— Я не вижу ничего, что указывало бы на какую-либо цивилизацию, — сказала Сара Рид, командир миссии и нынешний капитан "Вечности". Это заявление было адресовано мне.

Мы были в числе горстки Хранителей, свободно расположившихся вокруг консоли, в то время как голографическое изображение сине-зелёной планеты диаметром в пятьдесят метров медленно вращалось над главной панелью астролаборатории. Планета была примерно такого же размера, как Земля, и обладала атмосферой: расстояние от звезды позволяло воде оставаться жидкой на поверхности.

— Сколько времени пройдёт, прежде чем вы сможете получить полное разрешение? — спросила Сара Рид.

— При наших нынешних темпах торможения, — ответил я, — семь с половиной лет. Может быть, восемь. Мне осталось поработать над модернизацией датчиков ещё несколько месяцев. Если это не даст мне ничего более существенного, то до тех пор я ухожу со смены.

Поскольку больше смотреть было не на что, собравшиеся начали расходиться. Пока остальные возвращались к своим рабочим местам, командир миссии задержалась.

— Вы сразу отправитесь в спячку, когда закончите смену? — небрежно спросила она, не отрывая взгляда от огромного голубого шара.

Я кивнул.

— Думаю, да.

________________________________________

Через несколько дней она разыскала меня.

— Я обдумывала твоё предложение, — сказала она мне за лёгким ужином.

Мы были в одном из блистеров для наблюдения, которые выступали из днища Внутренней Среды корабля — огромного цилиндра, вращающегося в центре Внешней Среды. Они вращались навстречу друг другу, как два концентрических барабана. В двадцати километрах под нами искусственные сумерки окутывали лоскутное одеяло из ферм и лесов. Загорались огни, обозначая дороги. Их светящиеся нити сливались с разбросанными пятнами городов и деревень. Дальше, замыкая плавно изгибавшийся ландшафт, едва различимые в туманной дали, возвышались Торцевые Горы, покрытые лесами, алеющие в тускнеющем свете огромных ламп на дне Внутренней Среды.

Смотровая площадка была освещена лишь этим угасающим светом дня. Я украдкой наблюдал за Сарой. Она ждала. Её лицо было наполовину в тени. Она встретила мой взгляд и одарила меня редкой улыбкой.

— Думаю, я бы хотела других отношений, — сказала она, — с тобой.

Я тоже не смог сдержать улыбку.

— Ты сейчас с кем-нибудь встречаешься?

— У меня сейчас три романа, — она допила вино и задумчиво покрутила бокал в руках. — Я бы хотела превратить один из них в помолвку, но ни один из них не приносит мне эмоционального удовлетворения. Ни один из моих любовников не состоит в командном составе, и я думаю, что они считают мой ранг пугающим.

— А как же Линдон? Он исполнительный директор миссии. Разве у вас не было с ним эксклюзивного контракта?

Сара ответила на это молчанием. Ночь быстро наполняла блистер, и мне было трудно разглядеть её черты в полумраке. Её плечи, очерченные силуэтом на фоне сумерек, поникли.

— Ты подождёшь два месяца, пока я закончу модернизацию датчиков?

— Да, я как раз заканчиваю смену. И я собираюсь расслабиться. У тебя есть какие-то физические предпочтения?

Я сделал вид, что обдумываю её слова.

— Дай-ка я на тебя посмотрю, — пошутил я. Но, к моему удивлению, она включила внутреннее освещение, встала, подняла руки и медленно повернулась на месте. Сара была почти такого же роста, как я тогда, спортивная и элегантная. Как и все Хранители, она наслаждалась бессмертием, которое было одним из преимуществ нашей модифицированной иммунной системы, усиленной нанитами. Её форма ничего не скрывала. Мой взгляд скользнул вверх по её ногам и остановился на изгибе ягодиц, прежде чем двинуться дальше. Когда он достиг её лысой головы, я поджал губы.

Она заметила выражение моего лица.

