Замок на Вороньей горе

Замок на Вороньей горе

Глава первая

Я ожидал всего чего угодно, но только не того, что этого хорошо одетого и внешне добродушного парня убьют. Что ограбят — да, в этом был уверен, но что убьют? Однако же вот — он хрипит, дергает ногами и высовывает язык, что ни разу ни удивительно — как же ещё себя вести тому, у кого на горле захлестнулась удавка?

— Ну-ну, не дергайся, — посоветовал бедолаге Толстый Го, с профессиональным интересом наблюдающий за расправой — Расслабься — и все кончится быстрее.

— Да и так уже почти все, — со знанием дела проворчал Здоровила, который собственно и орудовал удавкой — Сейчас обхезается уже, вон, как у него брюхо напряглось.

Пресветлая Миралина, а ведь когда они задушат его, то, скорее всего, отправят ко всем богам и меня. Накой им лишний свидетель, пусть даже он и один из тех, кто живет в квартале 'Шестнадцати висельников', а значит будет молчать об увиденном?

— Пххашш!— живуч этот парень, у него вон глаза уже так вылезли из глазниц, что он на глубоководную рыбу стал похож, язык до колен свесился — а он все еще пытается просунуть пальцы рук под веревку.

— Семь демонов Зарху! — Толстый Го поморщился — Здоровила, заканчивай уже. Я хочу выпить.

Шшшаааарх! И Здоровила отлетает к стене сарая, в котором мы находимся. Здесь кругом такие стоят, похожие друг на друга как родные братья. Почти вся территория старых портовых складов этими сараями застроена, в них когда-то держали товары, которые мореходы привозили с Желтых Островов, и жизнь тут била ключом. Но это когда было, а теперь тут тихо, жутковато и всегда пустынно. Говорят, что в семилетие Большой Чумы в эти сараи королевские мортусы стаскивали трупы и сваливали их в кучи, но я так думаю, что это все враки. Сами рассудите — какой смысл их волочь сюда, чтобы потом перевозить еще куда-то для сожжения? Проще сразу вместе с сараем спалить.

Вот именно сюда и притащили этого дворянчика, поскольку как уже было сказано — тут тихо и безлюдно.

— Что за...? — взвизгнула Гусеница, подружка Толстого Го — Что это?

— Не что, а кто! — послышался негромкий старческий голос, и размалеванная девица с наполовину выбритой по последней моде Портового квартала головой, жутко заорав схватилась за лицо — из ее глаз забили два маленьких фонтанчика искр. Зрелище было страшное и красивое одновременно

— Маг! — глухо охнул Древень, правая рука Го и выхватил свой огромный 'свинокол' — Ох, будет резня!

— Да чтоб вас всех! — Толстый Го глянул на недодушенного юношу, который несмотря ни на что оставался в сознании, мало того — сейчас плохо гнущимися пальцами стаскивал с шеи петлю, одновременно пытаясь встать на ноги — Ну что сегодня за день такой, а?

Го и вправду был сильно не худ, но при этом в чем-чем, а в ловкости ему было не отказать.

В три шага, как будто танцуя, он приблизился к дворянчику, который уже стоял на своих двоих и прильнул к нему, словно в поисках запрещенной богами и королевскими указами однополой любви.

Когда и как он успел вынуть кинжал — я даже и не понял, но через секунду, когда Го сделал шаг в сторону, любой любопытствующий запросто смог бы изучить внутренний мир вроде бы почти спасшегося бедняги. Живот ему Толстый расхлобыстал умело, что уж там. Теперь уже ни один лекарь не поможет, это факт.

Дворянчик захрипел, изо рта у него хлынула черно-красная густая кровь, руками он пытался запихать обратно в распоротый живот мерзко выглядящий склизкий комок внутренностей, которые буквально вываливались из него.

— Агриппа! — буквально застонал невысокий и очень немолодой мужчина, вбежавший в сарай — Агриппа, мы опоздали!

