Замок на Вороньей горе

Замок на Вороньей горе

Глава первая

Я ожидал всего чего угодно, но только не того, что этого хорошо одетого и внешне добродушного парня убьют. Что ограбят — да, в этом был уверен, но что убьют? Однако же вот — он хрипит, дергает ногами и высовывает язык, что ни разу ни удивительно — как же ещё себя вести тому, у кого на горле захлестнулась удавка?

— Ну-ну, не дергайся, — посоветовал бедолаге Толстый Го, с профессиональным интересом наблюдающий за расправой — Расслабься — и все кончится быстрее.

— Да и так уже почти все, — со знанием дела проворчал Здоровила, который собственно и орудовал удавкой — Сейчас обхезается уже, вон, как у него брюхо напряглось.

Пресветлая Миралина, а ведь когда они задушат его, то, скорее всего, отправят ко всем богам и меня. Накой им лишний свидетель, пусть даже он и один из тех, кто живет в квартале 'Шестнадцати висельников', а значит будет молчать об увиденном?

— Пххашш!— живуч этот парень, у него вон глаза уже так вылезли из глазниц, что он на глубоководную рыбу стал похож, язык до колен свесился — а он все еще пытается просунуть пальцы рук под веревку.

— Семь демонов Зарху! — Толстый Го поморщился — Здоровила, заканчивай уже. Я хочу выпить.

Шшшаааарх! И Здоровила отлетает к стене сарая, в котором мы находимся. Здесь кругом такие стоят, похожие друг на друга как родные братья. Почти вся территория старых портовых складов этими сараями застроена, в них когда-то держали товары, которые мореходы привозили с Желтых Островов, и жизнь тут била ключом. Но это когда было, а теперь тут тихо, жутковато и всегда пустынно. Говорят, что в семилетие Большой Чумы в эти сараи королевские мортусы стаскивали трупы и сваливали их в кучи, но я так думаю, что это все враки. Сами рассудите — какой смысл их волочь сюда, чтобы потом перевозить еще куда-то для сожжения? Проще сразу вместе с сараем спалить.

Вот именно сюда и притащили этого дворянчика, поскольку как уже было сказано — тут тихо и безлюдно.

— Что за...? — взвизгнула Гусеница, подружка Толстого Го — Что это?

— Не что, а кто! — послышался негромкий старческий голос, и размалеванная девица с наполовину выбритой по последней моде Портового квартала головой, жутко заорав схватилась за лицо — из ее глаз забили два маленьких фонтанчика искр. Зрелище было страшное и красивое одновременно

— Маг! — глухо охнул Древень, правая рука Го и выхватил свой огромный 'свинокол' — Ох, будет резня!

— Да чтоб вас всех! — Толстый Го глянул на недодушенного юношу, который несмотря ни на что оставался в сознании, мало того — сейчас плохо гнущимися пальцами стаскивал с шеи петлю, одновременно пытаясь встать на ноги — Ну что сегодня за день такой, а?

Го и вправду был сильно не худ, но при этом в чем-чем, а в ловкости ему было не отказать.

В три шага, как будто танцуя, он приблизился к дворянчику, который уже стоял на своих двоих и прильнул к нему, словно в поисках запрещенной богами и королевскими указами однополой любви.

Когда и как он успел вынуть кинжал — я даже и не понял, но через секунду, когда Го сделал шаг в сторону, любой любопытствующий запросто смог бы изучить внутренний мир вроде бы почти спасшегося бедняги. Живот ему Толстый расхлобыстал умело, что уж там. Теперь уже ни один лекарь не поможет, это факт.

Дворянчик захрипел, изо рта у него хлынула черно-красная густая кровь, руками он пытался запихать обратно в распоротый живот мерзко выглядящий склизкий комок внутренностей, которые буквально вываливались из него.

— Агриппа! — буквально застонал невысокий и очень немолодой мужчина, вбежавший в сарай — Агриппа, мы опоздали!

Прав оказался Древень — в руках у старика был посох мага и, увидев его, я понял, что теперь мне точно конец. Судя по всему, этот парень был его сыном, и теперь маг будет за него мстить, что вполне объяснимо, а значит, перебьет всех, кто повинен в его смерти. Хорошо еще, если я умру быстро и сразу, подобное можно будет счесть за немалую удачу.

— Посох! — заревел Толстый Го — Отберите у него посох, подельнички!

Трое его подручных прыгнули к магу, но это были напрасные телодвижения — одного отшвырнула к стене молния, проделав в его груди отверстие размером в мой кулак, у второго бандита пояс превратился в омерзительно выглядящую пещерную гадюку, которая немедленно вцепилась гигантскими кривыми клыками в его живот, моментально прогрызя в нем огромную дыру, а третьему маг без всяких сантиментов попросту разбил голову навершием своего посоха.

Го, как видно, не слишком рассчитывал на своих подручных, а потому решил под шумок смыться и, плюнув на погибающих соратников, скользнул к двери. Вот только и ему не повезло — шагнув к проему, он буквально наделся на длинное лезвие тяжелой шпаги, которую держал в руке немолодой мужчина с изрезанным шрамами лицом.

— Ахрррр! — зашипел Го, хватаясь руками за лезвие.

— Агриппа, зачем? Он мог нам сказать, кто его нанял! — маг направил навершие посоха на Гусеницу, которая все еще была жива — она, визжа, все это время каталась по полу, закрывая глаза ладонями — Ой, как она орет!

Из посоха вылетела бело-голубая искра и ударила Гусеницу в левую грудь. Девка ещё пару раз дернулась и затихла.

— Кто? — Маг подбежал к Го, которого тот, кого он называл Агриппой, буквально стряхнул с лезвия на пол — Кто тебя нанял?

— Бэээ! — бандит был в сознании и, несомненно понимал, как то, что у него спрашивают, так и то, что он умирает. Последнее, судя по всему, и явилось причиной того, что он не захотел отвечать на вопросы, и вместо этого показал магу широкий как лопата язык, просипел вдобавок — Пошел ты, козел старый, знаешь куда?

— Кто? — Маг схватил его голову и потряс ее — Кто? Скажи — и я отправлю твою душу к престолу Упокоения.

— Кому я там нужен? — засмеялся было Го, но закашлялся и забрызгал лицо мага кровью — На мне трупов столько, что я и сам не знааааа....

Речь сменилась хрипом, Толстый Го дернулся и затих. Одновременно с ним, выгнувшись дугой, отдал богам душу и тот молодой человек, из-за которого начался весь этот сыр-бор.

— Вот же досада какая! — маг всплеснул руками — Агриппа, в жизни бы не подумал, что я могу проиграть сразу все. Барон мертв, и я даже не представляю, кто захотел забрать его жизнь. Зачем — понятно, но кто?

— Да кто угодно — невозмутимо ответил ему Агриппа, втыкая лезвие своей шпаги в горло того бандита, которого змеюка укусила. Он и так бы отошел минут через пять, какой в этом был смысл? — Мало ли у вас закадычных врагов?

— Их у любого мага немало — старик топнул ногой — Но никто даже предположить не мог, что я буду здесь. Никто! Я только вчера принял решение о том, чтобы завернуть в этот город, ты же это прекрасно знаешь.

— Предположить и просчитать — это разные вещи — Агриппа огляделся вокруг себя — Мастер, вы мудры, равных вам на землях всего континента можно счесть по пальцам одной руки, но это не означает того, что вас невозможно просчитать. Я лично как-то раз это сделал, вы должны помнить тот случай. Почему не может найтись тот, кто подобное повторит?

— Возможно ты и прав — признал маг, нагибаясь над трупом юноши, лежащим в луже крови — И если это так, то тот, кто за этим стоит, действовал масштабно. Представь себе количество вариантов развития событий. И он в каждом из городов держал подобную шайку, а это очень недешево.

— Подобное всего лишь вопрос технического характера, при наличии нескольких толковых подручных и достаточного количества средств он решается быстро и эффективно — Агриппа направился к куче мусора в углу сарая, за которой притаился я — И еще. Мастер, это мог быть не 'он'. Это могла быть 'она'. Не сбрасывайте со счетов магистрессу Эвангелину и магистрессу Виталию.

— Они бы действовали по-другому — маг скривился — Это дамы, они не терпят насилия. Яд или змея в постели — это да. Но бандиты, отребье с улиц?

— Предубеждения — Агриппа застыл рядом с мусором, я видел подметки его сапог. Добротные, буйволовой кожи, каблуки с подковками. Дорогая обувь, такие сапоги под полсотни золотых стоят — Времена меняются, мастер, традиции и привычки тоже меняются, это необходимо понять, признать и принять. Замечу — магистресса Эвангелина поняла это еще пару лет назад и запросто могла сработать на парадоксе. Магистресса Эвангелина — сильный противник. И вас она ненавидит так, как никто другой.

— Может, поднять его из мертвых? — маг глянул на тело Толстого Го — Да порасспросить?

— Это запрещенный ритуал — отозвался Агриппа — Впрочем, вам закон не писан, я к этому давно привык. Но прошу вас учесть, что мы в городе, причем густонаселенном. Это означает то, что тут квартирует как минимум представительство Ордена истины, но скорее всего здесь расположена полноценная миссия. Была вам охота потом с 'черными братьями' объясняться?

Прав этот Агриппа — миссия Ордена истины у нас в городе Раймилле полноценная, со старшим отцом, тремя отцами-наставителями, двумя десятками братьев-ищеек и дюжиной братьев-экзекуторов. Столица королевства, как-никак, это обязывает. Я-то не раз у них в здании бывал, они каждую неделю устраивают бесплатный обед для неимущих, показывая то, что 'Орден для народа, а не народ для Ордена'. Формализм у них в крови, что не слишком-то и странно, особенно если знать их историю. Я знал, во время бесплатных обедов кто-нибудь из отцов-наставителей непременно ее рассказывал, чтобы люди осознавали, у кого они в гостях. Да и про магов от них же я слышал немало.

Орден истины появился лет триста назад, в те времена, которые позже назвали 'Веком Смуты' или 'Веком Перемен' и которые изменили лицо всего нашего мира, носящего название Рагеллон, от Ледяных островов на севере до Южного океана. Еще Рагеллон иногда называли мудреным словом 'континент', я даже не знаю почему. Но слово красивое.

Так вот — триста лет назад по какой-то причине почти одновременно, всего-то за год-два испустили дух представители почти всех родовитых фамилий Рагеллона, включая королевские, причем мор косил их под корень, до пятого колена. Случайностью это было едва ли, но никто так и не докопался до истинной причины. Да и не слишком-то это расследовали — уже не до того было всем. Пустых престолов оказалось много, а претендентов на них — еще больше. И у каждого из претендентов, даже самого убогого, оказались последователи, которые всячески пытались подсадить своего принципала повыше. Плюс, под шумок, особо лихие авантюристы, не мудрствуя лукаво, начали перекраивать давно размежеванные границы королевств.

В результате мир захлестнула война. Все резали всех, в ход шли любые методы и средства, люди просто осатанели от насилия и крови.

Неудивительно, что скоро сталь перестала быть единственным способом упрочить свои позиции, и тогда к ней на помощь пришла магия. Причем, конечно же — черная, ибо белая магия — она не для войны.

Кто первый из сильных мира сего разрешил снова отправлять древние ритуалы магии Ночи и Смерти — неизвестно, но вслед за ним, наплевав на давнишние запреты Круга Магов, все королевства позволили их практиковать открыто, не опасаясь санкций сверху. А может, и никто не разрешал, может, черные маги сами решили вернуть себе свои права.

Зашевелилась земля на кладбищах и оттуда полезли мертвые, чтобы терзать живых, на старых капищах вновь появились деревянные идолы, чьи рты были густо намазаны свежей кровью, в ущельях Холодных Гор заклубился фиолетовый туман, вдохнув который человек забывал все, что знал, а на дверях деревенских домов как в старые времена повисли венки из терновника, которые, по поверьям, отводят от них злой взгляд и черные души.

Безвластие породило насилие, насилие призвало зло, а злу всегда плевать на все и всех, у него свои цели.

Черные маги, колдуны, ведьмы — все те, о которых люди давно забыли думать — они, оказывается, вовсе никуда и не сгинули. Они просто где-то отсиживались все это время и ждали своего часа. И дождались его.

Уже очень скоро те, кто дал им свободу, пожалели об этом. Ученики Тьмы не собирались никому отвоевывать престолы, их интересовала только собственная судьба и вся та власть над людьми, до которой они могли дотянуться. Нет, они могли подсадить на трон удобного им человека, но при том условии, что он будет играть по их правилам и им на пользу. Личные интересы новоявленного правителя тот должен был держать при себе, являясь, по сути, не более чем марионеткой в чужих руках.

Дальше все было просто. Слуги зла опять допустили ошибку, которая стоила многим из них жизни. Просто они никогда не умели объединяться и становиться командными игроками, в отличие от своих коллег, практикующих магию Света и Жизни.

Отдельно стоит заметить, что маги разных конфессий и школ никогда друг с другом без нужды не воевали. Они превосходно уживались в некоем подобии симбиоза — им особо нечего было делить, да и методы у них были разные. Правда, если дело доходило до зон личных интересов, вроде власти или денег — тут могло произойти все что угодно. Впрочем, подобным грешат все — и маги, и люди. И еще спорный вопрос — кто больше.

Впрочем, светлые маги в тот раз тоже опростоволосились. Точнее — опоздали. Они тогда прекрасно поняли, к чему дело идет и терпеливо ждали, когда люди придут к ним с поклоном и просьбой о помощи. Конклав магов Света даже подготовил список требований, которые он собирался объявить как плату за свою помощь.

Но вот только не понадобилась людям их помощь. Люди, впервые в истории Рагеллона, сами решили проблему, связанную с магией, не прибегая к посторонней помощи.

Все началось в самом большом городе континента, в столице королевства Айронт — Миклайте. И, как это водится, причиной схода огромной лавины оказался маленький камешек.

Капитан королевской гвардии Диорд, вернувшись домой, застал жену в слезах и соплях, и очень быстро выяснил у нее что было тому причиной. Оказывается, их шестилетнюю дочь час назад без каких-либо объяснений забрал черный маг из ордена 'Кубок ночи', того самого, что два года назад возвел на престол короля и после этого творил в Айронте все, что ему заблагорассудится.

Диорд кинулся к зданию ордена, но было поздно — его малышку уже использовали как жертву при каком-то жутком ритуале. Все, что от нее осталось — платьишко да отрезанная под корень косичка светло-русых волос. Эти два предмета, как будто в издевку, отдали почерневшему от горя сотнику два молодых и очень наглых послушника ордена.

Лучше бы они этого не делали.

Сотник не стал топить горе в вине, не стал винить во всем жену, не углядевшую за дочерью, и не стал бить себя кулаками в грудь. Нет. Он пошел к своим бойцам и спросил у них —

— Братья, как долго эти проклятые чародеи будут терзать нас?

Он сказал еще много чего — сначала своим бойцам, а после и горожанам, которые внимательно его выслушали. Настолько много, что уже вечером люди, ведомые им, разнесли по кирпичику башню, в которой обитал 'Кубок ночи' и сожгли ко всем демонам ее обитателей.

И — что примечательно — никто из горожан при этом не умер. И проклятие ни на чью голову не упало. Маги просто с воплями передохли на шестах в пламени — и все.

Такие вести разносятся быстро, а люди, уставшие от страха, очень шустро усваивают то, что им выгодно.

Костры зачадили везде — в больших городах и маленьких деревнях, в горных селениях и лесных поселках. Народ начал так лихо уничтожать магов, что даже не слишком разбирался — черные они, светлые? Чародей? Пожалуйте на костер!

При этом сами собой как-то прекратились междоусобные войны, кое-кто даже поговаривал о том, что 'не маги ли их и раздували?'. Не исключено, что этот 'кое-кто' был прав.

В какой-то момент дело дошло до того, что чуть ли не впервые с начала времен маги всех конфессий собрались на один общий совет. Какие там дрязги и выяснения по старым обидам, когда всерьез замаячила вероятность того, что они сами как вид скоро перестанут существовать.

Мало того — на этот совет были призваны и повелители людей, те самые, которые буквально недавно у магов с ладони ели. Причем держались они теперь так, что было даже неясно — кто кому тут хозяин.

Так и вышло — люди выставили магам неподъемный счет, который те обязаны были или оплатить, или перестать существовать вовсе. Или, как вариант — смириться и более не претендовать ни на что в этом мире, и тогда им позволят жить.

Маги выбрали последний вариант, им просто не оставили выбора.

По сути этим и закончился Век Смуты. Были снова разграничены территории королевств, правда, их стало куда больше, чем до того — но это мелочи. Короли новых фамилий сели на свои престолы и люди стали истинными хозяевами континента. Ну, а маги получили право на жизнь, запрет на занятие любых должностей, которые приближены к серьезной власти, и ряд обязанностей, от которых нельзя было отвертеться. Такова была цена их медлительности и заносчивости.

А еще возник Орден истины. Организация, которая следила за теми, кто обладал магическим даром, и за тем, чтобы они не позволили себе чего лишнего.

Нет, речь о каком-то тотальном контроле за магами не шла, но отныне они всегда помнили о том, что дверь в их башню, замок или просто дом может в какой-то момент рухнуть, в пустой дверной проём войдут крепкие, молчаливые люди в черных балахонах, а дальше все будет очень плохо. Дальше будет колючая веревка, шершавое дерево за спиной и дым, который распирает грудь, заставляя неудержимо кашлять. А потом — боль, которая будет длиться до смерти. И слушать их никто не будет, поскольку говорить будет нечем — язык из-за зубов будет вырван еще сразу же, еще в доме.

И нет от этого спасения. Маг — это маг, но он один, а людей много. Даже если он смыслит в боевой магии, то это его не спасет. В самом крайнем случае просто завалят его телами — вот и все. А в замкнутом помещении, со связанными руками да с заткнутым ртом — что ты наколдуешь? Вот то-то и оно.

Шли десятилетия, жизнь на континенте устоялась, ужас Столетней Смуты ушел в прошлое, маги восстановили ряд социальных позиций (правда к власти их больше не подпускали, это правило было незыблемо), а служители Ордена стали заниматься кое-какими побочными делами. Например — открывали школы для детей бедняков, кормили бездомных и культивировали здоровый образ жизни среди населения.

Но свое главное дело, для которого был создан Орден, они не позабыли, а потому темный ритуал, о котором сказал маг, не мог пройти мимо них, были у братьев-ищеек способы узнавать о том, что подобное свершилось.

И с огромной долей вероятности очень скоро этому магу пришлось бы отвечать перед отцом-наставником миссии — почему он убил этих людей? И зачем призвал душу одного из них из Темных Пределов? И нет ли в этом умысла на то, чтобы создать себе армию немертвых, для свержения законной власти в этом королевстве?

— Твоя правда — вздохнул маг — Объясниться-то я объяснюсь, но времени сколько уйдет на это. С другой стороны — теперь оно у меня есть.

— Мастер, а давайте поговорим с вот этим юношей — меня схватили за шиворот и выволокли из-под трухлявых досок, под которые я забился в тот момент, когда маг только появился на пороге — Может он нам поведает, что к чему?

Силы Агриппа был неимоверной. Он держал меня на вытянутой руке без каких-либо усилий. Я, хотя и не такой тучный, как мой приятель Бубука, но все-таки и не куриное перышко, что ничего не весит.

— А давай — маг подошел ко мне — Нуте-с, юноша. И как вас зовут?

— Костежог — немедленно ответил я — Костежог из Портового района. Я тут просто ночевал, а как эти пришли — сразу спрятался. Я их вообще впервые вижу. Правда-правда.

— Что примечательно, Агриппа — сказал своему спутнику маг — Очень, очень хорошо держится. И говорит так... Уверенно, что ли. Молодец.

Маг задумчиво осмотрел меня с головы до пят. Я сделал то же самое.

Маг был очень стар, куда старее, чем мне показалось на первый взгляд. Ему, наверное, было лет двести, если не больше. Они, маги, живут очень долго. Наставник Джок говорил мне, что они вообще могут жить вечно, если их не убить.

А вот умирают они так же, как и обычные люди, если со знанием дела им удар нанести. В сердце там, или в голову. Но бить надо непременно насмерть, чтобы на тебя проклятие не успели наложить.

Маг снова перевел глаза на мое лицо.

— Так кто ты? — подозрительно дружелюбно поинтересовался он у меня — Только называй свое подлинное имя. Давай не будем тратить наше общее время.

— Как зовут тебя? — без сантиментов тряхнул меня Агриппа — Чем занимаешься?

— Крис — неохотно пробурчал я, понимая, что на этот раз врать не стоит. Почему-то я точно знал, что это мне выйдет боком — Крис Жучок. Я ученик при мастере-воре Джоке Трехглазом.

— Что за имена — вздохнул маг — Агриппа, и где эти имена в ходу? В королевстве Форсхейд, в том самом, в котором двести лет назад зародилось великое искусство 'белого стиха'. Нет, падение нравов просто ужасает.

— Хорошее имя — пробурчал я — Что вам не нравится-то?

— Поговори еще — меня тряхнули без особой жалости.

— Дискуссия — это прекрасно — маг ухватил меня за подбородок неожиданно сильными и холодными пальцами руки и уставился мне в глаза — Зачем вы убили вон того юношу? Кто вам приказал это сделать? Кто вас нанял?

— Да не знаю я! — мне захотелось завыть в голос. Я и вправду этого не знал, но никаких доказательств этих своих слов привести магу никак не мог — Го, вон тот, который вас послал перед смертью, сказал мне, чтобы я заманил этого дворянчика в переулок, а там его уже сам принял, вместе со своей капеллой.

— Капеллой? — нахмурился маг.

— Ну да — я поводил глазами по сторонам — Вон она вся... Валяется.

— Бандой — пояснил Агриппа — Сколько городов — столько названий. Дальше говори.

И меня снова тряхнули. Пресветлая Лионелла, до чего же он силен. Столько времени меня на вытянутой руке держит — и ему хоть бы хны.

— Я Го две недели назад проигрался в кости — немедленно продолжил я — Остался должен. Добро бы деньги, а то ведь не их, а дело. Одно дело. Игорный долг святое, так что деваться некуда было. Ну, я вашего парня и заманил в переулок. Это я умею, это часть моей профессии.

— Молодой барон был умен и осторожен — заметил маг — Да и потом — чем оборванец вроде тебя мог его заинтересовать? Ну, не шлюхами же?

— Кошель у него срезал — вздохнув, произнес я — И дал ему себя заметить. Это наш обычный трюк. Человек за тобой бежит, попадает в один из переулков Портового района, а там его и... Только я же не знал, что Го его убивать будет! Думал — разденут, как обычно, может еще по голове палкой треснут, чтобы он скис. Кабы я знал, что они смертоубийство задумали, то под это дело не подписался бы ни за какие коврижки!

— А игорный долг? — засмеялся Агриппа — Он же — дело святое?

— Долг долгу рознь. Я — вор, мое дело — чистить чужие карманы, а не железкой людям в пузо тыкать. Толстый Го тоже был вор, не знаю, с чего он смертоубийствами решил заняться.

Ну, насчет железки и пуза я немного приврал. Нет, убивать мне не доводилось, но если бы расклад лег таким образом, что или я, или кто другой, то кто знает?

— То есть ты вообще ничего не знаешь? — маг пропустил мои слова мимо ушей — Кроме того, что уже рассказал.

— Ну да — я покивал — Они этому вашему барону руки в переулке заломили, рот тряпкой заткнули и сюда его отволокли. И меня тоже, не успел я пятки салом смазать. Думаю, если бы не вы — то они бы и меня тоже прирезали, так что спасибо вам, дяденьки, за помощь.

— Хитер — маг засмеялся — Агриппа, мы теперь вроде как его спасители, нет у нас морального права его жизни лишать. Нет, он мне определенно нравится.

Маг подошел к трупу своего знакомого и покачал головой —

— Но вот что теперь нам делать? Барон мертв, все планы накрылись медным тазом. А что мне говорить коллегам?

Он поковырял носком сапога лужицу уже свернувшейся крови, которая натекла с трупа, склонил голову к плечу, осмотрел покойного, а после повернулся к нам.

— Агриппа, отпусти-ка нашего нового приятеля.

Я наконец ощутил под ногами пол. Это было приятно.

— Рост тот же — маг задумчиво окинул меня взглядом с головы до ног — Внешне — да, ничего общего, но рост и сложение... Более чем.

— Мастер, это бредовая затея — Агриппа фыркнул — Где барон — и где этот оборванец из доков? Такое даже в дамских романах не пишут, а уж они — энциклопедия глупостей.

— Так ты их и не читай — посоветовал ему маг — Ну да, идея сомнительная, но это лучше, чем ничего.

— Мастер, мы можем еще успеть заехать в Лисий бор — Агриппа подошел к магу — Подберем там экземпляр получше, не думаю, что ваш друг Антиох откажет вам в такой любезности.

— И я буду у него в долгу — сморщился маг — Да долг — это еще ладно, но он будет знать о том, что я затеял. И о том, что его не позвали на Конклав. И это еще не все — если я возьму для нашего дела его ученика...

— То он все сначала будет рассказывать мастеру Антиоху, а уже потом вам — продолжил Агриппа — Признаю, сказал глупость.

— Не то беда, что он сначала будет рассказывать все ему — назидательно произнес маг — То беда, что я буду получать только ту информацию, которую соизволит мне выдать Антиох, а уж он ее будет дозировать наверняка. Дружба — она тогда дружба, когда люди стоят на одной ступени, вровень и между ними нет ничего, что отличает одного от другого. Любое различие раньше или позже делает эту дружбу или покровительством, или соперничеством.

— Здорово сказали — искренне произнес я — Прямо до костей пробрало.

— Парень, ты это бросай — посоветовал мне Агриппа — Моего хозяина лестью не пробьешь, поверь. Если он решит тебя отправить за грань — он это сделает. Захочет отпустить — отпустит. И это независимо от того — будешь ты к нему подмазываться или нет.

— Да, я такой — маг посмотрел на Агриппу — Ты знаешь, я все-таки склоняюсь к мысли о том, чтобы попробовать его использовать.

— Мастер, я продолжаю утверждать, что из него барон — как из меня капельмейстер — упорствовал Агриппа.

— Аргументируй — предложил маг.

И тут я понял — если Агриппа победит, скорее всего меня, как он выразился 'отправят за Грань'. Красивое словосочетание, но для меня очень и очень неприятное. Вот только так и будет. Вряд ли этот очень умный дядька-маг стал бы упоминать свои планы и какие-либо имена в присутствии того, кто потом это сможет кому-то рассказать. Он просто меня даже в расчет не брал. Да и то — чего ему бояться-то? Что кто-то спросит с него за смерть бездомного мальчишки-воришки?

— Ладно — рост и сложение. Но внешность? — начал Агриппа и маг, загнув один палец немедленно ответил ему —

— А кто его в лицо-то знает? И кто его вообще хоть раз видел? Даже не так — скажи, кто видел хоть одного барона из Лесного Края в благословенном герцогстве Химмельстайн, куда мы с тобой и везли нашего уже покойного приятеля? Этих баронов даже при соседних от Лесного Края королевских дворах в лицо не знают, что уж об их детях говорить. А этот был даже не наследник, третий сын. Вспомни, его папаша мне только что руки не целовал, когда я его забирал. И прощался с ним так, что было ясно — больше они в этой жизни не увидятся.

— Ладно — Агриппа кивнул — А манеры? Где барон — и где вот это?

— Одно от другого не отличается — маг засмеялся — Бароны с диких окраин не лучше дикарей. Тебя же первого перекосило, когда ты увидел, как у них собаки тарелки облизывают. Тут вообще вопрос спорный — у кого манеры лучше. Сдается мне, что воришка из столицы достаточно просвещённого королевства знает поболе, чем барон из медвежьего угла. Другой разговор — грамотность. Вот это — да. Читать-писать наш с тобой конфидент умел, а вот этот господин Жучок...

— Так я умею! — чуть не захлопал в ладоши я — И читать, и писать! На общем языке, и на фальконском, и даже руны Ледяных островов немного знаю!

— Что ты говоришь? — обрадовался маг — Вон как! Нет, все-таки хороший король Эгиберт Пятый, заботится он об всеобщем образовании своих подданных. Даже ворье на улицах грамоту знает.

— Меня это скорее настораживает, чем радует — хмуро заметил Агриппа и меня снова ухватили за воротник — Ладно общий язык, но откуда этот прощелыга знает фальконский, и тем более руны, пусть даже и немного?

Общий язык — он и был общий, на нем говорил весь Рагеллон — от Южного океана до Лесного Края, а вот фальконский язык и вправду знали далеко не все. Это был язык эльфов, которые испокон века жили в своем закрытом от большого мира королевстве на восточной оконечности континента. Да и руны нордлигов с островов были не самым распространённым алфавитом.

— Слууушай — маг задумчиво глянул на меня — А ты, часом, не принц в изгнании? Или, может, тебя похитили из отчего дома и теперь тебя разыскивает безутешная графиня-мать? Мне, знаешь ли, совершенно ни к чему, чтобы в самый ответственный момент выяснилось, что ты отпрыск знатного рода, и кровь предков призывает тебя принять ключи от родового замка.

— Не-а — с непритворным разочарованием ответил я — Безродный я, это абсолютно точно. Кабы так было, как вы говорите, то я давно бы уже заявил свои претензии на часть имущества. Или вовсе спровадил на тот свет всю родню, чтобы все себе захапать. Я не жадный, но деньги люблю.

— Еще один аргумент, причем весомый — маг посмотрел на Агриппу — Принципов мало и корыстолюбив.

— Нас же и продаст при случае — видимо, я очень не нравился этому здоровяку — Кстати — ты так и не ответил на мой вопрос.