— Волосы? — предположила она.

— Верно, — согласился я. — Но рыжая или блондинка, мне всё равно. В конце смены мне тоже предстоит медобслуживание.

— Ты тоже мог бы что-нибудь сделать со своим животом и щеками. В последнее время ты слишком много ешь, не так ли?

— Лучше иметь избыток, чем недостаток. Что-нибудь ещё?

Она снова села и налила нам обоим ещё по бокалу вина.

— Давай проведём ночь вместе, а утром я тебе всё расскажу.

Я согласился, но с некоторыми оговорками. У нас будет мало возможностей проводить время вместе, пока я не закончу работу над обновлением датчиков. В итоге это заняло у меня почти четыре месяца.

________________________________________

— Разница незначительна, — сказала она.

— Только в видимом спектре, — ответил я, защищаясь. По моей команде планета уменьшилась в размерах, снова став полной сферой. Мы были одни в просторном смотровом зале научной лаборатории. Большинство моих сотрудников ушли с Дежурства и погрузились в криогенные камеры на время полёта, но обновленное компьютерное ядро автоматизировало их работу. Во мраке вокруг нас мерцали созвездия пустых консолей.

Сара села рядом со мной.

— Покажи мне.

Её тон был деловым, но она положила руку мне на плечо.

— Пока особо нечего смотреть. Сканирование всё ещё продолжается. Потребуется несколько дней, чтобы сопоставить все данные. Но как только это будет сделано, мы всё узнаем. Данные будут обновляться постоянно.

— Без присмотра?

— Да. Наши новые компьютеры чудесны.

Мы оба молча смотрели на планету.

— Я скучал по тебе, — сказал я.

Она кивнула.

Мы встали и бок о бок направились к выходу. Позади нас голографическая панель погасла, и ярко-синий мир исчез, оставив помещение в темноте.

________________________________________

К тому времени, как мы снова выбрались из криокапсул, "Вечность" вышла на орбиту планеты. Двадцать тысяч Пассажиров готовились спуститься на поверхность. Но прежде чем приступить к колонизации, нужно было провести разведку. "Вечность" сбросила атмосферные зонды для сбора образцов. Увы, мы обнаружили, что облачный покров густо пронизан сложными белковыми молекулами. Сначала мы предположили, что это просто своего рода аналог переносимых по воздуху бактерий. Но астробиологи наблюдали за поведением собранных образцов. Облака представляли собой огромные неврологические колонии, парящие в атмосфере, их радиомысли распространялись в космосе, что, без сомнения, доказывало наличие разума.

После долгих споров с Пассажирами мы отказались от колонизации. Мы не имели права вторгаться в среду обитания этой необычной культуры.

Хотя у них не было другого выбора, кроме как согласиться, Пассажиры были недовольны этим решением. Пройдёт ещё несколько тысяч лет, прежде чем мы доберёмся до следующей обитаемой планеты. Те, кто сейчас мечтает о собственном мире, будут давно мертвы и забыты. Мы сочувствовали им, но изменить решение не могли. Наш огромный корабль снова вышел с орбиты, а мы — я, Сара и остальные из нашей смены — вернулись в морозильные камеры, чтобы проспать ещё несколько тысяч лет.

________________________________________

Мы продолжали путешествовать, переходя от одной звёздной системы к другой, на каждой остановке оставляя позади анклавы человечества. По прошествии тысячелетий мы неизбежно менялись — все мы. Но я не могу точно сказать, когда всё пошло наперекосяк. Наверно, это случилось, когда мы приблизились к краю спирального рукава Млечного Пути — Ночной Стене. В этом регионе космоса галактические волны сжатия были недостаточными для формирования звёзд, и огромные облака пыли бесцельно дрейфовали. Перед нами простирались миллионы световых лет тьмы: позади нас — двести пятьдесят тысяч лет путешествия сквозь вакуум.

