Триада миров. 3. Внутренний мир

Тьма и боль. Боль и тьма. Я не понимаю, где я. Даже с закрытыми глазами я вижу как рвутся энергетические потоки, замыкаясь в закрытый контур. Я Странник, я Судья. Я теперь совесть двух миров. Но почему так больно?

Я не хочу. Власть и могущество ничто по сравнению с потерей дорогого человека. Любимого друга, наставника. Давно ли мне говорили, что за силу Странник и Правитель платит серьезную цену. Почему мне кажется, что моя вира несоизмерима с полученным?

Огонь в легких, в глазах, жилах. Я наполнена адским пламенем, который раздирает меня изнутри. Или это боль от потери? И ведь знала, что Алексин не всегда будет рядом, но разве от этого легче?

Сколько времени прошло? Где все?

С трудом открыла глаза. Сквозь полумрак осмотрела свою комнату в резиденции. Мелькнула мысль, что сейчас откроется дверь и в комнату скользнет Алексин с чашкой воды, улыбнется... Оказывается, надежда может отнимать силы и убивать. Я вновь потеряла сознание.

Следующее возвращение в мир живых спровоцировал разговор в гостиной. Я прислушалась.

— Краус, ты должен идти. Пока все без изменений, — голос Джека звучал глухо.

— Две недели, Джек, две недели она без сознания. Я боюсь за дочь.

— Она выживет. Ты знаешь, что твоя дочь беременна?

— Догадывался. Зосим вел свою игру.

— Он защищал Хельгу.

— Джек, я думал готов ко всему. Но сил нет. Газеты через день печатают ее некрологи, на следующий день дают опровержения, и вновь новый некролог. Зосима не прополоскал только ленивый. Алексину тоже досталось, даже смерть не спасла его. Мы и так как могли оттягивали. Может и лучше, если она без сознания.

— Возможно. Михална как?

— Самое страшное позади. Шитак успел ее спасти.

— Средний мир обрел Правителя. Пока тот не войдет в силу, Шитак будет держать изоляцию. А дальше сам понимаешь...

— Да, он уйдет. Надо готовиться к худшему.

— Иди, Краус, время. Ты обязан быть на похоронах.

Я не слышала как закрылась дверь. В гостиной послышался вздох, затем скрип кресла под весом тела.

Сцепив зубы, я села. Если я правильно поняла, хоронят Алексина. Я должна была попрощаться с другом. Обязана. Ради нас двоих.

Спустила ноги с кровати. Шаг, еще один. Добралась до гардероба. Рука ухватилась за ближайшую вешалку. Закусила губу. Сюртук и брюки из темного бархата. Этот костюм покупал мне Алексин в одну из поездок.

Зачесать волосы в низкий хвост, одеться, натянуть штиблеты мне удалось в полной тишине. Из зеркала на меня смотрела бледная девушка, исхудавшая, лишь глаза горели лихорадочно. Силовые пряди в волосах стали ярче и светились в полумраке. Перестройка организма продолжалась. Связи с общим энергополем продолжали рваться, отдаваясь жжением в теле. Такая мелочь по сравнению с потерей.

Нет, не думать. Лучше о приятном. Я улыбнулась. Я беременна. Так вот чему обрадовался Зосим у ЗАГСа. Кстати, а где он? Из разговора отца и Джека я поняла, что они недовольны моим мужем. Неужели его отлучили от двора, не пускают ко мне? Кажется, это перебор.

Я сделала шаг, потом смелее и смелее. Кулоны на шее, спрятанные под ворот водолазки, делились жизненной силой.

Джек сидел в кресле. Я поразилась его виду. Привыкла, что он спокоен, собран, безэмоционален, ироничен. Напротив меня сидел уставший мужчина с кругами под воспаленными глазами. Сгорбившийся и осунувшийся.

— Ваше высочество, вам нельзя вставать.

Он попытался вернуть меня обратно в спальню. Я вывернулась, покачнулась:

— Евгений, где Зосим? Почему вы его не пускаете ко мне?

Он промолчал, пряча взгляд.

— Джек? — я просипела от страшной догадки.

— Прости, принцесса, я не уберег твоего мужа. Он скрыл свой третий переход. Когда архиты поняли, что тебя не достать, они напали на него с Михалной. Шитак вытащил Михалну. Зосима не спасли.

— Это его хоронят? Я хочу с ним проститься.

— Там не с кем прощаться, Ваше высочество. Зосим не дался им живым. Он... Гроб закрыт, остался лишь пепел и обручальное кольцо.

Я отошла к окну. Из спальни ко мне выскользнули Неро и Зург.

— Джек, прикажите подать машину.

— Ваше высочество...

— Я имею право попрощаться с мужем.

— Да, Ваше высочество. С вашего позволения, я буду сопровождать вас.

Я кивнула, рассеянно поглаживая Зурга. Мне казалось, что непоправимое и самое страшное потерять Алексина? Наивная. Вот она цена за силу — жизни единственных людей, которым доверяла.

— Джек, чем вы заплатили за свою силу?

— Братом, Ваше высочество.

— А отец?

— Родителями.

Джек сам сел за руль, усадив меня на заднее сидение. Я благодарна ему, что он дал мне возможность хоть тридцать минут дороги побыть наедине, чтобы осознать потери. Машины сопровождения не в счет. Через полчаса, когда выходила из машины, опираясь на руку Возрожденного, я была спокойна с маской отрешенности на лице.

Мое появление не ожидали. Толпа расступалась в сторону в молчании, пряча взгляды. Летевший в спину шепот меня не трогал. Слева Зург в виде льва, справа Неро в образе пантеры, сзади Джек отсекали даже попытки смельчаков высказать лицемерные соболезнования. Отец и Стешин стояли рядом с закрытым гробом. Неподалеку от них, ломая в отчаянии руки, рыдала мать Зосима. На мгновение мне стало ее жалко. Муж и дочь исчезли, сын мертв. А она заметила меня. Рывок и она стоит передо мной, замахнувшись. Жалость испарилась, я молча следила за сумасшедшей. А она изрыгала проклятья, извиваясь в руках Стешина.

— Это ты! Ты виновата, что мой мальчик мертв! Ты и твой любовник!!! Это вы убили его!

— Алексин мертв, — просветила я ее. От моего голоса, спокойного до холода, толпа инстинктивно подалась назад. Стешин сделал знак страже, но я покачала головой, отменяя приказ.

— Если бы не фарс с помолвкой, он бы жил! Зосим бы жил!

— Мой муж сам решал вопрос как ему жить. Я не могу отвечать за него, но искренне надеюсь, что Зосим был так же счастлив, как и я рядом с ним, — как я не старалась, голос дрогнул.

— Муж? — неверяще переспросила она.

— Да, — вместо меня подтвердил Джек.

Женщина обмякла, Стешин без труда оттащил ее от меня, передав в руки лекарям. Я продолжила путь, заняв место поодаль от отца. Это внешне я была спокойна и невозмутима. Внутри бушевала буря, усугубленная переходом. Глядя нам закрытый гроб я не верила, не хотела верить. Как я без него? Куда я без них? Кто я, если их нет?

Отец закончил с последней речью и посмотрел на меня. Я покачала головой. Мне казалось, если я скажу хоть слово, то сойду с ума. Нельзя. Во мне новая жизнь, и я должна сохранить ребенка во чтобы то ни стало. Нашего ребенка.

Последние почести кронпринцу, гроб опустили. Звуки осыпающейся земли рвали струны, связывавшие нас, обрезали струны остаточного рассудка. Я никого не видела, лишь свежий холм черной земли, который начинал покрываться букетами, венками. Люди отдавали дань памяти того, кого при жизни называли приженцем. Праздник фарса и лицемерия. Ко мне не подходили, словно опасались прокаженной. А я лишь выше вздергивала подбородок. Наконец все закончилось. Толпа переминалась с ноги на ногу. Уйти она не могла, пока правящая семья здесь. Отец ждал. Я повернулась к Джеку, который стоял за спиной

— Да, Ваше высочество?

Открыла рот, но промолчала. Скажи я хоть слова, и плотину прорвет. Дать жаждущим зрелищ повод посплетничать я не хотела.

— Ваше высочество?

Я повернулась к нему и махнула в сторону толпы, намекая, что хочу остаться одна. Он понял.

Легкая заминка, быстрые переговоры с отцом и дедом. Отец упрямо мотает головой, показывая, что не оставит меня одну. В итоге Стешин дает команду к отступлению, иначе и не сказать. Толпа нехотя начинает рассасываться. Начавшийся мелкий дождь ускорил процесс.

Но мне плевать на них. Я медленно подошла к могиле и опустилась на колени. Нет, я не говорила, не плакала, не кричала. Это дождь... Я молчала. А Зосим... Он всегда понимал меня без слов. И сейчас не надо было сотрясать воздух пустыми речами. Он любил меня, он простит и сдержанность, и дерзкие выходки. Он поймет. А когда-нибудь мы встретимся. Там, за Гранью.

Сколько времени прошло, я не знала. Может десять минут, может два часа. Очнулась лишь когда отец поднял меня на руки и унес в машину. Кажется на выходе были репортеры и даже щелкали камеры. Но мне было все равно. Будто выключили цвета и звук.

А дальше неделя в постели. Я простыла, меня трясло и лихорадило, горло раздирал кашель. Главврач центральной больницы поселился в моих покоях, стараясь вылечить меня и спасти ребенка. Изредка его подменял отец или Джек.

А однажды я проснулась здоровая. Спокойная и без голоса. Словно немота помогала сохранять ясность ума. Дала себя осмотреть. Ростин, тот самый доктор, лишь развел руками. Связки были целы, но говорить я не могла. Отец лишь сжал кулаки.

— Защитная реакция организма, Ваше величество, — пытался оправдаться Ростин, — возможно, когда Ее высочество справится с возникшим стрессом, голос вернется. Поверьте, это лучшее в сложившихся обстоятельствах. Потеря голоса не скажется на здоровье детей.

Я широко распахнула глаза, отец и Джек недоверчиво покосились на доктора.

— Эмм, во время болезни, я делал УЗИ Ее высочеству, чтобы отслеживать течение беременности. Там отчетливо было видно два сердцебиение. Это многоплодная беременность.

Мой беззвучный смех напугал мужчин, однако я не обратила внимания. Насмешка судьбы. Отняв двух дорогих мне людей, судьба подарила две новых жизни взамен. Я потянулась к блокноту, который лежал в изголовье и быстро написала вопрос:

"Мне можно встать?"

— Эмм, Ваше высочество, противопоказаний я не вижу, но вы так долго болели и потеряли столько сил. Может давайте пока не будем торопить события?

Новая запись:

" Но детям нужен свежий воздух и чтобы я двигалась. И кушать."

Ростин растерянно потер лоб:

— Ваше высочество, я конечно сейчас напишу рекомендации и по питанию, и по режиму дня. Только... Эммм. Хорошо, если вы сейчас поедите, и будете чувствовать себя хорошо, то я разрешу после обеда встать.

" Спасибо."

Ростин вышел, а отец присел рядом:

— Хельга, не спеши, пожалуйста. Время вылечит. Мне жаль, что так вышло. Прости нас.

Он протянул ладонь, на котором лежало обручальное кольцо Зосима. Я сняла кулон Алексина, и повесила на цепочку кольцо мужа.

— Вещи Зосима перенесли в резиденцию, когда сможешь — сама решишь, что с ними делать. Документы на твое новое имя готовы. В нашем мире не приняты двойные фамилии, но для тебя сделали исключение, госпожа Унгив-Естив.

Отец пытался говорить на отвлеченные темы, но мелко подрагивающие пальцы выдавали его. Я прикоснулась к его плечу:

"Мы справимся. У меня есть ради кого жить".

Еще неделю я постепенно приходила в себя. Джек сменил брата, став моей тенью, но границы спальни не нарушал. Я взяла за привычку присутствовать на заседаниях отца, вникая в жизнь. Иногда покидала пределы резиденции в неизменном сопровождении Джека. Газеты и интернет-издания сплетничали, обвиняя меня в лицемерности и черствости. Иногда появлялись статьи, что наследная принцесса сошла с ума. Я не позволяла себе реагировать на нападки. И продолжала молчать.

Джек потихоньку объяснял мне суть Странника. Он же сообщил, что наша связь с ним разорвана после третьего перехода, так что мысленно переговариваться и чувствовать меня на расстоянии он не может.

" Почему?"

— Вы Странник, Ваше высочество. А на Странника ничто не должно влиять, поскольку ошибиться в решении судеб он не может.

"А вы слышали о беременных Странниках?"

— Ценю ваш юмор, Хельга. Скажем так, такого не было, поскольку история не знала до вас женщин Странниц. Вы первая. Я останусь с вами, пока вы не сможете выполнять свои новые обязанности. Думаю, это займет пару-тройку лет.

"А потом? Я не хочу оставлять детей".

— Об этом нет и речи. Вы сможете совмещать. Относитесь к своей новой сути, как к работе. Если что, я вас подстрахую. Подгузники менять умею, да и Странником побыть могу.

Удивительно, но нападения архитов прекратились. Словно падальщики исчезли. Джек пытался выяснить, что произошло в Среднем мире, но попытка туда попасть снова провалилась. Исчез и Шитак, оставив мне Зурга. Так я и передвигалась, с двумя зооморфами — черным песочно-желтым и с Джеком за спиной. И молчала.

Постепенно мне стали больше доверять, и по территории резиденции я уже бродила лишь с зооморфами. Зург слушался беспрекословно, да еще гонял Неро, когда тот пытался проказничать.

В то утро я сидела в парке, греясь на летнем солнце. Июнь выдался теплым, но не жарким. Ростин уверял, что беременность развивается нормально, хоть меня и не мучил токсикоз.

Именно в этот момент вспомнила Ирину. Я подскочила. Зосим сказал, что она беременна. Ребенком Алексина.

Я сорвалась на бег, влетела в кабинет отца, перепугав присутствующих.

— Хельга, что случилось???

Попытки высказаться окончились провалом, я заозиралась в поисках блокнота и ручки, пока Осман не подсунул мне листок.

Дрожащей рукой я вывела лишь одно слово:

"Ирина"

— А что с ней? — удивился Джек, — я приглядываю за ней, все в порядке. Она учится, сдает сессию, в отличие от некоторых. Недавно поссорилась с родителями, переехала к Ане и Димке. Последние живут вместе. Ваше высочество, как только мы закончим с насущными делами, я могу свозить вас во Внешний мир.

Я замотала головой, торопливо карябая следующий текст

"Ира беременна от Алексина"

Джек и Краус переглянулись. Осман на правах главного советника попросил присутствующих министров очистить кабинет. Сам он остался.

— Значит Алексин оставил после себя наследника, — задумчиво протянул Краус.

Имя хранителя иголками воткнулось в сердце, но я сдержалась.

— Доказать родство будет сложно. ДНК-материал не осталось, чтобы провести генетический тест, — покачал головой Джек и пояснил мне недоумевающей, — тело Алексина исчезло. Так бывает с хранителями, если они выполнили контракт. О нашем с ним кровном родстве никто не знал, и если делать анализ на отцовство, то скорее меня признают отцом. Нет, я готов взять на себя ответственность за племянника и невестку, но с наследством это не поможет. А после Алексина осталось много чего ценного, включая недвижимость. Нет, Ваше высочество, мы не меркантильны. Но законы соблюдаем. Судя по всему Ирина поссорилась с родителями из-за беременности. Я отослал ее тогда, когда понял, что переход неизбежен. Но ваши однокурсники, несмотря на проведенную беседу, могли донести, что Алексина больше нет. В итоге, девушка сейчас в плохом положении и мы думаем, как ей помочь.

Я вновь написала

"А если постфактум их женить?"

Краус и Джек переглянулись. Вдруг подал голос Осман:

— У меня есть пропущенная дата в книге регистрации. Попросил оставить для ... — он запнулся и продолжил, — в общем строка есть, дата как и у его Высочества. Подделать подпись Алексина могу.

Я улыбнулась, не почувствовав, как по щеке скатилась слеза. Ее заметили остальные. Отец подошел и обнял меня.

— Если Ира согласится, можешь привезти ее сюда. Возможно вам надо быть вместе, чтобы полегчало. Александр Викторович вам поможет. Только больше не бегай. Я внуков понянчить хочу.

И вот я выхожу из портальной, а меня встречает дед. Он стоит не шевелясь. Кажется седины прибавилось и морщин. Слезы вновь начали душить меня, так что я прикусила губу

— Хельга, милая девочка, — я утонула в объятьях деда, — так и не говорит? — а это уже Джеку.

— Нет, я за толмача.

— Но ты сказал, что связь разорвана.

— Батя, не сейчас. Ты понял, о чем мы говорили? Документы готовы?

— Осталась подпись девушки. Я против. Вы не имеете права решать за Ирину ее судьбу.

— А ее никто не неволит. Но деньги и имущество принадлежат ей и ребенку по праву. Думаю, Алексин поступил бы так.

— Вот мне и интересно, почему он не оставил завещание.

— А мы не нашли никаких бумаг. Вообще.

Я лишь краем уха слушала их разговор. Легко спрятаться за немотой, сложнее посмотреть правде в глаза. Если раньше я обманывала себя, малодушно уверяя, что все сон, то сейчас ехала на встречу с людьми, которые все видели. Их даже безмолвное свидетельство неотвратимо правдиво и от того убивало меня заранее. Я до сих пор не смирилась с потерей мужа и друга.

Бывшие однокурсники сидели на лужайке возле института. Я не спешила выходить из машины, наблюдая за ними. Та схватка оставила на ребятах отпечаток. Они повзрослели, исчезла бесшабашность, горячность и легкость жизни, присущая юности. Необходимость молчать сплотила их. Даже Татьяна сейчас сидела возле Ирины, подсовывая ей бутерброды с импровизированного стола.

— Ваше высочество, — позвал меня Джек, — если хотите, я сам поговорю с Ириной.

Я покачала головой. Он вздохнул и вышел из машины. Его заметили. Ребята насторожились.

А Джек обошел автомобиль и, открыв мне дверь, помоги выйти.

— Хельга, — выдохнули однокурсники, а Димка вскочил.

Мысленно я обругала себя. Я была одета согласно придворному этикету и своим привычкам. На мне любимые сюртук и брюки из светлого габардина, туфли. Это не те джинсы и джемпера, в которых я бегала здесь последнее время. Разница между той и этой жизнью. А появление Стешина вызвала панику среди ребят.

Я остановила деда жестом. Тот нахмурился, но подчинился.

По мере нашего с Джеком приближения Ирина бледнела. Подойдя поближе, я кивнула в знак приветствия.

— Добрый день, — поприветствовал всех Евгений и, поймав нахмуренные взгляды, пояснил, — Хельга не разговаривает. Вообще.

— Черт, — выдохнул Димка, — Хельга, нам жаль...

Я слегка улыбнулась и перевела взгляд на Ирину. Та словно отгадала мои мысли и четко ответила:

— Нет.

Я сжала губы и слегка повернула голову к Джеку. Тот вздохнул:

— Ирина, надо поговорить. Давайте лишь отойдем слегка. Вам ничего не угрожает.

— Нет, — воспротивился Димка и взорвался, — после того, что мы видели, нет вам веры. Да хрень тогда полная творилась! Играете нами?! А я думал, что мы друзья, а нами просто попользовались как быдлом. Ирку не отдадим!

Я достала блокнот и быстро черканула одно лишь слово:

"Прости".

— И все? — Димка фыркнул, — Зосим мне другом был, а потом у меня на глазах, да у всех у нас взорвал себя. Там еще этот тощий бледный крутился, тетку оттащил а Зосима...

— Дмитрий! — рявкнул Евгений.

Парень осекся и испуганно посмотрел на меня.

Я держала лицо, давясь рвавшейся наружу болью. Почти удалось, лишь нервно сглотнула и сняла кулон хранителя с шеи. Ребята затихли, они догадались, чье кольцо висит на цепочке. Я перебросила кольцо на свой кулон и шагнула к Ирине. Она замерла, не сводя с меня затравленного взгляда. Цепочка скользнула ей на шею.

— Алексина, — горло отказывалось работать, вырвавшись сипом звуки речь напоминали отдаленно, но она поняла, закусив губу.

Мой запас прочности кончился. Я развернулась и медленно побрела к машине, пытаясь сдержать слезы. Я идиотка, раз решила, что смогу ее уговорить. С самого начала надо было оставить это политикам.

Стешин дернулся ко мне, но замер, наткнувшись на руку. Жалость окружающих отравляла, выбивая почву из-под ног. Не выдержав, я со всей дури впечатала кулаком по машине. На плечо легла худенькая ладошка.

— Не надо, Хельга. Я уже пробовала, злость не спасает, — Ирина гладила меня по спине, — я поеду с тобой, но только лишь ради тебя.

Иногда судьба выбрасывает странные фортели. Мне казалось, что я буду помогать Ирине и отвлекусь, а получилось наоборот. Мучимая токсикозом, худенькая блондинка опекала меня, не давая свалиться в болото отчаяния. Не сговариваясь, она поселилась со мной, мы даже спали в одной постели. Джек теперь охранял нас двоих, таская в карманах кислючие леденцы, которые спасали Ирину от тошноты.

Сейчас я с ногами сидела на диване в нашей гостиной, где девушка подписывала бумаги, в которых задним числом становилась женой Алексина.

— И какая у меня теперь фамилия?

— Загребова. Ударение на первом слоге, — терпеливо объяснял Осман.

— Но у Евгения Аркадьевича другая фамилия.

— Понимаете, Ирина, господин Алексин вообще не заморачивался такими мелочами, как соблюдение правил. Последняя фамилия, под которой он был записан в документах, был Загребов.

— Хорошо, и что дальше?

— Здесь документы с отчетами о состоянии дел вашего супруга. Теперь это ваше по закону.

Он поклонился и вышел.

— Хельга, и что мне с этим делать?

Я встала и открыла бюро, приглашающе махнув рукой.

— И то дело. Все равно я в этом не разбираюсь.

Она бросила папки внутрь и закрыла крышку:

— Пошли гулять?

Я усмехнулась и отправилась на выход. Ирина упорно на людях играла роль моей фрейлины. Так и добирались до парка — я впереди, она позади.

Лето цвело и пахло, играло яркими красками. Ирина устроилась на траве возле скамейки, где сидела я. Зург и Неро затеяли возню.

— Алексин мечтал о сыне, говорил, поженимся, будешь мне рожать, пока парень не получится. А Зосим?

Я показала два пальца, потом покачала головой.

— Двойня?

Утвердительный кивок.

— Ты не знала?

Утвердительный кивок.

— Узнала уже после?

Я запрокинула голову, пытаясь сдержать слезы.

— Хельга, нельзя. Малышам плохо от твоих слез. Слезай, пошли круги нарезать, иначе Ростин ругаться будет.

После обеда Ирину сморил сон, токсикоз потихоньку отпускал девушку, и она превратилась в сплюшку. Джек исчез на очередном совещании отца, до этого настойчиво пытаясь меня заманить туда же, но получил отказ.

Я под присмотром зооморфов тенью бродила по коридорам резиденции, пугая ее обитателей. Меня боялись и сторонились. Сплетни газет, отрешенный вид и немота превратили меня в местную пугалку. Нет, мои просьбы переданные через Ирину или Джека выполнялись, персонал по-прежнему работал, но зона отчуждения была ощутима. Меня это устраивало.

Я застыла перед дверьми покоев Зосима. Ключ был в кармане. Сюда свезли все его вещи. Воровато оглядевшись, решилась на дикий шаг, что сродни мазохизму.

В гостиной царил полумрак, а в воздухе висел едва уловимый морозный запах. Запах Зосима. Воспоминания нахлынули ураганом, сбивая дыхание и впиваясь колючей проволокой в горло. Зург рыкнул.

Я осторожно включила свет, гоня демонов прошлого. В комнате был идеальный порядок и зачехленная мебель. На столе лежала сумка мужа. Та самая, которая вскрыла инкогнито Совета Сильнейших. Почему то мелькнула мысль, что это не рассеянность Зосима тогда закрутила события, а его тонкий просчет.

Я сделала шаг и пошатнулась. Неро тут же подставил свою холку, в которую вцепилась, чтобы не упасть. Три шага до стола показались жесткой дорогой в горах, которую я прошла босиком, обдирая ноги в кровь.

Блокнот и ручка, документы Внешнего мира и папка с листами. Я раскрыла ее. На стол просыпались мои портреты. Зосим великолепно рисовал. Вот тут я спящая с взлохмаченными волосами. Здесь закусив губу, пытаюсь вчитываться в книгу в руках. На этом листе смеюсь... Я резко смахнула рисунки на пол, застонав.

Блокнот слетел на пол вместе с листами, раскрылся. Слезы размывали страницы, схемы плели, и вдруг

"Хельченок, если...."

Я рухнула на пол и схватила блокнот в руки. Среди схем резкий торопливый почерк, словно письмо. Буквы расплывались, я даже заскрежетала зубами от невозможности остановить поток слез. Наплевав на все рукавом вытерла глаза. Помогло.

Это было последнее письмо Зосима, обращенное ко мне:

"Хельченок, если ты сейчас читаешь эти строки, а я меня нет рядом, значит все произошло так, как я видел. Хотя что значит меня нет рядом? Я всегда с тобой, зримо и незримо. Даже сейчас, когда ты еще стоишь в спальне с бумагой в руках и смотришь на мою сумку. Первый шаг к... Пророчеству? Назначению? Или року? Чтобы ты не думала, как бы ты не обижалась, поверь, я страдаю, что не могу тебя защитить и изменить события. Вернее могу, но разве ты обрадуешься такому спасению?

Ты спрашивала, каково это быть Видящим? Это плохо, этот мучительно знать будущее. И вдвойне больно от того, что по сути я играл тобой. Нет (несколько раз подчеркнуто), я не использовал тебя, я правда ЛЮБЛЮ ТЕБЯ. Иначе бы не бился с Возрожденным, оставляя за собой право быть с тобой. Даже зная, как это закончится. И зная,что с ним тебе не пришлось бы пройти и половины тех мучений, что мы прошли вместе. Я должен был сделать это! Прости меня, Хельченок, прости. Я как мог, подсовывал тебе информацию, старые легенды, сказки.

Сейчас мне больно осознавать, зная, что ты будешь страдать, потеряв Алексина. Про себя молчу, возможно, после этого письма ты будешь ненавидеть мужа. Я готов заплатить эту цену. Тем более, что все идет как должно.

Хельченок, моя любимая, прости что не сказал, что ты беременна. Пройдет время, и у тебя родятся сын и дочь. Да, я могу это сказать. Это будущие правители миров Света и Тьмы. Если вдруг встретишь Александру, доверься ей. Это будет важная случайная встреча.

Принцесска, не злись на Джека, он хотел защитить тебя от всего, на что я обрек своей любовью. От того, что тебе еще придется пройти. Не пытайся даже убить его, хотя ты все равно это сделаешь, несмотря на очевидный провал. Я сломал его, он подчинился и отошел в сторону. Вот проклятая сила Видящего в действии. Ты идешь той судьбой, которую не выполнила твоя мать. А ведь она ничем не жертвовала и ничего не теряла. Ей просто не захотелось, а расплачиваешься за Ольгино самодурство ты.

Хорошо, что ты забрала Ирину. Ее сын сыграет важную роль в будущем.

Как же ты прекрасна, даже когда сердишься. Забавно смотреть, как Джек оправдывается...

Все, Хельченок, отсчет последних минут пошел. Я ничего тебе не скажу, и Алексин не скажет. Мы постараемся подарить тебе день обычной жизни. Хоть немного счастья. С вечеринки ты уйдешь одна, но зато от правления у архитов я смогу тебя избавить. Пусть даже ценой твоей немоты и слез. Впрочем слезы высохнут, и ты сможешь жить так, как и должна была, если бы я эгоистично не захотел тебя. Возможно, мне повезло и у меня получилось оставить тебе после себя подарок. Время покажет.

Хельченок, милая моя, как же я не хочу отдавать тебя, но и забрать тоже не могу. Дети должны родиться. Миры не виноваты в моей любви. Помни, я всегда рядом, даже если ты думаешь иначе.

Зосим."

Я сидела раздираемая откровениями мужа на куски. Так вот что он писал в тот проклятый день.

Прощальное письмо. Подскочив и зажав блокнот в руке, я бросилась из комнаты прочь. Слезы закончились, была лишь злость.

В зале было полно народу и мое появление произвело фурор. Все онемели. Джек находился рядом с отцом. Не заморачиваясь с тем, чтобы подойти к ним, я швырнула блокнот. Он скользнул по идеально гладкой поверхности стола и остановился напротив Возрожденного. Джек быстро пробежался по написанному и передал отцу.

— Господа, оставьте нас! — голос Правителя не предвещал ничего хорошего.

Зал мгновенно опустел. Я ждала.

— Джек, это правда? — вопрос озвучил отец.

— Что именно, Краус? О судьбе детей не скажу, я посредственный Видящий, сам знаешь.

— Я говорю о споре с Зосимом!!

Джек сверлил меня взглядом:

— Ваше высочество, вы уверены, что сейчас время для разговора на эту тему?

— Джек, не увиливай! — взорвался отец.

Я кивнула.

— Правитель, вызывай всех, — Возрожденный отошел к окну, — Хранящий будет свидетельствовать правду или ложь. Остальные для того, чтобы Ее высочество чувствовала себя в безопасности перед коварным Джеком.

Через полчаса появились все, хотя... Их осталось пятеро в совете Сильнейших. Джек, Краус, Стешин, Михална и Осман. Хранителя и Видящего некем было заменить. А Странник и Возрожденный были одним человеком. Я лишь вцепилась в столешницу, отгоняя тяжелые мысли.

— Ваше высочество, — Джек по-прежнему держал блокнот Зосима в руках, — вы уверены, что хотите знать правду?

Я упрямо кивнула. Возрожденный протянул Осману записи:

— Хранящий, по праву знающего прошлое, ты свидетельствуешь о правде и лжи.

Осман пробежался глазами по тексту и поднял взгляд на Евгения.

— Ты уверен, что принцесса справится с новым потрясением?

— Нет, поэтому и настоял на присутствии Лекаря. Это не мой каприз, это ее требование.

— Я отказываюсь! — Осман швырнул блокнот на стол, где его подхватил Стешин.

— Почему?

— Ее высочество не в состоянии говорить. Даже опуская моральные принципы, если вопрос не озвучен, я не могу подтвердить или опровергнуть. Мы можем вернуться к разрешению недоразумения позже, когда принцесса будет более стабильна.

— А принцессе и не надо говорить. Я сам расскажу.

Он присел на подоконник, и глядя перед собой, тихо начал:

— Зосим пришел ко мне, когда мы прибыли с делегацией перед первым вашим переходом. Хотя нет, начать наверно стоит с момента нашей с вами первой визуальной встречи. Хотя вы ее вряд ли помните. Зато я помню хорошо. С рождения Алексин пытался оградить вас от судьбы Ольги. У него практически получилось, пока на пути не встали мы с Зосимом. Первый раз наш интерес к одной девушке столкнулся на выставке. Юнец у меня под носом выкупил кольцо, что красуется на вашей руке.

— Правда, — подтвердил Осман.

— Я намекнул ему, что негоже не уважать старших. Не знал я тогда, что передо мной Видящий. Он тогда спросил, что я предпочту — мир или вас. Ответ был не нужен, он сбежал.

— Правда.

— Во второй раз он пришел уже накануне перехода. Рассказал о нашей связи, о вашем прошлом, включая рождение. Уникум, который прятал свой дар ото всех. И потребовал ответа на тот вопрос. Я рассмеялся тогда, снисходительно потрепал по голове и посоветовал обратить внимание на других. Он обиделся, заявил, что придет позже, после вашего первого перехода. Я не обратил внимания, тем более чувствовал, что парень сам готовится к второй перестройке и его может слегка занести. Я говорю правду, Осман?

— Правду.

— А потом. Что вы помните из первого перехода, Ваше высочество?

Я вспомнила боль и разговор отца с хранителем. Словно озвучивая мои мысли, Джек продолжил говорить:

— Алексин должен был вызвать Михалну, но нарушил запрет отца и послал за мной. Молчи, Краус, твое решение чуть ли не убило дочь. Я едва успел обуздать взбушевавшуюся силу. Еще мгновение и... Зосим пришел на следующее утро, бледный и шатающийся. Парень потерял сознание у меня. А когда пришел в себя, с ослиным упрямством давил на нервы, утверждая, что я должен отказаться от личных притязаний на вас, Ваше высочество.

— Правда.

— Зосим туманно объяснил, что возможно я и уберегу вас от потерь и разочарований, однако тогда пострадает мир и равновесие. Наши гипотетические отношения были угрозой мирам. Но не это послужило причиной того, что я уступил. Зосим оставил мнимую видимость выбора. Сказал, что вы все равно рванете во Внешний мир и предложил отдаться на волю случая. Если при побеге вы остановитесь и вернетесь, то он уйдет. Иначе ухожу я.

— Ложь.

Я вскинула голову, Евгений невесело усмехнулся и вышел на середину зала:

— Что именно ложь, Хранящий?

— Видящий предложил такое решение, но причина твоего самоустранения не в том, что Ее высочество все-таки сбежала. Если начал, то говори до конца.

— Да, причина не в этом. Хельга, я знал, что.... Зосим сказал, что с момента первого перехода у вас два пути, равноценных по сути, но с разным финалом. В первом случае претендентом на ваше сердце являюсь я и весьма успешно. Спокойная жизнь, минимум потрясений, как и мечтали. Ровно до третьего перехода, который бы вы не пережили. Во втором случае, все сложилось как уже сложилось, и уходит Зосим. Вы понимаете, что я выбрал. Чужая девушка лучше чем мертвая девушка.

-Правда, но ты опять не договариваешь.

— Ты про циничное замечание Зосима, что потом я могу занять его место?

Я не выдержала. Сгусток энергии полетел в Джека. Но кто я и кто он? Сгусток разбился о стену, осыпаясь искрами, а меня уже держали в стальном захвате.

— Будем считать, маленькая принцесса, что именно о такой попытке убить меня вел речь твой муж, — Джек вывернул руки за спину, придерживая за запястье одной рукой, а второй за плечи прижимал к себе спиной, — глупо надеяться на успех.

— Джек, отпусти ее!!! — Краус был готов нанести удар, да и Стешин напряженно следил за нами.

— Мы не закончили. Хранящий, я прав насчет последней фразы Зосима?

— Прав. Возрожденный не дури, отпусти принцессу. Ей и так плохо.

— Я защищался. Хельга, осталось немного, потерпи. Скоро навязчивый и пугающий поклонник исчезнет. Знаешь, даже сильные и бесстрашные не готовы услышать "нет". Может и хорошо, что ты не говоришь. Я тебя понял и не претендую ни на что. Но раз начал рассказывать, то закончу. Зосим любил тебя, и его сводило с ума знание о предстоящих испытаниях. Пару раз он готов был отступить, отказаться. Я не дал. Ты доверяла ему, ты нуждалась в его любви. Хранящий?

— Правда.

— Парень оказался крут, обвел всех вокруг пальца. Такому противнику и проиграть не стыдно. И кажется, я знаю о подарке, о котором он писал. Вот только, Хельга, думаешь, я не знаю о твоих мыслях уйти добровольно за Грань, как только родятся дети? Изящное самоубийство. Только не получится, моя дорогая. Я не дам.

— Правда, — Осман был бледен. Краус осел на стул.

У меня правда давно родилась мысль родить и уйти за мужем и Хранителем. Прошел месяц, а боль не утихла и даже нарастала.

— Мы с Зосимом были солидарны в одном — ты должна жить любой ценой. Даже если предпочтешь третьего. Зосим заплатил жизнью, чтобы ты жила. Вот и живи, хотя бы ради него.

— Правда.

Меня резко отпустили, словно и не было ничего. Развернувшись, я обнаружила, что Возрожденный исчез. Я схватила блокнот со стола и выбежала из зала. Джека нигде не было видно.

— Хельга! — донесся окрик отца.

— Не надо, Ваше величество, ей надо побыть одной. Там Ирина.

Дальнейший спор я уже не слышала. Вихрем пролетела по коридорам, и ворвалась в свои покои. Ирина испуганно подскочила:

— Что случилось?

Я молча кинула ей злосчастный блокнот и заметалась по комнате. Мысли скакали словно вихрь. Хотелось злиться и крушить, но я не могла позволить себе роскошь истерики. Даже опуская аморальность спора Зосима и Джека и их дележ меня, события постоянно переворачивались с ног на голову. Почему все ниточки тянутся к Ольге? Я замерла, смотря сквозь девушку на диване.

— Хельга, но это...это ужасно, — прошептала она, — получается вместо своей жизни по решению непонятно кого ты живешь чужую судьбу. Этой Ольги...

Я кивнула. Ирина выхватила суть. Пока Ольга есть, я буду жить ее жизнью. Этакая фатал-подстраховщик. Всплыли слова Джека, о том что Ольга со мной связана, и если ее убить, то я тоже умру. Конечно, убивая ее, они убивали меня. А если я?

Я метнулась в спальню, к сейфу. Вошедшая следом Ирина вскрикнула при виде пистолета:

— Хельга, нет!

Невероятно, у меня получилось мгновенно оказаться возле подруги и зажать ей рот рукой. Она замерла.

— Не кричи, — одними губами сказала я.

Она закивала головой. Я отпустила ее и сделала шаг назад.

— Что ты собираешься сделать?

Лист и ручка лежали на тумбочке, я быстро написала:

"Мне надо разобраться с Ольгой".

— Это опасно! Скажи Евгению Аркадьевичу!

" Я прогнала его".

— Тогда отцу!!!

"Нет! У меня есть шанс, а у них -нет."

— Это из-за письма? Ты убьешь мать?

"Она меня сама убила. Я не могу объяснить. Долго. Извини".

Ирина села на край кровати. В гостиной раздался стук

— Хельга, открой, — пришел отец.

Я замерла, а Ирина быстро откинула одеяло:

— Ложись, только пистолет спрячь. И постарайся пореветь.

Она вышла в гостиную и прикрыла за собой дверь. Я слушала их разговор, не рискуя отслеживать действие отца по энергетическим линиям.

— Где Хельга? — отец.

— Ваше величество, она легла. Просила не тревожить.

— Нам надо удостовериться, что с ней все в порядке. Ирина, отойдите, — а это уже дед.

— Господин Стешин, я ее еле успокоила. Кажется, она задремала, еще бы, столько переживаний. Давайте, как она проснется, я сразу пошлю за вами, — девушка храбро возражала правителям.

Повисло молчание, затем Краус отрывисто бросил:

— Сразу как проснется, и одну ее не оставляйте.

Хлопок двери.

— Хельга, они ушли. Что ты будешь делать? Может не надо? Ты же беременна.

Я вздохнула и написала:

"Именно ради детей и делаю. Ты выдержишь два часа? Надо прикрыть".

— Ты задумала чистое безумие, хорошо. Только береги себя.

" Обязательно. Ты придумала имя сыну?"

Она рассмеялась. Я подмигнула ей и создала "куклу" в постели. Она скептически хмыкнула:

— А ваша магически-энергетическая ерунда?

Я снисходительно похлопала ее по плечу и сосредоточившись, создала обманный рисунок энергополя, схожего с моим. Уроки Шитака не прошли даром. Результат был шикарен и идентичен. Так вот как моего клона создавали...Я победно улыбнулась.

— Шикарно, гениально, — саркастически заметила Ирина, — жаль, не могу оценить уровень. В отличии от вас, психов электрических, я нормальная.

"Ты главное отцу такое не заяви"

— Я не самоубийца. Хельга, а этот муляж меня током не шандарахнет?

Я помотала головой. Несмотря на теплую погоду, надела куртку из кевлара. Азарт охоты захватывал меня, будоража кровь и пугая. Я махнула подруге рукой и шагнула в портал.

Шунгитова долина встретила меня тишиной. Я зашагала в сторону тюрьмы Ольги. Отсутствие звуков напрягало. И не зря.

На пороге я столкнулась с Ольгой. При виде меня она замерла. Я быстро огляделась. Было ли совпадение или меня вел инстинкт пробудившегося Странника, но я едва не опоздала. Еще мгновение, и Ольга бы сбежала и шунгит бы ее не удержал. Как не удержал персонал, надеюсь лишь, они не все мертвы.

— Хельга? — она удивленно смотрела на меня, застыв на пороге.

Я улыбнулась. Или оскалилась, поскольку мать отпрянула назад.

— Ты не должна была выжить!

Я ждала.

— Джек не должен был успеть! А мальчишка — выжить.

И правда, молчание — золото. Столько новых подробностей я узнаю. Жаль, не умею делать каменное лицо, и Ольга уловила тень боли при упоминании Зосима.

— То есть ты осталась одна? Соплячка, ты еще не стабилизировалась после перехода. А я архит! Выпить силу будущего правителя — и я стану неуязвима.

Есть особый вид душевнобольных. Умные психи опасны логичностью выводов и нелогичностью поведения. Передо мной стояла свихнувшаяся женщина, которая обладала огромной энергетической силой. Страха не было, лишь понимание, что сегодня любой ценой матери должно не стать. И вот обратная сторона медали по имени Судья — пока Ольга угрожает мне лично, я даже не могу убить ее превентивно. Это на уровне рефлекса.

— Почему ты здесь? Тебя должны были забрать. И сейчас марионетка должен сидеть правителем Среднего мира, а ты должна быть мертва. Присоединиться к Алексину, этому трусу! Впрочем, скучать вам не пришлось бы, вскоре и папочка с дедушкой пришли бы. Ну ничего, я сама убью тебя. А потом их. Я буду единолично править!!! Все принадлежит мне по праву!

Это хватило. Без лишних сантиментов, я достала пистолет и взвела курок. Голос мне был не нужен. Ольга замерла, смотря за спину. Гул в ушах нарастал, я чувствовала, как мое поле опять взбунтовалось, выплескивая энергию.

— Виновна, — лишь шевельнула губами и выстрелила.

Можно быть хоть Возрожденным, хоть Правителем или неприкосновенным Странником. Энергет ты или проводник, не важно. От пули уйти нельзя.

Сознание плыло, но я видела, как вместо лица матери появилось кровавое месиво. Она медленно падала назад, а ошметки мяса, мозга разлетались по округе.

Меня вывернуло. Упав сначала на колени, потом плашмя, я извивалась от приступов рвоты, захлебываясь. Даже не сразу поняла, как меня подхватили на руки, держа на весу и помогая освободить желудок. Потом холодная вода омывала лицо, очищая от грязи. Я не сразу поняла, что куда-то несут, что гул усиливался. Дальше был ветер, рев и мелькающие деревья. Не раз еще по дороге Джек останавливался, когда меня укачивало, и поддерживал, пока меня рвало желчью.

Нас ждали. Отец забрал прямо с мотоцикла. Никто так и не сказал ни слова.

Еще неделя беспамятства с кратковременными островками покоя и отдыха. Как пояснила Михална, то, что я сама убила Ольгу, закончило перестройку, прописав меня Странником. Без поединка, потому что Возрожденный лишь заменял Судью, но никак им не был. Потихоньку мое состояние стабилизировалось. Ростин уверял, что всплеск силы и перестройка на детях не отразилась.

Джек не появлялся. Ирина рассказала, что между ним и Краусом состоялась весьма эмоциональная беседа и тихо шепнула, что два дня Евгений ходил с разбитой скулой, а Его величество предпочитал подписывать документы левой рукой.

А внутри зрело навязчивое чувство найти то, что потеряла, сначала робко и неуверенно, затем нарастая. Я проверила все потоки, но ничего не нашла. А паранойя крепла. Каждое сказанное слово пересматривала со всех углов, потому что потребность идти и искать не давала покоя. Но направление не находилось, я не могла определить, куда идти и что искать. Вскоре привыкла к странным ощущениям.

Прошло еще пару недель. Двойняшки, все-таки двойняшки, я округлилась. На смену длинным пиджакам под горло и брюкам пришли платья под грудь, скрывавшие изменения в фигуре. Я предпочитала блеклые цвета, преимущественно серый или черный. Так и бродила тенью по коридорам, пугая людей. Присутствовала на всех заседаниях правительства, доводя до трясучки членов правительства своим молчание и хмурым взглядом. О моем новом статусе знали, Странника боялись. Газеты приутихли, журналистам легко было писать про наследницу, но связываться с Судьей двух миров никто не хотел.

Лето перевалило через экватор, дело двигалось к началу осени. Прошел почти год с моего первого перехода, и старта безумного марафона потерь.

Ирине срок поставили на январь— февраль. Мне, с учетом двойни, пророчили декабрь.

В то августовское утро я шла в библиотеку. Меня мучила бессонница, и я читала запоем. В ход шло все — от учебной литературы до мифологии. Истории двух миров. Сказки про миры света и тьмы.

Голоса мужчин я услышала издалека. Говорили трое — Краус, Джек и Ростин. Я прислушалась

— Ваше величество, лицо изуродовано, он сам без сознания.

— Что вы хотите от меня, Ростин? Я не лекарь. Таисия Михайловна его смотрела?

— Смотрела. Не помогло. И родственников не можем найти. Документов при нем не было. В сознание не приходил. Такое ощущение, что на одном упрямстве за жизнь хватается. Я и в полицию обращался, но никто похожий не пропадал. Я запрос даже во Внешний мир отправлял. Там тоже энергета подобной внешности не пропадало. Но самое интересно, не помогает даже вливание энергии. Отторгается.

— Джек?

— Хорошо, я заеду после обеда в больницу. Где он лежит?

— В интенсивной терапии на третьем этаже.

Меня тряхануло изнутри. Проснулось то самое чувство потери, которую хотелось найти. Я медленно отступила назад и по боковой лестницы выскочила из резиденции на задний двор, к парку. Рядом из кустов появились две собачьи морды — рыжая и черная.

Я поманила их рукой, оглядываясь по сторонам. Парк мне был хорошо знаком, как и дырки в заборе. Придерживая инстинктивно живот и прячась в тени деревьев, бросилась к ближайшему лазу. На удивление он все еще существовал. Мысленно порадовалась, что срок не такой уж большой. Протиснуться в дырку удалось.

Я не знаю, почему таилась и пряталась ото всех, покидая резиденцию как вор. У меня даже мысли не возникло, что впереди западня и ловушка. Слишком уж резко исчезли архиты. Мне бы насторожиться, но словно рефлекс дикого животного гнал вперед, в сторону больницы. Зург и Неро семенили рядом, распугивая прохожих, которые при виде нас стремились уйти с дороги. Меня волновало исчезновение Шитака, казалось, что с ним случилось непоправимое.

До больницы добрались без приключений. Впрочем, хватиться меня не должны были. Ирина еще спала, когда я направилась в библиотеку, по дороге никого не встретила.

В больнице узнали, услужливо подскочили, спросили, что случилось, чем помочь. Я вежливо кивнула и на своевременно протянутом листе написала просьбу проводить до отделения интенсивной терапии. Моя просьба озадачила, но перечить не посмели. Лишь робко попросили убрать животных. Легкое движение руки и я подняла с ковра два кольца — из гематита и янтаря.

И вот третий этаж. Меня уже тянет магнитом, я знаю, в какую дверь идти. Медсестра делает шаг за мной, но я останавливаю ее жестом. Несмотря на возражения, Зург и Неро обретают свои боевые ипостаси. Сопровождавшая возмущается, объясняя, что животных нельзя. Пришедшая охрана не рискует меня лично вывести, они звонят в резиденцию. Что происходило дальше, не интересно. Бросаю дискретную защиту, на коридор и ту самую дверь. Теперь не потревожат, пока я не разберусь.

Я волновалась, реально волновалась. Запоздалая мысль о западне мелькнула и исчезла. Дойдя до цели, медленно вошла в палату. Ноги дрожали и я прислонилась к двери.

Возле окна на постели, окутанный проводами, лежал человек с закрытыми глазами. Голова была выбрита, видимую мне сторону лица пересекали два безобразных рубца. Мужчин был не просто бледен, кожа была откровенного серого цвета, словно жизни в нем не осталось. Возможно, раньше этот профиль был красив, но сейчас мужчина исхудал так, что кожа неприятно обтягивала череп. Он не двигался, даже казалось, что он уже не дышит. Руки лежали поверх одеяла. Сильные руки сильного человека с длинными пальцами сейчас высохли и стали старческими.

Я нервно сглотнула и сделала шаг. Ноги отказывались меня держать. Хотелось кричать, но даже сип не прорывался сквозь горло. Мужчина не двигался. До него надо сделать пять шагов. Всего пять... Целых пять... Слезы застилали глаза, столь тщательно спрятанная боль рвалась наружу, грозя убить.

В коридоре слышались голоса.

— Хельга, сними защиту!! Не делай глупостей!

— Ростин, сволочь, если хоть один волос упадет с головы дочери...

— Кто там лежит?!!

— Я не знаю!!!

Голоса перемешивались и не опознавались. Моим маяком сейчас был лишь этот человек. В нем была разгадка тайн прошлого и будущего. Еще один шаг. Воздуха катастрофически не хватало. Это злая ирония судьбы? Она издевается надо мной? Еще шаг. Я замерла. Мужчина не двигался. Отсюда я не дотянусь, надо сделать еще один шаг. Шаг, после которого я умру.

Мужчина открыл глаза и повернул ко мне голову:

— Девочка моя, последний шаг. Я не дотянусь, — черные глаза смотрели с улыбкой.

Я рухнула. Боль, страх, отчаяние захлестнули и выливались потоком, диким стоном. Алексин выкинул руку вперед, чудом поймал и дернул к себе.

— Милая, тише, успокойся, я вернулся. Не плачь, нельзя, деткам повредишь. Все, все, это не сон, я живой, все будет хорошо. Ну прости, девочка моя, раньше никак не мог.

— Алексин, Алексин, Алексин, — хрипло шептала я, вцепляясь судорожно в худые руки, — почему, как, не уходи, мне плохо, я не могу.

— Я вернулся, Хельга, сам не знаю как, но вернулся. Успокойся, принцесска, я не уйду.

— Ты хранитель? Опять хранитель?

— Нет, точно нет. Я не мертвый, я живой. Маленькая моя, успокаивайся. Что с голосом? Простыла?

— Молчала. Не могла говорить.

— Тогда молчи. Хельга, как же я соскучился по тебе. Девочка моя, все будет хорошо.

Истерика сменилась горькой радостью. Слезы текли сами, но боли не причиняли, наоборот, дарили облегчение. Алексин устроил меня рядом, обняв за плечи.

— Почему ты не сказал врачам?

— Шшш, тише. Я так понимаю, что прошел путь брата. Для окончательного возвращения нужна была твоя жизненная энергия. Извини, я тут немного повампирю. Но ни тебе, ни детям ничего не угрожает. Либо во мне разочаровались, либо наоборот вознаградили, но меня вернули. Так что Зосиму придется опять меня терпеть.

Он менялся на глазах. Землистый цвет кожи исчез, да и черты лица сгладились. Шрамы зарубцевались и выглядели не так страшно. Я проигнорировала замечание про Зосима, боясь сорваться в истерику. Потом, когда мы вернемся в резиденцию, я скажу ему. Он поймет и поможет. Но потом.

-Жаль, волосы побрили. Как тебе мой новый имидж?

За дверью что-то грохотнуло.

— Что там?

— Я поставила дискретку, прежде чем войти. Ее пытаются вскрыть.

— Джек и Краус? И до сих пор не взломали? Ты сильна. Ладно, пусть помучаются.

Я тихо рассмеялась, а потом спросила:

— Ты вернешься в резиденцию?

— Сегодня же. Если дождешься, то вместе с тобой. Что ты натворила, раз отец с Джеком так бесятся?

— Они задушили меня своей заботой.

— Милая, сними защиту.

— Еще минуту, пожалуйста.

— Я никуда не исчезну. Я почти восстановился, не переживай.

— А мы тебя женили.

Он хмыкнул:

— Из-за имущества? Зря, я же завещание оставил.

— Не нашли.

— Ну и ладно, потом разведусь.

— Нет.

— Девочка моя, зачем мне фиктивная жена? Заплачу откупные.

— Это Ира. Она ждет сына. Твоего.

Он замолчал, потом слегка подтолкнул меня:

— Сними защиту, надо возвращаться домой. Я виноват перед Иришкой, буду отмаливать грехи. Да и тебя муж ждет.

Я осторожно встала и отвернувшись, закусила губу. Защита исчезла. Зург и Неро, лежавшие возле двери, лишь приподняли голову, когда в палату ворвались Краус и Джек. Они застыли, растерянно глядя на нас. Алексин уже сидел, а я опиралась на него спиной.

— Опять? — выдохнул Джек, настороженно глядя на брата.

— Нет, с некоторыми усовершенствованиями, — поддел его хранитель, — и тебе предстоит с этим разобраться.

Я высвободилась из его рук и отошла к окну. Несмотря на недоверие к Джеку, я с удовольствием наблюдала, как тот обнял брата. Скупая на проявление эмоций, но искренняя радость. Отец тоже приветствовал старого друга.

