На закате из моря можно горстями черпать золото, и его не убудет ничуть. В это время бухта Жемчужницы всего красивее. Особенно в безветренную погоду. Темная полоска мокрого песка узкая, волны на тихой воде едва заметны, погода такая — лучше и не бывает. Для чего? Для сказки! На закате при хорошей погоде в бухту приплывает сам капитан Эгра. Конечно, если корабль старого путешественника стоит на якоре в большом столичном порту. А ведь известно: он в последние годы редко ступает на всякий берег, если однажды уже посещал его. Так чаще всего делают первооткрыватели. Откроют остров или целый материк, дадут ему имя, рассмотрят наспех прибрежные красоты — и снова поднимают паруса, и снова спешат к неизведанным берегам... Но бухта столицы — место особое. В этом городе капитан, как всем известно, жил давным-давно, когда еще не был ни первооткрывателем, ни даже капитаном. Он вырос тут. И потому на этот берег возвращается раз за разом, и всегда на закате приплывает в бухту Жемчужницы.

И всегда его ждут дети. Потому что никто во всем большой городе не умеет лучше капитана Эгры рассказывать сказки. Дети его так и зовут — Сказочник. Сидят на берегу, набирают полные горсти жидкого золота вечерней морской воды, шелестят влажными ракушками и цветными камешками. И ждут.

Капитан всплывает у дальних скал, булькая и фыркая. Его панцирь кажется в закатной воде тоже — золотым, драгоценным. Эгра быстро плывет к берегу, и усы волн тянутся за ним, словно уговаривают не покидать море, родное для всякого выра.

— Сказочник! — кричат дети и машут руками. — Эгра! Мы ждали тебя! Ждали каждый день, даже в плохую погоду! Мы о тебе думали, когда приходил большой шторм! Мы уговаривали тетку бурю поберечь твой корабль!

После таких доводов море сдается, длинные усы волн разбегаются, не смея удерживать капитана. Ведь его так ждали! И выр покидает воду, взбегает по мокрому песку, шелестя всеми десятью парами коротких сильных лап. Ложится на обычное свое место, потому что всякая сказка требует уюта и удобства для рассказывающего. Дети приносят сухие поленья и красивые, сложно скрученные, ветки. Эгра не только рассказывает сказки. Он их еще и вырезает из древесины.

Пока он перебирает поленья, дети наперебой напоминают уже знакомые истории, предлагая их повторить. И обязательно уговаривают рассказать новые...

Выр слушает их гомон и согласно качает усами.

— Сегодня расскажу, как жил на этом берегу маленький Эгра, — обещает он.

Берет довольно большое полено и начинает вырезать из него выра.

А выры — они ведь каковы? Ничуть не похожи на людей! Скорее уж они родня креветкам, только гораздо крупнее. У них длинное тело в крепком панцире из множества пластин, у них десять пар лап. Шеи нет, плеч нет и головы — тоже, есть одна сплошная головогрудь, начинающаяся от лап и заканчивающаяся основанием главных усов. Длинных, панцирных, крепких. Они ведь у выра — настоящее оружие. И дополнительные руки, и живые канаты, и много чего еще.

Рук у выра целых шесть. Потому вырезать из дерева Эгра умеет очень и очень быстро. Пока дети его рассматривают, он уже изготовил фигурку малыша-выра из полена. И сейчас как раз снимает последние тонкие стружки с его клешней. Ах, да, конечно же: у всякого выра есть еще и клешни! Они обычно плотно прижаты к головогруди, точно как у Эгры. Хотя могут занимать и другое положение, боевое... Но об этом — не сейчас.

Что еще необычно в выре? Его пять глаз. Два на лице — как у людей, только лицо у выра пластинчатое, почти неподвижное. Один глаз спинной, на самой макушке. И еще два — у основания усов, эти глаза самые интересные. Они могут подниматься высоко на длинных глазных стеблях и рассматривать все вокруг, с любой стороны от выра. А как иначе ему быть? Ведь шеи нет, голову повернуть никак нельзя... Остается крутить глазами.

