Я против тебя

При встрече со школьными подругами мы часто обсуждаем нашу "семейную" и не очень жизнь. Ну как "семейную" — под этим мы подразумеваем тех, кто уже состоит в серьезных отношениях достаточно долго, год там, или два. Поскольку у меня нет постоянного парня, я рассказываю о себе в последнюю очередь. Нет, не стоит думать, что у меня нет постоянного бойфдренда только из-за того, что я страшна собой. У меня его просто нет, ибо нет времени на кого-то еще другого, кроме меня любимой. Я учусь на четвертом курсе иностранного факультета, и через два месяца мне предстоит защита бакалаврского диплома. Поэтому, в настоящий момент постоянного молчела у меня нет. Не готова я пожертвовать своим красным дипломом и будущей карьерой ради каких-то недельных гулянок. Но вот засада, мои однокурскники и однопоточники упорно не хотят этого понимать. Во мне они видят лишь девушку с веселыми кудряшками светло-русого цвета и задорным блеском в глазах, которая предпочитает болтать с ними о жизни на английском языке (а я просто обожаю английский язык) и знает кучу уморительных историй о детях (просто у меня есть старшая сестра, которая вот уже полгода как счастливая обладательница этого орущего пупса. Бррр, мрак!). И почему-то именно всем и именно весной, то есть сейчас? нужно подкатить ко мне с предложением "прогуляться сегодня по аллеям нашего чудного парка, ведь весна и пахнет летом". Ну весна, да, ну грязно в парке (а оне, парне, об этом, кажется, не задумываются), а "пахнуть летом" может только сено или солома, что начинает навевать на определенные мысли. Старательно посылаю все лесом, но, видать, весна окончательно вступила в свои права, ибо не доходит до них ни одна моя фраза "Fuck you" на вежливом английском. И однажды ночью, когда я перечитывала своего любимого Ирвина Шоу на английском, в голову мне закралась до ужаса неприличная мысль. "Эгей, хочешь нормально защитить диплом — найди себе парня!" — вспыхнула лампочка в мозгу, и от перенапряжения тут же перегорела. Но я, потирая слипающиеся глаза, за мысль ухватилась и начала ее обмозговывать. Чтобы сие значило? Так-то нелогично, я как раз бегаю от всех парней, чтобы иметь больше времени на подготовку к защите, а тут нате вам — найди парня и будет тебе щастье. И тут я наконец-то догоняю, что имел в виду мой гениальный, в этом случае, мозг. Серое вещество предложило некоторую авантюру, целью которой было найти тихого ботаника, который, глядя на мою внеземную красоту (эх, страдаю я нарцисизмом), согласиться покантоваться в роли моего парня (ненавязчивого, конечно), пока я буду готовиться к диплому. А как только диплом будет защищен, будет произведено "милое обоюдное расставание по причине несхожести характеров", и снова толпы моих поклонников (привыкла я к ним, знаете ли, бальзам на душу при виде восторженных мужских глаз, ласкающих тебя и твою фигурку) придут ко мне, дабы я утешилась в их море обожания. К-хм, мне нравится такая идея, даже очень! Только вот проблема: где бы найти такого ботаника, который не напридумывает себе лишнего, когда я приглашу его поучаствовать в авантюре, и который не влюбится в меня по истечению определенного срока? Почти уснувшие глаза отметили, что время четыре утра, передали информацию в мозг, и мое гениально серое вещество тут же запротестовало, мол, я даю тебе ген. идеи, а ты бездарно разбазариваешь время для отдыха. Я покорно согласилась с ним и завалилась на мягкую подушку, одновременно перебирая одногруппников, которым можно было бы так довериться. Так и не найдя подходящей кандидатуры, я уснула.

Нет, все-таки нельзя читать ночью, а потом переться в университет ко второй паре, пусть это даже мой любимый английский, на данный момент чтоб ему провалиться. Я отчаянно хотела спать, и пыталась не зевать как гиппопотам. Получалось плохо, я почти носом писала в тетради сочинение на тему любовной лирики Шекспира. Мы недавно прочитали несколько страниц легендарной шекспировской трагедии "Ромео и Джульетта" в оригинале, сломали все клетки серого вещества, переводя заковыристые словообороты, а теперь мучили собственный слог, пытаясь создать убогое подобие тому, что написал Шекспир. Все-таки, наша англичанка садистка, и где она откопала это безумие. Я клеванула еще раз носом, встретилась лбом с партой, услышала за спиной смешки дорогих одногруппниц и мигом проснулась.

Моя война с основной частью населения факультета иностранных языков, которую составляли фемины, по-другому, вуменс, началась еще в ту эпоху, когда не родился Ииус. Шучу. На самом деле все началось с первого курса, когда я ходила в университет вся из себя красивая, ухоженная, при костюмах, дорогих туфлях и сумках и неизменных чулках. Имидж у меня такой был, именно такой я видела себя в будущем: успешная переводчица-лингвист с высшим образованием и красным дипломом. А лучше двумя. Поэтому нещадно каждое утро драла свои непокорные кудряшки, укладывая их в замысловатые прически, подкрашивала глаза, делая их чуть выразительнее, но при этом старалась не перебарщивать с макияжем. В моем представлении, успешная переводчица обладала ухоженным лицом и незаметным макияжем, который скрывал недостатки и обращал внимания на достоинства. Ну чокнутая была, вообщем. Ближе к третьему курсу я, под напором сестры и отца, и еще пары-тройки вечно влюбленных в меня друзей влезла в джинсы и футболки, правда, обтягивающие. Знаете, было чем гордиться. Недо-третьим размером, но у кого-то и такого нет. Правда, джинсы я носила раз-два в неделю, все еще отдавая предпочтение чулкам и костюмам. За что и вызвала дикую нелюбовь у своих сокурсниц, которые подчас одевались как девочки-нимфоманки, выставляя напоказ все что можно и не нужно, при этом, не всегда обладая достаточными формами для демонстрации анатомии. Но сокурсниц сие не стесняло, они продолжали и далее демонстрировать чудеса женской фантазии относительно одежды. Кому-то из них явно требовалось поступать туда, где учат дизайнерить одежду. Мир моды был бы похоронен, правда-правда.

Я распахнула глаза, сделала пару вращательных движений ими, выпрямила спину и застрочила в тетради, поскольку появились мысли относительно прочитанного отрывка, да и время занятий поджимало. Но пока мозг подкидывал мысли для сочинения, а руки рисовали английские каракули, какая-то мелкая часть разума продолжала размышлять над мыслей, что щелкнула в голове ночью. Еще перед парой ко мне подкатил Никитос, демонстрируя шикарную улыбку и самое радужное растроение.

— Привет Лилек! Как оно там, не сдохло еще?

— О, оно просто очаровательно, два дня в теплом месте — и душок просто романтичный, — состороила я гримасу. Вот же дает, кто так к девушке подкатывает, хотя, Никитосу можно, этот типец страдает по мне еще с первого курса, он как-то незаметно перекочевал в разряд "друзья" и поэтому я ему прощала многое. Даже вот такое приветствие.

— Лиль, вечером свободна? Сегодня должно быть чудное рубилово в боулинге, собираются две команды по четыре человека, я приглашаю тебя в свою команду, — Никитос подмигнул и пристроился рядом у стенки, которую я имела честь подпирать. Спать-то очень хотелось. Правда, после приглашения сон переполз на вторую строчку приоритетов. Я мрачно зыркнула в сторону друга и протянула:

— Шары катать? Не, Никитос, я пас, я тут со своей племяшкой подралась, мелочь карапузная, она мне правую руку потянула. Боюсь, тебе я буду просто обузой, — племяшка и правда со мной подралась, правда, она просто обслюнявила мне палец, ибо не умеет ничего кроме этого, но стоит ли знать об этом незадачливому ухажеру?

— Ты? Обузой? — забавно округлил глаза Никитос. — Да никогда. Просто тогда приходи, посидишь, за меня порадуешься? Давай я за тобой в девять заеду.

"Вот жеж насос из знаменитой песенки" — рассердилась я, пытаясь на ходу еще одну, более действенную отмазку. Сонный мозг не работал, и Никитос уже почти поверил в свою удачу, считая молчание за знак согласия, когда к нашей группе подошла англичанка и пригласила всех в аудиторию. Никитос значительно посмотрел на меня, делая знак рукой, дескать, заметано, я заеду. Мне ничего не оставалось делать, как только вздохнуть и сесть за парту. Где ж найти такого неудачника, который будет соображать куда дольше, чем два месяца и потом не будет предъявлять претензий? Я стерва, конечно, но так хочется спокойно сделать диплом.

Может звезды сговорились вместе с моим мозгом, который услужливо посреди ночи подбросил идейку, не оставлявшую меня в покое, может судьба моя золотая промухала момент, отвлекшись на маникюр-педикюр, но сегодня я таки нашла того незадачливого вьюношу, который согласился стать моим парнем-на-два-месяца. Естественно, о сроке службы он ни фига не подозревал. Но и для меня эта встреча оказалась немного шокирующей. Правильнее даже сказать, она выбила у меня почву из-под ног, ненадолго, конечно, но такого со мной еще не было.

Итак, я неслась по коридору университетского корпуса, опаздывая на встречу со своим куратором. Ну как, опаздывая, еще было минут пятнадцать до назначенного времени, но мне хотелось привести себя в порядок, чуток подправить макияж, поскольку моим куратором являлся весьма симпатичный преподаватель английского и французского, Григорий Петрович Шилден. На встречу с ним я ходила как на праздник, не обращая внимания, что наши отношения были сугубо преподавательско-студенческие. А вдруг?!

Я вывернула за угол коридора и влегкую кого-то протаранила. Кто-то сдавленно охнул, а я смачно приземлилась на пятую точку. Энергия удара, будь неладна физика, приобрела отрицательный вектор, и сейчас я, промаргиваясь, смотрела на того, кому въехала в живот. Гм, кажется, я где-то видела этого молодого человека в этих странных толстых очках. Память гаденько захихикала и отказалась выдавать информацию о том, где именно.

— О, простите, пожалуйста, — вьюнош пришел в себя и кинулся поднимать меня с пола. Я потерла свободной рукой пятую точку и поморщилась: знатно приземлилась. Хорошо, что сегодня был один из тех дней, когда я надевала джинсы, иначе сверкала бы я на весь университет своими ажурными чулками. Да и вообще, выглядела бы крайней нелепо. Передернувшись от воображаемого, я начала собирать рассыпанные книжки и тетрадки. Парень кинулся мне помогать.

— Ага, бывает, я сама тоже красотка, выруливаю из-за угла, даже не думая, что там кто-то может идти. — Я пригляделась к парню. Блин, эти дурацкие очки скрывают пол-лица, совершенно ничего нельзя разглядеть. Хех, кажется, он покраснел. Так, где же я его видела? Вспоминай, у тебя же отличная память!

— Лилек! — раздался посредь коридора голос Никитоса. Оп-ля, я таки не избавилась от этого незадачливого героя-любовника. Ну как отмазаться от вечернего приглашения, мне сегодня Григорий точно задаст что-нибудь каверзное, он любит это дело, и я обычно от него уползаю измочаленная и загруженная.

Лампочка снова перегорела в моем мозгу, и я в очередной раз напугала вьюноша, который имел несчастье встретить сегодня меня на своем пути.

— Молчел, выручай, скажи этому, что ты мой парень, — тихо прошипел я, дергая парня за руку. Тот изумленно уставился на меня, а я, лихорадочно соображая, дико завращала глазами:

— Потом все объясню, сейчас надо действовать. — И не нашла ничего умнее, как поцеловать парня. "Глаза прикрой, придурок" — взмолилась я, наблюдая сквозь ресницы офигевшие глаза того, кому сейчас впивалась в губы. Сзади раздался сдавленный кашель, и только тогда я отстранилась от новоиспеченного бойфренда, состроила недовольную мину и обернулась. На меня смотрел слегка погрустневший Никитос.

— О, Никита, это ты... — я сделала вид, что растерялась. — Познакомься, это мой парень. Давно надо было тебя с ним познакомить.

— А... — выдавливает из себя Никита, протягивает руку моему "бойфренду". — Никитос.

— Федор, — отжигает мой "бойфренд", и я едва не хлопаюсь обратно на пол. От так нашла себе ботаника, мда...

Никитос нездоровым взглядом окинул нас обоих и решил-таки допытать судьбу до конца:

— Получается, ты сегодня с нами в боулинг не пойдешь?

— Нет, Никит, извини, — я сделала печальное лицо и взяла Федора за руку, что не укрылось от внимательного взгляда Никитоса. — У нас с Федей сегодня немного другие планы.

— Ладно, тогда звони, если передумаете или освободишься. — На последнем слове было сделано ударение, после чего Никитос развернулся и утопал своей дорогой. А я осталась один на один со своим неожиданным мальчиком-"решением все проблем". Так, теперь надо ему все объяснить. И очень не вовремя всплыла мысль о том, что где-то на четвертом этаже второго корпуса меня ждет мой куратор. Черт, придется объяснения с этим чудаковатым Федором отложить.

— Федор, меня зовут Лиля, очень приятно, — я выпустила руку молодого человека и улыбнулась. — Пардон за спектакль, хотела бы объяснить происходящее, но сейчас очень тороплюсь. Поэтому хочу по-быстрому тиснуть у тебя твой номер телефона, чтобы вечером позвонить и встретиться или просто объяснить все. Ты же не против?

И я хлопнула пару раз ресницами. Кто ж после такого будет против? Раньше за такое вообще сразу женились, но мне сие пока ни к чему. Федор, не отрывая взгляда от моего лица, продиктовал номер своего телефона, я тут же ему позвонила на мобильный и довольная умчалась к куратору. Где имела удовольствие просидеть почти до глубокого вечера, периодически строя глазки Григорию Петровичу. Надо сказать, что это был весьма симпатичный преподаватель, который вел только краснодипломников, поскольку сам был весьма умен и образован. Каждый диплом его выпускника приравнивался к шедевру, поскольку преподаватель всегда вкладывал душу в студента и дипломную работу. Ну а мне он нравился просто как мужчина. Потому что был симпатичным, с добрыми глазами, сумасшедшим чувством юмора, отличным произношением английского, потрясающим знанием литературы и без всяких закидонов, присутствующих в поведении преподавателей, добившихся больших успехов среди своих коллег. К тому же, Григорий Петрович был не женат, и ему было всего тридцать два. Что делало его в глазах женской части университета очень занятным женихом. Я тоже не отставала от других, пытая свое счастье вот уже два года. Иногда мне казалось, что Григорий Петрович начинает на меня поглядывать не как на студентку, но это чувство испарялось на следующее же занятие.

Сегодня мы прорабатывали вторую главу диплома, дискутируя, в основном, на тему: сколько страниц должно быть в главе, и что из найденного мною материала можно выкинуть, а что оставить. Я дралась за каждую строчку, но все-таки Григорий Петрович выиграл у меня треть материала и торжественно вычеркивал неформатные, по его мнению, фразы. Расстались мы довольными. Выйдя в коридор корпуса, я с удивлением отметила, что на улице уже порядочно темно, и домой я приеду очень поздно. Тут же настрочила смс матери, чтобы та не волновалась и направилась к выходу из корпуса.

— Лиля, — отделилась от стены тень и шагнула ко мне. Я дико перепугалась и, оглушительно взвизгнув, боднула тень головой в живот. Есть во мне черта делать неадекватные поступки. И это не смотря на всю мою правильность в отношении учебы и мечты о работе. Хотя, эти вещи и жизнь вне их — я стараюсь не смешивать. А моя импульсивность — ну куда без нее.

Забоданный мной человек охнул и попятился назад. Я же, довольная собой, встала в стойку, как учил папа, и приготовилась врезать нахалу учебниками.

— Лиль, это Федор, — парень снова оперся на стенку и перевел дыхание. Знатно я боднула, у человека аж дыхание сперло.

— Федор? — удивилась я, а потом неожиданно вспомнила о своем "бойфренде". — А, Федор. Ой, а ты чего так поздно делаешь в университете?

— Тебя жду. Ты же, типа, моя девушка, — мне показалось, или этот ботаник ухмыльнулся.

— О! — только и смогла выдавить я. Пришлось выйти из стойки "в морду-фас" и подойти поближе к парню. — А я думала тебе позвонить.

— Или встретиться. Я предпочел второе. Тем более что у меня занятия были еще после нашей встречи, а ты к куратору спешила. От него ты, обычно, раньше чем через два часа не уходишь.

— Вау, какая осведомленность о распорядке моей жизни, — поразилась я. — И откуда у тебя столько информации обо мне?

— Просто знаю и все, — пожал плечами Федя (ну и имечко у него, до сих пор смешно). — Пойдем? Провожу пока до остановки?

— Ну пойдем, — я всматривалась в лицо неожиданного провожатого, силясь припомнить, откуда оно мне так знакомо. Кажется, что-то начинаю припоминать, где-то на потоке его мордашка мелькала. Вроде какой-то заумный парень, полиглот, знает чуть ли не десять языков и среди наших преподавателей сходит за божка: на него молятся и отправляют на разные конкурсы. Если это так — то я сурово вляпалась. Два месяца терпеть общество заумника — это будет слишком даже для меня, но я, же, умная, я придумаю, как его нахлобучить.

— А ты где учишься? — задала я вопрос, и тут же поняла, насколько он был глупый. — Я имею в виду, на какой факультете и курсе, — поспешила я поскорее исправиться. Негоже портить имидж девочки-умнички.

— Я учусь на инязе, вместе с тобой, — Федор глянул на кипу учебников в моих руках. — Давай понесу, кажется, так должны поступать парни для своих девушек?

Мне кажется, или он снова ухмыльнулся? Надо побыстрее ему все объяснить, чтобы не напридумывал себе лишка. Хотя, судя по всему, он уже успел наворотить горы разной вышины.

— Федор, я сейчас тебе расскажу свою ситуацию, а ты главное, только не смейся. И я очень надеюсь на твою помощь, — я собралась с духом и начала. — Понимаешь, я в этом году защищаю бакалаврский диплом, это уже совсем скоро, осталось чуть более двух месяцев. Работа у меня серьезная, я иду на красный диплом, и преподаватель у меня соответствующий. Григорий Петрович, знаешь такого?

Федор кивнул в знак согласия. Интересно, на каком он курсе, ведь так и не ответил, засранец.

— Ну так вот, для написания диплома мне нужно много времени, я собираюсь подойти к этому очень ответственно. А ребята с моего потока почему-то не дают мне прохода, все время куда-то приглашают, зовут на свидания. Отказывать не всегда удобно, и мне приходится идти вместе с ними в ущерб своему диплому, — продолжила распинаться я. Да, я действительно время от времени хожу на свидания с понравившимися мне мальчиками, не более одного-двух раз с одним. Чтобы не расслаблялись. Стерва, да?

— Поэтому я хочу, чтобы у меня был постоянный парень, ну, по крайней мере, чтобы другие думали, что он у меня есть. И отстали от меня на некоторое время.

— Дай подумать. И мне ты хочешь предложить роль своего парня, то есть, псевдо-парня?

— Эм, ну да, — кивнула я, забыв, что в полутемном коридоре этот жест будет малоразличим.

— Почему я? — задал следующий вопрос Федор. И вполне справедливый себе вопрос. Я озадаченно нахмурила лоб. А, собственно, почему он? Так-то университет у нас большой, и помимо факультета иняза есть еще филологический, геологический, биологический, исторический. Что там еще по списку? Даже не помню. Могла бы и там поискать себе ботаника. А почему-то выбрала его. Хотя, ситуация была экстремальная, мне срочно был кто-то нужен, а он так удачно врезался в меня. Или я в него. Но не говорить же ему об этом, обидится еще, ранимая душа (ботаники, они такие), и откажется быть моим псевдо-парнем. Честно говоря, из-за недосыпа я не смогла с толком-расстановкой обмозговать данную мысль, приходилось импровизировать на ходу. Надеюсь, что мне хорошо это удается.

— Думаю, можно считать это провидением, — отозвалась я после трехсекундного размышления. — Ведь именно в тебя же я врезалась.

— Да? И что же ты предлагаешь? Если честно, мне как-то не льстит перспектива быть "ненастоящим" парнем. Не люблю быть прикрытием.

Ах ты ж боже мой! Какие мы! Блин ботаник, так и знала, ранимая душа. Душонка. Душоночка! Я отчетливо скрипнула зубами.

— Тогда предлагаю разработать условия. Мое условие — быть моим прикрытием, пока я пишу свой диплом. Мне не надо от тебя ни подарков, ни цветов, ни кино, ни домино. Мне нужна твоя помощь, скажем так. Твои условия?

— Хм, дай подумать. — Федор забавно подергал носом, видимо, почесывая таким образом переносицу под очками. — Я хочу два свидания в неделю. И места буду выбирать я.

— А если я не соглашусь? — недовольно зыркнула в его сторону я. Фига, он мне еще и условия ставит!!! Ведь ботаник же, мог бы с пониманием отнестись к девушке, которая мечтает написать порядочный диплом.

— Тогда я всем расскажу, что ты обманываешь парней. Не думаю, что после такого с тобой кто-то захочешь пойти на свидание.

Вот ГАД! Я задохнулась от возмущения. Паразит! Упырь очкастый! Чтоб тебя на факультете ботаники растения сожрали! Но делать нечего, придется соглашаться, прикрытие очень нужно, да и портить свою репутацию мне не очень бы хотелось.

— Ладно, договорились, я за собой оставляю право выбрать время и день свидания. Но! После того, как я защищаю диплом — наше соглашение разрывается. — Поставила точку я. Федор лишь улыбнулся и пожал плечами.

Он проводил меня до остановки и посадил на автобус. Мне лишь оставалось возмущенно пыхтеть и дуться. Блин, надо же, меня провели. Вот дернул меня черт связаться с ботаником. И почему он так некстати подвернулся мне сегодня в коридоре корпуса? Глядишь, я и нашла бы кого попроще, не такого занудливого и требовательного. Черт, я же еще его и поцеловала. Хотя, считать за полноценный поцелуй то прижатие к его губам вряд ли можно. Но он же ботан, от него все можно ожидать. Я расстроено теребила сумку, осознавая, что этот Федька таки умудрился напридумывать себе небывалых гор с одного только поцелуя.

Вечером того же дня я получила феерическое смс.

"Привет, "подруга"! Предлагаю наше первое свидание провести в парке, предположительно завтра после пар".

Я целых пять минут потратила на то, чтобы вникнуть в смысл написанного. Смс-ка Федора выдернула меня из омута английского и я медленно отходила от прочитанного. Но когда до меня дошел смысл смс, я едва не ругнулась в голос. Хорошо, что вовремя остановилась, иначе мои родители, не смотря на то, что я младшая в семье, лишили бы меня карманных денег и развлечений.

"Привет, Федор. Завтра после пар, но не больше чем на полтора часа. Мне нужно много заниматься"

Нет, кажется, сегодня ночью я перестаралась с хвалебным эпитетами своему мозгу. Он ни фига не гениальный, мне все больше и больше начинало казаться, что я влипла.

Что-то слишком быстро наступило "завтра". Я долго рассматривала свое хмурое отражение в зеркале, пытаясь придумать, как к минимуму свести наше свидание с Федором. Для начала я решила, что оденусь принципиально в свой лучший костюм и чулки. Туфли на высокой шпильке помогут мне сократить путь шляния по парку, ибо я быстро устану, буду ныть и сокращу свое свидание, как минимум на полчаса. Надо дать понять Федору, что это всего лишь договоренность и ничего более.

Я очень люблю фиолетовый цвет и все его оттенки. Почему-то тянет к этому цвету неимоверно, и не смотря на огромное количество одежды цвета фуксии, ирисов или фиалок, я до сих пор не могу удержать от покупки новой кофточки какого-нибудь нежно фиолетового цвета. Мания прям какая-то. Вот и сегодня я облачилась в костюм насыщенного фиолетового цвета, я обычно его называю цветом "Изабелла", ибо точно такого цвета в саду моих родителей растет виноград. Приталенный пиджак подчеркнул грудь и талию, юбка "до колен" стыдливо прикрыли стройные ноги, а шпильки сделали меня выше сантиметров на 8 как минимум. Мое собственное отражение мне весьма и весьма понравилось, я даже поцокала от восхищения. Затем схватила небольшой портфельчик, который был куплен специально для моих костюмов, и вынеслась из дома. Поскольку машины у меня еще не было, приходилось уезжать в университет на общественном транспорте, но благо остановка была рядом, меня это не сильно утруждало. На пару я пришла, как всегда, вовремя, за пять минут до появления преподавателя. И мгновенно уловила изменившуюся атмосферу в группе. Едва я только вошла в аудиторию, как шушукавшиеся до этого девчонки умолкли, окинули меня взглядами и захихикали. Мужская половина сначала проводила меня глазами, полными восхищения, но, словно опомнившись, стыдливо свернули глазенки в другую сторону. Так, кажется, здесь наследил Никитос. Вот жеж блин! Вроде мужчина, а трепло похуже моей соседки. Соседка тетя Нина никогда не оставляла ни одну деталь какого-либо происшествия не обсужденной со своими кумушками. Никитка, по ходу, с утра уже успел всем разнести "благую" весть о моем неожиданно парне. Так, Лилек, укрепляй оборону, дыши носом, сейчас будут атаковать.

— Лилек, привет! — слишком жизнерадостно улыбнулся мне Никитос с последней парты. И тебе не хворать, герой-любовник недоделанный.

— Привет, поц! — хищно улыбнулась я. Парень заметил мой оскал, и слегка поежился. — Что, как твоя жизняйка? Как вчерашний боулинг? Кто победил, кто проиграл? На что играли?

— Да нормально все вроде было, — стушевался Никитка. Упс, кажется, меня в гневе он еще не видел. — Играли на пиво (ну кто бы сомневался), моя команда продула. Вот если бы ты вчера была...

— Думаю, от этого конец игры не был бы менее плачевным, — закончила я за парня. — пойдем выйдем, друг Никита.

— А пара скоро начнется, препод не любит, когда после него заходят, — заюлил Никита.

— Так мы далеко убегать не будем, возле двери только чуток пошалим, — еще шире улыбнулась я. Честно говоря, все кипело внутри. Ну что за люди эти парни. Если не случилось у тебя с девушкой — так чего трепать ее имя промеж друзей своих и одногруппников. Нет, обязательно надо все рассказать, а потом посмаковать все подробности. Небось, долго они тут ржали над моим незадачливым "бойфрендом" по имени Федор. Мальчик выглядит непрезентабельно, и имя у него дурацкое, но кому какое дело до того, кому я якобы решила доверить свое сердце и печень?!

Никита, как кролик загипнотизированный взором змеи, поднялся со своего места и поспешно вышел в коридор. Я бодро процокала вслед за ним. За дверью тут же раздались приглушенные голоса, не иначе как обсуждения полились с новой силой.

— Ну давай, Никитка, колись, чего народ такой перевозбужденный вдруг стал при моем появлении? Али я сегодня выгляжу как тетя Дуня я базара? — приперла я парня к стенке.

— Да вроде нормальный народ, спокойно сидим, было бы чего курить — покурили бы. — Никитка нервно заерзал под моим внимательным взглядом. Покурили бы, не сомневаюсь. — А чего ты? Я ничего особенного не сделал!

— Ой ли? — прищурилась я. — Никит, у меня может голова и в бараньих кудряшках, но мозг нормальный, человеческий. Я вас уже как облупленных знаю, и мимику, и жесты, и голоса. Ты им что-то рассказал про меня. И я даже догадываюсь что. Колись! А то прям сейчас взрежу тебе печень!

— Спокойно, подруга! Ну рассказал я им про твоего этого Федора, — Никитос глупо хихикнул. — Имя у него дурацкое. Чего, правда твой парень? Давно? Где нашла такого утырка-то?

— Препод идет, — помрачнела я. — Пойдем в аудиторию.

Вот чего не люблю в людях — так это оценки по первому взгляду. А что мы видим с первого взгляда? Правильно, внешность. Хотя, я сама вчера тоже немного порассуждала на тему внешности Федьки, но он меня вчера подбесил. Эх, я-то думала, он будет тихий и спокойный, согласится на все мои условия, а на самом деле я нарвалась на тихий омут. Или просто у него время было прикинуть хрен к носу, поразмышлять над сложившейся ситуацией и найти в ней для себя выгодные моменты? Подумать времени не оставалось, поскольку возникший за плечом преподаватель грозно сдвинул брови и взглядом указал на дверь аудитории.

Все три пары я отсидела на иголках. Нервировало предстоящее свидание, раздражали шепотки за спиной, и доводила до белого каления мысль о том, что Никитка оказался никчемным человеком. Мда, а я подумывала о том, чтобы дать ему шанс. Ладно, оставим этого чудака в покое, займемся Федором. Ведь с ним у меня сегодня свидание. Которое, кажется, завтра станет достоянием всего факультета. Вот жеж ё! Надо было так влипнуть. Если бы я могла — я бы постучалась головой об парту. Мне, как и любой девушке, хотелось, чтобы моим парнем был красивый, умный, талантливый, веселый молодой человек, с которым можно было бы поговорить и не умереть со скуки, который бы понимал язык ночной тусы и С++, который был бы галантлив и вежлив как королева Виктория. Ах, девичьи мечты, вы разбиваетесь о суровую реальность. Или это непутевая башка разбивает подобные мечты вдребезги, ведь умудряемся же находить что-то совершенно противоположное тому, что видим в мечтах. Так и я, хотела прынца, а по собственной глупости (ну как же, диплом спасаю, хочу не работу, а кандидатскую целую) нашла очкастого задохлика. Я не выдержала и все-таки стукнулась головой об парту. Блин, больно!!!

Апрельское солнышко уже напекло мою макушку, пока я сидела на скамейке возле университета и пила холодный чай. Именно на этой скамейке мы договорились встретиться с Федором, но я как обычно, приперлась пораньше. Сама себе я объяснила это тем, что хочу разведать обстановку вокруг, но на самом деле, меня тупо трясло и я просто хотела успокоиться. Не знаю, почему я так нервничала перед этим свиданием, ведь у меня их было много, и каждое было для меня не больше, чем просто времяпрепровождение. А тут — словно экзамен сдаю.

— Привет, — раздалось рядом, и слева от меня на скамейку уселся Федор в своих ужасных толстых очках. Опять не могу понять, симпатичный он или нет. Я решительно поставила бутылку с чаем на скамейку и стянула с парня очки.

— Эй, ты чего?! — возмутился было он, но я уже откинулась назад, и взглядом опытного эксперта по мазне Пикассо начала осматривать открывшуюся передо мной картину.

— Во-первых, у меня имя есть, — лениво протянула я, — а во-вторых, должна же я понять, симпатичный ли парень, с кем я собираюсь проводить время, или нет.

Картина мира меня удовлетворила. Темно-карие глаза, высокий лоб, достаточно красивые губы, следы легкой небритости, что, однако, его не портило. Волосы были зачесаны назад, но даю руку на отсечение, они были мягкими и волнистыми. Ой, кажется, Федор надулся.

— Чего ты меня рассматриваешь, как проститутку. — Он невежливо выдернул очки из моих рук и вернул их себе на нос. — Нормальный я, какой есть.

— Угу-угу, — согласно покивала я головой и зажмурилась. Солнышко было ласковым, чай вкусным, а мальчик оказался вполне себе симпатичным. Так, теперь надо выяснить его степень занудности. Сама ботаник, сама зануда и знаю, как тяжело от этого окружающим. Моя ближайшая подруга Юля говорит, что иногда меня проще убить, чем унять. Эх, жаль она сейчас болеет, наверняка, помогла бы мне разобраться с моей буйно-ненормальной головой и сложившейся ситуацией.

— Ну что, мой парень, — я выделила последние два слова интонацией, и, кажется, Федор нахмурился. Блин, очки мешают разглядеть его мимику полностью. — Пойдем гулять в парк? Заодно и познакомимся поближе. Раз уж так случилось нам встречаться.

И я жизнерадостно улыбнулась. Федор в ответ кисло осклабился. А что, не можешь изменить ситуацию, измени отношение к ней. Может у меня получится подружиться с этой заучкой и в будущем он поможет мне с написанием магистерской работы?

Мы поднялись со скамейки, и, обходя лужи от таявшего снега, направились в парк. Наш студенческий парк располагался в десяти минутах ходьбы от университета. Конечно, парк не был студенческим, но там почти каждый день "погибали" на поле физкультуры наши отважные искатели диплома, поэтому про меж себя студенты именовали парк просто "наш". Мэрия города старательно ухаживала за всеми парка города, и "нашему" тоже перепадало от господских щедрот, поэтому дорожки в парке были выложены красивыми плитками, газоны подстрижены и покрашены (шучу, просто посадили "вечную" траву), а клумбы пестрели яркими незатейливыми цветочками. Но это все было летом, а сейчас там и сям грязными кучками пылился снег. Апрель уже давно перевалил за середину, но зима в этом году была дюже снежная, поэтому снег все еще лежал на земле. Я осторожно ступала по дорожке, стараясь не испачкать туфли, не люблю грязную обувь. Зато Федор шел, словно перед ним была красная дорожка. Меня от этого слегка перекосило, но мозг немедленно меня успокоил, сообщив, что мне с этим перцем деток не нянчить. Ох, не загадывал бы он наперед, умник этакий.

— Расскажешь о себе? — попросила я, перешагнув очередную лужу. Нам оставалось перейти дорогу — и начинался парк.

— Ботаник я, — пожал плечами Федор.— Люблю иностранные языки, интересуюсь языками программирования, путешествиями, музыкой. Увлекаюсь учебой.

Божественно, как многословно. А поподробнее?!

— Учеба — это основное твое увлечение? Или есть что-то для души? — я остановилась, допила чай и закрутила крышку. Надо будет выкинуть по дороге.

— Может что-то и есть, но ты не из тех людей, которым я об этом рассказываю. — Усмехнулся Федор. А ты непросто ботаник, каким пытаешься прикинуться.

— Да я и не претендую, я лишь так, поддерживаю беседу. А то гулять и молчать — мы как-то для этого не сильно влюбленные, — фыркнула я. Подумаешь, фифа скрытная. Знаем мы увлечения ботаников, баб голых в инете разглядывать, пока никто не видит.

— Зачем тебе вся эта замута с "псевдо-парнем"? — спросил вдруг Федор.

— Так я вроде бы вчера тебе все объяснила, — удивилась я.

— По мне — так сплошная глупость.

— Почему? — не согласилась я, хотя хотелось закивать: не глупость — тупость непроходимая!!!!!!!!!

— Со стороны это выглядит как некий фарс. Успешная красивая блондинка внезапно находит себе в парни неприметного ботаника типа меня. Никто не поверит, что между ними что-то есть. Все начнут искать правду, докапываться, строить предположения. А слухи? Ведь о тебе пойдут слухи. Или тебе плевать на твою репутации девочки, за которой волочится половина универа?

— Не плевать, — мрачно выдавила из себя я. Ты, Федяка, блин, прав. Но мне важен диплом, кто бы чего там не подумал. И что стоит репутация в университете против моего светлого будущего? — Но тебе-то какая с этого разница? Ты по законам жанра должен светиться от счастья, что успешная блондинка обратила на тебя внимание. А ты весь из себя такой, словно это за тобой волочиться половина университета.

— Может так оно и есть? — усмехнулся Федор, глядя на меня сквозь свои тупые очки.

— Угу, но только почему-то ты принял мое предложение и мои условия, и именно со мной ты сегодня пошел на свидание. Точнее, именно меня ты пригласил на свидание, — так же мрачно парировала я его усмешку. Федор перестал усмехаться.

— А ты не пробовала объяснять своим поклонникам, что тебе сейчас не до них? Чем ввязываться в вот такую интригу?

— Пробовала, — я уныло покосилась на Федора. — Только разве вы самцы весной понимаете слова "нет"? Бесполезно, ощущение, у них всех разом сломало рубильник под названием "при необходимости включить мозг".

Кажется, я смогла чуток развеселить Федора, он снова усмехнулась и вдруг остановился. Я тоже была вынуждена остановиться и удивленно возрить на него свои очи — классно я завернула, да?

— Еще один вопрос, который меня мучает со вчерашнего вечера. — Федор засунул руки в карманы джинс и качнулся на пятках. — Ты не думала о том, что я могу согласиться, а потом кинуть тебя? Типа сделать вид, что согласен на все твои условия, даже сходить на пару свиданий, а потом весь универ узнает о твоей уловке?

Мне захотелось его ударить. Сильно, больно, желательно в глаз. Только на шпильках не сильно размахаешься, в лучшем случае — пощечина, в худшем — ремонт шпилек. Мне только и оставалось, что стоять и смотреть на него, на его дурацкие очки, которые скрывают от меня глаза этого пройдохи. Мда, я и подумать не смела, что ботаники могут быть такими... сволочами. Хотя чего там оправдываться, я реально вообще ни о чем не думала. Эх, моя импульсивность! Как там говорилось про одну героиню в недавно прочитано романе: она плохо кончит. И я. Уже чую близкий конец Лилька. Мля...

— И что ты всем этим хочешь мне сказать? — я угрожающе сдвинула брови. Самая лучшая защита — это нападение. Надеюсь, мой мозг блондинки, который призван быть гламурным и розовым, но исполняет роль отличницы, не даст сбой в последний момент. — Попытка шантажа моей репутацией? Ты опоздал, мой друг уже сегодня рассекретил нас. Группа на ушах стояла, обмусоливая свежую новость. Так что можешь свернуть глашатаев и фанфары, цирк уезжает без представления. Для меня важен диплом, а что скажут там люди, имеющие малый вес в моей жизни — уже как-то розово-фиолетово.

— Ну, тогда останется только добавить пикантности тем разговорам, что уже есть. И пусть твои поклонники поверят, что у тебя действительно есть парень, — с этими словами Федор притянул меня к себе и поцеловал. Я же, в свою очередь, не ожидавшая такой подставы, растерялась и забыла, какие мышцы отвечают за рефлекс вырывания своего тела из рук насильника. Когда же он, наконец, прекратил насильничать над моими губами (а вроде неплохо целуется?!), я возмущенно выдохнула, и собралась было закатить истерику, но Федор прижал палец к губам и одними глазами указал куда-то мне за плечо.

— Кто там? — шепотом спросила я, забыв о том, что надо громко-громко возмутиться и отпинать нахала.

— Там твоя охрана. Палят нас с тобой. Пусть думают, что у нас все серьезно, глядишь, твой диплом действительно не пострадает, — лицо Федора было серьезным, а в голосе плескалось веселье. Гм, я, правда, хотела его убить пару секунд назад?

— Так ты не будешь палить меня через два свидания, а создашь иллюзию, столь мне необходимую, чтобы я смогла закончить свой диплом? — все тем же шепотом продолжила я. Кста, мои руки непонятным образом оказались у него на талии, и я, кончиками пальцев начала ощупывать своего ботаника на предмет жирка. Гм, а где жирок? Я чувствую только подтянутый пресс. Или пивас вместе с сухариками и чипсами он не употребляет? Типа вредно для мозга?

— Я тебе уже сказал свои условия, — кажется, Федька пристроил свой хаер над моей макушкой, так, что я стала дышать ему в грудь. И чего он там обозревает? Окрестности на предмет фашистов? — Два свидания в неделю — и я прикрываю тебя.

Я угукнула, удовлетворенная его обещанием. И потихоньку высвободилась.

— Пойдем дальше, ты ж меня все-таки на прогулку позвал, а не стоять вот так двумя соляными столбами, — ухмыльнулась я и потащила Федьку вглубь парка. Мда, если за нами действительно наблюдали мои драгоценные одногруппнечки, то Федька исполнил потрясающий номер по канифолению мозгов. Только вот целовать меня не надо было. У меня к таким родам движениям особое отношение.

В целом, мы провели время неплохо, болтались целый час по парку, пинали снег, обсуждали наши взаимодействия в сложившейся ситуации, угорали над придурками из моей группы. Может все-таки, хорошо, что я врезалась именно в Федьку? Может, на его месте другой ботан враз растерялся и даже бы не понимал, с какой стороны меня брать за руку. А Федька по простому держит меня за пальчики, второй рукой вечно поправляет свои дурацкие очки и что-то мне постоянно втирает. Иногда мы переходили на английский, он поправлял мое произношение, хотя я была уверена, что у меня лучшее произношение в группе, да и на специальности, но тут Федька меня переплюнул. Что ж, в ряды гениев я не рвусь, мне и так достаточно заварух в жизни.

— Ладно, я уже подзамерзла, пора до дому двигать. Вдруг сегодня систер притащиться со своим киндером — с ними еще придется разгребать. Да и у тебя, наверно, дел полно.

— Да, есть такое. Ну что, когда второе свидание? — Федор явно времени не терял. Я смогла прорваться сквозь толщу его линз и узреть по его глазам, что он замышлял что-то явно противозаконное и неестественное в отношении меня. — Так, у тебя послезавтра всего две пары, значит, заканчиваешь в два. Вот, предлагаю послезавтра в два на той же лавочке, что и сегодня. Я тебя кое-куда поведу.

Оу, развлечения?!

— А кони будут? — радостно заулыбалась я, играя роль дауна.

— Коней не будет, но будет возможность организовать, — Федор улыбнулся, и мне его улыбка показалась коварной. Блин, тогда я снова буду в юбке. А что, повод и причина отмазаться от некулюторных действий.

Будильник выдернул меня из какого-то вязкого сна. Я зевнула и нехотя потянулась. Всего две пары, но зато с утра. Если бы хотя бы с 12 — то можно было выспаться. А тут.. ладно, надо вставать, приводить себя в порядок. Сегодня плюс ко всему еще и свидание с этим Федором. Он мне обещал каких-то там коней. Пригонит еще толпу гопников на свидание, в голову этому ботанику что только может не взбрести. Интересно, он когда-нибудь встречался с девушками? Занятая подобными мыслями, я мурлыкала себе под нос незатейливую мелодию и наводила марафет. Люблю ухаживать за собой, мне нравится сам процесс, я как будто погружаюсь в атмосферу салона красоты, правда на дому. Сделав последний мазок тушью по ресницам, я пару раз хлопнула глазами, высушивая тушь и улыбнулась сама себе. Говорят, что просто улыбнувшись самому себе, можно нехило поднять настроение. Не знаю, почему и как это действует, но это действительно так. Иногда на душе бывает так мрачно, что осенняя погода в самый противный дождливый день может спокойно покурить в сторонке. Но стоит усилием воли раздвинуть губы в улыбке, как коварно подкрадывающаяся сзади депрессия с визгами сбегает в неизвестном направлении. Вот и я улыбнулась своему отражению в зеркале, отгоняя мысли о недосыпе и о предстоящем свидании. Хотя, если оно будет такое же коротенькое, как и два дня назад — то сегодня я смогу даже оформить до конца вторую главу диплома, которую начала делать еще вчера.

Университет встретил меня, как всегда, гудящим ульем, полным торопящихся куда-то студентов. Вот если бы эти студенты еще и мед вырабатывали — вообще цены им не было бы. Я бодреньким козликом взобралась на достаточно крутое крыльцо первого корпуса и, слегка виляя бедрами (при ношении шпилек другой походки быть и не может), проследовала на третий этаж, в аудиторию, где у нас должна была быть пара современной английской литературы. Этот предмет я не особо любила из-за преподавательницы. У нее был синдром "училки". Ибо она считала, что только ее предмет является самым важным, самым лучшим, и если кто-то, не дай бог, не подготовился к семинару, или прогулял пару, или дал неполный/неточный ответ — была гарантирована промывка мозгов минут на пятнадцать. Предмет велся на хорошем английском, но это не спасало преподавательницу от всеобщей нелюбви. Я вошла в аудиторию, продефилировала до своего места и изящно опустилась за парту. Пока я шла к своему месту, успела оглядеть аудиторию и с удовлетворением отметить кислые лица ребят и нагло ухмыляющиеся фейсы одногруппниц. Да уж, я их точно повеселила. Все четыре курса крутила парням головы своим внешним лоском и прикидом, а тут под конец учебы сама попала на раздачу. Так и слышу их ехидные голоса: "Я всегда говорила, что у нее нет вкуса. Пусть и одевается как на картинке, но в отношении всего остального точно с головой не дружит". Я устроилась за партой поудобнее и мысленно махнула на всех рукой. Дайте только диплом защитить, а там уже настоящая работа, взрослые люди, другие интересы, новые встречи. И все это будет моим, стоит мне только защитить диплом. Нет, учебу я бросать не собиралась, равно как и ограничиваться бакалаврским дипломом. В планах был магистерский диплом, а там, дай бог, и аспирантура. Благо мозг позволял все это осилить, а лишние регалии никогда не помешают в жизни. Что ж, раскроем тетрадь, придадим лицу серьезный вид и помедитируем, пока преподавательниц будет распинаться у доски.

Медитация моя продолжилась и на следующей паре, отчего мое настроение поднялось на пару километров по сравнению с утренним уровнем, и уже никакие шепотки и смешки не смогли меня вывести из равновесия.

Ближе к концу второй пары пришла смс от Федора.

"Привет "подруга". Ты готова сегодня покорять мир?"

Гм, со своей подругой он, конечно, перестарался. Я принялась строчить в ответ.

"Я всегда готова, иначе я не шла бы на красный диплом"

Телефон буквально тут же завибрировал, и я, подивившись скорости печатания Федьки, открыла сообщение. И едва не взвизгнула от восторга: писала Юля.

"Привет тебе, помешанная на учебе. Как дела? Все выглядишь так же шикарно, как конфета Ферреро Роше?"

"А ты как всегда остра на язычок, драгоценная моя подруга. Где ты и что ты? Когда уже перестанешь болеть! Срочно выходи с больничного, у меня тут намечается личный Армагеддон!" — я отправила смс подруге, и тут пришел конец паре. Молодой преподаватель нехотя отпустил нас, было видно, как ему интересна рассказываемая тема, и, дай ему волю, он бы нас тут продержал еще часа полтора. Я спустилась на первый этаж и заглянула в дамскую комнату. Карманное зеркальце не отражает всей картины мира, а мне хотелось быть уверенной в любой мелочи моего текущего внешнего вида. Вслед за мной вошли пара одноруппниц.

— Эй, Коралова! — окликнули меня одногруппницы.

— И вам привет, — глянула я на девиц из зеркала. Одна из них представляла, а точнее, пыталась представить главное гламо-кисо в нашей группе, но всегда перебарщивала с макияжем. Так и хотелось взять влажную салфетку и умерить тон румян или теней. Звали ее Алла. Вторая была представительницей девушек-ботаничек. Зализанные назад волосы, отсутствие какой-либо косметики, а так же полное отсутствие ухода за кожей, удобные широкие брюки, скрывающие как фигуру, так и ее недостатки, и непонятного цвета кофта. Регина, кажется. Они что, объединились против меня? Гм, Феденька, кажется, эта ботаничка пришла драться за тебя. Весело.

— Слышь, Коралова, ты себе, говорят, паренька завела, — начала Алла, выставить вперед ногу на высокой шпильке. Регина сложила руки на груди и нахмурила брови — наверно, думает, что приняла устрашающий вид.

— Ну допустим, — промычала я, поправляя кудри в прическе. Эти бесенята вечно стремятся вырваться из прически.

— И говорят, это какой-то местный ботаник? — усмехнулась Алла и получила предупреждающий "ши-к" от Регины. Надо думать, вторая оскорбилась за "ботаника".

— Может быть. — Я закончила созерцать свое морде в зеркале и повернулась к одногруппницам, всем видом демонстрируя доброжелательность. — А вам-то с этого какая печаль? Али хотите свежую сплетню из самого надежного источника?

— Мы тебя предупредить пришли, — выступила вперед Регина. Ну точно, сейчас начнутся сопли-вопли: не смей портить нашего гения!

— О чем же? И будьте добры, побыстрее, я тороплюсь, — моя физия выразила полную скуку. Еле смогла подавить зевок, что не укрылось от девиц.

— Отвали от Балдурина, предупреждаю только один раз, — набычилась Регина. — В следующий раз предупреждения не будет, а буду предприняты меры.

— Оу, ты угрожаешь мне? — она меня восхищает, честное слово. — Тогда запиши все свои претензии на бумажку и вышли на Главпочтамт до востребования. Как появится время, я, так и быть, прочитаю. А теперь — всем пока!

И я выпорхнула из туалета. Но только через десять шагов смогла незаметно для окружающих перевести дух. Вот жеж блин!!!

— Ты! — Федор едва не рухнул от налетевшей на него девушки по имени Лилек. Она уперла ему тонкий пальчик с маникюром в грудь и яростно застрочила.

— Ты в курсе, что у тебя есть фан-клуб?! Они меня в туалете поймали, неврастенички! Угрожали!

— Я тоже рад тебя видеть, — еле смог выдавить из себя Федор, пытающийся не заржать. Лилек выглядела весьма комично: с прической, маникюром, в красивом костюме — и с абсолютно красным от гнева лицом. Ее глаза забавно сверкали, крылья ноздрей раздувались и, казалось, что она сейчас срыгнет огнем.

— Блин, ботаник, разберись со своими фанатками. Чтобы я могла спокойно ходить по университету, не ожидая коварного пинка в зад, — Лилек закончила и выдохнула. — Блин!

— Я даже и не знал, что у меня есть фан-клуб, — Федор улыбнулся уголками губ. — Так-то я малозаметный, допустим, на фоне тебя.

— Ой, я тебя таки умоляю, — в голосе Лилька прорезались еврейские нотки. — Ты ж у нас супер-гений, конечно, у тебя есть фан-клуб. Все ботанички, имеющие IQ выше среднего будут мечтать о тебе. Это же так здорово: она — доктор — и ты — академик! Пара гениев, которые покорят мир!

— Эй, полегче! — Федор насупился. — Мне фан-клуб не сдался ни за какие коврижки. Ты глупости болтаешь.

— Да? — Лилек замерла от удивления. — Ты мне не веришь? Хм.

И она задумалась. Федор тем временем забрал свой рюкзак со скамейки, на которую тот скинул, надел его и взял Лилька за руку. Девушка, не сразу обратила на это внимание, поглощенная своими мыслями. Тогда парень осторожно потянул девушку к остановке. Была у него в голове одна задумка, как с пользой провести сегодняшнее свидание. Честно говоря, тот случайный (по другому Федор его и не называл) поцелуй в коридоре в университете, после которого последовало неожиданное предложение побыть в роли парня, Федора очень смутил. Как-то он не привык к таким поворотам отношений, обычно ему самому приходилось добиваться внимания девушки. Правда, потом поразмыслив над быстрыми словами торопящейся к своему куратору Лилька, понял, что тут особыми отношениями не пахнет. Но решил не отказывать от проведения времени в приятной компании. Тут даже не надо быть гением, чтобы суметь выставить свои условия и получить соглашение на них. Надо просто правильно прижать человека к стенке. Иногда Федор от подобных мыслей себя чувствовал немного неуютно, но они быстро улетучивались, когда всплывали воспоминания о втором поцелуе. И о том, как пальчики Лилька ощупывали его фигуру через толстовку.

— Я знаю, как убедить тебя в том, что есть фан-клуб имени тебя. Я сделаю так, чтобы эти ботанички меня снова подловили, а ты должен быть рядом. Чтобы все слышать.

Федор усмехнулся: девушка была настроена решительно, сама почти ботаничка, но никогда в этом не признается. Хотя, ее можно назвать ботаничкой с правильным подходом к жизни: и знания получает, и с друзьями отрывается. Ему бы так научится, глядишь, и повеселее жить стало бы.

— Чего ты усмехаешься, — возмутилась было Лилек, потом притихла и сказала, — вообщем, решено, будем ловить твоих ботаничек. На предмет фан-клуба. Так, ладно. А ты куда, собственно, меня ведешь?

— На остановку.

— Эм, у нас будет свидание на остановке? Весьма оригинально.

— Нет, там мы сядем в автобус и поедем в одно место. — Терпеливо разъяснил Федор. Ему не понравилась идея выслеживания фан-клуба.

— Ага, значит, ты меня похищаешь. На глазах у всего университета. Уникально! — Лилек довольно улыбнулась и только заметила, что Федор уже почти пять минут держит ее за руку. — А это обязательно?

— Да, — сделав серьезные глаза, но, не понимая, что через очки Лилек их не видит, кивнул Федор. — Мы же парень и девушка? Значит, можем держаться за руку.

Я хотела было возмутиться от такого заявления, но передумала. Пусть держит, от меня не отвалится. К тому же его ладони не потные, как бывает у некоторых, и весьма теплые. Поэтому я лишь хмыкнула и спросила:

— Так куда мы все-таки едем? Мне очень интересно. Может, маме стоит позвонить?

— Пусть будет небольшой сюрприз, — уперся рогом в свою таинственность Федор. Ну сюрприз, так сюрприз, везите меня, господин гений.

Мы сели в подошедший автобус и мирно потрусили к неизвестному мне пункту назначения. Я смотрела в окно и размышляла над сценой, случившейся в туалете. Тогда я смогла бравадой победить противниц, но что, если они попытаются применить силу, ведь их в следующий раз может быть больше. Надо что-то срочно придумать, моя стойка "морда-фас" здесь может не сработать, да и на шпильках особо не разгонишься для бодания головой в живот. Взять пару уроков бокса, что ли?

— О чем задумалась? — поинтересовался Федор. — У тебя такое лицо, будто продумываешь детали плана "Барбаросса" с учетом допущенных ошибок Гитлера.

— Да все о том же, — вздохнула я. — Ведь хотела всего лишь получить прикрытие для своего диплома, а сейчас придется думать о собственной безопасности. У тебя нет, случайно, знакомого тренера по боксу?

— Кого? — удивленно посмотрел на меня Федор. — По боксу? Ты решила перейти к ковровому бомбометанию?

— Федька, прости, я могу тебя так называть? — и, получив согласный кивок парня в ответ, я продолжила, — их было двое, а это уже численный перевес. Может быть, в качестве они проиграют, но у меня в итоге все равно останется пара симпатичных (или не очень) синяков. А если их в следующий раз будет больше? И они будут настроены более агрессивно? Сегодня типа предупреждали, а завтра встретят с битой? Моя подружка болеет, больше в группе у меня доброжелательниц нет, пацаны в афиге от новости — думаешь, мне кто-нибудь, кроме меня самой, поможет?

— Я могу помочь, — спокойно произнес Федор. — Я же все-таки твой парень.

Упс, как бы это не переросло в привычку.

— А как ты можешь помочь? Прийти к фанаткам и сказать: дефачки, я занят, сердце мое занято, печень давно занята.

— Я что-нибудь придумаю, нам выходить, — Федор поднялся с места и подал мне руку. Галантно, он это в книжках вычитал?

Как оказалось, Федор притащил меня в тир. Нет, я тоже сначала не поверила своим глазам и ушам, но парень отобрал у меня портфель и сумку, надел на меня свою куртку и вручил винтовку. В углу нервно хихикал продавец пулек, видимо, его до икотки рассмешил вид элегантно одетой девушки с винтовкой наперевес и в куртке с чужого плеча. Шикарно выгляжу, мда.

— И? — мои брови выстроились домиком. Федор усмехнулся, взял винтовку, пристроил ее на плече... и за полминуты расстрелял всю обойму. И это по движущимся мишеням!!! Так, это точно тот ботаник, которого я бодала головой в живот в темном коридоре?

— Попробуй, мне кажется, тебе понравится. Отличный способ спустить пар, а тебе сейчас это более, чем необходимо. — Федор показал мне, как правильно держать винтовку, и я пристроилась у прилавка. Сзади раздалось покашливание и мне страшно захотелось втянуть задницу в живот. Откуда же я знала, что он потащит меня в тир, где придется отклянчивать свое пятое "же" на демонстрацию всем. А, пусть смотрят, где еще такое увидят. И я зажмурила левый глаз, настраиваясь на мушку в прицеле. Вдруг совершенно неожиданно справа выплыла физия Федора, которая начала шептать:

— Постарайся успокоиться и сосредоточиться, дыши ровно, глубоко, старайся поймать середину цели на мушку. Когда будешь жать курок — не зажмуривайся — собьешь прицел. Не дергай курок — опять-таки, собьешь прицел.

— Федор, — прошипел икнувшая я. — Ты решил оставить меня заикой?! Не появляйся так больше, я чуть каку не сделала!

— Не отвлекайся, — прошептала эта наглая морда, и только в этот момент я осознала, что он очень близко. Очень-очень близко. И левая его рука покоится рядом с моим левым локтем. Как бы это не сказалось на нежной психике милого ботаника.

— Отодвинься, ты меня нервируешь, — быстро прошептала я, прицелилась, вздохнула-выдохнула и выстрелила.

Продавец пулек зажал уши от моего вопля. Федор выдернул винтовку из моих рук и принялся растирать мое правое плечо. Черт, я и не думала, что у винтовки такая отдача!

— Ты, чертов ботаник, решил убить меня раньше, чем на это решаться твои фанатки?! — зашипела я, готовая вцепиться в лицо Федору. Федор молчал и продолжал растирать мое плечо. Гм, делал он это весьма умело, боль постепенно уходила, но, кажется, синяк останется. Я продолжала бубнить под нос что-то типа "урод очкастый" и "убить меня решил, упырь мутанческий", но не торопилась вырываться из-под умелых рук. Пусть отрабатывает.

— Ну что, полегче стало? — Федор заглянул мне в лицо. Я сложила губки куриной жопкой и хватанула винтовку.

— Так, куда я попала? — изобразив ладонью козырек, посмотрела я на мишени. Продавец, кажется, гулко сглотнул, а Федор вложил мне в руки пульку.

— Слава богу, что не продавцу в голову, — простите, он схохмил? — Зарядить сумеешь?

Я кивнула, разломила винтовку пополам, вложила пульку и вернула винтовку в исходное состояние. Приладила винтовку к плечу, глянула в прицел.. и рядом снова зашептал Федор. Может, дать ему прикладом вдоль хребта, чтобы перестал страдать фигней?

— Упрись ногами покрепче в пол, ноги на ширине плеч...

— Сдурел? У меня юбка по швам треснет, я как потом домой пойду? — гневно прошипела я, однако ноги все-таки растопыркала. И жмакнула на курок. В этот раз отдача была менее сильная, но все равно ощутимая. Продавец, прикрываясь от меня металлическим подносом, подполз к стенду с мишенями и показал большой палец. — Я, что, даже попала?

— Да, — улыбнулся Федор. Ну наконец-то, нормальная улыбка нормального человека. — Ты же отличница, я в тебе даже не сомневался.

— Угу, только у отличницы выбито плечо, угрожающе трещит юбка и весь тир, — повысила я голос, оглядываясь назад, — пялиться на мою задницу!

-Гм, этот момент мы пропустим. Привыкла к винтовке? — Федор ловко перезарядил мою стрелялку. — Тогда давай посоревнуемся? Кто больше прострелит мишеней?

— Кхе, смешной, — накуксилась я. — Я видела, как ты стреляешь, мне тебя не победить. А на что будем соревноваться?

— На желание. Давай Лилек, я в тебя верю, ты слишком боевая, чтобы мне проиграть. — И Федька снова улыбнулся.

— Да уж, желание проиграть мужчине — это все равно что попрощаться со своей, гм.., я, пожалуй, помолчу, — прикусила я язык. Иногда меня заносит совершенно в левую сторону, а показаться грубой или невоспитанной мне не хочется. Даже перед Федором. Блин, он опять усмехнулся, наверно, понял, что я хотела сказать.

Первым стрелял Федор. Надо сказать, что я еще не вполне отошла от осознания того, что этот захудалый очкарик стреляет лучше, чем наши биатлонисты. Правда, тут метраж до цели поменьше, но все же. Не думала я, что ботаники могут увлекаться чем-то еще, помимо учебы. Ке-ке, а его фан-клуб в курсе, что их драгоценный Федечка может работать киллером? От жеж сюрприз им будет, когда я появлюсь в университете под руку с Федькой и ружжом наперевес.

— Твоя очередь, — раздалось над моим ухом. Нет, он реально решил сделать меня заикой.

— А ты уже все? И сколько у тебя?

— 25 из 26, — эм, он, что, недоволен своим результатом? Сейчас посмотрим, смогу ли я хотя бы три выбить из трех.

К концу отстрела пулек я ощутила, что часть синяка перебралась на спину и коварно подбирается к мягкой точке. Типа, и лежать не сможешь, и сидеть — только стоять! Зато результат был просто отличный: 10 из 26.

— Блин, я реально слепая!!! Это ж как надо умудриться так мазать! — кипятилась я. О том, что я проиграла желание (только подумать — ЖЕЛАНИЕ!!!) мысль как-то не возникала. Не люблю проигрывать.

— Да ладно, по мне — так отличный результат. Ты же первый раз держишь винтовку? — Федор отдал оружие продавцу (мне показалось, или он издал вздох облегчения). Я согласно кивнула. — Я с первого раза тоже не все мишени выбил.

— Не успокаивай меня, — проворчала я, поправляя пиджак и чуток задравшуюся юбку. Надеюсь, кружева на чулках никто не спалил?

— Я не успокаиваю. Желание за тобой, — добил меня Федор. Моя отвисшая челюсть его изрядно рассмешила, и я впервые услышала его смех.

— Загадывай, — хмуро приказала я, понимая, что такой долг равен карточному, а значит — свят.

— Пожалуй, я приберегу его, всякое может случиться в будущем, — Федор хитро прищурился. Гм, кажется, я привыкла к его очкам и уже умею распознавать его глаза за толстыми линзами. — Вдруг ты откажешься пойти со мной на очередное свидание.

— Мда, лучшей пытки ты и не мог придумать, — я надела пальто и взяла портфель. — Пойдем, я хочу свежего воздуха.

Ого, а мы знатно постреляли, время-то приближалось к шести вечера. Так, пора сваливать, завтра к Григорию Петровичу, надо еще доправить главу и подготовить ее к распечатке.

— Славно постреляли. Ты где так научился? И давно так стреляешь? Почему в университетских соревнованиях не участвуешь? — завалила я Федора вопросами.

— Хм, — Федор возвел очи к небу, видимо, выглядывая самолет для того, чтобы его сбить. — Да года три уже, наверно. Точнее не вспомню. Случайно как-то зашел с отцом в тир, он при мне так же расстрелял банок десять. Я восхитился-поразился и тоже занялся стрельбой. Очень помогает отвлечься, успокоиться и дать мыслям перестать тебя мучить.

— Тебя мучают мысли? — я не смогла не подколоть его. — Мне казалось, они считают за честь посетить твою голову.

Федор посмотрел на меня, и я почувствовала себя последней дурой. Может, в связи с последними событиями, так оно и есть?

— Ты же гений, чего ты так удивляешься моим словам? — я даже не подумала извиниться.

— Да ничего особенного, не обращай внимания. Тебя проводить до дома?

— Не, на сегодня общения достаточно. И винтовок. И мишеней. — Я заметила подходящий к остановке мой автобус, и уже приняла стойку "прыжок — ступенька — внутренности пазика", как была развернута лицом к Федору и заключена в объятия.

— Никак сбежать решила? — он опять ржет надо мной? Я ему что, клоун?! — А поцеловать?

— С деревом.. — договорить мне не дали. Э, он что-то слишком много себе позволяет для задохлика ботаника. Он точно тот, за кого себя выдает? У него точно IQ выше двухсот? Блин, а целуется он классно...

— Автобус ушел, — без сожаления констатировал Федор, глядя на меня через очки. Хоть бы снял для приличия, или тогда он не будет видеть, куда меня целовать.

— Ты — упырь после этого, — беззлобно сказала я. — Завтра же расскажу всем твоим фанаткам, что ни фига ты не гений, а обычный бабник. Ботаники так не целуются.

— А что, тебе понравилось? — незамедлительно заметил мой промах господин "ботаник".

— Нет, не понравилось. Я к тому, что ботаники в принципе не должны уметь целоваться, а ты — умеешь.

Судя по его нахмуренным бровям, сказанное мною ему не понравилось. Да, каюсь, высказала свою точку зрения на ботаников, но ведь все о них так думают. Ботаники — это милый очкарики, знающие советскую энциклопедию от и до, играющие на пианино и берущие неопределенные интегралы, говорящие на пяти языках свободно и на трех — со словарем. Ботаники не умеют целоваться, заниматься сексом, ходить на свидания — для них проще прочесть еще один том энциклопедии. А Федор ну никак не подходил под это определение. Мало того, что он классно целуется, он еще наглый и отлично стреляет. Разве это ботаник?

— Умею, и что с того? — Федор отпустил меня, засунул руки в карманы джинс и отошел на два шага. — Может, я ботаник, умеющий целоваться.

— Чувствую, ты ботаник, который умеет не только целоваться. Ладно, я поехала, — махнула я ему рукой. — Напиши, когда следующее свидание. Пока.

И я зашла в маршрутку, оставив Федора стоять на остановке.

Если честно, всю дорогу до дому я промучилась одной мыслью: а что, если я обидела своего ботаника? Наверно, ему было неприятно узнать, какого я о нем мнения. Хотя, с другой стороны, я поступаю с ним честно: ничего не обещаю, говорю все прямо и веду себя так, как есть в жизни. То есть, он получает Коралову Лилю без упаковки. Эту упаковку я надеваю только перед преподавателями и родственниками. В остальных случаях я ехидная зараза, не лезущая за словом в карман. Кстати, без надобности я никого не оскорбляю, только в случае, когда зарвавшегося нахала уж очень надо поставить на место.