— Задушите, — проворчал Алексин, его глаза странно поблескивали, — лучше найдите мне одежду. Здесь плохо кормят. Да и жена дома ждет.

— Уже и про жену знаешь? Быстро, — усмехнулся Джек, — уверен, она тебе все выскажет.

— В отличие от некоторых, я умею обращаться с женщинами. Правда, Хельга?

Я лишь улыбнулась.

— Хельга не говорит, — тихо сказал отец, подходя ко мне.

— Не знаю, не знаю, минуту назад она с удовольствием поведала, что меня окольцевали. Кстати, о кольцах, а зануда-то где? Хельга, вы поссорились? Ну не верю я, что он тебя так просто отпустил одну.

Повисло тягостное молчание. Я уткнулась отцу лбом в плечо и вздохнула. Краус успокаивающе гладил по плечу.

— Джек? — насторожился Алексин.

— Пойду к Ростину, пусть готовит выписку, — увернулся от ответа брат, — Краус, иди, поможешь.

Они слишком быстро вышли.

— Хельга, что случилось?

— Зосима больше нет. У него тоже начался третий переход и он погиб одновременно с тобой.

Тишина, скрип кровати, неровные шаги. Я сверлю взглядом потолок, пытаясь справиться со слезами. Алексин осторожно притянул к себе, пряча в руках:

— Бедная моя девочка.

— Я Странник, это моя цена.

— Жестоко. Если бы я мог, вернул бы его вместо себя. Прости, милая.

Он покачивал меня, гладя по волосам. Потом ойкнул.

— Что такое? — испугалась я.

— Дерутся, — он осторожно положил руку на живот, — меня малыш пнул.

Я прислушалась к ощущениям. Ну какой пинок, так легкий ласковый удар маленькой ножки или ручки, даже больше похожий на поглаживание.

— Шевелятся! Алексин, они шевелятся!

— Конечно, шевелятся. Они же дети и растут. Хельга, какой же ты ребенок.

Он присел на подоконник, не отпуская меня из рук, я поддела его:

— Все подзаряжаешься?

— Нет, стараюсь осознать, что ты не сон. И что я правда живой. Помнишь, я говорил, что хранитель тоже может влиять на подопечного? Удивительно, но я по-прежнему могу тебя успокаивать через обмен энергией. Это и хорошо, и плохо.

— Почему?

— Хорошо, потому что ты начнешь возвращаться к жизни. Да и детям нужна спокойная мать. Боль не скоро пройдет, потребуются годы, десятилетия. Но жить надо дальше, Хельга.

— Я постараюсь.

— Я помогу. А плохо, потому что через меня тобой можно управлять. Из-за меня ты уязвима. И этим попытаются воспользоваться.

— У Среднего мира появился правитель. Шитак закрыл границы. Я переживаю за него. Нападения архитов прекратились.

— Разберемся. Но это одна из причин, почему я сегодня же возвращаюсь в резиденцию. Я пока слишком слаб, чтобы сопротивляться нападению.

Дверь снова распахнулась, вернулись отец с Джеком, следом вошел озадаченный Ростин. Он недоверчиво покосился на Алексина и осторожно заявил:

— У меня есть образцы ДНК хранителя, остались после анализов, — при этих словах Ростина Алексин хмыкнул, — если хотите...

— Ну хоть один здравомыслящий совет от вас сегодня, Ростин, — съехидничал Краус, — а что мешало вам раньше провести анализ?

— Потому что воскрешение господина Алексина — нонсенс с точки мироздания. Простите, но когда мы пытались вытащить больного, то он был жив. А всем известно, что хранители мертвы.

— Ваше величество, не путайте доктора, — вмешался Джек, — я свидетельствую, что вернулся Алексин, мне и генетических экспертиз не надо. Случай действительно уникальный. А ты бы не хмыкал, а одевался бы. Я так понимаю связь хранитель-подопечный сохранилась, а значит, здесь тебе оставаться нельзя. Неизвестно, что еще проснулось.

Он положил на край кровати одежду и вышел. Ростин, что-то бормоча себе под нос отправился за ним.

— Хельга, пойдем, — позвал меня отец.

— Пусть она останется, — возразил Алексин, — я воспользуюсь ширмой.

Краус насупился и бросил недоверчивый взгляд на него.

— Краус, я женат. Тебе нечего опасаться за честь дочери, вообще, я балдею. Почти двадцать лет ты мне доверял, а тут вдруг начинаешь подозревать во всех смертных. Найди мне лучше трость.

— Нет, это точно ты, — проворчал отец, — как всегда наглый и никакого уважения к правящей персоне.

Он вышел.

Алексин отправился за ширму одеваться, я устроилась на его кровати. Удивительно, но я почувствовала усталость и голод. Давно забытые чувства, что испугалась.

— Что опять не так? — раздался голос хранителя.

— Почему ты так решил?

— У тебя на лице все написано.

— Проголодалась и устала. Я давно уже перестала хоть что-то ощущать. А еще горло разболелось.

— Если Краус сказал правду и ты не говорила вообще, то помолчи, на сегодня ты перевыполнила норму. Стресс потихоньку отступает, ты возвращаешься к жизни. И это правильно.

Он подошел, прихрамывая, и подал руку:

— Пошли домой.

— А ты готов?

— С тобой? Хоть на край света, девочка моя.

За дверью обнаружился Джек с тростью. Он без слов протянул ее брату. На меня Возрожденный старался не смотреть, как и я избегала его взглядом.

Отец разговаривал с главврачом. Увидев нас, кивком отпустил Ростина.

Вокруг больницы собрались толпы зевак и репортеры.

Я удивленно посмотрела на отца:

— Хельга, появление новоявленного Странника, Правителя и действующего Странника не прошло незамеченным. А теперь еще и возвращение хранителя.

— Временно во избежания ненужных слухов, Алексин, иди сюда. Ее высочество пойдет с отцом, — Джек приблизился к брату, а тот схватился за его плечо:

— Кажется, я переоценил себя, ноги не держат. Разучился ходить. Так, Хельга, нос выше, завтра буду как огурчик.

Так и вышли. Я с отцом, привычно опустив голову, за мной как тени скользили Зург и Неро. Последними спускались братья. Отец не дал никому возможности устроить стихийную пресс-конференцию, быстро усадив меня в машину. Рядом плюхнулся бледный хранитель.

— Да, отвык я от активной общественной жизни.

— Вы оба осознаете, что без официальных заявлений не обойтись? — спросил нас Краус, — Срок завтра до полудня. Думайте и ищите правдоподобное оправдание.

Алексин пожал плечами:

— Будет вам, Ваше величество, сказочка. Уж что-что, а небылицы рассказывать я умею. Вон Хельге, до замужества байки рассказывал.

— Да уж, наслышаны мы об этих сказочках, — проворчал Краус, стараясь казаться грозным, — как только ума хватило такое ребенку рассказывать.

— А что там было? — решила уточнить я.

Краус с Джеком переглянулись и ошарашено посмотрели на хранителя.

— Да она раньше засыпала, прежде чем я доходил до самого интересного, — сдал меня тот.

Уже подъезжая к резиденции, я озадачилась важным вопросом.

— Иру надо подготовить. Мы можем не с центрального входа запарковаться?

Со мной согласились, но нас это не спасло. На крыльце стоял Стешин, держа за плечи бледную Ирину.

— Пап, а что случилось?

— Сущие мелочи, — беззлобно отозвался он, — у нас тут Странник и по совместительству наследная принцесса, она же мать будущих правителей двух легендарных миров пропала. Хельга, вечером я хочу серьезно поговорить с тобой. Будь добра, найди время между празднование возвращения твоей личной няньки и написанием побасенок для прессы. А теперь думайте, как выкручиваться будем. Принимать преждевременные роды мне совершенно не хочется.

Краус осекся, заметив что мы втроем смотрим на него с раскрытыми ртами.

— Что? — возмутился он, — я тоже умею радоваться. У меня между прочим друг с того света вернулся.

Поскольку мы продолжали на него смотреть, он вздохнул.

— Вот опять все самому делать, — ворча, вылез он.

Джек покосился на Алексина. То вздернул руки вверх:

— Между прочим до вступления в должность, Краус был балагур и шутник, ты сам помнишь. Власть подпортила ему характер, а тут может просветление снизошло.

— Пошли уж, просветление.

Джек вышел следом и обойдя машину, открыл мою дверь. Стешин и Ирина уже спешили к машине. Я обернулась к Алексину, он кивнул:

— Иди.

Джек ждал возле дверей, а я не готова была воспользоваться предложенной рукой. Алексин удивленно шепнул:

— Девочка моя, это же Джек, он не кусается.

Возрожденный видимо услышал наш разговор, поскольку рука тут же исчезла. Я сама вышла из машины, и на меня налетела маленький ураган:

— Ты о чем думала? Я же испугалась!

Она правда дрожала от пережитого волнения, даже забыв, что рядом Краус и Стешин. А ведь ей предстояло вынести еще одно испытание — возвращение мужа. При том, что расстались они не очень хорошо. В стороне Краус пытался подготовить Стешина к сюрпризу.

— Ир, все хорошо, а будет еще лучше.

— Ты говорить начала??? — тьма побери, я же забыла.

Интересно, а отец правда сможет принять роды? И спасти малыша, ведь срок маленький, хотя больше чем у меня тогда был.

— Ир, ты только не волнуйся, понимаешь, тут влияние энергополя, — залепетала я, но меня перебили.

Хрупкая тихая и скромная блондинка превратилась в фурию:

— Ты мне про электричество свое помолчи!!! Я тебе сейчас замыкание устрою! Перегрузку сетей и резонанс волн! Я же волновалась, а ты!!!! Я тебя!!! Я тебя!!!

Из машины послышалось фыркание, которому вторили тихие смешки Джека и отца. Стешин неодобрительно на них косился, но молчал.

— Знаешь что, дорогая, — взорвалась я, — я тоже беременна и имею право на игру гормонов. Хочешь поскандалить? Отлично, в машине есть подходящая жертва, — смешки тут же прекратились, — можешь на законных основаниях портить ему нервы, поскольку прически пока нет. И кулон тоже верни ему.

— То есть на законных? Опять твои энергетические штучки?

— На законных. А штучки не мои, они межмирные. Мы позже разберемся.

Я постучала по крыше автомобиля и отошла в сторону. Будем считать, что Ирину подготовили. У меня правда не было сил. Но и уйти не могла, боясь что потребуется помощь.

Ирина смотрела недоуменно на меня, и не заметила , как за ее спиной из машины вылез Алексин. Сдавленно охнул Стешин, покачнувшись. Джек тут же подхватил его, а я порадовалась, что все происходит во внутреннем дворе и нас не видят. Нельзя подданным знать о слабостях сильных мира сего и Внешнего. А мы ведь тоже люди.

— Ириш, — тихо позвал Алексин.

Девушка замерла, побледнев и медленно развернулась в его сторону. Между ними было два шага, и я как никто другой знала как тяжело они даются. Хотя наверно только мне. Ирина подлетела к нему вцепившись в рубашку:

— Ты?

— Я вернулся, — Алексин нежно обхватил ее, несильно прижимая округлившуюся фигурки к себе.

Она всхлипнула, улыбнулась, неверяще обернулась ко мне и вновь смотрела на мужа. А дальше произошло то, чего не ожидал никто и в первую очередь расслабившийся хранитель.

Ира влепила ему пощечину! Звонкую, да так, что у него голова мотнулась. На щеке остался яркий отпечаток ладошки.

— За что?!! — обиделся Алексин.

— За все хорошее, — всхлипнула Ирина и ее прорвало. Она молотила кулачками по его груди и вырывалась, — все играешь мной? Тех слез было мало, теперь решил еще поиздеваться? И на сколько теперь тебя отпустили? Меня не любишь, а над Хельгой зачем издеваться.

Алексин не оправдывался и не сопротивлялся, лишь пытался успокоить воинственно настроенную девушку. Наконец ей удалось вырвать из его рук и она сбежала во дворец.

И вот мы с Алексиным уже полчаса сидим под дверьми моих же покоев. Ирина закрылась изнутри. Мы слышим всхлипы. Периодически то я, то он пытаемся поговорить с девушкой, но в ответ несется звон разбитых статуэток и ваз и другой непонятный грохот.

Персонал резиденции косится на нас, сидящих как бедные родственники прямо на полу под дверью, но от комментариев воздерживаются. Тем более возвращения Алексина, да еще в таком экстравагантном виде, вселило страх и рождало сплетни и слухи. Особо сердобольные принесли мне несколько подушек под спину. И спешно ретировался, услышав звуки погрома.

Теперь мы даже не пытаемся завести разговор, лишь перебрасываемся между собой ничего не значащими фразами.

— Что прессе говорить будем?

— Может, что у меня была секретная миссия в тылу врага?

— В каком тылу?

— Фи, Хельга, какие некрасивые намеки.

— Алексин, хватит!

Бац! Что вновь бумкнуло в гостиной.

Через некоторое время:

— Я сама Ольгу убила.

— Сочувствую!

— Выстрелом в лицо!

— Я всегда говорил, что ты хорошо стреляешь.

Хрусть! Алексин насторожился:

— Это что?

— Там из соломки ваза была.

— А, ну ладно.

— Ир, не вздумай разбить тех балерин, которых мне Зосим подарил на совершеннолетие! — рискнула я попросить подругу.

— Я не трогаю подарки Зосима! — возмутилась она.

Дзынь! Дзынь!

— Хельга, а такие прозрачненькие бокальчики с резной каймой кто дарил?

— Ир, это ручная работа мастеров побережья турвальского океана, дико дорогая вещь!!!

— А кто дарил?

— Алексин привез из поездки!

Дзынь! Дзынь! Дзынь! Дзынь! Дзынь! Дзынь!

— Все верно, — меланхолично произнес Алексин, — восемь турвальских хрустальных креманок под мороженое. Ириш, ты тратишь семейный бюджет! А я между прочим безработный пока.

Чпок!

— С торшером из провинции Теранс можно попрощаться, — резюмировал хранитель, — я конечно знал, что женщинам свойственно гнездование в период беременности, но не думал, что они начинают с погрома. Хельга, чего ты с Джеком не поделила?

— Они с Зосимом на меня спорили. Делили, не спросив меня. Ты это знал?

— Я знал, что Джек неравнодушен к тебе. А откуда ты взяла про спор? Не верю в такую подлость.

— Помнишь, Зосим что-то строчил в день третьего перехода на том самом совете. Это было прощальное письмо. Он знал, что умрет. Он вообще все знал.

— Где этот блокнот?

— Там, — махнула я в сторону гостиной.

— Пошли, — он вскочил.

— Там закрыто!

— Хельга, а я до сих пор могу управлять материальным, — он подмигнул мне.

Дверь открылась, а я стояла лишь хватая воздух ртом. То есть я полчаса зря мучилась на жестком полу. Рука сама нащупала подушку. Ирина, увидев странный блеск в глазах, даже испугалась:

— Хельга, может не стоит? Я все уберу.

— Ты мог открыть дверь, и вместо этого мурыжил меня на полу? — подушка со всего размаху опустилась на спину хранителя.

— Хельга, ты что? — удивился он, разворачиваясь.

— А вообще, где ты шлялся дорогой? — хрясь, Ирина повторила мой подвиг.

— Девочки, я же даже защищаться не могу! Вы же беременны, вдруг я вас задену? — он как мог пытался уворачиваться от ударов, сыпавшихся на него с двух сторон. Мы усовестились. На миг, потому что заметили чертенят в глазах хранителя.

После этого мы объединили усилия в подушечной битве. Алексин лишь хихикал, и театрально стенал о тяжкой доли мужчины в плену будущих мамочек.

— Знаешь, Алексин, я поражен твоему умению обращаться с женщинами, — раздался насмешливый голос от дверей.

Мы уже повалили хранителя на чудом уцелевший диван и добивали, а он пытался отнять подушки.

— Лучше бы помог, — пропыхтел Алексин.

— Избавь, брат, у меня не настолько богатый опыт общения с женщинами, боюсь не выжить, — Джек улыбался, наблюдая за погромом в комнате, — с тобой Правители хотят поговорить. До ужина. И просили передать, что Его величество ждет всех на ужин в малой столовой. Я пожалуй пришлю слуг, чтобы здесь прибрали. Алексин, идем.

Мы с Ирой шлепнулись на диван, который нам освободил хранитель. Он практически дошел до дверей, однако вернулся, чмокнул опешившую Ирину в нос:

— Я тоже рад тебя видеть! — потом обратился ко мне, — блокнот дай.

— Может не сейчас?

— Хельга, дай блокнот.

Я принесла блокнот. Джек внимательно проследил за его передачей и тихо заметил:

— Если ты хочешь поговорить об этом деле, то предупреждаю, что от Крауса я уже получил внушение. А Ее высочеству дал слово, что мои эмоции и чувства никогда ее не затронут.

— Но со мной ты еще не говорил. Дамы, наши почтение. Постарайтесь не порезаться, — Алексин утащил брата.

Мы с Ириной переглянулись.

— Ты начала говорить, потому что он вернулся?

— Да, мне стало легче. Ир, понимаешь, я не могу описать, что нас связывает. Рассматривай как отношения брат и сестра, если тебе так легче. Пошли в малую столовую. Пусть здесь наведут порядок.

Уже тогда я поняла, что Ирина простила его. И все у них будет хорошо.

Встреча Алексина и Михалны расторгала. Таис сильно досталось в той переделке, она недавно начала вставать. И я и Михална избегали друг друга. Ей было плохо из-за того что она не сохранила Зосима, я чувствовала себя виноватой в ее травмах.

Вот и сейчас, почуяв приближение Таис, спряталась у дальнего окна, устроившись на широком подоконнике. Мне было все видно, меня же прятали портьеры.

Таис подготовили, поэтому сюрприза не ожидалось, однако я не сдержала слез, когда бледненькая старушка без слов обняла растроганного хранителя. Слова ободрения, радостные похлопывания по спине, поцелуи счастья. Я откинулась на раму, закрыв глаза и вздохнула.

— Где Хельга? — раздался вопрос отца.

— Ваше величество, она... — Ира замялась, боясь выдать меня. Обычно я сама выходила из укрытий, но сейчас...

Я боялась разреветься. Возвращение Алексина вскрыли гноящуюся рану тяжелых воспоминаний, а взгляд на счастливую Ирину лишь напоминал о потери.

— Где Хельга? — повторил вопрос отец.

— Ваше величество, — тихо позвал Джек. Я открыла глаза.

— Что, Джек?

— Если Ее высочество захочет, сама присоединится к нам, — спокойно ответил тот, — не стоит настаивать.

— Джек, я просил, чтобы ты ...

— Как только Алексин восстановится, я уеду. С вашего позволения, Ваше величество.

Я сквозь ресницы наблюдала, как Джек откланялся и направился в сторону выхода. Его путь проходил мимо того окна где я сидела. Возрожденный ни жестом, ни взглядом, ни вздохом не выдал мое укрытие.

Я прислушалась к разговору за столом.

— Краус, зачем ты так? — спросил Алексин. Его руки лежали на плечах Ирины. Все верно, без меня ужин не начнется.

— А ты в курсе?

— Хельга отдала мне это письмо.

— И твое мнение? — отец был раздражен.

— Это касается только их. Не вмешивайся. Джек и Хельга сами разберутся. Мне кажется, что мой брат ни разу не дал усомниться в своей порядочности и уважении по отношению к принцессе. Если бы не письмо Зосима, никто бы и не узнал.

— Ты говоришь так, потому что он твой брат.

— А Хельга моя подопечная.

— Была.

— Есть, — в зал вернулся Джек.

Я насторожилась. Алексин тоже.

— Ваше величество, прикажите закрыть двери. Информация конфиденциальная.

— Среди нас проводник, — намекнул молчавший до этого Стешин.

— Уже не проводник. Вообще я не хотел эту информацию открывать, но начнем с нее. Ирина уже энергет. Пока слабый и до первого перехода время есть. Ребенок меняет мать, иначе она не выносит его.

— Откуда знаешь? — выдохнул Алексин.

— Гхм, как бы помягче сказать то, — почесал в затылке Джек, — дамы, прошу за столь нелицеприятные высказывания, и ты, Алексин, прости. В общем история не знала ни одного случая зачатия от хранителя, при чем факты, скажем так, чересчур близких отношений хранителей и людей имели место быть. Напомню саму суть хранителя — это мертвая материя. Она не способна к зачатию. Алексин, не смотри на меня так, Ира, успокойся, тебя никто не обвиняет не в чем. Ты, братишка, забываешь одно, ты Сильнейший Хранитель. Напомнить тебе пару случаев? Первое, когда ты Александру вытаскивал с ее первого свидания, тебя еще чистой энергией обожгли, помнишь? Второе, когда в лабиринте стазиса она же тебя вытащила из энергетического кокона.

— На тот момент мы уже не встречались с Ириной.

— Ага, целых двадцать пять часов. Тебе всю физиологию расписывать? С первого ожога часть тебя в ней ожила и произошло оплодотворение. Ирина, прости, я же не виноват, что твой супруг настолько отупел и перестал понимать с полуслова.

Я закусила губу, пытаясь сдержать смех. В силу бритости Алексина, у него полыхали не только уши, но и вся голова.

— Ребенок не прост, не зря об этом говорил Зосим. Я уже догадываюсь, кого нам ждать, но пока промолчу. И вообще, несмотря на ваш скептицизм и предвзятость, мы с Зосимом последнее время много работали вдвоем. Парень обладал пытливым умом и знал, где искать, а я знал что. В общем, Ольга при смерти и выкидыше выкинула энергию, которая несколько раз доводила до самоубийства своих новых хозяев, пока не попала в Александру. Ее бы ждала та же участь, да на беду или на счастье, женщину вовлекли в череду невероятных событий. Алексин, ты же встречался с ней перед .... Перед своей гибелью?

— Да, перед Советом.

— Тогда выплеснулась первая часть энергии твоей бывшей подопечной, являющейся родственной и позволившей тебе не уйти за Грань. Но раз ты не ушел за Грань, то контракт остался не завершенным...

— И каков теперь срок? — нахмурился Алексин, прижимая Ирину.

— Бессрочный, пока ты сам не разорвешь его. Да и тогда вряд ли что произойдет. Но не в этом суть. Ребенок тоже получил не совсем обычную энергетику, которой поделился с матерью. Ирину ждут два перехода, скорее всего ускоренные. А вот Хельга получает опять хранителя.

— Так, Джек, ты попроще, попроще объясняй. Если правильно тебя понял, я остался Хранителем Хельги, срок не ограничен. Ирина стала энергетом и ее ждет два перехода. Ребенок тоже не так прост, как хотелось бы.

— Приблизительно так.

— Значит, Ольга знала, что ее энергия будет блуждать. И надеялась ее выловить, используя меня и Алексина, как накопители энергии и маячки, — задумчиво произнесла я вслух, заставив присутствующих вздрогнуть. Всех, кроме Джека

— Поясните, Ваше высочество, — попросил он.

Я вздохнула и осторожно слезла с подоконника. Подойдя к столу, прислонилась к стулу.

— Ольга на момент выкидыша была архитом. Ее перенастроил, если можно так сказать, Шитак в надежде, что она станет Правителем.

— Разве это возможно? -удивился Стешин.

— Шитак подтвердил мне это. Архиты... Смотрите, в наших мирах есть те, кто переносит энергию — это проводники. Есть те, кто использует и управляет энергией — энергеты. А архиты — они как батарейки, они собирают и хранят энергию. И могут ей делиться. А поскольку процесс пока неуправляем, они и убивали. Процесс именно сбора.

— Интересный вывод, Ваше высочество, — Джек стоял на другом конце стола, опираясь на стул Крауса, — теория не лишена смысла.

— Это не теория. Я сама недавно узнала. Архиты расходуют энергию как и обычные энергеты, но собирать ее пока не научились. Самое быстрое и оптимальное для них — энергия перехода. И они не умеют останавливаться.

— То есть по идее, падальщик может помочь нам облегчить страдания переходящих? — Джек внимательно следил за нитью рассуждений. Да и вообще, нас не перебивали.

— По идее может, — согласилась я, — но при условии, что он умеет остановиться. А для этого нужен контроль сверху. Хранитель не мог обеспечить его. Только Правитель. И он появился у архитов.

Я замерла и подняла глаза на Возрожденного испуганные глаза. Он насторожился:

— Что Ваше высочество?

— Джек, а вы уверены, что я убила Ольгу?

— Я проверил энергополе, это она. Лицо опознать не получилось. На теле особых примет не было. Одежда ее.

— У куклы, которую я оставила вместо себя, тоже была идентичное энергополе, а это даже не человек. И я сделала подделку слепка поля в первый раз. Тьма, а вы вообще уверены, что в тюрьме лежала Ольга?!

Я заметалась по залу, пытаясь собрать воедино разрозненные мысли. Меня остановил отец:

— До момента прихода в себя это точно была Ольга. А вот дальше. Джек, не думаешь, что всплески, которые мы фиксировали с тобой, это как раз создание и разрушение поддельных слепков энергополя?

— Возможно, Краус. Однако Алексина ей бы не удалось обмануть. Тут связь глубже.

— И поэтому Ольга провоцировала меня, чтобы я реже появлялся, — угрюмо буркнул хранитель, нехотя расцепляя руки и отпуская Ирину, — солнце мое, иди к себе, и Михалну забери. Ужин отменяется. Вам принесут в комнаты.

— Но, — попыталась возразить Михална.

— Нянюшка, не спорь, — попросил Стешин, — тебе надо восстанавливаться, девочкам скоро понадобится вся твоя сила. Осман заглянет и все расскажет. Ирина, я к вам попозже загляну. Официально вы переходите под мою юрисдикцию, как энергет Внешнего Мира.

Дамы послушно отправились в сторону выхода. Я смотрела на сгорбленную фигурку старушки и не выдержала:

— Михална, прости меня. Я виновата перед тобой.

Михална в ответ лишь обняла меня:

— Деточка, да не виновата ты. Скорее мы перед тобой в долгу.

Я шмыгнула носом, позволив минуту слабости, и в это момент какое-то внутреннее предчувствие ударило током. Я взглянула на поле лекаря и дернулась:

— Евгений!

— Я предпочел бы, чтобы ваши способности Странника еще спали.

Он моментально оказался рядом, отстраняя меня от Михалны. Из поля старушки отходил тонкий, едва заметный поток, живший своей жизнью и сейчас пытавшийся перекинуться на меня.

Стешин и Краус подлетели в мгновение ока. Джек держал меня, окутывая щитом. Стешин тут же подхватил Михалну, пытаясь разорвать связку.

— Алексин, уводи жену, она сейчас самая уязвимая, — скомандовал Краус и приказал Осману, — Ростина к нам, немедленно.

— Не сюда, а в ее покои, я уже установил щит, — поправил Стешин, — рвать нельзя, потеряем ее.

Он подхватил потерявшую сознание женщину, опуская на пол:

— Джек, рвать нельзя. Остановим сердце!

— Я уже понял. Уходим, Ваше высочество.

— Согласна. В шунгитову долину!

— Хельга!

— Сейчас же, Возрожденный!

Он зашипел, открывая портал.

На улице уже вечерело, и темные булыжники шунгита на фоне бледного неба, окрашенного последними всполохами заходящего солнца, впечатляли. Я поежилась, и в этот момент на плечи лег мужской пиджак. Как было не страшно, тут же закуталась в него, пытаясь определить, где мы. Под ногами зашуршало, и миру явились два наглых зооморфа в виде змей. Только огромным усилием воли подавила крик. Впрочем ,Неро быстро сообразил, возвращаясь к обычной ипостаси огромной кошки с кисточками на ушах. Зург стал львом.

— Ваше высочество, может, вернетесь? День был тяжелый.

— Вы же видели, на Михалне маячок, причем сосущий энергию. Поэтому она так медленно восстанавливается. Я уверена, что маячок бросили в момент той самой битвы. Почему вы его не увидели?

— Потоки, уходящие во внешнее поле, есть у всех. А саму структуру потока не разглядели. Я правильно понял, что вы хотите попробовать оторвать маячок?

— Скорее узнать, куда он уходит.

— Нам туда. Не тратьте силы, я его сам отслежу. Идемте.

Он махнул рукой в сторону. Я сделала шаг и стиснула зубы.

— Что такое, Ваше высочество.

— Голова закружилась, — нехотя призналась я.

— Вам плохо?

— Скорее голодно, я забыла об обеде. Идемте, потерплю.

— В мои планы не входит падающий от недоедания Странник. Держите.

Он протянул мне яблоко и шоколадку.

— Откуда?

— Яблоко стащил со стола, шоколад в кармане ношу. Иринка часто у меня конфетки просит. Потерпите немного. Как только пройдем долину, можно будет строить порталы. Вы умеете жевать на ходу?

Получив утвердительный кивок, Джек устремился вперед. Посмотрев на его размашистые шаги, поняла, что есть и идти не получится. В виду своего положения я передвигалась не быстро. Забросив кусочек шоколадки в рот, двинулась следом. А Возрожденный уже стоял и ждал.

— Извините, Ваше высочество, не сообразил. Может, обопретесь на меня?

Я упрямо помотала головой. Он невесело усмехнулся, но смолчал.

Через полчаса мы добрались до тюрьмы Ольги. Нить вела в разрушенное здание, где обрывалась в центральной комнате.

— Отсюда ушли во Внешний мир, — скрипнул зубами Джек, — боюсь, вы правы.

— Я убила невинного человека? — в ужасе прошептала я.

— Хельга, это невозможно. Иначе бы мы с вами не разговаривали. Это был морф. Ваше высочество, я настаиваю на возвращение в резиденцию. Дальше я сам.

— Нет!

— Мы с вами путь в десять минут преодолевали полчаса! Нельзя быть такой упрямой!!! Так мы никого не поймаем. Подождите, еще наиграетесь, тошнить начнет.

— Джек, вы специально постоянно тыкайте мне мое положение? Я помню, что беременна. А вы Ольгу упустили! Нечего искать виноватых в собственных промахах! Я тоже иду!

Попыталась даже топнуть ногой, однако меня повело.

— Идет она, — проворчал Джек, придерживая за руку, — закончится тем, что мне вас нести придется. Посидите здесь и съешьте яблоко. Я еще раз осмотрюсь, и мы перейдем во Внешний мир.

Он поставил чудом уцелевший стул и усадил меня. Сам пошел вдоль стен, я прикрыла глаза и нырнула по силовым линиям. Интересная нам тонкая нитка слегка отличалась, причем различие было едва уловимое, так что ошибка Джека не так уж велика. Возрожденный дошел до места обрыва и замер.

— Хельга, — тихо позвал он, — Ольга жива и ушла в Средний мир. Боюсь, перенастроив ее, Тишка теперь не сможет ее там сдержать.

— А значит, она восстановилась, и можно ожидать новой борьбы за власть, — закончила я за него.

— Увы, Ваше высочество.

— Джек, а вы можете оценить, насколько она сильна? Она тоже теперь Возрожденная?

— Нет, это невозможно. Она не умирала. А насчет силы... Идите, я вас кое-чему научу.

Поскольку все его скромные запасы я съела, то желание научиться чему-нибудь новому перевесила мою боязнь. Я подошла.

— Видите обрыв нити? А теперь присмотритесь внимательней к кончику, он словно разлохмачен. Постарайтесь мысленно вытянуть каждую линию в логическое продолжение. Да, вот так. Нет, придумывайте, а осторожно тяните словно шьете. Поток сам, где надо повернет.

Я мысленно продлевала энергетические протоки, которые сплетались в кружево энергополя. Рисованные узорами, как у падальщиков.

— Умница, у вас получился слепок энергополя человека, которому он принадлежит. Этого вполне достаточно, чтобы сравнить его с находящимися в базе, чтобы определить личность. И я тоже воспользовался таким способом, если бы располагал временем. Но у нас его нет. Поэтому... Вы позволите?

Он подошел со спины, накрыл мою кисть своей и направил их в сторону слепка. Что произошло дальше я не совсем поняла, больше интуитивно почувствовала, что Джек связал наши силы и словно кистью зарисовывал энергополе внутри.

— Любой сильный энергет умеет хорошо рисовать. Чем выше уровень, тем филигранней мастерство графики. Вот и мы рисуем, преобразую свою энергию в графику, пусть и вымышленную. Изнутри наполняем поле энергией и играем, создавая иллюзию. Видите, если я ошибусь, то наш слепок тут же меняет цвет. И наша задача вовремя заметить изменения и не допустить.

Он вел моей рукой, а внутри проявлялись знакомые черты матери.

— А морфы?

— Получается их истинное лицо. Довольно, Ваше высочество, потом потренируетесь, иначе сил не хватит.

Он легким пассом разбил иллюзию, впитывая энергию. Затем отступил на шаг.

— Нам надо во Внешний мир. Ольга уходила оттуда.

Я развернулась, а он уже создал портал.

— Идемте!

Шаг и мы оказываемся в Москве, под навесом одного из кафе. Шел мелкий дождик. Запахи настолько будоражили мой нос, что невольно сглотнула. Джек заметил:

— Хорошо, быстро перекусываем, я и сам голоден. Тем более вон там сидит наша общая знакомая, и думаю, ее можно порадовать новостью о возвращении Алексина.

Я проследила за его взглядом и увидела Александру. Она увлеченно читала электронную книгу, держа в руках мундштук с дымящей сигаретой. Строгая одежда под горлышко, состоящая из длинной юбки, водолазки и жилетку без единого намека на кокетства смотрелась как крик отчаяния, словно человек прятался ото всех и в то же время кричал о помощи

Евгений ухватил меня за плечи и подтолкнул к входу. Придержал дверь и насильно, но осторожно усадил на стул напротив хмурой женщины. Я понимала, что это неприлично, но стоящий рядом с ней на блюдечке шоколадный тортик приковал мое внимание. Александра, заметив нас, тут же придвинула десерт скользнув взглядом по моей фигуре. Сигарета тут же была потушена.

— Спасибо, я умираю с голоду, — словно оправдывая свое дикое поведение, прошептала я.

— Потому что есть надо было, — проворчал Евгений, — Привет, Саша.

— Привет, — спокойно ответила она и уточнила, -Ваше высочество, еще что-нибудь?

Александра махнула рукой, возле нас тут же возник официант, которому Евгений быстро назаказывал кучу еды. К моему изумлению, все принесли моментально.

— Вы словно из голодного края, — усмехнулась Александра, с любопытством нас разглядывая.

— Если я скажу, что мы из-за праздничного застолья, ты мне поверишь? — фыркнул Джек и нахмурил брови, — Ваше высочество, ешьте!

Я послушно жевала, успевая украдкой следить за ними. Меня поразило, что женщина спокойно и даже слегка с иронией смотрела на Джека, а тот тоже искренне рад был видеть ее. Он даже стал человечнее словно снял маску. Я настороженно приглядывалась к нему, а Джек делал вид, что не замечал моих косых взглядов.он тоже быстро поглощал принесенные блюда, поддерживая беседу.

— Жень, поверю, — хмыкнула Александра и саркастически добавила, — но в гости постараюсь не попадать. Только если похудеть захочется. Что-то случилось?

— Рядовые будни Судьи, — сыронизировал Джек, залпом выпивая кружку горячего чая — Ее высочество осваивает новую должность, хоть я и предлагал отложить хотя бы до родов.

— Джек, забываетесь, — сорвалось с моих губ раньше, чем я сообразила, как не права в прилюдном замечание.

— Простите, Ваше Высочество, — улыбнулся он.

У Александры удивленный взгляд, который заметил Евгений. Он тут же поспешил обрадовать подругу:

— Да, все верно. Я думаю, ты тоже порадуешься. Алексей вернулся!

— В смысле? — прошептала Александра, а я словно почувствовала волны энергетических потоков

— Живым, абсолютно живым, — подтвердил Джек и обеспокоенно спросил, — Саша, ты что?

Вскинув голову, заметила что по щекам откинувшейся на спинку стула женщины бежали слезы, а она улыбалась. Мощный всплеск энергии зафиксировался инстинктивно. Я попыталась определить источник и с удивлением обнаружила, что всплески идут от Александры.

— Александра, вам плохо? — осторожно спросила я.

— Все хорошо, Ваше высочество, все замечательно. Хорошая новость на фоне последних событий.

— Да, — согласилась и бросила быстрый взгляд на Джека. Тот насторожился, а потом расслабился.

— Ваше высочество, сила Ольги хранилась в Александре, я уже говорил. Часть ее выплеснулась, когда был третий переход, позволив Алексину вернуться.

— Но сейчас тоже был выброс, — перебила его, — и мне не хотелось бы, чтобы Ольга...

— Ваше высочество, я отследил выброс. Он был спровоцирован новостью о вашем хранителе. И, — он запнулся, словно прислушиваясь к чему-то далекому, — Саш, прости, но я не готов пока говорить. Не хочу обмануться. Хельга, нам надо идти, пока нить еще держится. Вы поели?

— Я все равно не поняла, о чем вы, — пожала женщина плечами и попросила сдержанно, — Жень, передай Алексею приветы.

— Передам. Ваше высочество.

Я бросила быстрый взгляд на стол и едва сдержала удивление, оказывается я все съела, правда не без помощи Джека. Он усмехнулся, видя мое смятение а я перевела взгляд на Александру. Та не смогла сдержать улыбку.

— Ваше высочество, здоровья вам и малышам.

Мне вспомнилось последнее письмо Зосима. Вряд ли он имел в виду эту встречу. Александра закрыта, словно в панцире. А значит, будет еще одна встреча

Я молча сделала шаг в сторону выхода, но потом обернулась и тихо сказала:

— Спасибо. А мы еще встретимся с вами. Только я прошу вас, не курите.

И быстрым шагом направилась на выход, а Джек махнул рукой и поспешил следом. Уже на улице он поймал меня за руку и утянул в тень рекламного щита:

— Ваше высочество, подождите. Хочу проверить одну догадку.

— Какую?

— Если кратко, то Александра влюблена в жителя Мира Тьмы Здесь он был в состоянии тени, то есть неосязаемый. Любовь взаимная но безысходная. И он, чтобы она не страдала, придумал финт, сказать ей, что у него невеста. Надеялся, что ненависть спасет ее. Обман вскрылся, когда он ушел, а Мир закрыли. Саша страдала.

-А теперь?

— Смотрите. Я был прав.

Улицу быстро переходил высокий мужчина со слегка вьющимися волосами и смугловатой кожей. Военная выправка и стилизованный темносерый мундир выделял его. На пальце блеснуло массивная печатка. Он направлялся в сторону кафе, откуда выходила Александра. Они столкнулись. Мужчина держал ее за плечи, а она боялась поднять голову. Наконец,их глаза встретились.

— Моя леди, могу ли я пригласить вас на чашку кофе?

Александра не мигая смотрела на него,потом жалобно всхлипнула и ударила кулачком по груди. Раз, потом еще и еще. Она плакала и колотила по темной ткани, а он лишь прижимал ее к себе и тихо что-то шептал. Прохожие удивленно озирались на них. Я не выдержала и скользнула по энергетическим потокам к ним.

— Алекса, милая, все будет хорошо. Ну прости ты меня, иначе не мог. Я не был уверен, что получится.

— Я же поверила. Мне уже Егор сказал. За что ты так со мной?

— Потому что люблю. И не хотел, чтобы ты болела мной, когда шансов не было. Прости , милая, прости.

— Уходи!

— Только с тобой. Алекса, я сволочь и гад, но я люблю тебя. Я не могу даже сейчас гарантировать, что рядом со мной будет безопасно. Все только начинается. Но я могу обещать, что никто тебя не будет любить, так как я. Я уже давно называю тебя своей невестой, моя леди. Согласишься ли сейчас? Алекса?

Она замерла и смотрела ему в глаза, не веря.

— Моя леди, не молчите. Пожалуйста!

Он упал на колени, вызвав всеобщий вздох восхищения среди зевак. Джек осторожно приобнял меня за плечи:

— Ваш высочество, подслушивать нехорошо.

— Джек, ведь она простит его?

— Вероятно. Возможность переместиться сюда в нормальном состоянии дал как раз ее всплеск энергии и его новая должность. Теперь Лоджиен регент Мира Теней до того, как ваш неродившийся малыш станет Правителем.

А тем временем Александра скорее всего ответила согласием, поскольку на ее руке блеснуло кольцо. Мужчина целомудренно поцеловал ее в губы и увел от рукоплескавшей толпы.

— Быстро она сдалась, — буркнула я, позволяя себя развернуть в противоположное направление и увлечь вперед.

— Она любит его, поэтому согласилась. А прощение он будет вымаливать день за днем, пока заново не завоюет ее доверие.

— Она не боится вас.

— Это исключительно ваша прерогатива. Впрочем, Саша вообще смелая женщина. Представляете, она мне при знакомстве пощечину залепила. Я был ошарашен. А еще у нее доброе сердце. Анри повезло. Он оценил и дорожит своей невестой.

— Вы завидуете ему?

— Да.

Короткий и бесстрастный ответ. Я поежилась, и меня тут же отпустили. Не выдержала, резко повернулась:

— Джек, я...

Он прикоснулся к моим губам пальцем, не давая говорить:

— Не надо, Ваше высочество. Я все понимаю. Мы не будем говорить на эту тему. Я ведь не железный.

Он не стерпел и провел пальцем по губам, едва касаясь, затем отдернул руку и зашагал вперед, резко переводя тему:

— В том переулке Ольга прыгнула в Средний мир. Строить до него портал предстоит вам. Я уже пробовал, не получается. Нам надо попасть к архитам, поскольку маячок родом из Среднего мира, самое безопасное для Михалны уничтожить его там. Ваше высочество, от меня не на шаг. Зурга и Неро выпустите уже там.

Я сжала кольца и лишь кивнула.

Переулок был безлюдный. Джек осмотрелся, подошел и встал за моей спиной:

— Ваше высочество, смотрите на переплетение энергетических потоков. Видите разрыв?

Я кивнула.

— Портал стройте именно в этом месте. И учтите, вам предстоит провести через него не только себя, но и меня, а мой вес больше вашего в два раза даже с учетом беременности.

Я вновь кивнула и сделала тщетную попытку построить портал. Потом еще одну и еще.

Джек же отошел от меня и направился к месту разрыва.

— Ваше высочество, отвернитесь.

Едва я успела закрыть глаза, как даже сквозь веки почувствовала ослепляющий свет. Инстинктивно вскинула руки, защищаясь. Одновременно пришло понимание, что мы не одни. На нас попытались напасть. Причем целились преимущественно в Джека, который не успевал среагировать.

Дальше я действовала на инстинктах. Сбросила зооморфов с руки и, не дожидаясь их трансформации, ударила по нападавшим большим сгустком энергии. Полыхнуло знатно. И в тот же миг меня словно снес ураган. Джек закрыл собой, толкая за мусорный контейнер в арке.

— Дискретку ставь и уходи!!!

— Нет!

В ответ донесся мат, несколько ударов и все стихло. Я прижалась к помойному ящику и даже не чувствовала запах. Кто на нас напал? Что с Возрожденным? Мысль о том, что я могу посмотреть по энергетическим линиям, что происходит, даже не посетила меня. Я лишь сидела и ждала.

Раздался шорох, шаги...

— Принцесса, ты цела?

— Евгений, — выдохнула я.

Он быстро осмотрел меня и тоже расслабился. На короткое мгновение даже облегченно улыбнулся.

— Кто напал на нас? — тихо спросила я

— Энергеты. Предположительно из Среднего мира. Точно не падальщики.

— Целились в вас.

— Мне не привыкать, но на самом деле целью были дети. Ваше высочество, — грозно спросил он, — когда вы научитесь слушаться. Я же сказал уходить! Почему вы всегда делаете все наоборот?!

— Я испугалась.

Он слегка смягчился и помог мне встать.

— Все, Хельга, связку я оборвал. Нападавшие ушли, потери минимальны. Хватит с вас на сегодня приключений. Портал построим там, откуда пришли.

Он отступил назад, ожидая когда я пойду, однако мой взгляд упрямо дырявил землю. Решиться просить об одолжении было невероятно сложно. Но выбора у меня не было.

— Ваше высочество?

— Евгений, я... Я могу просить вас об одолжении? Понимаю, что звучит нагло, тем более вы не обязаны...

— Ваше высочество, а если по существу?

— Побудьте еще Странником.

Я не видела его реакции, и меня это нервировало. Джек молчал, затем тихо спросил:

— Все так плохо?

— Я боюсь за детей.

— Хорошо, Ваше высочество. Идемте.

Я подняла глаза на него, но так и осталась стоять.

— Что-то еще?

— Нет, — соврала я, и покраснела. Признаться, что ноги не держат, было стыдно.

Он усмехнулся и подошел. Слегка прищурил глаз, словно примериваясь, затем подхватил на руки:

— Когда же вы научитесь слушать старших? Допрыгались. Горе вы мое луковое. За шею держитесь.

Джек не стал уходить из переулка, а построил проход отсюда же.

В резиденции было тихо и безлюдно. Возрожденный осторожно поставил меня на пол.

— Ваше высочество, сможете дойти? Алексин с женой, да и слаб он. А мне надо к Краусу.

— Смогу. Идите.

Он слегка поклонился и развернувшись, отправился в сторону старой части резиденции, где был кабинет отца.

— Спасибо, — поблагодарила я тихо, прислонившись спиной к стене. Сейчас отдышусь и дойду. И все. До родов и пару месяц после никаких приключений. Дети прежде всего!

Стоять, ощущая спиной прохладные панели отделки коридора, было приятно. Я прикрыла глаза.

Вдруг меня снова подхватили на руки:

— Я так и знал, что вы уснете в коридоре, — пробурчал Джек.

— Я сама дойду!

— Я видел, как вы шли. Целых пять минут наблюдал.

— Вас Правитель ждет!

— Подождет!

— Нас увидят вместе!

— Об этом надо было думать раньше, прежде чем в погоню бросаться. И вообще, я знаю, какого вы мнения обо мне. Но к моему счастью, не все его разделяют.

Он занес меня в спальню, уложил на кровать:

— Ваше высочество, пока детям не исполнится год — забудьте, что вы Странник! Они важнее. Хотя бы ради Зосима!

Я лишь кивнула. Он вновь склонил голову и удалился.

Утром я открыла глаза от яркого солнца, которое залило спальню. Вообще последнее время я предпочитала полумрак, и неожиданное нахальное самоуправство разозлило. Приподнявшись на локтях, замерла. Напротив кровати в кресле сидел Алексин и ждал, пока я проснусь.

— Привет, — шепнула я и улыбнулась, — значит, мне не приснилось?

— Именно этот вопрос я и задал себе утром, — хмыкнул он.

— И как ответ?

— Неа, все наяву, — он пересел ко мне, обняв за плечи, — набегалась вчера?

— Да, очень. И приняла стратегическое решение — до родов никаких приключений. А Евгений любезно согласился поработать еще Странником, пока детям не исполнится год.

— Это он мне перед отъездом сказал.

— Он уехал?

— Девочка моя, он вновь Странник, так что да, теперь он опять перекати поле.

— Может и к лучшему, — вздохнула я, — а больше ничего не говорил?

— Про вчерашнее нападение? Дословно он просил передать, что бы ты не волновалась, а занялась детьми. В резиденции тебе ничего не угрожает. Ты обедать то будешь?

— А завтрака ты меня лишаешь? — возмутилась я.

— Милая, уже полдень. Мы утром ждали тебя на завтрак и не дождались. Ирина успела поволноваться и даже вновь заснуть. Она такая смешная сейчас, маленькая сплюшка, — нежно произнес он.

— Алексин, ты счастлив?

— Практически.

— А чего тебе не хватает?

— Чтобы ты была счастлива.

Дни потянулись в размеренном темпе. Спокойно, тихо, неторопливо, однообразно. Утро начиналось с приходом Алексина и Ирины, затем завтрак, потом прогулка. У меня появилась новая привычка — каждый день ходить к Зосиму. Удивительно, но разговоры с камнем дарили чувство покоя. После обеда наша маленькая соня Ирина отправлялась в страну грез, а мы с хранителем к отцу. Я ненавязчиво присутствовала на заседаниях, стараясь быть в курсе всех событий. Вечером семейные посиделки.

А ночь приносили одиночество. Бессонница меня не покидала, и я могла пролежать с открытыми глазами до утра. Первое время Алексин рвался составить компанию, однако я ласково объяснила ему, что Ирина — лучшая компания для сна.

Джек не звонил, да и я сама не единожды брала телефон, но так и не набирала номер. Обида осталась. Страх перед ним тоже. Отчужденный нейтралитет нас устраивал обоих.

Беременность проходила ровно и тихо, за исключением моментов, когда малыши проявляли активность. Я научилась распознавать, кто из них где, аккуратненько щекоча выступавшие пяточки. И если Торий был боевым, и его удары заставляли даже задерживать дыхание, то Анжеликины нежные поглаживания могли даже усыпить.

Шло время, приближался срок. С начала декабря я начала прятаться ото всех, тихая зверея от ожидающих взглядов. Вежливое "Как ваше здоровье, Ваше высочество?" просто вопило "Уже рожаете?" Огня подливал Ростин, который говорил, что дети слишком крупные и возможно меня придется госпитализировать. Алексин смеялся, называя меня колобком на ножках, за что не единожды получал подушкой. Последние дни беременности сильно испортили мой характер. Впрочем, дело даже не в самочувствии. Я вела войну против всех. Против персонала, который решил, что детская должна располагаться в другом конце коридора. С отцом, который не понимал, почему дети должны быть в моих комнатах. С Ириной, требовавшей меня успокоиться. С Алексиным, который предлагал заранее найти нянь.

С хранителем я быстро разобралась, пригрозив, что у него опыт хороший, так что будет няней для всех троих ожидаемых новорожденных. Персонал поставила перед фактом, что должно быть как я сказала, а не иначе.

А с отцом... За его ворчанием и нотациями я чувствовала боль и вину. Не выдержав, я отправилась одним декабрьским вечером к нему.

Краус сидел в кабинете, разбирая отчеты из провинций. Он удивился, увидев меня на пороге:

— Хельга? Что-то случилось?

— Нет, пап. Можно, я с тобой посижу?

Он подскочил и помог мне устроиться в кресле:

— Как ты?

— Папа, ты не в курсе последних тенденций, — укоризненно покачала головой, — такой вопрос мне задают исключительно самоубийцы. Нет, не родила и не рожаю.

— Я вижу. Не сердись, я правда волнуюсь.

— Можно вопрос?

— Конечно.

— Ты любил ...Ольгу?

Он встал и подошел к столу, где начал бесцельно перебирать бумаги.

— Хельга, пойми правильно. Я и сейчас люблю ее. Вернее, тот образ, который себе нарисовал. Ту пятнадцатилетнюю девушку с огромными наивными глазами и мягкой улыбкой, которую встретил у Стешина в гостях. Вот именно ту Ольгу я люблю.

— Но ведь...

— Да, мной воспользовались. И да, я по человеческой слабости боль от предательства перенес на тебя, тогда невинного младенца. Хельга, оправдываться не буду. Я не лучший образец отца. Я был строг и холоден с тобой. Но и тебя я тоже люблю, и все же выбрал дочь.

Он подошел ко мне и опустился на колени:

— Прости меня, дочка, что за мои грехи и слабости расплачиваться приходится тебе. Как не пытался, защитить единственную дочь от потерь не смог.

— Пап, не надо! Пожалуйста!

Хорошо, когда можно спрятаться от жестокой реальности в отцовских руках. Пусть на короткое время, но забыть, что он Правитель, а ты Странник. Вот так сидеть на его коленях, молчать и улыбаться, потому что тепло, потому что тихо, потому что правильно.

— Как ты их различаешь?

— Торий дерется как мальчишка, а Анжелика более нежная и деликатная в шевелюшках.

— То есть с именами ты уже решила?

— Да, тебе не нравится?

— Почему? Красивые имена.

— Дедушкой станешь, — поддразнила я его.

— Да уж пора бы. Хельга, есть один нерешенный вопрос.

— Который?

— Кто будет открывать новогодний бал?

— Увольте, я и без танцев еле двигаюсь. Да не положено мне.

— Положено. Ты принцесса.

— Да, Ваше величество.

— Хельга, перестань, — возмутился он, — меня тоже не прельщает на балу роды принимать.

— А ты умеешь?

— Я все могу, если потребуется, однако не хотелось бы.

— Пап, пусть церемониймейстер решит проблему, в конце концов это его обязанность.

— Хельга, старый Рипер рвет остатки волос, не вылезая из библиотеки в поисках решения проблемы. Вопиющий случай — если жена Правителя или дочь не могут открывать бал, то их заменяет гранд-фрейлина, однако Ирина беременна и Алексин запретил ей танцевать. Не смейся, вы обе поставили меня в неловкое положение. Михална отказалась наотрез тоже, да и Осман скрипит на меня зубами.

— Папа, а если фаворитка? Ты же официально женат не был.

— Осталось дело за малым — найти фаворитку, — озадаченно протянул он.

