Часть1.И целого мира мало

Два принца: хвостатый и бесхвостый

Пролог

Принц Кир

"Это просто издевательство!" — думал Кир, услаждая легкие последними крохами воздуха. Система жизнеобеспечения спасательной капсулы, в которой он оказался после аварии своего гидромобиля, начала сбоить сразу. Сначала внутреннее пространство, в котором даже ему с его худосочным телосложением было не развернуться, стало заполняться водой. Кир начал паниковать, что утонет до того, как придет помощь. Но вода поднялась до середины груди и замерла на этой отметке.

Только принц Кир вздохнул спокойно и немного расслабился, как случилась другая напасть. Погас свет. Лишь маячок в нижней части капсулы вспыхивал зловещим красным светом через равные промежутки времени. Но даже тогда он все еще был уверен, что его смогут спасти. А потом, когда маяк в очередной раз потух, в темноте подводного царства Кир увидел две светящиеся точки. "Как глаза дракошки", — пронеслось у него в голове. И принц суверенной планеты-королевства Моргана осознал, что взрывной волной его выкинуло с Кольцевой. Он оказался во владениях океанитов и помощи можно не ждать.

Когда маяк снова зажегся, на краткий миг Кир смог увидеть хвостатого, наблюдающего за ним из глубины. Это был конец. Те, кто сходил с транспортных подводных трасс и оказывался во власти обитателей океана, уже не возвращались к своим на поверхность. Никогда. Неужели и его ждала та же участь?

Сирена, милая Сирена. Кир попытался перед смертью воскресить в памяти светлый образ любимой девушки, с которой был знаком только по сети. С Морганы вот уже какое поколение океаниты не выпускали корабли с живым грузом. Так что Киру и его возлюбленной приходилось довольствоваться встречами на Авалоне. Как грустно, что он не сможет даже попрощаться, не говоря уже о том, чтобы узнать, любила ли она его или держала при себе, как экзотическую игрушку?

Принц Хома

— Как ты можешь его мучить? — Хома был зол на брата, но понимал, что самое последнее, что он мог сейчас сделать, это разозлиться по-настоящему, махнуть на все хвостом и уйти, как и собирался.

— Я мучаю? — отозвался тот, взмахнув левым боковым плавником. Жест призванный продемонстрировать недоумение, которого не было. За все то время, что провел рядом с братом после Исхода, Хома прекрасно научился распознавать его истинные чувства.

— Хорошо. Но ты сделал все, чтобы спровоцировать меня, — произнес младший хвостатый примирительно. Ссора с братом могла привести к самым непредвиденным последствиям для бесхвостого, попавшего в западню подводного мира по своей собственной глупости, которая, по мнению большинства хвостатых, была для таких, как он, исключительно природного происхождения и корректировки почти не поддавалась.

— На что?

— На все это. Ты никого к нему не подпускаешь.

— Отчего же? Насколько мне известно, твой сабж уже рядом с ним. Он может выпустить бесхвостого сам. Почему ты ему не позволяешь?

— Потому что... — начал Хома, прервался и все же махнул хвостом, пусть и не собирался этого делать.

Что уж теперь возмущаться? Он на самом деле не хотел, чтобы его любимца спас кто-то другой. Но был поставлен в патовую ситуацию коварным правителем Вуди. Если он спасет бесхвостого сам, то по законам своего народа будет обязан лично проследить за его адаптацией в одном из подводных городов. Но как он это сделает, если ему завтра отправляться в Хоровод? Ведь все дела уже завершены, все приготовления сделаны. Двое верных спутников ждут, чтобы по первому зову отправится в путь вместе с ним. Он и так отчаянно запаздывал. Его сверстники давно уже вернулись из своих путешествий и продолжили свои изыскания в этом мире. Никто не захотел остаться там, где протекало их путешествие. В этом-то и была основная проблема. Брат боялся, что Хома не устоит перед соблазном и не вернется. Тогда за ним могут уйти и другие. Поэтому держал его при себе до последнего. И вот теперь, когда все сроки вышли, и младший брат почти сумел вырваться из-под опеки старшего, тот подсунул ему бесхвостого, наблюдать за которым все эти годы было так интересно с самого момента его рождения.

— За что, брат? Ну, за что?!

Он знал, что услышит в ответ, но все равно не смог сдержаться.

— Ты нужен мне здесь. Твой эксперимент не завершен.

— Его смогут закончить другие. Я дал очень точные указания. Все предусмотрел, все запротоколировал. Я должен...

— Ты нужен мне здесь, — повторил Вуди и, взмахнув хвостом, уплыл в воздушную часть дворца. Старший брат уже знал, что младший не сможет бросить бесхвостого одного в новом для него мире, поэтому уже сейчас готовился принимать в царских покоях нового члена подводного общества.