— Давным-давно... — начинает Сказочник свою историю.

Дети смолкают, рассаживаются поудобнее и принимаются рассматривать фигурку деревянного выра. Совсем малька — у него и клешни едва проклюнулись, и усы еще коротки, и хвост узкий, нет в нем настоящей силы.

— ...жил-был капитан Эгра, — подсказывает сидящая рядом с выром девочка.

— Не совсем так. Он тогда не был еще капитаном, он жил в гротах своей семьи и было ему всего-то неполных восемь лет, — поправляет Эгра. — Это ведь самое-самое первое его приключение. Все началось тихим теплым днем, когда семья Эгры уплыла в гости к соседям. А его оставили одного в гротах. И тогда он решил построить свой первый корабль. Мы, выры, умеем ловко строить корабли. У нас много рук. Нам только дай хороший молоток, а лучше три молотка — и мы живо примемся за работу.

— И еще надо запасти стамеску, — со знанием дела подсказал сын уважаемого в городе плотника. — И пилу, и топор...

Сказочник одобрительно качнул усами. Подвинул ближе ящик с инструментом — и начал делать маленький кораблик, как раз годный для игрушечного выра.

— Тут и начинается наша сказка, — прогудел он с самым таинственным видом. — Слышите? "Так-так", это подбадривают малыша Эгру молоточки в его верхних руках.

_____

Имя для корабля

— До утра закончу свой корабль! — пообещал Эгра, не прекращая работы.

— Так, так, — согласились молотки.

— Неуж-жели? — засомневалась пила.

Эгра ей не отвечал. Пусть сомневается, утром станет понятно, кто прав. Солнце выглянет из-за дальнего холма и улыбнется. Оно никогда еще не видело такого красивого корабля! Весь деревянный. С узким корпусом, легкими веслами и с узором на корме. Мачта острая, стройная. Пока, правда, нет паруса. Имени у корабля тоже нет: не придумал его Эгра. Но постарается выбрать самое лучшее.

— "Неустрашимый"? — спросил Эгра у себя самого. Засомневался и вздохнул, пояснил себе самому: — Имя корабля — это ведь очень важно. Его один раз выбирают. Может, "Стремительный"? "Могучий"?

Хорошо бы хоть с кем посоветоваться... Называть всякий раз новое имя и обсуждать его, слушать, как оно звучит и как произносится твоим другом. Только у Эгры, и это самое грустное, пока что нет друзей. Совсем нет. Трудно признаваться в такой окончательной и страшной беде.

Семья велика, и все оберегают его. Часто напоминают: он самый младший, маленький и слабый. За ним надо присматривать. Значит, он просто обязан находиться в гротах! Ах, да: все достойные выры живут в гротах. Иногда в надводных, похожих на дома людей и только ради порядка именуемых на вырий лад. Но чаще в прибрежных, где есть и надводные пещеры, и подводные, и много галерей и каналов. Дом семьи Эгры велик, его родные полагают, достаточно велик, чтобы малыш его не покидал. Никогда.

"Никогда" — очень страшное слово. Оно как скала, огромное и крепкое. Об него можно в лепешку разбиться. И остаться по-прежнему маленьким, слабым, одиноким. Разве таким позволяют выйти в море в поисках нового, неведомого и опасного? Сколько угодно можно говорить: я уже вырос, я справлюсь. Ему даже возражать не станут. Просто сделают по-своему. По взрослому.

Остается последнее средство доказать правоту. Самому построить корабль и выйти в море. Быстро построить, за один день и одну ночь, пока семья гостит у соседей.

— Так, так, так! — еще быстрее застучали молотки.

— Неуж-жели? — снова заспорила пила...

Как одному построить корабль, да без опыта, да самый лучший? Сомнения понятны. Только и Эгра — он не прост. Лениться не умеет ничуть. И рук у него целых шесть! Можно и доски держать, и молоток, и пилу — сразу! Значит, по меркам людей он за троих работает. Он ведь — выр. И он очень старается.