Я хмыкнула, затем меня озарило.

— Но ведь открывать бал могут и любые жених и невеста, главное чтобы любовь была искренняя. И у меня есть на примета пара проводников из Внешнего мира. Пап, отпусти меня к деду!!!!! Хоть на один день.

— Хельга, нет.

— Я с Алексиным!

— Нет!

— Значит, будем искать тебе фаворитку!

— От Стешина и Алексина ни на шаг. И к вечеру вернуться!

На следующий день выдвигались мы внушительной делегацией. Ирина, узнав, что мы отправляемся во Внешний мир, поставила мужу ультиматум. Условия мне не раскрыли, но она присоединилась к нам. Отец, решительно отменив все встречи, тоже составил нам компанию.

К нашему с Ириной счастью, Правители остались обсуждать свои дела, а сопровождал нас лишь хранитель. Решив устроить сюрприз, предварительно звонить ребятам не стали, и в результате не застали никого дома.

— Дорогие мои, может уточните, где они? — иронично осведомился Алексин, поддерживая обеих под локотки, — как бы терять весь день на поиски не хотелось бы.

Иринка набрала номер, но вызов скинули. Следом пришла смс "Я на экзамене."

— Между прочим, я еще ни одной сессии здесь не сдавала, — вздохнула я, — ладно, едем в институт.

— Милая моя, твои документы на дипфакультете родного университета. После родов тебя там ждут, правда с потерей курса. Иришка тоже подала на перевод документы, но ей придется досдавать предметы.

— За нас с Зосимом Евгений поручался, а мы... А я его подвела, — заметила хранителю, а подруга лишь пожала руку в попытке успокоить.

— Ваше высочество, не зовите лихо. Мне только брата здесь не хватало, — преувеличенно испуганно прошептал Алексин, заманивая нас в лифт.

В институте мы быстро отыскали аудиторию, где проходил экзамен. Под строгим надзором Иры, я оделась в простые брюки для беременных и размахайку,так что на нас косились больше из желания узнать, почему рядом со сногсшибательным брюнетом две беременных блондинки. С момента возвращения Алексина шрамы практически исчезли с его лица, да и волосы отросли до приемлемой длины, вот только виски слегка припорошило сединой.

Когда бывшие однокурсники вышли из аудитории, то нас не сразу увидели и признали. Первым зацепился за необычное трио взгляд Димки. Он ошеломленно смотрел на хранителя, не веря глазам.

— Да чтоб тебя, — наконец прорвало его, — как это???

— Не здесь, — резко встала я.

Но нас окружили теребя и крутя, девчонки бесцеремонно гладили по животам, в то время как Алексин, тихо рыча, пытался отбить нас от загребущих ручек.

— Ирка, Хельга!!!

— А она опять говорит?

— Ты притворялась!

— Ну вы даете!!!

— Тихо! — не выдержал, наконец, Алексин, — Хельга, меня твой отец распнет и будет прав. Ир, тебе тоже лишь бы стрекозой прыгать! Может, переместимся куда в более удобное место?

Удобным местом оказалась пиццерия, где когда-то Зосим признался мне в любви, после того как мы трое оказались бунтарщиками и беглецами, а хранитель лишился поста главного советника.

Радость бывших однокурсников, счастливый взгляд Ирины, которая соскучилась по обычному общению. В резиденции она ни с кем не подружилась. Теперь она хвасталась кольцом, мужем, рассказывала как устроила разгром, как мы с ней

Суржиков сидел рядом и недоверчиво косился на Алексина.

— Дим, ты чего?

— А Зосим?

— Нет, — чересчур резко ответила я, закусываю губу, — сложно объяснить, но даже возвращение Алексина — чудо.

— Прости, Хельга. А ребенок?

— Их двое, отец — Зосим.

— Ух ты. Круто. А можно?

— Дим, что у вас с Аней? — резко сменила тему я, накрываясь щитом, чтобы не подслушивали. Алексин заметил и уверенно ввязался в общий разговор, отвлекая от нас.

— Институт закончим — поженимся.

— Три года ждать будете? Почему?

— Аня хочет платье и красивый вечер, а я пока не так уж много подзарабатываю.

— А ты сделал ей предложение?

— Хельга, ты же не просто так расспрашиваешь? — хмыкнул он, потянувшись к невесте.

Я едва успела его поймать за руку.

— Осторожно, щит! Ожог можно получить.

— Что за ....?!

— Дим, спокойно. Что вам Евгений обо мне рассказал?

— Если кратко, ты типа настоящая принцесса параллельного мира.

— Это очень кратко. Мой дед и отец — правители двух миров.

Я насколько могла тезисно объяснила ему суть, упомянув, что Ирина теперь тоже энергет.

— Охренеть, — парень схватился за коктейль подруги и выпил залпом, — Ирка замужем за трупом.

— Сам ты труп, — обиделся Алексин.

— Отстань, зомби электрический, — отмахнулся Суржиков, — Хельга, а что же теперь?

— А теперь передо мной нерешаемая задача. Через полторы недели новогодний бал. Открывать должен отец с первой леди. Я в силу положение не горю танцевать. Заменить меня может только Ирина. Но и она не в состоянии. У отца фавор... Спутницы нет. Но есть вариант, что открыть бал может молодая пара, собирающая пожениться. Настоящая любовь.

— Ты на что намекаешь? — прищурился Димка.

— Я не намекаю, а открыто говорю — вы открываете бал. Когда последний экзамен?

— Послезавтра. А почему ты решила, что мы согласимся?

— Подари Ане сказку. А мне вы сделаете приятный подарок. Прошлый бал открывали мы с Зосимом. Мне хотелось бы вспомнить лучшее.

Он помрачнел и кивнул.

— Я буду рада, если вы согласитесь стать моими почетными гостями.

И вот Ирина с утра нервно дергалась в ожидании приезда ребят. Кипучая деятельность хрупкой блондинки по гнездованию перекинулась на однокурсников. Она уже довела прислугу, подготавливая покои для гостей, уточняя, готов ли водитель, потому что Ане платье будут шить под заказ в ателье.

И вот долгожданный момент настал.

Приезд ребят обставили со всей помпезностью, сохранив от меня в тайне серьезную подготовку. И когда на внутренний двор въехал лимузин с машиной сопровождения, я нее выдержала и повернулась грозно к Ирине:

— Что это значит?

— Ваше высочество, ну ведь вы же сами сказали, что ребята почетные гости, — мы были не одни, и Ирина пыталась спрятаться за предписаниями дворцового этикета. Алексин честно пытался сохранить серьезно выражение лица, но уголки его губ подрагивали от еле сдерживаемого смеха. Он был в восторге от выходки жены

— Оба по окончании ко мне. На серьезный разговор, — рыкнула я и застонала. Из дверей появился отец с сопровождающими.

— Ваше величество, — прошелестело над уже внушительной толпой, а вышедшие Димка с Аней застыли на месте.

— Паап, зачем? — еле слышно прошептала я, когда он подхватил меня под локоть и стал спускаться по ступеням навстречу оробевшей паре.

— Я же должен знать кому доверю столь знаменательное событие.

— И как? — съехидничала я.

— Они мне нравятся.

Он замер напротив гостей. Димка вздрогнул и протянул руку:

— Дмитрий Суржиков. А это моя невеста Аня.

Краус опешил лишь на мгновение, затем, улыбнувшись, пожал руку под ошеломленные взгляды подданных.

— Мое величество Краус Естив, отец Ее высочества Хельги Унгив-Естив. Можно просто Краус Теперь я понимаю, почему Зосим с вами сошелся. Однако прилюдно постарайтесь соблюдать субординацию. У нас в резиденции ограниченный запас валидола.

— Отец! — одернула я ехидного Правителя, наблюдая, как ребята медленно краснеют.

— Добро пожаловать. Гости моей дочери — мои гости. Анна, прошу вас.

Легкий поклон, поданная рука. Отец нахально уводит засмущавшуюся девушку вперед.

— Что это было? — тихо решил уточнить Димка.

— Приветствие Правителя. Не бойся, он ее вернет. Целой и невредимой.

— В смысле? — насупился парень.

— Дим, он не претендует ни на что, обычная дань вежливости. Руку давай и помоги мне подняться по ступеням, пожалуйста.

Он спохватился и действительно помог подняться по лестнице, но все же не удержался от вопроса:

— А тут все энергеты?

— Да.

— И это не запрещено?

Я вздохнула, затем осторожно высвободила руку. Легкий взмах, и поток энергии рассыпается искрящимся дождем над парадным крыльцом, где находятся встречающие.

— Хельга! — раздался грозный окрик отца.

— Да, Ваше величество? — я наивно похлопала ресницами, двумя руками вцепившись в ошарашенного Суржикова.

— Зашибись, — лишь выдохнул тот.

— Нас ждут веселые каникулы, Ваше величество, — философски заметил Алексин.

Уже вечером, я устроилась на диване с книгами, обложившись подушками. Бессонница никуда не делась, и у меня было ощущение,что Ирка отсыпалась за нас двоих. День прошел шебутно, даже если учесть, что я не поехала с девушками в ателье. А потом был ужин, на котором отец мило и изящно доводил наших гостей, объясняя смысл празднества, традиции и обряды. Итогом стало то,что ребята согласились расписаться в первый день Нового года, лишь бы от них отстали. Впрочем именно Димка остался доволен. И даже бросив девчонок, куда-то исчез на пару с хранителем.

И вот все уставшие разбрелись по своим спальням, отец уже заходил, желая мне спокойной ночи. Наконец то вечер и тишина.

Вдруг дверь тихонько заскрипела. Я удивленно вскинула бровь, заметив входящего хранителя. Он улыбнулся:

— Опять не спишь?

— Как обычно. Ты почему не с женой?

— Она сейчас подойдет. Вместе с ребятами. Наши гости слегка напуганы, поэтому решили завалиться к тебе, девочка моя. Я пошел разведать обстановку. Ты сильно устала, милая?

— Если меня не заставят вставать, то я нормально. Спина устала.

— Не вставай. Их просто надо успокоить, пообщаться без прописанных правил и традиций.

— Насчет чая распорядишься? — я потянулась, чтобы отложить книгу. Он перехватил, сам убрал помог удобнее устроиться.

— Через пять минут принесут. Не волнуйся.

Ребята появились через две минуты, напуганные и смущенные. Аня прятала руку.

— Все церемонии остались за дверью, — предупредила я, — сейчас чай будем пить.

— Хельга, мы тут с Аней боимся,— начал Димка, — ты же понимаешь, мы не совсем так воспитаны, можем не оправдать возложенных надежд.

— Общение с отцом не пошло вам на пользу. Дим, забейте на условности и наслаждайтесь жизнью. От вас практически ничего не требуется — лишь станцевать танец. Пусть это будет репетицией свадьбы.

— А если опозоримся?

— Алексин подстрахует.

— Это как?

Хранитель сидел в кресле, у него на коленях устроилась Ирина. После моих слов он лениво пошевелил пальцами, и по комнате завьюжили мириады сверкающих снежинок, что затем послушно растворились в воздухе.

— Офигеть, — выдохнул Димка.

— Алексин единственный, кто может управлять материальным. Он обеспечит вам незабываемые спецэффекты.

Принесли чай и сладости. Когда Аня потянулась за чашкой, я заметила кольцо на ее пальце. Спрятала улыбку, принимая чай из рук Алексина. Он пересел ко мне, чтобы я могла облокотиться на него, пока пью. Ребята изумленно замерли.

— Ээээ, — не выдержал Димка.

— Он ее хранитель, — пояснила Ирина.

— И? — потребовала объяснений Аня.

— Ребята, все запутанно, но могу точно сказать — памперсы он ей менял, — авторитетно заявила старшая фрейлина и вздохнула, — у него хоть было на ком потренироваться.

Алексин хмыкнул, облокачиваясь на мою макушку подбородком.

— А сейчас он просто подзаряжается от нее жизненной энергией, а не то что вы подумали, — поспешно добавила блондинка.

— Хорошо, хоть тебе подзарядка не требуется, — пробурчала Аня.

— Ребята, я понимаю, что слишком много на вас навалилось, но не спешите, каникулы долгие, потихоньку привыкнете, — улыбнулась я, потом тихо добавила, — поедете завтра со мной к Зосиму?

— А можно? — Димка посмурнел, пряча взгляд.

— Можно. Алексин, организуешь? Завтра, наверно в одиннадцать и после обеда аудиенцию у отца официально. Не больше часа.

— Хорошо.

— Так, с Его величеством и Алексиным мы разобрались. А что насчет Евгения Аркадьевича? — решила уточнить Аня.

Я промолчала, нахмурившись. С момента покушения Джек не проявлялся и не звонил.

— Он мой младший брат и самый сильный энергет на сегодняшний день в обоих мирах, — добил ребят Алексин.

— Ох ты ж... — все же сдержался Димка, — а чего он химию преподавал?

— Хобби у него такое на протяжении последних двухсот лет.

— Сколько?!!!

— Если кратко, — вздохнула я, — то их было четыре друга. Алексин и Евгений приемные сыновья моего деда. Краус — мой отец. Шитак — прапрапрадед Зосима.

— Санта— Барбара отдыхает. А кто такой Шитак?

— Все, Алексин, ты обучал Ирину, теперь кратко расскажешь нашим гостям все хитросплетения судьбы, — не выдержала я.

— Как скажете, Ваше высочество, — ехидненько усмехнулся Алексин.

— А Евгений Аркадьевич придет на бал? — опять поставила меня в тупик Аня.

— Он сам решает, Ань, может прийти, а может нет. В силу моей беременности, он выполняет функции Странника, то есть замещает меня.

— Хельга, вы поругались?

Вопрос в лоб застал меня врасплох. Я почувствовала, как Алексин напрягся за моей спиной, а Ирина бросила в нашу сторону беспомощный взгляд.

— Поясни свою фразу, пожалуйста, — сдерживая взбесившиеся эмоции, попросила я.

— Хельга, не только Татьяна заметила, что он к тебе неровно дышит, — вместо девушки ответил Суржиков, — один лишь подвиг по потреблению этого приторного пойла из кофе, какао, молока и сахара. Такое во всем институте потребляла только ты, остальных выворачивало только от запаха, а он выпил и не поморщился.

— Дим, не надо, — попыталась вмешаться Ирина, но тот отмахнулся и продолжил.

— Ты правда не замечала, как он за тобой следит? А как он в коридоре отчитывал Зосима, потому что ты расстроилась? Ты действительно не знала?

— Я жена твоего друга, который погиб. И мать его детей, — напомнила однокурснику.

— Я уверен, Зосим не хотел, чтобы ты себя хоронила живой. Он слишком тебя любил.

— Я знаю, вплоть до того, что пошел на шантаж, и вынудил Евгения отказаться от притязаний на меня. Он боролся, а Евгений отошел в сторону.

— Почему? — тихо спросила Аня.

Я закрыла глаза:

— Оставьте меня одну. Я устала.

— Хельга, прости, — выдавил из себя Димка.

— Жду вас завтра в одиннадцать. Спокойной ночи.

Дверь тихо хлопнула. Я открыла глаза и наткнулась на насмешливый взгляд хранителя.

— Тебе смешно? — недовольно буркнула я и поднялась с дивана.

— Я не могу понять, почему ты так переполошилась, девочка моя? Но в чем-то твой сокурсник прав.

— Я не ставлю на себе крест, но пока слишком рано вообще даже думать. Но даже если решусь влюбиться, то это точно будет не Евгений.

— Это почему?

— Слишком большая разница в возрасте.

Алексин засмеялся:

— Пусть тебя не смущает пара веков. Тебе тоже почти пятьдесят, если брать по рождению.

— Спасибо, что напомнил. Ты решил заняться сводничеством? — я направилась в сторону спальни, а хранитель увязался за мной.

— Милая, я переживаю за вас обоих. Я не сватаю брата, но ваши натянутые отношения расстраивают. Почему бы тебе лично не пригласить его на бал?

— Не хочу давать ложные надежды.

— Логично, — согласился он, укрывая меня одеялом, — спи, моя маленькая бунтарка.

Он ушел, проверив комнаты. Я поворочалась, но сон по-прежнему не шел. Прикрыв глаза скользнула по энергетическим потокам.

Джек обнаружился на краю шунгитовой долины, возле того дерева, где он нашел меня после побега из Сочи. Он сидел на бревне, рядом валялась пустая бутылка из-под абсента.

— Ваше высочество, подглядывать нехорошо.

Легкое движение, и я уже сижу рядом вместе с одеялом. Джек нахмурился и укутал меня сверху в свою куртку, оставшись лишь в толстом свитере под легким снегопадом

— Выпустите Зурга и Неро. Не холодно?

— Нет, — я сбросила оба кольца и две довольных псины ускакали в лес.

Джек быстро собрал хворост вокруг и разжег костер.

— Зачем вы меня вытащили?

— А зачем вы подглядывали?

— Вы не звоните.

— А вы соскучились? — Он с усмешкой посмотрел на меня, подкидывая сучья в огонь, — тогда почему сами не позвонили?

— Евгений!

— Не кричите, Ваше высочество, вам ничего не угрожает. Однако вы расстроены.

— Ведь нападения продолжаются? — тихо спросила я.

— Да, Хельга, продолжаются. Вы их чувствуете?

— Да, чувствую. Хоть вы и пытаетесь блокировать всплески.

— Плохо, значит, у меня выходит. Ваше высочество, до родов осталось всего ничего. Не покидайте резиденцию без надобности.

— Сейчас я здесь не по своей воле.

— Вы в безопасности рядом со мной. Будем считать это моей прихотью. В отличии от вас я соскучился.

— Вы пьяны? — меня пугала такая словоохотливость Джека.

— Слегка, поэтому и попросил отпустить зооморфов, если вдруг понавыдумываю себе излишнее.

— Мне лучше уйти!

— Останьтесь, Ваше высочество! Обещаю, вашей чести ничего не угрожает. Просто устал я за последнее время, вот и позволил себе слегка расслабиться.

Он бросил на меня быстрый взгляд и резко встал.

— Я сейчас принесу еще хвороста, и вы расскажите, что вас расстроило. Ведь дело не в нападениях?

Джек вернулся быстро и не только с хворостом. В руках он держал холщовую сумку. Подбросив дров, достал хлеб, ветчину и овощи. Я невольно сглотнула. От Джека мое движение не скрылось, он усмехнулся в усы и спросил:

— Разделите со мной ужин, Ваше высочество?

Я лишь кивнула.

— Тогда рассказывайте, что случилось, пока я готовлю.

Я рассказала про приезд ребят и вечерний спор. Джек не перебивал, лишь кивал в такт рассказу, затем протянул мне поджаренный ломоть хлеба с мясом.

— Меня всегда поражала их группа. Ведь энергетов среди них нет, а значит, они не знали кто я на самом деле. А обычные люди меня, скажем так, сторонились, но они не только не боялись, но всегда были слишком наблюдательны. Иногда я даже жалел, что Дмитрий, при всей его бесшабашности, не энергет. Хорошие у вас с Зосимом друзья.

— Евгений, но они...

— Они увидели то, что не заметили вы. Ваше высочество, я же сказал, что ни на что не претендую. Скажем так, эта ночь лишь добавится в копилку моих приятных воспоминаний, а вам... Вы беременны, спишите на игру гормонов.

— Вы пытаетесь сделать из меня монстра, — я доела бутерброд и вздохнула.

Мне тут же протянули новый, попутно бросая по куску мяса примчавшимся зооморфам.

— Нет, Ваше высочество. Вы не поверите, но мы с Зосимом стали хорошими друзьями и прекрасно сработались в вопросах, которые не касались вас. И мне тоже больно было его потерять. И даже не сержусь на его прощальное письмо. Увы, на его бы месте я поступил бы также. Наверно, судьба моя такая, отдавать вас другим. Меня вы упорно боитесь, даже когда злитесь.

— Пожалуйста, не надо.

— Как скажите, Ваше высочество. Вы не замерзли?

В ответ я покачала головой. Огромный костер растопил снег вокруг нас и приятно грел, играя багровыми всполохами в ночи.

— Евгений, Алексин назвал вас сильнейшим энергетом на два мира, это правда?

— Ищите причины сильнее бояться меня? Хельга, не только вас расстраивает и обременяет собственное могущество. Мне оно тоже осточертело. Алексин сказал правду, сильнее никого нет. Однако сила не дает возможность защитить вас полностью, вскрыть миры. В свете последних событий наши два мира — такая ерунда против еще трех неизвестных.

— А если наши миры объединить?

Он внимательно посмотрел на меня, затем отвернулся:

— Мне приходило такое в голову и я даже знаю, как это сделать теоретически. Ваше высочество, я не настроен сегодня обсуждать серьезные вопросы.

— Тогда зачем вы меня сюда вытащили?

— Я же сказал, что соскучился. Разве вы в накладе? Вас накормили, развлекли сказками, можете сделать зарубку на каблучке успехов. Вам удалось подчинить грозного и сильного энергета.

— Я не могу вам ничего обещать кроме дружбы.

— Никогда не предлагайте отвергнутому мужчине дружбу. Большего унижения не существует, — он резко выпрямился, а зооморфы молниеносно ощерились, закрывая меня от рассерженного мужчины.

— Да я с вами вечно как на минном поле! — тоже взорвалась я, — что вы от меня хотите? За, то что я вас боюсь, скажите спасибо брату и другу. Алексин и Краус любили рассказывать в детстве страшные сказочки о грозном Страннике. Да и потом слишком много всего за год.... Евгений, за год вы все методично выбивали у меня почву из-под ног, раз за разом переворачивая мир вверх тормашками! Удивительно, как я с ума не сошла! А теперь я вас унизила, видите ли! Обидчивый вы слишком! Я не просила вас вытаскивать меня сюда, раздетую и на сносях, да еще выслушивать ваши пьяные бредни!

Он удивленно моргнул, видимо, осознавая сказанное. Затем словно очнулся ото сна:

— Черт, Хельга, я идиот! Третья бутылка абсента явно лишней была! Вы точно не замерзли?

Он подлетел ко мне, схватил за плечи и вглядывался в лицо. Я замерла:

— Я пошутила про пьяные бредни, рассердилась сильно. Тем более здесь только одна бутылка, а вы сами говорили, что алкоголь на нас практически не действует.

— Три пустых в сумке мотоцикла. Значит, четыре. Вполне себе доза, чтобы слегка опьянеть. Черт, Хельга, простите. Я сейчас... Вы точно не замерзли? Подождите, я только приберусь и сразу отвезу вас в резиденцию.

— Евгений, только не говорите, что не помните ничего, о чем наговорили!

Он собирал вещи, затем схватил за шкирки зооморфов и протянул мне уже кольца:

— Я все прекрасно помню и осознаю. Может, и хорошо, что мы начистоту поговорили. В абсолютно трезвом состоянии я бы и не решился выяснить все.

— А можно я воспользуюсь вашей разговорчивостью и задам два вопроса? — удивительно, но ночь откровений позволила мне осмелеть.

— Для того, чтобы получить честный ответ, Ваше высочество, вам не обязательно ждать, пока я напьюсь. Тем более это бывает редко, раз в пятьдесят лет. Слушаю внимательно. Только давайте сделаем вот что, чтобы я был уверен, что вы не замерзнете.

— Мне тепло, у вас навязчивая идея, — смущенно буркнула, когда он присел за спиной и бережно обнял меня, прижимая к себе.

— Скорее ищу повод, чтобы прикоснуться. Спрашивайте.

— Вы правда тогда подрались с отцом?

— Когда?

— После письма Зосима.

Он замолчал, затем спокойно ответил:

— Мы не дрались. Я заслуженно получил в глаз от Его величества. Принцесса, сила, мощь, должность, пост, предназначение — все это мишура, лишняя головная боль. Первоначально мощь и власть пьянит, но когда проходит время, ты продолжаешь выполнять свои обязанности,понимая, что кроме тебя некому. Но уже хочется спокойствия. Для отца вы свет и островок тепла, и конечно, ему больно видеть ваши страдания. Вот он и не сдержался, тем более мы знаем друг друга с детства и можем себе позволить наедине быть самим собой, — он хмыкнул и заметил, — принцесса, ты сегодня из меня веревки вьешь. Я подумаю об ответном шаге.

— Вы мне угрожаете?

— Даже в мыслях не было. Просто предупредил. А второй вопрос?

Теперь пришла моя очередь молчать.

— Ваше высочество?

— Вы придете на бал?

Тихий смешок над ухом с легким горьковато-хвойным запахом.

— Меньше всего ожидал такого вопроса. Вы спрашиваете за ребят?

— Они хотели с вами повстречаться.

— Я найду время их навестить. Так вы из-за них пытаетесь пригласить меня или нет?

— Вы придете? — я сделала попытку высвободиться из его рук.

— Приду, маленькая принцесса, обязательно приду, — он не отпустил, лишь вздохнул, — еще немножко, Хельга, и я отнесу вас домой. Тем более отец вас уже разыскивает.

— Но...

— Он знает, что вы со мной, и Алексин знает. Они пытались прийти, я не дал. Нам обоим нужен был разговор.

— Который ничего не поменял.

— Возможно и к лучшему, если все останется как есть.

— Они нас слышат?

— Нет, маленькая принцесса, я сильный энергет. Хотя зачем мне это сила, если я не могу быть с тобой?

— Евгений...

— Молчи, Хельга, молчи. Это был риторический вопрос.

Я не заметила, как задремала на его теплой груди. Сквозь сон чувствовала, как меня подняли, понесли и уложили на кровать. Слышала гневное шипение отца: "Что ты себе позволяешь?", раздраженный голос Алексина:" Ты с ума сошел!" и спокойный ответ Джека: "Вы ее разбудите". Я даже проворчала сквозь сон, чтобы драться они шли в гостиную, а я в кои-то веки хочу спать. На это лишь снова тихий смех, горьковато-хвойный запах у лица и мягкое замечание: " Спите, Ваше высочество". Дальше не помню, но кажется они пошли допивать запасы абсента уже втроем.

Удивительно, но утром мне пришлось еще всех ждать у машины. Солнце сквозь легкую дымку искрилось на пушистых сугробах, я через ресницы смотрела на огненный круг, убеждая себя что глаза слезятся от яркого света. Первыми появились Ирина и Алексин. Без слов поклонились и ни о чем не спрашивали. Я лишь кивнула и продолжила издеваться над глазами.

— Хельга! — надо же, отец решил проводить или составить компанию?

— Да, Ваше величество? — не отрываясь от своего занятия ответила я. Но непонятный шум заставил переключить внимание. Отец уже спустился со ступеней, когда из дверей выскочили Димка с Аней, на ходу застегиваясь. Они едва не сбили Правителя с ног.

— Ой, простите, Ваше величество, — ребята слегка притормозили и даже изобразили нечто похожее на поклон,но тут же сорвались с места к нам.

— Хельга, извини, мы заблудились!

Я лишь бросила на них быстрый взгляд, продолжая следить за ошеломленным столь вопиющей наглостью отцом.

— Мы опять что-то сделали не так? — жалобно протянула Аня, прижимаясь к жениху.

— Ну так, совсем немножко, — сделала попытку успокоить их Ирина, но ее выдал испуганный голос.

— Алексин, а сколько вы вчера абсента выпили? — решила уточнить я.

— Десять, — хмыкнул тот.

— Каждый или на троих?

— Общее количество без учета употребленных Джеком. Но он еще только одну выпил, — преувеличенно бодро отрапортавал хранитель.

Его величество тоже внимательно прислушивался к нашему разговору.

— Так ты вчера пьянствовал? — зашипела Ирина.

— Семейные разборки будете устраивать в спальне, — одернула я их и обратилась к отцу, — Ваше величество, вы что-то хотели?

— Уже нет, лишь напоминаю о необходимости дополнительной охраны, — невозмутимо ответил он, сверля взглядом гостей.

— Их воспитанием займется Рипер. Думаю, за два дня он справится, — пообещала я, подходя к отцу.

Он осторожно обнял меня, шепнув:

— Джек присмотрим за вами на кладбище. Я попросил.

— Пап, вы параноики.

— Лучше паранойя и живая дочь. После обеда жду тебя.

Он отпустил и, слегка кивнув головой, тут же удалился.

Уже в машине Димка недовольно проворчал:

— Как то вы слишком церемонно общаетесь. Этак с ума сойти можно.

— Придворный этикет укрепляет дисциплину и учит самобладанию. У Правителя достаточно проблем, чтобы еще отвлекаться на дворцовые интриги. А они будут всегда, когда есть столь большой штат персонала, — пояснил Алексин

— А сократить?

— Опять таки, у Правителя слишком много работы, чтобы он задумывался о чистых носках или о необходимости купить кофе. По магазинам ему ходить некогда.

— А разные фрейлины? — полюбопытствовала Аня.

— Фрейлин наша строгая Хельга перевела на почасовую оплату. Сейчас основную их работу выполняет Ирина. Это и расписание принцессы, включая врачей, и одежда и салоны красоты и благотворительные акции, общественные мероприятия. Сопровождение на выездах. И прочая прочая прочая. Хельга предпочитает пока закрытый образ жизни, поэтому Иришка и справляется.

— Ужас, я бы не смогла, — покачала головой девушка.

— Меня не спрашивали, — пожала я плечами, наблюдая за мелькавшими в окне домами.

— Получается, в нашем мире ты отдыхала? — уточнил Димка.

— Да. А заодно было заложницей мирного договора.

— Но Правитель нашего мира — твой дед!

— Это политика, — я вновь пожала плечами, отворачиваясь к окну.

Ребята замолкли.

На кладбище нас поджидал Джек. Он коротко кивнул всем, останавливая жестом ребят:

— Весьма сожалею, что встреча происходит в столь невеселом антураже. Краткий инструктаж — от охраны ни на шаг. Сказали уходить — значит уходить, сказали лежать — значит лежать. Надеюсь, я достаточно вас напугал. Идите.

Димка с Аней оглянулись на меня. Я мягко добавила:

— Просто мера безопасности. Сейчас вам ничего не угрожает. Идите, Ирина вам покажет.

Посмотрев вслед уходящим ребятам, перевела взгляд на Возрожденного:

— И зачем?

— Почему вы ночью не сказали, что собираетесь навестить Зосима?

— Вы были пьяны.

— Я был слегка нетрезв. Ваше высочество, а вы знаете что за нападениями стоит Раентар, Россети и Ольга?

— Догадывалась про Ольгу. Ей нужна моя сила и сила детей?

— Возможно. А также власть. А через вас легче всего сломать и Крауса и Стешина...

— И вас?

Он помолчал, затем тихо добавил:

— Надеюсь, этот секрет она еще не знает. Мы под щитом, поэтому можете говорить спокойно.

— Евгений, но почему ее Средний мир спокойно пропускает,как и сообщников,а для вас он закрыт?

— Природа. Они все стали архитами, поэтому граница проницаема. Однако не настолько, чтобы бить массированными атаками. У меня есть предположение, что Правителем в Среднем мире стал не ставленник радикалов, и внутри идет гражданская война.

— И Ольга охотится за мной, чтобы свергнуть захватчика и самой встать на престол? При этом параллельно ей приходится прятаться от молодого Правителя?

— Да.

— Тогда почему бы нам не пойти на контакт с ним?

— Была и такая идея, но на сближение он не идет. Даже хуже, Хельга, у меня дикое подозрение, что этот человек или архит слишком хорошо знает нас. Я имею в виду Крауса, Стешина, Алексина и себя. У каждого из нас есть свои секреты и козыри в управлении энергией, но щиты выполнены столь идеально, словно он готовился к нашему вторжению.

Я резко повернулась к нему, схватив за руку:

— Это может быть лишь Шитак!

Джек усмехнулся:

— Не отрицаю. Поэтому и занял выжидательную позицию, лишь усилив вашу защиту. Но этого по-прежнему недостаточно, поскольку помогает лишь в ограниченном пространстве. Впрочем, извините, Ваше высочество, я увлекся рассуждениями. Ребята уже возвращаются, теперь ваша очередь. К сожалению, я не смогу обеспечить уединение полностью. Придется потерпеть наше присутствие. Алексин станет гарантом вашей неприкосновенности.

— А я думал, ты меня и не заметил, — ехидно хмыкнул хранитель, все время стоявший за моей спиной.

— Ты слишком громко сопишь, — парировал Джек и сделал шаг в сторону, — прошу, Ваше высочество.

Братья умели быть незаметными. А я... А что я могла сказать Зосиму? Мне не хватало его. И лишь надежда, что когда нибудь он встретит меня у Грани со своим извечным "Хельченок".

Джек исчез, когда мы садились в машину. Ребята переглянулись и... Промолчали. Так в тишине и прошла поездка до резиденции. Даже обед сопровождало безмолвие, чем мы удивили Крауса, однако он поддержал молчанку.

После трапезы отец увел меня в кабинет.

— О чем ты хотела поговорить?

— О Джеке и том письме.

— Хельга, он тебя обидел? — настороженно поинтересовался Краус.

— Нет, пап. Почему ты его ударил?

Отец хмыкнул, затем не выдержал и рассмеялся:

— За то, что мне даже не сказал, что имел на тебя виды! Ну и за грубое обращение. Знаешь, лишь сейчас я начинаю понимать Александра Викторовича, когда он гонял меня.

— Тебе не нравился Зосим?

— Главное, что он нравился тебе. Хельга, любить его — твоя прерогатива. Я уважал Зосима, это был достойный человек. Однако, милая, время идти вперед. Знаешь, ты можешь сердиться, но я внес коррективы в твой наряд на бал. Полгода прошли. Мне было бы приятно, если бы траурные оттенки ушли из твоего внешнего облика. Я не требую забыть мужа и не грустить по нему. Я прошу жить. Память всегда с тобой. Да и Зосиму было бы плохо, что ты из-за него страдаешь.

— Пап, но я еще не готова...

— Ты попробуй сделать шаг вперед. Наши гости положительно на тебя влияют. Ты начала улыбаться. Даже утром... Хельга, ну если надо, я готов отдать твоим друзьям из Внешнего мира резиденцию на растерзание, лишь бы порадовать тебя. Прошу тебя!

Он держал меня за руку, в глазах застыла мольба.

— Хорошо, — сдалась и даже подняла руки в знак поражения, — я могу узнать, что за коррективы в платье? Надеюсь на ваш безупречный вкус, Ваше величество.

Он принес со стола отпечаток фотографии. На манекене платье в стиле ампир, как я планировала. Только антрацитово серый полуматовый атлас отец потребовал сменить на нежно-сиреневый струящийся жатый шелк, оставив антрацит лишь в окантовках.

— Пап, это...это...

— Твой любимый цвет.

— Но оно слишком воздушное, а я такой бегемот сейчас.

— Ты прекрасно выглядишь. Жатый эффект слегка отвлечет от фигуры. Хельга, не бойся.

Я подозрительно покосилась на отца:

— Пап, а о чем вы вчера общались за абсентом?

— О делах.

— Точно?

— Точно, — он усмехнулся, — Хельга, к нам и Стешин заглянуть успел. Правда, пить отказался. Кроме текучки, единственное, что заслуживает твое внимание сейчас, так это то, что Джек похвастался личным приглашением на бал.

— Он что-то задумал?

— Уверен. Но думаю, что ты сумеешь его переиграть.

Я фыркнула.

— Тогда прошу карт-бланш.

— В пределах разумного?

— Все зависит от тараканов в голове Возрожденного. А он их триста лет выращивал, — съехидничала я, — ты же хотел, чтобы я жила? Как думаешь, еще порядка двадцати гостей резиденция сможет разместить?

Отец не знал, на что согласился. Зато Димку, Аню и Иру моя идея привела в восторг. Оставшееся до бала время запомнила вся резиденция.

Наши однокашники прибывали небольшими группами, идея провести Новый год в параллельном мире, по их же словам, вызвало восторг. Отец один раз поприсутствовал на совместном обеде и сбежал, прикинувшись слишком занятым. Больше всего досталось Риперу, который должен был ускоренно обучить прибывших основам общения с семьей Правителя, а также особенностям новогоднего бала.

А устроенная нами пижамная вечеринка? Апофеозом которой стала битва на подушках среди мальчиков и девушек. И рык Алексина, который не давал мне и жене участвовать в общем бедламе. Прибывший ему на помощь Краус случайно получил одним из летящих снарядов по лбу. Татьяна лишь пискнула и спряталась за одну из колонн. От расправы молодежь спас мой смех. Мы с Ириной честно пытались сдержаться, но увы, на нас напал хохотун. Отец лишь сверкнул глазами:

— Леди, вы должны мне танец, — бросил он бледной Татьяне и удалился.

— Попала, — попытались мы посочувствовать несчастной и едва не рухнули на пол от смеха.

Оставшиеся два дня Татьяна прилежно учила вальс и фокстрот.

Но больше всего досталось моим фрейлинам. В день бала их попросту не пустили ко мне. Однокурсницы оккупировали мою спальню, мальчишки заняли всю гостиную. Несчастные ворчали но терпеливо переминались в коридоре.

Несмотря на мои переживания, легкий материал не разлетался, добавляя килограммы. Платье слегка скрадывало излишнюю полноту, изящно подчеркивая особенность моего положения. Алексин самолично принес и надел мне мягкие туфли в тон платью без каблука. Ни с прической ни с макияжем мудрить не стали. Дамы единодушно решили, что распущенные волосы и естественная красота меня украшают.

— А Евгений Аркадьевич точно будет? — уточнила Аня.

— Он обещал.

Я посмотрела на друзей. Ярко-красное платье с летящей юбкой, алая роза в волосах. Аня притягивала взгляд словно огонек. Ирина предпочла светло-серое, почти серебристое платье под грудь. Алексин выдержал парадный костюм в тон одеянию жены, лишь в петлице приколол сиреневый цветок. Димка предпочел черную классику, а в бутоньерке алела роза.

Впервые появление отца осталось незамеченным, лишь легкое покашливание за спиной напомнило нам о Правителе.

— Добрый вечер, дамы, — он иронично оглядел всех, заострив внимание на покрасневшей Татьяне. Затем шагнул ко мне, протягивая футляр с драгоценностями:

— Как видишь, я был прав. Ты прекрасно выглядишь.

Ваента быстро закрепила диадему в волосах. Алексин набросил мантию.

— В коридорах прохладно, я не хотел бы, чтобы вы замерзли, Ваше высочество, — отец подал руку, выводя меня из покоев.

Это был мой личный триумф. Моим фрейлинам пришлось скрипеть зубами, однако занять место за "наглыми выскочками из Внешнего мира".

В этом году зал сиял морозным белым и серебристо-ледяным декором. Белоснежные свечи, белые ленты, белые цветы, серебряные шары и портьеры. Алексин занял свое место за моим креслом, Ирина устроилась перед ним, где ей, с учетом ее положения, поставили пуф. Димка и Аня нервно оглядывались, топчась рядом. Остальные пока робко жались у одной из стен. Я едва успела предупредить, чтобы ребята избегали арленского вина. Недаром оно называется вином влюбленных, виноделы из провинции Арления добавляют туда афродизиаки.

Джека не было видно. Я лениво скользила взглядом по присутствующим, ожидая первого танца, как вдруг меня привлек разговор за спиной. Точнее испуганный голос Ани:

— Я не смогу!

— Аня, мы столько репетировали! — убеждал ее Димка.

Но девушка не поддавалась, и мои попытки ее успокоить заканчивались провалом. Отец нахмурил бровь и сделал знак своему помощнику Ратиму. Тот тут же исчез.

Я тоже впала в панику, вплоть до того что, когда Краус спустился вниз, чтобы открыть бал, дернулась пойти за ним, однако меня удержал Алексин:

— Ваше высочество, все под контролем.

Все замерли, внимая Правителю:

— Господа, я рад всех вас видеть. Вот и подошел к концу очередной год. Не могу сказать, что он был легкий. Для моей семьи прошедшие дни принесли боль потерь. Однако мы с надеждой смотрим в будущее, и лишь любовь и вера в лучшее согревает наши сердца. Я рад приветствовать друзей Хельги и Зосима на нашем балу и благодарен, что они пришли на помощь моей дочери и согласились помочь в открытие бала.

Аня пискнула, Димка попытался ее оторвать от спинки кресла, но крепко вцепилась в него. Краус усмехнулся и направился к ... В повисшей тишине он с поклоном протянул руку опешившей Татьяне:

— Леди, вы обещали мне танец.

Я прикрыла глаза с улыбкой, закусывая губу, чтобы не рассмеяться в голос. А Таня испуганно шагнула на встречу Правителю. Вспышки камер репортеров заглушили первые аккорды музыки. Но прожженного интригана не сбить с ритма, он уверенно вел в танце.

За спиной хмыкнул Алексин:

— У нас есть одна сенсация в светской жизни. А еще только начало бала.

— Ты знал? — откинувшись на подушки под спиной, спросила я.

— Догадывался.

Я улыбнулась, слегка расслабившись. Музыка сменила тональность, отец величественно отвел Татьяну к однокурсникам и вернулся к нам.

— Что? Ты же сказала или молодая пара, или фаворитка, — поддел он меня.

— Ты напугал ее, — с укором ответила я.

— Небольшая плата за покушение на Правителя. Даже подушкой. Впрочем, если настаиваешь, я готов еще раз пригласить ее, тем более танцует она очень хорошо.

— Два танца с одной дамой? Папа, ты жениться собрался?

— Гхм, забыл. Хотя... — он усмехнулся, — все, успокойся. Я лишь спасал юную гостью от ступора. Молодые, вы в порядке?

Аня и Димка стояли пристыженные. Паузу прервал взволнованный голос Ирины:

— Мне кажется или у Евгения Аркадьевича в руках турвальская роза? Алексин, это же она?

За разговором мы пропустили появление Джека. Непривычно было видеть его в сюртуке из темносерого бархата и нежно— сиреневой рубашке с фиолетовым шейным платком. В руках Возрожденный держал букет из двенадцати белых роз и одной темнобордовой с белой каймой. Редкий сорт, только на турвальском побережье выращивали эти изумительные цветы.

— Это она, госпожа Загребова, а что вы так переполошились? — ответил Краус, внимательно следя за Ириной.

Впрочем, распереживалась не только старшая фрейлина. Большинство дам тоже резко повернулись в сторону Джека.

— Ваше величество, меня господин Рипер учил традициям бала. Одно из них, двухсотлетней давности, гласит, что если девушка примет из рук юноши турвальскую розу без шипов, то она как бы соглашается стать его невестой. Шипов много, поэтому удаление их со стебля считалось доказательством искренности чувств влюбленного. Тем более там на ваши электрические потоки завязано, удалять должен только тот кто дарит, иначе не считается. Только... — она замялась, а я тихо округляла глаза, понимая, что за ответный шаг задумал Джек.

— Потоки энергетические, однако продолжайте, госпожа Загребова, — потребовал отец.

— Дело в том, что юноша должен донести розу до избранницы, не позволив никому прикоснуться до основания бутона. И дамы могут открыть охоту, особенно если жених видный...

Все резко перевели взгляд на Джека, который оглядывал зал.

— Я поражен, госпожа Загребова, вашими познаниями наших традиций. Алексин, твоя супруга чудо.

— Спасибо, Ваше величество.

— В отличии от брата, — тут же осадил его Краус, — как принцессу будем спасать?

— Ну сначала удостовериться, что на розе действительно нет шипов, — хмыкнул Алексин, — а потом... А стоит ли спасать? Может оно и к лучшему?

— Что? — возмутилась я.

— Хельга, я боюсь, что никто не рискнет противостоять Джеку, — пояснил Алексин, — выбор лишь за тобой. Не прикасайся к основанию бутона. Кстати, роза действительно без шипов и обрывал их Джек. Наверно, потому и задержался. Впрочем, есть еще вариант... Иначе я не могу объяснить еще двенадцать роз.

Он что-то шепнул Димке, и тот тут же умчался в сторону однокурсников, прихватив с собой невесту. Я испуганно оглянулась, а Алексин лишь ободряюще кивнул в сторону брата.

Да, этот бал запомнят надолго. Джек не успел сделать шаг в нашу сторону, как молодежь ринулась к нему навстречу, пугая окружающих своей непосредственностью:

— Евгений Аркадьевич!!!

Им удалось удивить не только Возрожденного но и напыщенную аристократию, которая лебезила перед сильнейшим энергетом. А ребята облепили преподавателя наперебой неся несусветную чушь. Евгений лишь бросил на меня многообещающий взгляд и переключился на студентов. Каждой девушке вручил по белой розе, что-то выговорил мальчишкам, и даже сказал комплимент Татьяне. Наконец, ребята отступили, а в руках Возрожденного остались две розы — белая и бордовая со снежной каймой.

— Алексин, — прошипела я, — если до этого нападения у меня был шанс отвертеться, то сейчас ни осталось даже возможности избежать встречи.

— А почему ты так уверена, что роза предназначена тебе? — с усмешкой спросил отец.

— Потому что той ночью он предупредил, что предпримет ответный шаг, — пояснила я.

— Вы провели ночь вместе? — удивилась Ирина под тихий смех мужа.

— Так получилось, и вообще, мы жарили хлеб на костре и он кормил меня бутербродами, — попыталась оправдаться я.

— Он принес тебя далеко за полночь спящей, — заметил отец, изо всех сил пытаясь сдержать смех, — причем завернутую в одеяло.

— Да не было ничего, — возмутилась я, — и вообще, я беременна!

— Однако это не мешало ему расплываться в глупой улыбке.

— Пап!

Весь разговор я наблюдала за приближающимся Джеком. Изредка особо смелая дама пыталась перехватить розу, однако мужчина легко уворачивался от дерзких поползновений, дарил широкую улыбку неудачливой охотнице и продолжал свой путь в нашу сторону. Репортеры в предвкушении еще одной сенсации подбирались ближе. Однокурсники тоже подходили ближе в ожидании.

— Хельга, выбор за тобой, — усмехнулся отец.

— Предатели, — прошипела я.

Увы, я не нашла ничего лучше, как выпустить зооморфов и построить портал в сад, что бы сбежать от поднимавшегося к нам Джека.

В саду никого не было, лишь на снегу переливались отблески праздничной иллюминации. Я зябко пожала плечами, соображая, куда идти, чтобы попасть в резиденцию да к себе в покои.

Сзади раздался шорох, я резко обернулась

— Ну и зачем вы сбежали? — Джек стоял с моей шубой в одной руке и проклятым цветком в другой, — Ваше высочество, своим побегом вы не оставили мне выбора. Идите сюда, холодно.

— Вы специально пришли с розой? — я была зла, — вы меня выставили перед всеми...

— Хельга, если бы вы не сбежали, то получили бы белую розу. Турвальская предназначалась моему брату с намеком, что их брак можно было бы закрепить на энергетическом уровне, — он подошел ко мне и укутал в шубу, — признаюсь, слегка переиграл, не смог отказать себе в удовольствии наблюдать столь богатую гамму эмоций на вашем личике.

Он застегнул все пуговицы, надел капюшон мне на голову и скептически посмотрел на легкие туфли.

— Я думала, это ваш ответный шаг, — растерялась я, — о котором вы тогда говорили.

— Хельга, я конечно сболтнул той ночью лишнее, но насильно тащить вас под венец даже в мыслях не было.

Джек устроился на одной из садовых скамеек, задумчиво крутя цветок в руке. Потом вздохнул.

— Однако паническое бегство наследной принцессы и начавшиеся следом пересуды натолкнули на одну мысль, которой я готов поделиться при одном условии.

— Каком? — насторожилась я.

— Идите сюда. Ваши туфли слишком тонкие, болеть вам нельзя, а разговор предстоит долгий, — он недвусмысленно похлопал по своему колену.

Я упрямо сжала губы, даже не шелохнувшись. На самом деле сказывалось волнения дня, да и спина немного ныла, несмотря на то, что просидела весь бал.

— Ваше высочество, будет гораздо хуже, если меня засекут выходящим из ваших покоев. Не упрямьтесь. Речь идет о безопасности вас и ваших детей. Сейчас нас не услышат, я поставил щит.

— Великий Возрожденный решил показать свое истинное лицо? — фыркнула я.

Роза моментально полетела в сугроб, утонув полностью, лишь бутон слегка горел над белым покрывалом. Он встал.

— Я думал, что моя откровенность хоть слегка успокоит вас. Но вы упорны в своем страхе передо мной. Почему, Хельга? Что я сделал плохого?

Сложно признавать, но он был прав. Даже когда я пыталась убить его. Ругался, кричал, но находил и вытаскивал из всех неурядиц. А я... Я шмыгнула носом.

— Хельга, ты плачешь? — он подлетел моментально и обхватил за плечи

— Я не права. Но я не могу...

— Хельга, пока просто выслушай. Извини, перегнул палку. Я уже говорил, что предоставить защиту могу лишь в ограниченном пространстве. Сегодня на балу, когда вы переполошились из-за розы, я вспомнил, что, когда Зосим настоял на энергетической помолвке и браке, ваша безопасность была на высоте. Его защита плюс наша связь позволяла успешно охранять вас. Сейчас в силу обстоятельств все разрушено. Я хотел... Хельга, я не претендую ни на вашу спальню, ни на ваше сердце, не буду требовать консумации брака. Однако энергетическая помолвка даст вам идеальную защиту. И не только вам, но и детям.

— Помолвка? — дыхание перехватило, я даже вцепилась в мужчину, который поддерживал, — но ведь прошло всего полгода. Что скажет отец? Даже если это фиктивно... Представляю, как меня опять прополоскает пресса.

— Она уже перемывает косточки. Ваше бегство с бала дало массу поводов. И это еще одна причина, почему я настаиваю на такого рода построения отношений. Ваше высочество, мне же видно, что вас раздражают сплетни и слухи. Я могу положить всему конец. Посмотрите, вы получаете защиту от нападений одновременно со свободой перемещения, защиту от нападок сплетников и журналистов, ваши дети также будут находиться под моей охраной.

— А вы? Что получаете вы?

— Надежду.

Джек поймал мой удивленный взгляд, нежно провел рукой по волосам, выбившимся из-под капюшона.

— Хельга, я лукавил, говоря, что не претендую. Я питаю слабую надежду, что когда-нибудь вы сжалитесь и дадите шанс.

— Поэтому решили обложить меня со всех сторон?

— Обязательно. Но следующий шаг за вами. Ваше высочество, вы согласны?

Я уткнулась в него лбом. Спина ныла, я устала и сопротивляться не было сил.

— Хельга, если ты встретишь кого-нибудь и попросишь отпустить — отпущу. Обещаю.

— У меня же нет выбора, ведь так?

— Это оптимальное на сегодняшний день.

— Евгений, и роза предназначалась мне?

Он усмехнулся и прикоснулся губами ко лбу:

— Да, традиция забытая, надеялся втихомолку объединить энергополя, тем более моя вещь на вас есть, вполне может заменить кольцо.

— Какая?! — вскинулась я.

— В обмен на имя предателя, сказавшего вам про ритуал. Неужели Краус подсупонил?

— Евгений!

— Вы носите мой шунгитовый медальон уже более полугода. А я ношу ваш камень. Кстати, вы знали, что турвальцы выращивают розы на побережье, где большое содержание кварца и серебра в земле? А также используют подкормку с шунгитовой пылью? Поэтому цветы помогают изменять энергетические потоки.

Я задохнулась от наглой интриги:

— Вы!!! Вы!!!

— Я политик с большим стажем и сильный энергет. И ты мне слишком дорога, чтобы страдать ложным благородством.

— Я не верю ни единому вашему слову! Пустите!

Джек удержал и даже легко приподнял, вынуждая встать на его туфли. Ноги и правда начинали промокать и подмерзать.

— Ваше высочество, рассматривайте случившиеся как династический союз, как взаимовыгодный договор, брак по расчету. Любой из терминов сюда подходит. Заметьте, я не настаиваю на большем. Вам лишь изредка придется терпеть меня возле себя на обязательных мероприятий. Больше ничего не изменится.

— В чем же ваш расчет?

— Вас это не должно волновать.

Я вновь сделала попытку освободиться, и меня отпустили. Я дошла до скамьи и села, откинувшись на спинку. Времени оставалось слишком мало.

— Нас ищут?

— Наш разговор видят, но не слышат.

— Я была лучшего о вас мнения.

— Не обманывайте ни себя ни меня. Ваш страх и ненависть очевидны.

То, что я сейчас почувствовала, заставило решиться.

— Хорошо, я согласна. Мои условия — вы не переходите грань. Классических семейных отношений не будет.

— Я не претендую на ваше тело, — перебил он, слегка улыбнувшись.

— Отлично. И что я должна сделать?

— Ничего. Я уже связал поля, еще в начале разговора.

Я даже закусила губы, пытаясь сдержать набегавшие слезы. Меня разрывало, крутило и резало, вонзая в тело тысячу иголок:

— Я одного не могу понять, вы не даете мне набирать опыт, все решаете за меня... Чем вы все лучше архитов, которые готовили себе ручного Правителя? Чем вы лучше падальщиков, Джек? Они убивают, чтобы выжить, а вы ради забавы превратили меня в марионетку. А теперь возьметесь за моих детей. И я ничего не могу сделать, барахтаюсь словно муха в паутине. Чему вы и рады, господин паук. Давайте вашу проклятую розу! Я выполню наш договор в надежде, что придет день и вы исчезнете из моей жизни навсегда!

