Талые воды

Талые воды

— Димыч, Ромка — кричит из голографички Володя, — Айда к нам!

— Что у вас там? — недовольно ворчит химик Ромка, но по характерному звуку захлопывающейся печки ясно, что он решает бросить свои голограммы, дабы взглянуть, что же такого интересного раскопали ребята.

Дима тоже идет к ним, нехотя поставив на паузу фильм, только что скаченный с сервера института. Любопытства нет. Лишь просто желание понять, что там происходит... Скорее всего Володя опять каким-то хитрым образом свел пучки лазера в загадочный узор...

Одновременно с Ромой они входят в темную комнату, на стенах которой словно гротескные летучие мыши вольготно расположились отраженные от различных объективов и диафрагм лазерные пучки, принимающие немыслимые формы и расползающиеся, порою, по всей стене. Дима не первый раз видит эту картинку, и понимает, что его позвали не ради этого.

— Что? — спрашивает он.

— Включи свет, — отвечает Володя, и он привычным движением давит на выключатель. Длинные ртутные лампы под потолком оживают и нехотя, поморгав, чтобы окончательно проснуться, заливают голографичку тусклым белым светом. По идее он должен быть ярким, но учитывая, что Диме вот уже две недели как лень заменить две из четырех ламп — света как-то маловато.

— И что? — повторяет он свой вопрос.

— Вон... — Володя указывает рукой куда-то в сторону блока питания лазера. Настя отодвигается чуть в сторонку, давая ему возможность рассмотреть... Рассмотреть что?...

— Моп твою ять! — вырывается у Ромки, — Весна пришла, чтоб ее! Пойду проверю в цехе.

Теперь и сам Дима отчетливо видит темную лужу, растекающуюся под СИНом. Вода вытекает из-под двери, расположенной в дальнем углу голографички. Двери комнаты, которую на его памяти не открывали ни разу... Старая, убогая, серая деревянная дверь, которую один из прежних работников ТОО "Лазер" украсил наклейкой с надписью "Windows must die!" и картинкой соответствующего содержания. Перечеркнутая эмблемка незабвенного Microsoft'a и ухмыляющийся череп поверх нее. В результате эту маленькую комнату, которую Дима видел лишь на планах фирмы, так и окрестили: "Смерть Майкрософту".

— Да, весна пришла, — соглашается с Ромкой Настя. — Как обычно... Наверху все радуются, восьмое марта празднуют, а здесь, в подвале, мы талые воды ловим. Почему нельзя переехать на пару этажей вверх?

— Потому, Настенька, — поучает ее Ромка, — Что наверху ничего не пишется. Голограммам покой нужен... А где спокойней, чем в подвале?

В душе Димы нарастает странное напряжение, причины которого он не может объяснить. Что-то плохое связано с этой темной водой, вытекающей из-под двери... Но вот что?

— Откроем? — предлагает Ромка.

— Ага! — с издевкой улыбается Настя, — Откроем, и на нас хлынет поток воды.

— Не хлынет. Под дверью щель. Уровень воды там в аккурат по порог. Будем вычерпывать... Вообще-то обычно оттуда не текло. Там порог очень высокий — вода собиралась в этой ямке, и также благополучно и сохла. Мы даже Петровичу не говорили — на фиг ему знать... Только вычерпывать оттуда заставит.

— Дим, ты мне поможешь? — спрашивает Настя.

— Помогу, — против своей воли соглашается он. Какая-то сила влечет его к двери, и он не может ей противиться. Настя отходит в сторонку, давая ему дорогу, и он делает шаг к двери, за ним еще один и еще... Ненадолго останавливается перед лужей, но взглянув в нее и превозмогая брезгливость, ставит ногу в эту темную воду, одолевая последние пару метров до двери.

— Свет включается слева, — напоминает Володя.

Дима помнит. Когда-то давно, только придя сюда работать, он интересовался у Ромки, что это за выключатель болтается у косяка. И, хоть дверь и не открывал — знал, как в Смерти Майкрософту зажигается свет. Горит ли там лампочка, или уже давно проржавела в этой сырости? Чушь. Лампочки не ржавеют. Они просто лопаются, вонзаясь острыми осколками в лицо.

