Ёматай против всех

Ёматай против всех

Глава первая

Мува

В прохладной пещере царил полумрак. Вход был узким и темным, словно зев огромного зверя, готовый поглотить любого, кто осмелился бы войти внутрь. Каменные стены были покрыты мхом, создавая ощущение сырости и прохлады. Пол пещеры устлан слоем опавших листьев и травы, смешанных с землей, что приглушало шаги и делало передвижение бесшумным. В дальнем углу виднелось небольшое углубление, где лежал и скучал худой тигр по имени Мува. Он был голоден, на впалых боках под шкурой выпирали рёбра. Тигр тоскливо смотрел на валяющиеся вокруг обглоданные кости. В желудке урчало. Глаза тигра большие и глубокие, с вертикальными зрачками, что позволяет ему отлично видеть в темноте. Взгляд пронизывающий, отражает силу и уверенность. Окрас же тигра насыщенно оранжевый, с чёрными полосами, хорошо маскировал его в полумраке.

Два узкомордых шакала прилегли у входа. Мува использовал их в качестве гонцов.

Зашуршали камушки, кто-то поднимался по каменной тропе.

— Мой король Мува, — в пещеру осторожно заглянул гиена по имени Ним, его правая лапа. Голос был скрипучим.

— Чего тебе? У меня плохое настроение!

Ним сглотнул ком страха.

— Поймали интересных слонов и макак. Они везут орехи.

— Что? Зачем слонам и макакам орехи? Ни тех, ни других в этих краях от роду не водилось.

— В том то и интерес, откуда они. Иди, расспроси, тебе будет очень любопытно.

Тигр вышел из пещеры, глаза заболели от яркого солнечного света. Внизу на фоне елей и зелёной травы стояло три слона, свесив хоботы. По бокам у них огромные мешки, полные орехов. На спинах серых сидело по две перепуганных макаки на каждом. Вокруг кольцо из тридцати гиен, которые не сводили с пленников глаз.

Тигр спустился по каменной тропе, шурша камешками.

— Ним, а чего одна обезьяна в крови?

— Так они не хотели к нам идти. Хотела сбежать по елям, да не вышло.

Подойдя ближе, Мува окинул взглядом гигантов и макак. Затем окружавших их пятнистых гиен. Они были худы, у многих шерсть торчала клочками. Их алчные взгляды прикованы к слонам. Конечно, мерзкие хищники, но Мува держал их в страхе, и они служили ему верно.

— Сколько мяса, Ним! — проговорил он тихо, потому что на него косился ближайший слон.

— Ага, мы голодны, но очень уж хочется тебе услужить, — Ним повернул пятнистую морду к слонам, оскалился, обнажив острые длинные зубы.

— Откуда вы и зачем вам столько орехов? Отвечайте правду, иначе у вас одна дорога! -почти прорычал Мува.

— А куда эта дорога? — осторожно и очень вежливо спросил слон.

— В наши желудки! — Ним щёлкнул зубами. Гиены оскалились и мерзко захихикали.

— Мы ответим, всё ответим! — сказал покорно слон. — Если пообещаете...

— Что тебе обещать, гора мяса? Где вы живёте? — Мува поднялся на задние лапы, чтобы выглядеть грознее. Он стал прохаживаться вокруг слонов, не отводя от них взгляда.

— Мы живём на северной и южной стороне.

— Чтооо? А ручей между ними есть?

— Ну да, по склону, а внизу река.

— А зачем вам столько орехов?

— Мы везём их Ёматаю.

— Это ваш король джунглей?

— Нет, он король обезьян.

— Ха, ха, ха! — Мува, смеясь, закинул назад голову. — Вы слышали, король обезьян!

Гиены скалились, у некоторых капала слюна, они хотели пира. Вокруг уже шныряли шакалы, их становилось всё больше.

— Так, а король джунглей кто у вас?

— Да у нас нету. Но есть совет королей. Король обезьян, белок, король зайцев.

— Хи, ха, ха, — Ним сел и схватился за живот. — Король зайцев! Я не могу!

Гиены визгливо хохотали. Даже кружащие шакалы, и те лыбились. Не смеялся только один Мува, он был сосредоточен, всё ходил вокруг слонов.