А боль внутри нарастала.

Джек выудил цветок из сугроба и протянул мне. Уже когда я взялась за основание бутона, он наклонился и тихо шепнул:

— Я не могу отказаться от тебя. Живи, мне большего и не надо.

Хотелось ответить колкое, ударить побольнее словом, но вдруг... Все слова вылетели из головы, злость испарилась. И то, что я принимала за страдания от обмана и предательства, на самом деле совершенное иное. И вновь рядом, словно насмешка судьбы, лишь Джек.

А он выпрямился, подал руку и надел маску безразличия:

— Теперь мы достигли согласия, можем вернуться к остальным. Обещаю, неприятную миссию по озвучиванию решения возьму на себя. Потерпите меня еще четверть часа, и я вновь уеду. Вам не повезло, Ваше высочество, ваш жених весьма занятой человек и постоянно в разъездах. Не буду докучать и портить настроение.

— Джек, — тихо позвала, боясь поднять взгляд. Было стыдно и за гневную тираду и за то, что вынуждена ему объяснять столь деликатную проблему.

— Даже так, — грустно вздохнул он, — теперь Джек. Что, Ваше высочество?

— У меня воды отошли, и схватки частые. Я не сразу поняла, и...

Договорить мне не дали. Он тут же оказался рядом на коленях.

— Тише, принцесса, сейчас все будет хорошо. Ну что же ты у меня такая бунтарка. Почему раньше не сказала? Дыши! Я сейчас. Дыши, дыши!

А схватка нарастала, и я послушно учащенно гоняла воздух по легким. Джек набирал номер:

— Алексин? Срочно Ростина в покои принцессы. Мы сейчас будем. За шкирку тащи! Нет, твою ж... Роды начались!

Он резко отбросил телефон на скамью, и на удивление нежно прикоснулся ко лбу, отбрасывая волосы.

— Я должен взять тебя на руки, чтобы донести до постели. Ждем схватку, затем уходим через портал. Только дыши чаще и глубже, не задерживай дыхание, этот кислород нужен детям. Готова?

— Мне страшно!

— Сейчас Алексин будет хорошим успокоительным. Он погладит, поможет с болью.

— Не оставляй меня! — просьба вырвалась сама, я чувствовала приближение схватки.

Он замер на мгновение, затем положил руку на лоб:

— Не оставлю. Дыши, раз-два, раз-два, дыши, милая, дыши.

Меня же вновь скрутила боль, что я попыталась сжаться в клубок, но Джек не дал.

— Нельзя, милая, потерпи.

Боль отпустила, мужчина вытер испарину с моего лба.

— Идем?

Он осторожно просунул руку под колени и приобнял за плечи:

— Обхвати меня за шею, не спеши и дыши. Потерпи, сейчас уже помогут.

Он легко поднял и сделал шаг в сторону портала, однако вздрогнул от моего крика:

— Моя роза!

— О небо, Хельга, я тебе потом охапку принесу этих чертовых роз!

— Мне нужна она! Это же отметет вопросы!

— Ты сумасшедшая!! — Джеку удалось изогнуться, чтобы я схватила цветок.

— Ты тоже псих! Ой, больно!

Через секунду меня уже укладывали на постель. Ворвавшиеся Краус и Алексин так и застыли на месте, глядя на розу, которую я судорожно сжимала возле бутона.

— Стоять будете или мне поможете? Ее надо раздеть! Схватки уже каждые три минуты!

— Это ее на радостях или со злости? — Алексин подлетел, хватая меня за руки, — тише, девочка моя, дышим!

Еще одна схватка, снова по нарастающей. Если мне так больно, то каково малышам? Я заозиралась в поисках Джека, а тот осторожно стягивал с меня обувь, затем выпутывал из взъерошенных волос диадему.

Вошел Ростин. Он деловито осмотрелся.

Я воспринимала уже действительность как череду сумасшедшей боли, выворачивающей наизнанку и резко наступавшей тишины и спокойствия.

Вот Стешин уводит Крауса, а тот пытается что-то сказать. А когда появился дед?

Вот слышен голос Михалны, я смотрю в ее лицо и не узнаю, она что-то спрашивает, но боль вновь накатывает и Лекарь расплывается в несуразное пятно — в глаза попал едкий пот. Прохладная ладонь и знакомый голос:

— Дыши!

Кто это говорит? Я его знаю, но не помню.

— Раскрытие полное, как вы умудрились пропустить начало?!

Это опасно? Я пытаюсь встать, но новая схватка лишает сил, разрывая тело на куски.

— Дети, что с детьми? — мне кажется — я кричу, но с губ срывается лишь шепот.

— Все хорошо, милая, уже сейчас будем рожать. Потерпи!

— Джек, тебе лучше уйти!

Как уйти?! Он обещал? Он не обманет! Нет! Он всегда вытаскивал меня из беды!

— Нет, я ей обещал!

— Ты обещал! — даже я осознаю, что слова неслышны, однако меня тут же взяли за руку:

— Я здесь, Хельга. Покажи нам, что ты сильная, принцесса. Михална, командуй.

Увы, моя спальня не лучший родзал. Однако Алексин и Джек держали меня за руки.

— Деточка, как начнется схватка — тужимся, если запрещаю, то отдыхаешь. Алексин, Джек — держите ее.

Схватка. Потуга, мозг и тело взрывает болью и... Крик! Сильный, звонкий детский крик!

— Мальчик, да какой боевой!

Ростин хватает малыша и быстро обтирает, пережимая пуповину. Обязательный забор капли крови в мензурку с прозрачным раствором. Жидкость синеет.

— Правитель!

Я жадно слежу за ребенком глазами, затем откидываюсь на постель, понимая, что с тем все в порядке. Изнутри вновь зарождается схватка.

— Пережидаем! Хельга, дыши!

О, нет, это еще больнее, еще злее, даже дыхание срывается, и я кричу в голос так, что звенит воздух!

— Тише, милая, тише, потерпи, родная, все будет хорошо!

— Не могу! — меня трясет в истерике, Алексин пытается удержать, обхватив за плечи и вливая силы.

— Можешь! — Джек отбрасывает спутанные волосы назад, — ради Зосима и дочери можешь!

Его слова вводят в ступор всех, но меня отрезвляют. Схватка отступает, и я ловлю на себе взгляд стальных глаз. В них глубоко прячется печаль и боль, или мне кажется? Раздумывать некогда, приближается новая потуга.

— Хельга, тужимся!

Вновь взрыв внутри, боль и ...тишина.

Время превращается в тягучую смолу, я даже чую ее горелый запах.

— Обвитие, двойное! Узел на пуповине!

Через комнату летит нечто серое с бурыми пятнами. Раздается треск, Джек срывает с себя рубашку, жемчужные пуговицы сверкают фонтаном в блеске ламп. Он почти вырывает посиневшее тельце девочки из рук Ростина, заворачивая в сиреневый шелк.

— Закрой Хельгу щитом! Ростин, Михална — вон! Батя — дискретку на комнату! Парня заберите!

Меня прижимает к себе хранитель, не давая вырваться и бежать к ребенку. А Возрожденный опутывает маленький сверток плотным коконом энергии, сам служа источником. Мгновения превращаются в вечность, тишина оглушает. Удар сердца, еще один. Еще... Всхлип, легкий чих и слабое мявканье, нарастающее с каждой секундой. Малышка орет сильнее брата, словно воплем утверждая свое право жить.

— Девочка, голосистая. Правитель. Ваше высочество, вы придумали имена?

Он с улыбкой смотрел на возмущенного младенца , который требовательно кричит на его руках.

Появилась Михална, он отдал ей малыша и вернулся ко мне.

— Поздравляю, Ваше высочество. У вас очаровательные дети!

Хотелось ответить, но эмоции захлестнули волной и я разревелась. От счастья, что все хорошо, что все закончилось, и что... Нет, потом, не сейчас... Когда приеду к нему на кладбище.

— Успокойся, девочка моя, все хорошо, — убаюкивал Алексин.

— Я хочу на них посмотреть. Мне отдадут их?

— Конечно, милая, ты же их мама. Сейчас вы все отдохнете и потом тебе их принесут, — он погладил спутавшиеся волосы.

— Сейчас, пожалуйста.

— Хельга, тебя сейчас осмотрит Михална, потом холодная грелка, да и малышей надо тоже взвесить померить, сделать необходимые процедуры, — увещевал меня хранитель.

— Сейчас, — просила я со слезами на глазах.

Джек уже натягивал то серо-бурое, летевшее через спальню и оказавшееся его сюртуком. Услышав наш спор, вздохнул.

— Ваше высочество, — начал он, но его прервал Алексин.

— Давайте-ка я проясню один вопрос. Я правильно понял, что Хельга приняла твое предложение? Или роза ничего не значит?

Джек закрыл дверь и спокойно ответил:

— Хельга приняла мое предложение, но это ничего не значит.

— То есть? — озадачились Михална и Алексин.

— То и есть, — отрезал он, подойдя ко мне, — Ваше высочество, сейчас Михална приведет вас в относительный порядок и я отнесу вас в свою комнату. Эта спальня непригодна сегодня для отдыха. Не переживайте, я заночую в другом месте. Дети ночь проведут в детской под присмотром врачей, но вы их обязательно увидите перед сном. Я подожду снаружи.

Он вышел, а я попала под перекрестный огонь недоумевающих взглядов.

— Хельга, что происходит? — не выдержал Алексин, — он тебя заставил?

— Он привел разумные доводы в пользу выгодности такого союза, — удивительно, но мне удалось составить сложную словесную конструкцию.

— Твою ж, — зарычал хранитель, — я убью его!

— Вот иди и подерись, — вытолкала его Михална.

Она молча осмотрела меня. Срезала остатки платья, обмыла и переодела. Мне даже хватило сил переползти на относительно чистый край кровати.

Джек появился с большим пушистом пледом в руках. Он успел переодеться в обычные джинсы и джемпер. Без слов вместе с холодной грелкой завернул меня в плед, так что только нос торчал.

— Потерпите немного, Ваше высочество.

Живот слегка ныл, меня знобило, но спокойствие и умиротворение потихоньку захватывали разум. Я лишь встрепенулась:

— А дети?

— Уже ждут. Вес мальчика два двести, девочки — два килограмма. У обоих рост сорок восемь сантиметров. Чувствуют себя хорошо, вполне спокойные. Я уже поговорил с Ростиным, он даже разрешил их покормить. Все хорошо, маленькая принцесса, все хорошо.

Когда дошли до спальни, то малыши были там, сопели на руках медсестер. Джек осторожно устроил меня на кровати, поправил одеяло и без слов вышел.

Дети были прекрасны. Светлые почти белые волосы с тонкими серебристыми прядками, ясные голубые глазки, маленькие носики, губки бантиком. У Анжелики на носу проступила венка. Мне помогли первый раз приложить их к груди. Ненадолго, однако меня успокоили, что и тех капель молозива достаточно. Дав еще немного полюбоваться малышами, медсестры вежливо, но настойчиво их забрали, объяснив, что мне надо отдохнуть. Я послушно согласилась, тем более чувствовала себя разбитой. Стоило им выйти, как в спальню вернулся Джек.

— Я помню, что обещал не докучать, но вы слишком истощены, чтобы оставаться одной. Потерпите меня или вызвать Алексина? Ирина перенервничала, и Ростин уложил ее в постель, опасаясь преждевременных.

— То есть выбора опять нет.

— Хорошо, я позову Михалну, — скрипнул он зубами и направился к двери.

— Нет, не надо, — поспешила остановить его, — простите, я не права. Если можно, останьтесь.

— Вам надо отдохнуть, а я вас лишь расстраиваю, — он замер, даже не обернувшись.

— Я не могу отрицать лишь одного — пока вы рядом, Евгений, я в безопасности. Останьтесь. И ... Спасибо.

Легкий вздох, и Джек уже стоит рядом:

— Хельга, я тоже устал. Можно прилягу рядом? Поверх одеяла?

Я покраснела, но кивнула. В конце концов это его спальня. А Возрожденный рухнул рядом, блаженно потянувшись:

— Какой кайф!

Я не выдержала и засмеялась:

— Студенты на вас плохо влияют!

Он хотел ответить, но снаружи раздался шум. Дверь распахнулась, явив нам злых Стешина и Крауса. Впрочем, ни дед ни отец не ожидали меня увидеть здесь, тем более чуть ли не в обнимку с Возрожденным. А Джек спокойно подождал мгновение и спросил:

— А вы не пробовали стучаться? Я вообще то не один.

— Что?!!

— Ничего. Дверь закройте!

Он резко встал:

— Когда мы обговаривали такой вариант защиты принцессы и ее детей, я не думал, что в первую очередь придется защищать от родственников!

— Первичная договоренность была, что ты соединишь поля, если она согласится. Добровольно и без давления! — рыкнул отец.

— Джек, ты перегнул палку в желание привязать к себе принцессу, — чуть дружелюбней заметил дед.

— Я вам не мешаю? — тихо спросила, понимая, что не хочу слышать разговор.

Джек улыбнулся в усы:

— Хельга, ответьте на один вопрос. Вы добровольно согласились на энергетический брак?

Закусила губу, понимая, что он дал мне возможность отыграть назад, отказаться. Но почему? И что мне делать?

— Хельга, скажи правду, — тихо попросил отец.

— Я сама согласилась. Мы с Евгением все обсудили и нашли компромисс, нас устраивающий, — почти честно ответила я.

— Я против, — возмутился отец.

— Насколько я помню, — вкрадчиво начал Джек, — Ее высочество — вдова. Брак с Зосимом был признан обоими мирами. А значит, она сама распоряжается своей судьбой. Моя невеста сказала, что решение было добровольным. Ваше недоверие обижает ее и меня.

— Она живет в моем доме, — парировал отец, — и является наследной принцессой.

— Не вопрос, Краус, я забираю ее и детей в свой дом. Там и воздух чище, и спокойней. Ты даже с прессой разобраться не можешь, а там Хельге никто и слова поперек не скажет.

— Журналисты падки на сенсации, и обращать на них внимание — глупо.

— Это твоя дочь, Краус, и я имел глупость двадцать лет назад отдать ее тебе в надежде, что поумнеешь. Молод был и наивен. Хватит. Выбор невелик, Правители. Или Хельга остается в резиденции в статусе моей невесты, или я забираю ее с детьми. Вы оба за века с ума сошли. Ей двадцать лет! Она только после родов! А ты пришел устраивать разборки! И насчет наследной принцессы. Хельга — Странник. Правителем ей не бывать. Наследными принцем и принцессой становятся... Хельга, ты так и не сказала мне имена.

— Торий и Анжелика, — испуганно прошептала я.

— Первые жертвы твоей борьбы, бывшие одноклассники? — он горько усмехнулся и продолжил, — Краус, наследными принцем и принцессой становятся Торий и Анжелика. Хельга остается ненаследной принцессой, матерью наследников.

— Метишь на место отца?

— Их отец Зосим! Ты рассердил меня, Краус. Советую уйти, поскольку я устал и лишь присутствие Хельги пока сдерживает меня. Можешь объявить о рождении внуков. С принцессой пообщаетесь завтра.

— Джек, давить силой сейчас глупо, — заметил Стешин, — тем более знаешь, что не прав.

— Да вы все офонарели!!! — на сцене театра абсурда появилось новое действующее лицо — мой хранитель, — стоило на мгновение отвлечься! Краус, Стешин — ВОН!!!

Честно говоря, в таком состояние я еще Алексина не видела. Но понаслаждаться мне не дали, Джек тут же загородил меня собой, лишь стук двери оповестил, что кто-то ушел.

— Вот, учись, братец. Тоже мне, стоишь — реверансы раскланиваешь, — Алексин сделал шаг в мою сторону и наткнулся на предупреждение:

— Даже не думай.

— Не думаешь у нас ты. Тебе мало того, что Хельга тебя боится? Решил больше напугать? Отойди, жених новоиспеченный.

Невероятно, но Джек отошел, давая Алексину плюхнуться рядом. Тот тут же обнял меня за плечи:

— Надо же, сила возвращается, и даже быстро. Скоро прыгать начнешь. Не дают тебе спать? Эх, ребята, во что вы ввязались?

— Хоть ты понимаешь, что в данной ситуации единственный выход? — Джек устало завалился поперек кровати в ногах, — даже я не всесилен, а нападения все изощренней и изощренней. А твоя защита уже не та.

— Понимаю. Однако признайся, Хельга согласилась под давлением, да, девочка моя? Мой брат умеет быть убедителен, если захочет. Джек, он ее отец. Несовершенный и излишне резкий, но он любит ее. Мы пережили несколько обалденно веселых минут, наблюдая за вашим разговором. Поверь мне, не так выглядят счастливые невесты. Абсолютно не так.

Алексин погладил меня по голове. Джек резко встал:

— Что с Ириной?

— Спит. Выгнала меня к Хельге и спит. Ночь на исходе, и вам тоже надо отдохнуть.

— Хорошо. Оставайся с Хельгой, заодно посторожишь ее.

Я не успела возразить, как он исчез.

— Ох, ребята во что вы ввязались? — вздохнул хранитель, — спи, девочка моя. Отсыпайся.

Утро началось ближе к полудню с тихого писка. Открыв глаза, я увидела, что мне принесли малюток. Спеленутые в ажурных чепцах дети морщили носики и требовали свой завтрак. Эмоции захлестывали, щемя сердце и вызывая слезы на глазах. Такие маленькие, такие смелые. Мои. Только мои.

— Они похожи на тебя. Спасибо тебе, Зосим.

После кормления малыши уснули и я уговорила оставить их со мной. Лежала и любовалась на сопящих и причмокивающих во сне крох.

— У тебя прекрасные дети, Хельга, поздравляю, — отец появился тихо и зашел с другой стороны кровати.

— Привет, — улыбнулась я, — спасибо.

— Извини, я вчера был не прав, когда сорвался и накричал. Сильно перепугался за тебя.

— Пап, решение принято, не тебе его менять. Чрезмерная опека тоже может убивать. Согласись, что я абсолютно не готова как Странник. О каком судье может идти речь, если мне и вздохнуть не дают.

— Мы не виноваты, что на тебя идет охота. Хотя я может и виноват. Хельга, дочка... Хорошо, пусть Джек таким образом обеспечивает защиту. Но сердце твое, с ним как быть?

— Пап, мы все с ним обсудили. Разве ты сам не видишь, что из всех ловушек, передряг меня всегда вытаскивает он? Да опасаюсь, да понимаю, что помолвка через полгода после гибели Зосима выглядит некрасиво. Но мне плевать. У меня дети, я должна их защитить.

— Хорошо, как скажешь.

Я подозрительно покосилась на него.

— С чего такая сговорчивость? Пап, что случилось?

— Джек уехал рано утром. Ты еще спала.

— Может и к лучшему, — я поправила чепец на Анжелике.

— Хельга...

— Ваше величество! — взорвалась я, — Вы обвиняете Возрожденного в том, что он меня шантажом склонил к браку. Но при этом сами до новогоднего бала дали ему на это добро! Какие к нам претензии? Я уже была замужем по любви! Сейчас предпочту расчет. В отличии от вас, я смогла идти вперед. Вы же нежно лелеете призрак.

— Краус, я предупреждал, — голос Джека раздался столь неожиданно, что я даже подпрыгнула. Бросила тревожный взгляд на детей — но они продолжали спать, лишь недовольно наморщили носики.

— Я забираю Хельгу и детей. Алексин, — бросил Возрожденный через плечо появившемуся хранителю, — распорядись, чтобы детей подготовили к переезду. Михална уже в курсе, она едет с нами.

— Ты не посмеешь! — возмутился Краус.

— Ты не оставляешь мне выбора. Я не Зосим, и чувствую перепады ее настроения, даже больше, я практически восстановил нашу связь. Мотать ей нервы не дам. Хельга, не обижайтесь, Зосим был сильный энергет, но все же...

Я сжала губы, постаравшись сдержаться.

— Я еду с Хельгой, — тонкий голосок Ирины озадачил нас всех.

— Ириш, тебе рожать скоро, а дом Джека весьма далеко от цивилизации, — попытался урезонить ее Алексин.

— Я еду с Хельгой.

— Хорошо, — сдался Джек,— жду вас через четыре часа здесь. С родами тоже разберемся, Михална с нами, значит, справимся. Я теперь могу пообщаться с Хельгой наедине?

Тон не предполагал возражений, и даже отец вышел. Появившиеся медсестры словно тени забрали малышей, которых шум не потревожил. Я упорно рассматривала свои руки.

— Ваше высочество...

— Я могу хотя бы узнать, куда меня везут?

— У меня в горах есть дом. Безопасное и красивое место. В отдалении небольшая деревня, откуда поставляются свежие продукты. Дом оснащен современной техникой, достаточно большой, чтобы вместить всех наших спутников. Хельга, не сердись. Ну не могу я смотреть на твои мучения. Ты нервничаешь, расстраиваешься, молоко может пропасть. Там нет сплетников, нет журналистов, нет доброжелателей, которые хуже врагов. Тишина и покой. Хотя бы на неделю, чтобы ты могла отдохнуть.

— Когда ты собирался сказать о восстановлении связи?

— Она еще не восстановлена, и без твоей помощи мне не справиться. Посмотри на меня.

Я проигнорировала просьбу и услышала тихий вздох.

— Хельга, скажи честно. Тебя утром покормили?

Я промолчала.

— Понятно. То есть душеспасительные беседы с отцом, когда ты начинаешь кричать от возмущения — это нормально, это забота. А мое желание, чтобы ты быстрее восстанавливалась и отдохнула от всего — это кабала. Хорошо, пусть будет так. Но мое решение неизменно. Мы уезжаем в горы. Я вернусь в четыре по полудню. Мне надо организовать возвращение студентов домой. Поешь и поспи немного.

На кровать рядом опустился поднос с кашей, стаканом чая с молоком и парой бутербродов с маслом. Меня пробрало на смех, и хоть честно пыталась сдержать, небольшое хихи все же прорвалось.

— Что опять не так? — послышался недовольный голос Джека.

— Вы так и отчитывали всех, стоя с подносом в руках? — я кусала губы, но они все равно расползались в глупой улыбке.

Он фыркнул, пряча усмешку:

— Еду принесли медсестры. Ваше высочество, у вас богатая фантазия. Ешьте, силы потребуются.

Помощь нужна?

Я покачала головой, пристраивая тарелку на коленях. Бросив еще один взгляд на комнату, убедилась, что осталась одна.

После еды стало веселее. Пришедшая медсестра помогла мне привести себя в порядок. Быстро осмотрев меня, посоветовала побольше лежать на животе. Я с удовольствием перевернулась на живот и уснула.

Разбудил меня пристальный взгляд, который ощущался даже сквозь сон. Открыв глаза, заметила Алексина, сидевшего на полу. Он подпирал голову кулаками и с улыбкой рассматривал меня:

— Девочка моя, ты изменилась.

— Конечно, резко похудела почти на пятнадцать килограмм, — буркнула я, борясь с остатками сна.

— Килограммы дело наживное, тем боле пару тройку могла бы и оставить. Твои друзья хотят и поздравить тебя и попрощаться, они возвращаются во Внешний мир.

— Алексин, они в курсе, что Джек и я...

— В курсе, газеты уже вышли, да и интернет кишит фотографиями. Хельга, они не осуждают. Просыпайся, соня, к тебе гости.

Он помог мне устроиться удобнее, подмигнул и пошел за однокурсниками.

Я насторожилась, готовясь к обвинениям, холоду и презрению. Но я плохо знала ребят.

Шумная толпа ввалилась и замерла. В руках у ребят был свертки, коробочки.

— Что?

— Офигеть, ты такая худая! — выдал Димка, — среди подушек незаметно.

— Да ну тебя, — смутилась я.

— А нам малышей показали, правда через стекло!, — похвасталась Аня, — мальчик вылитый Зосим, а девочка все же на тебя похожа.

— Аня, — зашипели вокруг.

— Все нормально, — поспешила я успокоить, — мне тоже показалось, что Торий в отца пошел.

Ребята со смехом, перебивая друг друга рассказывали, что произошло потом на балу.

Оказывается, Джек опешил от моего исчезновения, и едва успел увернуться от зооморфов. Он все же подарил Иришке белую розу и под вопли студентов "Лови Золушку" исчез. Ребята рванули в сад, подойти к нам не могли, поэтому наблюдали из-за кустов. И полет розы, и как Джек полез за ней обратно в сугроб. А потом они догадались, что начались роды. И дружной толпой рванули обратно в зал. Крики"Хельга рожает!!!" совпали со звонком Алексину, последовавший вопрос "Где она?" родил сентенцию "В саду, ей Евгений Аркадьевич предложение делает, камикадзе блин",от которой Краусу стало плохо. А далее последовало тревожное ожидание в течении пары часов, которое сменило ликование о том что роды прошли успешно, и на свет появились мальчик и девочка. Гуляли ребята до утра, сметая все запасы шампанского. А утром бросились в город покупать подарки.

На меня высыпали детские игрушки, одежку и книжки, соски, бутылки и даже санки. Алексин едва успевал убирать оберточную бумагу и ленты.

Когда первый ажиотаж спал, ребята выжидающе посмотрели на меня.

— Почему Джек увозит тебя?

— Он считает,что в его доме нам будет спокойно и безопасно.

— Вы не похожи на счастливых влюбленных.

— Это договорной брак, — я не стала скрывать правды, — и я надеюсь, что вы не проговоритесь никому.

— Только Евгений Аркадьевич не похож на расчетливого бизнесмена, довольного сделкой. Да и ты как то слишком смурная. Вы сами себя не перехитрили?

— Время покажет.

— Если оно будет, — Димка вздохнул, — Хельга, не замыкайся. Надо идти дальше.

— Я постараюсь. Извините, что вот так получилось.

— Ты что, — они даже замахали руками, — все круто! Потом приедешь к нам?

— Приеду.

Ребята распрощались и ушли. Я откинулась на подушки, сквозь ресницы наблюдая, как прислуга убирает упаковку и подарки. Незаметно задремала. Сквозь сон лишь почувствовала, как меня завернули в одеяло и понесли куда-то:

— Евгений?

— Спи, маленькая принцесса. Мы едем домой.

Проснулась я в лучах заходящего солнца в незнакомой комнате. Осознав, что проспала все на свете, подскочила, и тут же меня придавила мужская рука:

— Ваше высочество, не прыгайте. Дети спят.

Я повернула голову. Поверх одеяла, в одежде сидел Джек с книгой в руке. Он кивнул в сторону стены. Там стояли две кроватки, откуда слышалось тихое сопение.

— Это ваша комната с детьми. Мы на втором этаже. За дверью санузел с душем и :еще одна комната, которую я отдал Михалне. Не стесняйтесь, если устанете, зовите ее. На первом этаже гостиная, кухня и комната, в которой расположились Алексин с Ириной. По сути и все. Дом не большой, но все необходимое есть.

— А вы где разместились?

— У меня есть кабинет с раскладным диваном. Мне достаточно. С одеждой потом что-нибудь придумаю, пока она здесь хранится. Ваше высочество, я еще раз обещаю, вашей чести ничего не угрожает. Попробуете встать, пока дети спят? Я помогу.

Он действительно помог встать, отметая мое смущение, проводил до санузла и потом обратно.

— Вам надо расхаживаться, чтобы быстрее прийти в норму. Детское практически все перевезли. Ваши вещи собирали Ирина и Алексин. Если что-нибудь надо, не стесняйтесь, говорите.

— Спасибо, — тихо поблагодарила я. Он поймал мою руку и слегка коснулся губами запястья:

— Ужин скоро будет готов. Потерпите? Если получится — еще поспите.

Вновь легкое прикосновение губ к руке и меня оставили наедине с детьми.

А дальше... Дальше начались спокойные, насколько возможно, дни молодой мамы. Я научилась менять памперсы, носить столбиком после еды сразу двоих, чтобы воздух отходил, кормить грудью двоих одновременно, высыпаться в течении трех минут, пеленать с ручками и без. Молока не хватало, и детей приходилось докармливать смесью. А когда пришли колики, дети отжигали так, что к вечеру падали все взрослые. И несмотря на всю суету, на недосып и больную спину, я обожала двойняшек. И любовь была взаимной. Нередко я засыпала с ними на большой постели, потому что спать в своих они отказывались. Тогда часто приходил Джек, перекладывал всех по местам, укрывал меня и уходил.

Дом действительно располагался в горах и из окон открывался потрясающий вид. Участок рядом с домом был огорожен невысоким забором, но я успела убедиться уже в первый же день — Джек вопросам безопасности уделил много внимания. Дискретную защитную сетку мне снять не удалось, несмотря на кажущуюся простоту плетения. Возрожденный с улыбкой наблюдал за моими тщетными потугами. Когда же я расстроилась окончательно, пояснил, что защита завязана на него, и больше снять никто не сможет.

Наши отношения потеплели, но связь мы так и не восстановили, я была против, хотя спокойнее относилась к присутствию жениха и даже начинала волноваться, если его долго не было. Остальные с затаенной надеждой наблюдали за нами. Но ни Джек, ни я не переходили черту обычной вежливости. Хотя у Возрожденного появилось новое развлечение — мимоходом коснуться меня, приобнять. На мои возражения с наивными глазами пояснял, что когда-нибудь придется вернуться к активной общественной жизни, и ему не импонирует мысль, что я буду шарахаться от жениха. Так это или нет, но постепенно я действительно привыкла к его прикосновениям. Рядом с ним было спокойно и безопасно. Более ярких эмоций и чувств Джек во мне не вызвал, о чем догадывался и на большем сближении не настаивал, довольствуясь тем, что уже было.

Так прошли полтора месяца. В один из вечером, когда Михална забрала детей и ушла с ними на улицу, я с книгой валялась на диване, наслаждаясь минутами спокойствия. Моя голова лежала на коленях Джека, также сидящего с книгой в руках. Объединенное поле, не подпитываемое извне в следствии наших сущностей, требовало телесного контакта. Ира последнее время чувствовала слабость и вечерами рано ложилась в постель. Хранитель был рядом с женой.

Всплеск мы учуяли оба. Я подскочила, но меня удержали за талию, усадив обратно.

— Это в доме. У Ирины первый переход, — констатировал Джек, — плохо, что до родов.

Выскочивший Алексин нас огорошил:

— Джек, Ирка рожает!

— У нее переход, — невозмутимо поправил его Возрожденный, вставая.

— И это тоже!

— Замечательно, — хмыкнул его брат, — без вас моя жизнь все-таки была спокойней, хоть и скучной. Ваше высочество, вы не в счет. Без вас жизни вообще нет.

— Я могу помочь? — спросила, игнорируя его сарказм.

— Можете, смените Михалну у детей. Без нее роды принять не смогу, а молодой папаша сейчас не в том состоянии чтобы доверить ему малышей. Алексин, исчезни в мой кабинет. Тебя позовут.

Я встала и меня тут же притянули к себе:

— Милая, постарайся не нервничать, это будет отвлекать меня. Все будет хорошо. Обещаю.

Алексин увязался за мной на улицу. Февраль в горах выдался достаточно спокойным на ветер, но жутко морозный. Малыши спали в колясках, закутанные в меховые конверты. Я тоже спрятала нос в высокий воротник длинной шубы, наслаждаясь классической зимой. Хранитель пытался сдерживаться, но все же метался по двору. Сдерживать улыбку было сложно.

— Алексин, все будет хорошо. Там Евгений и Михална, они уже на мне потренировались, так что пара тройка часов и встретишься с сыном.

— Это ты уникальна, так быстро отстрелялась. Обычно первые роды длятся по двенадцать часов.

— Какие глубокие познания, хранитель. Успокойся, лучше помоги мне. Вечереет, пора домой.

Алексин слишком поспешно бросился закатывать коляски на террасу. Понимая, что он переживает, я загрузила его работой по дому. Он помог мне подготовить бутылки детям, выкупал их. Пробежался по дому с мокрой тряпкой, вытирая несуществующую пыль, проверил готовность сменной одежды для жены и ребенка. Я даже убедила его заняться приготовлением ужина, напоминая, что меня оставили голодной после родов. Он тут же оккупировал кухню наперевес с планшетом, вычитывая, что надо подготовить молодой маме. Изредка мы прислушивались к приглушенным звукам из спальни, но никто не выходил, а мы боялись помешать. Не сговариваясь, попытались по энергетическим линиям подсмотреть, как там дела, на что получили грозный окрик Джека:

— Выпорю!!! Обоих!

Мы прыснули со смеху, но больше не отвлекали сурового Возрожденного.

Малыши, словно прочувствовав важность момента, быстро уснули после вечернего кормления. Немного полюбовавшись милыми мордашками, спустилась вниз поддержать Алексина. Он сидел на диване, смотря в одну точку.

— Меня убивает ожидание, — пожаловался, когда я присела рядом и погладила его по черным волосам которые доросли до плеч, — с тобой переживал не меньше, но я помогал, было легче отвлечься.

— Потерпи, уже скоро. Мужьям лучше не присутствовать на родах жены, лишь мешают.

— Однако Джек был с тобой.

— Он не муж.

— Жених.

— Мы не спим вместе. Ты сам прекрасно знаешь, что это фикция. И больше я не хочу возвращаться к данной теме.

— Не сердись. Я же за вас переживаю.

— Все будет хорошо. Вы придумали, как назвать сына?

— Да, но Ирина запретила произносить вслух, пока не родит.

— А как же вы выбирали? -хихикнула я, устраиваясь рядом поудобнее.

— На бумажках писали. Иди ложись спать, тебя еще ночью раз двадцать поднимут.

— Последнее время они просыпаются лишь два раза за ночь, но каждый в свое время. Так что всего четырежды вставать. Но бросить тебя не могу, я тут рядышком подремлю, ладно?

— Умотали они тебя, девочка моя? — хранитель подгреб меня поближе, помогая поудобней прикорнуть на плече.

— Любимые дети не выводят, но спать они могли бы и побольше. Извини, если что — буди.

Я задремала.

Ото сна разбудил тихий голос Алексина:

— Хельга, Джек зовет.

Я подскочила и через минуту мы были в комнате Ирины, где Джек торжественно вручил хранителю сына. Мальчонка уже откричался и лишь смотрел на нас темными глазами. На голове среди темных пушистых волосиков блестели серебристые прядки.

— Какой лапочка, — умилилась я, пока Алексин, застыв от восторга, смотрел на ребенка, — год богат на Правителей?

Краем глаза уловила, как Михална прячет пробирку, что тютелька в тютельку походила на те, в которых делали анализ моим малышам. Всем... Только жидкость была красная.

— Да, Зосим будет тоже Правителем, — согласилась Ирина.

— Зосим? Правитель? — мне стало плохо.

Алексин уловил мою интонацию и дернулся к Михалне. Увидев цвет пробирки, выругался. Ирина подскочила, Джек едва успел схватить ее за плечи.

— Вы солгали, — Ирка забилась в истерике, — Зосим не Правитель, а Странник. Они...она убьет его! Отдай мне сына!! Будьте вы прокляты! Уйдите! Он мой!! Мой!!!

— Михална, успокоительное, — зарычал Джек, — быстрее!

Они засуетились вокруг Ирины, которая билась в истерике, и лишь слегка успокоилась, когда Алексин с сыном присели рядом. Воспользовавшись суматохой, я выскользнула из комнаты. На автомате добрела до своей спальни, проверила детей. Те спали. Мои виски била мысль:

"Странник! Родился новый Странник!" Вновь быстрый взгляд на детей и я сползла по стенке, закусив руку, чтобы воплем не разбудить малышей. Мне повезло, Джек выполнял обязанности Странника, таковым не являясь. Но я же Странник и сын подруги и хранителя — тоже. А значит, после его третьего перехода нас ждет поединок, после которого останется лишь один. Странник, он же Судья на все миры единственный и сильнейший....

Понимая, что не справляюсь, бросилась из комнаты прочь. Слетала по ступеням вниз, выскочила из дома и побежала через двор в сторону гор. Слезы душили, ветер сбивал с ног, темнота пугала.

Я не знаю, сколько продолжался мой бег, когда сзади на меня налетели и повалили с ног. Я визжала, пытаясь вырваться, кусалась, дралась и пиналась, а Джек лишь сильнее прижимал к земле, полностью накрывая собой, и шептал:

— Тише, милая, тише, все образуется, все будет хорошо. Успокаивайся, ты сильная, ты можешь. Хельга, ты нужна детям. Возьми себя в руки. Мы справимся.

— Он же ребенок! Он их сын!!! За что мне это? За что?!! Я не хочу ему такой судьбы!!! Джек, лучше убей!

— Замолчи!!! Клянусь, я найду решение! Поединка не будет! Хельга, милая, верь мне. Все будет хорошо!

Наконец силы иссякли, и я затихла. Он еще немного подождал, потом отпустил, помогая подняться со снега.

— Никогда так больше не делайте, Ваше высочество! Вы в бессознательном состоянии прыгнули в портал. Повезло, что он оказался коротким и лишь обогнул защиту. Возвращаемся.

Портал строил Джек. Во дворе нас ждал Алексин:

— Хельга!

— Иди к жене, — остановил его Возрожденный, — я сам займусь ее Высочеством. Попроси лишь Михалну за близнецами присмотреть.

— Нет, я сама. Нянюшка устала, а я смогу.

— Ваше высочество...

— Не надо, мне так будет легче.

Джек сжал губы, но уступил.

Дети не заметили временного исчезновения мамы. А я сидела над кроватками, глотая слезы. Завтра мне надо будет что-то решать, как то договариваться с Ириной....

Решение проблемы пришло, откуда не ждали и весьма оригинальным способом. Я заболела.

Ночью вставала к детям на автомате, списывая на нервы. А утром на крик детей, возмущенных отсутствием внимания, прибежали все. Заохали, замахали руками. А я даже сказать ничего не могла, лишь сипела и надсадно кашляла. В носу словно прорвало водопровод. Началось великое переселение второго этажа. Больную инфекцию изолировали от малышей в комнате Михалны. Несмотря на мои протесты, Джек переехал ко мне, пригрозив, что если буду возмущаться, то и спать будем в одной кровати. Сюда же перекочевал диван из кабинета. Сначала мужчины возились с мебелью, а потом Алексин помчался в ближайшую деревню за дополнительной порцией молока, масла и меда. Меня тут же обложили горчичниками, намотали горячий компресс и капали жутко злючий сок лука в нос. Молоко пришлось сцеживать.

А после обеда подскочила температура, началась лихорадка. На несколько дней я впала в забытье.

В мир живых вернул тихий разговор.

— Ириш, она спит. И болеет. Ты же после родов не оклемалась. Иди, пока Зосим спит, тоже отдохни, — ласково уговаривал блондинку Джек.

— Она из-за меня заболела. Я же тогда наговорила гадостей.

— Ириш, Хельга пережила страшные трагедии, неприятности на нее сыпятся постоянно, да еще и с детьми покоя нет. Она перенервничала и сорвалась. Поправится и поговорите. Иди.

— А про поединок правда?

— Поединка не будет. И если хотя бы ты осознаешь это, вам всем станет легче. Иди, вон Зосим проснулся, кричит.

Тихие шаги, скрип двери. Я приоткрыла глаза:

— Правда не будет?

— Спящая красавица проснулась. Как ты себя чувствуешь? — Возрожденный присел на кровать и притронулся к моему лбу. Я отстраненно заметила, что борода и усы слишком отросли и выглядели взъерошенными, да и волосы на голове находились в творческом беспорядке.

— Ты какой-то помятый, — почему то высказала ему свое наблюдение.

— Упрек принял, к обеду приведу себя в порядок. Температура спала. Смотрю и говорить можешь. Ну и напугала ты нас.

— А дети?

— Живы-здоровы. Молоко у тебя пропало, так что перешли полностью на смесь. Плюс есть — стали спать ночь. Зато маленький Зосим зажигает. Постоянно висит на Ирине.

— Поединка не будет?

— Милая, разве я тебя когда-нибудь обманывал? Стоп, не отвечай. Спрошу иначе, если я обещал, разве не выполнял обещания? Чуть позже расскажу историю моего третьего перехода, как раз в Странника. Хельга, я сейчас Алексина пришлю, он посидит с тобой, заодно лекарства даст. Мне надо уехать. Но вечером вернусь и поговорим.

Он вернулся вечером, хмурый и недовольный. Бросил на меня мрачный взгляд, без слов потрогал лоб, заставил выпить лекарства и ушел. Я гадала причины, но сил проверить, где он, не было. Сил не было вообще, я тут же провалилась в сон.

Так продолжалось неделю. Джек молча исчезал, молча возвращался. Под конец не выдержала. После очередного его молчаливого возвращения встала и направилась в кабинет с четким решением поговорить, но не дошла, услышав голоса с первого этажа:

— Ты уверен, Джек? Там все с ума посходили?

— Алексин, ты же помнишь, мы проходили через это. Именно так Краус и стал Правителем. В результате переворота. История повторяется.

— Однако после того переворота и ввели обязательное образование, одной из целью которого было просвещение и вдалбливания в умы таких вот революционеров, что кроме Правителя, никто не может управлять миром. Сил не хватит.

— И что? Те, кто помнил смуту, уже ушли за грань. А молодое борзое племя учиться не желает. В итоге Стешин чистит ряды, достаточно жестко, но у него есть опыт. Краус пока тщетно ищет смутьянов. Я вовремя увез тогда Хельгу с детьми. В СМИ просочилась информация, что у нас два правителя, а значит....

— Хотят марионеток...

— Именно, — Джек вздохнул, — и даже больше. Ольга замахнулась на то, что я пытался осторожно провести. В общем, мы можем лишь прятать детей и тянуть время. Хельга потихоньку восстанавливается, а значит у нас будет полноценный Судья. Главное, чтобы гром не грянул раньше лета.

— Как вы тогда выкрутились?

— Все время забываю, что окончание истории прошло без тебя. Стешин сумел сам подавить восстание у себя, правда спалил тогда полгорода к черту. А здесь... Раентару, который после разрыва помолвки с Таис был весьма опечален уже на протяжении пятидесяти лет, оторвали голову. Расслабился и слишком близко подпустил. Хотя есть подозрение, что это своего рода самоубийство. У Крауса начался третий переход и тогдашний Странник вплел его Правителем. Помнишь старика Брогина?

— Помню, мы у него орехи постоянно таскали, — Алексин тихо рассмеялся.

— Ага, а потом ты у него дочку попытался стащить, видать, с орехом перепутал.

— Кто, кого и куда тащил — это еще вопрос. Не отвлекайся.

— Ты первый начал, — обиделся Джек, затем усмехнулся, — впрочем, поверю, что все было наоборот. Бойкая девушка была. Вернемся к Краусу. Когда на него свалилось такое счастье, он опешил. Плюс мятежники убили его родителей, пытаясь давить. Честно говоря, он едва не сломался. Но как ни странно, выкрутился сам. Я тогда обалдел. Собрал всех гадов, сделал вид, что согласен на условия. Представляешь, они ему поверили, настолько он был убедителен. Я сам поверил и даже готовился уйти в оппозицию. А Краус, вдохновленный старшим коллегой, спалил не город — резиденцию. Правда, перестарался малость, много практически невинных людей погибло. Хотя сочувствующие не могла быть невиноватыми. Архиты, которые помогали мятежникам, сбежали сами.

— Тогда то он и стал мрачным.

— Он предпочитает трактовку как величественный.

Они помолчали.

— А ты? — спросил Алексин.

— Я не знаю, что сделал Брогин. Но поединка не было. Он помогал Краусу, его ранили. У нас с Краусом одновременно начался переход, только я отходил дольше. В общем когда Брогин понял, что не жилец, он вызвал меня и добровольно отдал силу. Нечто похожее с тем, что мы делали Ольге, но я потом пытался повторить с остальными кандидатами в Странников. Они теряли память и силу, становились проводниками. Не смотри на меня так, я всегда предлагал им выбор.— То есть шанс есть?

— Шанс есть всегда. Так что... Алексин, все хотел тебя спросить. Почему принцессу так плохо воспитали?

Я напряглась, а хранитель опешил:

— Как это плохо?

— Подслушивать любит сильно. Старшие ей не указ. И сидеть на ледяных ступенях после пневмонии... Ваше высочество, а ну идите сюда.

Пришлось подчиниться и спуститься до конца, смущенно подходя к мужчинам.

— И еще босиком. Ваше высочество, что за ребячество?

— А как иначе добывать информацию? Вы обещали поговорить еще неделю назад.

— Хельга, — Алексин, сидевший на диване, махнул приглашающе, и я тут же забралась к нему с ногами, привычно прячась в его руках.

Джек нахмурился, но промолчал. А хранитель продолжил:

— Для того, чтобы рассказывать надо знать правду, а мы сами пока не до конца разобрались, что именно происходит.

— Я правильно поняла, что происходит попытка переворота? Причем сразу в двух мирах?

— Да, девочка моя, с участием архитов. Первоначально использовались падальщики, поэтому мы пошли по неверному пути, бросив все силы на охоту за ними. В результате проворонили внутренние проблемы.

— Но ведь, чтобы встать во главе миров надо быть Правителем...

— Или Возрожденным, — подал голос Джек, — или использовать силу Правителя. И если первое я уже проверил — кроме меня на данный момент Возрожденных нет, то второе выводит нас на старую знакомую Ольгу. Как говорят французы — шерше ля фам...

— Но Средний мир закрыт!

— Шитак в своих идеалистических поисках Правителя подложил нам огромную свинью, сделав Ольгу архитом. Думаю, что он конечно раскаивается сейчас, но изменить ничего не может.

— Я правильно поняла из услышанного, что такое уже было?

— Да, Ваше высочество. Ваш отец стал правителем в результате смуты. Но тогда большая доля вины лежала на Раентаре, предке Зосима. Хотя стоп. Там нет кровной связи. Зосим же не родной сын Раентара Унгива.

— Отчима моего мужа назвали в честь великого предка?

— Унгивы всегда отличались тщеславием. Мне интересно, как давно Раентар младший и Ольга знакомы и кому первому пришла в голову столь замечательная идея — убрать Крауса и Стешина? И мотив... Мотив мне непонятен.

— Отцу что-то угрожает?

— Нет, родная, он сильный и пока контролирует ситуацию, — Алексин, держа меня на руках, встал и неожиданно передал изумленному Джеку, который сидел в кресле напротив, — чай будете? Я масалу нашел.

— Завари мне обычного, пожалуйста, — попросил Возрожденный, — и плед передай.

Он дождался пока мы останемся одни.

— Хельга, прошу тебя, прояви благоразумие, ни беги спасать мир. Сейчас мы вычисляем основных зачинщиков и участников. Летом нам потребуется помощь Странника, и ты должна быть готова. Как только потеплеет, я сам займусь твоим обучением. Ты меня услышала?

— Да.

— Хочу верить, что мы друг друга поняли.

— Почему в учебниках, да и вообще историки те времена описывают именно как нашествие падальщиков, а про попытку переворота молчат?

— Пропаганда исключительности и абсолютной правоты Правителя, чтобы предупредить возможные попытки повтора заговора. Как видишь — не помогло. На тебя, близнецов и ребенка Алексина ведется охота. Заговорщикам нужна ваша сила, и именно поэтому я увез тебя из резиденции, так как после родов вы были уязвимы. А Ирина облегчила мне задачу, поехав за тобой.

— То есть...

— Милая, прости, но ссора с отцом, Стешиным, спектакль с ревнивым Джеком — искусная интрига прожженных политиков. Еще в саду я намекнул тебе, что страдать ложным благородством не буду. И Краус со Стешин тоже. А так все разыграно по нотам — СМИ орут о том, что Краус опечален разрывом с коварной и легкомысленной дочерью, которая вертихвостила со заносчивым Странником, даже будучи беременной от другого. Стешин разрывается между приемным сыном и любимой внучкой. Все на руку заговорщикам. Мы вынудили их раскрыться, опьянив легким успехом.

Я попыталась высвободиться, но меня еще сильнее сжали, а голос мужчины наполнился искушающими нотками:

— Что ты опять себе придумала? Хельга, я повторял и повторю, ты моя, я буду защищать тебя ото всех, даже от тебя самой, чтобы ты жила. Мои чувства, моя любовь, моя страсть к тебе — вот первопричина моих поступков. Я вообще не имею право задействовать свою силу как Возрожденный. Это только в книжках могущественные дядечки, влюбляясь в маленьких девочек, глупеют и впадают в детство. Жизнь прозаичней.

— Они предпочитают использовать девочек, превращая в послушных дур, смотрящих на них коровьими глазами? — и вновь попытка вырваться подавлена.

— Нет, они умеют ждать, пока девочки повзрослеют. Пути только разные. Мне не нужно слепое обожание или беспрекословное подчинения. Я ищу родственную душу. И нашел в тебе, только она еще спит. Маленькая принцесса, подари поцелуй. Один поцелуй ничего не значит.

— Зачем просить, если можно взять на правах сильнейшего? Ведь я кукла в ваших руках. А у кукол права голоса нет.

Как же меня обдало холодом. Словно в подтверждении слов практически спихнули с коленей:

— Наденьте мои тапки и идите спать, Ваше высочество. Занятия начнутся, как только потеплеет. Думаю, завтра вы можете переехать в свою комнату. Еще пару недель на окончательное выздоровление и вы тоже участвуете в общих дежурствах на кухне. У нас служанок нет. Все равны, Ваше высочество.

Я присела в издевательском книксене, на что получила презрительный кивок. Босиком взбежала по ступеням и закрылась в комнате. С улицы раздался рев мотоцикла.

Утром все заметили холодность Джека и мою замкнутость. Он поспешил исчезнуть, лишь я спустилась вниз. И я тоже сбежала наверх к малышам

Вот кто действительно обрадовался мне, веселые крохи загулили, заулыбались. И разорались, требуя взять на ручки. Пришлось хватать одновременно обоих и устраиваться посреди кровати, поскольку держать их долго я еще не могла. Малыши уже умели следить за игрушкой, радуясь ее трескотне. Мы немножко поиграли, когда пришла Михална:

— Ох, девонька, что ж ты творишь то? Сама не окрепла, а этих таскаешь. Иди поешь.

— Я не голодна.

— Ага, откуда голоду-то взять, в тебе и зацепиться не за что. Иди давай. Мать детям здоровой нужна. Там тебе Джек кашу сварил и бутерброды сделал. Даром, что ли старался?

— Я его не просила.

Михална рассердилась, уперла руки в боки.

— Значит так, коронованная егоза, я не посмотрю на заслуги деда и отца, отшлепаю полотенцем — неделю не сядешь. Марш есть! Мужик все утро крутился, о тебе думал, а ты его при всех мордой об асфальт. Нельзя так, детонька. Сердцу не прикажешь, я знаю. Но ведь разве сделал он что плохого? Вон, пока болела — не отходил от тебя.

— То есть я теперь во всем виновата?! Да он даже роды мои использовал в свою пользу. Я как марионетка в его руках. Мне даже право выбора не оставили. И ничего, терплю! Подчинилась!!!! Он обещал не давить, не домогаться! А теперь из-за отказа в поцелуе взвился и на кухню сослал, сатрап! — к концу речи мне даже стало смешно, понимая, что действительно поссорились из-за поцелуя.

А Михална подлила масла в огонь.

— Ты его поцеловать отказалась? — всхлипнула она и расхохоталась в голос, — Ай да Джек, ай да Хельга! Это он бесился из-за поцелуя?!!! Ой, уморили старушку! Мы то думали, чего серьезное случилось. По углам ховаемся от хозяина, слова поперек сказать боимся. А его, бедненького, не поцеловали!!!! Почему на кухню сослал?

— Что-то про общие дежурства говорил. Нет, он прав, я действительно должна была догадаться про то, что вам помощь нужна. И я обязательно...

— Слышь, красивая и гордая, иди завтракай. Прям все от работы подохли. Машинка стирает, пылесос пылесосит, мультиварка каши варит, посудомойка посуду моет. Еще тебя на кухне не хватало. Брысь есть, а то в профиль и не видно.

Внизу была лишь Ирина, которая допивала чай.

— Привет, — я не знала, как с ней общаться теперь.

— Хельга, тебе разрешили встать? Меня не пускали к тебе. Я не права тогда была, за сына испугалась. Джек обещал что все будет хорошо, и я ему верю. Ты только не вздумай винить себя, жизнь, она вообще непредсказуемая. И вообще,

— Ир, не тарахти! Мы в разных весовых категориях.

— Это как? — испугалась она.

— Ты сытая, а я голодная.

Она рассмеялась.

— Мне сказали, что здесь была каша и бутерброды, — я сунула нос в пустую кастрюльку на плите и в мультиварку.

— Ой, — послышалась за спиной, — а я все съела.

Я подозрительно покосилась на блондинку. Фигурка еще была слегка оплывшей, однако тоненькие плечи и худенькие руки наводили на мысль, что не в коня корм.