Прав оказался Древень — в руках у старика был посох мага и, увидев его, я понял, что теперь мне точно конец. Судя по всему, этот парень был его сыном, и теперь маг будет за него мстить, что вполне объяснимо, а значит, перебьет всех, кто повинен в его смерти. Хорошо еще, если я умру быстро и сразу, подобное можно будет счесть за немалую удачу.

— Посох! — заревел Толстый Го — Отберите у него посох, подельнички!

Трое его подручных прыгнули к магу, но это были напрасные телодвижения — одного отшвырнула к стене молния, проделав в его груди отверстие размером в мой кулак, у второго бандита пояс превратился в омерзительно выглядящую пещерную гадюку, которая немедленно вцепилась гигантскими кривыми клыками в его живот, моментально прогрызя в нем огромную дыру, а третьему маг без всяких сантиментов попросту разбил голову навершием своего посоха.

Го, как видно, не слишком рассчитывал на своих подручных, а потому решил под шумок смыться и, плюнув на погибающих соратников, скользнул к двери. Вот только и ему не повезло — шагнув к проему, он буквально наделся на длинное лезвие тяжелой шпаги, которую держал в руке немолодой мужчина с изрезанным шрамами лицом.

— Ахрррр! — зашипел Го, хватаясь руками за лезвие.

— Агриппа, зачем? Он мог нам сказать, кто его нанял! — маг направил навершие посоха на Гусеницу, которая все еще была жива — она, визжа, все это время каталась по полу, закрывая глаза ладонями — Ой, как она орет!

Из посоха вылетела бело-голубая искра и ударила Гусеницу в левую грудь. Девка ещё пару раз дернулась и затихла.

— Кто? — Маг подбежал к Го, которого тот, кого он называл Агриппой, буквально стряхнул с лезвия на пол — Кто тебя нанял?

— Бэээ! — бандит был в сознании и, несомненно понимал, как то, что у него спрашивают, так и то, что он умирает. Последнее, судя по всему, и явилось причиной того, что он не захотел отвечать на вопросы, и вместо этого показал магу широкий как лопата язык, просипел вдобавок — Пошел ты, козел старый, знаешь куда?

— Кто? — Маг схватил его голову и потряс ее — Кто? Скажи — и я отправлю твою душу к престолу Упокоения.

— Кому я там нужен? — засмеялся было Го, но закашлялся и забрызгал лицо мага кровью — На мне трупов столько, что я и сам не знааааа....

Речь сменилась хрипом, Толстый Го дернулся и затих. Одновременно с ним, выгнувшись дугой, отдал богам душу и тот молодой человек, из-за которого начался весь этот сыр-бор.

— Вот же досада какая! — маг всплеснул руками — Агриппа, в жизни бы не подумал, что я могу проиграть сразу все. Барон мертв, и я даже не представляю, кто захотел забрать его жизнь. Зачем — понятно, но кто?

— Да кто угодно — невозмутимо ответил ему Агриппа, втыкая лезвие своей шпаги в горло того бандита, которого змеюка укусила. Он и так бы отошел минут через пять, какой в этом был смысл? — Мало ли у вас закадычных врагов?

— Их у любого мага немало — старик топнул ногой — Но никто даже предположить не мог, что я буду здесь. Никто! Я только вчера принял решение о том, чтобы завернуть в этот город, ты же это прекрасно знаешь.

— Предположить и просчитать — это разные вещи — Агриппа огляделся вокруг себя — Мастер, вы мудры, равных вам на землях всего континента можно счесть по пальцам одной руки, но это не означает того, что вас невозможно просчитать. Я лично как-то раз это сделал, вы должны помнить тот случай. Почему не может найтись тот, кто подобное повторит?

— Возможно ты и прав — признал маг, нагибаясь над трупом юноши, лежащим в луже крови — И если это так, то тот, кто за этим стоит, действовал масштабно. Представь себе количество вариантов развития событий. И он в каждом из городов держал подобную шайку, а это очень недешево.