Вздохнув, я мрачно начала пялиться, но от созерцания кусков нерастаявшего снега меня оторвал звонок телефона.

— Да?

— Хей, подруга, чего мрачная, как кот, которого заставили сожрать жабу?

— Б... ЮЛЬКА!!! — гм, стараюсь не материться, но подругу я была страшно рада слышать. — Господи, ну наконец-то! Ты как? Когда будешь?

— Я — отлично, дорезаю последнюю медсестру в палате, — веселилась Юлька. Да, юморок у нее мрачноватый, во всем виновато воспитание, родители не уследили вовремя, и Юлек в детстве начиталась про вампиров и другую нечисть. Любимым героем из кино у нее был Ганнибал Лектор. Поэтому подруга всегда пугала окружающих предложением сделать тут же на месте взрезание печени. Это у нее я нахваталась подобных жаргонизмов и периодически ими щеголяла. — А ты? Чего мрачная, так и не ответила?

— Юлек... у меня личный армагидец. Хотя нет, АРМАГИДЕНИЩЕ! — всплакнула я в трубку. — У меня появился парень.

В трубке раздался чей-то душераздирающий вопль и звон рассыпающихся инструментов. Интересно, хирургических? Юлек реально добралась до операционной?

— Так, подруга, это абсолютно нечестно. Я, значит, валяюсь в больнице с этим недоаппендицитом, а ты там весну вовсю встречаешь?!

— Юлек, если бы так. Это был всего лишь план по спасению моего диплома, а вылилось все уже в два свидания и целых ДВА поцелуя!

— ОМГ! — раздался в трубке ржач. И опять посыпались инструменты. — Целых два поцелуя. Мать, мне помнится, ты на свидания так зажигала, что мальчишки с неделю с эрекцией ходили. А сейчас ты падаешь в обморок, аки кисейная барышня, всего от двух поцелуев?!

Эм, ну не неделю они, допустим, ходили с эрекцией, всего дня полтора. Но не могу же я допустить до себя каждого желающего, что из этого получится-то в итоге? А вот пообниматься — это можно. А что не могут справиться с собственным организмом — душ холодный еще никто не отменял.

— Ты слышишь меня, дитя разврата? — вещала тем временем в трубку драгоценная подруга. Ох, уж кто бы говорил, мы обе вешали лапшу пацанам на уши, пусть не выставляется в выгодно-розовом свете.

— Тебя не только я слышу, но и вся маршрутка, — окинула я взором население маршрутки. Пара тетушек смотрели весьма неодобрительно, но могу поспорить, в своем студенчестве в трудовом лагере они только и думали, где бы достать изделие номер 2.

— А кто он хоть? Кто этот мачо-мэн, который заставил нашего Лилька помирать от, нет вы подумайте, от ДВУХ поцелуев? — почти рыдала от смеха Юлька. — Лилька, ты сволочь, у меня сейчас швы разойдутся!

— Ты сама позвонила, — возмутилась было я.

— Да, но я же не ожидала такой подставы от тебя. Думала, вывалишь какой-нибудь воз полудохлых новостей кто с кем поцапался и кто кому двояк влепил. А ты, да, ты мать, учудила. За шо я табе и любить!

Опять она перешла на своей кривой украинский.

— Так кто он? Василек с пятого? Или Витек с параллельного потока? — не унималась подруга. Судя по всему, больница ей не просто осточертела. Она стала ей ненавистна, а медперсонал, могу поспорить, готов уже прям сейчас выставить кровать с Юльком на улицу.

— Его зовут, — я помедлила и втянула голову в плечи, — Федор.

Трубка удивленно замолчала. Не такой реакции я ожидала, думала, Юлька точно повезут шве переделывать. А она просто замолчала.

— Эй, ты там?

— Там, там, — проворчала подруга. — Я думаю просто. Тебе там голову напекло или мозг через трубочку высосали. Балдурин же, не ошибаюсь? Это же самый ботанистый ботаник!

— Я знаю, — с меня можно было писать картину "Готы традиционные".

— Так, меня выпишут только через четыре дня. Если сможешь — приезжай в больницу. Я сгораю от нетерпения услышать все в мельчайших подробностях.

— А диктофон тебе не принести? — съязвила я.

— Угу, и кило апельсинов. Только не гнилых. Давай, пока.

Вместе с окончанием звонка автобус докатил до моей остановки. Я вышла на улицу и вдохнула свежий весенний воздух. Отъезжающий от остановки пазик смачно пукнул глушителем и обдал меня вонючим облаком выхлопных газов. Подышала свежим воздухом, да. А настроение немного поднялось из-за Юлькиного звонка, все-таки отличная у меня подруга. Жаль только, что эта балбесятина не сказала мне, что ей сделали операцию, просто скинула смс, что приболела, а потом вообще вырубила сотовый. Ладно, хоть вообще объявилась.

Я плелась по улице, осторожно обходя кучки снега. Да когда ж все растает, так никакой обуви не напасешься на эту весну. Машину, машину хочу! Чтобы раз — и в университете, раз — и на гулянку. А так, идешь на своих двоих, никуда не успеваешь, дождь тебя промокает, снег облепляет, солнце палит. Эх... Еще и этот Федор, блин, обиделся. Не дай бог откажется от соглашения, пацаны потом на меня будут как на дуру смотреть. Хотя, чего я забиваю себе голову такими мыслями, ведь я должна думать о дипломе. Или это признаки весны, которая уже почти вытеснила зиму из нашего города?

— Девушка, вы такая грустная, можно Вас попробовать развеселить? — я удивленно повернулась на голос и увидела симпатичного парня, весело мне улыбавшегося.

— Э, — мои мысли судорожно выстраивались на плацу, но ни одна из них не оказалась дельной. — Простите, я не совсем ожидала, дайте мне минуту.

Парень согласно кивнул и снова улыбнулся. Я остановилась, переложила портфель из руки в руку и стала его разглядывать. Среднего роста, подкачанной фигурой (приятно осознавать, что не перевелись еще молодые люди, ухаживающие за своим телом), шикарной блондинистой шевелюрой и симпатичными голубыми глазами.

— Все, я перестала тупить, давайте знакомиться. — Улыбнулась я.

— Дима, — преставился юноша и снова улыбнулся. Гм, кажется, мне действительно становится веселее.

— Лилек, о, простите, Лиля, — я отругала себя за привычку к своему неформальному имени.

— Лиля, красивое имя. Как и Вы сама! — Дима подошел чуть ближе. Кажется, меня клеят. Что ж, до дома еще пять минут ходьбы, посмотрим, что из этого получиться.

— Да, родители постарались. Вы откуда и куда?

— Вас проводить. Куда-нибудь. Я Вас еще в маршрутке заметил, вы так очаровательно разговаривали по телефону. — Дима жестом предложил понести мой портфель, но я решила не отдавать сумку малознакомому человеку. А вдруг он броситься бежать?

— Спасибо, я сама. А что, я сильно громко разговаривала? — смутилась я.

— Ну не то, чтобы перекрыть гул работающего двигателя, но некоторые подробности все же были слышны. Да ладно Вам смущаться, ничего особенного Вы не рассказали всему свету. — Дима снова улыбнулся. Какой улыбчивый. Кажется, он мне нравится. Что будем делать?

— Ладно, уговорили меня не тушеваться по пустякам. Надеюсь, что Вы не сильно далеко оказались от конечной цели вашего путешествия из-за меня?

— Да нет, мне тут до нужного места один квартал, к тому же, время позволяет прогуляться. Ежели Вы не против?

Вау, сколько пафоса! А я думала, что парни в наше время кроме журналов с сиськами вообще больше ничего не читают. А тут даже анахронизмы употребляет в речи.

— Нет, я не против, пойдемте. — Я сделала шаг и посмотрела на Диму. — Может, перейдем на "ты"? Все-таки мы еще не сильно депутатские личности, чтобы "выкать" друг другу?

— Я очень был бы рад! Ты где-нибудь учишься?

— Да, на факультете иностранных языков в государственном университете. В этом году пишу бакалаврский диплом.

— Ого! Небось еще и отличница?

— Ага, в точку, иду на красный диплом. Времени ни на что не хватает, — притворно вздохнула я. Хочется посмотреть на реакцию Димы, что он предпримет в этом случае.

— Хм, ну я думаю, что часик на "подышать свежим воздухом" всегда можно найти, — подмигнул мне молодой человек. Так, на свидание я сегодня не пойду, хватит с меня Федьки.

— При особом желании и умелой мотивации можно и слона научить в туалет..., — я стушевалась и не стала оканчивать фразу.

— С этим проблем нет. Лиля сегодня вечером свободна? — в голосе Дмитрия проскочили шутливые нотки.

— Лиля сегодня вечером доделывает вторую главу диплома, — в том же тоне ответила я. — Нет, Дима, сегодня я с тобой не встречусь.

— Твой отказ оставляет надежду на завтрашний вечер или на послезавтрашний.

— Дима, — я сделала театральную паузу, мой дом уже виднелся за поворотом. — Все это клево, наше знакомство через маршрутку и телефонный разговор, твои попытки разговорить меня, уболтать на первое свидание, но я хотела бы для начала ограничиться аськой. Глядишь, через недельку я и на свидание соглашусь.

Дима тут же настрочил мне на одноразовом билете свою аську. Я аккуратно вложила кусочек бумаги в потайной кармашек сумки и, помахав парню рукой, поспешила к своему дому. Где еще предстояло выдержать вечер с наукой в обнимку и разговорчики-болтушки с маман и папан.

— Доча, это ты? — стоило мне пошуршать ключами, как вместо приветствия раздалось вот это вот.

— Да мам, это я. Привет! — я повесила ключи на крючок около зеркала, поставила туфли на этажерку и прошла в свою комнату. Все-таки дома хорошо! Я скинула поднадоевший костюм, при этом, когда снимала юбку, вспомнила о тире и, кажется, залилась легкой краской стыда. Интересно, Федор оценил прелести моей пятой точки? Ой, о чем же я думаю? Я отмахнулась от назойливой мысли, быстро переоделась в домашнее платье и вышла на кухню. Маман как раз закончила готовить блины, выставила на стол сгущенку и мед, и сейчас заваривала чай.

— Как дела, доча? Чем сегодня порадуешь маму?

— Чем тебя радовать... диплом готовлю, скоро начну презентацию делать и текст выступления готовить, — я плюхнулась на табурет, схватила верхний блин, макнула его в сгущенку, откусила и зажмурилась. Вкуснятина! Мама удивительно вкусно готовила блины, я всегда могла лопать их без остановки.

— Диплом..., — мама вздохнула и шлепнула мне на тарелку еще блинов. Типа, кушай, доча, кушай, кто ж тебя еще так покормит. — Ты о себе не забывай, гуляй иногда, а то всю молодость так просидишь за книжками.

— Мам!!! — возмущенно протянула я с набитым ртом. Хлебнула чая из кружки, проглотила кусок блин, и продолжила возмущаться. — Ты только не начинай! Я хочу этот чертов диплом уже к середине июня! Чтобы в конце пойти искать работу!

— А молодые люди? Свидания? Серенады? — и мама притворно вздохнула, поглядывая на меня лукавыми глазами. Конечно же, ей импонировало то, что доча не безалаберная балбеска, а старательно учиться и думает о будущем. Но тем временем мама переживала, что я не смогу полноценно насладиться беззаботным студенчеством, когда нет никаких проблем, кроме сессии и зачетной недели. Зря она так переживала, я всегда старалась поучаствовать в любых заварушках, которые устраивала наша группа. Правда, обычно на этих заварушках собиралась уже сложившаяся гоп-компания из десятка парней и трех-четырех девиц, в коих числе была и я. После пар мы шарахались по паркам, кафешкам, иногда выбирались на природу. Только почему-то мама забывала о моем времени препровождения, хотя я ей рассказывала, пусть и не все. Или у нее это тема такая, чтобы я окончательно в науку не уперлась рогом мозга, который, кажется, уже начал проступать на темечке.

— Ой, мама, какие серенады! — всплеснула я руками. — Смс одно за день напишет — и уже должна радоваться. Сейчас все гораздо проще в отношениях, хотя это, как мне кажется, куда хуже, чем было раньше.

Да уж, сейчас переспать на первом свидании — это нормально. Не нормально — не дать себя поцеловать на первом свидании. Но если что-то девушка сделает слишком быстро — все, клеймо прилепиться в мгновение ока!

— Да уж. А что с молодыми людьми? Есть кто на горизонте? — так-так, мы сели на любимое пони.

— Ну как сказать, — решила я особо не вдаряться в подробности, — что-то вроде есть. Только я еще не поняла до конца, что происходит.

— Расскажи! — у мамы появился в глазах абсолютно нездоровый блеск. На сериалы ее подсадить, что ли? Чтобы смотрела, переживала и ко мне не приставала?

— Мам, зачем тебе это?

— Ну как! Я хочу быть в курсе, что твориться в жизни моей дочи, тем более, что одна уже свалила из родительского дома, — так, мама явно была не в сильной радости от того, что Светка умудрилась быстро выскочить замуж и родить мелкую мою племянницу Наташку. Странно, я всегда думала, что мама рада столь раннему взрослению моей сестрицы.

— Боюсь, не все подробности ты хотела бы знать, — пробормотала я, прикидывая, как отвязаться от мамы.

— Что-что?

— Да ничего, с парнем сегодня познакомилась, вот. — Я решила, что рассказать про Диму будет безопаснее всего, не факт, что мама адекватно воспримет мою игру с Федькой "будь моим парнем".

— О! — мама устроилась поудобнее, макнула блин в мед и сунула его в рот. — И фто же?

— Прожуй сначала, любительница сплетен! — поморщилась я. И откуда у нас женщин такое болезненное желание знать что-то интригующее о жизни других. Ведь никогда это до добра не доводило.

— Доча, рассказывай уже!

— Ладно, ладно! Вообщем, я сегодня ехала в маршрутке, мне позвонила Юлька. Кстати, она в больнице, у нее вырезали аппендицит, и, завтра после универа я еду к ней, так что не теряй меня.

— Хорошо, что скажешь относительно парня? — господи, и как это папа влюбился в маму, кажется, она страшная зануда!!!

— Ну так вот, — я потыкала в последний блин пальцем, и продолжила, — мы разговаривали, маршрутка доехала до моей остановки, я вышла — и тут меня окликнули. Это был Дима, он краем уха слышал наш разговор с Юлей, ему понравилось и он решил со мной познакомиться. Предложил пойти сегодня погулять, типа, первое свидание, но мне завтра на консультацию к Григорию Петровичу, поэтому я отказалась.

— Совершенно зря! Надо было пойти погулять! Ты с этим дипломом в зеленую лягушку превратишься скоро!

— Мама! Ты толкаешь меня на путь порока и разврата! — набычилась я. — Позволь мне самой решать, что и когда делать. Я не могу взять и пойти с абсолютно незнакомым человеком на свидание! Может он маньяк?! И я не вернусь вечером домой?! Сначала я хочу с ним пообщаться, я взяла номер его аськи.

Сообщение о маньяке охладило пыл моей мамули. Такую мысль она явно не допускала, видать, все юношество мамы прошло в общении с мужчинами из категории "джентльмен лондонский".

— Да-да, ты права, извини, — мама примиряюще улыбнулась и коснулась моей руки. — Просто я нервничаю, что ты с этой учебой либо чокнешься, либо все пропустишь на этом свете. Я хочу, чтобы ты была нормальной, а не заучкой. Это так обидно, когда вслед раздаются шепотки "О, опять эта ботаничка беспантово выглядит", "Кто-нибудь, расскажите ей, что такие брови уже не в моде"!

Ого, я не в курсе об этой печальной части жизни моей мамы. Нет, я знала, что она очень умная, в школе всегда брала первые места, золотая медаль была для нее лишь очередным сувениром среди грамот, а красный диплом дался легко и играючи. Видать, часть маминой гениальности передалось мне, поскольку папа был простым рабочим, хотя, тоже отнюдь не простым, а мастером цеха. Чем мама очень гордилась. Но я не знала, что маму за глаза обзывали ботаничкой. Черт, кажется, я больше не буду называть так Федьку, ему наверняка, очень не приятно.

— Ладно, я пойду, подготовлю главу к внимательному прочтению Григорием Петровичем. Спасибо за блины, было очень вкусно, — я чмокнула маму в щеку и унесла в свою комнату. Свою личную комнату, которую уже полтора года как перестала делить со старшей сестрой. Когда она вышла замуж, переехала к своему Петру и из комнаты исчезла половина всякого барахла — я возликовала до небес. Теперь я могла развесить по комнате постеры своих любимых музыкальных групп, раскидать по полу мягкие игрушки, развесить в шкафу кофточки, юбочки, костюмы, разложить на трюмо свою косметику. И никогда никто не тронет мой порядок, который я тут навела. Правда, систер периодически навещала нас вместе со своей пузатенькой розовощекой девчушкой, но она теперь всегда стучалась, когда собиралась зайти ко мне.

Я вошла в комнату, чуток попинала игрушки и подошла к ноутбуку. Старый громоздкий компьютер давно был разобран на части компьютерным гением по имени Петром, а по совместительству, мужем сестры, а я уговорила родителей подарить мне на день рождения дорогой хороший ноутбук. Который я и получила, но только при условии, что следующие два года все мои подарки будут ограничиваться шоколадками типа "Марс" или "Баунти". Бучок приветственно загудел вентилятором, слегка поскрипел мозгами и загрузил мой профиль. Я подключила интернет, включила он-лайн радио, открыла текст со второй главой диплома, а потом аську. Диму я решила найти и добавить сразу, вдруг он на самом деле окажется хорошим человеком, а я никогда об этом не узнаю лишь потому, что напридумываю себе разной фигни.

Значок аськи привычно зазеленел в правом углу экрана, я вбила номер, что дал мне Дима, и программка услужливо вывела окно поиска мне на экран. Авторизации данный мэн не просил, поэтому я добавила его и отправила сообщение о том, кто я и что он может меня добавить без авторизации. Не успела я прочесть первые три страницы второй главы, как тихо ойкнула аська.

"Привет, это ты, Лиля из маршрутки?" — гм, я и забыла, что ник у меня дурацкий, как-то навеяло, и теперь у всех своих друзей я значусь как Ктулху. Помнится, один одногруппник даже отказался меня авторизовать, когда я постучалась к нему с предложением добавить меня в свой контакт-лист. Потом в телефоне он минут пять слышал мой ржач и жалкие попытки объяснить, что правильная девочка Лиля Коралова в сети значится как страшный и ужасный Ктулху.

"Привет, да это я. А ты быстро среагировал. Что, уже дома? Или сидишь он-лайн через телефон?" — я глазами проглядывала главу на наличие орфографических и грамматических ошибок.

"Нет, я еще гуляю по делам. А ты? Уже делаешь свое задание, о котором упоминала сегодня, отказываясь от свидания со мной?"

"Да, ищу грамматические ошибки и возможности сокращения написанного. Мой куратор еще в прошлый раз вычеркнул почти треть материала, но ему этого показалось недостаточным — и он попросил вычеркнуть еще треть от оставшегося"

"О, как все сурово!"

"Угу", — расстроено ответила я, ибо уже не видела, что еще можно было вычеркнуть из стройного повествования данной главы. На мой взгляд все было так красиво и четко сформулировано, что любое вычеркнутое предложение могло испортить изящность текста. Черт!

"Don't worry, be happy!" — так-так, а это откуда? В нашем государстве российском люди не обременяют себя хорошим английским, так что написание даже такой просто фразы наводило на мысль, что человек либо посещал курсы, либо учится на инязе.

"О, ты владеешь английским?"

"Да посредственно. А почему тебя это так удивляет?"

"Да так, не обращай внимания" — далее я отвлеклась от аськи и погрузилась в свой диплом. Все-таки Григорий Петрович садист: удалить половину главы! РРРРРРР! Я столько искала и подбирала этот материал. Эх!

Я так увлеклась архивированием текста, что не заметила, как в правом углу монитора замигало сообщение. Когда открыла его, отправитель уже был оффлайн.

"Ты мне понравилась, я бы очень хотел с тобою встретиться" — так, это Дима. Хм, настойчив. Ладно, дам тебе еще два дня на общение, посмотрим, насколько ты словоохотлив. С этими мыслями я захлопнула крышку верного бучка и отползла на свою кровать. Сегодня английский меня утомил так, что я уснула без задних ног. Или это пальба в тире и проигрыш желания так меня поиздержали?

Утро началось с продирания глаз и запаха подозрительно вкусного завтрака. Мама сегодня не пошла на работу?

— Мама? — я выползла на кухню, почесывая бровь и позевывая словно гиппопотам.

— Доча? — мама глянула на меня и рассмеялась. — Ты такая сонная, словно спала три часа. Дуй в ванную, сейчас будем завтракать.

— Ты не пошла на работу? — крикнула я уже из ванной, где тщетно пыталась не испугаться своего заспанного вида. Я что, спала на лице?

— Почему же, просто ты рано встала. Сейчас только семь утра.

Я едва не встретилась лицом с раковиной. А чего я тогда соскочила? У меня же пара только в двенадцать!!! Но деваться было не куда, я домылась и пошла завтракать с мамой. Наш папа вставал и уходил рано, поэтому мы обычно завтракали в одиночестве. Зато по выходным папа любил поваляться до одиннадцати, заставляя маму лежать рядом. Соответственно, мы завтракали в двенадцать, и то только потому, что я начинала бухтеть на английском, чего папа не мог терпеть.

Я допила кофе и почувствовала себя лучше. Мама уже в это время одевалась в коридоре, периодически что-то мне рассказывая, но я слышала только половину. Отчасти потому, что думала о предстоящей поездке к Юльке в больницу. Специально куплю ей апельсинов, чтобы впредь знала, как меня поддразнивать. Но еще возьму шоколада и кефира — эта мстя будет потяжелее.

Поскольку сегодня была пятница, я позволила себе надеть джинсы. К тому же еще в больницу переться почти на другой конец города, потом обратно в университет, а в костюме это будет дюже неудобно, поэтому я решила не обременять себя официозом.

В университете меня ждали решительно настроенные "ботанички". Их я заметила еще издалека, когда подходила к аудитории.

— Эй, Коралова, иди сюда!

Вот еще, мне пара синяков и сломанных ребер на фиг не нужны!

— Коралова!

Я бодро прогарцевала в аудиторию и прикрыла дверь. Блин, вот гарпии! Точно надо будет сходить в секцию бокса, взять пару уроков.

Не успела я сесть на место, как "ботанички" ворвались в аудиторию. Правда не все, всего лишь парочка представителей: давешняя Регина и еще одна с парочкой смешных косичек.

— Ты что, плохо слышишь? — Регина нависла надо мной.

— Вот только хамить не надо, деточка! — я стала спокойно вытаскивать из рюкзака тетради и ручки. — Орать на весь коридор мою фамилию неприлично — люди могут не так понять. Или вы хотите свежих сплетен?

— Я хочу, чтобы ты отвязалась от Балдурина. Кажется, тебе вчера это уже говорили, и даже, предупреждали!

— Не температурь, иначе в суд подам, — я воззрилась на "ботаничку". Иди уже умойся, накрась глаза и найди парня на пару секс-ночей. Глядишь, жизнь покажется красивей. И мозг людям перестанешь барахлить своей несбывшейся мечтой о крутом гении-ботанике Балдурине! — Вы носитесь со своим Балдуриным, как кошка с котенком. Пошли бы и спросили у него: а чего хочет сам Балдурин? И попробовали бы уже завязать с ним отношения, а не ходить и вздыхать как барышни восемнадцатого века.

— Как ты смеешь так говорить по Балдурина!!! — ой, кажется, сейчас кто-то лопнет от святого негодования. Знала бы ты, как твой Балдурин целуется — впереди паровоза бы побежала его в постель тягать.

— Девушка, шли бы вы по своему адресу, — вмешался в разговор Никитос. О, чувак, спасибо! С меня шоколадка! Правда, ты об этом никогда не узнаешь, иначе законючишь насчет свидания. — Вы так орете, что закладывает даже мои перепонки. Барабанные которые, — уточнил на всякий случай Никита.

— А вы чего встреваете в наш разговор? — Регина нахмурилась, но проговорила это уже с меньшим апломбом в голосе.

— Потому что мне не нравится ваш угрожающий тон. А Лилек моя подруга. Я физически не могу переносить, когда ей кто-то угрожает. — Никитос хрустнул костяшками кулаков. Я почти сползла под парту и давилась там от смеха. Регина спасовала перед горой мышц в виде Никитоса и свалила из нашей аудитории, но перед выходом задержалась и крикнула мне:

— Отвали от Балдурина по-хорошему!

Никитос сделал шаг по направлению к двери, и Регина позорно ретировалась. Я вытерла выступившие от смеха слезы, вытащила свою тушку из-под парты и протянула руку Никитосу.

— Чувак, ты спас Лилька от скорой расправы над ее бренным телом, — Никитос осклабился и галантно пожал мою руку.

— Я так понимаю, что из-за парня у тебя теперь проблемы с этими клушами? — Никита сел рядом.

— Не называй их так, они не понимают, что являются девушками, а не счет-машинами, и абсолютно не умеют себя подать. Отсюда их проблемы. Даже тот же самый Балдурин захочет иметь красивую девушку, а не "не-пойми-что-с-немытой-головой", — я хохотнула и наконец-то успокоилась. — На самом деле, у них целый фан-клуб имени этого Балдурина. А он не верит. Я прям жажду посмотреть, как он столкнется с ними в коридоре, и они кинутся к нему с воплями: "Федечка, подпиши лекцию!!!"

— Сдался тебе этот Балдурин, — как-то поскучнел Никитос. Начинается. Я вздохнула и похлопала парня по плечу.

— Ты не поверишь, Никитос, как все не просто на самом деле, — я открыла тетрадку на месте последней записи. Парень искоса на меня посмотрел. Симпатичный по своему, верный, что уже доказал в течении долгого времени.

— Расскажешь как-нибудь, — Никита встал из-за парты. — Звони, если эти "клуши" опять буду вспахивать мозг.

Хорошо иметь настоящих друзей! А впереди меня ждал еще один неугомонный настоящий друг. Юлька...

Не люблю запах больницы. Хотя, если так рассуждать, его будет любить только псих. Или врач. Или врачи в силу специфики своей работы уже не замечают этого ужасного запаха тоски, одиночества и нависшего ощущения, что ты на хрен никому не сдался. Я перла тяжелый пакет с апельсинами, кефир, шоколадом и печеньками по полутемному коридору первого поста хирургического отделения. На ногах красовались очаровательные синие бахилы (кто придумал их окрашивать в этот цвет?!), на лице — маска (бойтесь меня, я из Китая, там был взрыв атипичной пневмонии!!!), на плечах халат (аренда 100 рублей в час — вот жмотье!). Я перла пакет, дышала в маску и тихо кляла Юлькин аппендицит. Лучше бы у нее был грипп! Только не свиной или чем нас там еще запугивают по телевизору?

Наконец-то, на выплывшей из полумрака (где лампочки в каждой люстре?! На что тратятся казенные деньги?!) белой двери мелькнула нужная мне цифра. Палата 316. Почти пинком дверь была интеллигентно распахнута, я едва не расселась на пороге и натужно прохрипела:

— Санитаров к Бестеревой вызывали?

Гм, это было лишнее, поскольку я напугала всю палату за исключением самой Бестеревой. Эта поганка, едва я ввалилась в палату, тут же узнала меня и начала ржать. Не могла, что ли, прикинуться, что впечатлена моим появлением?

— Простите, я не думала, что здесь так много народу. — Я подхватила пакет, в котором отчетливо проматерились апельсины и бутылка кефира, и прошла к постели подруги. Она продолжала ржать.

— Слушай, тебе же операцию сделали! Ты по всем законам жанра должна лежать в постели и умирающим голосом говорить: "Воды.. Дайте мне воды.. Пить!!" — я поставила пакет около тумбочки и плюхнулась на кровать к подруге.

— Коралова, ты чудовище! — продолжала стонать Юлька. Я начала беспокоиться, как бы у нее не лопнули швы. — Ты себя в зеркало видела? Ох, мои швы.

Ну, наконец-то вспомнила о существенном! Я стала вытаскивать продукты из пакета. Палата потихоньку оживала от моего вида и появления, да и Юлька к тому времени почти успокоилась.

— Тебе вредно лежать в больнице, — я осмотрела ехидно улыбающуюся подругу, — у тебя ямочки с щек не слазят. Никитос в обморок упадет, когда ты появишься. Он только расслабился, а ты вернешься с новыми приколами из больницы — он же опять прогуливать начнет.

— Да ладно тебе, — отмахнулась подруга и схватила кефир. Дружественных кисломолочных бактерий ей в компанию явно не хватало. — Он дурак, хоть и смешной. У тебя как дела? Вчера по телефону ты говорила страшно загадочные вещи.

Сейчас опять ржать начнет, а меня выставят из больницы за нарушение больничного покоя.

— Так, подруга, прекращай ржать, все, что произоишло — ни фига не смешно, — я нахмурилась, сложила руки на груди и прислонилась спиной к спинке кровати. И только через секунду поняла, насколько комично выглядел мой мордец в маске с нахмуренными бровями. Опять-таки по своей подруге, которая едва не выронила чашку с кефиром. Отсмеявшись, Юлька разом выдула кефир и уставилась на меня вопросительным взглядом. Ну что сделаешь с этой чертовкой?

— Вообщем, это типа была гениальная мысль. Мне ее подсказал мой разгоряченный ночным чтением мозг.

— А я думала — сексом, — прыснула опять подруга. Что они здесь ей колят?! Она ржет как наркоман десятилетней выдержки.

— Замри, я такими глупостями не страдаю, мала еще, — фыркнула я. — Продолжу рассказ, если тебе интересно. Вообщем, суть гениальной мысли была в том, что мне надо найти "псевдо-парня", желательно, какого-нибудь ботаника. Потому что они нерешительные и быстро поддаются гипнозу. А парень мне нужен был для отшивания других любителей Лилька Кораловой. Вообщем, ботаника я нашла, — и я замолчала.

— Судя по услышанному по телефону, он оказался решительным и ни разу не поддается гипнозу? — догадалась Юлька. Не зря она была в группе первой по логическим дисциплинам.

— Да, он какой-то скрытый метросексуал, — поморщилась я, — хотя по внешнему виду и толстенным очкам подобного не скажешь. Но блин, как он целуется!!!!

— Ботаник? Целуется? — возопила Юлька, ошарашенная подобностью новостью. Товарка по палате пришлось дважды шикнуть, прежде чем подруга перестала шумно дышать.

— Да! Я сама была в шоке после второго поцелуя, а после третьего...

— Стоп-стоп, ты говорила, было два поцелуя...

— Да, его два поцелуя. А первый — от меня, — сейчас я напоминала тот дурацкий смайлик, который мило краснее, вытаскивает откуда-то пальчик и аккуратно его обтирает об пол.

— Лилек, что ты куришь в университете?

— Хотела бы услышать от тебя обратную информацию насчет того, чем тебя здесь обкалывают. Ты ржешь как ненормальная!

— Это потому что у меня подруга ненормальная, — отмахнулась Юлька. Я ее точно когда-нибудь придушу. А потом вызову скорую.

— Станешь тут ненормальной, — проворчала я, устраиваясь поудобнее на больничной койке. Ужас, как они тут спят, матрас весь в буграх — жутко неудобно! — Мне продолжить повествование о непутевой тете Дуне?

— Да, давай, я готова, — подруга хлопнула еще стакашку кефира и принялась чистить апельсин. — Ты закончила на поцелуях, но я помню, что было еще два свидания?

— Да, одно сразу же на следующий день после первой встречи. Мы гуляли в "нашем" парке, болтали о всяком. С ним довольно интересно.

— Так он же ботаник, много знает. А второе? — Юлька закончила чистить апельсин и принялась жевать сочную мякоть. Половину, как обычно, отдала мне.

— Второе было в тире.

— Где?! — вылупилась на меня подруга. — В тире? Вы там по банкам что ли стреляли? Фига у него странное представление о свиданиях. Точно ботаник!

— Да уж, только он стреляет, словно снайпер, — вздохнула я. — и я проиграла ему желание. Он выбил 25 из 26, а я всего десять.

— Лилек, ты тормоз, — с важным видом заключила Юлька, облизав при этом пальцы от сладкого сока апельсина. — Кто ж с мужиком на желание спорит?

— На вид не скажешь, что он крутой. У меня все крепче чувство, что я по своей эмоциональной дурости влипла, как муха в паутину. Вот-вот выползет паук и сожрет меня.

— Желание? Точно сожрет.

— А еще у этого Балдурина есть фан-клуб. Меня второй день преследует некая Регина, которая пытается заставить меня перестать вешаться на Балдурина. Как будто я этого хочу. Аллочка тоже выскочила вперед: ты, говорят, парня себе завела? — передразнила я эту гламо-кисо. Юлька тем временем продолжала давиться от смеха уже вторым апельсином.

— Фан-клуб? — услышала я булькающий голос. — Откуда у Балдурина фан-клуб? Он же ботаник, а не звезда аэро-хоккея!!!

— Откуда я знаю. Он умный очень, выступает на разных конкурсах, вот девчонки-ботанички и фанатеют от него. — Пожала я плечами.

— Так, пора отсюда выписываться, — Юлька принялась очищать третий апельсин. — Тебе срочно нужна тяжелая артиллерия.

— Бедный Никитос, — съехидничала я и покачала головой. Об этих двоих надо рассказать отдельно. Дело в том... дело в том, что Никита нравится Юле, а Никите нравлюсь я. Хорошо, что подруга спокойно переносит данный факт и не старается прибить меня за углом. Она просто надеется, что когда-нибудь Никита увянет от моей морозной свежести и тогда у нее будет возможность перехватить дичь. Да, как в "бриллиантовой руке": дичь! О грандиозных планах моей закадычной подружки Никитос не догадывается, поскольку Юля общается с ним исключительно в стиле партизанской войны: постоянно прикалывается над ним, задает каверзные вопросы, подводит к курьезным ситуациям, — вообщем, вовсю демонстрирует свое доброжелательное отношение к нему. Любовь, короче. Никита, едва завидев фигурку Юли в коридоре, задает такого стрекача, что русаки с их прыжками в сторону и петлями покуривают в сторонке и рассчитывают ускорение Никиты при стрекаче. На парах Никита садится за три ряда от нашей парты (а ведь ему так хочется побыть рядом со мной), если есть такая возможность, или на заднюю парту второго ряда, если аудитория маленькая. Но Юлькин ржач и там настигает незадачливого героя-любовника. Эх, это про парней обычно говорят, что они проявляют свои симпатии к девушке в виде дергания за косичку или смешков. Но тут все было строго наоборот. Поэтому с некоторых пор Никитос начал прогуливать. А Юлька — грустить от этого. Но теперь в глазах подруги зажег свет надежды, то есть, раз у меня сейчас появился парень, пусть и "псевдо", то теперь Никитоса будет проще заманить в женские сети любви.

— Ничего он не бедный, — проворчала Юля. — Просто не понимает своего счастья, вот и все. Так, меня выпишут отсюда не раньше понедельника, да и потом дома придется поваляться с этими швами, пока их не снимут. Пока у меня куча свободного времени — я придумаю, что делать с этим фан-клубом. А ты думай, как не дать себе или Балдурину привязаться к вашей дурь-затее.

— Относительно себя я спокойна, а вот насчет Федора, — договорить мне не дала подруга, которая опять начала ржать. На этот раз ее рассмешило имя. Странно, ведь она слышала его.

— Федор! Мля, не могу! Кто придумал такое имечко?! Вот родители отжигают!!! — Юля уткнулась в подушку, и оттуда начали раздаваться подозрительные звуки, напоминающие хрюканье. Потом она резко перестала смеяться и внимательно посмотрела на меня. Есть у нее какой-то особый взгляд, после которого хочется отложить рогатку в сторонку, сделать мирное лицо и сознаться во всех грехах. — Насчет тебя я, если честно, сомневаюсь. Всего два поцелуя тебя вывели из равновесия, а ведь до диплома еще два месяца. Итого, впереди еще 16 поцелуев. Что будет после восьмого?

— Не городи забор фантастики, мне Балдурин не нравится. Пусть он и симпатичен, когда снимает свои дурацкие очки, но не более того, — возмутилась я.

— У людей есть абсолютно идиотское свойство — привыкать друг к другу. — Тоном училки объявила Юля. — Привыкнешь еще к своему Балдурину, да и останешься с ним после диплома.

— У меня есть противоядие, — усмехнулась я в ответ. — В день второго свидания я познакомилась с весьма милым молодым человеком, его зовут Дима.

— Ну ты даешь, — восхищенно протянула подруга, водружая отпавшую челюсть обратно на место. — И когда ты все успеваешь?

— Эт не я, он сам! Я вышла из маршрутки, чтобы пойти домой, а он за мной вышел. И давай знакомиться. Я же не могла кинуть в него гранатой и сбежать. — Запротестовала я, — пришлось знакомиться. Теперь у меня есть его аська и три предложения пойти на свидание.

— Пойдешь?

— Схожу, почему бы и нет. Только вот пообщаюсь с ним неделю.

— Странная ты, Лилька. То бегаешь от парней с криками: сгинь, нечистая, у меня диплом. То знакомишься с ними, аську берешь, подумываешь над свиданием.

— Какая уж есть — женщина, — я выпятила вперед грудь. Юлька хлопнула меня по плечу и завалилась на подушку.

— Так, ладно, я буду мозговым центром, ты — исполнительным органом. Основная задача сейчас — это фан-клуб. Мне абсолютно не нравится их настрой, они так могут и побить тебя. — Да, меня подобные перспективы тоже не устраивали. Я стала собираться.

— Ладно, Юлек, давай выздоравливай, в понедельник я к тебе заеду. И звони не пропадай!!! — пригрозила я подруге. — Я за тебя очень переживаю.

— Уговорила, буду строчить смс. Или в аську выйду. Ладно, давай, хороших тебе выходных!!!

Я с облегчением покинула здание больницы. Все-таки это тоска — быть прикованным к постели болезнью. И почему наше тело иногда дает сбой? Потому что мы сами доводим его до подобного состояния? Или виновата пресловутая экология? Гены? Или все-таки наш тупизм, который начинается в раннем детстве и заканчивается, когда утром с похмелья не можешь натянуть носки? Данный вопрос меня интересовал давно, поскольку даже самые здоровые люди, ведущие не просто ЗОЖ, а убийственную смесь культуризма, вегетарианства и эзотерики могли свалиться от банального гриппа. Черт, посещение больниц до добра не доводит. С этими мыслями я позвонила Федору.

— Привет, Федька, — жизнерадостно заулыбалась я в трубку. Надо же себе как-то настроение поднять после такого заведения, поэтому решила немного поулыбаться.

— Привет, Лиля.

— Как дела, Федя?

— Лиль, у тебя странный голос, что-то случилось?

— Да, — сглотнула я, — я была в больнице. У своей подруги.

— И?

— Это такое ужасное место, что мне захотелось с кем-нибудь поговорить.

— И почему я? У нас с тобой лимит свиданий на этой неделе исчерпан, — а чего он такой противный?!

— У тебя имя забавное, — буркнула я в трубку. — Я такого давно ни у кого не слышала. Только у людей древности.

— Рад, что тебе понравилось.

— Ты чего такой зануда? — начала я расстраиваться еще больше, чем от посещения больницы. — Я виновата, да? Вчера обидела тебя своими словами?

— Обидела — не то слово! — о, ожил пацан, я слышу искреннее возмущение в голосе. Чего, он ржет?! — Нет, не обидела, просто было несколько неприятно. Но я потом понял, что ты выразила свое мнение о ботаниках. В твоем представлении люди из подвида "ботаник очкастый" — крайне скучные, занудливые, стеснительные и нерешительные люди. Лиль, я тут немного занят..

— Твой фан-клуб оборзел до предела, — перехватила я инициативу. Мне как-то не совсем понравилось, что он не лопается там от счастья, что я ему позвонила. Какой-то, блин, абсолютно неправильный ботаник!!!

— Чего опять? — отчетливо вздохнул мой "бойфренд".

— Они сегодня приперлись к моей аудитории. Пытались вызвать на разговор, но я поступила мудро, проигнорировав явное желание меня избить. Потом они ворвались в нашу аудиторию и только Никитос спас меня от выколупывания моих чудных глазок.

— Это тот, который нас застукал при первом поцелуе? — сто пудово усмехается сейчас.

— Он самый. Так что будем делать, Федяка? Тебе надо успокоить этих, гм, милых "дэвушек", — с выражением произнесла я в трубку.

— Я подумаю. Ладно, мне пора, давай пока.

Все, я расстроилась окончательно. Меня кинули!!!!!! Он неправильный ботаник!!! А он вообще ботаник?! Я стала усиленно вспоминать все студенческий попойки и компрометирующие фотографии с них. Я периодически посещала такие мероприятия, дабы весело и задорно провести время, пообщаться с милыми молодыми людьми, но самое прикольное было — это поймать момент, когда простая пирушка переходит в пьяную заварушку. Когда многие перестают соображать, что делают, и начинаются неимоверные по своей стилистике сцены: ревности, страсти, любви (редко), скандала, просто драки. В такие моменты я подхватывала Юлька за руки, и мы обе валили оттуда с космической скоростью. Потому что именно в этот момент делались фотки, и разносилось помещение. Так вот, на эти попойки приходил почти весь факультет иняза, и Балдурин просто обязан там был быть, поскольку как-то я там заметила даже раскрасневшуюся мордашку Регины. Но нет, память услужливо подсовывала лица моих одноклассников и бывших парней, за исключением Балдурина. Где же он тусует? Ведь такой уверенности в себе на конкурсах не приобретешь. Тут нужно исключительно общение с людьми, причем, подчас не совсем доброжелательно к тебе настроенных.

Не выходя из режима размышлений, я доехала обратно до университета. Только когда я дошла до кабинета Григория Петровича, я очнулась и снова расстроилась. Я ВСЮ дорогу думала об этом ботанике!!!! Кошмар! Что со мной происходит?! Почему он занимает все мои мысли?

"Просто тебе интересен его феномен" — услужливо подсказал мозг, и я успокоилась. Загадка ботаника-Балдурина, который не являлся простым ботаником? Выяснить, почему он классно целуется, имеет неплохую фигуру (жира я так и не нашла), отлично стреляет и достаточно уверенно разговаривает со мной? Ой, с последним пунктом, кажется, я перегнула. Но этот пункт, таки, следует из обычного определения "ботаникус обыкновеникус". Черт, за эту неделю, кажется, я устала от постоянного присутствия ботаников не только в моей жизни, но и в голове. Все, учиться! Спасибо, дядя Ленин!

Вечерняя консультация у Шилдена благотворно повлияла на мой воспаленный мозг. Я окунулась в мир английского, в мир своего исключительного диплома. Мы продолжили спорить над второй главой, но со многим мой драгоценный преподаватель был согласен. Я смотрела, нет, я пырилась на него влюбленным глазами и считала, что нет мужчины идеальнее на свете (как поют об этом в песнях детям). Кажется, раз пять я прокляла свое утреннее решение не надевать костюм. Сейчас я могла бы соблазнительно положить ногу на ногу, слегка сверкнув кружевом чулков, облокотиться на стол и продемонстрировать стыдливо прикрытую ложбинку груди. Но мне оставалось сидеть, играть с ручкой и следить за ходом мыслей моего преподавателя. Сверкать было нечем, водолазка была мало того, что под горло, так еще и плотная. Конечно, я же в больницу собиралась. Не перед Юлькой же фланировать в полупрозрачной кофточке, и уж точно не перед великовозрастными посетителями больницы. И я тихонечко, но очень тяжело вздохнула.

— О, а время-то уже позднее, — спохватился вдруг Григорий Петрович, глянув мельком на часы, висевшие на стене преподавательской. Да, за окном уже полчаса как темно. — Коралова, у Вас потрясающая тема, даже я забываю о времени. Что ж, давайте закончим на сегодня. К следующей консультации начните подготовку третьей главы, во второй осталось все пара мелких недочетов, мы это быстро исправим в самом начале занятия.

— Хорошо, Григорий Петрович, — я стала собирать ручки и бумажки, прикидывая, вызвать мне папу к остановке или по кустам пробежаться до дому.

— Лиля, — о, по имени обращается, это здорово! — темно что-то на улице. Я могу Вас подвезти до дома.

Мир замер. А я перестала дышать. Он что, серьезно?! Меня? Подвезти? Потому что темно?! Ты где был, дядя, когда я уезжала от тебя в девять вечера в начале марта?!

— Не стоит, Григорий Петрович, я не хочу Вас напрягать, — ой, как по-детски это прозвучало, испугалась я. Мне хотелось выглядеть перед этим мужчиной красивой молодой девушкой, в разговоре которой не имеют место современные жаргонизмы. И я только что облажалась.

— Думаю, что стоит. Мало ли что кому в голову взбредет, весна же, — пожал плечами преподаватель, и я поняла, что спорить бесполезно. Что ж, использую подвернувшийся шанс в своих меркантильных целях!

Машина у моего преподавателя была в меру скромная: хэтчбэк с коробкой автоматом. Пока мы шли к автостоянке и я объясняла, как доехать до моего дома, Григорий Петрович с брелока запустил машину.

— Не сильно люблю ждать, пока она прогревается, — пояснил он мне. — Поэтому раскошелился на сигналку с автозапуском.

Ой, да мне-то какая разница! И тут кусочек мозга, который, наверно, использовался разумом в качестве укрытия, совершенно ясно представил текущую картину. Молодой подтянутый мужчина — и девушка, почти пускающая сопли на его костюм. Представив, как я глупо выгляжу, мне пришлось ущипнуть себя за запястье. Неужели весна и до меня добралась? Неужели мысли о красивых парнях сильнее предстоящих возможностей, которые представятся, едва я только защищу диплом? И мне стало чутка стыдно перед своими мечтами, что я еще минуту назад готова была продать их за покатушки в машине любимого преподавателя. "Я не сдамся", — решил мозг, и я убрала придурковатое выражение с лица. Будь собой, Коралова, у тебя еще все впереди, и не стоит разрушать доверительные отношения с преподавателем только из-за минутной слабости.

— А еще я люблю оставлять печку включенной, пока дойдешь — стекла уже прогреты, и в салоне тепло, — продолжал тем временем вещать Григорий Петрович.

— Да, это действительно разумно, — я обошла машину и открыла дверцу пассажирского места.

— Пристегивайся, — велел Григорий Петрович, вставляя ключ в замок зажигания. — Я стараюсь правила не нарушать, но люблю быструю езду.

Резкий старт с места стоянки поселил во мне мысль о том, что Григорий Петрович передо мной красуется. А когда скорость превысила отметку 80 км/ч, я попыталась забиться между спинкой и сиденьем кресла. Григорий Петрович, не замечая моих прыжков и ужимок, продолжал выжимать газ и что-то говорить. Кажется, что-то о классической литературе конца девятнадцатого века. Так, кто там у нас был? Достоевский? Горький? Гоголь?

— Лиля, Вы согласны со мной, что тогда язык простых обывателей был куда богаче, чем язык сегодняшних учителей русского и литературы?

— Согласна, — попыталась я придать своему голосу нормальность. — Но если бы со мной кто-нибудь начала разговаривать как в девятнадцатом веке — я бы уснула ко второму предложению! Они употребляли слишком много слов для выражения своих мыслей!

Судя по тому, как замолчал Григорий Петрович, я облажалась сегодня второй раз. Но зато я высказала свое мнение. Мне кажется, что интереснее иметь в собеседниках человека, который может поддержать беседу и высказать свое мнение, отличающееся от твоего. Нет, с научными фактами типа E=mc^2 или что c=300000 м/с я спорить не буду, но мне всегда было интересно послушать, что думают другие люди.

— К тому же, я считаю, что учитель русского и литературы должен правильно разговаривать, но не захламлять свою речь громоздкими рассуждениями, иначе дети его не поймут. Ведь призвание учителя литературы — это вложить детям в голову правильное построение предложения, чтобы то не изобиловало грамматическими, пунктуационными и речевыми ошибками. Остальное искусство человек должен постигать сам, без чьего-либо приседания на уши. — Все, в его глаза я пала окончательно. Зато мое ЧСД приподняло свои поникшие было ушки.

— Приятно встретить человека, который знаком с литературой девятнадцатого века и имеет ярко выраженное мнение по обсуждаемому вопросу, — неожиданно улыбнулся Григорий Петрович и сбавил газ. Ээээ, можно перевести дух?

— Спасибо, — улыбнулась я в ответ.

Минут через пять Григорий Петрович свернул во дворы. Я была ему весьма признательна, поскольку ходить по нашим дворам не всегда бывает приятно. Все чаще стали собираться в стадо дворовые алкаши, и некоторые "посланцы" от них иногда подходили попросить "пять рублей".

— Ну что же, огромное Вам спасибо, за то, что подвезли в такую темень непроглядную, — ну не совсем она, допустим, непроглядная. Вон я вижу кустик, дверь, алкаша.

— Не за что, мне всегда приятно помочь красивой девушке. До свидания, Лиля, — Григорий Петрович мило мне улыбнулся, развернулся и выехал со двора. А я осталась стоять у двери подъезда и размышлять: что же это все-таки такое было? Действительно Григорий Петрович сейчас заигрывал со мной или это был аттракцион невиданной щедрости? Мне, правда, можно на что-то надеяться или лучше выкинуть его из головы и пригласить на свидание Диму? А еще Федор со своей парой свиданий в неделю. Я застонала и пнула ни в чем не повинную входную дверь.

— Коралова! Ты зачем портишь казненное имущество?! — раздался крик со стороны "скамейки бабушек". Здравствуйте, я ваша домоправительница. — Вот только из-за таких как ты у нас в подъезде бардак и вонь! Все ты виновата!

И что она забыла во дворе почти ночью? Что, ночной дозор, всем выйти из сумерек?

— Извините, теть Нин, я больше не буду пинать дверь, — вежливо отозвалась я в сторону скамейки.

— А подъезд помыть?! — почти басом проревела женщина.

— Подъезд должно ЖЭУ мыть, за это мы им каждый месяц деньги платим. И я не собираюсь мыть за вашими кошками, которых вы выпускаете "покакать" на улицу, но открыть им домофон не удосуживаетесь! — не сдержалась и рявкнула я. Терпеть не могу наших соседок-тетушек за их странное представление, что в подъезде должны убираться исключительно молодые. Я всегда игнорирую подобные высказывания, и семье запрещаю потакать обнаглевшим тетушкам. Но тут сорвалась, последнее явление мужчины в моей жизни в виде Григорий Петровича просто подкосило мою неокрепшую детскую психику.

— Вы посмотрите на нее, она еще пререкаться смеет! Завтра же твоей матери все доложу, бесстыдница! Приезжает вечером на машине с мужиком, совсем совесть потеряла, — завелась в ответ машина сплетен.

— А что тянуть, теть Нин, давайте прям сейчас! — я набрала код домофона и услужливо распахнула дверь. — Заодно обсудим пять ваших кошек, которые заставляют источать наш подъезд жутчайшие запахи!

— Нахалка! — отозвалась полу-утухшая тетя Нина. Честно говоря, этих пятерых кошек ей припоминал весь подъезд. Однажды самая большая любимица тети Нины, рыжая кошка Маргарита пришла домой налысо обритая с запиской, привязанной к шее. "Я больше не буду гадить в подъезде", — значилось там. А тетя Нина еще потом месяц орала на весь подъезд и искала хулигана. Не спорю, что отрываться на бессловесном животном — это свинство. Но еще большее свинство — не понимать простого русского языка от своих соседей.

Я пыталась хлопнуть дверью, но доводчик мягко воспротивился подобному вандализму, и мне пришлось довольствоваться глухим ворчанием под нос Для этого я применила свой любимый английский.

Мой дом, в отличие от подъезда, источал запахи вкусной еды. Я тут же вломилась в кухню и схватила пирожок с тарелки, где лежало еще с десяток его румяных собратьев.

— О, доча пришла! — в кухню вплыл папа, мама обернулась и радостно мне улыбнулась.

— Привет пап, как дела? — я пыталась прожевать кусище пирожка, снять куртку и повесить пакет с дипломом на ручку ванной.

— Это ты там товарища Нину приглашала в гости зайти?

— Ну... было такое, да, — я с подозрением уставилась на отца. Это лицо пролетарской прослойки довольно осклабилось и хрустнуло плечами.

— И где она? Где эта старая кошатница? — ой, папочка, что же с утра такое случилось?

— Пап, все нормально? — я схватила еще один пирожок, кстати, с грибами и мясом, и втиснулась между скамейкой и столом. Мама налила чаю.

— Нет, — папа перестал улыбаться и сел рядом. — Я с утра вляпался в экскременты этих кошаков. И узнал об этом только тогда, когда уже был на заводе. Вот мужики ржали. Как стадо бульдогов.

Ржущий бульдог — это, наверно, душераздирающее зрелище. Не повезло отцу, вляпаться в какашки не столько стремно, сколько обидно. Я тут же воспылала желанием отомстить тете Нине. Придумать бы какую пакость, или сплетню про нее. Я сделала себе мысленную зарубку и вернулась к поглощению пирожков.

— И что бы ты хотел сделать с тетей Ниной? — мама села напротив отца и протянула тому кружку с чаем.

— За такое сажают, — мрачно ответил папа.

— Если поймают, — продолжила я, и, поглядев на отца, расхохоталась вместе с ним. — Предлагаю пустить сплетню. Поскольку тетя Нина только этим и занимается, то мы пойдем против нее ее же методами. Кстати, завтра вы можете услышать, что я приехала на черной машине с пятью парнями, которые облапали меня перед тем, как отпустили — это все вранье. Меня подвез мой преподаватель и научный руководитель диплома — Григорий Петрович.

Мама фыркнула в чашку. Года три назад она сама стала причиной подобной сплетни, вот только подвез ее младший братишка мамы, который работает на севере. В тот момент мой дядя был в отпуске и приехал погостить у нас недельку. Естественно, маминого брата тетя Нина в лицо не знала, и тут же постаралась донести до ушей отца страшную весть о том, что "Катенька ваша, красавица и умница жена ездиет со всякими мордами нерусской национальности, никак обманывает Вас, Евгений Васильевич. Вы бы поучили жену свою уму-разуму, чтобы постыдилась так при честном народе нагло мужа обманывать". Тетя Нина страшно оскорбилась, когда папа весело и вежливо похлопал всеведущую женщину по плечу, сообщив при этом, что "морде нерусской национальности" доверяет больше, чем собственной соседке. А ей, собственной соседке, рекомендует впредь смотреть за своими "чертовыми" кошками, которые засрали весь подъезд, а не за чужими женами. "Правда, спасибо Вам за внимательность. Хотите, денег дам?" — предложил щедрый папа, и вложил в ладошку оторопевшей женщине старые пятьдесят рублей. Ну те, которые были еще до Ельцина. Где он их взял — для меня загадка до сих пор. Рыдал весь дом. От воплей оскорбленной тетушки, от папиного остроумия, от ситуации в целом. С тех пор тете Нине никто не верил. Мало кому хотелось вонять кошками и быть напрасно ославленным.

— Прекрасная, милая и чудная женщина тетя Нина, — в задумчивости проговорил папа. — Познакомить ее с Генычем, что ли?

— Пап, не надо, я люблю тишину в нашем подъезде, — я вспомнила Геныча и вздрогнула. Калоритный дядька, надо сказать. Под два метра ростом, сильный как Валуев, на лице — интеллигентная задумчивость, в глазах — ум профессора Шварценгольта, в рту — стадо лягушек. Такого заборого мата я даже в гоп-компаниях не слышала.

— А что...он влюбит в себя тетю Нину, она ж давно без мужика. Потом перевезет к себе, — папа явно прокрутил в голове уже десятый вариант развития отношений этих двоих. — А потом его посадят. За преднамеренное убийство. Так, решено, надо их познакомить.

Вот я не поняла, это он пошутил так, или правда переживает за семейную жизнь тети Нины? Мама, кстати, за все это время не проронила ни слова. И только обратив на нее внимание, я поняла, что она прилагает все усилия, чтобы не подавиться чаем и пирожком.

— Так, благочестивый ты мой родитель, прекращай уже думать об устроении судьбы близких тебе людей. Таких как тетя Нина, — папа вздохнул и оторвался от столь увлекательного занятия. — У нас впереди выходные! Что будем делать?

— За грибами ехать еще рано, предлагаю поспать.

— Предложение отклоняется за недостаточностью веселости, — я приуныла. Опять придется самой разнообразить выходные.

Выходные выдались скучными. И даже мои попытки придумать что-нибудь веселое и забавное не увенчались успехом. Папка спал до двенадцати — так он отсыпался за всю рабочую неделю. Мама потакала ему и тоже валялась в постели до двенадцати. Правда, при этом она что-то упорно пыталась вывязывать на спицах, но пока дело шло со скрипом. Мне же приходилось налегать на английский, диплом и предстоящие семинары. Отсутствие подруги, с которой можно было бы хотя бы сходить в кино или прошвырнуться по магазинам, угнетало до невозможности. Меня уже не раз посещала крамольная мысль о еще одном звонке Федору, но воспоминания о том, как он свернул мой предыдущий звонок, добавляли масла в огонь моей гордости. Я куксилась, скучала от ничегонеделания, но не звонила. Зато бурно переписывалась с Димой в аське. Выяснила, что он любитель мифов Древней Греции, катания на горных лыжах, хорошей еды и симпатичных девушек. На мой каверзный вопрос "Так ты бабник?" Дима отправил смайлик "ROLF" и написал "Все мужчины бабники, только у кого-то клинический случай, а у кого-то просто легкая степень". "У тебя клиника?" — тут же написала я. "Стараюсь не перебарщивать, иначе можно упустить свою единственную" — на данной фразе домашние вздрогнули от моего гомерического хохота. Я утирала слезы и не верила. Не в наше время мужчины пользуются таким принципом по жизни. Сейчас у них словно соревнование: кто, сколько и как часто. На этой весело-пессимистичной ноте закончилось воскресенье.

Утро понедельника было как всегда, суровым и недоброжелательным. Организм требовал продолжения банкета, то есть выходных, и я пришла в университет немного злая. Позевывая и отчаянно мечтая почесать пятую точку, дабы завершить картину "невыспавшийся человек", я чапала к аудитории. Мой взгляд лениво блуждал по стенам коридора, в надежде зацепится за что-нибудь интересное, что пробудит к жизни мозг. И чудо свершилось: мои глаза узрели Регину и иже с нею. Три девушки стояли напротив двери аудитории, в которой должна была проходить моя пара. Подкинутая задача была благодарно сожрана мозгом, который тут же закишевал и начал метаться от стенки к стенке моей черепной коробки. Мозг не знал, что делать. Руки вздохнули, вытащили телефон и набрали телефон Федора.

— Привет, Лиля, — раздавшийся голос в трубке заставил мозг затормозить в его бешенном танце со стенками черепа и разинуть мою варежку.

— Привет, Федя, — пролепетала я. Мозг вообще не понимал, почему мы звоним Федору. И все же догадался включить лампочку озарения. Мой минутный тормозняк прошел, и я затараторила в трубку. — Ты мне срочно нужен. Прям здесь и сейчас.

Мысль о том, что Федор все еще в постели мне даже не прилетела в голову.

— Что случилось?

— Федьк, они опять здесь, твой фан-клуб! Их уже больше, чем одна. Мне страшно, — призналась я.

— А как же Никита?

— Никита — это припарка мертвому. Тут нужна только твоя физия. Приходи! — почти потребовала я. Н-да, если бы он на тот момент действительно находился дома — я бы впервые в жизни прогуляла пару.

— Какая аудитория?

— 1-304. Приходи скорее, иначе от меня даже кусочка мяса не останется. — И я прервала вызов. Меня слегка затрусило. Когда смотришь подобное по телевизору — даже смешно. В жизни — куда более, чем неприятно. Надо как-то отделаться от этих неврастеничек. Я нервно мерила пространство под лестницей, ибо подойти к аудитории ближе, чем на пять метров мне просто не позволял инстинкт самосохранения.

— Привет, — возле меня бесшумно нарисовался Федор. Я почти кинулась к нему в объятия.

— Тебя прибить надо. За все сразу и не спрашивай почему. Ты придумал, что скажешь им? — я ухватилась за правую руку парня и со всей суровостью глянула ему в глаза. Точнее, попыталась пробиться через стекла очков.

— На месте посмотрим. Импровизируем? — он улыбнулся и мне как-то полегчало.

— Хорошо, постараюсь не сфальшивить.

Мы медленно подошли к аудитории. Еще за десять метров трио ботаничек как-то нездорово оживилось. Сначала они нас увидели, потом застыли, затем отмерзли и начали шушукаться. К тому моменту, как мы подошли к двери, трио попыталось преградить нам дорогу.

— Коралова! — яростно зашипела Регина. — Я тебе о чем говорила на прошлой неделе?!

— У меня были бурные выходные, не помню, — я крепче вцепилась в руку Федора.

— Здравствуй Регина, как поживаешь? — ого, откуда у него такие мягкие нотки в голосе. Они знакомы?

— Привет, Федя, да нормально. У тебя как дела? — Ой, боевая ботаничка покраснела!!!

— Да тоже неплохо, — Федор широко улыбнулся. — С девушкой вот познакомился, встречаться начали. Познакомься, это Лиля. Хотя, я вижу, вы уже знакомы?

Лицо Регины выражало целую палитру эмоций: неверие, ненависть, злость, гнев. Мне срочно захотелось дать ей попить водички.

— Да, мы знакомы. А где вы познакомились? — Регина как-то умудрилась справиться с нахлынувшим потоком эмоций и даже попыталась улыбнуться.

— О, это было удивительно. Лиля в меня врезалась, — и Федор рассмеялся. Ему смешно, а мне на пару идти надо.

— Да-да, это действительно было так забавно И так романтично, — ни фига это не было романтично. Попе было больно. Но, кажется, моя импровизация на фоне жизнерадостного смеха Федора возымело некоторое действие на фан-клуб имени Балдурина. Регина чутка скуксилась, две другие так вообще подувяли. Надеюсь, они поняли, что Федор со мной счастлив?

— Что ж, я рада за вас обоих, — с трудом произнесла Регина. Кажется, ей эти слова дались с большииим трудом.

— Ой, у меня скоро пара, — вспомнила вдруг я. Да и Федору, наверно, тоже надо идти. — Ладно, драгоценный мой, я пошла, не скучай.

"Не скучать" Федор пообещал самым оригинальным способом. Он обхватил мою правую щеку левой ладонью, погладил большим пальцем кожу и нежно поцеловал в губы. Если у меня от этой неожиданной ласки сперло дыхание, то что уж говорить про ботаничек? Кажется, их там хватил дед Кондратий.

— Хорошая была импровизация, — проговорил мне в губы Федор, а я с изумлением смотрела на этого странного парня. — Только чур за свидание это не считать.

— Буду считать это жестом невиданной щедрости, — выдохнула я. — Уходи уже, тебе тоже на учебу надо.

Я едва не оттолкнула его, но вовремя вспомнила, что тут присутствует вражеская сторона в виде воинственно настроенных девиц с зашкаливающим IQ, и поэтому лишь мягко отстранилась от Федора. Парень с некоторым сожалением выпустил меня из объятий, улыбнулся и ушел.

— Ну что, уважаемые? — развернулась я к Регине и ее орденоносцам. — Сами все видели? Надеюсь, мы с вами разрешили проблему "Балдурин-Коралова"?

— Видеть-то видели, но...

— Ваше "но" меня не интересует. Все вопросы к Балдурину, тем более, что он тебя, Региша, знает. А продолжите мне угрожать — я подам заявление в полицию, — с этими словами я вошла в аудиторию. Гм, кажется, мои одногруппнички знатно повеселились, глядя на то, как Балдурин в дверях целовал меня. УПС!!! Хотя, если так подумать, чего я так переживаю, своего я однозначно добилась. Теперь в группе, а скоро новость распространится и дальше, все знают, что к Коралловой лучше не подходить с предложениями вечерних развлечений. Эта мысль меня приятно согрела, как и недавний поцелуй Федора, и я уселась за вторую парту, игнорируя ухмылочки некоторых товарищей. Только вид Никитоса меня удручал: парень был настолько мрачен, словно ему сообщили, что все пиво в мире закончилось на ближайшие лет двести. Через минуту к нему прилетела моя записка. "Я сегодня иду к Бестеревой в больницу. Айда со мной, развеселишься, а то больно у тебя вид пристреленный" — значилось в записке. Ответ пришел не сразу, но положительный. Видать, перспектива быть ушибленным тяжелой рукой прооперированного Юлька перекрывалась возможностью допросить меня о происходящем с большим пристрастием и энтузиазмом.