— Подъедался при одном дворянском доме — решил я и в этот раз не врать. Кто его мага знает, он, похоже, враки нутром чует — Там ихнего сынка всяким наукам учили, так меня с ним за компанию в классе сажали, чтобы ему не скучно было. Ну, и чтобы он понимал, насколько умен он и туп я. Слушать мне было можно, а отвечать нельзя.

— Прогрессивный метод — признал маг — Сейчас такое модно. Я что-то подобное и предполагал — очень у тебя речь чистая и мысли ты излагаешь более-менее связно. Агриппа?

— Признаю — согласился тот — Да, вот еще что. Благородным оружием он наверняка владеть не умеет. Этому его точно не учили.

— Уже и не знаю, чего от него еще ждать — с надеждой глянул на меня маг — Шпагой махать умеешь?

— Не умею — подтвердил я — Разве только что ножом орудую неплохо. Еще на шестах драться могу, но так, не ахти. И, само собой, кулаками махать обучен, у нас без этого никак.

— Шесты — маг щелкнул пальцами — Уже что-то. Время у нас есть, хоть и мало — но есть. Основные стойки шпажного боя ты ему покажешь по дороге.

— По дороге куда? — уточнил я — Не то чтобы я был любопытным, но...

— По дороге туда, куда надо — маг подошел ко мне и потрепал меня по голове — Всему свое время.

И тут он меня так дернул за волосы вверх, что аж слезы из глаз брызнули.

— И не думай, что ты получил свою жизнь обратно, сынок — очень тихо, очень ласково и очень страшно сказал он мне — Я тебе даю ее взаймы — и пока не более того. Даже не твою жизнь я тебе одалживаю, а жизнь вон того парня, барона Эраста фон Рута, третьего сына в своем баронском захудалом роде. Ты — теперь он. И сбереги тебя все боги, сколько их есть на этом свете, хоть немного меня разочаровать или подвести. Я очень и очень добрый человек — в этом твоя проблема. Злые люди просто убивают. А добрые... Прости за пафос — но добрые продлевают смерть до тех пределов, за которыми начинается безумие.

Глава вторая

— И в мыслях не было! — взвыл я — Господин маг!

— Не ври мне, мальчик — ощущение было такое, что мне сейчас голову открутят — Я знаю все, о чем ты думаешь и твои планы незатейливы так же, как ты сам. Соглашаться со всем что говорю, поддакивать, кивать головой и смыться при первом удобном случае — вот что ты задумал. А если повезет — то еще и стянуть мой кошелек.

Ну, про кошелек он не угадал. Я что — дурак, у мага деньги тырить? Не на его мошну я нацелился, на агриппину. Но в целом — все так. Мне бы только за пределы складов выбраться, — а там ищи ветра в поле. Найти вора в районе тех же Доков — этого не сможет сделать даже королевская стража.

— Дурачок ты, дурачок — как-то совсем по-отечески сказал маг, отпустил мои волосы и очень ловко перехватил руку — Я таких как ты видел столько, сколько в ином городе жителей нет. И все вы одинаковы.

Руку пронзила боль — маг чиркнул кончиком кинжала, который он невесть когда и откуда вынул, по моему запястью. Надо же, какой он у него интересный — вроде как серебряный, а в рукоять его красные камушки вделаны. Рубины, небось. Вот такую бы штучку спереть...

— Великое дело — кровь — причмокнул маг, разглядывая лезвие своего кинжала, измазанное моей кровушкой — Для кого-то — еда, для кого-то жизнь... А для нас, магов — самый мощный инструмент, самый необходимый ингредиент. Знаешь ли ты, Эраст, о том, что именно кровь является краеугольным элементом в каждом втором обряде или ритуале?

— Крис — робко напомнил я магу — Меня зовут Крис, почтеннейший.

И моя голова немедленно дернулась в сторону — это маг, вроде бы и небрежно хлопнул меня рукой по щеке. Старый ведь и бил без замаха, — а гляди-ка ты, будто молотком мне по башке саданули. Сильный он, оказывается.

— Тебя зовут Эраст — беззлобно напомнил он мне — Эраст фон Рут, третий сын барона Йохима фон Рута. Ничего, родословную по дороге заучишь. А Криса Жучка больше нет, он умер сегодня, здесь, в этом сарае. Не исключено, что он когда-нибудь воскреснет из мертвых, при условии, что ты сделаешь все так, как я тебе прикажу. Но это вряд ли, ты сам подобного не захочешь.

— Чего это? — изумился я — Мне это имя при рождении дали, в честь Кристофера Робинса, отважного охотника на медведей и кабанов. Я им горжусь.

— Это имя воришки и неудачника, обитателя городского дна — маг одобрительно посмотрел на Агриппу, который начал стаскивать трупы в центр сарая — В ближайший год, а может и более того, ты будешь жить среди тех, кто совершенно не похож на твой нынешний круг. И, поверь мне, когда все закончится и, если ты доживешь до этого дня, то сам не захочешь возвращаться туда, откуда начал свой путь. Общество задает тон и формирует личность. Пообщавшись с теми, кто нравственно выше, лучше и умнее тебя, приблизившись к ним и став почти таким как они, ты добровольно не захочешь спуститься вниз. Это не я придумал, так устроена психика человека. Вынуждено — запросто, но вот доброй волей...

Пресветлая Миралина, это куда он меня запихнуть хочет?

— Так-с — маг отпустил меня, перед этим еще разок пошерудив острием ножа в уже подсыхающей крови на моей руке — Пока мы болтаем, кровушка сворачивается, а это нам ни к чему. Нуте-с, не дергайся, ничего плохого с тобой не случится.

Агриппа, который как раз закидывал на труп Толстого Го обезображенное тело Гусеницы, громко захохотал.

Маг приложил мне ко лбу палец правой руки, в левой он по-прежнему держал кинжал с размазанной по лезвию кровью.

Он подмигнул мне и нараспев произнес несколько слов на неизвестном для меня языке. Это был не общий язык, и не фальконский, и даже не речь суровых и неразговорчивых гномов, которые обитали под Алинарскими горами, я ее на рынке слышал. Впрочем, я почти тут же смекнул что к чему, но догадка эта не сильно меня порадовала. Этот седобородый старикан сейчас делает то, что умеет — магичит, причем волшба эта направлена на меня.

Да и не слова это никакие, а магические формулы, про всякие такие штуки в свое время мне рассказывал старый беззубый Руфус в ночлежке, — а он об этой жизни знал все, без дураков. По слухам, некогда он был дворянин и царедворец, высоко сидел, далеко глядел и с золота серебряной вилкой ел. Более того — он, несомненно, знал больше, чем следовало, поскольку в одно прекрасное утро мы его обнаружили с перерезанной глоткой. А жаль, он щедро делился своими знаниями, и многое из того, что он нам, бездомной мелкоте, рассказывал, осело у меня в голове. Память-то у меня хорошая, если чего хоть раз увидел или услышал — сроду не забуду.

Лоб обожгло, моя кровь на лезвии кинжала вспыхнула синеватым огнем, а по моим венам как будто прокатилась волна тепла.

— Крепок — одобрительно проворчал маг, глядя на меня — Врожденная ментальная защита у тебя на диво хороша, это будет тебе отличным подспорьем.

— В чем подспорьем? — меня замутило, я неотрывно смотрел на лезвие кинжала, где огонь растерял синеву, сменив ее на ярко-желтый цвет.

— В будущем — сообщил мне маг и громко выкрикнул какое-то непонятное слово.

Огонь из желтого стал красным, крыша сарая закружилась как карусель на главной площади города в день большого ярмарочного гуляния, и я потерял сознание.

— А я тебе говорю, Агриппа — хорошо он держался — голос мага был первым что я услышал, придя в себя — Он отключился только на третьей фазе привязки — а это ритуал из пограничных, не забывай.

Судя по тому, что в нос мне бил запах кожи и пота — Агриппа нес меня на плече. Надо же, как трогательно.

— А что такое — 'пограничных'? — не удержался я от вопроса — И зачем вы вообще это делали, если не секрет?

— О, очухался — я немедленно пожалел, что подал голос.

Агриппа, поняв, что сознание ко мне вернулось, тут же без особых церемоний сбросил меня с плеча прямо на землю.

— Дальше сам пойдешь — буркнул он себе под нос.

— Пойду — покладисто согласился я, понимая, что кому-кому показывать свой гонор — так это только не мне и не сейчас.

— Любознательность — прекрасное качество — маг в высшей степени любезно протянул мне руку — Итак, тебя интересует, что такое 'пограничный ритуал'?

— Ну да — я отряхнул зад — И еще — какое это имеет отношение ко мне? Мастер... мнэээ... А как вас зовут? Вон того — Агриппа, я запомнил, а вот ваше имя — нет.

— Это потому что его никто и не называл — пояснил маг — Зачем какому-то мальчишке, тем более такому шустрому как ты, его знать? Но теперь все встало на свои места, так что давай знакомиться. Зовут меня Гай Петрониус Туллий, но ты можешь называть меня 'мастер Гай'. Я маг девятой ступени посвящения и принадлежу к конклаву 'Силы жизни'.

Из всего этого я понял только то, как его зовут. Все остальное хотя вроде бы и было сказано на общем языке, но для меня лично осталось загадкой. Образования мне не хватает для того, чтобы все это понять.

— Не морщи лоб — попросил меня мастер Гай — Всему свое время, я тебе многое объясню и много чего расскажу. Все, что тебе следует знать, если быть более точным.

Учиться я любил, а потому подумал, — а может, и не делать ноги от этого старика? Ну да, он жутковат, зато знает много чего. Опять же — кормить, наверное, будет. Если с собой тащит куда-то, то подохнуть от голода, наверное, не даст?

— А у тебя и не получится сбежать — насмешливо произнес маг и я щелкнул зубами, подумав о том, что скорее всего свои мысли вслух высказал — Теперь — не получится.

Агриппа засмеялся, глядя на меня.

— Юноша, я очень стар — мягко произнес мастер Гай — И потому твое лицо для меня как открытый лист книги, прости за банальное сравнение, избитое романистами всех мастей и пошибов. Что поделаешь — есть расхожие штампы, и от них никуда не деться. Да, вот что еще мне на заметку — твоя мимика, над ней тоже поработать надо будет — и серьезно. Агриппа, это беда какая-то. Дел море, а времени — в обрез.

— У меня тут еще один вопрос образовался — решив, что хуже, чем есть, уже не будет, я подергал мага за рукав — А почему...

— Не выйдет сбежать — понимающе кивнул мастер Гай и достал из кармана дорожного кафтана маленькую прозрачную мензурку из восточного стекла. Очень дорогая штука, я такие видел на рынке — Вот, смотри.

В мензурке был какой-то песок, переливающийся всеми цветами радуги. Было его немного и, глядя на него, я ощутил холодок внизу живота. Не знаю как, но я сразу осознал, что там, за стеклом, смертушка моя.

— Нет, какой смышленый. Зря я тебя недавно незатейливым назвал — восхитился мастер Гай — По глазам вижу — не знаешь, что это такое, но догадался что вещь непростая. Гляди-ка!

Он провел пальцем по стеклу и что-то шепнул. Песок внутри закрутился миниатюрным вихорьком, и по моим жилам как будто огонь жидкий пробежал.

— Вооот — наставительно поднял палец вверх маг — Это я всего лишь просто показал тебе, что к чему. Твоя кровь, а стало быть, и твоя жизнь — они теперь в моих руках. Если ты сбежишь или будешь непокорным, или просто учудишь что-то такое, что мне очень не понравится — я тебя ловить и ругать не стану. Я просто заставлю твою кровь кипеть как масло на сковороде.

Он снова провел по стеклу мензурки пальцем — но уже куда сильнее. И мне показалось, что сейчас все мои вены просто взорвутся — так они напряглись.

— У тебя есть вопросы? — маг мне подмигнул.

— И много — голос у меня дрожал, колени подгибались, но я все еще был жив. А пока ты жив — следует жить, так меня учил Джок — И самый первый — вы когда-нибудь отдадите мне эту стеклянную штучку? Или я теперь навеки ваш раб?

— А может и не такой уж пропащий этот оборванец — заметил Агриппа — По крайней мере держится он неплохо. Куда лучше, чем та слякоть в камзолах, что ходит в ваш дом со своими просьбами.

— Он вырос на улице — мастер Гай убрал мензурку в карман — Там выбор невелик — или у тебя выковывается характер, или ты просто умираешь. Я знаю. Я сам так рос. Что до твоего вопроса, мой мальчик — я отдам тебе твою жизнь после того, как ты сослужишь мне службу. Хорошо сослужишь, на совесть. Даю в этом тебе слово. Более того — если все закончится так, как мне того хочется, и ты после этого будешь еще жив — я тебя еще и вознагражу. Поверь — это будет хорошая и справедливая награда.

Награда — это хорошо, но вот упоминание о том, что я могу по дороге к ней голову сложить, мне не понравилось.

— Мастер, надо бы идти — Агриппа повертел головой — Вон как разгорелся костерок, скоро тут стражи будет много. Зачем нам эти объяснения с Орденом?

Я посмотрел туда же, куда он и присвистнул — судя по всему, там полыхал тот самый сарай, в котором капелла Толстого Го нашла свой конец, а я обрел на свою голову то ли хозяина, то ли работодателя. Горело славно — дым валил сизыми клубами и даже языки пламени в нем видны были. И еще мне показалось, что и соседние сараи занялись уже. Если это так — то к ночи здесь будет серьезное пепелище. Мало того — как бы огонь на город не перекинулся.

— За умышленный поджог городской собственности дают пятьдесят плетей и полгода каменоломен — тревожно сообщил я магу — А за такой... Могут и повесить, у судьи Адамса характер тяжелый. Так мне знающие люди говорили.

— Не будем конфликтовать с королевским правосудием — согласился со мной мастер Гай — Да и в целом — в этом городе делать нам уже нечего. Пора в путь!

И маг бодро зашагал туда, где уже гудела многоголосьем улица и слышались вопли 'Пожар'!

— Я только так и не понял — куда мы едем-то? — спросил я у Агриппы, который только ухмыльнулся на слова своего хозяина.

— А тебе какое... — услышал я уже привычную оговорку, но, к моему величайшему удивлению, он эту фразу до конца не довел, а сообщил мне уже вполне нормальным тоном — Далеко, барон, далеко. Аж в герцогство Химмельстайн. Слышал про такое?

— Не-а — помотал головой я — Это где-то недалеко от Западного океана?

— Не то чтобы так, но — да — подтвердил Агриппа.

— Уууу — протянул я — Неблизко. Дыра, небось, еще та

— Дыра — Агриппа пожал плечами — Так герцогство ведь, не королевство даже.

Как-то давно мне довелось повидать карту Рагеллона, представилась такая возможность. И я поразился тому, как она напоминает 'одеяло дружбы', которое сметал на коленке из разноцветных лоскутов какой-то подвыпивший подмастерье портного.

После Века Смуты, который изменил лик Рагеллона раз и навсегда, старые границы государств рухнули, а освященные веками порядки и законы рассыпались как карточный домик. Но на их обломках, как грибы после дождя, появились новые молодые королевства, причем самых разных размеров и, как правило, величина их зависела от того, сколько войска оно могло выставить единовременно и какое именно приданое досталось новому королю от старых времен. Ну, и от воли нового правителя.

Например, Айронт, до того небольшая держава, благодаря воле короля Линдуса Первого и тому, что именно на их земле взял свое начало Орден истины, очень быстро, буквально лет за десять, значительно прирос землями, а сейчас и вовсе был первой скрипкой в оркестре центральных королевств. Замечу отдельно — король Линдус Восьмой, который в настоящий момент сидел на престоле Айронта, во многом единолично определял политику Рагеллона, и к его мнению прислушивались не только ближайшие соседи, но даже эльфы, и гномы — а это что-то да значило.

И наоборот — Фротир, лежавший около Западного океана, и до Века Перемен являвшийся огромной державой, развалился буквально на куски сразу же после того, как чума отправила короля и его семью в лучший из миров. Причем воедино эти земли больше так никто и не собрал, они превратилась в несколько королевств и в три с лишним десятка суверенных герцогств.

Ради правды — время от времени и повелители этих самых королевств, да и владыки соседних держав, пытались присоединить независимые герцогства к своим землям, или хотя бы добиться от них вассалитета, но ничего у них не получалось. Не слишком ладящие в дни мира друг с другом герцоги в военную годину становились одним целым, и дружно давали отпор агрессору. Ну, а после этого снова не любили друг друга. Гипотетически по их герцогствам можно было бы прокатиться огнем и мечом — но кому нужна выжженная земля без подданных? Никому.

Впрочем, тот же Руфус, упокой боги его душу, предполагал, что такое дело — оно до поры до времени, раньше или позже найдется тот, кто сначала поглотит герцогства, потом королевства поменьше, а там и до титула императора недалеко. Он называл это 'генезис власти'. И еще он был уверен в том, что этого императора будут звать Линдус. Может, за такие речи его и прикончили в конце концов?

Но это я отвлекся. Вот в одно из этих герцогств мы и держали путь.

Из моего родного города мы отбыли очень быстро — пожар-то вышел нешуточный, столбы дыма я видел еще часа три после того, как мы выехали из западных ворот. Видно занялись-таки жилые кварталы, на что мастер Гай философски сказал:

— Огонь очищает. И потом — на пепелище лучше вырастает новая жизнь.

И пришпорил коня, ускорив его ход.

Я тоже ехал верхом — пришлось, Агриппа заставил. Врать не буду — до этого мне на лошадь влезать не доводилось ни разу, и, если бы не этот здоровяк с его кулачищами — я бы на нее ни в жизнь не вскарабкался.

Как же я отбил себе зад о седло в первый день! Это просто ужас что такое! И ляжки натер тоже.

Но — надо. Мастер Гай не шутил, когда говорил о том, что мне предстоит много чего усвоить. Я просто не представлял себе — насколько много.

День за днем он вдалбливал мне в голову всякое разное, причем настолько разное, что я только диву давался.

Я выучил родословную баронов фон Рут — от первого из них, Лео фон Рута до своего якобы батюшки Йохима фон Рута.

Я узнал, как охотятся с собаками, как загоняют оленя, как травят медведя и как выращивают подсадных уток.

Я носил вещи покойного барона, чтобы они выглядели на мне естественно, будто я в них вырос. Мало того — мне даже пошили еще пару костюмов, ради этого мы на три дня задержались в славном городе Триндите.

Мне были преподаны уроки по иерархическим древам всех правящих фамилий Рагеллона (тут правда я не сильно напрягался, все равно всех этих венценосных персон не запомнишь. Много их очень).

Я заучил наизусть имена великих мудрецов прошлого и названия их сочинений. Агриппа назвал это лишним трудом, но мастер Гай все равно заставил меня это сделать.

Если мы ночевали в городе, то, как правило, маг селился в лучшей его гостинице и требовал, чтобы ужин нам сервировали так, как это делается у каких-нибудь графов или даже королей. Не потому что он был столь чванлив, просто я должен был усвоить как вести себя за столом в приличном обществе. Вы когда-нибудь ели с толстыми книжками под мышками? Нет? Вы не знаете жизни. И это еще при том, что еда-то была отменная, я эдакой снеди в жизни не пробовал, даже когда жил в благородном доме. Но половина ее поначалу пролетала мимо рта.

Но это еще ничего. Если мы останавливались на ночевку в более занюханном месте или в лесу (а бывало и такое), то меня ожидало куда более серьезное испытание. Я попадал в руки Агриппы, который учил меня владеть благородным оружием, то есть тяжелой шпагой и дагой. Как правило, при поединках дворяне орудовали именно ими.

Кстати — и шпага, и дага у меня теперь были свои собственные, мне их купил Агриппа в первом же попутном крупном городе, которым оказался Триндит. Он долго и придирчиво осматривал товары в нескольких оружейных лавках города, сам махал клинками, заставлял меня это делать, дотошно расспрашивая о том, насколько хорошо они лежат в руке, цокал ногтем по лезвию и задавал торговцам массу непонятных для меня вопросов.

В результате я стал обладателем даги и шпаги, клинок которой был украшен гравировкой в виде изящных букв, складывающихся в слова, как мне объяснил Агриппа — именем мастера. И теперь наутро у меня болел не только зад от седла, но еще и руки от махания тяжеленным клинком, а также грудь от множества уколов и порезов. Чудо, что он вообще меня не прикончил до сих пор — я не понимаю, как он всякий раз чуял, что пора остановить клинок. Я слышал, что вроде дворянчики для таких учебных поединков используют специальные нашлепки на острие. Не знаю, Агриппа такими вещами себе голову не забивал.

Хотя, может именно это меня и подстегивало к тому, чтобы научиться отбивать его удары и делать это правильно. Через три недели он сообщил мне:

— Ну, это уже что-то. По крайней мере, ты хотя бы держишь клинок правильно, а не как деревенщина.

В его устах это было сродни похвале.

Все это было очень нелегко, но это не значит, что я только жаловался и жалел о том, что в подобное ввязался. Нет-нет. Я учился — и охотно.

Если правящие фамилии королевских домов и методы охоты были мне безразличны, то географию и историю Рагеллона я слушал с открытым ртом — и она сама была интересна, да и рассказчиком маг был отменным. С не меньшим прилежанием я постигал правила хорошего тона и умение убивать себе подобных — это было то, что непременно пригодится мне в жизни.

Да и понравилось мне искусство фехтования, неожиданно для меня самого. От занятий я не отлынивал и выкладывался на них по полной.

Через месяц с лишним мы покинули центральные королевства континента и наш путь продолжился по землям герцогств.

— В этих землях нам следует быть более осторожными, чем ранее — сообщил мне мастер Гай, показывая на покосившийся столб с прибитой к нему ржавыми гвоздями некрашеной доской, на которой тупым ножом была криво и косо вырезана надпись: 'Герцогство Махерштайн' — Герцоги — народ непредсказуемый и вздорный. К тому же у них в чести кровосмесительные связи, что не способствует появлению на свет хоть сколько-то разумных правителей. Вот скажи мне, Эраст — кем надо быть, чтобы установить подобное? Если это граница — то где будка с капралом, разделительная линия и все прочее? А если это установлено просто так — то какой в этом смысл?

— Лет пять назад я еле унес ноги от одного такого герцога — добавил Агриппа — У него денежные дела были настолько плохи, что он взялся за разбойничье ремесло и отлавливал всех, кто проезжал через его земли.

— С целью взимания пошлины или с целью грабежа? — заинтересовался мастер Гай.

— Всего сразу — хмуро ответил Агриппа — И еще выкуп требовал от родных и близких захваченного. Еле отмахался тогда. Да вы должны помнить ту мою поездку, мастер.

— Да-да — маг кивнул и снова посмотрел на столб — Нет, герцогская вольница — это просто безобразный нарост на теле западных земель. Куда только смотрит Линдус Восьмой, я не понимаю?

И вскоре я с ним согласился. На территории королевств были отменные дороги, везде висели путевые указатели, и, заселяясь в придорожную гостиницу, ты мог быть уверен в том, что в кровати не будет клопов и наутро ты проснешься живым. Здесь подобным и не пахло.

На дорогах этого герцогства, а после и других, нас не раз пытались грабить и убивать. Это случалось на лесных дорогах, в придорожных заведениях и даже на улице милого уютного городка со звучным названием 'Фрайшатдт'. Причем в последнем случае — прямо среди бела дня.

Как ни странно — это вызывало радость у Агриппы, всякий раз он это безобразие называл 'практическими занятиями' и заставлял меня сражаться с последним из оставшихся в живых негодяем. Как правило, это был не самый сильный боец, но и не самый слабый, кто-то из тех, кто умеет держать в руках шпагу, но недостаточно хорошо, чтобы прикончить меня сразу. И раз за разом Агриппа выбирал для меня все более и более серьезных противников, требуя, чтобы я не просто махал железом, а думал над тем, как убить своего противника. Он постоянно повторял мне, что поединок выигрывает не тот, кто лучше владеет оружием, а тот, кто сможет своего противника загнать в угол.

А как он возмущался, когда я не пожелал довести дело до конца и прикончить самого первого своего поединщика. Ох, как он орал!

Можно подумать, что мне так вот легко было убить живого человека. Ну да, я рос на улице, но этого делать мне до сего времени не приходилось. Всякое было, да и ножом я орудовал не раз — но не убивал, не было у меня такой цели. А тут — пришлось, поскольку, когда я опустил шпагу и сказал, что не могу этого сделать, мастер Гай достал из кармана заветную мензурку и молча показал мне.

И тогда я воткнул острие клинка в горло лежащего на земле разбойника. Выбирая между своей жизнью и его, я выбрал свою. А потом мне было очень плохо, я вообще заснуть две ночи не мог — все казалось, что как только я закрою глаза, так этот человек за мной придет.

Не пришел. К тому же через день мой личный счет пополнился вторым покойником и лицо первого подзабылось.

Вот так шло время. Лето было гнилое, и мы месили грязь на проселках герцогств, названия которых я забывал быстрее, чем мы их миновали, я все увереннее орудовал шпагой, получил массу сведений о том, что должен знать молодой барон из захолустья, но вот только так и не приблизился к ответу на основной вопрос — в каком же таком качестве я нужен магу? К чему он меня так готовит?

Впрочем, все когда-нибудь кончается, кончились и наши странствия. Через три недели после того, как мы покинули королевства, когда лето почти подошло к концу, я наконец снова услышал знакомое название.

— Вот и граница славного герцогства Химмельстайн — сообщил мне Агриппа — Добрались, стало быть.

Мы только-только выехали из леса и оказались на приличной высоте обрыве. Тут это было обычное дело — дорога была — и вот ее нет. А есть — обрыв. Или — река, без малейших признаков парома или перевоза, особенно если в этом месте заканчиваются границы очередного герцогства. Его светлости местному герцогу все равно, как люди будут покидать границы его земель. И потом — нечего вообще им это делать, ибо именно его владения — рай земной, а у соседа ничего хорошего нет. И сам сосед — свинья вонючая, не сказать еще хуже.

— Красиво — признал я — Но большой разницы между тем, откуда мы приехали, и тем, куда мы направляемся, не вижу, если честно.

Под обрывом текла небольшая речушка, за ней был зеленый луг, за лугом начинался лесок. Ничего принципиально нового.

— Это потому что ты пока еще не научился предчувствовать удовольствие от приближения к намеченной цели — пояснил Агриппа — Поверь мне, Эраст — это одно из самых сильных ощущений в жизни. Более притягательным может быть только вид умирающего заклятого врага и, пожалуй, лицо того человека, который убьет тебя.

— Все у тебя к одному сводится — проворчал я.

Надо заметить, что у меня с Агриппой в результате сложились вполне приятельские отношения. Общие потасовки и совместная прогулка в бордель способствуют сближению мужчин.

В бордель меня отправил мастер Гай, сообщив, что —

— Барон Рут не может быть девственником, это исключено. И мне совершенно не нужно, чтобы задуманное провалилось из-за какой-то девки, которая расскажет всем об этом факте.

Не знаю, как он пронюхал о том, что я еще не был с женщиной (а это было правдой) и в результате я провел ночь в на редкость веселом месте. Впрочем, против я ничего не имел, мне там очень даже понравилось.

Агриппа составил мне компанию, и наутро мы вышли оттуда если не молочными братьями, то приятелями. Как выяснилось, веселые дома сближают куда быстрее, чем совместные путешествия.

Хотя я не обольщался на его счет. Дружить с ним — это как дружить с горским волкодавом. Он будет позволять себя гладить до той поры, пока его хозяин не скомандует 'Взять'. И все. Его челюсти уже сжимают твое горло.

Тем не менее, я уже позволял себе отпускать комментарии о происходящем и даже изредка иронизировал. Никогда, кстати, не знал, что это я 'иронизирую'. Всегда думал, что просто шучу. Но мастер Гай сказал, что у меня неплохо выходит именно иронизировать, а после объяснил смысл этого слова. Еще он посоветовал мне знать в этом деле меру, и я с ним согласился. Убивать меня Агриппа не стал бы, но кулаком по сопатке вдарить запросто может.

— Сколько отсюда до Кройцига? — спросил маг у Агриппы — Когда мы там будем?

— Два дня — самое большое — ответил тот — Если заночуем здесь — то послезавтра к вечеру будем на месте.

— Заночуем здесь — немедленно заявил мастер Гай — Вниз только спустимся.

— От реки сыростью тянет — поежился я — Как бы не простыть.

— Эраст, стыдись — попенял мне маг — Ты барон из Лесного Края, ты можешь спать на снегу и есть сырое мясо. Как ты можешь бояться банальной простуды?

— Тот может и мог ее не бояться — хмыкнул я — А я...

— А ты — он — маг вытянул руку и цапнул меня за подбородок — Не заставляй меня начать жалеть о том времени, которое я на тебя потратил. Ты — он. Ты можешь скакать на лошади неделю подряд, махать шпагой и травить лису, и это все ты умеешь делать с детства. Ты — барон фон Рут.

— Я — барон фон Рут — устало подтвердил я.

Я так часто себе это повторяю, что сам начинаю в это верить. Но мне совершенно не хочется проживать чужую жизнь. Она рано или поздно кончится, и с чем я тогда останусь? Точнее — кем я тогда буду? Уже не барон фон Рут, но ведь и не Крис Жучок.

На самом деле не тянуло от реки сыростью. Напротив — плеск воды как-то немного успокоил меня. Это у них цель приближается, а мне от этого сплошное беспокойство. Нет ничего хуже неизвестности, а у меня сейчас она одна только и есть.

— Не дергайся так — посоветовал мне мастер Гай, отправляя в костер скелетик рыбы. Агриппа с отменной сноровкой наловил довольно крупных рыбешек и зажарил их, причем получилось это у него замечательно — Я знаю, что ты весь извелся, что ты перебрал сотню вариантов — что и как. Но уверен — ни один из них не является верным.