— Подобное всего лишь вопрос технического характера, при наличии нескольких толковых подручных и достаточного количества средств он решается быстро и эффективно — Агриппа направился к куче мусора в углу сарая, за которой притаился я — И еще. Мастер, это мог быть не 'он'. Это могла быть 'она'. Не сбрасывайте со счетов магистрессу Эвангелину и магистрессу Виталию.

— Они бы действовали по-другому — маг скривился — Это дамы, они не терпят насилия. Яд или змея в постели — это да. Но бандиты, отребье с улиц?

— Предубеждения — Агриппа застыл рядом с мусором, я видел подметки его сапог. Добротные, буйволовой кожи, каблуки с подковками. Дорогая обувь, такие сапоги под полсотни золотых стоят — Времена меняются, мастер, традиции и привычки тоже меняются, это необходимо понять, признать и принять. Замечу — магистресса Эвангелина поняла это еще пару лет назад и запросто могла сработать на парадоксе. Магистресса Эвангелина — сильный противник. И вас она ненавидит так, как никто другой.

— Может, поднять его из мертвых? — маг глянул на тело Толстого Го — Да порасспросить?

— Это запрещенный ритуал — отозвался Агриппа — Впрочем, вам закон не писан, я к этому давно привык. Но прошу вас учесть, что мы в городе, причем густонаселенном. Это означает то, что тут квартирует как минимум представительство Ордена истины, но скорее всего здесь расположена полноценная миссия. Была вам охота потом с 'черными братьями' объясняться?

Прав этот Агриппа — миссия Ордена истины у нас в городе Раймилле полноценная, со старшим отцом, тремя отцами-наставителями, двумя десятками братьев-ищеек и дюжиной братьев-экзекуторов. Столица королевства, как-никак, это обязывает. Я-то не раз у них в здании бывал, они каждую неделю устраивают бесплатный обед для неимущих, показывая то, что 'Орден для народа, а не народ для Ордена'. Формализм у них в крови, что не слишком-то и странно, особенно если знать их историю. Я знал, во время бесплатных обедов кто-нибудь из отцов-наставителей непременно ее рассказывал, чтобы люди осознавали, у кого они в гостях. Да и про магов от них же я слышал немало.

Орден истины появился лет триста назад, в те времена, которые позже назвали 'Веком Смуты' или 'Веком Перемен' и которые изменили лицо всего нашего мира, носящего название Рагеллон, от Ледяных островов на севере до Южного океана. Еще Рагеллон иногда называли мудреным словом 'континент', я даже не знаю почему. Но слово красивое.

Так вот — триста лет назад по какой-то причине почти одновременно, всего-то за год-два испустили дух представители почти всех родовитых фамилий Рагеллона, включая королевские, причем мор косил их под корень, до пятого колена. Случайностью это было едва ли, но никто так и не докопался до истинной причины. Да и не слишком-то это расследовали — уже не до того было всем. Пустых престолов оказалось много, а претендентов на них — еще больше. И у каждого из претендентов, даже самого убогого, оказались последователи, которые всячески пытались подсадить своего принципала повыше. Плюс, под шумок, особо лихие авантюристы, не мудрствуя лукаво, начали перекраивать давно размежеванные границы королевств.

В результате мир захлестнула война. Все резали всех, в ход шли любые методы и средства, люди просто осатанели от насилия и крови.

Неудивительно, что скоро сталь перестала быть единственным способом упрочить свои позиции, и тогда к ней на помощь пришла магия. Причем, конечно же — черная, ибо белая магия — она не для войны.

Кто первый из сильных мира сего разрешил снова отправлять древние ритуалы магии Ночи и Смерти — неизвестно, но вслед за ним, наплевав на давнишние запреты Круга Магов, все королевства позволили их практиковать открыто, не опасаясь санкций сверху. А может, и никто не разрешал, может, черные маги сами решили вернуть себе свои права.

