|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
В День подарков все встали поздно. В гриффиндорской гостиной было намного тише, чем в последнее время, ленивые разговоры прерывались многочисленными зевками. Волосы Гермионы снова были пышными; она призналась Гарри, что перед балом щедро намазала их зельем для волос от Sleekeazy, "но это слишком хлопотно, чтобы делать это каждый день", — сказала она как ни в чем не бывало, почесывая мурлыкающего Косолапа за ушами.
Рон и Гермиона, казалось, пришли к негласному соглашению не обсуждать свой спор. Они держались друг с другом довольно дружелюбно, хотя и странно официально. Рон и Гарри, не теряя времени, рассказали Гермионе о подслушанном разговоре между мадам Максим и Хагридом, но Гермиона, похоже, не сочла новость о том, что Хагрид был наполовину великаном, такой же шокирующей, как Рон.
— Ну, я так и думала, что он, должно быть, великан, — сказала она, пожимая плечами. — Я знала, что он не может быть настоящим гигантом, потому что они около шести метров ростом. Но, честно говоря, вся эта истерия о гигантах. Не могут же они все быть ужасными. ...Это такое же предубеждение, как у людей к оборотням. ...Это просто фанатизм, не так ли?
Рон выглядел так, словно ему хотелось ответить колкостью, но, возможно, он не хотел новой ссоры, потому что ограничился тем, что недоверчиво покачал головой, пока Гермиона не смотрела на него.
Теперь пришло время вспомнить о домашнем задании, которым они пренебрегли в первую неделю каникул. Теперь, когда Рождество закончилось, все, казалось, чувствовали себя довольно уныло — все, кроме Гарри, который начал (в очередной раз) немного нервничать.
Беда была в том, что двадцать четвертое февраля с этой стороны Рождества казалось намного ближе, а он все еще ничего не предпринял, чтобы разгадать тайну, заключенную в золотом яйце. Поэтому он начал доставать яйцо из своего сундука каждый раз, когда поднимался в спальню, открывать его и внимательно прислушиваться, надеясь, что на этот раз в нем будет какой-то смысл. Он попытался сообразить, что же ему напоминает этот звук, кроме тридцати музыкальных пил, но он никогда не слышал ничего подобного. Он закрыл яйцо, энергично потряс его и снова открыл, чтобы посмотреть, изменился ли звук, но ничего подобного не произошло. Он пытался задавать яйцу вопросы, перекрикивая все эти вопли, но ничего не вышло. Он даже швырнул яйцо через всю комнату, хотя на самом деле не ожидал, что это поможет.
Гарри не забыл намек, который дал ему Седрик, но его далеко не дружеские чувства к Седрику сейчас означали, что он не хотел принимать его помощь, если мог этого избежать. В любом случае, ему казалось, что если бы Седрик действительно хотел помочь Гарри, он был бы гораздо откровеннее. Он, Гарри, в точности объяснил Седрику, что его ждет в первом задании, и Седрик считал справедливым обменом то, что он велел Гарри принять ванну. Что ж, он не нуждался в такой никчемной помощи — во всяком случае, не от того, кто продолжал ходить по коридорам рука об руку с Чоу. Итак, наступил первый день нового семестра, и Гарри отправился на уроки, как обычно, нагруженный книгами, пергаментом и перьевыми ручками, но с затаенным беспокойством из-за тяжести яйца в желудке, как будто оно тоже было у него с собой.
На земле все еще лежал толстый слой снега, а окна теплицы были покрыты таким толстым слоем конденсата, что на гербологии через них ничего не было видно. Никому не хотелось особенно заботиться о Волшебных существах в такую погоду, хотя, как сказал Рон, скрутсы, вероятно, хорошо согрели бы их, либо погнавшись за ними, либо рванув с такой силой, что хижина Хагрида загорелась бы.
Однако, когда они добрались до хижины Хагрида, то обнаружили пожилую ведьму с коротко подстриженными седыми волосами и очень выдающимся подбородком, стоящую перед его входной дверью.