— Аппетит у меня зверский, наверно, не заметила и съела, — попыталась оправдаться та.

Я молча открыла холодильник, выуживая колбасу и сыр. По крайней мере бутерброды я в состоянии сделать сама. Пристроилась напротив подруги:

— Солнце мое, будешь столько есть, муж не узнает.

— Ага, а он говорит, что наоборот слегка поправиться можно!

— Не в жисть не поверю, что это сказал Алексин. Он всегда предпочитал худых.

— А мне он говорил другое. И слышать ничего не хочу про его прошлое. Может после возвращения у него вкусы поменялись.

— Мужчины сами не знают чего хотят. Они вообще несовершенны.

— Учту на будущее, Ваше высочество, — Джек появился столь неожиданно, что я поперхнулась. Ирка тут же слиняла с кухни, пискнув, что пора кормить ребенка. А Возрожденный устроился на ее месте, гипнотизируя меня:

— Вы съели кашу?

— Нет.

— Почему?

— Потому что ее съела Ирка.

— А бутерброды?

— Тоже.

Он хмыкнул.

— А самим сварить?

— А я не умею.

Вот тут мне довелось увидеть уникальнейшее зрелище — растерянный Джек:

— Хельга, ты не умеешь готовить???

— Вы неудачно выбрали невесту, господин Пискарев.

— Ты шутишь? И даже кашу сварить не можешь? А яичницу?

Вместо этого я рассказала ему свои первые дни во Внешнем мире, когда мы дважды успокаивали соседей, что пожара нет. Как я сожгла кофту, затем кашу. Устроила потоп при посудомоечной машины. Этот гад ржал, иначе его эмоции назвать было нельзя, что не помешало ему скоро приготовить омлет.

Он поставил тарелку передо мной и хмыкнул:

— В любом случае, тебе придется научиться готовить. Завтра и начнем.

— Спасибо за омлет.

Джек подошел со спины и обнял за плечи, прошептав:

— Прости, я был неправ вчера. Постараюсь сдерживать свои низменные порывы. Не сердись. Я защищаю, как могу.

— Не дави на меня. Иногда я чувствую себя в тюрьме.

— Ты не в тюрьме, ты в безопасности. Я никому не позволю обидеть тебя с малышами. Слышишь? Никто не посмеет.

Он держал меня в руках, а я откинулась на него, прикрыв глаза. Может это и физика объединенного поля, требующая подпитку от партнера, но именно сейчас мне было спокойно.

— Джек, там... О черт, извините, — голос Алексина ворвался, разбивая хрупкую идиллию.

Возрожденный нехотя отпустил меня:

— Уже иду. Ваше высочество, ешьте. После завтрака помогите Михалне перебрать детские вещи и посмотрите, что надо докупить.

— Что-то случилось?

— Мы расширяем навес для колясок. Солнце слишком яркое, малышей надо защитить от его света, когда они спят на улице. Алексину нужна моя помощь.

А на следующий день Джек серьезно принялся учить меня готовить. Услышав о его задумке, Алексин молча принес огнетушитель и аптечку. Ирина тут же умчалась со всеми детьми на улицу, тем более режим малышей совпадал, несмотря на разницу в два месяца. Михална ушла к ней помогать.

Яичница сгорела. Казалось бы, масло, три яйца и соль.. Разглядывая чадящую золу на сковородке, Джек долго о чем-то думал. Затем решительным жестом выкинул содержимое вместе с утварью в помойное ведро и притащил новую. Попытка повторно сделать простейшее блюдо была более успешной — желтки сгореть не успели. Алексин с любопытством поковырял их, попробовал и выплюнул. Соли в них было больше, чем яиц. Третья попытка вроде увенчалась успехом — практически не сгорело, край не в счет. Однако, по словам хранителя, есть это было нельзя. Джек с ним не согласился и мужественно тщательно пережевывал полученный деликатес. Внутренне я восхитилась его стойкости. Сама же съесть полученное отказалась, поскольку яйца превратились в пластик. Втайне понадеялась, что от меня отстанут, однако Возрожденный на полном серьезе заявил, что он теперь будет есть только то, что я сготовлю. Алексин восхитился такой самоотверженности и робко попросил избавить его от участия в сием эксперименте, потому что в отличии от брата он помирал трижды, а брат только единожды. На столь веселой ноте мы отправились готовить суп.

Через три часа, отмыв кухню, вся наша честная компания ела стряпню Михалны, и лишь Джек упорно давился похлебкой, сваренной косорукой невестой.

На ужин ему досталась яичница, уже более съедобного содержания. Впрочем, несмотря на рекламу, никто разделить трапезу с хозяином не рискнул. Я же сбежала к малышам раньше, расстроенная результатами. Накормив детей, благо смесь разводить у меня получалось хорошо, я уложила их спать и сама рухнула без задних ног. Мне снилась пластиковая яичница, с шипением и брызгами растворявшаяся в супе.

На утро неугомонный мучитель, слегка осунувшийся с лица, настоял на продолжении эксперимента.

Издевательства продолжалось неделю. Я готовила нечто непонятное, Джек съедал из принципа небольшую порцию, остальное я выкидывала в помойку, даже не пробуя.

В то утро я не выспалась. Джек исчезал на ночь, а дети устроили ночной концерт. Поэтому проснулась я раньше, чем уснула. На кухне столкнулась с Возрожденным, от которого веяло морозцем и дымом:

— Ваше высочество, что с вами?

— Не выспалась, — буркнула я, делая попытку добраться до кофе. Михална отпустила меня позавтракать.

— Дети буянили? Идет весна, погода меняется со страшной силой. Потерпите немного, я сегодня ночью помогу вам. Сделайте мне завтрак, пожалуйста.

— Вы мазохист?

— Нет, но готовить вы научитесь. Сделайте завтрак, мне еще сегодня к Стешину надо успеть.

Я рассердилась, но послушно побрела к плите, захватив чашку кофе. В кухню заглянул Алексин, оценил обстановку и исчез. Издалека послышался его крик:

— Иришка, одевай детей и бегите на улицу, Ее высочество кашеварить изволит.

— Можно я его прибью? — жалобно попросила я.

— Я сам. Хельга, завтрак. Милая, поторопись, времени действительно в обрез.

Он вышел из кухни, а я подумав, замесила немного теста под оладьи, быстро напекла с десяток. Отложив пару на тарелку Джека,остальные привычно отправила в помойное ведро. Его же утреннюю дозу кулинарных шедевров поставила на стол, дополнив сметаной и чашкой с чаем.

Джек влетел на кухню с газетой в руке. Быстро оценил диспозицию, кивнул в знак благодарности, и уткнулся в прессу, привычно давясь едой.

Я же вновь потянулась к кофейнику. Детей конечно забрали гулять, но надо еще бутылки вымыть и стирку загрузить.

— Дорогая, а еще есть?

Бац. Чайник выскользнул из моих рук, разлетевшись вдребезги. Кофе растекалось по полу кухни, а я ошарашено смотрела на мужчину.

— Вы издеваетесь?

— Нет, все было очень вкусно, но мало. От добавки не откажусь, — он довольно улыбался, отложив газету.

— Я... Я выкинула, как обычно.

— А еще сделаешь? Пожалуйста.

Я продолжала недоверчиво смотреть на него.

— Хельга, я не шучу, мне, правда, понравилось. Пожалуйста, напеки еще оладьей, а я сварю тебе кофе. У меня где-то запасной кофейник в кофеварку был.

Все не веря в его слова, я повторила свои действия, со страху сделав в два раза больше, после чего мне вручили чашку с ароматным напитком и усадили с собой завтракать. Пролетавший мимо Алексин, схватил один оладышек и с удовольствием съел:

— Что, брат, не выдержал? А я тебе говорил, что у Хельги есть только один недостаток — кулинария!

Я промолчала, а Джек с ленцой покосился на брата, отодвигая тарелку:

— Моя невеста идеальна во всем, советую запомнить. И не трогай оладьи, Хельга мне их пекла.

Алексин замер:

— Ты хочешь сказать, что...

— Да, их сделала Хельга. И вообще, что за мода грязными руками еду хватать. Положи, Алексин, я сказал положи!!!

Но хранитель схватил мою тарелку с тройкой пышных оладьей и умчался на улицу. Джек усмехнулся, наблюдая за моим смущенным видом:

— Я восхищен, Ваше высочество. Я думаю, что за столь великолепный завтрак вы заслуживаете какую-нибудь награду. Что хотите?

— Ничего, — помрачнела я.

— Не выдумывайте глупости! Вы очень порадовали меня, я тоже хочу сделать приятное. Ваше высочество, неужели ничего не хотите?

— Я соскучилась по отцу.

— Хельга-а, — Джек простонал и подошел, чтобы обнять, — я не могу отпустить тебя во дворец, это не безопасно. Пойми меня, сейчас наше присутствие там напугает заговорщиков и они затихарятся. Милая моя, попроси что-нибудь другое. Я обещаю, что как только можно будет, сразу же отвезу тебя к Краусу.

— Тогда ничего.

— Хельга, подумай хорошенько, неужели нет ничего, что тебя сейчас может порадовать? Ну давай, сегодня я ночую с малышами, а ты выспишься? Даже лучше, я на пару часов отлучусь, а потом полностью тебя освобожу дел до завтрашнего утра. В ванной полежишь, почитаешь, кино посмотришь.

— Нет.

— Ты разбиваешь мне сердце, — патетично заявил он и тихо шепнул, — милая, я очень хочу тебя побаловать. Скажи, что мне сделать?

Я вспомнила о разговоре почти годовалой давности:

— Однажды вы обещали покатать меня на мотоцикле...

Он усмехнулся и отстранился:

— Хорошо, ваше желание — закон. Я вернусь через два часа, и мы покатаемся.

Я видела, что он о чем-то говорил Алексину во дворе, но не придала этому значения, а зря...

Он уехал, а Михална вдруг решила поставить пироги к обеду и уговорила нас помогать ей. Алексина отправили следить за детьми на улицу. Два часа пролетели незаметно между готовкой и кормлением детей, поэтому шумное появление Джека мы практически пропустили.

Они с Алексином ввалились на кухню с заговорщическим видом и охапкой пакетов.

— Михална, принимай провиант, — скомандовал он, — купил разных вредностей по дороге. Дамы, у Алексина заказанная женская мелочевка и памперсы, а также несколько приятных сюрпризов. Ваше высочество, вы не передумали насчет мотопрогулки?

Я упрямо покачала головой.

— Тогда здесь ваше обмундирование. Не спорьте, в обычной одежде кататься по горам неприятно, любая ветка может поранить ногу или руку, просто хлестнув на высокой скорости.

— А что там? — полюбопытствовала Ирина, высовывая нос из пакета с косметикой.

— Термобелье и комбинезон плюс всякая мелочевка. Ботинки в коридоре. Переодевайтесь, Ваше высочество! Я жду!

Ирка увязалась за мной.

Когда мы выпотрошили содержимое на кровать, подруга захихикала, а я осела на пол, не зная плакать или смеяться. Полукомбинезон черного цвета на очень тонком утеплителе слишком соблазнительно обтягивал тело как вторая кожа, а белая теплая куртка с меховой оторочкой на капюшоне лишь добавляла шарма внешнему виду, который не портили даже специальные силовые накладки.

— Хельга, тебя соблазняют. Хотя... Сдается, Джек сам себя перехитрил.

— Это почему?

— Сомневаюсь, что он сможет остаться равнодушным. Одевайся.

С ее помощью я смогла экипироваться, не запутавшись в утяжках.

Когда мы спустились вниз, к хихикающей Ирине присоединился Алексин и Михална.

— Я никуда не поеду! — возмутилась я.

— Это почему? — задал вопрос Джек, заходящий в гостиную с Торием на руках, — ох ты ж...

Его реакция вызвала новый приступ смеха.

— Скажем так, это будет немножко сложнее, но мои обещания остаются в силе, — хриплый голос выдавал волнение мужчины, — идемте, Ваше высочество. Алексин, нас не будет пару часов. Если что, звони.

— Конечно, конечно, но.. Я точно не помешаю? Хельга, девочка моя, ты не бойся. Джек обычно умеет сдерживать порывы, хотя сейчас он ... Ну понадеемся на его благоразумие, вернее остатки.

— Слышь, хранитель, не выпендривайся. К жене своей приставай.

— Всенепременно, братец, ты подсказал мне хорошую идею для подарка Иришке.

Джек не стал дослушивать зубоскальства, отдал ребенка Михалне и почти волоком потащил на улицу.

Мотоцикл блестел на солнышке. Мужчина собственноручно застегнул на мне шлем и сел спереди:

— Ваше высочество, держитесь сильнее.

Я несмело обхватила его за талию.

— Хельга, ближе и крепче. Иначе упадете. Прижмитесь всем телом, и коленями тоже сильнее обхватывайте. О небо, это чересчур даже для меня!!!

— Останемся?

— Ни за что! — кто зарычал сильнее, техника или мужчина, я не поняла. Мотоцикл рванул с места, а я зажмурилась и вцепилась в Возрожденного еще сильнее, хотя казалось бы куда уж крепче... Первые минуты было страшно. А потом... Джек уверенно ехал по одному ему видимой дороге, успешно лавируя среди деревьев и камней. Ветер свистел вокруг нас. Меня охватила безудержное веселье. Зима потихоньку сдавала свои позиции, сквозь прогалины уже пробивались первые робкие зеленые ростки. Контраст темной земли и буробелых пятен снега разукрашивал землю в странный авангардный рисунок. Осмелев, я крутила головой, рассматривая проносившиеся мимо деревья и мелькавшие вдалеке белоснежные пики гор.

Через полчаса бешеной гонки Джек вырулил на небольшое плато и резко затормозил, разворачивая мотоцикл боком. Я застыла от восторга. Перед нами раскинулось абсолютно круглое озеро, словно слегка утопленное в чаше. Над ровным зеркалом воды клубился легкий парок. На противоположном берегу вековые ели заглядывали макушками в гладь озера, а каменистый пляж с гладкой галькой окаймлял его словно кольцо.

— Какая красота, — выдохнула я. Осторожно слезла с мотоцикла и ойкнула. Тело с непривычки не слушалось. Джек поддержал и помог снять шлем. Несмело сделала несколько шагов, дойдя до каемки воды и не удержалась опустив руки в прозрачную воду. Она была теплой. Теперь понятно, почему клубился парок.

— Озеро на теплых источниках. Даже купаться можно. И вода чистая, пригодная для питья.

Это было маленькое чудо, нереальное и сказочное. От избытка чувств подскочила и бросилась к Джеку:

— Спасибо!

Он удержал и притянул к себе. Его лицо оказалось слишком близко. Джек замер в ожидании, я тоже. Тогда он склонился надо мной, и выдохнул, обжигая жаром:

— Хочешь искупаться?

— А разве можно? — наши губы почти касались, и слова ласкали словно невесомые поцелуи.

— Можно. Я разожгу костер и отвернусь.

— Хочу.

А он держит, не отпуская, словно ждет первого движения, согласия от меня.

— Один поцелуй ничего не изменит, — повторяю его слова и он решается. Жесткие усы слегка царапнули губы, вызывая шквал эмоций, а потом... Нежно, бережно теплые мужские губы накрыли мои, заставляя забыть все. Заговоры, потери, боль, страх — все снесло ласковым ураганом почти целомудренного поцелуя. А Джек осторожно пробовал мои губы на вкус, даже не прося ответных действий. И не переходя границы.

Удивительно, очнулся первым тоже он. С нескрываемым сожалением оторвался от меня и покрепче прижал к себе, касаясь губами макушки:

— Прости, не сдержался, не смог.

— Я сама разрешила.

— Хельга, я не железный. Пообещай только, что поцелуй действительно ничего не изменит — ты не вернешься к своей милой привычки шарахаться от меня в испуге. Я и так постоянно ощущаю себя тираном и тюремщиком.

— Правда?

— Правда. Твой страх убивает по сто раз на дню.

— А с виду ты невозмутимый и строгий.

— Я несу за вас ответственность. Я не строгий, я сосредоточенный. Слишком о многом приходиться думать одновременно.

— Хорошо, я постараюсь больше сильно не бояться, — стоять в обнимку было тепло и хорошо.

— А несильно?

— Не все сразу.

— Хорошо. Купаться будешь?

Я задумалась и покачала головой:

— Наверно нет. Слишком много сразу и всего.

— Разумное решение, — прошептал он, — иначе бы я точно не сдержался. Тише, милая, я контролирую себя. Кстати, я захватил ветчину, хлеб и овощи. Будешь со мной?

Он развел костер в тени молодых елей. Там обнаружились пара поваленных бревен, которые мы использовали как скамейки.

— Ваше высочество, я планировал для вас легкий выходной, однако думаю все же поговорить о делах, чтобы отвлечься от неприличных мыслей, обуревающих меня. Вы не против?

— О чем пойдет речь?

— О делах насущных. Нам удалось выявить основную часть мелких заговорщиков, но главари пока под вопросом. К сожалению, они воспользовались тем, что ваши переходы следовали один за одним плюс нападения архитов, и резиденция насквозь пронизана сетью шпионов. Кстати, объясните мне, почему вы отказались от постоянного штата фрейлин? — он протянул мне жаренный хлеб с ветчиной.

— Они меня раздражали своей излишней услужливостью и навязчивостью, — пожала я плечами, — да и смысл их держать постоянно, если я все равно жила во Внешнем мире.

— Гхм, спишем на интуицию. В общем корни смуты — в местной аристократии. Вы в курсе, что отец родом из простой семьи?

— Да, в отличии от предшественника, фамилия Естив относилась раньше к ремесленникам. Со стороны отца, дед и бабка не обладали сколь-нибудь выдающимися данными.

— А вот тут вы вновь ошибаетесь. Ваша бабушка была выдающимся Лекарем, а отец — Хранящим.

— Евгений, вот объясните, как мне не злиться и не обижаться на вас? — я вскочила и начала нервно вышагивать по поляне, — я даже об родных бабкой с дедом ничего не знаю. Смысл в создании вокруг меня информационного вакуума? И как, ничего не зная, я должна быть полноценным Странником, вершить судьбы людей, банально не ориентируясь в ситуации. Ну а жена Стешина? Она кто?

— Обычный человек. Проводник. Они вместе прожили три года, до рождения Ольги. Умерла практически при родах. Ольгу воспитывали Михална и Стешин.

Он поймал меня за руку и насильно усадил к себе на колени.

— Хельга, тебя планировали вводить в курс дела постепенно, по мере взросления. Милая, не обижайся, но для опытного энергета ты как открытая книга с крупным шрифтом. А если добавить еще и скорость твоего развития.... Первый переход Крауса был в пятнадцать лет, второй в двадцать, третий — в тридцать пять. Почти также у Алексина, они ровесники, за исключением того, что Алексин погиб незадолго до своего третьего перехода. Шитак первый переход прошел в двенадцать, второй в четырнадцать, погиб в тридцать шесть и опять таки в момент третьего перехода. Я самый младший из них, если можно так сказать. Первый переход в девятнадцать, второй в двадцать пять, третий в тридцать три. Чувствуешь, какая ты торопыжка? Нас объединяло одно — третьи переходы были практически одновременно. Их спровоцировала смута. Падальщики пировали.

Я замерла, пытаясь осознать сказанное.

— Расскажите мне о своем детстве, Евгений.

— Хельга, нечего рассказывать. Мы с Алексиным родились во Внешнем мире. Тогда шла так называемая охота на ведьм. И если Леха был весь в отца, темноволосый, то я родился блондином. Единственное, что помню, это мамины рыжие волосы, в которых играли отблески огня очага. Она улыбалась и пела песни. Всегда пела. Леха рассказывал, что когда мне исполнилось полтора года, волосы потемнели до русого и в них стали заметны силовые линии. Отец... Он обвинил жену в измене и причастности к ведьмам. Зима тогда лютая была. Ее утопили в проруби. Отец сам привязал камень и бросил некогда любимую женщину умирать. Нас ждала та же участь. Вру, еще одно воспоминание. Алешка визжит на берегу, пытаясь вырваться из рук священника, толпа беснуется в экстазе, а я уже барахтаюсь в полынье. Темная ледяная вода обжигала. Вдруг меня выдернули за шкирку. Ооо, Стешин был великолепен. Завернув меня в свою шубу, выхватил Лешку и... Все жители деревни тогда погибли. А я потом наверно до пяти лет не мог мыться и говорить.

Он замолчал, потом хмыкнул:

— Хельга, ну как вас не оберегать и не скрывать тайны. Все же со мной хорошо, вон даже равных нет, а сейчас вообще сказка — сижу на берегу красивого озера, держу на коленях любимую женщину, есть хлеб и мясо. А вы носом хлюпаете. Улыбнись, милая.

Я и правда пару раз шмыгнула носом, представив мальчика в проруби, только из-за того, что он не такой как все. Собрав волю в кулак, успокоилась и вновь перевела тему:

— А если вернемся к нашим заговорщикам? Что вы хотели сказать?

— На самом деле, мы пытаемся понять, кто является главным в сети. Раентар младший отпадает, его точно нет в резиденции. Дочь, несмотря на ее подрывную деятельность, тоже не в резиденции. Остальное все шушера и мелюзга. Можно было бы заподозрить мать Зосима, но к сожалению психика бедной женщины не выдержала потрясений. Классическое сумасшествие.

-Классическое?

— Ага, как по учебнику.

Я похолодела:

— Евгений, а ведь она заканчивала психфак МГУ, еще консервативное тогда обучение было.. Она никогда не работала по профессии, но Зосим тогда упоминал вскользь.

— Замечательно. Именно это я даже предположить не мог. Гипотезу проверим, возьму с собой Османа и проведем пару экспертиз. Ммм, Хельга, вы не только красивая, но и умная. Тогда вы поймете следующее мое предложение. Заговорщики стали подозревать, что вас не зря увезли. Надо продемонстрировать им влюбленную легкомысленную принцессу, тем самым подтолкнув к открытым действиям.

— Евгееений, — подозрительно протянула я.

— Через месяц полтора, когда станет окончательно тепло, мы с вами наведаемся в столицу. Покатаемся на глазах у публики, попозируем папарацци, потискаемся и нацелуемся на камеру. Ммм, пожалуй самый любимый момент в предстоящей программе. Затем заглянем к папочке и снова поссоримся с ним до слез. Напоследок крикните, что переезжаете к деду. В общем водевиль высшего класса.

— Что???

— Ну вы же хотели играть по взрослому. Вот и начнем. Нам надо пустить их по ложному следу, при этом подчеркнуть, что Крауса все оставили. Надо заканчивать со всему смутами, поскольку мне не нравится некоторая активность на границе со Средним миром. Будто архиты, до этого словно впавшие в спячку, решили проснуться. Хельга с момента вашего третьего перехода, а это уже порядка года, ни одного нападения.

— А иначе никак нельзя? — жалобно протянула я.

— Что именно?

— Ну хотя бы без поцелуев...

— Ну как же влюбленные и без поцелуев? Нет, без поцелуев никак. И у нас полтора месяца, чтобы научиться целоваться, — он откровенно смеялся надо мной, беззлобно и с плохо скрываемым ожиданием.

— Иногда мне кажется, что вы даже участвовать во всем согласились, только при условии помолвки.

— Какая проницательность, Ваше высочество. Помните тот вечер, когда вернулся Алексин. Я еще сначала ушел из столовой, но потом вернулся?

— Да, странный поступок, но думаю, тогда вы опять играли свою партию.

— Нет, Ваше высочество, тогда все упреки были искренни. Я хотел уйти и пустить все на самотек. Я правда не имею право вмешиваться, используя свою силу. Алексин вернулся, с защитой он бы справился. Вы откровенно ненавидели.

— А почему вернулись?

— Не могу я без тебя. Стоять в стороне и смотреть, как страдаешь. Страшный кошмар. Не хочешь — не люби, слова не скажу. Но живи под моей защитой. Все, время откровений закончилась, пора домой.

Он помог мне встать и затушил костер, я быстро собрала остатки еды и упаковала в седельную сумку. Собралась надеть шлем, но мужчина меня остановил:

— Ты испачкалась в золе.

— Где?

— Здесь, — он осторожно стер след на щеке, — здесь, — палец прошелся по подбородку, — и здесь, — и вновь сначала пощекотали усы, а затем его губы нежно коснулись уголка рта, вызывая дрожь в теле и слабость в коленках. Он подхватил, и вот мы уже жадно целуемся, словно понимаем, что стоит добраться до дома и все вернется на круги своя. Шлемы покатились по берегу, а мои руки уже обвили его шею.

— Хельга, — он уже покрывает лицо, шею легкими поцелуями и вновь возвращается к губам, — этот поцелуй...

— .... Тоже ничего не значит?

-... Да... Еще чуть чуть....

— ....Евгений, пожалуйста....

— ....Хельгааа..

Мы стоим и не можем отдышаться, я прячу лицо на его груди, а Джек поглаживает меня по голове:

— Не вини себя. Ты не виновата, я сам провоцирую тебя. Не спеши убегать. Я подожду. Теперь точно дождусь, даже если потребуются года.

Возвращались в полной тишине, встречный ветер выбивал хмель романтики свидания. Свидания? Обычное первое свидание? С первым поцелуем? Я замотала головой, пытаясь собраться с мыслями. Нет, не сейчас, я еще не готова вообще к любви. А можно ли быть к ней готовыми?

Нас встречал Алексин с ехидной улыбкой на губах. Он стоял посреди двора.

— Прошло не два, а два с половиной часа.

— Ты должен был позвонить, — нахмурился Джек.

— Я сделал лучше и лишь подтвердил утреннюю догадку. Я же говорил, что звонок мог помешать.

— Алексин!

— Я то промолчу, но ты на губы ее посмотри. И это не от ветра, она в шлеме была. Готовься, сейчас тебя за поругание чести принцессы четвертуют.

Губы действительно горели. А также уши и щеки при воспоминании о лесных поцелуях, но ответить я не смогла. Не успела, как и Джек. С порога донесся банальнейший вопрос, исполненный дуэтом мужских голосов:

— Что??? Джек, что ты сделал с Хельгой?!

Так кричать могли лишь отец и дед.

Это и правда были они. Грозный оклик никак не соответствовал довольным лицам обоих. Я покосилась на Джека.

— Вы же хотели увидеться с отцом, Ваше высочество, — невозмутимо пожал тот плечами, — почему бы и не вместе с дедом?

Но я его уже не слышала, повиснув с радостным визгом на Краусе. Тот крякнул, но устоял:

— Дочка, спокойней, тебе ж не пять лет.

— Я соскучилась!!!

— Хельга, задушишь!!! — просипел он.

Пришлось взять себя в руки и отпустить отца, чтобы теперь самой пищать от крепких объятий деда.

— Егоза, смотрю ожила! — Стешин слегка похлопал по спине, — отшельничество пошло на пользу.

— А вы отпускать не хотели, — вставил шпильку Джек, по очереди здороваясь с каждым, — пошли в дом. Михална пироги напекла. Хотя я бы от оладьев не отказался, — добавил он, бросая хитрый взгляд на меня.

Сделав вид, что не поняла намека, сбежала переодеться, заодно помогла Алексину спустить малышей в гостиную. Иришка принесла Зосима. Детей устроили на толстом ковре в окружении развивающих игрушек. Дед и даже отец тоже расположились на полу, развлекая внуков. Михална и Ирка накрывали стол, я попробовала им помочь, но меня отослали к гостям. Алексин и Джек заняли кресла по разные стороны камина.

Оказывается, Правители уже час как ждали нас. И даже порывались позвонить, но помешал Алексин, который и доставил их сюда по просьбе Джека. Возрожденный, тоже сменивший мотоэкипировку на джинсы и футболку, словно кот довольно щурился и усмехался в усы.

Говорили ни о чем. Больше расспрашивали про малышей, что и как. Торий уже научился переворачиваться на живот, из-за чего требовал повышенное внимание. Анжелика просто созерцала гостей, кокетливо улыбаясь.

Через некоторое время малыши забеспокоились, проголодавшись и захотев спать. Михална забрала их, жестом показав, чтобы я посидела с отцом. Иришка с Зосимом ушла раньше. Правители перебрались на диван.

— Хельга, у тебя все хорошо? — спросил отец.

— Да, устаю только. Дети беспокойные из-за погоды, а может и зубы на подходе.

— Тебе Джек все рассказал?

— Только то, что я захотела выслушать. Пап, много людей замешано?

— Много, дочка, много. Даже Ваента, твой стилист, тоже продавала сведения.

— Какими тенями я крашусь и цвет моей помады?

— Твое самочувствие, когда ты была на примерке. Она может...

— Знаю, с ее помощью можно создать полностью идентичный образ с использованием морфов, — перебила я отца.

— А также правда ли вы помолвлены. Или это игра. Тебе Джек рассказал о необходимости поиграть на публику? Сможешь?

— Это касается меня и принцессы, — отрезал Возрожденный, — через полтора месяца Ее высочество восстановится окончательно и прекрасно справится с задачей. Ей надо немного потренироваться, чтобы восстановить навыки.

— Ах теперь это так называется, — лукаво усмехнулся Стешин, намекая на мои обветренные губы — вы тренируетесь... Не переусердствуйте.

— Батя, я предупредил.

— Знаешь, Джек, — Краус откинулся на спинку дивана, говоря размеренно и величественно, и только смешинки в глазах выдавали его настрой, — я вообще-то последнее время часто задумываюсь, что не так с моей дочерью? Ведь и умница, и красавица, и добрая, ласковая, когда надо — решительная...

— И оладьи вкусные печет, — подсказал Алексин, спускаясь на пол и устраиваясь рядом со мной.

— Оладьи? Какие оладьи? — сбился с мысли Краус.

— Краус, какие твоя дочь оладьи печет, мммм, — мечтательно протянул хранитель и рассмеялся, — Хельга просто идеал теперь. Но я согласен с тобой, жалко мне ее.

— Вот, ты меня понимаешь, — подхватил отец, — и вроде с мужчинами ей везло.. Ну практически везло.

Я нахмурилась, и тут же Алексин погладил по плечу, успокаивая и подпевая другу:

— И ведь любят ее до беспамятства, и благородные, и и самоотверженные, но....

— Но? — переспросил насторожившийся Джек.

— Эх, да, но.. — Краус многозначительно замолчал.

— Так что но... — не вытерпел Стешин.

— Ох, Александр Викторович, вот в былые то годы. Даже я, сколько раз к вам приходил? С кольцом-то? А вы меня гнали, а я все равно. И между прочим каждый раз с новым.

Стешин расхохотался. Алексин и Краус тоже тихо посмеивались. Джек молчал, лишь поигрывал желваками, чем выдавал свое недовольство.

— Мы обменялись шунгитовыми кулонами, — попыталась я защитить его.

— Свой кулон он надел тебе, когда ты еще замужем не была. Думаешь, я не знал об этом, Джек? У твоего шунгита уникальная оплетка в форме кристаллической решетки. Хельгин же камень оплетали в плавные линии, — пояснил Краус, — вы может обтренироваться, если Хельгу не принуждают силой, то это ваше дело, вмешиваться не буду. Но ты прекрасно знаешь, первым делом будут фотографировать руки. Если там останется кольцо Зосима — вам никто не поверит.

— Краус, когда ты перестанешь лезть не в свое дело? — фыркнул Джек, — впрочем, только чтобы успокоить отцовские амбиции.

Он опустился передо мной на колени и надел кольцо на средний палец — два тонких обруча, а между ними идеально одинаковые черные бриллианты по всему кольцу. На безымянном сверкал сапфир Зосима.

— Среди них спрятано три шунгита, так что даже потеряв кулон, у тебя будет дополнительный источник силы, — тихо шепнул он, поднося руку к губам.

Алексин тактично пересел в кресло, а Джек уже лег за мной на бок, вынудив опираться на него спиной.

— Гордость отца успокоилась? — насмешливо уточнил жених.

— Ты не уходил никуда, — подозрительно протянул Стешин.

— Кольцо я ношу с собой с бала, и если бы не стремительно начавшиеся роды, то уже тогда бы Хельга надела его.

— Евгений... — тихо позвала я.

— Позже поговорим, — он поймал мою руку и напомнил гостям, — вам пора. Я и так сжалился и дал вам задержаться. Дорога дальняя, если не хотите, чтобы выследили. Алексин, отследишь?

Я тоже встала, чтобы проводить отца, но Джек меня не пустил:

— Нельзя, Ваше высочество.

— Почему?

— Хельга, Джек прав, — отец обнял на прощание, — не ходи на улицу сейчас. В доме дополнительная защита. Мы рисковали, приходя сюда. Береги себя и детей.

— Егоза, не вешай нос, скоро все будет хорошо, — подмигнул мне дед, — Михална, спасибо — порадовала.

Михална махнула рукой и всучила каждому по мешку пирожков:

— Ешьте, а то какая там вам кормежка на работе.

— Это точно, — согласился Стешин.

Они уже дошли до двери, когда Джек, стоя за мной тихо окликнул:

— Батя, посели Таню у себя в усадьбе. Так безопасней будет. Пусть эта парочка там встречается. Краус, ты меня слышал?

Тот лишь махнул рукой и дверь за ними закрылась. Я вздохнула и повернулась к Джеку:

— Евгений, кольцо было излишним.

— Меня вынудили. Захочешь — снимешь. Я специально попросил добавить шунгиты, чтобы дополнительно тебя обезопасить. Пойдем, уложу спать.

— Мне еще детей купать.

— Милая, ты уже спишь, иначе бы реакция на кольцо была бы более бурной. Я искупаю и накормлю малышей. И даже ночь с ними продежурю.

— И все же разбуди меня на ночное кормление, их переодеть надо будет...

— Обязательно разбужу. Ложись.

Он настоял, чтобы я легла спать в кабинете, на разложенном диване. Сопротивляться не хотелось, Джек погасил свет и ушел. Прежде чем уснуть, я сняла и спрятала в столе свое обручальное кольцо и кольцо с сапфиром. Это не предательство, это шаг вперед. Моя любовь и тоска по Зосиму не зависит от ношения ювелирных изделий. А Джек... А Евгений никогда и не претендовал на его место. Он строит свои отношения, не заставляя меня забыть или отказаться, он ждет. Ждет, чтобы идти дальше с надеждой и верой в лучшее, но не выкидывая прошлое на помойку. Я не готова пока согласится на его предложение, но шанс ему дам. Кто знает, может в нем мое спасение?

Конечно, никто ночью меня не разбудил, как и утром. А когда спустилась вниз и обнаружила всех, меня огорошили новостью — начинаем тренироваться. С того момента моя вполне себе суматошная жизнь ускорилась .

Я стояла на поляне с завязанными глазами, не зная откуда ждать следующего удара. Злая до невозможности с одним лишь желанием — убить этого гада. Причем прибить так, чтобы помучился, вспоминая все свои прегрешения, самоуверенные выходки, провокации.

Чпок! Маленькая молния прожгла на футболке маленькую дырочку на уровне талии, не достигая кожи. Я опять ее пропустила. Развернулась и наугад бросила энергетический поток в сторону удара. Меня тут нежно хлопнули пониже спины:

— Ваше высочество, о чем мечтаем? Сейчас и эта пара джинсы-майка превратятся в сито на радость мне. Впрочем, если это ваш план, то мы можем прерваться и перейти к более приятным делам.

Джек, слегка посмеиваясь, увернулся еще от двух ударов и вновь шлепнул по моей выдающейся части тела:

— Может имеет смысл поменять мотивацию?

— Руки уберите! — прорычала я, выпуская еще пару холостых зарядов.

— Э, нет, Ваше высочество, — пшшшш, молния прожгла косой надрез на джинсах, намечая новые шортики. За две недели обучения я уже обзавелась большим количеством таких предметов одежды различной длины, степени оголенности и фигурности дырок, — мы же договорились. У нас с вами разные цели. Я получаю удовольствие от процесса оголения вас без применения рук. Вы же активно сопротивляетесь этому, используя энергетические потоки. Используйте силовые линии, ориентируйтесь на них. Обычное зрение может подвести. Продолжим?

И вновь легкий шлепок по попе и еще один надрез на другой штанине.

В этот раз удалось его достать. Злость ли или я наконец перешагнула тот психологический барьер, что мешал свободно ориентироваться с завязанными глазами, но факт остается фактом — теперь джинсы Джека слегка дымились на уровне бедра. Еще дцать таких дырок, и он обзаведется модными шортиками.

— Надо же, вы меня достали, — удивился он.

Я замерла, следя за ним по энергетическим линиям. У меня получилось! Я видела все, включая то, что за спиной. И даже подпрыгнула от радости, пока взгляд не упал на личного мучителя. Он предвкушающе ухмылялся:

— Освоились? Великолепно, Ваше высочество. Шутки в сторону. Защищайтесь!

В общем все, что ниже бедра, истлело вмиг. Я медленно отступала, лишь изредка отбивая удары. От футболки уже тоже остались лохмотья. Быстро охватив общую картину, поняла, что выход один. Нырнув под елки, рванула вверх по утесу, который трамплином нависал над озером горячих источников. Пару раз задела дерево, но повязку с глаз не сорвала.

Он появился прямо передо мной и бросил силовую сеть. Чудом увернувшись, накинула на Джека дискретку. Это на мгновение задержало его, дав мне фору.

Разбежавшись, прыгнула вниз и возле воды ушла в портал, избегая купания.... И вновь попала в стазис. Я стояла на плато позади Джека, который уже был на самом краю, готовый прыгнуть. Песчинки из-под ботинок зависли в воздухе, звенела тишина, и даже ветер замер. Попыталась сделать шаг и поняла, что не могу. Воздух был прозрачен, я могла дышать, однако каждое движение требовало колоссальных усилий. Собрав волю в кулак, вырвалась обратно в реальность. Море звуков показалось канонадой. Сосредоточившись на мужчине, который уже разворачивался ко мне, прыгнула в надежде столкнуть его в воду. В этом месте омут, разбиться не должен. Мой маневр отгадали. С коварным смехом Джек позволил себя столкнуть, увлекая за собой. Единственное, что грело душу в полете — что мой визг его оглушил.

Вода действительно была теплой. Мы ядром ушли под воду, причем Джек не выпускал меня из рук, и даже нагло пытался утянуть еще глубже. Я не выдержала, забилась в его руках пытаясь вырваться, и он отпустил и даже подтолкнул вверх. Вот и поверхность! Глоток воздуха, и я начинаю усиленно грести к берегу.

— Портал, Ваше высочество. И в воде можно строить портал, — меня догнали, сграбастали и вот мы уже у костра, где нас ожидали зооморфы.

— Переодевайтесь, — он бросил мне сменную одежду и полотенце.

— Отвернитесь, — дождалась, пока Джек повернется спиной ко мне, я поспешно скинула кроссовки и расстегнула молнию на остатках джинс. И даже начала их стягивать, как у меня возникло нехорошее подозрение, обернулась украдкой. Плечи мужчины слегка вздрагивали от еле сдерживаемого смеха.

— Вы подглядываете!

— Я стою спиной!

— По энергетическим линиям! Евгений, вы обещали мне!!!

— Милая, так я даже ничего не делаю. Ты сама добровольно все демонстрируешь. А зачем мне отказываться от столь милого развлечения, раз ты меня к себе не подпускаешь. Мне интересно, почему ты не ставишь щит.

— Я доверяла вам! — я бесновалась, пытаясь расстрелять его энергетическими молниями, а он лишь уворачивался и смеялся.

— Поверь, мне тоже было нелегко. У тебя красивое тело, а беременность и роды лишь добавили женского очарования. Хельга, я помню, что обещал не спешить! Но не смотреть я не обещал! Ай, больно!

Ему уже приходилось выставлять щиты, потому что мое тело и инстинкты вспомнили занятия с Шитаком и я уже наносила болезненные удары. В итоге одна штанина у мужчины все же оторвалась и красиво скатилась по ноге.

— Все, принцесса, вы заставляете меня отвечать по настоящему. Про щиты не забывайте

Еще три четыре недели изматывающих тренировок и Джек остался доволен. С момента визита отца он не делал попыток сблизиться, не настаивал на поцелуях, словно затаился. Поэтому когда за завтраком Джек сказал что мы едем в столицу, я удивилась:

— Уже?

— Да, Ваше высочество. Пора слегка размяться. Вы помните, о чем мы говорили?

Сам сценарий поездки, так и ситуацию в резиденции мы проговаривали не раз. Мои подозрения подтвердились — мать Зосима тоже была замешана в заговоре. Будучи по натуре Хранящей средней силы, она могла передавать мужу добытые сведения, соотнося доносившиеся газетные сплетни и то, что видела сама. А видела она не мало, поскольку, считая больной, всерьез ее не воспринимали, позволяя ходить где угодно, в пределах разумного, разумеется. Но все равно, голову заговора вскрыть не удалось. И целью визита была провокация мятежников.

— Ваше высочество, оденьтесь по легкомысленней и удобней.

Михална осталась с детьми. Алексин с Ириной и сыном уехали во Внешний мир. Родители девушки, не простившие ей беременность, вдруг решили посмотреть на внука. Джек тщательно проверил все возможные слабые места такой визита и дал добро, настояв, чтобы прошла она в доме Стешина.

Самое легкомысленное, что я нашла это джинсы с аппликацией черепами и прозрачная белая туника, вечно сползающая на одно плечо. Поддев снизу черный топ и кроссовки, я вдобавок сделала два хвоста и стала проходить на школьницу. В общем, с поставленной задачей справилась.

При виде меня, Михална, собирающаяся детей гулять, захихикала и предложила мне захватить валерьянку.

Возрожденный внимательно оглядел меня и кивнул:

— Прекрасно. Значит играем в Лолиту и Гумберта. Знакомы с этим произведением?

— Читала.

— Хельга, сможешь называть меня на ты постоянно?

— Смогу.

— И Джеком?

— А как сокращенное от Евгения звучит? — я была не совсем довольна столь невозмутимой реакции.

— Женя, — усмехнулся он.

— Тебя устроит такое обращение?

Он обогнул стол, притянул к себе и тихо шепнул:

— Более чем. Постарайся не оставаться со мной без свидетелей более чем на четверть часа. Иначе я переведу наши фиктивные отношения в реально страстные. Ты слишком прекрасна

— А они фиктивные?

— Десять минут, не более. И попридержи колкости, иначе поездку перенесем. Я найду чем занять тебя на ближайшее время.

Он мимолетно коснулся моего виска губами и потянул за собой на улицу.

Михална пыталась укачать малышей и махнула нам рукой, чтобы уходили тихо, но я не выдержала. Подскочила к ним, расцеловала хмурые сонные мордашки.

— Хельга, держи, — Джек коснулся моего плеча, — это сделано из твоего камня. Лучшая зашита для малышей.

У него на ладони лежало два маленьких медальона из шунгита в серебре.

— А у тебя?

Он молча показал руку, где на безымянном пальце было надето точно такое же кольцо, как и у меня, только пошире:

— Здесь три камня, которые мне выгранили из вашего шунгита, кроме тех, что в накопителях для малышей.

— А вдруг они не смогут их носить? — испугалась я, прижимая Анжелику к себе

— Я уже все проверил. Готовил им подарок на шесть месяцев. Решил, что сегодня будет лучше.

Я осторожно надела медальоны малышам и уложила их в коляски.

Возле мотоцикла Джек замер:

— Садись передо мной. Передвигаться будем рваными порталами, чтобы детей не нашли. Только глаза закрой.

Я послушно устроилась перед ним, взявшись за руль. Он тут же прижался ко мне, легкий поцелуй в оголенное плечо.

— Евгений!

— Женя, ты обещала называть меня Женей.

Он стартанул резко, заставляя крепче схватиться за руль. И вновь щекочущий поцелуй.

— Женя!

— Когда доберемся до столицы, ты уже привыкнешь.

Наше появление вызвало фурор. Совершенное неприличные тыкание пальцами, раскрытые рты сопровождали ревущий мотоцикл. Заметив мое напряжение, Джек отпустил руль и провел рукой по животу:

— Расслабься, тебя никто не обидит. Тебе просто завидуют.

Я не знала на что подписалась. К тому моменту, как мы добрались до резиденции, предварительно сходив в кино (естественно на последние ряды) попив кофе в маленьком кафе и сделав несколько мелких покупок из серии маленьких капризов дам, у меня слегка закружилась голова

Джек отыгрался по полной за все время, что я его игнорировала, не подпускала, убегала. Губы горели, но хотелось еще, на теле практически не осталось ни одного места, которое явно или тайно не приласкали пальцы мужчины. Так что приезд в резиденцию воспринималось как дар, как временное избавление от настырности некоторых.

Идя по коридором мой взгляд выловил женское лицо, знакомое и незнакомое одновременно. Я попробовала затормозить, но Джек подтолкнул меня вперед.

Отца мы нашли в кабинете вместе с Османом. Он подскочил, увидев нас:

— Вы что здесь делаете?!!

— Ты не рад нас видеть? — удивился Джек и закрыл дверь, накладывая защиту, — не переигрывай, Краус.

— Уводи немедленно принцессу! У Стешина мятеж.

— Кто? — дернулся Возрожденный.

— Ольга.

— Хельга, уходим, — меня схватили за руку, но я вырвалась.

— Нет, ты идешь туда, и вытягиваешь Ирину. Я смогу отсюда уйти в дом. Надо спасать маленького Странника, если они им завладеют, это будет катастрофа.

— Хельга права, Джек. Здесь она в безопасности. Вытащи Ирину и Зосима. Алексин останется помогать.

— Хельга, — рыкнул Джек.

— Ты же знаешь, что я права, — тихо шепнула ему, — позаботься о детях.

— Постарайся за четверть часа никуда не вляпаться, — попросил Джек, — я только их отправлю в безопасное время и вернусь.

— Я провожу тебя, совсем немножко, — смущенный взмах ресниц, — при папе целоваться неудобно.

Краус хмыкнул, но махнул рукой.

Мы вышли в коридор, и я сама потянулась к нему.

— Я буду ждать тебя, Женя.

Он вздохнул и исчез. А я поискала знакомое женское лицо. И быстро бросилась к ней, закрывая нас щитом:

— Александра, вы одна?

— Нет, Ваше Высочество.

— То есть ваш супруг, который тень здесь? Как вы сюда попали?

— Анри сказал, что вы в опасности.

Я улыбнулась и позвала:

— Анри!

Тень материализовалась на стене.

— Ваши правители родились. Вы гарантируете полную изоляцию мира?

— Да.

Я вздохнула, сдерживая слезы.

— Анри, я открою портал. Забирайте детей вместе с Михалной и полностью закрывайте мир. Спасите их.

— Я могу забрать и вас, — голос тени дрогнул.

— Поздно. Если мы пойдем вместе, то все погибнем. Вы оба отвечаете за них.

Пресекая возражения, я утянула их в нишу и открыла портал, практически насильно вталкивая женщину туда.

Портал схлопнулся, я закусила губу, подавив панику и вернулась к отцу.

Краус ждал меня, нервно расхаживая по кабинету:

— Хельга, — бросился он ко мне.

— Что такое, мама? — я увернулась.

Тот замер. "Осман" дернулся ко мне, но скатившийся кольцом Неро тут же прижал его к полу, нависая в образе Цербера. Зург приготовился к прыжку.

— Узнала, сучка?! — зашипел морф, принимая истинный облик Ольги.

— Где Краус? — фыркнула я.

Мы стояли друг напротив друга, полностью идентичные копии.

— Надеюсь, скоро сдохнет, вместе со своей шлюшкой. Ты труп. Джеки слишком лелеял тебя, чтобы ты смогла противостоять мне.

— Зато я не плохо играю в прятки. Догони, мамочка, — я подмигнула ей, делая знак Неро.

Тот прокусил горло псевдоОсману, и прыгнул ко мне. Однако не успел. Ольга на лету пронзила его молнией и к ногам упал лишь труп котенка с кисточками на ушах. Зург взревел, но его постигла та же участь. Ольга торжествующе повернулась ко мне:

— Ты будешь умирать долго и мучительно.

Не дожидаясь, пока меня схватят, я прыгнула в портал.

Выжженная земля, сухой ветер гонит мусор. Я стою посреди пустоши и слушаю зловещую тишину. Она давит, пугает. Вдруг из ниоткуда появляются морфы. Их облик постоянно меняется, мелькают знакомые лица, но все они искаженны гримасами. Хор голосов, сначала неясный, потом более внятный и различимый разрывает тишину скрежетом и ненавистью: "Ты умрёшь, принцесса, ты умрёшь!" Они вцепляются в меня своими руками и пытаются разорвать. Кричу и отбиваюсь, но их больше, и вот я уже извиваюсь от боли.

Я стою и жду, считая минуты. У меня осталось семь минут, когда до меня доберется Джек. Он сможет спасти.

Я в недоступных землях, про которые мне снились кошмары. Хлопок, еще один.

Кошмар становится реальностью. Из ниоткуда появляются морфы. Ольга, Унгивы, Ваента, Элинабель.... Мы слишком отвлеклись на свои проблемы и вражду со Средним миром, что упустили врага под носом. Слишком были уверены в своей непобедимости, своей силе, что не заметили очевидное.

Их много, архитов и морфов передо мной объединяет одно — их изгнали из Среднего мира и не приняли во Внешнем и Внутреннем. Им нечего терять, они пойдут до последнего.

Осталось шесть минут.

Я оглядываюсь на каньон позади меня. Глубокий с отвесными стенами, гладким без единой выбоины или уступа, чтобы можно было зацепиться, лишь вертикальные изломы и трещины. На дне острые осколки базальта, словно копиями ощерилось в небо. Здесь проходит граница между Внутренним и Средним мирами. Толпа делает шаг в мою сторону. Я знаю, что они виноваты, я вправе их убить всех до единого. Но... Но у меня не хватит сил. Опытные воины, десятилетиями оттачивавшие мастерство смерти. Они хладнокровно убивали невинных людей, заменяя тех собой. Смерть ради смерти. Для них жизнь — разменная монета на пути к цели. Хотя меня все же мучает один вопрос.

Осталось пять минут.

— Что с родной дочерью Стешина? — с улыбкой спросила я Ольгу.

— Ты скоро с ней встретишься.

Они медлят. Почему? Но через минуту я улыбаюсь шире, глядя на приближающуюся фигуру. Ну кто бы сомневался, что именно он будет главным. Раентар старший, которому как бы триста лет назад оторвали голову. Потому что его бросила невеста. Почему история повторяется? Таис бежала от жениха, поняв черную натуру. Ведь архиты появились в результате его эксперимента. Генетик фигов.

Мысли щелкают в голове словно ускоренная сборка паззла. Почему остальные до этого не додумались? Ответ стоит и внимательно изучает меня. Последнее звено, из-за отсутствия которого все не сходилась головоломка. Ему нужна моя энергия, моя жизненная сила, чтобы выиграть.

Осталось четыре минуты. Джек, Женя, тебе не хватило четырех минут.

Раентар старший повернулся к остальным и скомандовал:

— Взять!

Мне не хватит убить вас всех. Никому, даже Джеку в одиночку не под силу сразу справиться с такой толпой. Хотя бы пара сильных энергетов, чего здесь нет. Однако есть выход. Странник принял решение о наказании.

Однажды Шитак мне показал удивительный фокус. Дискретная защита становится капканом для жертвы, причем если тащить за собой, то вес не важен. И вырваться невозможно.

Я воспользовалась возможностью следить за происходящим, используя энергетическую сетку, прикрыв глаза. Дождалась, когда они подойдут поближе и швырнула дискретку, опоясывая с запасом немаленькую толпу, чтобы они не сразу почувствовали, что в западне. Держать сложно, я разворачиваю потоки, медленно отступая к краю каньона. Наконец они почуяли что попались. Рев.угрозы, ругань. Я улавливаю движение на том берегу пропасти. Ко мне спешит Шитак, его сопровождает странная фигура с закрытым энергией лицом. Правитель Среднего мира собственной персоной. С другой стороны появляется Джек. Успел! Практически успел!

— Хельга, нет!

Прости, дорогой, тебе не хватило десяти секунд. Я понимаю, что сеть уже рвется и делаю последний шаг. В пропасть.

Мой улов в силовом неводе летит за мной, визжа и воя. Я Странник, я Судья. Приговор вынесен и приведен в исполнение. А цена.... Она всегда высока, когда спасаешь дорогое тебе.

— Хельга!

Джек пытается выловить меня, используя силу. С другой стороны летят похожие потоки от Шитака и Правителя.

В воздухе изворачиваюсь и полученной энергией обрушиваю на нас стены каньона. Чтобы наверняка. Под левую лопатку входит острый камень, ломая тело и разрывая сердце в клочья. Сверху обрушивается дождь человеческих тел и каменных глыб.

— Зосим, я иду к тебе.

Вторая часть.

Я стояла на краю пропасти. Шум гул звон треск. Вокруг облака каменной пыли, что проходит сквозь меня. Сквозь меня? Сделала попытку поднять руку и поняла, что их у меня нет. Как и ног и тела и... Я аморфна и бестелесна. Чистая энергия. Словно бусина, надетая на нитку, я привязана к энергетическому потоку, проходящему в пространстве.