— Мастер, а зачем такая таинственность? — спросил у него я — Почему вы сразу мне не сказали куда и зачем мы едем? Я бы хоть знал, что меня ждет.

— На то есть как минимум пять причин — показал мне расправленную пятерню маг — И ни одну я тебе не назову, просто поверь, что они есть. Да это и не столь важно теперь.

— Ну, не скажите — не согласился с ним я — Если я не знаю, куда еду, то неплохо бы хотя бы представлять то, почему это так.

— Красиво загнул — Агриппа похлопал в ладоши — Мастер, вы сделали из него ритора.

— Полагаю, он сам не понял, что сказал — усмехнулся маг и ткнул пальцем в темный берег с той стороны реки — Там герцогство Химмельстайн.

— Это я уже понял — меня внезапно зазнобило. Меня всегда потряхивает в такие моменты.

— Через два дня мы будем в городе Кройциге — продолжил маг — Это главный город герцогства. Там мы переночуем, а утром обнимемся на прощание и расстанемся на какое-то время. Что дальше будет с нами, тебе знать ни к чему, а вот ты отправишься дальше, и через... Агриппа?

— Часов через двенадцать, не менее — отозвался здоровяк.

— Через полсуток ты прибудешь в деревеньку с поэтичным названием 'Кранненхерст' — я до этого ни разу таким серьезным мастера Гая не видел — А в паре лиг от нее ты увидишь большой холм и стоящий на нем замок. Тебе он наверняка покажется большим-пребольшим, на мой взгляд, он так себе. Вот этот замок и есть цель твоего путешествия. К нему ты и направишься.

— А там что? — уточнил я.

— Там? — мастер Гай засмеялся, но как-то непривычно — дробно, меленько — Там то место, где ты весело и познавательно проведешь как минимум год. Я, по крайней мере, на это надеюсь. Там, мой милый Эраст, будет твой новый дом и название ему — 'Воронья гора'. Там ты будешь учиться самому сложному делу на этом свете. Там из тебя будут делать мага.

Глава третья

— Кого? — я не стал пучить глаза или в изумлении открывать рот, как это полагается делать очень удивленным людям. Я просто захихикал — Мага? Из меня? Ладно бы еще менестреля, или там — портного. Но мага?

— Магами не рождаются, магами становятся — как-то даже немного обиженно сказал мастер Гай — Или ты думаешь, что это дело передается от отца к сыну, как лавка скобяных товаров? Нет такого, у нас династийность отсутствует вообще. Все маги стерильны, если ты понимаешь, о чем я говорю.

— Не понимаю — честно ответил я — Я это слово не знаю.

— Если ты маг — то о детях забудь — пояснил мастер Гай — Тут что-то одно — или то, или другое. Как тебя инициировали — так и все, не размножишься больше.

— Эва как — я опустил глаза вниз и уставился на свою пряжку ремня — Только я это дело распробовал...

— Тьфу, дубина ты эдакая — маг глубоко вздохнул, чтобы не заорать на меня в голос — Не путай стерильность и импотенцию. Работать все будет, но результат не воспоследует, понятно?

— Теперь понятно — кивнул я — Но все равно — какой из меня маг, мастер? Это же какие-то умения специальные нужны, навыки... Не знаю даже... Я не в курсе, как отбирают учеников магов, но мне кажется, что не так просто. Что я, приду в этот замок и скажу — 'Я барон фон Рут, я буду тут учиться'?

— Не поверишь — но приблизительно так дело и будет обстоять — расхохотался мастер Гай — Придешь, постучишь и скажешь. Ну, еще рекомендательное письмо предъявишь, я тебе его потом дам.

Вот же вредный старикан, выдает информацию кусочками. Письмо — это же совсем другое дело, письмо удостоверяет мою личность и подтверждает то, что я не шантрапа какая-нибудь самозваная.

— Что до способностей — маг дремлет в почти каждом человеке, у многих есть скрытые способности и силы — продолжал тем временем вещать мастер Гай — Вопрос всегда в том — захочет ли человек сделать самый первый шаг и пробудить в себе этот дар или предпочтет жить спокойно и безбедно. Ну, и еще в том — предоставят ему этот шанс или нет?

— Это вы, мастер, что-то странное говорите — хмыкнул я — Магам-то живется куда проще, чем простым людям. И денежки у вас есть, и руку вам любой первым подает, если только вовсе ее не целует. Власть правда не везде любит, но где она, та власть? В больших городах только. И кто же откажется от такого? Даже при условии, что хрен стоять не будет.

— Да все у тебя там нормально будет функционировать — невесело засмеялся маг — А отказываются многие, поверь. Впрочем, сам все увидишь следующей весной, перед обрядом инициации, если доживешь до конца первого года обучения. Все, что ты сказал — так. Но это только фасад нашей жизни. Вот когда ты увидишь её изнанку — тогда ты, может, и изменишь свою точку зрения.

Не знаю, какая там изнанка у этой их жизни, по моему мнению, магам жилось куда как хорошо.

— Что до задатков — у тебя они есть — мастер Гай поворошил палкой угли костра — Из того, что заметил — отличная ментальная сопротивляемость, это важно при поединках с себе подобными, цепкая память, хорошая реакция. Огонь тебя любит, значит, заклинания из 'пламенного арсенала' легко будешь усваивать.

— 'Пламенного арсенала'? — теперь у меня был не просто интерес, теперь эта информация была нужна мне для того, чтобы выжить — А это что? И какие еще есть арсеналы? И вот еще — вы тогда, в сарае, сказали что-то про 'пограничный ритуал'. И еще — в чем отличие ритуала и заклинания? И...

— Тпрррр! — замахал руками мастер Гай — Сразу столько вопросов — это перебор. Давай я лучше тебе сам расскажу о том, что сочту нужным. Тем более что про большинство вещей ты так и так услышишь на занятиях, что на это время сейчас тратить?

— Я бы на твоем месте спросил у мастера о другом — неожиданно сказал Агриппа — Я бы узнал у него, как именно ты получил рекомендательное письмо, и кем оно было написано. И непременно поинтересовался бы — почему какой-то барон из занюханного Лесного Края едет через весь континент именно в эту школу магов. Что, поближе не нашлось учебных заведений? Или она чем-то так прославилась?

В этот момент я ощутил себя идиотом — а что, все верно Агриппа сказал. Про 'пламенные арсеналы' всякие меня в этом Вороньем замке спрашивать не будут, а вот эти вроде бы и несложные вопросы зададут непременно.

— Будем последовательны — мастер Гай снова поворошил угли — Если уж пошел такой разговор. Вообще-то вопрос с письмом и подробности того, зачем ты мне понадобился, я хотел оставить на послезавтра, но — почему бы об этом не поговорить сейчас? Тем более что здесь нас точно никто не подслушает.

Я насторожился — эта тема интересовала меня куда больше, чем всякие магические штуки-дрюки. От этого зависело мое будущее — и ближайшее, да и последующее.

Но, против моих ожиданий, мастер Гай не стал мне немедленно выдавать подробные инструкции или объяснять, как себя вести с незнакомыми мне пока обитателями Вороньей горы. Он начал издалека.

Маги, как оказалось, были плотью от плоти Рагеллона. То есть, по словам мастера, сначала боги создали землю и воду, потом человека, а потом первых магов, причем разрыв по времени создания был минимальный. Я в это не слишком поверил, но головой покивал — мол, понятное дело. Маги — венец мироздания.

Впрочем, мне показалось, что он вообще переоценивает роль магов в существовании нашего мира. Если его послушать — так именно они управляли всей жизнью человеческой на протяжении тысячелетий, маленько ослабив удила только за последние лет триста, по известным обстоятельствам. И королей на троны они подсаживали, и Черного Властелина пару тысяч лет назад они извели, и все блага людям тоже они подарили — от зерновых культур до ароматических курений.

Впрочем, если отмести в сторону все эти 'мы, маги' и 'куда без нас', то он рассказал мне немало интересного.

Я узнал о том, что на самом деле его слова о том, что почти любой может стать магом — это не совсем верно. Количество магов, проживающих в Рагеллоне, как выяснилось достаточно ограничено и не кем-нибудь — а богами. Они в каких-то незапамятных временах четко сказали — 'Если все магами будут — то какой в этом смысл'? Так что на обучение попадает весьма ограниченное число соискателей посоха мага, вот какая штука. Сколько чародеев покинуло этот свет — столько и прибавится, как-то так. Мало того — даже попав в соответствующее учебное заведение, нельзя быть уверенным в том, что ты уже достиг своей цели — первый год обучения переваливает дай боги половина студиозусов. Остальные отбраковываются в процессе инициации или даже раньше, во время учебы. Они уходят сами, поняв, что сели не в свои сани, их отчисляют по причине неспособности усваивать учебный материал или просто гибнут. Да, представьте себе — гибнут. Штука в том, что особой жалостью в этих школах и академиях никто не страдает и условия обучения там приближены к максимальной реалистичности жизни. Никаких снисхождений, никакой жалости — жизнь мага не для тех, кто хочет существовать спокойно. И это все происходит только на первом году обучения. Про последующую учебу мастер Гай ничего не рассказывал, но обмолвился о том, что в его выпуске было всего четыре человека, больше никто до торжественной процедуры вручения посоха не дошел. Не знаю, сколько с ним было народу на старте, но явно больше десяти человек. Вот такой компот.

Надо заметить, что абы кто учить магии тоже не может, причем право на обучение молодой поросли работников посоха получить очень и очень непросто. В первую очередь, потому что право это дают не люди, им подобное не дозволено. Право набрать учеников и сделать из них полноценных магов дают боги, причем в самом прямом смысле этого слова. К любому из действующих магов в один прекрасный день может прийти человек в плаще с капюшоном, который скрывает лицо и открыв футляр, обтянутый красной кожей, достать из него короткий скипетр с вделанным в навершие драгоценным камнем. Это значит то, что боги выбрали тебя как наставника молодежи и теперь ты вправе набрать себе учеников. Никто не знает по каким принципам идет подобный отбор, почему боги выбирают тех или иных магов для этих целей — но дело обстоит именно так. Только так — и никак иначе.

И не всякий маг пользуется этой привилегией, поскольку не всякому она нужна. Ученики — это почетно, удобно и иногда даже прибыльно — но очень хлопотно. Потому кто-то сразу отказывается от этого скипетра и посланец, не говоря ни слова, покидает его дом, кто-то принимает его, но после так ничего и не делает, в смысле — не набирает учеников. В этом случае скипетр в какой-то момент просто пропадает из дома этого мага, чтобы через какое-то время снова оказаться в руках посланца богов.

Бывает и так, что боги признают свою неправоту, осознав, что не в те руки доверили молодежь Рагеллона и что этот наставник ничему никого не научит. Или наоборот — научит, да не тому чему следует, как это случилось две тысячи лет назад. Некий маг Виталий в своей школе подготовил аж дюжину магов, ставших его ближайшим окружением и основной военной силой после того как он провозгласил себя Черным Властелином. Надо заметить, что без подобных сподвижников он вряд ли смог бы завоевать половину континента и довольно долго бороться со всеми магами Рагеллона (что примечательно — боги в эту свару не ввязывались). Кончилось, правда, для него все плохо, это факт. Учеников потихоньку перебили — кого в бою, кому в спину стрелу пустили или сонному по горлу ножом полоснули (маги от подобных вещей мрут точно так же, как и обычные смертные, как я и говорил. От ядов — нет, тут они покрепче, чем люди, а вот от стали и им не уберечься), а после и его самого захватили, кстати — приблизительно в этих самых местах, недалеко от Западного океана. Захватили и спалили на горе Штауфенгрофф, которая с древних времен славилась тем, что именно с нее боги некогда обозревали сотворенную ими землю. Горел он долго, проклял перед смертью и своих бывших коллег по цеху, и тех, кто его не понял и предал, и даже по богам прошелся мелким гребешком, прекрасно осознавая, что посмертие у него будет такое, что не позавидуешь. Впрочем, насколько я понял, у магов и смерти вообще отдельные отношения, именно по этой причине носители посоха очень не хотят умирать.

Что примечательно — именно Виталий и стал причиной того, что у магов пропало то, что мастер Гай назвал 'узкой специализацией'. В старые времена были маги-воздушники, маги-огневики, маги-целители и много кто еще. Виталий, к слову, был магом Смерти, промышлял некромантией, малефистикой и прочими неприятными вещами. Ну, разумеется, не с практической стороны вопроса, а с позиции противодействия оным явлениям. Только вот из своих учеников он подготовил отличных специалистов, которые противодействовать ничему не стали, зато со знанием дела поднимали кладбища, насылали на своих противников чуму и прочие гадости, кидали налево и направо проклятия, причем творили это все крайне умело. Они вообще оставили след в истории магического Рагеллона, эти двенадцать парней и девушек.

Уже на следующее утро после аутодафе каждый маг континента с удивлением осознал, что он совершенно не помнит какие-то заклинания из тех, которые были в его арсенале, зато у него в голове появились новые, притом из разных областей познания.

Сначала была жуткая путаница, особенно убивались целители и погодники, потерявшие свой верный заработок, но сменилось поколение, потом еще одно — и это стало нормой вещей. Хотя какие-то рудименты (забавное слово, интересно, что оно означает?) от старых времен остались — кому-то лучше дается огненная магия, кто-то куда успешнее других борется с болезнями и проклятиями, кто-то охотно принимает участие в локальных войнах, орудуя боевыми заклинаниями. Но при этом никто не может похвастаться тем, что он в совершенстве изучил ту или иную область магии — это отныне чародеям неподвластно.

И количество наставников подрезали до пяти как раз после того, как Виталий заявил права на весь континент — до его демарша их было куда больше. Теперь же скипетров всего пять — и школ магии тоже всего пять, не больше. Меньше — бывает, если, например, наставник не оправдал доверия богов или пребывает в раздумьях о том, надо ему это или нет.

— А если скипетр у наставника отобрали посреди учебы? — перебил я мага — Что тогда с учениками будет?

— Наиболее талантливых разберут другие наставники, а всем остальным... Им просто не повезло, так и останутся недоучками — пояснил мне мастер Гай — Если это случилось на первом году учебы — то вернутся по домам и будут жить, как смогут. А если после инициации — то все не так уж плохо. Базовый набор знаний у этих бедолаг будет неплохой, так что не пропадут. В деревнях осядут или в небольших городках. Посоха им не видать, но патент на целительство или что-то в этом роде получить можно.

— Мастер, вы вот эту инициацию все поминаете — осторожно спросил я — Про нее мне рассказать можно или это тайна какая-то?

— Да какая тайна — засмеялся маг — Ее каждый из нас прошел, но никто не знает, какова ее истинная суть. Мага инициируют не люди — но боги. Если ты доживешь до весны, то в десятый день мая, за час до заката, вас всех выведут в замковый двор, для проведения ритуала. Наставник коснется лба каждого из вас и сделает он это тем самым скипетром. Вот тут и выяснится — кому куда. Кто-то еще до заката покинет школу, кто-то станет подмастерьем, а кто-то умрет.

— Прямо — умрет? — шмыгнул носом я.

— Я не слышал, чтобы хоть одна инициация обходилась без этого — подтвердил мастер Гай — К примеру — из стартовых шести десятков моего набора в майский день на площадь замка Тиретс вышли тридцать восемь человек. За пиршественный стол после ритуала село двадцать три подмастерья. Ну, а сколько нас вышло с посохами из ворот школы я тебе уже сказал.

— И что — пятнадцать человек погибло? — ужаснулся я.

Хотя тут вообще порядок чисел был кошмарный — из шестидесяти человек осталось четыре.

— Конечно нет — засмеялся маг — Умерло только трое, причем двое сразу, они были первыми, кого коснулся скипетром наставник Кай. Пятеро в самый последний момент решили вовсе не проходить инициацию, а остальных просто не приняли боги, вот и все.

— А как становится понятно, что боги... Мнэээ.... — я не знал, как выразить мысль — Что тебя инициировали?

Маг расстегнул камзол, распахнул рубаху, надетую под ним и ткнул пальцем в искусно выполненную татуировку на груди. Я никогда не видел такой тонкой работы.

— Вот это появилось у меня почти сразу после того, как скипетр прикоснулся к моему лбу. По ощущениям — жутко было до невозможности, и больно. Меня как будто молния пробила — с ног до головы. Я так думаю, что у тех, кто умирает, просто сердце не выдерживает, нет в этом другой подоплеки. Это как тест на выживание — сдюжишь или нет? Маг должен быть сильным и выносливым, это тяжелая работа. Хотя в школах все под это заточено. Нас четверо осталось не только потому, что остальные сами ушли или что-то в этом роде. Запомни — там нет друзей, там есть противники и соперники. Кровь двоих из моего потока — на моих руках, я их лично убил. Но если бы я этого не сделал, то они забрали бы мою жизнь. Но при этом ты должен помнить, что если будет доказано то, что ты убил кого-то просто так, без оснований — тебе будет плохо, очень плохо. Так что — либо делай это официально, поскольку поединки между студиозусами не запрещены, либо декорируй смерть врага под несчастный случай. Или свали на кого-то другого, это тоже допустимо.

— Ишь ты — я все разглядывал круглую небольшую татуировку на груди мастера, понимая, что человек такое сделать точно не смог бы — очень уж тонкое плетение узоров — А причины такой нелюбви друг к другу — они в чем?

— Причин много, но первая среди них — знания — коротко ответил маг — В какой-то момент наставник отбирает тех, с кем ему работать интереснее, чем с другими, они и получают львиную долю знаний. А остальным — что останется. Стало быть — чем вас меньше — тем вам лучше. Потом — личная неприязнь. Маги — они ведь тоже люди, могут кого-то не любить, с кем-то враждовать и иногда это ведет к взаимной ненависти. Больше скажу — она иногда растягивается на века, что очень раздражает. Я вот в свое время одну вздорную девчонку пожалел, не добил — и вот результат, вторую сотню лет она мне пакостит.

Это он, наверное, от той магистрессе Эвангелин говорит, которую Агриппа в сарае упоминал.

— Еще — будущее — продолжил маг — Вы ведь не в никуда уходите из школы, на каждого из вас после третьего года обучения будут поглядывать разные влиятельные особы. Формально мы при королевских дворах быть не должны, только иные венценосные персоны давно на этот запрет плюнули. Да и богатые торговые дома охотно берут на службу молодых и амбициозных магов. Только вот таких мест всегда меньше, чем желающих на них попасть. В один прекрасный момент может выясниться, что наниматель просто не знает, на чьей кандидатуре остановиться — твоей или одного из твоих приятелей. И все — сначала дружба врозь, а потом одного из бывших приятелей закапывают у замковой стены.

Сдается мне, что это он часть своей биографии мне поведал.

— А вот у меня вопрос — решил я воспользоваться паузой — Ну, понятно, что до судьбы таких как я дела никому нет. А благородные? Вряд ли их родители радуются, узнав, что их чадо на тот свет отправилось?

— Всякий родитель, отпуская чадо в подобное учебное заведение, готов к тому, что он его возможно больше не увидит — пожал плечами мастер Гай — Это плата за то, что их ребенок может взлететь очень высоко, она определена богами, а с ними никто спорить не захочет. Раз вошло твое чадо в ворота замка мага для учебы — то все, претензии не принимаются. А если ты попробуешь их высказать или чего похуже — то готовься, открывай бедам дверь. Пожары, королевская немилость, поветрие — много чего может произойти. И все это знают, а потому наследников в такие места не отправляют. Туда едут третьи сыновья, племянники, дочери-дурнушки, бесприданницы, то есть те, кому и так ничего особо в этой жизни не перепадет. Иногда их туда даже специально запихивают, чтобы со своих плеч эту ношу сбросить. Ну, когда ребенок не от мира сего или просто не слишком нужен родителям по каким-то причинам. Жизнь — это штука такая, сложная.

— Ишь ты — удивился я — А простолюдины туда как попадают? Как вообще разносится весть о том, что где-то чему-то учат?

— Случайно — ответил мне маг — Весть разносится случайно, но тот, кто должен ее услышать — он услышит. Это невозможно объяснить, но поверь мне на слово — кто туда должен попасть — он туда почти наверняка попадет. Нет, есть какой-то процент неудачи — но мизерный. Вот, как с твоим... Предшественником. Погиб бедолага. Но кто знает — может, он как раз погиб потому, что именно ты и должен был попасть в школу. Согласен?

— Все очень непросто — вздохнул я — И эти убийства, и все остальное...

— Много нюансов. Да сам скоро все поймешь — маг захихикал и застегнул камзол — И мне очень хочется верить, что ты как минимум дойдешь до инициации. А может, и пройдешь дальше. Ты парень крепкий, на ногах стоять умеешь, удар тоже держишь хорошо и разумом тебя боги не обделили — у тебя есть все шансы на то, чтобы уцелеть.

— И везучий — вставил свое слово Агриппа — Ты по всему должен был сдохнуть либо в том сарае, либо на улицах города, так или иначе. Ты был грязь с мостовой. А судьба дала тебе шанс, который выпадает одному из... Даже не знаю скольких. Ты получил возможность изменить свою судьбу, пойми это. Такой подарок очень дорого стоит.

— Да это все я понимаю — кивнул я — Только, мастер... Зачем это все? Для чего вы нашли того барона... Меня, то есть. Не просто же так вы это делаете, из каких-то добрых побуждений?

— Конечно не просто так — мастер Гай выпрямился, его глаза блеснули в свете пламени — Мне нужны глаза и уши в этой школе. Свои, те, которые будут мне преданы до конца, и не станут молчать или врать. Ты — это они.

А у меня была такая версия. Угадал я.

— Видишь ли, Эраст — маг говорил очень размеренно, явно желая того, чтобы я хорошенько усвоил его слова — Замок на Вороньей горе впервые распахнет свои ворота для того, чтобы принять студиозусов, и это очень беспокоит меня и кое-кого из моих коллег. Его владелец, твой будущий наставник — мой старый знакомец, он только этой весной получил скипетр, причем подобного никто не ожидал, поскольку более неподходящую для наставничества кандидатуру — еще поискать. Его вообще не очень любят в нашей среде — за высокомерие, крайнюю жестокость, даже по нашим меркам, и чрезмерную экспансивность. Самое же главное — мы не знаем, что от него ожидать, поскольку он непредсказуем. Чему он будет учить молодежь? Для чего он принял этот скипетр, до того он не выказывал желания наставничать? Не получим ли мы нового Виталия? Ты будешь за ним следить и докладывать мне обо всем, что узнаешь.

— И барон на это согласился? — удивился я — Он же из благородных, им наушничать законы чести не позволяют. Мне-то это ничего не стоит сделать, да и нового в этом ничего нет. Но тот-то Эраст, который помер — как он на такое пошел?

— Родился бы ты третьим сыном в семье барона из глубинки — понял бы — ответил Агриппа вместо мага — У него перспектив было немного — либо наемником к соседу идти, либо в вольные охотники. Как восемнадцать бы стукнуло — так его из дома пинком бы папенька вышиб. По законам Лесного Края...

— Все достается первому сыну — покивал я. Ай, мне же про это говорили, забыл.

Но я убиваться бы точно на его месте не стал. Лучше быть третьим сыном барона в глухомани, чем бездомным воришкой в большом городе. Хоть голодным спать не ляжешь.

— Потому он недолго сомневался, когда я ему предложил эту работу — перехватил инициативу маг — Перспектива, вид на жительство в приличном королевстве и хорошее жалование — чего еще надо юноше из глубинки? А моральные принципы... Кто о них вспомнит, если впереди большие города, доступные женщины и мешок золота?

— С этого места поподробнее — оживился я — Мешок золота?

— Это ему было обещано — веско сказал мастер Гай — И он был барон.

— Я — это он — нагло и громко сказал я, сам поражаясь этому — Вы сами про это говорили.

— У тебя, дружок, свой гонорар — маг достал мензурку с разноцветной пылью внутри — Вот он. Я заплачу тебе твоей жизнью.

Ну да. Барону — золото, а грязи с мостовой — просто жизнь. Все правильно. Все по-честному.

— Не печалься — мастер Гай подмигнул мне — Если все закончится хорошо — в накладе не будешь, обещаю.

— Хорошо бы, если так — вздохнул я — Мастер, еще вопрос. А откуда я узнал, что этот, ну, высокомерный, учеников набирает? Где Лесной Край — и где замок на Вороньей Горе? И про письмо вы мне так и не рассказали.

— Молодец — одобрил мой вопрос маг — Не забыл. Тебе про это все поведал некто Фратин Сивый, маг. Он все время по всяким закоулкам слонялся, искал приключений на свою задницу, так что сомнений это не вызовет никаких. Вот и занесло его в дом твоего папаши, веселого барона Йохима фон Рута. Там он свел знакомство с тобой, ты пришелся ему по душе, увидел он в тебе перспективу. А может — просто пожалел. Потому и написал рекомендательное письмо к своему старому приятелю Герхарду Шварцу, по прозвищу 'Ворон', который незадолго ему как раз сообщил, что будет набирать учеников. Оно настоящее, так что ты можешь ничего не опасаться.

— А Фратин? — поинтересовался я — Который 'Сивый'. Если они приятели с этим самым Герхардом — он же может в его замок притащиться, по старой дружбе. Повидаться там, и все такое?

— Не притащится — заверил меня мастер Гай — Он умер в еще в начале лета. Скоропостижно. Маги, увы, тоже смертны. Возраст, знаешь ли. Да и образ жизни он вел очень неправильный.

Ну да, образ жизни. Небось, как письмо написал — так и прижмурился. Надо думать, вы его и того... То-то вон Агриппа ухмыльнулся.

— Вы мне его хоть опишите — попросил я мага, и не подумав озвучить свои мысли — Должен же я знать, с кем общался. Внешность, привычки... Может, у него какие словечки были, которые он все время употреблял?

— Само собой — Агриппа подбросил в костер немного хвороста — Все расскажем, все объясним.

— И вот еще что — мастер Гай снова уставился мне в глаза — Это очень важно, запомни это накрепко. Никогда, ни при каких обстоятельствах не упоминай, что знаком со мной. Вошел в ворота замка — и забыл меня до той поры, пока я тебе сам о себе не напомню.

— Хорошо — кивнул я — Понял. А что, этот Герхард вас не любит?

— Скорее — я его — проворчал маг — Причем очень давно. Дорогу он мне как-то раз перешел, глиста долговязая. Он про это, может, и забыл уже, а вот я — нет. Впрочем, не я один к нему счет имею.

— Понятно — усмехнулся я.

— Ничего тебе не понятно — неожиданно зло сказал мастер Гай — Личная неприязнь — это одно, а безопасность нашего цеха — совсем другое. Если бы я хотел всего лишь ему насолить, я бы не стал проворачивать подобные комбинации, я бы нашел другие методы и способы. Все что я сейчас делаю — это насущная необходимость. Ворон — неконтролируемая личность, он опасен. Никто не хочет повторения событий трехсотлетней давности, никто. Маги, которые учили когда-то меня — смелые, умные люди, способные остановить ненадолго ход времени, пусть и в ограниченном пространстве — они бледнели, вспоминая те костры. Мальчик, на них за пару лет сгорело три четверти всех представителей нашей профессии! Три четверти! Безумный Виталий — и тот нам так не насвинячил.

— Да уж — поддакнул магу Агриппа — С этого станется кашу заварить!

— То-то и оно! — Гай всплеснул руками — Как ему скипетр наставника дали — я не понимаю? О чем боги думают? А Орден истины только и ждет того, чтобы развязать новую резню, это не секрет. И на этот раз они не остановятся до тех пор, пока нас всех не спалят. А проклятый Герх наверняка будет делать из вас не просто магов. Он не будет вам преподавать простые дисциплины, как положено, он уже изобрел что-то эдакое, какую-нибудь новую методу или иную дребедень, которую нормальный маг даже за теорию не примет, поверь мне. Мне ли его не знать!

— Да понял я — мне стало не по себе. Вон как мой старичок разошелся, как бы его карачун не хватил — Все ясно. Буду следить, если что — доложу. Только вот еще одно. Чего же вы тогда со мной через половину Рагеллона бок о бок ехали? А если ему про это кто расскажет?

Вопрос был не пустячный — мастеру Гаю ничего в этом случае не будет, а вот я запросто могу под раздачу попасть.

— Да не волнуйся ты — маг скривился — Герхард не любитель дальних поездок, соглядатаев же у него нет. Он слишком брезгливо к подобным вопросам относится. Поверь — если бы я был уверен в обратном, то тебя к нему сопровождали бы совсем другие люди.

— Хорошо, коли так — я посопел и задал следующий актуальный вопрос — А как мне вам информацию-то передавать?

— В деревне Кранненхерст есть корчма — Агриппа посмотрел на разошедшегося мага, который все еще что-то бормотал и махал сухенькими кулачками — Обычный деревенский кабак, без изысков. Корчмаря зовут Йоганн Литке, его ни с кем не спутаешь — рожа круглая, будто по ней сковородой ударили. Если у тебя будет, что нам сообщить — скажи ему, что барон, мол, имеет сказать пару слов Агриппе. Только приватно говори, чтобы не слышал никто.

— И? — поторопил я его.

— На следующий раз, когда туда придешь он тебе объяснит, что к чему — пожал плечами Агриппа — Ну, там — в каком доме меня найти или еще что. Имей в виду, может быть такое, что он тебе от нас привет передаст и какое-нибудь поручение.

— А оно точно от вас будет? — засомневался я — Знаю я этих корчмарей, то еще жулье.

— Оно будет не на словах — маг вроде успокоился и протянул ко мне руку — Вот, смотри.

Чего там смотреть? Я этот перстень-печатку давно приметил, даже первые дни против своей воли прикидывал как бы такую красоту умыкнуть.

— Пергамент с посланием тебе будет запечатан сургучом — пояснил мастер Гай — На нем непременно должен быть оттиск этого перстня.

