Я против тебя

При встрече со школьными подругами мы часто обсуждаем нашу "семейную" и не очень жизнь. Ну как "семейную" — под этим мы подразумеваем тех, кто уже состоит в серьезных отношениях достаточно долго, год там, или два. Поскольку у меня нет постоянного парня, я рассказываю о себе в последнюю очередь. Нет, не стоит думать, что у меня нет постоянного бойфдренда только из-за того, что я страшна собой. У меня его просто нет, ибо нет времени на кого-то еще другого, кроме меня любимой. Я учусь на четвертом курсе иностранного факультета, и через два месяца мне предстоит защита бакалаврского диплома. Поэтому, в настоящий момент постоянного молчела у меня нет. Не готова я пожертвовать своим красным дипломом и будущей карьерой ради каких-то недельных гулянок. Но вот засада, мои однокурскники и однопоточники упорно не хотят этого понимать. Во мне они видят лишь девушку с веселыми кудряшками светло-русого цвета и задорным блеском в глазах, которая предпочитает болтать с ними о жизни на английском языке (а я просто обожаю английский язык) и знает кучу уморительных историй о детях (просто у меня есть старшая сестра, которая вот уже полгода как счастливая обладательница этого орущего пупса. Бррр, мрак!). И почему-то именно всем и именно весной, то есть сейчас? нужно подкатить ко мне с предложением "прогуляться сегодня по аллеям нашего чудного парка, ведь весна и пахнет летом". Ну весна, да, ну грязно в парке (а оне, парне, об этом, кажется, не задумываются), а "пахнуть летом" может только сено или солома, что начинает навевать на определенные мысли. Старательно посылаю все лесом, но, видать, весна окончательно вступила в свои права, ибо не доходит до них ни одна моя фраза "Fuck you" на вежливом английском. И однажды ночью, когда я перечитывала своего любимого Ирвина Шоу на английском, в голову мне закралась до ужаса неприличная мысль. "Эгей, хочешь нормально защитить диплом — найди себе парня!" — вспыхнула лампочка в мозгу, и от перенапряжения тут же перегорела. Но я, потирая слипающиеся глаза, за мысль ухватилась и начала ее обмозговывать. Чтобы сие значило? Так-то нелогично, я как раз бегаю от всех парней, чтобы иметь больше времени на подготовку к защите, а тут нате вам — найди парня и будет тебе щастье. И тут я наконец-то догоняю, что имел в виду мой гениальный, в этом случае, мозг. Серое вещество предложило некоторую авантюру, целью которой было найти тихого ботаника, который, глядя на мою внеземную красоту (эх, страдаю я нарцисизмом), согласиться покантоваться в роли моего парня (ненавязчивого, конечно), пока я буду готовиться к диплому. А как только диплом будет защищен, будет произведено "милое обоюдное расставание по причине несхожести характеров", и снова толпы моих поклонников (привыкла я к ним, знаете ли, бальзам на душу при виде восторженных мужских глаз, ласкающих тебя и твою фигурку) придут ко мне, дабы я утешилась в их море обожания. К-хм, мне нравится такая идея, даже очень! Только вот проблема: где бы найти такого ботаника, который не напридумывает себе лишнего, когда я приглашу его поучаствовать в авантюре, и который не влюбится в меня по истечению определенного срока? Почти уснувшие глаза отметили, что время четыре утра, передали информацию в мозг, и мое гениально серое вещество тут же запротестовало, мол, я даю тебе ген. идеи, а ты бездарно разбазариваешь время для отдыха. Я покорно согласилась с ним и завалилась на мягкую подушку, одновременно перебирая одногруппников, которым можно было бы так довериться. Так и не найдя подходящей кандидатуры, я уснула.

