|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
В День подарков все встали поздно. В гриффиндорской гостиной было намного тише, чем в последнее время, ленивые разговоры прерывались многочисленными зевками. Волосы Гермионы снова были пышными; она призналась Гарри, что перед балом щедро намазала их зельем для волос от Sleekeazy, "но это слишком хлопотно, чтобы делать это каждый день", — сказала она как ни в чем не бывало, почесывая мурлыкающего Косолапа за ушами.
Рон и Гермиона, казалось, пришли к негласному соглашению не обсуждать свой спор. Они держались друг с другом довольно дружелюбно, хотя и странно официально. Рон и Гарри, не теряя времени, рассказали Гермионе о подслушанном разговоре между мадам Максим и Хагридом, но Гермиона, похоже, не сочла новость о том, что Хагрид был наполовину великаном, такой же шокирующей, как Рон.
— Ну, я так и думала, что он, должно быть, великан, — сказала она, пожимая плечами. — Я знала, что он не может быть настоящим гигантом, потому что они около шести метров ростом. Но, честно говоря, вся эта истерия о гигантах. Не могут же они все быть ужасными. ...Это такое же предубеждение, как у людей к оборотням. ...Это просто фанатизм, не так ли?
Рон выглядел так, словно ему хотелось ответить колкостью, но, возможно, он не хотел новой ссоры, потому что ограничился тем, что недоверчиво покачал головой, пока Гермиона не смотрела на него.
Теперь пришло время вспомнить о домашнем задании, которым они пренебрегли в первую неделю каникул. Теперь, когда Рождество закончилось, все, казалось, чувствовали себя довольно уныло — все, кроме Гарри, который начал (в очередной раз) немного нервничать.
Беда была в том, что двадцать четвертое февраля с этой стороны Рождества казалось намного ближе, а он все еще ничего не предпринял, чтобы разгадать тайну, заключенную в золотом яйце. Поэтому он начал доставать яйцо из своего сундука каждый раз, когда поднимался в спальню, открывать его и внимательно прислушиваться, надеясь, что на этот раз в нем будет какой-то смысл. Он попытался сообразить, что же ему напоминает этот звук, кроме тридцати музыкальных пил, но он никогда не слышал ничего подобного. Он закрыл яйцо, энергично потряс его и снова открыл, чтобы посмотреть, изменился ли звук, но ничего подобного не произошло. Он пытался задавать яйцу вопросы, перекрикивая все эти вопли, но ничего не вышло. Он даже швырнул яйцо через всю комнату, хотя на самом деле не ожидал, что это поможет.
Гарри не забыл намек, который дал ему Седрик, но его далеко не дружеские чувства к Седрику сейчас означали, что он не хотел принимать его помощь, если мог этого избежать. В любом случае, ему казалось, что если бы Седрик действительно хотел помочь Гарри, он был бы гораздо откровеннее. Он, Гарри, в точности объяснил Седрику, что его ждет в первом задании, и Седрик считал справедливым обменом то, что он велел Гарри принять ванну. Что ж, он не нуждался в такой никчемной помощи — во всяком случае, не от того, кто продолжал ходить по коридорам рука об руку с Чоу. Итак, наступил первый день нового семестра, и Гарри отправился на уроки, как обычно, нагруженный книгами, пергаментом и перьевыми ручками, но с затаенным беспокойством из-за тяжести яйца в желудке, как будто оно тоже было у него с собой.
На земле все еще лежал толстый слой снега, а окна теплицы были покрыты таким толстым слоем конденсата, что на гербологии через них ничего не было видно. Никому не хотелось особенно заботиться о Волшебных существах в такую погоду, хотя, как сказал Рон, скрутсы, вероятно, хорошо согрели бы их, либо погнавшись за ними, либо рванув с такой силой, что хижина Хагрида загорелась бы.
Однако, когда они добрались до хижины Хагрида, то обнаружили пожилую ведьму с коротко подстриженными седыми волосами и очень выдающимся подбородком, стоящую перед его входной дверью.
— Поторопитесь, звонок прозвенел пять минут назад, — рявкнула она на них, когда они пробирались к ней по снегу.
— Кто вы? — спросил Рон, уставившись на нее. — Где Хагрид?
— Меня зовут профессор Граббли-Планк, — быстро представилась она. — Я ваш временный преподаватель по уходу за магическими существами.
— Где Хагрид? — Громко повторил Гарри.
— Он нездоров, — коротко ответила профессор Граббли-Планк.
Тихий и неприятный смех достиг ушей Гарри. Он обернулся: Драко Малфой и остальные слизеринцы входили в класс. Все они выглядели радостными, и никто из них не удивился, увидев профессора Граббли-Планка.
— Сюда, пожалуйста, — сказала профессор Граббли-Планк и направилась в обход загона, где дрожали от холода бобатонские лошади. Гарри, Рон и Гермиона последовали за ней, оглядываясь через плечо на хижину Хагрида. Все занавески были задернуты. Был ли Хагрид там, один и больной?
— Что случилось с Хагридом? — Спросил Гарри, торопясь догнать профессора Граббли-Планк.
— Не обращайте внимания, — сказала она так, словно считала, что он слишком любопытен.
— Я все же возражаю, — горячо возразил Гарри. — Что с ним такое?