— Так надежней — признал я — Не верю я просто корчмарям...

— И правильно делаешь — одобрил Агриппа — Сволочи они все, через одного. А те, что не сволочи — те еще хуже.

— Слушайте — подавил зевок я — А кто меня вообще в корчму отпустит, а? Я же вроде как студиозус буду.

— Воскресный день — твое святое время — маг хихикнул, видно что-то вспомнив — В воскресенье всех отпускать на волю будут, кто захочет, понятное дело. Да и не станет вас Ворон в замке держать, я в этом уверен. Набегаешься ты там по окрестным деревням, чую, по полной. Как бы ноги тебе до колен не стоптать.

— Оно и хорошо — обрадовался я и снова зевнул — Не люблю в четырех стенах сидеть.

— Спать давайте — сказал маг — Скоро светать уже будет, а мы не отдохнули совсем.

Оставшиеся два дня пролетели незаметно — сказалось и ожидание того, что скоро мне предстоит отправиться в школу магии, это одновременно пугало и притягивало, и то, что мастер Гай с истории мира перешел к рассказам об истории магии. Он сразу обозначил то, что лишнего я не узнаю, мол — ненужные знания вредны, но все равно поведал мне массу интереснейших вещей.

Кстати — 'пограничным' ритуалом оказалась волшба на стыке двух или трех видов разной магии. В моем случае это была магия жизни, магия смерти и магия огня. Не знаю, насколько этот ритуал трудно провести, но звучит очень внушительно. И мрачно. Не очень приятно знать, что в отношении тебя использовалась магия смерти, согласитесь?

Глава четвертая

А через два дня я расстался со своими спутниками. Я полагал, что это будет трогательно или хотя бы немного по-семейному — все-таки все лето, почитай, бок о бок спали — но нет. Зря я на это надеялся.

Нет, Агриппа-то как раз дал мне что-то вроде напутственного совета.

— Запомни, приятель — сказал он мне на прощание — Если влез в драку — не жалей себя, но самое главное — не щади врага. Бьешь кулаком — бей так, чтобы противник уже не встал. Достал шпагу — наноси удары так, чтобы его убить. Не ранить, не обезвредить, а именно убить. По-другому никак. Иначе все, кто это видел или об этом слышал будут считать тебя мягким и добрым человеком. А мягких и добрых раньше или позже прогибают под себя. Ты же не хочешь всю жизнь стоять на четвереньках?

И подарил мне свою дагу, в сотый раз напомнив, что в поединке не следует использовать ее только для защиты, напротив — на короткой дистанции ей надо орудовать непременно, и наносить не один удар, а как можно больше, чтобы обескровить противника.

А дага у него была с секретом — при нажатии на незаметную со стороны кнопочку от основного лезвия отходило еще два, в разные стороны. Он не раз мне показывал во время учебных поединков, как ей клинок ломать можно, даже самый лучший. Хорошая штука!

Да не тянет запас карман — моя старая дага отправилась в сумку, став запасной. Всяко пригодится.

Но вот мастер Гай...

Нет, чтобы сказать что-то вроде:

— Сынок, я верю в тебя — или там — Удачи вам, барон!

Нет.

Старый хрыч вынул треклятую мензурку, потряс ей в воздухе и произнес:

— Помни, парень — твоя жизнь в моих руках, и, если что-то пойдет не так — ты позавидуешь тому, чье место занял. Ему-то просто требуху выпустили, и он быстро покинул этот свет, а ты умирать будешь долго и мучительно.

— Спасибо за напутствие, мастер — поклонился я ему.

А что тут еще скажешь? Кланяться я не люблю, но очень не хотелось того, чтобы он мой взгляд заметил, ни к чему это.

Я не упоминал о том, что я злопамятен? Нет? Странно.

Так что оставшуюся часть пути, которая была проделана по относительно неплохой дороге, я не столько размышлял о том, что меня ждет в ближайшем будущем, сколько про то, как сквитаюсь со зловредным старикашкой, после того, как он отдаст мне мою судьбу обратно в руки.

Например — можно сдать его Ордену истины. Самому что-нибудь эдакое сотворить, подбросить его вещичку на место преступления и донос им написать, в котором будет черным по белому указано кто именно виновник данного происшествия. А что — такие вещи срабатывают на раз, он мне сам об этом рассказывал. Мастер Гай вообще за оставшиеся два дня преподал мне неплохой курс выживания в коллективе тех, кто хочет стать магами — как видно личный опыт в этой сфере у него был будь здоров какой. И, доложу вам, бандиты из моего Портового района по сравнению с магами — дети.

И если все выйдет как надо, то непременно весело поплясать у костерка, который со знанием дела запалят ребята в черных рясах.

Или можно ему чего-нибудь эдакого в еду подсыпать. Но тут есть недостаток — яд должен быть быстродействующий и очень-очень мощный, чтобы он подействовал сразу. Как я говорил уже — маги к ним очень устойчивы, а мне надо, чтобы он, до того, как помрет, меня прибить не успел. То есть — удовольствия я не получу, а это не есть хорошо. Даже два недостатка — травить надо не только его, но и Агриппу. Он магу предан всей душой, на удивление. Я-то сначала думал, что тот его нанял, но нет — здоровяк служил ему по доброй воле и совершенно безвозмездно. Агриппу я убивать не хотел, он хоть был груб и жесток — но дядька все-таки хороший.

И еще в этих планах было два серьезных 'если'.

Первое — все это будет возможно, если я доживу до того дня, когда смогу отомстить вредному магу за себя.

Второе — если он вообще собирается сдержать свое слово, а в этом я был совсем не уверен. Этот старый хрыч очень хитер и очень осторожен. И, насколько я понял, свидетелей своих дел он не оставляет, не взирая на то, кем они являются. Того-то мага, по имени Сивый, он наверняка порешил — и это при том, что в их цехе, похоже, все представители старшего поколения друг друга хорошо знают. Если он давнишнего приятеля вот так просто в расход пустил — что говорить о безродном мальчишке с улицы? Пусть даже он формально сейчас и барон.

Но, несмотря на все эти невеселые расклады, представленные мной картины, в которых Гай Петрониус Туллий то, потрескивая, сгорал, то пускал пену изо рта и дергал конечностями, здорово подняли мне настроение.

А что? Я пока жив, здоров и у меня все еще есть шансы на то, что удастся выбраться из этой переделки. Агриппа был прав — на тех же улицах Портового района у меня их было, пожалуй, даже поменьше чем сейчас. Из тех, с кем я дружил еще год назад, уже семеро ушли к богам — от болезней и побоев. Кто знает, что было бы со мной?

Кстати — вот еще вариант. Можно выучиться на мага, получить посох и найти способ обхода ритуала, который провел мастер Гай. Хотя этот путь, пожалуй, самый маловероятный. Долго это, да и потом — я про себя все знаю. Из меня маг как из вороны чайка.

Вот так, за размышлениями, я и доехал до деревеньки Кранненхерст — об этом меня уведомил полусгнивший путевой столб.

Деревенька была почти такой же, как и все остальные населенные пункты в этих краях — умеренно небольшая, домов в пятьдесят, с обещанной корчмой, покосившимся храмом Всех Богов, колодцем на центральной площади и висельником на дубе при въезде в нее.

Надо думать — или гусекрад, или конокрад. Этих ребят местные селяне не любили особенно сильно и не ограничивались просто побоями, если их ловили. Даже душегуба могли пожалеть, но тех, кто ворует домашнюю живность — никогда. Таких сначала всем обществом пинали, а после вешали на дубе у дороги, чтобы его соратники знали — местные жители на расправу коротки.

И висели эти трупы до тех пор, пока совсем всё не провоняют или пока тело с веревки не сорвется.

Хотя некоторые отличия от подобных деревенек, которые я проезжал по дороге сюда были.

Как видно, раньше Кранненхерст был достаточно людным местечком — вон, и храм повыше чем всегда, причем крыша у него некогда была позолочена, остатки этого дела поблескивают под солнцем, и изгородь вокруг поселения есть — серьезная, плетеная. В деревеньках попроще никаких изгородей вовсе не было. Да и домов не полсотни, а побольше, ошибся я.

Только вот обветшавшее все какое-то здесь. Видно — был Кранненхерст людным местом, да весь вышел. Часть домов, тех, что подальше, на боковых улицах, сразу видно — нежилые, даже отсюда заметно, что их крыши давно никто не латал. Да и храм весь покосился, а значит — некому им заняться.

Центральная дорога была пуста — как видно, все жители были в поле. Или где там проводит время деревенский люд? Я в сельской местности сроду не бывал до этого лета. По идее — конец августа, у них, наверное, этот, как его... Покос.

Хотя нет, вон — пацанва у колодца в ножички играет. Очень кстати.

— Эй, мелкота — остановил я коня около мальчишек — Где тут замок? Он вроде на горе стоит или что-то вроде того?

— Ты слепой? — без всякого почтения спросил у меня один из них — Или тупой? Вон холм, вон замок. Мы его, правда, чертогом называем.

И вправду — я ослеп, что ли? Милях в двух от деревни высился холм, поросший высоченными елями, а на его вершине стоял... Ну, замком я бы это не назвал, да и чертогом тоже — я видел, как выглядят чертоги, не в деревне рос. Но это была и не усадьба, коих я без счета насмотрелся по дороге. Нет, названия я этому не подберу, потому — шут с ним, пусть будет замок.

Да и то — три этажа, по размеру — будь здоров какое здание, там много народу поместится. И стены — серьезные такие. Не городские крепостные — но серьезные. Там осаду можно выдержать, наверное. Мне Агриппа рассказывал, как в старые времена города на меч брали, потому в этих вопросах я уже разбирался. Барон может не уметь читать — но в военном деле он должен хоть что-то соображать.

— Дядь, дай шпагу поделжать — подошел ко мне бесштанный карапуз лет пяти — Ну дай, жалко, что ли?

О, 'дядь'. Приятно, демоны забери мою душу. Какие-то три месяца назад я был 'эй, щегол', а сейчас — 'дядь'.

Все-таки — что с человеком делают горячая вода, образование и приличная одежда, а? Может — не травить все-таки мастера Гая? Он хоть и сволочь — но в люди меня вывел, пусть даже в корыстных целях и ненадолго.

— Мал еще — важно сообщил карапузу я — Подрасти сперва.

Ну да, мне также парни из 'капелл' отвечали, когда я у них нож просил подержать или кистень посмотреть.

— А денежку дать? — возмутился тот шкет, который мне показал дорогу — За совет?

— Какой? — возмутился я — И потом — за спрос денег не берут.

— Вот ты скобарь, хоть и благородный — презрительно бросил мне пацан — Вчера тут девка проезжала, тоже Вороний замок искала — так она только за то, что я пальцем ей дорогу показал, мне серебрушку дала.

— Девка? — заинтересовался я — А вообще — много народу туда едет?

Мальчишка потер одним пальцем правой руки о другой и усмехнулся, давая понять, что, мол — будет денежка — будет и разговор.

— Негостеприимные вы — попенял я ему — И это ты еще меня скобарем назвал.

Я натянул поводья, и мой вороной неспешно потрусил в сторону холма.

Нет, деньги у меня были — на прощание мастер Гай выдал мне кошелек, туго набитый серебряными монетами вперемешку с золотыми, предупредив, что это на весь год, так что лучше не шиковать. Все содержимое кожаного мешочка было айронтской чеканки, которая ценилась в Рагеллоне выше других — династия Линдусов очень серьезно подходила к денежному вопросу, а потому в их серебре и золоте примесей других металлов практически не было. Такое было редкостью — дорогие металлы на то и дорогие, чтобы их беречь, а потому большинство монетных дворов (а у каждого королевства была своя денежная система и своя монета) жили по принципу экономии. К примеру, за два с половиной серебряка, отчеканенных на монетном дворе моего родного королевства, я получил бы всего один айронтский, а то и меньше. Про герцогские же поделки можно было вообще не говорить, по мне, так это вообще не очень-то и деньги. То есть на ту сумму, что он мне дал, в этих местах можно года три-четыре жить безбедно — и это если шиковать. А если нет — то лет десять. Просто у нас с ним критерии красивой жизни разные и запросы тоже.

Но ребятне я бы все равно ничего не дал. Дело не в жадности, просто денежка счет любит. Хотя — и в жадности тоже. Мне эти деньги не с неба упали, в каком-то смысле — и кто знает, что будет дальше? Может этот Герхард скажет, что мы ему за питание и обучение каждый месяц платить должны будем. Так что — подальше положишь — поближе возьмешь.

Деревенская дорога на время стала полевой, а вскоре сузилась и стала лесной тропой, которая вела на холм — довольно высокий, если смотреть на него вблизи.

Не знаю, почему его назвали 'Вороньим' — как раз этих птиц я тут не увидел. Сорок — да, этих много летало, а ворон не было. Может — по имени владельца?

Дорога наверх не была прямой, она огибала холм, а потому я разглядел свое возможное обиталище на ближайший год со всех сторон.

Теперь я был согласен с тем, кто назвал это строение именно замком — я увидел и подвесной мост, который говорил о наличии рва, и несколько башенок на крепостной стене, и боевые ходы, расположенные на ней же (Агриппа всегда был очень внимателен к деталям, если он о чем рассказывал — то в деталях). Правда, строение внутри стены не слишком напоминало донжон, но это пока. Окажусь в нем — будет понятно, насколько мои предположения верны.

Ворота (более чем впечатляющие, окованные сталью и с длинными острыми стальными шипами) укрепили мое предположение в том, что либо мой будущий наставник кого-то опасается, либо это вообще не он этот замок строил, а просто его по какой-то причине занял. Может — убил предыдущего владельца, а может, купил у него все имущество — от рва до кухонных столов. Такое бывает, от сумы и тюрьмы, как говорится...

В ворота я стучаться не стал, заметив невзрачную калиточку с правой их стороны. Надо думать, именно ей и пользуются местные обитатели. Да и в то, что ради меня вот эту вот махину распахивать будут, мне не сильно верилось.

Я несколько раз ударил кольцом, которое было продето в искусно сделанную медную рожу какой-то неведомой твари, о специально приделанный к двери медный лист. Звук вышел противный, но зато громкий.

— Кто? — поинтересовался глухой голос у меня буквально через минуту, правда — через дверь, не спеша открывать.

— Мне бы увидеть Герхарда Шварца, мага — тут же сообщил я.

— Вот прямо его самого? — с сомнением спросил мой собеседник — Лично?

— Нет, ну что вы! — не выдержал я — Могу побеседовать с его любимым псом или там — с лошадью.

— Собаки не говорят — убежденно прозвучало из-за двери, без малейших признаков издевки — И лошади тоже. Они не владеют даром человеческой речи.

— Да ладно? — у меня начало возникать ощущение, что я беседую с идиотом. Впрочем, так оно могло и быть — Никогда бы не подумал.

— Да-да, это так — неожиданно брякнули запоры — один, второй... Ого — даже третий, калитка отворилась и какое-то скукоженное существо в камзоле до пят и с висящей на поясе связкой ключей уставилось на меня.

— Буду знать — сказал я странному созданию, оглядывая его — Ну, если с собакой и лошадью мне не доведется пообщаться, то тогда проводите меня к господину магу. Или поручите тому, кто сможет это сделать. Вы ведь местный.... Мнэээ... Привратник?

Существо в камзоле улыбнулось, показав мне кривые желтые зубы, и покивало, подтверждая мои предположения.

Н-да, хорош привратник. Если бы я вот такое чудо встретил в нашем квартале ночью — я бы точно сбежал, плюнув на то, что это было против правил улиц. Интересно, это какой же из богов так невзлюбил этого человека, что так его изуродовал?

Горбатый, с перекошенным ртом, с налево скособоченным носом. Жуть какая. Да еще и диким волосом весь зарос, как не знаю кто. Причем — тот, что на лице он еще и неравномерно по нему разместился — там и сям пучки волос торчат. Из носа, из подбородка, из ушей. Бррр....

— Я извиняюсь, милсдарь — захлопал глазами привратник — У вас какое дело к мастеру Шварцу?

— Личное — кротко поведал страшиле я.

— Ага — тот потер руки, и я заметил, что пальцы у него очень длинные и очень тонкие — Уж не в ученики ли вы к нему наниматься прибыли?

— Именно так — подтвердил я — Так что, я проеду? Время идет, дело к вечеру.

— Одну секунду — замахал руками привратник, загораживая проход — Перед тем, как вы въедете во двор, я должен кое-что вам сказать.

— Вы — мне? — удивился я.

Агриппа на пару с мастером Гаем всю дорогу вдалбливали мне, что знать, какая бы она ни была — приближенная к королевскому двору и даже с венценосной кровью в жилах или наоборот — мелкопоместная, затрапезная, приехавшая из самых глухих уголков континента — она признает за равных только подобных себе, причем даже в этом случае все очень сильно непросто, в этом вопросе существует масса нюансов.

Скажем — маркграф не будет разговаривать запанибрата с каким-нибудь виконтиком из Озерного Края. Или, например — для герцога заштатного Химмельстайна я, Эраст фон Рут, все равно недостаточно знатен. Точнее, недостаточно знатен для того чтобы похлопать меня по плечу и сказать что-то вроде 'Присоединяйтесь к нам, барон', поскольку я третий сын — и это определяет мой статус. Но при этом к трапезе меня допустят, но посадят на краю стола. А вот папаша мой, старый Йоахим фон Рут — тот бы, возможно и сидел рядом с герцогом, рассказывая ему о том, что творится в мире, и что он видел по дороге сюда. Есть четкая шкала сословной ценности — и она определяет твое местоположение в окружающем мире, в глазах подобных себе и за столом.

Но это речь о благородных. Со всеми остальными, — а конкретно с простолюдинами — знать общается либо снисходительно, как с детьми, либо повелительно, либо вообще не общается, сбивая их лошадьми. Других вариантов нет. Хотя — особо дерзких можно собаками затравить, особенно если на своих землях это сделать.

Надо заметить, что мастер Гай не просто так преподавал мне эту науку. Как он сказал — подобное там, в школе, будет нормой по первости, а Герхард непременно будет эту дурь из нас вышибать. Так что я обязан соответствовать, чтобы фальши не было.

— Вот как-то даже не хочется такое говорить — я положил руку на эфес шпаги — Как-то неохота — не я же твой хозяин... Скотинка ты серенькая, ты кому что-то сказать хочешь? Ты, невесть кто волосатое — мне, барону Эрасту фон Руту, за спиной которого шестнадцать поколений родовитых предков?

— Ну да — подтвердил похоже совершенно не обидевшийся на меня привратник — Мастер, он как сказал: 'Если кто на учебу приедет — так это скажи до того, как этот человек порог пересечет'. А про то, кто именно приедет — барон там, или крестьянин — это он не говорил. Потому я всем его слова передаю, как велено — и тем, кто на лошадях приехал, и тем, кто пешком пришел, и благородным, и всем остальным. Всем.

По идее барон фон Рут должен был оторопеть. Стало быть — оторопею и я, послушаю, что он мне поведает. Опять же — лично мне интересно послушать что такое мастер Шварц велел передать всем тем, кто ищет знаний в его доме.

— Говори — милостиво кивнул я чудиле — Шут с тобой.

— Стало быть — приосанился привратник, с видимым удовольствием побренчал ключами, висящими на поясе и явно кому-то (понятно кому) подражая изрек — Если ты пришел сюда чтобы изменить свою судьбу и стать магом — добро пожаловать, входи. Но помни — до того, как ты увидишь меня, магистра магии Герхарда Шварца и поговоришь со мной, ты не должен покидать мой дом. Если же эти слова не достигли твоего разума, и ты решил уйти, чтобы вернуться позже, то знай — возврата под эту крышу для тебя отныне и навеки нет. Подумай, ты, тот, кто пришел сюда — надо ли тебе входить под сень Вороньего замка? Все.

Привратник почему-то смутился и зашаркал ногой по брусчатке, а потом застенчиво произнес —

— 'Все' — это я от себя добавил. Но оно тут прямо нужно, согласитесь, милсдарь?

— Да, без него никак — признал я, пытаясь переварить то, что я услышал.

Это все неспроста сказано, есть здесь какой-то подвох. Этот Герхард — он что-то хотел донести до тех, кто к нему пришел, это начало того, что мастер Гай назвал 'отсевом', он об этом меня предупреждал. Это загадка какая-то. Только вот какая у нее отгадка? Логики-то (про эту умную науку мне мастер Гай долго рассказывал) здесь нет. Помпезности — хоть отбавляй, а логики — нет.

Если не входить — то я не увижу мага, не отдам ему письмо, не попаду в ученики и скоро сдохну.

Если войти — то до того, как я его увижу, не смогу покидать замок. Этот вариант мне кажется более щадящим, чем первый.

Ладно.

— Скажу тебе так, приятель — я улыбнулся чудику, который все еще смущенно кхекал в кулак — Это твое 'все' — оно всей предыдущей речи стоит, серьезно. Только ты не говори мас... Магистру Герхарду, что я так сказал — не надо. Он еще обидится, пожалуй.

— Не скажу — пообещал привратник и изобразил пантомиму — как он на ключ запирает рот, а потом его выбрасывает.

— А что, много народу после этого речи въезжало? — как бы между прочим спросил у него я — И выезжало.

— Это я не могу сказать — развел руками привратник — Нельзя.

— Как тебя зовут, дружище? — сердечно поинтересовался я у него, окончательно убедившись, что тут дело нечисто.

— Тюба — ощерился тот — Такое вот имя — Тюба.

Да, имя еще то. Нет, там, на небесах кто-то крепко осерчал и на него лично, и на его род в целом.

— 'Нельзя', как и 'никогда' — это очень жесткие слова — наклонился я к Тюбе — И их иногда можно и... Смягчить. Скажи, вот эта монета — она не заменит конкретно для меня слово 'Нельзя' на словосочетание 'Только для вас — можно'?

И я, скрепя сердце, дал ему серебрушку.

— Как вы красиво говорите — сообщил мне Тюба, куснув денежку, а после убрав её в карман — Только больно заковыристо — я так ничего и не понял. И ничего я вам не скажу. Нельзя, понимаете? Мне после того как я студиозусам будущим слова магистра Герхарада передам, нельзя отвечать ни на какие их вопросы кроме одного.

— Какого? — немедленно спросил у него я.

— А это вы сами угадайте, что спросить — осклабился привратник — Он, магистр, так и сказал — 'Пусть спрашивают, только один человек может задать не более трех вопросов. Если среди них будет тот, ответ на который ты знаешь — передай его тому, кто сумел уловить главное. На остальные ответ не давай, после третьего вопроса вовсе молчи, а вопрошающий пусть думает, куда ему направиться — туда или сюда. Но не больше трех минут. Если после этого он так и не примет решение — запирай калитку и не пускай его больше'. Ну, милсдарь, спрашивать будете?

Если честно, то эта беседа меня начала утомлять. И еще мне было понятно — этот Герхард ну очень непростой человек. Такого накрутить при въезде? Даже не при приеме на учебу — при въезде в замок. Это надо очень не любить людей. Или очень крепко пить. Мастер-вор Гриммо Старый, который работал иногда с моим наставником Джоком, иногда уходил в запои, так вот на вторую неделю он нам начинал истории рассказывать. Поначалу все ничего было — просто и понятно, даже интересно. Но вот к концу третьей недели, по мере того, как он доходил до состояния совершенного одичания, какой-либо смысл в его байках поймать было уже сложно, и это бывало обидно — истории иногда встречались крайне интересные. Одну помню, про мага, который своего дружка решил освободить, и для этого весь мир набекрень поставил, в компании таких же оторв, как и он сам. Освободил — и они потом вместе править начали то ли империей, то ли еще чем... На этом бы Гриммо и выйти из запоя — но нет. И вот он потом накрутил какой-то канители про их учеников, которым числа не было, еще каких-то еще мутных людей, которые постоянно куда-то шли не понятно зачем. Жуть — да и только.

Вот и этот Герхард из таких же, похоже. Сам, небось, не знает, чего хочет.

— Ну? — поторопил меня Тюба — Чего?

У меня было десятка два вопросов, которые можно было бы задать, но тут мне пришла в голову такая мысль — а не надумал ли этот Герхард таким образом поглядеть — кто из прибывших башковитее, а кто дурнее? Сейчас я спрошу глупость какую-нибудь, а он потом и скажет —

— Вот идиот какой. Даже вопрос задать по-людски не смог.

И все. И выгонит.

Да и выбора у меня нет, в отличие от остальных. Они могут ехать, могут не ехать, а я — должен войти в замок. Так что...

— Давай, освободи проезд — приказал я Тюбе — Не буду я ничего спрашивать.

— Как скажете, милсдарь — посторонился тот, и я въехал под своды Вороньего замка.

От ворот к внутреннему двору вел длинный и темный проход, выехав из которого я увидел картину, которая меня изумила до глубины души.

На очень и очень большом пространстве, которое и являл собой внутренний двор, расположилось человек пятьдесят. Это были юноши и девушки примерно моих лет, они сидели на брусчатке группками и поодиночке. Кто-то из них дремал, кто-то общался друг с другом, кто-то читал, но при этом большинство из них выглядели какими-то... Неухоженными, что ли? Одежда, у некоторых достаточно дорогая, была мятая, лица у большинства были осунувшимися, а прически отдельных девушек больше напоминали вороньи гнезда.

Следует отметить, что мое появление не прошло незамеченным — они все уставились на меня, прекратив свои занятия. Как видно — услышали цокот подков моего коня.

— Это у вас чего тут такое? — спросил я у Тюбы, идущего следом за мной — Комедианты в замок приехали?

— В каком-то смысле ты прав, приятель — вместо привратника подал голос один из парней, сидящий на ступеньке лестницы — Так оно и есть. Скажу тебе так — наша дружная труппа только что пополнилась еще одним участником. Догадываешься, о ком я веду речь?

Ай-яй, догадываюсь.

— Да погоди ты, Фрай — остановила его рыжеволосая девушка, сидящая около фонтана, в котором не было воды — Скажите — вы какие вопросы задавали Тюбе?

— Миралинда, боги — вздохнула ее соседка, отличающаяся невероятной красотой. Я подобной девушки и не видел никогда — Мы уже здесь и это факт. Изменить ничего нельзя — так чего ради ты хочешь знать правильный вопрос? В чем смысл?

— Знания не бывают 'ради смысла' — запальчиво сообщила ей рыженькая — Они либо есть, либо их нет. И твой подход к получению знаний в конкретном данном месте мне непонятен. Мы здесь все для того, чтобы учиться, а не...

— Снова-здорово — сказал кто-то из тех, кто сидел у стены и его поддержал с десяток голосов дружным 'Все ей неймется' — Рыжая, если магистр тебя слышит, то он тебе ещё дней пять назад засчитал твои пламенные речи! Новенький, пожрать чего есть?

— Нету — я спрыгнул с коня — Я думал...

— Что здесь покормят — закончил за меня высокий юноша в дорогом колете и с очень недешевой, судя по отделке, шпагой на боку, легко вставая на ноги — Увы, мой друг, тут не кормят.

— Тут дадут во что кладут — а этот типаж, что устроился под деревом — он из простонародья. Не бывает таких конопатых лиц у благородных — А ты не врешь?

— Возьми и проверь — я положил руку на эфес и нехорошо посмотрел на веснушчатого — Если сможешь.

— Не шуми — попросил меня владелец дорогого колета — Некоторые наши однокашники спят — не будем их будить. Итак, добро пожаловать в Вороний замок, точнее — в его двор. Ты у нас тут уже сорок девятый, так что скучно тебе не будет.

— А... — я отчётливо начал понимать, что к чему и почему-то мне захотелось засмеяться.

— Если ты про то, что тебе надо повидать мастера Герхарда и передать ему рекомендательное письмо — так нам всем надо бы это сделать — улыбнулся юноша — Но никто из нас так пока этого не достиг.

— Мне не надо — возразил веснушчатый — У меня его нет. И вон — у Магдалены тоже.

Девушка, у которой в руках была растрепанная книга кивнула, не отрывая от нее глаз.

— Это так — подтвердил юноша — Не все с письмами пришли. Но им тоже нужен мастер Герхард Шварц.

— То есть — войти сюда можно — пробормотал я — А выйти, до того, как повидаешь Герхарда...

— Именно — подала голос красотка, откидывая волосы назад — Вот мы тут все и сидим. Ждем.

— Не все — послышалось от стены — Трое свалили уже. Им надоело слушать как желудок урчит, не смогли без харчей сидеть.

— С этим плохо — подтвердил юноша — Воды — вон, целая бочка. А вот с едой... В день Тюба выдает каждому один кусок черствого хлеба утром и один вечером. И все.

Вот проглоты. Два куска хлеба в день? Блин, да вы красиво живете. Я, бывало, о таком и мечтать не мог.

Хотя — если привык по жизни есть от пуза, то на два куска хлеба в день переходить трудно, это правда.

— Барон Эраст фон Рут — протянул я ему руку — Я не представился.

— Барооон! — протянул конопатый — Кассандра, смотри — теперь у нас и барон есть.

— Да и хрен с ним — отозвалась девица с всклокоченными волосами и в пестром платье, даже не взглянув на меня. Она была занята серьезным делом. Она метала кинжал в крышку от бочки. Хорошо метала, к слову, умело.

— Граф Аллан Орибье, из Фрайтинга, — пожал мою руку юноша — Рад знакомству. Ты, я так понимаю, из Лесного Края?

Вот ведь как — он вельможа, проживающий в столице одного из крупнейших королевств Рагеллона и, судя по титулу, сын как минимум маркграфа, а то и герцога, я — барончик из Лесного Края, но спеси в голосе я не слышу. Может — с голодухи она пропала?

— Именно — подтвердил я.

