Рапа

Я спрыгнул с поезда первым, и подал Светлане руку, поудобнее перехватив две громадные сумки-баулы. В следующую секунду она уже стояла на перроне рядом со мной, озираясь по сторонам.

— Красиво! — вынесла она свой предварительный вердикт. Я хмыкнул. Не то утвердительно, не то сомневаясь. Да, на первый взгляд — красиво. Хотя, что можно сказать о Карачах, увидев лишь их железнодорожную станцию.

— Счастливого пути! — крикнул я стоявшему в тамбуре проводнику. — Что там у вас полагается желать в дорогу? Ровного стука колес?

Он кивнул, улыбаясь. Кажется, мое напутствие попало в цель. Хороший он, все-таки, мужик — все бы проводники были такими, на наших поездах было бы гораздо приятнее ездить. А так — "Плавайте поездами Аэрофлота", как говорится...

Проводник вернул подножку вагона в исходное положение, готовясь к отправке.

— Вон ваш санаторий. — крикнул он, когда поезд, скрипя, словно намазанная телега, двинулся с места, увлекая за собой вагоны. — Счастливо!

— Мы со Светой практически одновременно обернулись в указанном направлении. Над березовой (или, быть может, осиновой? Кленовой? Тополиной?) рощицей гордо возвышалось семиэтажное здание, крышу которого украшали четыре антенны центра "соты" — мобильной связи.

— Вперед?! — не то скомандовал, не то спросил я, и перекинув свою сумку через плечо спустился с насыпи, волоча Светину за собой. Интересно, почему женские сумки всегда, априорно, тяжелее мужских? Что она туда набивает? Набор трусиков на все дни заезда? Миниатюрный аппарат для похудения, весом под полтину килограмм? Или просто кирпичей, прикола ради? Ведь знает же, что сумку тащить все равно мне? Одно слово, женщины.

— Куда мы сейчас? — спросила Света. Ответ был очевиден, так что я был склонен промолчать. Куда же еще? В санаторий, конечно.

— Вы на отдых? — высокий симпатичный мужчина словно вырос из-под земли, появившись перед нами.

— Да. — ошалело ответил я, пытаясь обогнуть его, не снеся при этом сумками либо этого мужика, либо пол вокзала.

— Давайте я вас подвезу? — предложил он. Света умоляюще посмотрела на меня — видимо и ей не улыбалось чапать пешочком пару километров до места назначения.

— Сколько? — беря быка за рога спросил я.

— Сорок. — уверенно ответил мужчина.

Я остановился, задумавшись. Сорить деньгами неохота. Пешком идти тоже.

— Кирилл, ну мы же отдыхать приехали. — подала голос Света. Динамит меня разбери, ну куда же ты лезешь вперед батьки в пекло? Ну не такой уж я жмот, чтобы уговаривать меня проехаться на такси! Для нее вообще, сколько себя помню, ни копейки не жалел!

— Ладно! — согласился я, и Света сразу же повеселела. — Вы нам, надеюсь, расскажете по пути о местных достопримечательностях?

— Разумеется! Все расскажу, что захотите! — улыбаясь сказал водитель, указывая нам путь к своей старенькой, но на первый взгляд, весьма ухоженной "Копеечке".

Спустя пару минут мы уже разместились в этом драндулете, поскидав сумки в багажник (отчего его днище существенно, как мне показалось, прогнулось под Светиным баулом), и водитель плавно тронулся с места.

— Места здесь фантастические, — без предупреждения или, хотя бы, вступления, начал он. — Красота неописуемая. Да вы сами оглядитесь, кругом девственная природа!

Я решил промолчать, не нарушая своим брюзжанием разглагольствования о девственности природы, давно подвергшейся многократному изнасилованию. К чему напоминать, что прямо перед нами высится труба котельной, а мимо только что прогромыхал самодельный деревенский трактор.