Пары прошли в неге и лености. Преподаватели поддавались дурным миазмам, распространяемые студиозусами, и читали лекции медленно, растягивая слова, наполняя свои записки явными отходами в сторону с целью предаться переливанию из пустого в порожнее. Но скорее всего, была виновата весна. Солнце все сильнее припекало, заглядывало в окна аудиторий, плясало зайчиками на досках и стенах, заставляла прикрывать глаза рукой или недовольно щуриться. Никому не хотелось сидеть в унылых аудиториях, энергия студентов стремилась на улицу, где чирикали птицы, дотаивал последний снег, где носились отмытые от грязи и наростов льда чистые и довольные машины, где гуляли красивые девочки, скинувшие с себя шубы и теплые брюки. Юношам хотелось щеголять перед этими барышнями своими мускулами, хотелось заигрывать с ними, курить, пить пиво с друзьями, сидя на скамейке подставлять лицо теплому весеннему солнышку. Это лето оно станет горячим, даже жгучим. Так говорят про брюнеток: она была жгучей брюнеткой, ее волосы были словно вычернены ночью. И так же с солнцем, летом оно становилось яростным, словно выплескивало на головы людей тот кипяток, что хранила для нас всю зиму. А весной солнце всего лишь нежно гладила нас по щекам, руками, ушам, словно приглашая кровь разогреться, а чувства всколыхнуть. И поскольку студенты народ абсолютно беззаботный, их энергия, разогреваемая солнцем и превращающаяся в желание, стремилась окунуться в атмосферу флирта, любви и страсти. И вот из этой самой энергии вырывались свободные частички, так называемые миазмы. Они-то и несли разрушение в остальные массы народа. Идет мама с ребенком по улице, а навстречу ей влюбленная парочка студентов. И так они нежно держаться за руки, так ласково смотрят им в глаза, что мама невольно вспоминает отца своего ребенка, и ей тут же хочется прибежать к тому на работу, поцеловать, затормошить — высказать ему всю свою любовь, что когда-то к нему испытывала. А это всего лишь пагубное влияние студенческих миазмов, ке-ке. И бедные преподаватели, которые общались со студентами куда больше, чем все остальные, просто впадали в кому от концентрации миазмов в воздухе, и начинали творить безобразные вещи. Обычно, после пришествия очередной весны у нас в университете кто-нибудь из преподавательского состава играл свадьбу.

— Неужели это закончилось? — я выпала из аудитории, словно переспелый помидор сорвался с ветки, и зевнула. Солнце действует еще не только как "Виагра", но и как "Феназепан". Видать, совсем как волшебная палочка: каждому по потребностям, каждому по способностям.

— Ага, — рядом пристроилась еще более сонный Никитос. Это я старалась всю пару хоть как-то слушать преподавателя, чтобы последний не расстроился от отсутствия заинтересованности в его лекции присутствующими студентами. А Никитос совершенно нагло проспал всю пару.

— Ты-то чего поддакиваешь? — пихнула я друга в бок. — Проспал всю пару, и еще не доволен.

— Мне мешали, — и Никитос еще раз получил от меня ощутимый толчок в бок.

— Ну ты даешь!! Сессия скоро, а он дрыхнет на парах, — моему возмущению не было предела.

— Отстань, зануда, — развеселился Никита. — Что насчет Юльки? Мы едем?

— Конечно, иначе эта пакость мне мозг выест по телефону. Но сначала — в магазин! — и мы вместе с Никитосом бодро порысили в направлении ближайшего супермаркета.

— Слушай, мне давно не дает покоя один вопрос, — Никита перебирал апельсины, выискивая самые оранжевые и круглые.

— Давай-давай, — я лазила у самой стенки холодильника, выискивая йогурты с нормальной датой окончания срока годности. Юлька обожала йогурты, надо будет сказать об этом Никите.

— Ты реально втрескалась в Балдурина?

Не в бровь, а в глаз вопросище, прям не знаю что ответить.

— Да, он мне очень нравится, — закивала я головой, рискуя врезаться лбом в полку с йогуртами. Не смотреть же мне на Никитоса, который мог разоблачить мою фиговую ложь.

— Но он же ботаник!! Я думал, тебе нравятся брутальные, уверенные в себе мужчины, следящие за своим телом, — и Никитос напряг мышцы плеч, демонстрируя мне их накачанность, брутальность и уверенность. Трицепсы они называются, что ли?

— Я сама ботаник, а кто-то пятнадцать минут назад меня вообще занудой обозвал, — парировала я.

— Да ладно тебе обижаться, я же любя, — Никитос попытался игриво улыбнуться мне, схлопотал по шеям, и обиженно забубнил что-то типа "чтоб я еще раз!"

Когда йогурты, апельсины и печеньки были выбраны, Никита вдруг осознал, что вот именно сейчас мы поедем в больницу к Юле. И сразу затосковал. Его взгляд стал блуждать по сторонам, явно в поисках путей отступлений. Но я успела всучить ему в руки тяжелый пакет, и так взглянула, что его тут же замучила совесть. Ну как я, хрупкая нежная девушка, должна тащить ТАКОЙ пакет!!!

— Давай Никитос, не кисни, — подбодряла я его по пути на остановку, — к Юльке же едем, она хороший человек, кусается редко.

— Ага, — пробурчал Никита, — у меня от ее укусов уже задницы не осталось.

— Будешь ворчать как старый дед — вообще один поедешь. Ты же сам согласился на эту авантюру, чего теперь на попятный сдаешь?

— Лильк, — Никитос выглядел как-то затравленно, — понимаешь...я ее боюсь. Она почему-то меня так не любить, все время издевается, подкалывает. А я ей ничего плохого ведь и не делал.

— Угу. А раз боишься — чего сорвался со мной?

— Не подумал, — сразил меня честностью наповал Никита. В добивку парень затем добавил. — В голове одна мысль вертелась: расспросить тебя о Балдурине, — поэтому поездку к Юльке я не сразу воспринял как угрозу своему здоровью.

— Кхм, так ты сейчас на что намекаешь? Что мне придется бегать за главврачом и выпрашивать у него для тебя место в хирургическом отделении, потому что тебе срочно нужна пересадка мозга? — мне сейчас было совсем не понятно, почему женщинам отказывают в наличии мозга и логики. По-моему, это у мужчин с этими двумя предетами первой необходимости большие проблемы. Никитос тому яркий пример. Не подумал он!

— У меня есть мозг! — возмутился было Никита, но я отрезала:

— Очень крошечных размеров. Видать, компенсируется размерами в других местах, — я смерила заржавшего Никиту холодным взглядом и заморозила окончательно, — например большой палец ноги. Ты не зря же носишь сорок пятый, Никитка? Видать, пальчики очень большие?

— Лильк!!! Мы к Юле идем, дай передышку! Побудь девочкой-блондинкой хоть раз? — не выдержал и взмолился друг. Блин, кажется, я перегнула палку. Надо срочно исправляться.

— Прости, просто все как-то стало напряжно, видать, сказывается приближение этого диплома. Поскорее бы уже защитить. О, наша маршрутка. — Мы как раз перешли дорогу и подходили к остановке, когда через два пазика я узрела номер нужного нам маршрута. Никита как истинный джентльмен, всей своей культуристской массой отодвинул желающих втиснуться в нутро пазика, сгреб меня за талию и внес вместе со своей тушкой в маршрутку.

— Никита, отпусти, у меня ребра вальс похоронный играть начали! — сдавленно пискнула я и тут же ощутила ни с чем несравнимый кайф высвобождения себя из железных тисков. — А ты сильный!!!

Никита улыбнулся и вздумал было снова продемонстрировать мне свои трицепсы, но был остановлен отсутствием нужного количества места в пазике.

— Мне кажется, что если ты еще раз попытаешься поднять ручонки к небу, ты либо кого-то убьешь, либо пойдешь за новой порцией пищ.продуктов для грозного Юлька в магазин, — я пыталась не рассмеяться, но сдавленное хихиканье все-таки вырвалось наружу. Боже, неужели все мужчины ведут себя так, когда приходит весна? Неужели у нас, людей, именно такой брачный танец исполняется, дабы привлечь внимание понравившегося партнера. Это выглядит.. так глупо! И тут ржач прорвался вслед за оформившимися мыслями. Правда, я быстро успокоилась, ибо предпочитала всегда ездить в маршрутках тихо и спокойно, но больно уж мне понравились выеживания Никитки.

— Ладно, уговорила, — опять заворчал Никита.

— Слушай, — я решилась задать свой вопрос, который меня мучил с момента недавнего признания Никиты относительно Юли, — ты правда так боишься Юльки? Они мне всегда казалась достаточно мирной.

-Угу, потому что ты сама как Юлька — психованная зануда-ботаничка. Только вот в облике блондинка, — старый дед в Никите никак не унимался. — Ну просто мне не совсем приятно с ней общаться. Она как увидит меня — все, кидайте свет, туши гранату. По ее словам я выхожу самым неудачливым неудачником.

— А ты не пробовал пригласить ее на свидание? — ни разу не задумываясь о возможных последствиях своего вопроса, озадачила я Никиту.

— Чего? — Парень почти потерял равновесие от услышанного. — Ее на свидание?! Не, я не самоубийца!!!

— Ну ты даешь! — почти возмутилась я. — Считаешь меня психом-ботаником, но не страшишься пригласить на свидание. А Юлька, значит, боишься?

— Ты.. ты это одно, — возвел очи Никитка к потолку маршрутки. Интересно, он там трещинки считает или прилепленные жвачки? — К тебе подкатывать не страшно. А вот к Юле — страшно.

— Ты пробовал? — я начала понимать, что Никита ко мне набивается на свидания уже по привычке. Он приглашал и приглашал меня на свидания, осознавая, что я все равно откажу. Это вошло у него в привычку, и я вошла у него в привычку. И в категорию хороших друзей. Включившаяся лампочка оказалась такой неожиданной, что я сурово задумалась на пять минут. С одной стороны это очень-очень радовало, поскольку я уже не знала, как отвязаться от довольно настойчивого кавалера. С этой же стороны я начинала радоваться за подругу, которой, по ходу, будет легче завоевать симпатию Никиты, поскольку увлечение мною уже прошло. С другой стороны — ОБИДНО!!! Я перестала быть объектом обожания одного мужчины, значит минус в списке ухажеров и кандидатов на мою почку и печень после замужества. "Эгоистка!" — с удовольствием отругала я себя, и вынырнула из мира собственных мыслей. Все-таки, позитив за подругу перевешивал собственное ЧСД.

— Нет, как-то даже в голову не приходило. А что, думаешь, мы так сможем найти общий язык? — Никита почти по-детски заглянул мне в глаза. Я почувствовала себя мудрым Каа.

— Думаю, если не общий, то хотя бы интересный.

К концу дороги к больнице мы оба были выжаты духотой и забитостью пазика до нервного срыва. Едва Никита и я оказались на улице, как оба вздохнули с облегчением.

— Я и не думал, что воздух в нашем загазованном городе может быть таким чистым и свежим!

— Угу, прям как глоток родниковой воды, — тут я была полностью согласна с другом. — Пойдем, надо еще прорваться через три ряда обороны в виде бабушек-охранниц, сторговаться с тетушкой, что выдает бахилы и халаты, залезть на шестой этаж без лифта и почти зомбями ввалиться в палату Юлька.

= Фига приключений на пять минут, — присвистнул Никита. — А попроще никак нельзя добраться до Бестеревой?

— Нет, это единственный путь.

То ли понедельник у всех был суровым, то ли попытка Никиты выдать свой радостный оскал за голливудскую улыбку, но бабушки-охранницы даже и не подумали сопротивляться. А тетушка, распоряжающаяся выдачей халатов и бахил, была мила и приветлива.

— Кажется, здесь побывала тайная проверка, — шептала я Никите, пока мы натягивали бахилы и халаты. — Смотри как лыбиться — видать, ввалили за нелюбезность с посетителями по самое "здрасте".

— А может она всегда так улыбается? — мальчик Никита явно верил в дружелюбность российского народа на работе.

— Угу, только в прошлый раз я ничего подобного не заметила. Готов? Пошли.

В этот раз в палату к Бестеревой ввалилось два хрипло дышащих и отчаянно ругающихся зомбя. Даже спортивный Никитка не выдержал всех испытаний на больничной лестнице. Моя драгоценная подруга явно не ожидала такой подставы от меня, и поэтому я имела удовольствие лицезреть ее офигевшую мордаху секунд десять. Затем подруга справилась с нахлынувшими эмоциями, нацепила ехидную улыбочку и приготовилась изничтожать Никиту.

— Привет, подруга! — радостно я поприветствовала Юлю, опережая шкал подколов и приколов в сторону парня. Я решила сделать это сама. — Смотри, кого я тебе привела! Он мягкий, пушистый, говорит "здрасте" и "жрать", и вообще, тааакой забавный!

— А...э.. ты-то откуда знаешь, что он мягкий пушистый? — с подозрением уставилась на меня подруга.

— Не переживай, не проверяла. Но надо же как-то разрекламировать тебе человека, который сегодня мне признался, что давно хочет позвать тебя на свидание. А ты все время такая колючая, что ему даже становится страшно сказать тебе хоть бы слово.

Мне бы сейчас ящичек свинцовый. Чтобы стенки были толщиной метра по два. Говорят, от радиации спасает. А два яростных взгляда, которыми меня наградили друзья, по опасности можно приравнять к радиационному излучению. Через секунду переваривание услышанного прекратилось и оба взгляда стали смущенными. Затем Юлька густо покраснела и отвела глаза, а Никита выразительно показал мне, что он сделает, едва мы покинем территорию больницы.

— Кстати, Юлька, тут апельсины, Никита сам выбирал, мне доверять такое важное дело не стал, — я сунула подруге пакет под нос и отошла чуть подальше от Никиты, который стал исподтишка разминать кулаки. Я, правда, плохо кончу. — А йогурты — я.

— Спасибо. Надеюсь, йогурты не просроченные? А то вдруг ты жаждешь, чтобы я подольше задержалась в больнице. — Юлька свирепо уставилась на меня. Смотреть на парня она почему-то избегала.

— Обижаешь, я в магазине целую полку разгромила, пока выбирала тебе йогурт. Скажи, Никит, ведь правда?

— Угу. — Что-то друг сегодня наш не весел.

— Никита, — подруга помедлила секунду, — а это правда?

— Что именно? — даже такой невинный вопрос заставил парня слегка побледнеть. Эх, и достала же его подруга. Прям жалко становится Никитку.

— Про свидание, — почти шепотом продолжила Юля. Я заинтересованно стала переводить взгляд с одного "покемона" на другого. Интересно, мне таки удастся свести этих двоих балбесов, или же придется ребра залечивать?

— Ну, да, — парень побледнел еще сильнее, но подруга, видать, сочла это за признак благородства. — Ты только выздоровей сначала, и давай куда-нибудь сходим. Ты не против?

Молодец Никитка, раз назвали груздем — добро пожаловать в кузовок.

— Нет, я с удовольствием. — Юлька прям засветилась от удовольствия, а Никита первый раз, с того момента, как мы зашли в палату, выдохнул. Моя тушка спасена?

— Так, ладно, предлагаю перебрать кости этой, м, стерве? — Юлька улыбнулась Никите и перевела на меня вмиг ставший грозным взгляд.

— Э, а чего так нежно и ласково! — выставила я вперед ладони. — И не надо мне перемывать косточки, я терпеть этого не могу!

— Ой да ладно тебе! Давай, рассказывай про своего Балдурина. Что с ним?

— Ничего, — но Никитка перебил меня и застрочил как печатная машинка:

— Как это ничего?! Она целовалась с ним сегодня прям на входе в аудиторию. Сапсем стыд и совесть потеряла, ремень по ней плачет. — И хихикает, наглая морда!

— Ну, допустим, совесть она потеряла в момент своего рождения, — излишне филосовски отметила Юлька, распечатывая первый апельсин. Аромат цитруса поплыл по палате, на мгновение перебивая миазмы больничного не выветриваемого запаха. — А вот стыд да, действительно потеряла. Никит, предложение про ремень дельное, предлагаю осуществить прям сейчас. У тебя есть что снять?

Вот так нейтральное предложение о свидании немедленно перетекло в стриптиз. А мне еще что-то впаривают про стыд и совесть, надо бы возмутиться.

— Так, вы в общественном месте, попрошу без демонстрации БДСМ. И вообще, я в такого рода занятиях участия не принимаю!

— Как будто кто-то ее будет спрашивать, — лениво протянул Никитос, нашаривая рукой пряжку ремня.

— Я буду визжать и ругаться матом, — предупредила я. Ох и зря я предложила Никитку сводить Юлича на свидание. Теперь эти два упыря объединяться, и мне вообще жизни не будет!!!

— Она что, умеет? — удивленно посмотрел Никита на мою подругу. Та согласно кивнула, продолжая уписывать за обе щеки третий по счету апельсин. Вот обжора!!!

— Коралова-то? — усмехнулась подруга и протянула мне и Никите по апельсину. Беру слова обратно, моя Юлич хороший человек. — Она не только матом может. Она еще и по английски матом может — 50 Cent курит в окопе. Моя школа!

— Твоя, твоя, морда ты самодовольная. Ты когда из больницы выписываешься?

— А ты красиво от темы ушла, про больницу — в конце. Давай про Балдурина.

— Sometimes I want to kill you, — беззлобно ответила я подруге и начала рассказывать. — Вообщем, когда я сегодня утром подходила к аудитории, то увидела Регину и еще пару девиц. Три на одного — мне стало страшно. И я позвонила Федьке.. Может, хватит ржать?! Нормальное у него имя!!!

Юлька и Никитка зашлись в хохоте. Ну и чем им так имя моего "псевдо-парня" не нравится. Стандартное русское имя. Федор. Федор.. Мля, мне самой еще смешнее, чем этим двоим. Догадались же его родители так поприкалываться над ребенком. Я бы своим все высказала, если бы у меня было такое имя.

— Давай дальше, — подруга утерла слезы.

— Я позвонила ему и попросила прийти к аудитории, где у нас должны была проходить пара. Чтобы Федя, да хорош! А то рассказывать не буду!

— Все, все, мы серьезные, что прям невозможно, — о, Никита сейчас ближе к Юле, чем когда бы то ни было!!! Отлично!

— Чтобы Федя сам с ними поговорил и расставил все точки над i. Пришел, сказал три слова, поцеловал меня и ушел. — Скомкано закончила я, поскольку более пространно рассказывать что-то этим двоих хихикающим хомякам было бесполезно. — Вот вы кони! Хватит ржать, у Юлька сейчас швы разойдутся от натуги!

— Не разойдутся, — почти проплакала от смеха подруга. — Вчера сняли. Так что я послезавтра уже на парах буду. И тебе больше не придется звонить своему Федору, ой не могу!

— Юль, ты реально того, осторожнее, — ну хоть на кого-то моя фраза подействовала отрезвляюще. Никитка перестал ржать и с тревогой посмотрел на подругу, а я в очередной раз почувствовала укол от потери ухажера. Надо позвонить Димке, согласиться на свидание.

— Ладно, все, действительно хватить ржать, а то меня еще в психушку упрячут, мотивируя тем, что у меня крыша от наркоза поехала. — Юля устроилась поудобнее на кровати и серьезно посмотрела на меня, потом на Никиту. — Надо разработать план по выведению фан-клуба из строя. Никитка, ты нам поможешь.

— Чего? Не, я пас.

— Слушай, ты уже сделал самое опасное дело в своей жизни — пригласил Юльку на свидание. Поэтому для тебя разгром фан-клуба должно быть равноценно почесу левой пятки, — возмутилась я. И чего мужчины такие ленивые, лишь бы ничего не делать.

— Да ну чего я буду с ними связываться, они мне-то не угрожали.

— Зато они угрожали Коралловой. Все, давай не выпендривайся. Тут два женских мозга — это просто отлично, а если будет добавлен мужской — смесь окажется взрывоопасной и нам никто ничего противопоставить не сможет. — Вот так Юлька по-хозяйски распорядилась попавшимся ей в руки отличным образцом сильного пола. — Я тут уже подумала кое над чем. Нам надо найти парней для этих ботаничек.

— Чего?! — хором воскликнули мы с Никитосом.

— И как ты себе это представляешь? Хочешь открыть клуб "Профессиональная сваха"? — я стала прикидывать, как вообще такое можно осуществить.

— Почти так, как ты сказала. Нам просто надо собрать некоторую информацию, проанализировать ее, а потом аккуратно распорядиться имеющимися данными.

— Ты прям как агент ФБР. Вроде бы понятно, но на самом деле полная ахинея, — выдал озадаченный Никита. — И какого рода информация нам понадобиться информация?

— Кто кому нравится.

Отличная головоломка, на мой взгляд. Ходи по универу, собирай сплетни, веди разговоры со всеми и выясняй: кому же нравится вон та Регина или эта Настя?

— Ну что вы тупите оба? Это же элементарно! Выявляем главных недоброжелателей, выясняем про них некоторые факты: примерный график учебы, интересы, с кем общается, что предпочитает. Потом общаемся с пацанами, что любят задр... впариваться по учебе, ботаников вообщем, выведываем у них такие же подробности, а потом просто сводим нужных друг с другом людей. Устраиваем для них что-то вроде первого свидания, потом второе и дальше чутка помогаем влюбиться в друг друга еще сильнее. Сейчас весна, у всех гормоны плещут, не зря же Регина так вскинулась на нашего Лилька.

В принципе, план достаточно гениальный. Примерно, как моя мысль касательно "псевдо-парня". Но чем-то меня подобная идея сильно заинтересовала.

— Значит, поиграем в шпионов?

— Ты меня правильно поняла, подруга

— Детский сад, — деланно вздохнул Никита. — И какого я вообще вами связался.

— Мальчик, ты забыл, мы идем с тобой на свидание, — с улыбкой сказала Юля, которая никак не вязалась с тем тоном стервы, каким была сказана фраза. Судя по глазам Никиты, он уже три раза пожалел о своем предложении свидания, и десять раз — что согласился вообще приехать в больницу к Юле. Весна!!!

— Это шантаж!!!

— Именно!

Мы бы еще долго пререкались в подобном стиле, но наш спор прервался появлением лечащего врача Юльки в сопровождении медсестры. Подруга тут же коварно потерла руки, а медсестра судорожно вздохнула. Никак подруга усердно клянчила у последней наборчик хирурга. Надеюсь, что медсестра окажется крепче, чем металл, из которого сделаны хирургические предметы, и моя драгоценная подруга не сможет осуществить свою заветную мечту.

Врач довольно бесцеремонно выпер нас с Никитосом из палаты и почти хлопнул дверью. Ничего не оставалось, как идти на выход. Мне, честно говоря, еще пятнадцать минут назад приспичило покинуть данное грустное заведение. На улице куда лучше, чем здесь.

— И что, вы серьезно будете искать парней для фан-клуба Балдурина? — Никита галантно придержал дверь, пока я выпадала на крыльцо здания больницы. Вдох-выдох! Вдох — выдох! Хорошо-то как!!!

— Ну как сказать. Если этим будет заниматься Юлька — значит все серьезно, — я пожала плечами. — У нее пунктик есть: если она что-то придумала и обещала сделать — сделает, даже если придется дырку в Земле сквозную проковырять.

— Да, хотя, чего я удивляюсь. Нужно только вспомнить, с каким упорством она меня гнобила. Слушай, я до сих пор не верю, что я смог ее пригласить на свидание. — и тут на лице Никиты отразилось страшное беспокойство. — ОЙ!!! Ой-ой-ой!!! Надо же продумать свидание!!!

Бедный-бедный Никита, вот я и нашла чем занять твой мозг. В среду Юлька придет на пары, значит у тебя ровно сутки, чтобы придумать достойные похороны себе самому. Потому что, если на свидании ты ей не понравишься — до конца учебы она тебе не только мозг выесть, но еще и все внутренности заспиртует. Дай бог, чтобы та медсестра таки не сдалась на поруки моей подруге. Данный бред своего мозга озвучивать озадаченному другу я не стала, хватит с Никиты переживаний на сегодня. Меня же саму страшно потянуло на приключения. Очень захотелось на свидание.

Пока мы шли к остановке, Никита задергал меня до состояния фруктового желе: ткни меня и я буду долго качаться. Он все выспрашивал, что нравится Бестеревой, какое она пиво пьет и смотрит фильмы. Какие цветы дарить, что говорить, как держать за руку. Под конец я возмутилась и заявила, что отношения — эксперимент, а завязывающиеся отношения — это еще и большие приключения.

— Никитос, прекращай загоняться, расслабься, надень свою любимую рубашку, купи цветок и иди на свидание. А там уже действуй по обстоятельствам. Только я тебя умоляю, не вздумай целовать ее на первом свидании. У нее это принцип, — сразу решила я предупредить друга о том, что Юлька предпочитает отгулять пару свиданий, прежде чем подставить губки очередному ухажеру для поцелуя. Так она проверяла молодого человека на умения сдерживать "души весенние позывы".

— Э, — лицо Никиты в очередной раз приняло озадаченное выражение. — А я об этом как-то и не подумал.

— Хорошо, что не подумал, но в конце свидания обязательно бы вспомнил. Поэтому я тебя и предупреждаю, — отечески похлопала я Никитку по плечу. Интересно все-таки, у этих двоих что-нибудь получиться? Или только сработает принцип весны и осенью они уже опять будут по разные стороны баррикад?

На остановке мы попрощались, поскольку мы жили в разных районах, расселись по своим маршруткам, и каждый поехал своей дорогой. Я уселась на свободное сиденье, вытащила телефон и включила аську. Желание пойти на свидание никак не сходило на "нет", поэтому я решила пококетничать с Димой и, нарвавшись на очередное приглашение на свидание, согласиться на него. Федор не писал и не звонил, я сама навязываться и не думала, поскольку для меня с ним все было крайне не серьезно. Откуда-то из боковой дверцы в мозг вползли воспоминания о наших поцелуях. Меня пробрала легкая дрожь и я постаралась отогнать мысли о тех ощущениях, которые начинали атаковать меня, едва Федор прикасался к моим губам. Я как-то уже упоминала, что у меня особое отношение к поцелуям. Так случилось в моем организме, что мои губы — это специфическая зона. Не понятно каким образом, но именно губам была отведена роль на выбор партнера. Если губам нравилось, как к ним прикасался претендент на мое внимание, то у меня с ним что-нибудь да получалось. Но если губам банально хотелось удрать с моего лица — этому претенденту даже второго свидания не светило. С Федором же мои губы сходили с ума и просто не хотели его отпускать. Губам хотелось еще и еще прикосновений от этого мальчика. Тут я впервые с ними была не согласна, ибо для меня Федор был не больше, чем студент с соседнего потока. Пусть он и мега-гениальный, пусть и симпатичный, когда снимает свои дурацкие очки. Но почему-то почти все мое существо (за исключением пресловутых губ) было против него.

Пока я раздумывала в очередной раз над феноменом своих губ, телефон загрузил аську, которая приветственно завибрировала. О, это сообщение от Димы.

"Привет! Куда пропала?"

"Привет, да вообще-то мы с тобой вчера общались, поэтому никуда"

"Да? Точно!!! Прости, просто день сегодня был длинный очень"

"Кхе, он еще и не закончился"

"Эт точно. Чем занимаешься?"

Я закончила набирать сообщение о том, как я удачно съездила к подруге в больницу, как связь с интернетом прервалась и поступил входящий звонок.

— Федя? — удивилась я в трубку. Вот уж кого не думала сегодня услышать.

— Привет. Как день проходит? Не скучаешь?

— Да уж твоими молитвами вообще ни разу. Ты сам как? — решила я проявить чудеса вежливости. Сейчас мне очень хотелось обратно в аську, кажется, там назревал вопрос о свидании.

— Тоже нормально. Кстати, я тебе до сегодняшнего дня не верил. Насчет того, что у меня есть фан-клуб. А это оказалось настоящей угрозой для тебя. Извини, теперь буду верить тебе.

— Ты — великолепен!!! — почти задохнулась я от возмущения. — Ты такой самоуверенный!!! Просто ахтунг!

— Спасибо за комплимент. Я вот что звоню. Давай завтра прогуляемся? Я хочу сводить тебя в одно место. Оденься в удобную одежду, ладно?

— Мне всегда казалось, что юбка — это очень удобно, — пробурчала я в трубку. Что он себе позволяет. Что за тон, где манеры! Мне казалось, ботаников воспитывают в строгости и под прессом пятерых бабушек и сотни тетушек. Дабы вырос затюканный мальчик-чмо. Мда, это он меня серьезно разозлил.

— Пожалуйста, надень джинсы. Боюсь, юбка испортит прелесть прогулки, — голос Федора стал мягче на два тона. Мои губы вспомнили его поцелуи, мозг воспрял от полученной информации и я помимо своей воли дала согласие.

— Хорошо, я буду завтра в джинсах. Каблуки тоже запрещены на завтра?

— А, да. Что-нибудь на плоской подошве. Что-то такое, что не жалко. Самой отличной обувью будут кроссовки пятилетней давности.

— Мы идем копаться на главной помойке города?!

— Нет, но там, куда я хочу тебя привести, может быть немного грязно. Ты как, согласна?

— Как будто у меня есть выбор, мистер террорист, — снова буркнула я. — И во сколько предположительно будет сие действо? Я не могу являться в таком виде в университет, это против моей сущности.

— Да не вопрос, давай встретимся после пар часа так через два-три в центральном парке? Я буду ждать тебя на центральной площадке, идет?

— Хорошо, — снова согласилась я. Прям покорная овца, ей-богу!

— Тогда я позвоню тебе еще. Давай, пока!!!

И мне в ухо противно загукал отбой. Я злобно погавкала на свой сотовый, понимая, что несчастная игрушка ни в чем не виновата, затем снова запустила аську.

"Куда ты пропала?" — пришло тут же тревожное сообщение от Димы. Я выдохнула и принялась ему снова печатать. Но едва я отправила ему сообщение о том, как я провела день, как увидела печальный красный значок, сигнализирующий о том, что Дима не в сети. Черт! Вот жеж блин! Вот жеж хренов Балдурин!!!!! Если из-за него у меня сорвется нормальное настоящее свидание — я ему уши отгрызу!!!!

Вечером того же дня я сидела в своей комнате, грызла кончик ручки и рассеянно глядела на электронный вариант своего диплома, ни бельмеса не понимая в написанном. Мысли мои витали далеко. В какой-то момент жизнь сделала крутой виражи и затащила меня в водоворот событий. Степенная жизнь, главным смыслом которой было написание блестящего диплома, превратилась в борьбу с обстоятельствами. Я все еще хотела блестящий красный диплом, но плюс к этому я хотела настоящих отношений. Не всей той шелухи, что когда-то была в моей жизни, я никогда серьезно ни с кем не встречалась. Были свидания с походами в кино, в парки, в кафе-боулинги-танцы-клубы. Но все это была туса с мизерным смыслом. Я порхала словно бабочкам по всем этим тусам, не забывая об учебе и манере приличной девицы. Я ни о чем не думала. Но сейчас, когда мой дурацкий мозг якобы поратовал за мое будущее, весна внесла свои коррективы и полностью взлохматила мой мир. Операция Юльки, подстава с Федором, знакомство с Дмитрием, галантное движение Григория Петровича в мою сторону — я не знала, как все это расценивать. Можно сказать, что сейчас я выпустила вожжи, которыми управляла лошадью своей жизни, и она несла меня в неведомом направлении. А тут еще загадочный как Эркюль Пуаро, папка весь вечер со значительным лицом ходил по дому, отпускал странные шуточки и довольно потирал руки. Надеюсь, что хоть с его стороны закидонов пакостей в мою сторону не будет. Одно мое желание настоящего свидания — это уже катастрофа, я ведь никогда не хотела ничего подобного. Мне было достаточно тех мероприятий, которые прилетали в мою жизнь. И эти странные ощущения внутри, которые я начинала испытывать, едва вспоминала о Диме или Федоре. Слегка леденящие, чуток подсасывающие под ложечкой, заставляющие замирать на мгновение и вслушиваться в окружающие мир. Я словно замерла в ожидании чего-то. Вот только чего?

Звук ойкнувшей аськи вывели меня из состояния ступора. В сети появился Димка.

"И снова привет. Как вечер?"

"Нормально", — не было желания делиться своими странными ощущениями.

"Опять английский?"

"Ога, это моя красная нить судьбы" — попыталась я схохмить.

"Все, пора прекращать с ним. Давай выберемся погулять как-нибудь?"

Как хорошо, что аська — это не скайп! Мой боевой вопль команчей был услышан максимум родителями. Если бы его услышал Дима — я бы сгорела со стыда. Не положено девушке вот так радоваться свиданию, ну просто не положено! Но мне это свидание было жизненно необходимо. Я должна была восстановить свое внутреннее равновесие, определиться со странными чувствами, дать им имена и занести в каталог. И больше никогда не возвращаться, пока не покончу с защитой диплома.

"Мне кажется, это замечательная идея", — отправила я Диме. — "Может, в среду? Завтра я буду занята"

"Можно и в среду" — согласился Дима. — "Ты во сколько заканчиваешь?"

"Я до шести буду у своего куратора, может, встретимся в семь?"

"Договорились"

— Доча, ты чего так кричишь? — в комнату заглянул папа. Хитрое выражение, весь вечер не покидающее лицо родителя, переместилось в глаза. Сейчас с совершенно серьезным видом папа хитро щурился и явно обдумывал какую-то пакость.

— Это я от ужаса. Ошибку нашла в дипломе. Стоила бы мне на защите целого балла.

— Я в тебя верю, о алмаз души моей, — дурашливо раскланялся отец. — Но ты бы так не зависала над своей наукой, а то я начинаю беспокоиться о тебе.

— Папа, не становись как мама, она и так мне коридорчики в мозгу проела, — скуксилась я. Если он сейчас что-то начнет говорить насчет весенних вечеров, которые грех проводить дома — я достану боксерские перчатки и буду лупить его. Нет, я не приобретала перчатки для того, чтобы пойти в секцию бокса, как подумывала на прошлой неделе. Просто папа в своем отрочестве (боже, как давно это было!!) увлекался этим жестоким видом спорта, не раз бывал бит на рингах, но, тем не менее, даже завоевал какое-то там призовое место и титул. Сейчас же перчатки пылились в шкафу как память о великих подвигах отца, и доставались в исключительных случаях. Например, на рыбалку. Что папа делал на рыбалке с перчатками, пугал ли рыб или местных алкашей — я никогда не дознавалась. Главное, чтобы он до полицейских не докапывался, остальное не сильно важно.

— Уговорила. Кста, ты о тете Нине что-нибудь новенькое или позитивненькое слышала? — последний вопрос отца заставил меня насторожиться. Где-то в мозгу мелькнула мысль, что хитрый вид отца как-то непосредственно связан с этой старой перечницей.

— Нет, сегодня я не имела чести лицезреть эту противную бабульку. А что? Она на весь двор заявила, что собирается писать завещание?

— Было бы неплохо, — пробормотал себе под нос отец. Кажется, боксерским перчаткам таки найдут применение в ближайшие несколько дней. — Да просто спрашиваю, может она куда-нибудь уехать решила.

— Ага, и бросить наш "нескучный двор" на произвол судьбы, — рассмеялась я. — Не думаю, что она отважится на подобный шаг, ведь тогда тетя Нина упустит уникальную возможность увидеть очередную сплетню собственными глазами!!!

— Тогда просто отлично, — возликовал отец и вернулся обратно в зал к маме. Я, так и не поняв причин для подобной радости, вернулась к своим занятиям.

На следующий день я вихрем примчалась домой после занятий, ухватила пару котлет, что заботливо с вечера приготовила мама, натянула джинсы, кроссовки и немаркую куртку. Раз сказано, что есть возможность испачкаться — то надо быть во все оружие. Во время пар Федя еще раз позвонил и мы договорились встретиться в парке в шесть вечера. Я опоздала буквально на пять минут. Во всем был виноват газелист, который гнал-гнал машину, а потом начал тупить буквально за две остановки до нужного мне места. Не люблю опаздывать, поэтому выпала из маршрутки недовольная и ворчащая по-английски проклятия в адрес водилы. Поскольку я все равно опоздала, на место встречи я пришла неторопливым шагом, успокаивая разбушевавшийся внутри фонтан возмущения. Федька, как и обещал, ждал меня на центральной площадке парка. Одет он был как обычно, в толстовку, джинсы. Так же присутствовали его неизменные очки. Тупые и ужасно некрасивые.

— Привет, я опоздала, извини, — радостно осклабиться не получилось, поэтому "псевдо-парню" пришлось довольствоваться бурчанием под нос.

— Не страшно, на улице не зима, — улыбнулся Федя и взял меня за руку.

— Куда мы пойдем?

— Дойдем — узнаешь.

— Опять какие-то тайны! — возмутилась я.

— Да какие тайны, просто небольшой сюрприз. — Ты сам сплошной сюрприз, ты в курсе?

— Я боюсь сюрпризов, они могут быть неадекватными до разрыва сердца.

— Не думаю, что данный сюрприз порвет тебе сердце.

Федя повел меня вглубь парка. Мы прошли мимо цветочных клумб, которые в середине весны выглядели пока не сильно презентабельно. Затем последовал небольшой лесок, среди которого скрывались площадки с разными аттракционами. Парень повел меня еще дальше, и, в конце концов, мы уткнулись в ворота какой-то организации. Через две секунды после прочтения вывески на воротах я удивленно обернулась к Федору.

— Наше свидание будет проходить на конюшне?!

— Ну...да! — и он снова улыбнулся. Где папины перчатки боксерские?

— Ты не выносим! Мне хочется тебя стукнуть! Что за идея провести свидание на конюшне?!

— Не кипятись, сейчас все увидишь, — Федор толкнул калитку и потащил меня внутрь данного заведения. Тут я начала соображать, почему он попросил меня надеть джинсы и старую обувь.

— Я не буду убирать лошадиные какашки, — выдернула я свою руку из его и перестала идти следом. — Я ухожу, а ты сам разгребай здесь говно.

— Да никто тебя не будет заставлять убирать какашки, что за странные фантазии. Пойдем, ты не все видела еще. — Федор цепко ухватил мою культяпку и почти волоком потащил вглубь конюшни. Я тут же пожалела, что родилась хилой блондинкой и принялась грязно ругаться:

— You are crazy man! What's fuck! I don't want to go in this place!!! Let off my hand!

— Кто еще из нас сумасшедший, — Федор внезапно остановился, притянул меня и поступил как любой нормальный мужчина: заткнул мне рот поцелуем. Только через минуту в мой обмякший от приятных ощущений, что импульсами передавали губы, мозг робко постучалась мысль "Вам не кажется это чересчур хамским?" Мозг попытался вяло отмахнуться лапками, намереваясь и дальше предаться неге, но мысль стала настойчивей. "Он пригласил на свидание в конюшню, заставил надеть старую одежду и стоптанные кроссовки — это же хамство!"

— Хватит! — оттолкнула я парня. Спорю на что угодно, мои губы сейчас краснее самых спелых помидоров.

— Главное, что ты перестала ругаться. Тебе не идет такая манера речи, — Федор снова взял меня за руку и несильно потянул за собой. — Идем же, мне кажется, тебе это точно должно понравиться.

— Ты мне не папа, чтобы указывать, как мне разговаривать, — забухтела я с новой силой, но, тем не менее, Федору удалось утащить меня туда, где он что-то хотел мне показать. Как оказалось, он хотел показать мне лошадей.

Была ли я в шоке, когда он завел меня на конюшню и подвел к одному из стойл, в котором стоял потрясающий красавец-жеребец? Даже не знаю. Большие карие умные глаза, длинная эмо-челка, белое пятно ромбиком на лбу, офигенные ресницы, мягкие губы, лоснящийся круп и потрясающий длинный хвост.

— Это Макар.

Жеребец всхрапнул и чуть отступил назад. Это он испугался моего ржача. Нет, правда, я заржала очень громко и неприлично. Такая красивая лошадь — и Макар!!!!

— Я так и думал, — усмехнулся Федор. — На самом деле его зовут Алар.

— Потрясающе красивый! И имя подходит. А погладить можно? — я тут же прекратила рыдать от хохота, когда услышала настоящую кличку этого животного.

— Можно. Знаешь как? По переносице сверху вниз. Можно так же по ганашу, — и Федор погладил жеребца слева ниже глаза.

— Ганаш расположен чуть ниже скулового гребня, а гребень находится ниже глаз, вот здесь.

— Стоп-стоп, погоди, не так быстро. И, — я начала кряхтеть, пытаясь погладить жеребца по какому-то там "ганашу", но не могла дотянуться. Мешали ворота в стойло, — я дотянуться до него не могу!!!!

— Идем, — Федор отворил ворота, и мы зашли в стойло. Алар покосился на меня глазом и зашевелил губами.

— Наверно, он хочет мне сказать, что я дура?

— Я пока не умею разговаривать с лошадьми, — Федор стал проделывать странные манипуляции с Аларом. Провел рукой по спине Алара, достал какую-то материю, постелил на спину жеребца, потом еще какой-то кусок странной формы постелил.

— Ты чего сделаешь? — решила утолить я свое любопытство.

— Седлаю Алара, — с невозмутимым видом Федор снял с гвоздя седло и взгромоздил на Алара. Чудная коняшка только дернула левым ухом. Я бы лягаться начала, если бы на меня сначала сложили два куска материи, потом положили седло.

— Зачем? — кажется, я задала удивительно тупой вопрос.

— Будем кататься, — Федор не обратил внимания на мою глупость и на то, что я стала покрываться краской от стыда. — Кататься на неоседланной лошади для тебя будет губительно. Ты завтра просто не сможешь ходить.

— Я на него не полезу, — попятилась я к воротам стойла, намереваясь позорно удрать из конюшни, размахивая руками и вопя от ужаса.

— Полезешь. Алар смирный жеребец, у него потрясающий характер, как раз для тех, кто не имеет опыта езды на лошадях.

— Псих! Я не полезу на лошадь!!!! Я боюсь его!

— Да? А кто тут минуту назад готов был облизать жеребца, и при этом умильно попискивал "чудный, просто чудный!!!" — у Федора талант выводить меня из равновесия. Да, попискивала. Да чудный. Но мы все прекрасны, когда спим зубами к стенке.

— Федька, ты не поступишь со мной так подло, — кажется, я готова была пустить слезу.

— Лилька, прекращай изображать ведьму на костре, хворост уже давно подожжен. Давай, тебе понравиться.

Я покачала головой и задом выпятилась из стойла. Федр и Алар, как две горы, наступали на меня. Жеребец глядел на меня карим глазом сквозь челку, Федор мило улыбался, а мое сердце подралось с печенью за место в пятке. Я и правда испугалась, ведь на лошадь надо сесть, надо удержаться в седле. А вдруг укусит? А вдруг скинет?! Я зажмурила глаза и закрыла лицо руками. Страшно.

— Эй, девочка, ты так боишься Алара? Кажется, он обиделся, — Федор тронул меня за локоть и я разожмурила один глаз. Алар отвернул от меня свою морду и как-то по человечески вздыхал. Вот жеж... скотиной такую красивую гнедую конягу язык не поворачивался. Я сложила губы куриной жопкой, сделала нерешительный большой шаг к парню и жеребцу и протянула руку к морде Алара. Конь словно почувствовал меня рядом, повернул ко мне свою голову и мне в ладонь ткнулся теплый нос. Боже, какой же он шелковый!!! Я несмело провела рукой по ганашу, потрогала челку и поняла, что влюбилась.

— Только не сделай слюнявого вида и не шепчи "пупсичег ты мой", — Федор еле сдерживался, чтобы не засмеяться — настолько умильной была моя физия. — Алар терпеть не может сюсюкания. Он же мужчина.

Я тем временем обнимала жеребца за шею и гладила-гладила-гладила. Он был такой высокий, теплый, мягкий, бархатистый. Алар шумно дышал, косил на меня глазом из-под эмо-челки и изредка перебирал ногами.

— Готова? — услышала я словно откуда-то издалека голос Федора. Кивнула ему и пошла за ним и Аларом на улицу.

Федя вывел нас на специально огороженную и посыпанную соломой площадку. Он дал прогуляться Алару пару кругов без седока, затем подвел ко мне.

— Дай ему морковки, он любит этот овощ, — я почувствовала у себя в руках сырую чищенную морковь. Протянула руку к губам Алара и с удовольствием ощутила, как они мягко захватывают угощение, а жеребец принимается смачно им хрустеть.

— Готова? — Федор подвел меня к седлу. — Сейчас вставляешь правую ногу в стремя, хватаешься за луку и подбрасываешь себя наверх, одновременно перекидываешь вторую ногу через седло.

— Я не акробатка, — сглотнула я и вставила носок ноги в кроссовке в стремя. Ухватилась за луку седла и почувствовала, как руки Федора ухватили меня за талию.

— Это обязательно? — Полуобернулась я к парню. Его лицо оказалось подозрительно близко к моему.

— Да, сама ты туда и с пятнадцатого раза не залезешь. Расслабься, все нормально. Готова? Давай, два, три!

И я взлетела над крупом лошади. Федор оказался сильным, чтобы закинуть мою тушку на достаточно высокое животное. Я утвердилась в седле, сунула вторую ногу в стремя и выпрямилась. Мир внизу показался лилипутским.

— Как ощущения, миледи? — остряк фигов!

— Прекрасные, сударь. Трогай, кучер!

Алар двинулся вперед, а меня закачало, словно я была на борту судна, которое барахталось в море в 10 бальный шторм.

— Федор!! Я.. мне.. меня сейчас стошнит! Пусть лошадь перестанет качаться!

— Лиля, он не может перестать качаться, он так ходит. Давай, поймай ритм и слегка подпрыгивай с ним одновременно.

Легко сказать!!! Я сосредоточилась на походке лошади, попробовала поймать ритм и сбилась.

— Федя, — чуть не заплакала я, — у него четыре ноги, какой тут нахрен ритм!

Федор остановил Алара и подошел ко мне поближе. Он что, опять ржет?!

— Да, тут непаханое поле!!! Работать и работать!!! — в его глазах плясали бесенята. — Так, сейчас мы тебя махом научим.

"Мы" — это Федор и Алар сначала пошли, а потом перешли на рысь. Федор бежал рядом с Аларом и держал того за привязь. Меня затрясло, словно я ехала в разбитой в дрын шестерке по жестким деревенским ухабам.

— О-о-ос-с-та-та-но-но-вись!!!!!!!!!!!!!! — промычала я, не раскрывая рта, потому как не желала лишаться кусочка своего языка. Но Федор и жеребец были увлечены бегом по кругу, и мне ничего не оставалось делать, как попытаться втянуться в их бег. Иначе я рисковала заработать синяк на заднице. Постепенно я начала как-то подпрыгивать в такт тряске, что создавал Алар своей рысью. Стало чуть полегче, я перестала напрягать все тело и начала оглядываться. М-м-м-м, очень даже неплохой обзор открывается из седла лошади. Я могу заглянуть за забор, и мне даже не надо на него забираться.

Через некоторое время Федор и Алар перестали бегать по кругу и медленно перешли на шаг. Я к тому времени успела изучить округу и чувствовала себя в седле даже уютно.

— Ну как? Нормально?

— Ты знаешь, кажется, я научилась попадать в ритм Алара. Мне понравилось, — я улыбнулась Федору.

— Отлично, тогда давай прокатимся за пределы площадки, — с этими словами мой "псевдопарень" забежал в ворота конюшни.

— Как за пределы? — мои глаза округлились до неприличных размеров.

Алар почувствовал некоторую свободу и шагом куда-то пошел. Ключевое слово — куда-то. Я судорожно стала хватать удила, пробовать их натягивать, дергать в разные стороны, но, кажется, Алар понял, что меня можно смело игнорировать и попросту не обращал на мышиную возню на его спине. Как оказалось чуть позже, Алар упрямо пер к кадке с овсом, которую забыл накрыть кто-то из работников.

Когда Федор вышел из конюши, ведя за собой серую кобылу, я представляла собой достаточно печальное зрелище. Алар увлеченно хрупал овес из кадки, я сидела сверху, удила безжизненно свисали из моих рук, а в глазах моих плескалась невыразимая тоска "снимите меня отсюдова!!!"

— О, вы уже самовольно бродить по площадке начали? — заулыбался Федор, оценив явившуюся картину по пятибалльной шкале. — Что такая печальная?

— Я не печальная, я свои шансы рассчитываю, — отозвалась я. — Если бы площадка не была огорожена — искать тебе меня в "щистом" поле долго и упорно.

— Алар далеко не ушел бы, он не имеет дурного характера, — Федор закинул удила на спину своей серой кобылы, забрался в седло и подъехал ко мне поближе. — Давай прокатимся по парку?

— У меня есть choice? — насмешливо взглянула я на парня.

— Choice есть всегда, главное помнить об этом, — Федор взял мои удила и потянул Алара за собой. — Держись, сейчас немного шагом, потом перейдем на рысь. Гонять нас не буду, у нас не спортивный интерес.

Угу, у нас интерес не убить Лилька!

Лошади спокойным шагом вышли за пределы конюшни, и пошли вдоль асфальтированной дорожки. Алар все время норовил перейти с асфальта на землю, но Федор твердо держал коня около себя. Его же кобыла, казалось, смотрела на все с абсолютным пофигизмом.

— Симпатичная лошадка, — кивнула я на серую. — Спокойная, пофигистичная. Ты дал ей что-то покурить?

— Нет, она просто еще спокойнее, чем Алар.

— А почему ты мне ее не дал? Если она куда спокойнее Алара? — тут же не преминула я возмутиться.

— Не знаю, — невозмутимо пожал Федор плечами. — Порысим?

И не дожидаясь моего согласия или несогласия, Федор пустил обеих лошадей мелкой рысью. Мне снова захотелось его стукнуть. Моя теория про ботаников разрушалась на глазах. Он умел дерзить, понимать свое превосходство, отлично целоваться, знать всякую фигню про лошадей (О_О), стрелять как киллер — и при этом оставаться почти что светилом науки в сфере иностранных языков! Дайте биту — простонало сознание.

"А может он на самом деле не ботаник? Просто ты придумала себе такую фигню, а он куда четче, чем ты со своими закидонами?" — словно стадо слонов эта мысль вытоптала безмятежное поле с травой в моем мозгу. Ага, четкий пацан, снимает телочек и цыркает мобилы на раз-два-три. Черт, я не могу его понять!

— О чем задумалась? У тебя такое растерянное выражение лица.

— Откуда ты знаешь столько про лошадей? И почему так клево держишься в седле? — мне в голову не пришло даже завуалировать своего интереса к данным фактам.

— Просто знаю. Много с ними занимался, читал литературу. Я тусую в этой конюшне уже года три, — улыбнулся Федька. — Просто однажды на каникулах после Нового года я прокатился на лошади, что вместе со своей хозяйкой ожидала клиентов, которые хотели бы дать кружок по заснеженной площади. Мы разговорились с девушкой, что была в тот вечер с лошадью, мне понравился плавный ход той лошадки, красивые умные и вместе с тем ужасно печальные глаза животного. Наверно, где-то через месяц, я пришел на эту конюшню, хотел снова увидеть новогоднюю лошадь. Но она пала. Болела чем-то, денег на лекарства не хватало, она зарабатывала их своим извозом. Не успела заработать, сил и здоровья не хватило.

— Печальная история. А почему лошадь никто не лечил?

— Потому что государство выделяет на это копейки. Почему, думаешь, лошади и в снег, и в дождь выходят покатать народ? Потому что им надо зарабатывать себе на питание и уход. Работа в конюшне на общественных началах.

— Ты прям Робин Гуд, — хихикнула я. Но было совсем не смешно. Такие красивые создания, умные — и без должной заботы. — И часто ты сюда приходишь?

— Стараюсь два-три раза в неделю. Пары часов хватает, чтобы убраться в стойлах, почистить лошадей и вывести их на прогулку. Правда, я ухаживаю за двумя лошадьми. У других тоже не больше пары, другое количество уже не осилить.

— Никогда бы не подумала о тебе такого, — протянула я. Алар под седлом уже не воспринимался как угроза моему здоровью, и даже стало почти приятно подпрыгивать в ритм его рыси.

— Мы всегда оцениваем человека по внешнему виду, и редко задаемся вопросом: а кто же он внутри? Какой он на самом деле? — Федор с хитрецой посмотрел на меня.

— Ладно, ты внутри невозможно сложный. Прям как клубок кишок, — съязвила я. Стало обидно за его такие дурацкие, но правильные слова. — А я? Какая я внутри?

— Ты? Чокнутая.

Челюсть гулко клацнула о грудь. Вот это поворот мыльного сериала. Стало обидно, и непрошенные слезы резво навернулись на глазах. Я вырвала удила из рук Федора, дернула влево, разворачивая Алара, и стала понукать жеребца идти в обратном направлении. Алар удивленно покосился на меня левым глазом, но без споров порысил в указанном направлении. Федор догнал или сделал вид, что догнал меня, уже в конюшне, в помещении, где находились стойла. Я сумела остановить Алара и находилась в глубокой задумчивости, которую можно было обозначить "я приехала — как слезть?"

— Прыгай, — раздался снизу голос Федора. Он стоял рядом с Аларом и протягивал ко мне руки. Его лицо находилось в опасной близости от моего кроссовка, и я еле сдержалась, чтобы не пнуть его по очкам. Чокнутая.. Вот гад!! Какая же я чокнутая! У меня ни разу приступа шизофрении не было!

— Да пошел ты! Сама слезу!

— Синяк заработаешь, прыгай, я тебя поймаю.

— Отвали! Ты плохо услышал?

— Давай ты сначала слезешь с Алара, а потом будешь орать на меня, идет?

Я перекинула левую ногу, высвободила правую из стремени, еще раз сдержала порыв садануть по физии парня и сползла к нему в объятья. Тут же высвободилась и треснула ему в поддых.

— Я — не чокнутая! — процедила над ухом Федора, который не ожидал подобной подставы от меня, и сейчас хватал ртом воздух. Гордо тряхнула кудряшками, хлюпнула носом (слезы таки вызвали потоки непрошеных гостей в носу) и почапала к выходу. Не знаю, что за ощущение засело после его слов внутри, но мне хотелось что-нибудь разбить. Желательно дребезги и об его голову. Почему чокнутая-то?! Неужели я и, правда, произвожу впечатление пациента Кащенко?! Глупая слеза скатилась по щеке, и в этот момент меня кто-то схватил сзади за плечи и развернул.

— Куда уходишь? — он внимательно посмотрел мне в глаза.

— Отпусти, — я отвела взгляд. И тут поняла, что он смотрел на меня без очков. — Отпусти, ты мне противен.

— Не отпущу.

— Я буду кричать и пугать твоих долбанных лошадей, — огрызнулась я. Его руки приятно согревали плечи. Но сейчас я жаждала еще раз ему врезать. Может и не в поддых, а куда пониже.

— Я все равно не отпущу. Ты меня не правильно поняла, потому что не дослушала.

— А я не хочу тебя слушать! — почти выкрикнула я. Слеза опять пробежала по щеке, уже быстрее, чем предыдущая, ибо дорожка была проторена.

— Ты чокнутая. Но чокнутая по-хорошему. Ты чокнута на своей учебе, на своем имидже, на своих друзьях. Глядя на тебя, хочется такой же чокнутости, потому что от тебя идут флюиды радости и счастья. И мне это очень нравится.

Я открыла рот, чтобы сообщить ему пеший тур с путевкой в дальние страны, как он нежно поцеловал меня в щеку. По которой недавно скатились две слезинки.

— Прости, я не хотел тебя обидеть. Ты нравишься мне.

И он снова поцеловал меня. Теперь уже по взрослому, в губы. Мозг забыл про обиду и отказал совсем. Федор обнял и прижал меня к себе. Мои руки против моей воли обняли парня в ответ. С каждым разом мне все больше и больше нравился этот процесс с Федором. Нравилось, как он нежно касался моих губ языком, как слегка покусывал нижнюю губу. Нравилось, как его теплые руки лежали в районе моих лопаток и грели-грели-грели. Нравилось, что он выше меня и мне приходилось немного задирать голову, чтобы подставить ему губы для поцелуя. Как-то слишком много "нравилось"...Неужели я влюбилась?!

Но развиться подобным мыслям Федор не дал. Он вдруг еще крепче прижал меня к себе, и я почувствовала, как его правая ладонь скользнула мне на талию, а затем под толстовку. Щ-щ-щ... и его теплые пальцы коснулись кожи моей спины. Я вздрогнула, но парень лишь крепче обнял меня, продолжая водить пальцами по коже спины. Которая стала покрываться мурашками. А я... меня начало лихорадить. Мне нравилось! Мне все это безумно нравилось!!! И я обняла Федора за шею, одной рукой взлохматив ему волосы. Сейчас я не думала, что это безобразие может окончиться еще большим безобразием, меня словно прорвало, как реку через плотину. Я хотела, чтобы он гладил меня по спине, я хотела, чтобы он целовал меня. И я жутко стыдилась этого своего желания.

— Федь, Федь, — попыталась я отстраниться от парня, но он был сильнее, и удержал меня. Рука его так и осталась лежать на коже моей спины. — Не надо, Федь.

— Ничего и не будет, — голос парня звучал хрипло. Ой, кажется, мы заигрались. — Я просто хочу целовать тебя.

— Федь, — я приложила палец к его губам и вгляделась в потемневшие глаза парня. — Прошу тебя, не влюбляйся в меня.

— Не влюбляться? — усмехнулся Федор. — Это очень сложно.

Больше ничего я сказать не успела, поскольку Федор вновь принялся меня целовать. С нас можно было писать картину для пошлого бульварного романа. Конюшня, тихие всхрапывания лошадей, парочка так вообще рядом пасется. И мы, два юных голубка, целуемся так, словно завтра конец света. Рука Федора плавно перекочевала в район бюстгальтера, задирая при этом толстовку и футболку. Через несколько мгновений эта самая рука оказалась на моей груди, а я застонала прямо в губы парня. Боюсь представить, что если сейчас я испытываю такие ощущения, от которых хочется порхать, то что будет, когда дело дойдет до постельных игрищ?! Блин, и о чем я думаю, когда меня так восхитительно целуют и ласкают?!

И тут я почувствовала "это". Точнее, почувствовала Федора. На меня словно ушат холодной воды вылили. Я резко отстранилась от парня, убрала его руку и отошла на пару шагов назад. Парень инстинктивно двинулся в мою сторону, но наткнулся на мою ладонь.

— Федь, Федя, остановись. Мы можем наделать глупостей.

Вместо слов парень обнял меня и тихо прошептал:

— Если напугал — прости. Сама знаешь, что некоторые части нашего организма не подвластны мозгу. С тобой сложно остановиться, ты, словно глубина в море, — хочется глубже и глубже.

— Федька, — прошептала я в ответ, — не влюбляйся. Боюсь, что я не смогу ответить тебе взаимностью, ведь у нас все не по-настоящему.

— Знаю, но целоваться и обниматься можно и по настоящему, — в глазах парня заплясали бесенята. Мне снова захотелось его стукнуть, но вместо этого я, неожиданно для нас обоих, притянула Федора к себе за грудки и впилась в губы жестким поцелуем. Мне сносило крышу, что я еще могу сказать. Мне очень хотелось целоваться, а обстановка вокруг была преисполнена флюидами романтики и вовсю склоняла к недетским игрищам.

К счастью или нет, через некоторое время нас таки нашли и прервали.

— Федор, ты не знаешь где.. о, я помешал, извините, — вломился в конюшню и тут же стушевался парень примерно чуть постарше нас. Мы с Федькой тут же перестали целоваться и обернулись на вошедшего. Судя по гримасе вошедшего парня, наши с Федором лица не предвещали ему ничего хорошего.

— Привет, Костя. Что ты искал? — Федор обнял меня за талию и почти полностью повернулся к Косте. Тут я смогла внимательно рассмотреть того, кто посмел разрушить очарование этого места, где неприступная Лилька сдалась на поруки своему "псевдо-парню" Федору. Достаточно высокий, с признаками некой пухлотелости, попытками закосить под эмо или лошадь — это если судить по челке. Лицо не шибко обезображено интеллектом, но ничего отвращающего тоже не присутствовало. Такой средненький экземпляр из рода "мужчина обыкновенный, возраст постпротуберантный".

— Да я скребок искал. Опять потерял, а мне надо Алоизу почистить, — запинаясь и краснея, выдал Константин.

— Нет, не видел, — с задумчивым выражением оглядел помещение Федор, а я чуть не выпала в ржач. Конечно, он ничего не видел, особенно последние минут двадцать. Весь передний план занимала я со своими губами и поцелуями. Федор заметил, что я готова пустить слезу от еле сдерживаемого смеха, чмокнул меня в щеку и снова обратил внимание на Костю. Который, кстати, жадно пожирал нас глазами. Он, что, думает, мы сейчас тут сексом будем заниматься?

— Ладно, мы пойдем, мне свою девушку еще до дома провожать надо. О, только вот Алара с Нельпой в стойла заведу.

Костя кивнул и остался стоять на месте. Федор тем временем ловко расседлал лошадей, завел обеих в стойла, насыпал им корма и налил воды. Я же продолжала притворяться ковриком, стараясь сдерживать позывы лечь и пожрать. Как-то лошади на меня нехорошо влияют, тянет на грубый смех и острые ощущения.

— Пойдем? — теплая рука обхватила мои пальцы, а горячий шепот заставил спину снова покрыться мурашками. Что-то я не понимаю, это весна на меня так действует или именно этот мужчина?

— Пойдем, — я не удержалась и глянула на его губы. Они были слегка опухшими. Наверно, у меня такой же видок. Мама вечером будет просто счастлива.

Оставив Костю строить разные гипотезы и предположения, мы с Федькой за руку вышли из конюшни и направились к выходу из парка. Говорить обоим не хотелось, каждый переживал то, что случилось с нами буквально пять минут назад. Уже на подходе к остановке я искоса глянула на парня и сказала куда-то в сторону:

— Ты определенно не ботаник. Не знаю, с какой луны ты свалился, но мне очень повезло, что у меня такой "псевдо-парень". Думаю, с настоящим ботаником я подохла бы на пятнадцатой минуте нашего общения. А ты...

И я застеснялась договаривать. Мне показалось, что если я слишком раскроюсь — то потом будет непременно больно.

— А я умею стрелять и ездить на лошадях? — засмеялся Федор.

— Ты меня постоянно удивляешь, — все-таки выдавила я из себя.

— Иногда я сам себе удивляюсь, — Федор как-то замялся, но потом все-таки решился, — давай поедем на набережную?

Мы долго сидели на набережной, едва касаясь пальцами рук друг друга, смотрели на сероватые воды реки, что уже сбросила ледяные оковы зимы с себя, разглядывали чаек, что важно расхаживали по песчаному берегу, и молчали. Разговаривать почему-то совсем не хотелось. И целоваться — тоже. Словно схлынуло то наваждение, которое атаковало обоих в конюшне, и сейчас каждый молча переживал стремительные ощущения полноты и счастья. Да, я не сомневалась, что там, на конюшне я была счастлива.

Домой я ввалилась усталая и довольная. С Федором мы расстались на набережной, перед уходом Федор нежно поцеловал меня в губы и ласково провел большим пальцем правой руки по левой щеке. Я забалдела от такой простой, но приятной ласки. Почему-то прикосновения этого парня были куда приятнее, чем все те лапания, что доставались мне от прежних ухажеров. Хотя, особой разницы в строении тела между Федором и бывшими я не видела.

— Доча! — радостно воскликнула откуда-то из зала мама. От подобного боевого клича (явно у меня переняла привычку!!) я едва не промахнулась мимо входа в свою комнату. Еще чуть-чуть — и завтра мой лоб был бы украшен фееричной звездой по имени "синяк".

— Привет, мам, — я заглянула в зал, откуда был услышан мною призыв поздороваться

с главным родителем. Мама сидела на диване в окружении мотков с пряжей и журналов по вязанию. Приглушенно бормотал телевизор об очередном землетрясении. Периодически на маму нападают приступы ручного рукоделия и тогда на меня в срочном порядке начинают вязаться куча модных свитерков и безрукавок. Когда родилась моя племяшка — мама тут же на все возрасты навязала пинеток. И почему-то только исключительно оттенков зеленого цвета. Светка тогда от возмущения только и могла, что хлопать ртом, словно рыба, вытащенная на берег. Но рискнуть и высказать свое "фу" вслух сеструха не рискнула. Она знала, что маман может и вето наложить на родную дочь. Правда, забавной Наташки это не касалось. Поэтому бедному ребенку пришлось сочетать несочетаемое и носить все свои боди-комбезики-штанишки-колготочки вкупе с зелеными пинетками. Чувствую, ребенок вырастет неординарным дизайнером одежды. Где будет напрочь отсутствовать зеленый цвет.

— Как дела, красавица? — мама даже не взглянула на меня, продолжая выстрачивать на спицах очередной замысловатый сюжет свитера. Я присела рядом.

— Да нормально, учусь-общаюсь с одногруппниками.

— Прекрасно.

— А что это будет? — осторожно поинтересовалась я. Цвет, кстати, у свитерка обалденный, нежно-белый, а пряжа так вообще прелесть — "травка". Я как-то видела свитер из такой пряже на распродаже в магазине. Пощупала, поцокала языком от удовольствия и свалила поскорее, дабы не потратить денег, что были выданы на месяц. Интересно, об этом свитере я маме проговорилась или она таки обладает инопланетной телепатической связью со мной?

