Подарок судьбы из Страны Фей

Подарок судьбы из Страны Фей

Джеймс понял, что судьба неожиданно благосклонна к нему лишь после третьей попытки войти в лес. Этого острова не было на карте, он это точно знал, а вот главный помощник, поднявший бунт и оклеветавший его в глазах собственной команды понятие об этом не имел, когда приказал отвезти его сюда на шлюпке и оставить. Даже те трое, что согласились исполнить столь скользкое поручение нового капитана относительно старого, полагали, что это просто один из множества необитаемых в этой части океана островов. Наивные, ведь именно этот остров, судя по всему, и есть легендарная Страна Фей, которую они так долго искали. Вот только его дальше порога пускать явно не собирались, а на песчаном берегу, не имея возможность добраться хотя бы до какой-нибудь растительности, недолго от голода и ласты склеить.

Джеймс усмехнулся и с вызовом глянул на все такой же близкий, но недоступный лес. Отвел глаза на миг, словно бы передумал, а потом в четвертый раз бросился в его сторону, надеясь, наконец, попасть под сень деревьев. Кого он пытался обмануть? Сапоги омыло легкой волной небесно-голубое море. Пирата опять развернуло в его сторону и он, не сразу это осознав, какое-то время еще бежал, пока не вошел в линию прибоя. Джемс выругался, благо познания в плане матросских ругательств у него были более чем обширными, и побрел вдоль линии прибоя, думая, как жить дальше.

Вот если бы только удалось найти хоть одну феечку и за умеренную плату уговорить помочь. Они же почти всесильны, только человеческие проблемы этих крылатых волшебниц мало волнуют, потому и прячут они свою тайную страну и берегут пуще зенице ока, так как не мало охотников за дармовщиной уже пытались их покорить силой, либо умаслить дорогими подарками. Но все без толку. Феи остались глухи как к просьбам, так и к нарочитой демонстрации силы. Потому что были сильней, и все так же обособленно жили в море, лишь изредка мелькая то на одном острове, то на другом, то ли просто приходя по своим делам, то ли молодежь у них так развлекалась. Кто их поймет этих фей?

И вот теперь именно от этого загадочного в своих мотивах народца зависела вся дальнейшая судьба Джеймса Тимберли Кука, бывшего капитана великолепной пиратской шхуны Легкокрылая бестия. Стоп. Почему это бывшего? Очень даже не бывшего, а настоящего, потому что он непременно вернет свою малышку, и ребятам по рогам настучит, чтобы впредь не слушали всяких прохиндеев и не думали, что он намеренно утаивал часть добычи. Нет, ну, если честно признаться, то да, утаивал, но они даже объяснить ему не дали, зачем он это делал, а ведь у Джеймса давно была заветная мечта. Но он пока предпочитал о ней помалкивать. Все надеялся, что через пару лет, если дела у него и команды будут идти так же успешно, сможет он её осуществить на радость всем. А вот теперь, еще неизвестно, как все обернется. Джеймс вздохнул. Покосился на все такой же неприступный лес и побрел по песку дальше.

— Привет.

— А? — капитан Кук поднял взгляд от песка под ногами и замер, обнаружив перед собой обнаженного мальчишку лет четырнадцати-шестнадцати, с пшеничным цветом волос и раскосыми зелеными глазами. Ну, как обнаженного? Наверное, сам мальчишка считал себя вполне одетым, если коротенькую юбочку из листьев пальмы можно назвать одеждой в купе с необычным кулоном на какой-то тонкой нити, видимой лишь на фоне загорелой кожи. Рассмотреть необычное украшение подробнее не удалось, потому что устав ждать от него что-то более внятное, мальчик полюбопытствовал, с нескрываемым интересом заглядывая в глаза незнакомого, черноволосого мужчины в странных одеждах.

— Хочешь, исполню одно желание?

— Прости? — Джеймс опешил, хотя никогда не считал себя человеком робкого десятка.

Мальчишка вздохнул и развернул за спиной просто необыкновенной красоты Бабочкины крылья нежно-салатового почти желтого полупрозрачного оттенка, с радужными переливами по контуру и мелкими искорками то и дело пробегающими по их маленьким чешуйкам, из которых они состояли.