В межзвёздной пустоте ресурсов было мало, но каждая звёздная система, которую мы встречали, была оазисом сырья. С течением времени развивались технологии. Системы и компоненты корабля постоянно совершенствовались и модернизировались. К тому времени, когда мы увидели Ночную Стену, от первоначальной "Вечности" практически ничего не осталось.

И Пассажиры тоже изменилось. Как могло быть иначе после столь долгого пребывания в замкнутом пространстве? Увы, я, как никто другой, должен был это заметить. Конечно, я и заметил, но счёл это каким-то наваждением, отголоском тех странных, наполненных предзнаменованиями снов, которые посещали меня в криокамере, где столетия сжимались в мгновения. Я был реалистом и не верил в предзнаменования, как и в те сообщения, что мы иногда получали с нашей далекой родины. Сообщения об удивительных жизнетворных энергиях, вспыхнувших в сердце Земли. Ха! Великое Слово, из которого проистекает вся человеческая речь и которое живёт в душе каждого настоящего человека, рождённого на плодородной почве нашего родного мира. Снова ха! Это кажется смешным даже сейчас, когда я знаю правду. Всё это казалось тогда мифами, концепциями, которые исчезли вместе с древними религиями, породившими их. Размышлять об этих фантазиях в своих расчётах — значит ступить на путь заблуждений.

В то время мы ещё не замечали, что со всей нашей Галактикой что-то не так.

________________________________________

Мифик был маленьким мальчиком, когда спросил свою няню:

— Почему Солнце умерло?

Она улыбнулась с терпеливой снисходительностью, потому что дети верят в мифы и легенды.

— Нет никакого "почему", — сказала она. — Просто так рассказывают истории. Однажды, когда ты станешь мужчиной, ты поймёшь, что мы — Солнце, а наша человечность — единственный истинный свет в бесконечной тьме. Мы живем, чтобы, дать жизнь своим мечтам в стране Вечной Ночи.

Теперь, став мужчиной, Стражем, стоящим на своём посту перед Великой Дверью и вглядывающимся в Бесконечную Ночь, он вспоминал эти слова и всё ещё не понимал, что она имела в виду.

Позади него склон из серого адаманта тянулся вверх на шесть миль, сужаясь в кромешной тьме неба. На вершине Великой Пирамиды, Башни Наблюдения, где Монструваканы использовали чувствительные приборы для сканирования Ночной Страны и записи всего, что видели, сияла одинокая звезда Последнего Света. Впереди, в миле от него, Воздушный Затвор освещал близлежащую местность призрачными голубыми лучами. Мифик был ближе к нему, чем когда-либо. Его зрение, усиленное забралом ночного шлема, пронзало тьму, но видел он лишь пустоту. И сожжённые останки тех тварей, что подобрались слишком близко.

Тем не менее, несмотря на это свидетельство смертоносной силы Огненного Круга, впервые оказавшись за пределами Редута, он испытал ужас. Его ночное зрение, более острое, чем у большинства, заставило его содрогнуться до глубины души. Он чувствовал себя совершенно беззащитным перед Землёй Ночи. Наблюдатели размером с гору с геологическим терпением ждали чего-то непостижимого. И что ещё хуже: Дом Молчания.

Мифик опустил руку и сжал рукоятку своего Дискоса. Это прикосновение принесло ему некоторое утешение. Отключенное забрало его ночного костюма скрыло от него мрачные очертания; он заставил себя сосредоточиться на сиянии, исходящем от Круга.

Прибыл капитан Вечного Дозора, обходивший караулы.

— Не позволяй своему разуму задерживаться на том, что лежит за Кругом.

Его лицо было скрыто за шлемом, и по его тону нельзя было понять, что это был выговор.

— Когда вы размышляете о том, что существует в Стране Ночи, имейте в виду: там есть существа, которые знают, что мы размышляем о них. Помните, чему вас учили.