Нет, все-таки нельзя читать ночью, а потом переться в университет ко второй паре, пусть это даже мой любимый английский, на данный момент чтоб ему провалиться. Я отчаянно хотела спать, и пыталась не зевать как гиппопотам. Получалось плохо, я почти носом писала в тетради сочинение на тему любовной лирики Шекспира. Мы недавно прочитали несколько страниц легендарной шекспировской трагедии "Ромео и Джульетта" в оригинале, сломали все клетки серого вещества, переводя заковыристые словообороты, а теперь мучили собственный слог, пытаясь создать убогое подобие тому, что написал Шекспир. Все-таки, наша англичанка садистка, и где она откопала это безумие. Я клеванула еще раз носом, встретилась лбом с партой, услышала за спиной смешки дорогих одногруппниц и мигом проснулась.

Моя война с основной частью населения факультета иностранных языков, которую составляли фемины, по-другому, вуменс, началась еще в ту эпоху, когда не родился Ииус. Шучу. На самом деле все началось с первого курса, когда я ходила в университет вся из себя красивая, ухоженная, при костюмах, дорогих туфлях и сумках и неизменных чулках. Имидж у меня такой был, именно такой я видела себя в будущем: успешная переводчица-лингвист с высшим образованием и красным дипломом. А лучше двумя. Поэтому нещадно каждое утро драла свои непокорные кудряшки, укладывая их в замысловатые прически, подкрашивала глаза, делая их чуть выразительнее, но при этом старалась не перебарщивать с макияжем. В моем представлении, успешная переводчица обладала ухоженным лицом и незаметным макияжем, который скрывал недостатки и обращал внимания на достоинства. Ну чокнутая была, вообщем. Ближе к третьему курсу я, под напором сестры и отца, и еще пары-тройки вечно влюбленных в меня друзей влезла в джинсы и футболки, правда, обтягивающие. Знаете, было чем гордиться. Недо-третьим размером, но у кого-то и такого нет. Правда, джинсы я носила раз-два в неделю, все еще отдавая предпочтение чулкам и костюмам. За что и вызвала дикую нелюбовь у своих сокурсниц, которые подчас одевались как девочки-нимфоманки, выставляя напоказ все что можно и не нужно, при этом, не всегда обладая достаточными формами для демонстрации анатомии. Но сокурсниц сие не стесняло, они продолжали и далее демонстрировать чудеса женской фантазии относительно одежды. Кому-то из них явно требовалось поступать туда, где учат дизайнерить одежду. Мир моды был бы похоронен, правда-правда.

Я распахнула глаза, сделала пару вращательных движений ими, выпрямила спину и застрочила в тетради, поскольку появились мысли относительно прочитанного отрывка, да и время занятий поджимало. Но пока мозг подкидывал мысли для сочинения, а руки рисовали английские каракули, какая-то мелкая часть разума продолжала размышлять над мыслей, что щелкнула в голове ночью. Еще перед парой ко мне подкатил Никитос, демонстрируя шикарную улыбку и самое радужное растроение.

— Привет Лилек! Как оно там, не сдохло еще?

— О, оно просто очаровательно, два дня в теплом месте — и душок просто романтичный, — состороила я гримасу. Вот же дает, кто так к девушке подкатывает, хотя, Никитосу можно, этот типец страдает по мне еще с первого курса, он как-то незаметно перекочевал в разряд "друзья" и поэтому я ему прощала многое. Даже вот такое приветствие.

— Лиль, вечером свободна? Сегодня должно быть чудное рубилово в боулинге, собираются две команды по четыре человека, я приглашаю тебя в свою команду, — Никитос подмигнул и пристроился рядом у стенки, которую я имела честь подпирать. Спать-то очень хотелось. Правда, после приглашения сон переполз на вторую строчку приоритетов. Я мрачно зыркнула в сторону друга и протянула:

— Шары катать? Не, Никитос, я пас, я тут со своей племяшкой подралась, мелочь карапузная, она мне правую руку потянула. Боюсь, тебе я буду просто обузой, — племяшка и правда со мной подралась, правда, она просто обслюнявила мне палец, ибо не умеет ничего кроме этого, но стоит ли знать об этом незадачливому ухажеру?

— Ты? Обузой? — забавно округлил глаза Никитос. — Да никогда. Просто тогда приходи, посидишь, за меня порадуешься? Давай я за тобой в девять заеду.