Хома вздохнул и с мнимой покорностью выгнул хвост кольцом — жест почтение младшего перед старшим. Но стоило брату уплыть из зоны видимости, криво усмехнулся. По спинному плавнику прошла нервная дрожь — это был единственный невербальный жест хвостатых, который бесхвостые безошибочно интерпретировали, как высшую степень раздражения или даже злость. В этом их виду не откажешь, всегда подсознательно знают, когда надо бояться, а лучше сразу уносить ноги. Другой вопрос, что далеко не всегда прислушиваются к собственным разумным порывам, а предпочитают сплошь неразумные. Сейчас Хома был очень близок к тому, чтобы уподобиться им. Выгнув хвост в другую сторону — вперед, а не как перед братом, назад, он завязался в узел, и растворился в воде в сонме воздушных пузырьков, чтобы через мгновение материализоваться уже в другом месте океана. Там, где юный сабж, охранял бесхвостого, находящегося на грани жизни и смерти. Кажется, Вуди еще не понял, что брат вырос, и сможет найти достоянный ответ его коварству. Пора бы его просветить на сей счет.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

И целого мира мало нам двоим

Глава первая

Спасение утопающих дело самих утопающих

Кир понял, что это конец, когда увидел рядом с первым океанитом, второго постарше и узнал его. Для людей его имя звучало, как Хомавигельвуль. Кир и сам не знал, почему, когда океанитам потребовалось как-то адаптировать свои имена для человеческого слуха, они получили такое смешное звучание. Впрочем, те из них, кто иногда появлялся в королевской резиденции, никогда не распространялись на этот счет. Кирилл вместе с друзьями еще в детстве не редко насмехался над этими русалочьими именами и придумывал им смешные сокращения, и даже сочинял обидные стишки про них. А потом, забравшись в какой-нибудь мальчишечий форт на дереве или просто на старом запыленном чердаке на окраине города, они на разные голоса распевали их, кто как мог. И в то время, это казалось таким важным, таким правильным. Когда смеешься над врагом, он уже не кажется тебе таким уж загадочным и страшным. Но это только в детстве. С возрастом начинаешь понимать, смейся — не смейся, враг — он от этого не меняется. И храбрость — это внутреннее, либо она есть, и не нуждается в дополнительной подпитке извне, либо её изначально нет, и тут уже ничего не поделаешь.

Кир тряхнул головой. Вода в испорченной капсуле перестала подниматься, но младший принц уже понял, что выбраться на поверхность и снова попасть в привычный и родной мир уже не получится. Уж лучше умереть! Только кто ему позволит? Глаза океанитов в темноте странно светились, как у дракошек, но при этом, вблизи словно были покрыты какой-то матовой пленкой. Говорят, когда раньше медицина была не так совершенна, как сейчас, так могли выглядеть глаза слепых от рождения людей. Или же ослепших в результате какого-нибудь несчастного случая. Кажется, такие пятна назвались бельмами. Но Кир не был уверен.

Старший из двух русалов, приплывших полюбоваться на него, приблизил свое лицо вплотную к прозрачной поверхности спасательной капсулы. Он тоже узнал бесхвостого принца. Они в последние годы часто виделись на праздновании совместной победы во второй Хрустальной войне. Это был единственный официальный праздник, общий для обеих населяющих Моргану рас, который они отмечали совместно. Только в этот день русалы поднимались на поверхность, приходя в человеческие города. Решив, что достойнее всего будет встретить неминуемую гибель улыбкой, молодой принц вскинул голову и отважно встретился взглядом с океанитом, как их называли в учебниках истории. А в народе к ним так и приклеилось незамысловатое прозвище "русалы". Хома склонил голову к плечу. Длинные волосы развивались вокруг него, мощная грудная клетка выдавался вперед, по бокам, вдоль ребер и до самого хвоста усиленно работали жаберные щели. Тонкие губы, хищный разрез глаз и квадратная челюсть. Если бы внизу вместо хвоста были две ноги, принц русалов мог бы сойти за какого-нибудь спортсмена-культуриста. Но хвост перечеркивал все положительное впечатление. В нагрузку к нему шли два длинных боковых плавника, начинающихся в тех местах, где у человека была бы верхняя часть бедер. Один задний — узкий, но тянущийся вдоль всего хвоста. И один передний, который все в том же народе скабрезно называли "фиговым". Для того чтобы понять, над чем же так охотно посмеиваются взрослые, Киру когда-то пришлось попросить Вилли, своего друга из сословия пауков, перелопатить уйму информации по истории Земли Изначальной, что оказалось не лишним и весьма познавательным. А еще были глаза-бельма и знаменитые русаличьи уши, которые внешне больше напоминали все те же плавники — с острыми спицами рыбьих костей и перепонками между ними. Самое интересное, что, когда русалы выбирались на поверхность, глаза у них были нормальными, а уши складывались и были почти незаметны за волосами. Так что все говорило за то, что под водой их глаза просто покрывались какой-то особой пленкой. В принципе, еще первые переселенцы выяснили, что эти твари двоякодышащие и очень коварные. Хотя, сколько Кир себя помнил, на совместном праздновании той давней победы, русалы всегда вели себя мирно и всячески демонстрировали кротость нрава и честность намерений. Его это раздражало. Он чувствовал фальшь. Не мог нормально объяснить, в чем она заключалась. Но чувствовал и не раз пытался поговорить об этом с отцом или братом. Ему не верили. Все рыцари и сам правитель с наследным принцем были убеждены в том, что океаниты мирный народ, занимающийся на их планете какими-то своими не очень понятными исследованиями, но вмешивающийся в жизнь людей только по острой необходимости. Даже тому, что люди по вине хвостатых заперты на Моргане вот уже какое поколения, в правящих кругах находилось свое оправдание. В частности старшие рыцари со знанием дела рассуждали о том, что только благодаря руссам их планету не поработила ни одна из ныне существующих объединенных звездных систем, поэтому только на Моргане сохранилась особая самобытность культуры и менталитет, которым все мограниты так сильно гордились. А упрямый от природы Кир продолжал настаивать на своем. Наверное, поэтому отношения с отцом у него никогда не ладились. Да и с братом тоже были не особенно теплыми. С другой стороны, а на что еще мог рассчитывать младший сын?