Профессор Граббли-Планк сделала вид, что не слышит его. Она провела их мимо загона, где, ежась от холода, стояли огромные лошади Шармбатонов, к дереву на опушке леса, где был привязан большой и красивый единорог.
Многие девочки воскликнули
— о-о-о! — при виде единорога.
— О, он такой красивый! — прошептала Лаванда Браун. — Как он у нее получился? Говорят, их очень трудно поймать!
Единорог был таким ярко-белым, что на фоне него снег вокруг казался серым. Он нервно бил по земле золотыми копытцами и запрокидывал рогатую голову.
— Мальчики, отойдите! — рявкнул профессор Граббли-Планк, выбросив руку и сильно ударив Гарри в грудь. — Единороги предпочитают женские прикосновения. Девочки, идите вперед и подходите осторожно, давайте, полегче. . . .
Они с девочками медленно направились к единорогу, оставив мальчиков стоять у ограды загона и наблюдать за происходящим. Как только профессор Граббли-Планк оказался вне пределов слышимости, Гарри повернулся к Рону.
— Как ты думаешь, что с ним не так? Ты же не думаешь, что на подонка...
— О, на него никто не нападал, Поттер, если ты это имеешь в виду, — тихо сказал Малфой. — Нет, он просто слишком стыдится показывать свое большое уродливое лицо.
— Что ты имеешь в виду? — резко спросил Гарри.
Малфой сунул руку в карман мантии и вытащил сложенный листок газетной бумаги.
— Ну вот, — сказал он. — Не хотелось бы тебя расстраивать, Поттер. ... —
Он ухмыльнулся, когда Гарри выхватил страницу, развернул ее и стал читать, а Рон, Симус, Дин и Невилл заглядывали ему через плечо. Это была статья, увенчанная фотографией Хагрида, который выглядел чрезвычайно хитрым.
"ГИГАНТСКАЯ ОШИБКА ДАМБЛДОРА
Альбус Дамблдор, эксцентричный директор школы чародейства и волшебства Хогвартс, никогда не боялся делать противоречивые кадровые назначения, пишет Рита Скитер, специальный корреспондент. В сентябре этого года он нанял Аластора "Грозный Глаз" Муди, известного своей склонностью к сглазу экс-аврора, преподавать защиту от темных искусств, и это решение вызвало удивление у многих в Министерстве магии, учитывая известную привычку Муди нападать на любого, кто совершает внезапный движение в его присутствии. Грозный Глаз Грюм, однако, выглядит ответственным и добрым рядом с наполовину человеком, которого Дамблдор нанимает для обучения уходу за магическими существами.
Рубеус Хагрид, который признался, что был исключен из Хогвартса на третьем курсе, с тех пор наслаждается должностью егеря в школе, которую ему обеспечил Дамблдор. Однако в прошлом году Хагрид использовал свое таинственное влияние на директора, чтобы получить дополнительную должность учителя по уходу за магическими существами, минуя многих более квалифицированных кандидатов.
Пугающе крупный и свирепо выглядящий мужчина, Хагрид использует свой новообретенный авторитет, чтобы наводить ужас на учеников, находящихся под его опекой, с помощью череды ужасных существ. В то время как Дамблдор закрывает на это глаза, Хагрид покалечил нескольких учеников во время серии уроков, которые, по признанию многих, были "очень пугающими".
— На меня напал гиппогриф, а моего друга Винсента Крэбба сильно укусил флоббер-червь, — рассказывает четверокурсник Драко Малфой. — Мы все ненавидим Хагрида, но просто слишком напуганы, чтобы что-то сказать.
Однако Хагрид не намерен прекращать свою кампанию запугивания. В беседе с репортером "Ежедневного пророка" в прошлом месяце он признался, что разводит существ, которых он окрестил "взрывоопасными уродцами", — крайне опасных помесей мантикор и огненных крабов. Создание новых пород волшебных существ — это, конечно, деятельность, за которой обычно пристально следит Департамент по регулированию и контролю за волшебными существами. Хагрид, однако, считает себя выше таких мелких ограничений.
— Я просто немного повеселился, — говорит он, прежде чем поспешно сменить тему.
Как будто этого было недостаточно, "Ежедневный пророк" раскопал доказательства того, что Хагрид не является чистокровным волшебником, как он всегда притворялся. На самом деле он даже не чистокровный человек. Его мать, о которой мы можем сказать только одно, — не кто иная, как великанша Фридвульфа, местонахождение которой в настоящее время неизвестно.
Кровожадные и жестокие, гиганты довели себя до грани вымирания, воюя между собой в течение последнего столетия. Горстка оставшихся пополнила ряды Того-Кого-Нельзя-называть, и была ответственна за некоторые из худших массовых убийств магглов за все время его правления террора.
Хотя многие великаны, служившие Тому-Кого-Нельзя-называть, были убиты аврорами, выступавшими против Темной стороны, Фридвульфы среди них не было. Возможно, она сбежала в одно из сообществ великанов, все еще существующих в чужих горных хребтах. Однако, если судить по его выходкам во время уроков по уходу за волшебными существами, сын Фридвульфы, похоже, унаследовал ее жестокий характер.