— Привыкай, теперь ты двигаться можешь только по ним, — голос позади безжизненный и бесполый, — зачем ты вообще это сделала?

— Приговор вынесен и приведен в исполнение, — оказывается я тоже могу говорить.

— Ты самый слабый Странник, которого я видел. И самый безжалостный.

— Я никогда не стремилась к могуществу.

Пыль оседала, являя мне тех, кто дорог...был. Они живы, а я мертва. Джек, стоящий в двух шагах на краю, выслушивал гневную отповедь Алексина.

— Ты бросил ее! — кричал хранитель, — Куда ты рванул, почему не проверил?

— Она тоже была уверена что это отец.

— Надо разобрать завалы!

— Нет. Алексин, если не трогать тело, у нее есть шанс вернуться. Только.... Ты же можешь, нужен лед. Ты заморозишь обвал, я положу стазис. И она... Вернется, я уверен, — голос Джека дрогнул.

— Почем ты так думаешь? — Алексин медленно выстраивал корочку льда, что нарастала на камнях, промораживая все изнутри. Меня ощутимо обдало холодом.

— Дети.

Я дернулась, но меня остановили:

— Лоджиен успел забрать детей и закрыть Мир. Даже Джек теперь туда не попадет. Ты уничтожила всех, кто вам угрожал.

— Кто ты?

— Раньше меня звали Брогин.

Бывший Странник. Пусть так. Я посмотрела на другой берег каньона. Там никого не было. Мне почудился Шитак или он действительно был? И с кем? А впрочем, уже не важно.

— Можно как то проверить, что они все действительно мертвы?

— Можно, — ответил Брогин, — но тебе лучше сейчас провести время с ними. Для нас и живых время бежит по разному.

— Хорошо.

А Алексин закончил заморозку и ждал, пока Джек наложит стазис:

— Что теперь?

— Детей в доме нет. Она успела куда-то их отправить. Я постараюсь найти настоящего Крауса, а ты, — Возрожденный снова запнулся, — сообщишь Стешину?

— Джек, — вздохнул Алексин, — ты только...

— Зосим все правильно сказал. Иди.

Алексин исчез. А Джек тихо прошептал:

— Если ты только меня слышишь. Если я прав, и ты действительно можешь меня слышишь... Прошу, вернись. Ради детей вернись. Я отпущу, только вернись.

Он вздохнул, бросил последний взгляд на обвал и направился в сторону столицы.

Я подавила приступ отчаяния и обратилась к Брогину:

— Кто мы?

— Те, кто по каким-то причинам не ушел за Грань. Кому то суждено стать хранителями, кто-то просто заплутал.

— И как узнать кто именно?

— Никак. Пока время не придет — не узнаешь. Думаю, пока ты не готова распрощаться с живыми. Можешь остаться с ними на время, я потом за тобой приду.

Сияющий силуэт исчез, словно и не было. Я скользнула по энергетической сетки и очутилась во Внешнем мире возле дома деда. На пороге стоял Алексин. Приблизившись я следом за ним вплыла дом. Даже дверь не стала мне преградой, хотя инстинктивно дернулась от нее. Я не знаю, зачем я шла за хранителем. Все мысли были словно в киселе.

В гостиной обнаружился Стешин и Ирина с ребенком. Девушка отчаянно прижимала малыша к себе. При виде мужа она побелела.

— Что? — резко спросил Стешин.

— Во главе всего стоял Раентар, предшественник Крауса. Ему нужна была сила Странника, чтобы довершить захват Миров. Ольга... Ольга оказалась морфом. Твою дочь убили много лет назад, подменив морфом.

— И что с ними?

— Все мертвы. Хельга уничтожила всех.

— Храбрая девочка. А где она? Где Джек? Где Краус? Впрочем, егоза к детям помчалась. Ведь так? — он не хотел верить, пытался сам себя убедить.

Алексин промолчал. Ирина закусила губу, пытаясь сдержать рыдания.

— Алексин, ну не молчи, скажи ....

— Батя... Мы опоздали на доли секунды. Хельги больше нет. Дети исчезли.

Ирина уже ревела св голос, Алексин поспешил к ней, но она замотала головой, кивая на Стешина.

Тот осел на стул и качался из стороны в сторону. Затем резко подскочил:

— Внутренний мир теряет Правителя! Краус умирает!

Они оба уставились на Иру, так сжала сына:

— Идите.

— Из дома ни шагу! — предупредил Алексин, — снаружи охрана, она никого не впустит и не выпустит. Ириша, мятеж — слухи. Я скоро вернусь.

— Иди, спаси хотя бы отца.

А я уже неслась во Внутренний мир. Когда мозги и эмоции отключены, упускаешь главное из виду. Мне надо успеть найти отца. Я верила, что смогу помочь.

Меня выкинуло в резиденцию. Использование силовых линий как средство передвижения помогло мне. Не знаю каким образом, наверно, сработала интуиция, но я ухватилась за один энергетический поток, что пульсировал то расширяясь то грозясь порваться, и понеслась вперед. Меня привело в кабинет отца, откуда начался мой личный путь за Грань. Что ж я за неудачница такая, даже умереть нормально не могу?

В кабинете обнаружился Джек, он тщательно исследовал стены. Хлопнула дверь и появилась Михална:

— Ты нашел их?

Их? Точно Ольга говорила про отца и .... Неужели Таня здесь? Небеса, такого и врагу не пожелаешь, а девушка всего лишь слабый проводник.

— Михална, где дети?!! Почему ты не с ними?!!— Джек взбесился не на шутку, — Что, черт возьми за день такой?!!

— Их забрала Александра и тень. Джек, не беснуйся. Никто не ожидал, что Хельга так поступит.

— Она не сказала мне!!! Не сказала!!!! А я настолько был опьянен, что не почувствовал, не проверил!!!

— Джек, надо помочь Краусу, он умирает. Подумай, что сейчас будет, если Правитель уйдет? Ты не сможешь заменить и Странника и Правителя.

Слова отрезвили Джека, он махнул рукой.

— Краус здесь, в стазисе. Но Раентар был силен. Я не могу пока найти вход на уровень, куда их спрятали.

Они стали вдвоем исследовать стены. Я рискнула довериться интуиции. И вновь скользнула по энергетической линии, которая словно взбесилась.

Меня выкинуло в стазис. Кабинет остался неизменным, лишь исчезли Джек и Михална. Значит, вот как это работает! Я напряглась и нашла линию, ведущую к Ирине. У той все было тихо, за исключением немых слез над колыбелью. Прости, подруга. Зато выбора больше не стоит — поединка между мной и твоим сыном не будет.

— Хельга? — тихий голос прозвучал за спиной.

Я обернулась, если можно так назвать. В углу сидела всхлипывающая Таня, сил плакать у нее уже не было, лишь тихо подшмыгивала от остаточной истерики, перебирая спутанные волосы на голове мужчины, лежавшей на ее коленях. Отец смотрел на меня.

— Хельга... — повторил он.

— Ты меня видишь?

— А почему нет?

— Я мертва уже час.

Он замолчал, переведя взгляд на девушку. Затем тихо сказал:

— Нам надо вывести ее отсюда, прежде чем я уйду за Грань. Иначе она умрет.

— Я не знаю как. Кто тебя?

— Раентар. Попытался забрать силу. Не получилось, даже Таню пытал. Твой приход спас ей жизнь.

Только сейчас я заметила, что одежда девушки разорвана, на теле видны синяки и ссадины, кое-где ожоги. Отец выглядел не лучше, и единственное, что его отличало — вытекающая непрерывным потоком энергия из груди. Он опять повернулся ко мне:

— Прости, дочка. Я виноват перед тобой. Не уберег.

Я скользнула к нему и наклонилась над раной. Татьяна никак не отреагировала, а моя якобы голова прошла сквозь нее. Да, разум и чувства были отключены, но с ними появились новые инстинкты. Мне удалось создать некое подобие рук, которые я положила на прорыв. Отец вздрогнул.

— Не смей! — теперь Брогин был зол.

— Почему? — под моими руками энергия замедлилась.

— Это билет в один конец! Тогда ты не сможешь вернуться!

— Меня устраивает, — вру, меня пугает такая перспектива, но Мир без Правителя — страшит сильнее.

Краус слышит нас и пытается вырваться:

— Хельга, нет!

Татьяна инстинктивно удерживает его, тем самым помогая мне. А я отдаю часть себя, также давясь слезами, если они конечно бывают у чистой энергии. Кажется, во Внешнем мире это называется душа и сердце. А они у меня есть, несмотря на камень в теле. Впрочем, теперь уже не важно. Тело мне не потребуется. Женя, Женечка, прости. Я не могла иначе!

Прорыв затягивается, и я бледнею, мысли вязнут в киселе все сильнее и сильнее. Апатия овладела мной и лишь на задворках разума бешеным пульсом бьется мысль: "Я Хельга! Я человек!" Заставляю себя схватиться за нее, и мне удается даже придать своему состоянию нечто похожее на человеческие очертания. Голова прочищается, и я неимоверным усилием выталкиваю отца из стазиса, Татьяна летит следом. Разве это возможно? Я оборачиваюсь к Брогину, тот лишь отмечает:

— Ты теперь не сможешь стать ни хранителем, ни вернуться Возрожденной. Ты отдала свою жизнь отцу. И даже за Грань не сможешь уйти. Так и будешь болтаться в подвешенном состоянии, пока не потеряешь себя. Мне нечему тебя учить. Прощай.

— Зато он жив, — у апатии есть несомненный плюс, я спокойна.

А в кабинете к паре все бросаются. Стешин пытался успокоить вновь забившуюся в истерике девушку. Джек и Михална осматривали Крауса.

— Но ему ничего не угрожает, — удивилась Михална, — он истощен, но вне опасности.

— Хельга, — попытался сказать отец и закашлялся.

Джек выпрямился и подошел к Тане:

— Успокойся и рассказывай!

— Мы ночью... Они схватили... Сказали, если будет сопротивляться, и меня и дочь прирежут, предварительно отдав на потеху, — она всхлипывала, спутанно пытаясь объяснить, — потом бросили, его жгли, меня... Было больно.... А потом они ушли. И он... Умирал... А затем бредил, звал Хельгу, сказал, что надо меня вывести, пока не ушел за грань. Говорил,что Раентар силу отнять хочет. А потом задергался и закричал "Хельга, нет!" я испугалась и нас выкинуло сюда... Что с ним?!

— Хельга отдала мне жизненную силу, — сквозь кашель просипел отец.

Все резко обернулись к нему

— Как? — спросил Стешин.

— Нашла нас, помогла мне восстановиться и умудрилась выкинуть из стазиса. Что с ней дальше, я не знаю. Пока был на Грани — видел ее, потом. Она мертва? Она действительно мертва?

— Прыгнула в расщелье в недоступных землях утянув всех, — мрачно подтвердил Алексин, — мы не успели буквально на секунды. Джек сказал... Джек? Где он???

— Стешин, Алексин, остановите его! — закричал отец, пытаясь встать, но его тут же подхватила Михална, усаживая обратно в кресло.

Дед и хранитель бросились в открытую дверь. Я полетела вслед за ними, но Джека в коридоре не было. Дом. Он ушел порталом в дом.

Джек обнаружился там, где и предполагали. Я успела первой. Возрожденный, всегда спокойный и контролирующий себя, крушил с ревом кабинет. Книги были разбросаны везде, в окне зияла дыра, часть мебели разломана до щепок.

— Не смей! — закричала я, — ты нужен малышам!!!

Он не слышал. Налетевшие со спины Стешин и Алексин скрутили его, прижав к полу. Это страшно — видеть слезы сильного мужчины, когда он воет как побитый пес, не справляясь с болью.

— Я ей обещал!!!

— Джек, тише, тише. Ты не поможешь ей так! Джек, ее не вернуть! — кто из них кричал или шипел, не понимала. Мне самой хотелось выть. Потому что лишь потеряв жизнь, осознала, чего хочу. К кому хочу.

— Я обещал, что она будет жить и сам же убил!!!

— Джек, ради нее, ради детей!!!

— Леха, я ей обещал!!! Решил, что крутой, что смогу обхитрить Видящего. Своей тупой любовью убил!

— Да соберись ты! — тряханул его Стешин, у которого самого предательски блестели глаза, — Хельгу не вернуть! Ты нужен детям!!!

То ли встряска помогла, то ли первая волна отчаяния схлынула, но Джек услышал.

— Малыши. Да, нужно их найти.

— Джек...

— Все я в норме, можете отпустить, — он осторожно повел плечами и брат с отцом нехотя отпустили его, настороженно глядя в ожидании подвоха.

Я висела не в силах ничего изменить, да и даже просто прикоснуться к нему -такое удовольствие мне было недоступно. Оставалось лишь смотреть.

Вдруг Джек нахмурил бровь и откинул часть обломков, выуживая из-под них мое кольцо с сапфиром. То самое, что подарил Зосим.

Он сидел и смотрел на него, за ним пристально следили Алексин и Стешин.

— Моя маленькая бунтарка.

Я ушла. Брогин нашел меня рядом с обвалом, качающуюся словно на качелях, на энергетической сетке. Я упорно сохраняла человеческий силуэт, даже движения повторяла, словно продолжала жить. Он устроился рядом и рассказал мне все.

Раентар увлекался селекцией, экспериментирую с энергополем и скрещивая разные человеческие сущности. Как появились архиты, Брогин рассказать не мог, в какой-то момент эксперимент вышел из-под контроля. Точнее, Раентар задумал мировое господство. Способность к размножению у падальщиков была колоссальная. Став сначала отдельной провинцией, они словно тараканы расползались и общее энергополе над их землями, за счет способности архитов накапливать колоссальные запасы энергии, выделил в новый мир. Первично границы были открыты, пока не обнаружили, что падальщики, став самостоятельным миром, стали убивать. Раентар вместо решения проблем, создаваемых своими питомцами, поощрял такое поведение. Разгорелась гражданская война, во Внешнем мире началась охота на ведьм, в которой убивали энергетов. Молодой правитель Внешнего мира обвинил Раентара пособничестве архитам и между мирами возникло отчуждение. В результате в одну из местных заварушек Раентара, как тогда думали и убили. На самом деле Раентар смог возродиться, но не до конца. Помешал Брогин ценой своей жизни. Именно это незавершенность и не давала встать бывшему правителю во главе Среднего мира. Он затихарился.

Прошло время. Несмотря на разногласия между мирами, Джек и Краус поддерживали отношения, пока однажды молодого Странника не убили. И они вновь встретились с Брогиным, который сомневался в возможности мальчишки возродиться и о Раентаре ничего не рассказал. Джек провел за гранью несколько лет, затем сумел вернуться. На то время миры обходились без Странника, архиты бесновались, охота на проводников, умевших поддерживать баланс энергополя, была в разгаре. Джек взял на себя функции Судьи.

А потом у Стешина родилась дочь. И у Раентара тоже родилась дочь от одной из подопытных архитов-морфов. Он сумел практически полностью перестроить поле маленькой девочки, замаскировав его под маленькую Ольгу, подменив в итоге ребенка. И нанял ей хранителя.

Настоящая дочка, которая должна была стать новым Странником, была использована как батарейка для Раентара. Она не выжила.

При найме Раентар упустил одну маленькую деталь. Нанятый им хранитель оказался приемным сыном Стешина.

— Алексин не знал, что его наняли? — уточнила я.

Оказывается, нет. Раентар и тут сумел извернуться, составив бессрочный контракт. Однако хранителя не обмануть, он подчинялся контракту, но ненавидел подопечную, скрывая истинные чувства, оставаясь холодным с подкидышем. Остальные его состояние списывали на ревность и сущность. А девочка успешно играла роль дочери, затем невесты Крауса. А потом... Даже моя апатия на время уступила месту искреннему изумлению. Если кратко, новая Ольга сумела извернуться и получить необходимый биоматериал, с помощью которого Раентар оплодотворил яйцеклетку настоящей дочери Стешина, заблаговременно взятой им. Как бы не маскировали сущность шпионки, ее родной ребенок не имел бы и десятой доли моей силы, которая была просто необходима Ольге и Раентару. Они планировали поменять сущность самой Ольги, и уже от ее детей взять необходимую силу для Раентара. Сама дочь Раентара стала моей суррогатной матерью.

Но это позже, а сначала был Шитак, который тоже не распознал истинную природу подкидыша, наивно поверив, что он смог изменить ее сущность, превратив в архита. Он не знал что она уже была архитом и четверть морфом. Вполне достаточно, чтобы менять внешность.

Маленькой шпионке с помощью Раентара удалось обвести вокруг пальца сильнейших. И лишь я, даже отдавая ей свои силы, сумела сломать планы.

Ольга впала в кому, меня выхаживал Джек. Все остальное было понятно. Мой первый переход взбудоражил поля трех миров, обозначая меня мишенью для охотников Раентар открыл на меня охоту с целью завладеть лакомым кусом силы, не только моей но и Возрожденного. Архиты, испугавшись власти чуждого Правителя, тоже шли по следу. А когда я забеременела и родила, Раентар стал форсировать события. К тому времени место Правителя занял совершенно другой энергет, никому неизвестный. Он достаточно быстро вычислил гнойник, и выкинул чужеродных, чтобы навести порядок. Однако просчитался, надеясь на опытных коллег. Раентар устроил хорошую травлю, что пришлось перейти в оборону, а еще и мое состояние отвлекало всех. В итоге Краус и Джек прозевали момент, когда преданных людей заменили мятежные морфы. Стешина спасло лишь то, что при переходе между мирами морфам становится плохо и Раентар решил не тратить силы, сосредоточившись на Внутреннем мире. Ему удалось захватить Крауса, воспользовавшись его мелким любовным приключением. А дальше он пустил слух о восстании во Внешнем мире. Расчет оказался верным, но моя реакция сбила планы, и Раентар дал слабину — все силы бросил на поимку меня. Что и привело их в каменную западню.

— Как ты узнала, что это не отец? — задал вопрос Брогин.

— Папа никогда не позволит себе повысить голос в присутствии посторонних и при открытой двери. Евгения подвело то, что они знакомы с детства.

— Но ты не сказала.

— Мне надо было спасти детей.

— Я был не прав, ты сильный Странник.

— Я уже труп. Брогин, можешь выполнить просьбу?

— Какую?

— Исчезни! В случившемся и твоя вина, ты замолчал информацию, позволив пролиться рекам крови. Исчезни! И не приходи больше. Не ты, ни остальные!

— Тогда ты потеряешь себя!

— Исчезни, Брогин!

Минуты растянулись в часы, часы складывались в дни... Я оставалась на переплетении энергетических потоков на краю каньона. Неимоверным усилием заставляла себя поддерживать очертания человека, повторяя как мантру "Я человек, я Хельга". Вести себя как человек, искусственно быть живой, раскачиваясь на сетке словно в гамаке. Мне не надо было есть, пить и спать. Иногда впадала в пограничное состояние, словно проваливаясь в дрему. Время текло иначе. Изредка я срывалась и неслась по знакомым местам, словно они могли меня вернуть назад, напомнить о том, кем я была и что потеряла.

Отец продолжал править, как всегда скрупулезно, сосредоточенно и по привычке, словно робот. С Татьяной они расстались. Девушка не выдержала потрясения, ушла и попыталась забыть все. За ней присматривали Димка с Аней. Ребята расписались на следующий день после моих похорон, настроив против себя всю родню, отказавшись от праздника. Да, у меня были похороны, все согласно статусу. Пустая могила выросла рядом с Зосимом. И там часто можно было наблюдать молчаливого Джека, часами сидевшего между двумя холодными гранитными плитами. В Мир теней он так и не попал. Они встречались с Лоджиеном, и тот ясно дал понять, что дети пока останутся с ним, так безопасней. Джек пытался давить и угрожать, взывать к совести, но тень была непреклонна. В итоге они пришли к компромиссу, что Лоджиен не скрывает от детей кто их настоящие родители, и после того, как детям исполниться пять лет, он сможет их навещать. Разумно, поскольку Джек оставался Странником.

Дед и Михална безвылазно жили во Внешнем мире, словно по инерции выполняя свою работу.

А Алексин и Ирина мотались между мирами, зная, что маленький Зосим ненадолго заставляет старых и уставших Правителей улыбнуться, ожить.

Дни связывались в месяцы, месяцы вырастали в года. Я все меньше и меньше покидала свою сеть у каньона, все чаще и чаще впадала в забытье... Я становилась частью энергетического поля.

.....Появление этого человека вызвало мое недовольство. Он издавал странные звуки, мешая мне, выдергивая из сладкого и уютного беспамятства. Я уже почти растворилась в потоках, завязнув, словно муха в паутине. Невольно сосредоточилась на том, кто посмел нарушить мое одиночество. Странный человек. Его поле замыкалось на нем, не имея внешних выходов. В одной из рук он держал цветок. Я отрешенно мазнула по стеблю взглядом и напряглась. Бутон растения пульсировал энергией, сплетаясь у основания. Чистая сила, ясная и яркая, манила, притягивала, очаровывала. Сделала движение, и поле возмущенно дернулось, не готовое отпускать жертву. Жертву? Я жертва? Первая мысль испугала, и я с силой бросилась в сторону человека. Мне удалось вырваться и вот уже стою перед ним, а он смотрит сквозь меня вниз. Я рассматривала его светлосерые, цвета стали, глаза, лоб с парой жестких морщин, бородка эспаньолка вокруг упрямо сжатых губ, жесткие черты лица, словно его высекли из камня. Русые волосы с сияющей сединой коротко пострижены. Чувствовала, что я его знаю, пыталась вспомнить, и не получалось. Мое внимание вновь переключилось на цветок. Темный кровяной цвет бутона лишь подчеркивал искрящиеся снежные края лепестков, что пульсировали в такт сердцебиению. Чьему? Опять послышались звуки. Человек обернулся, недовольно хмуря лоб. Я выглянула через его плечо. К нам шел еще один мужчина. Черные волосы до плеч, идеальное лицо, красивое наверно. Не знаю, а что такое красиво? Он подошел ближе, и я увидела неестественно черные глаза. И снова эти звуки. Хотя... Кажется, это речь. Они говорят. А почему я не понимаю? А кто я? Задворки разума услужливо подбросили имя: Хельга.

Меня вновь отвлек цветок. А вернее охапка в руках черноволосого. Такие же ,как и бородатого, тоже пульсируют. Так и тянет дотронутся. Я вернулась к первому человеку и потянулась к бутону.

Разряд энергии, меня откинуло в сторону. Турвальская роза в руке мужчины осыпалась пеплом.

— Джек, что произошло?

— Не знаю.

Я удивилась — мне стала понятна их речь. Значит, седого зовут Джек. Разум упорно молчал, лишь внутри скребло от имени. А Джек стоял и смотрел сквозь меня. Я почувствовала как задрожала моя сеть, бывшая мне домом и тюрьмой. Точно, он сканирует поле. Пусть. Тут есть еще цветы. Они нужны мне.

В это раз удар был еще болезненней. Я пыталась собраться, успокоить всплески. Хранитель выронил розы на землю:

— Что за черт?

— Турвальские розы хранят жизненную энергию. Хельга здесь. Она собирает силу, — ни один мускул не дернулся на лице Возрожденного.

— Это спасет ее?

— Убьет. Чужеродная жизненная энергия опасна для тех, кто находится в промежуточном состоянии.

— Ты так спокойно говоришь об этом, — возмутился хранитель, растаптывая цветы, чем вызвал у меня вопль возмущения, который, естественно, не услышали. Вопль? Я тоже могу говорить?

Растерзанные цветы мигнул последний раз и погасли.

— Перегорело, — Джек закрыл глаза, — и я понимаю ее стремление закончить существование. В свое время я в шунгитовой долине хотел таким образом уйти. Брогин не дал.

Ну да, он же был на моем месте, очевидно помнит этот кисель, размывающий разум и желание жить. Но он послушался, а я Брогина прогнала. И еще раз пошлю. Пусть рискнет помешать.

Накатывавшиеся обрывочные воспоминания терзали мысли. А потом. Меня накрыло. Тот сгусток энергии, которым я была штормило и бросало из стороны в сторону, заставляя выть и задыхаться от боли. Шунгитова долина, дети, Зосим, бал, резиденция, озеро, дети, Шунгитова долина. Камни... Кольцо! Я вспомнила их. И легче не стало, стало лишь больнее. Кольцо на его руке блеснуло в свете солнца и я увидела те три камня, светящиеся энергий. Шунгит. Потянулась, сжавшись. Удар, боль. Меня вновь откинуло, а Джек осознал свои слова и закричал:

— Хельга, не вздумай!

Поздно. Я мчалась по невольной подсказке. Да больно, да выворачивает наизнанку, но я становлюсь живее. Я уже вспомнила все! Вытерплю! Сейчас мне никто не поможет, только я сама!

Однако они успели раньше, очевидно пошли порталом.

— Хельга, я прошу тебя, не надо! — кричал Джек, пытаясь засечь меня. Я чувствовала, как он ищет, сканирует поле. Увернулась и замерла.

— Джек, — настороженно сказал хранитель, — ты в порядке? Я не чувствую ее. Изменений в поле нет, как там.

— Она здесь, — убежденно ответил то, озираясь, словно меня можно было увидеть.

— Джек, пять лет мы приходили к каньону в день ее гибели. Никогда она о себе не давала знать.

— Ты видел, что произошло с цветами.

— Да, но ты сам сказал.... Джек мы ничего не можем сделать. Если все, что ты рассказывал — правда, то.... Она может и не помнить нас.

Я фыркнула. Пока вы меня не разбудили — и не помнила. А теперь.... Я вернусь, Алексин. Хотя бы ради того, чтобы надрать тебе уши за неверие. Только уйдите. Без вас будет легче, если я ошибусь. Если все же камни меня убьют.

А камни пульсировали, завлекая энергией, хранящейся в них. Такой вкусной, такой нужной, такой опасной.

Джек и Алексин долго пробыли в долине шунгитов. Из их разговора я узнала, что Лоджиен, периодически присылавший отчеты и фотографии детей, перестал выходить на связь. Последнее от него послание содержало лишь одно слово " Опасно". Средний мир оставался по-прежнему закрытым. А совершенно недавно на счета семей, которые потеряли своих близких в результате нападения архитов, стали поступать деньги. Отследить поток, откуда приходили солидные перечисления не удавалось. Первыми своеобразную компенсацию получили родители Тория и Анжелики. Того самого моего одноклассника и его девушке из Внешнего мира, в честь которых я назвала наших детей.

Маленький Зосим радовал окружающих своим забавными выходками и рассуждениями. Джек потихоньку учил его истории мира, теории управления энергополем. С мальчиком решили исправить те недостатки, которые допустили в моей воспитании.

Вечерело. Алексин уже давно молчал. Джек сидел на одном из камней. Я ждала.

— Джек, — тихо позвал хранитель.

— Да, ты прав, пора идти. Я ошибся, — он встал и вздохнул.

— Просто ты ее любишь.

— Возможно.

Они исчезли. Я огляделась и приблизилась к камню, на котором сидел Возрожденный. Сзади раздался голос:

— Шунгиты убивают нас, выпивая нас, — Брогин собственной персоной.

— Как вернулся Евгений? — проигнорировала я его предупреждение.

— Понял, что должен вернуться. Но у него был тот самый нужный запас жизненной энергии, который позволил возродиться. Ты же его отдала отцу.

— Брогин, слушай...

— Прежде чем ты меня опять пошлешь, сразу предупрежу. Если тебе удастся вернуться, то не спеши радоваться. После обретения тела у тебе два часа, чтобы добраться до места, где все началось.

— Что именно?

— Твой путь. У кого-то это начало пути к смерти, у кого — начала новой жизни, места, где круто изменилась жизнь.

— Евгений? — я смотрела на старого Странника. Наверно, таким видели его отец и его друзья, — седовласый высокий худой мужчина с пронзительными черными глазами.

— Он вернулся к месту, где погибла его мать.

— Брогин...

— Да?

— Исчезни! — хулигански воскликнула я и подошла вплотную к камню. Мне показалось, или он усмехнулся?

Прикосновение сродни раскаленному куску железа. Хочется отпрянуть, но я заставляю себя сгорать, погружаясь в камень, который жадно втягивает меня. Вокруг чистая энергия, что переполняет, разрывает тело изнутри. Тело?

Опускаю взгляд и вижу ноги в кроссовках. Мои старые потрескавшиеся пыльные. Я не успела удивиться, как меня выкинуло силой со дна каньона сквозь камни и лед. Откуда лед?

Я лежала на твердой почве в пыли и плакала. Пальцы судорожно перебирали мелкий гравий, вцепляясь в землю, до скрипа ногтей. Ветер нещадно кружил в вихре лепестки и листья растоптанных цветов, которые били по мне и я их чувствовала. Чувствовала!!! Аромат, структуру — все!!

— Хельга, время! — голос Брогина вырвал из эйфории.

Я подскочила. На мне те же самые джинсы с черепами, истрепанные и порванные, окровавленные туника и топ с дырой в месте, куда вошел каменный осколок. Туника наполовину истлела, и была брезглива брошена мной на землю.

— Это промежуточная стадия. Пока тело слушается, но с каждым мгновением оно начнет вспоминать прошлое. Спеши.

— Брогин...

— Да исчез я, исчез!

— Спасибо!

Я развернулась и бросилась вперед, пока могла, пока возможность быть человеком опьяняла.

— Беги, девочка, беги.

Путь лежал в сторону резиденции. Оттуда я сбежала во Внешний Мир, оттуда отправилась на смерть. Любое начинание шло из отцовского дома.

Выбравшись с недоступных земель, с огорчением осознала две вещи. Первое, силы начинали иссякать, причем по нарастающей, и чем меньше оставалось время, тем больше я теряла сил. Но самое отвратительное было то, что меня не видели. Машины по шоссе проносились со свистом, не обращая внимание на мои размахивания руками, прыжки. Выйти и перегородить дорогу не рискнула, испугавшись быть сбитой и вновь умереть, не успев окончательно возродиться. Пять минут потеряны на тщетные попытки. Оглушенная воскрешением, я забыла, что могу строить порталы. Но даже вспомнив, потерпела фиаско. С первого раза не удалось. Со второго раза портал выкинул меня на том же шоссе метров через триста, вымотав физически. Мне надо было пройти не менее тридцати километров.

Не дождетесь! Стиснув зубы, бросилась в очередной портал и... Продвинулась на пять километров. Голова закружилась, но я упрямо строила порталы, не обращая внимания ни на шум в ушах, ни на головную боль, ни на слабость. Уже позже оглядываясь назад, я содрогаюсь и восхищаюсь собственным упрямством и упертостью, лишь благодаря им добралась до резиденции.

Я осела на ступени, пытаясь успокоить сердце, что грозилось вырваться из грудной клетки. Самые большие ссадины начинали болеть, внутри кости потрескивали, обжигая огнем. Самая большая рана, а точнее пробоина в груди, начала несмело сочиться кровью.

— Поторопись, девочка, — Брогин вновь проявился.

— Меня не видят?

— Ты не принадлежишь ни мертвым, ни живым. Энергополе хорошо маскирует тебя, надеясь забрать. Хорошо, что ты сообразила, что машина могла тебя сбить. Для живых все тихо и спокойно, всплеска они не почувствовали.

— Почему ты не идешь на возрождение?

— Один раз рискнул пойти. Тогда на вас напали в Сочи. Помнишь? Даже зависшим нужен вожак. Это моя обязанность. Как только пересечешь порог резиденции, я не смогу тебе помочь. Постарайся довериться инстинктам и рефлексам. У тебя осталось двадцать минут.

Я подскочила, и в глазах тут же потемнело.

— Девочка, — позвал Брогин.

— Что?

— Ты забыла прогнать меня.

— Брогин, я думала, ты уже ушел.

Он рассмеялся и исчез.

Ступени я преодолела с гордо поднятой головой, но на четвереньках. Все равно не видят, а силы стоит экономить, тем более у левой ноги стала побаливать ступня, словно вывихнутая. Войдя вовнутрь я замерла.

Величественные стены из природного мрамора, пышная отделка золотом и малахитом. Высокие потолки с хрустальными люстрами, на окнам тяжелые портьеры из темного бархата с позолотой. Все так знакомо. Все так пасмурно И враждебно. Словно старая резиденция потеряла свою искорку. Я помнила игру огней на стенах и картинах. Сверкающий начищенный пол, на котором мы катались с Алексиным в одних носках, словно на коньках. Мне было всего пять лет. Картинка сменяется другой. В этом коридоре я увидела газету с той статьей, где Приам меня обвинил в домогательстве. Точно, вон в той нише я ревела, пока меня не нашел Алексин. А потом разговор с отцом в кабинете, где прятала взгляд. И далее каждое утро с гордой поднятой головой и трясущимися поджилками торжественное шествие по этому коридору под конвоем хранителя, чтобы ехать в школу: "Ваше высочество, вы принцесса. Будьте ей до конца". А вот там меня настиг первый переход. Тогда я думала, что боль невыносима. Только сейчас понимаю, как я ошибалась.

Доковыляв до разветвления коридора, задумалась. Жилые покои были направо, рабочие и официальная резиденция налево. Времени осталось пятнадцать минут, и бежать я уже не могла. Чувствовала, что начинаю задыхаться, сделала движение в сторону комнаты и вдруг... Я не почувствовала, нет. Я четко увидела себя, бегущую по коридорам, а за мной несутся два сотрудника службы безопасности. Вот я рассыпаю им под ноги садовый инвентарь, сворачиваю, скользя еще в один коридор и подлетаю к малому приемному залу. Вспомнила! Я тогда своровала визы...Так вот начало пути. Маленькое бунтарство.

Резко развернулась и, забыв про боль, бросилась со всех сил, что еще остались. Мне казалось что я несусь со всех ног. Пот лил ручьем, выедая глаза, я задыхалась, а горло разрывало от сухости. Периодически темнело в глазах и лишь хорошая память помогала упрямо продолжать путь. Осложняло задачу то, что приходилось лавировать среди работников и посетителей. Несмотря на вечер, переплетение коридоров были многолюдны. Однако ни отца, ни хранителя, ни Джека я не встретила. Джек. Бросив украдкой взгляд на руку, удостоверилась — кольцо на месте.

До зала я добралась когда мне оставалось лишь пять минут. Ставки сделаны, выбора больше нет. Я опустилась без сил на пол возле стола и приготовилась ждать. Минута, две. Ничего не происходило. А внутри начинала накатывать паника, а вдруг ошиблась? Вдруг надо было идти в кабинет отца? Или к себе? Я чувствовала, как внутри утихает боль, сменяясь странным холодом, который успокаивал боль, дарил покой и замораживал своим смертоносным дыханием. Сомнений не было, я вновь умирала.

Взгляд упал на окно. Там на подоконнике лежал журнал. Вспышка! Я вспомнила, как прятала сворованные визы в журнал мод. До окна метров пять, именно до того, которое нужно. Осталось три минуты. Часы тикали в голове, словно насмехаясь надо мной. Глупо и смешно, но ползу на четвереньках, спотыкаясь. Руки подворачиваются, не выдерживая нагрузки. Шаг, еще один. Схватиться за подоконник и подтянуться. Я задыхаюсь, но упрямо , закусив губу до крови, встаю на ноги и хватаю журнал.

В тот же миг меня пронзает тысячами иголок. Тело, онемевшее за пять лет в определенной изломанной позе, начинает гнать кровь по застывшим жилам, даря незабываемые ощущение. Судорогой сводит каждый миллиметр кожи, каждую мышцу. Я каталась по полу, кричать не было сил, настолько больно было. Кости ломались и вновь сращивались, раны начинали стягиваться, сжигая изуродованное тело в агонии. Горло саднило, схватывая в спазме кашля, любой вздох был колючим и обдирающим. Легкие, забитые каменной пылью, стремились от нее избавиться. Я едва успела повернуться набок, когда меня начало рвать. Сердце не выдерживало, то пропуская удары, то вновь ускоряясь. Удар, еще удар и оно замерло... Мимолетное мгновение растянулось в бесконечную вязкую резину ожидания. Наконец, долгожданный толчок в груди, и словно исправная машина, сердце забилось ровно и четко, гоня кровь и помогая восстановиться. Боль становится терпимой, и мне даже хватает сил отползти от окна до стола.

Вот и глаза перестают слезиться, потихоньку начинает выравниваться дыхание. Рана на груди не тревожит, и даже слегка запеклась, лишь небольшие капельки крови напоминают о ней .Кашель уже не мучает и даже вернулся слух. И я улавливаю звуки снаружи. Позабыв про боль, ныряю по энергетическим линиям и улыбаюсь. В сторону зала спешил отец в сопровождении охраны.

— Ваше величество, мы услышали странный шум и...

— Алексина и Джека вызвали?

— Их с утра нет.

— Мы уже здесь, — они появляются из портала. Спокойный хранитель и хмурый Возрожденный.

— Что случилось? — Алексин осматривался по сторонам

— Буквально минуту назад сильный всплеск и все пропало. Удалось засечь лишь направление, — поясняет отец и жестом отпускает стражу, — вы где были?

— Там, — отрезал Джек, прислушиваясь, — затем слегка прогулялись и засекли активность Среднего мира. Похоже, они начали снимать блокаду. Вызнать не успели, рванули к вам, Ваше величество.

— Джек, — поморщился отец, — здесь никого нет.

— Ошибаетесь, здесь есть по крайней мере один живой..., — он запнулся и нервно сглотнул, — кажется, я схожу с ума...

— Мы оба..., — Алексин выглядел растерянным.

А я... Завизжала от восторга, понимая, что получилось. Что я жива! Меня почувствовали как человека. Я визжала, мотая головой и стуча кулаками по полу, не в силах справиться с эйфорией. Жалобный скрип и грохот дверей об стену, меня хватают с двух сторон, а я лишь повторяю как мантру:

— Получилось, получилось, получилось!

— Хельга! — хранитель вцепляется в плечи, пытаясь рассмотреть ранения,а я лишь морщусь и смеюсь.

— Дочка! — отец практически вырывает меня из его рук, прижимая к груди.

— Пап, тише, задушишь! — пищу я, не замечая, как слезы текут по щекам.

— Небеса, я не верю! Хельга, доченька! Живая! — Краус

— Девочка моя, ты сумела! — Алексин.

Я исхитряюсь дотянуться до него и больно дергаю за ухо.

— За что?!

— За неверие в шунгитовой долине. И за то,что мои цветы растоптал.!

— Ты была там?

— Да! Не сейчас, позже. Как же я по вам соскучилась, -я поочередно висну то на его то на отцовой шее.

Слышатся шаги:

— Что у вас тут происходит? — голос Стешина слегка уставший.

Мы замерли, я осторожно выглянула из-за отца. Ноги еще покалывало иголочками, которые бегают по затекшим конечностям.

Александр Викторович, хмурый и безразличный, лишь мазнул по мне взглядом и повернулся к Джеку, стоявшему возле дверей со скрещенными на груди руки. Лишь горящий взгляд выдавал волнение Возрожденного.

— Джек, что здесь... — Правитель Внешнего мира осекся и неверяще повернулся ко мне.

— Привет, дед, — хотелось сказать задорно, но внезапные слезы сжали горло.

— Хельга, — выдохнул, моргнул. Мгновение и он возле меня, — ты?

— Я. Я совсем вернулась, — противная влага застилает глаза, но меня уже прижимают к груди.

— Девочка, егоза, мы же... Да как же, — он даже не стесняется слез. Да никто их не стесняется. В коридоре перед дверьми начинают собираться зеваки из персонала. Их перешептывание и гул бьет немного по нервам, тем более первичная эйфория постепенно стихает и ты вспоминаешь, кто ты. Появился Осман, бросил быстрый взгляд на нас и с поклоном закрыл дверь,отсекая от посторонних глаз

— Я тоже рада. Честно, — я сделала попытку встать, и меня тут же подхватили, помогая удержать равновесие.

— Видок у тебя, конечно, — хмыкнул Алексин.

— Ничего, ты еще хуже выглядел в больнице. Я хотя бы волосы сохранила, — хромая, дошла кресла и зябко передернула плечами, — холодно.

На плечи тот час лег отцов мундир.

— Может тебе стоит лечь отдохнуть? Ты голодна? Врача?

— Пап, все нормально. Уже и не больно. Я...

Взгляд упал на Джека, он так и стоял у дверей. Заметив мое внимание, он лишь слегка поклонился и повернулся, чтобы выйти.

— Вы говорили о Среднем мире, Евгений? — вылетело против воли, чтобы задержать.

— Ваше высочество, по собственному опыту скажу. Где-то через час вы уснете не менее чем на сутки. Организм начал перестройку, долгое время находился без еды и воды. Поэтому мой совет, обработайте рану на груди, съешьте чего-нибудь легкого и питательного и выспитесь. Мы поговорим с вами позже. И... С возвращением, Ваше высочество.

Вновь легкий поклон и он ушел. Без портала, просто вышел в дверь и прикрыл ее за собой. Я сдержала вздох и улыбнулась, переведя внимание на остальных. Те чувствовали себя неловко от поведения Джека.

— Хельга, он...

— Не надо, Алексин. Я видела все, в том числе и разгром дома в горах.

Про сегодняшнее его слова "Перегорело", старалась не думать. Мы поговорим позже. А сейчас меня действительно начинало клонить в сон. Мужчины наперебой оживленно обсуждали что-то, а я осторожно откинулась на спинку кресла и уснула.

Проснулась я в своей постели. Не спеша открывать глаза, пошевелила пальцами. Не пригрезилось. В своем существовании в виде чистой энергии мне не раз мерещилось, что я живая. Какое счастье вздохнуть грудью, почувствовать тепло солнечных лучей. Присев, огляделась вокруг. Я действительно находилась в своих комнатах. Ничего не поменялось. Те же портьеры, обои, мебель... Я прислушалась и улыбнулась. Дверь тотчас распахнулась и появился Алексин с чашкой в руках:

— Привет, милая.

— Привет. Ничего не меняется?

— И это радует. Но я до сих пор не верю. Смотрю на тебя и не верю. Джек говорил, что это невозможно.

— Возможно все. А что в чашке? — я потянулась к нему.

— Будешь смеяться, но бульон. Горячий куриный бульон.

Я пила питательный отвар, а хранитель сидел напротив, не отводя глаз, даже не мигая.

— Алексин, у меня хоть какая— нибудь одежда сохранилась?

— Вчера купили все необходимое. Минимум, вдруг у тебя вкус поменялся.

— Когда успели?

— Хельга, ты проспала тридцать четыре часа. Как себя чувствуешь? — он поднялся и достал из кармана небольшую баночку.

— Нормально, только есть хочется.

— Тогда план действий таков. Я сейчас нанесу на рану специальную мазь, ты одеваешься и мы завтракаем. Затем нас ждут остальные в кабинете отца. Только по пути к Ирине загляни.

— Как же я про нее забыла?!! И сынишка ваш... — я подскочила и замерла.

— Что, Хельга? — испугался хранитель.

— Зосим... Поединка не будет! Понимаешь, не будет!!! — слезы сами закапали из глаз.

Он обнял меня:

— Ты вообще осознаешь, кто ты теперь? Свою силу? Свою ответственность? А с учетом помпезного возвращения, когда твое появление видели придворные и простые посетители, твоя сущность ни для кого не секрет, в отличии от Джека, который старательно маскируется под Странника.

— Не осознаю и пока не хочу осознавать. Позже. Сейчас Ирина. Затем насущные проблемы. И... Мне надо найти малышей. Понимаю, что они меня не помнят, что я для них пустой звук. Но хоть увидеть и убедиться, что они в безопасности, я должна.

Я отстранилась и ушла к гардеробной. Алексин смолчал.

Мне действительно купили новую одежду. Следуя интуиции я выбрала классические узкие брюки со стрелками и удлиненный пиджак. К зеркалу подходила с опаской. На первый взгляд не изменилась. Словно и не было нескольких лет. Мне опять двадцать, светлые глаза, светлая кожа, волосы с яркосиреневыми прядками. Точно, они теперь сияли и светились.

Лишь в глазах немного боли, лишь губы упрямо сжаты, и пара седых волос в прическе, невидимых постороннему взгляду, если не приглядываться. И маленькая морщина через лоб, неуловимая, если не хмуриться.

Ирина уже гуляла с маленьким Зосимом. Я стояла на дорожке, так что бы она нас не заметила. Пока я отсутствовала, в парке появилась большая детская площадка, и странно было наблюдать одинокого мальчика, самозабвенно носящегося по лабирантам игрового городка.

— Только ради Зосима построили?

— Нет, парк после обеда открыт для желающих, если нет официальных встреч. Сейчас все тихо Хельга. Самый крупный заговор ты раскрыла и кардинально все уничтожила. В течении года мы вычистили остальное. Тихая мирная жизнь.

— Тогда почему Лоджиен в последнем письме написал "Опасно"?

— Ты и это знаешь? — удивился хранитель.

— Вы обсуждали это в шунгитовой долине. Кстати, а чем ты сейчас занимаешься, Алексин?

— Осман остался главным советником. Я вроде полномочного представителя миров. Здесь представляю интересы Внешнего мира, а там — Внутреннего. Джек по-прежнему Странник.

— То есть ты Фигаро, — усмехнулась я, наблюдая как Зосим в очередной раз лезет поверх горки-трубы, пока Ирина отвлеклась на книгу в руках.

— Вроде того. Хотя больше консультант.

— Собери мне все документы по компенсациям жертв архитов.

— Ты не спешишь, девочка моя?

— Если я не смогу себя чем то занять, сойду с ума от беспокойства за детей. Я знаю, что сама отдала их Лоджиену и Александре. Но я надеялась, что Михална отправиться с ними. Алексин, у Лоджиена нет выбора. Я попаду в его закрытый мир. Пусть смирится. Но сейчас мне надо восстановиться окончательно.

Нас заметил Зосим. Он бросился к нам с радостным воплем:

— Папа!!!

Ира обернулась и замерла, прижав руки к груди. Алексин подхватил подбежавшего мальчика и поднял на руки:

— Пойдем на качели, твоей маме надо поговорить с Ее высочеством.

— Ух ты, это принцесса? Которая умерла?

— Скорее спала, Зосим, — улыбнулась я не сводя глаз с застывшей подруги, — иди с папой, я потом тебе все расскажу.

Они ушли в сторону качелей, а я шагнула к подруге:

— Ир, это честное слово я, у меня тоже получилось вернуться.

— Вы издеваетесь надо мной? — прошептала она, а я вдруг вспомнила, какой разгром девушка учинила в моей комнате после возвращения мужа, — и кто теперь на очереди? Зосим? Или Неро?

Я вздохнула. Мой любимый черный котенок с кисточками на ушках, погиб, защищая меня. А муж...

— Ир, Зосима опознали по ДНК. Не надо, пожалуйста.

Она всхлипнула и вдруг подбежала ко мне и повисла, ревя. Я погладила по голове:

— Ириш, все хорошо. Все обязательно будет хорошо. Ну хочешь, еще раз разгроми комнату.

— Так Алексин только вчера турвальские бокалы заказал. Их еще не привезли.

— Тогда, да, как же без битья турвальского хрусталя. Без него не интересно, — согласилась я, и вот мы уже обе хохочем, вытирая слезы.

Через минуту мы сидим на скамейке:

— Хельга, и что дальше?

— Ничего. Пока я не понимаю, что происходит, ничего загадывать не хочу. Ключевая цель одна — найти детей.

— Ты не знаешь, где они???

— Знаю.

— Ты изменилась, стала более замкнутой, — Ирка поежилась, — а я так и не прошла второй переход.

— Видно, только мне так повезло, экстерном все ощутить. Я не замкнутая, Ир, просто пока перестраиваюсь. Если бы Алексин и Евгений не пришли на каньон, я бы наверно уже и не существовала вообще.

— Евгений Аркадьевич, наверно рад...

— Я его еще не видела, — сказала немного резче, чем следовало.

— Знаешь, наверно, не мое дело, — фыркнула Ирина, — но давай я скажу тебе то, в чем эти мужчины никогда не признаются. Евгений Аркадьевич сильно переживал, когда все произошло. Он винил себя в твоей смерти. Мы очень переживали, что он не выдержит и сорвется, но он сумел остаться. Но два года Странник был слишком суров к преступникам и оставшимся заговорщикам. Из изменников не выжил никто. Пока он не зачистил все до идеальной чистоты, за детьми даже не рвался, говоря, что они тут не будет в безопасности. А потом уже Лоджиен не отдал их. Вообще такой противный надменный тип, приезжал к нам. В итоге дети остались с ним. И Странник еще год бушевал. А потом словно выключили. Словно роботом стал. Молчаливый, вежливый. Предпочитает одиночество, но живет в резиденции, по вечерам закрывается у себя. Единственные мгновения, когда я вижу у него хоть какие-то эмоции, так когда он к Зосиму приходит. Вот тогда он похож на прежнего себя, улыбается, шутит.

Она перевела дух и тихо продолжила:

— Хельга, когда ты вернулась, он же умчался на своем мотоцикле, к которому пять лет не подходил. И вернулся лишь под утро. Он к нам заходил, Алексин пытался ему что-то объяснить, но лишь как заведенный повторял "И что я ей скажу? Я же обещал". Хельга, ты меня слышишь?

А что я могла ей ответить? Лишь:

— Он сказал, что перегорело.

Она замолчала и посмотрела на сына, бегающего от отца с радостным смехом, затем спросила:

— А ты? Ты ведь всегда его боялась.

— А я... Я поговорю с ним. Наедине. Сейчас меня ждут Правители.

— Не опоздай с разговором. Равнодушие убивает любовь. И сейчас мне больше жалко Евгения Аркадьевича.

— Не поверишь, но мне тоже жалко себя и его, мы слишком много времени потеряли, — я решительно встала, пресекая ее возражения, — мне пора, увидимся вечером.

Алексин догнал меня через минуту:

— Хельга, что случилось?

— Это личное, я решу сама. Что со Средним миром?

— Ничего, они решили снять блокаду. Чем это закончиться, неизвестно. На всякий случай, решено перевести вооруженные силы в режим боевой готовности. С Внешним миром сложнее, но там тоже нашли повод к повышению мер безопасности — на руку сыграли террористический акт с самолетом.

— Понятно.

— Хельга, что ты удумала?

— Я видела Правителя Среднего мира перед смертью. Не похоже, что он настроен воинственно, наоборот, пытался спасти. Именно их энергетические потоки, которыми пытались спасти, были перенаправлены мной и вызвали камнепад. В общем, оживление Среднего мира мешает мне отправиться за детьми, а значит, я должна решить проблему.

— Ты знаешь как?

— Я догадываюсь, и путь мне не нравится. Однако пока посмотрю, что скажут отец и дед и... Евгений будет?

— Да. Хельга, он...

— Отлично. Османа тоже позови. Сколько меня не было?

— Ровно пять лет.

Алексин связался со всеми по телефону, и когда мы подошли к кабинету отца, все были в сборе.

Я позволила себе минуту слабости, уткнувшись лбом в грудь отца:

— Все-таки я сильно по вам соскучилась.

— Мы тоже. Что-то случилось, раз ты попросила всех собраться?

— Я уже узнала, что меня не было пять лет. Но дело в том, что ... Давайте я расскажу то, что мне поведал Брогин, а уже дальше все решим.

— Брогин? — удивился Стешин, — он еще не ушел за Грань?

— Отказывается, — хмыкнула в ответ, — хоть я его столько раз посылала. Он не верил, что я могу возродиться, и действовал мне на нервы.

— А ты знала?

— Нет. И если бы Алексин и Евгений не пришли, я бы и не вернулась.

— И что вас заставило, Ваше высочество? — подал голос Евгений.

Он застыл возле окна мрачным изваянием.

— Я все расскажу, но по порядку...

Я действительно рассказала почти все, опустив лишь что была свидетелем погрома дома в горах и проклятое слово "Перегорело". Не сейчас, наедине, позже...

Пока я говорила, меня не перебивали и не сводили глаз. Мне было жаль Стешина, который побелел в середине рассказа, узнав, что родную дочь убили ребенком. Жаль было отца, верившего в искренность чувств Ольги, хотя бы в начале. Алексина, которого просто использовали. Когда я замолкла, повисло тягостное молчание.

— Раентар стал тем звеном, которого не доставало, чтобы все правильно свести воедино, — задумчиво протянул Джек, — если откинуть в сторону черные помыслы, то он был гением, ведь нам не удалось распознать подменыша. Интересно, почему Брогин не рассказал мне перед возрождением?

— Не верил в вас, — пожала я плечами, — удивительно, что мне поведал. Я по его словам, вообще была слишком слабым Странником. И слишком безжалостным. Наверно пытался подлизаться.

— Зачем? — удивился Джек.

— Обиделся, что я его постоянно посылала. Впрочем, он это заслужил.

Мужчины переглянулись и рассмеялись.

— Что? — обиделась я.