— А вот и озеро! — продолжал, тем временем, водитель, когда мы проносились по широкой дуге мимо громадного озера, расположившегося справа от дороги. Определить границы воды было сложно, так берег обильно порос камышами, превратив его в камышовое поле. Впрочем, как я заметил, на пару десятков метров от дороги все же простиралась суша, так как из камышей то и дело появлялась рогатая коровья голова, а неподалеку от нее играли двое маленьких ребятишек, практически начисто скрытые травой.

— А в нем купаются? — спросила Света.

Вот-вот, мне тоже это было интересно. Перед поездкой сюда я немного навел справки об этих местах, и туманные рассказы о дурной славе озера оставили легкий осадок на душе.

— Мне рассказывали, что в этом озере регулярно кто-то тонет. — вклинился я. — Будто бы местные жители тут купаться не рискуют, зато стабильно один-два раза в год гибнет кто-нибудь из санаторских.

— Ерунда это все. — улыбнулся мне в зеркало заднего вида водитель, — Тонут тут как раз местные. Вот только, ничего мистического в этом нет, и вся эта дурная слава — следствие обыденного самогона.

— То есть? — зачем-то переспросил я, хотя и так уже было все понятно.

— То есть местный народ напивается, и лезет на спор переплывать это озеро.

— Так это и есть озеро Карачинское? — запоздало воскликнула Света.

— Нет, что вы! Оно дальше, там, за вашим санаторием. Это пресное, а Карачинское — соленое. В нем утонуть и вообще невозможно.

Впереди показалось загадочное строение, на первый взгляд напоминавшее триумфальную арку в Париже, только со снесенным верхом. Или, быть может, две сторожевые башни, стоящие возле дороги.

— А это, — подтверждая мое предположение, продолжил водитель, местные сторожевые башни.

— На кой? Чтобы жильцы санатория не разбежались? Или, все же, чтобы никто новый не проехал.

— Да они давно уже не используются. В Советские годы здесь неподалеку была больница для офицеров, и вот на этом месте и стояли солдаты со шлагбаумом, документы у всех проверяли. Ну а когда и зачем эти башни изначально построили — черт его знает. Курорт-то древний, еще при царе построенный. А тогда "хрущевки" были не в моде, все строили с размахом, красиво и впечатляюще. Вот и поставили эти башни на въезде.

Приближающийся к нам семиэтажный корпус при всем желании не тянул на постройку времен Николая Второго. Мои сомнения подтвердились, когда мы, не сбавляя хода, пронеслись мимо поворота к нему, и, не сбавляя хода, полетели вдоль озера.

— А мы что, разве не сюда? — спросил я, указывая на строение с "сотой" на крыше.

— Нет, это не "Карачи". Это "Бараба" — отменный был санаторий, вот только, как всегда, деньги кончились, финансирования никакого, он и накрылся.

Аналогично с тонущими поездами "Аэрофлота". Россия, что поделаешь. Проблески прогресса видны, но пока что-то слабовато.

"Копейка" замедлила скорость, сворачивая влево по узенькой дорожке, которую лично я и не заметил бы под густым сводом зеленых веток. На секунду у меня даже сложилось впечатление, что мы сдуру сели не в местное такси, а в машину к какому-то маньяку, который завозит глупых туристов черти-куда, ну а дальше — как подскажет напичканная фильмами ужасов фантастика. Мое сердце болезненно екнуло в груди, вот только не знаю, от мыслей ли о маньяке, или от воспоминаний об одном фильме ужасов, который, в общем-то, и не имел отношения к полоумным шоферам.

— Здесь это называют дорогой? — через силу улыбнувшись спросил я, наблюдая, как водитель умело лавирует между стволами деревьев по едва угадывающейся колее. Впереди уже забрезжил просвет между деревьями, в котором виднелось какое-то крупное строение.

— О-о-о! — радостно протянул он, — Вы еще не видели самых козырных местных дорог! Вы, ведь, из города, правильно? Вам такие и не снились, по ним только местные самодельные трактора с движками от "КАМАЗов" проходят, да и то только потому, что деревья на пути валят.