— Не обращай внимания на 'ты' — учтиво объяснил он — Здесь это наиболее разумная форма обращения. Да и в целом — тут сословные традиции не к месту, поверь. Все мы тут на одних камнях сидим, чего уж.

И, к моему немалому удивлению, почти все, кто слушал нашу беседу, закивали, кроме парочки парней, которые вообще сидели наособицу. Им, как видно, подобное было не сильно по душе.

Разумно, кстати. Смысл гонориться, если все в одной лодке сидят? Видимо это и есть то 'выбивание', о котором мне мастер Гай говорил, точнее — одна из его разновидностей.

За последующие десять минут Аллан окончательно разъяснил мне смысл происходящего, хотя основное я понял раньше, а именно то, что это и впрямь была ловушка — простая и изящная.

Как это ни печально, но ответа на главный вопрос — когда собственно появится магистр Герхард — никто не знал, более того — никто пока не видел ни одного из жителей замка кроме Тюбы, и это при том, что несколько человек, включая косматую простолюдинку Кассандру, куковали здесь уже три недели, придя сильно загодя.

Моего коня, пока я общался с графом Орибье, Тюба куда-то увел, свалив седельные сумки прямо на брусчатку.

— Не волнуйся — успокоила меня рыжеволосая девушка, носящая имя Миралинда — Он его на конюшню отвел, о нем там позаботятся. Так он мне сказал, когда мою лошадку забрал.

— Это он специально — раздался веселый голос от стены — Боится, что мы его того... Сожрем.

— Мы можем — подтвердил Аллан — И поверь, Эраст — через неделю ты тоже начнешь думать так.

— Как назло пропустил сегодня завтрак — решил не лезть в бутылку я — Так что с неделей ты погорячился. Я уже так думаю.

Над площадью метнулся хохот.

Раз смеются — значит, не все так плохо. Будем ждать. Время у меня есть.

Глава пятая

Через день площадь для меня стала как родной, поскольку я перезнакомился почти со всеми ее обитателями, через три стал на ней своим, а через пять встречал новичков, которые въезжали в ворота замка как когда-то, и я сам, уже с ухмылкой ветерана.

Народ прибывал, причем активно — к концу моей первой недели, проведенной под открытым небом, наша компания насчитывала уже почти семьдесят человек.

Могло бы быть и больше, но как раз на пятый день поутру двор покинули сразу четверо соискателей знаний, на прощание плюнув в сторону массивной двери, ведущей во внутренние помещения замка, а также пожелав магистру Герхарду поскорее сдохнуть от горячки мозга.

Вечером того дня мы сидели под звездами и представляли, что именно сейчас эти четверо едят в корчме Кранненхерста.

— Гуся поди харчат — причмокивал конопатый простолюдин, носящий имя Орвен — С яблоками. Со шкварками. И еще с подливкой

— Никакого полета фантазии — подал голос кто-то с дальнего конца площади — Дальше гуся и пива она не простирается.

— Точно — огорчился Орвен — Про пиво-то я и забыл!

— А я бы кабана заказал — мечтательно произнес Фрай — У батюшки во дворце очень хорошо кабана готовили — со специями из Семи Халифатов и медом. Ох, он и вкусен был! Корочка хрустящая, мясо сочное... И с терпким ватианским вином его, стало быть. Они очень хорошо сочетаются — кабанятина и старое ватианское.

— Я так думаю, что такими темпами мы на днях до каннибализма дойдем — заметила Миралинда — Мне это не очень нравится.

— Само собой, ты из нас самая пухленькая — одновременно сказало несколько человек и это вызвало дружный смех.

Ну, вторая часть предложения прозвучала у каждого по-своему — кто-то сказал 'аппетитная', кто-то 'упитанная', а невоспитанная Кассандра и вовсе употребила слово 'жирная' — но смысл был именно таков.

Кассандра эта была вообще девицей очень и очень странной, не сказать — дикой. Вечно какая-то растрепанная, острая на язык и очень непосредственная в поступках — она мне приятно напоминала моих знакомиц по кварталу 'Шестнадцати висельников'.

Но, в отличие от них, у этой девушки были еще и принципы. Когда дважды в день, утром и вечером, высокий и худой как скелет обитатель замка (собственно, мы из местных жителей только двоих и видели за все это время — придурковатого Тубу и этого дядьку) выносил корыто с кусками хлеба, то только три человека не бросались к нему и не выстраивались в очередь за вожделенной едой — она, Аллан и еще одна девушка по имени Гелла. И у нее на губах всегда была чуть презрительная улыбка, когда она смотрела на то, как ее будущие однокашники спешат получить свою порцию.

Кстати — с ней все было понятно, она получала удовольствие от того, что дети знати теперь живут так, как всю жизнь жила она, с Алланом тоже вопросов не возникало, он вообще отличался от нас всех (Миралинда, которая все и про всех знала, по секрету шепнула мне, что оказывается его отец — родной брат короля, а он, Аллан, — вообще первый сын в роду. По сути — он гипотетический наследник престола, так что графский титул, про который он всем говорит — это так, для отвода глаз), но вот почему этого не делала Гелла, третья из тех, кто не спешил на раздачу — я так и не мог понять. Может — просто забывала?

Эта девушка была вообще не от мира сего — из вещей при ней была только маленькая сумка с одеждой и мандолина. Я бы мог предположить то, что она из мелкопоместных дворян, но глядя на скакуна, которого повел в конюшню Тюба, присвистнул с завистью даже Аллан, а серьги и колье, которые были на ней надеты, так блестели под лучами солнца, что даже идиоту стало бы ясно — эти камушки настоящие.

Но кто она, откуда — мы не знали. Она только имя нам сказала — и все.

Впрочем, она тут не одна была такая молчальница. У дальней стены группкой сидели шестеро ребят из Центральных королевств. У них там вообще народ спесивый проживает, а если это еще помножено на сословные предрассудки — это вообще ужас что такое. Общались они только друг с другом, или, по необходимости с кем-то из тех, чей титул не оспаривался, вроде Аллана. Я, к слову, им как собеседник не подходил — рылом не вышел. Простолюдинов же они вовсе игнорировали.

А тем и печали не было — они тоже в большинстве своем не стремились попасть к нам в друзья. Кроме общительного Орвена, да еще хохотушки Та-тианны (вот такое имя. А что вы хотели — в предгорьях Карда и не так детей называют) на постоянный контакт никто больше не шел.

Но и вражды в ее открытом виде не было. То есть — с криками и хватанием за оружие, — а вооружены тут были почти все, включая девушек. Пока не было, хотя вынужденное безделье, желание действия, которое присуще всем молодым и сословная пропасть потихоньку делали свое дело.

От того, чтобы взять друг друга за грудки нас, видимо, останавливало то, что все мы сейчас сидим в одной лодке — то есть попали в одинаковую ситуацию и всем одинаково неясно — а что дальше-то? Лето почти кончилось, по ночам было уже очень зябко, костер Тюба разжигать не давал, и все это было уже совсем не смешно. Осень в этих местах короткая — лист облетает за пару недель, а в конце октября, бывает, вьюжит так, что света белого не видно. Голод — это не страшно, это можно пережить, по крайней мере я не страдал от недоедания совершенно. Но вот холод...

А окна в замке ночной порой оставались темными — ни огонька. Я потихоньку начал склоняться к мысли о том, что, может, мага вообще, так сказать, нет дома? Может — он уехал куда и забыл о том, что он теперь наш наставник? И в этих своих предположениях я был не одинок — к этой мысли склонялись многие.

И еще запах начал нас донимать, тот, который от отхожих мест. Их тут было целых три — но и нас почти семьдесят душ. Чистить нужники из нас никто не собирался, двое жителей замка тоже этим не утруждались, а потому благоухали они ого-го как, особенно во время дневного солнцепека. Кое-кто из благородных девушек начал даже поглядывать в сторону ворот именно по этой причине. Не привыкли чистенькие домашние барышни к таким запахам.

Из-за этого и полыхнул первый на моей памяти серьезный конфликт между нами. Собственно, причиной его могло стать все что угодно, поскольку в нас накопилось очень много злобы — из-за неизвестности, вынужденного безделья и сидения на одном месте. Я-то ладно — недели здесь не пробыл, а кое-кто полмесяца и больше на этом дворе уже кантовался.

— Как же там воняет! — из одного из нужников буквально выскочила, зажимая нос, хохотушка Флоренс, дочка очень крупного землевладельца из Силении, голубоглазая и крутобедрая — Ужас какой-то! Орвен, пойди туда и сделай так, чтобы там не воняло!

— А почему он должен туда идти и что-то делать? — немедленно и провокационно-громко спросила у нее Кассандра — Он что, там сидит постоянно и все это дерьмо — его? Или ему больше всех надо? Или потому что он — простолюдин?

— Потому что он мужчина! — Флоренс выставила перед собой холеные ладошки — Ты хочешь, чтобы я это самое выгребала лично? Да я не держала в руках ничего тяжелее... Не знаю...

— Ложки — подсказал ей нужное слово Мартин, еще один представитель неблагородных. Надо заметить, что был он парнем крепким, жилистым, и явно знал, как в этой жизни добиваться своего. От него всегда исходил запах агрессии, если можно так выразиться — Это у вас всех общее, кроме того, чтобы есть и болтать, вы больше ничего в жизни не умеете. Но в целом ты права, куколка — мы, те кто способен что-то сделать своими руками — мы мужчины. А вот твои приятели — они...

— А я все ждал — когда чернь скажет свое слово — подал голос один из тех шестерых благородных, которые держались особняком. Был он высок, плечист, русоволос и вдобавок имел обаятельнейшую улыбку. Мечта всех женщин — от девочек до бабушек. Звали его, если не ошибаюсь, Гарольд Монброн — Ну что, Аллан, ты убедился в моих словах? Не бывает таких мест в этом мире, где все были бы равны, как я тебе и говорил. Мы — это мы. Они — это они. И все эти твои — 'мы теперь все одинаковы, между нами нет различий' — просто смешны. Что ты там сказал, нищеброд? Ничего тяжелее ложки никто из нас в руках не держал? Ошибочка вышла. Не угадал ты.

Его шпага скрежетнула о ножны — Гарольд не собирался шутить. Он, несомненно, собирался убивать.

Мартин осклабился, подошел к тому месту, где лежал его скарб и через секунду в руках у него оказалась укороченная двусторонняя глевия, которую я приметил давно. Оружие специфическое и очень серьезное, мне про него Агриппа рассказывал. И еще он говорил, что им запросто не поорудуешь, тут очень хорошая подготовка нужна. Но не просто же так Мартин её с собой таскает?

Что примечательно — с ним плечом к плечу встали трое его приятелей — и тоже уже не безоружные. То ли под рукой снаряжение держали, то ли все у них уже распланировано было.

Но и друзья Гарольда не отставали — они тоже решили принять участие в назревающем серьезном разговоре.

Народ, до этого хаотично располагавшийся на площади, начал менять свое местоположение — кто-то шел туда, где, ухмыляясь, умело крутил свое оружие Мартин, а кто-то направлялся в сторону Гарольда, который впервые на моей памяти вышел из тени на середину площади.

— Ребята, вы чего? — жутко перепугалась Флоренс. Она интенсивно вертела головой, глядя то на тех, то на других, и ее кудряшки цвета созревшей пшеницы, казалось, жили своей жизнью — Не надо! Я же ничего такого?

— Это верно — заметила Кассандра и крутанула два кинжала, причем очень и очень умело — Что ты, что подруги твои. Хотя все даже хуже — вы не просто 'ничего такого', вы вообще ничто.

— Давно хотела подрезать язык этой непромытой девке — сообщила всем стоящая рядом со мной виконтесса Агнесс де Прюльи — высокая, волоокая, грудастая южанка, родом из Анджана, стоящего почти на границе с Семью Халифатами. Мне она до этого казалась очень рассудительной и спокойной девушкой, совершенно не склонной к конфликтам. Недооценил я ее, надо признать. К конфликтам, судя по тону, она и впрямь не стремилась, а вот против смертоубийств ничего не имела — Если уж так пошло дело — надо этим заняться. Надоела она мне хуже смерти, и воняет почище тех же сортиров.

Агнесс присоединилась к Гарольду и его соратникам (а их было уже больше десятка, похоже, что его слова и действия нашли отклик среди людей его круга), прихватив по дороге из своих вещей скимитар и кинжал с искривленным лезвием.

Забавно. А мне к кому идти, если начнется серьезная резня? С одной стороны — я барон, мне сами боги велели простолюдинам глотки резать. С другой... Три месяца назад я был таким же, как они. Я был даже хуже — эти хоть вон, в приличной одежде, а не в том рванье, которое составляло мой гардероб.

— Уникальная ситуация — Мартин явно был доволен происходящим — Я могу пустить кровь благородным — и мне ничего за это не будет. Только ради этого стоило сюда прийти.

— Хм — Аллан прищурился — Знаешь, у меня сейчас возникло ощущение, что ты за этим сюда и пришел.

— Ну да — даже не стал спорить Мартин — За этим тоже, чего врать. И еще кое за чем — подучиться очень хочу, знания — они нужны. Знания — сила, так мне мои наставники говорили. А еще хочу пару-тройку ваших благородных девок обрюхатить — для забавы.

— Аллан? — Гарольд расхохотался, глядя на графа, по скулам которого ползли красные пятна — Вот тебе и 'мы все тут студиозусы'. Девок он наших хочет, посмотри на него. Неужели ты думаешь, что они под тебя, чумазого лягут?

— Фу — сморщила носик Флоренс и глянула на подруг. Те тоже скривились.

Но не все. Парочка не кривилась, а смотрела на мускулистого простолюдина с плохо скрытой ненавистью. Да ладно!

— Надо убивать — сказал Гарольд тем, кто стоял рядом с ним — Тут по-другому нельзя. Или мы — или они.

А я все ломал голову — что же мне делать, если вдруг и впрямь дойдет до схватки? Но это была игра в поддавки — верный ответ я знал с самого начала, и эти метания были не более чем способом оправдать себя в своих же глазах. Ну, а как иначе? По сути, я ведь собирался резать подобных себе людей из низов, которые по сути своей были мне ближе чем любой из благородных. Но я все равно буду их убивать, если прижмет. Своя рубашка ближе к телу.

— Из-за чего началось-то, приятель? — спросил у меня кто-то сзади — Прозевал начало, понимаешь.

— Одна в вонючем сортире слабиться не хочет, говорит, что пахнет там невыносимо, другая ей вроде всё как и верно сказала, но больно по-хамски. Остальные просто пар хотят выпустить — пояснил я, не оборачиваясь — Ну и сословные предрассудки свое дело сделали, не без этого.

— Ишь ты — присвистнул мой собеседник — А ты с кем?

— Надеюсь, что ни с кем — честно ответил я — Воевать никакого желания нет, я сюда учиться пришел, а не шпагой махать. И потом — куда трупы после этого девать будем? За ворота не выбросишь, здесь хоронить придется. А что на это хозяин скажет?

— Тоже верно — согласился он — О, гляди-ка. Сейчас схлестнутся.

Точка кипения достигла верхней планки, за которой возможна только кровь и нереально примирение. По крайней мере, до той поры, пока кто-то не умрет — это точно.

— Не верьте, что у них кровь голубая — острие глевии Мартина было направлено на грудь Гарольда — Красная она, такая же, как у всех. И никакой жалости. Чем их меньше — тем нам дальше будет проще. Мы — никто, а за ними деньги. Маг-то этот, поди, из благородных тоже, а значит для него монета — первее всего. Перебьем всю эту погань, расчистим себе дорогу.

— Стратег — сказал тот, кто был у меня за спиной — Нахватался по верхам, паршивец такой, а смысла слов не понимает.

— Просто убивайте — сказал свое слово Гарольд и посмотрел в сторону тех, кто не взялся за оружие — И вы бы не сидели в стороне. Это в ваших интересах. Сейчас у нас есть шанс перебить их в открытом бою и быстро. Потом это будет делать куда сложнее.

— Тебе ничего делать не придется — заорал на всю площадь невысокий простолюдин, который сжимал в руках боевой топор на достаточно длинном древке, Агриппа такой называл 'бардка' Насколько я помню, имя у этого типа было неребское — Матиуш — Мертвым ничего не нужно.

— Огромная ошибка — очень громко сказал тот, кто стоял за моей спиной, и я почувствовал его руку на своем плече. Он просто отодвигал меня с дороги — Ты просто не знаешь, сколько всего нужно мертвым и как трудно отвадить их от той цели, которую они себе наметили. Некромантия — один из самых трудных для изучения разделов практической магии.

Да ладно! Я понял, кто стоял у меня за спиной и обернулся как раз в тот момент, когда этот человек шагнул вперед.

Так вот ты какой — Герхард Шварц, по прозвищу 'Ворон'.

Не такой уж он и высокий. Нет, повыше меня, но я-то думал, что он вообще великан просто. Нет, фигушки — ошибся. Нормальный и обычный у него рост, немного выше среднего. Еще он был худ, но при этом ощущалось, что силы в его теле немало, настоящей силы, неподдельной. Резкие черты лица, длинный нос с горбинкой, который, видимо, и дал повод присвоить ему именно это прозвище. Еще никак было невозможно не заметить шрам — он вился почти через все лицо — от уголка правого глаза до подбородка. Это его крепко кто-то припечатал.

Возраст назвать я бы затруднился, это было невозможно, хотя я точно знал, что лет ему сильно немало — как-никак он враждовал с моим нанимателем довольно давно. А уж мастеру Гаю лет было как ворону. Забавно звучит, надо запомнить.

Впрочем, одна примета возраста была — седые волосы, собранные сзади в косицу и стянутые черной лентой. Хотя, у магов и это не показатель, я так думаю.

А вот одет он был скромно, не то что мастер Гай, который абы какую вещь на себя не натянет. Он даже меня одевал у лучших портных. Да, представьте себе — он озаботился и вопросом моего гардероба, так что в седельных сумках у меня лежало около дюжины отличных сорочек, несколько пар штанов и камзолов. Даже кюлоты он мне справил, уж не знаю зачем — я такое не надену. И все они были куда вычурней простого черного колета и широких штанов, в которые был одет магистр Герхард.

Люди, которые только что собирались убивать друг друга, тоже замерли, догадавшись, кто перед ними.

— Вы вовремя, магистр — прозвучал в тишине совершенно спокойный голос Аллана — Эта куча идиотов чуть не залила вам весь двор кровью.

— Кровь — это не самое неприятное в том, что могло случиться — отозвался маг, вышедший на середину площади и последовательно оглядевший сначала одну противоборствующую сторону, потом другую — Вот трупы — это да. По идее их пришлось бы выносить из замка, потом закапывать. Но это по идее.

Ворон показал на меня, что меня удивило. Надо же, запомнил мои слова. Хотя — я только-только их произнес, что странного?

— Да закопали бы сами, ничего — тип с топором никак не мог успокоиться — Делов-то!

— Все, угомонись — Мартин видимо для себя сделал какие-то выводы — Не вышло — значит не вышло.

— Планы составлять умеет, а язык за зубами держать еще не научился — колокольчиком прозвенел над моим ухом голос Геллы, которая, оказывается, теперь стояла рядом со мной — Это его и погубит в результате.

— Дурь его погубит — возразил я ей — И скверный характер.

— И это тоже — согласилась со мной она и сообщила — Я — Гелла.

— Я знаю — удивленно сообщил ей я — Ты же назвалась тогда, когда на площадь приехала.

— Всем — говорила, но все вместе — это значит никто в частности — резонно заметила девушка — Мы беседуем, при этом не зная имен друг друга. Это совершенно неправильно.

Странная она какая-то.

— Эраст фон Рут — представился ей я и шикнул, пресекая её следующую реплику — Погоди ты. Вон, смотри. Эти недоумки никак не угомонятся.

Впрочем, тут я был не совсем прав. Разошёлся только тот самый Матиуш.

— Ваше счастье — крикнул он своим несостоявшимся противникам, которые уже убрали оружие в ножны, понимая, что теперь нам не до поединков и не сводили глаз с мага — А то бы...

— Что — 'а то бы'? — спросил внезапно Герхард у простолюдина — Вот что бы ты с ними сделал?

— А? — не понял вроде бы простого вопроса он — Как — что?

— Ну что? — без тени иронии переспросил у него магистр — Конкретно? И сразу же поясни — за что именно ты это хотел с ними сделать. По пунктам. Ну, знаешь — за то, за то и за то. Я хочу знать мотивы того, что тебя толкает на этот шаг. Давай, мы ждем.

Врать не стану — у большинства из нас подобные вопросы вызвали немалое удивление, оно было написано на лбах. Ладно бы он на нас наорал — мол, не успели приехать, уже глотки друг другу рвете. Или просто вышвырнул за порог зачинщиков — даже у Гарольда были на лице опасения, он, несомненно, ожидал подобного развития событий. Но вот варианта, подразумевающего то, что маг захочет узнать причины обычного, в принципе поступка, а именно — почему один человек хочет убить другого, мы не то что предвидеть не могли. Сама мысль об этом казалась абсурдной.

В нашем мире убийство не такая уж необычная вещь. В моем — точно. До того, как я стал бароном, правда, мне убивать не доводилось, но Смерть всегда ходила рядом. А уж как у меня титул появился, так я и сам стал заправским душегубом. При этом мне бы в голову не пришло копаться в себе, чтобы найти мотивы этого деяния. Мастер Гай сказал — 'Убивай, чтобы освоить это дело и не оплошать в будущем'. Я убивал. Все просто и понятно.

— Так это — парень показал топором на Гарольда — Они благородные.

— И? — Ворон отогнул один палец — Дальше.

— И все — простолюдин явно не понимал, что от него хотят — Этого мало, что ли?

— Понятно — маг вздохнул — На самом деле все проще. Ты не слишком-то и думал над тем, чем конкретно тебе насолил этот человек. Просто убить его для тебя кажется более простым поступком, чем задуматься над вопросом — а зачем это нужно? Или, — а кому это нужно?

По лицу Мартина пробежала тень беспокойства.

— Плохо не то, что ты не думал над этим. Плохо то, что и остальные этого не сделали — невесело произнес Герхард и снова обвел глазами так и не разошедшихся поединщиков — Почти три десятка человек. Половина потенциальных учеников. И из такого количества неглупых на вид ребят осознали, что происходит на самом деле только пара-тройка человек. Остальные были готовы просто махать сталью, думая, что это так просто и весело. И еще есть те, кто собирался на это глазеть.

— Так оно же на самом деле так — как-то по-свойски ухмыльнулся простолюдин, полагая, что задушевный тон мага дает ему некую свободу действия — Это ж чистюли, что они о жизни знают?

— А ты что про нее знаешь? — в голосе мага я услышал сожаление. Именно сожаление, которому здесь вроде не место — Ты крестьянин, сын крестьянина. Не знаю где ты взял это оружие, но пользоваться ты им не умеешь. И настоящей смерти ты не видел в глаза. Никакой ты её не видел, кроме той, что всегда живет рядом с людьми, которые заканчивают свой век и уходят в покое под плач ближних своих.

Раздалось несколько смешков — Матиуш, как видно, опешил от таких слов и теперь выглядел придурковато.

— Что смеетесь? — Ворон сам усмехнулся — Думаете, вы больше видели в большинстве своем? И что-то поняли? Вот уж нет.

— Эх, магистр! — недалекий Матиуш никак не мог угомониться — Вы просто пришли не вовремя!

— Это да — признал маг — Тут ты угадал. Значит, хочешь железом позвенеть?

— Еще бы — я бы на месте этого обалдуя уже давно покаялся, сказав, что и в мыслях ничего подобного не было, а после затерялся в толпе. Даже дураку уже было бы понятно, что не просто так Ворон с ним эти разговоры ведет.

— Зря все боялись, что он кого-то выгонит — доверительно сообщила мне Гелла — Все попадут к нему в ученики.

— С чего ты взяла? — прошипела бледная Магдалена, тоже почему-то оказавшаяся рядом со мной. Ух, какие у нее глазищи зеленые, я до этого их и не видел — она сидела все время уткнувшись в книгу и переставала читать только с наступлением темноты. Не думаю, что это тяга к знаниям у нее такая сильная, она скорее всего так заглушала ненужные мысли, а может и голод.

— Занятия уже начались — пожала плечами Гелла — Это же первый урок. Вы такой простой вещи не осознали до сих пор?

— Насколько я понял, именно ты был одним из инициаторов столкновения? — обратился магистр к Гарольду.

Надо заметить, что он сразу со всеми перешел на 'ты'. Хотя — он наставник, ему все можно.

— Да — коротко ответил тот.

— Этот юноша не сможет заснуть, если не помахает своим оружием, а значит и не даст ночью спать остальным — маг был очень серьезен — Это плохо. И потом — вы все теперь мои ученики, фактически — одна семья. А значит должны помогать друг другу, как это и водится в больших семьях. Окажешь ему такую услугу?

— Магистр, я не любитель учебных... — начал было Гарольд.

— Я ничего такого не говорил — покачал головой маг — Он хочет драться — пусть его. Ты тоже. А уж как вы будете это делать — вам виднее. Как я понял, он думает, что это очень просто. Да не только он — почти все здесь думают, что это все как игра — позвенели клинками, потоптались на месте, а потом пошли обедать. Вот мы и глянем — так это или нет.

— Другое дело — Гарольд вновь достал из ножен шпагу и вопросительно взглянул на нашего нового наставника — Значит?

— Это все только ваше дело — маг сделал несколько шагов назад и приказал — Расступитесь, только не отходите очень далеко. И еще — всем смотреть. От начала до конца.

— Пугает — уверенно заявила Магдалена — Не даст он Гарольду этого убогого убить.

— Может и так — неуверенно ответил ей я.

Селянин, широко улыбаясь шагнул вперед, лихо крутя топор, и именно по тому, как он это делал я понял — драться он им и в самом не умеет. Это больше напоминало балаган, где жонглеры проделывали подобные штуки. Я тоже не умел орудовать таким оружием, но Агриппа помимо всего прочего научил меня как отличить серьезного противника от дилетанта. Это тоже часть тактики боя — так он мне говорил. Да и потом — с топором, пусть боевым — и против шпаги? Даже не смешно.

Впрочем, даже если бы я не был в этом уверен, то для подтверждения своей догадки было бы достаточно посмотреть на лица Мартина и Аллана. По ним было понятно, что я прав.

Гарольд двигался легко, как будто танцуя, и с легкостью увернулся от неуклюжей атаки простолюдина. Как по мне — тут бы он мог все и закончить, но нет — он с видимым удовольствием чиркнул клинком его бок, который моментально набух красным, оказался у него за спиной и отвесил ему пендель.

— Чего заснул? — весело спросил он у противника — Давай, давай. Ты же хотел моей крови?

Селянин махал топорам так, как будто колол дрова, а Гарольд все не спешил — он то тут, то там пятнал его белую рубаху красными пятнами, которые возникали после его выпадов, при это совершенно не утруждаясь.

Так продолжалось минуты три, Матиуш сопел, потел и несомненно очень жалел о том, что был так несдержан на язык.

И он явно ждал того момента, когда Ворон скажет:

— Ну все, довольно.

А Ворон смотрел на это и молчал.

В какой-то момент Гарольд запустил руку за спину и в ней матовой сталью блеснула дага.

— Вот и все — шепнула мне Гелла, и я, обернувшись к ней, изумился.

Впервые за все время в ней не было отстраненности, она вся была там, где звенела сталь и алела кровь.

И именно поэтому я пропустил тот момент, когда Гарольд вбил дагу прямиком под ребро Матиуша.

Простолюдин взвыл, крутанулся на месте, открывая Гарольду спину — и аристократ немедленно в нее ударил, да так, что острие шпаги вышло из живота.

Гарольд резким движением дернул клинок, раздался мерзкий хрустящий звук — и вой сменился хрипом.

Он даже не собирался извлекать шпагу из тела противника, которого возможно еще можно было бы спасти. Напротив — он делал все, чтобы он умер, причем сознательно наполняя его последние минуты невыносимой болью.

Еще один доворот — и Матиуш сначала шатается как пьяный, а после ничком валится на землю. Его тело подергивается, изо рта льется черная кровь.

— Магистр, глотку ему перерезать? — деловито спросил у Ворона Гарольд, с чмоканьем извлекая клинок из тела умирающего человека — Или пусть так подыхает?

— Мне все равно — пожал плечами тот — Это твой поединок.

Гарольд носком ботфорта перевернул тело на спину и острием даги чиркнул по горлу Матиуша.

Это вызвало неоднозначную реакцию у зрителей — сразу несколько человек согнулись в приступе рвоты, причем среди них были не только девушки.

— Вот так и выглядит смерть — спокойно сообщил нам Герхард — Вы хотели ее увидеть? Вы ее увидели. Все, как вы хотели.

— Ничего такого нам не надо было — сказала красавица Ромея из Силистрии, вытирая рот.

— Не советую врать — Ворон скривил рот — Ладно еще соврать мне, но себе... Вы хотели этого. Участвовать — нет, по разным причинам. Но видеть — да. И все потому, что почти никто из вас не знает, как выглядит смерть, для вас она часть страшных сказок из детства. Вы все знаете, что она есть, но наивно полагаете, что она где-то далеко и точно за вами не придет. А она всегда рядом и почти всегда ее лицо очень и очень неприглядно.

— Теперь не думаем — хмуро сказала Ромея — Не знаю, как остальные, а я теперь знаю, как она выглядит.

— Ты ничего не знаешь — очень дружелюбно сказал Ворон ей — Ты думаешь — это конец для вон того бедолаги? Нет. Это только начало. Тюба!

К нам подошел привратник, на ходу жуя краюшку хлеба.

— Тюба — сказал ему Ворон — Труп — в ледник. Придет время, когда я некоторым из них буду рассказывать об основах некромантии — вот тогда он нам и пригодится. Да и ребятам будет в радость старого приятеля повидать.