По странному стечению обстоятельств, Хагрид, как считается, подружился с мальчиком, из-за которого Сами-знаете-Кто лишился власти, что вынудило собственную мать Хагрида, как и остальных сторонников Сами-Знаете-Кого, скрываться. Возможно, Гарри Поттер и не подозревает о неприятной правде о своем большом друге, но Альбус Дамблдор, несомненно, обязан позаботиться о том, чтобы Гарри Поттер и его сокурсники были предупреждены об опасностях общения с наполовину великанами."
Гарри закончил читать и посмотрел на Рона, у которого отвисла челюсть.
— Как она узнала? — прошептал он.
Но Гарри беспокоило не это.
— Что значит "мы все ненавидим Хагрида"? — Гарри плюнул в Малфоя. — Что это за чушь насчет того, что его, — он указал на Крэбба, — сильно укусил флоббер-червь? У него даже зубов нет!
Крэбб хихикал, по-видимому, очень довольный собой.
— Что ж, я думаю, это должно положить конец преподавательской карьере этого олуха, — сказал Малфой, сверкнув глазами. — Полувеликан. ...а я-то думал, что он просто проглотил бутылку Скеле-Гро, когда был маленьким. ...Никому из мамочек и папочек это совсем не понравится. ...Они будут волноваться, что он съест их детей, ха-ха....
— Ты...
— Вы там внимательно смотрите?
Голос профессора Граббли-Планк донесся до мальчиков; теперь все девочки столпились вокруг единорога, поглаживая его. Гарри был так зол, что статья в "Ежедневном пророке" задрожала в его руках, когда он повернулся и невидящим взглядом уставился на единорога, многочисленные магические свойства которого профессор Граббли-Планк теперь перечислял громким голосом, чтобы мальчики тоже могли слышать.
— Я надеюсь, что она останется, эта женщина! — сказала Парвати Патил, когда урок закончился и они все направились обратно в замок на обед. — Я думала, что это больше похоже на заботу о волшебных существах. ...о настоящих существах, таких как единороги, а не монстры. . . .
— А как же Хагрид? — Сердито спросил Гарри, когда они поднимались по ступенькам.
— А как же он? — сурово спросила Парвати. — Он все еще может быть егерем, не так ли?
После бала Парвати была очень холодна к Гарри. Он подумал, что ему следовало бы уделять ей немного больше внимания, но, похоже, она все равно хорошо проводила время. Она, конечно, рассказывала всем, кто соглашался слушать, что договорилась встретиться с мальчиком из Шармбатона в Хогсмиде на следующих выходных.
— Это был действительно хороший урок, — сказала Гермиона, когда они вошли в Большой зал. — Я не знала и половины того, что профессор Граббли-Планк рассказывал нам об единороге...
— Посмотри на это! — прорычал Гарри и сунул Гермионе под нос статью из "Ежедневного пророка".
Гермиона читала с открытым ртом. Ее реакция была точно такой же, как и у Рона.
— Откуда эта ужасная женщина, Скитер, узнала? Ты же не думаешь, что Хагрид рассказал ей?
— Нет, — сказал Гарри, направляясь к гриффиндорскому столу и в ярости падая на стул. — Он даже нам ничего не сказал, не так ли? Я думаю, она так разозлилась, что он не стал рассказывать ей кучу ужасных вещей обо мне, что принялась рыскать вокруг, чтобы вернуть его.
— Может быть, она слышала, как он разговаривал с мадам Максим на балу, — тихо предположила Гермиона.
— Мы бы увидели ее в саду! — предположил Рон. — В любом случае, она больше не должна была приходить в школу, Хагрид сказал, что Дамблдор запретил ей.
— Может, у нее есть мантия-невидимка, — предположил Гарри, накладывая себе на тарелку из куриного сотейника и в гневе разбрызгивая ее повсюду. — Она бы так и поступила, не правда ли, спрятавшись в кустах и подслушивая разговоры людей.
— Ты имеешь в виду, как вы с Роном, — сказала Гермиона.
— Мы и не пытались его подслушать! — возмутился Рон. — У нас не было выбора! Этот придурок говорит о своей матери-великанше там, где его мог услышать кто угодно!
— Мы должны пойти и увидеть его, — сказал Гарри. — Сегодня вечером, после гадания. Скажи ему, что мы хотим, чтобы он вернулся... Ты действительно хочешь, чтобы он вернулся? — выпалил он Гермионе.
— Я... ну, я не собираюсь притворяться, что это не принесло приятных перемен — в кои-то веки провести урок по уходу за волшебными существами, но я действительно хочу вернуть Хагрида, конечно, хочу! — Поспешно добавила Гермиона, дрогнув под яростным взглядом Гарри.
Итак, в тот вечер после ужина они втроем снова покинули замок и спустились по замерзшим землям к хижине Хагрида. Они постучали, и в ответ раздался оглушительный лай Клыка.
— Хагрид, это мы! — Крикнул Гарри, колотя в дверь. — Открой!
Хагрид не ответил. Они слышали, как Клык скребется в дверь, поскуливая, но она не открывалась. Они колотили в нее еще минут десять; Рон даже подошел и постучал в одно из окон, но ответа не последовало.
— Почему он нас избегает? — Спросила Гермиона, когда они, наконец, сдались и пошли обратно в школу. — Он, конечно, не думает, что нас будет волновать, что он наполовину великан?
