Элли

Район, нет, даже микрорайон. Разбросанные по улицам бутылки. Пластиковые, они будут лежать на этом самом месте ещё много лет, если мимо не пройдёт дворник и небрежным движением не отбросит их в сторону. Чахлые деревца. Висящие на них пакеты. Выше протянулись провода, на них висят неизвестно как попавшие туда ботинки.

Когда-то всё эти дома видели и лучшие времена. Пленные немцы, надрываясь, таскали кирпичи, цемент. Ставили несущие стены, кричали друг на друга на резком грубом языке. Один из них даже оставил в полу отпечаток своего сношенного сапога.

Время шло, люди старели. Вскоре не осталось в живых ни одного из строителей. Обыкновенный микрорайон, серые скучные люди, чьи мысли заняты лишь тем, как найти пропитание, занять более высокую должность, заработать побольше денег. В этом месте даже церковь была какой-то обшарпанной. Только завод, сломанная водонапорная башня, да побитая школа.

Даже дети, жившие в этом месте, и те с рождения пропитывались этой затхлой атмосферой безысходности. Зачем, какой смысл к чему-то стремиться, если ты всё равно останешься здесь навсегда и также серо проживёшь свою жалкую жизнь? Не лучше ли просто задавить в себе тягу ко всему прекрасному, недостижимому и спокойно жить? Для кого-то это был единственный выход.

Недавно кому-то пришла в голову светлая идея благоустроить район. Неделю хмурые, уставшие женщины в испачканных краской куртках и штанах раскрашивали детские площадки в весёлые цвета. Надо ли упоминать о том, что это принесло плоды? Листья, летящие с деревьев, это оценили, прилипая на густую липкую смесь комьями. С покорностью приняли жители и покраску скамеек, ведь так полезно ходить. Впрочем, уже через неделю скамейки были залеплены несколькими слоями газет, и компании вновь сидели на них, распивая пиво, и громко рассуждая о быте.

Основой жизни было терпение и смирение.

Даже дома воплощали собой смирение. Красные кирпичи, кое-где потрескавшиеся от времени. Исписанные грязные подъезды, куда ночью опасались заходить все нормальные люди.

Идёт типичный представитель вида "нормальный человек". Опущенный в землю взгляд, он погружён в собственные мысли. Пиджак топорщится на сгорбленной спине. Он страдает сколиозом, полученным от бесконечного сидения за компьютером. Он — офисный работник! Или менеджер низшего звена. Или продавец-консультант в одном из магазинов. Высшая степень развития человека — он занимается продажами! Он проходит мимо типичного представителя другого вида, смотря на него свысока и с лёгким презрением. Первое получается не очень эффектно, потому что приходится поднять голову.

"Другой вид" смотрит на него с таким же выражением лица — бездельник, ничем не занимающийся. Попробовал бы таскать ящики из вагона, или работать в частной охранной компании.

Один из таких людей сидит за рулём машины. Недавно ему улыбнулась удача: пока заправлялся, к нему подошла девочка. Лет тринадцать, не больше. И намекнула, что он может очень хорошо подзаработать. Тридцатка за жалкие шесть часов пути! Он за два месяца столько не получал, а тут она ещё и говорит, что бензин оплатит отдельно. Причём ехать надо только вечером.

За день он предупредил жену, даже дочь успел забрать из школы. В назначенное время ему позвонили. Сказали, куда подъехать. Обычный дом, около подъезда стоял длинноволосый парень. Старший брат девочки, как оказалось. Немного мебели — диван, кресло. Ноутбук. Большой горшок с цветком. Его девочка вынесла сама. И чемодан, в каких обычно возят вещи на отдых. И всё. На вопрос, почему так мало вещей, девочка пожала плечами и отдала ему половину суммы, сказав, что не знает.

Приехав на место, она отдала ему оставшееся и ещё несколько купюр. Быстро вытащив вещи из кузова, они помахали ему руками. А девочка мило улыбнулась. Интересно, она так много предложила, потому что квартиру продали? Хотя, какая разница? В конце концов, тридцать тысяч за перевозку двух людей и дивана с креслом — существенная прибыль.