— Ты... фея?

— Фей, наверное, по-вашему, так будет правильнее, — отозвался тот, задумавшись, и только сейчас Джеймс обнаружил, что его тонкие брови переползают на виски какими-то странными закорючками, словно веточками, которые вот-вот должны распуститься, явив миру свои цветки.

— И почему же ты вышел ко мне, когда меня к вам не пускают?

— К нам никого из людей не пускают, потому что это один из Новых Запретов. Но мы сами, если хотим, можем выходить.

— И почему ты вышел именно ко мне?

— Захотелось. — Пожал плечами мальчик и посмотрел на него еще более заинтересованно, склонив голову к левому плечу. — Так что ты хочешь? Богатства? Власти? Удачи? Счастья?

— Просто помоги мне выбраться отсюда, вернуться к людям. А счастье, богатство и все остальное я добуду себе и сам. — Проговорил Джеймс, как на духу.

Он никогда не любил подачки судьбы, зная, что принимать их если вообще стоит, то очень и очень осторожно, иначе еще неизвестно какую цену потом запросит судьба за свою благосклонность. Обычно, эта цена оказывалась куда выше полученного аванса. Поэтому он и ответил так, как посчитал будет правильно ответит. И мальчик-фей растерялся.

— Как же так? Ведь обычно вы просите совсем другое? Всего-всего и чем больше, тем лучше...

— Кто мы?

— Люди.

— Значит, я не такой, как те, что были прежде. Почему бы нет?

— И как же ты собираешься добывать богатство, власть, счастье?

— Как придется, — буркнул Джеймс, которого этот разговор начал уже раздражать, к тому же, ему совершенно не способствовал сводимый голодом желудок. А мальчика взял и надолго задумался. — Ну, так что, — напомнил пират, — Поможешь мне выбраться с острова?

— А? — мальчишка поднял на него растерянные глаза и крылышки за его спиной заискрились, — Да, конечно, но обычно мы не вмешиваемся просто так.

— Я в курсе. И что ты возьмешь взамен?

— Не я, а ты, — неожиданно весело улыбнулся ему мальчишка, и крылья за его спиной начали быстро складываться обратно, сначала завернулись внутрь уголки, потом чуть больше, и так постепенно крылья исчезли совсем, надежно спрятавшись за спиной.

Джеймс откровенно засмотрелся. Такого завораживающего зрелища видеть ему еще не приходилось.

— И что же я должен взять? — опомнившись, с сомнением вопросил он.

— Меня, — радостно объявил мальчишка, — А еще я хочу мыть тебе волосы.

— Что?

— Ну, они у тебя наверное, такие красивые, когда не грязные, поэтому теперь их тебе буду мыть я, согласен?

— А если нет?

Мальчишка посерьезнел и, кажется, обиделся, поджал губы и отвел глаза.

— Ты можешь подождать другого дурака, который выйдет к человеку...

— А много среди вас дураков?

— Таких как я? Мало, потому что многие с людьми уже общались.

— А ты, значит, нет?

— Нет. И что с того? — мальчишка вскинулся, в глазах зажглась обида.

— Да, нет, ничего, — пожал плечами Джеймс, раздумывая, соглашаться ли на столь абсурдные условия. И согласился.

Через четверть часа они стояли в переулке возле дома его старинного приятеля. И первым делом, как думал Джеймс, им придется найти более приличную одежду для мальчишки, но, повернув голову, обнаружил, что тот уже и сам решил эту проблему, представ перед ним в кремовой, холщовой рубашке с широкими рукавами и тонкими манжетами на выпуск, темно-зеленых штанишках до середины икры и зеленых башмачках с загнутыми вверх носами. Конечно, его и сейчас, если кто увидит, про себя сравнит с феечкой, особенно, если обнаружит в копне пшеничных волос совсем немного заостренные кверху ушки, но все же в нынешнем облике мальчика был не отличим от обычного человеческого подростка. Даже эти его необычные брови куда-то делись, став стандартными, прямыми и тонкими. Поэтому в дом к Огюсту Перверти он привел его не опасаясь, что возникнут вопросы относительно личности парня. Представить он решил его, как своего личного слугу и юнгу. Вот только имя пришлось выяснять уже стоя на пороге.