Теперь верите, что до утра Эгра успеет построить корабль?

— Неуж-жели? — не унялась пила. — Блаж-жь, блажь...

Ей простительно недоверие, грызет доску, всеми зубами в ней увязла, вот и не видит главного. Не хочет замечать. Повторяет слова взрослых выров. Угораздило в восемь лет остаться таким маленьким — чуть больше метра в длину — значит, сиди дома, за спинами братьев. Они велики, братья: длинной от основания усов и до кончика хвоста — три метра, а то и поболее. У них есть боевые клешни. С такими вырами пила бы не поспорила. Ей приходится грызть доску долго и упорно, а взрослый выр перекусывает доску сразу. Клац! Одно движение клешней. Только у Эгры клешни малы, он вынужден выслушивать зудение и жужжание сварливой пилы. Снова и снова, пока не завершит работу. Восток уже светлеет, волны моря сделались заметны, их спины глянцево блестят под шелковым и неярким небом. Влажным, серым — как штукатурка стен, на которые еще не нанесли рисунок рассвета.

— Уж-же? — огорченно вздохнула пила.

Она ведь хоть и сварлива, а работу любит. Кончено дело — значит, пора отдыхать, и пойди угадай, когда тебе снова дозволят погрызть свежую крепкую доску... Пила зазвенела напоследок и улеглась в удобный ящик, домик и для неё, и для молотков.

Эгра оглядел свой кораблик. Наверняка солнцу понравится такой красивый! Ждать осталось недолго. Пока можно отдохнуть, поплавать.

Казалось бы, зачем корабль тому, кто умеет плавать и дышать под водой?

Чтобы видеть красоту моря с палубы и именоваться капитаном. А еще — чтобы отчалить от берега вместе с другом. Правда, пока некого пригласить в плаванье... Но Эгра не отчаивается. Он так решил: может статься, он попадет в приключения и вызволит кого-то из беды, чтобы дальше плыть вместе?

Эгра смел с палубы последние мелкие опилки.

— "Бурегон"? — новое название казалось неплохим. — Вот так, сам плывет и бурю прогоняет. Сильный. Настоящий корабль...

Имя было, прямо скажем, несколько самонадеянным. Корабль пока что не видел настоящей бури. Можно ли заранее хвастаться? Эгра вздохнул и виновато поник усами. Вот он исполнил первую часть своей давней мечты — построил корабль. Он уже почти что капитан! Можно ли отплывать от берега, не дав кораблю имя?

— Я потом выберу, вот так, — пообещал себе Эгра. — Зачем спешить? Дело важное.

Он часто разговаривал сам с собой. И все сказанное было вполне даже умным и уместным. А если выходило не особенно складно и правильно, он себя одергивал и воспитывал.

Корабль стоял у самого берега, зарывшись килем в рыжий песок отмели. Волны, мелкие и слабые, шипели от любопытства, ползли по песку, норовили дотянуться до борта, пощупать и толкнуть — но не могли. Волнам корабль казался очень интересной игрушкой. Маленький, три метра от носа до кормы. Легкий и красивый. Поймай его на водяную ладонь и гони, и толкай соседкам, и лови снова. Точно так люди играют на берегу в мяч.

Эгра приволок прочные водоросли, обвязал ими корму, опутал корабль и медленно, упираясь всеми лапами и хвостом, потащил его к воде. Было очень тяжело. Непосильно. Но сдаться тоже — никак нельзя. Тогда он останется дома, в родном гроте. И братья возведут новый запрет, и снова напомнят, как он мал и слаб. "И всегда останешься таким, раз не вырос в первые годы жизни", — он уже знает их слова наизусть. "Всегда" — скала, она ничуть не ниже скалы "никогда", и обе способны разбить в щепки самую большую и яркую мечту...

— Я сильный, — подбодрил себя Эгра и крепче уперся хвостом. — Вот так! Еще! И — раз!

Он командовал себе и с каждым словом тянул корабль все ближе к воде.