Мифик на мгновение замешкался, а затем произнёс:

— Мы не даём силам, которые обитают в Стране Ночи, имён, а вместо этого называем их по признакам и поведению. Поступить иначе — значит впустить их в наши умы.

— Хорошо запомнил. Теперь применяй свои слова на практике и не беспокойся о том, что находится за пределами твоего долга. До смены ты и люди из твоего отряда отвечаете за жизнь нашего народа. Позже, когда ты научишься управлять своими мыслями в Стране Ночи, ты присоединишься к отрядам Дальнего Патруля. До тех пор, Страж, даже если ты находишься внутри Редута и в безопасности, никогда не забывай об этой ответственности.

— Я не буду забывать, капитан.

— Хорошо.

Он удалился.

Снова оставшись один, Мифик попытался последовать совету, который ему дали. Это казалось невозможным. В его подсознании постоянно звучал гул, нескончаемый поток шёпота, текущий прямо под поверхностью, настолько сильный, что иногда ему казалось, будто он слышит его на грани физического восприятия, как непрекращающийся шум в ушах. Здесь, не защищённый гигатоннами неподатливого металла Редута, он был всегда громче. Если он закрывал глаза, становилось ещё хуже. Поэтому он продолжал смотреть, сосредоточившись на сиянии Круга, и сканировал Эфир в поисках Голоса в шуме.

Этот Голос...

Он всегда был там, в отличие от мерзкого шума Страны Ночи. Слабый безмолвный шёпот был настолько приглушённым, что только благодаря невероятным усилиям концентрации он мог приглушить все остальные звуки настолько, чтобы услышать его. Он слышал этот голос всю свою жизнь и вскоре научился не говорить о нём, так как не хотел вызвать подозрения в Порче. Тем не менее, он был уверен, что этот Голос существует вне его воображения. Он был реальным и находился где-то там. Он также был абсолютно уверен, что когда-то знал обладателя этого голоса.

________________________________________

Открытие внеземной жизни дало нам надежду на то, что где-то там могут быть и другие разумные виды. Чтобы найти их, потребовалось всего несколько тысяч лет.

Квинчи были во многом похожи на нас, если не физически, то, возможно, в чём-то, похожем на мировоззрение. Миллионы лет их истории покрыли континенты архитектурой, которая отражала наше разнообразие, если не дизайн. Они распространились по всей своей звёздной системе, но могли лишь созерцать огромные межзвёздные расстояния за её пределами. Однажды они признались нам, что их предки опустошали свой мир ради ресурсов, почти не задумываясь о долгосрочных последствиях. Если бы мы вторглись в их систему на тысячу лет раньше, они бы смогли сбить нас с орбиты. Но они избежали катастрофы, усвоив основные уроки, пока не стало слишком поздно. На их родной планете до сих пор виднелись шрамы.

И были другие, в других солнечных системах. Для Дрингов мы стали объектом почитания, а наше путешествие — величайшим паломничеством. Они умоляли нас помочь им в их бедственном положении. Их мир, погружённый в вечную зиму, когда-то вращался вокруг жёлтой звезды главной последовательности. Они утверждали, что она угасла за несколько миллионов лет, и теперь тусклое оранжево-красное солнце, которое вставало каждое утро, могло лишь слабо греть в полдень. В своём высокомерии мы критиковали их науку. Мы пытались объяснить им, что звезде требуется в тысячу раз больше времени, чтобы умереть. Но они были непоколебимы в своей вере, поскольку мы сами не могли поверить в существование демона, пожиравшего их солнце.

Тем не менее, Дринги пожелали нам удачи, когда мы улетали. Я помню, как мне было грустно, когда их ледяная планета уменьшалась в размерах. Возможно, мы поступили опрометчиво, отвергнув веру этих добрых и глубоко духовных существ. Однако, они отказали нам в разрешении основать колонию на их родной планете, так что ни о какой помощи не могло быть и речи. И я не мог не задаться вопросом, не стали ли люди в их глазах менее значимыми.

123 ... 678

↓ Содержание ↓