Но, похоже, Хагриду было не все равно. Они не видели его всю неделю. Он не появлялся за преподавательским столом во время еды, они не видели, чтобы он выполнял свои обязанности егеря на территории, а профессор Граббли-Планк продолжал вести занятия по уходу за магическими существами. Малфой злорадствовал при каждом удобном случае.
— Скучаешь по своему приятелю-полукровке? — шептал он Гарри всякий раз, когда рядом оказывался учитель, чтобы обезопасить себя от мести Гарри. — Скучаешь по человеку-слону?
В середине января они ходили в Хогсмид. Гермиона была очень удивлена, что Гарри собрался уходить.
— Я просто подумала, что ты захочешь воспользоваться тем, что в гостиной тихо, — сказала она. — Давай-ка лучше поработаем над этим яйцом.
— О, я... я думаю, что теперь у меня есть неплохая идея, о чем идет речь, — солгал Гарри.
— Ты правда так думаешь? — Гермиона выглядела впечатленной. — Молодец!
У Гарри внутри все сжалось от чувства вины, но он не обратил на это внимания. В конце концов, у него было еще пять недель, чтобы разгадать загадку с яйцом, а это целая вечность. ...тогда как если бы он пошел в Хогсмид, то мог бы столкнуться с Хагридом и получить шанс убедить его вернуться.
В субботу он, Рон и Гермиона вместе покинули замок и направились через холодную, мокрую территорию к воротам. Проходя мимо корабля Дурмстранга, пришвартованного на озере, они увидели, как на палубу вышел Виктор Крам, одетый только в плавки. Он действительно был очень худым, но, по-видимому, гораздо крепче, чем казался, потому что он взобрался на борт корабля, вытянул руки и нырнул прямо в озеро.
— Он сумасшедший! — сказал Гарри, глядя на темную голову Крама, вынырнувшую на середину озера. — Должно быть, холодно, ведь сейчас январь!
— Там, откуда он родом, намного холоднее, — сказала Гермиона. — Я полагаю, ему там довольно тепло.
— Да, но там все еще есть гигантский кальмар, — сказал Рон. В его голосе не было тревоги — напротив, в нем звучала надежда. Гермиона обратила внимание на его тон и нахмурилась.
— Знаешь, он действительно милый, — сказала она. — Он совсем не такой, как ты думаешь, ведь он из Дурмстранга. Он сказал мне, что здесь ему нравится гораздо больше.
Рон ничего не сказал. После бала он не упоминал о Викторе Краме, но в День подарков Гарри нашел у себя под кроватью миниатюрную руку, которая выглядела так, словно ее отломили от маленькой фигурки модели, одетой в болгарскую форму для квиддича.
Всю дорогу по залитой слякотью Хай-стрит Гарри высматривал Хагрида и, как только убедился, что Хагрида нет ни в одном из магазинов, предложил заглянуть в "Три метлы".
В пабе было, как всегда, многолюдно, но, быстро оглядев все столики, Гарри понял, что Хагрида там нет. С упавшим сердцем он подошел к бару вместе с Роном и Гермионой, заказал у мадам Розмерты три сливочных пива и мрачно подумал, что с таким же успехом мог бы остаться и послушать, как вопит яйцо.
— Он что, никогда не заходит в офис? — Внезапно прошептала Гермиона. — Смотри!
Она указала на зеркало за стойкой, и Гарри увидел в нем отражение Людо Бэгмена, сидящего в темном углу с группой гоблинов. Бэгмен что-то очень быстро и вполголоса говорил гоблинам, которые стояли, скрестив руки на груди, и выглядели довольно угрожающе.
Гарри подумал, что это действительно странно, что Бэгмен был здесь, в "Трех метлах", в выходные, когда не было соревнований трех волшебников, а значит, и судейства. Он наблюдал за Бэгменом в зеркале. Он снова выглядел напряженным, таким же напряженным, как в ту ночь в лесу, перед появлением Темной Метки. Но в этот момент Бэгмен оглянулся на бар, увидел Гарри и встал.
— Минутку, минутку! — Гарри услышал, как он что-то резко сказал гоблинам, и Бэгмен поспешил через паб к Гарри, на его лице снова появилась мальчишеская улыбка.
— Гарри! — сказал он. — Как дела? Надеялся с тобой встретиться! Все в порядке?
— Отлично, спасибо, — сказал Гарри.
— Не могли бы вы, Гарри, поговорить со мной наедине? — нетерпеливо спросил Бэгмен. — Вы не могли бы уделить нам минутку, вы двое, не так ли?
— Э-э... ладно, — сказал Рон, и они с Гермионой отправились искать столик.
Бэгмен повел Гарри вдоль стойки к самому дальнему от мадам Розмерты концу.
— Что ж, я просто подумал, что должен еще раз поздравить тебя с великолепным выступлением против Рогохвоста, Гарри, — сказал Бэгмен. — Действительно превосходно.
— Спасибо, — сказал Гарри, но он знал, что это не все, что хотел сказать Бэгмен, потому что он мог бы поздравить Гарри в присутствии Рона и Гермионы. Однако Бэгмен, казалось, не особенно спешил раскрывать секреты. Гарри увидел, как он бросил взгляд в зеркало над стойкой бара на гоблинов, которые молча наблюдали за ним и Гарри своими темными раскосыми глазами.