На этот раз вырвало человек десять, не меньше. Да я и сам понял, что есть я не хочу, впервые за последние дни.

И что значит — 'некоторым из них'? Тем, кто захочет? Или все-таки — тем, кто доживет?

— Ну, пошли в замок — хлопнул в ладоши Ворон — Прочту вам вводную лекцию о том, как мы дальше жить будем. А потом — практикум. Тюба, приготовь инвентарь для ребят.

Глава шестая

Контраст был невероятный. В какие-то двадцать минут, если не меньше, событий вместилось больше, чем в несколько предыдущих дней. А у некоторых, судя по выражению лиц — больше, чем во всю их предыдущую жизнь. Сдается мне, что большинство из моих соучеников до этого часа ничего подобного не видели, их просто ограждали от этого — мамки, няньки и родители. Я, признаться, вообще не понимал — как это некоторых из них вообще сюда одних отпустили? Это же тепличные создания, они плакали по ночам, ворочаясь на камнях площади или земле, причем среди жалеющих себя были не только девушки. Правда и не уходили отсюда, надо отметить. А ведь могли.

А тут такое зрелище, меня и то впечатлило.

— Пошли, пошли — поторопила нас Гелла, которая все сильнее напоминала не чудачку, а вполне себе адекватного человека — Он ждать не будет.

Не знаю почему — но она и Магдалена по какой-то причине старались держаться около меня. Может, потому что я успел пообщаться с Герхардом, может, по какой другой причине. Я в это и не вдумывался, если честно.

Двери в замок впервые распахнулись перед нами, но это событие, которое еще с утра обрадовало бы всех, сейчас кое-кого, похоже, пугало. После знакомства, которое уменьшило наши ряды, никто не знал, что ждать от нашего наставника дальше.

В коридорах Вороньего замка было темно и прохладно, мы шагали по ним и шаги эхом отдавались под высокими сводами.

— Работа мясника — донесся до меня голос Мартина, он бросил эти слова в сторону Гарольда, который шел в сопровождении своих друзей неподалеку от него.

— Разумеется — не стал молчать тот — Даже спорить не стану. Я разделал скотину — разве не это входит в обязанности мясника? Воевать стоит только с подобными себе, а с такими как он и ты, только так поступать и следует.

— Это был человек — послышался голос Труди, миловидной дочки герцога Сенийского, владения которого были неподалеку от этих мест — Ну да, глупый, наглый — но человек.

— Это был скот — сказал, как отрезал Гарольд — Труди, это не сословная спесь и не неприятие тех, кто мне не ровня. Просто есть они и есть мы. Их желание — перерезать всех благородных мужчин и поиметь всех благородных женщин. Оно у них было и есть всегда, это цель жизни их дедов, отцов, их собственная и дети их о том же мечтать будут. Наша цель — держать скот в стойле, чтобы он знал свое место. И никто — никакой маг, никакие доводы не заставят меня думать по-другому. И его, между прочим, тоже. Не так ли, Мартин?

— Именно так — отозвался тот — Имей в виду, дворянчик — я убью тебя сам. И легкой смерти не жди.

— Всегда к твоим услугам — как-то даже обрадовался Гарольд — Надеюсь, долго ждать не придется.

— Не придется — громыхнул голос Герхарада — Я не собираюсь запрещать вам убивать друг друга. Более того — это значительно упростит мне процесс обучения — чем вас меньше, тем лучше оставшиеся усвоят материал. Да и экономия продуктов будет немалая.

Это как же он их услышал — вроде и шел сильно впереди, однако же вот — даже одобрил смертоубийства.

Именно это и стало первой темой, которой он коснулся, когда мы наконец добрались по бесконечному коридору до просторной залы, в которой стояли длинные столы и лавки, придвинутые к ним, горел камин, а под потолком висели спящие летучие мыши. Несмотря на то, что окон тут не было, зала показалась нам невероятно уютной.

— Мебель — Магдалена с умилением посмотрела на изрезанную столешницу.

— Может — покормят? — прошелестел чей-то голос и народ заулыбался.

Мы все были молоды, и смерть глупого Матиуша хоть, конечно, еще не забылась, но ее уже загораживали новые впечатления. А если еще и горячего дадут похлебать...

— Боги, все, сколько вас есть — Ромея аристократично заломила руки — Все отдам за чашу горячего вина с пряностями.

— Прямо все? — это снова был Ворон.

Он стоял на небольшом возвышении у стены и лукаво смотрел на девушку, которая тут же опустила руки и потупилась.

— Так что именно вы готовы мне отдать за чашу вина? — продолжил маг.

Я давно заметил, что Ромея не слишком соответствует распространённому мнению о том, что красота и ум не совмещаются в одном женском теле. Тут и того, и другого было с избытком.

— Мастер, я просто хотела привлечь внимание юношей к себе — спокойно ответила она Ворону — Это часть моей натуры. Но расставаться с чем-либо ради того, что не останется со мной навеки я не готова. Если это не деньги, разумеется.

— Корявенький ответ — но принимается. По крайней мере ты поняла для чего я это спросил, а это уже неплохо — одобрительно кивнул маг — Ладно, начнем. Сядьте за столы.

Громыхнули лавки и через пару минут мы все сидя смотрели на нашего нового наставника. Слева от меня сидела Гелла, справа — Магдалена.

— Сначала вот что — Ворон улыбнулся — Я, как и сказал, не буду препятствовать тому, чтобы бы убивали друг друга. Это ваше личное дело и мешать вам я не испытываю никакого желания. Но! Это не должны быть убийства исподтишка. Если в ход пойдут яды или кто-то утром не проснется из-за перерезанного во сне горла — я буду очень недоволен, а после сам буду искать того, кто это сделал. И я его найду, смею вас заверить, после чего его судьбе никто из вас не позавидует. Но против поединков — и простых, и магических я ничего против не имею. Опять же — заговоры, провоцирование, стравливание — это все разрешено. Подобные вещи омерзительны с точки зрения обывателя — но это рабочие инструменты в руках мага. Хорошо продуманный и реализованный заговор зачастую дает куда более приличный результат, чем умело сплетенное заклинание.

Народ начал переглядываться — никто не ожидал, что наш новый наставник начнет с того, что фактически признает магию не самым эффективным инструментом в этом мире.

— Да-да — Герхард засмеялся — Заметьте — я говорю про продуманный заговор. Не про какую-то банальную интригу. Что вы глаза пучите? Маг — это не человек, который отращивает бороду, а после все время ходит с посохом и в забавной шляпе. Или, в случае прекрасной половины — одет в красивое платье и совершенно не стареет. Нет. Маг — это в первую очередь тот, кто очень много знает, очень много видел и очень много прочувствовал. И он может три эти компонента соединить в одно целое. Он может — а все остальные нет. Вот это — маг.

— Ерунда какая-то — услышал я девичий голос — Мне говорили, что все будет не так.

— Знаю — согласился маг — Кстати — девушка молодец, не побоялась высказать мнение. Уже неплохо. Что до смысла сказанного этой леди — это моя школа и здесь все будет так, как хочу я. Мне дали право набрать учеников — отлично. Вместе с этим мне дали право учить их так, как я хочу и тому, чему я хочу. А если кого-то не устроит это все — у вас есть полное право назвать меня старым дураком и покинуть замок. Утром, вечером, сейчас, потом — Тюба спит у дверей, он выпустит вас. Но обратно вы уже не войдете.

Народ безмолвствовал, как видно переваривал сказанное. А Ворон продолжал вещать.

— Маг — это человек, который может ответить не только на вопросы 'как' и 'когда'. Он еще всегда может объяснить 'почему' и 'зачем', — а это куда сложнее. Но чтобы стать таким человеком надо уметь почти все и знать почти все. Совсем все — невозможно, это уже следующий шаг, такой человек перестает быть собственно человеком, становясь богом. Ни мне, ни вам это не светит, так что будем ставить перед собой реальные цели.

Маг остановился и внимательно посмотрел на нас, видимо проверяя — слушают ли его и не уснул ли кто грешным делом. Убедился, что слушают и продолжил:

— Так вот — знать и уметь надо много, очень много. На самом деле некогда маги были на Рагеллоне первыми после богов, и уже потом шли короли, герцоги и все остальные. Но вершиной человеческого общества были маги. Не потому что их все боялись, хотя и не без этого. Просто они знали очень много и обо всем, а самое главное — могли применить эти знания на деле. Но грянул Век Смуты, после него магов стало куда меньше, а кто остались... Они предпочитали хихикать над шутками тех, кто раньше перед ними дрожал и ходить перед ними на задних лапках. Простите за банальность, но историю пишут победители — и древние хроники были откастрированы ровно до той степени, которая устроила Орден истины, а маги стали кем-то вроде комнатных собачек. Им позволяют тявкать, но укусить они уже не смогут — зубы не те.

И снова народ запереглядывался. Опасные вещи говорил Ворон, за такие слова братья-чернорясники запросто могли на дыбу подвесить, а то и на костер поволочь. И не только того, кто это произносил, но и тех, кто это слушал, а после не донес, как положено доброму человеку в таких случаях.

— Знания — вот основная ценность — Ворон потер руки — Но знания без умений — мертвы, а потому вы будете очень много работать. Очень много. И работа эта будет самая разная — но ведь и знания нужны из разных областей жизни человеческой. В том числе и таких, о которых доброму селянину или, скажем — герцогу даже помыслить нельзя. Просто потому что не нужно. А вам — нужно, если вы на самом деле пришли учиться.

— И убивать тоже надо учиться? — неожиданно и громко спросила Гелла.

— Обязательно — откликнулся Ворон — Невозможно научиться исцелять, если не знаешь, как правильно убивать. Невозможно научиться ценить жизнь, если сам ее не отнимал, и у тебя ее тоже не пытались забрать.

— Как-то мне не по себе — Флоренс была бледной, как простыня — Мне того-то кошмара на улице хватило, а теперь вы вовсе страсти какие-то рассказываете.

— Так мастер же сказал — тебя тут никто не держит — насмешливо произнесла Кассандра — Вон выход, коридор прямой, не заплутаешь.

— Каждый из вас сделает свой выбор, я это наверняка знаю — как-то очень невесело сказал маг — До самого конца как обычно дойдут единицы, так бывает всегда. Если не считать Виталия с его проклятой дюжиной учеников, то самый большой выпуск был двести сорок пять лет назад. Мастер-наставник Трамп выпустил из своего замка Лихт-Гра сразу девять магов. Но это было другое время — только-только всё успокоилось после Века Смуты. В моем выпуске нас осталось четверо из шестидесяти — два мага и две магессы. Все остальные или покинули школу до того, или умерли. Большей частью умерли.

О как. Четверо из шестидесяти. Это что угодно, только не совпадение. Вот потому-то мастер Гай и запретил о себе упоминать — надо думать, что его нелюбовь к Ворону имеет очень давние корни. Может мой новый наставник в учебе был сноровистей, а может ему девки давали лучше — поди знай наверняка, в чем там дело было. Но то, что мастер Гай надумал с ним счеты свести — это наверняка. Фффуу... Все-таки когда части мозаики потихоньку встают на место — это хорошо.

— Каков будет учебный процесс? — спросила кареглазая хохотушка Ларри, напустив на себя серьезность — Как он будет организован?

— Отличный вопрос — ткнул в ее сторону пальцем маг — Вот только... Поесть надо бы, время-то обеденное?

— Отличная мысль! — хором завопило сразу десятка два голосов, а остальные одобрительно загудели — Ох, хорошо бы!

— Флегс, подавай еду — Ворон хлопнул в ладоши, сошел с возвышения и уселся в торце ближайшего стола — Проголодался я что-то ужасно.

Через минуту в залу вошел тот самый долговязый тип, который нам раздавал хлеб, в руках у него был поднос, на котором стояла огромная миска с похлебкой, от которой шел такой одуряющий запах, что гул наших желудков даже пламя в камине заставил колыхнуться. Еще на нем была тарелка с ломтем жареного мяса, несколько кусков хлеба и пузатая бутылка вина.

— Люблю поесть — сообщил нам маг, с удовольствием глядя на приближающегося человека — В жизни мало радостей и еда одна из основных. А вы как — уважаете это дело?

— Еще как! — заверил его Орвен — Очень уважаем!

— Это правильно — Ворон взял с подноса, который Флегс уже поставил перед ним кусок хлеба, вооружился ложкой и спросил у нас — А где 'приятного аппетита, наставник'? Маг должен быть вежлив всегда.

— Приятного аппетита, наставник — вертя головами по сторонам в ожидании еды пожелали ему мы.

К нам никто не спешил — ни с супом, ни с мясом.

— Отменная похлебка — причмокивая, сообщил нам Ворон — Флегс, ты сегодня превзошел себя. Все, можешь идти.

Наш новый учитель с аппетитом поглощал горячий жирный суп, а мы, недоумевая смотрели на него.

— А нам? — наконец не выдержала Ларри — Мы тоже хочем... То есть — хотим.

— Это правильно — с набитым ртом сказал Ворон — Человек должен есть три раза в день. Но — не переедать, ибо излишнее отягощение желудка вредно. И с вином надо поаккуратнее быть. Кстати!

И он немедленно налил в кубок, стоящий перед ним, рубиновой влаги из бутылки, отсалютовал им в нашу сторону и с видимым удовольствием выпил.

— Что мы должны сделать, наставник? — послышался голос Аллана.

— Что делает тот, кто хочет есть? — спросил у него маг — А?

— Вызывает служанку — зло буркнула Эсси, виконтесса из солнечного Либра — Что же еще?

Я так и не понял — то ли она говорила серьезно, то ли это был сарказм.

— Так вызови ее и прикажи чтобы тебе подали обед — добродушно посоветовал Ворон, отправляя в рот еще одну ложку похлебки — Авось придет, принесет чего. Да, чуть не забыл — у меня тут строго с распорядком. Как обед кончится — так все, до ужина никто на кухню не войдет.

— Кто умеет готовить? — спросил Аллан — Врать не буду — я не умею.

— Что там уметь? — хихикнула Флоренс — Побросал все в котел — и пусть оно себе варится.

— Да ты что? — Кассандра даже руки к щекам приложила — Все так просто? А я и не знала. Вот как еда-то делается!

Простолюдины дружно захохотали.

— Мастер, мы можем пойти на кухню и приготовить себе еду? — такое ощущение, что Аллан вообще не слышит перепалок остальных. Вот это характер у человека.

Я так думаю, что надо его держаться — он знает, что делает.

— Конечно — маг снова налил себе вина — Это единственный способ не остаться голодным. В замке кроме меня, да теперь вас, всего два обитателя живут — Флегс, мой камердинер и повар, да еще Мэри Джейн, она за хозяйство отвечает. Люди они немолодые, им за мной бы уследить. А обслуживать вас у них ни времени, ни сил не будет, так что все сами делайте. Хотите есть — идите и готовьте.

— Я так и понял — Аллан встал из-за стола — Сразу говорю — я на всю ораву один готовить не стану. Кто со мной пойдет — тот поест.

— Два раза молодец — сказал ему Ворон и выпил — А если все сделаешь сейчас правильно — то даже три.

В чем именно он молодец маг объяснять не стал и продолжил трапезу.

— Я с тобой — Ромея встала с лавки — Авось чего-нибудь да приготовим.

Не откладывая в долгий ящик, я тоже полез из-за стола, перед этим подмигнув Гелле с Магдаленой, и они последовали за мной.

— Представляю, что у них получится — фыркнула Кассандра и положила руки на плечи сидящих рядом с ней Мартина и еще одного простолюдина по имени Джей-Джей — Такое и свиньям, небось, не дашь. А ну-ка, мальчишки — пошли на кухню, посмотрим, что там есть. И если там найдется кусок грудинки, бобы и лук, вроде тех, что лежат в похлебке мастера — то вы не ляжете спать голодными.

— Есть и то, и другое, и третье — подтвердил Ворон, вытирая миску кусочком хлеба — за разговорами она опустела, ложкой он работал умело — Но мне за вашу кормежку не платят, а потому всего там не сильно много, на всех может и не хватить. Вот какая все-таки несправедливость со стороны богов — учи бесплатно, корми бесплатно. Впрочем, это мы поправим со временем, есть у меня кое-какие мысли на этот счет.

Кассандра быстренько выскочила из-за стола, стремительно отвесила пару подзатыльников своим приятельницам из простолюдинок, которые замешкались и помчалась к тому проходу, в котором скрылся Флегс.

Аллан с усмешкой проводил взглядом сначала её, потом тех, кто спешно последовал за ней, и только когда они все скрылись из вида поинтересовался у Ворона, к тому времени уже взявшегося за вилку с ножом и разделывающего кусок мяса —

— Мастер, скажите — где именно находится кухня? И еще — сколько у нас осталось времени на то, чтобы поесть?

— Как тебя зовут? — Ворон не смотрел на него, он внимательно изучал нарезанное жаркое, выбирая кусочек пожирнее.

— Аллан Орибье, из Фрайтинга — склонил голову юноша — Я...

— Сын Жакоба Орибье, стало быть — Ворон ткнул вилкой в облюбованный кусочек — Помню его, он славный малый и не дурак. Кухня там.

Вилка с нанизанным на нее жарким показала в строго противоположную сторону от той, куда устремилась растрепанная Кассандра со свитой.

— Два поворота, а потом прямо по коридору — продолжил маг — У вас есть полтора часа, потом то, что вы приготовите, отправится в выгребную яму. Причем выливать его вы будете сами, учтите, так что не затягивайте. У нас сегодня еще много дел. Точнее — у вас.

Аллан кивнул и направился в указанном направлении. Я и еще человек десять поспешили за ним — время поджимало.

Странно — но за столами осталось еще довольно много людей. Чего они сидели, чего ждали?

— О нас не забудьте — донеслось нам в спину многоголосо — Есть хочется — спасу нет.

А, вот оно что. Они думают, что мы будем заботиться об их желудках. Ну-ну.

К слову — простолюдинов за столами не было. Они ушли все, оказавшись умнее нас. В определенном смысле, разумеется.

— Это кухня? — Флоренс широко открытыми глазами обвела закопчённые стены и не слишком чистые котлы, тарелки и сковороды, лежащие на огромном столе, стоявшем в середине помещения — Да?

— Да — не слишком уверенно подтвердила Магдалена — Вот так она и выглядит. Наверное.

— Жуть — Флоренс провела пальцем по столу и скривилась — Бээээ... Сальный какой. Меня сейчас стошнит.

— Это от голода — пояснила ей Гелла — Меня тоже тошнит. И голова кружится.

— Ее может и от голода так корежит, а вот тебя, может, и нет — со знанием дела заметила Аманда Грейси, дочь лорда из Фольдштейна, королевства на востоке, которое граничило с эльфийскими землями — Подруга, ты часом не на сносях?

Аманда не слишком лезла в разговоры, предпочитая обществу одиночество. Тем не менее, клинок тогда на площади она обнажила одной из первых и из-за стола полезла раньше других. Она вообще не производила впечатления домашней избалованной девушки — короткие черные волосы, практически мужская одежда, не слишком ухоженные руки... Интересная девушка, в общем.

— Я? — изумилась Гелла — Нет. Хотя...

Она о чем-то призадумалась, отойдя в сторонку.

— Время — деловито сказал Аллан и подошел к очагу, который почти потух — Надо спешить.

А мастеру Ворону скорее всего харч не здесь готовили. Не успели бы угли так прогореть, вон, до синеватого пепла.

— Чего нашла! — радостно заорала Магдалена, тыкая пальцем в кусок жирной свинины, лежащий в темном углу на небольшом столике — Еда!

— Она — согласился Аллан — И вон еще овощи лежат. Так сразу и не заметишь ведь. А что дальше с ним делать, кто-нибудь знает?

— Я уже говорила — Флоренс всплеснула руками — Надо все побросать в котел и вон на тот крючок повесить, который в очаге. А! Еще воды в него налить надо, в котел!

— Не успеем — неохотно сказал я.

Не очень мне хотелось лезть в это дело, но с такой компанией несложно было голодным остаться. Судя по всему, никто из них до этого момента сам себе ничего не готовил.

— Что именно не успеем? — тут же спросил у меня Аллан.

— Сварить ничего не успеем — пояснил ему я — Все вместе в котел бросать нельзя. Сначала следует сварить мясо, чтобы получился бульон, а уж потом...

— Точно-точно — с набитым ртом подтвердила Магдалена. Она покопалась в корзине с овощами, которая стояла в углу и стащила из нее морковку — Мне так нянюшка и рассказывала. Я в детстве в кухню играть любила, вот тогда про это и услышала. Забыла со временем, а сейчас и вспомнила.

— А что же тогда делать? — расстроилась Ромея — Я есть хочу.

— Все хотят — Аллан положил мне руку на плечо — Эраст, похоже ты что-то про это да знаешь. Давай, бери все в свои руки, а? Ведь голодными останемся.

Гарольд задумчиво посмотрел на меня и кивнул, видимо соглашаясь с какими-то своими мыслями. Скорее всего, подумал о том, что барон — не невесть какой дворянин, но и не простолюдин, его команды выполнять допустимо.

— Хорошо — изобразил улыбку я — А то и вправду...

— Нет! — громко сказала Гелла, заставив нас всех вздрогнуть.

— Что — 'нет'? — немного нервно спросила у нее Магдалена.

— Не беременна я — пояснила нам Гелла — У нас тогда с Джофри не было ничего.

— Я с ней рядом спать не буду — заявила всем Ромея — Она же не в себе! Вспоминать пять минут — было у нее с кем-то что-то или нет? Как вам это! Как такое вообще забыть можно?

Про то, как мы готовили, я даже рассказывать не хочу — это было тяжелейшее испытание для моих нервов.

Более или менее с порученными заданиями справились только Гарольд и Аманда. У одного явно был охотничий опыт, и он довольно ловко напластовал мясо, а вторая умудрилась ни разу не порезавшись почистить картофель, одна из всех. Остальные же...

Аллан, раздувая почти потухший очаг, напустил в кухню дыма — ему и в голову не пришло проверить — закрыта или открыта вьюшка. Точнее — он про нее просто не знал. Вдобавок старую золу он не выгреб, зато натолкал в очаг дров столько, что я только рот открыл.

Магдалена и Ромея, которым я вручил большую сковороду и велел отмыть её от жира в ведре с водой, не столько занимались порученным, сколько брезгливо фыркали, в голос жаловались на судьбу и то и дело смотрели на свои ногти.

Ну, а все прочие затягивали платками порезанные пальцы — повторюсь, в битве с картофелем не пострадала только Аманда. Остальные овощи я даже и трогать-то не стал.

Если честно — я не понимаю, как можно настолько ничего не уметь. Вот так, от слова — совсем. Хотя... Если честно, если бы я был не Эрастом фон Рутом и меня три с лишним месяца день за днем не натаскивал очень умный человек — кем был бы я? То, что сейчас сделано мной почти любой из них сможет завтра повторить сам — я заметил, что они очень внимательно наблюдали за моими действиями, запоминая их последовательность. А вот знать столько, сколько знают они, ни завтра, ни послезавтра я не буду. Слышал я на площади их беседы — в иных я больше половины не понимал. Ей-ей, как на иностранном языке разговаривали. Так что все очень относительно.

Но все неприятности забылись в тот момент, когда под чугунной крышкой зашкворчало и потянуло аппетитным запахом — я решил сначала немного прожарить мясо и уж потом добавить корнеплоды.

Как видно именно на этот запах и пожаловали простолюдины.

— Половина харча наша — заявил Мартин, входя на кухню. За его плечом маячила раскрасневшаяся и злобно зыркающая по сторонам Кассандра — По-честному.

— Ишь ты — Гарольд встал с табурета и положил руку на эфес шпаги — Ничего честного в этом не вижу. Если бы вы здесь оказались первыми, то все что перепало бы нам — насмешки и издевки. И не говори, что это не так. Я это знаю, ты это знаешь, да и все остальные тоже.

— А это неважно — Мартин сузил глаза — Мы здесь и хотим есть. Этого достаточно.

Я увидел, как в руках тех трех, кто стоял за ним, появились ножи. Ну да, шпагой тут не помахаешь — пространства нет. А для того, чтобы всадить нож в живот — самое то. А ведь их еще и в коридоре немало.

— Радуйтесь, что не всё забираем — добавила Кассандра — Хотя... Мартин, а с чего нам им что-то оставлять? Перережем всю эту сволоту — а после перекусххххх...

Договорить она не успела — серебристой рыбкой мелькнуло какой-то предмет и ее слова сменились бульканьем.

Кассандра зашаталась, прижимая руки к горлу, в котором торчал небольшой метательный нож, сквозь ее пальцы текла кровь.

Мартин застыл на месте, глядя на Аманду, у которой в руках был еще один такой же нож, а то, как она его держала, не вызывало никаких сомнений в том, что следующая цель ей уже выбрана и это он.

А вот его свора, похоже, ещё даже и не поняла, что происходит.

Зато Гарольд и Аллан успели оценить ситуацию, встав плечом к плечу напротив вожака простолюдинов, в руках у них были даги.

Я немедленно присоединился к ним — тут уже не до размышлений, тут вопрос жизни и смерти. Плюс — в такой драке у меня всяко опыта побольше чем у них, искусству ударить в бок в квартале Шестнадцати висельников учат на совесть. И едой я делиться не собирался.

Да и девушки наши не подкачали — почти у всех при себе оказались кинжалы, даже у Геллы. Только Флоренс застыла, прижав руки к щекам, да Труди печально покачивала головой, глядя на то, как Кассандра сначала упала на колени, а потом ничком повалилась на пол.

— А мяско-то вышло с кровью — заметил Гарольд игриво — Как я люблю. Ну что, грязнули, продолжим? Приз победителю — жареный с мясом картофель, горячий и сытный.

— Я тебя накормлю твоими кишками, дай срок — процедил Мартин, явно прикидывая — стоит оно того или нет.

Как по мне — нет. Его люди в основном толпились в коридоре — проход в кухню был небольшой и до того, как они бы смяли нас, мы непосредственно Мартина точно успели бы порезать на ленты для майского дерева.

— Это я уже слышал — недовольно протянул Гарольд — Ничего нового. И опять повторю — как только ты захочешь умереть — я с радостью тебе в этом помогу.

— Пора картошку добавлять в мясо — сказал я Аллану — А то пожарить успеем, а съесть — нет. Так что — либо давайте их убивать, либо я не знаю.

— Тело с собой уносите — потребовала Аманда, так и стоящая за нашими спинами с ножом в руке — Мы тут кушать будем. И нож мой верни, мне их на заказ ковали.

— А ты вовсе легкой смерти не жди — ткнул в нее пальцем Мартин — Это я тебе обещаю. Что до ножа... Он нам пригодится.

И он ушел, утащив за собой тело Кассандры. Было слышно, что люди его недовольны, но — ушел.

— Страшно не то, что он агрессивен — сказал Аллан Гарольду, но так, что это услышали все — Страшно то, что он умеет останавливать свою агрессию под влиянием разума. Он ведь абсолютно верно все просчитал — и то, что у нас более выгодная позиция, и то, что он точно умрет. Это очень опасный противник.

— Значит — надо его убить как можно скорее — пожал плечами Гарольд — Вот и все. Аманда, одна никуда не ходишь, только с кем-то из наших. С этой погани станется тебя подкараулить в темноте.

— Думаю, открытой вражды он больше не покажет — покачал головой Аллан — Он уже потерял двоих и в случае противостояния смерти его людей продолжатся. Нет, он теперь будет действовать тоньше, поверь.

— Аллан, это простолюдин — Гарольд укоризненно посмотрел на собеседника — Он не стратег и не тактик.

— Если он простолюдин — это не значит, что он идиот — сердито произнес Орибье — Я его за такого не считаю. Это в том случае, если тебе интересно мое мнение.

— А вы не находите, что чернь вообще как-то очень быстро обнаглела? — обратилась ко всем сразу Ромея — Любой из них за пределами этого замка даже глаза на меня поднять бы не посмел, а здесь — откуда что берется?

— С этим как раз все просто и понятно — Гарольд усмехнулся — Сначала мы все сидели вместе на площади, что там, за стенами было просто невозможно, вместе голодали и мокли. Потом у них появился лидер, который объяснил им то, что именно здесь все вроде как на равных, а наш новый наставник подтвердил это. И очень скоро они поймут, что мы от них по сути ничем не отличаемся, и вот тогда может начаться самое неприятное. Особенно, если они поймут, что нас можно убивать. Потому и надо этого Мартина как можно быстрее прирезать.

— Но сделать это надо так, чтобы комар носа не подточил — Аллан поморщился — По правилам. А он нам повода не даст, поверь мне.

— Хорош спорить — я открыл крышку сковороды и даже зажмурился от удовольствия, вдохнув аромат еды — Время обеда.

Что примечательно — вторая смерть за последние пару часов была пережита куда более спокойно, чем первая. По крайней мере на аппетите и скорости поедания картошки с мясом это никак не сказалось.

Правда было немного жутковато — как на это все отреагирует Ворон? Впрочем, лично я этим себе голову не забивал особо — старший у нас Аллан, пусть он и объясняет наставнику что к чему. Да и убивал не я.

— Вкуснота какая — облизала ложку (вилок не нашлось) Магдалена — Я у папеньки во дворце такого сроду не едала. Кабы знала, какое это объеденье — каждый день такое у поваров бы заказывала.

— Брось — отложила ложку в сторону Аманда — Это тебе так с голодухи кажется. Да и не тебе одной. Я вообще предпочитала до приезда сюда растительную пищу, мясо не любила. А сейчас еще столько же стрескала бы.

Ели мы прямо со сковороды, поставив ее в центр стола и по очереди запуская ложки в картофельно-мясную массу. Он как-то у меня ломтиками не получился, но и то что вышло, мы смолотили за милую душу.