— Это будет тонкий красивый свитер тебе. Думаю над рисунком. — И тут мама мельком глянула на меня. Стоп-кадр. Возврат взгляда на мое лицо, затем медленное сканирование его на наличие неполадок. Есть контакт! Мамин взгляд замер на моих губах, затем в ее карих глазах появилась хитринка и еле заметная ухмылка. Вот тролль!!!

— Как день прошел? — мама как можно незаметнее прекратила строчить вязку. И теперь самым наглым образом уставилась на меня. Ага, в ожидании серии Санта-Барбары.

— О, да просто отлично!!! Мам, а есть что поесть? Умираю с голоду — есть хочу!— попыталась я перевести разговор на более безопасное поле, где мин точно не было.

— Супик там себе согрей. И котлетки. — Хитринка в маминых глазах грозила перерасти в хитринищу и вывалиться оттуда.

— Спасибо, — сглотнув, пробормотала я. И попыталась ежиком прошуршать на кухню, но мамина хитриня все равно настигла меня:

— А свидание, по ходу дела, было просто отличным!!!

Эпик фейл! Все-то ей надо заметить и обсудить!

— Мама, ты, кажется, свитер вяжешь? Не боишься ошибиться в рисунке? — сделала я слабую попытку закинуть своего десантника в тыл врага.

— Распущу и перевяжу, — мамино спокойствие относительно вязательного процесса иногда повергает в ступор: вязать-вязать-вязать, ошибиться, философски все распустить и начать заново. Я бы погибла на одном только упоминании об этом. — Таки что там насчет свидания?

— Мама, тебе нельзя знать подобные вещи, у тебя слабое чувство юмора, — я налила в тарелку суп и засунула ее в микроволновку. Пооблизывалась на котлеты, выбирая самую толстую и вкусную. Пока зависала от представившегося выбора мяса, согрелся суп, и мама вместе с вязанием переместилась на кухню. Все, спать мне сегодня голодной, ибо под таким взглядом ни один кусок в горло не полезет. И почему мамы все такие любопытные?

— Доча, ну расскажи, мне же очень интересно!

— Иди с тетей Ниной пообщайся, она тебе столько интересного расскажет, — пробурчала я в ответ, отправляя котлету в микроволновку. Тарелка с супом заняли свое место на кухонном столе, и я вооружилась ложкой, приготовившись заметать все это с крейсерской скоростью. Очень есть хотелось.

— С Димой встречалась, да?

Я чуть не подавилась. Кстати, Дима. У нас с ним завтра свидание. Надо будет подготовиться.

— Да, с Димой.

— А где цветы? — задумчиво оглядела мою сумку мама. — И почему ты в кроссовках? Разве на первое свидание ходят так, — мама критично оглядела меня с ног до головы, — убого?

Хэдшот, как говорят мои одногруппники. Прямое попадание между бровей с выносом мозга на плиту, что расположилась сзади. Приятного, мля, аппетита.

— Мама, я ем. А когда я ем — я глух и нем, — попробовала я в очередной раз воззвать к совести главного родителям.

— А ты через ложку рассказывай, я никуда не тороплюсь, — как в доказательство своих слов, мама распустила одну строчку, прицелилась и стала быстро вязать. — Таки почему ты так выглядишь? Где твой макияж, прическа, цветы и улыбка?

— Цветы сожрала лошадь, а макияж в конюшне более чем не уместен, — выдохнула я.

— Какая лошадь? — мама отвлеклась от вязания и начала автоматически распускать вязку. Ясно, такими темпами, я новый свитер увижу только лет через двести. Если прям сейчас не сочиню что-нибудь про наше первое свидание с Димой.

— Понимаешь, Дима решил быть оригинальным. Со мной-то по-другому никак, поэтому он пригласил меня покататься на лошадях. И попросил быть одетой соответственно. На каблуках и в юбке сложно не то, чтобы на лошадь взобраться, а просто пройтись по соломе. — Я усиленно поглощала суп и избегала смотреть маме в глаза. Одно мгновение — и она поймет, что я нагло вру. Не обо всем, конечно, а лишь о некоторых значительных деталях.

— О!! Покататься на лошадях?! Какая прелесть, сейчас до такого редко кто додумывается! — кажется, мама опять ошиблась и стала заново распускать строчку. — А цветы, говоришь, лошадь съела? Неужели букет был таким страшным?

— Нет, просто вкусным, — я достала котлету из микроволновки и втянула потрясающий запах носом. Обожаю мамины котлеты, самые вкусные и экологически честные. Если не считать кусочка хлеба, что она туда кладет для обезжиривания.

— Ясно. То-то у тебя губы красные, как маки. Целовались?

Мне двадцать лет, а мама меня допрашивает как мелкую 14-летнюю девчонку. Боже, где справедливость! Неужели, когда я выйду замуж, она точно так же будет докапываться до моей первой ночи?!! От открывшейся перспективы котлета застряла у меня в горле.

— Дочь, ты чего? Куда торопишься? — мама заботливо похлопала мне по спине, а затем снова вернулась к своему вязанию.

— Да, целовались, — пробурчала я, доедая котлету. — Но вот только тебе зачем об этом знать? Мне не сильно удобно тебе об этом рассказывать.

— А чего рассказывать? — хохотнула мама, — у тебя на лице все написано. Почти по минутам.

Захотелось позорно спрятаться под стол. Почему-то мне стыдно показывать маме такие вещи, словно я прятала от маленького ребенка видеокассету с порнографией.

— Спасибо за ужин, все было очень вкусно. Я пойду, пожалуй, позанимаюсь. — Я быстро вымыла посуду, спиной чувствуя довольный мамин взгляд, и шмыгнула в свою комнату. Там я зарылась под подушку и сделала попытку попищать от возмущения и стыда. Громче изъявлять свое недовольство я не рискнула, ибо в таком случае мама могла выведать куда больше информации, чем я уже выдала ей. Минут через пятнадцать мне надоело прятаться под подушку, я вылезла к своему столу и включила бучок с намерением почитать на сон грядущий или полистать главы диплома. В выходные я достаточно прилично поработала над заданным материалом, поэтому сейчас делать было абсолютно нечего. А копать что-то новое не было ни сил, ни желания.

Интернет, а вслед за ним и аська, загрузились достаточно бодро и резво. Я зевнула, пробежалась глазами по контакт-листу и с грустью отметила, что сегодня точно придется довольствовать книжкой. Но, как обычно это бывает в жизни, едва я углубилась в дебри отношений книжных героев, тут же оранжево замигала аська.

"Хай, подруга". Никитос.

"Привет попаданцам"

"Ке, как ты все верно подметила. Кароче, я погибаю!!!" — окей, а я-то тут причем?

"Что случилось?"

"У меня несколько вариантов, куда можно повести Юльку, но я не могу выбрать ни один. Мне все кажутся недостаточно хорошими" — паника-паника, мы все умрем!!!

"Своди ее на аттракционы" — вяло отмахнулась я.

"Коралова, не дури, какие аттракционы в конце апреля?!"

"Хорошо, начнем с твоих вариантов. Первое место, куда бы ты хотел ее повести?"

"Сначала кино. Но я не знаю, что она любит" — лучше тебе и не знать. "Молчание ягнят" она любит.

"Следующий пункт причаливания лодки свидания?"

Ответом мне стало изумленное молчание. Понятно, с метафорами и эпитетами я переборщила.

"Вторе место, куда бы ты ее повел?"

"Театр?"

"Еще?"

"Дендрарий?" — оу, у нас есть такое?

"Дальше?"

"Террариум?" — упс, это он сколько в инете просидел, чтобы такое место для свидания придумать?!

"Последнее мне нравится, очень оригинально. Только откуда он у нас в городе?"

"Приезжает на выходных. Но мне нужно уже завтра!"

"Не парься, купи ей цветок и пригласи на чашку кофе. А между делом пригласишь в террариум" — я мерзко похихикала в кулачок. Интересно, как Юлька отнесется к такому предложению?

"Думаешь?"

"Слушай, у меня впечатление, что ты там сейчас расплачешься? Соберись, тряпка!!!" — и чтобы сообщение не прозвучало слишком жестко, добавила к нему кучу ржущих смайликов.

"Да не плачу я" — тут же оскорбился и собрался Никитка. — "Просто хочется, чтобы после первого свидания обязательно было второе. А там уже и до третьего недалеко". Так и вижу, как он мечтательно закатил глаза, а правая рука рефлекторно начала поглаживать воображаемую женскую грудь. Тьфу, ботаник Федя с его шаловливыми ручонками!!!

"Сначала первое проведи без косяков, романтик!!" — не преминула я хихикнуть над другом. Тут замигало второе сообщение.

"Привет, как дела? Насчет завтра все в силе?" — это активировался Дима.

"Привет, да-да, ничего не отменяется" — поспешила я ответить молодому человеку.

"Предлагаю для начала посидеть в кафе и накормить тебя голодную", — банально, особенно после лошадей Балдурина, но сытно.

"Неплохой вариант, Григорий Петрович обычно из меня все силы вытрясает", — в конце я добавила пишущий смайлик.

"Хорошо, буду ждать тебя у выхода из преподавательской".

Начало следующего дня ничем не было омрачено. Возле аудитории не толпились фанатки Балдурина, Никитос выглядел отлично и дергано, гламурные кисы шуршали тетрадками — сегодня первой парой шел семинар, который вел достаточно суровый преподаватель, не спускавший и одной ошибки в произношении. Когда около аудитории нарисовалась Бестерева, Никитос шумно выдохнул, остальная же группа приветственно загудела. В основном, мальчишки. Бестереву, как и меня, гламо-кисы недолюбливали. У Юльчи язычок был поострее, чем у меня.

— Привет подруга, — я получила ощутимый шлепок между лопаток. Бить в ответ не стала, помнила о боевых швах подруги.

— И тебе тоже желательно не сдохнуть в первый день от взглядов любимых одногруппниц, — улыбнулась я Юле.

— Никита! Отлично выглядишь! А бледный чего, на похороны собрался? — я покачала головой: Юлька опять в своем репертуаре, словно Никита и не приглашал ее на свидание. Интересно было бы за ними проследить, они так же будут гавкаться, когда пойдут гулять, или начнут мило обсуждать эпоху Возрождения?

— Привет Юля, — я почувствовала, как этот бугай стремиться схлопнуться в точку. Стать компактным пространством. То есть замкнутым и ограниченным. Пришлось разряжать обстановку.

— Так, пупсеги, прекратили перекрестный огонь, вы же оба милые люди, когда нет влияния окружающего континуума. Улыбнитесь друг другу, вы сегодня вообще-то на свидание идете. Совместное которое.

— Никита, что-то Лилек сегодня дюже разговорчивая, — задумчиво произнесла Юля, — никак подробности какие-то выяснила для нашего общего дела?

— Да я вот тоже думаю, что она нам хочет много интересного рассказать, — тут же объединился против меня с подругой Никитос. Вот и соединяй любящие сердца.

— Да ну вас к тапочкам, колобки, блин, — отмахнулась я. И тут мой взгляд наткнулся на Балдурина, который оттусовывал недалеко от нашей аудитории. Он стоял в коридоре, напротив стендов с расписанием, и что-то увлеченно там изучал. У меня задергался левй глаз. Подойти или нет? Стоит? А что мне ему сказать? Да и вся группа тут. Хотя, они же видели, как мы с ним, не стесняясь никого, целовались. Но после вчерашнего свидания повторять демонстрацию "hot kiss" желания не было. Я до сих пор не разобралась со своими чувствами и ощущениями. Что вчера такое было? Почему меня это так задело? Я любила целоваться, но никогда при этом не теряла голову. А вчера мне хотелось гораздо больше, чем ощущать тепло его рук в районе груди.

— Прием-прием, мостик вызывает маяк, прием, — перед глазами замелькала рука подруги.

— В глаза не угоди, — вяло отмахнулась я.

— Куда это ты так уставилась? — Юля взором охотника обвела прерию коридора. — Смотришь вон на того очкарика?

Она говорила про Балдурина. Интересно, почему в нем сначала замечают очки? У него неплохая фигура, достаточно высокий рост и отсутствуют явные признаки уродства. Может, потому что очки выглядит безумно колоритно на нем?

— Кто это? — тут же вцепилась в меня Юлька хваткой бульдога. — Балдурин, да?

— Будешь орать — поедешь в больницу швы зашивать обратно, — прошипела я. В это время Федя повернулся в нашу сторону и приветливо помахал мне. Я улыбнулась и тоже махнула в ответ. Нет, ноги определенно не хотели к нему идти, в животе даже противно засосало от подобной мысли. Может, он специально сюда пришел, чтобы немного пообщаться со мной? Или действительно списывает расписание?

— Странный тип, — вытянула губы трубочкой Юля. — Он мне знаком. Смутно помню, где его видела, но определенно видела.

— В универе, где же еще, — хмыкнул слегка расстроенный, а от того и обозленный Никитос. Ну конечно, Юлич же заинтересовалась другим мужчиной, а это все, угроза свиданию! Паника-паника... так, стоп, вернемся к Балдурину.

— Да нет, — задумчиво пробормотала Юля. — Где-то еще я его видела. А где — не помню. Ладно, Никитка, пойдем-ка, пойдем-ка, скоро пара начнется. А ты, балбеска, чтобы не опаздывала, — и моя гениальная подруга почти волоком утащила Никиту в аудиторию. Мне почему-то тут же на ум пришла картинка о пещерных людях, на которой женщина в шкурах и с дубинкой за ногу тащила мужчину в пещеру. Явно, не носки стирать.

Пока я размышляла над нравами, эмансипацией и последствиями от ее прогресса, ноги сделали несколько неуверенных шагов в сторону Балдурина, а потом я стремительно оказалась рядом с ним. У нас отменили законы физики?

— Привет, — услышала я тихий голос. Дурацкие очки, снова подумалось мне. И расслабилась, когда Федя меня наконец-то поцеловал. Это уже не было неожиданностью, внутри не вскипело возмущение. Лишь гулко застучало в ушах сердце, да затрепетали крылья на откуда-то взявшихся на щиколотках сандалиях Гермеса.

— Не смог удержаться, прости, — вот уж неожиданностью был скоротечно прервавшийся поцелуй. Я грозно глянула на парня, но Федька больше и не думал меня целовать. Схожу с ума, видать, после вчерашнего, когда время поцелуя перешло все дозволенные границы.

— Ты — упырь, — беззлобно ткнула я парня пальцем в грудь. — А у меня пара скоро. Точнее, уже через две минуты.

— Знаю, что обещал тебе не приходить вне свиданий, но я, правда, здесь оказался случайно, — улыбнулся Федор. Да-да-да, кивала я головой, снимая вилкой макаронины с ушей. — Надеюсь, что вчера тебе понравились Алар и Нельпа.

— Они были весьма эпичны, да, — кивнула я, но довольная улыбка выдала меня с головой. — Конечно, понравилось! Это было потрясающе! Я даже и не думала, что свидания можно проводить в таких местах.

— Это хорошо. Только вот следующее свидание предлагаю провести в обычно стиле: кофе и кино. В субботу, допустим. Как тебе?

— Я за, — улыбнулась я. Суббота занята не была, а провести выходной с пользой — это здорово. Даже если это будет банальное кафе и смешная американская комедия. Влюбилась? Наверно, все-таки меркантильное "совмещать приятное с полезным". Мне так думать было почему-то спокойнее.

— Хорошо, тогда созвонимся.

В аудиторию я входила с еще лучшим настроением. И чем уж так его мне Федька поднял — я и не поняла. Поцелуем или приглашением на очередное свидание?

После пар Юлька демонстративно удалилась в неизвестные дали под руку с Никитосом, а я отчалила в сторону преподавательской, где мне предстоял очередной увлекательный бой с Григорием Петровичем. Я была вся в предвкушении обсуждения места в дипломе, где я высказывалась свою точку зрения, кардинально расходившуюся с мнениями известных критиков. Не вижу причины, почему я не могу думать отличительно от других. И этот момент я готова была защищать, не жалея живота своего. Но, как выяснилось буквально через полчаса, Григорий Петрович был абсолютно не настроен на научный лад. Его все больше пробивало на лирику и отходы в сторону от науки и моего диплома. Я недоуменно пялилась на разливающегося соловьем преподавателя, и пыталась вспомнить, не говорил кто в последнее время на факультете о волшебной дурь-траве. А вдруг весна и моему дражайшему научнику в мозг постучала?

— На самом деле удивительно снятый фильм. Вроде бы простая сюжетная линия, ничего особенного, а к концу понимаешь, насколько глубокий смысл вложил режиссер во всю картину, — о, кажется, я оказалась невнимательным слушателем, ибо пропустила название описываемого фильма.

— Да, к сожалению, не смотрела его, но теперь посмотрю обязательно. Как говорите, называется?

— "Медовый месяц Камиллы".

ОМГ! Я и не знала, что этот чудесный преподаватель может смотреть подобное. Черт, моя картина мира начинает медленно, но верно крениться куда-то "нахрен".

— Хм, никогда о таком не слышала, — я сделала вид, что записываю бредовое название.

— Знаете, сегодня совершенно не хочется заниматься наукой, — да уж по вашему рассеянному виду это читается на раз-два-три.

— Весна, — притворно вздохнула я, начиная слегка паниковать. Если мой драгоценный Григорий Петрович увлечется сейчас какой-нибудь филологиней, что толпами курсируют мимо его преподавательской целыми армадами и томно так вздыхивают, глядючи на подтянутую фигуру мужчины, то я тогда буду жестко кинута. И это перед самым дипломом!!!

— Да уж, не говорите. Знаете, давайте на этой неделе дадим друг другу неделю передышки? — Григорий Петрович почти умоляюще взглянул на меня. Можно подумать, я Мегера Миллоская, так смотреть на меня.

— А когда в следующий раз будет консультация? — я решила, что любовью и весна — дело проходящее, а вот от работы не фига отлынивать.

— Давайте на понедельник. Сколько у вас там пар?

— М, я заканчиваю в следующий понедельник в два, — мозг услужливо подсунул мне виртуальный образ расписания. Шпашибо те дорогой. Что хоть ты мне сегодня не отказываешь. Хотя, если вспомнить Федьку.. так, опять не в ту степь.

— Отлично, тогда в три я Вас жду у себя. И давайте, раз у нас отдыха четыре дня — Вы полностью подготовите оставшийся материал, просмотрим текст, найдем оставшиеся ошибки и начнем думать над вступительным словом, речью и рецензиями.

— Э.. а что, рецензии тоже я буду писать?

— Ну как бы да, — рассмеялся Григорий Петрович, глядя на мое озадаченное лицо. — Вы напишете штуки три, а преподаватели, кто будет у Вас в рецензентах — либо подпишут, либо возьмут за образец. Вы же знаете, все сейчас так заняты.

Ой кто бы мне тут пел про "ягоду малину".

— Хорошо, займусь этим. А Вы сами не подкинете одну рецензию, чтобы понять, в каком стиле кропать копирайты? — я быстро записывала "домашнее" задание в блокнот. Чую, я так за неделю допишу диплом и целый месяц буду пинать, мм, качели.

— Да, конечно, — Григорий Петрович встал и подошел к внушительному шкафу, что грозно возвышался у глухой стены преподавательской. С одной створки шкаф являлся гардеробом для преподавателей, а вторая его половина, более широкая и внушительная (интересно, правильно ли 2/3 шкафа называть "половиной"??) была занята всяким хламом, в простонародье называемым "макулатура по три рубля за кило". Хотя. Сами преподаватели были уверены, что дипломные проекты десятилетней давности пригодятся и лет через двести. Ну да, будет ядерная война — будет чем буржуйку растапливать.

Пока подобные мысли, без капли уважения к потливому труду предыдущих поколений выпускников, проносились в моей язвительной голове, Григорий Петрович перевернул пачечку-другую дипломов и выудил мне пару листочков. Держал он их так, словно это была либо трехтысячная драгоценная рукопись от самого Тутанхамона, либо — трехнедельные останки дохлой крысы.

— Вот, наиболее удачные рецензии, — с таким лицом такую похвалу чье-либо писанине не выдают. Язык мой — враг мой.

— Судя по всему — Вы в этом сомневаетесь.

— В чем? — недоуменно уставился на меня преподаватель.

— В том, что рецензии хороши.

— А, Вы об этом, — отмахнулся Григорий Петрович. — Просто автор диплома был моим дипломником, вроде не дурак, сами понимаете (ну конечно, вы, дядя, себе дятлов не берете). Но на самой защите так облажался, простите, что до сих пор вспоминаю и краснею. А рецензентом был сам декан. Он до сих пор меня подкалывает этим неудачным проектом.

С сочувствием, дорогой научник. И на старуху бывает проруха.

— Но мне Вы дали эти рецензии, потому что они действительно хорошие? — осторожно поинтересовалась я.

— Да, одну из них писал лично сам декан. А для этого он прочел всю работу. Теперь понимаете масштаб катастрофы?

Да уж, тот автор точно дятел. Облажаться у лучшего преподавателя, да еще с собственноручно написанной рецензией декана.

— А причины своего плохого выступления он Вам не объяснил?

— Да что-то там на любовном фронте. То ли встретил кого, что места для мыслей об учебе не осталось вообще. То ли какое-то суровое расставание было — точно не могу сказать. Но выбило это происшествие его из колеи очень серьезно. Иначе эта была бы самая блестящая защита за последние десять лет на факультете.

— И давно это было?

— Да нет, года два назад.

Да уж, совсем свежее событие.

— Так, давайте закругляться. Время уже серьезное, да и домой хочется. Вас подвезти?

— Н-нет, спасибо, мне сейчас не домой, — я почти смахнула свои вещи в сумку, не заботясь о порядке в ней. Тикать отседова надо, тикать. Не смотря на шпильки и юбку — развить скорость, приближающейся к световой, иначе плакал мой диплом. Не, Григорий Петрович — классный мужчина, но года через два. Пусть лучше найдет себе филологиню, я согласна на такой исход событий.

— До свидания, Григорий Петрович, в следующий понедельник в три. — И я почти хлопнула дверью. Вдох-выдох, выпрямляем спину, поправляем волосы, походка от бедра — вон и Дима ждет, сидя на подоконнике.

— Привет, понести твою сумку, — и Дима потянулся к моей главное драгоценности.

— Да нет, спасибо, — я завела портфельчик за спину. — У меня там диплом, я даже папику своему не доверяю за ручку подержаться.

— Папику? — нахмурился парень. Ой, совсем забыла, что "папиком" называют толстого некрасивого старого дядю с большим количеством денег.

— Папу. Своего отца я иногда называю "папиком". Потому что он старше меня, лысоват, чуток полноват и дает мне денег. Но при этом я действительно его дочь, — и моя физия залучилась самой жизнерадостной моей улыбкой.

— Понятно. Пойдем тогда?

— Да.

Дима потащил меня на выход из университета. Странно это как-то.

— Дим, а ты чего так хорошо ориентируешься в университете? Ты же здесь не учишься?

— У меня здесь друзья учатся, плюс язык до Киева доведет.

— А куда мы пойдем? В какое кафе? — полюбопытствовала удовлетворенная я.

— Тут недалеко "Il Patio" недавно открылся. Говорят, неплохой интерьер и кормят вкусно. Давай туда?

— Давай, — а чего мне сопротивляться, предлагают же вкусно поесть. Но копчик чувствовал, что свидание будет скучным и стандартным.

Честно говоря, вспоминать об этом первом свидании с Димой мне потом было не сильно приятно. Все было как-то.. скучно что ли? Пресно? Был неплохой ужин, Дима пытался развлечь меня разговорами о каких-то мировых событиях, рассказывал забавные сплетни про звезд Голливуда и местного бомонда, рассказал пару баек из своей жизни студенческой. Я ела, кивала и еле сдерживала зевок. А это было плохо, ибо Дима мне нравился, и мне хотелось бы продолжения отношений. Но что-то внутри зудело, словно не почёсанная лопатка на спине, куда тяжело дотянуться.

После кафе было кино. Дима был лапочкой и купил билеты в средние ряды. Без намеков и пошлых претензий с последним рядом. Кстати, не понимаю, чего в этих последних рядах удобного: сколько я не ходила в кино с молодыми людьми на последний ряд — всегда что-нибудь да затекало. Почему-то молодым людям страшно необходимо, чтобы девушка была в их объятьях, когда билеты куплены на последний ряд. Поддержание статуса: это я, а это моя девушка, смотрите все!?

Вообщем, кино. Тоже было скучноватым. Или это я жаждала экстрима и крутых поворотов в стандартном свидании? Откуда у меня такое? Ведь раньше я ни капли не жаловалась, когда меня сначала приглашали на чай в кафе, а потом тащили в кино. Даже считала, что это прикольно.

— Ну как фильм? — поинтересовался на выходе Дима. Я изобразила на лице живейший интерес и с умным видом произнесла:

— Было круто, не ожидала. Спасибо!

— Рад, что тебе понравилось, — упс, что это у нас? Складочка неудовольствия между бровей? Я не угадала с ответом? Фильм был поганым? Не могу сказать, потому что половину фильма я провела в рассуждениях на тему "что за херня со мной творится", а другую половину бессовестно пялилась по сторонам, разглядывая людей и то, как они смотрят кино. Мда, Коралова, позорище лесное, два, садись! Провалила задание, а еще спецагент, называется!!!

Единственное, что полезного извлекла я из этого свидания — это неожиданную встречу с Региной и Ко. Точнее, я их видела, а они меня — кажется, нет. Или, может, заметили, но особо не приглядывались. Зато я услышала их разговор, точнее обрывки, и в основном, Регину, но того, что она сказала, было достаточно, чтобы вернуть мне мое утраченное ЧСД. Которое я посеяла в результате провала свидания с Димой. Но вернемся к "монологу" Регины.

— ...да я бы давно подошла, но как-то страшно. Не знаю, как отреагирует, ведь няшка та еще (на слове "няшка" я сделала большие глаза, словно пришла на прием к гинекологу, а там врач — мужчина). Второй год уже думаю над тем, как бы к нему подойти. — Мда, вот уж у кого проблемы с чувством собственного достоинства. С сочувствием.

— Слушай, а Балдурин как же? Ты ж вроде по нему сохла? — а это уже интереснее. Как будет мазаться правильная девочка?

— Балдурин — это талисман, бог. На него надо ровняться. Я просто его люблю. Но он не для меня, а для науки, и я как бы охраняю его от всяких там (ну понятно, тут вспомнили меня, даже тон изменился). А Андрей.. — театральный вздох, взмах печальных ресниц (угу, вы себе тоже представили печальные ресницы?) — я бы хотела с ним быть всегда.

От ржача, который бы выдал меня с головой, спас Дима, который в это время притащил колу и поп-корн. Пришлось подавиться смешинкой, изобразить милую улыбку, но не опускать свое "большое" ухо. От Юлич завтра порадуется подобной информации. А уж Федька как расстроится, что фан-клуб его просто "охраняет". Вот умора!!!

— Региш, да давно бы уже что-нибудь придумала, — почти возмутилась незнакомая мне девушка. Правильно говоришь, чего дышать на фотку объекта любви, надо целовать оригинал в реале! — Вы же оба фанаты анимэ, вот и подружились бы на этой почве?

— Так-то да, но я все равно не уверена, что он обратит на меня внимание...

Продолжение слезного монолога на тему "страшная я, возьмите кто-нибудь замуж" я уже не услышала — начался сеанс. Но мозг сделал себе зарубку: найти анимэшника Андрея и натравить его на Регину. Глядишь, у той от перебора секса и внимания и мозг на место встанет. А то плавает там себе в озере неистраченной любви, что есть плохо для окружающих. Все-таки продуктивное получилось свидание.

Дима проводил меня до двери подъезда. Дальше я его не пустила, мотивируя это тем, что "поздно уже, тебе еще домой возвращаться". На самом деле, я рисковала столкнуться нос к носу с тетей Ниной, а та, узрев моего очередного кавалера, тут же ему раструбила бы о пяти тысячах других несуществующих моих ухажерах. Федька не в счет, его она вообще не видела, а вот Григорий Петрович — реальный пример. Правда, там и было-то всего одно — подвез он меня и дело с концом. Вообщем, прощались мы у двери подъезда. Дима сделал вялую попытку меня поцеловать, но поцелуй вышел мелким, вскользь. И мне как-то не особо понравилось, что попыток Дима больше не предпринимал. Странно, он так добивался свидания со мной, а тут даже урвать поцелуя не захотел. Упырь, одним словом. Вот.

— Привет, голубки, — я плюхнула рядом с Юлькой портфель и с подозрением уставилась на подругу и Никитоса. Так, следов побоев на лице друга не вижу, Юля тоже спокойная и почти даже цветущая. Так-так, кажется, сегодня я услышу две истории о первом свидании "с опаской". И в чьей-то версии оно будет обязательно провальным. Ставлю сто к одному, что Никитос будет страдать, что "Юле ничего не понравилось!!!", а вот подруга будет заговорщицки закатывать глаза и делать многозначительные рожи.

— И тебе тоже не хворать, — почти промурлыкала Бестерева.

— Как все прошло вчера — спрашивать не буду, сами потом расскажете. Вы вот меня послушайте. Я тут такую вещь узнала — закачаешься! — по глазам друзей словно пробежала цепная реакция: у обоих зенки загорелись, рты оскалились в хищных улыбках — от таких и дробовик против слона не поможет.

— Вчера на меня неожиданно свалилась информация, кто на самом деле нравится Регине. — Я прям услышала, как застучали воинственные барабаны, а ухи друзей мигом превратились в эльфийские: длинные, остроухие, с пушком. "Это чтобы лучше слышать" — как говаривал знаменитый Волк в "Красной шапочке". — Ей нравится некий няшка по имени Андрей. Он увлекается анимэ, Регина тоже страшный фанат сиего направления искусства, сохнет по таинственному Андрею два года, но как найти путь к желудку данного мужчины ("Ясень пень, — фыркнула Бестерева тут же, — путь к желудку любого мужчины лежит через скальпель!") так и не узнала. А ты, Бестерева, прекрати пугать Никитоса, у него почти инфаркт миокарда случился, — одернула я подругу. После слов Юлича о скальпеле и желудке, Никитос театрально схватился за сердце и начал заваливаться за парту. Подруга, не глядя, отвесила ему легкого тычка в подреберную зону — и театр Шапито тут же свернул свои балаганы. Интересно-интересно, как же все-таки у них вчера прошло свидание?!

— Я деликатно не буду спрашивать, где и как ты надыбала эту бесценную информацию, но примем ее к сведению и начнем от нее отталкиваться. Итак, Андрей, любитель анимэ — таинственный мужчина Регины. А что насчет Балдурина-то?

— Ой, тут вообще все оскорбительно. Балдурин у них что-то на вроде божка, на которого надо равняться и походить, но в секс-партнеры его никто не примеряет, — гы, зря, знали бы как он целуется. — Федька узнает — оскорбиться страшно!

— Это уже дело десятое, — задумалась Юлька, явно выстраивая в голове план-перехват Андрея. — Так, начнем с...

Договорить Бестеревой не дал вошедший преподаватель. Никитосу пришлось вернуться на свою парту, а нам с подругой склониться над тетрадками. Обсуждение части первой плана "Гениальная сваха" откладывался на большой перерыв.

После пары наша троица метнулась за булочками и кофе в мелкую кафешку, что располагалась недалеко от университета. Булочки были горячими и свежими, а кофе не дурней домашнего растворимого. И цены более, чем щадящие.

— Итак, на чем мы остановились? — Юлька вкусно откусила булочку, и, зажмурив от удовольствия глаза, прожевала вкусняшку.

— Няшка-анимэшник Андрей и Регина, главная собака на сене. В качестве сена у нас Балдурин, — я неторопливо отпила кофе и тоже оставила на своей булочке след от прикуса.

— Минус одна жертва весеннего разлива. Надо выцепить этого Андрея, провести с ним разговор по душам и создать ситуацию "нос к носу".

— Как все отлично и заманчиво звучит, — проворчал Никитос. Он, кстати, пока мы кусанили свои булочки, уже умял три. Троглодит! — На словах-то гладко, а как мы его искать будем?

— Пф, на что тебе университетские сайты? По любому где-то есть форум мэстного бомонда, который увлекается анимэ. Там и найдем этого Андрея.

— Юля, ты Холмс, но все-таки на десять процентов, — ухмыльнулась я. — На форуме все сидят под никами, плюс там этих Андреев может быть просто умопомрачительное количество!

— Ну а что, написать первому попавшемуся "Привет, я ищу Андрея, он мне очень нравится. Мой Андрюшка учится в таком-то университете, няшка, лапочка — ты такого не знаешь?!"

Никитос, поглотивший пятую булочку, внимательно посмотрел на Бестереву, затем перевел взгляд на меня:

— Она серьезно, или прикалывается?

— Это называется "штурм мозга" по методу Бестеревой, — вздохнула я. — Она таким образом стимулирует мозги окружающих выдавать более разумные идеи, нежели ее. Кажется, я придумала. Правда, для этого придется немного побегать, но если у кого возникнет более здравый вариант — welcome.

— Не томи уже, — Бестерева хитро запихнула остаток моей булочки себе в рот, и несчастный Никитос под моим жалобным взглядом поплелся в очередь за очередной порцией вредной еды.

— Я думаю, что надо пару дней потусить около Регины и Ко. Думаю, в какой-то момент она окажется около своего объекта обожания — так мы и узнаем, что такое "няшка Андрей". Узнаем кто он — действовать будет проще. Например, когда они снова окажутся рядом, ты или я тремся около Андрея, улыбаемся ему и всячески намекаем, что вон та "девушка с красивыми глазами и томным взглядом" тащится по нему, как кролик по удаву. Закидываем удочку с жирной приманкой, чтобы Андрей обратил внимание на Регину. Кстати, было бы здорово, если бы Регина момент нахождения около Андрея увидела, — кажется, мозг нащупал нужную стратегию. — Затем отваливаем от парня, проходим мимо Регины и записку ей в руки. А текст примерно такой "День или два — и он мой. Поторопись познакомиться с ним раньше, чем золотая рыбка начнет исполнять чужие желания".

— Угу, она тут же развернется и врежет тебе, — прокомментировал услышанный кусок моего плана подошедший Никитос.

— Я что-то не подумала об это, — меня передернуло от подобной перспективы. Значит, пойдет Бестерева.

— Думаю, она потратит время на прочтение записки, а к этому моменту соблазнительница уже будет под прикрытием Никитоса. Никит, ты же сможешь остановить бешенную бабу? — Юля кокетливо посмотрела на парня.

— Вас только землетрясение остановит — и то не факт, — Никита допил кофе и с удивлением посмотрел на притихших нас. — Что-то случилось?

— Ты кого тут сейчас бешенными назвал?! — я ткнула своей булочкой Никите прямо в нос. Вот хам! Что-то в последнее время мужчины распоясались. Федька меня чокнутой назвал (правда, извинялся потом классно), этот — бешенными! Где наш скрытый матриархат?! Не кормить, не поить, не стирать!!!

— Куда ты, говоришь, тебя Федька на второе свидание водил? — флегматично спросила Юля, вытирая пальцы салфеткой. — В тир, кажется? Никита, давай сходим в тир? Я давно мечтала пострелять по движущейся мишени.

— А в качестве мишени буду я? Да ладно вам обижаться!!! Я вообще не про вас говорил, а про женщин в целом! — Никитка нервно начал вытирать нос, где смешно налипла сахарная пудра.

— Я хочу в тир, в тир — в тир — в тир!

— Ну простите, даже и в мыслях не было вас обижать!

— Угу, вы вообще редко думаете, а потом бегаете, анализы на отцовство сдаете, — я рассматривала внушительную вмятину на булочке, что осталась от носа Никиты. — Ладно, план примерно ясен. Будем претворять в жизнь, когда узнаем, кто такой Андрей.

— Кто будет притворяться Джеймсом бондом? — задал насущный вопрос Никита.

— Юля, конечно. И ты, как прикрытие, — мило улыбнулась я.

— А почему я?! У тебя артистизма больше, — попыталась увильнуть от задания подруга.

— Для начала — Регина знает мою ненавистную рожу до мельчайших деталей. Ты же особо перед ней не светилась. А касательно артистизма — уж не мне веником прикидываться, когда сессия начинается, — парировала я вялую попытку. — Ладно, идемте, скоро перерыв закончится.

По пути в аудиторию мы выяснили примерное расписание жертвы шпионажа на следующие два дня. В основном пары Регины проходили в третьем и четвертом корпусах. Кстати, вот сколько учусь в "ридной шаражке" — никогда не любила эти корпуса. Какие-то они обшарпанные, недоделанные, темные и неприятные. Или может я просто "зажралась", проведя четыре года в чистом первом корпусе?

— Это хорошо, у нее пары начинаются после того, как у нас заканчиваются, — причмокивала Юлька, изучая переписанное расписание. — Будет возможность вместе...

И подруга перевела достаточно красноречивый взгляд на Никитоса. Я даже занервничала: и как у них вчера свидание прошло? Что-то прям из ряда вон выходящее!!!

Рассказ о свидании в этот день я не услышала: ни от Юльки, ни от Никитоса. То ли они договорились, пингвины мохнатые, вообще мне ничего не рассказывать, то ли решили отложить момент "выпадения челюсти Кораловой под стол" на более благоприятное время. Ну да, мне так-то сюрпризов в жизни вообще не хватает. Как выяснилось чуть позже — сюрпризы только начинались. И для начала я удивила саму себя. Потому что после пар я пошла разыскивать Федора. Мое физическое тело, а точнее точечная его часть, именуемая "губы", отчаянно чесалась и хотела романтики. Поскольку расписания своего ботаника я не знала — прошлось звонить.

— Привет, Лиля, — голос в трубку оповестил меня, что Федька рад моему звонку.

— Привет, мальчик-соблазнитель. — Я остановилась около подоконника и поковыряла ногтем поддон стоявшего там цветка. — Ты где?

— В библиотеке. А что?

— А не подскажите, как туда пройти? — дурашливым голосом ответила я. Одна часть мозга билась в приступе эпилепсии и одновременно утверждала, что я дура, раз начала искать его, а вторая часть расклеивала плакаты, надувала шарики и сыпала конфетти. Почему-то вторая часть напомнила мне маму. — Ты долго там еще будешь?

— Да нет, почти покинул это здание вечной пыли и нескончаемых полок со знаниями.

— Тогда жди меня в зале оранжереи, я буду там через пять минут. — Я быстро прервала связь, дабы избежать ненужных вопросов, и потрусила в сторону самого классного места в нашем университете. Не знаю, кому из руководства университета пришла эта потрясающая мысль, но голова данного мыслителя была явно самой светлой и любящей студентов. У нас к университету сделали пристрой, который в итоге вылился в отдельный корпус. И там, на первом этаже огородили здоровенную площадь, расставили удобные диваны, столики и кадушки с разными растениями. Пальмы, лимоны, апельсины, какие-то лианы, цветущие невероятно красивыми цветками гибриды кого-то там. Я не интересовалась происхождением всех цветов, что приволокли в эту комнату, но любила каждое деревце, находящее в оранжерее. Равно, как и бывать там. Наши раздолбаи студенты отнеслись к появлению такого места отдыха с затаенным благоговением. В комнате никогда не было слышно дикого ржача, никто не курил и не ругался матом. Все разговаривали почти шепотом, чинно и вежливо. Народ приходил сюда "посидеть с комфортом и послушать журчание воды из фонтанчика", а многие влюбленные обозначили оранжерею местом для встреч. Нет, я не считала себя влюбленной, просто сегодня в оранжерее я еще не была.

Я достаточно резво, но при этом, не теряя достоинство, пересекла два перехода между корпусами и нырнула в открытую дверь оранжереи. Вау, звуки природы!!! Кто! Кто из начальства догадался пустить негромкое музыкальное сопровождение в оранжерее?! В президенты страны его, в президенты!!

Я обалдевала и крутила головой в поисках Федора. Он должен был уже быть здесь, за пять минут можно было обежать весь наш университет. По переходам, разумеется.

— Меня ищешь? — раздалось над ухом, и я едва не стукнула напугавшего меня Федьку кулаком в живот. Не люблю, когда неожиданно подходят со спины.

— Тебя, кого же еще, — ворчливым тоном отозвалась я.

— А зачем? — глумливо произнес Федька и радостно осклабился. Я притворно вздохнула, взяла парня за руку и потянула его вглубь оранжереи.

— Зачем, зачем. Денег ты мне должен, сейчас привяжу тебя к стулу и буду пытать паяльником. Чтобы деньги вернул, — бухтела я, пытаясь не выпасть в припадок ржача, потому как радостный оскал Федора меня не то, чтобы впечатлил, а подарил безумную улыбку на полица. Правда, надо было видеть эту рожу с дурацкими несграбными очками, парочкой очаровательных ямочек на щеках, легкой небритостью в районе подбородка и лыбой "я у мамы за домового" в 32 зуба. Или не в тридцать два?

— Паяльник? А ты у нас любительница ролевых игр? Коралова, это правда? — ехидный голосок из-за спины заставил меня остановиться и резко развернуться к парню.

— Вот ведь прозорливый!!! А я еще и БДСМ употребляю по четвергам!

— А четверг как раз сегодня, — задумчиво возвел глаза к нему Балдурин. И на лице его отразилась нешуточная борьба мозгов...с кем — я так и не поняла. Не до того мне было. Губы зачесались сильнее, поэтому я дернула Балдурина за руку — и мы оказались в моем тайном месте. Диванчика здесь не было, но зато маленький пятачок неплохо закрывался широкими листьями фикуса, вовсю раскинувшей листья лианой и парой еще пока не известных мне растений, которые вовсю курчавили свои листья в разные стороны.

— Именно, четверг сегодня, потому приготовься к боли и крови, — хищно прошептала я Федьке и поцеловала этого таинственного ботаника. И тц-тц, вставочка из пошлого бульварного романа: она так страстно мечтала прикоснуться к его сладким и прекрасным губам, что... я правда хотела его поцеловать, очень-очень. С тех минут в конюшне, я ни на мгновение не забывала, как Федор целуется. Я начинала дрожать от этих воспоминаний, настолько ярких и свежих, словно мы перестали целоваться пару секунд назад. Я вспоминала мягкость его губ, жаркие прикосновения его рук — и мне хотелось повторения. Иногда казалось, что я с одной дозы подсела на мягкие губы этого ботаника. Стала зависимой. И сейчас меня это только раззадоривало.

Федька, если и подозревал о моих пошлых и наглых намерениях украсть с его алых губ дерзкий поцелуй, то наверняка не предполагал, что я сделаю первый шаг. Сначала он опешил, потом обнял меня, а через секунду прижал к стене и сам уже перешел в наступление. Я расслабилась и поддалась сильной мужской ласке. Весна в этом году оказалась сногшибательной, "героин" в виде Балдурина — изумительно тяжелым наркотиком, а я просто перестала думать о том, "что же я творю?!"

— Коралова, — прошептал Федька через пару минут.

— Что?! — почти рыкнула я, страшно недовольная тем, что парень прервал поцелуй.

— Ты точно Коралова? — с этими словами Федька начал ощупывать мои плечи, руки, талию. Я коротко шлепнула его по рукам и обхватила его лицо руками.

— Я — Коралова. А если есть вопросы на тему "че происходит в натуре" — запишись на прием к Бестеревой. Она лучший психилог, чем я.

— Лиль, я просто хотел узнать...

Ну вот мы и разрушили момент волшебства, страсти и дольку похоти. Млять!

— Ладно, давай по домам, мне еще диплом готовить, — я несильно оттолкнула парня, подняла с пола сумку и поправила пиджак. — То, что сейчас здесь было — это гормоны. Я тоже человек, хоть и кажется, что мне ничего не надо. Ты классно целуешься, и раз у нас пошла такая пьянка на тему "псевдоотношений" — почему бы не воспользоваться твоими талантами.

Я понимала, что обижаю его, но зачем задавать дурацкие вопросы, когда надо просто делать и не думать. Федька взглянул на меня, насупился, а я успела отметить, что он таки чутка на меня обиделся. Начинается!

— Ты вот мне расскажи, зачем надо было задавать какие-то вопросы? Я так хотела целоваться с тобой, а ты чего-то себе уже успел напридумывать.

— Ничего я себе не придумывал. — Федька враз стал чужим и холодным. — Просто я за тобой раньше подобного не наблюдал, вот и решил проверить, вдруг тебя инопланетяне подменили.

На голову ему прилетела моя сумка. Да, детские замашки во мне не искоренимы: в школе я обожала драться портфелями, поэтому уже со второго класса ходила с домашней заготовкой из брезента. Хрен порвешь, только если спичками. До спичек я додумалась только в пятом классе, но к тому моменту одноклассники просто перестали со мной драться.

— Вот жеж ты упырь, — зашипела я почище любой змеи. — Сразу инопланетяне и замена мозгов. Сказала же — просто хочу с тобой целоваться. Иди ты.

Я, было, двинулась на выход из своего тайничка, но Федька преградил мне дорогу и жестко поцеловал в губы. Такого еще не было, поэтому я изумленно распахнула глаза.

— БДСМ, так БДСМ, — Федька сильно сжал мои плечи и стал жестко и быстро целовать меня. Я отбивалась сумкой и пыталась что-то шипеть (мы все еще были в оранжерее, а раскрывать месторасположение своего тайничка мне не хотелось), Федька, левой рукой ловил прилетающую сумку, а правой продолжал прижимать меня к себе. Было круто. Но священно-богохульно-прикольное действо снова пришлось прекратить достаточно быстро, ибо я доразмахивалась сумкой, и очередной шлепок нелегким предметом получил не Федька, а ни в чем не повинный фикус. Дерево жалобно скрипнуло — и у него отвалилось пару листьев. Мы сразу замерли, переглянулись и прислушались к окружающим звукам. Кажется, ранение дерева прошло незаметно, но убираться из оранжереи стоило незамедлительно. Ибо, если нас здесь застукают — прощай мои карманные деньги за три месяца. Такая дерева стоит приличных бабосов.

Первым из тайника вышел Федька. Затем, воровато оглянувшись, выползла я. Мы подвинули кадку с фикусом так, чтобы проплешину в листве можно было найти не сразу, и с невозмутимыми физиями свалили из оранжереи.

— Все ты виноват! — буркнула я. Федька продолжал сохранять чужое спокойное выражение лица.

— Обоснуй.

— Если бы не лезь со своими дурацкими вопросами — фикус не стал бы инвалидом.

— Хорошо, в следующий раз вопросы задавать не буду, — прикинулся лапочкой Федька. — Просто сразу изнасилую тебя — и дело с концом.

Откровенно, нагло, по-мужски. Везет мне на мужчин, однако!

Откровенное признание офигевшего от безнаказанности ботаника надолго повергло меня в безумное бормотание, что "все мужики просто нюх потеряли". Пока маршрутка бодро катила в мой район, я усиленно придумывала план мести. Привязывание к стулу и пытки паяльником и утюгом я отмела сразу — у Балдурина нет столько денег, чтобы я тратила на него электричество. Смс-ки с неизвестного номера, что ему скоро придет "конец света" я так же отмела — сразу догадается, что у меня фантазии больше ни на что не хватило. Если честно, фантазия сегодня у меня спала сном мертвяка. Я уже отчаялась было придумать что-то действительно идеальное и отвратительное, как завибрировал телефон.

— Привет копушенок, — раздался слишком жизнерадостный голос Светки в трубке.

— И тебе, мамаша, не хворать, — безрадостно откликнулась я. — Судя по голосу — ты от меня чего-то хочешь. Денег не дам, у тебя спонсор есть!

— Ой, да нужны мне твои деньги, — фыркнула сестра. Конечно, не нужны, мои-то жалкие гроши. Только за неделю до зарплаты мужа эти жалкие гроши превращаются в удивительное богатство!!! — Мне от тебя другая помощь нужна. Надо с ребенком посидеть в субботу вечером. Нас с Петей на день рождение пригласили, мама с Наташкой посидеть не может — тоже куда-то сваливает. Может, ты выручишь, а?

Я только набрала воздух в легкие, чтобы пылко выдать: "Нет!!! Низафто!", как пришлось сдуться, словно проколотый шарик. Идеальная мстя Балдурину! Я бы лучше и не придумала!!! Кажется, сестра опешила от скорости моей согласности. Думаю, она приготовилась как минимум к получасовому уговариванию меня на место няньки. А я же в это время радостно потирала ручонки, представляя, как полугодовалая Наташка вусмерть затрахает Балдурина.

— Все будет в лучшем виде, главное, оставь на видном месте еду и погремушки. А я уж как-нибудь развлеку дитятко ненаглядное, — я уже мысленно представляла обкаканного и обрыганного Балдурина, который бежит от довольной меня и Наташки со скоростью света.

— Ты уверена? — кажется, сестра что-то заподозрила, блин, не надо было так быстро соглашаться.

— Да, конечно, у меня суббота почти свободна. Во сколько приходить?

— Давай к половине шестого? Мы в это время планируем выехать, а ты как раз заступишь на вахту.

— Договорились, — проворковала я голубкой в трубку, отключила звонок, и радостно заулыбалась вглубь маршрутки. Как мало надо человеку: всего лишь придумать гадость другому человеку!!!

При подходе к родному двору, я услышала непонятные крики: кажется, кого-то били. Я подобралась и тихо зарысила к углу, чтобы шпионом выглянуть и одним глазом поинтересоваться о происходящем. Полностью высовываться желания не было, а вдруг там пистолетом размахивают? Я оказалась почти права, правда, пистолет по сравнению с этим был детской пукалкой. Папандер исполнил свою угрозу и притащил в гости Геныча.

— Слушай, ну жена у тебя отлично готовит!! — басил на весь двор дядя Геныч, поглаживая огромной рукой живот.

— Да уж, сам обожаю ее стряпню.

— А что у вас так кошками воняет? — огляделся Геныч, и тут я узрела притихшую тетю Нину, которая привычно занимала свой пост наблюдения на скамеечке.

— Да, Геныч, — со страдальческим выражением лица махнул рукой отец. — Это наша настоящая беда. Кошек развелось в подъезде — тьма, срут-сцут — везде. А вроде считаются чистоплотными животными. И никак не избавиться от них.

— А что там, дело ж нехитрое, — прогудел дядя Геныч, — как в фильме "Собачье сердец": мы их душили-душили, душили-душили! Вот с вашими так же надо поступить.

Я схватила за сердце и рот одновременно. Геныч, умышленно или нет, только что нанес пятнадцать ножевых ранений в доброе и отзывчивое сердце тети Нины. Наша драгоценная "дворовая охрана" тут же взвилась со скамейки и подкатила к Генычу.

— Что это, Евгений Васильевич, друг Ваш расшумелся? — интеллигентно спросила тетя Нина у моего отца, избегая взгляда довольного Геныча.

— А что случилось, теть Нин, — прикинулся веником папандер, — время-то еще детское, можно немного и пошуметь.

— Вот именно, детское!!! Многие детки уже спят, а вы своими воплями их будите, — мстительно выдала "добрая и отзывчивая" женщина. — А вы знаете, как детки плохо засыпают?!

— Конечно, знаю, сам двоих вырастил, — выдал довольный папа. Я тихо давилась ржачем и понимала: это провокация! Тетю Нину сейчас банально разводили на скандал.

— Ну, вот если знаете, тогда чего шумите!!!

— Мы не шумим, а интеллигентно общаемся, — отметил Геныч. Тетю Нину слегка качнуло.

— Я не с Вами разговариваю, молодой человек, — огрызнулась любительница кошек. Геныч страшно покоробил ее предложением придушить пушистых питомцев тети Нины, и я думаю, сейчас женщина реально начинала переживать, как бы разозленные вонизмом в подъезде жильцы не привели предложение в действо.

— Отчего же так?

— Я не разговариваю с незнакомыми людьми. — Это сейчас был ход конем и выпячивание впалой груди вперед: "Я не такая! Я жду трамвая!!"

— Меня зовут Геныч, Вас — тетя Нина. Вот и познакомились. Теперь можем и пообщаться.

— Я предпочитаю не общаться с хамами. — А вот это наша драгоценная достопримечательность двора зря. Геныч — мировой дядька. И никогда не был хамом, если не принимать во внимание, что частенько его речь состояла only из отборного мата. Но сейчас, видимо, они с папой решили разыграть пару воспитанных инженеров с завода.

— А, понятно. Ой, Жень, у вас даже и на улице воняет кошками, — и Геныч демонстративно потянул носом в сторону тети Нины. Папа только пузыри от счастья не пускал, так его забавлял разыгрываемый спектакль.

— Вы на что намекаете?!!!!!! — противно взвизгнула тетя Нина и попыталась взглядом испепелить Геныча. Броня Геныча выдержала.

— Ой, тетя Нина, это от Вас так кошачьим духом несет, — Геныч сделал печальное лицом и дружеским похлопал женщину по плечу. Та едва устояла на ногах. — Вам тоже не повезло, кошки и до Вас добрались? Может, действительно, придушить их?

— Вы?! ВЫ!!! ВЫЫЫЫЫ! — взвыла тетя Нина, не ожидавшая прямых оскорблений в завуалированном тексте и откровенных угроз кошачьему племени, проживающих в нашем подъезде ее милостью. — С чего решили, что я ВОНЯЮ!????????

— Да потому что от Вас ужасненько (вы себе только представьте, как произносит это слово бугаек, наподобие Геныча) пахнет. Настолько ужасненько, что мне даже плохо становится. А я ведь на заводе работаю, — и Геныч со скорбной миной покачал головой. Я не выдержала и начала смеяться. Правда, старалась заглушить себя, как могла, но получалось из рук вон плохо. Засек меня лишь папандер, огляделся, обнаружил любимое чадо за углом и незаметно погрозил пальцем. Типа, не дергайся, шантрапа, а то все малину испортишь.

— Вы — хам!! Как Вам не стыдно говорить такое женщине! Особенно в моем возрасте! Я буду на Вас жаловаться, я подам в милицию заявление! В суд! В прокуратуру!!

— Мда, Геныч, надо было без слов кошек удавить, а теперь тебе придется еще и с судом общаться, — задумчиво произнес отец, добивая тетю Нину. Она стояла перед двумя мужчинами, всеми порами кожи ощущая холодное зло, которое они источали, и понимала, что не сможет их победить. И что ее маленькие родные кошечки станут жертвами этих двух маньяков. И тут почти умерший взгляд тети Нины нашел мою фигурку, оценил масштабы и восстал из мертвых.

— Евгений Васильевич, — тетя Нина подбоченилась и ткнула в меня пальцем. — Вместо того, чтобы нападать на беззащитную хрупкую женщину, хамить ей и обвинять в немыслимых вещах — лучше бы за своей второй присмотрели.

— А что с ней? — оглянулся "типа" удивленный отец в мою сторону.

— Она растет у вас шалавой!!!! — опять противно взвизгнула тетя Нина. — Приходит домой поздно, катается на машинах с кавказцами, одевается вызывающе! Позор нашему благочестивому двору!!!

Тетка выдохлась орать обвинения в мою сторону, а я в это время неторопливо вышли из своего укрытия, поздоровалась за руку с Генычем (ритуал у нас с ним такой) и плотоядно улыбнулась "доброй и отзывчивой соседке".

— Тетя Нина, Вы ведь в КГБ работаете? — вставила я три свои сосиски. — Так хорошо осведомлены о моей жизни, все видите и знаете. На камеру, видео которая, тоже записываете? А фотографии? Или вы вместе с вашими кошками свечку держите рядом со мной и кавказцами?

— Ах ты шмакодявка!!! — поперла было на меня тетя Нина, но огромная ладонь Геныча преградила ей путь. И... упс! Случилось самое страшное в жизни тети Нины. Рука Геныча угодила ей аккурат в правую грудь. Стоп-кадр, бесценная сцена. Остекленевший взгляд застывшей на месте тети Нины, тонкая струйка слюней, стекающая у нее изо рта, ошеломленный взгляд Геныча, его же подергивающая рука (видать, рефлекторно), сжимающая на груди тети Нины, и радостно-счастливые лица двух дебилов: меня и отца. Мы таки нарыли компромат на нашу соседку, чтоб ей по ночам плохо спалось!

Раздался истошный визг, тетя Нина отмерла, хлобыстнула Геныча по щеке, пустила слезу и помчалась в подъезд. С гиканьем и кличем "ату ее, ату!" мы с отцом устремились за соседкой, а Геныч подумал две секунды, и припустил за нами.

— Пап, какой план? — спросила я на бегу.

— Чтобы они с Генычем остались один на один. Мы с Геной поспорили, что он не сможет укротить эту бабу.

— Нормально вы развлекаетесь в свободное от работы время, — почти возмутилась я. — Какие ставки, я тоже участвую!

— Я поставил на то, что в течение недели Геныч не уломает тетю Нину, а он — что уломает до следующего понедельника.

— Вам тетю Нину-то не жалко? — ухмыльнулась я, прикидывая в уме, на чью сторону податься. — Я присоединюсь к ставке Геныча.

— Папку бросаешь?!

— У него есть шансы, и мне хотелось бы, чтобы он победил. Глядишь, наша соседушка на людей кидаться перестанет, — я вспомнила недавний ее выпад в мою сторону. С такими непристойными разговорами мы влетели в подъезд и едва успели подхватить на руки заваливающуюся на пол тетю Нину.

— Папка, звони в скорую. Кажется, у нее приступ преждевременного оргазма, — озадаченно оглядела я слегка побледневшую соседку. Пока папа копался в карманах в поисках мобильника, к нам подоспел Геныч.

— Э! А вы чего угробили эту забавную тетушку?! — тут же прогрохотал на весь подъезд недошварцнеггер.

— Геныч, будешь орать — тебя как соучастника посадят, — философски заметил отец, ожидая, пока ему ответят в скорой. — Алло, скорая? Скорая, тут приступ легкого мараз... э, обморока. Женщина в возрасте до пятидесяти, да, бледная. За сердце? Ага, держится. Нет, дышит. Адрес улица Марата, дом семь, первый подъезд. Нет, дождемся вашего приезда. Нет не бомжиха, соседка наша. Да хорошо, ждем.

— Какого еще маразма? — я старалась не впадать в истерику. На руках все еще висела тетя Нина, и я не придумала ничего лучше, как скинуть нетощее тело на руки Генычу. Надо же ему как-то помочь с выигрышем в пари. — Держите, уважаемый, ваш приз в гонке победителей.

— А чего мне-то?! — возмутился Геныч, но ношу покорно принял. Хм, интересно, на сколько они с отцом поспорили и знает ли об этом мама??

— Ну как чего, — как-то по-мальчишески хихикнул папандер. — Ты же ее за сись... за грудь подержал — значит, и на руках носить ее тоже тебе. К тому же, я женат!

Да-да, молодец, нашел как отмазаться. Я теперь знаю, в кого я такая ехидная и противная.

Долго ждать скорую не пришлось, карета приехала буквально через пятнадцать минут. Я даже успела сгонять домой, ухватить там тарелку котлет и по братски разделить ее на троих. Тетя Нина все это время почивала на ручищах своего титькохватателя и даже не думала очухиваться. Мысль о том, чтобы попробовать привести ее в чувство ни одному из нас не пришла в голову. А чего, дышит же, оттенок лица не такой розовый, конечно, как попка младенца, но и синего цвета там тоже не наблюдалось.

Когда была хищно растерзана последняя котлета, наших ушей достиг сладкий звук сирены скорой и тормозов. Через минуту два врача с носилками ворвались в подъезд.

— Так, где больная? — деловито осведомился один, у которого было внушительное пузико и очечки на носу. Второй был помоложе и посимпатичнее.

— Да вот, — пробасил Геныч и выставил руки вперед.

— Говорите, приступ легкого мараз... обморока? — слегка улыбаясь, заметил врач. — У вас или у больной?

— У больной, конечно, — жизнерадостно улыбнулся отец. — Как все было. Заходим мы с дочей и другом в подъезд, а тут соседка по стеночке сползает. Ну, Геныч ее на руки, а мы с дочей вам звонить.

— Так-так, посмотрим, какая же у нас здесь степень мараз... э, обморока. — Вот же заклинило врачей, я так предполагаю, что у них там отделение скорой помощи от папиного звонка до сих пор воду пьет и рыдает. От смеха, естественно.

— Так, пульс в порядке, сердце тоже. Зрачки на свет реагируют — думаю, просто приступ паники.

— Э, а с чего вдруг? — заволновался отец.

— Ну как, идет соседка спокойно по подъезду, а тут мы заходим. Нас с тобой она никогда не любила, а тут мы с поддержкой в виде русского Шварцнеггера, — встряла я.

Геныч улыбнулся комплименту, а папа и врач подозрительно захрюкали.

— Лечить будем? — молодой врач раскрыл чемоданчик.

— Да, вколи ей успокоительного и чего-нибудь для сознания. А вы, соседи, отнесите ее домой, чаю приготовьте и не пугайте больше, — с видом профессора Шварценгольда продекламировал врач.

Папа и Геныч закивали, как два китайских болванчика, а молодой врач тем временем шустро приготовил два шприца и быстро вколол лекарства тете Нине.

— Спасибо Вам огромное!!! Спасли нашу любимую соседушку! — папа сердечно пожал руки врачам. Конечно, ему выиграть у Геныча охота, он бы просто так не дал сдохнуть старой кошатнице, подумалось мне злобно.

— Ну что, понесли ее до хаты? — Геныч поудобнее устроил слегка порозовевшую тетю Нину на руках. — Где обитает эта держательница гадов пушистых, засравших ваш подъезд?

— На третьем она живет. — Папа озабоченно оглядел кошатницу. — Только вот где ее ключи?

— Предлагаю за пазуху ей не лезть, а то опять придется скорую вызывать, — решила заранее я предупредить предприимчивых дядек.

— На месте найдем, пошли. — Геныч гулко затопал по лестнице. Интересно, многие соседи подслушивали наше дворовое и лестничное выступление. Будет знатно, если не только мы втроем скинулись на пари, но еще и пол-дома.

Сейчас, покачиваясь на руках Геныча, тетя Нина выглядела мирной, спокойной и даже симпатичной. Правда говорят, что все мы "душки и просто прелесть", когда спим зубами к стенке. Папа поднимался позади Геныча и что-то бубнил про себя. Выигрыш подсчитывает, потому что наверняка думает, что после такого фиаско с титькой, тетя Нина и близко не подпустит к себе Геныча. Что ж, раз я в доле-споре, придется помогать нашему "шварцнеггеру". А вот вопрос с ключами — это весьма интересно. Чую, мне придется обыскивать кошатницу на предмет открывалок дома, чтобы Геныч мог с почетом внести "больную" в дом. Но судьба, по крайней мере, я так считаю, была более благосклонна к нашим непутевым головам. Тетя Нина очнулась.

Может она очухалась сразу после укола доктора, может чуть позже, но ей явно понравилось, что ее несут на руках, и поэтому она до самой двери прикидывалась трупиком. Но едва Геныч остановился около ее двери, и папа озадаченно поскреб макушку со словами "Ну и кто будет искать ключи?", как тетя Нина бодро соскочила с рук Геныча, еще раз хлобыстнула того по щеке и, дернув НЕЗАКРЫТУЮ (это я потом осознала весь кошмар, что если бы тетка Нина не очухалась, мне пришлось бы зазря обыскивать ее) дверь, гордо удалилась в свою квартиру. Мы дружно зажали носы и свалили в лифт к нам домой.

— Вот же суровая баба, — гудел Геныч, потирая щеку, вторично пострадавшую от одной и той же женщины. — Даже слова сказать не дала — хренак! Чуть зуб не выбила.

— Что, сдаешь, Геныч? — в голосе папандра прорезалось ликование.

— Хрен тебе, хрыч старый. Вот увидишь, она как миленькая будет со мной общаться и не только, — Геныч выпрямился и изобразил богатырскую стать.

— Это я-то старый?! — возмутился справедливо папа, вваливаясь в квартиру. — Да еще и хрыч!!!!

— Конечно, — веселился Геныч, — дочки у тебя взрослые — значит, ты — старый!

— Женя, вы вернулись? Чаю будете? — раздался мамин голос. Судя по всему, мама таки была в курсе происходящего цирка. И когда я успела промухать этот огромный шатер с клоунами внутри?!

— Чаю будем. И коньчку в него немного. Сегодня был первый день приручения противной тетки Нинки! — громогласно возвестил отец на всю квартиру.

— Слышь, папик, — ткнула я отца локтем под ребра, — может тебе еще рупор дать, чтобы точно весь дом и тетя Нина вкупе знали, какую подставу вы организовали вредной кошатнице?

— Да, Жень, дочь права, ори потише, — веселилась мама, расставляя на столе чашки. — Геныч, проходите, что Вы мнетесь на пороге.

— Я не мнусь, я не могу переступить через этого старого хрыча, который по совместительству является моим начальством.

Папа вскинулся и побежал в мою комнату, а мы с Генычем тем временем юркнули в кухню и притаились за маминой спиной. Через три минуты появился пыхтящий папа с боксерскими перчатками на руках наперевес.

— Кто тут старый хрыч?! — возопил папандер, целясь в голову Генычу. Зря, тут даже табуретка не поможет — все равно подпрыгивать придется. — Это я-то старый!!!

— Женя! Женя! — мама пыталась поймать папу за руки, пардон, перчатки.

— Я не старый!!!

— А какой ты? — ехидно усмехнулась я, заливая кипяток в заварник.

— Я очень даже молодой!!