— Кстати, как тебя зовут, — мальчика так и не отпустил его руку после неожиданного перемещения, и Джеймсу ничего не оставалось, как все так же вести его за собой, словно маленького.

— Дон-Дон, а тебя? — проявил живой интерес тот и улыбнулся восторженно и невинно, как дитя. Джеймс вздохнул, это же надо было нарваться именно на такого вот фея. Ведь он, судя по всему, по их меркам, ребенок еще совсем.

— Я буду звать тебя просто Додо, чтобы никто расспрашивать не стал, откуда у тебя такое имя. А меня можешь звать капитан Кук.

— Нет, — запротестовал мальчишка и тряхнул головой. — Я ведь читал о вас, людях, я знаю, что у вас есть два имени. Одно для всех, другое для близких и любимых. Хочу звать тебя им.

— Но ты не мой близкий, и уж точно не любимый.

— Хочу! — бросил мальчишка и топнул ногой.

Словно откуда не возьмись налетел порыв ветра и солнце померкло, заслоненное неизвестно откуда появившейся на безоблачном небе тучей. Джеймс кинул тоскливый взгляд на небо. Вздохнул и понял, что спорить с феем ему еще лишь предстоит научиться. А как все радужно начиналось, сума сойти можно, и не прошло и полу часа, как этот мелкий начал диктовать свои условия. Хотя, о чем это он? Дон-Дон их изначально диктовал, причем умудрялся делать это так, что с ним все время приходилось соглашаться.

Джеймс опустил взгляд и посмотрел в ждущие глаза мальчишки.

— Мое имя Джеймс, но я не потерплю, если ты еще и его вздумаешь сократить, ясно?

— Ясно! — радостно объявил мальчишка, вырвал ладонь из его руки неожиданно четко, по-военному, отдал честь. — Есть, капитан Джеймс! А можно, я буду твоим юнгой?

— А про юнг ты откуда знаешь, тоже в книжке прочел? — полюбопытствовал капитан пиратов, уже занеся руку для того, чтобы постучать в дверь.

— Ага, — бесхитростно кивнул Дон-Дон, и постучался первым.

Вот так все и началось.

часть 2

* * *

Сколько он его знал, Джеймс никогда не видел Огюста без трубки. Тот, казалось, даже во сне курил через тонкий мундштук, так похожий на замаскированный стилет, свой терпко пахнущий табак. Откуда тот его доставал капитан Кук не имел ни малейшего представления, да и не горел желанием узнать. Порой, они с командой выполняли поручения Парветри, но тот слыл его приятелем вовсе не поэтому. Огюст всегда придерживался правила, что клиент и наемник не могут претендовать на что-то более, чем оговорено в скрепленном подписями договоре, и лишь Джеймс стал единственным исключением из этого правила.

Огюст принял их в своем личном кабинете, который гордо именовал для своих челлаут. Развалившись на подушках прямо на полу, укрытом мехом какого-то диковинного зверя (кого только не встретишь на Сандаловых островах), он вцепился в приведенного им мальчишку кошачьим взглядом, а тот ответил улыбкой.

— Здравствуйте, — голосок прозвучал робко, похоже, мальчика легко и непринужденно вошел в роль, которую Джеймс заготовил для него. Вот только если бы не это странное, полу предчувствие, полу уверенность, что был и в этом свой подвох.

Но Джеймс откинул в сторону все посторонние мысли и сосредоточил свой взгляд на немного одутловатом лице полнеющего мужчины, что соизволил даже сесть, устав ждать и от него приветственных слов. Как всегда Огюст был завернут в просто безразмерный халат, и как всегда его почти бесцветные, рыбьи глаза светились любопытством и тщательно скрываемым от посторонних цинизмом. Но в этом доме Джеймс не был посторонним, иначе бы никогда не пришел за помощью именно сюда.

— Мне нужна твоя помощь, Огюст, — сразу перешел к делу Джеймс.