"Козырная" дорога, наконец, кончилась, и нашему виду предстало впечатляющее здание, высотой, этак, с четырехэтажный дом, треугольную крышу которого подпирали массивные резные колонны, берущие свое начало на широком крыльце.

— Ого! — только и смогла произнести Света, оглядывая сие произведение архитектурного искусства.

— "Карачи" — коротко представил его водитель и, поставив машину на ручник, повернулся к нам, видимо за деньгами.

На автопилоте вытаскивая деньги из кошелька, я внимательно осматривал здание, которое при ближайшем рассмотрении производило отнюдь не самое приятное впечатление. Колонны были покрыты трещинами, балкон, опоясывавший второй этаж, держался, казалось, на честном слове, фасад облупился во многих местах, а ступеньки являли собой уменьшенную рельефную карту Гималаев, со всеми их пиками и впадинами.

— Этот санаторий, как я погляжу, тоже неважно себя чувствует? — спросил я.

— Ну, есть маленько. — принимая деньги ответил водитель, — На балкон лучше не ходить, он давно на ладан дышит, под колоннами лучше не стоять — куски бетона отваливаются...

— А внутрь заходить вы тоже не советуете?

— Ну отчего же, заходите. Это столовая, так что там только одна опасность, что какая-нибудь люстра с потолка отвалится. Да вы не пугайтесь, это я так шучу, — добавил он, глядя на изменившуюся в лице Свету, — Хотя на самом деле санаторий в аварийном состоянии.

— А про него, случайно, дурная слава не ходит? Что люди тут помирают, штукатуркой пришибленные? Что батареи на ноги падают? Нет такого?

Водитель рассмеялся, открывая багажник и передавая мне сумки.

— Нет, такого, слава Богу, нет. Про "Барабу" ходила одна легенда, что двое девчонок там пропали в прошлом году, что их, мол, так и не нашли, но я думаю, что ерунда все это. Если их не нашли, то откуда же тогда уверенность в том, что пропали они именно в "Барабе", а не утонули в озере, или не погибли под предательским ударом штукатурки? В этом году тоже слух прошел... Да вот, буквально, месяц назад, если не меньше, что опять туда какая-то девчонка играть пошла, ну и... В общем, ерунда это все.

Я улыбнулся, представив себе такое понятие, как "смертоносный удар штукатурки", и, кивнув водителю не то в знак благодарности за то, что он довез нас живыми, не то просто попрощавшись, я сделал первые шаги к санаторию, в котором нам предстояло обитать ближайшие десять дней. Света двинулась за мной, крутя головой по сторонам.

Если не считать аварийного состояния санатория, тот все здесь было, в общем-то, не так уж и плохо. Красивые аллейки, которые некогда были даже ухоженными, а сейчас были укрыты мощным пологов кленов. Скамейки, видимо для влюбленных, в самых темных их уголках, неординарная архитектура... Ну и, естественно, свежий воздух, который я, истинно городской житель, ощущал особенно отчетливо.

— Свет, — позвал я, — Как тебе тут дышится?

— Нормально. — словно не поняв вопроса ответила она. Хотя, почему "словно"? — Ей и в самом деле трудно понять, какого это, перебраться на природу из задымленного города. Если я девяносто девять процентов своей жизни прожил бок о бок с заводами, а последний процент провел в центре города, под плотным туманом смога, то она пол жизни прожила в экологически чистом районе, в частном секторе города, а вторую половину — на даче, которая постепенно превращалась в частный дом, где моя Света намеревалась прописаться окончательно. Порою я в шутку называл ее "деревенщиной" и, кажется, вполне заслуженно.

Мимо нас промелькнула стайка детей разнокалиберного возраста, величаво проследовал дедушка с непомерной бородой... В общем, то туда, то сюда сновали выглядящие вполне счастливыми люди, из чего я сделал первый вывод о том, что жить в "Карачах", наверное, можно...

— Пошли прописываться? — сказал я, и бодро зашагал к строению, в котором по обветшалым балконам и белью на окнах, безошибочно угадывался жилой корпус.