Понедельник, 2 ноября 2009 года

— Александра Натановна?! Это правда, что к нам сегодня на собрание придут все учителя? — крикнул сосед по парте.

— Конечно. Элеонора Ивановна и Серафима Олеговна специально вышли сегодня на работу, — полная женщина пожала плечами, смотря на экран монитора.

— Нам конец! — сосед повернулся к классу и истерически засмеялся.

Спустя секунду его смех подхватили почти все.

— Мой отец просто сразу возьмёт и меня сшибёт!

— А моим вообще лучше на глаза не попадаться.

— Надо сказать, что мне плохо и лечь в больницу. Тогда они забудут потом уже и меня не убьют!

— Хе-хе. Вам-то конец. А я буду сидеть сзади вас, и смотреть, — с лёгкой улыбкой проговорил Северин. — Если что, я не буду доносить ваши останки до дома.

— Да тебе-то чего бояться, — сосед толкнул его в плечо. — Мутант.

— Совершенно нет, — тот вновь надел маску безразличности. — Если бы был мутантом, тут бы не учился.

— Эй! Хватит орать! — прикрикнула учительница, пытаясь перебить поднявшийся шум. — Хватит! Учиться надо!

— Нам всё равно конец, можно делать что угодно! — крикнул сосед. — Накуримся!

— Вы все умрёте раньше меня, — тихо ответил ему Северин.

— Ты чё, опух? Какое умрёте? Думай своей головой!

— Да ладно тебе. Я ж всё равно окажусь прав, — мальчик покачал головой.

Казалось, все сошли с ума. Впрочем, как и всегда. Либо бездумное существование, либо вот такое безудержное веселье. Зачем тогда ходить в школу? Северин фыркнул. Он существует отдельно от них. Как будто невидимая стена отделяет его от них. Пытался понять их ценности. Но не получилось. Даже разговаривать не получается. Ну, хоть не особо пристают, и то ладно. Скоро уже закончатся уроки — можно будет пойти домой и одиннадцать дней не выходить. Каникулы же.

Голос Александры Натановны, наконец-то успокоившей класс, вывел его из размышлений.

— Итак! Биогеоценоз — это совокупность живой и неживой природы на отдельно взятом участке местности. Полянка, пень, лес — всё это биогеоценозы!

Честное слово, объясняют, как малолетним идиотам. За окном, как назло, стояла пасмурная погода, хотя ещё полчаса назад ярко светило солнце! Если бы сейчас у Северина спросили, чего он хочет, он бы смог рассказать многое. Чего угодно! Нашествия инопланетян, появления пришельцев из будущего или прошлого, лишь бы эта жизнь приобрела хоть какие-то краски!

Зачем нужна эта школа, если можно намного продуктивнее обучаться дома? Там хотя бы нет имеющих совершенно не блестящий интеллект людей. Как, например, сейчас. Сосед по парте, выходя из класса, попытался потрогать его за волосы. Что за чёрт? Едва успев перехватить руку, Северин оттолкнул её.

— Эй! Да что такого-то?

— Ничего. Не смей прикасаться к моим волосам.

— А что такого-то тут?

— Ну... Как тебе сказать, это выглядит, как будто ты. Ну... Когда-нибудь я буду смотреть, как ты шагаешь на параде протеста. Ты меня ведь понял, да?

— Заткнись!

Первый урок пролетел незаметно. Кто-то опять перетащил все скамьи с этажа в одно место и поставил их в кружок. Вытащив одну, Северин протащил её на другой конец зала и бросил на неё сумку. Его класс опять вышел самым первым. Тишина на этаже. Скоро он будет заполнен учениками. Северин сидел, уставившись в никуда пустым взглядом. Скучно. Естественно, учиться надо, но он итак знает это. Какой смысл сидеть здесь?