— Поторопитесь, звонок прозвенел пять минут назад, — рявкнула она на них, когда они пробирались к ней по снегу.
— Кто вы? — спросил Рон, уставившись на нее. — Где Хагрид?
— Меня зовут профессор Граббли-Планк, — быстро представилась она. — Я ваш временный преподаватель по уходу за магическими существами.
— Где Хагрид? — Громко повторил Гарри.
— Он нездоров, — коротко ответила профессор Граббли-Планк.
Тихий и неприятный смех достиг ушей Гарри. Он обернулся: Драко Малфой и остальные слизеринцы входили в класс. Все они выглядели радостными, и никто из них не удивился, увидев профессора Граббли-Планка.
— Сюда, пожалуйста, — сказала профессор Граббли-Планк и направилась в обход загона, где дрожали от холода бобатонские лошади. Гарри, Рон и Гермиона последовали за ней, оглядываясь через плечо на хижину Хагрида. Все занавески были задернуты. Был ли Хагрид там, один и больной?
— Что случилось с Хагридом? — Спросил Гарри, торопясь догнать профессора Граббли-Планк.
— Не обращайте внимания, — сказала она так, словно считала, что он слишком любопытен.
— Я все же возражаю, — горячо возразил Гарри. — Что с ним такое?
Профессор Граббли-Планк сделала вид, что не слышит его. Она провела их мимо загона, где, ежась от холода, стояли огромные лошади Шармбатонов, к дереву на опушке леса, где был привязан большой и красивый единорог.
Многие девочки воскликнули
— о-о-о! — при виде единорога.
— О, он такой красивый! — прошептала Лаванда Браун. — Как он у нее получился? Говорят, их очень трудно поймать!
Единорог был таким ярко-белым, что на фоне него снег вокруг казался серым. Он нервно бил по земле золотыми копытцами и запрокидывал рогатую голову.
— Мальчики, отойдите! — рявкнул профессор Граббли-Планк, выбросив руку и сильно ударив Гарри в грудь. — Единороги предпочитают женские прикосновения. Девочки, идите вперед и подходите осторожно, давайте, полегче. . . .
Они с девочками медленно направились к единорогу, оставив мальчиков стоять у ограды загона и наблюдать за происходящим. Как только профессор Граббли-Планк оказался вне пределов слышимости, Гарри повернулся к Рону.
— Как ты думаешь, что с ним не так? Ты же не думаешь, что на подонка...
— О, на него никто не нападал, Поттер, если ты это имеешь в виду, — тихо сказал Малфой. — Нет, он просто слишком стыдится показывать свое большое уродливое лицо.
— Что ты имеешь в виду? — резко спросил Гарри.
Малфой сунул руку в карман мантии и вытащил сложенный листок газетной бумаги.
— Ну вот, — сказал он. — Не хотелось бы тебя расстраивать, Поттер. ... —
Он ухмыльнулся, когда Гарри выхватил страницу, развернул ее и стал читать, а Рон, Симус, Дин и Невилл заглядывали ему через плечо. Это была статья, увенчанная фотографией Хагрида, который выглядел чрезвычайно хитрым.
"ГИГАНТСКАЯ ОШИБКА ДАМБЛДОРА
Альбус Дамблдор, эксцентричный директор школы чародейства и волшебства Хогвартс, никогда не боялся делать противоречивые кадровые назначения, пишет Рита Скитер, специальный корреспондент. В сентябре этого года он нанял Аластора "Грозный Глаз" Муди, известного своей склонностью к сглазу экс-аврора, преподавать защиту от темных искусств, и это решение вызвало удивление у многих в Министерстве магии, учитывая известную привычку Муди нападать на любого, кто совершает внезапный движение в его присутствии. Грозный Глаз Грюм, однако, выглядит ответственным и добрым рядом с наполовину человеком, которого Дамблдор нанимает для обучения уходу за магическими существами.
Рубеус Хагрид, который признался, что был исключен из Хогвартса на третьем курсе, с тех пор наслаждается должностью егеря в школе, которую ему обеспечил Дамблдор. Однако в прошлом году Хагрид использовал свое таинственное влияние на директора, чтобы получить дополнительную должность учителя по уходу за магическими существами, минуя многих более квалифицированных кандидатов.