— Сущий кошмар, — вполголоса сказал Бэгмен Гарри, заметив, что Гарри тоже наблюдает за гоблинами. — У них не слишком хороший английский. ...это как снова оказаться со всеми болгарами на чемпионате мира по квиддичу. ...но, по крайней мере, они использовали язык жестов, который мог бы распознать любой человек. Эти ребята продолжают тараторить на непонятном языке. ...а я знаю только одно слово на непонятном языке. Бладвак. Это означает "кирка". Я не люблю его использовать, если они думают, что я им угрожаю.
Он издал короткий раскатистый смешок.
— Чего они хотят? — Спросил Гарри, заметив, что гоблины все еще пристально наблюдают за Бэгменом.
— Э-э... ну... — сказал Бэгмен, внезапно занервничав. — Они... ... э-э... они ищут Барти Крауча.
— Почему они ищут его здесь? — спросил Гарри. — Он в министерстве в Лондоне, не так ли?
— Э-э-э... По правде говоря, я понятия не имею, где он, — сказал Бэгмен. — Он вроде как... перестал выходить на работу. Отсутствовал пару недель. Молодой Перси, его ассистент, говорит, что он заболел. Очевидно, он только что отправил инструкции совой. Но, Гарри, ты не мог бы никому об этом не говорить? Потому что Рита Скитер все еще рыщет повсюду, где только может, и я готов поспорить, что она превратит болезнь Барти во что-то зловещее. Наверное, скажут, что он пропал, как Берта Джоркинс.
— Вы что-нибудь слышали о Берте Джоркинс? — спросил Гарри.
— Нет, — ответил Бэгмен, снова приняв напряженный вид. — Я, конечно, заставил людей искать. "Самое время", — подумал Гарри, — и все это очень странно. Она определенно приехала в Албанию, потому что встретила там свою троюродную сестру. А потом она покинула дом двоюродной сестры, чтобы отправиться на юг и повидаться с тетей. ...и, похоже, бесследно исчезла по дороге. Бегмен поклялся что не понимает, куда она подевалась. ...она, например, не из тех, кто сбегает из дома. ...но все же. ...Что мы делаем, говорим о гоблинах и Берте Джоркинс? Я действительно хотел спросить тебя, — он понизил голос, — как у тебя дела с твоим золотым яйцом?
— Э-э... неплохо, — солгал Гарри.
Бэгмен, казалось, понимал, что говорит неправду.
— Послушай, Гарри, — сказал он (все еще очень тихо), — мне очень неловко из-за всего этого. ...тебя пригласили на этот турнир, ты не вызвался участвовать в нем добровольно. ...и если... — (его голос стал таким тихим, что Гарри пришлось наклониться ближе, чтобы расслышать), — если я могу чем-то помочь. ...подтолкнуть в нужном направлении. ...Ты мне понравился. ...то, как ты справился с драконом! ...ну, только скажи.
Гарри уставился на круглое розовое лицо Бэгмена и его большие, по-детски голубые глаза.
— Предполагается, что мы должны разбираться с подсказками в одиночку, не так ли? — спросил он, стараясь, чтобы его голос звучал непринужденно и не звучал так, будто он обвиняет главу департамента магических игр и спорта в нарушении правил.
— хорошо. ...ну, да, — нетерпеливо сказал Бэгмен, — но, Гарри, давай же, мы все хотим победы Хогвартса, не так ли?
— Ты предложил Седрику помощь? — Спросил Гарри.
На гладком лице Бэгмена появилась едва заметная морщинка.
— Нет, не видел, — сказал он. — Я... ну, как я уже сказал, ты мне понравился. Просто решил предложить. . .
— Что ж, спасибо, — сказал Гарри, — но, по-моему, я почти справился с яйцом. ...еще пара дней, и все наладится.
Он не был до конца уверен, почему отказывается от помощи Бэгмена, за исключением того, что Бэгмен был для него почти незнакомцем, и принять его помощь было бы гораздо больше похоже на мошенничество, чем на то, чтобы попросить совета у Рона, Гермионы или Сириуса.
Бэгмен выглядел почти оскорбленным, но больше ничего не смог сказать, так как в этот момент появились Фред и Джордж.
— Здравствуйте, мистер Бэгмен, — радостно поздоровался Фред. — Можем мы угостить вас выпивкой?
— Э-э... нет, — сказал Бэгмен, бросив последний разочарованный взгляд на Гарри, — нет, спасибо, мальчики. —
Фред и Джордж выглядели такими же разочарованными, как и Бэгмен, который смотрел на Гарри так, словно тот его сильно подвел.
— Ну, мне пора, — сказал он. — Рад был вас всех увидеть. Удачи, Гарри.
Он поспешил покинуть паб. Все гоблины соскользнули со своих стульев и вышли вслед за ним. Гарри направился к Рону и Гермионе.
— Чего он хотел? — Спросил Рон, как только Гарри сел.
— Он предложил мне помочь с золотым яйцом, — сказал Гарри.
— Он не должен был этого делать! — сказала Гермиона, выглядя очень шокированной. — Он один из судей! И в любом случае, ты уже все понял, не так ли?
— Э-э-э... почти, — сказал Гарри.
