Сложности классической некромантии

Тьма.

Это место слишком давно не видело свет. Слишком давно его тепло не озаряло стен этой часовни.

Часовня?

Маленькая сельская часовенка. В отличии от добротных, но довольно грубых строений людей она выделялась куда как в лучшую сторону. Аккуратная и изящная. Поговаривали, что ее создателями были эльфы. Когда-то люди нашли ее, потонувшую в плену растительности, покинутую и ненужную. Привели ее в порядок. Добротное строение стало использоваться. Они справляли в нем свои ритуалы, молились своему богу.

Они не знали о ее возрасте, не подозревали о ее древности.

Но теперь это не имеет значения.

Это место умерло.

Все вокруг умерло.

Поселок, что позже стал перерастать в небольшой городок, сейчас гниет, рассыпаясь остатками тлена.

Жители.

Они все убиты.

Мертвы? О нет. Они не мертвы. Их участь куда более ужасна.

Осталась лишь часовня. Ее камень более не чувствует теплоты людских тел. Ее стены слышат голосов и молитв. Вокруг лишь покой. Призрачный... мертвый... совершенный...

Удар.

Глухой звук удара по дряхлому камню. Позабытый звук. Слишком... живой для этих мест.

Еще удар.

Пол часовни пошел трещинами.

Удар.

Кусок кладки вылетел из пола, рассыпавшись в труху при падении.

Образовавшийся зев в полу высвободил такую же тьму. Но только ли ее?

Взгляд. Немигающий взгляд серебряных глаз. Он вспыхнул на миг, но тут же пропал, поглощенный окружающей тьмой.

Шаги.

Первый звук, за многие года существования часовни. Он разнесся по ней и затих, стоило существу выйти за ее пределы?

Существо? Человек? Откуда здесь взяться человеку. Тогда, человеку ли?

Это не имеет значения. Ведь тьма вокруг не враг. Настоящий враги не боится ни тьмы ни света, лишь вечный голод и желание убивать все живое — вот все что движет теми, кто когда-то жил здесь.

Надрывный хрип. Скрежет костей. Глухая возня под землей, в месте старых могил.

Они чуют его. Оскорбительную теплоту его крови.

Скоро все закончится.

В мире мертвых нет места живым.

* * *

В моем мозгу проносились мириады образов. Воспоминания прошлого. Моя работа. Мое призвание. Мой мир.

Мир, который позволял мне существовать, но запрещал мне жить. Но потом видения сменились и пришла боль. Мне не привыкать к боли. Я могу различать ее виды. Это не было агонией, она была вполне терпимой, не лишающей здравого мышления. Но вместе с ней пришли и новые образы. Видения того, что отодвинуло боль далеко на задний план.

Новые лица. Невиданные изобретения, земли. Космос. И огромный черный корабль. Опасный, хищный и удивительно родной. Он манил, звал, словно потерявшееся дитя. Нужно лишь приблизится. Еще чуть-чуть.

Видение пропало. Как и боль. На их место пришла духота и затхлость.

До чего же знакомая атмосфера. Почти родная. Близкая сердцу... и роду.

— Исполнитель желаний. Что же, похоже ты оказался не так прост, как они думали.

Остатки кладки, отделявшей небольшое помещение под полом часовни, рассыпались пылью. Пылью в руках, их сжимавших. Свобода. Но отчего-то воздух снаружи не стал ни чуточку свежее. Такой же затхлый, такой же мертвый.

— Они думали, ты лишь инструмент — легкая улыбка на слабо различимом во тьме лице — прямо как я. Считали нас глупыми орудиями. "Он отправить тебя туда, где тебе будут рады. В мир, который тебя примет". А что если таких мест больше одного? Как быть тогда. Похоже артефакт такой вопрос не смущает совершенною В два так в два... надеюсь только два...

Человек выпрямился. Огляделся, а потом снова присел на раскрошившийся камень.

— Разделили душу? Клонировал? Хм... какая по ситу разница. Что-то мне подсказывает, что в таком месте даже мне не будут особо рады.