Мысли отвлекли его, и Кир не сразу понял, что происходит. Совершенно неожиданно русал, которого он с детства называл про себя Хома, резко отпрянул от прозрачной поверхности. Неужели, его решили бросить прямо тут? Кир как раз успел подумать, что ничего другого от русалов ожидать не приходилось, как вокруг капсулы оплелся русалочий хлыст. Возможно, это их оружие называлось как-то еще. И, возможно, в принципе изначально не было оружием. Но, когда океаниты появлялись в человеческих городах, на их запястьях всегда красовались мощные браслеты из неизвестного материала. Тот, что на правой руке, мог превращаться в устройство, внешне напоминающий ручной бубен с цимбалами, говорят, именно с помощью них они сражались во вторую Хрустальную и принцип их работы бесхвостым так и не удалось разгадать. А тот, что на левой, мог превращаться в гибкий и почти безразмерно растягивающийся хлыст. Сначала капсулу, в которой был заточен бесхвостый принц, обвил один такой. Потом из глубины к нему присоединился второй. Похоже, юный русал тоже решил поддержать старшего соотечественника. После этого Кир закрыл глаза и расслабился. Он понял, что сейчас его попытаются куда-то отбуксировать. Хорошо бы поскорее выяснить свою дальнейшую судьбу. С тем, что больше не вернется на поверхность он, разумеется, еще не смирился. Но был достаточно благоразумен, чтобы думать о текущем положении дел, а не тешить себя заведомо бессмысленной надеждой на маленькое чудо.

И все-таки, в этот день звезды были на его стороне. Потому что, когда он снова открыл глаза, то увидел, что его вместе с капсулой тащат в сторону ярких огней, розоватых сквозь призму воды. Так обозначались специальными подводными буйками границы Окружной водной трассы, с которой его вышибло при аварии. Неужели, принц Хома в виду личного знакомства решил расщедриться и впервые за всю историю совместного пребывание океанитов и людей на этой планете, явить акт доброй воли и отпустить незадачливого гонщика? Да, быть такого не может! Но надежде, вспыхнувшей в груди молодого принца, не суждено было сбыться. Потому что когда до трассы оставалось всего ничего, он услышал скрежет. Резко дернулся, силясь обернуться. Успел уловить краем глаза, как от хлипкого сооружения отвалилась какая-то крупная деталь. И через секунду узкое пространство за прозрачным пластиком, в котором он был заточен, снова начало быстро заполняться водой. Кир забился в воде, с запрокинутой головой открытым ртом хватая последние крохи воздуха и отчаянно молотя руками по стенкам. Он понимал, что все бессмысленно. Они на глубине. Пусть и не очень большой. Океан на Моргане, не смотря на то, что покрывал девяносто процентов планеты, был не особенно глубоким, и все же. Для человека и такая глубина была смертельной. Даже просто всплыть с нее не получится, воздуха не хватить. Но именно в такие моменты особенно отчаянно хочется жить. Поэтому он из последних сил бился в своей подводной ловушке, как рыба, пойманная на крючок. И вдруг стенки капсулы вокруг него исчезли.

Хома понимал, что за спонтанность своего решения придется платить, но ему и в голову не могло прийти, что проведение возьмет плату не с него, а с кого-то другого. И только после того, как затих отчаянный крик перепуганного сабжа, а бесхвостого все же удалось поместить в защитный пузырь — чего только с перепугу не сделаешь! — он понял, что произошедшее не имеет к его действиям никакого отношения. Кто-то намеренно испортил гидромобиль младшего принца бесхвостых. Да так, что даже при попытке поднять спасательную капсулу со дна океана, активировалось какое-то устройство, окончательно разрушающее его остатки. Какое коварство! Только бесхвостые были на такое способны! Подумав об этом, он проконтролировал, чтобы все жаберные щели закрылись, провел по бокам от подмышек до хвоста раскрытыми ладонями, тем самым заставляя уплотниться невидимое для бесхвостых защитное поле, закрыл глаза, чтобы они приняли более ли менее человеческий вид, и протиснулся сквозь тонкую стенку воздушного пузыря, в который он как-то ухитрился поместить бесхвостого принца.