— Угу, и хвост трубой! — мама наконец-то смогла ухватиться за одну папину перчатку и свалиться ему в объятья. — Женя, лучше поцелуй меня в нос, а то чая не получишь.

— Геныч, подержи, — в мгновение ока папа избавился от перчаток, свысока посмотрел на Геныча (не знаю, как у него это получилось, при условии, что у отца разница в росте с Генычем сантиметров так двадцать — тридцать!) — и учись!

Я не видела, зато прекрасно слышала звук поцелуя. Могешь, батяня, так держать!

Ближе к десяти, бравая братия, доведшая тетю Нину до "скорой", рассосалась, и я смогла спокойно заползти к себе в спальню без угрозы быть потревоженной разбуянившимся папой и Генычем. Нет, дядьки не напились, просто случившиеся события перевозбудили их нейронные нервные цепи в мозгу — и мужчины еще долго обсуждали все подробности скандала с тетей Ниной, прежде чем Геныч засобирался домой.

— Дочь, ты не выносима, — гнусным гундоснявым голосом гудел мне в ухо папандер. Я отмахивалась от отца левой рукой, правой же настраивала бинокль. Мы с моим вторым родителем сидели на площадке второго этажа и через окно наблюдали за двором. Сегодня должна была исполниться "вторая часть Марлезонского балета": Геныч должен был прийти к тете Нине с извинениями и цветами. Это была моя идея, которую я вчера втихаря подсунула Генычу, иначе он сам точно бы не допер, что извинения вкупе с цветами на следующий день после происшествия с титькой возымеют неплохой эффект. Или я не знаю женщин. Драгоценный папандер сначала обиделся на меня, пытался взывать к совести воплями "Ты же дщерь моя!! Ты должна быть со мной заодно!", но быстро понял, что меня не пробить, и попытался подлезть с взятками. Я косилась-косилась на зеленую тысячу, но прикинув в уме, сколько мы с Генычем сможем слупить с отца в случае выигрыша, гордо отодвинула бумажку. Да и спортивный интерес меня пробрал, честно говоря. Хотелось до конца провести авантюру, которую придумали папа и Геныч.

Итак, мы с отцом заняли наблюдательный пост, а Геныч в это время должен был приближаться к нашему двору с милым букетом цветов. Я долго инструктировала Геныча по поводу веника из полузасохших роз или хризантем, настраивая мужчину, что "на первый взгляд цветы должны быть восхитительными, а дальше уже не важно, успеешь подарить второй букет". Пришедшая в себя тетя Нина гордо восседала на своем законном месте во дворе, орлиным взором пасла окрестности и не забывала при этом сюсюкать со своими четырхлапыми засранками.

— Смотри, Геныч, — ткнула я бурчащего что-то про "гадских хвостатых пирожков" отца, и показала на дорожку, по которой важно шествовал Геныч. Ну что ж, букетик издалека кажется неплохим: не слишком большой и напыщенный, цветы симпатичного бело-розового цвета. В принципе, он должен на первые пять минут растопить ледышку в сердце закоренелой кошатницы. Потом Геныч должен уже надеяться исключительно на свое красноречие.

— Неплохо выглядит, паршивец, — одобрительно покачал головой папа. Геныч сегодня немного приоделся, по крайней мере брюки были тщательно выгляжены, а рубашка казалось накрахмаленной. Куртка, правда, всем своим видом демонстрировала, что "я с завода, мужик-сумасброда!"

— Внимание, занавес!

— Здравствуйте, — Геныч как можно учтивее поприветствовал сидящую на лавочке женщину и протянул той букет цветов. Глаза женщины изумленно распахнулись, а правая рука сама собой потянулась к букету. Затем взгляд темно-карих глаз метнулся к дарителю, на лице промелькнуло узнавание — и тетя Нина демонстративно отвернулась от букета. Рука безжизненно упала на колени.

— Ну что же Вы, букет для Вас, — и Геныч мягко толкнул цветы в руки тете Нине.

— Отойдите от меня, — прошипела женщина. Видать, не могла простить вчерашнего лапания за выступающие части тела. — А то я Вам морду набью этим веником!

— Веник? — озадаченно заглянул в букет Геныч. — А мне в салоне сказали, что это букет из очень милых цветов. Вам не нравятся герберы?

Тетя Нина судорожно вздохнула. Герберы очень красивые и дорогие цветы, как они могут не нравится. Но слишком ярко было вчерашнее воспоминание, как этот хам хватал ее за грудь. На глазах у всего двора!!!

— Уходите!

— Не могу, — смешно пожал плечами Геныч.

— Это еще почему же? — сердито взглянула тетя Нина на возвышающегося перед ней мужчину. "Хорош", — против воли отметил мозг кошатницы, "руки сильные, глаза умные, сразу видно, что не алкаш". "Прекрати, он вчера тебя опозорил, он — ХАМ!" — тут же отдернула себя от непростительных мыслей тетя Нина. Но взгляд все возвращался к накаченным рукам.

— Я пришел извиниться, и не могу уйти до тех пор, пока не получу Ваше прощение, — Геныч сделал печальную мину, и я едва не свалилась с табуретки от хохота. Папа вовремя подцепил меня за шкварник и вернул устойчивость. Но за это вредный родитель отнял у меня бинокль.

— Вы — хам!!! Вам нет прощения!

— Но почему же? — продолжал гнуть грустный вид Геныч. — Все можно простить. Я же Вас и словом не обидел, правда вот с..

И Геныч виновато посмотрел на правую руку, так и не договорив фразу. Но тетя Нина все прекрасно поняла и покраснела как рак.

— Вы вели себя непозволительно! Вы сказали, что я пахну кошками, а потом.. а потом... а потом этот жест! И..и.. и Вы меня чуть до инфаркта не довели!!!

Я всерьез стала переживать: а вдруг опять скорую придется вызывать? Тетя Нина что-то разошлась не на шутку.

— Дочь, а тебе в университет не надо? — не отрываясь от бинокля, спросил отец.

— Тихо, пропустим все веселье. Не надо, пар сегодня нет. — Я бессовестно врала, пары были, просто у меня по этим парам уже автоматом был зачет. Иногда приятно быть ботаником.

— Простите меня за этот жест, я даже и не помышлял делать то, гм-гм, что в итоге сделал. Вы с таким лицом кинулись на Лилю, что я всерьез испугался, что вы с ребенком подраться хотите. Ну или как минимум, по щекам отхлобыстать. А она ведь ни в чем не виновата, — защищался тем временем Геныч.

— Вот еще, — фыркнула тетя Нина, — стану я руки марать об эту шал..не важно, вообщем. Гуляет тут со всякими, а должна дома сидеть! Я в ее время дома сидела как правильная девочка!

— Угу, потому и не вышла замуж, грымза старая, — пробурчала я. — Потому и кидаешь на людей, что жизнь свою не устроила, правильная ты наша. Ату ее Геныч, ату!!!

— Я Лилю давно знаю, она правильная девочка, в университете учится, на одни пятерки, кстати! Вы просто ее плохо знаете!

— Это она маме с папой такое рассказывает, — не унималась тетя Нина.

— Так Вы меня простите за нечаянное распускание рук? — Геныч сделал третью попытку. — Простите и позвольте Вас пригласить на чашечку чая. Прямо сейчас?

Папа едва не свалился от хохота, глядя на то, как тетя Нина начала озираться по сторонам, прихорашиваться и дергать правым глазом.

— Если только на одну, — пыталась она сухо поджать губы, но, кажется, слабая улыбка удовлетворения старательно пробивалась на ее лице.

— Конечно-конечно, — ирисками рассыпался улыбающийся Геныч. Не знаю, как расценила эту улыбку тетя Нина, а я в ней увидела намек на торжество. Папик рядом задумчиво жевал ремешок от бинокля.

— У меня машина недалеко, я Вас и домой обратно привезу. А Вы какой чай предпочитаете? — Геныч деликатно вручил-таки даме цветы и стал уводить со двора.

— Папка, прекрати жевать ремень, он не вкусный, — выдернула я из отцовского рта обслюнявленный ремешок. Мужчины такие смешные, когда в задумчивость впадают: тут же начинают напоминать детей, которым дали сложную игрушку.

— Дочь, ты меня подставила, — наконец-то изрек глубокомысленно папа. — Ты помогаешь Генычу — а это ведет меня к провалу в пари!

— Папа, — я взяла свою табуретку в руки, — если ты не прекратишь театрально стенать на весь подъезд — мы тут все будем покрыты позором и пеплом. Услышит тебя кто из соседей — и все, пари никто не выиграет!

— Это почему же?

— Геныч и я проиграем, потому что Геныч провалит срок своего пари — до понедельника. А ты — потому что провалишь срок своего понедельника — до конца следующей недели!

— И дал же господь такую умную дочурку, — папа подхватил табуретку и пошел за мной. — Все-то она знает и замечает.

— Ты тоже умный, просто зациклен, — весело отозвалась я. День прошел замечательно.

Вечером тайным шпионом у нас в квартире появился Геныч, и тут же за чаем доложился о проведенной операции "чайная церемония с тетей Ниной".

— Она так смешно стеснялась, когда я за ней ухаживал в кофейне, — гудел на всю кухню Геныч. Я жмурилась от удовольствия, папа недовольно фыркал в чашку, а мама быстро стучала спицами.

— Старался не рассказывать пошлые анекдоты, на первом свидании это не прилично, — продолжал гудеть Геныч. — Но глядя на нее почему-то хотелось пошлить. Хотелось, чтобы она все время краснела.

— И сколько раз ты спошлил, герой станка и кувалды? — поджал губы папа. Расстроился, что тетя Нина не опрокинула чай Генычу на брюки.

— Два. Дальше совесть замучила. Стало как-то неловко постоянно над ней подтрунивать.

— Геныч, не влюбись, — предостерег отец друга. — Тетя Нина страшная женщина. У нее кошки!!!

— Евгеньич, не мельтеши, это всего лишь пари. Которое ты сейчас активно проигрываешь!

— Если бы тебе не помогала моя дочь...

— Женя, — мама умиротворяющее положила руку на колено отца. — Чего ты так заводишься из-за простого пари?

Я молча улыбалась, зная, сколько отец отдаст победителям, то есть нам, если Геныч окажется с победой. Думаю, маме сумма сильно не понравится.

Утро субботы началось для меня со звонка сестре.

— Привет копушенок, что-то ты рано, мы же на полшестого договорились.

— У меня условия, — сразу с места в карьер взяла я.

— Я так и знала, — разочарованно протянула Светка. — Денег просить будешь? Или от мамы прикрыть? Или контрольную за тебя сделать?

— Не смеши мои подгузники, — фыркнула я в трубку, — ты английского не знаешь. Мне просто надо, чтобы ты позвонила не в пять, когда я буду уже на подходе к вашему дому, а, скажем так, в четыре. И с паникой в голосе попросила о помощи.

— Кого подставлять будем? Хочешь кого-то продинамить со свиданием? — оживилась сестра, пропустив упоминание о ее полной беспомощности в плане языков.

— Это тебе знать не обязательно, — начальственным тоном отрезала я, — позвонишь в четыре — и твой киндер обязательно получит на вечер бесплатную няньку.

"Даже двух", — мелькнуло в голове.

— Хорошо, позвоню в четыре. Да, нас не будет часа два, не больше, думаю, с Наташкой ты за это время не подерешься.

Два часа — да о таком только мечтать можно. Целых два часа полугодовалая непоседа будет изводить Федьку, а я буду мерзко хихикать, выглядывая из-за угла. Мысль о том, что Наташка и меня заставит побегать даже не пришла мне в голову.

В целом, день субботы прошел просто отлично. Я валялась у себя в комнате на кровати, читала рецензии, что дал мне Григорий Петрович и грызла яблоки. Мама летала по квартире, что-то напевала и готовила. Папа спал сном младенца. Идиллия.

Но все когда-нибудь заканчивается, и посапывающую тишину квартиры нарушил звонок моего мобильного телефона.

— Алло, — чавкнула я в трубку. А чего жеманничать, определитель мне четко показал, что звонит маньяк по имени Федор.

— Приятного аппетита. Привет. Сегодня все в силе?

— Конечно в силе, это я начала думать, что ты меня хочешь подинамить со свиданием, господин маньяк, — я закинула рецензии под кровать и удобнее улеглась на матрасе.

— Я не динамо, — в голосе Балдурина послышались нотки обиды, но мальчик тут же исправился. — Предлагаю сегодня в три встретиться на углу старого кинотеатра.

— Это который на склоне горы, да? — я взяла из вазы еще одно яблоко и стала старательно рассматривать его кожуру.

— Именно.

— А чего туда? А не в 3D?

— Потому что 3D — это скучно. Давай, я буду ждать тебя там в три часа, идет?

— Конечно, — я даже головой кивнула. Когда в телефоне противно загудел отбой, я откинула "приборчик с кнопачками" и потянулась. Пора шалости начаться.

Старый кинотеатр — это ужасная древность нашего города. И почему его до сих пор не закрыли?! Хотя, а под что еще выводить такое помещение. И полноценный кинотеатр не сделаешь (как привыкли сейчас — на шесть-восемь кинозалов), и магазин не откроешь — пол покатый. И под детскую студию не отдашь — проблема все с тем же полом. Вот и гоняли там старые фильмы, которые иной раз и по телевизору-то не показывали. И вот в эту дыру меня собрался тащить Федор. Ладно, хоть предупредил куда, а то в прошлый раз завел на конюшню. Точно маньяк!

Часы показывали без трех минут три, когда я подошла к месту свидания. Федька уже был там. Я еще раз покосилась на свой наряд и бодро зацокала к парню. Денек сегодня выдался плаксиво-пасмурным, поэтому я сменила туфли на высокие сапожки из лакированной кожи. Неброская юбка до колена и теплая куртка с мехом. Джинсы натягивать не хотелось, хоть и не люблю в дождь ходить в колготках. Почему-то у меня, стоит пройти два-три метра в дождливую погоду по улице, сразу же появляются "леопардовые" пятна на колготках. Бесит страшно.

— Привет, ботаник!!! — помахала я Федьке. — Кстати, я рассказывала тебе, что твой фан-клуб тебя "охраняет" от таких как я?

— Привет, нет, не рассказывала. С чего ты так решила? — кажется, я слегка ошарашила Федьку подобной сменой темы разговора, который еще и не начинался. Но, честно говоря, я немного нервничала, когда подходила к парню.

— А я слышала их разговор, — беспечно махнула я рукой. — Я даже удивилась, ведь уверена была, что ты у них там за секс-символ. А на самом деле — просто царь и бог, который недоступен для простых смертных.

— Тогда, получается, что ты не простая смертная? — хитро посмотрел на меня Балдурин.

— Конечно, нет, — парировала я его выпад, — я даже выше чем ты нахожусь, господин ботаник! Ладно, идем в твой безумный кинотеатр.

Кинотеатр действительно был безумным. Холл, или по нашему, предбанник, был отделан старым мрамором, на полу нагло "подмигивали" темные пятна жвачек. Окна скрывались за потемневшими тюлями, по стеночкам жались потрепанные стулья. Федор галантно придержал для меня дверь. Я осторожно вошла, исподтишка ожидая падения какой-нибудь прохудившейся балки на череп.

— Идем, там гардероб, разденемся. — Федор кивнул направо.

— А что, здесь и такие услуги есть? — деланно удивилась я, все еще озираясь по сторонам. И как еще этот кинотеатр держится на плаву, тут же ремонта не делали со времен динозавров. Ковры истерты, в кадках чахлые кустики растений, которые при ближнем рассмотрении оказались геранью. Или тем, что от нее осталось. Федор помог снять мне куртку, при этом я успела заметить его плохо скрываемую усмешку. Вот неандерталец, ведь задумал что-то! Ничего, ничего, жить тебе осталось один час, потом тебя настигнет маленький разбойник по имени Наталья!!! "Муха-ха" — хотелось громко крикнуть мне в воздух, но я чинно воздержалась от данного непотребства, решив не выдавать себя раньше времени.

— Идем, я билеты взял заранее, — Федор взял меня за руку и потянул куда-то вглубь кинотеатра. Мы подошли к невыразительной коричневой двери, парень толкнул ее и перед нами во всей красе предстал самый беспантовый кинотеатр нашего города. Ряды коричневых деревянных стульев напоминали унылые 90-ые годы, экран напоминал пожелтевшую от времени большую простыню, стены были отделаны какой-то архаичной лепниной, что творилось на потолке, я решила не разглядывать. Пока я круглыми глазами оглядывала убранство единственного кинозала, Федька тащил меня вглубь зала, явно к первым рядам.

— Садись, — торжественно предложил парень, указывая на стулья в третьем ряду.

— А что, подушечки там для удобства постелены? — ехидно спросила я, тыкая пальцем в плюшевые подушки, что уютно расположились на двух стульях. — Или здесь услуга такая?

— Услуга такая, — улыбнулся Федор, — держатели кинотеатра понимают, что сейчас зрителя к ним можно заманить чем-то необыкновенным, поэтому и фантазируют, как только могут.

В подтверждение Федькиных слов, в зал вплыла красивая девочка с подносом в руках. Я озадаченно смотрела на две красивые чашки с дымящимся чаем, заваренным явно не из пакетика. Рядом с чашками на подносе стояло блюдце с красивым, и, наверно, очень вкусным печеньем.

— Это что? — только и смогла выдавить я.

— Это — сервис, — с серьезным видом объяснил "дурочке" очевидные вещи Федя. — Чай, кстати, очень вкусный, с разными полезными травками. Я сколько не допытывал у них рецепт — не сдаются!

Девочка, принесшая чай, улыбнулась и поставила поднос рядом с нами.

— Можно начинать? — спросила она у Федора. Так, я не поняла, она ему глазки что ли строит?! Это что за улыбочка? Что за взгляд?! У меня помимо воли сжались кулаки.

— Да, запускайте.

Весь следующий час, вплоть до звонка сестры, я безотрывно пялилась на экран. Федька заказал нам полвыпуска "Ну, погоди" и несколько серий "Деревня дураков". Я хохотала как сумасшедшая, даже и не предполагала, что простые детские мультики и дурацкие клоуны способны так рассмешить. В титрах я теребила Федьку и требовала выдать мне секрет, как он прознал, что здесь показывают такие вещи. Федька улыбался и кивал на экран. Чай нам приносили раза три, и каждый раз он был свежезаваренным, вкусным и, как ни странно, освежающим.

— Федька, ты же откуда-то все это знаешь?! — не отставала я от парня. — Ведь это все такое детство — я даже и не помнила, что смотрела когда-то такое!

— Я помнил. Когда был маленьким — всегда удивлялся, как это самолет падает и никак упасть не может. И почему капитан всегда ржет, как обкуренная лошадь.

Я заулыбалась, вспоминая сюжеты данного абсолютно безбашенного "сериала". Мне он тогда тоже очень нравился.

— Или эта "Деревня дураков" — всегда удивлялся, как они так напиваются быстро и с медведем в прятки играют, — продолжил Федька. — Появился интернет — и я все это нашел на торренте. Ей-богу, рыдал, когда все пересматривал. А потом тебе решил показать. Прелесть этого кинотеатра, что ты можешь прийти со своим фильмом и посмотреть его на большом экране со "звуком-вокруг", и при этом тебя еще и чаем шикарным напоят.

В подтверждение своих слов Федька громко отхлебнул из чашки, что снова была полна горячего свежего чая. Я тоже потянулась к своей чашке, и в это время зазвонил телефон. "Кто, мля, говорит, — Слон" — пронеслось у меня в голове, когда я стала копаться в сумке, выискивая крикливого жильца. "Неужели четыре", — я мельком глянула на экран телефона и нажала кнопку приема.

— Привет сестра.

— Привет, копушенок, как и договаривались, — в голосе Светы слышался смех, а где-то на заднем плане громко гукала Наташа.— Слушай, копушенок, помощь твоя нужна, здесь и сейчас. Мы с мужем на день рождения уезжаем, а Наташу оставить не с кем.

— А чего родители? — деланно нахмурилась я.

— Родители тоже не могут.

— Блин, Света, мне сейчас очень неудобно!

Федька глазами спросил в чем дело. Я как могла, показала, что надо посидеть с маленьким ребенком.

— Лильчек, очень надо! — заныла в трубку сестра. Хорошо играет, талант!!!

— Чьорт! Сейчас, — я прикрыла ладонью микрофон и обратилась к Федьке, — сестра звонит, помощь просит. С ребенком надо посидеть — может потусить часа полтора у них дома, а?

На мгновение ботаникус растерялся. Потом почесал переносицу и медленно кивнул. Есть, попался!!!

— Хорошо, Свет, мы приедем. Да, через час будем. Вы там оставьте, чтобы мы особо по квартире не шастали. Ага, окей.

Я отключила вызов и улыбнулась Федору. Золотой мужчина, прям цены ему нет. Еще ребенку подгузник сменит — и вообще никому не отдам. Я хлопнула глазами, испугавшись собственной мысли, и тут же снова посмотрела на парня. Вдруг он слышал мою мысль?

Но Федька, казалось, был поглощен своими раздумьями. Я осторожно тронула его за руку, и его пальцы тут же переплелись с моими. Вообще-то, я не это имела в виду, но отнимать руки я не стала.

— Федь, извини, у нас в семье иногда бывает кипиш, — я постаралась придать голосу самый извиняющийся тон. — Посидишь ведь со мной? У нас все-таки свидание, чего его прерывать из-за такого.

— Да, конечно, — Федор словно сбросил некоторое оцепенение с себя. — нет проблем. Куда ехать?

— Далековато, в старую часть города, — я встала с подушки, отодвинув поднос с чашками подальше, чтобы не разбить красивую посуду. Мне понравилось тут, не смотря на убогость обстановки. Все-таки приятно сидеть в кинозале и понимать, что сейчас он работает только для тебя. Никто рядом не толкнет тебя в локоть, в спину не прилетит пинок от сидящего сверху, и никто вокруг не шуршит попкорном, колой, обертками и прочим мусором. Только ты, чай и фильм. А, ну еще Федька.

Мы покинули кинозал, оделись в гардеробе и вышли на улицу. Как же там было неуютно. Природа словно забыла, что уже весна, и птицы должны пиликать трели, греясь в теплых лучах весеннего солнышка. А вместо этого хлесткий ветер метал в прохожих сырые капли дождя, зарывался к ним под воротники и холодил тела. Я вздрогнула от смены температуры и невольно прижалась к Федору, который был одет куда теплее и практичнее, чем я.

— Холодно? — два внимательных серых глаза посмотрели на меня сквозь стекла очков. Я коротко кивнула головой и зарылась носом в мех воротника на куртке. Федор обнял меня за талию одной рукой, прижал к себе в слабой попытке укрыть меня от ветра и повел на остановку. Чуть-чуть теплее все же стало. Может, потому что меня кто-то обнимал, а может, потому что этот кто-то был очень теплым, я бы даже сказала горячим. Или потому что мне становилось жарко от его прикосновений?

Маршрутка пришла только через десять минут. За это время я прочно обосновалась в объятиях Федора, который с каждым порывом ветра все крепче обнимал меня.

— Ты меня только не задуши, — буркнула я, когда объятия мне показались чересчур интимными.

— Постараюсь, — усмехнулся мне в макушку Балдурин.

— Слушай, а ты всех своих девушек водишь в такие вот, — я задумалась над правильным определением, — необычные места?

— Эм, не совсем понял?

— Я имела в виду, ты всех своих девушек водишь по таким странно-необычным для свиданий местам? Конюшня, знаешь ли, отнюдь не стандартное место для свиданий.

— Нет, не всех. Только тебя.

Пахнет дешевой бульварщиной. Я поморщилась.

— Да ладно, я не такая уж и особенная. Признавайся давай, всех так любишь удивлять?

— Я серьезно, Лиль, ты первая, кого я привел к своим лошадям. Да и девушек у меня было не так много, — посмотрел куда-то в сторону Федя. Стесняется?

— Немного? Но откуда-то же должен был у тебя появиться опыт проведения нестандартных свиданий, — меня прям заело.

— Кажется, там наша маршрутка, — мягко прервал меня Федор. Я высунула нос из пушистого воротника, посмотрела на номер маршрутки и согласно кивнула. Непрекращающийся ветер опалил привыкший к теплу нос, и я дернулась снова укутаться в мех, но рука Федьки остановила мое лицо.

— Ты такая красивая, Лиль, — с легкой хрипотцой в голосе произнес парень. Волнуется, что ли? — И ты мне очень нравишься.

С этими словами он нежно поцеловал меня, развернул и почти внес в теплое нутро уже остановившейся маршрутки. Я же едва успевала запоминать и записывать происходящие события. Итак, пункт первый: ботаник все-таки в меня влюбился. Чьорт!!! Пункт второй: он очень необычный, нестандартный, прикольный, забавный. С ним хорошо — это как резюме. Пункт третий: он заставляет меня иногда застыть соляным столбом, чего с другими почти никогда не случалось. И пункт четвертый, самый, пожалуй, неутешительный: кажется, я несколько неоднозначно реагирую на этого молодого человека. Или не я, а мое тело под влиянием весны?

— Федя! — шепотом позвала я парня, когда маршрутка проехала уже три остановки, а я соизволила вернуться из своих мыслей. Парень позаботился о наших местах расположения, и мы очень удобно расположились на заднем сиденье, отгороженные ото всех поручнем.

— Что? — так же шепотом спросил Балдурин, слегка наклоняясь ко мне. В поле моего зрения появилось его ухо, и я, поддавшись порыву, лизнула его. Парень дернулся, словно потрогал провод под напряжением в 220 вольт, чуть не встретился лбом с поручнем и удивленно посмотрел на меня. Я же спешно думала, как оправдать свое поведение, но не нашла ничего умнее, как нахмуриться и спросить:

— Ты зачем сказал, что я тебе нравлюсь?

— Очень нравишься, — поправил меня Федор. — Не знаю, мне показалось, что момент какой-то волшебный, самый подходящий для признания. А ты зачем это сделала?

— Не знаю, момент показался подходящим, — я отвела глаза, — ты же знаешь, что наши отношения не настоящие. И летом после диплома все закончится.

— Может быть, — как-то подозрительно спокойно ответил Федор, — только вот целуешься ты со мной очень даже по-настоящему.

— А, это, — отмахнулась я, внутренне холодея. Тут он тысячу раз прав, в последнее время мне постоянно хотелось целовать Балдурина. — Весна, гормоны, не обращай внимания.

— А, да, точно! Весна же, — улыбнулся Федька и притянул меня к себе. — Списывай происходящее на весну. И то, что ты мне нравишься, и то, что мне постоянно хочется тебя целовать.

Я реально столб! Я ничего не могу сделать с собой, когда он вот так берет инициативу в свои руки. Мысли беспокойно затолпились на макушке, шевеля кудряшки, а мозг поплыл по волнам удовольствия от нежных поцелуев Балдурина. Я совсем расслабилась, обняла пальчиками лицо парня и забила на всю маршрутку. Благо мы сидели на последних рядах, над которыми на потолке красовалась надпись "места для поцелуев", и вполне оправдывали ее смысл. Федька с упоением нацеловывал мои губы, а я с каким-то умилением следила за его лицом сквозь ресницы. Да, немножко нечестно подглядывать за ним, но я все еще мечтала видеть его без очков. Боже, как хорошо, как приятно, как нежно, как удивительно! Федька словно целовал крылья бабочки, словно прикасался к тонким лепесткам цветков орхидеи, настолько невесомыми казались его поцелуи. Весна, будь вечной, я таю от этих моментов! Еще никто не держал меня так, словно я фарфоровая китайская ваза династии Мин за баснословные миллионы долларов. Как это прекрасно, и как это опасно! Сердце на миг сжалось в болезненном предчувствии, что все это сон, что стоит только неловко взмахнуть рукой — и ваза бумкнется на пол. Не хочу!!!

— Все хорошо? — выдохнул куда-то в район моей шеи Федька.

— Ты главное мех не жуй, а так все отлично, — пробормотала я, утыкая лбом в куртку парня.

— Нам скоро выходить?

— Нам... — я перевела взгляд на окно и поняла, что мир как-то подозрительно нечеток. Слезы? Или пелена блаженства танцует в моих глазах? — сейчас Федь, момент.

Я пригляделась к протекающему за окном пейзажу.

— Еще две остановки, — это ж сколько мы целовались!!! Проехали ведь основную часть дороги! Я покачала головой и посмотрела на Федора. Он что-то делает со мной, раз я так бесстыдно теряю ощущение времени.

— Тогда надо немного подготовиться, — Федька полез в карман, видимо за деньгами. На свет был извлечен портмоне, который, кажется, был старше, чем я. Я тактично отвернулась в окно, а мозг в черепе тем временем лабал очередную гениальную идею.

— Лиль, задумалась? — парень тронул меня за рукав. — Пойдем, наша остановка после светофора.

Я бодро стала проталкиваться вслед за Балдуриным, который аккуратно раздвигал впереди стоящих людей. Маршрутка шумно затормозила, и мы вышли на улицу.

— Куда теперь? — Федор взял меня за руку, и я потянула его к красным кирпичным домам. Время приближалось к пятнадцати минутам шестого.

— Ребенка зовут Наташкой, милейший "киндер", — стала вещать я, дабы отогнать мысли о том, что было в маршрутке. Неужели я попалась в сети весны? — не дерется, не ругается, жрать, то есть кушать, просит только по часам. С ней даже особо играться не надо...

— Так, я не понял, — внезапно остановился Федор, — Наташа — младенец?

— Ну, — я отвела глаза и стыдливо улыбнулась, — да. Ей около полугода.

— Фьорт, — вырвалось у доселе вежливого ботаника. Я, как лягушка, вылупилась на Федьку. Надо же, а он умеет выражаться!

— Федька, ну прости, сестре помочь надо и тебя отпускать не хочется, — я тут же пожалела, что сказала это. Федька по-хозяйски обнял меня за талию и с довольной улыбкой спросил:

— Отпускать не хотела?

— Ты только перья не распускай, павлин ощипанный! — тут же забыла я про всякое благочестье. Терпеть не могу, когда мужчина начинает строить из себя Казанову.

— Да ладно, ладно, я пошутил, — с той же довольной улыбкой Федька чмокнул меня в губы и тоном повелителя приказал, — веди, будем смотреть за Наташей!

Пофыркивая и придумывая, как незаметнее подложить Балдурину обкаканный подгузник, я набрала номер квартиры сестры на домофоне. Пиликающие гудки быстро сменились басом:

— Да!

— Петрович, здаровеньки буллы, зятек! — гаркнула я в микрофон. Дверь тут же услужливо распахнулась.

— Нос не ушибла, родственница? — все тот же бас насмешливо пророкотал в домофоне.

— Твоими молитвами, Петенька, я все еще жива и здорова, — пропела я в ответ, прежде чем втолкнуть в подъезд ошалевшего Федьку и войти самой.

— Извини, у нас ритуал такой, — смущенно пробормотала я уже в лифте. Федя задумчиво рассматривал рекламу на щите.

— Все нормально, я просто не всегда успеваю адекватно среагировать. Иногда ты вышибаешь ум в самый неожиданный момент.

— Спасибо за откровенность, — хохотнула я.

Лифт остановился на выбранном этаже и мы вышли на площадку. До нас тут же донесся рев несогласной Наташки.

— Я так полагаю, нам сюда? — потыкал пальцем в дверь, из-за которой доносился плач ребенка и бас Петра, догадливый Федька. Я кивнула и нажала на звонок.

— Ой, слава богу, — дверь едва не распахнулась мне в лоб. Второй раз за последние пять минут, между прочим! — Заходи..те быстрее!

Светка не сразу разглядела за моей спиной Балдурина, поэтому и последовала подобная заминочка. В глазах сестры тут же засверкали хитринки, и я поняла, что мне придется платить за ее молчание в особо крупных размерах.

— Молодцы, что пораньше пришли, нам тут за цветами надо заехать, — затараторила Светка, накидывая на плечи короткую шубку. Петр уже был одет в пальто и держал на руках ревущую Наташку. Кто-то мне обещал, что младенец будет спать крепким сном!!!

— Да-да, валите, благочестивые родители, — проворчала я и протянула руки к Наташке. Маленький сорванец в свои шесть месяцев выделял меня среди родни и даже немного любил. Наташка перестала реветь, посмотрела на меня покрасневшими глазами и пустила слюну на мой меховой воротник.

— Еда готова, грей аккуратно, памперсы на пеленальном столике, салфетки там же, телефон знаешь, — донеслось из почти захлопнувшейся двери. Мы с Федькой остались одни.

— Думаю, для начала надо раздеться. — Федя скинул ботинки, снял куртку и забрал у меня ребенка. Наташа подозрительно примолкла у него на руках, пока я снимала куртку и оттирала детские слюни с меха.

— Лицо попроще сделай, — донеслось из-за плеча. Я и забыла, что когда вижу какую-то пакость, делаю на лице маску "Буэээ".

— Что, думаешь, Наташка меня испугается? — я повесила куртку в шкаф и повернулась к Балдурину и ребенку. Наташка сосредоточено тыкала пальцем в линзу балдуринских очков, видимо, пыталась проковырять "окно в Европу". — Давай киндера, все-таки меня попросили за ним присмотреть.

— Да мы вроде как прошли уже процесс обнюхивания и приступили к стадии привыкания, — тем не менее, Федор вручил мне младенца.

— Идем, — я примостила Наташку на бедре и прошла в зал. Сестра с зятем жили в неплохой трехкомнатной квартире с большой кухней, теплой лоджией и приличным залом. Две спальни были небольшими, основное место после перепланировки отдали залу. Теперь там можно было устраивать сборище родственников человек так на тридцать без каких-либо проблем с размещением. А спальни (это мое мнение) должны быть небольшими и уютными. Каковыми они и были у моей сестры и зятя. Во второй спальне пока никто не жил, она была гостевой. А Наташкина кроватка прочно обосновалась рядом с двуспальной кроватью родителей.

— Ого, какая площадь, — восхитился Федька, когда вслед за мной зашел в главное помещение этой квартиры. Отделку зала Петр отдал на поруки жене, и Света проявила здесь свою любовь к светлым и золотистым тонам. Обои были бежевого оттенка с золотистыми цветами, люстра была с молочными рожками, на которых посверкивали золотистые витки. Диваны, кресла, мягкие стулья — все это было из гобелена кофейного цвета с обязательным тиснением чего-нибудь золотистого. Я потом долго доводила сестру до белого каления дурацкой шуткой "Золотистая херня по всему залу расцвела!!! Ля-ля-ля!". На что Светка сердито бурчала, что мне медведь оба глаза оттоптал, и ни черта я не понимаю в дизайне и интерьере. Петр тихо рыдал в кулак и басил, что жена у него умница и у нее замечательный вкус. Конечно, после трех лет встреч, Петр уяснил, что со Светкой иногда лучше не спорить. Я через пару недель заткнулась, особенно, когда к нам приехали как-то родители Петра, которые пели дифирамбы на тему того, как Светка оформила зал. Что ж, если им понравилось, значит действительно классно.

— Да, зал у них шикарный, — я села в кресло, усадила Наташку на колени, взяла ее за ручки и начала слегка раскачивать.

— Перепланировка? — Федор медленно прошелся вдоль зала. Развернулся и подошел ко мне. — Круто смотришься!

— Только попробуй! — попробовала я пресечь попытку задавания глупого вопроса, но Федька оказался быстрее.

— Не думала своего завести? — брякнул Федор и засмеялся. Я краснела, качала Наташку и придумывала ответ.

— Маленькая я еще киндера своего заводить, — пискнула я, ловя съезжающую с колен Наташку. Федор метнулся мне под ноги, и мы больно стукнулись лбами.

— Е...— я вовремя вспомнила, что при ребенке никто не материться, и прикусила язык. Федор зажмурил глаза и тер лоб.

— Хорошо ты меня приложила.

— Хорошее начало отличного дня. Кофе Якобс, — процитировала я рекламу, пытаясь одновременно вернуть Наташку в исходное положение на моих коленях и потирать лоб. Федька легко поднялся на ноги и ушел куда-то вглубь квартиры. Вот так! Сразу сбежал от ребенка, как только появилась возможность!!!

Прикосновение чего-то мокрого и холодного к моему пострадавшему лбу заставило меня перестать мысленно четвертовать Федьку. Парень нашел ванную в квартире, смочил полотенце холодной водой и принес мне.

— Чтобы не было синяка, — тихо пояснил Федя, глядя мне в глаза. Сейчас он стоял передо мной на коленях и прижимал полотенце к моему лбу. Я почти с умилением посмотрела в ответ и едва не рассмеялась.

— Что? — наморщил лоб Балдурин.

— Картина маслом! — все-таки захихикала я. — Я с ребенком, ты на коленях — и феерия-феерия — мокрое полотенце на моем лбу. И чем это мы тут занимаемся!!!

— Действительно, — парень улыбнулся в ответ.

Наташка подозрительно тихо сидела у меня на руках, что-то разглядывая на розовых носочках, что были надеты на ее ножки.

— Тебе идет сидеть с ребенком на коленях, — на губах парня появилась хитрая улыбка. — Давай сфотографирую?

— Сейчас, разбежался, — шепотом рявкнула я, стараясь не потревожить замершего ребенка. Как говорится, не буди лихо, пока оно тихо. — Ты ж потом не удержишься, и по всему факультету фотки распространишь!!! Тиранить меня будешь, шантажировать!!!

— Ты за кого меня принимаешь! — сделал попытку оскорбиться Федька. Но тут он поймал какой-то чересчур внимательный взгляд Наташки и потянулся носом к ребенку.

— Лиля, — каким-то замогильным голосом позвал меня Балдурин. Я же пальцами поглаживала приятный пушок на вязанной кофточке Наташки, явно мамина работа.

— Чего? Ты оторвал меня от астрала, неверный! — театрально ткнула я пальцем в Федьку. — И если твоя просьба ничтожна — гореть тебе в аду.

— Кажется, она покакала.

Я сделала большие глаза и принюхалась к затихшей Наташке. Она по-прежнему увлеченно рассматривала свои носочки. От ребенка ощутимо несло узнаваемым запахом.

— Атас! — возопила я и сунула ребенка Федьке. Федька секунду посмотрел на очутившуюся у него в руках девочку и тут же всунул ее обратно мне. Я снова насильно передала Наташку Федьке. Он — мне. "Передай какашку" закончилась в тот момент, когда Наталье Петровне надоело изображать мяч, и она громко разревелась. На руках у Федора. "Попался!!" — злорадно поерничала я про себя, размышляя, как аккуратно и без потерь переодеть укаканую Наталью Петровну. Решать надо было быстро, пока на Наташкины вопли не сбежались соседи.

— Почему она плачет? — услышала я за спиной голос ботаника, полный страданий. Обернувшись на секунду, я вынуждена была с позором ретироваться из зала, потому как ошарашенно-тоскливый вид Федора ничего, кроме как нездорового смеха не вызывал. Я нырнула в спальню Светки и Петра, быстро расстелила на пеленальном столике клеенку, достала свежий памперс, влажные салфетки и чистое боди. Плач Наташи все еще раздавался в зале.

— Федь, неси ее сюда!!! — крикнула я в коридор. Тут же послышался топот слонов и в спальню вбежал взъерошенный Федор с орущим ребенком на вытянутых руках. В глазах парня читалась "Паника! Паника! Мы все умрем!!", а тело и руки судорожно придумывали, куда девать орущее нечто. Мозг в процессе не участвовал. Властной рукой я остановила готовящегося упасть в обморок (мне так показалось) Федьку и направила его к пеленальному столику.

— Клади! — раздалась зычная команда, и Наташка аккуратно, словно драгоценная корона английской королевской семьи была уложена на расстеленной на клеенке пеленке.

— Раздевай! — снова раздалась зычная команда, но тут заработал мозг ботаника. Как, блин, не вовремя!!!

— Я не буду! — судорожно отдернул руки Федька от пускающей пузыри Наташки. Кажется, этого ребенка забавлял мега-растерянный вид ботаника. Я же беззвучно хихикала за спиной несчастного.

— Чего это не будешь?! Поторопись, а то эта вертлявая егоза все какашки по попе размажет. Мыть ее еще придется! — мой тон не терпел никаких возражений.

— Почему я-то?! Ребенка тебе доверили!

— Но он же у тебя в руках оказался после того, как сделал приятственное дело! Тебе и убирать! — не отступала я. Честно говоря, подобные подгузники я терпеть не могла менять Наташке. Все остальное — пожалуйста, но какашки?!

— Нет! — почти с мольбой в голосе выкрикнул Федька. — Я никогда этого не делал! Я боюсь сделать ей больно!!

— Ничего, пацан, сейчас ты всему научишься! — проговорила я басом и похлопала ботаника по плечу. — Курс молодого папаши никому еще не вредил. И не переживай, от одного неумелого переодевания подгузника мазохистка из Наташки не вырастет. Приготовились!!!

Внезапно Федор оказался у меня за спиной, подтолкнул к пеленальному столику и прижался сзади. Очень сильно прижался. У меня перехватило дыхание, а из головы вылетела спитч размером на А4 с содержанием инструкции по переодеванию ребенка.

— Ты что делаешь, ирод? — из моего пересохшего вмиг горла вырвалось почти что воронье карканье.

— Курс молодого папаши собираюсь проходить, — шепотом проговорил мне в шею Федор. "Ах ты змей-искуситель!!!" — возопили толпы мурашек, пробежавшие с транспарантами на митинг, который организовался ими на моей спине.

— И как ты себе это представляешь? — я почувствовала, как горячие ладони Федьки прижались к моему животу. Кажется, я начала терять сознание. Что за бред!!! Ну-ка приди в себя, не хватало тут еще соплей растекаться от каких-то там прикосновений! У тебя тут ребенок обкаканный лежит!

— Чьорт! — я попыталась спиной отодвинуть от себя Федьку, но сделала только хуже: Федька провел правой рукой по животу наверх, а левой — вниз. Я оказалась в тисках и еще сильнее прижатой к мужскому телу.

— Слышь, упырь очкастый! — бросилось мне на выручку мое глубоко запрятываемое трамвайное хамство. — Тут ребенок вообще-то!!! Прекрати ко мне приставать! Руки убери, крокодил!

Парень словно и не слышал всего ушата оскорблений, что я попыталась на него выплеснуть. Он там под зонтиком что ли?

— Медленно подними руки и расстегни боди на ребенке, — скорее почувствовала, чем услышала я шепот Федора снова мне в шею. Мурашек на митинге прибавилось.

— А то что? — сделала я попытку отвертеться от неприятной процедуры. Теперь, под напором увеличившегося количества мурашек, на голове зашевелились волосы. Причиной стали поцелуи Федора моей шеи. Я на миг закрыла глаза, переводя дыхание от нахлынувших ощущений — меня как будто на серфере волна тридцатиметровая перевернула.

Едва я стала расстегивать кнопки на боди Наташки, как поцелуи в шею прекратились, а количество мурашек значительно сократилось. Штуки так на три. Но стоило мне остановиться, как левая рука Федора пошла гулять по моим бедрам. Я тут же оголила Наташку, расстегнула подгузник, задрала ребенку ноги и стала влажными салфетками вытирать экскременты. Наташка сунула палец в рот и одним глазам глядела куда-то мне за спину.

— И что ты там увидела? — проворчала я. — Противную наглую морду, которой надо настучать кирпичом, чтобы не повадно было руки распускать?

Пока я вытирала попку младенца, руки Федора перестали бродить по моему телу и четко зафиксировались на талии. Зато я почувствовала тяжесть на правом плече: вконец обнаглевший Федяка положил свою голову мне на плечо.

— Так, ботаникус! Прекращай свои пошлые телодвижения, мне это абсолютно не нравится! — я возмущалась, не забывая при этом переодевать Наташку. Попка была суха и чиста, посыпана присыпкой, теперь настал черед подгузника. Я расстегнула подгузник, опять задрала ноги ребенку и аккуратно под попкой расстелила предмет детского нижнего белья. — Не видишь, я почти закончила, так что отепляйся от меня, хватит, согрелся уже после улицы!

Федор оттеснил меня от пелинального столика и в мгновение ока одел Наташку не только в подгузник, но и в боди. Наташка заулыбалась и смущенно прикрыла глаза ладошками. Потом выглянула из-под них, опять спряталась. Снова выглянула.

— Глазки мне строит, — улыбнулся довольный Федор, а я тем временем собирала челюсть с коленей и вытирала слюни с пола.

— Ты где так ловко научился надевать детям подгузники?!

— У меня сестренка младшая есть, у нас разница десять лет. Когда мама не успевала — я помогал переодевать сестренку.

— А что за спектакль ты тут устроил? С истерикой и совращением меня?! — от возмущения я напоминала закипающий чайник. Еще две секунды — и крышечку снесет паром.

— Спектакль устроила ты, — хитро улыбнулся Федор и взял Наташку на руки. Девочка положила парню ручонки на плечи, и туда же пристроила головку. Офигеть, против меня тут мировой заговор устроен! И когда Наташка так успела проникнуться симпатией к Федьке, что уже и глазки ему строит, и вон, вольготно разлегается у него на груди.

— Я?!

— Конечно. А кто насильно всовывал мне обкакавшегося ребенка с намерением заставить меня переодеть ему подгузник? — Федька рассмеялся, глядя на меня. По ходу, моя морда вытянулась от такой прозорливости. Или я просто плохая актриса?

— Ничего я не пыталась, — попробовала сдать назад мое величество. — Я просто сама запаниковала.

— Коралова, перестань строить из себя блондинку, твой мозг просвечивает аж в ушах. Не паниковала ты, ибо умеешь и какашки убрать, и переодеть ребенка, и все остальное. Иначе оставляла бы сестра тебе свое драгоценное чадо?

Вторичный хэдшот за последнюю неделю в мою голову. Чьорт! Я серьезно проигрываю ему по мозгам!!! Об этом я вообще не подумала.

— Ладно, уговорил-раскусил. Пойдем на кухню, я есть хочу, — пробурчала я и потянулась к двери, когда рука Федора остановила меня и притянула к себе.

— Ты забавная, Коралова, чокнутая и безбашенная, — прошептал Федька, глядя мне в глаза. Одной рукой он продолжал удерживать Наташку, а второй закрепил меня около себя. "Сейчас будет атас!" — запаниковали ожившие от прикосновения Федора ко мне мурашки, и снова устремили к спине устраивать внеплановый митинг.

— А ты.., — я судорожно придумывала обвинительное слово в адрес ботаника. — А ты невыносимый обманщик! Вот!

Как глупо и нелепо это прозвучало, а судя по лыбе Балдурина — ему так вообще понравилось. Ррррр, лопату мне, лопату!!! Почему я теряю контроль над ситуацией?! Почему весь мой план обернулся против меня?!

Поток мыслей сбился с ритма "агрессии" на судорожный "вдох-выдох", когда Федор нежно поцеловал меня в губы.

— Искуситель! — выдохнула я ему в губы и, вывернувшись из его захвата, убежала на кухню готовить чай и что-нибудь пожевать.

Как выяснилось, добрая Светка приготовила неплохой обед из двух блюд: супа и вермишели с котлетами. Проголодавшийся за время просмотра киносеанса и борьбы с детскими какульками, желудок довольно заурчал.

— Неплохо звучишь, — на кухню вошел Федор. Наташка продолжала возлежать у него на груди. Маленькая предательница!

— Да я вообще сплошной орган! Который в церкви, придурок, чего ржешь! — почти швырнула я в мойку контарку от супа. Сам суп медленно подогревался в кастрюле — Ты еще в меня пальцем потычь и по коленке себе постучи!

Федька реально ржал. Орган ему, видите ли, не понравился. А между прочим, это потрясающий музыкальный инструмент! Способный издавать такие звуки, что можно умереть за прослушиванием и не заметить!

— Есть будешь?

— Буду! — тут же водрузил Наташку на детский стульчик Федор и присел рядом за стол. Наталья Петровна хмуро оглядела кухню и тут же оглушительно завопила.

— Что ж ты, Лилия, о своем желудке подумала, а про ребенка забыла? — сквозь вой еле продрался голос Балдурина. Я чертыхнулась, достала из холодильника баночку с прикормом и поставила ту на три секунды в микроволновку. Как только микроволновка пикнула, я вынула баночку, открутила крышку, макнула туда маленькую детскую ложку и сунула ее в зев ребенку. Наступила долгожданная тишина. Кабачок Наташке нравился, а я никак не могла понять, как можно есть нечто зеленое, полужидкое, без соли и специй, и при этом еще издающее не самые прикольные запахи. Но ведь есть, причмокивает и еще добавки просит!!!

Баночку "милый" ребенок умял за пять минут. Едва ложка заскребла по дну баночки, как Наташка тут же потеряла всякий интерес к еде. Ну, можно было теперь и взрослым покушать. Я поставила баночку в мойку к скучающей контарке и поставила в микроволновку вермишель с котлетами. Суп за время Наташкиного перекуса уже согрелся, я выключила огонь и стала разливать его по тарелкам.

— Если ты сейчас скажешь, что я весьма естественно смотрюсь на кухне — есть суп будешь с пола, — предупредила я Федора, который явно замыслил сказать какую-то гадость в мой адрес.

— Да я просто хотел сказать, что очень вкусно пахнет, — хитро улыбнулся Федор. Наташка нашла среди игрушек, что кучковались на столике детского стульчика, длинную деревянную ложку и принялась тыкать ей в Федьку.

— Смотри, стремится обратить внимание людей на твое плохое поведение, — мстительно прокомментировала я действие ребенка и принялась есть суп.

— По-моему, я просто нравлюсь ей больше, чем ты, — философски раздалось из-за второй тарелки. Я чуть не подавилась от такой наглости, и следующие пять минут обдумывала ответ, шумно доедая суп. Суп Светка варила действительно вкусный, с копченостями, специями, кусочками теста, огурчиками и перловкой. Кажется, подобный назывался "рассольником", но что там делало тесто — я так и не поняла.

— Второе? — вопросительно посмотрел на меня Федька. Блин, он и суп съел быстрее меня! Я послала в сторону парня молнию, пожалела, что его не схватили корчи от природного явления, и сложила тарелки в мойку. Затем достала разогретую вермишель и котлеты.

— Твоя сестра вкусно готовит, муж, наверно, счастлив, — Федор углубился в изучение строения вермишели и котлеты.

— Наверно. Они вообще редко ссорятся. — Я задумчиво наматывала вермишель на вилку. Светке повезло с Петром. Не смотря на свою комплекцию, вес и рост, Петька был забавным, добродушным медведем. Он иногда приходил в состояние крайней агрессии, но предпочитал в этот момент отсидеться в спортзале или пробежаться с друзьями. Причем, основными причинами агрессии являлась вовсе не жена или ребенок, а скорее соседи, работа и "тупые паркователи своих недо-машин". Так Петр ласково называл тех, кто ездил на отечественных машинах и подержанных иномарках, и бросал последние "предметы кустарного искусства" где попало. Подобный держатель "ведра с болтами" мог расклячить свою тачку на два парковочных места, мог закрыть проезд другим или прижаться так, что Петру приходилось буквально изображать кольчатого червя при попытке пробраться на свое водительское место. После подобных упражнений с парковкой Петр, попадись ему подобный любитель "громыхающего кузова", мог заработать на пожизненное одиночное заключение. Больше Петр ни на что не сердился, чем весьма радовал мою семью, свою и окружающих людей.

— А ты?

— Что я? — я захлопнула дверь в свои раздумья.

— Ты любишь ссориться?

— Не очень, — я зверски разделила котлету на кусочки. — Мне кажется, что ссора — это конец отношениям. Потому что после нее появляется рубец на отношениях, который может и затянется, но осадок все равно останется. И потом, в процессе ссоры причина забывается через пять минут, и ор начинает плавно перетекать в разборки "кого что в друг друге не устраивает". Зачем ссориться, если можно просто сказать "Знаешь, я очень люблю когда носки лежат в определенном месте". Или, "ой, тараканы заведутся, надо мыть посуду обязательно". Что-то в таком роде. Это, конечно, из плана бытовой жизни, но ведь мы к ней в итоге и приходим?

Я вопросительно взглянула на Федора. Он задумчиво кусанил котлету, которую целиком насадил на вилку.

— Тут я с тобой согласен, многие вещи можно обговорить заранее. — Федька с тоской посмотрел на крохотный кусочек мяса, который остался от внушительной котлеты. — Только, почему-то, наши люди сначала воз икры намечут, а потом уже начинают планово списки составлять.

— Доешь уже его! — не выдержала я. — Хорош гипнотизировать несчастный кусок мяса, он обратно в котлету не превратиться!

— Ага, — Федька быстро сунул вилку с остатками котлеты в рот. Наташка в это время продолжала издеваться над плечом парня, тыкая и лупя его лопаточкой.

— У тебя там синяка нет еще? — я доела остатки вермишели и поставила тарелку в мойку.

— Не-а, я крепкий человек, — ухмыльнулся Федька, перехватил лопаточку и выдернул Наташку из детского стульчика. — Иди-ка сюда, егоза, дядя тебе сейчас покажет, как надо правильно бить мужчин.

— Не воспитывай из нее феминистку!

— Не, наоборот! Вырастет женщина, которая точно будет знать, на какие точки давить, — Федька усадил ребенка на колени и принялся с ней играть в "ладушки". Через две секунды на кухне раздался детский смех.

Пока полугодовалый "взрыватель мозга" был увлечен игрой, я быстро перемыла посуду и посмотрела на время. КАК!!!!!!!!! Прошло всего полчаса?! Мда, а сестра и зятек обещались быть только к восьми. А если Наташка спать захочет, и я останусь одна с Федькой?

— Пойдемте в зал, — промямлила я, все еще придумывая, чем и как занять ребенка и парня в оставшиеся полтора часа.

— И чего мы там будем делать? На, теперь твоя очередь, — Федька совершенно наглым образом вручил мне Наташку. Я устроила ребенка в удобную для меня позицию и потащилась в зал.

— Что мы будем делать? Что мы будем делать? — шепотом передразнивала я Федьку. — Не знаю, блин!

— Давай в карты сыграем? — Федька меня как будто услышал.

— Опять на желание?! — почти взвизгнула я.

— Кстати, о желании!!! — Чьорт! Он по ходу и забыл, что я ему желание должна!!! А я дура, напомнила! — Ты же мне должна одно за проигрыш в тир!

— Да-да-да, все, кому я должна — я прощаю, — я вошла в зал и уселась в кресло. Наташка тут же потянулась лопаточкой к Федьке. Этот нахал позволил ей немного настучать ему по плечам и голове и уселся рядом с креслом на пол.

— Что же мне такого загадать-то? — Федька это сказал с таким наглым видом, что я выхватила лопаточку у ребенка и замахнулась на парня.

— Только попробуй что-нибудь пошлое при ребенке загадать — швы придется накладывать!

— Тихо-тихо, отличница! — поднял руки в примирительном жесте Балдурин. — Такая девочка, а столько агрессии. Ты где так ругаться научилась?

— Книжки читала, — мстительно выдала я. — Просто знаю ваши "мужские" желания. Пошлятину какую-нибудь загадаешь!

— Хм, пошлятину, говоришь? — улыбнулся Федор. Коварно или нет, я так и не поняла. — Типа "станцевать на столе", или "покукарекать в 12 ночи у соседей на балконе"?

— Что-то примерно похожее, — нехотя ответила я, все еще находясь под впечатлением представленной картины "Кукарекнуть на балконе у соседей". Вот так фантазия, мне уже страшно представить, что он может придумать, когда захочет реального выполнения своего желания!!!

— Тогда придется оставить желание на потом, потому что сейчас, глядя на тебя с ребенком в руках, только пошлятина в голову и лезет, — расхохотался Федор, ловя лопаточку, которую я метнула в него, едва он сказал первую половину предложения. Это означало, что мне теперь придется мучиться неизвестностью и гадать, в какой же самый неудобный момент этот упырь очкастый загадает свое желание.

— Раскидывай карты, гадалка, — буркнула я, и переместилась на пол. — Играем в "дурака" без всех дополнительных правил!

— Окей, кто проиграет, тот...

— Целует партнера! — поспешила я опередить порывы Балдурина придумать что-нибудь пакостное.

— В то место, которое укажет партнер, договорились, — быстро проговорил Балдурин и стал тасовать карты. Я открыла рот, захлопнула его и снова открыла. Черт, мне кажется, или я начинаю терять последние мозги в присутствии этого ботаника?

— Ты все переиначиваешь на свой лад! Я начинаю подозревать в тебе мошенника! — я аккуратно усадила Наташку рядом с собой и принялась следить за тем, как Федька раздавал карты. Делал он это почти профессионально, карты легли к моим ногам аккуратным веером, при этом Федька ни разу не сбился с плавных движений раздачи.

— Приступим! — лицо парня тут же приобрело задумчивое выражение, я же растерянно пялилась на набор "мелочи" в виде шестерок, девяток, десяток и одинокого Вальта масти пик. С такими картами я уже заранее проигрываю!!!

— Что у нас за козырь? — мрачно глянула я в сторону колоды. Хм, призрачные шансы на победу стали маячить перед моими глазами: козырем были черви, — а у меня как раз болтались три карты этой масти.

— Я начинаю, — голосом диктора возвестил Федор и шлепнул на пол первую карту.

Я отбивалась аккуратно и осторожно, стараясь не расходовать понапрасну даже ту козырную мелочь, что была с самого начала игры. Федька же швырял и козыри, и крупные карты направо и налево.

— Торопишься выиграть? — я покрыла туза пик шестеркой черви и погладила Наташку по спине. Ребенок, цены ему нет, за время нашего карточного сражения даже слова не сказал. Точнее, не пискнул. Видать, выжидал момента, чтобы как можно громче возвестить о себе.

— Торопиться не тороплюсь, но выиграть хочется, — улыбнулся Федька. — Такой приз на кону: поцелуй от Кораловой! Туда, куда я покажу!

— Извращенец!! — зашипела я, не глядя отбивая короля бубей. Громко гнобить ботаника я не решалась, боясь разбудить спящее в Наташке лихо. Повторять подвиг у пеленального столика мне не улыбалось.

— Почему же сразу извращенец? — Федор сосредоточился на моей атаке. — Это ты сразу много плохих вещей подумала, а может, я попрошу поцеловать меня в нос?

— Куда? — я не сразу сообразила, какую карту бросать. В нос его поцеловать — что за бред! Не самое эстетичное место для поцелуев!

— В нос. Можно в ухо, — Федор улыбался все сильнее и сильнее. Я чего-то не знаю? Зачем кого-то целовать в ухо? Видимо, я была настолько озадачена, что произнесла это вслух.

— Потому что, — Федор отбил мою атаку и внезапно остался без карт. Он приблизился ко мне и интимно прошептал. — Потому что у многих мужчин там эрогенная зона.

— А? Чего? Какая зона? — мозг одновременно пытался обработать полученную, скорее всего, бесценную информацию, и то, что мне сейчас придется целовать Балдурина.

— Эрогенная, — Балдурин с видом человека, полностью удовлетворенного жизнью, откинулся на пол. — Целуй меня, Коралова, в ухо. Не бить, а целовать!!!

— Не кричи, не глухая. — Я расстроено смотрела на этого представителя мужского пола, который побеждал меня сегодня, не смотря ни на какие мои ухищрения. Даже Наташку настроил, как гитару, под себя. А теперь еще и целовать его надо. "Ой да ладно, как будто ты унитаз целовать собралась", — противно хихикнуло что-то внутри, "целуй и не выпендривайся, тебе все равно нравится это делать с Балудриным". Огрызаться было не на кого и я, прихватив с собой Наташку, переместилась поближе к голове ботаника.

— Ребенка зачем притащила? — недовольно осведомился Балдурин, когда я водрузила Наташу ему на грудь.

— А чтобы тебе скучно не было. И ко мне не приставал своими грязными ручонками. Наташка будет моей защитой от твоего негативного влияния, — злорадно объявила я. — Ну, давай, прими позу, сейчас я тебя буду в ухо целовать!

Федя приподнялся на локтях и с улыбкой посмотрел на меня. Наташка каким-то волшебным образом удерживалась на его груди.

— Тебе точно двадцать лет?

— А что? — надула я губы.

— Судя по разговорам — лет двенадцать-тринадцать. Ладно, если по паспорту двадцать — значит, срок за тебя не выпишут. Целуй давай.

И Федька подставил мне ухо. Я сделала страшное лицо, потому что никогда не делала подобного и до сих пор не понимала, зачем целовать человека в эрогенную зону. (????)

"Чмок" — оглушительный звук сопроводил мой поцелуй в ухо Федьки. Никто же не обговаривал, что это должен быть именно нежный поцелуй со всей страстью бразильской дивы. Вот я и чмокнула, как деревенская русская простушка. Парень нервно дернулся и выпустил Наташку из рук. Ребенок не ожидал подвоха и проворно вывалился кульком на пол. Тут же раздался громоподобный плач, а мы с Федькой застыли на месте.

— Черт! — я среагировала первая и ломанулась в ванную за полотенцем и холодной водой. За синяк Светка меня точно не полюбит.

Почему-то, когда ребенок начинает плакать, время замедляет свой ход, и все движения кажутся очень медленными. И как бы ты не пытался придать себе ускорения — быстрее шевелиться ты не начинал. Пока я добежала до ванной, выкрутила кран с холодной водой, намочила полотенце и вернулась обратно — рев Наташки громом звучал в моих ушах. Мне и самой хотелось плакать, так было жалко ребенка. Но когда я вернулась в зал, вой потихоньку начал спадать. Федька!!! И что же он смог придумать на этот раз???

Все оказалось просто: Федька стоял на голове и корчил Наташке рожи. Я застыла в дверях вместе с мокрым полотенцем и секунды две разглядывала плачущую, но уже не навзрыд Наташку и стоящего на голове Федьку. Не сразу до меня дошло, что Федька еще и ногами что-то выделывал в воздухе — настолько мозг был сбит с толку воплями ребенка. Я мотнула головой, подбежала к Наташе и приложила холодное полотенце к месту ушиба. От прикосновения холодного Наташка начала только еще больше стенать.

— Сядьте на кресло, — сказал вдруг Федор, — ей так больше видно будет.

Он легко вернулся в позу "голова наверху — ноги внизу" и достал из кармана джинс мобильный. Включил какую-то музыку и снова встал на голову. Наташка снова из плача перешла в "хнык-хнык", я массировала место ушиба, и мы обе с удивлением смотрели на танец Федора.

Из телефона раздавалась какая-то ритмичная музыка в стиле то ли "хип-хоп", то ли в стиле "r'n'b", то ли рэп. Федька четко ловил ритм и выделывал какие-то потрясающие штуки, я такие только по телевизору видела несколько раз. Почти все время Федька то стоял на руках, то на одной, то крутился на руках, то на одном локте, то повисал, стоя на локте, параллельно полу. Моя челюсть уже давно помогла проветрить все внутренности, а Наташка перестала плакать. "Хорошо, у сестры с мужем большой зал" — однажды промелькнула мысль, когда Федор начал крутиться на спине с широко расставленными ногами.

— Офигеть! — только и смогла выдохнуть я, когда Федор прекратил показывать трюки и выключил музыку. — Где ты этому научился?!

— Нигде, — улыбнулся парень, явно довольный собой, что смог произвести на меня впечатление. — Смотрел ролики в интернете, ходил, да и сейчас хожу на тренировки с более опытными ребятами, которые многому научили меня.

— У меня нет слов, — я все еще прокручивала перед глазами картинки с танцующим Федором. — Ты талант во всем!

— Не перехвали меня, — смущенно улыбнулся парень. Но было видно, что ему моя похвала пришлась по душе.

— Я хочу еще! — выдохнула я.

— Хм, — Федор задумался. — Тогда, может, ты придешь ко мне на тренировку? Я по понедельникам и средам занимаюсь в одном детском доме творчества, он находится чуть ниже пятого корпуса нефтяного университета.

— Я приду! Блин, я ведь подобное только в кино видела, а чтобы у нас в городе народ таким увлекался, — кажется, мои глаза напоминали две большие звезды: так они сверкали в предвкушении красивого представления.

— Договорились. Смотри, кажется, Наташа перестала печалиться по поводу своей шишки.

Я в панике оглядела лицо Наташки. Да, небольшой синячок на скуле все-таки выступил, проигнорировав "скорую" помощь в виде мокрого полотенца. Светка меня не просто убьет, она еще и покалечит сначала, чтобы смерть мне показалась просто счастьем. Надо что-то придумать!

Я стрелой метнулась в комнату сестры, к ее зеркалу с кучей косметики. Порыскав среди баночек и тюбиков, я нашла флакон с тональным кремом и побежала обратно в зал. Федор бродил по комнате с Наташкой наперевес, что-то рассказывал ребенку и периодически перекладывал девочку с одной руки на другую.

— Большой там синяк? — я стала искать место ушиба. Федя повернул Наташу ко мне синяком, и я, тяжко вздохнув, принялась аккуратно намазывать место "ранения" ребенка. Попутно придумывала, куда бы смыться на вечер, и где бы потерять телефон на время, когда начнет звонить-долбиться обозленная Светка.

— Да нет, — Федор внимательно посмотрел на место ушиба. — За три дня точно пройдет.

— Лучше бы — за три минуты. Светка меня убьет! И больше никогда не доверит Наташку.