— Вам пора — в кухню вошел Флегс — Что не доели — то оставляем здесь.

— Все доели — Гарольд потянулся и направился к выходу — Жаль, вина к этому блюду не подали, а так всем оно хорошо было. Эраст, ты где так навострился готовить?

Вопроса этого я ждал, а потому и ответ был готов.

— Мой дом — Лесной Край — хмыкнул я, проверяя — на месте ли тайком засунутая в карман морковка — У нас там разное случается, в том числе и готовить уметь надо, хоть как-то. Мне папаша мой так и говорил — 'Эраст, барон в наших краях должен уметь делать все. А в первую очередь заставлять остальных делать то, что хочет он'.

— Умный человек твой папаша, уважаю — заметил Гарольд, хлопнув меня по плечу — И места у вас там, видать, интересные. Непременно наведаюсь после того как учебу тут закончу. Пригласишь в гости, барон?

Впереди послышался гул — это переговаривались наши соученики. Мы невольно замедлили шаг — все уже не казалось столь радужным.

— Само собой — с легкостью произнес я — Медведя затравим, эля попьем.

— Осталось только доучиться — добавила немного иронии в нашу беседу Гелла — А до этого объяснить Ворону, почему мы без того, чтобы кого-то убить, даже поесть не можем.

— Говорить буду я — сообщил нам Аллан — Пошли, пошли. Чего встали?

И мы пошли.

Глава седьмая

Тело Кассандры лежало около того стола, за которым сидел Ворон, покуривая трубку. Над трупом стоял Мартин и обличительно смотрел на нас.

— Судя по всему, он сейчас скажет что-то вроде: 'Вот они! Убийцы' — задумчиво сообщила нам Гелла, причем без тени иронии в голосе — Смотрите, как напыжился.

Лицо Мартина перекосилось — как видно, именно это он и хотел сказать.

— А нам еды вы не принесли? — возмущенно спросило сразу несколько человек, заметив, что в руках у нас ничего нет.

Тот факт, что мы там между делом кого-то там прибили, особо большинство наших соучеников не взволновал, а вот то, что мы все в одну рожу стрескали, им не понравилось.

— Кто поспел — тот и съел — невозмутимо сообщила всем Ромея и села за стол — Надо было с нами идти, а не тут сидеть и ждать, пока еда с неба упадет.

Мы последовали за ней — в ногах правды нет. К тому же сытость, от которой отвыкли наши желудки, не располагала к активному перемещению

— Всё так — Аллан садиться не стал и подошел к телу Кассандры, встав напротив Мартина — И поели, и убили. С толком время провели, короче.

Маг посмотрел на него и пыхнул трубочкой, выпустив кольцо дыма.

— А что, убили-то за дело? — наконец произнес он — Или так, забавы ради?

— За дело — ответил ему Аллан — Если бы не мы ее, так непременно она нас, если вы понимаете, о чем я говорю. Этой девушке очень хотелось получить то, что было у нас и она предложила отобрать это силой, не считаясь с жертвами. Не сделай мы этого — и смертей было бы больше.

— Н-да — маг посмотрел на Мартина — Это так? Имей в виду, ученик, я не против лжи как таковой. В некоторых случаях она выступает как инструмент, в некоторых как составная интриги, а в некоторых даже как благодеяние. Но я твой учитель и лгать мне как минимум неблагоразумно. Если ты уверен в том, что сможешь доказать те слова, которые уже были тобой сказаны — продолжай держаться своей линии. Но если у меня возникнет уверенность в том, что я слышу ложь — ты будешь наказан, притом жестоко. Итак?

Судя по всему, этот простолюдин подал картину конфликта в своем изложении, не слишком совпадавшим с тем, что случилось на самом деле. Может он и не так умен, как о нем думает Аллан?

— Мы могли бы договориться — пробурчал Мартин — Чего сразу ножи метать?

— Имеется в виду, что мы могли бы отдать им часть того, что по праву было нашим — немедленно пояснил Аллан — Причем без каких-либо на то оснований. Мы не собирались делиться, но и убивать не хотели.

— Очень много слов — маг выбил трубку на маленькую медную тарелочку, где уже высилась горстка пепла — Мартин, скажи еще раз — эта девушка была убита предательски и без оснований или же нет? Она дала повод для того, что с ней сделали?

— Нет — с видимой неохотой произнес Мартин — То есть — да. Повод был, хотя очень сомнительный. Девка же, мало ли что языком молотит? Ну, сказала она, что надо этих всех перебить и жратву у них отобрать. Треп же! Чего сразу за нож хвататься?

Какие он слова знает. 'Сомнительный'

— Слово материально — Ворон сплел пальцы рук в замок — В том смысле, что сказанное магом зачастую становится реальностью. Оно может принять конкретную форму или вызвать конкретные последствия, маг это должен помнить всегда. Не маг — тоже, но маг — в первую очередь. Если маг что-то говорит, то он должен быть уверен, как в своих словах, так и в том, что он в состоянии ответить за каждое из них. Так что вы все посмотрите на это тело и запомните — вот человек, ответивший за свои слова. И усвойте — я не воспринимаю фраз вроде 'Я не это имел в виду' и 'Это была просто шутка'. Раз сказал — значит сказал, а дальше — твори и отвечай за свою работу.

Мартин понял, что дело не выгорело, и побрел за стол, следом за ним последовал и Аллан.

— А вы чего расселись? — Ворон бодро поднялся на ноги — Вам же еще делать работу над ошибками? Вперед, на свежий воздух! Тем более что послеобеденные прогулки полезны для пищеварения.

— Для пищеварения полезна еда — проворчал Джей-Джей.

— Проглоты — зло глянула на нас рыжая Миралинда, аж бледная от злости — Чтобы вам лопнуть!

Она с нами не пошла и теперь об этом, несомненно, жалела.

— Объедалы — подтвердил кто-то из-за соседнего стола — Ишь, пузяки у них как раздулись! Как в них только влезло столько еды!

— Труп прихватите — приказал Ворон, убирая трубку в специальный мешочек — Надо его к тому, первому, положить. Что уставились? Не хотите — пожалуйста, будете потом зимой на кладбище ломами землю долбить, чтобы материал к практическому занятию добыть. Так что — берите.

— По справедливости пусть тащат те, кто убил — буркнул Мартин и направился к выходу.

— Я — пас — заявил Гарольд, поправляя ремень — Я ее не убивал и ей не приятель. Да и брезгую. Лучше уж ломом землю долбить.

Аманда молча подошла к телу Кассандры, выдернула у нее из горла свой метательный нож, вытерла его о платье покойницы и убрала куда-то под камзол. Странная девушка все-таки. Но ножи у нее славные, в самом деле на заказ сделанные, это без дураков — сталь синеватая, видать гномья, и ковалось это дело явно под ее руку.

Аманда одернула камзол и уцепилась за ноги Кассандры, собираясь выполнить приказание Ворона и оттащить труп во двор.

— Да погоди ты — Аллан, покачав головой взялся за руки трупа — Ребята, у вас совесть осталась у кого-то?

— Ты еще спроси — была она у нас или нет? — язвительно отозвался рослый пантариец Эль Гракх, сын знатного нобиля — В наши времена совесть или обуза, или проклятие.

Противореча самому себе, он отстранил девушку от трупа, хлопнул ее по заднице (в Южном, да и в Северном Панте подобные вещи являются нормой вещей. Даже более того — это говорит о популярности представительницы слабого пола в глазах парней), подхватил ноги Кассандры, и, не обращая внимания на возмущенную ругань Аманды, двинулся в сторону выхода, говоря Аллану что-то веселое.

Вот и славно. Мне эту мертвячку тащить не хотелось совершенно, но и Аманду было жалко. Девушка все-таки. Хоть и в мужское одета, и волосы короткие — а понравилась она мне. Резкая и на моих подружек из квартала чем-то похожа.

Эх, ей бы не эту дуру патлатую прибить, а Мартина. Куда лучше бы вышло.

На улице нас уже ждал Тюба, который перехватил у ребят труп и сноровисто его куда-то потащил. Как видно — в тот самый хваленый ледник. Вот тоже интересно — продукты и трупы — они, надеюсь, не рядом лежат?

— Итак — Ворон похлопал в ладоши, привлекая наше внимание — Как я уже говорил, сейчас будет практическое задание. Я вообще сторонник практики. Многие маги и раньше, и сейчас, пестуя молодежь, сначала долго истязают ее теорией, причем зачастую совершенно ненужной. Все эти 'Маги и магия — от седой древности до сегодняшнего дня', 'Основы магического транса', 'Познай себя и найди свое место в мире' и прочие 'Волшебные звери и места их обитания' — кому они нужны? Пустая трата времени, сил и.... И всего остального тоже. Нет, что-то и я вам буду начитывать непременно, например — базы магических трансформ, основные направления современной магии, потом еще по школам пройдемся.

— По другим школам? — удивилась Магдалена — В смысле — мы к ним, они к нам?

— У каждого направления магии есть своя школа — неожиданно терпеливо объяснил ей Ворон — Все маги, как вы, наверное, знаете, универсальны, но каждый из них, а стало быть — и из вас имеет склонность к той или иной школе. Надо понять к какой. Хотя по моему личному опыту это не столь важно. Если кто-то хочет развить в себе способности огневика более других — он сможет это сделать, надо только поставить перед собой подобную цель и идти к ней, не жалея себя. Слова пафосные, но дело обстоит именно так. Но при этом совершенно не обязательно, что способности к другим школам у него снизятся. Так вот это все — в смысле теория — будет. Но основа основ — практика. Например — травничество. Как его можно изучать в теории? Надо по лесам и полям ходить, потом сушить собранное и в отвары превращать. Все только на практике. Или, к примеру, наведение чар и мороков. Как делают мои коллеги? Они студиозусов заставляют друг на друге тренироваться. Вот чушь! Нет уж, у меня своя метода.

— Раньше вы говорили, что маг должен знать много, не сказать — все — выбрав паузу в словах наставника сказала Магдалена — А теперь выходит наборот? Какая-то неувязка получается.

— Никакой неувязки — возразил ей маг — Речь шла о полезных знаниях, а не о том, что является просто болтовней. Маг либо может погружаться в транс, либо не может — и это возможно проверить лишь практическим путем. И научиться этому можно только так. А полгода вещать о том, какие глубины могут открыться, если это делать правильно, а после увидеть, что твои ученики не знают элементарных техник — это всего лишь трата времени. Впрочем, с животными я погорячился — это полезная наука. Но и ее лучше изучать вживую, глядя на этих тварей.

— А что сегодня делать будем? — азартно спросила Гелла. По всему было видно — ей слова Ворона пришлись по душе.

— Сегодня — маг даже зажмурился, видать сильно интересную вещь он нам приготовил — Сегодня мы, точнее — вы, изучите азы совместной работы. Любой маг — он индивидуалист. Он — вещь в себе, и ему, по большому счету, не нужен никто, ну кроме, может, пары слуг или телохранителя. И, тем не менее, встречаются вещи, которые он в одиночку сделать не сможет, просто технически. Например — эффективно действовать при осаде города, причем неважно с какой стороны он будет выступать. Не хватит у него одного сил. Или вот другой пример — возвращение сущности умершего человека из-за смертных пределов. Не поднятие мертвеца, а именно возвращение сущности, по сути — воскрешение. Я в таком участвовал один раз, это ужас что такое. Нас было семеро, все опытные маги, с хорошим резервом силы. Так двое из нас чуть не померли в результате — так было сложно.

— Ох ты! — восхитился кто-то из девушек.

— Не знала, что такое вообще возможно — заметила Эбердин Мак-Майерс из Предгорья.

— Не знал, что такое одобряет Орден истины — следом за ним изрек Гарольд — Подобные вещи разве разрешены?

Я ничего не сказал, но подумал о том, что независимо от того — разрешены они или нет, говорить о подобном вслух — это очень смело.

— Орден не одобряет все, что связано с магией Смерти или магией Воплощения — невозмутимо ответил Гарольду Ворон — И еще много чего он тоже не одобряет, что совсем не удивительно. Скорее всего, многие из вас сейчас подумали о том, что я либо слишком смел, если упоминаю о таких обрядах, либо слишком глуп. Ни то и ни другое. Просто я считаю, что все вы, независимо от того пройдете инициацию или нет, должны знать о той профессии, которую выбрали, всё. Магия не терпит белоручек и чистюль, поймите. Да — это романтичное и увлекательное ремесло, да и не безвыгодное, но при этом грязи, крови и страха в нем куда больше, чем на любой другой стезе. Работа палача — даже она чище и безобидней. Потому я не собираюсь что-либо замалчивать или давать обещания вроде: 'Кто доберется до статуса 'подмастерье' те узнают много интересного'. Лучше узнайте это сейчас — и вы сделаете правильный выбор до того, как выстроитесь в шеренгу на этой площади следующей весной. Те, кто поймет, что магия это не его — уйдут восвояси, а те, кто примет для себя все, из чего состоит жизнь мага в Рагеллоне, будут тянуться в жилку, чтобы стать подмастерьями. Как по мне — так выходит куда честнее, чем днем рассказывать о чистоте и свете помыслов чародеев, а ночью резать кошек в подвалах. Хотя это к делу уже не относится. Кхха!

Маг закашлялся, а я подумал, что он знает очень и очень немало для домоседа. А ведь именно таким мне его рисовал мастер Гай.

— Так вот — работа сообща — вернулся Ворон к первоначальной теме — Это очень и очень важно. Я вообще буду очень много времени уделять вашей работе в больших и малых группах, причем формировать их стану сам. И сегодня у вас первое задание, причем те, кто победит и справится с моим задание быстрее остальных, получат от меня некий подарочек. А для начала...

И маг двинулся вперед, орудуя руками — он начал делить нас на группы.

— Как разделил — так и оставайтесь! — рявкнул он, заметив, что Миралинда, с неудовольствием глянув на Мартина, собралась покинуть вновь образованную группу — Стоять, я сказал.

Девушка надула губы и сложила руки на груди.

Мне с группой повезло — народ попался все больше свой, с которым недавно картошку из сковороды ел — Гарольд, Аллан, Аманда и, конечно, Гелла с Магдаленой, куда я без них.

— Вот и славно — потер руки маг, глядя на нас — Итак — все готово для первого занятия. Сначала вопрос — какие качества у мага должны присутствовать непременно? Ну вот не может его без них быть?

— Ум! — выкрикнула Труди.

— Ум — не качество — показал указательным пальцем Ворон — Ум — это способность. Иногда — благословение. Иногда — проклятие. Но не качество — это точно.

— Трудолюбие — негромко произнес Аллан.

— Отлично — Ворон загнул палец — Дальше!

И посыпались ответы — добросовестность, честность, храбрость, честолюбие. Даже чистоплотность вспомнили.

— Молодцы — порадовался за нас Ворон — Все верно, все так. Кто кстати про чистоплотность сказал?

— Я — с гордостью произнесла Ромея — Это из наболевшего. Я даже во сне вижу, как ванну принимаю. И еще мне все время кажется, что от меня пахнет.

— Не кажется — хохотнул Джей-Джей — Только поправочка — не пахнет, а воняет.

— А вот и не от нее пахнет— покачал головой Ворон — Пахнет вооон от тех трех строений общественного пользования. И сейчас вы дружно, каждый в составе своей группы, отправляетесь их чистить, ибо одна из основных характеристик мага какая? А ну-ка хором — ииии — три-четыре!

Поняв, что от судьбы не уйти, мы уныло грянули —

— Чис-то-плот-ность!

— Верно — одобрил маг — Каждому свое поле деятельности — первой группе самый правый нужник, и так далее. Инвентарь у Тюбы, он же покажет куда носить, скажем так, добытое добро, и водой снабдит вас тоже он. Мало выгрести — надо вымыть. Помните — в замке удобства есть, но только для меня. А вот эти — они для вас, и согласитесь, что в чистое отхожее место ходить приятнее, правда? Опять же — запаха не будет. Так что вперед, и помните — это ваша первая совместная работа, от слаженности действий и способности договариваться зависит очень многое. Что до обещанного подарочка — группа-победитель, те, кто наведут чистоту первыми, получат приз в виде продуктов для ужина и два часа на их приготовление. Остальным — хлеб и вода. И сон, который тоже очень полезен. Времени вам — до темноты, после приза не будет и хлеба с водой тоже. Вперед! А я пойду трубочку выкурю.

— Ведры! — послышался голос Тюбы — Ведры берем! И черпаки!

— Я не нанимался дерьмо таскать! — взвился над ошарашенной толпой голос неврастеничного юноши со странным именем Мамонтенок. Надо думать, что его папаша, герцог Вексельберг, был большим затейником, раз так назвал сына. По крайней мере кого-кого, а это животное, по слухам огромное и сильное, его чадо напоминало не очень-то. Он был больше похож на дождевого червя, только белесого цвета, причем с выпученными как у рыбы глазами — Я — дворянин! Я не стану! Магистр Шварц, вы не в праве! Я не буду!

— Не хочешь — не надо — пожал плечами Ворон — Значит, твоя команда стала на одного человека меньше, вот и все. И все это ты говори не мне, а им. Я цель указал? Указал. Условия объявил? Объявил. А дальше — дело ваше.

И он отошел к фонтану, где уже стояло кресло, невесть как и откуда появившееся, сел в него и достал мешочек, в котором лежала его трубка.

— Мне от одного запаха плохо — жалобно сказала Магадалена Аллану — Правда. Готова на что угодно — только не черпать это... Это!

— Черпать не так и просто, вас не поставишь — Гарольд тяжело вздохнул — Если мои приятели узнают, что я чистил нужник, мне потом в жизни не отмыться. Не от дерьма, а от такой славы.

— А вы заметили одну странность — Аманда была внешне невозмутима — Он дал нам время, но не сказал, что будет с теми, кто вообще не станет это делать. Может это его очередная шуточка?

— Возможно — подумав, ответил Аллан — Но проверять, так это или нет я не хочу.

— Все равно придется это делать — вставил свое слово я — Сдается мне он не отстанет.

— Так и будем стоять? — недружелюбно спросил у нас плечистый простолюдин, его и еще троих таких же как он занесло в нашу команду. Основная их масса попала во вторую группу.

— Не знаю, как вы, но я сегодня пообедала и собираюсь поужинать — Гелла засучила рукава своего черного платья — Надо таскать дерьмо — будем таскать. Одно плохо — одежда вся наверняка провоняет.

— Тогда пошли за ведрами и черпаками — скомандовал Аллан — Чего тянуть?

Спать мы легли без ужина, нам даже хлеба не досталось. Когда мы закончили работы по чистке и уборке уже во всю светила луна, а небо просто ломилось от высыпавших на него звезд. Оно и понятно — осень на дворе, самое время для них.

Ворон к тому времени уже покинул двор, сообщив всем, что в его возрасте вечерняя прохлада вредна для костей. И увел с собой победителей — группу, которая чистила соседний сортир, ту самую, в которой был Мартин и остальные простолюдины. Они справились с заданием всего лишь за какие-то полтора часа и долго потешались над нами, по-моему, искренне не понимая того, как можно столько времени тратить на пустячную, в общем-то, работу. После они забрали своих собратьев, из тех, кто был в других командах, и они пошли ужинать. Хотя от них и так пользы не было, они больше над нами смеялись, глядя на то, как наши девочки пытаются держать ведра двумя пальчиками или на их мучения от запахов.

Ради правды — было в этом нечто забавное. Я тоже не слишком понимал эту брезгливость. Ну да, дерьмо — и чего? Нам же не есть его надо, а выносить да выливать. После помылся — и всего делов. Правда, одежда пропахла вся, но и это не беда, все отстирать можно. Главное — в спальню её не тащить.

Кстати — финальным аккордом дня как раз выступило помещение, в котором мы все спали. В прямом смысле — все. Это был огромный зал, в нем рядами стояли кровати — ровно столько, сколько нас было с утра, потому две из них остались пустыми, в силу того, что те, кто их должен был занять, теперь спали вечным сном в леднике замка.

Сколько было гвалта со стороны девушек — это что-то. Они не могли понять, как вообще нашему наставнику в голову пришло подобное, они стеснялись раздеться перед сном, они возмущались тем, что на кроватях нет не то что перинок — даже простыней, а есть только тоненькие, набитые травой матрасы, тем, что... Это был ужас, короче.

Нам же, ребятам, это все было пофигу. Мы предоставили девушкам право первым выбрать себе места для сна, а после просто рухнули на ближайшие незанятые кровати, накрылись тонкими одеялами, положили головы на подушки — и уснули.

Но — благородные спали в одной части зала, а простолюдины — в другой. Точнее — места для них остались там, самих их не было, они ужинали, все, включая и тех, кто был в проигравших командах. Причем ели только простолюдины — тем благородным, которые были среди победителей, они выдали каравай хлеба, кусок сала (ради правды — изрядных размеров) и выставили с кухни, посоветовав особо не возмущаться, ибо не воспоследует. Были бы среди них такие как Гарольд или Аманда — кто знает, чем кончилось бы это дело. А так — изгнанные просто разделили снедь между собой, жадно проглотили ее в каком-то закутке и пошли спать.

В общем — не в нашу пользу сегодняшний вечер вышел. Но, с другой стороны — это был только первый день и первое практическое занятие. Сколько их таких еще будет?

Я угадал. Было ещё много такого всякого разного, все даже и не упомнишь. Мы отдраили замок от первого этажа до последнего (в подвал нас Ворон не пустил), после с неизвестной для нас целью вскапывали землю вокруг холма, углубляли русло ручья, который с него стекал, подновляли оградку на кладбище, которое было неподалеку, таскали камни от подножия холма, выкапывали корешки в соседнем лесу и дали концерт для жителей Кранненхерста в честь их большого праздника — дня урожая. Последнее испытание было самым сложным, ибо из нас певцы были так себе, но зато благодарные селяне нас накормили от пуза.

За всеми этими событиями как-то незаметно прошла осень. Листва пожелтела, потом облетела вовсе (и мы составляли гербарий, каждый свой. Тот, кто показывал не менее десяти разных листьев, оформленных надлежащим образом, тот допускался на обед. Кто этого не сделал — обедал в ужин, причем целую неделю), в воздух по утрам стал холодным и каким-то звонко-прозрачным.

А еще нас стало меньше. Нас — это и студентов вообще, и благородных в частности. Теперь в спальне пустовало не две, а целых девять кроватей. Пять человек покинули замок на своих двоих, а двое переселились в ледник.

Основной исход случился на третий день после того, как Ворон свел с нами знакомство. Люди просто сломались. Они выдержали голод, они выдержали кошмары первого дня, но не выдержали мысли о том, что подобная жизнь станет для нас привычной средой обитания. И ушли, один за другим — четыре благородных и один простолюдин. Последний на прощание отменно метко засадил камнем в окно замка, в то, за которым был кабинет Ворона. Странно, что он покинул нас — выходцы с низов вообще куда быстрее и проще адаптировались к местным реалиям, я даже слышал, как один сказал другому:

— После работы на ферме здесь просто малина земляничная какая-то!

И я с ним согласился. По сравнению с кварталом Шестнадцати висельников у меня тоже именно она. Живу под крышей, сплю на кровати и в большинстве случаев три раза в день ем — чего еще для счастья надо? И еще профессию помаленьку изучаю.

С питанием все устаканилось — мы заключили что-то вроде договора с простолюдинами, по которому каждая из сторон готовила через день, но на всех. Они, правда, ворчали на то, что у нас еда выходит сильно так себе — то пригорелая, то недосоленная, но ели, поскольку выбора особого не было. Да и наловчились наши девушки готовить, помаленьку-полегоньку. Не все, разумеется — были и те, кто сразу заявил, что сковородами бренчать и овощи чистить — это не их. Как по мне — я бы их недельку-другую на хлебе и воде подержал, чтобы поумнели, да и все, после этого они как миленькие и готовили бы, и посуду мыли. Но Аллан решил по-другому, а его решения я не оспаривал, признав за ним право быть лидером. Да и не я один — даже Гарольд со своими друзьями в результате согласился с тем, чтобы именно Аллан представлял наши интересы в тех случаях, когда конфликт был слишком острым.

А таких случаев было два, и в обоих погибли благородные.

Спустя две недели от начала учебы Мартин зарезал в коридоре Мамонтенка, причем имея на это все основания. Хотя в случае Мамонтенка был удивителен сам факт, что он вообще до своих лет дожил. Если честно, глядя на него, я даже задумывался о том, что имя — оно во многом определяет характер человека. Вот тут — имя странное, и носитель у него придурковатый. Только полный идиот может, столкнувшись в темном и узком коридоре с тремя простолюдинами, потребовать у них пропустить его вперед и при этом еще ему поклониться.

Что примечательно — Мартин убил его не сразу, он предложил глупому Мамонтенку заткнуться и идти себе подобру-поздорову ко всем раджам (уж не знаю, что это за существа такие). Но тот за ум не взялся, начал нести какую-то чушь и хвататься за оружие, что его и привело к закономерному концу — Мартин вспорол ему брюхо как рыбе и был при этом в своем праве, о чем с достоинством и сообщил Ворону через полчаса. А после его люди даже замыли кровь этого дурачка в коридоре, мол — сами напачкали, сами убрали.

Сожалений о кончине дурачка Мамонтенка никто не испытал — так себе был человечишка. Да и папаша его, герцог Вексельберг был не лучше, слышал я о нем. Редкостный идиот и самодур, категоричный в суждениях и скорый на расправу, по этой причине на него с завидной периодичностью устраивали покушения. Пока успеха не добились, но, как по мне — это был только вопрос времени.

Хотя кое-кто из наших все-таки попенял Аллану на чрезмерную мягкость в разбирательстве по этому убийству. Ну да, Мамонтенок был идиот, каких поискать, но он был один из нас, он был благородный. Кровь за кровь — таков закон. Аллан же на это сказал, что с нас за Кассандру в тот раз тоже не спросили, а там ситуация была куда более небесспорная.

А вот вторая потеря была куда печальнее — в колодце утонула тихоня и скромница Труди.

Ее нашли утром, когда набирали воду. Уж не знаю, с какой целью Аманда заглянула внутрь, но она это сделала и сразу заметила, что в воде есть что-то, чему там не место. Это и оказалась Труди, мертвая и посиневшая.

Простолюдины сразу сообщили, что они здесь ни при чем, приводя как аргумент тот факт, что именно с Труди ни у кого никогда конфликтов не было. И это было правдой — более спокойного и миролюбивого человека было еще поискать.

Ворон выслушал и Аллана, который ни на чем не настаивал и никого не обвинял, и Мартина, который махал руками и орал 'Она-то нам накой? Того, наглого, я порешил, было такое, а эту-то зачем?' и развел руками, как бы говоря — ну, раз так, значит так.

И снова я поддержал Аллана, хотя кое-кто теперь уже в открытую поговаривал о том, что чрезмерная гуманность приведет к тому, что скоро чернь нас совсем ни в грош ставить не будет. Но как по мне — Аллан был прав — смысл кого-то обвинять в том, что мы не можем доказать?

А еще я отметил одну интересную вещь — труп Труди Ворон поместил не в тот ледник, где уже лежала теплая компания из Матиуша, Кассандры и Мамонтенка, а в другой, закрытый на замок. Мы уже знали, что где находится, так вот тот ледник, где лежали три трупа, был в стороне от замка, а тот, куда отправилось тело Труди, был в его подвалах.

Так что в спальне теперь было много пустых кроватей, но убирать их Ворон запретил, приказав, чтобы они оставались там же, где были сначала. Что интересно — подушки и одеяла никто с них не брал, даже самые оторвы, несмотря на то, что с каждой ночью в спальне становилось все холоднее и холоднее.

И сегодняшнее утро не было исключением — небо было серое, в тучах, причем не каких-то дождевых, а вполне себе снежных. Да и то — ноябрь на дворе, самое время первому снежку лечь. Может, хоть в лес таскаться не будем и на кладбище. Не сезон.

— После завтрака не расходимся — заявил Ворон, доев утренний омлет (нам такое не перепадало, мы ели пшенную кашу на воде) — Поговорим сегодня о магии.

Это вызвало оживление — в такую погоду куда приятней послушать лекцию, чем бродить по округе. Да и умел Ворон рассказывать. Лекции он устраивал нечасто, но если уж такое случалось, то тем для разговоров у нас было дня на три. И всегда практические занятия после нее совпадали с тем, о чем он рассказывал — в каких-то действиях, в каких-то деталях.

А тут еще и о магии речь пойдет. До сих пор он касался ее только косвенно. Травничество, какие-то теоретические штуки — это да. А вот колдунства не было.

— Итак — Ворон дождался пока унесут посуду и пыхнул трубкой — Я посмотрел на вас, вы, возможно, что-то усвоили для себя — и это хорошо. Это еще не база для того, чтобы стать магом, это только первый шаг — но вы его сделали. И теперь мы можем немного поговорить о магии, теперь — можно.

Несколько человек непроизвольно потерли руки, большинство же расплылось в улыбках.

— Магами станут не все из вас — это я могу заявить уже определенно — продолжил Ворон, туша улыбки — Речь идет о настоящих магах, само собой. Фокусниками, которые веселят герцогов или шарлатанами, которые дурят народ, может стать любой из вас, а вот магом, который меняет лик земли и судьбы народов — может и никто. Из меня, например, такого тоже не получилось.

— Мастер Ворон, нельзя же так пугать — с облегчением сказала Ромея — Я уж подумала, что все, домой пора ехать.

— Правильно подумала — тут же отозвалась Фриша, которая заняла место Кассандры подле Мартина и отличалась не менее острым языком, чем покойница — И сама ты бездарная, и жопа у тебя толстая.

— Цыц — рыкнул Мартин — Мастер говорит.

Он вообще в последнее время демонстрировал то, что Аллан назвал 'лояльностью', и это нас всех очень беспокоило.