— Ты с-сильный, — прошелестела волна, касаясь киля корабля. — Прокопай каналы, с-слева, с-справа, я подмою пес-сок. Мы вместе отправимс-ся в плаванье. Мы с-станем дружить.

Это была хитрая волна, большая, — у таких есть спинной пенный гребень. Братья говорили Эгре о больших волнах и предупреждали: они коварны. Эта давно расслышала стук молотка и жалобы пилы, явилась издали, с глубокой воды, чтобы рассмотреть: что за шум на тихом ночном берегу? Ей понравился кораблик Эгры. Захотелось позабавиться, отнять игрушку и присвоить. Волна ловко притаилась среди более мелких, спрятала свой высокий гребень из перламутровой пены. Повела дело мягко, осторожно: пообещала дружбу и помощь... Эгра ей поверил, быстро прокопал две канавки. И волна стала вымывать береговой песок, шурша и посмеиваясь. Кораблик сперва накренился в луже полужидкого песка, но волна сразу выросла, подхватила его на ладонь и унесла от берега одним движением.

— Вещь! — победно прошипела она, показывая свой гребень. Зашипела надменно и сердито: — Вс-се мне, пш-шел, малыш-ш...

Она была так уверена в себе! Еще бы, у кого еще есть гребень из жемчужной пены? Такой волнам дарит только сама тетка буря! А она-то мелюзгу не привечает и полагает своими игрушками даже самые большие корабли...

Волна нависла над корабликом, готовясь свести ладоши и уложить его в свой карман. Она видела, как растерялся малыш-выр, как он забегал по песку. Слышала, как уговаривал вернуть кораблик и напоминал о дружбе. Смешно! Разве с таким недомерком стоит заводить знакомство? Да и игрушку ни с кем делить не хочется. Волна пару раз вскинула его на своем гребне и понесла в открытое море.

— Отдай! Так не честно! — возмутился Эгра. — Лгунья! С тобой никто не станет дружить! Никогда!

Но волна полагала, что ей нужны совсем не такие друзья, как Эгра. В море полно волн, они толкаются и пихаются, им тесно, и все норовят вырасти и понравиться тетке буре, все желают завести знакомство с большим вихрем. Но никак не с выром, который к тому же и для выра-то слишком мал...

Эгра отчаялся уговорить волну по-хорошему и нырнул в теплую мелкую прибрежную воду. Братья строго-настрого велели: не уплывать туда, где вода темна, где не видно желтого песка и сумерками сгущается настоящая большая глубина моря. Детям нельзя одним уплывать от берега! Но Эгра — вы ведь помните — решил стать капитаном. Ему уже почти что восемь, он — взрослый... Он оставил братьям письмо, сам его сочинил. И полагал, что вышло удачно, его поймут и не будут беспокоиться. Едва родные вернутся домой, они увидят конверт. Он оставил письмо прямо посреди большой пещеры, на коврике из цветных мягких морских губок.

"Я построил корабль. Он надежный, из хорошего дерева, так что не переживайте. Ухожу в плаванье, о своих приключениях расскажу, когда вернусь."

Эгра верил, что, прочитав подобное, братья будут спокойно ждать его. Ну разве что их немножко, совсем чуть-чуть, станет донимать любопытство. Все же не у каждого выра есть корабль. И приключения выпадают на долю не всякому. Надо быть самое меньшее капитаном, чтобы рассчитывать на толковое приключение. Большое, опасное, настоящее...

Эгра не успел даже назваться капитаном. Он не успел взойти на палубу и почувствовать, как кораблик качается, как волны трутся спинами о его борта...

Так и не получивший имени корабль удалялся от берега один, без капитана, и волна играла им, опасно накреняя и забрызгивая пеной до самой верхушки мачты. Вот тебе и приключение! У самого родного грота, в знакомой с рождения бухте. Эгра плыл изо всех сил, он так яростно работал хвостом и лапами, что все его сердца стучали оглушительно. Тук-тук-тук, та-так-та... Та-ак-та...

123 ... 789

↓ Содержание ↓