— Радуйся, подгузники менять больше не придется, — подколол меня Балдурин.

— Я люблю свою племяшку!! — надула я губы. Все, кажется, первые полчаса синяк будет очень сложно заметить. Ровно до того момента, как Наташку поволокут мыться. Тогда соседи станут свидетелями потрясающего концерта на тему "убить сестру нельзя помиловать". Запятые расставьте сами.

— Не сомневаюсь, и именно поэтому ты сегодня притащила ей такого великолепного няньк, как я.

— Балдурин, нарываешься, — отмахнулась я от парня, осматривая ребенка на предмет лишнего тонального крема. Тут Наташка неожиданно зевнула.

— Это что? — озадаченно посмотрел на меня Федор. — Такое действие есть по расписанию?

— Э.. я не знаю. Про режим племяшки имею довольно смутное представление. Да и Светка ничего не говорила.

Наташка зевнула еще шире и потерла кулачками глаза. Я затравленно посмотрела на Федора. Чьорт, вечер перестает быть томным! Наташа сегодня жжет не "по децки"! Сначала подгузник, потом этот несчастный "кабачок", синяк, а теперь еще и спать? Она, сто пудово, заранее готовилась к нашествию двух студентов. Чтобы тем совсем скучно не было.

— Пойдем укладывать? — вопросительно посмотрел на меня Федор.

— Пойдем, — вздохнула я, — как будто есть другие варианты. Э!

Вариантов, как оказалось, могло быть великое множество. Федька, снова удерживая ребенка одной рукой, притянул меня к себе и принялся целовать. В ухо! Ладно, его умение одновременно балансировать ребенка и меня уже показало, откуда растут корни данной опции. Но чтобы целовать при этом в ухо! Фу, как неэстетич... Ммммм!!

"Что там про эрогенные зоны говорил этот папуас?" — некстати подумалось мне, когда от простых прикосновений губ парня к моим мочкам, на спине реактивировалось движение против: наркомании, табакокурения, абортов, выборов президента США, погромов во Франции, взрывов в метро Лондона — вообщем, все те мурашки, которые могли придумать достойное объяснение своему появлению не только на моей спине, но и на участках от шеи до копчика, от плеч до локтей, от носа до низа живота, все они пришли потоптаться на моей коже, тем самым заставляя переживать незнакомые эмоции и ощущения. Я правда не знала, что есть еще какие-то ощущения помимо тех, что приходят вместе с поцелуем в губы. Мои глаза закрылись помимо моей воли, в коленках появилась мелкая дрожь, а руки ухватились за Федора, как за спасительный круг.

— Что-то потянуло пошлости говорить, но при ребенке не буду распускать свой язык, — тихо усмехнулся мне в ухо Федор. Я очумело смотрела на него, пытаясь одновременно обмозговать две вещи: зачем он перестал меня целовать и почему так ехидно говорит и улыбается.

— Ты просто так интересно реагируешь на мои поцелуи, — Федор, видимо, решил прервать мои бесплодные попытки найти логическое объяснение происходящему

— У меня, что, на лице все написано? — закусила я губу. Наташка тем временем старательно изображала засыпающего бегемота.

— Не только. Я чувствую твое тело под своей рукой. Как оно дрожит...

— А толпы мурашек, которые уже всю спину мне испахали — ты не чувствуешь? — обиделась я. Еще никто себе не позволял подобных откровенностей в мою сторону. Только поцелуи, объятия и разговоры о том, какая я классная. А Федька... он позволяет себе не только целовать меня когда и куда ему захочется, но еще и комментировать мое состояние!!!

— А как же, это же мои диверсанты. Каждого знаю лично в лицо, — у меня дико зачесались руки врезать Федьке сковородкой по морде. Наглой очкастой морде!

— Пойдем Наташку уложим, ботаник несчастный, — буркнула я, и потянула парня с ребенком наперевес к спальне Светки и Петра. — Будешь ей песни петь и танцевать. Хотя, нет, танцевать не стоит, она тогда точно спать не ляжет.

— Обиделась?

— Было бы на что, — фыркнула я, и полезла в шкаф-купе за детским одеялом и подушкой. Федор покачивал Наташку из стороны в сторону и что-то ей шептал на ухо. Маленькая шкодница посасывала палец и умиротворенно моргала. Очень медленно моргала. Я постелила под простыню клеенку, так, на всякий пожарный. "Памперсы", они, конечно, крутые подгузники, но наши русские дети горазды на разные пакости, поэтому лучше перебдеть, чем дополнительно огребать от сестры.

— Клади! — шепотом возвестила я, поправляя подушку и одеяло. Федька осторожно, словно держал в руках бесценную хрустальную вазу, уложил Наташку в кроватку, и тут же стал тихонько покачивать последнюю. Наташка пару раз сонно хлопнула ресницами и окончательно уснула. Да, по ходу, к нашему приходу Светка и Петр основательно уморили ребенка, если тот так быстро уснул. Или это Федька так положительно повлиял на племяшку?

— Уснула, — лицо парня озарила добрая улыбка. Странный он все-таки. Вроде бы такой же как и все вокруг, но что-то было в нем особенное, что постоянно ускользало от меня. Я знаю его всего ничего, а чувствую себя рядом с ним абсолютно комфортно и местами даже уютно. Могу говорить и делать любую лабуду, что придет мне в голову. Могу тыкать в него пальцем и спрашивать "живой или мертвый?", могу целовать его, могу бегать от него. Мне было с ним хорошо. И только в те моменты, когда он обнимал меня и начинал целовать — я теряла контроль не только над миром, но и над собой в первую очередь. Едва его губы касались моих, мне начинало казаться, что вокруг расцветает дурацкая картина из сказок: начинали петь птицы, под ногами распускались цветы, солнце пускало солнечных зайчиков нам в волосы, а за спиной вырастали крылья.

Я смотрела на улыбающегося Федора, и мне до боли в пальцах захотелось взъерошить его зачесанные назад волосы, прижаться к его груди и спрятаться там. "Почему мне кажется, что за его спиной будет все хорошо? Что не будет никаких проблем? Неужели?!" — и я на секунду застыла. Влюбилась!!! Я в него влюбилась!!!!! Дурааааааааааа!

— Лиля? Эй? — Федя помахал перед моим лицом рукой. Я хлопнула ресницами и стряхнула с себя оцепенение.

— Я тут, я с вами, — заторопилась я показать, что все хорошо.

— Тс, не разбуди бесенка, — Федька прижал палец к губам.

— Выйдем? — кивком головы я показала на дверь.

— Давай, — Федя взял меня за руку, и мы на цыпочках покинули уютную спальню с мирно сопящим ребенком в детской кроватке.

— Все, теперь осталось дождаться сестру и сматываться, пока старшая не заметила "боевого ранения" Наташки, — я плюхнулась в кресло и с блаженной миной на лице вытянула ноги.

— Это единственное, за что ты переживаешь? — усмехнулся Федор.

— Поверь мне, мамаша, узревшая на своем чаде синяк, которого раньше не было — это страшнее атомной войны. Вопли "на пять минут доверить ребенка нельзя " — фигня по сравнению с тем, что выдает моя сестрица. Ты-то сестру мою видел первый и последний раз, а мне с этим злопамятным чудовищем жить всю жизнь.

— Ты еще слезу пусти, — изобразил "дикий ржач" Балдурин.

— Не издевайся, а то сейчас как пожелаю такого же родственника, обремененного ребенком, — для виду сжала я кулаки.

— Ладно-ладно, мир, — Федька поднял руки в жесте "сдаюсь-сдаюсь". — Может, еще раз в карты?

— Опять целовать тебя в ухо? — нахмурилась я, но тем не менее сползла на пол и уселась напротив Федора.

— Нет, — кажется, парня передернуло, — у меня слишком нежная и чувствительная эрогенная зона за ухом, подобного хамства она более не переживет. Поэтому, потренируемся на чем-нибудь другом.

— Хамства?! — тут же вскипела я. — Да целовать в ухо, равно как и за ухом — бред! И не гигиенично!

— Целовать в губы — вот это не гигиенично, ты ими что только не делаешь, — невозмутимо и с пафосом в голосе отозвался парень. Он быстро перетасовал карты и раскидал партию. Я развернула свои карты веером, пересчитала козыри и мелочь, и тихо пообещала Федору оторвать обе руки за их криворукость.

— Я хожу под тебя.

— Почему это? — у меня на руках была козырная шестерка, и мое возмущение было вполне закономерно.

— В прошлый раз ты осталась в "дураках".

— Но..!

— Семерка треф, отбивайся.

Я огляделась в поисках кирпича, желательно потяжелее, чтобы метнуть его в оборзевшего Балдурина. Он сейчас опять выиграет, а мне целовать этого наглеца?! "Но ты же влюблена в него, целовать же в кайф его", — съехидничал кто-то внутри. Полагаю, что мое второе "я". "Заткнись, пожалуйста", — посоветовала я, — "я не в настроении парировать твои колкости". Ага, отлично, разговариваю сама с собой, а ведь на улице не осень!

Партия продвигалась с переменным успехом: то я собирала карты, то Федор оставался "сидеть". Под конец достаточно напряженной партии мы остались каждый с двумя картами. Козырной туз и король вышли еще в начале, где-то в середине слилась дама, и вот у кого-то сидел козырный валет, точнее, он был у меня. Правда, вторая карта была хуже, паршивая девятка треф, и если Балдурин мне не подмастит, то я опять буду играть в "рабу любви". Тьфу, блин!

— Мой ход, — задумчиво возвестил сидящий напротив ботаник. Он почесал затылок, и кинул мне восьмерку треф. Я постаралась удержать на лице "pockerface", но чуется, радость так и перла из меня из всевозможных щелей.

— Вторую кидать будешь? — я едва мыльные пузыри не пускала, когда девятка треф аккуратно легла поверх карты Балдурина.

— Не-а, теперь твой ход.

— Валет буби! Ты проиграл! — я швырнула карту на пол, и изобразила "кукарачу". Делать пришлось все тихо и шепотом, поэтому получилось не так эпично, ка должно было. Но будить "лихо" в виде Наташки не хотелось.

— Засада, а я-то уже и цель для поцелуя придумал. Ну ладно, давай, куда тебя целовать?

— Э.., — моя "кукарача" застыла на месте. Блин, я хоть и выиграла, но условия никто не отменял. И о чем я думала перед игрой, надо было придумать что-нибудь попроще, хотя бы тех же "петухов на балконе у соседей".

— Ммм, так куда же? — может мне и показалось, но у Федьки на лице играла хитрая улыбочка.

— В щеку, — другого безопасного места я сразу придумать не смогла. На самом деле все лезли какие-то пошлые: шея, плечо, грудь... Нельзя!!!

— В щеку? — кажется, я смогла его удивить. Но затем настал мой черед удивляться. Федька придвинулся ко мне вплотную, притянул к себе за плечи и положил к себе на колени спиной.

— Не поняла?! — я смотрела на Федьку снизу вверх, и помимо воли потянулась к его очкам. — Сними, а? Ты без них куда симпатичнее.

— Без них я могу и промазать.

— Не промажешь, я тебе пальцем потыкаю место для поцелуя, — я сняла его очки, и, не удержавшись, разлохматила прическу. Волосы на самом деле оказались мягкими и волнистыми. А еще длинными, и сейчас они волнами струились вдоль щек Федора.

— Красиво. А почему ты никогда их не распускаешь? — я провела рукой по волосам парня.

— Не мой стиль, — пожал плечами Федька. — Так, мы отвлеклись. Внимание, смертельный номер. "Поцелуй в щеку"!!

— Дурак, — но я даже не успела обидеться, как Федор прижался губами к моей щеке. Его растрепанные волосы мягко скользнули по моему лицу, и я вдохнула приятный аромат мужского шампуня. Обожаю, когда волосы парня пахнут чистотой и неназойливым шампунем.

Федька слегка отстранился от меня, одной рукой убрал часть волос назад и заглянул мне в глаза. Крышу мне сорвало окончательно. Теперь на мне можно было крупными красными буквами писать "Она предала свой диплом" и "Влюбилась в ботаника". Но я лишь отмахнулась от этих незначительных слов, потому что они были ничто по сравнению с тем, как смотрел на меня Федор. В его взгляде не было ни похоти, ни желания, а какое-то непередаваемое чувство, которое можно увидеть только в глазах человека, который тебя любит. Мля! Откуда я знаю такие вещи!!! Что это? Женская интуиция? Федор тоже в меня влюблен? Мы теперь как два розовых идиота? Что делать...

— Федька, почему ты так смотришь на меня? — смогла я выдавить из себя, и облизала пересохшие губы.

— Не знаю. А как я на тебя смотрю? — Федор погладил меня по щеке.

— Как-то странно. На меня так еще никто не смотрел. — Я попыталась отвернуться, но не смогла. Мне хотелось видеть его взгляд, чувствовать, как он "гладит" меня, мои волосы, руки.

— Я — первый? — полу утвердительно-полувопросительно сказал Федор, и его палец скользнул по моим губам. — Ты нравишься мне, Лиль, может, поэтому я так на тебя смотрю?

— Черт, Федька, — я закусила губу и таки отвернулась. Палец парня продолжал гладить мое лицо. — Ты ставишь меня в непонятное положение своим признанием! Это ведь означает, что мне надо дать тебе ответ. Мы так не договаривались!

— Я не могу пойти против своей природы. Она решила, что ты нужна ей — и я только изъявляю ее волю, — пожал плечами Федор, но я видела, что он ждет. Ждет ответа, "да или нет".

— Ты — противный нахал! У нас уговор! Нельзя влюбляться!

— Лиля, с этим сложно что-то сделать, оно приходит само по себе. Ты извини, если напрягаю, я просто хотел, чтобы ты знала.

— Отпусти меня, — я отодвинула руку Феди и поднялась с его колен. Как некстати все это! Было так здорово без этих эмоций, можно было дурачиться и не заморачиваться. Просто быть друзьями, просто встречаться и весело проводить время. Ну да, друзья не целуются, но мы и не совсем друзья. Ой, что-то худо мне, что же делать?!

— Ты..ты тоже мне нравишься, — тихо прошептала я и обняла себя за плечи. Почему-то показалось, что сейчас эти слова нам обоим нужнее, чем все остальные мои терзания по поводу возникновения чувств между нами.

Сзади нахлынула волна тепла, и Федька обнял меня. Он ничего не говорил, просто обнимал меня и дышал в ямку на шее.

— Что теперь? — глухо спросила я, когда молчание уж слишком затянулось. Не люблю я вот такие моменты признания, мне всегда казалось, что после них наступает какая-то неловкость, между людьми словно вырастает стена. Она вроде тонкая, хрупкая, но никто из двоих не решается ее проткнуть пальцем. И так можно жить долго, разрушая те чувства, что еще тоньше, чем возникшая стена "неловкости".

— Не знаю, — раздалось из-за плеча. — Наверно, ничего. Но мне стало как-то проще и спокойнее. Если честно, я все время думал, как ты относишься к моим поцелуям и обниманиям. Переживал, что тебе может быть неприятно, но вроде как договорились, что играем в "пару".

— Мне нравится, — отрывисто сообщила я и села в пол-оборота к Федору. Он был таким милым со своими распущенными волосами и поблескивающими сквозь них глазами. — Не знаю почему, но нравится. С самого начала. Но я тебя убью, блин!!!!! Я..мне..мне диплом защищать надо через месяц! А я чем занимаюсь?!

— И чем же? — в глазах Балдурина промелькнуло любопытство.

— Весной, млин! Весна у меня сейчас в башке! Чьорт, не так все это должно было пойти!

— Тихо, ребенка разбудишь, — Федька подтянул меня поближе к себе, и наши губы оказались в опасной близости друг от друга. — Защитишь ты свой диплом, зря только переживаешь и накручиваешь себя. Хочешь, могу помочь?

— Помочь? — я опасливо покосилась на столь соблазнительный предмет, как Федька и его части тела.

— Угу, но только если ты сама этого захочешь, я настаивать не буду.

— Я подумаю, — я не выдержала и поцеловала парня. Уж слишком меня манили и притягивали его губы. Они были так близко, такие красивые и ласковые, но Федька словно дразнился, все говорил и говорил. Честно говоря, половину его слов я банально пропустила, потому что все время пыталась незаметно покоситься на предмет вожделения.

— Ты коварный тип, я тебя боюсь, — я обхватила лицо парня руками, когда закончился воздух в легких и мы перестали целоваться. — Но я, пожалуй, попрошу у тебя помощи в написании диплома. Он так-то написан, но Григорий Петрович постоянно к чему-то придирается, заставляет многое убирать, а мне так жаль, я столько искала этот материал!

— Посмотрим, — Федька улыбнулся, закрыл глаза, и ткнулся в меня лбом. Мне почему-то показалось, что он вздохнул с каким-то облегчением. Да, кажется, я влюбилась в него, в своего ботаникуса необыкновеникуса.

Вот так обнявшись и уткнувшись друг в друга лбами, мы с Федькой просидели практически до самого прихода Светки и Петра. Наташа изволила дрыхнуть до самого прихода родителей, что позволило нам немного насладиться тишиной. Не помню, о чем мы думали и говорили, но обоим было просто хорошо, словно каждый закончил поиск чего-то важного и нужного (господи, как распошлая бульварная пошлятина!!!!! Но так к нам подходит).

— Эй, есть кто дома? — звук открывающейся двери вывел меня и Федьку из какого-то состояния транса.

— Вышел из астрала? — я откинула волосы парня ему за уши и вгляделась в карие глаза.

— Угу, только музыку выключить забыл. Что, родители сорванца вернулись?

— Да, поэтому раскланиваемся китайскими болванчиками, собираем шмот и валим, как кенгуру от кроликов, — я все еще опасалась гнева старшей сестры.

— Легко и непринужденно.

— А, вы тут! — Светка заглянула в зал. — Спасибо, вы нас так выручили! Наташка спит, да?

— Ага, — я поднялась с пола. — Вы что с ребенком сделали? Она даже толком не поела, почти сразу завалилась в норку сурка.

— Да ничего особенного, Натулька ночью плохо спала, может из-за этого? — раздался голос Светки из коридора, видать пошла раздеваться.

— Может, ты не будешь так кричать, а то Фредди Крюгер может и проснуться, — поморщилась я, и переместилась вслед за сестрой в коридор. Захотелось домой.

— Не обзывай моего ребенка, — тут же надулась сестра.

— Твой ребенок сегодня знатно обкакался! — я влезла в поданную Федором куртку и застегнула ее на все пуговицы. — Жесть полная, воняло очень долго! Чем вы его кормите?

— Так, копуша, ты сейчас договоришься! — Светка уперла кулаки в боки, а я подняла руки в примирительном жесте. Знала, что мне еще прилетит, поэтому решила заранее не раззадоривать сестру.

— Ладно, мы ушли. Счастливо оставаться с доном Карлеоне один на один, — и я быстренько захлопнула дверь, в последний миг запечатлев в памяти закипающую сестру. На самом деле мы шутили, Светка знала, как я люблю племяшку, но мой язычок не оставлял в покое даже маленького ребенка.

Мы с Федькой остались одни, и вновь между нами возникло то дурацкое ватное чувство неловкости. Я все время отводила глаза, стараясь не смотреть на парня, он тоже молчал и шел рядом, засунув руки в карманы джинс. Честно говоря, я начинала жалеть о своем вырвавшемся признании и тех шикарных минутах, когда мы сидели вдвоем на полу. Мне почему-то показалось, что это было самое нежное и интимное в наших каких-то неправильных с Федькой отношениях.

— Что делать-то будем? — ого, а голос-то меня выдал своей предательской хрипотой. И чего я так волнуюсь?

— С чем? — кажется, Федор, как и я, думал, вот только не понятно о чем.

— Со всем произошедшим. Ты, я, пол, — мысли были беспорядочными и не поддавались никакому формированию и четкому изложению.

— Ничего не будем делать, — Федька подал плечами, чем страшно меня бесанул.

— То есть? — почти зашипела я коброй. — Там почти случилась вселенская катастрофа! Мы почти друг другу в любви признались! И ничего с этим делать не будем?

— Лиль, "ничего не будем делать" — в моем понимании это означает "не будем наводить панику и будем наслаждаться жизнью". Сейчас в тебе включилась женщина, которая бегает внутри мозга и ломает в истерике руки "Ах! Признание! Что будет дальше?! А если так? А если вот так? А он на меня не так посмотрел!!!". Не надо, не думай лишнего, — тут Федька остановился, обнял меня за талию, и я в очередной раз оказалась в опасной близости от умопомрачительных губ этого ботаника, который неплохо, как оказалось, танцует.

— А что мне делать?

— М, дай подумать, — Федька прикинулся "веником" и быстро поцеловал меня. — Ну вот, делать больше ничего не надо. А если откровенно и честно — я теперь уверен, что хочу наши отношения перевести в другое русло. Хочу, чтобы ты стала относиться ко мне, как к своему парню, к своему мужчине. Я хочу с тобой встречаться по-настоящему, Лиль.

— Нет, — быстро ответила я и смутилась. Неправильно сейчас это прозвучало, очень неправильно, от этого слова в глазах Федька словно погасли звездочки. — Сейчас — нет, давай оставим все как есть. Слишком все стремительно произошло, мне нужно понять и осмыслить, хочу ли я этих отношений или мне будет комфортнее безе них.

— Понятно, — голос Федора выражал полную скуку, и парень, расцепив руки, выпустил меня из объятий. Мое сердце больно вцепилось мне в ребра, и начало верхней своей частью в них долбиться. Ощущение "неправильности" только усилилось.

— Федька, — я обхватила руками лицо парня и заставила посмотреть мне в глаза. — Я обещаю, мы попробуем перевести отношения в другое русло. Но не сейчас, не прям сейчас. Я...я боюсь.

— Чего? — Федя внимательно посмотрел в мои глаза, но возвращать руки на мою талию не торопился. Сердце возвестило, что подобного издевательства не вынесет, и стало карабкаться вверх по горлу в намерении покинуть тупое бренное тело, что не дружит с мозгом.

— У меня еще не было ни с кем серьезных отношений, — пришлось сознаться мне. — Может это смешно и глупо, но мне всегда казалось, что они должны быть похожи на сказку. Сейчас ты даришь мне эту сказку, ты смешной, умный, изобретательный и талантливый. Но я боюсь, что со временем все это скатиться в банальность.

— Ох, девушки! — Федька внезапно схватил меня под попой, поднял вверх и покружил на месте. От неожиданного трюка органы едва не перемешались внутри в ливерную колбасу.

— Отпусти! Мне страшно!!! Уронишь!!

— А что мне за это будет? — Федор остановился, но вниз меня не отпустил.

— Я тебя помилую, и ты будешь жить. Отпусти! — рявкнула я, и с благоговением ощутила под ногами твердую почву. — Дурак!

— Сама ты с мозгом не дружишь! — скривился Федька. — Еще ничего не началось, а ты себе уже драма-энд придумала! Коралова, не расстраивай меня и не разочаровывай, прекрати думать как среднестатистичная женщина!

— Что?! А как мне думать? Как высший коллективный разум марсиан?

— Нет, мне только инопланетян не хватало. Думай как Лилек Коралова, безбашенная девушка-отличница с наивными взглядами на жизнь и изощренной фантазией на различные пакости. Ты мне нравишься именно такой.

Я покраснела, на этот раз от удовольствия. Столько нестандартных комплиментов мне еще никто не говорил.

— Пошли, любитель нестандартных женщин, — я схватила Федьку за руку и потащила к остановке. — По домам надо уже расходиться, ибо темно и страшно. А поскольку ни ты, ни я еще не обладаем ни машиной, ни водительскими удостоверениями, нам придется тащиться домой на маршрутке.

Федька проводил меня до подъезда, крепко поцеловал, и, взяв обещание, что на следующей неделе я приду к нему на тренировку, убежал на остановку. Я же, совершено сбитая с толку событиями субботнего вечера, словно в тумане добралась до квартиры, проигнорировала мамины крики приветствия и приглашения отужинать, дошла до своей комнаты и завалилась на постель. Мрак, как же я так умудрилась вляпаться? Ведь четко дала себе установку: ботаник — отсутствие свиданий — диплом — успешная защита — работа — карьера. Все! Все так просто, логично и реализуемо. Но нет! Я же сама умудрилась споткнуться на первом же шаге своей идеальной схемы, когда натолкнулась в коридоре на Федьку. Вот кто меня дергал за уши, когда я целовала его и представляла Никитосу как своего парня. Не могла просто извиниться, свалить в неизвестном направлении и спокойно потом выбрать подходящего ботаникоса? Ладно, хоть дипломом успеваю заниматься, но влюбляться-то на фига надо было? И когда я умудрилась подцепить эту "балезнь" весны? От кого? Чьорт!

Пока одна часть мозга костерила меня и пинала, другая сныкалась в укромном уголке черепа и с розовыми соплями наперевес вспоминала прошедший вечер. Мы пробыли вместе очень долго, Федька в очередной раз удивил меня на свидании, потом много раз удивлял, когда мы сидели с Наташкой, продолжал обалденно целоваться и абсолютно неправильно влиять на мое тело. Я не знала, что твориться со мной, моими чувствами и телом. Эта дрожь, когда он целовал меня за ухом, когда обнимал в спальне — что это, почему она так болезненно-приятна? И почему мне хочется повторения?

— Да уже признайся и смирись с тем, что Балдурин нравится тебе. Нравится до опупения, до дрожи в коленках! — я перевернулась на спину и принялась почесывать голову. Всегда так делала, когда не могла решить какую-то задачу. — Вот нравится — и ничего с этим не сделаешь. Остается только смириться и идти дальше, как сказал Федька.

Легко сказать. Мозгу-то все равно нужно время для окончательного осмысления свалившейся информации от пережитых эмоций. Главное теперь — еще больших глупостей не наделать. И раз Балдурин подписался на "помочь по диплому" — использовать этого гения на полную катушку. Все отвлекаемся от ненужных переживаний, само рассосется.

И словно мне в помощь зазвонил мобильный телефон. Я вытащила гуделку из сумки и ткнула в кнопку "принять звонок".

— Привет Коралова! — раздался из трубки задорный голос Бестеревой. — Как дела, прожигательница жизни? Отдыхаешь? А мы тут вкалываем!

— Спокойно, подруга, без лишней экспрессии в голосе, — я вернулась в позицию "лежа на спине ковыряю я козявки". — Что там у тебя случилось, труженица тыла?

— О, ты закачаешься! Мы нашли няшку!!!

В пятницу, когда я вместе с отцом через бинокль шпионила за тетей Ниной и Генычем, Юлька и Никитос отправились на тропу войны, а точнее — охотиться за "няшкой" по имени Андрей. Предполагалось потусоваться около аудиторий, в которых должны были проходить пары у Регины, выследить парня, за которым бы "ярая фанатка Балдурина", а по совместительству, и анимэ, следила горящим взором и пускала слюни, и далее уже следовать либо по наитию, либо переносить план-перехват на понедельник. Моим друзьям повезло уже в пятницу, правда, только на второй паре Регины. Андреем оказался однопоточник девушки, который учился на другой специальности, но посещал вместе с группой Регина совместно некоторые предметы. А поскольку первой парой у группы Регины был семинар, Юльке и Никитосу выпала возможность насладиться обществом друг друга. Мои друзья, а теперь уже и встречающиеся друг с другом молодые люди, оккупировали подоконник напротив аудитории, расположенной по соседству с той, где проходил семинар у "подопытного кролика".

— Вот интересно, — задумчиво почесал затылок Никитос и покосился на свой бывший персональный кошмар, который уютно устроился рядом и хитро оглядывал прилегающие к аудитории окрестности. — Регина такой же ботаник как и Лилек. Но выглядит совершенно по-другому. Почему?

— Это элементарно, Ватсон! — Юля повернулась к Никитосу и щелкнула его по носу. — Просто Коралова осознает масштабы катастрофы, которую способна сотворить красота, а Регина — нет. Поэтому-то Лилек и следит за собой, потому что там, где не возьмешь умом — хлопанье глазок весьма поможет. А Регина...наверно, ей в детстве не привили, что девушка должна быть хороша собой независимо от ее внешности. Ибо любой недостаток можно скрыть другими своими достоинствами.

— Например? — улыбнулся Никита и окинул девушку взглядом. — Вот ты, у тебя есть недостатки во внешности.

— Конечно, но это уже совсем другая история. Да и зачем тебе о них знать, рано еще!

— А когда? — снова занес руку для почеса затылка Никитос.

— Когда предложение сделаешь, — и Юлька звучно рассмеялась, глядя на то, как застыла, а потом и вовсе рухнула на колено рука парня.

— Ты меня провоцируешь? — Никитос приготовился изобразить гневного Отелу.

— Да надо больно, — отмахнулась Бестерева. — Незачем тебе знать мои недостатки, вдруг..

И девушка не стала договаривать. На самом деле, зачем вероятному твоему парню знать такие мелочи. Сам найдет, если сильно захочет. А если любит — самостоятельно либо превратит их в достоинства, либо просто проигнорирует.

— Когда на второе свидание пойдем? — осторожно спросил Никита. Чтобы там себе не придумывала Коралова, их первое свидание вполне удалось. Правда, оба почему-то смущались, краснели и периодически неловко замолкали, но потом выпутывались и снова находили тему для разговора. Ребята посидели в милой уютной кафешке, Никита как мог, увлекал Юлю смешными рассказами, а девушка в свою очередь подкидывала темы для разговоров. Но тонкая неловкость смилостивилась и отпустила их под конец свидания, когда Никита осмелел и взял девушку за руку. Юля словно только этого и ждала, потому что парень почувствовал, как она расслабилась и искренне улыбнулась ему, и даже поправила прядку его волос, выбившихся из челки. На самом деле, эти двое никогда не оставались наедине, вокруг всегда находились друзья или одногруппники. А когда рядом много народу, не тушуешься, свободно общаешься, подкалываешь и смеешься. Но стоит только остаться вдвоем — и уже не знаешь, куда деть глаза, руки, ноги.

— Второе свидание? — Юлька шутливо нахмурила лоб. — А чем тебе сейчас не второе свидание?! Кстати, очень романтично: выслеживать неизвестного типа в компании парня, который тебе нра...

Никита заинтересованно посмотрел на девушку, но та уже прикусила язык, понимая, что едва не выдала себя с головой. Если бы можно было увидеть эмоции Юли, то это было бы что-то среднее между сбросом тела из окна и пробиванием головой стены с попытками проораться в бетон.

— Вообщем, это ужасно романтично, — скомкано закончила Юля и покраснела.

— О, смотри, пара закончилась, — Никита увидел, как открывается дверь аудитории, в которой проходил семинар у группы Регины, соскочил с подоконника и загородил собой подругу.

— Чего ты обзор загородил?

— Чтобы глаза "подопытному кролику" не мозолить. Нам еще около второй аудитории тусоваться, если ты не забыла, — Никита мужественно встретил испепеляющий взгляд Бестеревой. Ему нестерпимо захотелось поцеловать хулиганку, но он сдержался. Короткий поцелуй в губы он на первом свидании все-таки смог урвать, но хотелось большего.

— Ладно, раунд за тобой, — проворчала Юля и спрыгнула с подоконника. — Пойдем, сейчас у них совместная пара с другими группами, может, там повезет.

Когда друзья подошли к означенной аудитории, Регина и ее подруги находились в коридоре, правда, без сумок и пакетов.

— А где их вещи? — прищурился Никита.

— В аудитории, где же еще. Спорим, не просто так здесь стоят! — Юлька хищно потерла руки.

— Давай подойдем поближе, может, из разговоров их что услышим, — Никитос потащил подругу к компании девушек, которые что-то бурно обсуждали. Мои друзья примостились на соседнем подоконнике и прикинулись "половичками".

— А что за форум?

— Обычный, мы там манги и анимэ обсуждаем, делимся ссылками на торрент выкладки, где можно найти редкое анимэ или недостающие тома манги.

Юлька сделала большие глаза, а Никитос полез в рюкзак за ручкой и бумажкой.

— Надо записать форум, вдруг поможет, — прошептал он подруге, комментируя свои действия.

— И?

— Ну что "и"? — Регина досадливо отмахнулась от подруги. — Сидит там моя "няшка", почти экспертом по манге его считают. Вот только-только начала общаться, осторожно задаю вопросы, ищу дорожку.

— А нашла-то как? — удивилась вторая подруга. — Ник-то ты не знала.

— Ой, это вообще чисто случайно получилось, — зарделась Регина. — Читала одну тему про перевод одной популярной манги, последние тома только на английском, а многие из любителей только алфавит английский знают, и то не до конца...

— Вот здесь бы Коралова ей вмазала, — прошептала Юлька.

-...и наткнулась на сообщение одного пользователя, который сказал, что владеет неплохим английским, поскольку учится на инязе, и может посодействовать переводу. И там слово за слово — выяснилось, что он учится на нашем факультете. Тут-то я и вычислила, что это моя "няшечка" — голос Регины был полон такой нежности, что Юлька едва не разрыдалась там от смеха. Никитос предупредительно прижал палец к губам Юли.

— Не спугни малину, смешливая!

— Малина бегать не умеет, — огрызнулась девушка, но выдавать их присутствие перестала.

— А дальше что? — первая подруга потеребила Регину, которая все еще мысленно охала и ахала от своего "няшки".

— Да ничего, просто общаемся, — смутилась Регина.

— А на свидание когда же? — удивилась вторая подруга.

— Да ну вас, какое свидание, — окончательно расстроилась Регина и вдруг вся подобралась. — Андрей...

Тут мои друзья прекратили тыркать друг друга, хихикать, и вытянули голову в направлении, в котором было устремлено почти все тело Регины. По коридору шла компания ребят, которые что-то бурно обсуждали и громко смеялись.

— Вот дура, и кто же из них Андрей! — шепотом выругалась Юля, понимая, что "няшка" кошачьих ушей не носил, парик с розовыми волосами отсутствовал, одежда у ребят была самая обыкновенная, и даже слов "ня" и "каваи" в воздухе не витало.

— Сейчас все будет, — пообещал уверенный в чем-то Никитос, внимательно следящий за Региной и группой ребят, которые все ближе подходили к аудитории. Юля покосилась на парня, осознавая, что парень чуток получше знал реакцию девушек на парней. Хотя, сам Никитос далеко не был уродом, и явно знал, что такое женское внимание.

— Привет, девчонки, — помахали ребята своим однопоточницам.

— Привет, Андрей, — сорвавшимся голосом выкрикнула Регина, и один из парней обернулся на крик, помахал девушке.

— Есть, личность "няшки" выявлена, установлена, занесена в реестры и подлежит зачищению, — удовлетворенно крякнул Никитос.

— Спокуха, — Юлька с наслаждением хрустнула пальцами, — теперь самая опасная часть Марлезонского балета.

Через пару минут компания парней, среди которых был искомый "няшка", вышла из аудитории и расположилась неподалеку. Коридор тут же наполнился разговорами чисто мужского характера: о девчонках, машинах, преподах, играх. Никита не успел и глазом моргнуть, как девушка спрыгнула с подоконника, взъерошила волосы, придавая им восторженно-взлохмаченный вид, сдернула сумку и походкой от бедра пошла в сторону аудитории.

— И что же ты задумала? — Никита на всякий случай приготовился мчаться за подругой и тащить ее куда-нибудь, лишь бы подальше от Регины, которая уже заметила симпатичную девчонку, что явно направлялась к компании ребят.

Юля остановилась посреди коридора, наморщила лоб, словно что-то обдумывала, огляделась и уже более уверенным шагом подошла к компании ребят.

— Всем привет, слушайте, помощь нужна, — обратилась девушка к парням. Те мгновенно замолчали и удивленно обернулись на девушку. Юля тут же глазами нашла "няшку" и улыбнулась ему. Андрей удивленно перевел глаза на других ребят, но потом понял, что взгляд предназначался именно ему.

— Я тут одну аудиторию искала, и совершенно заблудилась в этих коридорах и переходах.

— А чего к нам подошла? Вон же девчонки стоят, спросила бы у них, — выпятил грудь колесом один из парней. Юля продолжала посылать взгляды "няшке".

— Да ну, они какие-то агрессивные, — пожала плечами девушка. — Мне нужна аудитория 3-125. Это она?

И Юля ткнула пальчиком в открытую дверь аудитории, из которой вышла компания парней. Кто-то хихикнул, шепотом сказав "Вот блондинка, это же четвертый корпус", Андрей тоже улыбнулся. Девушка просто не спускала с него глаз и улыбалась, улыбалась, улыбалась. В свои двадцать лет Андрей не считал свою внешность чем-то выдающимся. Среднее телосложение, не особо подкачанное тело (в качалку Андрей ходил время от времени, когда подворачивалась компания), коротко подстриженные жесткие волосы непонятного серо-каштанового цвета, карие глаза и чувственные губы. Вот они, наверно, единственные были из красивого в его внешности. Все остальное достаточно серое, стандартное. И поэтому Андрей очень удивился, когда незнакомая девушка не отпускала его взгляд и улыбалась.

— Нет, это не та аудитория, которую ты ищешь. Ты вообще в четвертом корпусе, — Андрей не стал зубоскалить над "потерявшейся" девушкой.

— Да ладно?! — девушка забавно округлила глаза и тихо выругалась. — Говорю же, заблудилась в коридорах! Что делать-то?

— Я бы проводил, — Андрей подивился своей смелости, обычно так он бравировал на своем любимом анимэ-форуме, но сейчас почему-то хотелось покрасоваться перед девушкой, — но у меня пара вот-вот начнется. Давай расскажу, как пройти?

— О, давай.

— Сейчас тебе надо будет спуститься на второй этаж, сразу повернуть налево — там увидишь лестницу. По поднимаешься, попадаешь в коридор, идешь прямо по нему — и ты в третьем корпусе. А там, думаю, уже сориентируешься.

— Спасибо большое! — просияла Юлька. — Ты очень мил! Все, более не смею задерживать!

Моя подруга развернулась и потопала в указанном направлении. Путь Бестеревой пролегал мимо побледневшей Регины, которая почуяла в лице моей подруги соперницу, поэтому еще больше бледнела и сжимала кулаки.

— Слышь, ты! — прошипела Регина, когда Юля поровнялась с ней.

— Не "слышь", а послушай. И слушать будешь ты, — тихо, но угрожающе проговорила Бестерева. — Будешь и дальше тупить — я уведу Андрея в два счета.

И не останавливаясь для дальнейшей дискуссии, Юля завернула за угол и спустилась на второй этаж по указанной Андреем лестнице. Как попасть в третий корпус Юлька знала очень хорошо, но, как потом она рассказывала мне, это первое и единственное, что пришло ей в голову, когда Андрей с парнями вышел потрепаться в коридор.

— Ты бы еще его в щеку поцеловала, — фыркнул догнавший Юлю Никита. — С таким умилением смотрела на него — я аж задумался: может он действительно тебе понравился?

— Там смотреть не на что, я даже слабо представляю, что в нем нашла наша Региночка, — усмехнулась Юлька. — К тому же, мне недавно предложил второе свидание экземпляр куда посвежее и посимпатичнее. Ты же предложил?!

Подруга сузила глаза и посмотрела на Никитоса.

— Предложил, — улыбнулся Никита.

— А анимэ не увлекаешься? — Юлька почти нависла над парнем.

— Нет, — Никита сграбастал непослушную девушку в объятья. — Но если тут кто-то будет пытаться смотреть на меня зверем — я еще и хентай скачаю.

С этими словами Никитос наконец-то исполнил свое желание, и поцеловал своенравную подругу.

— Ты хорошо целуешься, — пробормотала Юля, пытаясь восстановить дыхание. — Давай все-таки уйдем в третий корпус, а то перегораживать лестницу зрителям как-то не прилично.

На них и правда загляделась пара первашей.

— Что, дети, кино давно не смотрели, — недобро цыркнула в их сторону Бестерева и продолжила путь в третий корпус.

— Так что все-таки ты сделала? — никак не мог разгадать "ход конем" Никита. — Подошла к нему, о чем-то поболтала — и ушла.

— Э нет, не просто ушла, а по пути перекинулась парой слов с Регишей, — усмехнулась Юля, вспоминая расширившиеся глаза "фанатки Балдурина", которая осознала, что вот так любая девчонка может случайно подойти к ее "няшке" — и все, пиши-пропало!!!

— О чем же?

— Дала понять, что если она и дальше будет в стороне пускать сопли по своей розовой мечте — то эта мечта станет скоро чьей-то реальностью.

— Надеюсь, не твоей. — Недовольство напополам с ревностью мигом отразилось на лице парня.

— Никитос, выдохни, я этого "няшку" знаю три минуты, тебя же — четыре года. Как ты думаешь, кто выигрывает гонки?

— "Няшка"? — хитро предположил Никита.

— Нарываешься, — вздохнула Юлька. — Так, идем-ка расписание посмотрим. Сдается мне, что завтра еще одна пара у Регины и "няшки" будет совместная. И у меня уже есть некоторый план, как довести Регину до готовности, а "няшке" приоткрыть глаза.

— Я тебя начинаю бояться, — притворно поежился Никита, глядя в горящие адским пламенем глаза подруги. — Уже переживаю, что ты можешь придумать на втором свидании.

— Ну нет, приколы на второе свидание будешь придумывать сам, — Юлька хлопнула парня по плечу и уставилась на доску с расписанием пар, к которой они как раз подошли.

— Так, вот группа Регины, сегодня они занимались с группой "регион"* в четвертом корпусе. Ага, и завтра у них с этой группой совместная лекция по "Языку региона специализации". Отлично!

— То есть завтра после пар опять будем прикидываться "половичками"? — слегка взгрустнул Никитос. У него были немного другие планы.

— Да, — Бестерева задумчиво разглядывала доску с расписанием. Потом встрепенулась, словно очнулась и повернулась к парню. — Да не переживай, нам всего лишь на переменке "нечаянно" столкнуться с Региной и "няшкой", а потом можно уже заниматься личными делами.

— Тогда, может, сходим мороженного поедим? — Никита неожиданно вспомнил о прикольном кафе "Желатерии", в котором подавали потрясающе вкусное мороженное.

— О, неожиданно! — удивилась Юля и улыбнулась. — Мне нравится эта идея. Заодно обмоем, точнее, заморозим победу над ботаниковостью и стеснительностью.

— Э?

— Ботаник — это наша Регина, которая только и может, что вздыхать в сторонке и томно поглядывать на объект обожания, — пояснила Юля, — а стеснительность — это Андрей. Сразу видно, что он невысокого мнения о своей внешности. Знал бы ты, как он удивился, когда я стала разговаривать только с ним!!

— Ну, может он просто не хочет показаться дураком, делая первый шаг? — вступился за собрата Никита. — Для нас же это принципиально!

— Дураками вы будете, если вообще никаких шагов делать не будете, — усмехнулась Юля. — Вот так простоите в стороне, не решаясь под гнетом мыслей "А если нет?" подойти к девушке, а к ней потом более смелый подойдет. А нам девушкам делать первый шаг не прилично. Хотя, вы нас уже просто вынуждаете делать его.

— Но я же сделал первый шаг!

— Тебя почти заставили, — веселилась Юлька, глядя на молодого человека, пытающемуся найти объяснение поведению обленившейся мужской половине населения планеты Земля. — Если бы не вездесущая Коралова — ты бы в жизни не рискнул пригласить меня на свидание!

— Попробуй тебя пригласить, — ворчливо начал Никита, попутно оглядывая коридор на наличие в нем посторонних глаз. Разговор начинал переходить в спор, и Никита знал один очень действенный, пусть и банальный, метод, который разом прекращал все споры. — Вдруг книжкой от тебя по голове получишь, или ты так прикольнешься, что лучше в институте не появляться дня два.

— Это ты сейчас кого заразой назвал! — нахмурилась Бестерева.

— Интересно, какой ряд ассоциаций привел тебя к такому умозаключению? — усмехнулся Никита и быстро поцеловал девушку в угол губ.

— Никакой, все вытекало из твоих рассуждений! — воскликнула Юля, но в голосе накала уже не слышалось. Скорее заинтересованность.

— Тогда отбросим их, — и Никита второй раз за день исполнил свое желание, поцеловав своенравную Бестереву. Он знал, что за такое может и прилететь, но если в первый раз Юлька не возмущалась, то и второй раз не должен был вызвать огнеобразующей реакции.

Вот так банально мои друзья стали еще ближе друг к другу. Эта уморительная ситуация со сводничеством и поиском парня для Регины помогла этим двоим оболтусам наконец-то признать один простой и очевидный факт: они нравились друг другу. Уже потом, после всех приключений я посчитала, что операция "Сваха" принесла пользу не только Регине.

На следующий день мои сыщики уже заняли выжидательную позицию около нужного кабинета. До начала пары оставалось еще двадцать минут, поэтому Юля и Никитос расположились в соседней пустующей аудитории и стали делить шоколадку.

— Каков план? — Никитос выковырнул из кусочка плитки орех фундука и захрустел им.

— План-то простецкий, главное достичь желаемого результата. Ты любишь фундук?

— Да, — как-то смутился Никитос. — А ты?

— Пока не поняла, как-то не налегаю особо на орехи, в зубах застревают. Твоя задача сегодня — спасать меня от разъяренной Регины, если та вздумается побежать вслед за мной с намерениями поколотить.

— За что? — чуть не подавился шоколадом парень.

— Сегодня я приду с благодарностью на устах к этому Андрею. Попутно толсто понамекаю ему на то, что есть девушка, которая по нему сохнет, давно хочет, но стесняется. И могу на что угодно поспорить, Регина обязательно будет крутиться в коридоре, ведь так можно без посторонних глаз всласть налюбоваться на своего "няшку".

Произнеся последнее слово, Юлька скорчила забавную мину, словно то коробило ее эстетическое сознание. Никитос усмехнулся и закинул в рот еще одну дольку шоколада. Честно говоря, сидеть здесь ему абсолютно не хотелось, ибо еще вчера им в "Желатерии" был заказан столик на двоих и проштудировано от и до меню мороженного, что предлагало своим посетителям данное заведение. Никитосу хотелось поразить Юлю самым вкусным и красивым.

— Так, ладно, спасибо за шоколадку, пора занимать боевую позицию, — Юлька стряхнула с пальцев мелкие крошки лакомства, встала, оправила кофточку и слегка взлохматила волосы, придавая им некоторую пышность. — Я нормально выгляжу?

— Ну, — Никитос откинулся на спинку парты, придал лицу скучающий вид и махнел рукой, — покрутись-ка.

— Ты сейчас схлопочешь! — тем не менее, Юлька крутанулась вокруг своей оси, остановилась и кокетливо присела, разведя руки в разные стороны. — Доволен книксеном?

— А что это такое? — удивился Никитос, театрально аплодируя подруге.

— Это — урезанный вид реверанса, балда!

— Хех, если бы я еще знал, что такое реверанс. Да ладно-ладно, понял, дурак, исправлюсь! — поднял руки в защитном жесте Никитос. Бестерева насмешливо фыркнула и вышла в коридор. Там она прислонилась к подоконнику окна, что находилось рядом с нужной аудиторией, открыла заранее приготовленную тетрадь и придала лицу скучающий вид. Но периодически глазами проверяла коридор на наличие в нем нужного персонажа повести. Ожидания была вознаграждены буквально через пять минут, когда около аудитории появилась первая партия студентов, решивших посетить пару. Среди них Юля заметила Андрея и постаралась попасться ему на глаза. Парень заметил девушку, удивленно изогнул брови, потом улыбнулся и подошел.

— Привет, снова ты.

— Ага, — Юля улыбнулась и убрала тетрадь в сумку. Одновременно моя подруга заметила, как к аудитории подошла группа девушек, среди которых взгляд тут же выделил Регину.

— Опять заблудилась? — "А улыбка у Андрея милая", — отметила про себя Бестерева.

— Нет, теперь уже самостоятельно нашла дорогу. Просто пришла сказать тебе "спасибо". Что не поступил вчера, как твой одногруппник.

— Да не за что, мне было не трудно, — отмахнулся Андрей. Юля чуть скосила взгляд за его спину и увидела мрачное лицо ботанички, которое не предвещало моей подруги ничего хорошего.

— Просто вежливость в наше время — это редкость, как белые тигры, — улыбнулась в ответ Юля. — И хотела сказать еще одну вещь, которую вчера заметила. Ты знаешь, что в параллельной группе есть девушка, которой ты очень нравишься?

— Нравлюсь?! — изумился Андрей. — Я???

— Ну да, ты, а что тут такого удивительного? — пожала плечами Юля.

— Да я просто не думал...

— Что можешь кому-то нравится? О, эти мысли преследуют каждого, поверь. Сама точно так же считала до недавнего времени.

— А кто она?

— М, так напрямую сказать будет нечестно по отношению к ней. Думаю, ты сам догадаешься, когда встретишься с ней взглядом. — Юля почти ощущала те тонны проклятий, которые насылала на ее голову Регина, которая, судя по напряженности фигуры, готова была ринуться на соперницу. — Ладушки, я свою мисс.. то есть, благодарность тебе высказала, теперь дело за тобой. Я пойду, пара скоро.

— Да, конечно, — кажется, Андрей не расслышал оговорки Бестеревой, поскольку был уже с головой погружен в поиски незнакомки из параллельной группы.

Юлька еще раз ему улыбнулась, порадовалась, что в коридоре слишком много народу, чтобы Регина решилась на откровенное убийство и быстро слиняла к Никитосу. Однако, окончательно сбежать все-таки не удалось.

— А ну стой!

Юлька и Никитос замерли посреди коридора и нехотя развернулись на сто восемьдесят градусов. К ним приближалась Регина.

— Ты! Ты кто такая?! Чего ты здесь ошиваешься второй день! — почти кричала девушка. В какой-то момент Юлька пожалела ее и одновременно порадовалась, что рядом возвышался сильный Никитос.

— Спокойно, барби, — Бестерева приняла позу "гламурные телки на выпасе"*, — я спецагент Кеннеди, у меня важное задание, поэтому я здесь.

— Чего? — Регина явно не ожидала услышать подобного бреда.

— Что слышала. Не кричи, людей напугаешь до беременных ежиков. Иди лучше в аудиторию, а то пара скоро начнется.

— Не указывай мне! Зачем сюда ходишь?! Чего клеишься к нему? Своего что ли не хватает? — Регина с ненавистью кивнула на Никитоса, который прикидывался стенкой и считал трещины на потолке. Парень сразу осознал, что вмешиваться в женские разборки ему же обойдется дороже.

— Да нужен мне твой задохлик сто лет в обед, — поморщилась Бестерева, — тоже мне, экземпляр для позирования Леонардо да Винчи! Лучше дуй в аудиторию, по-хорошему пока предлагаю. А то найдется такая, которая клюнет таки на твоего драгоценного "няшку".

С этими словами Бестерева повернулась к Регине спиной, взяла уже заскучавшего Никитоса за руку и потянула к выходу.

— Пошли есть мороженное, а то у меня что-то аппетит разыгрался.

Регина дрожала так, словно стояла в одной сорочке на крыше высотного дома в лютую стужу. Обида стояла комом в горле, в глазах дрожали первые слезы, а обидчица уже исчезла за поворотом в обнимку с красивым парнем.

— Черт! — хотелось стукнуть кулаком и бить до тех пор, пока от боли не подкосятся ноги. У нее была мечта, красивая, яркая, смелая, а теперь ее скомкали, словно тонкий тетрадный лист, где написаны первые неуверенные стихи, и бросили на пол. Что, если Андрей теперь будет искать встречи с этой? И так и не узнает о том, что рядом ходит и дышит девушка, безумно его любящая. И тогда у нее останется только анимэ, но это совсем не то, что нужно было Регине.

Собравшись с силами и смахнув дурацкие слезинки с глаз, Регина пошла в аудиторию. Там она села на свое привычное место, с которого всегда был виден Андрей. Раскрыв тетрадь и крепко ухватившись за ручку, словно та могла спасти от бушующей внутри бури и не дать утонуть в волнах обиды, Регина украдкой кинула взгляд на своего "няшку". Андрей сидел вполоборота к доске и кого-то искал глазами в аудитории. Регина оперлась подбородком на правую ладонь и послала луч нежности своему возлюбленному. Луч вышел какой-то грустный, а Андрей лишь на мгновение задержал на девушке взгляд. Регина вздохнула и уткнулась в свою тетрадь, тем самым пропустив другой взгляд парня, более внимательный и изучающий.

— Вот вы два сыщика-следопыта, — восхитилась я в трубку, когда Юлька закончила свой рассказ.

— Да мы вообще Тимон и Пумба. Так, а кто у нам Пумба? Кто у нас толстый?? — кажется, это она уже говорила не мне.

— Бестерева, прекращай нести ересь, у тебя собеседник на проводе, — прогудела паровозом я в телефон.

— Это не я, это мороженное! — воскликнула подруга и рассмеялась. — Мы реально мороженное едим, кстати, очень вкусное. Ладно, увидимся в понедельник, думаю, история с Региной еще не закончилась.

Кажется, мне послышался судорожный вздох Никитоса, и связь оборвалась. Что ж, по крайней мере, эту задачу мы выполнили, а я так вообще могу собой гордитmся. Наконец-то эти два балбеса перестали кидать друг в друга "вонючие бомбы" и принялись поглощать что-то более съедобное.

Оставшиеся выходные для меня прошли в относительном покое, не учитывая скандала по поводу синяка на мордашке моей Наташки, мнимой мигрени отца на тему "Геныч второй раз поведет тетю Нину пить чай, не к добру это!" и приглашения от Димы на второе свидание. Если в первый раз я думала ноль целых ноль десятых секунд, то сейчас мне потребовалось больше пяти минут. Под конец я махнула рукой и решила этим свиданием проверить свое отношение к Федору. Может, я завтра увижу Диму и пойму, что нет, Федька не мой человек, что это все только физиология, которая пробудилась во мне согласно каким-то странным прихотям весны.

Зато утро понедельника выдало куда более, чем богатым на приключения. Пара у нас была только третья, поэтому я и Юля с Никитой договорились встретиться пораньше, выпить чаю с булочками в нашем любимом кафе. Когда были разобраны последние моменты дела "двух королевских сыщиков", мы пошли на пары. Благо время еще позволяла, наша компания никуда не торопилась, наслаждалась пригревающим солнцем и хихикала над какими-то незапоминающимися анекдотами. Около аудитории уже собирались одногруппники, но почему-то они не толпились, как обычно, у двери, а стояли чуть поодаль. Когда же мы подошли, то моментально увидели причину подобного пространственного расположения тел одногруппников: около двери стояла мрачная, как темная румынская ночь перед налетом вампиров, Регина. На метры вокруг девушки распространялась зловещая аура человека, замыслившего страшное убийство.

— Так, — я затормозила одновременно с Юлей и Никитой. — Палач пришел по нашу душу, а бежать некуда. Как думаете, почему она здесь? Она нас вычислила?

— Да не должна была, — озадаченно сказала подруга, — меня же она ни разу не видела.

— Зато она видела меня, — подал голос Никитос, и добавил, видя наши удивленные взгляды. — Она как-то ворвалась вслед за Лильком, а я ее осадил. Чтобы руки не распускала.

— Мда, явки и пароли сожрать, адреса забыть, и вообще, прикинуться полными идиотами, — честно говоря, ни одной дельной мысли в мою голову не приходило. Но повезло, что у моей подруги уже была заготовлена контратака.

— Ничего не надо делать, давай просто поговорим с ней, — Юлька встретилась с взглядом Регины, которая уже минуту рассматривала нашу троицу, и при этом у меня отчаянно чесалось между лопаток. Интересно, у Юльки и Никитки тоже чесалось? Или только у меня такая реакция на взгляд потенциального убийцы.

Регина оттолкнулась от стены и направилась в нашу сторону.

— Коралова, приготовься, главное — не дать ей начать кричать, — Юлька вроде не меняла позы, но мне на миг показалось, что она надела броню.

— Какая стратегия? — я поправила выбившийся локон и покосилась на подругу.

— Поговорить по душам. Сначала убедить, что мы — не вселенское зло, и не надо нас "мочить в сортире", а потом — помочь найти себя. Начали.

— Ты! — почти ткнула пальцем Юльке в глаз Регина, которая за время нашего по-военному короткого разговора успела подойти очень близко.

— Спокойно, Мюллер, надо поговорить, — Юлька схватила Регину за палец и потащила за собой. — И не сопротивляйся, нас трое, к тому же один мужчина. Пошли.

— Никуда я с тобой не пойду, стерва! — попыталась вырваться из цепких лапок моей подруги разъяренная девушка, но Никитос вовремя облапил Регину за плечи и ласково сказал:

— Мы помочь хотим, дурочка. Пошли по-хорошему.

Я, как единственная свободная от удерживания Регины, нашла свободную аудиторию, куда друзья завели девушку, и я закрыла дверь.

— Сволочи! — Регина метала в нас взгляды, полные ненависти.

— Сколько пафоса в голосе, — Юля скинула с плеча сумку и оперлась на парту. — Садись, поговорить надо. Просто послушай нас, ладно?

— Уроды! Твари! Что вы задумали?! — не успокаивалась Регина. Напряженность ее позы говорила о том, что она еле сдерживается, чтобы не кинуться царапать мне и Юльке лица. Основной преградой был только Никитос, который недвусмысленно расположился между Региной и нами. Мне даже стало ее на мгновение жалко.

— Мы задумали свести тебя с твоей "няшкой", тьфу, прости-господи, слово-то какое, — поморщилась подруга. — Давай, прекращай орать, говорить надо в спокойной обстановке.

— Вы ЧТО задумали? — оторопела Регина.

— Свести тебя с тем парнем, который тебе очень нравится, — подала я голос. — Ты уж извини, идея, на наш взгляд, отличная, и ноги ее расти начали с того момента, когда ты в туалете мне пообещала конец сладкой жизни, если я не прекращу встречаться с Федором. Банальная защитная реакция: переключить внимание угрожающего объекта на другую форму жизни.

— Чего?

— Короче, нам случайно стало известно, что тебе нравится один парень, но он тупик и не замечает твоих влюбленных, пылающих недетской страстью, взглядов. Поэтому решили толсто ему намекнуть, что надо чаще смотреть по сторонам, а не только в экран монитора, — прояснила ситуацию Юлька. — Согласна, достаточно жестко с нашей стороны, но извини, и с твоей было не слишком красиво угрожать Коралловой, да еще в туалете.

— Зачем? — жалобно спросила Регина, села за парту и разрыдалась.

— Привет-приехали, прощай лекция. — Я нашла в кошельке сотенную бумажку, вручила Никите. — Будь другом, принеси воды и шоколадку. А мы пока с Региной пообщаемся.

— Ты лучше не реви, а нас послушай. Мы все-таки доброе дело сделали, — Юлька села рядом с рыдающей девушкой и похлопала ту по плечу. "Прям как Шелдон", — поморщилась я, и села с другой стороны.

— Зачем вы влезли?! Кто вас просил! — заикаясь и размазывая слезы по лицу, прорыдала Регина.

— Нам надо было чем-то занять наши светлые мозги, ведь до сессии еще далеко, — я услужливо протянула Регина платок, — а по-честному, отвлечь тебя от меня и Балдурина. Как говорят дети: ты первая начала.

— Он вчера подошел!! Первый раз за все время учебы, тетрадку попросииииил!!! — протянула Регина и опять расплакалась. — Я так радовалась!!!

— Так это же замечательно! — хлопнула в ладоши Юля.

— НЕТ!!! ПЛОХО!!!!!!!!

— Почему?

— Потому что вы его науськали!! Он не сам!

— Поверь мне — сам, — Бестерева сложила руки на груди. — Я ему ни словом, ни полусловом не сказал, кому он нравится. Только одна фраза: рядом с тобой учится девушка, которой ты нравишься. А дальше — ищи сам.

— Ты врешь!

— Да чтоб мне сдохнуть на этом месте! — театрально выпучила глаза Юлька. — Честно, правда-правда. Я не сказала ему ни имени, ни фамилии, так что он сам тебя нашел.

— Я все равно вам не верю!

— Послушай, глупая, ты думаешь, почему он не обращал на тебя внимания? — кажется, Бестерева начала терять терпение. — Потому что ты лохушка, а он крутой мачо? Три "ха-ха"! Твой Андрей имеет кучу комплексов, два из которых это: неуверенность в своей внешности и вечная мысль "а вдруг обломает?". Последний комплекс — извечный мучитель всех мужчин. Многим из них приходится долго над собой работать, чтобы набраться смелости и подойти к понравившейся девушке.

— Нет! Не правда! Андрей смелый! — Регина закрыла уши руками и замотала головой.

— Тебе сейчас не этим надо занимать, "верю-не верю". А мужчину своего по настоящему завоевывать, без вздыханий в сторонке. Поверь мне, он был очень удивлен, когда увидел меня на второй день, и что я его запомнила. — Бестерева расцепила руки Регины и повернула девушку на себя. — Прекрати плакать и стонать. Хочешь быть с ним — будь. Улыбайся, строй глазки, кокетничай...

— Только за пределы разумного не выходи, — вставила я слово в жаркий монолог Юльки.

— И собой займись уже наконец, каждому мужчине приятно, когда его девушка чутка не дотягивает до фотомодели. — Юлька критическим взглядом обвела Регину. — Смени прическу, научись краситься, иди в спорт-зал и поменяй гардероб.

— Но...

— Никаких "но", или твоя "няшка" уплывет в руки той, которая будет более расторопна. — Отрубила подруга.

— Только помни, что меняться надо постепенно, — я задумчиво глянула на дверь, которая чуть скрипнула, пропуская в аудиторию Никитоса с шоколадом и водой в руках.

— Да, точно. Допустим, сначала научись красить глаза, — Юлька сняла с Регины очки. — Тоненькая подводка, немного туши — для начала будет достаточно. Недельки через три сделай стрижку, не фига ходить с таким хвостом.

— Девушки, вы тут что, "Модный приговор" устроили? — Никитос открыл шоколадку и предложил ее Регине. — Регину-то не напугаете?

— Если хочет, чтобы Андрей больше ни на кого не смотрел — не испугается, — фыркнула я. — Цель оправдывает средства.

— А если у меня не получится? — жалобно всхлипнула Регина. Кажется, мы все-таки перестарались.

— Получится, главное, прекрати жаться по подоконникам в коридорах, ожидая, когда на горизонте появится твоя "няшка" и кивнет тебе на приветствие. Тебе нужна безответная любовь или страстная итальянская романтика с безудержным сексом? — разошлась Юля.

— Каким сексом? — икнула Регина.

— Уууу, как все запущено!

— Бестерева, прекращай, вот сейчас ты ее реально запугиваешь. Не надо было про секс, — поморщилась я. — Для начала хватит внешнего вида, а там, если Андрей не дурак — все само cлучится.

Итогом прогулянной лекции стала выплакавшаяся, но успокоенная Регина, удачное завершение операции "Профессиональная сваха", часовое обсуждение, какая прическа подойдет бывшей сопернице, и как правильно накладывать дневной макияж.

— Фу, я и не знала, что это так тяжело: уговорить человека поверить в свои силы, — Юлька развалилась на парте и картинно обмахивалась тетрадкой. Регина ушла еще перед началом перемены, а мы втроем бодро протрусили на вторую пару.

— Ой, кто бы говорил, — я просматривала предыдущую лекцию. — Сама только недавно начала встречаться с Никитосом. Так что не строй тут из себя познавшего дзен учителя.

— Вечно ты все испортишь, — Бестерева несильно стукнула меня тетрадкой. — Зато она теперь по поводу Балдурина приставать не будет. Кстати, как твоя "няшка"?

— Какая?

— Балдурин.

— Он не "няшка", — я скорчила рожу. — Он лучше этого Андрея, и судя по твоему описанию, куда симпатичнее. И талантливее.

— Ух, как она заговорила, — Бестерева вся подобралась, словно почуяла богатую добычу. — Откуда же у нас такие познания о его талантах?

— Просто я наблюдательная, — я поняла, что сболтнула лишнего. Сейчас посвящать Бестереву в свои переживания было бы верхом глупости, ведь только недавно я заявляла, что Балдурин мне не нужен и ничего я к нему не чувствую. На деле же все выходило так, как приказало сердце. А оно млело от прикосновений рук и губ этого парня.

— Э-гей, ты с нами? — Юля помахала рукой перед моим лицом. — Ты где витаешь?

— Подумываю о том, что надо бы сделать французский маникюр, — и я с преувеличенным вниманием стала рассматривать свои ногти. Подруга только насмешливо фыркнула. Пусть так, лишь бы сейчас не пыталась вытянуть из меня каких-либо неосторожных замечаний. Мне сегодня еще силы потребуется, чтобы пережить консультацию у Григория Петровича и свидание с Димой. Однозначно надо будет брать "помощь зала" или делать "звонок другу", если сегодня мои выкладки научнику не понравятся, а переделывать уже так лень, к тому же я просто "замылила" себе взгляд, просматривая текст диплома каждый вечер. Да и Балдурин любезно предложил свою тушку в качестве эксперта по английскому.

— Не спи, лекция уже пять минут как идет, — раздался сбоку шепот Бестеревой, за которым последовал жестокий толчок в бок. — Звезды что ли через потолок считаешь?

— Нет, план "Барбароса" в десятый раз пересчитываю, чтобы не облажаться как Гитлер на подходе к Москве, — буркнула я и уставила на преподавателя.