Почему так страшно открыть эту дверь?

Медленно, словно боясь удара, Дима прикладывает к двери ухо. Тихо. Ни звука. Естественно, там же пусто, как в заднице у голодающего негра.

— И что там? — с улыбкой спрашивает Володя.

— Тишина, — отвечает он и отодвигает защелку, медленно открывая дверь.

Сквозь образовавшуюся щель сразу же проникает мерзкий гнилостный запах. Запах застоявшейся болотной воды, отождествляющийся с кикиморами, лешими и голубыми огоньками.

"Топь!" — приходит неожиданная и бредовая мысль, — "Там за дверью — топь!"

Ерунда! Откуда в подвале института дверь в болото?!

Дима распахивает дверь полностью и столбенеет, видя в тусклом свете лампочки, подвешенной на косяк, бескрайнюю поверхность зеленоватой топи, поросшей редким камышом... Темная водица стоит у самого порога, тонким ручейком сбегая вниз, в голографичку, ему под ноги. И вдруг болото перед ним оживает, выбрасывая из себя темное нечто, бросающееся вперед, на него.

Дима не успевает отшатнуться — иссиня-черное щупальце опутывает его, могучим усилием втягивая под воду. Топь смыкается над его головой... Зловонная жидкость вливается в легкие. Хочется кричать, но не хватает воздуха. Не хватает сил даже на крик...

Дима открыл глаза, вглядываясь в сумрак перед собой. Тело била мелкая дрожь, по виску сползала холодная капля пота...

Приснится же! Болото... Что за чушь!

Он нехотя поднялся с постели и, потянувшись, подошел к своему столу. Часы показывали без копеек семь, о чем можно было и так догадаться по тусклому свету, пробивающемуся из окна. Солнце уже поднялось над горизонтом, но тут же утонуло в дымке, окутывающей город. Утонуло, словно в болоте...

Зевнув и поведя руками в разные стороны — этакая импровизированная разминка для человека умственного труда, которому лень делать полноценную зарядку — Дима заковылял на кухню. Болото болотом, а на работу все же надо, какой бы топью эта работа не была.

— Доброе утро, — поприветствовал он маму, колдовавшую возле плиты.

— Что-то ты рановато проснулся? — вопросительно взглянула на него она, — Не спится?

— Поспишь тут... — пробормотал Дима, — Чем завтракаем?

— Едой.

Исчерпывающий ответ... Он умылся холодной водой, прогоняя остатки липкого, зеленого и пахнущего тиной кошмара. К чему бы это? Есть поговорка, что любовь — это болото, в котором тонут два идиота... Может быть, тогда, это болото к счастью? К любви? Да ну его на фиг!

Позавтракав, нагрузившись под завязку кофеином, чтобы не клевать носом на работе, Дима нехотя оделся, подхватил с кресла сумку и вышел из дома, направляясь в СибГУВТ — Сибирский Государственный Университет Военной Техники... Пар сегодня не предвиделось, значит только на работу... В осточертевший подвал "Лазера"...

ТОО "Лазер" было, пожалуй, единственным подразделением института, занимавшегося насквозь мирной тематикой. Остальные, разбросанные по коридорам ГУВТа кабинеты скрывали небольшие конструкторские бюро, занимавшиеся расчетом различных модификаций систем наведения, самонаведения и систем безопасности. Прицелы, головки самонаведения ракет, различные сигнализации и системы подавления оных — всем этим институт был нашпигован по самое немогу! При чем и преподаватели и студенты старательно делали вид, что они и не подозревают о том, что у них под носом ведутся все эти разработки, и это при том, что нередко и те и другие сообща работали над каким-либо проектом.