— Ну, я не думаю, что Дамблдору понравилось бы, если бы он узнал, что Бэгмен пытается склонить тебя к жульничеству! — сказала Гермиона, все еще выглядя крайне неодобрительно. — Я надеюсь, что он пытается помочь Седрику!
— Я спросил, так что это не так, — сказал Гарри.
— Кого волнует, что Диггори нужна помощь? — сказал Рон. Гарри в душе согласился.
— Эти гоблины выглядели не очень дружелюбно, — сказала Гермиона, потягивая сливочное пиво. — Что они здесь делали?
— По словам Бэгмена, они ищут Крауча, — сказал Гарри. — Он все еще болен. На работу не вышел.
— Может быть, Перси его травит, — предположил Рон. — Наверное, думает, что если Крауч это сделает, то его назначат главой департамента международного магического сотрудничества.
Гермиона бросила на Рона взгляд типа "такими вещами не шутят" и сказала: — Забавно, гоблины ищут мистера Крауча. ...Обычно они имеют дело с Департаментом по регулированию и контролю магических существ.
— Однако Крауч говорит на множестве разных языков, — сказал Гарри. — Может быть, им нужен переводчик?
— Теперь ты беспокоишься о бедных уродливых гоблинах, не так ли? — Спросил Рон у Гермионы. — Подумываешь о том, чтобы основать ОЗУГ или что-то в этом роде? Общество защиты уродливых гоблинов?
— Ха-ха-ха, — саркастически сказала Гермиона. — Гоблины не нуждаются в защите. Вы что, не слышали, что профессор Биннс рассказывал нам о восстаниях гоблинов?
— Нет, — в один голос ответили Гарри и Рон.
— Ну, они вполне способны справиться с волшебниками, — сказала Гермиона, делая еще один глоток сливочного пива. — Они очень умные. Они не похожи на домашних эльфов, которые никогда не умеют постоять за себя.
— О-о-о, — сказал Рон, уставившись на дверь.
Только что вошла Рита Скитер. Сегодня на ней была бананово-желтая мантия, ее длинные ногти были накрашены в шокирующе розовый цвет, и ее сопровождал пузатый фотограф. Она купила напитки, и они с фотографом пробрались сквозь толпу к ближайшему столику, Гарри, Рон и Гермиона уставились на нее, когда она приблизилась. Она что-то быстро говорила и выглядела очень довольной чем-то.
— ...похоже, он не очень-то стремился с нами разговаривать, не так ли, придурок? Как ты думаешь, с чего бы это? И что он вообще делает со стаей гоблинов на буксире? Показывает им достопримечательности. что за чушь. ...он всегда был плохим лжецом. Думаешь, что-то случилось? Думаешь, нам стоит немного покопаться? — Опозоренный экс-глава отдела магических игр и спорта Людо Бэгмен." Отличное начало предложения, придурок, нам просто нужно придумать подходящую историю"
— Пытаешься разрушить чью-то жизнь? — громко спросил Гарри.
Несколько человек обернулись. Глаза Риты Скитер расширились за ее очками с драгоценными камнями, когда она увидела, кто это сказал.
— Гарри! — сказала она, сияя. — Как мило! Почему бы тебе не присоединиться к...?
— Я бы и на трехметровой метле к тебе не подошел, — яростно сказал Гарри. — Зачем ты так поступил с Хагридом, а?
Рита Скитер приподняла густо подведенные брови.
— Наши читатели имеют право знать правду, Гарри. Я просто выполняю свои...
— Какая разница, что он наполовину великан? — Закричал Гарри. — С ним все в порядке! — воскликнул он.
В пабе стало очень тихо. Мадам Розмерта смотрела на нас из-за стойки, очевидно, не замечая, что кувшин, который она наполняла медом, переполнился.
Улыбка Риты Скитер слегка дрогнула, но она почти сразу же вернула ее на место; она открыла свою сумочку из крокодиловой кожи, достала перо для быстрого письма и сказала:
— Как насчет того, чтобы дать мне интервью о том Хагриде, которого ты знаешь, Гарри? Мужчина, у которого такие мускулы? Ваша невероятная дружба и причины, стоящие за ней. Вы бы назвали его заменителем отца?
Гермиона резко вскочила, сжимая в руке стакан сливочного пива, словно это была граната.
— Ты ужасная женщина, — процедила она сквозь стиснутые зубы, — тебе все равно, что угодно, ради истории, и любой сгодится, не так ли? Даже Людо Бэгмен—
— Сядь, глупая маленькая девочка, и не говори о вещах, которых не понимаешь, — холодно сказала Рита Скитер, ее взгляд стал жестче, когда она посмотрела на Гермиону. — Я знаю о Людо Бэгмене такое, от чего у тебя волосы встали бы дыбом. ...не то чтобы это было необходимо, — добавила она, глядя на густые волосы Гермионы.
— Пойдем, — сказала Гермиона, — давай, Гарри — Рон...
Они вышли; многие люди провожали их взглядами. Гарри оглянулся, когда они подошли к двери. Пера Риты Скитер, с помощью которого она писала короткие цитаты, не было на месте; оно сновало взад и вперед по листу пергамента, лежащему на столе.
— Следующей она доберется до тебя, Гермиона, — сказал Рон тихим и взволнованным голосом, когда они быстро шли обратно по улице.