— Нет, нет! Продолжай! — довольно сказал Ним, немного успокоившись. — Кто там ещё в совете?

— Нууу, королева змей, кобра Шима.

Ним поперхнулся: — Ну это ещё ничего, пойдёт.

— Ещё король попугаев и король лягушек.

— Уха-ха! — Ним уже покатывался по земле. — Король, ох, лягушек!

Заразительный смех заставил улыбаться и Муву.

— Только вот у скунсов короля нет, у них дед.

— Дед у каждого есть, а то и два. А кто такие скунсы?

— А ну все заткнулись! — Мува взял себя в лапы, сейчас ему было не до смеха. Он пристально посмотрел на слонов и перепуганных макак.

— Зачем вам столько орехов и почему вы пошли в такую даль?

— Ёматай их поменяет белкам на бананы и манго. Потом мы повезём бананы и манго в предгорье и поменяем на орехи.

— Ты что-нибудь понял, Ним?

— А почему возите орехи вы, а менять их будет этот, как его... Ёматай? — спросил гиена.

— Потому что он хозяин этих орехов. Он умный и сильный. И ещё его все боятся, даже скунсы. И он бьёт колотушкой.

— Так, отпустите их, — распорядился тигр.

— Как? — развёл лапами Ним. Он проглотил слюну. — А мы? Что мы есть будем? Такая удача...

— Ты слышал, — Мува зарычал. — проводите их в самые джунгли.

— Но, мой король!

— Приезжайте, меняйте орехи. — Мува глянул на Нима убийственным взглядом, поскрёб щёку. — Никто вас не тронет.

Тигр сделал жест лапой, гиены расступились.

— Ну, мы тогда пошли? — нерешительно спросил слон.

— Я же сказал, идите.

Серые облегчённо выдохнули и тронулись в путь. Десяток гиен затрусило следом.

— Мой король, что это было?

— А вот что! — Мува ухватил лапой за хвост Нима и поднял.

Он заскулил от страха. Остальные гиены поджали хвосты. Шакалы мгновенно исчезли.

— Это земли моих предков. Пришло время их вернуть! И ты глупый! Слоны передавят половину твоих гиен! — он отшвырнул скулящего Нима в сторону.

— Пригоните сюда две барсучьих семьи! Сейчас же!

Гиены кинулись исполнять. Но Ним остался.

— Прости меня, мой король. Я должен тебе сказать.

— Что? — тигр ещё был зол.

— Я пытался промышлять в джунглях. Нас был десяток, но из ветвей расстреляли колючими плодами. Они болящие, ужас. Так мы и не полакомились.

— Исчезни!

Тигр сел на выступ скалы и задумался. Не успел он нормально поразмыслить, как услышал ругань: гнали барсучьи семьи. Все они были перепуганы, детки жались к матерям.

— Наш король, — дрожащим голосом взмолился один из барсуков, которого гиена с аппетитом держала зубами за холку. Мы ни в чём не виноваты!

— Значит так. Двое самцов пойдут в джунгли. Ваши семьи останутся у нас, чтобы вы себя хорошо вели.

— Да мы и так исполним, семьи не трогай.

— Молчать и слушать! Разузнаете кто такой Ёматай, насколько он силён и опасен. Ещё поинтересуйтесь кто такие скунсы, какая у них сила.

Тигр повернулся к гиенам.

— Проводите их по следу! Пусть примкнут к слонам. Запомните, про нас ни слова!

— А вы... — он взглянул на гиен. — Идите ищите дичь!

Две гиены погнали барсуков в пещеру, остальные бесшумно растворились между елей.

— Пусть там приберутся! — громко сказал Мува, потому что заложники уже поднимались по каменной тропе. — И кости пусть выкинут!

Кости потом разгрызут и съедят гиены. У них такие желудки, что переваривают даже шерсть, рога и копыта. А зубы настолько сильные, что перемелют любой мосол. Мува всегда поражался, когда наблюдал, как они глотают кости. Если бы гиены не были трусливы, с такими сильными челюстями они могли бы многое.