Зашевелилась земля на кладбищах и оттуда полезли мертвые, чтобы терзать живых, на старых капищах вновь появились деревянные идолы, чьи рты были густо намазаны свежей кровью, в ущельях Холодных Гор заклубился фиолетовый туман, вдохнув который человек забывал все, что знал, а на дверях деревенских домов как в старые времена повисли венки из терновника, которые, по поверьям, отводят от них злой взгляд и черные души.

Безвластие породило насилие, насилие призвало зло, а злу всегда плевать на все и всех, у него свои цели.

Черные маги, колдуны, ведьмы — все те, о которых люди давно забыли думать — они, оказывается, вовсе никуда и не сгинули. Они просто где-то отсиживались все это время и ждали своего часа. И дождались его.

Уже очень скоро те, кто дал им свободу, пожалели об этом. Ученики Тьмы не собирались никому отвоевывать престолы, их интересовала только собственная судьба и вся та власть над людьми, до которой они могли дотянуться. Нет, они могли подсадить на трон удобного им человека, но при том условии, что он будет играть по их правилам и им на пользу. Личные интересы новоявленного правителя тот должен был держать при себе, являясь, по сути, не более чем марионеткой в чужих руках.

Дальше все было просто. Слуги зла опять допустили ошибку, которая стоила многим из них жизни. Просто они никогда не умели объединяться и становиться командными игроками, в отличие от своих коллег, практикующих магию Света и Жизни.

Отдельно стоит заметить, что маги разных конфессий и школ никогда друг с другом без нужды не воевали. Они превосходно уживались в некоем подобии симбиоза — им особо нечего было делить, да и методы у них были разные. Правда, если дело доходило до зон личных интересов, вроде власти или денег — тут могло произойти все что угодно. Впрочем, подобным грешат все — и маги, и люди. И еще спорный вопрос — кто больше.

Впрочем, светлые маги в тот раз тоже опростоволосились. Точнее — опоздали. Они тогда прекрасно поняли, к чему дело идет и терпеливо ждали, когда люди придут к ним с поклоном и просьбой о помощи. Конклав магов Света даже подготовил список требований, которые он собирался объявить как плату за свою помощь.

Но вот только не понадобилась людям их помощь. Люди, впервые в истории Рагеллона, сами решили проблему, связанную с магией, не прибегая к посторонней помощи.

Все началось в самом большом городе континента, в столице королевства Айронт — Миклайте. И, как это водится, причиной схода огромной лавины оказался маленький камешек.

Капитан королевской гвардии Диорд, вернувшись домой, застал жену в слезах и соплях, и очень быстро выяснил у нее что было тому причиной. Оказывается, их шестилетнюю дочь час назад без каких-либо объяснений забрал черный маг из ордена 'Кубок ночи', того самого, что два года назад возвел на престол короля и после этого творил в Айронте все, что ему заблагорассудится.

Диорд кинулся к зданию ордена, но было поздно — его малышку уже использовали как жертву при каком-то жутком ритуале. Все, что от нее осталось — платьишко да отрезанная под корень косичка светло-русых волос. Эти два предмета, как будто в издевку, отдали почерневшему от горя сотнику два молодых и очень наглых послушника ордена.

Лучше бы они этого не делали.

Сотник не стал топить горе в вине, не стал винить во всем жену, не углядевшую за дочерью, и не стал бить себя кулаками в грудь. Нет. Он пошел к своим бойцам и спросил у них —

— Братья, как долго эти проклятые чародеи будут терзать нас?

Он сказал еще много чего — сначала своим бойцам, а после и горожанам, которые внимательно его выслушали. Настолько много, что уже вечером люди, ведомые им, разнесли по кирпичику башню, в которой обитал 'Кубок ночи' и сожгли ко всем демонам ее обитателей.

И — что примечательно — никто из горожан при этом не умер. И проклятие ни на чью голову не упало. Маги просто с воплями передохли на шестах в пламени — и все.