Состояние после пары было тяжелые, словно пудовая гиря. Я ощущала неприятное внутреннее беспокойство, причины которого упорно отказывались находиться. Похожее состояние бывает перед экзаменом, когда ты уже стоит перед столом преподавателя, вручая ему зачетку и вытягивая билет. В этот момент по спине снежной лавиной проносится холод, в животе сворачивается тугой узел, холод перебирается под ребра, оттуда — на горло, а затем уже — на волосы, которые начинают тут же седеть, едва глаза прочитывают вопросы в билете. Подобное состояние у меня было на первом курсе, когда я только начинала понимать, как правильно учиться в университете и сдавать сессии. Обошлось без седых волос, но память о неприятных ощущениях осталась навсегда. Я с завистью посмотрела в след уходящей парочке воркующих голубей Бетерева-Никитос и направилась к кафедре иностранных языков. Хорошо этим балбесам, их темы дипломов полегче, и научники их так не достают разными переделками и придирками. Господи, где ты нарыл для меня такие мозги!!! Что-то я устала себя чувствовать умной, может прикинуться "настоящей блондинкой"? "А как же твоя мечта? Работа, карьера, другие страны?" — не вовремя подал голос разум. Я тут же скуксилась, перестала внутренне ныть. Даже и возразить ему нечего, только то, что именно сейчас у меня нет никакого желания учиться. Нда, беда...

— Привет, что такая печальная? — раздался над ухом знакомый голос, но он был настолько неожиданен, что я почти подпрыгнула. Федор Балдурин, собственной персоной! Стоит и подпирает стенку напротив двери преподавательской!

— Тв... Ты зачем меня пугаешь?! — я вовремя прикусила язык, дабы не шокировать своего "ботаникуса" некондиционным русским.

— Извини, пожалуйста, — Федька улыбнулся и поцеловал меня. — Я думал, ты меня увидела.

— Задумалась, — я улыбнулась в ответ. Захотелось, чтобы он еще раз меня поцеловал. Правда, целоваться рядом с преподавательской — не совсем прилично, но мы же студенты.

— О чем?

— О том, как жизнь не справедлива, — вздохнула я. — Все уже ушли, а мне еще с Григорием Петровичем общаться. Что-то написание диплома перестает быть веселым и увлекательным занятием.

— Диплом — штука одноразовая, — философским тоном изрек Балдурин, чем вызвал у меня смешок. — Один раз написал-защитил — и забыл.

— Угу, ты сейчас диплом приравнял к презервативу, — расхохоталась я и тут же прикрыла рот ладонью. Все-таки на кафедре находимся, как-никак.

— Э... у диплома миссия важнее! — попробовал выкрутиться Федька, но я продолжала смеяться в кулак:

— У презерватива тоже. Чтобы такие как я и ты без проблем защитили пресловутый диплом!!

Мой смех остановило выражение глаз Балдурина, которые я вдруг четко увидела сквозь толстые линзы очков. Он смотрел на меня очень внимательно, даже пытливо, словно пытался найти в моем лице что-то до сих пор не открытое наукой. Казалось, что еще чуть-чуть — и ему это удастся, он совершит открытие века. Я соорудила на лице серьезное выражение, приблизилась к лицу Балдурина и шепотом спросила:

— Ты тоже его заметил?

— Кого? — выражение глаз особо не поменялось, но губы Федьки дрогнули в улыбке. Он понял мой маневр.

— Прыщик на лбу, — еще тише проговорила я, почти в губы парню. — Между бровей, видишь? Еще с утра выполз, гад такой, всю картину Малевича испортил.

— Нет, не заметил, — между нашими губами остался миллиметр, и это было уже заслугой Балудурина, — я не замечаю в тебе недостатков, потому что их просто нет.

Я закрыла глаза, и ощутила легкое прикосновение горячих губ парня к своим. Просто прикосновение, словно мы соприкасались пальцами, словно слепой ощупывал лицо человека, который решил ему помочь. Забыв про научника, про кафедру, да вообще про все на свете, я кинула рюкзак на пол и обняла Федора. Почему-то сейчас мне захотелось прижаться к нему всем телом, ощутить его сильные руки, что еще два дня назад ввергали меня в шок и бешенство.

— Тебе идти надо, — щекоча своим прикосновение, прошептал мне в губы Балдурин. Будь я на большем расстоянии от него — обязательно бы стукнула за такое издевательство, но приятная тяжесть в виде кольца его рук на моей талии давила не только на почки, но и на мою задиристость. Сейчас я была покладистой белой кошечкой, которой хотелось только теплой ласки от рук заботливого хозяина.

— Еще одна подобная пакость, сказанная тобой, — я ухватила нижнюю губу Балдурина зубами и чуть потянула на себя, — и останешься без языка.

— Предлагаешь спрятаться за семью замками? — Балдурин неожиданно повернулся на сто восемьдесят градусов, и я оказалась прижатой к стене.

— Нравится ощущать себя хозяином положения? — я ухватила ботаника за ворот толстовки и потянула на себя. — Тогда для этого тебе придется доказать мне, что ты сильнее.

— Обязательно, иначе жизнь станет снова серой и скучной, — Федор опять улыбнулся. Где он столько смешинок берет?

— А что, она может быть такой?

— Угу, может. Но если добавить катализатор в виде Лили Коралловой, серость разрывается на тысячи кусочков и прячется по углам.

— Философ блин, — усмехнулась я. Приятно осознавать, что для кого-то являешься ярким пятном в жизни. Главное, чтобы не жирным.

— По философии у меня было пять, — глубокомысленно произнес Федор, — поэтому я иногда люблю поразводить...

— Всякую бредятину, — закончила я. — Если ты сейчас не перестанешь делать мои волосы еще темнее — я точно уйду за дверь, что за твоей спиной.

— А что же тогда делать? Как тебе задержать еще на мгновение?

— Глупый риторический вопрос. Тебе показать или сам догадаешься?

Дважды просить не пришлось. Хорошо! Хорошо-то как!

Всю консультацию у Григория Петровича я просидела, глупо улыбаясь. Научник периодически кидал на меня удивленно-недовольные взгляды, как будто не понимал, над его словами я так улыбаюсь, или вообще не слушаю. А я вспоминала тот поцелуй, после которого мы все-таки разбежались по своим делам. Я, раскрасневшаяся от приятных ощущений, нырнула за дверь преподавательской, а Федька, чуток мною растрепанный, завернул за угол и потопал по своим делам. Я тогда еще не могла понять: вроде бы просто целовались, но от ощущений голова кружилась, и в груди щемило, и в животе сворачивался узелок. Мне было очень хорошо и поэтому расцеплять руки, замком сомкнутые на шее Балдурина, пришлось усилием воли. Не отпустило меня и в преподавательской, где все пропахло наукой, знаниями и глубокой философией зарубежной литературы, и вроде бы должно было настраивать на серьезный лад, но, тем не менее, я продолжала витать в облаках.

— Так, Коралова.

— Да? — я перевела почти отсутствующий взгляд на своего преподавателя. Как говорится, со стенки на стенку.

— Коралова, Вы сегодня не собраны и совсем меня не слушаете! Что с Вами?

— Не знаю, Григорий Петрович, не знаю. Наверно, понедельник. Говорят же, день тяжелый. — Пожала я плечами. Умом-то я понимала, что надо сбросить наваждение, но остальные мои органы ленно сидели на стуле и пялились на преподавателя.

— Коралова! Какой понедельник! Вы же студентка, а не рабочий завода! — почти грозно прорычал Григорий Петрович. — До защиты диплома осталось три недели! А у Вас...

— Конь не валялся? — подкинула я продолжение фразы.

— Вот именно. То есть валялся, то есть почти все сделано, — поправился Григорий Петрович, иначе выходила напраслина, ибо мой диплом был готов. — Но это не означает, что можно расслабиться! Вы приготовили рецензии??

— О! — я слегка качнулась вперед. Почему-то мелькнула мысль, что сейчас я похожа на обкуренного растамана. — А про рецензии-то я и забыла! К следующей консультации обязательно их настрочу.

— Не "настрочите", как Вы выразились, а вдумчиво и грамотно напишете.

— Хорошо, — опять слегка качнула я головой. Вдумчиво — так вдумчиво, грамотно — так грамотно.

— Все, Коралова, на большее, по ходу, Вы сегодня не способны. Консультация будет в четверг. Принесите все рецензии и уже распечатанный "от" и "до" диплом. — Кажется, Григорий Петрович злобно хлопнул по столу кипой листочков, которые я ему вручила перед консультацией. Нервничает, злится. А зачем, весна же.

После консультации я выползла в университетский двор и присела на скамейку погреться на солнышке. Мозги следовало проветрить основательно, да и подумать тоже не помешало бы.

Подставив лицо ласковым лучам, я оперлась руками на скамейку и начала тихонько что-то мурлыкать себе под нос. Кажется, я все-таки влюбилась. Как-то незаметно для меня произошел этот процесс "из пробирки", ингредиенты смешались в непонятной последовательности, пропорциях и вообще, что там намешалось мне было сложно разобрать. Изначально Федор для меня был просто человеком, с которым меня случайно столкнула судьба в коридоре. Он мне и не нравился, и противен не был. Ровно, равнодушно, спокойно. Так почему же я стала так остро реагировать даже не на сами его прикосновения, а на банальный факт нахождения этого парня рядом с собой? В его присутствии я начинала нервничать, говорить глупости, мозг так вообще отказывался функционировать, предпочитая в это время изображать из себя амебообразное существо. Если раньше я четко знала, что можно, а что — нельзя, и никогда не пересекала границы, да хотя бы потому, что мне не хотелось. Но сейчас я начинала бояться саму себя, ибо странные ощущения и желания, рождавшиеся в неизведанных глубинах моего нутра, начинали повелевать мною раньше, чем разум откачивал мозг. Но все это фигня по сравнению с тем, что мне все это НРАВИЛОСЬ!! Мне нравилось, когда сердце на мгновение замирало, стоило мне увидеть или понять, что Федор рядом. Нравилось, когда он смотрел на меня, прикасался руками, губами, всем телом. Мне нравилось то ощущение холодной пустоты, которая возникала, стоило этому мальчику поцеловать меня, и как она превращалась в скручивающийся тугой узел в животе. Я не до конца, как-то смутно осознавала эти позывы моего организма, а может, сердца, но становилось неуютно, когда сильные Федькины руки отпускали меня и он уходил по своим делам. А мне страшно хотелось, чтобы он и дальше обнимал меня, утыкался носом в мои кудряшки, щекотал кожу шеи и заставлял меня говорить или делать глупости.

— Привет, меня ждешь?

Я лениво открыла левый глаз, и, не меняя позы, в которой почти вышла в астрал для познания дзена, глянула на того хама, который посмел меня отвлечь от дум государственного масштаба. Дима. Блин, а я и забыла, что мы с ним договорились сегодня погулять. Охо-хо-нюшки...

— Привет. Дай подумать две секунды, — я закрыла левый глаз, открыла правый, прикинула пути отступления и вздохнула. — Да, мозг подсказывает, что я жду тебя.

— Это здорово, — парень улыбнулся мне. Я окинула взглядом его блондинистый "хаер" и затосковала по Федьке. Определенно я к нему что-то чувствую. "Значит, так, быстро отгуливаешь свиданку с этим мальчегом и домой по-быстрому" — мозг начал писать инструкцию, — "а дома уже начинаешь чатиться с Федькой. Только смотри мне! Остатки разума не проср... простите, не разбазарь!" От так вот.

— Куда пойдем? — Дима встал, всем видом демонстрируя, что сидеть на скамейке он не намерен. А я ощутила странное отчуждение, потому как сейчас мне предлагали выбрать место для выгула меня же самой. Федька такого делать не позволял, каждый раз удивляя новым местом свидания. Кажется, кто-то кого-то разбаловал.

— Э, а у тебя вариантов нет? — я подняла портфель со скамьи и встала.

— Дай подумать, — Дима наморщил лоб. — Можно пойти в парк, можно пройтись по центральным улицам, можно доехать до проспекта и погулять там.

— Тогда поехали в мой район, там тоже есть парк, — я едва не зевнула от скуки. Как можно было не подготовиться к свиданию, ведь столько времени было!!!

— Поехали, — Дима опять лучезарно мне улыбнулся.

И все-таки весна — это прекрасно. Солнышко действительно греет, а не просто слепит глаза, снег более не хрустит под ногами, а жалостливо жмется по темным углам в надежде сохранить свою "влажную" жизнь. "Птыщкы" щебечут, особенно по утрам я их люблю, но сейчас у них даже получалось мило, и это хоть как-то скрашивало свидание. Черт, почему же так скучно? Вроде бы Димка старается, рассказывает что-то забавное, а мне все равно. Раньше ведь свидания проходили точно так же: прогулки по улицам, маленькие кафешки, забавные истории. И мне все это очень нравилось!

— Лиль? — Дима даже за руку меня слегка подергал. Я прекратила свои философские терзания и посмотрела на парня. Руку мою он, кстати, не отпустил.

— Извини, ты что-то говорил?

— Да просто спрашивал, может, мы встречаться будем? Ты мне очень нравишься.

Стоп картинка, перемотайте видео назад.

— Встречаться?

— Ну да, — Дима остановился и потянул меня за руку на себя. Я сделала шажок, и этого было достаточно, чтобы меня заключили в объятья. — Ты не против?

— Я...я даже не знаю, что сказать, — пробормотала я, прислушиваясь к ощущениям своего тела, которому определенно не нравилось, что его лапает кто-то чужой. "Да ладно, с каких это пор Федька у нас в разряде "свои"???" — успела я удивиться, как меня поцеловали. Этот поцелуй не был похож на тот, что Димка попытался сорвать с моих губ в наше первое свидание. Но это не было похоже и на поцелуй Федьки! И, честно говоря, мне совсем не понравилось, а что касается мозга, то ему вообще потребовалась реанимация.

— Извини, — я неловко вывернулась из объятий Димы. — Это как-то неожиданно.

— Бывает, для меня тоже было неожиданностью осознать, что ты мне нравишься, мы же виделись буквально два раза. О, наша маршрутка. Поехали? — парень махнул в сторону подъезжающего транспорта.

— Да, давай, — я в каком-то оцепенении села в подъехавший пазик. Царапнули по душе его последние слова, да и вообще все было как-то не правильно, как-то неестественно, что ли.

— Я не тороплю тебя с ответом, — для нас нашлись свободные места, мы сели, и Дима тут же продолжил. — Давай договоримся о еще одном свидании, и ты там скажешь.

— Да я как-то не уверена насчет следующего свидания, — я посмотрела на Диму. — Понимаешь, у меня вроде как парень есть.

Повисло некоторое молчание, которое нарушалось гулом работающего мотора маршрутки и негромкими разговорами других пассажиров.

— Вроде или есть? — нахмурился Дима.

— Ну, процентов на восемьдесят пять — есть.

— Тогда у меня пятнадцать процентов шанса, — повеселел парень. — К тому же, судя по голосу, ты не уверена в "этом парне".

— Да в нем-то я как раз и уверена, — я слегка запаниковала, потому как идти на третье свидание с Димкой что-то уже не тянуло. Скучно. — Я просто в себе еще не до конца разобралась.

— Давно встречаетесь?

— Недели две наверно. Ну как встречаемся, ходили на свидания раза три-четыре, а чтобы пару образовать... — и тут меня как взбесило, что я сижу и оправдываюсь перед этим почти незнакомым мне человеком. — Вообщем, не важно.

— Как скажешь, — Дима сделал вид, что заинтересован пейзажем, мелькающим за окном. — В любом случае, я приглашаю тебя на свидание, захочешь — в аську напиши, ок?

— Хорошо, — меня расстроила сложившаяся ситуация. Дурацкая, просто отвратительная. Человеку вроде сделала "каку", и самой неприятно, что пришлось что-то объяснять. Может, он не догадается меня проводить до дома?

Но Димка оказался настырнее, чем я думала, точнее, надеялась. В полном молчании мы вышли из пазика и направились к моему дому.

— Не куксись. — Вдруг прозвучало со стороны Димы.

— Даже не думала, — я тряхнула кудряшками, — просто не люблю кому-то что-то объяснять. Но ты человек взрослый, все прекрасно поймешь.

— Пойму. Хотя, право выбора есть у всех. Вдруг тот твой парень окажется не идеальным?

— Я не буду ходить на свидания с двумя молодыми людьми одновременно, — твердо ответила я.

— А если ты уже это делаешь? — мне показалось, или в глазах Дмитрия зло сверкнула усмешка.

— Не делаю. У нас с тобой всего второе свидание, и то — весьма короткое.

— Как в детстве? — усмехнулся Дима. — Типа, "не считается"?

— У каждого свое мнение и взгляд на одну и ту же ситуацию, — холодно ответила я, понимая, что готова ему врезать. До чего же люди бывают противными, когда им сообщаешь то, что они совсем не ожидали услышать. Тут же из микроскопических щелей начинают вылезать иголки дикобраза, метаться молнии глазами, плотно сжиматься губы, цедиться слова. Как будто ты отнял у них то, что по праву принадлежало только им. Бррр, мрак!

— Ну да, тут не поспоришь.

Мы почти дошли до моего дома и остановились на углу. Я смотрела на блондина и понимала, что даже если Димка куда симпатичнее Федьки, то Балдурин с его непередаваемо тупыми очками мне все-таки милее.

— Спасибо, что проводил, — я постаралась тепло улыбнуться.

— А поцеловать?

— Дима, не надо, это уже слишком, — я стала бочком протискиваться мимо парня. Странно, обычно я так не пасую перед ними, а тут прям не знаю каким горохом рассыпаться в извинениях. Балдурин, черт, я тебе еще припомню свою мягкотелость!!!

— Да ладно, не ломайся, — Дима буквально за мгновение оказался очень близко ко мне и схватил за плечи. — Никто и не узнает.

— Дима, я бы попросила не распускать руки, — моя злость наконец-то проснулась и зашипела.

— Девочка-кокетка, девочка-нимфетка, — усмехнулся только Дима и уже наклонился, чтобы меня поцеловать, как большая и волосатая рука с легкостью оторвала парня не только от меня, но и от земли.

— Слышь, пацан, — прогудел басом Геныч, — тебе же чОтко сказали — отвали!

— Ладно-ладно, — Дима выставил вперед руки в защитном движении, — уже и поцеловать красивую девушку на прощанье нельзя?!

— Когда она против — нельзя! — Геныч поставил парня на землю и нахмурил брови. — а ну брысь! И чтоб возле нее я тебя больше не видел!!

Дима скривил презрительную рожу, развернулся и зашагал к остановке. Я же молча взяла большую руку Геныча и с торжественной миной пожала ее.

— Спасибо, Геныч, спас честь девичью от посягательств грязных! — "Пафос-пафос в голос добавь!!!" — затребовал мозг. Геныч улыбнулся, и тут я заметила рядом с ним тетю Нину, непривычно тихую для меня. Раньше она давно бы уже на весь двор вещала о моей распущенности и о том, что родители совсем перестали меня "воспитывать по-советски".

— Здравствуйте, тетя Нина, как поживаете? — я решила хоть раз в жизни поприветствовать женщину нормально, без иронии и хамства в голосе.

— Здравствуй, Лиля, хорошо поживаю. Вот, Геннадий в кафетерий пригласил, чаю попить, — "Боги, выковыряйте мои глаза — она смущенно покраснела!!!" — от увиденного я совершенно невоспитанно вылупила глаза на чудо-чудесное. Наша тетя Нина, борец за добро и чистоту подъездов, за нравственность нашей молодежи, не упускающая возможность обсосать пикантные подробности где-то подслушанных разговоров и сплетен, краснеет, как незамужняя девица!

— Да, Лиль, мы слегка торопимся, поэтому папке привет передавай, — Геныч широко улыбнулся, предложил тете Нине локоть и увел ее, тут я бы сказанула слащавой фразой из бульварщины — "в томную даль", но зачем передергивать, они просто ушли в направлении нашего маленького, но уютного кафе, что располагалось через дорогу.

— Интересно, они действительно подружатся? — я задумчиво набрала код от домофона и зашла в подъезд. — А папка съест свои носки с досады? Было бы хорошо, если бы тетя Нина перенесла свою "заботу о ближних" на Геныча. Может, ей действительно не хватает сильного мужского плеча и ласки?

Подобной мысли мне в голову никогда не приходило, наверно потому, что на переднем плане от тети Нины всегда было ее плохое отношение к окружающим людям, которые не удовлетворяли каким-то внутренним ее требованиям. А теперь рядом Геныч, который не обращает внимания на ее острый язычок и охотно проводит с ней время.

— Блин! — меня вдруг осенило. — А мы ведь очень жестокие идиоты!

Мысль об идиотизме меня и папандера настолько затмила собой все, что я не помниал, как очутилась дома.

— ПАПА! — громогласно проревела я белугой на всю квартиру. — Папа, мы сволочи!

— Дочь, папа в туалете, и в данный момент он не сможет тебе помочь в твоем самобичевании, — из моей комнаты выплыла мама с тряпкой наперевес. — Так что закрой рот, марш мыть руки и садись за стол.

— Папа, вылазь! — я бросила сумку у двери и застучала обеими руками по двери "кабинета задумчивости".

— Не долбись, дочь моя, — раздался из-за двери утробный голос. — Царь отдыхать изволит.

— Открывай сова, медведь пришел! Мы с тобой два ходячих косяка!!!

— Дочь, ну дай ты отцу нормально досидеть последние на сегодня спокойные минуты. — Мама легким движением руки задвинула меня в ванную.

— Мама! — возмутилась я для приличия, быстро вымыла руки и прошла на кухню. — Мне, правда, надо с папой серьезно поговорить!

— Поговоришь, из туалета папа твой никуда не денется, — философски отметила мама, накладывая мне тарелку еды. Как подтверждение ее слов, из туалета раздался шум сливаемой воды, и щелкнула задвижка.

— Ну и что буянит дщерь моя? Своим слоновьим стуком в дверь урезала мое чтение интересного момента в детективе на целых десять минут!!! — папа грузно уселся на табуретку и посмотрел на меня. — Ну?!

— Мы с тетей Ниной не очень красиво поступаем, — неуверенно произнесла я.

— Почему ты так решила?

— Понимаешь, я видела ее буквально десять минут назад под ручку с Генычем... Папа, прекрати строить рожи неудовольствия!!

— Ладно-ладно, — папа вернул на лицо маску спокойствия, но я видела, что ему все меньше и меньше нравится, что Геныч идет к выигрышному финишу.

— Она светиться, пап.

— Как лампочка Ильича? — папандер сунул в рот зубочистку и тут же получил от меня чувствительный тычок в бок.

— Сам ты лампочка, — почти прорычала я. — Она от счастья светиться!!! Кажется, она влюбилась в Геныча!!

— И? Это значит, что я проиграл?

— Это значит, что мы сволочи, — вздохнула я. — Потому как для тебя и Геныча это был просто спор, а в тете Нине этим спором вы разбудили надежду. На то, что в ее жизни появился нормальный мужчина. Вот что будет после того, как вы разберетесь, кто проиграл, кто выиграл?

— Не знаю, — папа почесал в макушке. — Я даже как-то не задумывался на сей счет.

— Подумай вот теперь, что теперь делать будете. — Я мрачно уставилась в тарелку с овощным рагу. Хоть я и недолюбливала тетю Нину, и этот спор, с одной стороны, мог показаться прекрасной возможностью насолить надоедливой любительнице кошек, но с другой стороны — как-то уж слишком жестока "мстя" получается. И на Геныча тоже наседать нельзя, ведь отношения — это вещь в себе, происходить должна только с обоюдного согласия. Эх, как же мы так не подумали-то?

— Дочь, не расстраивайся, — папа тоже взглядом сверлил тарелку с овощным рагу, только уже свою. — Придумаю что-нибудь. Поговорю с Генычем, выясню, что там вообще происходит. Может, как-то и удастся не сильно травмировать нашу почтенную кошатницу.

Не смотря на неприятный разговор с Димой и эти непрошеные мысли о нашей подлости в сторону тети Нины, настроение у меня было превосходным. Интересно, почему другой человек может вызвать вот такое непонятно-воздушно-эфимерное состояние, когда, кажется, что стоит чуть посильнее оттолкнуться от земли — и ты полетишь. Без крыльев, без усилий и ракет. Этот человек простым прикосновением способен вызвать дрожь в коленках или сухость во рту, и даже навязчивое желание прижаться к нему посильнее. Но откуда это? Что за реакции происходят в наших организмах? Или в душах?

Я целое утро и еще две пары размышляла на эту тему, попутно чиркая рецензии для диплома. Те образцы, что мне дал Григорий Петрович, были составлены просто превосходно, мне оставалось только удивляться таланту писавшего их человека. Странно, почему тогда этот гений едва не завалил диплом? Мне подчас казалось, что ботаников перед экзаменами вообще ничего не может поколебаться, даже если университет смоет в океан. Они все равно с невозмутимой рожей и твердой рукой выложат и напишут все, что знают и даже больше.

— Коралова, тебя не напрягает постоянно учиться? — Бестерева в третий раз за сегодняшнее утро пыталась отнять у меня рецензии. Ей страшно хотелось поговорить на тему некоего преображения Регины, которая вчера пошла в парикмахерскую. Нет, она не стала кардинально менять прическу и стиль, просто попросила аккуратно подстричь волосы и сделать симпатичную челку. Сегодня, когда я увидела эту девушку возле нашей аудитории, то даже не сразу узнала ее. Смущаясь, Регина сказала "спасибо" за то, что не стали издеваться над ней, как она первоначально предполагала, а даже как-то помогли.

— Ты, главное, не бойся экспериментов, только не увлекайся. Смотри журналы, подбирай макияж, — троллила Бестерева Регину. — Если уж не фотомодель, то просто красивая девушка из тебя обязательно получиться. И начни носить юбки.

Я в процесс обучения не лезла, на тот момент я внимательно читала рецензии и думала о Федьке. Интересно, наши отношения уже перешли в разряд "нормальных", мы действительно стали встречаться по-настоящему? Или переход пока только начинается? Вроде бы ничего особенного не поменялось, только я стала чуть смелее отвечать на поцелуи Федька и сама на них нарываться. А может, они, отношения, с самого начала были настоящими? Только я не хотела признавать этот факт?

— Опять ты зависла? Хорош уже думать про своего ботаника! — кажется, Юля была готова треснуть мне по голове сумкой.

— Про кого хочу, про того и думаю, — я показала язык подруге. — Я же не мешаю тебе думать о Никитосе?!

Юлька покраснела и унялась. Действительно, в последнее время про Никиту она стала говорить куда больше, чем это было за последний год. Кажется, и у нее была весна в самом разгаре, теплая, чувственная, страстная. Ох, блин, опять не в ту степь понесло, да что это со мной. И я усерднее стала вычитывать написанные рецензии.

Стоило парам закончиться, как в моей сумке завибрировал мобильный.

"Привет, пары закончились?"

"Привет, Балдурин! Да, вот только что закрыли тетради", — я уселась обратно за парту.

"Что вечером делаешь? Если ничего — приезжай ко мне на репетицию"

"Какую репетицию?" — удивилась я.

"Помнишь, я тебе в субботу обещал? Вот, приходи"

"А куда?"

"Знаешь детский дом творчества "Аленушка". Вот мы там репетируем. Начинаем обычно в семь. Позвони, как подъедешь"

Этот дом творчества я знала, сестра в детстве туда на танцы ходила. Потом ей стало некогда, родителям стало некогда, и уж тем более стало некогда водить меня. Я глянула на экран мобильного. Половина пятого. Успею домой заехать и переодеться.

Ближе к семи вечера я подходила к крыльцу дома творчества "Аленушка". Да уж, город явно позабыл про это здание: в ступеньках крыльцах были достаточно глубокие ямки, перила давно облезли и заржавели, входные двери не менялись уже лет двадцать. Я набрала номер Федьки и вслушалась в гудки. Он не брал трубку довольно долго, но в конце все-таки откликнулся.

— Лиль, пришла?

— Да, а ты чего долго трубку не берешь?

— Музыка громко играет, извини. Сейчас выйду, еще двадцать секунд.

Я дала отбой и застучала каблучком о крошащийся мрамор крыльца. Мне всегда было интересно посмотреть, как проходят репетиции у современных танцоров. Если представление о репетициях балета и эстрадных танцев я еще хоть какое-то имела, то как репетируют люди, увлекающиеся брейк дансом или стилем r'n'b — даже не представляла.

— Привет, — позади меня со скрипом открылась дверь, и на пороге появился Федька. Я ехидно ухмыльнулась и сделала шаг назад, рассматривая Балдурина. На нем были надеты потертые тренировочные штаны, закатанные до колена и черная майка-боксерка.

— Зачотно выглядишь, ботаник! — я выставила вперед большой палец и еще раз ухмыльнулась. На что Федька по-простому притянул меня к себе и поцеловал.

— Будешь ехидничать — заставлю прыгать вместе с нами, — в глазах Балдурина прыгали бесенята, четко дающие понять, что он не шутит.

— Запаришься потом кости мои собирать, — я погладила его по щеке и сама поцеловала в губы.

— Пойдем, не будем на улице торчать, — Федька подтолкнул меня к входу. — Хоть и весна на улице, а смотреть сериал с твоим и моим участием не позволю.

— Ох, ты боже мой, посмотрите-ка на него, — рассмеялась я, — собственник выискался!!!

— Да, я такой, — Федька улыбнулся мне в ответ, взял за руку и повел по коридору. — Тут свет не работает, лампочку поменять некому.

Я завертела головой, осматривая все вокруг. Да уж, запустение тут царит знатное, интересно, кто-то еще ходит сюда заниматься танцами или рисованием?

Коридор оказался недлинным, Федька повернул направо, провел меня мимо ряда древних стульев и пригласил войти в открытую дверь. За ней находился небольшой зал с одной зеркальной стеной, рядом кресел, небольшими кулисами и занавесом. Пол был мраморный и холодный. Около занавеса стоял стол, на котором расположился мощный музыкальный центр и три бутылки с водой. Одна с пивом.

— Это что? — как маленькая девочка я ткнула в бутылку с пивом пальцем и недоуменно посмотрела на Федьку.

— А это, деточка, пыго! — дурашливым голосом проговорил Федя. — После тренировки самое то.

— Федя..Феденька! — я подошла и положила руку на лоб парню. — Федечка, ты ли это? Ты же ботаник! Ты не должен пить пиво!!!

— А так же не должен уметь целоваться и сводить с ума девчонок, — усмехнулся Балдурин и, подхватив меня за талию, закружил по залу.

— Остановись, ты меня уронишь!!!

— С чего это вдруг?! Я хорошо умею вести в танце! — улыбнулся Федор, но все-таки остановился. Я оттолкнула его и стала приводить дыхание в порядок. То, что сейчас здесь попытался изобразить Федор в паре со мной, было отдаленно похоже на вальс. Когда-то в школе на уроках ритмики нам давали шаги вальса. Но дальше школы я никогда его не применяла.

— Может, и хорошо, — пробурчала я, — но мне-то откуда это знать??

— Давай попробуем еще раз — узнаешь, — Федяка обезоруживающе улыбнулся и протянул руку.

— Я не умею, — тут же запаниковала я. — Я хоть и отличница, но не во всем!!!

— Я научу, давай, смелее! — Федька сам шагнул ко мне. — Смотри, твоя левая рука ложиться на мою правую вот в эту ложбинку.

Федька опустил мои пальцы себе на руку чуть ниже плеча. Там действительно была удобная ложбинка.

— Только не сжимай сильно пальцами руку, ты — сама легкость, едва держишься за меня. Вот так, — под руководством Федька я разжала пальцы левой руки и слегка оттопырила их в сторону. — А теперь правая рука. Ее ты держишь на весу в моей левой руке. Спину выпрями! Смотри в зеркало.

Он положил свою левую руку мне на талию и прижал к себе. Я выпрямила спину, немного подняла голову и посмотрела в зеркало. Эх, сейчас мы совсем немного смахивали на пару, что танцует вальс. Правда, очень-очень отдаленно.

— Что дальше?

— Не смотри на ноги, ты должна смотреть налево, но можешь смотреть на меня, — мне захотелось Федьку стукнуть. — Ты делаешь шаг назад правой ногой, потом шаг левой и поворот. Потом шаг вперед правой ногой, левой и поворот. Поворот всегда через левое плечо.

— Кошмар, как много слов, я ничего не запомнила! — я начала впадать в панику.

— Спокойно, смотри на меня и слушай, что я говорю. Итак, шаг назад правой ногой...

Мы медленно пошли назад. Правая, левая, поворот, права, левая, поворот. Я никак не могла сосредоточиться на чем-то другом, кроме моих ног.

— Не смотри на них, — Федька нежно поцеловал меня за ухом. Я вздрогнула, резко остановилась, и парень налетел на меня. Чтобы не упасть обоим, он крепко обнял меня и слегка наклонился вперед.

— Отлично смотримся, — пробормотала я, прогоняя мурашек со своего тела. — Прям как в танго.

— Не совсем, — я поздно заметила хитрую улыбку Федора. — Для танго ты должна сделать так.

Он правой рукой провел вдоль моей спины, прошелся по бедру, подхватил мою левую ногу под колено и заставил меня ее вытянуть.

— Вот теперь — танго, — Федька почему-то тяжело задышал, а я ощутила некоторое уплотнение на другом своем колене, которое прижималось к паху парня. Без слов Балдурин начал выпрямляться, увлекая меня за собой, и одновременно завел мою левую ногу себе за спину, согнул ее в колене и позволил опуститься вниз.

— Слышь, бОтан, че здесь происходит? — мы оба вздрогнули от резкого оклика, раздавшегося от двери.

В дверном проеме стояло четверо парней. Все достаточно высокие, мускулистые и симпатичные. В зал ими уже были закинуты спортивные сумки, скорее всего, с инвентарем для тренировок.

— Вы опоздали! Все по десять отжиманий! — я думала, Федька начнет выгонять парней, но вместо этого он взял меня за руку и пошел к ним. — Чего пугаете девушку! Мне стоило больших трудов уговорить ее прийти сюда, а вы хлебальники разинули тут же!

— А чего вы тут развалились в разврат-позе? — один из парней сделал шаг в зал. — Еще бы сексом занялись на матах.

Я покраснела, а Федька грозно сдвинул брови и, подойдя вплотную к говорившему, что-то шепнул тому на ухо.

— Черт, брат, прости, не знал, что это та принцесса, извини, — парень заметно смутился. — Лиля, извините меня за грубость.

— Да все нормально, — невнятно проговорила я.

— Это Денис, — Федька чувствительно ткнул хамоватого парня в бок, — это Кирилл.

Светловолосый, с красивыми зелеными глазами, явно следящий за своим внешним видом парень кивнул мне и улыбнулся.

— Это Рома, — Федька указал на парня, который был ниже, чем все остальные, но по красоте фигуры ни одному не уступал. И, судя по всему, самым юрким из их пятерки.

— А это — Ваня, — Федька тепло улыбнулся последнему парню, который взъерошил и без того уже взлохмаченную голову. — Мы с ним вместе с самого начала зарождения группы.

— Очень приятно, я — Лиля, — представилась я в свою очередь.

— Да мы знаем, — Ромка пнул сумку поближе к занавесу и принялся стаскивать белую футболку. — Федька тут все мозги прожужжал... а что я такого сказал?!

Пока Ромка отбивался от Дениса, который в процессе краткого монолога Ромы подкрался сзади и влегкую съездил по уху.

— Это кто? — оцепенело спросила я у Балдурина, глядя на четверых парней с неплохими фигурами (полное отсутствие пивного животика и проступающие кубики пресса для меня были эталонно неплохой фигуры)..

— Это моя команда. Мы вместе занимаемся, репетируем, выступаем, — Федька с каким-то затаенным удовольствием наблюдал, как парни периодически мутузят друг друга, ржут и о чем-то переругиваются.

— Выступаете? Вы еще и выступаете? — я очень сильно удивилась, ибо вообще не представляла Федьку на сцене. Ну только не этого ботанакоса!!!

— Да, уже год как. На корпоративах, на свадьбах, на городских праздниках. Стараемся, по крайней мере, везде договориться о выступлении.

— Школу свою откроете? — усмехнулась я.

— Все может быть, — туманно ответил Федька. — Лиль, извини, мы сейчас репетировать будем, посидишь? Вода на столе, пиво не трогай.

— Ничего себе!!! А может мне пива хочется! — возмутилась я, но Федька прижал палец к моим губам.

— Такой девушке как ты, пить пиво неприлично. Все, не брыкайся!! — Федька почти насильно меня поцеловал и пошел в сторону своих парней. Я, бурча под нос, как седовласая старушка, подвинула бутылки с пивом и водой и села прямо на стол. Почему-то мне втемяшилось, что сейчас будут показывать что-то достаточно среднее и скучное, но когда Федька включил музыку, и ребята начали разминаться — я почти впала в транс. Я помнила, что выделывал Балдурин, когда мы нянчили Наташку, но тогда его явно стесняла находящаяся рядом мебель. А сейчас он просто забыл о каких-либо препятствиях. Сначала все пятеро быстро-быстро перебирали ногами, потом стали отжиматься на руках, выводя ноги наверх, затем перешли на локти, потому на голову. Я даже не знала, как это все называется, но где-то на задворках сознания пробилась мысль — брейк-данс.

"Балдурин танцует брейк-данс?! Это что еще за чудеса природы?! Быть такого не может". Но это "быть не может" спокойно сейчас стояло на одной руке, опираясь всем телом на локоть и выписывая ногами какие-то фигуры. Мне пришлось сглотнуть и закрыть-открыть глаза. Мой ботаник совсем разорвал мне шаблон заучки, который имелся у меня в голове.

— Что это было? — ошарашено спросила я, когда Балдурин с командой сделали перерыв после часовой разминки.

— Ты про что конкретно? — Федька открутил у бутылки с водой крышку и начал пить.

— Про все, — я театрально взмахнула руками. — Почему ты так классно двигаешься? Откуда? Как?

— Мне показалось, что в субботу ты много увидела, — Федька оторвался от бутылки и ехидно улыбнулся. — А ты все пропустила мимо глаз и только сейчас очнулась?!

— Сейчас кто-то получит по наглой рыжей морде, — беззлобно ответила я. — Таки откуда??

— Оттуда, — Федька присел на стол рядом со мной, продолжая держать в руках бутылку с водой. — Вроде рассказывал тебе, но, вижу, Наташкин синяк тебя тогда интересовал больше. Года три назад, когда мне окончательно осточертело учиться за половину потока — я стал искать увлечения вне университета и науки. Часть из них ты видела: стрельба, лошади. А потом я как-то увидел на одном празднике пару ребят, которые задорно крутили флай, гелики, фризы и другие элементы. Я тогда пропустил все шоу, что показывали на сценах, фейерверки, соревнования. Я просто не мог оторваться от представления этих ребят, от их точных и сильных движений. Рядом со мной буйствовала толпа, аплодисментами подбадривая выступающих, а ребят это только подстегивало — и они демонстрировали все новые и новые трюки.

— Влюбился, в общем? — подвела я итог.

— Ага, как маленький мальчишка. С тех пор вот кручусь в брейке без отпуска и отдыха. Недавно это начало приносить неплохой доход.

— Балдурин, — замогильным голосом начала я, — не смей уходить из науки! Ты же гений!!

— Да плевать, — отмахнулся Федька. — Наука от меня никуда не денется, ведь я мозги на полочку не складываю. А брейк — это для души!!

— Эй, Балда! Хорош прохлаждаться! У нас целый кусок не отрепетирован! — крикнул из центра зала Рома. — Потом со своей принцессой намилуешься!

— Рома, ты нарываешься!

— А что ты мне сделаешь? — забавный невысокий Ромка мигом встал на руки и показал Федьке язык.

— Батл! — крикнул вдруг Денис, и Федька сорвался со стола. Ромка вернулся в нормальное положение, сложил руки на груди, расставил ноги по ширине плеч и подал корпус назад. Я заулыбалась, вспоминая, что в такой позе обычно стоят рейперы, вызывающие соперника на поединок. Федька расслабленно подошел к Ромке, обошел его по кругу и вдруг резко подпрыгнул, поджав ноги и прогнув спину назад. Как Дима Билан.

— Хей, парниша, да ты крут?! — Рома подтянул одну штанину треников наверх и пустился в быстрый верхний брейк. Денис махнул рукой, в которой был зажат пульт, и из динамиков понеслась ритмичная музыка. Ромка четко попадал в ритм, выделывая ногами непередаваемые кульбиты. Федя спокойно стоял и ковырял пальцем в зубах. Но едва Ромка снова принял позу "вызываю тебя на дуэль", как с места сорвался мой персональный ботаник. Я хлопала глазами, пытаясь успеть за всеми его движениями ног, до того быстро и четко бил верхний брейк Балдурин.

— Хей! — Федька закончил свое выступление — и Ромка тут же шлепнулся на пол, перекатился через себя два раза и встал на руки. Подпрыгивая на оных, он начал делать в воздухе ножницы ногами, каждый раз выворачивая их под разными углами.

Федька покачивал головой в такт музыке, и едва Ромка стал замедлять свои вращения, как тут же упал на пол, отжался волной, пробежался на руках и ногах вправо-влево и стал крутить трюки на спине, названия которых я тогда не знала.

Так они продолжали беситься еще минут десять. И каждый раз их трюки заставляли меня вскрикивать, смеяться и хлопать в ладоши. Федька был просто великолепен.

О чем я незамедлительно сообщила ему в конце тренировки.

— Понравилось? — Федька с затаенной в глазах радостью смотрел на меня. С него капало, майка и штаны были пропитаны потом насквозь, волосы взлохматились и делали из него ежика.

— Очень! — я накинула ему на голову полотенце, вытерла лицо и притянула к себе. — Ты потрясающе танцуешь!!

— Гожусь я быть твоим парнем? — подмигнул мне Балдурин.

— Годишься-годишься, — я быстро поцеловала его в губы, стараясь хоть как-то укрыться от ехидно хихикающих парней, что переодевались за спиной у моего ботаника.

— И ты будешь встречаться со мной по-настоящему? — продолжал гнуть свою линию Федька.

— Буду, — торжественно кивнула я головой, — по-настоящему.

— Потому что я круто танцую? — в зале вдруг стало тихо, а я ощутила, что сейчас очень важно правильно ответить на такой, казалось бы, незначительный вопрос.

— Нет, потому что ты мне нравишься, — в тон тишине тихо ответила я своему ботанику. — Потому что ты такой, какой ты есть.

— Да, детка, да! — взревел на заднем плане Ромка, которому тут же прилетело от Кирилла полотенцем по голове. — Эй, ты чего дерешься?!

Федька смотрел на меня внимательно, почти не мигая. Я держалась за полотенце, что висело у него на шее, и тоже смотрела на парня. Как-то неожиданно за прошедшие недели я привыкла быть рядом с ним, слушать его голос, пытаться разглядеть его глаза сквозь толстые очки, участвовать в неожиданных свиданиях. Моя дурацкая затея "найди парня, чтобы не было приключений" принесла интересные и приятные плоды. У меня появился настоящий парень.

— Мы увидимся завтра?

— Обязательно.

— Что мы будем делать?

— Все, что ты захочешь, — Федька по моей большой просьбе снял свои очки, и сейчас смотрел на меня своими чудными глазами.

— Я хочу сделать рецензии! — вдруг прошибло меня молнией. Через секунду я смутилась и добавила, — ты обещал мне помочь, я помню!

— Я тоже помню, — Федька улыбнулся. — Тогда, завтра свидание пройдет у тебя дома.

— Да без проблем! — я обняла парня за шею и откинулась немного назад. — Сам господин Балдурин поможет мне писать рецензии. Я в ауте!

— Мне кажется, что ты сама все уже написала, а это — просто повод меня увидеть, — хитрая улыбка парня заставила меня вернуться вперед и упереться лбом в лоб Балдурина.

— Я тебе за такие слова нос надкушу, — пообещала я, ловя ресницами искорки в глазах Балдурина.

Зеркало в четырнадцатый раз отразило мое недовольное лицо с закушенной губой. Я нервничала. Вот-вот должен был прийти в гости Федька. На самом деле у него была архи-важная миссия — помочь мне с рецензиями, но волновало меня больше другое: сегодня Федька приходил как мой парень. И что с этим делать — я пока не понимала.

Тренькнувший звонок прекратил мои терзания и, бросив пятнадцатый взгляд в зеркало, я пошла открывать дверь. Кажется, Федька тоже нервничал, ибо сейчас он стоял на пороге, вытянувшись в струнку и неестественно улыбаясь. Мое лицо нервно дернуло правой бровью, и я начала хохотать.

— Лиля, — испуганно позвал Федя, заходя в общий коридор, что располагался между двумя квартирами. Я оперлась на стенку, театрально вытерла рукой якобы выступившие на глазах слезы и шумно втянула воздух носом.

— Мы — два дурака.

— Неожиданно, — Федька прислонился к стене напротив меня.

— Ну а чего мы сейчас такие напряженные?? Ведь сколько уже свиданий отгуляли? — кажется, я начала сердиться на саму себя за ненужные нервы и судороги. — А, прости, надо бы тебя в дом пригласить.

— Да я могу и здесь рецензии почитать, — Федька сложил руки на груди, закинул одну ногу на другую и насмешливо посвистел.

— Нет уж, пойдем в дом, — я поймала парня за рукав толстовки и потянула за собой в квартиру.

У нас дома было всего две комнаты, одну из них когда-то делили мы с сестрой, вторую занимали родители. Я вежливо открыла ногой дверь в свою комнату и рукой пригласила Федьку войти.

— Итак, я медленно вхожу в святая-святых — родные пенаты самой Лилька Коралловой, — загробным голосом вдруг проговорил Федор, делая два долгих шага и оказываясь в моей комнате. — Эй, чего дерешься?!

— Будешь тут устраивать мне Эдварда Радзинского — пойдем рецензии к тебе на репетицию переделывать, — я ехидно улыбнулась, понимая, что на репетиции Федька как угодно извернется, но будет танцевать.

— Спешу и падаю, — в тон мне ответил парень и огляделся. — Странно, ты же девушка. А где плюшевые мишки, розовые бантики и куча гламурных штучек по всей комнате?

— Весь этот пылесборный хлам давно валяется на помойке, — я плюхнулась в компьютерное кресло и крутанулась на нем. — Мишки, это, конечно, мило и прикольно, но что с ними потом делать? После дарения?? А бантики не мой стиль, ты меня вообще в бантиках представляешь????

— С трудом, — рассмеялся Балдурин и присел на диван-кровать. — Ты ж вся такая строгая, офисная женщина!

— Ты какой-то подозрительный сегодня, — я подкатила к Федьке поближе. — Кто тебя с утра уже на кафедре подорвал?

— А что?

— Язва в тебе сегодня открылась, кошерная такая, прибить аж хочется!

— Рецензии давай, язва, — рассмеялся Федька и успел погладить меня по щеке, когда я оттолкнулась ногами, отъезжая к столу.

— Вот смотри, это, — я передала часть листочков Феде, — примеры рецензий, Григорий Петрович дал. А это — мои. Ох и поизвращаться пришлось, чтобы не написать две одинаковые рецензии.

— Знакомые рецензии, — ухмыльнулся Федька, разглядывая листочки с примерами. Я подобралась и вся обратилась в слух. На задворках сознания всплыло воспоминание о том, что автор этих рецензий едва не завалил защиту диплома.

Я смогнула и уставилась на Федьку.

— Это твои рецензии??

— Да. — Федька рассматривал листки, словно они были пять минут назад извлечены из нутра гробницы Тутанхамона. — Два года назад писал для защиты бакалаврского диплома.

— Я тут легенду слышала, — начала я осторожно, развешивая уши, как большие локаторы, — что автор этих рецензий едва не завалил защиту...

— А? — Федька вынырнул из изучения своих же собственных рецензий и вопросительно посмотрел на меня. — Завалил??

— Едва не завалил.

— А, да, было дело. А ты откуда знаешь? — удивился вдруг Федька. — Ты ж тогда еще совсем шоколотой была.

— За шоколоту жирный минус к карме, — с невозмутимым видом парировала я. — Григорий Петрович тебя слил, он же у нас любитель краснодипломников. Вот и проговорился, когда выуживал твои рецензии из пыльного шкафа с таким видом, будто достает реликвию, достойную самого Папы Римского.

— Понятно, — Федор поджал губы. — Что ты так смотришь на меня?

— Жду интереснейшего рассказа с кровавыми подробностями и слюнявым финалом: как Балдурин диплом почти завалил.

В подтверждение своих слов я уперлась локтями в коленки, положила голову подбородком на чашечку из рук и вытаращила глаза.

— Малахова что ли насмотрелась? — недовольно заворчал Балдурин. — Грязное белье постирать захотелось???

— Ты глаголь-глаголь, вечер долгий. — Я продолжала таращиться и смущать Федяку.

— Подстава. — Федька откинулся на спинку дивана и отложил рецензии в сторону. — Ладно, сама напросилась. Только я особо рассказывать не умею, поэтому в двух словах. Примерно за месяц до защиты диплома я познакомился с симпатичной девочкой. Голова была забита только дипломом, я носился между Петровичем, библиотекой и интернетом как угорелый, ничего не замечая вокруг. И как-то выходя от Петровича столкнулся с Машей. Она проходила мимо, а я выходил из двери. В общем, уронил я ее...

Я вздрогнула: мы с Федькой познакомились примерно так же. И перед знакомством я тоже бегала как сумасшедшая, внося поправки и дополнения в диплом.

— Естественно, кинулся поднимать, извиняться. А она смеяться начала. Я смутился, еще кучу раз извинился и позорно сбежал. А потом мы стали все чаще встречаться в коридорах, на выходах из аудиторий или корпусов. И я решился подойти и познакомиться. Потом мы начали встречаться, появилась взаимная симпатия.

— То есть у тебя появилась девушка? — я пыталась незаметно нервно подергать лопатками, прогоняя надоедливых мурашек, медленно расползающихся по моей многострадальной спине.

— Типа того. Все было хорошо, красиво и замечательно, у нас даже был секс. — Тут Федька почему-то покраснел. — А потом, за неделю до диплома она пропала. Перестала отвечать на звонки, смс-ки. В аське постоянно была офф-лайн, в университете не появлялась, потерялась, в общем. Я не находил себе места, искал ее где только мог. И вот апофеоз: три дня до диплома, в голове ни одной умной мысли, преподаватели, глядя на меня, начинали впадать в тихую панику, а я сам часами сидел на кафедре у компьютера и гонял "танки". Сижу, ни на кого внимания не обращаю — и тут приходит смс. "Я беременна".

Я чуть не упала со стула, но была вовремя подхвачена Федькой, который спас мое лицо от встречи с полом.

— Что она?! — я перебралась на диван, все-таки понадежнее, чем стул.

— Беременна, — Федька сцепил руки, взгляд его стал каким-то жестким, а голос глухим.

— У меня какое-то нехорошее ощущение, что это какой-то розыгрыш.

— Так оно и было на самом деле.

— ЧТО?!!!!!!

— Да, именно. Я об этом узнал буквально перед самой защитой. В тот момент я только и делал, что смотрел на смс и пытался ей дозвониться. Но телефон снова был отключен. Что тут началось: родители были в шоке, преподаватели пили корвалол, а я писал заявление в милицию на поиски человека. Какой там диплом!!! Я и думать забыл про него, ведь моя девушка, к которой я испытывал очень нежные чувства, непонятно где, да еще и в положении.

— А ты чертовски благороден, — не удержалась я от комментария.

— Был. — Уточнил Федяка. — Мой диплом спасла невообразимая случайность, когда я вечером перед защитой пришел в ботанический сад, уселся в самом неприметно углу и попытался справиться с эмоциями, что вообще не давали думать. Минут через двадцать в сад ввалился шумная компания, которая громко смеялась над какой-то удачной шуткой. Спустя некоторое время до меня дошло, что они смеются надо мной и как клева Машка поставила "зарвавшегося ботаника на место". Представляешь, они радовались тому, что я на волосок от отчисления из-за почти заваленной защиты диплома.

— Не поняла, это серьезно??? Кто-то решился на такой жуткий розыгрыш, только чтобы проучить тебя??

— Есть люди, у которых чувство зависти преобладает над остальными, — Федька пожал плечами с таким философским видом, будто это не он переживал кошмарную неделю перед защитой.

— Лопатой убила бы... совковой, чтобы мучения и агония длились подольше, — сжала я кулаки. Мне даже было страшно представить, как можно придумать вот такое издевательство над человеком. И как Федька все это выдержал? — И что дальше?

— Ничего. Я внимательно выслушал, все, что они там городили, понял примерный план по выпиныванию меня из университета — и на следующий день защитился просто блестяще. Видела бы ты счастливые лица преподавателей, как будто каждый из них в тот день как минимум доктора получил!

— А эти?

— Не знаю, мне после ботанического сада стало все равно.

— А Маша?

— Она писала еще пару раз, но я только один раз ответил что-то вроде "Я все знаю о твоем плане, беременность — обман", и перестал обращать на нее внимание.

— Да уж, сурово как, — я почесала в макушке. — Я бы на клочки порвала этих дебилов.

— Верю. Но я не стал опускаться до их уровня.

— Так, короче, с рецензиями разобрались! — я, не заботясь о том, что могу помять драгоценные листочки, ногой спихнула их с дивана и улеглась головой на колени Федьке. — Перерыв на полчаса, нам надо помедитировать!

— Так мы еще не начинали! — сделал вялую попытку возмутиться мой халявной натурой Балдурин.

— Успеешь. Если это были твои рецензии — тогда я просто не могла написать фигни. Помни, я ведь тоже защищаюсь у Грегория Петровича, а значит, не ниже тебя уровнем.

— Да, уж, кто бы мог подумать, блондинка — и красный диплом, — улыбнулся мне Федя и провел рукой по моим кудряшкам.

— Но-но, — усмехнулась я и погрозила пальцем. — Цвет волос здесь ни при чём! Основную роль играет наследственность! У меня очень умная мама и бесконечно находчивый папа. Ой, ты представляешь, что он учудил буквально неделю назад. Живет в нашем подъезде...

И я углубилась в рассказ о том, как папа пытался победить вредную тетю Нину и ее кошек. Не знаю, почему, но мне показалось, что надо отвлечь Федьку от неприятных воспоминаний, да и самой хотелось скинуть неприятное липкое ощущение дежавю.

К концу вечера ощущение дежавю практически сошло на "нет", а Федька с упоением целовал меня. Родители по моей просьбе аккуратно задерживались у моих бабушки с дедушкой, и нам абсолютно ничего не грозило.

— Ты такая красивая, — прошептал Федька, глядя мне в глаза. Я пальцем провела по щеке парня и прижалась к ней. Мне было так хорошо, что свои ощущения я могла передать только прикосновениями: жаркими, требовательными, ласкающими. Говорить о чем-то не хотелось, и мы молчали, смотрели друг другу в глаза и целовались. В сердце поселилось бескрайнее спокойствие, и впервые я окончательно расслабилась в руках мужчины.

Стремительно полетели последние недели мая. Федька с ребятами постоянно занимались, шлифуя трюки и номера. На соревнованиях надо было выстоять несколько батлов против соперников, а так же показать два командных номера. Когда я увидела их основной номер — долго хлопала в ладоши и орала, что в Москве они порвут всех на георгиевские ленточки. Ромка рассмеялся и обозвал меня "блондинистой оптимисткой", за что схлопотал от меня прилетевшим полотенцем, а серьезный Ваня пообещал, что мешок с ленточками они обязательно привезут мне в качестве сувениров. Мой диплом доживал последнюю стадию доработки, Григорий Петрович приглашал меня теперь только на демонстрацию презентации, которую делала я под сонным руководством Балдурина. Видите ли, в тот день он много занимался со своим научником и страшно не выспался ночью, подготавливая материал. Поэтому Федька лежал на диване, слушал мои баталии с самой собой и угукал, как ему, казалось, в нужных местах.

— Всех выпроводил? — улыбнулась я, глядя, как Федька неторопливо входит в репетиционный зал.

— Ага, еле вытолкал, — парень присел рядом со мной на стол, и устало сгорбился. — Все перевозбуждены предстоящими соревнованиями и просто невообразимо невыносимы!

— Как ты устал, аж литература из тебя поперла, — я придвинулась ближе к Федьке и оперлась подбородком о его плечо. От парня пахло потом и его неизменным парфюмом. Но запах пота не шибал в нос, как это бывает у некоторых, а лишь напоминал, что последние три часа этот мужчина упорно тренировал сложные и где-то даже опасные трюки. Я изучала то, как шея Федьки переходит в линию плеч, спотыкается о лямку черной майки и упирается в мой подбородок. Я закрыла глаза, вдохнула запах уставшего Федьки еще раз и лизнула его плечо.

— Хотела попробовать, какой ты на вкус, — смущенно пробормотала я, заметив удивленный взгляд парня.

— Иногда ты совершаешь абсолютно непредсказуемые поступки, — усмехнулся Федор. — И какой я на вкус?

— Соленый, — в моем животе вдруг дернулась какая-то струна, я дунула на шею Федьке и поцеловала его за ухом. Мои губы ощутили, как вздрогнул парень, как мурашки поселились на его коже, а интуиция заворчала что-то о том, как расширяются от изумления глаза Балдурина.

— Только попробуй что-нибудь сейчас противное спросить, — я спряталась за плечом парня, совершенно не понимая, что на меня нашло, и почему я поцеловала Федьку в шею. Внутри что-то разворачивалось, проникало во все клеточки тела и грозило разорваться меня на ионы. Мне отчаянно хотелось сделать это еще раз.

— Соблазняешь меня? — хриплым голосом спросил Федор. Он ни на сантиметр не сдвинулся со своего места, хотя я скулой ощутила, как напряглось его тело.

— Наверно, — еще тише прошептала я. — Мне почему-то захотелось сделать это, может, вспомнила ту дурацкую игру в карты, где ты учил меня целоваться эрогенные места. Может, я ищу их у тебя?

Федька не сказал ни слова, но поменял положение своего тела, и теперь я утыкалась носом ему прямо в шею. Словно жертва и вампир.

— Ищи, — в унисон так же тихо ответил Федор, — но и я буду искать их у тебя.

Я обомлела, но затуманенный мозг сообщил, что момент упущен и теперь будь, что будет. Федька поцеловал меня в волосы над ухом, затем провел языком по кромке уха и поцеловал за ним. Я шумно вдохнула воздух и выдохнула его. На шею Федьки. В мгновение ока Федька слетел со стола, придвинул меня к краю столешницы и прижал к себе.

— Лиля, — я с некоторым испугом посмотрела в его расширившиеся глаза. Что с ним? И что со мной? Почему мне хочется, чтобы он и дальше продолжал меня целовать за ухом? Что за дрожь в коленках, что за буря в животе?

— Лиль, маленькая моя. — Федька взял мое лицо в свои руки. — Прошу тебя, подумай о том, что мы сейчас делаем.

— Что мы делаем? — я искренне не понимала.

— Обратно пути уже не будет, — Федька поцеловал меня в губы. — Сейчас я еще контролирую себя, но через секунду уже не смогу больше не поддаваться искушению.

И тут я поняла. Мой маленький тупенький мозг девочки-пятиклашки вдруг осознал, о чем мне сейчас толковал Федор. Встали на свои места ощущения в животе, дрожь в коленках и желание не только целовать Федьку в губы.

Я убрала руки Федьки от своего лица, провела пальцем по его губам и нежно их поцеловала.

— Я поняла, что ты имеешь в виду, Федька, все прекрасно поняла, — я смотрела в его прекрасные глаза и тонула в своих чувствах. — Я хочу этого, с тобой.

Стоило мне сказать последние слова, как Федя придвинулся ко мне еще ближе, крепко прижал к себе и впился в губы. Именно впился! Словно был обуреваем страшной жаждой, а теперь у него в руках источник волшебной воды, который он стремится испить до дна. Никогда он меня так не целовал, с таким напором, страстью, пылом. Я обвила его шею руками и обхватила ногами его бедра.

— Лиля, — простонал Федор, прекращая меня целовать и утыкаясь мне в шею. — Что ты делаешь?!

Ничего особенного, просто мне так удобнее тебя обнимать, дурачок. Ну откровенная поза, да, но мы же с тобой не в фантики играть собираемся! Но ничего этого я ему не стала говорить, лишь прижалась к нему сильнее, стараясь запомнить это потрясающее ощущение, когда мужчина готов на все ради таких объятий. Он просто обнимал меня, целуя в шею и гладя мои бедра. Я прислушивалась к своим внутренним ощущениям и старалась побороть некий страх перед происходящим.

— Федь, — тихонько прошептала я парню. — Только ты аккуратнее, ладно?

— Ты — девушка? — Федор медленно отстранился от меня и внимательно вгляделся в мое лицо. Я кивнула. И вдруг что-то изменилось, но не в худшую сторону. Если мгновение назад я четко ощущала, что Федька готов был сделать это прямо сейчас, то теперь он словно посадил на цепь свое желание и принялся за некий ритуал. Он, не отводя от меня взгляда, принялся расстегивать пуговицы на моей кофточке. Как только они закончились, он развел половинки кофточки в разные стороны и со свистом втянул в себя воздух.

— Можно, я ничего говорить не буду? — кажется, слова давались ему с трудом. Он принялся целовать меня, при этом его руки стали нежно поглаживать мой живот, груди, плечи, шею. Я закрыла глаза и подалась вперед, но Федор удержал меня на прежнем расстоянии.

— Не торопись, дай мне налюбоваться тобой. Какая же ты красивая, — тихо прошептал Федька и принялся целоваться меня в щеки, шею, плечи. Спускаясь все ниже и ниже. Его губы добрались до грудей, а руки спустились к животу, прошлись по поясу юбки, на мгновение застыли над пупком и остановились на бедрах. Не знаю, как это описать. В животе было то холодно, то жарко, на местах прикосновений губ и рук Федьки вспыхивал секундный пожар, который дальше расползался приятным будоражащим теплом. Я сжимала руки на плечах у Федьки и еле сдерживалась, чтобы не застонать. Но едва Федору стоило губами прикоснуться к моим соскам, которые он освободил из лифчика, как я непроизвольно застонала. Руки парня, до этого поглаживающие мои бедра, на мгновение застыли, а затем поползли вниз. Его пальцы, словно бабочки, порхали над кожей моих ног, заставляя от каждого прикосновения меня выгибать спину и сильнее цепляться за его плечи.

— Не здесь, — его хриплый голос вывел меня из какого-то туманного состояния, в которое меня повергло желание ощутить этого мужчину целиком и полностью.

— По-почему? — я с трудом сосредоточила глаза на лице Федьки и облизала пересохшие губы. Парень тут же поцеловал меня в них и стал застегивать мою кофточку. Пальцы плохо слушались Федьку, и он потратил на это дело почти пять минут.

— Потому что ты достойна большего.

Я еще пару секунд посоображала, затем остановила руки Федора, которые почти справились с непослушными пуговицами моей кофточки, и требовательно заглянула ему в глаза.

— Я понимаю, что достойна большего, но тебя я хочу здесь и сейчас.

— Лиля, — прошептал Федька.

Не знаю, как вязались мои слова с образом девочки-отличницы, но в тот момент я себя ощущала ребенком: если не дать мне желаемое — меня на кусочки разорвет от неосуществленного желания. Так случился мой первый секс: на матах, в репетиционном зале, с самым прекрасным человеком на всей Земле. Которого я любила больше всего на свете.

— Слушай, помнишь, ты мне про кошатницу какую-то рассказывала? — мы сидели в кафешке, пили кофе и, пользуясь халявным вай-фаем, играли в линейку. Кстати, я была в шоке, когда узнала, что этот ботаник еще и в он-лайн игрушки играет! На мой ехидный вопрос "И как ты все успеваешь?!" Федор невозмутимо ответил, что изучает способность Гая Юлия Цезаря делать тридцать три дела одновременно, и у него в последние полтора года это стало неплохо получаться.

— Помню, — я добила моба заклинанием и присела отдохнуть. В линейке я играла за милую орчанку-магичку. Или шаманку по-другому. Федор долго смеялся, глядя на то, как я выбирала себе героиню. И когда я, три раза перебрав все представленные в игре расы, выбрала эту жуткую женщину, Федяка сполз под стол и трагичным голосом сообщил оттуда, что в игре со мной встречаться он не будет. Но стоило моему персу появиться в игре, как тут же примчался с другого континента на помощь. Перс самого ботаника был красивый статный паладин-мечник, увешанный всевозможным дорогущим добром, с большим волшебным мечом, который постоянно доставал из ножен и размахивал им. Мой перс тут же по кругу обошел вокруг паладина, потыкал в него пальцем и присел поржать.

— Чего смеешься? — почти обиделся тогда Федор.

— "И ты выходишь ко мне, ты похожий на торт, такой же белый и красивый — никому не отдам", — дурашливо пропела я в ответ. — Ты прям весь такой прекрасный, аж глаза слепит. Специально такого "красявого" перса подбирал?

— Нет, так получилось, — мне показалось, или Балдурин покраснел?!

