Уикэнд

Кассета лежала сверху. Чисто автоматически я вставила ее в магнитофон, включила и услышала приятный, смутно знакомый голос. Голос, от которого меня бросило в дрожь.

Он сказал:

— Камилла. Если вы когда-нибудь услышите эту запись, значит, я уже мертв. Надеюсь только, что убьете меня все же не вы...

Он хохотнул — и я вдруг вспомнила, как он подошел и встал за моей спиной у зеркала.

* * *

...Я машинально взглянула в узкое зеркало и задержалась. Не знаю, в чем тут дело — то ли стекло было старым, то ли в коридоре царил полумрак, но женщина в зеркале была не я — более юная, более свежая, более таинственная. Красная ткань купального халатика бросала теплый отсвет на лицо, шею, открытые руки. Волшебство какое-то...

И я ничуть не удивилась, когда за моей спиной в зеркале материализовался туманный силуэт.

— Привет.

— Привет, — для проформы я все же поправила волосы и обернулась. Саган стоял слишком близко. Его несколько отяжелевшее лицо было по-прежнему красивым, светло-карие глаза оглядывали меня медленно и внимательно.

— Очень рад, что вы, наконец, согласились приехать.

— На несколько дней, — поспешно уточнила я.

— Конечно-конечно, — он улыбнулся своей колдовской улыбкой, легко, по-приятельски приобнимая меня за талию. Я вздрогнула, но не от волнения или неожиданности. Сама точно не знаю, какое чувство взывало во мне его прикосновение — но именно оно мешало мне сдаться, хотя обычно я слишком ленива и слабовольна, чтобы сопротивляться долгим настойчивым ухаживаниям.

Мы пошли по бесконечным коридорам его дома. Боюсь, одна бы я заплутала здесь мгновенно, и некому было мне помочь: стояло раннее утро, и по дороге нам не встретилось ни единой души.

— Видели мой новый фильм? — внезапно спросил Саган.

Я ощутила неловкость: широко разрекламированный 'Берег сна' вызвал у меня лишь недоумение и разочарование. И не у одной меня. Пока я подбирала слова, Саган наблюдал за мной. Потом сказал:

— Можете не отвечать, Камилла.

Он проводил меня до самого бассейна. Зря я надеялась оказаться первой — под тентом уже сидело и лежало несколько женщин. Пока Саган представлял нас друг другу, меня оглядели, оценили и вынесли приговор. И я понимала, что обижаться на этот приговор не стоило: женщины были красивы, обольстительны. Великолепны. Мы обменялись вежливыми замечаниями о погоде, природе, моей последней книге. Во мне все сильнее зрела уверенность, что я так и не решусь скинуть с себя халат. Никогда фигура не доставляла мне особых хлопот и огорчений, но рядом с этими моделями...

Пробормотав что-то о жаре, я ретировалась под 'сень дерев'. Вряд ли это был парк в строгом смысле слова — он постепенно переходил в обыкновенный, но от этого не менее живописный лес. Я шла, наслаждалась тишиной, прохладой и одиночеством. Конечно, могло быть и хуже. Но, приглашая меня, Саган особенно подчеркивал, что его гости могут вести себя как им заблагорассудится. Это значит, что я не обязана проводить с ними целые дни.

Тропа пошла вверх, я вынырнула из тени и обнаружила, что дом с его кортами, бассейном, конюшнями, фонтанами был теперь как на ладони. Оглядевшись, я устроила импровизированный полунудистский пляж, освободившись от халата и верха купальника. Некоторое время смотрела вниз, потом прикрыла утомленные глаза. И вообще, это снобизм — купаться в бассейне, когда рядом великолепное, чистое, теплое море...

Или я задремала, или он подошел совершенно бесшумно — когда я вскинула голову, он уже сидел в траве неподалеку, обхватив загорелое колено сцепленными пальцами.

— Что... что вы здесь делаете? — спросила я севшим от неожиданности голосом. Мужчина перевел на меня равнодушные светло-карие глаза. Он жевал травинку.

— Любуюсь видом.

Мне этот ответ показался несколько двусмысленным. Но, может быть, виной тому мое извращенное воображение. Прикрывая рукой грудь, я поспешно потянулась за одеждой.