— Я уже понял, Кучерявый, — весело отозвался тот, припомнив давно уже прицепившееся к капитану Куку прозвище, которым он был обязан своим волосам густым, иссиня черным и длинным, ниспадающим на плечи и спину крупными волнами.

Кстати, по-видимому, ими же он был обязан особому вниманию фея. Покосившись на последнего, Джеймс заговорил о делах, первым делом попросив приготовить для себя ванну. Вот только взгляды, которые кидал его приятель на мальчику, безмятежно сидящего на подушке рядом с ним, ему совсем не нравились. Но о них можно было подумать и потом.

— Хорошо-хорошо, все будет так, как ты хочешь, — Огюст подозрительно покладисто согласился выполнить все его просьбы, такие как снаряжение и добротный конь, ну и конечно плотный ужин, — Только мне вот интересно, ты и мыться с этим чудом зеленоглазым пойдешь, или мне его доверишь?

— Не доверю.

— Как можно?! — притворно возмутился Огюст, выпуская через ноздри пряный дым, чем заметно заинтересовался непоседливого Додо, — Друг не доверяет другу. Вот скажи, Додо, хочешь остаться с дядей Огюстом?

— Ага, — энергично кивнул мальчишка, на что Джеймс лишь сурово сдвинул брови, но сразу же успокоился, когда хитрый фей, представленный, как юнга, добавил извиняющимся тоном, — Но я не могу, сэр, я должен вымыть волосы своему капитану.

— О, — многозначительно протянул Огюст, стрельнув глазами в сторону Джеймса, — Неужели в наших рядах ценителей прибыло?

— Ценителей? — заинтересовался Дон-Дон и просмотрел на капитана. Тот поджал губы и дернул плечом.

— Не забивай голову, Додо, — бросил он, поднимаясь, и протянул замешкавшемуся мальчишке руку. Тот принял её и легко вскочил на ноги.

— И где ты только нашел это чудо, — проворчал Огюст, уже неприкрыто пожирая мальчика взглядом, — Не ценитель ты наш, а?

— Там где больше не дают.

— В таком случае, Кучерявый, уверен, в скором времени ты просто обязан стань ценителем прекрасного.

— Как это? — привстав на носочки, ведь он доставал макушкой высокому пирату лишь до плеча, полюбопытствовал Додо полушепотом.

— Потом расскажу, — рыкнул Джеймс, понимая, что спорить с Огюстом сейчас не в его интересах, и повел мальчишку вслед за молчаливой служанкой, которая отвела их в небольшую, закрытую купальню.

— Они такие мягкие, — с восторженным придыханием прошептал Додо, устроившийся на бортике позади него и осторожными, почти ласкающими движениями вымывая из густых волос блаженствующего капитана приятно пахнущий шампунь.

Откуда он его достал, Джеймса волновало мало, он уже понял, что все рассказы о всемогуществе этого странного, крылатого народца если и не совсем верны, то ненамного отличаются от истины. Зато куда больше его несколько нервировало то, что прикосновение чутких пальчиков к голове рождали в ней какие-то совсем нездоровые ассоциации и картины, излишне, по его мнению, живо встающие перед глазами.

Не зря в словах Огюста про ценителей чувствовалась насмешка, он, Джеймс, действительно, в отличии от очень многих, всегда предпочитал видеть в своей постели именно женщин, но никак не мужчин и уж тем более не молоденьких мальчиков, хотя признавал, что среди последних попадаются очень даже хорошенькие экземпляры. На самом деле в Архипилаговой Империи Сандаловых Островов к такого рода отношениям не испытывали ни отвращение, ни неприязни. Однополые союзы считались такими же легальными, как и разнополые браки. И никаких гонений на людей, предпочитающих в постели только свой или оба пола не было и в помине. Но Джеймс все равно с упорством барана, над которым многие посмеивались, лоббировал свои традиционные предпочтения, и в ближайшее время отказываться от них не спешил. Возможно, все дело было в том, что капитан Кук родился на материке и на острова подался лишь в шестнадцать лет от роду, о чем старался лишний раз не упоминать. Незачем было знать кому не попадя отчего молодой капитан в ранней юности так отчаянно старался затеряться среди пиратской братии. Да, да, совершенно ни к чему.