— Вообще-то, дорогая, если вспомнишь историю, то именно Брогина называли безжалостным Странником, — заметил отец, — и его слова о твоей жестокости слегка удивляют. Хорошо, с этим разобрались.

— Пусть так. Осталось лишь с падальщиками разобраться, — согласилась я и устроилась в кресле. Мужчины, до этого стоявшие, тоже сели. Краем глаза заметила, что Джек устроился так, чтобы я его не видела. Я опустила глаза и скользнула по энергетическим линиям. Он пристально наблюдал за мной и вдруг легкая усмешка тронул его губы, совсем легкая как тень. Как девчонка, которую застукали за подглядыванием, я вспыхнула и вновь перешла на обычное зрение

— А с архитами все пока непонятно, — пожал плечами Стешин, — они только начали снимать собственную блокаду. Причем неспешно. Пока мы в состоянии повышенной боевой готовности, поскольку не знаем чего ждать.

— Я видела Правителя Среднего мира, не могу сказать, что он настроен враждебно. Евгений, вас не удивляет, что Шитак остался жив?

— Нет. Правитель тогда еще не вошел в полную силу, так что присутствие Хранителя Мира оправдано. Сейчас все может быть совсем по-другому. Многое изменилось за последнее время, — Джек говорил спокойно, продолжая сверлить меня взглядом.

— Я догадываюсь, что миры не стояли на месте и люди менялись, пока меня не было. Но сложившаяся ситуация меня напрягает и отвлекает от главного.

— От чего, Ваше высочество?

— Я хочу найти детей.

— Вы не знаете, где они?

— Я сама отдала их Лоджиену и Александре, — из вредности не повернусь, тем более отец, дед и хранитель наблюдают за нашим разговором с очень большим интересом. Даже слишком преувеличенным, — теперь хочу попытаться забрать.

— Лоджиен получил неограниченные возможности и закрыл мир серьезно. А недавно прекратил переписку, заявив что это опасно. Ради будущего Правителя он пойдет на все.

— Меня меньше всего интересует мнение Анри. Это мои дети и мне решать, где они будут жить. Это для него они — будущие Правители, для меня — малыши, которые рано осиротели и судьба дала им шанс получить обратно мать. Я намерена его использовать по полной.

— У вас есть план?

— Евгений, чего вы добиваетесь? — я не выдержала и повернулась к нему. Он сидел весьма серьезный, прищурив один глаз, однако я успела уловить еще одну тень улыбки.

— Я пытаюсь понять, во что вы собираетесь вновь ввязаться, Ваше высочество. Понимаю ваше волнения и переживания как мамы. Даже готов предложить помощь, однако прошу лишь не принимать поспешных решений.

— Евгений, чего вы добиваетесь? — повторила я.

— Вы изменились, — тихо сказал он, затем встал и подошел к Правителям, — хорошо, Ваше высочество. Я правильно понял, что активность Среднего мира вас напрягает?

— Да.

— Джек, что ты задумал? — насторожился Краус.

— Подожди, Краус, не вмешивайся. Ваше высочество, помните в один из вечеров вы спрашивали, а возможно ли объединить миры? Вы тогда с вашими питомцами весь мой ужин съели оставив голодным.

— Вам вполне хватило абсента, — парировала я, — не отвлекайтесь, продолжайте.

— Джек, ты совершенно другое планировал, — вмешался Осман.

— Хранящий, предложи иной вариант, — вновь резко ответил Джек.

— Я за первоначальный план.

— Ее высочество всегда может отказаться.

— Джек, хватит крутить, говорите, — не выдержала я, — как вы умеете играть, я знаю. Господа, перестаньте его перебивать. Я в состоянии сама принимать решения.

Возрожденный нахмурился, но продолжил:

— Итак, вы спрашивали про возможность объединить миры, чтобы противостоять внешней угрозе. Я еще тогда поразился, что вы уловили суть защиты, над которой раздумывал несколько десятилетий. Раентар знал, как это сделать, теперь знаю и я.

— Общий Правитель, — выдохнула я.

— Да.

— Первоначально планировали, что Джек встанет во главе всего, когда ты восстановишься после родов и займешь место Странника, — продолжил вместо него Стешин, — по силе и возможностям только Возрожденный сможет контролировать несколько миров одновременно. Сейчас у нас два Возрожденных...

— И если один не афиширует свои способности, то вторая слишком громогласно заявила о себе, — хмыкнула я, понимая, куда кренится стрелка весов, — а с учетом, что она, то есть я, еще особа королевских кровей и так далее и тому подобное...

— Вы можете отказаться, — заметил Осман.

Я перевела на него взгляд, задумчиво покусывая палец.

— И снова стать Странником. Вы все равно же собирались провести объединение миров, я права? И речь не только о том, что у нас есть возможная угроза извне, и это не только Средний мир. Речь о том, что Правители двух миров достаточно давно находятся на своих постах, а события пятилетней давности показали, что возможно все, включая гибель главы мира.

— Вы правы, Ваше высочество, и это тоже, — согласился Джек.

— Уровень подчинения Правителей миров?

— Абсолютный. Однако настаиваю на сохранении некой автономии каждого мира.

— А вы?

— Я сохраняю лояльность как Возрожденный и независимость как Странник.

— Вы осознаете, что подчинение — это услышать и выполнить? Даже если не нравится.

— Осознаю, — согласился Джек.

— А вы понимаете, что обратного пути не будет? Откуда уверенность, что я не устрою тиранию?

— Хельга, грязь и подлость несовместимы с вами. Вы не раз уже доказывали это. Я уже в курсе, что вы запросили документы по странным компенсациям для погибших от архитов.

Я вздохнула, переключая внимание на отца и деда:

— А вы осознаете, чем закончится эта авантюра? Уже не получится от меня скрывать информацию, прятать саму как вазу хрустальную. Вы сможете подчиниться дочери и внучке?

— Да, — ответили оба.

Алексин подмигнул мне. Я откинулась на спинку и прикрыла глаза.

— Вы можете стать Странником, а я займу пост Главы, — донесся голос Джека.

— Нет, спасибо. Мне убивать не понравилось, — я резко выпрямилась, глядя ему в глаза, — вы ведь уже тогда думали об этом, ведь так?

— Практически. Но больше в необозримом будущем, пять лет назад вы были еще слабы, — усмехнулся он, — я думаю, надо вам дать время подумать.

— Не надо. Сколько потребуется дней, чтобы ввести меня в курс дела?

— За неделю основное, далее по ходу дела, — ответил Осман, Стешин подтвердил кивком.

— Пять дней. Далее по моему возвращению, -отрезала я.

Джек спрятал улыбку, прикрыв лицо рукой, Алексин даже не думал скрывать веселье, а отец возмутился:

— Куда ты собралась?

— Я уже обозначила — за детьми. Вы некоторое количество времени обходились без меня, про управление мирами молчу — стаж уже многовековой. Вот о чем можно говорить, если даже такой поступок вызывает недовольство?

— Я твой отец, и мне положено переживать за тебя.

— А я мать, и мои дети еще совсем малыши, — отрезала я и тихо добавила, — я пойду не одна. Все будет хорошо. Еще возражения?

Их не было.

Следующие два часа мы провели в шунгитовой долине. И если Правители и сопровождающие нас чувствовали себя неуверенно, то нам было комфортно. Смысл происходящего от окружающих был скрыт, со стороны выглядело все достаточно глупо — мы с Джеком сидели друг напротив друга на камнях и просто сверлили друг друга взглядом. Это внешне, а внутренне...

Энергополе ломалось, создавая новые потоки. Я Возрожденная, я сама источник энергии, поэтому новые связи были мобильны, и не соприкасались с моим полем, послушно прогибались под моим управлением. Я могла считать всю информацию, что происходит в мире, засечь любой всплеск, любое изменении, при этом на меня, как на отца отдача не действовала. Поток данных был сумасшедшим по объему, не всегда внятным, но постоянен.

— Дистанционируйтесь, Ваше высочество, иначе сгорите, нам еще один мир предстоит вплести, — тихо подсказывает Джек, вытирая лоб.

— Это сложно. Поток большой.

— Вы можете, — подбадривает он.

Мгновение и мне удалось перевести все поле мира в фоновый режим.

— У вас получилось, идем дальше, — он протянул руку, и прежде чем я успела сообразить, утянул в портал.

Мы оказались на берегу огромного озера. Здесь шунгит был не в виде валунов, он находился повсюду, даже в земле. Несмотря на теплую весну, шел мелкий, словно сетка дождь, и прохладный ветер морозил.

— Карелия, северное побережье Онежского озера, — на плечи лег пиджак.

— Евгений...

— Тссс, Ваше высочество, надо закончить дело. Вон и батя идет. Вы готовы?

Кивнула, хотя ноги предательски дрожали. И вновь энергополе мира ломается, ластится, признает своей. Я едва справляюсь с нахлынувшей информацией, однако делаю усилие и выравниваю потоки. С минуту стояла оглушенной, смотря сквозь Джека, державшего за плечи и что-то говорившего. Потихоньку я нашла баланс потоками, настроившись лишь на отца и деда, что позволило мне вернуться в реальность.

— Хельга, ты в порядке? Ты меня слышишь? — очевидно не в первый раз повторял Джек.

— Слышу. В порядке. Мне нужна информация, — мозг бешено анализировал новые знания, словно компьютер запрашивая дополнительные данные.

— Вы уверены, Ваше высочество? — Джек отступил на шаг, отпуская меня.

— Да, возвращаемся, — я первой создала портал обратно в резиденцию.

В это же вечер Осман и Краус выдавали мне все, что имелось по Внутреннему миру. Экономические, политические, демографические, социальные показатели, статистики по каждому регионы и их отчеты. Часть я знала, часть требовалось усвоить, чтобы позже принимать решения. И если говорят, что обычный человек использует свой мозг лишь на десятую часть, то мой решил запустить все свои ресурсы.

Когда вечером, еле живая от избытка информации доползла до спальни, меня ожидал сюрприз. На кровати лежал большой альбом с фотографиями. Открыв первую страницу, я замерла. Это были фотографии Анжелики и Тория. Вот совсем маленькие спят на кровати, а я рядом свернулась и тоже сплю. Судя по интерьеру, это домик в горах. А здесь они уже с Зосимом, Торий на животе орет, Анжелика пытается поймать игрушку, а Зосим дергает ногами. И опять я над ними с улыбкой. Когда Джек успевал делать фотографии? Здесь и моменты купания, и кормления из бутылочки, и даже есть две коляски под навесом, и рядом я в шубе.

Перелистнув очередную страницу, я закусила губу. Интерьер сменился, передо мной светлая уютная комната, и мои двойняшки. Они сидят на ковре, у Анжелики два задорных хвостика на голове, а Торий сосредоточенно жует резинового льва. Я листала альбом, где на страницах оживала для меня летопись жизни моих детей без меня. Вот они поползли, вот первые шаги. Первый день рождения и свечки на торте. Катание на санках, первый велосипед. У Анжелики две косички и воздушное платьице, у Тория ангельские локоны и белый костюмчик. Мордашки обоих перепачканы в мороженом. Вот тут они бегают по саду, а здесь играют в песке. Счастливые и довольные дети, которым чужие заменили родителей.

Последние фотографии показывали уже пятилетних детей в весеннем саду они рисуют за столом. И датирована фотография началом апреля, то ест около пары недель назад. Я провела по сосредоточенным лицам пальцем, пытаясь хоть через бумагу докоснуться до них:

— Простите, мои милые, что бросила вас. Надеюсь, что вы меня простите.

Я обратила внимание, что комната, в которой жили двойняшки, была завешена рисунками с моими портретами. Среди них были наброски Зосима, но часть картин я видела впервые. Черно-белые карандашные и акварель показывали меня в разных моментах, но их объединяло одно — я улыбалась на всех.

Засыпала я с улыбкой на губах и в обнимку с альбомом.

А на утро меня ожидало несколько потрясений, после которых я вновь забыла, что планировала поговорить с Джеком.

Первым меня огорошил наш церемониймейстер Рипер. Он дожидался меня в гостиной, и когда я вышла, торжественно сообщил, что в связи с моим новым статусом ко мне теперь стоит обращаться как к Вашему величеству, и я обязана иметь постоянный штат придворных дам, свой кабинет министров. Я посоветовала ему все предложения прислать в письменной форме на утверждение, а поскольку раньше прецедента не было, то пусть хорошенько продумает все детали. Он не моргнув, проглотил такой отказ, однако сообщил что дамы уже прибыли, чтобы помочь мне с одеванием. Алексин пытался не смеяться, пока я четко и подробно объясняла Риперу, что именно должны сделать дамы. Старый церемониймейстер побелел, но ослушаться не смог и раскланявшись, ушел направлять дам на общественные работы. В одном он был прав — теперь мне нужен кабинет, и я попросила его подготовить малую библиотеку под временное рабочую зону.

Вторым почти потрясением стало, что мне не отвертеться от помощников. Я забраковала предложенных на роль секретаря людей. В итоге отдуваться пришлось супругам Загребовым. Алексин стал моим советником, а Ирину назначили секретарем, тем более она неплохо справлялась с аналогичными обязанностями в роли гранд-фрейлины. Ратим, помощник отца взялся вводить ее в курс дела, а перед нами встала проблема поиска няни для маленького Зосима. И тут уже Ирина забраковала всех присланных дам, чем заслужила их высокомерное фи. Еще бы цвет аристократии. Рипер попытался возразить, но я отсекла одним жестом все его аргументы. Спас Стешин, явившийся вместе с Михалной.

И опять радостные слезы от встречи. Теплые слова, милое ворчание Михалны о том, что меня не кормили целых пять лет и вообще мужика охамели, над дитяткой издеваются. Нянюшке не был указом мой новый статус и моя сила. Пришлось твердо пообещать что я буду следить за питанием. Однако стоило только ей отвернуться, чтобы забрать Зосима у матери, как меня тут же утащили во Внешний мир, где повторилось вчерашнее введение в курс дела. Спасибо, что хоть кофе и булочку выделили.

Помощь Алексина и Ирины не спасли меня. Я зависла в документах еще на три дня, прерываясь лишь на сон. Меня подгоняло так же медленное, но верное снятие защитных слоев со Среднего мира, которое я чувствовала даже ночью. Джек не вылезал с границы.

К концу недели я поняла, что с меня хватит. Отец и дед уже давно ушли по своим кабинетам, решать текущие вопросы. Я так и не смогла отследить потоки, по которым шли компенсации, словно деньги появлялись из ниоткуда. А еще обнаружилось в поселении морфов несколько незарегистрированных младенцев-подкидышей. Параллельно с расследованием, откуда они взялись, мы натолкнулись на хранилище запасов заговорщиков. Пять лет прошло, а эта мерзость продолжала лезть из щелей.

Я закрыла документы и потянулась. Сознание автоматом просканировало окрестности. Ира укладывала спать Зосима, а Алексин перепроверял данные по компьютеру. Отец ушел во Внешний мир. Кажется, он решил попробовать помириться с Татьяной. Джек сидел у себя в комнате с бокалом красного вина.

Я выскользнула из малой библиотеки и, привычно отпустив охрану, направилась к себе. А в комнате меня ждал сюрприз. На столе лежало кольцо с черными бриллиантами. И если учесть, что свое я не снимала, то передо мной было кольцо Джека. Вот так прозрачно и однозначно.

Я устроилась в кресле, гипнотизируя кольцо взглядом. Попыталась посмотреть, где Джек, однако тот прикрылся щитом. Последнее меня взбесило! Схватив кольцо, я выскочила из комнаты и направилась к нему.

Меня не ждали. В комнате звучал блюз, Джек сидел в кресле, сверля взглядом потухший камин. Он обернулся на стук двери и, заметив меня, поднялся:

— Ваше величество? Чем обязан столь позднему визиту?

— Я хочу знать, что это значит? — и протянула ладонь с кольцом.

Он усмехнулся, приблизился, и не успела я даже моргнуть, как надел свое кольцо обратно на палец, не выпуская моей руки:

— Приглашение к разговору, Ваше величество. Предыдущие не сработали. Присядете? Вина?

— Но зачем так? — я растерялась.

— Ваше величество, вы здесь уже больше недели, однако поговорить нам все не удается. Сначала вы уснули, затем новое назначение и возникшие с ним хлопоты. Я оставил вам альбом в надежде, что хотя бы поблагодарите. Но вы уснули с ним в обнимку. Розы даже не заметили, как и украшение, что я прислал.

— А сами позвонить не могли?

— А у вас появился мобильный телефон? Тогда может подскажите номер? Хельга, я не мог даже пробиться сквозь толпу вокруг вас.

— Вы знаете, что я почувствовала, когда увидела кольцо?

— Не знаю, однако хотел бы выяснить, — он протянул мне бокал и устроился в кресле напротив, — и прежде чем мы поговорим о нас, я рискну спросить. Что вы видели, когда умерли?

Я закусила губу и спрятала взгляд.

— Хорошо, я сам спрошу. Вы слышали на берегу каньона,что я обещал вас отпустить, если вернетесь?

— Да.

— Вы присутствовали при разгроме дома?

— Да.

— Переговоры с Лоджиеном?

— Нет.

— Мои посиделки на кладбище?

— Частично.

— Ежегодные визиты к каньону?

— Только последний. Но речь я смогла понимать только после того, как роза сгорела.

Он ошарашено посмотрел на меня:

— Вы смогли вернуться, когда потеряли рассудок? Но как?!!

— Розы притягивали, а вы с Алексиным раздражали. Мешали спать, — пояснила я.

Он встал и отошел к окну.

— Так всегда. Я вызываю у вас лишь отрицательные эмоции. Страх, ненависть, раздражение. А мне казалось, что лед тронулся, что мне удалось согреть маленькую принцессу. Да, Хельга, я понимаю какие чувства вы испытали, увидев кольцо. Скажите, и как нам дальше быть? Я был слишком самоуверен, надеясь вас защитить, а простой ловушки не заметил. Я не смог защитить и детей, даже просто вернуть. Может, вы и правы. Я собирался восстановить защиту, но думаю, это ни к чему.

— Евгений, там у каньона вы сказали, что перегорело все. О чем шла речь?

Джек повернулся и внимательно посмотрел на меня:

— О боли. Остальные боялись, что я с собой что-нибудь сделаю. Зря. В какой-то момент все перегорело, оставив пустоту. Выжгло все.

У живых есть минус — может болеть сердце. Вот и сейчас оно разрывалось на куски, а я сверлила взглядом пол, понимая, что сейчас мы поменялись местами. Теперь мне больно от его равнодушия, теперь я готова упасть на колени и просить хоть капельку любви. Хоть поцелуй. Вот так вот. Опоздала.

— Хельга, нашу энергетическую помолвку разорвала смерть. Я понимаю, что насильно мил не будешь...

— А если не насильно? — сердце замерло и ухнуло вниз. Неужели я ошиблась? Неужели шанс есть?

— Ты играешь? — его недоверие выдавало настороженный голос.

— Евгений, я понимаю, что... Наверно я виновата... Но мне стоило умереть, чтобы понять, что я хочу быть с тобой. И... Я наверно не умею любить.

— Ты не не умеешь, ты боишься, — он уже напротив меня, выдернул наверх, прижимая к себе, жадно рассматривая лицо, словно боясь верить, — и не вини себя, не каждый выдержит то, что тебе пришлось перенести. Хельга, маленькая принцесса, моя милая бунтарка. Почему ты меня отослала тогда?

— Испугалась за тебя. Женя, я на уровне интуиции понимала, что это был мой бой. Посмотри как все было продуманно...

— Повтори, — перебил он меня.

— Я на уровне интуиции...

— Нет, как ты меня назвала, повтори, пожалуйста, — он шепчет мне на ухо, вызывая сладкую дрожь.

— Женя, — также тихо произношу в ответ и не выдерживаю. Руки сами взлетают наверх, обхватывая его за шею. А он уже осторожно целует в ответ, прижимая все сильнее.

Когда мы оба потеряли контроль, неизвестно. Остудил пыл стук в дверь.

— Джек, у нас Хельга опять пропала, — подал голос Алексин, — и я отследить ее не могу, она щит поставила.

— Щит поставил я, — буркнул еле слышно Джек, тяжело дыша и пытаясь прийти в себя. И если он в сумасшедшем угаре потерял лишь джемпер и сейчас стоял в футболке и джинсах, то моя блузка уже исчезла в неизвестно направлении, впрочем как и пиджак. Он попытался отойти, но я вцепилась в него, уткнувшись носом в плечо и пытаясь подавить истеричный смех.

— Джек, — вновь позвал Алексин.

— Хельга, успокойся, милая, — попытался урезонить меня Возрожденный, сам тщетно пряча ухмылку.

-Джек, открой дверь. Краус во Внешнем мире, Хельги нет...

— Алексин, иди спать, — оборвал его Джек, касаясь легкими поцелуями моего виска.

— Джек, ты издеваешься? — возмутился тот.

— С Хельгой все в порядке. Иди спать. Ты мне мешаешь.

— Джек? — теперь голос хранителя звучал озадаченно.

Евгений закатил глаза и вновь продолжил щекотать меня усами.

— Жень, может что серьезно случилось, — тихо шепнула я.

— Из серьезного только предполагаемое братоубийство, если он не исчезнет. Хельга, я тебя ждал столько лет. Теперь пусть остальной мир подождет хотя бы ночь.

— Нельзя так, — покачала я головой, но он не внял, прокладывая дорожку поцелуев от виска на шею и дальше вниз.

Алексин вновь постучал:

— Джек!!!

— Алексин, что случилось? — подала я голос.

За дверью стало подозрительно тихо. Затем послышалось глубокомысленное:

— Ааа... Ээээ... Оооо.... Ого! Хельга? — решил он уточнить.

— Я, что случилось?

— Ээээ.... А что вы там делаете?

— Алексин, не испытывай мое терпение, — рыкнул Джек, на секунду отрываясь от меня.

— Мммм, все, понял. Ушел. Ничего не случилось... Эээ... Мдя...

Он действительно отошел от двери, как вдруг послышались шаги и робкий голос одного из курьеров:

— Господин советник, там донесение. Срочно нужна Ее величество Хельга. Ну или хотя бы Его величество Краус или господин Джек. Там же...

— Его величество во Внешнем мире, Джек в отъезде, Ее величество отдыхает. Сами разберемся.

— Но, господин советник....

— Сами, я сказал.

Шаги стихли вдали, а Джек вздохнул:

— Хельга, пойдем домой. Там на никто не потревожит.

— Но я думала, что ты же его разгромил, поэтому и живешь здесь.

— Я все восстановил. Просто без тебя там неуютно. Пойдем?

— Дай мне хоть одеться.

— Не надо. Ты не успеешь замерзнуть. Я тебя согрею.

Он открыл портал, увлекая за собой в спальню дома в горах.

Когда я проснулась в одиночестве, за окном еще висели сумерки. Закутавшись в одеяло присела на кровати, озираясь в поисках Джека. Беспорядочно раскиданная одежда, подушка на полу напомнили о начале ночи, когда нас уже не сдерживало ничто. Лишь жадные ласки, горячие поцелуи и любовная лихорадка — одна на двоих. И тихий шепот, признание вслух того, что уже давно стало истиной:

— Моя...

— Мой...

Сбросив наваждение, встала и вышла в коридор поисках Джека. Внизу в гостиной слышался робкий треск пламени в камине. А по лестнице ко мне уже спешил Возрожденный

— Ты почему не спишь? — спросил он, подхватывая на руки и внося обратно в комнату.

— Не знаю. А ты?

— Сторожу тебя. Даю выспаться. Спи, рассвет еще далеко.

— Не уходи.

— Я рядом, спи, маленькая принцесса.

— Принцесса выросла и стала королевой.

— Для других, не для меня. Спи. Тебе надо отдохнуть.

Он подгреб меня поближе и спрятал в руках, даря спокойствие и тепло.

Просыпаться утром в объятьях родного человека легко и правильно. Особенно если его глаза смотрят на тебя с такой лаской:

— Доброе утро, Хельга.

— Доброе утро, Женя.

Я потянулась было к нему, но замерла, почувствовав неладное. Меня словно дернуло током:

— Средний мир полностью снял блокаду, и... Они направили делегацию к нам. Кажется, мирную. На границе наши вооруженные силы, и часть войск обеспечивает безопасность послов! Там Шитак!

Джек тут же подскочил к шкафу:

— Так вот что вчера случилось, раз нас Алексин искал! Хельга, одевайтесь!

Я тоже поспешно натягивала найденные предметы одежды. Однако замерла на полпути:

— Жень, возникла проблема.

— Какая? — замер он, оглядываясь на меня.

— Здесь нет моих рубашек или футболок? Или одолжи свою. Мои остались в твоей гостиной в резиденции.

Он оценивающе оглядел меня и вытащил из шкафа джемпер немужского розового цвета. Моего размера.

— Мне нравится и так, однако подданные не поймут. Хельга, твои покои под защитой, так что перемещаемся ко мне. Иди сюда.

Я быстро надела джемпер, и вот мы уже посреди гостиной Джека. В кресле нас поджидал Алексин:

— Хельга, платье и остальное в спальне. Ира сейчас остальные мелочи принесет. У нас час до прибытия делегации, — отчеканил он, — Джек, ты останешься? В каком статусе?

— Пока ничего не меняется. Краус и Стешин прибыли?

— Уже, и это отдельная история. Они ищут Хельгу и не находят ее в комнатах. Я между прочим, прикрывал вас как мог. Даже наврал, что вы отправились к Лабиринту Стазиса.

— Что за лабиринт? — подала я голос из спальни.

— Я позже расскажу, Хельга, не отвлекайся, — ответил Джек, заходя в спальню, — Алексин, купи ей телефон.

— Ребята, вы там не увлекайтесь, — засмеялся Алексин, — какой телефон?

— Розовый, — рыкнул Джек, пытаясь одной рукой нащупать рубашку вслепую, ибо второй обнимал меня, жадно нацеловывая.

— Сиреневый, — возразила, стоя в одном туфле, и радуясь, что платье не успела надеть.

— Хорошо, я понял, — продолжил веселиться хранитель, — ладно, послы подождут. Ириша, стой, не ходи туда!

Он попытался остановить жену, но блондинку не проймешь.

— Хватит глупостями заниматься! — налетела на нас она, — у нас Правитель Среднего мира на пороге, а вы тут... Евгений Аркадьевич, рубашка левее, там рядом и костюм. Забирайте и одевайтесь в гостиной! Не мешайтесь под ногами!

Ира вытолкала ошеломленного напором Джека, всучила ему костюм и закрыла дверь. Из-за нее послышалось:

— Алексин, а что это сейчас было?

— Моя жена.

— Это правда Ирина была? Хорошо. Ирин, а мне босиком на прием идти?

Покрасневшая девушка подхватила мужские туфли и сквозь щелочку отдала их хозяину. Под оглушительный их хохот.

Меня тоже разбирал смех. Пока подруга препиралась с Возрожденным, я успела надеть платье и даже найти второй туфель. Воротник стойка и длинные рукава скрывали многочисленные шрамы на руках, которые остались после камнепада. Юбка в пол слегка расширялась книзу, позволяя обходиться без разреза, чем тоже прятали израненные ноги.

— Рассказывай, — набросилась на меня Ирка, усаживая на стул,чтобы сделать прическу.

— Позже. Ир, строгое, без локонов и прядок. Подними и уложи в пучок.

— Чтобы ты стала бабушкой? На шее шрам есть по линии роста волос. Гладкий низкий хвост. Просто чудо, что лицо практически не пострадало.

— Делай. И кратко что известно.

Известно оказалось до безобидного мало. Делегация немногочисленная, человек десять. Кроме Шитака, все прячут лица под капюшонами, все общение через Шитака. Как минимум в пятерых, кроме Хранителя Мира, кровь морфов. Цель визита озвучили весьма расплывчато — мирные переговоры. От перемещения порталам отказались, их везут двумя машинами. Правителя вычислили случайно, по оговорке одного из архитов. Оружия нет, однако все прошли второй переход, а четверо — три перехода. Кто именно по сущности, определить невозможно, слишком хорошие щиты.

— Что хотят? — спросила я.

— Познакомиться. Хельга, больше ничего не известно.

— Хорошо. Где встреча?

— В большом зале. Его величество и Александр Викторович уже там. Рвут и мечут.

— Протокол не нарушен. Диктофон взяла? Ир, слушаешь, записываешь, фиксируешь. Больше ничего не надо. Для чая-кофе есть специально обученные люди. Переговоры будет вести старшее поколение. За мной решающее слово, и я хочу потом быть уверена что все сделала правильно.

Выдвигаемся.

В гостиной нас ждут посерьезневшие мужчины.

— Ира ввела в курс дела?

— Да, будем импровизировать. Отдаю его вам на растерзание. В переносном смысле. Вы готовы?

— Ваше величество, можно вас на пару слов? — на Джеке вновь маска невозмутимого Странника.

Мы отходим в сторону, и я краем глаза замечаю, что Алексин что-то втолковывает жене.

— Он объясняет, что для всех у нас по-прежнему нейтральные отношения. Я прошу вас, давайте восстановим связь. Тогда телефон не нужен будет. Энергетическая помолвка сейчас выдаст то, что пока стоит скрыть. А наша завязка, когда мы мысленно могли общаться, незаметна окружающим, зато я буду спокоен.

— Не надо, Евгений. Не сейчас. Мы там будем не одни. Мне ничего не угрожает.

— Однажды я оставил вас с "отцом" и потерял. Второй раз я не выдержу. Но вы правы, я все время забываю, что по силе вы равны мне. Обещайте не предпринимать поспешных действий. Нам еще за детьми идти.

— Ты правда пойдешь со мной?! — улыбнулась я.

— Ты же не думала, что я отпущу тебя одну? Время, Хельга. Раньше начнем, раньше освободимся.

— Это вряд ли.

— Значит быстрее придет ночь и я вновь смогу тебя увести ото всех. Идем.

Братья-конспираторы перенесли нас в малую библиотеку, по совместительству мой кабинет, откуда мы и направились в главный зал. Слушая цокот шпилек Иришки по каменному полу, я пыталась рассчитать, что именно хотят архиты. Я попыталась просканировать, но на них стоял щит, напоминающий дискретную сетку. Он не давал увидеть поле каждого члена делегации. А она уже дожидалась меня в компании отца и Стешина.

Принимающая и приглашенная сторона стояли друг напротив друга, изучая противника. Архиты доверчиво расположились спиной к дверям. Перед дверью я затормозила, оглядывая нервно руки. Тыльные стороны ладоней украшали мелкая сетка рубцов. Все тот же привет от дня смерти. А если придется подавать руку?

Неожиданно мне протянули тонкие кружевные перчатки в тон платью

— Шрамы скоро исчезнут, — улыбнулся Джек, — все будет хорошо, обещаю.

Звук открываемой двери заставил все обернуться. Я спокойно вошла в зал и остановилась, быстро осматривая все в нем находящихся. Архиты действительно прятали лица под капюшонами. Лишь Шитак в своем истинном обличии стоял в центре зала рядом с мужчиной в закрытым лицом. Я чувствовала, как они пристально меня изучают, даже с ноткой тревоги. Наконец Шитак слегка расслабился и позволил себе легкую тень улыбки. Я отзеркалила ее, а у самой сжалось сердце, вспомнив,что доверенного мне Зурга я не уберегла. В основном руки послов были пусты, лишь у пары были папки с документами и переносной ноутбук, и еще один держал небольшую коробку.

Я слегка повернула голову в сторону Алексина, он тут же шепнул:

— Все проверено, угроз нет.

Я кивнула и двинулась в сторону отца, заставив тем самым делегацию расступиться и разделяя их на две группы. За мной шли мои сопровождающие. Медленно я дошла до отца, заметив, что молодой Правитель Среднего мира отошел подальше, словно прятался от меня.

Дойдя до отца и деда, развернулась, кивком отвечая на их поклоны. Алексин и Джек переместились за мою спину. Ира отошла в сторонку, спрятавшись за Стешиным. Вперед выступил Шитак, обращаясь ко мне:

— Ваше величество, рады видеть вас в полном здравии и приносим свои искренние поздравление с новым статусом и должностью.

— Благодарю. Я тоже рада вас видеть, господин Шитак. Представите своих спутников?

Полуморф послушно представлял мне и обоим Правителям членов делегации, оставив Главу напоследок. Те снимали капюшоны и завеса таинственности приоткрылась. Слишком светлая кожа чистокровных архитов была чувствительна к нашему весеннему солнцу. Я же не отрывала взгляд от молодого Правителя, вернее от линии подбородка, что виднелся их под тени капюшона. Пристальное внимание было обоюдным, он тоже не отрывал от меня взгляд, его глаза иногда странно поблескивали в темноте, окутывавшей лицо.

Когда мне протянули коробку, в которой оказался подарок, я вздрогнула. Джек и Алексин тут же оказались рядом.

— Ваше величество?

— Все в порядке.

Я перевела взгляд на отца и тот кивнул, разрешая принять подарок. Алексин перехватил коробку, о открывая крышку. Внутри спал маленький белый котенок с кисточками на ушах. Зооморф. Я быстро захлопнула крышку, побледнев.

— Хельга, что случилось? — встревожился отец.

Делегация настороженно смотрела на получившийся переполох от безобидного подарка.

— Ничего, — отрезала, вновь не отрывая встревоженного взгляда от Правителя Среднего мира. Это невозможно! Это просто не может быть!!!

Шитак сделал шаг в мою сторону, однако его остановил Джек.

Коробку попытались вернуть делегации, однако я приказала передать его Ирине.

— Господа, оставьте нас наедине с Правителем Среднего мира,— вымолвила я.

— Ваше величество, — нахмурился Джек.

— Это приказ. Вопросы можно обсудить и в кабинете Его величества Крауса. Проследите, чтобы нашим гостям не причинили неудобств. Мы присоединимся к вам позже.

— Хельга, — попытался образумить меня отец, но я покачала головой:

— Вы обещали. Идите.

— Пусть хоть Джек останется, — предложил Стешин.

— Нет. Идите.

Весь разговор я и единственный оставшийся в капюшоне Правитель Среднего мира не сводили друг друга взгляд. Шитак шепнул ему что-то, однако тот упрямо мотнул головой, словно подтверждая мой приказ.

Пока присутствующие покидали зал, мы продолжали игру в гляделки, лишь я нервно стягивала перчатки, комкая их в руках. Я знала этот подбородок, этот блеск в глазах, упрямые мотания головой. Но отказывалась верить глазам.

Джек задержался возле меня, напряженно рассматривая мужчину напротив.

— Хельга... — тихо шепнул он.

— Он последний, кто причинит мне боль.

— Физическую да. А как быть с моральной стороной вопроса? Я поставлю вам полную защиту и завяжу на твоего хранителя. Позвони Алексину, как закончите.

Не дожидаясь ответа, сунул в руки телефон и вышел, прикрывая дверь. Мы остались наедине.

Правитель так и не двигался, оставляя мне право первого шага. И я сделала его. В мгновение ока пересекла зал, и прежде чем он успел сообразить, влепила ему пощечину. Капюшон слетел.

— За что, Хельченок?!!

— За мои слезы.

Сил возмущаться или радоваться не было. Догадка оказалась верной — Зосим стал Правителем Среднего мира. Я отвернулась и добрела до противоположной стены, где на возвышении стоял трон отца. Устало опустилась на ступени, бросив перчатки на пол и закрыла лицо руками. Сил не было. Я чувствовала себя опустошенной, выпитой до дна. Рядом раздался шорох, затем меня твердой рукой привлекли к себе, уложив голову на плечо.

— Я не мог иначе, Хельченок. Сначала из-за Алексина. Потом... Я ведь там не загорал на пляжу. Успел и повоевать, и пару раз при смерти поваляться. Как я мог тебя и детей туда забрать?

— А сказать? Просто дать весточку, что ты жив? Я тебя хоронила. Ты понимаешь? Вот этими руками впивалась в могилу, сдерживая истерику!

— Я не мог, Хельченок. Иначе бы я подставил вас под удар. Прости.

Было что-то неправдоподобное вот так сидеть, чувствуя его руку на плече. Словно и не было шести лет. Мы с ним вот так, по-дружески в обнимку, сидели после выпускного и после бутылки шампанского на двоих, когда сбежали из-под надзора Алексина. Еще до первого перехода, алкоголь тогда разморил меня. А Зосим... Он лишь притворялся, ведь он уже прошел свой первый переход.

— Зачем ты написал то письмо?

— Дураком был. Думал, оно тебя успокоит. Пытался намекнуть, что у Алексина есть шанс вернуться, про Сашу предупредить, чтобы ты детей ей отдала. Хельченок, я же Видящий.

— А про вас с Евгением?

Он замолчал, затем тихо ответил:

— Думаешь, легко знать, что твоя любимая должна принадлежать другому. А ты лишь своровал чужое счастье.

Я даже застонала от бессилия.

— Тьма, Зосим, вы в своих играх и соревнованиях забыли меня спросить — чего хочу я. То есть слова о том, что я умру, если буду с Джеком — ложь?

-Да.

Я вскочила и заметалась по залу под настороженным взглядом мужа. Да, мужа! Мысль пронзила и пригвоздила к месту. Зосим мой муж, отец моих детей.

— Ты понимаешь, что я верила тебе? Я же доверяла. Кроме тебя и Алексина у меня не было никого. А в результате оказывается, вся моя жизнь — это игра марионетки под надзором хитрого кукловода — тебя! По сути мы все плясали под твою дудку!

— Благодаря этим танцам твой отец жив. Ты смогла возродиться, дети имеют беспечное детство и скоро будут с тобой. Алексин не просто жив, а у него семья и скоро еще будут дети. Раентар и его шайка уничтожены! Почему ты это упускаешь из виду?! Я даже освободил тебя от правления в Среднем мире! Я как мог выполнил все твои желания! Что тебе еще надо?! — взорвался он.

Зосим приближался ко мне, а я пыталась осознать произошедшее.

— Хельченок, — смягчился он, видя страх в глазах, — я виноват перед тобой.

— Ты остался Видящим?

— Я сохранил все навыки Видящего и Хранящего, став Правителем. Не такие сильные, как раньше, однако мне вполне хватает для управления миром.

Он осторожно взял меня за плечи и притянул к себе, обнимая:

— Хельченок, я виноват, что заставил тебя страдать и плакать ночами, виноват что из-за меня ты потеряла голос и чуть ли не потеряла рассудок. Виноват, что меня не было рядом, когда наши малыши появились на свет. Хотя... Помнишь, я же писал. Даже если ты думаешь, что я далеко, я все равно рядом. Я приходил той ночью к тебе, как только ушел Джек. Я и к детям заглядывал, даже с Анжеликой поделился немножко силой, чтобы она спокойней перенесла переезд в горы. У нас красивые дети.

-Дети... — словно эхо повторила я, — а дети тоже были продуманы и просчитаны?

Он рассмеялся и покачал головой, я почувствовала, как подбородок задел мою макушку.

— Дети... Хельченок, дети для меня стали неожиданностью полной. Их вообще не должно было быть. Юные правители двух миров должны были родиться у вас с Джеком, лет через пять. Когда я понял, что ты беременна, не поверил сам. Помнишь у ЗАГСа? Ты же помнишь, у нас есть болезнь, передающаяся по мужской линии, мы можем иметь только одного ребенка, причем только мальчика.

— Ты хочешь сказать, что я... что они не от тебя? — я едва не задохнулась от гнева, от его подозрений, даже попыталась вырваться, но меня удержали.

— Хельченок, глупенькая, я с того момента знал, что они мои.. Я счастлив и рад, что мои родные дети от самой любимой женщины во всех мирах. Спасибо за них. Тебе опять удалось сделать невозможное.

— Отпусти меня.

Зосим послушно убрал руки и даже сделал шаг назад.

Я вернулась к ступенькам у трона и устроилась на них, махнув приглашающе на место рядом:

— Рассказывай.

— Что?

— Все по порядку. От твоей честности зависит много.

— Ты не посмеешь! — блеснули яростно глаза.

— Посмею, Зосим. И у меня хватит сил и жестокости подчинить Средний мир себе, превратив его в колонию. Установить жесткие ограничения на жителей, сведя их до уровня рабов. В конце концов, они опасны для остальных энергетов, и у меня нет доказательств, что эксперименты Раентаров не коснулись тебя и ты просто не выкинул мешающихся сообщников мне в качестве косточки. Гарантии, Зосим, мне нужны гарантии, что тот ужас не повторится. И пока, как видишь, я милосердна. Предлагаю тебе рассказать по старой дружбе наедине, а не в присутствии свидетелей, включая Хранящего. Я не хочу своим детям такой судьбы, как у нас с тобой.

Он сел рядом, затем потер лоб:

— Как то не так у нас с тобой разговор складывается. Не так я представлял нашу встречу.

— А ты думал, я брошусь с распростертыми объятьями? Ты же меня предал.

— Хорошо, я расскажу.

И хоть я готовилась морально к очередному крушению моего хрупкого мироздания, латанного и перелатанного, все равно была в шоке. К рассказу Зосима нельзя быть готовым. В начале я была ошеломлена, к середине мне хотелось заткнуть уши. В конце рассказа мы уже лежали на ковре глядя в потолок.

— Отчим не был рыцарем, спасающим прекрасную принцессу, которую обесчестил злой дракон. Он следил за Сторимом Некивом давно. Как я узнал намного позже, по настоянию своего предка тезки. Раентарам нужна была кровь потомка Тишки — полуморфа Хранителя Мира. Хельга, я рассказываю тебе в хронологическом порядке, поскольку сведения ко мне поступали разрозненно и полностью свести все удалось уже будучи Правителем. Именно тогда я узнал, что архиты — искусственная раса. Сторима убил Раентар-старший, когда уж стало известно что мать беременна. Затем великолепная актерская игра отчима, свадьба, невеста без ума от благородного жениха. Первое время мать была не в курсе, что ее первенца используют для опытов и выращивания ручного правителя. А когда узнала.... Промолчала, закрыв глаза, тем более родилась Россетти. Мне не делали анализ при рождении, да и рожали меня дома. Светлые волосы успешно скрывали силовые линии, а Раентар-старший ломал мое поле, дремлющее поле годовалого ребенка, не прошедшего переходы, пытаясь вплести в меня навыки Видящего, Лекаря, Хранящего и Воина. Продолжались пытки до первого класса, когда на меня махнули рукой и сказали, что опыт продолжат после первого перехода. Я затаился, налегая на книги, чтобы защитить себя. В первую очередь от боли.

— Раентар-старший жил у вас?

— В Среднем мире, ближе к недоступным землям. Ему приходилось прятаться ото всех. Его лабораторию я нашел потом с большим трудом. Первый переход мне удалось скрыть, тем более он активировал заложенные искусственно навыки, правда только Видящего. Они мне позволили успешнее притворяться забитым ботаном. Я несколько раз потом проявил характер, боясь быть разоблаченным. Когда купил тебе кольцо, когда пошел на разговор с Джеком. Я блефовал, но мне повезло. Джек поверил и отошел в сторону, оставшись наблюдателем.

— Зачем тебе это было нужно?

— Мной двигали два чувства. Любовь к тебе и желание выжить. Если бы ты осталась с Джеком, третий переход прошел безболезненно. У вас родились дети. Идеальная картина двух миров.

— Тогда почему?

— С небольшими вариациями, но общим Правителем стал бы Джек, ты осталась бы Странником. Через некоторое время Мир Света и Тьмы получили бы своих королей. Вот только Средний мир изнутри сгрызла гражданская война, произошел бы дисбаланс и мир погиб. Гибель одного мира влечет аналогичную судьбу других. Все жили счастливо и умерли в один день. Забыл маленький нюанс. Я бы третий переход не выжил по-настоящему — меня убил конфликт сущностей.

— Иного не было?

— Различные вариации давали бы различную продолжительность жизни. Как вариант были сценарии, что миры спасли бы, но со значительным сокращением населения. Межмировая война.

Раентар, сам того не подозревая, вывел необходимую расу, которая поглощает излишние всплески энергии, ведущие в дисбалансу, и возвращает ее при дефиците. Но вернемся к нам.

Я испугался поговорить с Джеком начистоту, привитый с детства комплекс чудовища давил. Поэтому из просчитанных мной вариантов выбрал, как мне показалось тогда — самый оптимальный.

— Который?

— Мы его уже прожили, с небольшими поправками. Проясню несколько моментов. С оптимальностью я ошибся. Уже потом, когда меня взяли в Совет Сильнейших, я нашел более подходящие пути, но вывернуть на них было невозможно уже. Предупреждая твой вопрос, отвечу, нет, я уже не мог сказать никому. Если бы открылся, то меня ждала казнь. Мои действия в Кодексе Видящих подпадает под государственную измену. А довести до конца надо было. К Шитаку я пошел тогда, когда понял, что ты беременна. Предложил ему обмен твоей свободы на себя. Ему пришлось все рассказать.

— И?

— Получил затрещину, пару ласковых эпитетов и союзника. Шитак от меня узнал о Раентаре-старшем и его экспериментах.

— Дальше. Про Совет Сильнейших и как тебя опознали.

— В Совет Сильнейших меня пригласил Алексин. Когда я узнал что Джек не просто Странник, а Возрожденный, прояснились пара туманных моментов. Впрочем, они никак не влияли уже на ход событий. Передо мной стояла задача найти способ оставить Алексина тебе. Удивительно, но помогла Ольга. Вернее сила Ольги, хранившаяся в Александре. А также сложности их отношений с Лоджиеном. Джек уже все объяснил, повторяться не буду.

— Почему вы с Шитаком ничего не сказали?

— Я должен был уйти из твоей жизни. Планировалось чуть иначе, уже когда ты окрепнешь после перехода и вернется Алексин, разыграть несчастный случай. Однако я не смог предусмотреть свой третий переход и то, что он совпал с твоим. Треклятое письмо я писал в спешке, пересчитывая будущее буквально на коленке. Взрыв, который все видели, был порталом, который построил Шитак для меня. Я должен был пропасть до твоего Возрождения. Но не сдержался. Не смог. Одно дело знать, что ты умрешь, чтобы возродиться. Другое дело наблюдать. Стоять и смотреть я не мог, бросился спасать. Ты же нас увидела?

— Да. Но ты пропустил год.

— На месте моей "гибели" нашли пепел от волос, специально оставленное кольцо и часть одежды. В Среднем Мире, после того, как Шитак вписал меня, сначала пришлось устранять радикалов. Полгода я ползал вместе с Шитаком и сотоварищами по горам и болотам, отлавливая бунтарей. Кто-то добровольно переходил на нашу сторону, кого-то приходилось убивать. С завидной регулярностью на меня организовывали покушения. Дважды Раниль по кусочкам собирала. А потом я наткнулся на следы отчима. Мы пытались их выследить, но долгое время безуспешно. Затем удалось отследить их местонахождения. Мне не пришло в голову ничего лучше, как вышвырнуть их к вам, закрыв дорогу обратно. Почти всех. Свою бывшую семью я казнил собственноручно. И мать тоже.

— Но она ...

— Хельченок, ты мать. Ты беспокоишься за детей. Нашим же матерям было на нас наплевать. Ты знаешь как это больно, когда ломают спящее поле. Не любой взрослый выдержит. А я маленьким был. Мне год исполнился, когда все началось.

Мы лежали и смотрели в потолок.

— Как ты не сломался? Не стал чудовищем?

— Хельченок, я мутант. А остаться человеком мне помогла маленькая принцесса, учившаяся со мной в одном классе. Которая потом стала моей подругой, моей невестой, моей женой и матерью моих детей. Мне продолжать?

— Мне достаточно. Остальное должно остаться в прошлом.

Мы лежали и смотрели в потолок.

— Подумать только, — хмыкнул Зосим, — Правитель мира и Возрожденная валяются на полу и разглядывают лепнину, словно дети.

— Мы и есть с тобой дети. Жизнь нас заставила повзрослеть. Нам с тобой не хватило опыта и мудрости не рубить с плеча в решении проблем. В результате наломали дров.

— На ошибках учатся.

— Зачем ты приехал?

— Я позже перейду к цели визита, — он сел и потянулся.

— Зосим, сейчас!

— Хельченок, цель визита сугубо деловая и ее сейчас успешно решают обе стороны без нас. Потом лишь проверим устраивают ли нас договоренности и все.

— Все так просто? — я тоже села и теперь смотрела в голубые глаза. Зосим возмужал, слегка раздался в плечах, черты лица тоже изменились. Истинный Правитель, проницательный и сильный.

— Мои знают, чего я хочу и степень моей уступчивости. Их задача выполнить предъявленные требования.

— Я могу их услышать?

— В основном это предложения о сотрудничестве. Мы сильно отстаем в технологиях,нам не хватает знаний и кадров. Взамен же мы можем предложить полезные ископаемые, разработку которых уже наладили. Хотели договориться о сотрудничестве в сфере образования, торговли, коммерции, промышленности. Мир только начинает строиться, нуждаемся во многом, однако за счет имеющихся богатых месторождений драгоценных металлов и камней, можем позволить закупить все необходимое, либо наладить бартер.

— Выплата компенсаций — это твоя идея?

— Да, хоть и понимаю, что это не вернет убитых.

Я встала, он поднялся следом.

— Рассказанное тобой пока останется между нами. Что с записями Раентара?

— Они в моем дворце под хорошей защитой. Не проси, не отдам. По сути там руководство по пользованию моими подданными, а я не хочу чтобы их поработили. И это не обсуждается.

— Хорошо, значит, когда-нибудь я нанесу визит тебе и ты мне покажешь их, — пожала я плечами, — вернемся к настоящему. Ты ведь не все причины сказал?

— Нет, остались еще личные. Первое, мне нужен мой блокнот с записями и это как минимум. Я приходил несколько раз в резиденцию, но его не нашел.

— Зачем? — я резко повернулась и отшатнулась, он стоял почти вплотную. Поймал, удерживая рядом:

— Я теперь не настолько сильный Видящий, чтобы просчитывать вперед надолго. Там есть схемы, которые мне помогут. Хельченок, тебе не понравился мой подарок? — он резко перескочил с темы.

— Неро погиб, защищая меня.

— Я знаю. Мне жаль. Именно поэтому я решил подарить тебе нового питомца. Между прочим, наши зооморфы могут менять и окраску шкурки. А лично этот дважды становился фиолетовым. Но и это не главный подарок.

— А что же?

— Он в коробке. Однако я хотел спросить. Хельченок, а ты меня любишь?

Ровный тон разговора, словно о мороженом спросил. Я пыталась разгадать, что он скрывал за вопросом, а Зосим ждал ответа.

— Ты решил напомнить мне о моим супружеских обязанностях? Или что-то еще?

Меня отпускают. Юноша уходит к столу и делает приглашающий жест присесть напротив него:

-Я действительно выгляжу такой скотиной в твоих глазах? Хорошо, Ваше величество, допустим. С моей точки зрения мне выгоден наш брак. Для меня это гарантия ненападения и лояльности к архитам и множество дополнительных бонусов. Вспомните, Ваше величество, для этого и заключались династические браки. С вашей точки зрения — расширение границ Империи, а о ней можно уже говорить, как Джек подчинил вам Внешний и Внутренний мир. Новые земли, новые налоги, новые подданные, между прочим из них получаются великолепные лекари. Они могут с помощью накопленной энергии лечить даже проводников, причем такие болезни, которые традиционной медицине не под силам. Из них прекрасные исполнители наказаний, гуманные и безжалостные. Они могут забирать силы, ограничивая возможности энергетов временно или навсегда. Взаимовыгодное приобретение. Как видите, от нашего брака с вами одни плюсы, Ваше величество.

— Зосим, ты сейчас серьезно?

— А почему бы и нет, Ваше величество?

Мы сидим друг напротив друга, смотря глаза в глаза.

— Я надеялась, что я тебя хорошо знаю. Оказывается, нет, я тебя совсем не знаю.

— Ошибаешься. Ты действительно меня хорошо знаешь. Ответ в коробке. Просто почему-то сейчас не веришь. Я прошу тебя, ответь на вопрос — ты меня любишь?

— Я тебя любила. И была тебе верна всегда.

— Спасибо, большего мне не надо. Отложим вопрос о нашем браке. Я хочу прояснить момент с детьми.

— Они в Мире теней или тьмы. Лоджиен не отдал их Джеку, — я откинулась на спинку стула, — что ты хочешь?

— Я хочу вместе с тобой отправиться за ними. И вне зависимости как сложатся наши отношения дальше, участвовать в их воспитании.

— А это будет зависеть от того, как мы разрулим вопрос с браком, дорогой, — хмыкнула я, наклоняясь к нему ближе.

— Спорим, мы его решим в положительном ключе и решение устроим нас обоих, — он вдруг развеселился и даже слегка щелкнул меня по носу, перегнувшись через стол.

— Откуда такая уверенность?

— Я тебя хорошо знаю. Я могу с тобой пойти за детьми?

— Хорошо.

Он смотрит и улыбается, потом тихо говорит:

— Странная жизнь. Передо мной хрупкая девушка, с большими испуганными глазами. Остальные покупаются на твой беззащитный вид?

— Меня уже давно остерегаются.