Прописка прошла достаточно спокойно, и, спустя от силы полчаса, мы уже оглядывали доставшийся нам довольно неказистый номер. Обшарпанный потолок, потрескавшаяся краска на стенах, готовая в любой момент оборваться раковина и, естественно, кровать, из матраса на которой, словно щетина на моем небритом подбородке, торчали пружины. Нормальный набор, жить можно. Горячей воды, разумеется, нет, но и в этом свои плюсы — будем закаляться по методу Иванова. Удобства в коридоре? Один туалет на этаж? Ах, так еще и не на наш этаж, а на следующий, а наш вот уже пол года, как не работает? Тоже нормально, и не к такому привыкли. Для Светы, проведшей черт знает сколько времени на даче с удобствами в огороде, это и вообще нормальное явление. Узнав, что хотя бы мужской туалет на этаже имеется, я воспрял духом.

По большому счету, все складывалось не так уж и плохо, и пока что я не жалел ни о том, что сам поехал сюда, ни о том, что с таким трудом затащил в эти дебри Светлану, которая на этой почве даже очень серьезно поцапалась с родителями. Оптимизм мой с треском рухнул на асфальт лишь после того, как мы обнаружили на этаже ванную комнату, в которой чисто гипотетически предполагалась ванна и душ. Душу, разумеется, давно отвернули голову, а вот ванна была, но, Боже мой, какая! Глядя на нее мне второй раз за последний час вспомнился один из самых жутких фильмов ужасов, виденных мной. Там из подобной ванны выбралось... ладно, лучше просто не буду вспоминать.

Ванна являла собой желто-оранжевое чудовище, до костного мозга изъеденное ржавчиной. Покоилось оно (хоть убейте, с того момента, как я увидел этого монстра, я не мог называть эту пародию на ванну "она" — только "оно" и никак иначе) на четырех чугунных ножках, которые, как мне казалось, уже начали медленно подгибаться под тяжестью веков. Не знаю, мылся ли в "этом" кто-то из русских царей и, следовательно, имела ли эта ванна историческое значение, но отчего-то ее вид навевал мысли о том, что в ней скончался не один человек. Захлебнувшись, поскользнувшись и ударившись головой о край, от сердечного приступа, да, наконец, просто вскрыв себе вены. Идеальное место для смерти.

— М-да... — протянула Света, оглядывавшая ванну в то время, как в моей голове роились пренеприятные мысли о душах самоубийц, так и не нашедших покоя. — Одна я тут мыться не буду.

Радовало, хотя бы, то, что не мне одному эта комната пришлась не по душе. Понимаю, конечно, что человек я впечатлительный, не даром же сам балуюсь тем, что ужасы пишу, понимаю, что все это — глупые суеверия, но все же радовало, что я не один. Я тут же ухватился за Светину фразу, рассудил логически, что если она не будет тут мыться одна, значит, однозначно, будет мыться со мной, и посмотрел на нее, как это принято говорить, "раздевающим" взглядом.

Перехватив его Света ответила мне подобным же, однако тут же принялась разыгрывать из себя оскорбленную невинность — так уж повелось, что это обычная наша с ней игра. Я напускаю на себя вид донельзя озабоченного маньяка, а она отчаянно пытается изобразить непорочную деву Марию. Не получается! Потому как на самом деле дела обстоят как раз наоборот — в любви мне темперамента не хватает, а ей же, напротив, этот самый темперамент хоть сепаратором сцеживай.

— Ты это.. — улыбнулась она, — Не подумай чего пошлого! С тобой я тут тоже мыться не собираюсь!

— А с кем тогда? — я оскалился в кровожадной улыбке побледневшего от ревности Отелло.

— А вот! — улыбкой честной куртизанки улыбнулась Света и помчалась от меня по коридору, дабы успеть спрятаться за спасительную дверь. Разумеется, догнать ее, и уже на руках внести в комнату особого труда мне не составило... Да и убегала она не так уж быстро...