— Вам помочь?

Меня от такой галантности бросило в дрожь.

— Нет, я сама!

— Ну, если вы справитесь, — снисходительно согласился он.

Поспешно завязав тесемки и накинув халат, я почувствовала себя более уверено. Мужчина полулежал на траве, наблюдая за мной.

— Вы совсем беленькая, — заметил мирно, — безвылазно сидите в офисе?

— Нет, в тюрьме! — буркнула я, негодуя на бесцеремонность его взгляда. Что было почти правдой — последняя книга сделала из меня затворницу. Шагу не могла ступить, чтобы не наткнуться на журналиста или читателя.

Казалось, я несколько сбила с него спесь. Мужчина смотрел теперь с явным недоумением. Но и с любопытством.

— А вы...

— Послушайте! — перебила я. — Вы мне помешали. Если вам так хочется поговорить, спуститесь вниз к бассейну. Там более интересное общество.

Он выплюнул травинку, сказал равнодушно:

— А-а, продажные суки...

Это шокировало, хотя я думала приблизительно так же. Глупо, но я почувствовала себя задетой — ведь я тоже гостья Сагана.

— Не понимаю, кто дал вам право...

— А-а, да бросьте вы! — лениво сказал, щуря глаза, мой неожиданный собеседник. — Я их знаю наизусть, а вот вас...

Мы глядели друг на друга. Я с некоторым вызовом, он оценивающе. Вероятно, мы были ровесниками: что-то чуть больше тридцати. Хорошая стрижка, темная рассыпавшаяся челка доходила до подвижных широких бровей, крупные, правильные черты лица, от постоянного прищура вокруг пристальных глаз морщинки... Загорелая гладкая кожа лица, открытых плеч, рук, ног — уж он-то явно не страдал от недостатка солнца. Любой бы назвал его красивым, но приятным он не казался — мешали резкость слов и тона. И еще — ленивая усмешка в углу крупного рта.

— Вас я вижу в первый раз. Хотя лицо кажется знакомым.

— А мне — ваше.

Я посмотрела на его широкие плечи, мускулистые загорелые руки с выгоревшими волосами. Спросила с сомнением:

— Вы охранник?

Его губы дрогнули в быстрой усмешке.

— Скорее — заключенный.

— Хотела бы я сидеть в такой тюрьме! — рассмеялась я. Его глаза на мгновение словно опустели.

— Вы не знаете, что говорите... Видели уже владения Сагана?

— Почти нет. Приехала сегодня рано утром.

— Хотите покажу? Я знаю здесь все наизусть.

Я заколебалась. Никогда не была авантюристкой, а идти по безлюдному лесу с незнакомым мужчиной было авантюризмом чистой воды. И с большим удивлением я услышала собственный голос.

— Хочу.

Он кивнул, легко поднялся. Отряхивая светлые шорты, обронил небрежно:

— Между прочим, меня зовут Тим.

Я помедлила. Быстрый взгляд из-под бровей странно не соответствовал его сильному телу, мужскому твердому лицу, недоброму рту — беспокойный испытующий взгляд потерявшейся собаки, желающей и боящейся подойти к незнакомому человеку.

— Камилла.

— А. Ну да. Как же. Камилла Трейси. Теперь я вспомнил. Ваша последняя книга имела успех.

Я промолчала. Терпеть не могу говорить о своих книгах — я их вымучиваю, 'выбаливаю' и ампутирую, как невыносимо беспокоящий орган.

— У Сагана есть все ваши романы.

— Вот как? Не знала, что они ему нравятся.

— Ему нравитесь вы.

Я взглянула на него и не нашла, что ответить. Да он, кажется, и не ждал этого.

Прошло часа два, прежде чем, взмолившись о пощаде, я почти не рухнула в траву.

— Теперь я знаю кто вы. Вы — садист!

Тим усмехнулся.

— Если хотите. Ну же, последнее усилие!