Хруст.

Тихие шаги.

И снова тишина.

Тишина и тьма вновь наполнили часовню.

Первое, что увидел вышедший из часовни человек было небо. Серое, изрезанное кровавыми ранами заката. Словно умирающее в агонии, оно так чудесно подходило этому месту.

Место?

Упоминая это слово, обычно вспоминают родные места. Те, где вы росли, где находится ваш дом. Где тепло вам и вашей душе. Они согревают вас.

Но не здесь. Агония умирающей души. Боль умирающего тела. Вот все, что могло держать в себе это место. Изломанные, искорёженные, будто в предсмертном крике, деревья. Пепельная, с алыми прожилками почва. Сухая и мертвая, на ней не росли даже сорняки. Лишь сушняк и остатки кустарников. Почерневшие и гниющие — вот все украшения этого... места.

— Что-то не так. Что?

Резкий разворот. Еще до его начала, плавным, отработанным движение одна рука ныряет под плащ. Блеск металла. Хруст костей. Боевой топор очерчивает полумесяц, кроша все на своем пути.

Нежданный гость. Старый скелет, он падает на землю с перебитым позвоночником, разваливается на две половинки.

— Какая глупость.

В голосе мужчины слышится недовольство. Топор воткнут лезвием в землю. Рука охватывает все еще дергающийся череп скелета, приподымая его на уровень лица.

— Какое извращение.

Крутит его, словно в попытка рассмотреть получше со всех сторон.

— Шаманизм и некромантия. Отвратительная работа.

Хруст. Куски черепа падают на землю.

— Шаманизм и некромантия... но зачем? Стоп. Еда и вода. Думаю, эту проблему надо решить в первую очередь.

Слова. Латынь. С каждым сказанным словом свечение глаз становится не просто видимым, но и усиливается.

— Стоит осмотреться.

* * *

Это сложно назвать лесом. Да и небольшой посадкой не назовешь. То, что ранее было этим сейчас представляет искорёженные остовы деревьев. Они замерли, будто в последнем, предсмертном крике.

— Это отвратительно.

Мужчина прикладывает руку к одному из стволов.

— И в тоже время это прекрасно.

Легкая дымка, почти неуловимая, едва заметная, отделяется от древа. Оно было в этом массиве самым крупным, даже в столь плачевном состоянии сохранив ощущение стабильности. Но стоит последней искре этого света покинуть его ствол, как оно рассыпается прахом, невесомой тырсой, тут же впитавшейся в землю.

— Души. Сущности. Даже в этом умирающем месте их куда больше, чем было дома. Там все было иначе, словно вода пропущенная через фильтр. Но здесь есть то, что не смогло разгореться огнем у меня, оставшись лишь слабой искрой, уделом избранных судьбой. Магия. Я чувствую, как она пронизывает весь этот мир, до ниточки, по последней клетки. Насыщает... и изменяет. Разнообразная и едино свободная.

Хруст и скрежет. Кто-то явно не беспокоится о своей безопасности. Ветки огромного колючего кустарника трещат и ломаются. Нога в огромном стальном сапоге ступает далее, совершенно не замечая препятствия.

Их появление уже давно не является секретом. Только личина становится видна лишь теперь.

Стальные латы, видевшие лучшие времена. Массивные, толстостенные и испещрённые множеством отверстий от попадания копий и мечей. Сапоги и перчатки. Столь же массивные, но нисколько не уменьшающие скорости движения. И огромные двуручные мечи. Столь же ржавые, сколько и опасные, за счет безусловно огромного веса и толщины.

И хозяева всего этого богатства. Два скелета. Воины, так и не нашедшие покоя.

— Компоновка ужасна. Стабильность отсутствует.

Серебряный свет едва заметно вспыхивает на зажатом в руке кристалле. Кварц.

Серый туман начинает стелиться по земле. Едва уловимо. Едва заметно.

Гудящий звук падения тяжелого куска металла. Надрывное сипение, переходящее почти в различимый вой.