"Вот жеж насос из знаменитой песенки" — рассердилась я, пытаясь на ходу еще одну, более действенную отмазку. Сонный мозг не работал, и Никитос уже почти поверил в свою удачу, считая молчание за знак согласия, когда к нашей группе подошла англичанка и пригласила всех в аудиторию. Никитос значительно посмотрел на меня, делая знак рукой, дескать, заметано, я заеду. Мне ничего не оставалось делать, как только вздохнуть и сесть за парту. Где ж найти такого неудачника, который будет соображать куда дольше, чем два месяца и потом не будет предъявлять претензий? Я стерва, конечно, но так хочется спокойно сделать диплом.

Может звезды сговорились вместе с моим мозгом, который услужливо посреди ночи подбросил идейку, не оставлявшую меня в покое, может судьба моя золотая промухала момент, отвлекшись на маникюр-педикюр, но сегодня я таки нашла того незадачливого вьюношу, который согласился стать моим парнем-на-два-месяца. Естественно, о сроке службы он ни фига не подозревал. Но и для меня эта встреча оказалась немного шокирующей. Правильнее даже сказать, она выбила у меня почву из-под ног, ненадолго, конечно, но такого со мной еще не было.

Итак, я неслась по коридору университетского корпуса, опаздывая на встречу со своим куратором. Ну как, опаздывая, еще было минут пятнадцать до назначенного времени, но мне хотелось привести себя в порядок, чуток подправить макияж, поскольку моим куратором являлся весьма симпатичный преподаватель английского и французского, Григорий Петрович Шилден. На встречу с ним я ходила как на праздник, не обращая внимания, что наши отношения были сугубо преподавательско-студенческие. А вдруг?!

Я вывернула за угол коридора и влегкую кого-то протаранила. Кто-то сдавленно охнул, а я смачно приземлилась на пятую точку. Энергия удара, будь неладна физика, приобрела отрицательный вектор, и сейчас я, промаргиваясь, смотрела на того, кому въехала в живот. Гм, кажется, я где-то видела этого молодого человека в этих странных толстых очках. Память гаденько захихикала и отказалась выдавать информацию о том, где именно.

— О, простите, пожалуйста, — вьюнош пришел в себя и кинулся поднимать меня с пола. Я потерла свободной рукой пятую точку и поморщилась: знатно приземлилась. Хорошо, что сегодня был один из тех дней, когда я надевала джинсы, иначе сверкала бы я на весь университет своими ажурными чулками. Да и вообще, выглядела бы крайней нелепо. Передернувшись от воображаемого, я начала собирать рассыпанные книжки и тетрадки. Парень кинулся мне помогать.

— Ага, бывает, я сама тоже красотка, выруливаю из-за угла, даже не думая, что там кто-то может идти. — Я пригляделась к парню. Блин, эти дурацкие очки скрывают пол-лица, совершенно ничего нельзя разглядеть. Хех, кажется, он покраснел. Так, где же я его видела? Вспоминай, у тебя же отличная память!

— Лилек! — раздался посредь коридора голос Никитоса. Оп-ля, я таки не избавилась от этого незадачливого героя-любовника. Ну как отмазаться от вечернего приглашения, мне сегодня Григорий точно задаст что-нибудь каверзное, он любит это дело, и я обычно от него уползаю измочаленная и загруженная.

Лампочка снова перегорела в моем мозгу, и я в очередной раз напугала вьюноша, который имел несчастье встретить сегодня меня на своем пути.

— Молчел, выручай, скажи этому, что ты мой парень, — тихо прошипел я, дергая парня за руку. Тот изумленно уставился на меня, а я, лихорадочно соображая, дико завращала глазами:

— Потом все объясню, сейчас надо действовать. — И не нашла ничего умнее, как поцеловать парня. "Глаза прикрой, придурок" — взмолилась я, наблюдая сквозь ресницы офигевшие глаза того, кому сейчас впивалась в губы. Сзади раздался сдавленный кашель, и только тогда я отстранилась от новоиспеченного бойфренда, состроила недовольную мину и обернулась. На меня смотрел слегка погрустневший Никитос.