Закрыв глаза, он представил, что всё исчезло и появилось вновь, уже совершенно другое. Тут он не теряется, когда ему надо заговорить с людьми, может подобрать слова. Что ещё? Он живёт не в своём доме, а где-нибудь на другом континенте, в отдельном собственном поместье. Богатый, успешный, выходит из его дверей, чтобы сесть в машину и отправиться на совет директоров. Хм. Было бы неплохо, но неосуществимо. Абсолютно. Сейчас его цель — закончить поскорее школу и поступить в какой-нибудь институт. А там уже можно будет изменить свою жизнь. Никто же не будет знать его таким, какой он в школе, ведь так? Может, кто-нибудь подумает, когда увидит его в первый раз: "О, этот человек явно интересный, с ним можно поговорить о многом. Эй, привет, как тебя зовут? О, хорошо, я тоже рад тебя видеть!". А не: "Северин, помоги. Ну-у, пожалуйста-а", и состроить умильную рожицу, надеясь, что он размякнет. Естественно, если больше знаешь — надо помогать, вообще, если ты в чём-то лучше — надо помогать. Так говорила с детства мать. Но она точно ошибалась: большинству людей помощь не нужна. Им нужно осознание того, что они могут не делать ничего, добиваясь всего за счёт других. Странно, хотя... наоборот, не странно, что, когда он резко отказал решить какую-то задачу однокласснику — тот обиделся.

А что такого? Если все считают возможным насмехаться над ним, когда не нужна помощь? Зато, когда своих скудных умишек не хватает — становятся милыми овечками, которых никто не пасёт. Действительно, никто не пасёт.

Кулак врезался в скамейку. Сколько это ещё может продолжаться?

— Блин! — костяшки заболели.

Фантазия окончательно исчезла. Сидеть в этом здании ещё пять часов?! Нет уж. Если он не хочет находиться здесь — никто его не сможет удержать.

Выход есть: кабинет врача. На втором этаже. Спустившись по лестнице, Северин подошёл к железной двери и постучал.

— Что надо? — пробурчала врач. — Звонок уже давно был.

— Голова болит, вообще, нехорошо, — он пожал плечами, не забывая держать на лице несколько недовольное выражение.

Врач выдала градусник. Сесть, успокоиться, дышать глубоко и ровно. Почему-то всегда эта простая методика помогала. Минута-полторы и градусник запищал. На сером экранчике высветились три цифры. Три, пять и пять. Тридцать пять и пять. Естественно, градусник ошибался. Что ему ещё остаётся делать, если его постоянно стучат по корпусу?

— Хм. Где голова болит? — врач забрала градусник, положив его себе в нагрудный карман халата. — Так. Ладно, держи вот эту таблетку. Телефон родителей есть?

— Зачем?

— Я должна же позвонить им, чтобы они тебя встретили.

— Не, не надо. Я тут неподалёку живу, — Северин помотал головой.

— Точно?

— Да, да.

— Смотри, чтобы мне потом выговора не сделали.

— Не сделают.

Кивнув врачу, он вышел. Надо будет узнать, как её зовут. Бумажка на двери была сорвана.

Свет ударил по глазам, заставив их заслезиться. Проклятье! Надо больше появляться на солнце, иначе придётся потом жить в пещерах. И есть сырую рыбу. Двое подростков, приняв странные позы, курили на крыльце. Кому какое до них дело? Ровно никакого. Даже если они пойдут и отберут у первоклассника телефон — им ничего не будет. Никто даже не станет разбираться.

Деградация из поколения в поколение. Как же иногда могут быть отвратительны люди. До чего они любят всё самое мерзкое. И потом, из своей кучи разлагающихся отходов ещё что-то пищать насчёт плохой жизни. Видите ли, не они виноваты в том, что стали отребьем.

Но если их всех уничтожить, кто останется? Дома сразу же опустеют. Улицы будут пустынны, лишь несколько робких интеллигентов будет изредка пробегать около чугунной решётки. Если бы только возможно было уехать отсюда! Тут он явно не вписывается.