— Пусть попробует! — вызывающе сказала Гермиона; ее трясло от ярости. — Я ей покажу! Глупая маленькая девочка, не так ли? О, я отомщу ей за это. Сначала Гарри, потом Хагрид...
— Ты же не хочешь расстраивать Риту Скитер, — нервно сказал Рон. — Я серьезно, Гермиона, она что-нибудь на тебя раскопает...
— Мои родители не читают "Ежедневный пророк". Она не сможет напугать меня и заставить спрятаться! — воскликнула Гермиона, шагая теперь так быстро, что Гарри и Рон едва поспевали за ней. В последний раз, когда Гарри видел Гермиону в таком гневе, она ударила Драко Малфоя по лицу.
— И Хагрид больше не прячется! Он не должен был позволять этому оправданию человека расстраивать его! Давай же!
Сорвавшись на бег, она провела их весь обратный путь вверх по дороге, через ворота, украшенные крылатыми кабанами, и вверх по территории к хижине Хагрида.
Занавески все еще были задернуты, и при их приближении они услышали лай Клыка.
— Хагрид! — Хагрид! — закричала Гермиона, колотя в его парадную дверь. — Хагрид, хватит! Мы знаем, что ты там! Всем плевать, была ли твоя мама великаншей, Хагрид! Ты не можешь позволить этой мерзкой женщине Скитер так с тобой поступить! Хагрид, выйди отсюда, ты просто...
Дверь открылась. Гермиона сказала:
— Насчет т...! — и внезапно остановилась, потому что оказалась лицом к лицу не с Хагридом, а с Альбусом Дамблдором.
— Добрый день, — вежливо поздоровался он, улыбаясь им сверху вниз.
— Мы— э-э-э... мы хотели увидеть Хагрида, — сказала Гермиона довольно тихим голосом.
— Да, я так и предполагал, — сказал Дамблдор, и его глаза заблестели. — Почему бы вам не войти?
— О... гм. ...хорошо, — сказала Гермиона.
Она, Рон и Гарри вошли в хижину; Клык бросился на Гарри, как только тот вошел, бешено лая и пытаясь лизнуть его в уши. Гарри отмахнулся от Клыка и огляделся.
Хагрид сидел за столом, на котором стояли две большие кружки с чаем. Он выглядел ужасно. Его лицо было в пятнах, глаза опухли, и он впал в другую крайность, когда дело касалось его волос: вместо того, чтобы пытаться привести их в порядок, они теперь напоминали парик из спутанной проволоки.
— Привет, Хагрид, — сказал Гарри.
Хагрид поднял голову.
— Ого, — сказал он очень хриплым голосом.
— Я думаю, еще чаю, — сказал Дамблдор, закрывая дверь за Гарри, Роном и Гермионой, достал волшебную палочку и взмахнул ею; в воздухе появился вращающийся чайный поднос и тарелка с пирожными. Дамблдор с помощью магии поставил поднос на стол, и все расселись. Последовала небольшая пауза, а затем Дамблдор спросил:
— Ты случайно не слышал, что кричала мисс Грейнджер, Хагрид?
Гермиона слегка порозовела, но Дамблдор улыбнулся ей и продолжил:
— Гермиона, Гарри и Рон, похоже, все еще хотят познакомиться с тобой, судя по тому, как они пытались выломать дверь.
— Конечно, мы все еще хотим познакомиться с вами поближе! — Сказал Гарри, уставившись на Хагрида. — Вы же не думаете, что эта сука Скитер... извините, профессор, — быстро добавил он, глядя на Дамблдора.
— Я временно оглох и понятия не имею, что ты сказал, Гарри, — сказал Дамблдор, крутя большими пальцами и уставившись в потолок.
— Э-э... да, — смущенно сказал Гарри. — Я просто хотел сказать... Хагрид, как ты мог подумать, что нас будет волновать, что эта... женщина... написала о тебе?
Две крупные слезинки выкатились из черных, как у жука, глаз Хагрида и медленно скатились в его спутанную бороду.
— Живое доказательство того, о чем я тебе говорил, Хагрид, — сказал Дамблдор, все еще внимательно разглядывая потолок. — Я показал тебе письма от бесчисленных родителей, которые помнят тебя со времен своей работы здесь, в которых недвусмысленно говорится, что, если я тебя уволю, им будет что сказать по этому поводу...
— Не все, — хрипло ответил Хагрид. — Не все хотят, чтобы я остался.
— В самом деле, Хагрид, если ты рассчитываешь на всеобщую популярность, боюсь, ты пробудешь в этой хижине очень долго, — сказал Дамблдор, сурово глядя на него поверх очков-полумесяцев. — Не проходило и недели с тех пор, как я стал директором этой школы, чтобы хотя бы одна сова не жаловалась на то, как я ею управляю. Но что мне делать? Забаррикадироваться в своем кабинете и ни с кем не разговаривать?
— Вы... вы не наполовину великан! — хрипло сказал Хагрид.
— Хагрид, посмотри, что у меня есть для родственников! — В ярости воскликнул Гарри. — Посмотри на Дурслей!
— Отличная мысль, — сказал профессор Дамблдор. — Мой родной брат, Аберфорт, был привлечен к ответственности за применение неподобающих заклинаний к козлу. Об этом писали все газеты, но скрывался ли Аберфорт? Нет, он этого не делал! Он высоко держал голову и занимался своими делами, как обычно! Конечно, я не совсем уверен, что он умеет читать, так что, возможно, это не было проявлением храбрости. ...