— Эммм... — Ворон пощелкал пальцами — Ромея, да? Так вот, Ромея, я уже говорил о том, что в каждом из людей есть искра, но раздуть ее до состояния пожара может один из миллиона. А может — и миллиарда. Вот ты. Наверняка тебе сказали, что ты склонна к той или иной форме магии. У вас в замке ведь был домашний маг?

— Был — признала она — И он увидел у меня предрасположенность к магии огня. Он даже написал об этом вам в письме, только вы его не читали.

Это да. Все письма отправились в камин — Ворон даже не подумал их открыть. Кто-то охал, кто-то неверяще смотрел в огонь, а я лично этому его поступку только порадовался.

— Огня — маг усмехнулся — А огонь у нас больше всего не дружит с чем?

— С водой — ответили сразу человек десять — С чем же еще?

— Не судьба нам посидеть в тепле — посетовал Ворон — Пошли-ка за мной.

Глава восьмая

На улице было очень мерзко. Возникало ощущение, что тучи опустились почти до земли и вот-вот снесут крышу замка. Да еще и ветер поднялся — пронизывающий до костей и обжигающий холодом лицо.

— Снег к вечеру пойдет — заметил маг, глянув на небо и кутаясь в длиннополую шубу, которую он надел перед выходом на улицу — Снег — это хорошо. Зима должна быть со снегом, иначе это не зима.

— Как посмотреть, хозяин — не согласился с ним Тюба, проходивший мимо нас — Как его навалит по колено, так в лес за дровами не доберешься.

— А тебе и не надо самому туда ходить теперь — Ворон засмеялся — Вон сколько жильцов в замке появилось — неужто помощников тебе не сыщем?

— Сдается мне, что я попал в рабство — тихо вздохнул неподалеку Эль Гракх — Серьезно. Как в каких-нибудь Семи Халифатах. Может он все это обучение устроил для того, чтобы иметь бесплатную рабочую силу?

Надо заметить, что такая версия уже возникала в наших вечерних разговорах, которые негромко велись перед сном. Иногда я даже был готов в нее поверить.

— Если так — то оно конечно — повеселел Тюба — Вместе и папашу бить веселее.

— Поговори мне — шутливо сдвинул брови маг, и конюх, хохоча во все горло, отправился дальше по своим делам.

— Итак — Ворон подошел к колодцу, тому самому где утонула Труди — Ромея, подойди ко мне. Остальные тоже в стороне не стоят, давайте, давайте, вставайте кружком вокруг нас. Вам так будет видно лучше, да и теплее.

Указания Ворона после первых дней обучения больше никогда и никем не оспаривались, мы поняли, что в этом нет смысла. Несмотря на то, что он никогда не угрожал нам исключением из школы или чем-то еще, все, что он нам говорил выполнялось беспрекословно и сразу. Вот и сейчас — он только сказал, чтобы мы встали кругом — и через секунду все было исполнено.

— Итак — огонь — Ворон посмотрел на Ринею — Отлично. Создай его.

— Кого? — не поняла девушка — Огонь?

— Ну да — маг потер руки — Именно. Если это твоя стихия, то у тебя не может возникнуть сложностей в том, чтобы прямо сейчас явить нам живое пламя.

— Да если бы я такое умела — то зачем бы пришла к вам? — удивилась Ромея.

— Ты на самом деле хочешь, чтобы я рассказал всем, зачем ты пришла сюда? — уточнил у нее маг — Вот уж не проблема. Итак, Ромея дар Кольсе, третья дочь маркграфа Салара дар Кольсе, великого сенешаля Силистрии...

— Я попробую — оборвала его слова Ромея — Я попробую, наставник.

Однако. Мне казалось, что он нас и по именам-то не помнит — и на тебе. А Ромея перепугалась, как видно, есть ей что скрывать.

— Терпеть не могу это слово — маг сморщился так, как будто отведал гнилого ореха — 'Попробую'. Пробовать — это ничего не делать. Дай мне свою ладонь.

Ромея покорно выполнила требуемое, Ворон же, покопавшись в карманах своей шубы, достал оттуда горошину, показал ее нам и положил в открытую ладонь девушки.

— Что ты сейчас делаешь? — требовательно спросил он у нее.

— Стою — пробормотала окончательно запутавшаяся Ромея, которая уже не знала, что отвечать разошедшемуся магу — С протянутой рукой.

— Это нормальное состояние части аристократии — согласился с ней Ворон — То густо, то пусто. Но это не тот ответ, который я жду.

— Держу горошину на ладони — сообразила наконец девушка.

— Отлично — облегченно вздохнул маг — А теперь переверни ладонь.

Ромея выполнила требование, и горошина упала на землю.

— А теперь что ты делаешь? — маг был последователен в задавании вопросов.

— Не держу горошину? — предположила Ромея.

— Именно — Ворон сделал шаг и оказался с ней лицом к лицу — Можно держать горошину и можно ее не держать. Есть только два этих состояния. А вот состояния 'я попробую ее держать' — нет. Его не существует. Либо ты делаешь что-то, либо ты это не делаешь. Либо ты знаешь что-то, либо не знаешь. Это еще одно отличие мага от просто человека. Просто человек может позволить себе сказать: 'Я завтра попробую это сделать' и в результате не делает ничего, потому что это мифическое 'завтра' не наступает никогда. Завтра будет новый день и у этого дня будут другие проблемы и задачи. Маг такой роскоши лишен. Он либо идет и делает, либо идет и разбирается, как получить желаемое, причем до тех пор, пока не достигает цели. Либо он перестает быть магом, потому что любые сомнения в своей силе и знаниях должны трактоваться им самим как отказ от своего ремесла. И уж точно они будут именно так расцениваться его коллегами и врагами. А во врагах у любого мага — почти все собратья по цеху.

А он прав. Мастер Гай в день нашего знакомства не стал говорить что-то вроде 'Все пропало' или 'Тогда ничего не делаем'. Он порасстраивался из-за смерти барона, потом задался вопросами 'Кто это сделал?', а потом они нашли меня. Уверен — не найди он меня тогда или убей, то Эрастом фон Рутом стал бы кто-то другой. Интересно, а мастер Гай таки выяснил, кто захотел смерти барона или нет?

Вестей от него не было. Я в деревне был трижды, два раза заходил в корчму, но тамошний кабатчик, мордатый и небритый, никак не дал мне понять, что меня кто-то искал или хотел видеть.

— Если ты хочешь сделать — сделай — продолжал тем временем Ворон свой монолог — Не хочешь — даже не берись.

Он поднял руку, и в его ладони появилось пламя. Несколько лепестков ярко-красного огня.

Маг поднес их к лицу Ромеи и произнес:

— Сотвори подобное.

— Я не знаю как, мастер — лицо девушки скривилось, казалось, что она сейчас заплачет — Вы нас ничему такому не учили! Мы только корни копаем, туалеты чистим да листья собираем!

— А что, кто-то из вас хоть раз мне сказал — 'Мастер, когда вы будете нас учить магии'? — ласково поинтересовался он — Хоть кто-то? Хоть раз? Нет. А если вам это не нужно — то мне тем более.

— Мы все сюда пришли магии учиться — веско произнес Аллан — Это само собой разумеется.

— Но мне-то откуда это знать? — Ворон перекинул пламя из одной ладони в другую — Если ты хочешь чего-то достичь, неважно чего — благосклонности женщины, богатства, успеха, вечной молодости — ты должен не сидеть сиднем, а приложить к этому все свои силы. Хотите учиться магии — так скажите мне об этом, потребуйте у меня того, чтобы я вас учил. Вот отправь я вас нынче в лес за дровами — так и пошли бы в лес, даже не спорили со мной. Нет, если вам интереснее подсобные работы и благоустройство замка — так это даже хорошо. Мне, например, на втором этаже полы надо переложить. Что-то мне сдается, что подгнивать они начали. Влажность в замке очень большая, особенно весной и осенью.

— Непостижимо — выдохнула Миралинда — И мы же виноваты!

— Вы — подтвердил маг — Это ваша жизнь и вам ее жить, не мне. Берите от нее все, но делайте это сами. За вас никто хлопотать не будет.

— Мастер — сделал шаг вперед Мартин — Научите нас сегодня тому, как огонь из ладони добывать. Для начала.

— Молодец — похвалил его Ворон — Ты понял, о чем я говорю. Ромея, продолжим?

— Продолжим — шмыгнула носом девушка — Что надо делать?

— Все то же самое — засмеялся маг — Создать живой огонь.

Это и было наше первое серьезное занятие. Именно в тот мрачный ноябрьский день мы получили наш первый настоящий урок магии, и, хотя было очень холодно, мы не ощущали этого. Ворон еще раз напомнил нам о том, что в каждом из нас есть магическая сила, объяснил, как ее ощутить и как перенаправить на достижение той или иной цели. Он рассказал нам о том, что маги черпают энергию везде — в воздухе, в воде, в земле, но в первую очередь — в самих себе, о том, что заклинания — это всего лишь рукотворный ключ к дверям, за которыми находится наша сила. Причем универсальных заклинаний, как выяснилось, нет — каждый маг создает свои собственные формулы, завязанные только на нем. Стандартные производные — едины, но вот каждый маг использует их по-своему, по мере сил и способностей.

Свой рассказ он сопровождал наглядной демонстрацией — мы увидели серые энергетические линии на брусчатке площади, зеленые на стволах деревьев и синие в воздухе. После Ворон, произнеся заклинание, создал огненный факел, который забил прямо из пересохшего фонтана, а следом за этим заставил камни, сложенные в кучку (нам стало понятно, зачем мы их сюда таскали от подножия холма неделю назад) создать из себя некое подобие стены.

Увы, но вот мы сами не преуспели — ни у кого не получилось добыть огонь, да и магическую энергию, сдается мне, никто в себе так и не отыскал. Нет, несколько девушек сделали загадочные глаза, как бы говоря: 'Вот теперь я буду магессой', но это же девушки. Кто из них признается, что потерпел неудачу?

И, тем не менее, мы сделали свой первый шаг.

— Все время изучайте себя — говорил нам Ворон — Не руками ночью под одеялом, а вот здесь!

И он потыкал пальцем в лоб Ромеи.

— Вся ваша сила — там. И слабость — там же. Если что-то не получилось, то именно вы убеждаете себя в том, что дальше не стоит пробовать. Нет, может и со стороны кто-то такое скажет, но в первую очередь сдаетесь вы сами — и никто другой. Не уловили вы в себе токи магии пока — не беда. Пробуйте, раз за разом пробуйте.

— А если и завтра не получится? — спросил кто-то — И послезавтра. И через месяц.

— Значит надо пробовать до той поры, пока не умрешь. Магия — это не на недельку. Магия — это на всю жизнь. Скажу больше — если вы выбрали этот путь, то это теперь и есть ваша жизнь — очень серьезно сказал Ворон — Когда ты достигаешь вершины, то, не останавливаясь, начинай карабкаться на следующую — и так без остановки, пока не умрешь или пока тебя не убьют. По-другому не получится. Потому что именно в преодолении суть существования кого?

— Мага! — дружно грянули мы.

— Точно! — удовлетворенно подтвердил Ворон — Ромея, я так понимаю — пока никак?

— Нет — печально вздохнула девушка — Не получается.

— А знаешь, в чем две основные причины твоей неудачи? — тут мы все насторожились. Тон у мага был тот же, с которым он нам разные гадости подкидывал — Знаешь?

— В чем? — опасливо спросила Ромея.

— В том, что ты заранее была уверена в том, что именно огонь — твоя стихия. Подсознательно ты считала, что именно работа с ним для тебя будет самой простой задачей — и это первая ошибка. А вторая в том, что ты, как и все остальные, пытаешься совершить процесс механически, воспринимая огонь как некий предмет, который нужно использовать. Но никто из вас не подумал о том, что огонь — он имеет свою душу. Да, огонь не живой, он не дышит, не думает — но это не означает, что он не имеет своей души, своего 'я'. А стало быть — надо его услышать, пропустить связь с ним через себя — через разум, через тело, через свою душу. Не понимаешь меня?

— Нуууу — Ромея потупилась — Не то, чтобы...

Да и я тоже не до конца воспринял сказанное Вороном. То есть — умом понял, но вот осознать до конца это все и принять как истину... Не получалось как-то. Да и то — признать то, что огонь живой... У нас в квартале это называли не магия, а безумство. Были у нас такие чудаки — одни с небом разговаривали, другие скорый конец света обещали за грехи наши тяжкие. Один даже в бочке жил и всех просил не загораживать ему солнце или днем по кварталу с фонарем зажжённым таскался.

Но, с другой стороны — если Ворон сказал — значит, так оно и есть. Просто нужно время, чтобы это принять.

— Ой! — пискнула Элис Макинтайр, простолюдинка из вольного города Мартинса — Смотрите!

Я повернулся и чуть не онемел — на руке у Геллы плясал огонек. Небольшой, не очень яркий — но настоящий.

— Молодец — раздался голос Ворона — Молодец. Я знал, что у кого-то да получится, но не думал, что это будешь ты.

— Он холодный — с гордостью сообщила нам Гелла — Не горячий, а холодный. Забавно так!

Не стану скрывать — большинство, и в том числе я, смотрели на нее с завистью. Но к зависти по крайней мере у меня примешивалось еще два чувства. Первое — надежда. Если у нее вышло — так может и у меня получится! Второе — страх. А что, если не получится?

— А тебя к какой стихии домашний маг приписал? — спросил у Геллы Ворон.

— Ни к какой — не отводя глаз от пляшущего на ладони огонька ответила та — У нас мага не было, папенька не любит на такие забавы деньги тратить.

— Вот как? — озадачился маг.

— Ну да — подтвердила Гелла — Так что я не знаю, какая стихия моя. А сюда я попала, потому как замуж меня никто брать не хотел, из тех, кто рассматривался семьей как выгодный жених. А приданое абы кому папенька за меня тоже давать не захотел, поэтому, когда он услышал о том, что вы открыли школу, то сразу сказал: 'Таким как ты, малахольным, только там и место. Если в люди выбьешься — хорошо. А если нет... То и ладно'.

Ну да, о чем-то таком мне мастер Гай говорил. И был, как всегда, прав.

— Познавательная история — Ворон кашлянул — Ладно, туши огонь, не расходуй силу, у тебя ее пока мало. Он хоть и невелик, а тянет твою энергию, понемножку, помаленьку — но постоянно. Хотя это тема для отдельного разговора, мы этот вопрос потом обсудим всесторонне.

— А как его потушить? — подняла глаза на мага Гелла и в этот же момент огонь погас.

— Вот так — Ворон хлопнул в ладоши — Ты перестала его поддерживать ментально — и он моментально исчез. Это тоже запомните, как следует запомните — ряд магических действий требует непрерывного внимания и полной концентрации. Как только ослабил контроль над происходящим — и все может пойти совсем не так, как задумывалось. Это понятно?

— Понятно — дружно ответили мы.

— Это огонь — снова послышался голос Геллы — А вода? Как с ней управляться? Мы же не можем сделать ладонь фонтаном?

— Отчего же? — удивился маг, поднял руку вверх и из его ладони хлынул поток воды — Запросто. Но тут есть нюанс — эта вода не живая. Это скорее иллюзия. Ей можно помыться и её даже можно пить, но вот напиться — не выйдет. Организм человека ее не воспримет как настоящую.

— То есть это, это все-таки иллюзия, а не настоящая вода? — немедленно спросил кто-то.

— В больше мере — да — кивнул Ворон — Настоящая вода — она другая и подход к ней нужен другой, не такой как к огню. Огонь — один из самых простых инструментов мага, с ним легко работать, но и применение у него достаточно примитивное. У воды же очень многогранная природа и, работая с ней, надо очень четко понимать — какую именно цель ты поставил перед собой. Вода разрушает и исцеляет, она может дать жизнь или погубить. А еще она обладает памятью, в отличие от огня. Огонь — сиюминутен, он вспыхивает и гаснет. А вода — она постоянна, даже если речь идет о проточной речной или морской воде. Она сохраняет в себе все, что видела, надо только услышать ее рассказ. Но это очень непросто.

Мы все замерзли до невозможности, но нежелание упускать шанс еще что-то узнать был сильнее всех остальных чувств. Добро, если Ворон и впрямь решил нас все-таки учить. А если он завтра передумает?

Наверное, впервые за все время мы все были едины в своем порыве. Ну, или почти едины, за исключением нескольких человек.

— Мастер, расскажите — многоголосо попросили мы — Пожалуйста!

— Вечереет — потер руки маг — Холодает. И снег вот-вот пойдет.

— Мааастер! — сложила ручки у груди Магдалена — Интересно же.

— А должно быть — познавательно — возмутился маг — Я вам что, арлекин с городской площади?

Но было видно, что он сам ничего против не имеет, ему было интересно учить нас тому, что он любит. И в этом он был магом куда больше чем тот, кто меня сюда послал, это стало ясно даже мне, тому, кто в этом деле ничего пока не понимает. Ворону была важна магия как искусство, его затягивал процесс, тогда как мастер Гай расценивал ее исключительно как источник собственной мощи и значимости.

Впрочем, для меня это ничего не меняло — у мастера Гая в руках была моя жизнь и этого было достаточно для того, чтобы даже не думать про него плохо, от греха.

— Вода — Ворон наклонился над колодцем и гаркнул в него — У!

'У! У! У!' — отозвалось эхо.

— Плохая примета — орать в колодец — заметил кто-то из простолюдинов — Удачи не будет.

— Приметы хороши только те, которые предсказывают погоду — усмехнулся Ворон — А эти 'не кричи в колодец' и 'не смотри на зарождающуюся луну через левое плечо' — это не приметы. Это суеверия. Воды ведерко из колодца зачерпните.

Стоявшие ближе к нему ребята быстро выполнили требуемое, поставив наполненное доверху ведро рядом с ним.

— Вода — маг присел на корточки и опустил руку в ведро — Она знает всё и видела всё. Она прекрасно осознает, что жизнь человеческая в ее руках. Да что жизнь человеческая — все мироздание стоит на ней. Не станет воды — и мир умрет. Агнесс де Прюльи, подойди ко мне.

Агнесс, меньше всего ожидавшая того, что именно ее позовет маг, по-моему, даже не сразу поняла, что он назвал ее имя.

— Иди — подтолкнула ее в спину Флоренс — Чего застыла?

Она вообще очень изменилась за последнее время, хохотушка Флоренс Флайт. Смеяться стала меньше, похудела, стала куда молчаливее и стала более резка в суждениях. Впрочем, все мы менялись — и внешне, и внутренне. Не знаю — к добру ли, к худу — но это было так. А может, мы просто взрослели.

Хотя изменения в девушках были заметнее, просто в силу того, что они перестали носить красивые яркие платья, в которых некогда пожаловали сюда, сменив их кто на более практичные наряды темных тонов, либо и вовсе на мужскую одежду. Просто в ней было удобнее выполнять поручения, которые нам давал Ворон.

— Опусти руки в воду — потребовал маг у девушки, когда она приблизилась к нему, и та немедленно это выполнила.

— Холодная какая — пробормотала она спустя несколько секунд — Брррр.

— Мы ее разбудили — пояснил маг — Поздняя осень в наших краях — это время, когда вода засыпает, чтобы дремать всю долгую зиму. Летом она тоже холодна — но это ласковый холод, она радуется тебе. Вспомни, как хороша холодная вода в жаркий полдень, как она ласкает тебе горло. А сейчас она засыпала, а ты помешала ей это сделать. Отхлебни ее — и она тебя обожжет.

— И что теперь? — Агнесс передернула плечами от озноба.

Ей, южанке, и так все время было холодно, у себя на родине она и снег-то видела пару раз всего, а их зима была вроде нашей весны — тепло, светло и приятно. У нее с собой даже теплых вещей не было, хорошо хоть кто-то из наших девочек с ней своими запасами поделился, да еще она кое-что втридорога купила в Кранненхерсте. Они вообще на нас неплохо наживались, эти предприимчивые селяне.

А я был благодарен Агриппе, который летом не стал слушать меня и настоял на том, чтобы мне купили теплые вещи. Мне тогда казалось, что это лишний груз, но сейчас я по достоинству оценил его заботу. Надо же — вроде суровый дядька, а вон, обо мне подумал.

— Слушай воду — Ворон взял ее руку в свою, не вынимая ее из воды — Слушай, что она говорит тебе.

У Агнесс лязгнули зубы — она явно была не в состоянии слушать кого-то, ей бы сейчас у камина погреться.

— Слушай воду — другой рукой маг не слишком деликатно, за подбородок вздернул голову девушки вверх, так, чтобы ее глаза оказались напротив его — Слушай ее.

Не знаю кому как, а мне стало ее жалко.

— Не получается — посиневшими губами прошептала она, хлопая глазами — Не слышу я ничего.

В ответ маг, ничего не говоря, провел рукой по ее лицу, и когда он отнял ее от него, то Агнесс как будто застыла. Стоявшие напротив нее ученики вдруг запереглядывались — как видно, они заметили что-то такое, что нам, тем, кто расположился по бокам, видно не было.

Мне стало очень любопытно — что же там такое, но с перебеганием с места на место я решил не рисковать.

— Ты слышишь ее? — требовательно спросил маг.

— Да — Агнесс кивнула, сделав это как-то механически — Вода недовольна тем, что ее потревожили понапрасну.

— Как я и говорил — сообщил Ворон всем нам — Никогда не беспокойте представителей стихий попусту, особенно это касается ветра. Помните — они не люди, они никогда ничего не забывают.

— Она спрашивает — что мне нужно — Агнесс дернулась так, как будто ее укололи иголкой.

— Спроси у нее — она может нам рассказать о том происшествии, что случилось около ее дома три недели назад, ночью — попросил девушку маг — Тогда, когда в ее руки попала девушка. Что она видела? Пусть расскажет.

Агнесс не произнесла ни слова, но те, кто стоял напротив нее, снова начали толкать друг друга плечами.

— Их было двое, мужчина и женщина — через минуту размеренно произнесла она — Они говорили, тихо, он от нее что-то требовал, женщина отказывалась выполнить его пожелание. Потом он сбросил её вниз, ко мне. Она умерла не сразу, но спастись не могла — упала вниз головой, ударилась о дно, и я сразу заполнила ее. Но она все равно еще сколько-то времени жила, не хотела умирать.

— Ты видела его? — немедленно спросил Ворон.

Он обращался уже не к Агнесс, он обращался к воде. Девушка перестала быть собой, это стало ясно всем, кто сейчас молча стоял вокруг колодца.

— Да, я видела его лицо — подтвердила Агнесс или то, что было внутри ее — Он наклонился, чтобы посмотреть на то, что сделал и убедиться в том, что девушка мертва.

— Покажи мне его — потребовал у воды Ворон — Я хочу знать, кто это был.

Не доставая руки из ведра Агнесс начала неторопливо поворачивать голову, осматривая стоящих вокруг колодца людей, и когда она дошла до меня, я понял, что так впечатлило моих соучеников.

Её глаза. В них не было зрачков, их заполнила серо-свинцовая мгла. Когда они остановились на моем лице, у меня возникло ощущение, что я смотрю в бездонный колодец.

Хвала богам, через пару секунд ее взгляд сместился на Магдалену, стоявшую рядом со мной, а после далее.

— Вот — прозвучало через минуту — Это был он.

Взгляд Агнесс был направлен на Михаэля, простолюдина. Михаэль был тихоней, никогда не лез в споры и конфликты, и само предположение о том, что этот спокойный парень кого-то мог убить, было маловероятным.

Только вот обвинял его в этом не человек, а стихия, которая не разбиралась в характерах и склонностях, она была беспристрастна.

— Это не я — пробормотал Михаэль, покраснев — Не я.

— Он — как припечатала вода — После того, как этот человек убедился в том, что девушка мертва, он еще плюнул в меня и сказал: 'Вот дура, стоило так подыхать?'. Слова я могла бы забыть, но плевок — никогда.

— Воистину — не плюй в колодец — Гарольд нехорошо посмотрел на Михаэля.

— Спасибо тебе — Ворон положил ладонь на лицо Агнесс — Спи до весны спокойно.

Агнесс дернулась и потрясла головой, как будто просыпаясь.

— Совсем замерзли руки? — сочувственно спросил у нее Ворон и достал из кармана меховые рукавицы — Давай-ка, вынимай их из ведра, надевай вот это, и брысь в замок, к камину, греться.

Часть девушек, услышав это, оживилась. Они подзамерзли, да и то зрелище, свидетелями которого мы стали, тоже не сильно их развеселило.

Но Ворон отправил в замок только покачивающуюся под порывами ветра Агнесс, когда пара девиц намылилась следом за ней, он на них шикнул и погрозил им пальцем.

Нам всем, по крайней мере большинству из нас, уже было понятно, что Ворон эту часть сегодняшнего урока скорее всего спланировал заранее и учить нас разговору с водой даже не собирался. Нет, то, что он сделал — это тоже наука, но не совсем того толка, что он нам преподавал до того. Это урок всем, кто задумает убивать исподтишка.

Правда, непонятно пока чем он закончится.

Вокруг Михаэля образовалась пустота, от него отступили в сторону даже его приятели-простолюдины. То ли боялись попасть под горячую руку, то ли, как и мы испытывали брезгливость по отношению к тому, кто убил совершенно безобидную и добрую девушку. Не врага, не противника, не конкурента даже.

— Зачем? — этот вопрос задал не Ворон, его произнес Аллан — Для чего? Она же не делала никому из вас зла?

— Она — нет — Михаэль понял, что отпираться бесполезно, его взгляд изменился, в нем не было растерянности, зато появилась некая наглость — Зато папаша ее, герцог Сенийский — он много чего сделал. Например — моего старика на год в тюрьму отправил, якобы за неуплату налогов. А он там заболел и через пару лет умер.

— Карать детей за поступки родителей — это глупость — покачал головой Мартин — Она — не ее отец.

— Они все — благородные. И все — твари, по которым нож плачет — Михаэль засопел — Это твои слова! Чем она лучше своего отца?

Аллан и Гарольд быстро переглянулись.

— Дурак ты — махнул рукой Мартин — И уши у тебя холодные.

— Мне все равно, почему ты это сделал и чем руководствовался — наконец вступил в беседу Ворон — Я сразу сказал — убивайте друг друга, это ваше право. Но это должно происходить опосредованно или же быть скрыто так хорошо, чтобы никто не смог ничего доказать. Как видишь — правда все-таки вылезла наружу.

— Я хочу покинуть замок — выкрикнул Михаэль — Не имеете права мне в этом отказать.

— Не имею и не откажу — не обращая внимания на ропот в рядах благородных, ответил ему маг — Но уже совсем стемнело, а скоро еще начнётся буран, ты можешь просто не дойти до Кранненхерста и замерзнуть по дороге. Ты покинешь замок завтра.

— Они меня убьют — Михаэль ткнул пальцем в Гарольда, который, ухмыльнувшись, кивком подтвердил его предположение — Ночью зарежут.

— Согласен — Ворон окинул взглядом Гарольда — Этот может. Но ты не волнуйся, я помещу тебя в такое помещение, куда не только он, а вообще никто другой, кроме меня, не сможет войти. А завтра утром я тебя из него выпущу и ты, если захочешь, отправишься восвояси. Идет?

Я бы не согласился. Серьезно. Вот во что-что, а в доброту Ворона я не верил ни на йоту.

— Лучше сегодня — судя по всему, Михаэль разделял мою точку зрения.

— Я за тебя в ответе — мягко произнес Ворон — Извини — но сегодня никак.

— Ладно — согласился-таки убийца Труди — Ведите.

— И все-таки — почему? — упрямо спросил Аллан у Михаэля, который направился следом за Вороном — Убивать-то зачем?

— Отказала она мне — с мерзким хохотком, громко, чтобы все слышали, ответил ему он — Я ее хотел помять малость и сказал — дай мне, или прибью. Сами посудите — дочка герцога ведь, он всех у нас знаете, в каком кулаке держит. А тут такой шанс — отодрать его дочь. Он нас, стало быть, — а я его дочь. Она отказалась. Ну, я ее посильнее прижал, она меня по роже кулаком. Тут и не выдержал я, подцепил ее под коленки — и в колодец, вниз головой.

— Скот! — прошипела Аманда.

— Редкий случай — но согласен — неожиданно сказал Мартин — Знаешь, я бы, наверное, сам тебе кишки выпустил.

— Он под моей защитой — сказал Ворон, останавливаясь у той самой двери, за которой на льде лежала Труди — Просто у меня для него кое-что другое приготовлено.

Брякнул ключ, щелкнул замок, скрипнула дверь.

— Наставник, да вы эстет — неожиданно весело сказал Аллан — Мартин, это хорошо, что мы до него добраться не можем.

— Ага — подтвердил тот.

— Вы двое — идете со мной — приказал Ворон, глянув на них и поймал за рукав попятившегося было от входа в подземелье Михаэля, сказав ему — А ты — так обязательно. Это, как и было мной тебе обещано, изолированное помещение, в котором этой ночью никто из живых тебе не сможет навредить.

Кто-то засмеялся, кто-то охнул — смысл слов наставника был предельно ясен.

— Так, вы все — давайте в тепло — скомандовал Ворон и замахал руками, прогоняя нас — Мы тоже скоро подойдем. Да, и вот еще что, пока не забыл. Я тут вам сегодня много чего наговорил — мол, надо только сказать, чтобы вместо подсобных работ была одна учеба, и так далее. Вы это буквально не понимайте, ясно? Дрова и все остальное — оно на вас. И пол на втором этаже все-таки надо будет перекрыть, вот чую нутром — подгнивает он.

Закончив свою речь, маг погрозил нам пальцем и шагнул в темный проем входа, таща за собой Михаэля, за ними последовали Мартин и Аллан.

А мы отправились в замок.