Ноги обоих скелетов подломились, став внезапно удивительно хрупкими, стоило им ступить на стелющийся под ногами туман. Масса лат серьезна, она одним лишь весом, сама, искрошила все кости ног и частично повредила остальные при падении. Тем не менее ожившие скелеты продолжали свои бесполезные попытки добраться до человека, продолжая крошить свои кости в безвольных попытка сдвинутся хоть на сантиметр.

— Что за криворукий неуч вас клепает? — подошедший мужчина стал приподымать, за торчащий рог, шлем на голове ближайшего скелета. Тот зашипел еще активнее, но жесткости костяного каркаса не хватало, чтобы приблизится или совершить рывок — Основа не подготовлена. Кости, просто кости, незамысловато напитаны некромантией. Еще и исполнено слишком перекручено. Зачем сюда вплетать шаманизм? Не понимаю, но... — лицо разошлось в широкой улыбке — это интригует.

Рывок шлема. Хруст переломанной шеи. В подставленный перед лицом шлем врезается настоящая ледяная сосулька. Сила столкновения такова, что довольно толстый, пусть и старый шлем, пробит насквозь.

— Так вот что не давало мне покоя — похоже человек остался цел, лицо совершенно не пострадало.

Резким движение отводит назад все тот же многострадальный шлем и он с невероятной для обычного броска силой летит в нападавшего. А им оказывается такой же скелет, как и эти двое рыцарей. Находится он достаточно далеко, пока еще не дойдя до стелящегося по полу тумана. В отличии от предыдущих двоих, этот выглядит "голым". Лишь кое-где едва видны остатки пестрой ткани, свалявшимися обрывками свисающие с его костей. Шлем попадает в цель, но, не причинив вреда, падает на землю. Лишь на миг вокруг скелета мигнул голубой овал щита.

— Не лич. — уворачивается от следующей летящей сосульки — интеллект крайне низок. Но колдует. Воспроизводит магию. Почему? — похоже опасности в новом госте мужчина не видит совершенно, бормочет что-то вполголоса, порою и вовсе теряя последнего из виду — Не в шаманизме ли дело? Возможно, нужно найти мага. В таких условиях конструкты не изучить нормально... да успокойся ты!

Взмах широкого топора и очередной снаряд разлетается ледяным крошевом о его лезвие. Вторая же рука делает хлесткий жест, подобно удару кнута. На миг вспыхивают серебряные глаза.

Часть плеча и головы скелета осыпается черным пеплом, оставив на виду аккуратный гладки срез. И без того едва живая, покрытая непонятной слизью растительность за спиной скелета так же осыпается пеплом.

Становится понятно одно — появившийся здесь пришелец не воин, пусть и пользуется оружием. Он маг.

Наступает тишина. Покой. Похоже понимание этого слишком сильно действует на человека. Словно трудился весь день, не покладая рук, будто тягал тяжести и напрягался, он садится, едва держась на ногах.

— Похоже отец ты был прав, я ужасный тугодум. До меня лишь сейчас дошло, что я творю. Колдую на полную силу, ломаю конструкты, раскидываю заклинания тлена. Это так легко, в этом напитанном силой мире. Свобода, это ли она? В таком ли виде она мне нужна? Как думаешь. Сколько лет мы скрывали нашу родовую силу. Может из-за этого мы и стали "белыми"? Чтобы скрываться на виду. Возможно именно здесь нашему роду представится возможность взять свое. По праву сильного. — парень ударил себя кулаком по лбу — Тогда почему я так гордился тобой, когда ты возвращался в "работы". Почему хотел походить на тебя.

Широкая улыбка на лице. Понимание.

— Только сейчас я понял это, отец. Понял какая это радость поступать по совести и желанию души. Свободно идти по той дороге, что ты мне показал. Сила всего лишь искушение...

Шелест одежды, легкий жест и позабытый уже второй скелет-воин осыпается прахом.

— Но, признаюсь, искушение приятное. Ладно — начинает вставать — о высоких материях подумаю позже. Проще надо быть, проще. Чего бы поесть — вот вопрос, который мне нужно решить в ближайшие пару дней, а о смысле существования можно подумать и позже.