Федька помог мне быстро прокачать моего перса до нужного минимального уровня, и когда я стала более-менее опытной магичкой, потащил меня в страшные земли, заселенные почти бессмертными мобами. В основном он дубасил мобов мечом, я же стояла за спиной, прикрывала его щитами и насылала разные проклятья и заклинания на мобов. Надо сказать, справлялись мы неплохо, даже пару раз умудрились пройти дорогие квесты. Но играли мы не так часто, обычно вечерами, когда не хотелось идти на тренировку или в парк к лошадям.

— Так что там? — перс Федьки подсел рядом, а сам парень выглянул из-за своего ноутбука.

— Там вообще все весело было, — я отодвинула свой ноут и отпила кофе, который из-за игры стал холодным. — Рассказываю...

Папка из-за последнего нашего разговора относительно тети Нины дня три ходил смурной и громко думающий. Нет, думал он про себя, но все отражалось на лице и в жестах. Нервничал мой папандер, поскольку видел счастливое лицо тети Нины, уменьшающийся кошачий запах на лестничных площадках и загадочного Геныча. Собравшись с духом, папа вызвал Геныча на "сурьезный" разговор. Я, как вездесущая личность, естественно присутствовала при этом разговоре. Правда, никто об этом не знал.

— Геныч, поговорить надо. — Папа мял в руках незажженную сигарету. Как будто о своем ребенке переживал, чуть не фыркнула я, но тут же одернула себя, ибо сама так же переживала за тетю Нину. Она в последнее время стала совсем другой, вежливой и улыбчивой дамой, с красивой прической и лучиками-морщинками возле глаз.

— Давай поговорим, — Геныч широко улыбнулся. — За выигрыш?!

— О, выигрыш, — ага, папа совсем забыл, что должен мне и Генычу кругленькую сумму зеленых бумажек. Наконец-то куплю себе белый свитер! — О нем чуть позже. Я тут о предмете нашего спора. О Нине.

— А что с Ниной? — забеспокоился Геныч.

— Да понимаешь, мы тут с дочей сообразили, что достаточно злобную шутку сыграли с этой женщиной. Да, она подчас бывает неприятной дамой, иногда ужасно визгливой и словопоносящей, но спорить на нее было все-таки не по-джентельменски, — папа сломал вторую сигарету и выкинул третью в урну. — Вообщем, эта, ты извини нас, что втянули тебя в такую историю, и что тебе теперь приходится встречаться с Ниной.

— Да все в порядке, друг, — улыбнулся широко Геныч и хлопнул моего папика по плечу. Папа пошатнулся, но смог удержаться на ногах. — Мне Нина очень нравится, она хорошая женщина. А как готовит!!! И кошки у нее нормальные, половину уже раздала.

Челюсть отца медленно, но верно искала себе место на коленках. А Геныч все расписывал и расписывал, какая чудесная женщина наша тетя Нина. И когда на гору эпитетов и восклицаний свалилась последняя новость "А на следующей неделе мы переезжаем ко мне", папа решил, что безопаснее облокотиться на стену и судорожно все-таки закурить. Прям как после бурного секса. Я тоже была ошарашена подобными заявлениями, но курить не хотелось.

— Это что же получается, — папа поскреб в затылке, — я тут вместо перевоспитания тети Нины в сваху поиграл?

— Ага, за что тебе огромное спасибо! — Геныч снова хлопнул папика по плечу. Тот поморщился и стал пытаться незаметно растирать место уже ушиба.

— На свадьбу-то хоть позовете? — решил со своей стороны добить друга папа, надеясь, что подобные слова в огород заядлого холостяка точно что-нибудь сдвинут в мозгу Геныча.

— Мы просто распишемся, но банкет будет обязательно. — Пришла моя очередь опираться на стену и зажимать рот от смеха. Вот это здрасте приехали!!! Вот это скорость перемещения тел в пространстве и смены полярностей!!! А все задумывалось куда банальнее и проще.

— Нормально вы в семье развлекаетесь, — усмехнулся Федька, выслушав мою историю до конца. — Но я рад, что психика тети Нины не пострадает.

— Это точно. Кстати, друг мой! Давно спросить хочу! — я изловчилась и сдернула с головы моего парня его ужасные очки. — Почему ты не ходишь в линзах?! Все время в этих ужасных очках?

— Потому что у меня аллергия на линзы. Максимум, сколько я могу в них проходить — это два часа. Потом глаза начинают чесаться, кашлять и чихать соплями, — Федька встал из-за стола, обошел его по кругу, прижал меня к стене и выдернул свои "гроглы" у меня из рук.

— Чихать соплями — это серьезная заявка на победу, — я попыталась вернуть трофей, но тот уже успешно был водружен на свое законное место.

— Коралова, не трогай очки, а то я твоего перса на флажки изрисую, — Федор крепко поцеловал меня и сел обратно на свое место. — Еще кофе?

— Чаю и шоколаду! А ты все линзы перепробовал? Есть ведь одноразовые.

— Я, конечно, похож на рокфеллера, спасибо за комплимент, но это не так. — Федька жестом подозвал официантку и повторил мой заказ. — К тому же, я пробовал ходить в линзах-однодневках. Все равно не подходят.

— И ты всегда будешь ходить в этих жутких лупах?! — моя расстроенная морда пересилила обидную фразу и заставила Федьку улыбнуться.

— Не всегда. Выступим на соревнованиях, победим всех и вся, заберем первый приз — и тогда поеду делать себе операцию на глаза.

— Кого?! — я как-то даже и не подумала, что сейчас это делают почти везде, словно зубы ремонтируют.

— Операцию на глаза, — терпеливо повторил Федька. — Я уже все анализы сдал, процент восстановления зрения до нормального — 98%. Осталось добавить недостающую сумму — и вот он я, красивый человек без очков.

— А сколько еще надо добавить? — осторожно спросила я.

— Не помню, немного, что-то около десяти тысяч.

— Эм, скажем так, сумма не маленькая!

— По сравнению с той, что я сам накопил — небольшая.

— Ты вообще монстр! — я пересела к Федьке на колени, снова сняла его очки и заглянула в красивые карие глаза парня.

— Что ты там видишь? — Федор обнял меня за талию. — Так внимательно что-то пытаешься разглядеть в моих глазах.

— Да вижу одну бутылку пива, вторую, третью. Тяжелый вечер тебя сегодня ждет, однако! Ручку позолоти, яхонтовый! — мне в руку тут же упало рассыпчатое печенье с шоколадной крошкой.

— Я не работаю за еду!!! — возмутилась было я, но Федька умудрился быстренько сунуть мне это печенье в рот. Ммм! Вкусно!

— Ладно, теперь я работаю за еду. О, чай! — я пересела обратно на свой стул, придвинула ближе ноут и хищно посмотрела на Балдурина. — Еще квест?

До начала соревнований осталось буквально пять дней. Федька чувствовал зарождающееся внутри волнение, такое, словно тебя вот-вот накроет огромная волна соленой воды, но не смоет, а понесет на своих могучих водах, словно легкое перышко. Ты будешь скользить по грозной стихии, рискуя каждое мгновение свалиться в воду и утонуть, но, тем не менее, все равно ждешь эту волну, плывешь ей навстречу.

На репетициях отрабатывались только сложные трюки и репетировалась синхронность выполнения танцевальных движений. Лиля всегда была рядом, и своим острым язычком нередко раззадоривала его и ребят на исполнение еще более безумных трюков, чем задумывались ранее. Она вообще стала его музой, с момент появления этой дерзкой девчонки в его жизни Федька стал ко всему подходить с большим вдохновением. Особенно это отражалось на танцах, движения в которых стали более яркими.

Но в каждой бочке меда есть своя малюсенькая, но ложка дегтя. В последнее время все чаще и чаще стал досаждать в аське Дима, которого Лиля отшила на втором или третьем свидании, так и не дав себя хотя бы "пощупать", как гнусно выражался этот подонок. И кто ж его за язык тянул соглашаться на этот чертов спор?! В мужика решил сыграть, идиот. Теперь вот приходиться выкручиваться, врать, тянуть время, пытаясь придумать, как избавиться от этого груза. Но сегодня, наконец-то, оба догадались встретиться и выяснить все до конца.

"Надо поскорее утрясти это чертово недоразумение и позвонить Лиле, заждалась, небось" — Федя вошел в ботанический сад и взглядом стал искать людей, которые позвали его сюда. Встречаться с ними хотелось ровно столько же, сколько заходить в процедурный кабинет на больнючий укол. То есть, совсем не хотелось. Но эти трое уж слишком оборзели, стали угрожать и что-то пытаться предъявить. А позволить им трогать Лилю Федька никак не мог, слишком хрупкой и нежной был его цветок, чтобы к ней прикасались чьи-то мерзкие "рукли".

— Что-то ты долго! — ехидно позвал его с одной скамейки, укрытой листьями лианы, молодой человек, одетый в элегантные черные рубашку и брюки.

— Мне некуда торопиться, — спокойно ответил Федор, подойдя поближе к скамейке. Помимо одетого в черное щеголя, там еще сидела парочка его прихвостней, выглядевших чуть менее респектабельно, но это и нормально для тех, кто старается жить в тени своего "босса".

— Что скажешь, ботан? Как там твоя подружка?

— Мне нечего тебе рассказывать.

— Да ладно? А как же спор? Сдаешься?

— Да, подумываю об этом. — Федор чуть сжал ручку сумки, стараясь сдержать порыв врезать говорившему.

— Да ладно?! Серьезно?! Не случился что ли секс?? Ты же был так уверен в себе!!!

— Какая тебе разница, случился или нет. И говори потише.

— Что, боишься, что твоя принцесса Лилечка услышит? О том, что ты спорил на нее и секс с ней?? — щеголь рассмеялся. — А давай мы ей обо всем расскажем?

— Только попробуй! — процедил сквозь зубы Федя, чувствуя, как рухает в пятки сердце. Этот гад траншейный мог сделать что угодно, вплоть до приведения своей угрозы в действо. Тогда выстроенные с диким трудом отношения с его маленькой Лилей пойдут не просто прахом, а мировым кризисом по планете.

— И попробую, — Дима улыбнулся, девушкам эта улыбка показалась бы привлекательной, но Федя в ней увидел только оскал жабы. — Мне терять нечего, а тебе, по ходу, есть что. Влюбился что ли в эту недотрогу, а?

— Не твое дело. Ты закончил? Мне идти пора.

— А ты не торопись. Рано или поздно она все равно все узнает. И даже если этот спор ты выиграл, — Дима подался вперед, и вмиг лицо его ожесточилось, — то кроху свою ты потерял. Она тебя никогда не простит.

— Ты не посмеешь! — уже не скрываясь, Федя сжал кулаки. Сердце бухало, словно колокол на Пасху.

— Она предпочла тебя, ботаника недоделанного, мне! И ты думаешь, я так просто все это оставлю? — Дима вскочил со скамейки и почти вплотную подошел к Балдурину. — Ты, чмо! Два года назад тебе просто повезло, что тебя не выгнали из универа, что успел собрать свои сопли и защититься.

— Так это был ты? Ты затеял эту баланду с мнимой беременностью?! — в глазах у Федора начало темнеть от закипевшей злости. — Чем же я тебе так не угодил, позволь узнать?

— Да своим чмошным существованием! — процедил Дима. — Тоже мне, мозг номер один. Знал бы ты, как меня бесит только одна твоя рожа, ботан хренов! Ничего из себя не представляешь, а все только и говорят "Балдурин, Балдурин!" Даже девки всего факультета готовы сдаться тебе при одном твоем пожелании. Достало выслушивать от каждой "Ах, наш Балдурин! А ты знаешь, что Балдурин..."

— Да пошел ты! — и больше не говоря ни слова, Федор развернулся и стал пробираться к выходу из ботанического сада.

— Она все равно узнает, какой ты двуличный! — проорал вслед ему распсиховавшийся Дима.

— Надеюсь, что ты простишь меня, маленькая моя, — Федька лихорадочно соображал, пытаясь придумать план, как преподнести весь сложивший бред, который сейчас разворачивался у него на глазах. Не зря говорят, что всегда надо думать, прежде чем говорить какие-то слова или совершать поступки. Сейчас Федя страшно жалел о том дне, когда столкнулся с Димой, который абсолютно непонятным образом вызвал его на спор. Что тогда взыграло в парне: злость, или мальчишеская, уязвленная гнилыми словами Димы, гордость, или стремление доказать всему свету, что эта девушка, самая прекрасная и нежная, будет только его — Федька уже и не помнил. Помнил только, что после второго свидания напрочь забыл о споре, а на третье убедился в том, что беззаветно влюбился в эту шкодливую, непокорную и восхитительную девчонку по имени Лиля.

Ошарашенная услышанным разговором Юлька еще минуту или полторы сидела и просто соображала: что такое сейчас вообще происходило в зарослях на соседней скамейке?! То, что она услышала, а точнее, случайно подслушала, больше походило на бред больного. Голос Федьки она узнала сразу, второго говорившего — смутно. А вот когда услышала слова "спор", "секс" и "принцесса Лилечка" — так вообще впала в ступор. В голове стала складывать неприятная картина, разбавленная собственными измышлениями, что помешало девушке до конца дослушать разговор.

"Надо срочно бежать к Лильке, вообще жопа какая-то получается" — расстроенная Юлька шеметом собрала тетради со скамейки и пулей вылетела из ботанического сада. На выходе она едва не сбила Балудрина, который стоял у дверей и что-то искал в телефон.

— О, Юля, привет, — поднял он на девушку слегка растерянный взгляд.

— И тебе не хворать, — почти прошипела Бестерева, набирая вторую космическую. Некогда ей было точить лясы с этим уродом. А ведь она поверила этому ботаникусу, что он хороший, что не обидит Лилька. Лилек ведь маленькая балбеска, старательно корчит из себя сильную, а на деле за маской прячется хрупкая маленькая девочка со смешными вьющимися хвостиками. "Господи, не дай бог еще и Никитос такой скотиной окажется" — с такими мыслями Юлька выскочила из университета и припустила к остановке.

Когда звонок подруги начинается со слов "нам надо срочно поговорить, это очень серьезно" — в животе тут же начинается зима. На застывший ледяным комом желудок опускаются противные мокрые снежинки плохих предчувствий. Дробным звуком отдаются в голове перестукивающиеся замерзшие кишки, и сердце слабо пытается разогреть кровью впавший в спячку организм. Так произошло и со мной, когда позвонила Бестерева и каким-то бесцветным голосом сказала мне ту злополучную фразу. У меня сразу рухнуло все: руки, стул и дипломный проект. Он так вообще кучей листов разлетелся по комнате. Не знаю почему, но я почувствовала тухлый запах "грязного белья".

— Что случилось? — прошептала я в трубку, пытаясь отогнать нахлынувший липкой массой противный страх.

— Я буду у тебя через пять минут, никуда не уходи.

И все, гудки. Я села на пол и стал собирать листки с текстом диплома, а в голове крутились слова Юльки и ее голос. "Не хочу!!! Не хочу ее видеть!!!" — разом запаниковало все во мне. Не замечая, как руки сминают и даже практически рвут дипломную работу, я заметалась по комнате, пытаясь найти укрытие от надвигающейся беды. И почему я в тот момент решила, что все, пришла катастрофа? Может, тон голоса Юльки не оставил мне никаких сомнений?

Тренькнувший звонок заставил меня вздрогнуть и в очередной раз рассыпать листки с текстом. Я помедлила три-четыре секунды и пошла открывать. Подруга вошла в квартиру неким мрачным готом, на лице которого была написана вся скорбь этого бренного мира. Нет, у нее не было боевой раскраски "морда белая, а глаза, как жопа негра". Просто выражение лица было настолько мрачным, что даже солнце спряталось за тучи.

— Бестерева, ты чего меня пугаешь, словно пять минут назад случился конец света и на улице полно зомби? — я попыталась пошутить, но тяжелый взгляд подруги заткнул меня на полуслове.

— Где Балдурин?

— Тут его нет однозначно. — Я снова села собирать листочки. — Они уезжают через два дня, вовсю готовится к соревнованиям.

— М, вот как. Скажи-ка, у вас с ним было что-то мега-серьезное?

— Что под "мега-серьезным" ты подразумеваешь? — недоуменно уставилась я на подругу. Ее поведение мне нравилось все меньше и меньше. И при чем здесь "ботаникус"?

— Секс, — коротко отрубила Бестерева. — Так, судя по сладкой роже, секс у вас был. И не раз.

— Да ну тебя к бабуинам в Африку!!! Зачем тебе эти подробности! — возмутилась я, подбирая последние листки с пола и укладывая их в папку. Одновременно попыталась прикинуть, сколько придется перепечатать из-за моей криворукости и неврозности.

— А к тому, что Федька твой сука последняя! — Бестерева резко присела напротив меня, выдернула папку из рук и отшвырнула ее под стол. Я ошарашено проводила взглядом свое взрощенное бессонными ночами детище и вернулась к созерцанию сосредоточенно-хмурого лица Юльки.

— Ты чего ругаешься? И почему Федька сука? — я ни черта не понимала.

— Господи, какая же ты все-таки блондинка, — Юлька расстроено рухнула на пол и тихо проговорила. — Спорил на тебя твой Феденька. Что уложит тебя в постель по твоему же желанию.

— Как спорил? С кем спорил? — заикаясь, спросила я.

— С парой дебилов с нашего потока. Которым ты еще год назад дала отлуп, даже не сходив с ними на свидание. Вот они и отыгрались.

— Что, простите? — до меня все еще не доходил фарс всей ситуации. — Отыгрались?

И тут я уловила оттенок жалости, мелькнувший в глазах подруги.

— Прости, я все еще не понимаю, что случилось, — я последовала примеру подруги и села на пол. — Федя спорил, что уложит меня в постель... То есть, ты хочешь сказать, что все наши с ним отношения — это результат какого-то спора? Что все не по-настоящему, а только ради победы?

Только подруга открыла рот, как я метнулась к ней и закрыла его рукой.

— Ничего не говори, молчи! — наверно, взгляд мой сделался безумным, ибо глаза Юльки расширились от страха. — Я не верю!! Не верю, что он мог поступить со мной так жестоко! Он любит меня!!!

— Я слышала все своими ушами. Их разговор, от начала и до конца, — губы подруги сложились в упрямую злую линию. — И Федька подтвердил сам факт спора и его предмет! Ты думаешь, мне так важно соврать тебе??? Развести вас с Федькой по разные стороны реки? Да я чуть не плакала от умиления, когда видела вас двоих за ручку!!!!! Ты же цвела рядом с ним, у тебя глаза светились!!!!!! Но то, что я слышала... я не могу, чтобы тебя окунули в грязь!

Я на мгновение закрыла глаза и попыталась вдохнуть воздуха, но легкие явно отказывались работать, сжавшись в молекулу и забившись под клапан сердца, которое бухало, словно работало пять колоколен. В следующее мгновение я почувствовала что-то мокрое и холодное на своем лице, а так же чьи-то шлепки по моим щекам и громкий крик.

— Лиля!!! Господи, да вставай же!!!! — Бестерева лупила меня по щекам, рыдала и заливала все вокруг водой из кувшина.

— Не ори, — тихо попросила я, ощущая, что лежу на полу в очень неудобной позе. — Убери воду и принеси полотенце. Кажется, мы топим соседей.

— Дура, — шмыгнула носом подруга и умчалась в ванную. Я соскоблила себя с пола, оперлась на диван и села в позе лотоса. Мне требовалось подумать и осмыслить все то, что сказала Юля.

"Уложить в постель. По твоему желанию". Странно, что все в нашей жизни в итоге сводится к сексу, даже предмет спора. Интересно, а как Федор докажет им, что он того, уложил меня? Надо проверить, на месте ли мои труселя... господи, о чем я думаю!!! Мой молодой человек, которому я доверилась, в которого я влюбилась, с которым хочу быть везде и всегда — просто развлекался?

— Эй, ты где там? — я задумчиво перевела взгляд с рисунка обоев на Юльку, протягивающую мне полотенце.

— Я в астрале, думаю, просьба не мешать.

— Ты меня напугала до ежей в заднцие!!!

— Не выражайся, — я вытерла лицо. — А то я сейчас начну.

— Лучше начни, чем сидеть вот с таким замогильным выражением лица.

— Ты уверена? — я с сомнением посмотрела на подругу.

— Я уже ни в чем не уверена, — Юлька села напротив меня точно в такую же позу и устало оперлась подбородком на ладонь правой руки. — Ты как?

— Я пока еще не разобрала, — пробубнила я, пытаясь разгрести тот ворох чувств, что постепенно нарастал во мне. Удивление и осознание всей гадости произошедшего немного отступили на задний план, рождая и пропуская вперед понимание, что меня крепко и жестоко обидели. Воспользовались мной для выигрыша в споре, забрали у меня чистоту и невинность, украли сердце и немилостиво растоптали только что. Что человек, который стал для меня настоящим теплым и ласковым солнцем, оказался простым жестяным ведром с помоями, который ради своего прекрасного ЧСД пошел на такой примитивный спор.

— Знаешь, кажется, я хочу убить его. Не одолжишь мне биту? Или где ее можно взять напрокат? — я пыталась взглядом прожечь рисунок на обоях, но мое ментальное "я" упорно сопротивлялось появлению в моем арсенале лазерных способностей.

— Тихо-тихо, давай без крови и соплей. Поступи как нормальная женщина: громкий скандал с битьем посуды и хлопаньем дверей, — Юлька опасливо отодвинулась от меня, явно подозревая о моих попытках открыть "третий глаз".

— Это слишком мелко, совсем не моего уровня. — И тут меня начало трясти. — Кажется, я сейчас буду плакать.

Юлька понятливо кивнула и протянула мне чашку с водой. Я сделала пару глотков, закрыла глаза и уткнулась в шершавую материю полотенца. Все повторялось, все до точки. Не зря у меня тогда возникло ощущение дежавю, когда Федька рассказывал про то, как перед защитой его пытались вывести из игры и оставить без диплома и образования. Месяц до защиты — мы знакомимся с Федькой. Сначала все было по моим правилам, но в какой-то момент я потеряла контроль над ситуацией и поддалась весне, чувствам и губам этого жестокого человека. А меня просто аккуратно и профессионально разводили. Как девочку-лохушку. И я повелась!!! Я поверила, я влюбилась. И что хуже всего, я влюбилась очень крепко, иначе как объяснить тот факт, что в последнее время меня не оставляет желание постоянно видеть и ощущать Балдурина рядом с собой? А после того вечера, когда он сделал меня своей окончательно — я еще и безумно хотела его нежных ласк и трепетных прикосновений. Но погоди, неужели это тоже все была игра??? Неужели можно играть так натурально?!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Через какое-то время я поняла, что в голос плачу в полотенце, а Юлька сидит и крепко меня обнимает.

— Юлечка, милая моя, за что?! Почему он так со мной? Я ведь его не обижала!!! А он..он...он ведь сделал меня инвалидом! Я же люблю его, я жить без него не могу-у-у-у!!!!!!

— Тише милая, тише, у тебя соседка внизу психованная, у нее ребенок трехмесячный, будешь кричать — она милицию вызовет. А тебя плачущей и некрасивой видеть не должен, — Юлька гладила меня по спине и, кажется, целовала в волосы. А меня колотило, из груди рвались какие-то странные хрипы, в мозгу постоянно возникали воспоминания о том, как было хорошо. И что это хорошо — всего лишь обман, игра.

Так, обнявшись и уткнувшись друг в друга, мы просидели часа два. Полотенце превратилось в мокрую сопливую тряпку, я — в опухшую истеричку, а Бестерева постоянно скидывала звонки Балдурина.

— Что делать будем? — задала я мучавший меня вопрос. — У меня нет ни мыслей, ни плана, вообще пусто в голове.

— Не знаю. Постучи по моей башне — звенеть будет, — пожала плечами подруга, сердито скинула очередной вызов Балдурина и выключила телефон. — Достал, — пояснила она, увидев мой вопросительный взгляд.

— Почему он звонит?

— Потому что он видел меня, — Юлька устремила взгляд куда-то в потолок. — Наверно, сейчас понял, что я все слышала.

— Как он тебя видел и не сразу сообразил, что ты в курсе?

— Тупой потому что, — в сердцах кинула подруга, — я не стала сразу выходить вслед за этими сволочами, подождала минуты две. А он у дверей задержался, увидел, улыбнулся. А я от души нахер послала. Когда первый раз сбросила с твоего телефона его звонок — видать все понял.

— Странно, что он не здесь до сих пор, — находиться в объятьях подруги было удивительно уютно.

— А он здесь. Сидит во дворе и пишет тебе смс-ки.

— Дай сюда! — рванулась я к телефону, но Юлька оказалась проворнее и спрятала его за спину. — ДАЙ СЮДА!!!!!!!! Почему я не слышала, как он их присылал?!

— Беззвучный режим без вибровызова. Зачем тебе читать?! Что ты хочешь увидеть в этих смс? "Милая, что случилось, почему не берешь трубку???" — передразнила Бестерева явно одно из смс.

— Не твое дело! Это мой телефон, мой парень и мой головняк!!!!!!!!!!

— Да на, читай и трави себе душу, — Бестерева почти швырнула в меня телефоном. Я неловко пожонглировала им и наконец-то нормально взяла в руки. И тут, словно по заказу, пришла очередная смс.

"Нам надо поговорить".

— Ты была права, — я швырнула мобильник на диван и вернулась на исходную позицию на пол. — Не стоило его даже в руки брать.

— Дурного не посоветую, — проворчала Юлька, присаживаясь рядом. — Что делать будешь?

— Не знаю. Впадать в депрессию и выть на луну, — мрачно проговорила я. Что делать я и действительно не знала. Разговаривать и выяснять отношения с Балдуриным желания не было, отвечать на звонки и смс — тем более.

— Диплом, надо помнить о дипломе, — задумчиво произнесла Юлька, глядя на отброшенную папку с проектом. — Ты не должна прогибаться на радость остальным. Пусть думают и говорят о тебе что хотят, но диплом ты защитишь.

— Однозначно, — я вспомнила свои ощущения, когда выбирала тему для дипломного проекта, как составляла план, искала материал, продумывала структуру. Свой особенный мир выстроился в итоге вокруг этой папки, мир, который дал мне чуть больше, чем окружающие люди. Бестерева и предки не в счет. И дать кому-то возможность похоронить мое цветущее царство?!

— Дай-ка мне телефон, — вслед за моей репликой не последовало возражений, и уже через мгновение я набирала смс Федьке.

"Мне некогда с тобой разговаривать на какие-либо темы. У меня диплом. Как освобожусь — так и поговорим".

— Все, баста. Балдурин умер, да здравствует диплом, — я заблокировала телефон и посмотрела на подругу. — Ты поможешь мне? Кажется, завтра наступит первый день боли...

Передать, насколько мне было плохо утром, я, наверно, не смогу. Ночью пришло некое оцепенение, тело лежало, а мозг думал и думал. Мысли пытались сначала быть хаотичными, но затем покорно выстроились в ряд и плелись друг за другом. Я анализировала, вспоминала, оценивала. Нет, нигде ни разу я не отметила какой-то неискренности в словах или поступках Балдурина, все было натуральным. Но все-таки я верила своей подруге, которой действительно не было смысла разводить меня с любимым мальчиком. Почему он это сделал? Почему??? Зачем?! Ведь видел же мои глаза, мои чувства в них, пусть я даже и не сказала ему тех трех заветных слов, которые каждую встречу рвались из меня наружу. Наверно, хорошо, что не сказала. Тогда его победа была бы окончательной, красивой и с фанфарами.

Мое тело по-своему отреагировало на предательство Балдурина: я начала заболевать. Утром начался мелкий озноб, тело ломило, а коже так вообще было неприятны какие-либо прикосновения. Я тянула время, как могла: долго тупила в ванной с зубной щеткой перед зеркалом, расчесывала чуть ли не по полчаса каждую кудряшку, малевала лицо и глаза с особой тщательностью, пила кофе и переключала каналы на телевизоре. Но все равно наступил тот момент, когда надо было выходить из дому и ехать в университет. Сегодня надо было отдать диплом на последнюю проверку, после которой он окончательно перепечатывался и подписывался.

На улице светило непомерно яркое солнце, весело щебетали пташки, и задорно зеленела трава. Июнь, самое начало лета, которого я так ждала, и именно самое начало было испоганено таким мерзким способом. Предательство! Это слово стучало в моем мозгу в такт сердцу, наполняя то горечью и обидой. Почему так? Почему со мной? Что?! Что я ему сделала такого ужасного, чем заслужила? Затащить в постель!! И с каким искусством это было сделано, боже мой!

Я крепко зажмурилась, давя непрошеные слезы на корню. "Тушь потечет" — наказала я организму.

В университете в самом разгаре была зачетная неделя. Кто-то сидел на подоконниках и листал тетрадки, либо что-то решал или списывал. Кто-то ожидал своей участи возле дверей аудиторий, теребя или просматривая тетради с лекциями. Многие просто куда-то неслись, сломя голову: либо печатать курсовые, либо ксерокопировать шпоры, или оба действа одновременно. Я поднялась на кафедру иностранных языков и постучалась в преподавательскую.

— Григорий Петрович? — я зашла в кабинет и застыла на пороге. Напротив моего научного руководителя сидел ОН.

— А, Коралова?! Здравствуй, заходи, пожалуйста, — Григорий Петрович широко мне улыбнулся, а вот Федька лишь внимательно окинул меня взглядом. "Дайте что ли пушку в руки, перебила б пол-кабинета" — пронеслась в голове измененная строчка из любимого детского мультика.

— Здравствуйте. Я диплом на проверку принесла, — я подошла поближе к столу, и, стараясь не коситься на Балдурина, достала из портфеля объемную папку. — Вот.

— Так, отлично. — Григорий Петрович ухватился за папку и метнул быстрый взгляд на Федьку. — Слушай, я тебе тут еще одного рецензента нашел, думаю, он и с проверкой твоего диплома неплохо справится. Вот, зовут Федор Балдурин, весьма рекомендую.

— Зачем? — кажется, я сказала это чересчур резко, ибо Григорий Петрович поднял на меня удивленные глаза.

— Ты насчет рецензии или проверки? — Григорий Петрович, честь и хвала ему, быстро отошел от резкости моего тона, и по-барски откинулся на спинку стула. — Чем больше рецензий — тем лучше. Значит, работа действительно хорошая и заслуживает отличной оценки. А проверка — у меня уже взгляд "замылился", я столько раз читал и обсуждал с тобой тему твоего диплома, что могу что-то упустить. А Федор — нет, и он отлично с этим справится. Не первый раз прошу его об этом.

— Я против. Он даже не преподаватель!!! Он студент!

— Вообще-то, Федор уже два года как работает у нас на кафедре, — задумчиво протянул Григорий Петрович, переводя задумчивый взгляд с разъяренной меня на молчаливого Балдурина. — Так, мне в деканат надо, а вы тут обсудите что и как. Приду через полчаса, чтобы была договоренность. Если тебе, Коралова, конечно, нужен отличный диплом.

— Это шантаж! — воскликнула я, но Григорий Петрович бодро хлопнул дверью. Я повернулась к Федору. — Что, решил таким образом со мной поговорить?!

— Если у тебя нет времени — то почему бы не использовать имеющиеся связи, — пожал плечами Федька. — К тому же нам действительно надо поговорить. Об одном неприятном и щекотливом моем поступке. И я хочу сам рассказать о нем, чтобы тебе не дошла информация от других людей в искаженном виде.

— Да? А откуда я знаю, не исказишь ли ты ее?

— Значит, уже дошла информация? — взгляд Федьки погрустнел. — Кто?

— Какая тебе разница?! — я закипала все больше. Кажется, Везувий и Помпеи уступят мне пальму первенства по выбросу газов и пепла.

— Есть разница, и очень большая. Так кто? — Федька встал, но я сделала шаг назад и зашипела:

— Не подходи ко мне, гад! Еще шаг — и я тебя покалечу!

— Лиль, кто? — тон голоса Федьки стал умоляющим и я сдалась:

— Юлька. Она слышала, как ты вчера с кем-то разговаривал о споре и его предмете. Господи, Федя, как ты мог!!!!! КАК ТЫ МОГ!!!!!!!!

— Можно я все объясню?! Пожалуйста, выслушай меня!!!

— Да к черту твои объяснения, Балдурин! Ты понимаешь, что ты вообще наделал! Ты спорил на меня! Что уложишь в постель! Как вообще можно на такое спорить? Вот как?! Ты мразь последняя!!!!

— Лиля!! Пожалуйста!

— Ты! Я думала, что ты особенный, не такой как все! А ты! — я едва сдерживала рыдания, — ты обыкновенный...

Все мои мечты разбились в пыль. Стекло обычно бьется вдребезги, на мелкие кусочки, но мои мечты были из песка — и одного дуновения ветерка хватило, чтобы их узоры превратились в ничто. В последнее время Федька для меня стал свежим глотком воздуха в мире людей. Он казался человеком из другой реальности: его интересы, увлечения, мысли — все отличалось от остальных. С ним я всегда не знала, что будет в следующий момент, как он поведет себя, что скажет, что сделает. Я не могла объяснить этого "ботаника". Но сейчас все встало на свои места. Он был как все, просто умнее на порядок. Я закрыла глаза. Хотелось сбежать куда-нибудь, зарыться в темноту, свернуться клубочком и дышать носом. Мне не нужны были чьи-либо жилетки, груди или плечи. Я могла перенести все это и сама, но только в одиночестве. Мне нужна была тишина и пустота.

— Лиля... — его голос, такой любимый, нежный, нужный и одновременно ненавистно обыкновенный. Тепло от прикосновения его руки к моему плечу тряхнуло меня не слабее разряда тока.

— Не трогай, — кажется, мой голос прозвучал глухо. Сейчас я могла расплакаться, громко, противно, мокро. Но не было желания демонстрировать ему свои чувства, я слишком гордая для этого. Пусть думает, что я сильная и могу все смахнуть, словно пылинку с плеча. А потом я забьюсь в угол, закрою глаза и предамся горю и слезам. — Не трогай меня, мне противны твои прикосновения. Прикосновения обыкновенного человека. Меня могут касаться только удивительные, волшебные люди. Такие, каким ты был до своего мерзкого поступка...

И я подняла глаза на Федора. Его красивые серые глаза сейчас были похожи на грозовое небо, которое вот-вот должно было разверзнуться страшным судом над миром грешников. Не знаю, что читалось в его взгляде, но я не могла отвести глаз. Я хотела! Я мечтала смотреть только в его глаза! Любить их, целовать! А взамен получила лишь осколки своей мечты.

— Надеюсь больше никогда тебя не увидеть, — прошептала я и, скинув руку парня со своего плеча, пошла к двери. Хорошо, что я сегодня на шпильках, звук цокающих каблучков словно гвозди вбивался в тишину, повисшую в кабинете. Приятно! Приятно до омерзения втыкать иголки в сердца, пусть эти сердца принадлежать тебе и твоему любимому человеку. Ты испытываешь боль, но делишь ее на двоих. И от эгоистичного понимания, что больно и другому — улыбаешься и машешь.

— Нет, — сильные руки обхватили меня и прижали к горячему телу. — Я не могу тебя отпустить! Не так!

— Пусти! — тщетно дернулась я, пытаясь высвободиться. — Ты...как ты не понимаешь, что все, между нами пропасть! Ты погубил все то живое, что вырастили мы вместе! Ты растоптал все ростки — и поле пусто и голо! Облито бензином и сожжено! Земля более не плодородна!

— Я люблю тебя, — горячий шепот в районе ключиц обжег и заставил умолкнуть. Я замерла, а Федька уткнулся мне носом в шею. "Он специально так сказал, это не правда", — зашептало разгоряченное сознание, — "только чтобы остановить тебя!!!"

— Я очень люблю тебя. И мне больше никто не нужен.

— Опять обыкновенные слова, — я опустила голову. — Я не верю тебе, я просто не смогу тебе теперь поверить. Отпусти.

В ответ Федя провел своей рукой по моему бедру. И тело, помнившее негу от ласк этого мужчины, встрепенулось. Я хотела его, глупо отрицать очевидное. Я хотела Балдурина до ломоты в зубах, до дрожания в пальцах, до звезд в глазах, до обморока. Не знаю, как еще передать ту гамму чувств, что я испытала от прикосновения Федора. Его теплая ладонь гладящим движением вернулась обратно и остановилась на моей левой щеке. Опять эта простая, но очень нежная ласка... Та самая, первая, от которой моя женщина внутри начала просыпаться, та самая, с которой и началась моя тяга к этому мужчине.

Чувствуя, что я растерялась, Федор повернул меня к себе и нежно поцеловал. Легонько, едва касаясь моих губ. Это был не поцелуй, это был взмах крыла бабочки, такой же невесомый и прекрасный. Я люблю тебя!!!

— Прости меня, Лиля, — Федор прекратил меня целовать и обнял. — Прости, если сможешь. Я не собираюсь оправдывать свой поступок, но он — прошлое. На тот момент, когда я совершил его — я не знал тебя. Но сейчас — знаю. И не собираюсь никому отдавать то, что принадлежит нам двоим. Не поверишь, но я все равно докажу тебе свою искренность.

Я закрыла глаза, сглотнула и выпуталась из его объятий. Мне страшно было ему поверить, ибо в душе уже было достаточно чужого говна извне. Внутри меня все переворачивалось, раскачивалось, прыгало и бренчало. В голове раздавались тысячи голосов, нашептывающих абсолютно безумные вещи. "Останься, он искренен!!", "Уходи, он предатель!!", "Развернись и вмажь ему!", "Расцарапай лицо!". Я заткнула уши руками, замотала головой и выскочила из кабинета. Я непременно сделала что-нибудь из возникших в голове идей, но снизу, с самых глубин мозга и сердца пробивалась мысль "Не опускайся!". Не помню, как я сбежала из университета, как добралась до дома. Лишь движения моих дрожащих рук, задергивающих штор, запечатлелись в моей памяти, а затем наступила темнота.

Последующие несколько дней я провели, сидя в своей комнате, перекладывая листочки с текстом дипломного проекта и не реагируя ни на какие внешние раздражители, будь то мама с чаем, или папа с конфетами и новым кино. "У меня скоро защита" — отвечала я механическим голосом и закрывала за ними дверь. Шторы оставались задернутыми, в комнате царила постоянная темень, и лишь настольная лампа освещала обстановку и меня.

Телефон молчал, что не удивительно, ибо я выключила его сразу, как только выбежала из университета. Видеть и слышать никого не хотелось, поэтому я решила провести оставшееся время до защиты дипломного проекта в спокойной домашней тишине. Правда, меня измором и боем пыталась взять Юлька и Никитос, они почему-то вбили себе в голову, что я вскрою себе вены или совью из пеньки крепкую веревку. Но я лишь хмыкала в трубку домашнего телефона, который из-за родителей отключить не удалось и саркастично угукала.

— Коралова, ты просто невыносима!! — в очередной раз проорала в трубку Юля, пытаясь вытащить меня из сумрачного царства моей комнаты. — Ты намерена вот так все лето там просидеть?

— Ага, — я разглядывала себя в зеркало. Когда-то девушка напротив меня сверкала задорными огоньками в глазах и ерошила забавные светлые кудряшки на голове. Сейчас там была все та же девушка, но огоньки угасли, кудряшки потускнели, нос заострился, а под глазами появились синяки. "Что с тобой, Коралова? Почему ты так тоскуешь?" — спрашивала я сама себя, глядя в зеркало и пропуская мимо ушей какие-то вопли подруги. "Неужели ты так любишь Федьку, что угасаешь без тепла его рук и дыхания?".

— Ты вообще меня слышишь?

— Прости, нет. — Я устало вздохнула и села на скамеечку в коридоре. Телефон был старый, проводной, поскольку предыдущая трубка приказала долго жить из-за полетевших контактов. — Я задумалась.

— Над чем? — Юлька даже и не подумала обижаться на то, что я пропустила ее пятиминутную тираду.

— Что сидеть взаперти мне абсолютно не полезно. Но выходить из дома так не хочется. За последние три дня я так привыкла к тишине и покою. Оказывается, я по ним соскучилась.

— Коралова, стопе, мне не нравится твой тон, — насторожилась на том конце провода подруга.

— По-моему, это нормально. Когда человек хочет отдохнуть от суеты внешнего мира. А еще сегодня Федька выступает на соревнованиях. Они так долго к ним готовились. Господи, о чем это я? — я уткнулась лбом в колени и тихо прошептала в трубку. — Юль, почему он так со мной? Зачем? За что? Неужели, я такая стерва и дрянь, что заслужила такое? Почему со мной??

— Федька дурак, а тот, кто его подбил на это — полный мудак. Знала бы кто это — впереди Никитоса побежала бы морду бить — вздохнула Юля. — Кста, от Никитоса тебе привет.

— Ему тоже пламенный передай. Что делать, подруга? У меня на текущий момент только огромное желание послать все к чертям собачьим.

— Мы уже говорили с тобой на эту тему. Ты не дашь победить себя, защитишь блестяще диплом, и пусть все утрут свои сопли.

— Думаешь, эти спорщики хотели мне такой же участи, как и Федьке пару лет назад?

— Не знаю, но судя по голосу и тону говорившего — он страшно бесился от того, что ты гуляешь с Балдуриным. По ходу, давно за тобой хотел приударить, а как собрался с мыслями и почками — тут у тебя родилась внезапная идея, и на пути нечаянно попался ботникус.

— Жизнь какая-то странная штука. Боюсь представить, что будет дальше

— Ты, главное, не дури, — тихо, но проникновенно проговорила подруга. — И помни, что у тебя есть я и Никитос.

— Ага, — я посопела в трубку еще пару секунд. — Ладно, пойду я. Послезавтра защита, надо убрать этот вселенский кошмар с рожи. А то люди в группе просто умрут от счастья там же на месте.

Однако, спокойно отдохнуть не удалось. Буквально на следующий же день дверь в нашу квартиру была протаранена взволнованной Бестеревой. Когда она прибежала ко мне, я пыталась унять некий страх перед защитой, что начал проникать в каждую мою клеточку. А еще меня добивало молчание Федора. Честно говоря, я ожидала, что он будет стоять под дверьми, петь серенады и таскать мне веники с цветами. Но "ботаникус" предпочел слиться в неизвестном направлении и даже не скинул мне не единого смс. За что хотелось расцарапать ему морду лица. "Ну что за глупости" — вещал мне мозг, пытаясь навести порядок в мельтешащих обиженных мыслях. — "Ты же так хотела, чтобы он от тебя отстал, не приходил, не появлялся. А сейчас сама себе противоречишь".

— Ты должна это посмотреть! — Юлька тыкала мне в лицо пульт и одновременно пыталась включить телевизор.

— Бестерва, прекрати прыгать вокруг меня, — я вяло отмахивалась от подруги и пыталась укутаться в плед. Знобило невероятно, хотелось спать при наглухо зашторенных окнах, а на улице как назло вовсю светило солнышко, приглашая радоваться жизни и идти гулять. Мне же хотелось плакать и зарываться лицом в подушку.

— Дура, блин, — зло прикрикнула на меня Юлька, и наконец-то смогла включить телевизор. — Смотри, сейчас повтор показывают.

Я нехотя перевела взгляд на экран зомбоящика и застыла. Камера крупным планом снимала Балдурина и какого-то молодого человека, который тыкал в Федьку микрофоном и что-то спрашивал.

— Скажите, как давно Вы и ваша команда начала заниматься брейк-дансом?

— Уже года три? — Федька вопросительно перевел взгляд на четверых подтянутых парней, что стояли позади него. Они утвердительно закивали.

— Поразительно! Вы добились таких результатов за столь малый срок! — казалось, журналист готов захлопать в ладоши.

— Самое главное — это желание и постоянные тренировки, — Федька скромно улыбнулся, а по моим щекам вновь потекли слезы. Гад ты Феденька, какой же ты гад! Удушила бы своими же руками!!

Журналист что-то еще спрашивал у Федора, Балдурин отвечал ему и улыбался. Сердце сжималось от боли, рвалось к нему, а мозг услужливо напоминал о той пакости, которую он мне сделал.

— Может, пару каких-то слов зрителям или что-то сами хотели сказать? Перед тем, как покажут повтор вашего показательного выступления?

— Да, если можно, я хотел бы сказать кое-что одной девушке. — Федор как-то весь подобрался, исчезла его замечательная улыбка, а глаза стали напряженно вглядываться в камеру. — Лиль, не знаю, слышишь ты или нет. Помнишь, желание? Я его загадываю — будь всегда со мной. И прости меня.

— М, ваша девушка? Вы с ней поругались? — у журналиста тут же нехорошо загорелись глаза, но Федор оставил его вопросы без внимания:

— Все только ради тебя, и наше показательное выступление посвящено тебе. Люблю тебя.

Журналист порывался спросить что-то еще, но картинка уже сменилась, и теперь телевизор показывал большой спортивный зал, наполненный людьми, а в самом центре стоял Федька со своей командой. Тут же зазвучала музыка, парни задвигались, и я поняла, что этот танец действительно для меня. Звучала песня Джокера, та, которая мне безумно нравилась последнее время, и которую я готова была слушать сутки напролет.

— Правда, красиво? — я и забыла, что в комнате кто-то есть. Бестерева тоже затаила дыхание и смотрела за выступление команды Федора. Парни двигались четко, слаженно, красиво, под музыку. Меняли рисунок танца, выводили соло — и постоянно на первом плане был Федор. Я последнее время постоянно была на репетициях и видела, что он может. Но сейчас он делал это мощнее, увереннее, словно пытался выразить всем телом какие-то недосказанные слова. Энергия танца так и лилась из него, завораживая и заставляя двигать головой в такт музыки. Зал же неистовствовал с первых секунд выступления, настолько понравилась команда Федьки зрителям.

"...если ты со мной" — закончил петь Джокер и парни эффектно сделали групповой прыжок.

Тут же раздались аплодисменты, крики, свист, камеры со всех сторон показывали раскрасневшихся улыбающихся парней, и только один Федор был серьезен, даже в глазах не мелькало какого-либо торжества по поводу его победы. Что-то заговорил комментатор, к команде подошли поздравлять другие участники баттла, а в моих ушах все еще звучала музыка песни, слова Федьки и его танец. Нет сомнений, он был поставлен недавно, ведь я до единого движения знала всю их программу выступления, которую они кропотливо командой готовили последний год. Этого танца там не было вообще, даже намека. Неужели он сделал его для меня, специально под ту песню? И парни поддержали его, выучили в короткий срок и так профессионально исполнили? Неужели ради меня?

— Он любит тебя, — Юлька села рядом и обняла меня за плечи. — По-настоящему, искренне, сильно. И я ему верю. А ты?

— Не знаю, — я накрылась одеялом с головой и улеглась обратно на кровать. — Ничего не знаю. Уходи.

— Коралова, не беси меня! — начала заводиться подруга. — Ведь ничего такого не случилось!! Он любит тебя, дура!

— Он спорил на меня, — бесцветным голосом ответила я. — И шел к тому, чтобы победить в споре. Ты представь, что было бы, если бы он не влюбился в меня?

— Если бы да кабы! Не придумывай того, что не случилось! Коралова, вставай, умойся и приди в себя! У тебя диплом послезавтра!!!

— Насрать. Уходи.

Вечером все-таки пришлось встать, одеться и поехать к Григорию Петровичу. Чтобы там я не говорила, но диплом надо было все-таки защитить. Я не стала краситься, оделась как попало и выпала на улицу. Капельки наушников прочно отрезали мой слух от звуков внешнего мира, и в мозгу зазвучал Джокер. Я шла к остановке, слушала песню и вспоминала выступление. Для меня, ради меня... И команда поддержала, сделали его показательным выступлением на случай победы, убрав тот номер, что готовили до этого Как он смог это провернуть, ведь времени не было совсем? И на что он надеялся, показывая этот номер всем? Что я увижу и тут же растаю? Вернусь, прощу и буду рядом с ним? После того спора? После его предательства?

От грустных мыслей на глазах навернулись слезы. Я уже устала плакать, но слезы набегали постоянно. Обидно, было очень обидно. И плохо от того, что мужчина, мой первый мужчина, мой любимый мужчина так гадко поступил со мной. Господи, ну почему так больно? Почему? Что сидит внутри меня и сворачивает в болезненный узел все внутренности? Что раздирает сердце на куски и вынимает душу? Что это?

— Смотри куда прешь!!!! — раздался грубый голос и звук клаксона. Я очнулась от резкого толчка.

— Девушка, ну совсем обалдели что ли? Смотрите куда идете и выньте наушники из ушей! Жить расхотелось? — тут же раздалось со всех сторон. Оказалось, я совсем задумалась и поперлась переходить дорогу на красный свет. Да уж, жизнь заканчивать под колесами газельки как-то не хотелось. Надо приходить в себя, так реально завалить диплом.

— Привет, — услышала я тихий голос. Плечи мои непроизвольно вздрогнули, я сунула руки в карманы куртки и с преувеличенным вниманием стала всматриваться в даль, выглядывая свою маршрутку.

— Лиль.

Уходи, уходи! Я не хочу тебя видеть! И разговаривать, и слышать, и дышать одним с тобой воздухом.

— Лиля.

— Чего тебе? — зло бросила я через плечо.

— Я вернулся.

— Рада за тебя.

— Лиль, давай поговорим.

— Нам не о чем разговаривать, — к остановке подошла моя маршрутка и я быстро вошла внутрь. Но все-таки сделала глупость и бросила украдкой взгляд на Федора. Звонко тренькнули последние нервы, лопнув от напряжения последних дней, оборвались веревки, поддерживающие мое сердце в районе груди, и оно тяжело ухнуло куском мяса в левую пятку. Я любила его, очень, до нехватки воздуха. Со всеми его потрохами, танцами, привычками, лошадьми и дурацкими очками. Сейчас он стоял на остановке, совсем не похожий на того сильного парня в спортивном зале, что заводил толпу своим талантом и мастерством. Простой, обычный, в неброской куртке, черных джинсах, таких тысячи ходят по улицам. Он смотрел на маршрутку, в которую села я, и даже, возможно, заметил мой взгляд. Хотелось еще немного посмотреть на него, на самого-самого, но захлопнулись двери, меня оттеснили вглубь салона, и маршрутка уехала с остановки. А разве не этого я хотела? Не видеть его, не слышать, не дышать? Да, но..но не могу. Не могу без него. И простить не могу.

Через пару остановок я смогла сесть на освободившееся место и бездумно уставилась в окно. Мимо проплывали дома, позеленевшие деревья, кустилась трава — лето уже уверенно вступало в свои права, скоро снимем поднадоевшие теплые вещи и перейдем на легкие платья, босоножки, брючки, блузки. Я получу свой диплом, пойду работать. Глядишь — и Федю забуду со всей этой суетой. Хотелось бы надеяться. Очень.

Когда маршрутка проезжала мимо очередной остановки, глаз зацепился за странный баннер. Уже года три в городе существует услуга, позволявшая заказать баннер с признанием в любви или поздравлением с каким-то событием. И точно такой же баннер сейчас мелькнул передо мной, но что меня там зацепило? Что было не так?

— Ой, девушка, это же вы там, на баннере! — раздалось вдруг над моей головой. Я растерянно подняла глаза и посмотрела за окно: все рекламные щиты, встречающиеся нам по пути, были увешаны одним баннером: мое лицо и одно слово. "Прости".

Через мгновение мое лицо пылало так, словно его натерли перцем, а весь автобус галдел, обсуждая сам баннер, его количество и возможные причины, почему у меня просят прощения. Я же готова была провалиться сквозь землю, исчезнуть, испариться — лишь бы не сидеть в этой чертовой маршрутке. Позор продолжался почти пятнадцать минут, пока маршрутка не подъехала к университету. Мне повезло, что пары у студентов уже давно закончились, и вечерами университет пустовал. Вспоминая сквозь зубы непотребный вариант великого и могучего, я за рекордное время добралась до преподавательской, постучалась, и, дождавшись разрешения войти, открыла дверь.

— Коралова! — радостным воплем встретил меня Григорий Петрович. В предчувствии глобального апокалипсиса мои почки и печень попытались скучковаться в одном месте.

— Здравствуйте, Григорий Петрович, — я осторожно прикрыла дверь и застыла на пороге преподавательской. — Я вот принесла подписанный диплом и рецензии.

— Да-да, молодец, а то я переживать начал, что ты совсем диплом забросила. Выступать будешь первая?

— Да, кому еще первым идти, — почти горестно вздохнула я. — Григорий Петрович, я себя не важно чувствую, если у нас больше нет вопросов для обсуждения, можно я пойду?

— Коралова, ты не заболела? — встревожился руководитель.

— Лучше бы я заболела, — я сунула руки в карманы куртки. — Ладно, до послезавтра. До свидания.

Я вышла в коридор, закрыла дверь и устало опустилась на корточки рядом с преподавательской. Как называется это состояние на европейский манер? Депрессия? Когда ничего не хочется, нет сил и желания даже двигаться? Апатия? Эх...

Я закрыла глаза и уперлась затылком в прохладную стену. Невольно перед глазами всплыла картинка с выступлением команды Федора и отголосками зазвучала музыка песни Джокера. Как же красиво умеет двигаться этот Балдурин! Сколько пластики, силы, и даже кошачьей грации! Ну почему ты, именно ты завладел моим сердцем? Украл его у меня, нашел ключик к дверце и похитил этот орган? Почему пошел на этот спор? Что я тебе плохого сделала? Для чего? Чтобы мне отомстить? Унизить? Просто сделать больно? За что?

Теплые ладони обхватили мое лицо, и кто-то нежно поцеловал меня в губы. Я дернулась было, пытаясь вырваться, но этот кто-то оказался быстрее меня, он поднял меня с полу, подхватил на руки и прижал к себе.

— Поставь меня на пол немедленно, — прошипела я и стала вырываться из рук Балудрина. Я рисковала свалиться на пол, удариться, может, даже что-то сломать, но в тот момент я вообще ни о чем не думала. Я хотела просто сбежать от этого человека. Но мужчина всегда сильнее женщины, и Балдурин в очередной раз доказал мне это.

— Можешь мне хоть нос сломать — я тебя не отпущу.

— Ты урод! Ты последний человек на земле!!! — я стала лупить его по голове, плечам, даже прилетало по лицу. — Отпусти меня!

— Прости меня, прости, пожалуйста! — Федя еще крепче прижал меня к себе и спрятал свое лицо в моих волосах. — Я очень тебя люблю, безумно! Мне никто не нужен, кроме тебя.

— Зачем ты сделал это? Зачем?!!! — я почувствовала, что начинаю плакать. — Что я тебе сделала, что ты пошел на такой жестокий спор?!

— Ничего. Я сделал ошибку, очень большую, очень серьезную, но я надеюсь все исправить, потому что люблю тебя. — Федька опустил меня на пол, но обнял еще крепче и стал целовать мое лицо. — Маленькая моя, хорошая моя, единственная!

— Пусти!!! — я пойманной птицей забилась в его объятиях.

— Нет, не могу, прости мне этот эгоизм, я не могу тебя отпустить. — Федька перестал целовать меня, снова поднял на руки и пошел по коридору. Я все еще брыкалась, била его, но с каждым ударом вкладывала в него меньше сил и старалась не попадать по лицу.

В университете было тихо, народ сдал зачеты, сессию и потихоньку рассосался по пляжам и морям. Остались только те, кто должен был защищать дипломы, и сейчас они сидели по домам, дописывая речи, готовясь к дополнительным вопросам и наглаживая костюмы. Поэтому Балдурин нес меня по тихим коридорам, и желание громко кричать и ругаться сходило на "нет". Вместе этого меня начала бить мелкая дрожь и на глазах стали навертываться слезы. Я закрыла лицо руками и позволила себе немного расслабиться. Слезы тут же бешенным потоком хлынули на мои щеки. Не знаю, почему их было так много, почему они были такие жгучие и обидные. Я плакала беззвучно, лишь иногда подрагивали плечи. В какой-то момент я ощутила, как Балдурин куда-то присаживается, аккуратно устраивает меня на своих коленях, утыкается в мои волосы и начинает меня покачивать.

— Зачем ты сделал это? — еле слышно прошептала я, глотая противные мокрые слезы.

— Не знаю, — приглушенно ответил Балдурин. Странно, что он услышал мой вопрос, я вообще спрашивала это в воздух.

— А что ты знаешь? — зло проговорила я.

— Что люблю тебя. Очень. — Балдурин поцеловал мои волосы.

— Да пошел ты! Ты думаешь, я тебе поверю?!

— Ты уже веришь, иначе не сидела бы здесь. — Федька провел пальцем по моей скуле и поцеловал снова, теперь уже за ухом. Непрошенными гостями по коленкам пробежались мурашки. Федя вздохнул.

— В тот день, когда у нас случилось первое "плановое" свидание, после него меня отловили трое твоих поклонников. Да-да, что глазами хлопаешь, у тебя тоже есть фан-клуб.

С этого откровения я чуть не рухнула с коленей Федьки. Э, приятно, конечно, но как-то уж слишком неожиданно.

— То есть, хочешь сказать, что мы с тобой квиты: у тебя — Регина, у меня — эти, не знаю, как их зовут.

— Да, — кивнул Федька, а я сообразила, что перестала реветь и нагло пялюсь на парня. Блин, уже и слезы успели высохнуть. И когда я перестала на него злиться?

— И? Ну отловили тебя, мне-то какая с этого печаль? — я попыталась нагнать внутри себя грусти, но получалось плохо. Пальцы Балдурина гладили мои руки и колени, теплое дыхание парня согревало шею, под попой приятно ощущался твердый бугорок. Коралова, не отвлекайся, он сволочь! Он спорил на тебя!

— Отловили, попросили вежливо отвалить от тебя. А я тебе уже слово дал, да и нравилась ты мне давно, — тут Федька, кажется, покраснел. Я вытерла почти высохшие слезы, взяла парня за лицо и повернула к себе.

— Я давно тебе нравлюсь? — почти по слогам произнесла я.

— Да, — Федор стойко выдержал мой прямой взгляд. — Я просто не знал, как к тебе подойти.

— Ты, новая звезда местного брейка не знаешь, как подойти к девушке? — кажется, на моем лице отразилось полное недоумение и непонимание.

— Ну да, — раздраженно ответил Федя. — Я простой человек, а не бог кардебалета! Ничего удивительного!

— Фу, свои, — я еще секунду удерживала лицо моего ботаникуса в руках, затем отпустила и отвернулась. — Дальше рассказывай.

— Дальше? Я сказал "нет", слово за слово, мы почти сцепились. Да, я почти стал драться, — видя мое недоверие, повторился Федя. — За тебя я и морду набью, и руку сломаю.

— Слышь, Балдурин, — я начала потихоньку сползать с его коленей, но сильные руки не пустили дальше одного сантиметра. — А ты псих, по ходу пьесы, я начинаю бояться тебя.

— Поздно меня бояться, — Федька отвоевал обратно сантиметр и продолжил рассказывать. — Мы почти поставили друг другу по синяку, когда один парень остановил другого и, ухмыляясь, сказал: "А давай поспорим, что Коралова бросит тебя раньше, чем ты переспишь с ней. Ты не пара ей, парень, и не сможешь ее заинтересовать". Знаешь, на тот момент я уже знал вкус твоих губ, влюбился в звук твоего голоса, и эта фраза, сказанная пренебрежительно-хвастливым тоном, кровью зашумела у меня в ушах. Я был так близко к тебе, к своей сбывшейся мечте, и страшно не хотелось допускать даже мысли, что я буду тебе не интересен. Я даже и секунды не подумал о каких-либо последствиях, просто протянул руку и сказал "Спорим".

Я грызла ноготь большого пальца правой руки и задумчиво рассматривала клумбу с пушистыми кустиками травы, что расположилась напротив скамейки. Чего именно мне хотелось сделать в этот момент: ударить Балдурина, поцеловать или найти ту пару идиотов, что посмели вот так играть на человеческую судьбу? Страшно подумать, что вот так, из простой выпендрежности люди могут пойти на подобные поступки. Ладно, Федьку я еще могу понять, процентов так на десять, он, наконец-то, получил возможность общаться со мной не три секунды в день "Привет-привет", а значительно больше. Но эти трое...Что? Почему? Откуда такая уверенность в том, кто мне нужен?

— Идиоты, — я прикусила ноготь сильнее и сломала его. — Твою мать!!!!!

— Ты чего? — удивленно посмотрел на меня Федька.

— Ноготь, я сломала ноготь, — с выражением кота-убийцы из "Шрека" я начала рассматривать остатки былой роскоши. — Вы, мужики — полные дебилы. Мало того, что из-за вас психика страдает, так теперь еще и маникюр накрылся. Кстати, что за фигня по городу развешана? Почему мой фейс теперь является лицом города?

— Я не знал, как еще попросить прощения. Не было надежды, что ты увидишь наше выступление, — Федька пошевелился, и я явственнее ощутила бугорок под попой. Это он по мне так соскучился?

— Видела я ваше выступление, — буркнула я, жалея, что не взяла с собой пилочку. Сама виновата, вышла из дома без сумочки, вот теперь до дому буду похожа на полное чмо. — Юлька буквально впечатала меня в телевизор, когда повтор показывали. Когда успели под Джокера танец поставить?

— Да буквально за два дня до начала соревнований, — я заметила, что Федька пытается скрыть довольную улыбку и ткнула его локтем в живот:

— Я тебя еще не простила, не улыбайся мне тут. А чего так решили заменить? — спрашивала просто так, потому что помнила нашу ссору за три дня до отъезда команды Феди на соревнования.

— Да так, нафантазировалось что-то, считай, крик из самых глубин души, — Федька отвернулся от меня. — Парни видели, в каком я состоянии пришел на репу, заставили все рассказать. На той же репе танец и придумали. Я отговаривал их, просил не заменять предшествующий номер, но они рогом уперлись "Она должна увидеть". Как будто не я, а они в тебя влюблены до безумия. Что получилось — ты видела.

— Красиво получилось, — я улыбнулась. Воспоминания о танце, музыке, словах, вложенном смысле приятно согрели. Как руки Федьки, что крепко обнимали меня сейчас. — А баннеры?

— А что с ними? Ужасные, да? — вдруг заволновался мой личный "ботаникус". — У меня не было красивого фото, только то, что тогда сумел сделать. Торопливый макет вышел, но я очень хотел успеть сделать его до отъезда.

— Да-да, не было шансов, что я увижу ваше выступление. Позор, Балдурин! Позор!!!!!!!! Не знаю, где ты больший косяк: когда на спор пошел, или когда этот баннер закал. Ты ж распиарил меня на весь город!!!! Я сегодня в маршрутке мечтала в облачко превратиться!

Я перестала ругаться, повернулась к несчастному Федьке и взяла его лицо в свои руки.

— Зачем? Это же безумно дорого, — прошептала я ему почти в губы.

— Мне все равно, сколько это, — так же шепотом ответил Федька. — Ты для меня важнее.

— Я тебя еще не простила, — ухмыльнулась я совсем не по-женски и поцеловала своего мужчину. Все встало на свои места, как и должно, было быть всегда. Мой Федька, я в его руках и один воздух на двоих.

Эпилог.

Когда я узнала, во сколько обошлась недельная акция баннеров Федору — я посыпала его голову пеплом, обозвала еще большим придурком и ушла пить кофе. Он потратил все деньги, что собрал на операцию для глаз. До копейки. Я дулась полчаса, поскольку Федька без очков нравился мне куда больше, чем в очках. Но деваться было некуда, пришлось терпеть их еще какое-то время, пока не пришли деньги, выигранные в соревнованиях. Теперь мой Федька самый красивый "ботаникус" во всем универе, и я цепко держу в своих маленьких ручонках это богатство.

Юлька и Никитос сдружились окончательно, и теперь против меня паладин и баффер. В роли баффера обычно выступает Никитос, мелькающий за спиной хрупкой Бестеревой и значительно поигрывающий своей мускулатурой.

Регина стала очень симпатичной девочкой, после того, как мы с Юлькой пару раз затащили ее в салон красоты, где ей сделали новую прическу и несколько сеансов маск для лица. Андрей-няшка теперь и на шаг не отходит от своей "принцессы". А нам с Юлькой изредка кидает благодарные взгляды.

Федька со своей командой в нашем городе после победы на соревнованиях теперь достаточно известны, и их постоянно приглашают на разные концерты и выступления. Я в основном смотрю на их выступления из-за кулис и периодически задумываюсь о том, как мало мы знаем об окружающих нас людях, о том, что скрывается внутри них, и что каждый из нас — далеко не пуп вселенной. Никогда бы не подумала, что ничем не примечательный, хоть и симпатичный ботаник стремится не только завоевать лавровый венок на стезе учебы, но и старается разнообразить такую короткую человеческую жизнь. До сих пор вздрагиваю, как представлю, что в тот злополучный, а теперь уже — счастливый день, когда я врезалась в Федьку, на моем пути мог попасться совершенно другой человек. Спасибо тебе мозг за столь бредовую идею, и спасибо тебе судьба, что из-за угла тогда шагнул именно он, мой личный "ботаникус обыкновеникус".

— — специальность "Регионоведение" (востоковедение)

— "гламурные телки на выпасе" — одна нога чуть впереди и согнута в колене, левая рука уперта в бок, правая согнута в локте, ладонь на уровне лица, туловище чуть подано вперед, на лице гримаса "слышь чо!"