— Возвращайся и учи, Хагрид, — тихо сказала Гермиона, — пожалуйста, возвращайся, мы очень по тебе скучаем.
Хагрид сглотнул. Еще больше слез потекли по его щекам и запутались в бороде.
Дамблдор встал.
-Я отказываюсь принимать твою отставку, Хагрид, и надеюсь, что ты вернешься на работу в понедельник, — сказал он. — Вы присоединитесь ко мне за завтраком в восемь тридцать в Большом зале. Никаких извинений. Всем доброго дня.
Дамблдор вышел из хижины, задержавшись только для того, чтобы почесать Клыка за ушами. Когда дверь за ним закрылась, Хагрид зарыдал, закрыв лицо ладонями размером с крышку мусорного бака. Гермиона продолжала похлопывать его по руке, и, наконец, Хагрид поднял голову, его глаза были действительно очень красными, и сказал:
— Дамблдор — великий человек. ... великий человек.
— Да, это так, — сказал Рон. — Можно мне попробовать одно из этих пирожных, Хагрид?
— Угощайся, — сказал Хагрид, вытирая глаза тыльной стороной ладони. — Да, он прав, конечно, вы все правы... Я дурак. ...моему старому отцу было бы стыдно за то, как я себя вел. ... — Из глаз потекли слезы, но он вытер их с большим усилием и сказал: — Я никогда не показывал тебе фотографию моего старого отца, не так ли? Здесь. . .
Хагрид встал, подошел к своему комоду, открыл ящик и вытащил фотографию маленького волшебника с черными, как у Хагрида, прищуренными глазами, который сиял, сидя у Хагрида на плече. Судя по росшей рядом яблоне, Хагрид был добрых двух-двух с половиной метров ростом, но лицо у него было безбородое, молодое, круглое и гладкое — на вид ему было едва ли больше одиннадцати.
— Его забрали сразу после того, как я поступил в Хогвартс, — прохрипел Хагрид. — Папа был очень доволен. ...думал, что я не смогу стать волшебником, потому что у меня мама. ...ну, в общем. Конечно, на самом деле я никогда не был силен в магии. ...но, по крайней мере, он не видел, как меня исключали. Умер, понимаешь, на втором курсе. . . .
— Дамблдор был единственным, кто заступился за меня после ухода отца. Устроил меня на работу егерем. ...он доверяет людям, он делает это. Дает им второй шанс. ...это то, что отличает его от других руководителей, понимаешь. Он примет в Хогвартс любого, если у него есть талант. Знает, что люди могут стать хорошими, даже если их семьи не были... ну. ...все это респектабельно. Но некоторые этого не понимают. Есть те, кто всегда будет винить тебя в этом. . . есть те, кто даже притворяются, что у них просто большие кости, вместо того чтобы встать и сказать — я такой, какой я есть, и мне не стыдно. "Никогда не стыдись, — говаривал мой старый отец, — есть люди, которые будут тебя за это винить, но они того не стоят". И он был прав. Я был идиотом. Я больше не буду с ней возиться, — пообщел он Гарри. — Большие кости. Я подарю ей большие кости.
Гарри, Рон и Гермиона нервно переглянулись; Гарри скорее бы прогулялся с пятьюдесятью взрывчатыми тварями, чем признался Хагриду, что подслушал его разговор с мадам Максим, но Хагрид продолжал говорить, очевидно, не осознавая, что сказал что-то странное.
— Знаешь что, Гарри? — сказал он, поднимая взгляд от фотографии своего отца, и его глаза заблестели. — Когда я впервые встретил тебя, ты немного напомнил мне меня самого. Мамы с папой больше не было, и ты чувствовал, что тебе не место в Хогвартсе, помнишь? Не был уверен, что ты действительно готов к этому. ...а теперь посмотри на себя, Гарри! Чемпион школы!
Он мгновение смотрел на Гарри, а затем сказал очень серьезно:
— Знаешь, чего бы я хотел, Гарри? Я был бы рад, если бы ты победил, правда хотел бы. Это показало бы им всем. Тебе не обязательно быть чистокровным, чтобы сделать это. Тебе не нужно стыдиться того, кто ты есть. Это показало бы им, что Дамблдор — тот, у кого все в порядке, кто впускает любого, кто может колдовать. Как у тебя дела с этим яйцом" Гарри?
— Отлично, — сказал Гарри. — Действительно здорово.
Несчастное лицо Хагрида расплылось в широкой, слезящейся улыбке.
— Вот это мой мальчик. ...ты им покажешь, Гарри, ты им покажешь. Победи их всех.
Лгать Хагриду было совсем не то же самое, что лгать кому-то еще. Позже в тот же день Гарри вернулся в замок с Роном и Гермионой, не в силах избавиться от образа счастливого выражения на заросшем бакенбардами лице Хагрида, когда он представлял себе Гарри победителем турнира. В тот вечер непонятное яйцо давило на совесть Гарри сильнее, чем когда-либо, и к тому времени, как он лег спать, он уже принял решение — пришло время поступиться своей гордостью и посмотреть, стоит ли чего-нибудь намек Седрика.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