Серебряные глаза еще раз осматривают окружающий пейзаж.

— Вот оно. Рвущиеся нити души. Последние минуты уходящей жизни. Настоящий маяк для меня. Кажется... мне туда — и не смотря на окружающий вокруг пейзаж спокойно побрел по одной из едва видимых тропинок.

* * *

Агония и яд. Смерть пропитывала эту землю. Она могла подстерегать за каждым поворотом и в любом, даже в самом безобидном предмете, вроде придорожного куста или залаявшей одичавшей собаки. Но то, что происходило сейчас на широкой, совершенно открытой поляне не было секретом уже не для кого вокруг. Бой. Лязг мечей. Крики раненных. Агония умирающий. Все это под мерный аккомпанемент зачитываемых заклинаний магов и молитв священников.

Гудение, свист. Огромная огненная глыба проносится мимо толпы воинов в алых доспехах. Крик. Успевшие среагировать люди отскакивают в разные стороны. Но сила взрыва такова, что с них срывает куски доспехов. Стоны. Кровь. Они еще живы, но это ненадолго.

Золото.

Яркое золотое сияние света. Обволакивает агонизирующие тела.

Молитва.

Она наполняет внезапно образовавшийся вакуум звуков.

Жрец. Еще молодой парень, в рясе таких же алых оттенков. Он сияет золотом покрывающих его щитов. Но свет тускнеет, перетекая на гибнущих людей. Вот крики уже не так сильны. Слышатся вздохи облегчения. Кто-то из солдат даже находит в себе силы и присоединяется к молитве.

— Глупец — похоже командир этого отряда совершенно не рад.

Непонимания в глазах жреца. К этому подмешивается толика обиды и вопрос...

— Почему?

Ответ приходит с другой стороны. Из толпы сражающихся людей. Неоновые, фосфоресцирующие вспышки чистой арканы. Они стрелами ударяются в мгновенно возникший на жреце щит. Маг. Он остается незаметен среди толпы, но его удары точны. Исключительное умение. Это не студентишка. Это сформировавшийся боевой маг. Опасный хищник.

Тем временем обстрел продолжается. Щит тускнеет с каждой последующей стрелой. В глазах молодого жреца ужас понимания. Но вот один из спасенных солдат ставит на пути магии свой щит. Огромный тяжелый щит. Его прошивает, как и бойца за ним. Насквозь. Моментальная смерть.

— Вы не сможете противостоять магу — командир пытается организовать оставшихся воинов — глупый мальчишка, ты не на то потратил свои силы. Постарайся хоть их остатки пустить на праведное дело. Не делай нашу смерть бесполезной. Бойцы! В атаку!

Оставшиеся в живых люди сорвались с места в гущу неутихающего боя.

Волна жара заставляет остановится. Закрыться щитами. Тут же приходит помощь и легкое сияние окутывает людей. Дарит облегчение, но огонь, что окутывает даже стальные доспехи, потушить не в силах. Будто облитые горючим, доспехи продолжают местами гореть, пусть это и не причиняет теперь никакого вреда.

Становится виден их противник. Хрупкая фигура. Легкая, изукрашенная золотыми узорами мантия. Не человек. Эльф, а точнее эльфийка. Меж ее разведенных рук рождается пламя огромной силы.

— Простите ребята — командир принял решение — вперед!

Их безудержный крик прерывает гул огромной глыбы. Огненное нечто проносится над их головами, заставляя в животном инстинкте упасть наземь. Утробно низкий отзвук падения и оплавленный кратер как итог. А так же оторванная догорающая рука — все, что осталось от жреца.

А оставшиеся люди не успевают сделать ровным счетом ничего. Жест, плавный и грациозный. Эльфийка будто сдувает невидимые пылинки со своей руки. Рой мелких угольков, преодолевая приличное расстояние, огненным веером накрывают остатки людей. Те тут же прячутся за щитами. Град углей продолжается еще пару секунд, а потом и вовсе пропадает.