Глава вторая

Братство джунглей

После ухода из джунглей прайдов Тигона и Полосуна жизнь не остановилась. Наоборот она расцвела. Крупные хищники исчезли, остались лишь лисы, барсуки, да разная мелкота. Зато появились лани. Особенно вольготно стало зайцам. Длинноухие плодились как бананы на дереве. Пришло из других мест много кабанов-бородавочников. Змеи тоже чувствовали себя вольготно, сурикатов и мангустов старались изгонять. Как только появлялся крупный хищник, поднималась тревога. И тогда желающий полакомиться дичью сбегал избитый.

Благодаря шимпанзе обезьяны стали жить в шалашах, была очень популярна ловля рыбы, а уж её водилось в реке великое множество. Было много жилищ на деревьях. Процветала торговля. На танцы приходили звери с дальних краёв, ведь в обычных джунглях развлечений мало. Уже были и ночные танцы, они особенно популярны. Звери увлечённо танцевали, освещённые кострами. Это добавляло романтики.

Ёматай очень заинтересовался умению зайца-китайца. Вскоре тот стал сенсеем шимпанзе и других макак, желающих заниматься кунгфу. Заяц обучал их стилю обезьяны. Шимпанзе и макаки быстро всему учились, потому что они таковыми и являлись. Ёматаю особенно нравились тренировки с шестом, где он был лучший. Тренировались все ближе к вечеру, затем после купания в ручье начинались посиделки у костра.

Сегодня же стояла хорошая прохладная погода и Ёматай (как всегда в своём любимом шлеме) со своими макаками давали бесплодный концерт. Вокруг его поляны невозможно было протиснуться, Ветви сгибались под тяжестью сидевших на них мелких и обезьян. Ёматай давал возможность всем обитателям джунглей проявить свой талант. В музыкантах уже были не только макаки, когда надо, похрюкивали несколько бородавочников, пернатые тоже вносили в музыку свой шарм. Не любили петь и создавать музыку только змеи.

— А сейчас споют свою новую песню попугаи! — объявил дед Скунсис, он хоть и не выступал, но любил поучаствовать в массовке.

Звери зашумели, лапоплескали.

Обезьяны начали издавать звуки, получалась неторопливая мелодия, подключились барабаны. Попугаи слетелись на ветку над сценой и запели:

Как хорошо летать, летать,

В полёте крыльями махать,

и новости ловите вы,

мы донесём их из листвы.

И пусть несётся из толпы,

что мы наивны и глупы,

мы новости нести хотим

и снова мы летим!

Звери в такт кивали, довольные выступлением пернатых, а те громче затянули припев.

Не всем доступен полёт,

тара ру дару дуда, — вступили макаки.

Трудны посадка и взлёт,

тара ру дару дуда

и не все могут как мы,

тара ру дару дуда,

но лишь не любим мы тьмы!

Звери были довольны песней. Понимали, что слова подкорректировал Ёматай, попугаи плохие поэты.

Спешим мы всё рассказать,

не надо камни бросать,

не надо вашей любви,

на песню нас вдохнови!

"Ооо..." — выдохнули слушатели, потому что у песен попугаев начал появляться смысл. Звери входили в раж.

Не всем доступен полёт,

тара ру дару дуда,

трудны посадка и взлёт,

тара ру дару дуда

и не все могут как мы,

тара ру дару дуда,

но лишь не любим мы тьмы!

Попугаи замолкли под дружные овации. Они кланялись, сидя на ветке и выпячивали грудь от гордости. Их переполняло такое счастье, что подымались перья.

— А теперь перерыв! Не задерживайтесь, следующим будет петь Ёматай! — Скунсис был на месте.

"Ооо!" — толпа довольно зашумела. И стала таять на глазах — все спешили в обменник, который звери между собой называли долговая яма. Он находился неподалёку. Там выдавали любые плоды, соки, миксы. Напитки подавались в глиняных чашках. Рядом большой навес и столики из бамбука разного размера: для больших зверей большие, для маленьких — маленькие. Вся эта прелесть давалась не бесплатно, каждому жителю окрестностей выдавали листок дерева, которых поблизости не было. На них специальной палочкой ставились отметки о выдачах. К новой луне имевший долги должен был рассчитаться, остальные показать чистый лист. Это сделали для того, чтобы обитатели не таскали постоянно с собой плоды. С десяток макак обслуживали клиентов в обменнике, сейчас тут был аврал. Цивилизация Ёматая прогрессировала.