Пугающе крупный и свирепо выглядящий мужчина, Хагрид использует свой новообретенный авторитет, чтобы наводить ужас на учеников, находящихся под его опекой, с помощью череды ужасных существ. В то время как Дамблдор закрывает на это глаза, Хагрид покалечил нескольких учеников во время серии уроков, которые, по признанию многих, были "очень пугающими".
— На меня напал гиппогриф, а моего друга Винсента Крэбба сильно укусил флоббер-червь, — рассказывает четверокурсник Драко Малфой. — Мы все ненавидим Хагрида, но просто слишком напуганы, чтобы что-то сказать.
Однако Хагрид не намерен прекращать свою кампанию запугивания. В беседе с репортером "Ежедневного пророка" в прошлом месяце он признался, что разводит существ, которых он окрестил "взрывоопасными уродцами", — крайне опасных помесей мантикор и огненных крабов. Создание новых пород волшебных существ — это, конечно, деятельность, за которой обычно пристально следит Департамент по регулированию и контролю за волшебными существами. Хагрид, однако, считает себя выше таких мелких ограничений.
— Я просто немного повеселился, — говорит он, прежде чем поспешно сменить тему.
Как будто этого было недостаточно, "Ежедневный пророк" раскопал доказательства того, что Хагрид не является чистокровным волшебником, как он всегда притворялся. На самом деле он даже не чистокровный человек. Его мать, о которой мы можем сказать только одно, — не кто иная, как великанша Фридвульфа, местонахождение которой в настоящее время неизвестно.
Кровожадные и жестокие, гиганты довели себя до грани вымирания, воюя между собой в течение последнего столетия. Горстка оставшихся пополнила ряды Того-Кого-Нельзя-называть, и была ответственна за некоторые из худших массовых убийств магглов за все время его правления террора.
Хотя многие великаны, служившие Тому-Кого-Нельзя-называть, были убиты аврорами, выступавшими против Темной стороны, Фридвульфы среди них не было. Возможно, она сбежала в одно из сообществ великанов, все еще существующих в чужих горных хребтах. Однако, если судить по его выходкам во время уроков по уходу за волшебными существами, сын Фридвульфы, похоже, унаследовал ее жестокий характер.
По странному стечению обстоятельств, Хагрид, как считается, подружился с мальчиком, из-за которого Сами-знаете-Кто лишился власти, что вынудило собственную мать Хагрида, как и остальных сторонников Сами-Знаете-Кого, скрываться. Возможно, Гарри Поттер и не подозревает о неприятной правде о своем большом друге, но Альбус Дамблдор, несомненно, обязан позаботиться о том, чтобы Гарри Поттер и его сокурсники были предупреждены об опасностях общения с наполовину великанами."
Гарри закончил читать и посмотрел на Рона, у которого отвисла челюсть.
— Как она узнала? — прошептал он.
Но Гарри беспокоило не это.
— Что значит "мы все ненавидим Хагрида"? — Гарри плюнул в Малфоя. — Что это за чушь насчет того, что его, — он указал на Крэбба, — сильно укусил флоббер-червь? У него даже зубов нет!
Крэбб хихикал, по-видимому, очень довольный собой.
— Что ж, я думаю, это должно положить конец преподавательской карьере этого олуха, — сказал Малфой, сверкнув глазами. — Полувеликан. ...а я-то думал, что он просто проглотил бутылку Скеле-Гро, когда был маленьким. ...Никому из мамочек и папочек это совсем не понравится. ...Они будут волноваться, что он съест их детей, ха-ха....
— Ты...
— Вы там внимательно смотрите?
Голос профессора Граббли-Планк донесся до мальчиков; теперь все девочки столпились вокруг единорога, поглаживая его. Гарри был так зол, что статья в "Ежедневном пророке" задрожала в его руках, когда он повернулся и невидящим взглядом уставился на единорога, многочисленные магические свойства которого профессор Граббли-Планк теперь перечислял громким голосом, чтобы мальчики тоже могли слышать.