Казалось, он задумал групповое самоубийство, потащив меня к совершенно отвесному обрыву, но, поддерживаемая его сильными руками, причитая и охая, я благополучно добралась до песчано-каменистого треугольника, со всех сторон окруженного водой. Сверху было небо, вокруг — воздух и ленивое море. Кажется, я поняла, почему Тиму нравилось это место. Одиночество. Ты и мир.

Тим наблюдал за мной.

— Мне всегда казалось, что здесь чего-то не хватает. Теперь понял — вас.

И я опять растерялась. Это был не комплимент, не шутка — задумчивая констатация факта. Стараясь скрыть замешательство, я разулась, прошла босиком по плоским нагретым камням, наклонилась над прозрачной зеленоватой водой. Внезапный толчок в спину — и судорожно взмахнув руками, я рухнула, подняв целый сноп брызг. Конечно, здесь было мелко, но когда я поднялась, вода с меня текла ручьями. На берегу хохотал Тим. Обессилев от смеха и злости, я выбралась на камни.

— Вы... вы негодяй! Вы столкнули меня!

— Конечно! — согласился Тим. — Хотел, чтобы вы сняли эту глупую тряпку...

Он безжалостно выкрутил мой халатик, расстелил его на сухих камнях по солнцем. Я выжимала волосы, остро чувствуя его взгляд. Тим сидел на корточках над халатом и смотрел на меня. Глаза его потемнели. Занервничав, я бросила быстрый взгляд наверх.

— Не бойтесь, — сказал он негромко, — нет необходимости обращаться в бегство. Я никогда не обижу порядочную женщину.

Слово 'порядочную' он сумел произнести как какое-то замысловатое ругательство.

— Я вовсе не боюсь... — запротестовала я, но Тим перебил меня спокойным:

— Вы надолго сюда?

— Не знаю. Навряд ли. Я быстро устаю от общества.

— Это намек?

— Намек? Нет. С вами мне легко, — я взглянула на него, внезапно удивившись этому. Тим сидел у скалы, и тень проходила по его согнутым коленям. — Может быть потому, что мы друг друга совсем не знаем.

Тим медленно кивнул.

— Скорее всего. А с... ними вам трудно, потому что вы себя мало цените. И как... женщину. И как человека. Не надо себя сравнивать ни с кем. Не надо — вы есть. И это хорошо. Мне не нравятся ваши книги, но они нравятся другим. А мне нравитесь вы.

И он уставился на меня прищуренными глазами. А я опять растерялась. Вот сказанула — 'легко'! Он то и дело ставил меня в тупик и явно наслаждался этим. Хотя сейчас в его голосе не было насмешки — тон был осторожным и серьезным.

— А вы не боитесь обмануться? Знаете, первое впечатление...

— Ну, я слишком долго живу здесь, чтобы отличать людей от марионеток.

— Марионеток?

— Всех дергает одна рука, только за разные нитки. Деньги, страх, карьера, секс... Девушка, вы знаете, что попали в замок Синей Бороды?

Я засмеялась:

— Я ведь не одна из его жен! Мне ничего не грозит.

Тим медленно оглядел меня.

— Хотел бы я верить.... Ваш халатик высох. Продолжим экскурсию? Если вы, конечно...

Я ответила тем, что подала ему руку. Меня удивило, почти испугало то, как он ее взял ее — быстро, жадно, не взял, а схватил. Словно боялся, что я передумаю.

Наверху Тим придержал меня за локоть.

— Запомнили это место? Если вам будет плохо... или страшно... Приходите. Я помогу вам.

Самое романтичное из всех моих мест свиданий. Я невольно улыбнулась.

— Если мне здесь станет неуютно, я просто уеду, Тим.

— Если вас отпустят, — возразил он вполне серьезно.

— Что? — изумилась я. — Кто это меня...

И осеклась, взглянув на его изменившееся лицо. Тим смотрел мне за спину. Выражение его лица мне очень не понравилось.

Девушка стояла неподалеку, наблюдая за нами. Она была очень красива, испаниста, с великолепными черными волосами. Минимум одежды открывал бесспорные достоинства ее фигуры.

— Ну? — спросил Тим незнакомым мне голосом.

— Охотишься в чужих угодьях? — лениво спросила девушка. — А что будет, если он узнает?