Даже имя, и то странное. Скажите, пожалуйста, какому нормальному человеку придёт в голову мысль назвать ребёнка "Северин"? Как какой-то древний римлянин... Нет, чтобы назвать, к примеру, Сергей, Андрей. Да любое нормальное имя! Оно ведь даже сокращается не как у людей. Сев, Север. Особенно первое сокращение почему-то любит особый тип девушек, перечитавших "Гарри Поттера". Мама говорила, что назвали в честь какого-то жутко древнего мученика. Вроде бы, ему голову мечом варвары отрубили.

Около дома намечалось какое-то оживление. А! Конечно же. Именно сейчас самое время перекладывать трубы. Всего за какой-то час многочисленные работники и один экскаватор, неизвестно как протиснувшийся во двор, превратили грязную дорогу в нечто невообразимое. Прыжками, хождением на носочках — Северин всё-таки добрался до подъезда относительно чистым.

Дома пока что никого не было. Родители ещё просто не вернулись с работы. И он через несколько лет будет жить также — дом, работа, дом, работа. А если попытается вырваться из этого круга: либо станет бездомным, а потом умрёт с голода. Ещё неизвестно, что лучше. А пока что можно делать всё, что захочется. Всё равно до экзаменов ещё куча времени — подготовиться всегда успеет. Скинув куртку, Северин убрал ботинки подальше в стойку. Умывшись в ванной, он застыл. Прекрасно, теперь глаза выглядят так, как будто он накрасился тенями, или как это там называется у девочек... Тут даже умывание ледяной водой не поможет. Снизу раздался грохот. Опять соседи начинают свой бесконечный ремонт. Они же вроде бы собирались продавать свою квартиру? Неужели наводят последний лоск перед вселением новых хозяев? Прибивают там новую планку к уголку в пятой верхней полке второго шкафа? Почему-то именно ночью на всех нападает непреодолимая тяга к разного рода креативу.

Чего бы поделать? Раз уж не идёт в школу, а экзамены, как ни крути, относительно скоро — надо позаниматься хоть чем-нибудь.

Так.

"Функции лимфы — возвращение белков, воды, солей, токсинов и метаболитов из тканей в кровь. В организме человека содержится один-два литра лимфы. Лимфатическая система участвует в создании иммунитета, в защите от болезнетворных микробов".

Ух ты, правда, что ли? Учить биологию прямо сейчас не было никакого желания. Вообще сейчас ничего не хотелось делать. Кстати, да и зачем? Каникулы начались, теперь он одиннадцать дней может просто сидеть дома и ничего не делать. Даже на собрание вместе с мамой завтра не пойдёт. Скажет, что болеет или ещё что-нибудь. Она его поймёт, прочитает короткую лекцию о том, что все болезни — следствие грехов и прочитает над ним молитву. Как будто отпоёт. Северин передёрнул плечами. Потом уйдёт до ночи, а он запрётся в комнате и будет сидеть. Отец явится домой и начнёт ломиться в дверь, угрожая, что выломает замок. А Северин будет воображать себя в крепости, которая находится под осадой злобного врага. Или орд злобных врагов. Орков каких-нибудь. Отец постучит, покричит, а потом уйдёт к себе. У них с мамой отдельные комнаты уже давно.

Надо по дому что-то сделать. Побродив, Северин полистал книгу. Ничего не хотелось, такое состояние всегда возникало перед чем-то важным. Например, года два назад он два дня не мог ничем себя занять. А потом его чуть не сбила машина, хорошо хоть успел перебежать на другую сторону. Здоровенная фура, везущая легковые машины. Только бы в этот раз ничего такого не было. Стоит поосторожнее ходить по дорогам.

На глаза попалась посуда в мойке. Наверное, стоит помыть её. Два стакана да несколько тарелок — ничего сложного. А родителям приятно. Вода текла, естественно, только холодная. Опять где-то прорвало трубу, или не в меру ретивый экскаваторщик в порыве творчества оторвал небольшой её кусок. И в результате несколько десятков домов осталось без воды. Тонкая холодная струйка потекла по тарелке. Ах, да! Экскаваторщик же около дома...