Помимо тематики была и другая принципиальная разница — "Лазер" был практически частной конторой, хотя ректор университета и сохранил за собой право вето при любых голосованиях и принятии решений, в то время, как все остальные кабинеты были сугубо государственными. Более наглядно это можно было проиллюстрировать на простом примере — за разглашение секретов любого КБ можно было получить срок. За разглашение секретов "Лазера" (коих, надо сказать, как таковых и не существовало) можно было получить по морде от крыши фирмы. Таким образом, не смотря на то, что ректор ГУВТа периодически напоминал Николаю Петровичу Гано, директору "Лазера", о том, что по первому же его слову ерунда, которой занимаются Лазеровцы должна быть выброшена на помойку, а военные заказы войти на первый план, на деле никаких военных заказов не планировалось вот уже лет десять, и лет на десять вперед не ожидалось.

Команда Гано, состоявшая из не самых лучших студентов ГУВТа, благополучно занималась сугубо мирными проектами, не желая иметь ничего общего с военщиной, ну а военщина всячески открещивалась от Гано и его голографии, мотивируя это тем, что голография как начала свой подъем в 70-х годах прошлого века, так в 70-х же и закончила. Или более того — благополучно умерла как наука, оставив после себя зыбкий след в истории.

Вопрос о бесполезности Гано и его ребят, как таковых, вставал отнюдь нередко, но ректор ГУВТа рубил его на корню, вспоминая давний случай о том, как 80-х годах именно Гано отдали заказ на новейший измеритель мощности мегатонных лазеров, предназначенных для разрабатывавшейся тогда в СССР программы "Звездных войн". Чудовищно-мощные лазеры на углекислом газе предполагалось размещать на космических платформах и оттуда поражать направленные на Советский Союз ракеты условного противника. Собственно, при надобности, ракету с ядерной боеголовкой можно было сбить еще над территорией этого самого условного противника, чтобы там огребли по полной программе все неприятности, связанные с атмосферным ядерным взрывом... Проблема была всего одна — лазер спроектировали, собрали, но его точной мощности никто не знал. Как в анекдоте: "Испытано ядерное устройство мощностью от 20 до 100 килотонн... Мы думали, там двадцать, а оно как шарахнуло!!!" Поэтому в спешном порядке потребовалось измерить мощность этого сверхсекретного детища советских инженеров, что было абсолютно невозможно, так как все измерители при наведении на них луча лазера на минимальной мощности, вспыхивали синим пламенем, и даже пепла от них не оставалось.

Гано первым придумал установить на пути лазерного луча голографическое зеркало, которое пропускает, скажем, 99% энергии, а один процент отсылает к измерителю, который от этого процента не то, что не сгорит, но даже и не нагреется. Зная это соотношение потом легко было вычислить, сколько же энергии изначально вышло из лазера, хватит ли его на сбивание ракеты, и не стоит ли расстрелять проектировщиков лазера, утверждавших, что моща должна быть раза в три больше...

Знающие люди поговаривали, что знаменитое голографическое зеркало Гано врало на три порядка, так как от воздействия высокой температуры структура голограммы изменилась и пропускать она стала отнюдь не 99%, но об этом история уже умалчивала, так как создателей того лазерного монстра, кажется, все же посадили, лазер вывели-таки на орбиту и даже пару раз развлеклись тем, что сбили несколько Штатовских спутников...

Сейчас, после того, как в ходе перестройки ГУВТу урезали финансирование и все резко стали переквалифицироваться с выпуска автоматов на выпуск сковородок, Гано, посуетившись, спер на одном из военных заводов города хороший импортный лазер, мощностью в полтора ватта, заказал для пробы пачку фотопластинок и, в спешном порядке объявив подвал ГУВТа своей собственностью, организовал ТОО "Лазер", занимавшееся выпуском сувенирных голограмм, расходившихся по неплохой, в принципе, цене. Голограммки со, скажем, объемным гербом города или страны, яркой и переливающейся надписью типа "Здесь был Вася" и болтающейся перед голограммой подписью заказчика на ура брали мэры, губернаторы и прочие представите власти, использовавшие эту ерунду как визитки. Тот факт, что каждая визиточка стоила по десятке долларов, уходивших из бюджета, мало кого волновал.

Различные бизнесмены также с готовностью выкладывали деньги за сей товар, так что Гано жил не то, чтобы припеваючи, но уж точно не бедствуя. В "Лазере" работали студенты ГУВТа, подавшиеся туда, дабы познать азы великой (но безвременно почившей) науки под названием голография, да подзаработать хоть копеечку и дотянуть до окончания курса наук и выхода в большой мир.