— Это правильно. Но все-таки судьба преподнесла мне подарок, навечно запечатав тебя такой, какая ты в моей памяти. Хельченок... Я думаю разумно услышать твои требования.

— Логично.

Он сидел напротив и спокойно ждал. Настолько спокойно, что я действительно усомнилась в правильности своих оценок. Прошло всего шесть лет, каких-то паршивых шесть лет, а мы изменились. Если раньше прикрывали друг другу от удара сзади, то сейчас, наоборот, боимся повернуться спиной. Я улыбнулась:

— Идем.

Зосим опешил, на мгновение став тем мальчишкой, с которым я сбежала во Внешний мир и у которого списывала лекции.

— А условия?

— У меня пока мало информации, может я действительно к тебе несправедлива? Пойдем, верну тебе блокнот, заодно посмотрим, что же там за подарок.

Он встал, подошел к трону и тут же вернулся обратно, неся мои перчатки:

— Ты изменилась. И ты меня опять обыграла. Надень, по пути попадем под камеры прессы.

— Мои шрамы стесняют тебя?

— Они причиняют боль, поскольку я не смог тебя защитить. И я не хочу, чтобы они стали дополнительным поводом для сплетен.

Я надела перчатки:

— Камеры, говоришь? Условия? Капюшон сними.

— Хельга, это ребячество. Меня еще помнят тут, — возмутился он.

— Я знаю. Но это больше плюс, потому что так мы сможем объяснить, почему переговоры прошли вполне успешно, — пожала я плечами.

— Они только начались.

— Зосим, мне не надо быть Видящей, чтобы быть уверенной в положительном решении.

Я набрала номер Алексина и попросила:

— Сними защиту. Мы присоединяемся к остальным.

За дверью в полном одиночестве нас ждал Алексин. Он коротко кивнул:

— Зануда.

— Сноб, — ответный кивок.

— Ну хоть что-то не меняется в этой жизни, — вздохнула я, — мальчики, придержите свои язычки. Соблюдайте субординацию хотя бы на людях.

— Да, Ваше величество, — паяцы остаются паяцами, даже повзрослев. Я покачала головой, пряча улыбку, затем обратилась к хранителю:

— У нас на пути пресса?

— Да, девочка моя, к сожалению, делегация и отец успели проскочить до того, как журналисты появились. Не пустить их не можем, народ в панике, боятся повторения нападений падальщиков...

— Архиты. Мой народ называется архитами, — скрежетнул зубами Зосим.

— Алексин, посерьезней, — попросила я, — вечером можете вспомнить былое и покусать друг друга. У нас тут, можно сказать, история творится. Порталом мы не переместимся?

— Нет, Джек заблокировал поле в резиденции во избежании эксцессов.

— Хорошо, пятиминутная блиц пресс-конференция. Зосим, готов? Алексин, увеличь охрану, чтобы обеспечить полную безопасность делегации.

— Все сделано. Ваши величества, прошу.

Он сделал шаг назад, пропуская нас. Пока мы разговаривали, Зосим снял свой балахон с капюшоном, под которым оказался военный черный китель с яркой красной лентой. Мальчишка исчез, перед нами стоял Правитель. Черный цвет усиливал бледность кожи, подчеркивая светлые пряди волос. Он протянул мне руку, предлагая опереться:

— Ваше Величество, вы готовы?

— А у меня есть выбор? — вздохнула я, принимая руку, — только никаких громких заявлений, все потом.

— Обещаю.

Громких заявлений не потребовалось. Появление Зосима само по себе стало сенсацией, журналисты выпали в прострацию, увидев перед собой того, кого высокомерно называли приженцем. Насладившись произведенным эффектом, Зосим вежливо напомнил:

— Господа, у вас осталось четыре минуты.

Их сорвало с тормозов.

Мы отвечали одновременно, лавируя среди каверзных вопросов, обходя скользкие темы. К концу импровизированного интервью у журналистов осталось больше вопросов, чем они получили ответы. Не сговариваясь, мы сделали вид, что визит запланированный, инициатором были обе стороны, в расписании официальных источников не отражался, чтобы избежать ненужных волнений среди населения. И даже то, что Зосим стал Правителем, было поднесено нами как заранее спланированная политическая комбинация.

Алексин четко отследил время, и по прошествии пяти минут отключил микрофоны. Охрана уже организовала наше отступление в сторону кабинета отца, как вдруг кто-то выкрикнул из толпы:

— А вы женаты?

Тишина повисла моментальная. Зосим, глядя на меня в упор, четко ответил:

— Я женат.

Алексин чертыхнулся, я же нашла силы сдержаться, сделав знак следовать за мной.

Уже в коридоре хотела накинуться на него и отчитать, но передумала, вырвав свою руку из его. До кабинета отца дошли в полном молчании.

При виде Зосима Стешин и Краус переглянулись и промолчали. Да и остальные сумели сдержаться. Лишь Ирина сдавленно охнула и прикрыла рот рукой. Я тихо заметила:

— Ир, турвальские бокалы все еще не привезли.

— Вчера доставили, — "обрадовала" она меня и страдальчески спросила, — вы издеваетесь, да? А теперь кто на очереди?

Я лишь хмыкнула, глядя на вытянувшиеся лица архитов. Тем более их Правитель радостно поздоровался с подругой. Она даже позволила себя обнять, что вызвало рык у Алексина. Я вспомнила:

— Алексин, принеси мне блокнот Зосима из спальни.

— Что происходит, Хельга? — не выдержал отец.

— Мы достигли с Правителем Среднего мира некоторых договоренностей, основанных на его условиях. Сейчас я их выполняю. Затем будет справедливо, что я выдвину свои условия, ведь так, Зосим?

— Совершенно верно.

— Но Ваше величество, — попытался возразить один из архитов.

— А вы достигли результата? — прервал его Зосим.

— Практически, — ответил Шитак, — осталось договориться о статусе отношений. Александр Викторович и Его величество Краус настаивают на частичной закрытости и изоляции нашего мира.

— А вы что хотите? — уточнила я.

— Равноправное участие в союзе.

— Я вас услышала, — кивнула я, уже зная, как поступать, — однако подождем советника.

— Хельга, мы можем поговорить? — отец был настроен решительно.

— Нет, — безмятежно улыбнулась в ответ, — не можем. Я предупреждала. Ждем Алексина.

Потекли минуты ожидания. Украдкой осмотревшись, убедилась, что Джека нет. Стало грустно, хотелось пойти объяснить происходящее. Он сможет понять, если... Если выслушает. Осознав, что впадаю в уныние, усилием воли заставила себя собраться. Словно спасение, вернулся Алексин. Он передал мне блокнот:

— Где Джек? — тихо шепнула ему.

— Ушел.

Я вздохнула, открыла блокнот и вырвала страницы с письмом, затем передала остальное хранителю:

— Передай Зосиму.

Алексин выполнил поручение. Зосим отдал блокнот одному из помощников и сказал:

— Прежде чем мы перейдем к спорным вопросам, я бы все таки хотел, чтобы Ее величество посмотрела бы подарок внимательней.

Ира приблизилась с коробкой. Маленький белый зооморф проснулся и его умильные зеленые глазки смотрели на меня.

Я взяла его на руки, подняла так, чтобы он меня видел:

— Тебя будут звать Вита.

Быстрый взмах за шкирку, Ирка не сдержала крик, а на ладони у меня лежит опаловое кольцо. Не обращая внимания на реакцию окружающих, заглянула в коробку. Вдоль одной из стен стоял конверт.

Я достала его, извлекая лист гербовой бумаги. Потребовалось все мое самообладание, чтобы не выдать охватившие меня эмоции.

Передо мной была официальная бумага, на которой значилось, что брак между Зосимом Унгив-Естив и Хельгой Унгив-Естив аннулируется в связи со смертью Хельги Унгив— Естив. Так же там были прописано, что Зосим отказывается от наследства в пользу детей, не претендует на титулы, имя и прочие атрибуты власти, не выдвигает иных имущественных и не имущественных притязаний. Отдельным пунктом было указано, что в случае Возрождения Хельги, брак все равно остается недействительным.

Я уронила голову на руки, позволив мгновение слабости. Присутствующие, кажется, забыли как дышать. Наконец, я совладала с эмоциями и подозвала Алексина:

— Подготовьте вместе с Османом аналогичный документ, подпишите, и обе бумаги разместите в официальных источниках.

Алексин пробежался глазами, удивленно присвистнул и отправился к Осману.

Я же перевела взгляд на Зосима:

— Так на каких условиях ты хочешь присоединить мир?

— На равноправных.

— Исключено, Зосим. Мир молодой и нестабильный. Предлагаю вариант опеки. У вас находятся наблюдатели от обоих миров, которые действуют по принципу невмешательства, пока ситуация не выйдет из-под контроля. Они неприкосновенны. Для архитов пока поездки между Мирами только по визам. Все остальное — как везде. Дополнительно мы направляем гуманитарную помощь в виде полного комплекта специалистов разного уровня, которые помогут обучить нужным технологиям. Согласен?

— И кому я буду подчиняться?

— Мне.

В делегации архитов зароптали, однако Шитак быстро пресек возмущение недовольных. Я ждала ответа.

— Это навсегда?

— Пока вы не выйдете на нужный уровень. Я не заинтересована в вас как слабом Мире, нуждающимся в опеке. Мне нужен стабильный сильный мир, способный гармонично дополнять наши. Чем быстрее вы встанете на ноги, тем быстрее снимутся ограничения.

— Готовьте соглашение, — кивнул Зосим.

Сейчас, когда основное было прояснено, на меня накатила жуткая усталость. Я оставалась в кабинете, с ногами забравшись в кресло в углу, наблюдая, как они продолжают обговаривать каждый пункт соглашения. Иногда на меня оглядывались, словно ожидая критики, но я кивала головой, мол продолжайте. Нить разговора была потеряна, я лишь ждала появление Джека. Он не приходил. Сколько прошло времени, не знаю. Помню, что переговорщики отказались идти на обед, и им принесли бутерброды с чаем, от которых я отказалась.. Периодически подходила Ира с бумагами, где требовалась моя подпись. Я подписывала и продолжала наблюдать. Наконец решительно хлопнула по подлокотникам руками:

— На сегодня все. Завтра продолжите!

Меня поняли без дополнительных расспросов. Один за одним присутствующие покидали кабинет, пока не остались лишь Правители. Я сделала знак, и отцу с дедом пришлось удалиться тоже.

— Ты сказал, что женат, — решила уточнить я.

— Ее зовут Вилена. Мы уже год как расписаны. Я усыновил ее дочь, Алиса на полгода младше Тория и Анжелики. Информация не закрытая, так что не переживай, журналисты быстро ее нароют.

— Я была не права, подозревая в корысти.

— Я и не обижался. Тебе сильно досталось за последние годы.

— Тебя проводят до твоих покоев. Вас всех разместили рядом в гостевом крыле.

— Я неплохо ориентируюсь в резиденции.

— Я советую воспользоваться охраной и без нее никуда не ходить.

— Хорошо, Ваше величество.

Он поклонился и вышел. Практически следом появился Алексин:

— Я отправил Иришу отдыхать, она еле на ногах уже стояла. Ты чего-нибудь хочешь?

— Где твой брат?

— Девочка моя, Джек обеспечивает безопасность снаружи, превентивно подавляя очаги возмущения. Сейчас в Интернете уже появились материалы с пресс-конференции, волнения пошли на спад.

— Ты пытаешься меня успокоить?

— Я ответил на твой вопрос. Что случилось, милая?

— Ничего. Ты можешь идти к жене.

— Хельга...

— Иди, спокойной ночи. И отцу с дедом скажи, чтобы не стояли под дверью. Я не готова разговаривать. Все вопросы завтра.

Он смолчал и вышел.

Я дождалась, пока все разойдутся и тоже покинула кабинет. Отпустив жестом охрану, сбросила туфли, оставив их под дверью кабинета и медленно побрела по коридору. То, что Джек обиделся, на мое уединение с Зосимом, я не сомневалась. И это самый лучший сценарий, потому что можно было попросить прощения. Гораздо хуже, если он решил уйти в сторону, чувствуя себя лишним. Убедить в обратном было бы очень сложно, практически невозможно.

Погруженная в грустные мысли, я медленно брела по коридору с опущенной головой, пока не уткнулась в кого-то. Подняла голову и утонула в серых насмешливых глазах:

— Босая, голодная, уставшая и одна. Ваше величество, где ваша свита?

— Ты не ушел? — прошептала я.

— Уходил, поскольку снаружи начались волнения, и как Странник, я обязан был вмешаться. Как только все устаканилось, вернулся.

— Я думала, ты ушел насовсем...

— Хельга, что с тобой? Почему я должен уйти?

— Но Зосим...

— Вернулся, в очередной раз обведя всех вокруг пальца. Я рад, что он жив. И дальше что? Хельга, важнее то, что ты сказала ночью, а остальные меня не интересуют. Если так испугалась, почему по линиям не посмотрела? Хельга, ты плачешь?

Нет, не плачу, они сами. Слезы против воли струились по лицу.

— Женя, не оставляй меня одну, пожалуйста.

— Все, милая, идем домой.

Он подхватил меня на руки и вот мы уже на кухне домика в горах. Меня словно ребенка, усадили за стол, вручили тарелку горячего супа и пристроились напротив.

— Ешь. Ты еще не совсем восстановилась после Возрождения.

Мы лежали на ковре возле камина, глядя на пламя, танцующее в очаге. Джек прижимал меня к груди спиной, изредка целуя в основание шеи.

— Женя, ты правда не уйдешь?

— Нет. Раз ты просишь, не уйду. Что с тобой?

— Сегодняшний день вымотал сильно.

— Надо было тебя раньше забрать.

— Наверно.

Молчание. Не тягостное, застывшее в ожидании, а умиротворенное, согревающее. Спокойствие и гармония, словно и не было четверть часа назад сумасшедшего танца страсти, переплетающего тела в безумной жажде любви, когда вокруг даже воздух начинает вибрировать от огня желании и стонать в унисон "Ещеее"

Джек вновь слегка касается губами плеча, и не выдерживая, спускается ниже, прокладывая дорожку легких поцелуев. Контраст щекотки колючих усов и нежных прикосновений теплых губ вызывают сладкую дрожь.

— Женяяя, — выдыхаю, слегка прогибаясь.

— Когда ты так просишь, разве я могу отказать? — его голос насмешлив, но легкая хрипотца выдает возбуждение.

Легкое движение и я уже лежу на спине, а он нависает надо мной жадно разглядывая лицо, плечи, грудь. Невольно вспоминаю, что на теле шрамы и сжимаюсь.

— Выключи свет.

— Хельга, ты чего? Зачем?

— Шрамы. Он портят меня.

Он качает головой:

— Твое тело совершенно. А шрамы лишь напоминают мне, что я тебе не уберег. Не стесняйся. Я люблю тебя такой, какая ты есть. Доверься мне, маленькая принцесса.

Он склоняется ближе и ближе:

— Ты сводишь меня с ума, заставляя забыть обо всем. Мое счастье, моя боль, моя любовь.

Я не выдерживаю этого страстного шепота, этого соблазняющего голоса, от бархатного тембра которого уже горю в предвкушении. Руки взмывают, обхватывая шею мужчины и притягивают его к себе, заставляя перейти от слов к действиям. И он сдается, на мгновение дав почувствовать себя главной, а через секунду перехватывает инициативу, и я подчиняюсь ему, его рукам, губам, движениям тела, доверившись безоглядно.

Утром я сидела за кухонным столом, наблюдая как Джек колдует над кофе. Горка собственноручно испеченных блинчиков по заказу мужчины источала аппетитные ароматы.

— Жень, ты не знаешь, во сколько они там собираются?

— Кто они и где?

— Переговорщики в резиденции. Я опоздать боюсь.

— Хельга, сегодня ты никуда не идешь. Ты слишком рьяно взялась за работу. Пусть совещаются. Через день придешь и проконтролируешь. Ты вообще отвечаешь лишь за миры в общем. Все их внутренние взаимодействия Правители решат между собой. У тебя выходной.

— И что по твоему мы будем делать?

— Едем по магазинам. Ты так и не купила одежду. Твой кофе, маленькая принцесса.

Он поставил передо мной чашку и устроился напротив, хватая блин.

— Ммм, дорогая, спасибо.

— Кстати об одежде. Откуда в твоем шкафу такой жуткой расцветки женский джемпер?

— Прям жуткой?

— Вообще то акцент на слове "женский".

— Ревнуешь? Напрасно. Я купил для тебя. Пока ты неделю после Возрождения от меня бегала, я решил запастись одеждой на случай твоего внезапного визита. А насчет расцветки. Ты тогда на лекции сидела в похожем.

— Тогда был более холодный оттенок. А этот мне не подходит.

— Ну извините, принцесса, не сведущ в столь тонких материях, — рассмеялся он, — тогда ты согласишься, что от шоппинга не отвертеться.

— Нас будут искать.

— Хельга — ты Правительница трех миров. Ты не должна ни перед кем отчитываться. Кроме меня, разумеется.

— Это почему? — нахмурилась я.

Он посерьезнел и отставил чашку в сторону, взяв меня за руку:

— Ты позволишь восстановить энергетическую помолвку? Ты согласна на энергетический брак?

Я замерла, а Джек ждал.

— Да, -тихо ответила, боясь спугнуть счастье.

— Спасибо, принцесса, — нежный поцелуй ладони, — потерпи, переговоры закончатся, и мы сразу отправимся за детьми. Все, собирайся, едем отдыхать.

— На мотоцикле?

— Нет, сегодня на машине. Едем во Внешний мир. Там проще затеряться в толпе. Беги, одевайся.

Через пять часов мы сидели в маленькой кофейне в центре Москвы. Я пила чай с ярким медово-цветочным вкусом, Джек наслаждался двойным эспрессо. Он кивнул на кольцо:

— Новый питомец? Вернемся домой, выпусти его. Маленьким зооморфам нежелательно долго находится в неодушевленной ипостаси.

— Забыла. Старые привычки сложно искоренить. Неро мог долго быть кольцом.

— А теперь как зовут?

— Вита.

Он улыбнулся. Затем перевел взгляд на дверь и присвистнул. Я обернулась. В кофейню входили Димка с Аней. Они пока не видели нас.

— Ну как, хочешь шокировать ребят? — заговорщически наклонился ко мне Джек, — или пожалеем?

— Я помню, что они поженились практически сразу после похорон. Может не надо?

— Поздно. Ребята заметили меня и идут сюда. Недовольно так зыркают на тебя. Забавно.

Они подошли со спины.

— Евгений Аркадьевич, неожиданная встреча, рады видеть, — немного холодно сказал Димка.

— Дима, Аня, я могу поздравить вас с дипломами? А мы с невестой вырвались наконец немного развеяться, — с мягкой усмешкой ответил Джек, вставая.

— Ну тогда мы не будем мешать.

— Вы никоим образом не мешаете. Правда же, Хельга? Присоединитесь к нам?

Ребята изогнулись, заглядывая мне в лицо и онемели. Джек едва успел подхватить Аню и усадить на стул. Димка оказался по-устойчивее, он сам нащупал сидение, после чего плюхнулся. Парочка ошарашено сверлила меня взглядом.

— Привет, — смущенно сказала я.

— Когда? — выдохнул он.

— Неделю назад, — я прятала шрамы, натягивая рукава джемпера на ладони.

— А нам сказали, что тебя... Что ты под камнепад попала, — Димка старался уверится в реальности происходящего.

— Почти правда. Я спровоцировала обвал скалы и сознательно полезла туда, утащив за собой верхушку преступной группировки. Мне не хотелось бы сейчас об этом. Ай!

Это Аня меня ущипнула.

— Живая, — выдохнула она.

— Ага, и мне больно, — я потерла пострадавшее место, — так, слезы подбери. И не надо лезть меня обнимать!!! Ребята, задушите!!!!

Джек с усмешкой наблюдал за нами. Затем решительно вмешался.

— Все, ребята, успокойтесь. Вы привлекаете излишнее внимание.

Он пересел ко мне, а парочка устроилась напротив, придвинув еще один столик.

— Рассказывайте, как вы? — попросила я.

— Да мне тоже интересно, — очевидно, ребятам сегодня предстояло испытать шок в полном объеме. За моей спиной, опираясь на стул, стоял Зосим.

Побледневший Димка встал:

— Зосим...

— Я... Прости, так надо было.

— Что?

— Мне исчезнуть.

— То есть....

Димка и Аня перевели взгляд на нас.

— Он не умирал, — пояснила я, — это было необходимо. Я сама узнала лишь вчера. Ребята, сложно объяснить. Но Зосим теперь Правитель Среднего мира. Нам удалось избежать войны.

Димка сделал шаг к Зосиму и слегка толкнул кулаком в плечо:

— Мы же из-за тебя на Хельгу накричали. Она же...

— Мы во всем разобрались, Дим, — вмешалась я, — не переживай. Тогда можно было лишь так.

Они стояли и сверлили друг друга взглядом. Воздух вокруг наэлектризовался, когда наконец Димка сделал первый шаг и обнял друга:

— Не делай так больше!

Короткое объятие, похлопывание по спине. И вот они рассаживаются обратно за стол. Зосим отодвинул стул, чтобы сесть рядом со мной, с другой стороны от Джека, однако взявшийся словно из воздуха Алексин успел посадить туда Ирину:

— Спасибо, зануда, ты очень любезен. Давай и Аню сюда, пусть девочки поболтают.

— Вообще-то я планировал провести этот день с Хельгой, — заметил Джек, как бы невзначай кладя руку на спинку моего стула и передвигая собственный практически вплотную ко мне, словно освобождая место для вновь прибывших, — Иринка, против тебя ничего не имею, в конце концов тебе тоже над почаще выбираться из заточения. Но, Алексин, Зосим — вы сейчас должны были быть на переговорах.

— Так и Хельга должна там быть, однако здесь почему-то. Молодежь, еще столик придвиньте, — Стешин и Краус царственно кивнули всем головой, разворачивая два стула от соседнего столика.

Зосим и Димка быстро выполнили наказ старших и вновь вернулись к своей беседе, словно и не было рядом никого. Бледный официант быстро принял у всех заказ.

— Краус, батя, так и вы там должны быть.

— Сегодня в резиденцию прибыли специально обученные люди, которым я плачу деньги за правильную работу с бумагами, — пожал плечами Стешин, — так что имею право.

Отец проигнорировал вопрос, всем видом давая понять, что ему и ждать никого не надо было, лишь кратко пояснив:

— Там Осман.

Зосим лишь оторвался на секунду:

— Аналогично, я тоже взял тех, кого сам учил, так что могу и расслабиться.

— А я хранитель и мне положено быть там, где Хельга, — хмыкнул Алексин.

— В следующий раз запрошу отчет в письменном виде, — буркнула, слегка покраснев от всеобщего внимания.

— Учитесь у более опытных коллег, Ваше величество, — улыбнулся Джек, — а вы переживали, что опоздаете.

— Жень! — одернула я его.

Над столом повисла тишина. Но самое удивительное, если у моих ровесников обращение к Джеку вызвало удивление, то,Старшее поколении смотрело со снисходительными улыбками.

— Что? — поймал мой вопросительный взгляд отец, -Ты сама проговорилась. Я мог бы и дальше продолжать делать вид, что не знаю, с кем проводит ночи дочь.

— Краус, дождешься, я опять увезу ее в горы и сами будете все разгребать, — беззлобно пригрозил Джек, привлекая меня к себе и не стесняясь обнимая двумя руками, — учти, пока еще терплю.

— Грозный Возрожденный попался в сети? — ну конечно, еще и Шитака не хватало, — я не помешаю?

— Привет коллеге, — хмыкнул Алексин.

— И тебе не хворать. Дамы, мое почтение.

Старшее поколение обменивалось колкими фразами. Зосим внимательно слушал Димку. Девочки радостно щебетали.

— Шитак, — вдруг раздался голос Зосима, — подготовь контракт с Димой и его женой. Они оба биотехнолога, нам как раз нужны такие. Ты же не против? — обратился он ко мне.

— После подписания соглашения — не против. Зосим, ты знаешь мои условия.

— Но ведь Зосим Правитель, — напомнил Димка.

— А Хельга — Правительница трех миров. Последнее слово за ней, — пояснил Джек.

— Офигеть.

— Не говори, — вздохнула я.

Я хотела продолжить мысль, как вдруг меня настиг всплеск. Джек тоже насторожился.

— Ты засек? — уточнила я.

— Практически. И направление мне не нравится.

Все замолчали и повернулись к нам.

— Что случилось, Хельга? — рискнул спросить Алексин.

Я не ответила, внутри разливался холодок от ощущения непоправимого.

— Хельга, спокойней, отключай эмоции. Алексин, жену и ребят в резиденцию. Не выпускай. Шитак, на тебе Средний мир. Краус, батя, вы за свои миры отвечаете.

— Джек?

— Есть подозрение, что кто-то извне пробрался в мир Теней. Алексин, помнишь Лабиринт Стазиса? У кого-то хватило сил его вскрыть.

— Твою ж...

— Надо спешить, — я выскочила из-за стола и направилась к выходу. Зосим и Джек рванули за мной.

— Джек, ты знаешь куда мы идем? — уточнил юноша.

— Знаю, давай за нами в портал.

Мы очутились на окраине елового бора, стоявшего на пригорке заливного луга. Всплеск повторился и намного сильнее. Джек махнул рукой и углубился по едва заметной тропке вглубь леса. Поплутав с минуту, мы вышли на маленькую полянку возле неглубокого оврага. Посреди нее находился открытый портал, сродни тем, что используют в долине порталов.

— За ним лабиринт, — отрывисто пояснил Джек, — любой поворот или перепад пола — это переход на разные уровни стазиса. Чтобы не разбросало, надо держаться за руки. Хельга посередине.

Мы шагнули разом и очутились на зеленой траве. Вдали виднелся город.

— Странный у них лабиринт, — удивился Зосим.

— Это не лабиринт, мы в Мире Тьмы, — пояснил Джек, — и это плохо.

— Дети, — испугалась я.

Оглядываться на местные достопримечательности было некогда, я лишь отметила, что наши тени были как бы многослойные. Зосим покачал головой, но Джек уже тянул нас в сторону города:

— Надо найти Лоджиена. Идем, я помню, где у них управление безопасности.

Но далеко нам уйти не дали. На окраине города нас поджидали люди с оружием в руках. Во главе них стояла молодая женщина в форме.

— Виса? — удивился Джек.

— Судья? — она явно его знала, затем женщина перевела взгляд на нас, — Хельга? Ты же сказал, что мать Правителей умерла.

— Она Возрожденная.

— А мужчина?

— Это их отец. Он был просто без вести пропавшим. Виса, почему граница открыта?

— А разве не вы ее вскрыли? — женщина сделала знак остальным, и те опустили оружие.

— Где Лоджиен?! — рявкнул Джек.

Но мне не нужен был ответ. Я указала рукой вправо.

— Дети там. И всплески ведут туда. Надо спешить!

Я не стала дожидаться остальных. Тревога усиливалась, поэтому тут же скользнула зрением на энергетические линии и построила портал до отдельно стоящего замка с другой стороны города. Точнее до небольшой лужайки, где резвились три ребенка. Мальчик трех лет и двойняшки брат с сестрой пяти с половиной лет.

Я замерла, скрытая от детей стволом старого дерева. Тревога, гнавшая меня сюда, испарилась, сменившись щемящей нежностью, что я даже зажала себе рот рукой, чтобы не вспугнуть безмятежно играющих ребят. На плечи легли две ладони:

— Они прекрасны и так похоже на мать, — Зосим тихо вздохнул.

— Мы оба блондины, — возразила я, — и у Тория не видны силовые пряди, в отличии от Анжелики.

— Они похожи на вас обоих, — раздался голос сзади. Мы обернулись. Рядом с Джеком стояли Регент Мира Анри Лоджиен и Александра.

— Ваши величества, — склонился Анри в поклоне.

— Добрый день, господин Лоджиен. Мое почтение, госпожа Лоджиен, — ответно кивнул Зосим, убирая руки с моих плеч под тяжелым взглядом Джека.

— Пусть дети играют, мы пока поговорим, — предложила Александра.

Я бросила затравленный взгляд на Джека. Он вмешался:

— Саш, Хельга слишком переживает за детей, я понимаю, что спешка может навредить, однако, лучше их хотя бы познакомить.

— Уверен, Жень?

— Да.

Александра поманила нас с Зосимом за собой. Когда мы вышли на лужайку и направились к ним, ребята замерли. По мере приближения их глаза округлялись, а когда мы подошли совсем близко, то Анжелика не дала и рта раскрыть Саше:

— Ты наша мама? — спросила она меня.

— Да, привет. А как ты догадалась? — я присела, чтобы ребята не задирали голову.

— А у нас твои рисунки по всей комнате висят. Тетя Саша сказала, что их папа рисовал и дядя Женя.

— Здорово. А для меня дядя Женя собирал ваш фотографии, которые ему тетя Саша присылала. И я знаю как вы выросли.

— А нам сказали, что далеко ушла и заблудилась, — внес свои пять копеек Торий.

— Я нашла дорогу домой. Вы же меня ждали?

Смотреть в серьезные голубые глаза было мучительно приятно. Столько доверия. Столько искренности. А когда тебя тонкие детские ручки обнимают за шею с ласковым "Мамочка", сдержать слезы невозможно.

— А теперь мы пойдем искать папу? Он тоже заблудился.

Зосим присел рядом со мной:

— А я тоже нашел дорогу.

Анжелика еще висит на мне, а Торий делает шаг:

— Ты наш папа?

— Да.

Робкий шаг и малыш заглядывает ему в глаза:

— Правда?

Сколько же доверия и надежды в столько коротком вопросе. Зосим заморгал глазами и тихо ответил:

— Правда.

Анжелика не отходит от меня, во все глаза глядя на отца.

— То есть у нас как и у Тима, есть и папа и мама? И мы все будем жить вместе? И дядя Женя тоже?

Мы с Зосимом обмениваемся быстрыми взглядами, понимая, что объяснить детям все будет сложно. Сзади раздаются шаги. Рядом со мной присаживается на корточки Джек:

— Привет. Дядя Женя — это я. А ты Анжелика. А это твой брат Торий.

— Привет, — ребята настороженно смотрят на него.

— Понимаешь, Анжелика, дело в том, что папа твой Правитель Среднего мира, а мама — Правитель трех миров. Иногда так получается, что мама и папа живут в разных домах. Вот и твоя мама живет во Внутреннем мире, а папа — в Среднем.

— Мы когда вырастем, тоже станем Правителями, — поделился страшной тайной Торий.

— Ну вот видишь. Ты же меня понимаешь, — улыбнулся Джек и потрепал его по голове, — но то, что мама и папа живут в разных домах совершено не значит, что они вас не любят. Просто у вас будет целых два дома. И вы будете жить то в одном доме, то в другом. Много путешествовать.

— Между Мирами? — заинтересовался Торий.

— Да, — подхватил Зосим.

— А кто живет в твоем доме, папа?

— Ооо, у меня живет много интересных людей. Моя жена тетя Вилена. Ваша сестра Алиса, две собаки, дед Шитак. А также слуги и помощники.

— А у тебя? — спросила меня Анжелика, так и не расцепив руки на шее

Я заметила что Анри и Александра, забрав сына, отошли в столику в кустах черемухи.

— У меня живет дядя Женя, дядя Леша, тетя Ира и их сын Зосим. Затем ваш дед Краус. А еще во Внешнем мире живет ваш прадед Саша и Михална. И еще недавно маленький зооморф Вита стал проживать у нас. Хотите, фокус покажу?

Я скинула кольцо и Вита тут же соскочила на землю пушистым белым котенком. Она выгнулась дугой и зашипела, потом принюхалась и уже в виде забавного лопоухого рыжего щенка заскакала вокруг ребят, зовя их играть.

— Ух ты, — а многое ли малышне надо? Они с визгом бросились ловить неугомонную Виту, и даже Тим сорвался с рук родителей и кинулся догонять друзей. Джек помог мне встать, а я смотрела им вслед. Покинувшее меня чувство тревоги вновь вернулось, заставляя нервничать.

— Хельга, ты чего? — Джек обнял, растирая сведенные от напряжения плечи, — перенервничала?

— Что случилось, Хельченок? — наконец очнулся Зосим.

— Не знаю, только не спокойно мне. Куда они убежали?

— Все хорошо, вон играют. Пойдем, к Анри уже подходили подчиненные, сейчас расскажут, что за всплеск мы засекли, — Джек увлек меня к столу, — ну что скажите?— обратился он к Анри.

— Кроме вас, никто границу не пересекал. Возможно, что поле бунтует.

— Раньше такого не было. И меня напряг Лабиринт. Он нас пропустил насквозь. Сразу же.

— Я думаю, вам стоит задержаться на пару дней, — Лоджиен приглашающе показал на стол, предлагая нам сесть. Они дождались, пока мы с Зосимом устроимся, затем тоже опустились на стулья, — во-первых, вы привыкнете друг к другу, во-вторых, если произошло что-нибудь из ряда вон выходящее, то оно проявится. Сейчас здесь безопасно. Я уже распорядился, чтобы для вас приготовили комнаты рядом с детьми.

В этот момент к нам словно тень скользнула женщина, Виса и что-то шепнула Лоджиену на ухо. Он нахмурился.

— Я вынужден вас оставить.

— Лоджиен, что случилось? — жестко спросил Джек.

— Роген, помнишь такого? Он словно сорвался с цепи, требует меня.

— Он в заточении?

— Да. Виса, скажите, чтобы его привели сюда. Предупредите, что здесь дети.

Я вскинулась, заметив мое волнение, Александра пояснила:

— Роген — ключ от нашего Мира, он тоже Возрожденный. Первоначально он чуть ли не убил нас с Анри. Женя помнит, как мы на него охотились. Но когда привели детей, он настоял на полном закрытии мира и даже помог. Удивительно, но Роген сильно переживает за безопасность малышей, и это по его настоянию примерно три месяца назад мы прекратили общение. Сказал, что отголоски старого решило отыграться на сыне вместо матери и ищет пути.

— Да, где-то прадеда перемкнуло и он признал Тория Правителем, — невесело усмехнулся Анри, — так что думаю он поможет нам сейчас.

Их слова не добавили мне оптимизма, и лишь успокаивающие поглаживания Джека по плечу внушали надежду, что ничего страшного не произойдет. Ровно до слов Зосима.

— Джек, можно тебя на пару слов?

Он нахмурился и кивнул. Они отошли в сторону. Зосим что-то пытался объяснить, а Возрожденный угрюмо кивал, поглядывая на меня. Затем отрывисто ответил, в результате Зосим лишь обреченно потер лоб и получил от Джека успокаивающее похлопывание по плечу. И вновь Правитель пытается чтото втолковать Джеку, но опять наталкивается на упрямое сопротивление. Наконец, Джек задает вопрос и Зосим поникше произносит "Да". Моя тревога нахлынула с удвоенной силой. А Евгений лишь пожал плечами и коротко шепнул парню несколько слов и направился ко нам.

— О чем вы говорили?

— Несущественно. Все будет хорошо, маленькая принцесса.

— Евгений, опять?

— Милая, я обещаю, с тобой и детьми ничего не случится. Зосим говорил про Рогена.

Попыталась возмутиться, однако меня отвлекло странное поведение Виты, она крутилась на месте, порыкивая, и это было совершенно недобродушное рычание.

Иногда события растягиваются во времени, плавно перетекая из одного в другое, следуя законам логики и разума. В книгах красиво и ярко описана патетика моментов, пространные речи злодеев, гордые жесты героев. Там пуля летит по видимой траектории и ее успевают поймать рукой. Жизнь иная. В ней не места высокопарным словам. И самый главный враг — ты сам. Твои мысли, твои поступки, твои слова — они могут спасти жизнь другим или же убить на излете. В реальности пулю не остановить, а убийца делает свое дело тихо.

Я вспоминаю следующие мгновения, содрогаясь. Даже по прошествии десятилетий меня сковывает ужас от произошедшего в тот день.

На чистых инстинктах я переместилась к детям, возникая перед ними. Вита рычала на молодого парня с пистолетом в руках.

— Приам, — выдохнула я.

— Сдохни, сука.

Это была та самая первая любовь, продавшая сведения о лишении меня девственности в желтую прессу. Парень по глупости и тщеславию сломал свою жизнь и жизнь родных. Он вырвал мне крылья, из-за него я боялась любить. Великие заговоры? Межмирные интриги? Какая ерунда по сравнению с тупой человеческой завистью и злобой.

Дуло пистолета метило в лоб Анжелики, и он нажал курок. Вот и все.

Я дернулась, разворачиваясь к детям лицом, закрывая их собой, лишь губы дернулись в нежном:

— Я люблю вас!

Я не боюсь умереть. Я боюсь их всех оставить одних. Детей, которые только нашли и опять теряют мать. Евгения, который сумел отогреть сердце и подарить настоящую любовь. Отца и деда. Миры...

Что со мной? Я так привыкла умирать, что не чувствую боль? Время замерло?

И лишь расширенные глаза испуганных малышей, которые смотрят за меня, заставляют понять, что собственная смерть — не самое страшное. Я не хочу знать, не хочу понимать, еще секунду, еще мгновение. Но все же заставляю себя повернуться.

Кажется, что все хорошо. Приам валяется с неестественно вывернутой шеей, над ним нависает незнакомый мужчина. Холодный взгляд голубых глаз и я понимаю, это тот самый Роген, Возрожденный. На лужайке масса людей в форме, которые суетятся и что-то говорят, бегают, делают. Рядом со мной жалобно поскуливающая Вита. А ровно посередине на спине лежит Джек с темным пятном на груди, которому Зосим остервенело делает массаж сердца.

— Заводись, ты, сволочь, заводись!!! Ради нее, Джек, пожалуйста!!!

Лоджиен, с другой стороны пытается влить энергию.

— Алекса, уведи детей и Хельгу! Давай, Судья, давай же!!!

Словно из воздуха появляется Стешин с Михалной. Та бросается к Джеку, чьи черты лица уже заострились, а кожа потускнела. Стешин оттягивает зло сопящего Зосима, который и не скрывает слез.

Алексин и Краус хотят увести меня, Александра пытается из моих рук освободить ладошки двойняшек. А я стою и смотрю и не хочу верить.

— Женя, пожалуйста, вернись...

Слава небесам, я женщина. Я могу себе позволить отключится от действительности, уйти в забытье, где он еще жив. Где вновь спрячет улыбку в усах, согреет взглядом серых глаз и тихо шепнет: "Маленькая принцесса, подари поцелуй".

Кто сказал, что собственная смерть — это конец жизни?

Эпилог.

Несколько лет спустя.

Я сидела на скамье в тени деревьев. В парке возле резиденции приводили в порядок лужайки и в воздухе висел запах свежескошенной травы. У детей пару недель назад закончились занятия в школе, и они отпросились к отцу погостить. Зосим-младший недавно прошел первый переход и сейчас медленно восстанавливался дома.

Я меланхолично наслаждалась спокойствием и тишиной. Персонал вышколен идеально, сюда никто не сунется, если я лично не позову. Завтра начнется сумасшествие. Прибудут все правители, а также Регент Мира тьмы на ежегодный совет. Отец с женой и моим младшим братом вернутся из поездки на море. Зосим привезет двойняшек вместе с Алисой. Его жена Вилена не любила приезжать к нам, беспочвенно ревнуя мужа ко мне. Я знакома с хрупкой маленькой зеленоглазой брюнеткой. Она теряется в моем присутствии, боясь первой любви своего избранника.

Анри и Александра прибудут вместе с детьми. Тим опять будет крутиться возле маленькой Шаниты, сестры Зосима младшего. А вот его сестра будет строить глазки детям Шитака, и юноши, что удивительно, будут предпочитать общество этой маленькой кокетки, не обращая внимания на окрестных фрейлин. Полуморф нас уже покинул, как только Зосим обрел полную силу. Однако его супруга Раниль и ее дети — частые и желанные гости в нашем доме.

Я перевела взгляд на бумаги, которые захватила с собой. Судя по отчетам, завтра Средний мир перезаключит соглашение на равноправные отношения с остальными двумя. Бывший муж пока не в курсе, как впрочем и остальные. Думаю, никого не обрадует мое решение, поскольку я говорила, что хочу снять с себя полномочия. Впрочем, хотеть мало, пока Анжелика и Торий не пройдут три перехода, расслабляться нельзя. Но готовить пути к отступлению надо. Я посмотрела на дальнюю аллею и улыбнулась. По ней вприпрыжку бежали Торий, Анжелика и Алиса. За ними, пытаясь сохранять невозмутимый вид, спешил Зосим.

— Мама!!!! — двойняшки бросились мне на шею, — мы вернулись!

— Я соскучилась по вам, — потрепав светлые макушки и поцеловав каждого, протянула руку замершей Алиске, — здравствуй, дорогая.

— Добрый день, Ваше величество, — робко ответила девочка.

— Алиса, — нежно упрекнул отец, — мы договаривались. Здравствуй, Хельченок.

— Привет. Решили вернуться пораньше?

— Анжелика мне уши прожужжала про моего тезку. Пришлось свернуть все дела отправиться пораньше. Официальная делегация завтра прибудет, как и договаривались.

Я сбросила кольцо с руки, и зооморф огромным белым тигром приземлилась на землю.

— Вита вас проводит до друга. Ему пока не разрешили вставать. Все таки для Странника переход в десять лет — слишком рано.

Ребята умчались вслед за огромной кошкой.

— Откуда такие меры предосторожности? — спросил Зосим, устраиваясь рядом со мной на скамейке.

— Из Виты получилась очень хорошая нянька. Пока дети под ее присмотром, я могу быть уверена, что резиденция устоит к завтрашнему дню. Вилена не приедет?

— Ты же знаешь сама ответ.

— Глупо.

— Я уважаю решение жены.

Пожав плечами, прикрыла глаза. Затем спросила:

— Что ты сказал Джеку в тот день?

— Это неважно. Все равно не сбылось.

Я покосилась на него.

— Зосим, я собираюсь подписать с тобой соглашение о равноправном сотрудничестве. Алексин готовит уже документ. Вечером проект по почте скину. Ознакомься заранее, потому что подписание сделаем открытым под прицелом прессы.

— Хочешь уйти?

— Пока Анжелика и Торий не займут своим места Правителей, мне не уйти. Сам понимаешь, пока миры Света и Тьмы мне не подчиняются, я не уверена в безопасности. И дело не в нежелании Лоджиена провести привязку, хоть и Роген поддерживает эту идею. У меня дикое подозрение, что мы не единственные миры, которые существуют. И что там будет завтра — неизвестно.

Зосим вздохнул и тихо сказал:

— Помнишь старую легенду про феникса, который открывал миры, создавая между ними пути? Почему то мне кажется, что ты как тот феникс. Твои мысли находят миры, вырывая их из небытия, а потом они уже ищут встречи с тобой.

— Зануда, ты в своем репертуаре, — рядом со мной на скамейку приземлился Алексин с чашкой чая и бумаги, — все занудствуешь и занудствуешь.

— Сноб, подслушивай молча, — фыркнул Зосим.

— Девочка моя, твой чай. Сегодня со вкусом клубники со сливками. А это проект, который ты просила.

Я взяла чашку и отдала бумаги Зосиму.

— Давайте все дела завтра. Я устала.

— Как скажешь, принцесса, — в унисон пропели они и также в унисон надулись. Я вздохнула и облокотилась спиной на хранителя.

— Приятно, что хоть это не меняется. Только вот уже после почти пятнадцати лет взаимных обзываний, вы мне объясните истоки столь трепетной любви друг к другу?

Они переглянулись и даже почесали затылок:

— Да как то оно само пошло.

— Развлекались, значит.

Я сквозь ресницы наблюдала за Зосимом. С начала наших приключений прошло более одиннадцати лет. Нашим детям зимой исполнилось десять. Но я не менялась, мне по-прежнему двадцать, как и в день смерти. Такое же юное лицо, наивное и слегка детское, та же фигура, даже волосы лишь с одной седой прядью. Зосим заматерел, лоб прорезали первые морщины, в волосах, кроме силовых линий проступили седые волосы. Он больше походил на старшего брата, мы внешне перестали быть ровесниками. Ирина, Аня и Таня, жена отца, тоже стали красивыми женщинами, расцветшие как положено их возрасту. Все менялись, лишь я оставалась слишком юной. Внешне.

Вновь вздохнула.

— Девочка моя, что с тобой?

Я пожала плечами. Даже с закрытыми глазами я чувствовала, что они обмениваются красноречивыми жестами, пытаясь решить, как меня успокаивать.

— Не пыхтите так сильно. Не надо меня веселить. Все в порядке. Просто немного лиричное настроение.

— Как скажешь, девочка моя.

— Кстати, сноб, Краус вернулся?

— О да, зануда, и он таки жаждал с тобой пообщаться.

— А почему ты молчал?

— Как молчал? Я же сейчас сказал.

Я приоткрыла один глаз, удивленно на них поглядывая. Как то чересчур наигранно звучал диалог, хотя кто же их знает. А дальнейшее меня вообще повергло в шок. Меня отстранили и переприслонили к спинки скамьи. Словно подушку. Я открыла глаза. Зосим уже подхватывал бумаги, а Алексин настойчиво отнял чашку.

— Хельченок, пойду с отцом твоим пообщаюсь, — придумал причину бывший муж.

— А я прослежу, чтобы они друга друга не поубивали, — поддержал его хранитель.

Они слишком быстро заспешили в сторону резиденции, я же крикнула им вслед:

— Вы куда?

— Прости, дорогая, очень жить хочется, — слаженно прозвучал дуэт, и блондин с брюнетом лишь прибавили скорости.

— Это разумное решение, — раздался голос, от которого сердце радостно затрепыхало в груди. На колени лег букет из турвальских роз.

— Ты вернулся, — выдохнула я, подскакивая. Цветы рассыпались по земле. Меня тут же подхватили и прижали к груди родные сильные руки.

— Ваше величество, меня не было всего лишь три дня, и по возвращению я нахожу вас в обществе мужчин, всегда неровно дышавших к моей жене. Как это понимать? — Джек старался говорить грозно, однако серые глаза смотрели с любовью и теплотой.

— Тебя не было целых три дня. Я места себе не находила.

— Хельга, опять кошмары? Маленькая принцесса, когда же ты поймешь, все хорошо, все закончилось. Я рядом и так будет всегда.

Да, меня с того дня мучили кошмары. Не всегда, а лишь когда Джек уезжал по делам и не возвращался ночью. Мне снился он с темным пятном на груди, след от пули, от которой он закрыл нас. Как его пытаются спасти, но ничего не получается. Во сне я теряла сознание, а когда просыпалась, то его уже не было. И даже Брогин лишь разводил руками, говоря что Джек ушел за Грань. Откуда не возвращаются. А тогда...

Я очнулась в незнакомой комнате, рядом с кроватью сидел бледный Джек и держал меня за руку. Меня захлестнула волна рыданий — от пережитого страха, от осознания, что он жив. Я ревела, а он обнимал меня, качая на груди, и лишь целовал виски и макушку, давая выплакаться.

Пуля прошла навылет, чудом не задев сердце и легкие. Джек потерял сознание от большой потери крови, но для Возрожденного это было несмертельно. Роген убил Приама голыми руками, увидев, что тот целится в ребенка, сбежав из-под охраны. А всплеск, который засекли мы, был из-за перехода Приама в Мир теней. Дуракам везет, он случайно попал в лабиринт, смог его пройти и выйти в закрытый мир. Он видел нашу встречу с детьми и таким образом решил мне отомстить.

Вроде все удачно разрешилось, но вот это страх — потерять Джека, остался, преследуя меня одинокими ночами. Муж пытался не оставлять меня одну, но выполняя обязанности Странника, ему это удавалось не всегда.

— Опять ночью не спала? — голос Джека вырвал меня из воспоминаний.

— Да, — призналась я, — и днем перехватить не удалось из-за завтрашнего Совета. Наверно перебор, я как в тумане.

— Потерпи, завтра я вас с детьми заберу домой, и ты отдохнешь.

— Жень, я тебя три дня не видела.

— Я знаю, — лукавая усмешка.

— Я очень соскучилась, — сделала еще намек, теребя застежку мотоциклетной куртки мужа.

— Я ценю это, — и вновь лукавая усмешка.

Обиженно вздергиваю подбородок и смотрю прямо в нахальные стальные глаза.

— Маленькая принцесса, какой же ты еще ребенок. Идем. Я уже договорился с Зосимом, что он присмотрит за детьми. В принципе, все прибыли уже, так что няньки двойняшкам найдутся. А в домике в горах уже остывает шампанское. И кстати завтрашний твой наряд, включая драгоценности, Ирина любезно собрала и переправила туда же. Предупреждая твой вопрос, отвечу — лично проверил, все доставлено в надлежащем виде. Идем. Я тоже сильно соскучился.

Однажды сотню лет спустя.

— Жень, я вернулась!

— Сейчас спущусь!

Отлично, значит у меня есть время, чтобы морально подготовиться... Хотя. Нет, это бред, это сущий бред. Я с размаху села на диван и закусила губу.

Я вернулась от Анжелики, ставшей правительницей в Мире света. Чистый и нежный мир, спокойный и гармоничный. Зосим— младший, ставший Странником и женившийся на Анжелике, гордо хвастался сыновьями. У Тория с Алисой дочь прошла второй переход. Тим сменил Стешина на месте правителя Внешнего мира. Шанита отправилась вслед за мужем. Мой брат Павел, сын Крауса и Тани, взошел на престол после отца.

Я вздохнула. Старшее поколение уже ушло за грань. Первым ушел Стешин, спешащий к жене и дочери. Следом отправилась Михална. Осман ненадолго пережил Таис, грустя и тоскуя. А дальше... Увы, Таня была проводником, поэтому ее жизнь была короткой по меркам энергетов, она умерла в восемьдесят лет. Джек по просьбе отца ввел Павла в суть дела, дав возможность Краусу отправиться вслед за женой. А потом пришел черед Ирины и Алексина. Выстрадав свое счастье в молодости, они остались верны себе. Однажды утром они оба не проснулись. Зосим похоронил жену и друзей в Среднем мире. Сейчас же он вводил в курс дела Антона, собираясь сам за Грань.

Антон. Я улыбнулась. Антон родился у нас с Джеком спустя тринадцать лет после ранения мужа. Милый мальчик родился простым энергетом, что служило причиной подколок со стороны друзей. Мы же радовались, лелея надежду, что сын будет жить обыкновенной жизнью. Наивные родители. Третий переход Антона в пятнадцать лет стал для всех полной неожиданностью, как и появившиеся силовые пряди в волосах. Ядовито фиолетового цвета. А какого было удивление архитов, когда будущий правитель пришел к ним с ирокезом. Зосим тоже выпал в осадок. Но самое главное, после чего мы с Джеком отпаивали действующего Правителя абсентом, так это сенсационное заявление будущего Правителя, то есть Антона. Он осмотрел всех и пробасил: "Дядя Зося, я еще не нагулялся, приду лет так через пятьдесят. Потерпите?" дядя Зося не нашелся что ответить, а парень действительно ушел гулять. По мирам. И вот недавно вернулся.

— Дорогая, ты где? — Джек сидел напротив меня на корточках.

— Здесь, кажется, — я вынырнула из воспоминаний. И тут же в помнила последние события. Тьма, тьма, тьма.

— Жень, у меня новость.

— Что— то с детьми?

— Нет, молодое поколение идеально справляется.

— Маленькая принцесса, что случилось?

Я покосилась на него и закусила губу. Дело в том, что мы говорили, что тоже пора бы за Грань. Друзья ушли, дети... Да у нас уже внуки старше меня выглядят. Последние года практически безвылазно сидим в доме в горах. Нет, мы не наскучили друг другу, ночи по-прежнему жаркие и часто бессонные... Жаркие.... Бессонные... Просто надо уметь вовремя уйти. И мы вроде готовы были... И ночи жаркие...

— Хельга? Послушай, если ты не готова...

— Жень, мы Возрожденные, у нас с тобой иные отношения со смертью, но...

— Но что?

— Я беременна.

Он рассмеялся. А я надулась:

— Тебе смешно? Жень, внуки старше меня выглядят. Внуки!!! И скоро прабабкой сделают. А я беременна!

— Хельга, ты не хочешь ребенка?

— Хочу, — тихо шепнула я.

— И я хочу. А значит, он родится.

— Они.

Он неверяще посмотрел на меня.

— Их двое, — пояснила я, доставая снимок из сумки, — я уже УЗИ сделала.

Джек с улыбкой разглядывал маленькие точки на снимке.

— Дети, наши... Есть ради кого жить.

— Но тебе уже , — я пыталась подобрать слова.

— И что? Это не предел, если есть ради чего жить. Например, ради тебя и детей.

Он присел рядом, обнимая за плечи.

— Маленькая принцесса, все будет хорошо. Значит, снова памперсы, бутылочки, погремушки, соски?

КОНЕЦ.