— Я надеюсь, что она останется, эта женщина! — сказала Парвати Патил, когда урок закончился и они все направились обратно в замок на обед. — Я думала, что это больше похоже на заботу о волшебных существах. ...о настоящих существах, таких как единороги, а не монстры. . . .
— А как же Хагрид? — Сердито спросил Гарри, когда они поднимались по ступенькам.
— А как же он? — сурово спросила Парвати. — Он все еще может быть егерем, не так ли?
После бала Парвати была очень холодна к Гарри. Он подумал, что ему следовало бы уделять ей немного больше внимания, но, похоже, она все равно хорошо проводила время. Она, конечно, рассказывала всем, кто соглашался слушать, что договорилась встретиться с мальчиком из Шармбатона в Хогсмиде на следующих выходных.
— Это был действительно хороший урок, — сказала Гермиона, когда они вошли в Большой зал. — Я не знала и половины того, что профессор Граббли-Планк рассказывал нам об единороге...
— Посмотри на это! — прорычал Гарри и сунул Гермионе под нос статью из "Ежедневного пророка".
Гермиона читала с открытым ртом. Ее реакция была точно такой же, как и у Рона.
— Откуда эта ужасная женщина, Скитер, узнала? Ты же не думаешь, что Хагрид рассказал ей?
— Нет, — сказал Гарри, направляясь к гриффиндорскому столу и в ярости падая на стул. — Он даже нам ничего не сказал, не так ли? Я думаю, она так разозлилась, что он не стал рассказывать ей кучу ужасных вещей обо мне, что принялась рыскать вокруг, чтобы вернуть его.
— Может быть, она слышала, как он разговаривал с мадам Максим на балу, — тихо предположила Гермиона.
— Мы бы увидели ее в саду! — предположил Рон. — В любом случае, она больше не должна была приходить в школу, Хагрид сказал, что Дамблдор запретил ей.
— Может, у нее есть мантия-невидимка, — предположил Гарри, накладывая себе на тарелку из куриного сотейника и в гневе разбрызгивая ее повсюду. — Она бы так и поступила, не правда ли, спрятавшись в кустах и подслушивая разговоры людей.
— Ты имеешь в виду, как вы с Роном, — сказала Гермиона.
— Мы и не пытались его подслушать! — возмутился Рон. — У нас не было выбора! Этот придурок говорит о своей матери-великанше там, где его мог услышать кто угодно!
— Мы должны пойти и увидеть его, — сказал Гарри. — Сегодня вечером, после гадания. Скажи ему, что мы хотим, чтобы он вернулся... Ты действительно хочешь, чтобы он вернулся? — выпалил он Гермионе.
— Я... ну, я не собираюсь притворяться, что это не принесло приятных перемен — в кои-то веки провести урок по уходу за волшебными существами, но я действительно хочу вернуть Хагрида, конечно, хочу! — Поспешно добавила Гермиона, дрогнув под яростным взглядом Гарри.
Итак, в тот вечер после ужина они втроем снова покинули замок и спустились по замерзшим землям к хижине Хагрида. Они постучали, и в ответ раздался оглушительный лай Клыка.
— Хагрид, это мы! — Крикнул Гарри, колотя в дверь. — Открой!
Хагрид не ответил. Они слышали, как Клык скребется в дверь, поскуливая, но она не открывалась. Они колотили в нее еще минут десять; Рон даже подошел и постучал в одно из окон, но ответа не последовало.
— Почему он нас избегает? — Спросила Гермиона, когда они, наконец, сдались и пошли обратно в школу. — Он, конечно, не думает, что нас будет волновать, что он наполовину великан?
Но, похоже, Хагриду было не все равно. Они не видели его всю неделю. Он не появлялся за преподавательским столом во время еды, они не видели, чтобы он выполнял свои обязанности егеря на территории, а профессор Граббли-Планк продолжал вести занятия по уходу за магическими существами. Малфой злорадствовал при каждом удобном случае.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