— О, Никита, это ты... — я сделала вид, что растерялась. — Познакомься, это мой парень. Давно надо было тебя с ним познакомить.

— А... — выдавливает из себя Никита, протягивает руку моему "бойфренду". — Никитос.

— Федор, — отжигает мой "бойфренд", и я едва не хлопаюсь обратно на пол. От так нашла себе ботаника, мда...

Никитос нездоровым взглядом окинул нас обоих и решил-таки допытать судьбу до конца:

— Получается, ты сегодня с нами в боулинг не пойдешь?

— Нет, Никит, извини, — я сделала печальное лицо и взяла Федора за руку, что не укрылось от внимательного взгляда Никитоса. — У нас с Федей сегодня немного другие планы.

— Ладно, тогда звони, если передумаете или освободишься. — На последнем слове было сделано ударение, после чего Никитос развернулся и утопал своей дорогой. А я осталась один на один со своим неожиданным мальчиком-"решением все проблем". Так, теперь надо ему все объяснить. И очень не вовремя всплыла мысль о том, что где-то на четвертом этаже второго корпуса меня ждет мой куратор. Черт, придется объяснения с этим чудаковатым Федором отложить.

— Федор, меня зовут Лиля, очень приятно, — я выпустила руку молодого человека и улыбнулась. — Пардон за спектакль, хотела бы объяснить происходящее, но сейчас очень тороплюсь. Поэтому хочу по-быстрому тиснуть у тебя твой номер телефона, чтобы вечером позвонить и встретиться или просто объяснить все. Ты же не против?

И я хлопнула пару раз ресницами. Кто ж после такого будет против? Раньше за такое вообще сразу женились, но мне сие пока ни к чему. Федор, не отрывая взгляда от моего лица, продиктовал номер своего телефона, я тут же ему позвонила на мобильный и довольная умчалась к куратору. Где имела удовольствие просидеть почти до глубокого вечера, периодически строя глазки Григорию Петровичу. Надо сказать, что это был весьма симпатичный преподаватель, который вел только краснодипломников, поскольку сам был весьма умен и образован. Каждый диплом его выпускника приравнивался к шедевру, поскольку преподаватель всегда вкладывал душу в студента и дипломную работу. Ну а мне он нравился просто как мужчина. Потому что был симпатичным, с добрыми глазами, сумасшедшим чувством юмора, отличным произношением английского, потрясающим знанием литературы и без всяких закидонов, присутствующих в поведении преподавателей, добившихся больших успехов среди своих коллег. К тому же, Григорий Петрович был не женат, и ему было всего тридцать два. Что делало его в глазах женской части университета очень занятным женихом. Я тоже не отставала от других, пытая свое счастье вот уже два года. Иногда мне казалось, что Григорий Петрович начинает на меня поглядывать не как на студентку, но это чувство испарялось на следующее же занятие.

Сегодня мы прорабатывали вторую главу диплома, дискутируя, в основном, на тему: сколько страниц должно быть в главе, и что из найденного мною материала можно выкинуть, а что оставить. Я дралась за каждую строчку, но все-таки Григорий Петрович выиграл у меня треть материала и торжественно вычеркивал неформатные, по его мнению, фразы. Расстались мы довольными. Выйдя в коридор корпуса, я с удивлением отметила, что на улице уже порядочно темно, и домой я приеду очень поздно. Тут же настрочила смс матери, чтобы та не волновалась и направилась к выходу из корпуса.

— Лиля, — отделилась от стены тень и шагнула ко мне. Я дико перепугалась и, оглушительно взвизгнув, боднула тень головой в живот. Есть во мне черта делать неадекватные поступки. И это не смотря на всю мою правильность в отношении учебы и мечты о работе. Хотя, эти вещи и жизнь вне их — я стараюсь не смешивать. А моя импульсивность — ну куда без нее.