— Мне два! Два сока манго! — командовала макака.

— А мне один! — заказывала лисица.

— Я тут стоял в очереди! — лягуш толкнул барсука в лапу. — Мне самую маленькую чашку апельсинового!

— Слушай зелёный, не путайся под ногами, иди в своё болото! — барсук был недоволен.

— Ущемляешь права! Будешь отвечать на суде королей!

Их бесцеремонно растолкала в стороны лисица.

— Пропустите меня! Я немножко беременна!

— И сколько это немножко? — лягуш выпучил глаза.

— Уже второй день!

Перерыв затянулся, потому что все хотели либо попить вкусного сока, либо что-то съесть. Макаки не успевали выдавать и штамповать на листках отметки.

Шимпанзе уже сидел на барабанах, музыканты готовы, а половина слушателей ещё торчала у обменника. Ёматай любил петь на барабанах, так он чётче чувствовал ритм.

Ждать надоело, так перерыв будет продолжаться долго.

Шимпанзе стал стучать палочками.

— Толпа оживилась, она знала этот сигнал.

"Ёматай, начинай! Начинай, Ёматай!" — проскандировали зрители.

От обменника всех словно ветром сдуло, звери боялись, что им не достанется места. Осталась лишь пара макак на охране.

— А сейчас поёт свою новую песню Ёматай! — Объявил Скунсис, все зашумели. — Она посвящается Етике!

Шимпанзе поднял лапу, и все затихли. Он начал отсчёт палками и грянула песня.

Лаб даб ди буда буда буда бу,

лаб даб ди буда буда буда бу,

хей еие еэй!

Лаб да бди буда буда буда бу,

лаб да бди буда буда буда бу,

эй еие ээй!

Если б я не родился,

Не смотрели бы на мир озорные глаза,

Я б в тебя не влюбился,

и люблю тебе бы я не сказал.

Звери были в восторге, это было что-то новое. Они входили в кураж.

Лаб даб ди буда буда буда бу,

лаб даб ди буда буда буда бу,

хей еие еэй!

Лаб да бди буда буда буда бу,

лаб да бди буда буда буда бу,

эй еие ээй!

Посмотри ты на небо,

Посмотри на меня,

Всё равно где б я не был,

Без меня не проживёшь и дня.

Лаб даб ди буда буда буда бу,

лаб даб ди буда буда буда бу,

хей еие еэй!

Лаб да бди буда буда буда бу,

лаб да бди буда буда буда бу,

эй еие ээй!

Никогда я не струшу,

никогда, так и знай,

я обет не нарушу,

я же твой Ёматай!

Как только песня умолкла, шум стал такой, что её не было бы слышно. Ёматай подождал, когда он затихнет, потом поднял лапу.

— На сегодня всё, концерт окончен!

Раздалось дружное "ууу".

— Что ууу? Больше новых песен нет!

— Давай старые! — выкрикнул барсук. — Просим!

— Да нет, концерт бесплодный! Хватит, нам ещё на тренировку...

— Хоть одну! — перекричала гам белка. — Чего ломаешься?

— Ну ладно. А какую?

"Король джунглей! Король джунглей!" — скандировала толпа.

— Вот видите, какие вы! Песня вам нравится, а как меня королём выбрать, так шиш! Ну ладно!

Звери довольно загудели.

Шимпанзе прокашлялся и после мощного забоя на барабанах, запел скримом в роковом стиле.

Ёматай, Ёматай,

короля джунглей выбирай,

выбирая так и знай,

при Ёматае будет рай!

Макаки помнили припев как своё имя.

Да, да, да, Ёматай,

да, да, да, выбирай,

да, да, да Ёматай,

да, да, да, выбирай!

Звери всё больше погружались в музыку.

Ёматай вот ваш король,

а Тигон, то ваша боль,

укротитель я огня,

выбирайте вы меня!

Макаки на месте, не опаздывают.

Да, да, да, Ёматай

да, да, да, выбирай