Одним из таковых студентов и был Дима, занимавший в иерархии "Лазера" одно из самых последних мест. Да, чего уж там... Самое последнее! Более-менее приличные деньги получали те, кто стоял на записи и проявке голограмм. Гано гордо именовал их кормильцами, подбадривая иногда небольшими премиями в честь праздников. Затем шла Настя — офис-менеджер, а если по-русски, то просто секретарша. Она была лицом фирмы, встречающим и охмуряющим потенциальных клиентов. И замыкал сей табель о рангах как раз Дима — подсобный рабочий, необходимый для того, чтобы починить то, что развалилось, или встать на запись/проявку в том случае, если кто-то из ребят заболеет или, разругавшись с Гано, уволится из этого дурдома на фиг. Собственно, такой вариант событий был очень и очень вероятен, так как все без исключения сотрудники "Лазера" Гано терпеть не могли и, надо сказать, не без оснований, да и зарплата "кормильцев" была хоть и побольше Диминой, но все же оставляла желать лучшего.

Не то, чтобы Дима был совсем уж бездарным студентом — таковые в ГУВТе не задерживались, вылетая насовсем, или перекочевывая в менее престижные ВУЗы города, близкие по тематике — скажем, НГУ или НГТУ, но и отличником, как таковым, не являлся. Подающих надежду студентов тут же растаскивали по своим коморкам профессора различного пошиба, трудившиеся над новыми прицелами, приборами ночного видения и т.д. К примеру, один из таких студентов лет так семь назад разработал принципиально новую головку самонаведения для ракет типа "Игла", которую благополучно приняли на вооружение доблестные военные, а если быть точнее, то зенитчики...

Дима был твердым середнячком, которому светлое будущее на ниве оптоэлектроники и оных систем вооружения не светило вообще. Он намеревался благополучно закончить институт и податься... Да куда угодно! С дипломом о высшем образовании можно было идти в любую сферу, даже не связанную с привычными прицелами и системами наведения — взяли бы с удовольствием. Кто-то как-то брякнул ему, что вездесущие бизнесмены с готовностью подбирают отбросы, от которых отказалось государство... Умом Дима понимал, что так дела и обстоят, но верить в это все же не хотелось.

У Гано, помимо рутинных работ по починке разваливающихся лазеров (один из которых был даже старше его самого), усовершенствований различных креплений для записи голограмм и прочей ерунды, Дима занимался очередной гениальной задумкой шефа — голографическим прицелом, на тему разработки которого, как предполагалось, он должен будет написать диплом...

Гано, как всегда, претендовал чуть ли не на Нобелевскую, расписывая свое изобретение так, что волосы на затылке шевелились. Да что там шевелились! Танцевать начинали! Безусловно, идея интересная — голографический прицел... Чем хорош старый-добрый лазерный снайперски? Да тем, что на лбу жертвы охотник видит аккуратную красненькую точку от лазерного лучика. Фактически, то место, куда попадет пуля. Но плох он тем, что эта жертва, будучи достаточно умной и внимательной (т.е. не оленем, а человеком, что как раз и интересовало ГУВТовцев), также может заметить эту точку, и уйти с линии огня. А что, если охотник точку будет видеть, а жертва — нет?! Гениально?! Казалось бы, да. Голограмма, вставленная в прицел, помогала решить эту проблему, и в США таковые прицелы лет двадцать назад в порядке эксперимента уже приделали на все вооружение ближнего радиуса поражения — от пистолетов до охотничьих дробовиков и помповых ружей. На другое оружие эти прицелы не годились совершенно, так как дальность виденья маленькой красной точки составляла не более 50-ти метров. Позднее, логически рассудив, что в ближнем бою их бойцы могут прицелиться и без технических новшеств, Американские военные давно поснимали эти прицелы с вооружения везде, где только было возможно. В России ситуация была почти аналогичной — голографический прицел появился в семидесятых, и в семидесятых же исчез из военных разработок.