— Ты... тварь, — сказал Тим, тщательно и негромко выговаривая слова. — Пошла... оставь меня в покое...

Она улыбалась.

— Я пойду, — поспешно сказала я, но Тим схватил меня за запястье. — Нет, правда...

— Слышала, Глория? — говорил он. — Проваливай!

Я почувствовала, как напряглось, стало просто каменным его плечо. Если бы так смотрели на меня, я бежала бы сломя голову!

— Ну хорошо. До встречи, лапочка, — ласково сказала девушка. Повернулась и неспешно пошла по тропинке.

Я искоса взглянула на Тима. У него было чужое неподвижное лицо с пустыми глазами.

— Я убью ее, — сказал он тихо и ровно, — убью. Убью.

— Для начала отпустите меня!

Я вырвала ладонь. Тим взглянул в недоумении, потер пальцы, словно это у него они онемели.

— Извините. Не знаю, когда успел вас схватить... Больно?

— Да. Нет. Не знаю. Я ее просто не чувствую. Так неудобно...

— Что вы видели все это? Привыкайте. Раз вы сюда попали, вам придется увидеть еще и не такое.

...Он и сам не знал, каким оказался пророком.

— Я пойду.

— Подождите. Не уходите. Я не хотел вас пугать. Сорвался. Я должен объяснить...

— Боже упаси! Это ваше личное дело.

— Послушайте! — почти взмолился он. — Вы должны понять. Она была моей любовницей. Потом переметнулась к отцу. У него много денег.

— Вы не обязаны мне это...

— Но я хочу объяснить! Ей нравится доводить меня. Она знает, что может делать это... до поры до времени. Скоро мне будет плевать...

Я зажала руками уши. Я не должна, я не хочу слышать все это.

— Не надо, Тим, прошу вас! Я устала. Не надо.

— Но...

— Тим, пропустите меня.

Он смотрел на меня. Лицо его постепенно твердело, губы растягивала знакомая усмешка. Отступил с дороги.

— Спасибо за приятную компанию!

* * *

Конечно, идиллии заканчиваются. Рано или поздно. Моя длилась часа три: безлюдный романтический лес, красивый загадочный незнакомец...

Я отхлебнула еще вина, огляделась. Никогда не думала, что отсутствие бриллиантов может так угнетать. Весь вечер я старалась держаться в тени. Да еще утреннее знакомство никак не выходило из головы. Неожиданное появление, шокирующие реплики, недоброе лицо... Ну и что, что он смотрел собачьими глазами? Собаки часто бывают опасными. Они тоже звери.

— Как вам здесь? — спросил Саган.

— Великолепно.

— Я пригласил узкий круг друзей и родственников, чтобы не утомлять вас.

— О, конечно, они приглашены исключительно для меня! — улыбнулась я.

— В какой-то мере. Сегодня в полночь я оглашу завещание и хочу, чтобы вы тоже при этом присутствовали.

— Вы? Завещание? Господи, что это вам в голову взбрело?

— Неужели вам не интересно?

— Я не газетный репортер, — слабо возразила я.

— Сколько трагедии, — с полуулыбкой поддразнивал Саган, — драмы, комедии можно наблюдать в момент вскрытия конверта! Опрокидываются разом чьи-то надежды, ожидания, мечты...

Он знал, чем меня взять. Я ни разу в жизни не присутствовала при вскрытии завещания.

— Ох, ну конечно я приду!

Саган рассмеялся. Он явно ничего другого и не ожидал.

Во время всего разговора с ним я ощущала тяжесть в затылке — кто-то упорно и пристально наблюдал за мной. Наконец, не выдержав, я резко обернулась. Встретилась взглядом с невероятно красивым мужчиной.

И не сразу узнала его.

Саган тоже оглянулся. По улыбавшемуся его лицу скользнула тень.

— Кажется, вы незнакомы?

Он подвел меня к Тиму. Тот неторопливо поставил бокал, поднялся. Лицо его было каменным.

— Не ожидал, — сказал Саган. В голосе его не было привычного тепла. — Ты здоров?

— Как видишь, — коротко отозвался Тим.

— О-о-о, — протянул Саган с подчеркнутым удивлением. — И даже не пьян?