценного, включая недвижимость. Нет, Ваше высочество, мы не меркантильны. Но законы соблюдаем. Судя по всему Ирина поссорилась с родителями из-за беременности. Я отослал ее тогда, когда понял, что переход неизбежен. Но ваши однокурсники, несмотря на проведенную беседу, могли донести, что Алексина больше нет. В итоге, девушка сейчас в плохом положении и мы думаем, как ей помочь.

Я вновь написала

"А если постфактум их женить?"

Краус и Джек переглянулись. Вдруг подал голос Осман:

— У меня есть пропущенная дата в книге регистрации. Попросил оставить для ... — он запнулся и продолжил, — в общем строка есть, дата как и у его Высочества. Подделать подпись Алексина могу.

Я улыбнулась, не почувствовав, как по щеке скатилась слеза. Ее заметили остальные. Отец подошел и обнял меня.